Президент России — официальный сайт

Документ   /

Дмитрий Медведев ответил на вопросы студентов о перспективах российско-украинских экономических отношений, путях преодоления финансового кризиса и улучшения инвестиционного климата двух стран, о борьбе с терроризмом, будущем базы Черноморского флота в Севастополе, развитии гуманитарных контактов, взаимном признании Россией и Украиной дипломов о высшем образовании.

* * *

Д.Медведев: Добрый день!

Дорогие друзья! Я почти 20 лет назад у вас был первый раз, тогда в качестве молодого кандидата юридических наук из города, который тогда ещё назывался Ленинград. И эта поездка мне очень запомнилась, потому что это был мой первый выезд в качестве молодого преподавателя, остепенённого преподавателя и участие в юридической конференции.

Я, естественно, как молодой преподаватель. тогда очень сильно волновался, готовил доклад. Это было, по‑моему, в самом начале сентября. И впечатления остались на всю жизнь. Тогда происходил, по сути, бурный слом того, что было в Советском Союзе, ниспровержение всех возможных авторитетов. Когда я был здесь у вас, в стенах Киевского государственного университета, мне это запомнилось тем, что мы после конференции, как бы это аккуратнее сказать, отмечали конференцию в парткоме, что до этого представить было просто невозможно. А так вот – уже была вольница. И в общем это мне навсегда запало в память. Но я очень рад приехать к вам второй раз, уже, правда, в несколько ином качестве. То посещение, наверное, не оставило никаких особых признаков в стенах университета.

Надеюсь, что сегодня мы сможем нормально поговорить. Я не буду произносить никаких длинных вступительных слов, никаких заготовленных спичей. Думаю, смысл такого рода общения со студентами всегда заключается в вопросах, которые задают, и в ответах, которые получают.

Сейчас главное – восстановить экономические связи, это прежде всего; создать систему, при которой социально-экономическое развитие наших стран было синхронным.

Единственное, что могу сказать: я, конечно, очень рад приехать в Киев, мне очень приятно быть здесь в качестве официального гостя Украины. Это мой первый официальный визит – не буду скрывать, долгожданный, который мне давно хотелось реализовать, но условия для которого сложились относительно недавно. Условия эти вам тоже понятны.

Мы вчера много работали, подготовили целый ряд документов, часть из которых, на мой взгляд, также весьма и весьма полезны для развития отношений между нашими странами. Но работа только начинается, надо восстановить всё, что было потеряно за последнее время, вывести сотрудничество на нормальный, очень деловой уровень. Пока у меня в этом плане опасений нет, пока мы с Президентом Януковичем делаем это достаточно быстро и, надеюсь, синхронно. Это то, что касается нашей внешней политики и, стало быть, наших взаимоотношений.

А сейчас я в вашем распоряжении. Пожалуйста.

Вопрос: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич! Добро пожаловать в Киевский национальный университет! Я студент Института международных отношений, отделение международного права, Ваш коллега.

Ещё раз спасибо за то, что Вы нашли время посетить сегодня наш университет, пообщаться с нами, нам это очень приятно, мы это глубоко ценим, ну и вообще это определённый незабываемый опыт. И в связи с этим у меня к Вам вопрос из сферы международных отношений. Вы только что сказали о том, что что‑то было утрачено в отношениях Украины и Российской Федерации и что‑то подлежит реконструкции, возобновлению. Что Вы имели в виду, что было утрачено и на чём сегодня делают акценты Украина и Российская Федерация? Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо.

Для начала, для разогрева – правильный вопрос. Что было утрачено? Да почти всё – всё, что было нажито непосильным трудом. Прежде всего, утрачена была динамика. В нынешнем мире что главное – фактор времени. А у нас за последние пять лет, к сожалению, ничего не происходило. Мы иногда созванивались по телефону, проводили какие‑то мероприятия, даже вот эта межгоскомиссия, которую мы вчера провели, она всего лишь третья, а должна быть с момента создания десятая. Стало быть, динамика отношений между лидерами государств была запредельно низкой. Это сказалось на всём, включая товарооборот между странами.

Что главное сейчас? Если говорить прямо, главное – восстановить экономические связи, это прежде всего; создать систему, при которой социально-экономическое развитие наших стран (потому что это очень близкие страны, государства, у которых одни и те же проблемы в экономике) было синхронным. Мы вчера с Президентом Януковичем договорились, чтобы такой план создать на 10 лет. Поэтому экономика, экономика и ещё раз экономика.

Но, конечно, при этом нельзя забывать ни координацию по вопросам внешней политики, по региональным проблемам, мы вчера целых три заявления на эту тему подписали. Нельзя забывать и о наших гуманитарных вопросах, это тоже крайне важная тема, общение в сфере культуры. Поэтому, конечно, ни один из этих элементов не должен быть забыт, но прежде всего – экономика.

Вопрос: Добрый день, Дмитрий Анатольевич. Спасибо большое, что нашли время для нашего университета. Я думаю, что вся наша общественность студенческая это очень ценит.

Расскажите, пожалуйста, как Вы оцениваете возможности сотрудничества Украины и Российской Федерации как дружественных стран в сфере взаимного признания дипломов и реализации программы мобильности студентов, Болонского процесса?

Д.Медведев: Как бывший преподаватель, с удовольствием на эту тему дам ответ.

Во‑первых, по поводу признания дипломов. Я считаю, что, по‑хорошему, эта тема вообще не должна стоять между нашими странами. Вопрос взаимного признания дипломов должен быть решён раз и навсегда. Я понимаю, что могут быть технические сложности, но здесь присутствуют наши коллеги из России и из Украины. Поэтому мне кажется, что уж по этому вопросу мы точно способны договориться в полном объёме.

