Президент России — официальный сайт

Документ   /

Л.Повалий: Дмитрий Анатольевич, Вы прошли по нашей школе. Понравилась наша школа?

Д.Медведев: Не просто понравилась, Людмила Константиновна не даст соврать. Конечно, школа очень ухоженная. И я сразу обратил внимание, когда в музее был, что сами дети принимали участие в её возрождении. Это очень важно, потому что тот, кто своими руками что‑то сделал, уже точно не будет разрушать. Мне очень приятно у вас быть.

Я сердечно всех поздравляю с наступающим женским днём. Это не основной повод, конечно. Но в то же время в преддверии праздника побывать в школе, очень необычной школе для меня, во всяком случае, как для северного человека. Знаете, я смотрю, из школьного окна выглядываешь, пальмы растут. Я даже не знаю, помогает заниматься детям или нет то, что вокруг такая красота!

Реплика: Помогает.

Реплика: Не мешает, по крайней мере.

Реплика: Вдохновляет.

ЕГЭ не может быть раз и навсегда зафиксирован – эту систему нужно совершенствовать. Он удобен, он позволяет в порядке, в котором весь мир поступает в вузы, проверить знания ученика. Но это не единственный тест, не единственный способ проверить знания.

Д.Медведев: Ну ладно. У меня какое есть предложение: я не буду никаких мудрых слов говорить. Я их довольно много говорю и часто в различных коллективах выступаю. Я хотел бы просто с вами пообщаться. И не только на праздничные темы. Может быть, вы мне сами расскажете о том, как живёт сегодня школа №66, какие есть проблемы, какие есть результаты, как вы относитесь к различного рода нововведениям, существующим сегодня в средней школе.

Мы можем поговорить о наиболее душещипательном вопросе, таком как единый государственный экзамен. Поговорить, естественно, и о социальных условиях труда учителя, которые мы стараемся совершенствовать, но, конечно, ещё грандиозных успехов не достигли, хотя кое‑что всё‑таки изменилось. Поэтому давайте об этом поговорим. Если у вас есть ещё какие‑то темы, то милости просим.

Людмила Константиновна, пожалуйста, я Вам слово передаю.

Л.Повалий: Мы хотели бы в первую очередь сказать о том, что были победителями приоритетного национального проекта «Образование».

Д.Медведев: Значит, я в правильное место приехал, потому что я этим занимался и начинал.

Л.Повалий: Да. И мы, конечно, благодарим Вас за то, что у нас была такая возможность рассказать о наших достижениях. Это очередной шаг к развитию школы. Тот миллион, который мы выиграли в результате участия, позволил нам очень серьёзно оснастить школу.

Д.Медведев: Куда вы его потратили?

Л.Повалий: Мы купили пять интерактивных досок новых. (Звенит школьный звонок.)

Д.Медведев: Как приятно звонок звенит.

Л.Повалий: Оборудовали кабинеты физики, химии, математики, русского языка, начальных классов. А в целом, конечно, это позволило нам свой проект – формирование коммуникативной компетенции школьника в условиях современного рынка труда – продвигать вперёд. Татьяна Юрьевна у нас как раз занималась этим проектом. Основное внимание мы уделили речевому развитию школьников. Как Вы сами понимаете, самое главное – умение себя представить и показать, что ты собой представляешь.

Татьяна Юрьевна, поподробнее о речевом развитии.

Д.Медведев: Давайте про речевое развитие сначала.

Л.Повалий: И о своём проекте.

Т.Ковалёва: С первого класса ввели риторику, в 5-м, 6-м, 7-м – элективные курсы – всё речевое развитие вплоть до полемики в 11-м классе, дискуссионный клуб. В общем, заговорили все. И мы за три года где‑то… Хвастаться можно?

Д.Медведев: Можно, можно. Во‑первых, я к вам не так часто прихожу, а во‑вторых, Вы в преддверии праздника.

Что бы ни говорили, какие бы ни видели минусы в едином государственном экзамене (они, конечно, есть, их и дальше будут искать самым внимательным образом), важным является то, что любой ученик из любой российской школы, не важно, где она находится: в Сочи, в Анадыре, в Москве или в Калининграде — может поступить в любой университет.

