Президент России — официальный сайт

Документ   /

Д.Медведев: Добрый день уважаемые коллеги!

Рад тому, что на этой встрече присутствуют молодые депутаты-единороссы.

Несмотря на то что работа и в парламенте (если не брать необходимость провести внеочередное заседание), и в других региональных, местных органах власти практически завершилась, тем не менее мне бы хотелось поговорить с вами о том, как вам работается, поговорить о тех законодательных инициативах, которые были мною выдвинуты, и тех (за что ещё раз хотел бы поблагодарить и партию «Единая Россия», и всех присутствующих здесь), которые были поддержаны, приняты и теперь, так сказать, являются фактом нашей жизни.

«Единая Россия» здесь выступила в качестве той силы, которая всецело поддержала перемены в нашей политической системе. Это, конечно, не какие‑то сверхъестественные перемены, но, на мой взгляд, важные.

Вы помните, что в результате работы, которая была проведена, у нас снижен барьер прохождения партий в Государственную Думу по определённым позициям. Кроме того, партиям, которые победили на региональных выборах, предоставлено право предлагать Президенту руководителей субъектов Федерации. Это очень важная новелла, и она вот-вот начнёт работать. Уже скоро пора будет начинать вести на эту тему консультации. Посмотрим, как этот механизм будет срабатывать. Надеюсь, что он сможет создать более точные политические условия и создать, естественно, лучший выбор для того, чтобы то или иное лицо могло быть наделено полномочиями руководителя субъекта Федерации.

Созданы также важные механизмы, связанные с контролем за властью, в частности, механизм отстранения руководителей органов местного самоуправления. Этот механизм у нас ещё пока не применялся, но явно он так или иначе будет когда‑то применён, потому что есть и основания использовать такого рода контрольные механизмы, и в ряде случаев просто без такого рода решений не обойтись.

Смягчены требования относительно минимальной численности партийных организаций. Приняты решения, касающиеся доступа к средствам массовой информации. В общем, на мой взгляд, это получился неплохой пакет. Ещё раз хотел бы поблагодарить всех присутствующих за совместную работу.

Мы занимаемся и другими вещами. Вчера у меня была Комиссия по модернизации и технологическому развитию экономики страны. Мы занимались ядерным комплексом и занимались суперкомпьютерами.

Темы для нашей страны известные. По ядерному направлению мы сейчас находимся, может быть, в числе самых передовых государств, но в то же время, если мы не будем укреплять эти заделы, если мы не будем вкладывать в это деньги, интеллектуальные ресурсы, то мы быстро будем отброшены от основного направления развития и по этим сферам.

Поэтому вчера был полезный разговор. Я предлагаю, если у вас будет желание, обсудить и приоритетные направления, которые были выбраны мною в качестве основных маяков развития нашего государства, нашей экономики на ближайшие годы.

У «Единой России» есть свой опыт работы с молодёжью. Ещё раз подчёркиваю, мне приятно, что у нас встреча проходит в таком составе. Собственно говоря, я в таком виде её и предложил, потому что со всеми партиями я встретился. С «Единой Россией» встретился, естественно, с первой, как с нашей ведущей политической силой. Но с молодёжью, с молодыми партийцами, я встречаюсь в первый раз, поэтому надеюсь, что вы сможете сказать всё, что хотите, независимо от того, что здесь присутствуют ваши старшие товарищи, которые вас «сверлят» суровыми взглядами. Надеюсь, что это не скажется на качестве дискуссии.

Вот, собственно, всё. Уважаемые друзья, я надеюсь, что мы сможем нормально пообщаться, поговорить. Пожалуйста, тут есть у нас коллеги, которые готовы выступить, но если потом будет желание, я, естественно, предоставлю слово и тем, кто отсутствует в списке.

Пастухова Лариса Сергеевна, депутат Рязанской городской думы.

Л.Пастухова: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги!

Я хотела бы затронуть вопросы демографии. Я председатель Комиссии по молодёжной политике Рязанской городской думы и молодая мама, поэтому, собственно, с этими проблемами фактически каждый день встречаюсь и знакома.

Сегодня, работая со своими избирателями в округе, общаясь с молодыми семьями, есть чёткое понимание, что молодые люди готовы двоих детишек в семье иметь. Но мы видим задачу несколько шире: нужен действительно демографический взрыв, а значит, уже в наших семьях должно быть как минимум 3–4 ребенка. Собственно, генетическая память должна сработать, потому что Россия всегда была многодетной страной.

Мои предложения связаны с днём текущим, нынешним и касаются как раз института семьи, детства и материнства.