Вопрос взаимного признания дипломов должен быть решён раз и навсегда.

Что же касается студенческой и преподавательской мобильности, то это важная штука. Я посмотрел справку по Киевскому национальному университету. У вас работает достаточно большое количество преподавателей из разных стран, что здорово, а из России – ни одного, что плохо. Может быть, это издержки некоторого политического процесса, который был; может, ещё что‑то; может, самих преподавателей не сумели заманить, это тоже важно. Но вот я в нашей стране, в России, отвожу этому очень важное место, потому что преподаватели должны ездить. Я большой поклонник интернета – может, вы знаете. Но никакой интернет, никакие цифровые технологии никогда не заменят живого общения с людьми, ситуации, когда кто‑то стоит так же, как я сейчас, на этой кафедре и произносит слова в народ, что называется, общается со студентами, рассказывает то, что считает интересным, преподаёт какой‑то курс. Поэтому крайне важно, чтобы преподаватели ездили из России в Украину и из Украины в Россию. Но ещё важнее, может быть, чтобы и студенты так же поступали.

Я вам привёл в пример, как я приехал, это был 90-й год. Кстати сказать, это для меня был первый опыт вообще приезда к вам, и мне было очень интересно. Но это поздно. Мне уже было не так, конечно, много, мне было 25 лет, 24 ещё, но нужно, конечно, приезжать в студенческие годы. Потому что практически все здесь присутствующие явно хотя бы по разу где‑то были за границей, отдыхали на различных европейских курортах. Надо друг к другу в гости ездить, в том числе по образовательным программам. Вот это, считаю, крайне необходимо, я дам соответствующее поручение позаниматься этим нашему Министерству образования и надеюсь, что и коллеги, которые здесь присутствуют, тоже этим займутся, тем более мы вчера с Президентом Януковичем уже такое решение приняли.

Реплика: Спасибо большое.

Вопрос: Уважаемый господин Президент, я тоже студентка Института международных отношений, и у меня вопрос, тоже касающийся международных отношений, в частности украино-российских. Вопрос касается Черноморского флота. Как нам всем известно, соглашение об аренде военно-морской базы в Севастополе было продлено до 2042 года. И вот мой вопрос: в чём Вы видите стратегическую важность сохранения этой базы в Севастополе для России? Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо.

Знаете, я постараюсь ответить, что называется, за Россию, но и в целом. Для России, конечно, очень важно, чтобы эта база сохранялась, потому что это элемент системы безопасности. Мы давно этой базой пользуемся. Мне кажется, она никому не мешает, а скорее поддерживает в Черноморском бассейне статус-кво. Ведь что опасно всегда? Когда статус-кво ломается. В конце 80-х – начале 90-х годов, когда исчез Варшавский договор, но осталось НАТО, статус-кво был нарушен. Я сейчас даже не говорю, хорошо это или плохо, но он был нарушен. Это привело к тектоническим изменениям на политической карте Европы и просто в целом отразилось на жизни многих людей. Если говорить прямо, многие вооружённые конфликты на территории Европы начались именно из‑за этого, просто потому что изменилась система безопасности, и государства не смогли этим правильно распорядиться.

Поэтому я всегда очень настороженно отношусь к изменениям в системе безопасности. Вы знаете российскую позицию, нам не нравится идея дальнейшего расширения НАТО. Не потому что мы против НАТО или я против НАТО, у нас с НАТО партнёрские отношения, но это всё‑таки военный блок, в котором Россия не участвует, и чем ближе придвигается к нашим границам, тем нам в целом более дискомфортно. Поэтому для России резоны очевидны.

Чем стабильнее будет ситуация в Черноморском бассейне, тем лучше для всех включая Североатлантический блок.

Но они, на мой взгляд, столь же очевидны и для Украины, и для Европы, потому что, ещё раз говорю, мы тем самым сохраняем ту систему распределения рисков, которая уже сложилась. Мы все (Россия, Украина, ряд других стран) являемся черноморскими государствами. У нас есть специальная конвенция; Вам, кстати, как международнице, наверное, это известно – она называется Конвенция Монтрё, по этой конвенции регулируется право мирного прохода и захода иностранных судов внерегиональных стран. Я считаю, что это хорошо. Потому что, допустим, нас напрягает – я знаю, что и турок это напрягает, – когда приходят иностранные корабли, которые не имеют отношения к нашему Черноморскому бассейну, и что‑то демонстрируют. Вы знаете, были разные события и тяжёлые события, в 2008 году был кавказский кризис. Поэтому чем стабильнее будет ситуация в Черноморском бассейне, тем лучше для всех включая Североатлантический блок.

Поэтому я вижу смысл сохранения базы и пролонгации договора на длительный период именно в этом, я уж не говорю про некоторые другие полезные для Украины вещи.

Вопрос: Здравствуйте. Я студентка юридического факультета.

Д.Медведев: Одни коллеги выступают.

Вопрос: Поскольку мы находимся в здании университета, вопрос по образованию. В Украине до сих пор ведутся дискуссии по Болонскому процессу. Как к этому вопросу относятся в Российской Федерации?

Д.Медведев: Извините, я когда Вашей предшественнице отвечал, забыл сказать. Вообще‑то мы участники Болонского процесса и пошли на это с некоторым душевным трепетом, потому что многие университеты возражали против изменения системы подготовки, против перехода от так называемого специалитета, то есть подготовки по специальностям, к системе магистратуры и бакалавриата. Но мы это сделали, и мне кажется, результаты в целом вполне нормальные. У нас нет такого глубокого противоречия между двумя этими треками образования, и я думаю, что в целом и дальше эта ситуация будет выравниваться.

