Президент России — официальный сайт

Документ   /

В.Клаус (как переведено): Уважаемый господин Президент!

Уважаемые члены делегации Российской Федерации!

Дамы и господа!

Разрешите ещё раз от всего сердца приветствовать Президента Российской Федерации господина Медведева, поблагодарить его за визит, который мы высоко ценим. Мы рады этому визиту и уверены, что им ознаменуется серьёзный сигнал о заинтересованности наших стран в развитии очень широких контактов.

Как вы видели, во время подписания семи договоров (были подписаны ещё семь других договоров), речь идёт не только о переговорах, о дружеских встречах. Этот визит является серьёзным, рабочим.

С господином Президентом Медведевым мы встречаемся не впервые. Контакт и взаимопонимание между нами, я считаю, уже сложились. Нынешняя встреча дала возможность взаимно проинформировать друг друга о положении в наших двух странах и о своих взглядах на основные внешнеполитические вопросы современного мира, чтобы попытаться внести свой вклад в то, чтобы взаимные отношения, прежде всего в экономической области, были наиболее интенсивными.

Несомненно, есть ряд вопросов, по которым мы уже сотрудничаем. В Чехии более сотни российских инвесторов, много чешских инвесторов в Российской Федерации. Мы сегодня наметили целый ряд возможных потенциальных контактов в будущем. Мы, конечно, вели разговор о положении в своём окружении, говорили о положении в Европе. Прошу не делать это заголовками ваших сообщений, но я говорил господину Президенту: «Если Вы боитесь, что случится с евро, может быть, часть своих резервов Вы могли бы перевести в чешские кроны». Это могло бы быть альтернативой. Не знаю, послушается он меня или нет.

Во всяком случае, я рад тому, что у этого визита важный культурный аспект. Я очень рад, что удалось довести до конца исключительную выставку «Сокровища Московского Кремля». С Президентом Медведевым мы стали вести об этом разговор два года назад, когда я был с визитом в Москве. Проект был нелёгким, но то, что сегодня открывается эта выставка, через 2,5 часа мы будем её открывать, я тоже считаю важным положительным делом, которое не очень часто повторяется в истории двух наших стран.

Не стану затягивать время. Как я уже сказал, этот визит – это сигнал нашего двустороннего интереса к дружеским отношениям – отношениям, которые, как сказал при нашем разговоре Президент Медведев, уже были деидеологизированы, их удаётся избавлять от нагрузки прошлого, и это путь в будущее.

Спасибо за внимание.

Сейчас попрошу выступить Президента Российской Федерации господина Медведева.

Д.Медведев: Добрый день, уважаемые дамы и господа, представители средств массовой информации!

Хотел бы сказать, что господин Президент Клаус абсолютно точно передал то, чем мы занимались вчера и сегодня, темы, которые мы обсуждали, что освобождает меня от необходимости делать длинное вступительное слово. Я лишь скажу, что переговоры были абсолютно предметные, рабочие, естественно, дружеские и касались как экономического сотрудничества между двумя нашими странами, так и того партнёрства, которое существует между Российской Федерацией и Евросоюзом, касались региональных проблем, мы говорили о внутренних делах. В общем, прошлись практически по всей повестке дня.

Наверное, самое главное для таких переговоров, что два президента не просто встречаются и на одном языке (в данном случае это тоже присутствовало) говорят о каких‑то проблемах, но в том, что только что было сделано за этим столом – были подписаны важные документы. Часть документов была подписана вне этого зала. Это означает, что наше партнёрство становится более глубоким, растёт товарооборот. Причём мы бы хотели, чтобы этот товарооборот был не из двух-трёх треков, а становился всё более и более диверсифицированным. Энергетика – да, но не только энергетика. Поставка машин – да, но не только поставка машин.

Поэтому нам нужно выходить на высокотехнологичное сотрудничество. Надеюсь, этому будет способствовать та декларация о партнёрстве в сфере модернизации, которая только что была подписана между двумя странами.

Мы развиваем наши договорную базу. Целый ряд документов, который только что был подписан, безусловно, очень важен. Надеюсь, эти документы будут способствовать развитию инвестиционного и делового сотрудничества, потому что самое главное, чтобы те документы, которые мы принимали, помогали нашему бизнесу развивать сотрудничество, создавать новые проекты: как крупные, так и, кстати сказать, совсем не крупные, потому что мы бы хотели, чтобы сотрудничество между бизнес-сообществом двух наших стран включало в себя все бизнес-круги.

Митинги – это проявление демократии. Все митинги должны проводиться в строго отведённых местах и строго в соответствии с российским законодательством.

Мы действительно говорили о том, что делать с евро. Господин Президент только что предложил одну из идей – о том, чтобы перевести все наши евро в чешские кроны. Но у нас много евро. Не знаю, хватит ли крон.