Т.Ковалёва: …сразу вышли на конкурс и стали победителями городского конкурса «Поиск призвания профессии». А потом участвовали в конкурсе «Мой выбор» о профессии. Нас отметили, отметили, что мы хорошо говорим. Приятно было.

Д.Медведев: Вы знаете, эти навыки, их же далеко не во всех школах дают. А для тех, кто выбрал гуманитарную стезю, вообще желательно нормально языком владеть, но для тех, кто гуманитарное образование выбирает, это особенно важно. И, конечно, то, что вы практически с первого класса занимаетесь специальными вопросами владения языком, мне кажется, очень и очень интересно. Я думаю, что это ребятам должно помогать поступать в университеты, в высшие учебные заведения.

Т.Ковалёва: Они сами увереннее себя чувствуют.

Д.Медведев: Хорошие способности к риторике проявляют?

Т.Ковалёва: Да, по крайней мере, спорить научились.

Д.Медведев: А с вами спорят?

Т.Ковалёва: Доказывают.

Л.Повалий: А как же без этого?

Т.Ковалёва: Спорят и доказывают.

Д.Медведев: Понятно. Ну что же? Это хорошо на самом деле. Когда‑то в дореволюционной практике, университетской, во всяком случае, я знаю, что на юридическом факультете, где я когда‑то учился, курс риторики был.

Т.Ковалёва: Да.

Д.Медведев: Да, в университетский период обучения. Но насчёт школы я не знаю, по‑моему, в школе даже и в дореволюционный период риторику не преподавали.

Л.Повалий: Нет, не преподавали. И сейчас в современных школах тоже не преподают.

Д.Медведев: Вы экспериментаторы.

Л.Повалий: Мы экспериментаторы. Элективные курсы, которые мы ввели в учебный план, конечно, позволяют нам заниматься этим предметом, помогают очень во многом нашим детям. В результате участия в этом конкурсе наша девочка стала победителем. Эта победа позволила ей поступить без конкурса в институт.

Т.Ковалёва: Целевой набор.

Л.Повалий: По целевому набору.

Д.Медведев: Говорит, наверное, блестяще, спорит со всеми, не умолкая. Как откроет, извините, рот, все «падают». (Смех.)

Л.Повалий: Аргументированно, доказательно.

Д.Медведев: Конечно, я шучу. На самом деле это большая и серьёзная наука. Ещё раз повторяю, особенно для тех, кто занимается гуманитарными профессиями, для тех, кто получает гуманитарное образование, для преподавателей, конечно, эти навыки носят ценный характер.

Т.Ковалёва: Да и вообще в любом общении, по‑моему.

Д.Медведев: Это правда, иногда необходимо проявлять склонность к красноречию в разных ситуациях.

А что с языками? Сколько у вас языков и какие языки изучаются в школе?

Л.Повалий: У нас английский, немецкий, и детям предоставляется возможность изучать свой родной язык – армянский. У нас есть учитель армянского языка и литературы, выпускница нашей же школы. Сколько лет Вы работаете?

К.Демерчян: Двадцать.

Не следует сбрасывать со счетов коррупционный фактор в университетах и институтах. Он был, он и сейчас присутствует, но всё‑таки наличие ЕГЭ в этом смысле упрощает ситуацию, потому что прямые манипуляции в этом случае очень сложны.

Д.Медведев: Это здорово на самом деле. А сколько процентов школьников выбирает язык, изучает армянский? Треть приблизительно? Хорошо они учатся, стараются?

К.Демерчян: Да, очень. У нас всякие мероприятия проходят. Хотелось бы, чтобы он остался.

Д.Медведев: А почему он должен исчезнуть? Наоборот, есть смысл развивать, у нас же страна многонациональная, языки разные используются, к тому же у нас особые отношения и с нашим соседом – Арменией.

Л.Повалий: Кроме языка, они ещё изучают историю, культуру и традиции.

Д.Медведев: Ну, конечно, это нормально, это очень хорошо, прекрасно, что это есть.

Л.Повалий: Если Вы заметили, у нас на нашем козырьке, на баннере такие слова: «Мы разные – мы вместе».

Д.Медведев: Это очень красивый и правильный девиз.

Л.Повалий: Да. Действительно, в нашем городе более 100 национальностей проживают, все мы дружим, все находим общий язык и не только в школе, но и за пределами нашей школы.