При этом каждый студент должен иметь право выбора, какое образование он хотел бы получить. Вот это, мне кажется, святое, и мы из этого исходим в России. Каждый человек должен определиться, какой вид образования для него лучше при наличии двух – допустим, так называемого специалитета и бакалавриата и магистратуры. При этом, конечно, высказывались сомнения о том, насколько наша система образования, а у нас очень близкие, практически идентичные системы образования, к этому готова. Потому что вот этот специальный курс рассчитан на большее количество лет. Я слышал неоднократно: а что это за специалист, которого готовят за три-четыре года, особенно когда речь идёт о точных науках, об инженерных специальностях? Но вот как‑то, мне кажется, мы это сейчас разрулили, и в целом ситуация достаточно спокойная. Поэтому мы и дальше будем продвигаться по пути Болонского процесса и готовы это делать синхронно с нашими коллегами из Украины.

Вопрос: Уважаемый Дмитрий Анатольевич, здравствуйте. У меня к Вам следующий вопрос. На данный момент как для Украины, так и для России достаточно актуальной является проблема реформирования судебной системы. С Вашей точки зрения – как с точки зрения профессионального юриста, – какими должны быть основные направления реформирования российской судебной системы?

Д.Медведев: Спасибо. Это хороший вопрос. Думаю, что он актуален и для России, и для Украины.

Мы и дальше будем продвигаться по пути Болонского процесса и готовы это делать синхронно с нашими коллегами из Украины.

Вы знаете, если говорить о правовой стороне, то вообще‑то за 20 лет мы многое сделали. И не нужно на это закрывать глаза, говорить, что у нас самая отсталая, самая захудалая, самая несовершенная судебная система – и у вас, и у нас. Корректировки, конечно, возможны – именно законодательного плана. Но костяк судебной системы сложился. У нас есть определённый, сложившийся, несменяемый порядок назначения судей. У нас есть порядок дисциплинарной ответственности судей. У нас есть, естественно, уголовно-процессуальное и гражданско-процессуальное законодательства. Есть развивающееся законодательство об административном процессе. Всё это хорошо.

Что не очень хорошо? Не очень хорошо, на мой взгляд, обстоит дело с уважением к суду и с местом судебной системы в рамках политической системы государства. Не очень хорошо с тем, как воспринимаются решения суда, как они исполняются. Ну и, наконец, есть то, что есть, – к сожалению, и у вас: это факты административного давления на суд и прямого подкупа судей со стороны бизнесменов. Это, к сожалению, родимые пятна, которые сохраняются на нашей судебной системе. И эти пятна её дискредитируют.

Я не так давно провёл специальное совещание по инвестиционному климату. К сожалению, вопрос о качестве судопроизводства, об уважении к суду и об исполнении решений суда стоит практически на первом месте. Все иностранные инвесторы, да и наши внутренние инвесторы, то есть наши родные российские бизнесмены, говорят: «Всё нормально. У нас и законодательство нормальное. И в целом более или менее всё работает. Финансовый рынок развивается, даже несмотря ни на какой кризис». Но основная проблема заключается именно в том, что принятое судебное решение не исполняется или исполняется ненадлежащим образом. Либо второй вариант, когда ранее принятое судебное решение по непонятным причинам опровергается, допустим, судом вышестоящей инстанции. И в этом видят произвол, видят вмешательство либо государственной власти, либо видят вмешательство представителей бизнеса, то есть коррупцию.

Вот с этим, мне кажется, нужно бороться прежде всего. Но это тонкая сфера, здесь нужно найти грань между самым уважительным, внимательном отношением к правосудию, максимальным поддержанием авторитета судьи, с одной стороны, а с другой стороны – постараться всё‑таки подать такие сигналы, когда судьи будут руководствоваться прежде всего законом и только законом при принятии решений.

Здесь способов много, но один из них, конечно, – это деньги. Я в общем этим озаботился ещё в бытность Руководителем Администрации Президента. И тогда мы приняли решение о существенном увеличении заработной платы судьям. Сейчас это, в общем, относительно приличные деньги в масштабах общей системы оплаты труда. У нас судья с уже относительно нормальным стажем получает в среднем где‑то от трёх тысяч долларов в месяц, что вроде бы достаточный запас прочности, но не всегда. Поэтому совершенствование системы оплаты труда судей и большая требовательность по дисциплинарным проступкам – мне кажется, это две стороны одной медали. И если судью поймали на неблаговидном проступке, он должен быть немедленно уволен, а если это преступление – он должен сидеть в тюрьме.

Вопрос: Уважаемый господин Президент! У меня к Вам очень много вопросов.

Д.Медведев: Ну давайте с чего‑нибудь начнём.

Вопрос: Я задам самый важный – про финансово-экономический кризис в мире. Какие, по Вашему мнению, совместные действия могут предпринять Российская Федерация и Украина? И как мы, студенты и аспиранты, граждане Украины, в принципе можем посодействовать Вам и нашему Президенту в решении экономических проблем?

Д.Медведев: Хороший вопрос. Обязательно передам о том, что вы готовы посодействовать Президенту Украины. Вы телефончик оставьте где‑нибудь в деканате.

Ну, а если говорить серьёзно, то, конечно, это огромная проблема для наших стран, и кризис очень сильно затронул наши государства. К сожалению, в большей степени, чем другие государства. В большей степени. Это связано со структурой нашей экономики, с теми проблемами, которые существовали и существуют в финансовой сфере. Что делать сейчас? Без истерики, просто стараться выходить из этого кризиса, стараться решать те финансовые проблемы, которые накопились, прибегая, конечно, и к взаимопомощи, и к услугам международных финансовых организаций. От этого никуда не уйти. Мы, кстати, вчера с Президентом Януковичем об этом говорили. Я сказал Президенту и коллегам, которые были на заседании межгоскомиссии, о том, что мы готовы помогать нашим украинским партнёрам в их общении с международными финансовыми организациями. Мне представляется это исключительно важным. Тем более что всё‑таки вес России в этих организациях достаточно солидный, мы – участники «большой восьмёрки» и «большой двадцатки», что само по себе неплохо.