Первое – это детские сады. В регионах остается ситуация сложной, и, в общем‑то, очереди остаются. Вот у меня по городу 4 тысячи человек в очереди. Как можно подойти к этому вопросу? В 2009 году в федеральном бюджете по Вашей, Дмитрий Анатольевич, инициативе заложены деньги на реконструкцию аварийных школ. И сегодня в формате софинансирования регионами Федерации эти деньги осваиваются, и мы видим положительные результаты. Если в 2010 году по этой же схеме мы сработаем по детским садам, то социальную напряжённость в этом вопросе значительно сможем снизить.

Вторая инициатива – это малокомплектные детские сады, частные. Сегодня у нас есть примеры, когда молодая семья родила второго ребенка, живёт в частном секторе и на своей базе готова создать детский садик на 15–16 детишек. Но сегодняшние нормы, СанПиН этого нам не позволяют, они слишком жёсткие. И в общем‑то, фактически на практике такой садик создать сложно. Наше предложение – нормы пересмотреть и позволить молодым семьям свою предпринимательскую инициативу реализовать, тем самым создать рабочие места и социальную напряжённость с детскими садиками в этой части тоже постараться снять.

Следующее предложение – это материнский капитал. Уже много об этом говорится, и сейчас можно погашать жилищные кредиты. Но в 2010 году материнский капитал приходит в массовом порядке в семьи, и, для того чтобы он дошёл до каждой российской семьи, наше предложение – дать возможность молодым семьям тратить его на строительство жилья без подряда, чтобы они могли сами и фундамент закладывать. И второе – чтобы можно было тратить материнский капитал на ремонт квартиры либо дома. Мы ходим по избирателям и видим, что иногда такой ремонт был бы необходим. Кроме того, материнский капитал – в качестве первоначального взноса на строительство либо приобретение жилья.

Третье предложение связано с беременными женщинами. Сегодня есть хорошая норма, которая позволяет женщинам, которые прошли лечение в круглосуточном стационаре, долечиваться в санатории. В общем‑то, многие об этом не знают, но когда им предлагают, конечно же, воспринимают это позитивно. Но есть женщины, которые лечатся на дневном стационаре. С чем это связно? Вечером убегают к своему первому ребенку либо лечатся и учатся, лечатся и работают. Стационары у нас иногда не располагают к тому, чтобы там круглосуточно находиться.

Поэтому такое предложение (понятно, что год сложный, мы на всех уровнях бюджеты режем) – всё‑таки дать возможность этой категории, беременным женщинам, которые пролечились на дневном стационаре, в санатории долечиться. Вот такие предложения, во многом частные.

Д.Медведев: Лариса Сергеевна, последнее, о чём Вы сказали, – лечиться за счёт материнского капитала тоже?

Л.Пастухова: Нет, это за счёт бюджета, но здесь логика экономии средств в чём? Дальнейшее лечение патологий, которые будут у мамы либо у ребенка, они будут для бюджета, возможно…

Д.Медведев: …более обременительными.

Л.Пастухова: Да, более, нежели чем мы позволим долечиться в санатории. За счёт бюджетных средств. Данная возможность, конечно, женщинам очень помогает.

На этом мне хотелось бы закончить. И я уверена, что если мы дальше будем системно поддерживать нашу семью, то вопрос демографии мы решим, а значит, если Россия будет богата людьми, то экономический, инновационный прорыв все вместе мы сделаем.

Большое спасибо за внимание.

Д.Медведев: Спасибо большое за то, что Вы начали с этой очень важной темы – может быть, самой важной. Несмотря на финансовые кризисы, то, что мы всё время обсуждаем экономические вопросы в таком чистом виде, всё равно это должно иметь какое‑то вполне практическое измерение. Демография, новое рождение – это самое главное, самое практическое измерение любых программ, потому что в конечном счёте ради чего мы вообще этими проблемами занимается? Только ради того, чтобы нас становилось больше, чтобы те, кто живёт в России, были нормальными и счастливыми людьми.

Вы знаете, мне трудно возражать или даже обсуждать какие‑то вещи, которые Вы называли, потому что они во многом смотрятся достаточно бесспорно. Но в отношении материнского капитала хотел бы сразу сказать, что у нас, когда эта конструкция появлялась, изначально было два подхода. Первый подход – такой ограничительный. Он заключался в том, что надо дать женщине, ну и, по сути, семье возможность правильным образом распределить деньги. Вот если есть эти, допустим, 300 тысяч рублей, то желательно, чтобы они не были потрачены, пусть на важные вещи, но как‑то, так сказать, между пальцами, чтобы не растеклись, а всё‑таки затвердить приоритеты, по которым эти деньги будут расходоваться. Вторая позиция заключалась в следующем. Жизнь многообразна, незачем нам за семью решать, всё равно ничего не проконтролируем, тот, кто захочет обналичить эти деньги и потратить, это всё равно сделает, поэтому незачем это регулировать.