Д.Медведев: Знаете, на Кавказе это имеет особое значение и вообще в нашей стране. Она многонациональная и достаточно сложная по этническому составу, и на Кавказе с учётом истории и общей ситуации это особенно ценно. И то, что у вас такой курс активно преподаётся, дети учатся, не забывают язык…

Л.Повалий: И традиции.

Д.Медведев: …традиции не забывают, традиции сохраняются — это очень здорово, это как раз стоит приветствовать.

Л.Повалий: Историю своего родного народа.

Д.Медведев: Это ни в коем случае нельзя навязывать никому. Сам человек должен до этого дойти, это выбор, причём вовсе необязательно, чтобы это избиралось даже по национальному признаку, это может быть просто зовом сердца, что называется.

Л.Повалий: Конечно. Бывает, в одной семье, допустим, ребёнок изучает язык, а второй ребёнок не желает изучать язык.

Д.Медведев: Такое бывает.

Л.Повалий: Да, бывает и такое в одной и той же семье.

Д.Медведев: Понятно.

Л.Повалий: А к единому государственному экзамену мы относимся положительно.

Д.Медведев: Это меня радует. Слава богу, здесь порадовали. Вы знаете, я вам честно скажу, я, конечно, не то чтобы переживал, но у меня были сомнения, когда я принимал решение перейти к его «сплошному» использованию, от экспериментальной фазы единого госэкзамена к массовому использованию. Я, конечно, и с министром разговаривал, и мы с Правительством консультировались. Но, что меня радует – помимо того что действительно, может быть, и детям в чём‑то проще, в чём‑то сложнее – когда я встречался с учителями, никто из учителей, ни один не сказал «зря вы это сделали». Причём разговоры были абсолютно откровенные с перечислением проблем этого единого госэкзамена, особенно на первой фазе.

Проблемы есть, и они, кстати, будут, потому что пока мы этот механизм доведём до кондиции, пройдёт несколько лет. Плюс это, вообще, должен быть живой инструмент, он не может быть раз и навсегда зафиксирован. Понятно, что нужно эту систему совершенствовать, нужно думать всё‑таки о том, как разнообразить сами тесты, нужно думать о том, что сам по себе (это как раз мною было сказано в Послании Президента) единый государственный экзамен является главным, но не единственным способом проверки знаний. Мне кажется, в этом как раз заключён смысл. Да, он удобен, он позволяет достаточно быстро выявить знания, он позволяет в новом порядке, в том порядке, в котором весь мир поступает в высшие учебные заведения, проверить знания ученика. Но это не единственный тест, это не единственный способ проверить знания. И плюс, конечно, есть предметы, которые в силу их специфики либо вообще не могут проверяться на едином госэкзамене, либо должны быть какие‑то специфические вкрапления. Вы мне и об этом расскажите что‑нибудь ещё.

Л.Кирилова: Мы принимаем участие в едином государственном экзамене уже девятый год.

Д.Медведев: Девятый даже?

Л.Кирилова: Да.

Д.Медведев: Какие вы молодцы, экспериментаторы.

Л.Кирилова: Я хочу сказать, что наши дети очень удачно сдают экзамены. Допустим, в прошлом году было 48 выпускников. Все сдали экзамен положительно, все преодолели порог успешности и получили аттестаты на выходе. Кроме того, с очень хорошими баллами, по баллам мы намного выше среднекраевого уровня по математике, и, в общем‑то, русский язык у нас тоже на уровне. Хотя Вы сами понимаете, что, конечно, с русским языком у нас здесь могут быть в связи с национальным контингентом проблемы. В общем‑то, учителям приходится много работать, много трудиться, но тем не менее мы преодолеваем это.

Я хочу сказать, что наши дети неплохо поступают и в высшие учебные заведения, допустим, в прошлом году у нас один ученик уехал в Москву учиться. В саратовский медицинский институт у нас уже даже второе поколение уезжает. И в наш университет туризма очень многие поступают.

Д.Медведев: Популярен. В Сочи – это основной бизнес, по сути, так что есть смысл этим заниматься.

Л.Кирилова: Да, так что мы не отказываемся от единого государственного экзамена и, в общем‑то, сдаём и идём на него с удовольствием.

Д.Медведев: А что всё‑таки Вы бы поправили?