Тем не менее, я посмотрел сейчас, в перерыве между нашими заседаниями появилась какая‑то апокалиптическая информация о том, что центральные банки стран Евросоюза начали готовиться к уходу от евро. Не знаю, так это или нет, но в любом случае, не скрою, эта тема нас действительно волнует, потому что она в конечном счёте отражается на общей финансовой ситуации в мире.

Наши отношения не сводятся только к экономике. Мы говорили о международных вопросах, мы говорили о региональных делах, и, конечно, мы затронули вопросы культурного сотрудничества.

Господин Президент только что сказал об открытии выставки «Сокровища Московского Кремля». Эта идея действительно была предложена господином Президентом Клаусом, когда мы встречались в предыдущие разы. Хорошо, что она реализуется прямо сейчас. Так что через некоторое время мы будем свидетелями этого очень приятного события.

Хотел бы ещё раз поблагодарить моего коллегу за любезное приглашение нанести этот официальный визит. Надеюсь, он будет продуктивным и полезным.

Спасибо.

Вопрос (как переведено): Вопрос к обоим президентам. Вы в сегодняшнем разговоре затронули недавние парламентские выборы в России? Как вы оцениваете развитие после выборов и состоявшиеся протесты? Что вы судите о критике, которая прозвучала, в том числе со стороны некоторых государственных деятелей и организаций, касательно выборов? Спасибо.

Д.Медведев: Давайте я начну, потому что это всё‑таки наши выборы, господин Клаус имеет к ним опосредованное отношение.

В том, что происходит в России, нет ничего сверхъестественного – выборы на то и выборы, чтобы приносить определённые результаты. Кому‑то они нравятся, кому‑то они не очень нравятся. Думаю, что та политическая конструкция, которая возникла в настоящий момент в результате выборов, отвечает предпочтениям наших граждан. Собственно, сами цифры, которые были получены на этих выборах, полностью соответствуют тем предположениям социологов, самым различным, и тем экзитполам, которые проводились в период выборов, поэтому в этом плане для меня, например, эти выборы и их результат не были удивительными.

Очевидно, что российское общество становится более конкурентным, и далеко не только одна сила имеет возможность претендовать на управление государственными процессами. Это нормально. Есть тому и внутренние причины, наверное, и внешние причины. Но в том, что касается послевыборной ситуации, – есть люди, которые реально разочарованы, есть люди, которые, на мой взгляд, дезориентированы. Опять же, я не вижу в этом ничего сверхъестественного, как, кстати, и в митингах, которые проходят, потому что митинги – это проявление демократии. Но здесь нужно сказать только одно слово: все митинги должны проводиться в строго отведённых местах и строго в соответствии с российским законодательством. Если есть определённые параметры митинга, то наши граждане должны быть законопослушными и должны им соответствовать. Всё, что касается нарушения соответствующих требований властей, которые за этим следят, конечно, приводит к различного рода эксцессам, что не здорово. В то же время я считаю, что у людей должна быть возможность высказать своё мнение, если они хотят высказаться по поводу выборов, это нормально. Главное, чтобы это всё протекало в корректной, спокойной форме, а не приводило к различного рода трудностям для окружающих, не создавало проблемы в самой Москве или в каких‑либо других местах и делалось на основе российского законодательства. Вот только это требование, я считаю, и должно быть поставлено во главу угла.

Результаты [выборов] в полной мере отмечают нынешнее распределение политических симпатий российского общества. Те нарушения, которые были должны быть расследованы, и по ним должны быть приняты адекватные правовые решения.

Полагаю, что вопросы, которые звучат по итогам выборов, тоже имеют право на существование, как и вопросы о нарушениях в ходе выборов. Все они должны тщательным образом расследоваться. Для этого существует Центральная избирательная комиссия, для этого существует суд. Никаких других процедур расследования не предусмотрено. Это должны понимать все, кто говорит о нарушениях или приводит факты этих нарушений. Но очевидно, что они должны быть действительно самым тщательным образом расследованы, в том числе и те фотоматериалы, видеоматериалы, потому что оценку им всё‑таки должны давать не обычные граждане, а специалисты.

Если же говорить об окончательных итогах, то я думаю, что они должны быть сделаны Центральной избирательной комиссией. Я лишь могу высказать своё мнение. Считаю, что результаты в полной мере отмечают нынешнее распределение политических симпатий российского общества. А те нарушения, которые были (они, очевидно, где‑то были, потому что, к сожалению, у нас пока неидеальная избирательная машина), должны быть расследованы, и по ним должны быть приняты адекватные правовые решения. Подчёркиваю, правовые решения.