В конечном счёте победила первая позиция, и мы зафиксировали три направления использования материнского капитала: женщине на пенсионное обеспечение, на жильё и на образование. И я считаю, что это правильная позиция. Даже несмотря на то, что всегда с деньгами можно сделать что‑то своё, тем не менее это всё‑таки ориентир от государства, куда лучше вкладываться.

Тем не менее закон ещё в полной мере не заработал. К чему я это говорю? Он заработает в полной мере со следующего года. В этом году мы разбронировали только одно направление, и то не целиком. Поэтому я допускаю, что в ходе его уже полноценного исполнения мы внесём в него изменения и, может быть, даже в известной степени размоем какие‑то границы. Но что касается, скажем, возможности тратить деньги материнского капитала на строительство без привлечения подрядной организации (правильно я понял?), думаю, что это уж точно нужно будет сделать в какой‑то ситуации. Почему? Потому что, в конце концов, граждане сами должны определять, что для них проще. Ну и потом за 300 тысяч рублей в деревне дом построить можно, а в Москве или в другом крупном городе даже часть комнаты не купишь. Поэтому цены везде разные, и, если люди готовы взять деньги, приобрести стройматериалы и сами трудиться, наверное, их не нужно в этом ограничивать. Во всяком случае, подумать об этом, мне кажется, точно будет необходимо.

Что же касается дополнительных пособий и возможности реконструкции аварийных школ, то, я думаю, мы можем это обсудить, но, конечно, нам придётся принимать решение, сообразуясь с той финансовой ситуацией, которая есть на сегодня. Но заниматься этим надо. Спасибо.

Антон Владимирович Криницын, депутат муниципального образования «Коломяги», Санкт-Петербург. Пожалуйста.

А.Криницын: Добрый день!

Государство делает много для развития малого бизнеса, принимает законы в его поддержку. Но, Дмитрий Анатольевич, в реальности они работают неэффективно. Я являюсь сам представителем малого бизнеса, сам бизнесмен и сталкивался со многими проблемами.

Могу привести один небольшой пример. Буквально два года назад я пытался организовать, согласовать строительство и введение в эксплуатацию автомойки. В целом мне нужно было пройти 17 инстанций. Прошёл 12, на 13-й инстанции мне дали отказ. Потратил на всё это я ровно один год. Автомойку я так и не построил. Сейчас, на данный момент я бы мог дать десять рабочих мест. Решение этой проблемы вижу во введении «единого окна» для подачи документов и согласованности между комитетами.

Я веду приём граждан, ко мне приходят молодые предприниматели, они сталкиваются с проблемами тоже. Хочу рассказать о двух проблемах, про которые говорят все.

Первая проблема – это сдача налогов. У предпринимателей она занимает много времени. Были случаи, когда предприниматели стояли по три дня в очередях для сдачи налогов.

Вторая их проблема – это недостаточная информированность, то есть многие предприниматели не знают, что с 1 июля вступил в силу закон об упрощённой системе налогообложения, что можно обходиться без кассовых аппаратов. У меня многие предприниматели этого не знали в моем микрорайоне.

Выход из этой ситуации я вижу в электронном документообороте посредством сети Интернет. С его помощью можно наладить связь бизнеса и власти. Недавно у меня на приёме были предприниматели, которые арендуют помещения по адресу: Вербная, 18, это в районе «Коломяги». Приходили с такой проблемой: Комитет по городскому имуществу не продлевает им договор аренды, выставив их помещение на торги. Они хотели воспользоваться правом внеочередного выкупа по закону о льготной приватизации, который был принят в 2008 году, но Комитет по управлению городским имуществом это право им не признал. У них на данный момент работают 20 сотрудников. И где эти 20 сотрудников будут работать? Сейчас каждое рабочее место у нас идёт на вес золота.

Рассматривая вот эту ситуацию, видно, что у бизнеса есть деньги, он готов выкупать помещения по льготной стоимости у государства. Такое бывает редко, встречается редко. Чаще встречаются случаи, когда государство, наоборот, идёт навстречу бизнесу, то есть Комитет по управлению городским имуществом предлагает выкупить по льготной стоимости помещение. Но тут у бизнеса не оказывается средств для выкупа этого помещения. И, мне кажется, выход из этой ситуации видится в помощи государства в кредитовании бизнеса на покупку этих помещений, закладывая в залог эти помещения.