Л.Кирилова: Хотелось бы, просто расскажу мнение учителей, чтобы он был не для всех на одном уровне, чтобы разноуровневый был. Кому‑то из детей, допустим, нужно сдавать в таком объёме математику, как она в этом году представлена, а кому‑то и не надо. Можно было бы просто получить этот документ об образовании, но не в таком углублённом виде.

Д.Медведев: А как тогда таким детям, таким выпускникам, скажем так, поступать? Потому что это будут разные документы тогда, да?

Л.Повалий: Нет, говорится о разном уровне.

Л.Кирилова: А потому что единый государственный экзамен на выходе даёт свидетельство о сдаче, а там выставляются баллы.

Д.Медведев: Я понимаю, но как это, на Ваш взгляд, может выглядеть? Допустим, если разный уровень и, соответственно, разные знания по понятным причинам?

Л.Кирилова: Разные баллы.

Д.Медведев: А, разные баллы. То есть в этом случае человеку, у которого нет ни способностей, ни желания, допустим, заниматься математикой, он уже с этими балами не сможет поступить никуда, как минимум в те вузы, которые требуют досконального знания математики.

Л.Кирилова: Да.

Л.Повалий: Мы приветствуем экзамен однозначно.

Д.Медведев: Нам надо подумать.

Л.Повалий: У учителей уже наработан определённый опыт. И как раз это говорит о том, что многие дети наши не с большим, конечно, желанием, как Вы понимаете, встречают этот единый государственный экзамен, по крайней мере, не с таким энтузиазмом, как учителя.

Но это необходимо. Это заставляет детей учиться.

Д.Медведев: Абсолютно верно. Я тоже стал замечать по разным косвенным признакам, в том числе общаясь со своим сыном, что это дисциплинирует всё‑таки как‑то, потому что очень долгое время результаты экзаменов в школе вообще никакого значения, строго говоря, не имели. То есть нужно получить нормальный аттестат зрелости, естественно, не испортить себе финальным экзаменом оценку, но, собственно, и всё. А готовиться к ним можно было по совсем другой методике, по упрощённой схеме, что называется. Конечно, единый государственный экзамен заставляет этим заниматься практически в непрерывном режиме, но это‑то как раз и хорошо.

И конечно, что бы там ни говорили, какие бы ни видели минусы в едином государственном экзамене (они, конечно, есть, их и дальше будут искать самым внимательным образом), всё‑таки очень важным является то, что практически любой ученик из любой российской школы, не важно, где она находится: в Сочи, в Анадыре, в Москве или в Калининграде — может поступить в любой университет.

Конечно, вопрос в том, чтобы требования были одинаковые, чтобы чистота проведения экзаменов соблюдалась. Но в целом это всё‑таки очень важный шаг для создания равных конкурентных возможностей для всех учеников, для всех наших детей, которые хотят поступать учиться дальше.

Ну и не следует сбрасывать со счетов коррупционный фактор в университетах и институтах. Он был, он и сейчас, конечно, в каком‑то виде присутствует, но всё‑таки наличие единого государственного экзамена тоже в этом смысле упрощает ситуацию, потому что прямые манипуляции очень сложны в этом случае, очень сложны. Это не значит, что невозможно протолкнуть кого‑то за деньги, это, конечно, возможно, но это всё‑таки проверяемая ситуация – либо нужно подделывать что‑то, либо это всё вылезет рано или поздно наружу.

Л.Повалий: Да и протолкнуть не могут.

Д.Медведев: В большинстве случаев не могут, но чудеса всякие разные случаются, в целом всё‑таки неплохой фильтр получился. Так что, я надеюсь, мы вместе будем с вами совершенствовать систему принятия единого государственного экзамена.

Л.Повалий: Согласны, мы согласны.

Д.Медведев: Хорошо.

А что ещё из таких серьёзных вещей? Условия труда?

Л.Повалий: Посмотрите, какие у нас условия труда. Великолепные условия труда.

Д.Медведев: С этим, да, у вас всё в порядке, у вас хорошо отремонтированная, современная, большая школа.

Л.Повалий: Да. Вы заметили пальмы в нашем парке.

Д.Медведев: Это просто для меня экзотика. Для вас нормально, конечно.

Л.Повалий: Всё это сделано руками детей.

Д.Медведев: Сажали, да?

Л.Повалий: Да. Нина Николаевна, сколько у нас произрастает растений в нашем парке?