Самое последнее, что мне бы хотелось сказать, позиция международных наблюдателей. Мы всегда с удовольствием слушаем наших друзей, наших партнёров, которые дают оценки, иногда эти оценки, на мой взгляд, абсолютно корректные, даже когда нам указывают на наши недостатки, иногда эти оценки абсолютно предвзятые, иногда нам пытаются объяснять, как вообще должна выглядеть наша избирательная система, что где должно лежать, как что нужно писать, но это, знаете, уважаемые коллеги, в конце концов дело российского государства и тех, кто принимает решение, какие правила действуют. Но в целом мы вполне доброжелательно относимся к тому, что пишут и говорят. Есть разные мнения, кто‑то придерживается более жёстких оценок, кто‑то говорит, что избирательная машина работала нормально. Но, кстати сказать, общий вывод о том, что выборы были организованы хорошо, присутствует практически у всех наблюдателей. Есть лишь разница в интерпретации отдельных нарушений – были они или нет. Вот, наверное, и всё, что мне хотелось бы по этому поводу сказать. Сейчас самое главное – успокоить нервы, дать возможность новому парламенту начать работу, но в то же время провести тщательные исследования всего того, что происходило, и вынести соответствующие правовые вердикты.

В.Клаус (как переведено): Я буду [говорить] намного короче. Господин Президент прав, говоря, что это их выборы, а не наши – это для меня отправная точка всех размышлений, раздумий. Признаюсь, что тоже не люблю слышать комментарии из‑за рубежа, касающиеся наших внутренних дел. Это первое, что хочу сказать.

Второе. Конечно, мы говорили о выборах, конечно, мы говорили об их результатах. Конечно, мы говорили о том, насколько это будет или не будет означать перемены. Думаю, что у нас с господином Президентом Медведевым взаимопонимание друг друга, он сформулировал мнение о том, что какая‑то огромнейшая победа для партии не является политической победой, а, скорее, вызывает осложнения внутри страны. Для меня было интересно то, что результаты фактически подтвердили его предположение, то, что он думает о настроениях в нынешней России, и что сдвиг по сравнению с предыдущими выборами является реальным, отражающим истинное положение дел. Для меня, как внешнего наблюдателя этих выборов, это существенно.

Я не был членом миссии наблюдателей из‑за рубежа, поэтому не хочу высказывать какие бы то ни было замечания по этому поводу. То же самое я не хочу комментировать демонстрации, которые прошли в тех или иных местах России.

Считаю, что было бы неуместно спрашивать у Президента Медведева, что он думает о вчерашней забастовке наших учителей, оправданна она или не оправданна, помогает ли она продвигать наши школьные дела вперёд.

Вопрос: Извините, господин Клаус, что сегодня мы говорим практически про Россию. У меня тоже вопрос про российские выборы, ибо это первый зарубежный визит Дмитрия Анатольевича после парламентских выборов.

Дмитрий Анатольевич, Вы справедливо отметили, что итоги выборов должна огласить ЦИК, она обещала сделать это 9 декабря, но можно продлить до 19-го, это в Вашей компетенции. Считаете ли Вы, что это уместно в сложившейся ситуации с горячими настроениями в Москве и в [других] городах?

Спасибо.

Проблему евро должны решать страны еврозоны, а не какие‑либо другие страны. Проблема столь глубока, что её нельзя решить только за счёт пожертвований, полученных из разных источников.

Д.Медведев: Я считаю, что это не должно никак коррелироваться с чьими‑то эмоциями. Эмоции у нас у всех есть. Мы все живые люди. Это должно строго соответствовать внутренней убеждённости самой Центральной избирательной комиссии. Если она готова к этому, пусть делает. Если она по каким‑то причинам считает, что ей необходимо дополнительное время, у неё есть такое право. Но это должно основываться на фактах и на нашем избирательном законе, и это абсолютно непреложная истина, потому как после выборов всегда возникают эмоции. В этом избирательном цикле их больше. Наверное, это естественно в той или иной ситуации.

У нас были 90-е годы, когда эмоции просто бушевали на улицах. Всё время не может быть тишь да гладь – настроения меняются, подходы меняются. К этому, кстати, все должны быть готовы: как та партия, которая набрала больше всего голосов, так и оппозиционные партии. Поэтому, ещё раз подчеркиваю, всё это в компетенции ЦИКа – именно он должен представить мотивированную позицию.

Вопрос (как переведено): Добрый день! Вопрос к обоим президентам. Касались ли ваши переговоры достройки АЭС «Темелин»? О чём конкретно вы говорили?

В.Клаус (как переведено): Если Вы позволите, начну я.