И конечно, мы готовы, если говорить прямо, в ряде случаев просто лоббировать интересы Украины, если это потребуется, для того, чтобы те решения, которые принимаются, были в интересах близких нам стран. Почему я об этом говорю? Потому что мы не так давно принимали решение о том, чтобы, например, выкупить целый ряд облигаций МВФ, выпущенных на огромную сумму – сотни миллиардов долларов. И мы купили на 10 миллиардов.

Но, если говорить по‑честному, нам небезразлично, куда эти 10 миллиардов пойдут. Если это на помощь Украине, другим близким нам государствам, это хорошо. А если на непонятные цели, на латание дыр, на латание прорех в системе международного финансового регулирования, то мне жалко этих денег.

Считаю, что 100 миллиардов долларов торгового оборота для таких крупных экономик, как украинская и российская, абсолютно по силам. И только тогда мы превратимся в полноценных и очень близких партнёров.

Поэтому мы должны здесь быть весьма и весьма кооперативны, должны общаться. И конечно, очень важно, чтобы развивались совместные проекты – проекты в области бизнеса. Только тогда мы сможем победить финансовый кризис.

У нас уже пошло оживление экономик, у нас уже растёт товарооборот (мы вчера с Президентом Януковичем об этом говорили), практически в два раза он вырос. Мы ставим цель – в этом году выйти на 30 с лишним, а то, может быть, даже и 40 миллиардов долларов торгового оборота. Ну а вчера я как раз сказал, что нужно ставить и более амбициозные цели. Во всяком случае я считаю, что 100 миллиардов долларов торгового оборота для таких крупных экономик, как украинская и российская, абсолютно по силам. И только тогда мы превратимся в полноценных и очень близких партнёров.

Реплика: Спасибо большое. Будем работать на успех.

Вопрос: Уважаемый Дмитрий Анатольевич, спасибо Вам за эту интересную встречу!

Я студентка Института филологии. Разбавлю этот диалог вопросом от филологов. Мы понимаем Вашу чрезвычайную государственную занятость, но всё же успеваете ли Вы следить за современной русской, зарубежной литературой? И вообще каким авторам, произведениям Вы отдаёте предпочтение?

Спасибо.

Д.Медведев: Хороший вопрос на самом деле. Я, конечно, в основном, если говорить по‑честному, читаю всякого рода скучные бумаги, которые читают обычно президенты. Это проекты документов, которые мне докладываются, указов, распоряжений, законы, которые поступают Президенту на подпись, всякого рода доклады ведомств, министерств, шифровки специальных служб. Это интересно, но до определённого предела. А иногда очень хочется что‑то почитать такое нормальное, человеческое. Я стараюсь следить, но если честно, мне не всегда это удаётся.

Я несколько лет назад, например, попросил купить мне приблизительно 50 книжек современных российских авторов, которые выходили за последние пять-семь лет, и кое‑что я прочёл. Не могу сказать, что я был в восторге от всего, но некоторые вещи достаточно, на мой взгляд, интересные. Но я всё‑таки, как это ни прозвучит, может быть, традиционно, отдаю предпочтение классическим вещам – и российским, и зарубежным. И даже в электронной форме иногда читаю их. Вот могу вам сказать по секрету, мне тут принесли iPad, не знаю, есть ли он у вас, я туда скачал из интернета некий набор книжек. И последнее, что я читал вчера перед отлётом к вам, – это был Гоголь. Я получил огромное удовольствие, потому что я давно не открывал ничего. И как ни странно, я привык уже к этой электронной форме, раньше она мне казалась какой‑то холодной, неприятной, страницы листать не надо, а сейчас я получаю от этого удовольствие.

Поэтому – хорошая классика, но иногда я не против того, чтобы посмотреть и современных авторов, которых довольно много.

Вопрос: Уважаемый господин Президент, известно, что сегодня международный терроризм отличается широким спектром новых форм методов, особенно опасных и циничных. Какие современные методы в борьбе с международным терроризмом предлагает Российская Федерация сегодня?

Д.Медведев: Спасибо.

Очень серьёзный вопрос. Знаете, единственный способ радикального противостояния терроризму – это наша консолидированная позиция, позиция всех стран, позиция, основанная на неприятии любых форм террористической активности, когда любой террористический акт, где бы он ни произошёл, подвергается безусловному осуждению. Не так, как, к сожалению, это было, например, в отношении России некоторое время назад и как иногда это случается в ряде ситуаций: когда то, что у нас происходит, характеризуется совершенно в других терминах, а всякого рода уроды, которые совершают теракты, называются партизанами и так далее. Они людей мирных убивают ради своих целей.

Поэтому безусловная, жёсткая позиция международного сообщества и плюс усилия каждого государства по своим проблемам. У нас, к сожалению, в России, этих проблем много, особенно на Кавказе.

Нужно уничтожать тех, кто поднимает руку на обычных людей, на свой народ, и, с другой стороны, стараться общаться и выводить из леса тех, кто готов к мирной жизни.