Н.Кутявина: Около 100 разновидностей растений.

Д.Медведев: Вот как здорово.

Н.Кутявина: Реликтовые растения на нашем школьном участке. У нас растёт сухумская и пицундская сосна.

Д.Медведев: Вы биологию ведёте?

Н.Кутявина: Я веду биологию.

Д.Медведев: Когда я в школе биологию изучал, мы заходили в класс, ну а класс был обычный, наверное, такого размера, как эта комната, и он весь был заставлен цветами. Ну, по понятным причинам, там ещё какая‑то живность обычно водилась рядом. Но у вас‑то лучше ситуация: вам можно просто выйти во двор и увидеть всё, что там растёт.

Н.Кутявина: Каждый ученик знает свою территорию. Детки убирают школьный двор, высаживают растения. У нас очень много луковичных растений. У нас цветущий школьный двор. И продолжаем работать в этом школьном дворе.

Д.Медведев: Это здорово, конечно.

Л.Кирилова: Нина Николаевна закончила когда‑то эту школу. У Нины Николаевны эту школу закончили и сын, и дочка. И более того, теперь уже внуки учатся в этой школе.

Д.Медведев: Тогда это в прямом смысле для Вас родной дом.

Л.Кирилова: И в трудовой книжке всего единая запись: средняя школа №66.

Д.Медведев: Это на самом деле хорошо.

Л.Повалий: Здесь, за этим столом, сидят тоже выпускники нашей школы, молодые педагоги, не просто так пришедшие. Да, Лиана Аршаковна?

Д.Медведев: Пусть и молодые педагоги что‑нибудь скажут. Что у вас сложного в жизни как у молодых педагогов помимо зарплаты?

Л.Папаян: У меня, можно сказать, нет сложностей. Я всю жизнь мечтала стать учителем и сразу после школы поступила в Сочинский университет.

Д.Медведев: А Вы что преподаёте, Лиана Аршаковна?

Л.Папаян: В начальных классах.

Д.Медведев: Самая важная часть работы.

Л.Папаян: Конечно. В этом мне помогла, даже подтолкнула мой классный руководитель – Ирина Суреновна. Она тоже здесь присутствует.

Д.Медведев: У вас тоже, по сути, династия.

Л.Папаян: Да. Династия.

Л.Повалий (обращаясь к Т.Варелджян): И Вы, Тамара, тоже эту школу закончили?

Т.Варелджян: Да.

Д.Медведев: У меня такое впечатление, что только мы с Вами, наверное, Людмила Константиновна, эту школу не заканчивали. (Смех.) Это хорошо. Или Вы тоже закончили эту школу?

Л.Повалий: Нет, я нет. Я другую школу закончила.

Д.Медведев: На самом деле это всё шутки, конечно, но тем не менее приход молодых педагогов в школу – это большая проблема вообще для нашей страны. И то, что у вас здесь эта проблема так решается, это здорово: люди, которые когда‑то сами здесь учились, приходят сюда работать учителями, потом их дети приходят работать учителями. Конечно, это очень здорово и хорошо.

Ну а что с зарплатой всё‑таки? Тишина.

Реплика: Хотелось бы больше.

Д.Медведев: Это понятно, естественно, зарплата у наших учителей пока вообще не очень высокая, и тут похвастаться нечем. С другой стороны, мы всё‑таки определённые новые системы оплаты труда вводили. Я просто хотел понять, они как‑то работают у вас в школе?

Л.Повалий: Конечно, работают.

Д.Медведев: Это что принесло объективно?

Л.Повалий: У нас есть основной фонд заработной платы, и есть стимулирующая часть, которую мы очень хорошо используем.

Д.Медведев: Делим.

Л.Повалий: Совершенно верно, делим. Не только делим два-три раза в год, а по итогам работы. Не все работают одинаково, как Вы сами понимаете.

Д.Медведев: Конечно.

Л.Повалий: Кто‑то большой энтузиаст своего дела, кто‑то просто отсиживается. Это позволяет как раз людей стимулировать к тому, чтобы были выше заработная плата и уровень труда.

Д.Медведев: Учитель с приличным стажем, например, 20–25 лет, соответствующей категории или квалификации сколько получает?

Л.Повалий: Нина Николаевна, какая у Вас зарплата?