Конечно, мы не могли оставить в стороне вопрос «Темелина», мы подходим к этой теме рационально, прагматически. Было бы ошибочно придавать этому вопросу какой‑то неэкономический, непрагматический смысл, идеологизировать этот вопрос. Чешская Республика заинтересована в том, чтобы процесс выбора зарубежного партнёра был максимально справедливым, максимально прозрачным. Я заверил в этом господина Президента Медведева, что мы все приложим к этому усилия, в том числе и я. Думаю, это позиция, которую российская сторона понимает на все сто процентов. Я бы добавил лишь то, что в предложениях российской стороны я вижу положительный аспект в том, что из трёх предполагающихся предложений они предлагают наибольшую долю участия чешских фирм в субконтрактах, но окончательные предложения пока не представлены. Я просто говорил, как я рассматриваю это в данный момент. Для нас возможность участия чешских фирм в этих субконтрактах и вообще в ядерной программе России – мы считаем значимым вопросом. Я это сказал господину Президенту.

Д.Медведев: Я немногое могу добавить. Мы действительно обсуждали вопрос по АЭС «Темелин». Это для нас, для Российской Федерации, интересный проект. Мы хотели бы участвовать и будем, естественно, принимать участие в тендере. Мы видим определённые конкурентные преимущества нашей заявки, которые (как только что было сказано господином Президентом) в том числе связаны с тем, что наша заявка предполагает более активное подключение самих чешских фирм для исполнения субподрядных, субконтрактных работ. Действительно, мы рассчитываем на то, что порядок принятия решения в рамках конкурсной процедуры будет открытым, свободным и не будет связан с каким‑либо давлением извне, откуда бы оно ни исходило. В конечном счёте сама Чешская Республика примет решение о том, кто для них интереснее в качестве партнёра по этой сделке: «Росатом», «Вестингауз» или «Арева».

Вопрос: У меня вопрос к двум президентам. Сегодня уже затрагивалась тема евро. Хотелось бы всё‑таки понять. Россия и Чехия, обе страны, не входят в зону евро, но тем не менее их волнуют проблемы соседей. Что эти две страны готовы сделать, чтобы помочь другим странам? Раньше Россия говорила, что будет помогать только через МВФ. Может быть, в этой связи мы увеличим свою долю в МВФ, какие‑то ещё шаги?

Спасибо.

Д.Медведев: Можно ответить коротко, а можно попросить господина Президента прочитать на эту тему интересную лекцию, потому что господин Президент по этому вопросу блестящий специалист. Но я всё‑таки буквально два слова скажу.

Мы уже говорили о том, как мы относимся к этой проблеме. Ещё раз подчёркиваю, нас она волнует. Это первое.

Второе. Проблему евро должны решать страны еврозоны, а не какие‑либо другие страны. Проблема столь глубока, что её нельзя решить только за счёт каких‑либо пожертвований, полученных из разных источников, хотя Российская Федерация на «большой двадцатке» заявила о том, что мы готовы подключиться к решению этой проблемы в рамках тех обязательств, которые существуют у нашей страны в клубе МВФ, то есть мы готовы исполнять, собственно, то, на что мы уже подписались и для стабилизации. Но, ещё раз говорю, основное решение должно находиться в этих странах.

И, наконец, мы как раз сегодня об этом говорили, да, конечно, проблема евро связана с тем, что впервые одна валюта используется для обслуживания абсолютно непохожих друг на друга по уровню развития экономик: и очень сильных, и, скажем откровенно, очень слабых. И из‑за этого связаны все текущие проблемы. Но уровень политических вложений, как и финансовых вложений, в евро таков, что, очевидно, страны Евросоюза и страны еврозоны не могут бросить евро на произвол судьбы. Что из этого получится, покажут ближайшие несколько месяцев.

В.Клаус: Господин Президент вместо меня прочитал эту лекцию, так что мне не предстоит уже слишком много комментировать. Я думаю, он чувствует проблему евро очень хорошо. Его упоминание о том, что проблема евро, евродолгового кризиса действительно лишь самое слабое звено в той цепи, а, как известно, цепь разрывается именно в слабейшем своём звене, и проблема, которая есть в Европе, в Евросоюзе, глубже, чем евро как таковое. Это лишь та вершина айсберга, которая видна над водой. Так что одноразовой помощью с той или с другой стороны вопрос решить невозможно. Решение не может найти тот или иной европейский саммит, решение должно быть фундаментальным, принципиальным, им должна стать глубокая, позволю себе сказать, трансформация как европейской интеграции, так и способа и модели европейской политической, социальной и экономической системы. Здесь я вижу решение, но на него потребуется более длительный период, чем за который оказывается помощь из того или иного источника, с тем чтобы в краткосрочном порядке заполнить какую‑то дыру, которая возникла, неоплатой долгов той или иной страной. Хотелось бы, чтобы решение оказалось таким, чтобы могла оказать помощь та или иная держава мира, но вопрос не столь прост.

Спасибо, дамы и господа, за ваше участие.