А здесь всё просто: нужно уничтожать тех, кто поднимает руку на обычных людей, на свой народ, и, с другой стороны, стараться общаться и выводить из леса тех, кто готов к мирной жизни. Я неоднократно на эту тему говорил и давал соответствующие поручения. Применительно к нашей ситуации очень важно создавать современную систему занятости на Кавказе, создавать дополнительные рабочие места, зарплату человеческую платить. Потому что проблема безработицы для Северного Кавказа очень серьёзная, в отдельных республиках, например Дагестане или Чеченской Республике, безработных 30–40 процентов. Это не значит, что все с голоду умирают, некоторые, может быть, даже живут весьма неплохо, но всё равно, когда у человека нет постоянной работы, у него происходят изменения в мозгах, у него появляются отклонения.

Очень важную миссию, конечно, несут нравственность и религия, потому что нет плохих религий – есть скверные проповедники, есть те, кто пытаются поставить религию на службу своим мелким интересам. Вот если таким образом действовать, терроризм можно победить. Это не то зло, которое будет существовать всегда. Я в этом уверен. Но это трудная борьба.

Вопрос: Здравствуйте! Уважаемый Дмитрий Анатольевич, спасибо Вам за интересные мысли по поводу инновационного развития экономики Вашей страны на основе знаний. Мы знаем из средств массовой информации о том, что у вас создаются мощнейшие супервычислители, в частности в Московском государственном университете имени Ломоносова. Хочу задать Вам вопрос: как Вы оцениваете влияние информационных технологий на современное общество? А также я знаю, что Вы ведёте свой блог в интернете. Что Вас подтолкнуло на этот шаг?

Спасибо.

Д.Медведев: Ну про информационные технологии на бытовом уровне я вам, по‑моему, сказал, когда рассказал о том, что я стараюсь даже книжки сейчас читать в электронной форме, и мне это стало нравиться. Мне кажется, что тот, кто пытается закрыться от такого рода технологий, совершает непростительную ошибку. Во‑первых, он вылетает из мейнстрима мирового развития, и, во‑вторых, он просто лишает себя удовольствия. Потому что мне, например, нравится использовать эти гаджеты, использовать различного рода умные приборы. Я получаю от этого удовольствие, не стесняюсь этого, считаю, что за этим будущее, и всячески это пропагандирую. Надеюсь, что и вы этим пользуетесь, хотя бы в виде мобильников и каких‑то других средств связи, ну и конечно, компьютеров.

Я, кстати, считаю и давно об этом сказал нашим чиновникам, что тот чиновник, который не умеет пользоваться компьютером, подлежит безусловному увольнению – просто потому, что он, по сути, не умеет писать. Таких же не берут на работу, кто писать и читать не умеет. А почему берут тех, кто на компьютере не умеет работать? Я не знаю, все ли министры у вас умеют на компьютере работать, это надо проверить; я своих проверяю периодически.

Умеете, да? Хорошо. Но это не мое дело – это вопрос к вашему начальнику.

А что касается супервычислителей, суперкомпьютеров, то это очень важно. На самом деле мы стараемся эту сеть развивать, с тем чтобы впоследствии это объединять и в так называемые грид-системы, создавать новые супермашины. Мы вкладываем в это деньги, немаленькие деньги, и это одно из направлений технологического развития, о котором Вы сказали. Это на самом деле один из приоритетов государственного развития на ближайшие годы. Здесь, конечно, будет бесконечная конкуренция. И это неплохо, потому что эта конкуренция означает прогресс человечества. Мы всё время конкурируем с американцами. Надо признаться, они идут на полшага вперёд, но они тоже смотрят назад, кто их догоняет – Россия, Китай, Франция. И эта конкуренция будет продолжаться.

Поэтому петафлопные и экзафлопные компьютеры – они не за горами.

Вопрос: Уважаемый Дмитрий Анатольевич, добрый день! Меня зовут Евгений, я – студент юридического факультета. Я задам Вам вопрос о сфере образования. Думаю, большинство это интересует.

В Украине в прошлом году вступительная кампания проходила очень сложно в связи с введением внешнего оценивания знаний. В России, как я знаю, тоже были некоторые вопросы по поводу единого государственного экзамена. Дмитрий Анатольевич, какие, по Вашему мнению, необходимы усовершенствования именно в процедуре принятия в вузы?

Тот чиновник, который не умеет пользоваться компьютером, подлежит безусловному увольнению – просто потому, что он, по сути, не умеет писать.

Д.Медведев: Вы знаете, мне кажется, мы должны быть разумными консерваторами, но всё равно двигаться вперёд. Потому что мне трудно критиковать систему поступления в вузы у вас, это было бы с моей стороны и некорректно, да я и не очень чувствую это. Но я могу точно сказать, как это выглядело у нас. Я всё‑таки был преподавателем, долго работал на юридическом факультете, десять лет, и в приёмных комиссиях был. Всё‑таки та система экзаменов, которая была, она была не вполне справедлива. Думаю, что здесь практически все присутствующие эти вступительные экзамены сдавали. Согласитесь, что там довольно значительный лотерейный принцип – как повезёт. И, если по‑честному, ещё блат, коррупция.

Потому что при наличии системы вступительных экзаменов всегда можно с кем‑то договориться, или деньги занести, или по каким‑то связям пройтись – и получишь более высокую оценку. Это было так, и в моё время было. Не знаю, больше или меньше, я в 82-м году поступал в Ленинградский госуниверситет, и тогда это было. А уже в новой экономике, когда и денег у всех больше стало, и все захотели получать высшее образование, стало существенно больше этих проблем.

Поэтому система единого госэкзамена в нашей стране всё‑таки неплоха. Она не идеальна, потому что она тоже подразумевает некий усреднённый подход, она далеко не всегда проявляет, наверное, истинные знания, но всё‑таки эта система тестов срабатывает. И плюс, что, на мой взгляд, очень важно, в этом случае любой абитуриент может подавать заявление в любой университет.