Д.Медведев: Лучше так не спрашивать. Лучше Вам сказать, потому что Нина Николаевна будет стесняться.

Л.Повалий: Средняя заработная плата 14 тысяч рублей. В начальных классах поменьше. А так заработная плата – до 20 тысяч, до 22 тысяч.

Д.Медведев: 14 тысяч – это для нашей страны, для учителя, в общем, нормально в целом. Потому что до того, как мы эту систему ввели, зарплата была совсем тяжёлая – 5–7 тысяч рублей, вы это сами помните отлично.

Л.Повалий: Да-да.

Д.Медведев: Это всё‑таки немножко улучшило ситуацию. Она не идеальная, мягко говоря, но, во всяком случае, это уже шаг в правильном направлении, и мы уже эту систему вводим как основную для всей страны. И мы проводили эксперимент, если я правильно помню, в 30 регионах нашего государства. По‑моему, Краснодарский край тоже входил в список пилотных регионов, потому что у вас губернатор энергичный, вряд ли он допустил бы, чтобы Кубань не вошла. В итоге он дал неплохие результаты, и мы сейчас собираемся их использовать везде.

Л.Повалий: Да, мы считаем, что это очень хороший шаг вперёд как раз в повышении заработной платы. Правильно, коллеги?

Реплика: Правильно.

Д.Медведев: Вообще любое повышение заработной платы – это хорошо.

Л.Повалий: Даже какая бы высокая она ни была, правда?

Д.Медведев: Большой зарплаты не бывает, это очевидно абсолютно, понятно.

Ну а как вы к 8 Марта готовитесь, расскажете?

Л.Повалий: Наталья Николаевна, расскажите, как нас вчера поздравляли.

Н.Невзорова: Вчера уже отметили этот праздник.

Д.Медведев: Отметили уже?

Н.Невзорова: Дело в том, что у нас есть традиция в школе: праздники готовят методические объединения различных предметов. И историкам и преподавателям иностранного языка досталось подготовить 8 Марта. Ну и поскольку мы историки, мы начали с истории.

Д.Медведев: Правильно.

Н.Невзорова: Отправились…

Д.Медведев: На раскопки.

Н.Невзорова: Да, на раскопки, добыли всё необходимое для проведения митинга, манифестации. Устроили презентации, поздравления через поэтические строки – то есть праздник состоялся, и люди сегодня делились яркими впечатлениями.

Д.Медведев: Ух ты! Митинг. А к чему вы призывали?

Н.Невзорова: Мы вспомнили все требования женщин от самых истоков.

Д.Медведев: То есть вы изображали Клару Цеткин и Розу Люксембург.

Н.Невзорова: Отметили очень хорошо.

Д.Медведев: Это хорошо.

Л.Повалий: Дети всегда нас тепло поздравляют с праздником 8 Марта.

Д.Медведев: А молодые люди девушек поздравляют?

Л.Повалий: Обязательно, традиционно. И девушки поздравляют молодых людей.

Д.Медведев: На 23 февраля, соответственно.

Л.Повалий: Обязательно, да.

Д.Медведев: Сейчас с этим стало проще, можно купить различные сувениры в магазине. Я помню, когда я в школе учился, это были 70-е годы, в магазинах – кто в тот период уже занимался активными какими‑то вещами, помнит – почти ничего не было, и это была гигантская «головная боль» найти что‑то для того, чтобы поздравить девчонок. Обычно класс делится, дарят подарки мальчик – девочке, девочка – мальчику, иногда даже по личным предпочтениям каким‑то, иногда просто так, как карта легла, что называется. Можно, кстати, и своими руками что‑то сделать, если человек умеет.

Л.Повалий: Обычно устраиваем концерт праздничный, замечательные песни, приглашаем родителей. Кроме этого, ещё один праздник был. Светлана Викторовна, что за праздник был?

С.Головко: «Дочки-матери». Мы пригласили мам вместе с детишками, провели конкурсы, поиграли, нахохотались наши родители вчера от души. И, конечно же, цветы, поздравления, тёплые слова – без этого никак.

Можно вопрос Вам?

Д.Медведев: Можно. Давайте.

С.Головко: Скажите, почему мужчины в школе работать не хотят?

Д.Медведев: Это Вы меня спрашиваете? (Смех.)

С.Головко: Да, у Вас спрашиваем.

Д.Медведев: В принципе меня можно спрашивать обо всём, потому что я знаю ответы на все вопросы. Обязан, во всяком случае, знать.

Я всегда тоже об этом думал, потому что я всё‑таки преподавательской деятельностью тоже занимался, правда, не в школе, а в университете, и достаточно долго, 10 лет преподавал. В университетах попроще, там преподаватели разные – и женщины, и мужчины. Мне представляется, что это связано в известной степени, если хотите, с каким‑то перекосом, который возник, может быть, довольно давно. Не только с деньгами, деньги само собой, потому что мужчина говорит: «Мне семью кормить. Я не могу пойти учителем работать, потому что денег меньше платят, чем в другом месте». Но не только это. Строго говоря, всё‑таки учительская работа особенная, и никогда учитель не будет получать столько, сколько менеджер крупной фирмы. Просто каждый в своей жизни выбирает, что ему ценнее, интереснее.

Учитель – это всё‑таки, извините за пафос, призвание. И раньше ведь действительно, давайте вспомним историю, и в дореволюционной России, и в 20–30-е годы в основном в школе работали мужчины. А потом произошло некое переосмысление этого. И я думаю, что мы в известной степени находимся сейчас в заложниках этой системы стереотипов, которая возникла не сейчас и не только из‑за денег. Поэтому, конечно, это вопрос престижности учительского труда и, извините, ломки стереотипов, потому что в какой‑то момент мужчины стали считать, что учитель – это не мужская профессия. Это совсем не так. Достаточно посмотреть на иностранные школы. Я думаю, там состав практически равный, может быть, чуть больше педагогов-женщин. Я думаю, если мы будем создавать правильные условия труда в школе, то тогда молодые люди будут сюда стремиться.

Я несколько раз был в педагогических университетах за последнее время, мне руководство педагогических университетов говорит, что мальчишек становится больше; большее количество, чем, допустим, 10 лет назад, выбирает потом учительский труд. Я считаю, что это связано с некоторым переосмыслением. Но не всё так просто. Я понимаю. Сколько у вас мужчин в коллективе, скажите по‑честному?

С.Головко: Двое.

Д.Медведев: Где эти редкие птицы? Их не позвали сегодня?

Л.Повалий: Сюда их не позвали.

Д.Медведев: Понятно. Кстати, я помню, в 70-е годы, опять же когда я учился… У меня школа была, наверное, ещё больше, чем ваша. Я жил в новостройке в Ленинграде, и там школа была, наверное, на полторы тысячи человек. В педагогическом коллективе мужчин было в общей сложности, чтобы не соврать, тоже немного – человек пять. То есть уже тогда ситуация была практически такая, как сейчас. Традиционно учитель труда, физкультуры, начальной военной подготовки. Я не знаю, как она сейчас называется: основы безопасности, да? Ну и иногда мигрировали такие колоритные фигуры из школы в школу – мужчины. Но они почему‑то долго не задерживались, они всегда оставляли яркий след в памяти, появлялись, делали что‑то такое довольно интересное, а потом исчезали. Я помню, у нас был и физик – год работал, потом исчез куда‑то, – и географ, и ещё кто‑то.

Реплика: Информатик.

Д.Медведев: Информатик? Счёты были! Какая информатика? Информатику я познавал, уже когда мне было лет 27, наверное, я впервые компьютер взял в руки, решил, что нужно обязательно в это дело включиться, иначе я отстану навсегда. Это был 94-й год, как я сейчас помню. Тогда мало ещё кто этим занимался активно. И с тех пор я считаю, что это важно. Заставляю чиновников компьютерами заниматься.

Вы‑то все владеете компьютером?

Реплика: Конечно.

Д.Медведев: Это приятно слышать, потому что ещё лет 5–7 назад ситуация была другая, потому что любому человеку трудно перестраиваться, и учителю трудно перестраиваться. Более того, к компьютеру даже какое‑то скептическое отношение было, как к какой‑то машине, которая ничего не добавляет, только создаёт проблемы для глаз или же является источником возникновения различного рода шпаргалок и всего такого.

Л.Кирилова: У нас почти в каждом кабинете компьютеры.

Д.Медведев: Это хорошо.

Л.Повалий: В целом у нас 10 интерактивных досок, и, не владея компьютером, конечно, невозможно с ними работать.