Я иногда думаю, как, допустим, такой известный российский учёный, как Михайло Ломоносов, поступал бы в университет в современной жизни. Я думаю, что у него ничего бы не вышло. Если бы он пришёл из деревни, даже при наличии очень хороших знаний он просто не смог бы адаптироваться при сдаче соответствующих экзаменов. А в этой ситуации любой человек – не важно, где он получил образование, на селе, в деревне или же в городе, – может прийти и подать заявление в любой университет.

Мы единственное, что сделали с Министром образования, ограничили количество вузов. Сколько там, Андрей Александрович, пять сейчас? Пять. В пять вузов можно подавать. Но это нормально, потому что иначе это уже просто издевательство, человек просто разбрасывает заявления по всем университетам – видимо, делая приятное родителям, для того, чтобы в конце концов где‑то прописаться и свалить быстрее.

Поэтому, знаете, я считаю, что эта система всё‑таки неплохая, но она требует совершенствования. И есть такие предметы, которые очень трудно пропускать через единый госэкзамен. Одно дело, скажем, математика или химия. Мне кажется, это возможно и достаточно точно проявляет знания. А другое дело – литература, русская или украинская. Всё‑таки здесь есть элемент искусства. И человек должен как‑то иначе показать себя. То есть здесь есть о чём поговорить. Но в целом это мировая система. И мы по ней будем двигаться. Думаю, что и вы тоже.

Вопрос: Я учусь в Институте международных отношений. Уважаемый Дмитрий Анатольевич! У меня к Вам два вопроса, касающихся Черноморского флота.

Первый, который беспокоит немалую часть населения Украины, звучит следующим образом. Как нам известно, аренда Черноморским флотом базы в Севастополе безвозмездная. Планирует ли Россия платить за пребывание Черноморского флота в Севастополе?

И вопрос второй касается безопасности. Вы сказали, что Черноморский флот – это элемент безопасности для Европы. Но не будет ли это элементом экспансии в разные страны? Есть ли гарантии того, что не будет следующих действий со стороны Российской Федерации?

Д.Медведев: Василий, а чьей экспансии – Вы имеете в виду российской или чьей?

Вопрос: Не будут ли реализовываться интересы Российской Федерации со своей пользой?

Д.Медведев: Давайте, уж тогда прямо говорите: не будет ли Россия использовать свой Черноморский флот для того, чтобы нападать на сопредельные государства?

Не будет. Мы – мирная страна.

Вопрос: Но есть ли гарантии того, что не будет?

Д.Медведев: О гарантии, как известно, ещё Остап Бендер говорил: настоящую гарантию может дать только страховой полис. А если говорить о международных отношениях, то настоящие гарантии – это система международных отношений, это наши обязательства внутри Организации Объединённых Наций в соответствии с международными конвенциями, в соответствии с заключительным актом по сотрудничеству и безопасности в Европе, я имею в виду Хельсинкский акт 1975 года. Есть масса других актов и международных конвенций. Поэтому это вопрос из области схоластических, будем ли мы нарушать наши международные конвенции, будем ли мы пренебрегать международным правом. Конечно нет, потому что для России это невыгодно, Россия – большая страна, у которой очень много интересов, и если мы начинаем выпадать из международного сообщества, это на нас отражается. Мы же все взрослые люди, никто не хочет возвращения в советское прошлое, во всяком случае большая часть нашей страны, как и вашей.

Ну а теперь в отношении Черноморского флота. Мне кажется, Вы всё‑таки не очень внимательно следили за этими процессами или получали информацию из какого‑то одного источника. Мы и сейчас платим (но эта плата определённым образом была рассчитана в прежний период и связана с решением вопроса о долгах) и будем платить. Вот всё, что сделано в последнее время, тот документ, который мы подписали с вашим Президентом, предполагает в общей сложности передачу Украине эквивалента практически 40 миллиардов долларов. Это гигантская сумма.

Более того, даже у нас в стране эта сумма получила разное истолкование. Кто‑то считает, что это действительно хорошо, потому что Россия сохраняет свою базу и вот тот элемент стабильности, о котором я говорил, а кто‑то считает, что это очень много. Потому что в среднем такие базы обычно стоят, если по‑простому говорить, гораздо дешевле. Американцы меньше платят, НАТО меньше платит. Но мы здесь исходим из того, что это не просто эквивалентный обмен какой‑то, взяли и разменяли одно на другое, а это всё‑таки элемент нашей стратегической европейской стабильности и наших стратегических отношений с Украиной. Вот поэтому мы так и сделали.

Вопрос: Юридический факультет, специализация – гражданское право.

Д.Медведев: Коллега.

Вопрос: Дмитрий Анатольевич, у меня два вопроса.

Первый – в контексте юриспруденции. Как Вы считаете, каким образом сегодня можно улучшить подготовку юристов?

И второй вопрос. Я знаю также, что Вы – цивилист, продолжаете ли Вы заниматься цивилистическими исследованиями? И есть цивилисты, которые повлияли на Ваше правосознание в процессе становления как юриста?

Д.Медведев: Спасибо. Приятный для меня вопрос в личном плане. По поводу моих собственных научных пристрастий и моих нынешних интересов. У меня, к сожалению, если честно, не получается читать сейчас много книг по цивилистике, хотя иногда я это делаю. Более того, скажу Вам абсолютно откровенно, горжусь тем, что мне удалось принять участие в кодификации российского гражданского законодательства – в частности, и в работе над третьей частью Гражданского кодекса и четвёртой частью. У нас он состоит из четырёх частей, четвёртая часть – это интеллектуальная собственность. И в конечном счёте мне в качестве тогда Первого заместителя Председателя Правительства довелось презентовать нашему парламенту, Государственной Думе, весь этот закон. Это всё‑таки исторический момент. Мне как цивилисту было очень это приятно, просто тронуло душу, что называется.