Д.Медведев: Это, конечно, совсем другой уровень преподавания. Когда я смотрю, как учитель около интерактивной доски что‑то объясняет, я реально получаю от этого удовольствие и даже завидую, потому что я преподавал, я понимаю, что нужно говорить, как объяснять даже правовые предметы, и при наличии таких средств визуализации это действительно становится гораздо интереснее, чем просто так.

Л.Повалий: У нас проходит конкурс «Самый классный класс».

Д.Медведев: Самый классный класс?

Л.Повалий: Да. И мы спрашиваем: «Какой бы вы подарок хотели получить?» Многие очень хотят получить интерактивную доску, потому что они сами любят, в очередь становятся.

Д.Медведев: Знаете, у людей, которые приходят потом работать учителями, как правило, желание работать учителем возникает в школьные годы. Тот, кто подражает учителю, кто копирует учительские навыки во всех моментах, тот становится учителем, это очевидно, и это неплохо, кстати.

Л.Повалий: Когда была альтернатива военной службе, к нам пришло работать очень много молодых людей, у нас было десять специалистов. Но, к сожалению, доработав до 27-летнего возраста, повернулись и ушли.

Д.Медведев: Да, видимо, это всё‑таки не самый правильный путь призыва молодых людей в школу, потому что, если это просто «отсидеть» – это обычно без души тогда происходит.

Л.Повалий: Из тех, которые ушли, человека три всё‑таки остались в школе работать, но они ушли в другие школы.

Д.Медведев: Но остались тем не менее в системе образования.

Л.Повалий: Да, в системе. У нас сельская школа, и этой льготой пользовались, естественно, только те, кто преподавал в сельской школе.

Д.Медведев: Ну что же, на самом деле хорошо. У вас, кстати, школа в этом смысле необычная. Школа, где детей собирают из разных мест, привозят. Из шести сёл, да?

Л.Повалий: Да.

Д.Медведев: И дети, что называется, ходят по земле и живут в индивидуальных домах. Немножко другие навыки. Это неплохо. Я просто посмотрел фотографии, как они работают. Я с трудом себе представляю, как можно горожан мотивировать на то, чтобы в школе кирпичи класть и так далее. А здесь это нормально, потому что они видят, что дома что‑то починить нужно, так или иначе кто‑то руками работает в семье, делает что‑то. Это хорошо.

Л.Повалий: Да, и более того – дети приучены к труду. Дети, которые растут, например, в семьях «на земле», как мы говорим, и семью свою, родителей почитают больше.

Д.Медведев: Безусловно.

Л.Повалий: И воспитаннее значительно, чем те, которые растут в больших микрорайонах. Согласны, правда?

Д.Медведев: Это абсолютно точно. И, кстати, именно поэтому в рамках нашей большой жилищной программы, которой мы занимаемся – пока с разными успехами, наверное, но тем не менее – всё‑таки мы сделали основной упор на создание индивидуального жилья вообще в стране. Почему? Потому что у нас страна огромная, самая большая страна, а люди живут в клетушках, и масса самых разных вопросов возникает. Во‑первых, почему мы не живём на своей территории, почему у нас не осваиваются огромные земельные массивы. И если люди так ютятся, у них образуются совсем другие привычки. Кстати сказать, как правило, очень плохие привычки. Потому что тому, кто руками трудится на своей земле, некогда водку пить. А когда некуда пойти, когда пространство ограничено 30 метрами квартиры, человек вернулся, на диван лёг, стакан налил себе и телевизор смотрит. Другая среда обитания, менталитет другой. Поэтому нам обязательно нужно жить на земле. Кстати, это традиционно было в нашей стране. Здесь, на юге, это, в общем‑то, остаётся, потому что здесь другие немножко условия жизни, а на севере это утрачено. И, конечно, очень важно вернуться к этой системе жизни, к этому укладу жизни.

Это так мы с вами далеко зайдём.

У меня сейчас Совет Безопасности будет, я позвал коллег.

А вас я хотел сердечно ещё раз поздравить с праздником. Я желаю всем вам счастья, здоровья, желаю, чтобы у вас всё получалось, чтобы вас ученики радовали, чтобы у вас дома всё было в порядке. В общем, нормальных человеческих радостей и хорошего настроения в школе.