Что касается цивилистов, которые повлияли, вне всякого сомнения, из дореволюционных – это Габриэль Шершеневич, известный всем и, естественно, вам; наверное, ряд других, таких как Мейер, Победоносцев. Я читал многих, но если говорить о системе цивилистических взглядов, о глубине проникновения в материал, о слоге, которым написаны книги, то, конечно, на мой взгляд, Шершеневичу равных нет. И его курс торгового права, и учебник по гражданскому праву и по торговому праву – это супер просто.

Советские цивилисты тоже, естественно, повлияли, я был на кафедре гражданского права Ленинградского университета, там тоже довольно известная школа, там были такие корифеи, например, как академик Венедиктов, который написал много трудов по собственности, целый ряд других специалистов, мой учитель – профессор Смирнов. И сейчас там работает славная плеяда учёных, в том числе довольно известных, таких как академик Толстой, который тоже много всего интересного написал. Конечно, мы обменивались с нашими партнёрами из других университетов, в том числе, конечно, Киевский университет был одним из наиболее близких, и сейчас это сохраняется, есть, как ректор мне сказал, полноценные постоянные контакты между университетами. Так что вот так.

Вопрос: Добрый день. Я учусь на химическом факультете. Вот с химией газа нас научили разбираться на факультете, в университете, а вот с последним газовым соглашением – так и не удалось. Объясните, пожалуйста, их выгоду для Украины и для России.

Д.Медведев: Ну хорошо, хоть кто‑то про газ спросил. Я сначала про химию скажу. Я хоть и юристом стал, но в школе хотел быть химиком. У меня отец этим занимался, и у меня был лучший ответ в школе по химии. Но я, к сожалению, химиком не стал.

Теперь в отношении газа. Газ – это, конечно, химия, но и физика, ещё и экономика, и даже политика. Поэтому с газом всё, с одной стороны, просто; с другой стороны – совсем непросто. Мы ведём очень плотные консультации с украинскими партнёрами по газовой проблематике. В целом всё нормально. Я считаю, что мы вышли на неплохие договоренности, в том числе договорённости, которые были в Харькове. Это позволило и украинской экономике вздохнуть более свободно. Но это не значит, что нечего совершенствовать, что нечего делать по газовой проблематике, потому как мир меняется, появляются новые источники энергии, появляется необходимость в новых газотранспортных сетях, появляются новые виды топлива, которые создаются из газа и на основе газа, новые вещества появляются. Поэтому мне кажется, что в этом плане у нас может быть очень неплохая кооперация. Но как это сделать – это, конечно, очень щепетильная вещь.

Мир меняется, происходит диверсификация источников топлива, цены на топливо меняются. И мы заинтересованы в том, чтобы и новые маршруты возникали и чтобы мы получали гарантии, в частности гарантии транзита транспортировки газа, а с другой стороны – наши украинские партнёры и украинские потребители получали гарантии поставок.

У России нет никакого желания какие‑то схемы навязывать Украине. У нас есть своя компания, очень крупная, крупнейшая в мире, – это «Газпром», она находится в постоянном контакте с «Нафтогазом Украины». И сейчас мы обсуждаем вопрос о том, чтобы поработать над какими‑то совместными проектами. Какие это будут проекты – это ещё подлежит согласованию, на каких принципах мы будем договариваться – это также подлежит согласованию. Но мне кажется, что это делать нужно, потому что, ещё раз повторю, мир меняется, происходит диверсификация источников топлива, цены на топливо меняются. И мы заинтересованы в том, чтобы и новые маршруты возникали и чтобы мы получали гарантии, в частности гарантии транзита транспортировки газа, а с другой стороны – наши украинские партнёры и украинские потребители получали гарантии поставок.

В принципе всё это сейчас есть, но я к тому, что можно было бы подумать о будущем, но на прагматической основе и без навязывания друг другу каких‑либо схем. Вот это самое главное. И если мы будем так поступать, то тогда все будут довольны.

Вопрос: Здравствуйте, уважаемый Президент России!

Я представитель юридического факультета, специальность – тоже цивилист. У меня такой вопрос к Вам. Одна из сфер сотрудничества, которую Вы хотите развивать с Украиной, – это гуманитарная сфера. И недавно было соглашение с нашим Президентом Вами подписано. Скажите, пожалуйста, каковы его основные положения, концептуальные положения и перспективы развития отношений Украины и России именно в гуманитарной сфере?

Спасибо.

Д.Медведев: Я в начале своего выступления в этом зале сказал – экономика, экономика и ещё раз экономика. Но это потому, что у нас по экономике большой провал. Не хочу, чтобы Вы меня поняли таким образом, что гуманитарная сфера должна быть на задворках. Я просто считаю, что её всё‑таки, с одной стороны, проще развивать в силу близости наших культур, нашего понимания того, как развиваются наши страны. А с другой стороны – этого в целом хотят люди. Что бы там ни говорили, но мы – открытые государства. Мы это выстрадали. И мы хотим, чтобы наши гуманитарные сферы тоже были открытыми, прозрачными; чтобы можно было спокойно ездить друг к другу в гости; чтобы можно было общаться – говорить на русском и украинском языке; чтобы можно было смотреть телевизионные программы.

Я говорил об этом (не знаю, слышали Вы или нет), по моей инициативе принято решение повесить на российский спутник целый ряд каналов из государств СНГ, в том числе украинских. Сейчас мы окончательно все эти вещи согласовываем. И у нас будет ситуация, когда на территории практически всей России будет работать один из ваших основных каналов. Мне кажется, это очень важно, потому что надо, чтобы все, кто, допустим, желают получать информацию в России на украинском языке, имели для этого все возможности.

То же самое должно быть и здесь. Как мне представляется, вот эта среда является, может быть, самым главным нашим достижением за вековую историю.

Но гуманитарное сотрудничество, конечно, не ограничивается такого рода обменами или технологическими вопросами. Это должны быть нормальные, полноценные отношения по всем элементам культуры. Вот в этом году отмечается юбилей Чехова. Чехов ведь, как известно, творил и в России, и у вас. И мне кажется, что это неплохой объединяющий повод для того, чтобы проводить какие‑то совместные мероприятия, решать какие‑то сложные вопросы, которые остаются. То же самое касается юбилеев других писателей, поэтов.

Поэтому вот эта ситуация должна быть многомерной, и соглашение по гуманитарному сотрудничеству должно подразумевать всё: и обмен студентами, и обмен преподавателями, взаимные поездки, вопросы туризма, вопросы отдыха – естественно, спортивные вопросы. Всё, что представляет среду для общения. Поэтому я надеюсь, что именно в этом направлении мы и будем строить гуманитарное сотрудничество с Президентом Януковичем.

Вопрос: Добрый день, Дмитрий Анатольевич. Я студент Института международных отношений, специальность – международное право.

Хочу Вас ещё раз поприветствовать в стенах нашего университета от себя, от моих коллег и от моих преподавателей. Так как я счастливчик, выпал последний третий вопрос, хотелось бы подсунуть нечто остренькое такое.

Д.Медведев: Ну давайте.

Вопрос: У меня вопрос по Организации Договора о коллективной безопасности. Хотелось бы узнать Ваше мнение как главы страны – лидера Организации. Планируется ли расширение Организации, и хотели ли бы Вы и Ваши последователи видеть Украину как военного союзника? Спасибо.

Д.Медведев: Я не уверен, что для всех в этом зале это «остренькое». На мой взгляд, это абсолютно нормальный и даже хороший вопрос. И ответ на него не составляет никакого труда. Решение по этому вопросу должна принимать сама Украина. Если интересно участвовать в ОДКБ – welcome. Если есть какие‑то сомнения – мы к этому уважительно относимся.

Вопрос в том, как видит Украина, украинские власти, украинский народ прежде всего, украинский истеблишмент, своё место в Европе. Если это совсем нейтральное, независимое государство, нас это вполне устраивает. И то, что было сказано Президентом Януковичем по внеблоковому характеру Украины, меня как Президента России в текущей ситуации абсолютно устраивает, потому что это в полной мере обеспечивает и наши интересы, и, как мне представляется, в полной мере отвечает и чаяниям значительной части украинского народа.

Но жизнь меняется. Если, допустим, в будущем вы посчитаете для себя правильным присоединиться к ОДКБ, мы, конечно, будем счастливы вас пригласить и принять. Но это суверенное решение государства, и оно должно быть продуманным и серьёзным. Не должно быть такой ситуации, когда в ОДКБ, например, участвуют страны, которые ничего не делают. Это всё‑таки вопрос некой дисциплины. Как и в НАТО, кстати. Попробуйте в НАТО что‑то не исполнять – будут проблемы. Я считаю, что и применительно к ОДКБ, и к другим интеграционным объединениям очень важно, чтобы мы имели самодисциплину. Это, кстати, не всегда у нас получается, но это тема отдельного разговора.

Вопрос: Можно ещё маленький вопросик?

Д.Медведев: Можно.

Вопрос: ОДКБ была создана как поддержание (из Вашей речи) статус-кво в мире в противовес НАТО?

Д.Медведев: Нет, ОДКБ была создана для других целей. ОДКБ – это не Варшавский договор, она не может его заменить, и слава Богу. Нам не нужно противостояние между НАТО и каким‑либо ещё военным блоком, потому что вы‑то это не очень хорошо помните, только из книжек, а я в то время в школе учился и в университете. И бесконечные разговоры о том, что мы какие‑то ракеты вводим, какие‑то ракеты убираем, наш паритет сломан, мы грозим американцам, американцы грозят нам, – это всё надоело, не хотелось бы возврата к этому.

Поэтому ОДКБ – это региональный блок, который направлен и на обеспечение безопасности его участников, и на развитие хозяйственных отношений между ними, на развитие гуманитарного сотрудничества. Это более широкое явление, хотя, конечно, там есть и элементы дисциплины – той, о которой я говорил. И в соответствии с внутренними документами ОДКБ нападение на одну из стран – участниц ОДКБ рассматривается как нападение на ОДКБ в целом. Но у нас там горячо, есть разные государства, с которыми очень непросто выстраивать отношения, – сами знаете, о чём я говорю. И в этом смысле наличие такого сдерживающего фактора абсолютно нелишнее.

Поэтому я Вам желаю как будущему политику, международнику, когда Вы будете уже принимать решения по этим вопросам, руководствоваться прежде всего национальными интересами своего государства, а иного и быть не может.

Я хотел бы ещё раз поблагодарить вас всех за то, что вы провели этот час вместе со мной в этом тёплом зале, он действительно тёплый и с точки зрения атмосферы, и с точки зрения температуры.

Мне было очень приятно с вами общаться. Я бы, если честно, с удовольствием бы ещё здесь постоял бы и с удовольствием ещё с вами пообщался, но у меня встреча с бизнесом. Как я уже сказал: экономика, ещё раз экономика и в третий раз – экономика.

Желаю вам удачи и успехов во всём.