Мы все знаем, что для открытия небольшого предприятия нужны начальные средства. Кредит – это выход, действительно это выход. Государство в 2009 году на помощь в кредитовании малого и среднего бизнеса планирует выделить 30 миллиардов рублей, но до малого бизнеса эти кредиты, по информации по Питеру, не дошли. То есть по Питеру кредиты малому бизнесу не выдавались, они выдаются только среднему. Банки в рекламе указывают низкие проценты кредитования – 14, 16, 18. В итоге кредиты выдаются под 25, 27, 28 процентов, то есть они плюсуют к этим 14, 16, 18 издержки, процент за рассмотрение, процент за выдачу, там очень много идёт пунктов. И плюсом к этому они требуют два условия, первое условие – это залог, который в большинстве своём больше, чем сам кредит. Допустим, если я хочу взять миллион, я должен заложить имущество на полтора миллиона. Второе – сотрудники банка требуют за выдачу кредита «откат», который в среднем равен от 15 до 20 процентов за выдачу кредита. При такой ситуации малому бизнесу нет смысла брать кредит. Мы – молодое поколение, которое стремится открыть новые малые предприятия, мы хотим зарабатывать деньги, мы готовы платить налоги, мы готовы создавать новые рабочие места, мы хотим самореализоваться, мы хотим внести вклад в развитие страны, но нам нужна помощь и поддержка, а не барьеры, с которыми мы сталкиваемся.

Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо.

Антон Владимирович, на какой инстанции Вас «обломали», скажите? Вы сказали, что было 17 инстанций, прошли Вы 12; это что за инстанция, где Вам перекрыли кислород?

А.Криницын: Перекрыли мне кислород на комиссии, то есть я получил разрешение в КГА [Комитете по градостроительству и архитектуре], я получил разрешение, которое мне подписал лично глава администрации. Дальше я пошёл по всем остальным инстанциям, там был список, а на комиссии мне отказали.

Д.Медведев: Это чья комиссия?

А.Криницын: Комиссия районная.

Д.Медведев: Районная. А мотив отказа какой был? Нет необходимости в услугах?

А.Криницын: Нет, мотив отказа был в том, что этот участок земли, на котором я хотел построить автомойку, уже отдан другой организации. То есть я изначально потерял год. Видимо, они это изначально знали, или они этот участок земли отдали своим людям.

Д.Медведев: Понятно. А там есть что‑нибудь, на этом участке земли, сейчас? Вы же там живете.

А.Криницын: Сейчас, на данном этапе, на этом участке земли нет ничего.

Д.Медведев: Понятно. То есть за нос водили в течение года, а потом…

А.Криницын: А у нас в Питере это практикуется.

Д.Медведев: Ну, вот это откровенно, хорошо.

А.Криницын: К сожалению, у нас складывается такая ситуация, что, допустим, чтобы открыть автостоянку, нужно тоже пройти очень много согласований.

Д.Медведев: А вот Вы мне скажите такую вещь, в принципе в таких услугах нуждаются?

А.Криницын: Жители?

Д.Медведев: Да. Автомойка и так далее, реально это нужно?

А.Криницын: Это реально нужно.

Д.Медведев: Нужно. То есть таких услуг там немного, мест автомоечных?

А.Криницын: У нас идёт нехватка автомоек, у нас на автомойках очереди стоят, по четыре, по две машины, по шесть.

Д.Медведев: Руководитель‑то района кто у вас там, как его фамилия? Ну что, раз сказали про 17 инстанций, называйте героев.

А.Криницын: Нет, я могу назвать – Осипов Юрий Львович.

Д.Медведев: Ну вот, пусть Юрий Львович нас услышит сейчас, а мои коллегии по Администрации его фамилию запомнят.

Но дело тут вот в чём. Я, конечно, не знаю всех обстоятельств того, как Вам отказывали, рассматривали. Естественно, если их сейчас копнуть, они найдут десяток причин, по которым Вам было отказано.

А.Криницын: Конечно.

Д.Медведев: Скажут, что эти документы не так были оформлены, сроки пропущены, участок земли не вполне годится и так далее. Но дух тех решений, которые принимаются вот таким образом, Вы передали верно, в течение года водят за нос. Нет бы сразу сказать, допустим, что не надо, не приходите. Водят за нос. Вы нам не рассказываете некоторые вещи, но, наверное, там подарки какие‑нибудь вымогают в течение года…

А.Криницын: Конечно.

Д.Медведев: …для того, чтобы всё это удовольствие продлилось там. 12 инстанций – это 12 подарков, а на 13-й инстанции уже подарки не срабатывают, либо объём подарка должен быть такой, чтобы он «забил» всё остальное. И вот это, конечно, очень печально. Но с другой стороны, в конечном счёте всё равно всё зависит от самих нас. Поэтому то, что Вы сейчас об этом рассказываете, пусть даже по прошествии какого‑то периода, это само по себе неплохо, потому что определённые сигналы до Ваших начальников всё равно дойдут, и для других людей это тоже будет определённым опытом.

Но ситуацию, конечно, однократными решениями не изменишь. Я вспоминаю, как мы начинали заниматься жилищным проектом и говорили с нашими коллегами, губернаторами, по поводу того, как быть с землей. Практически (это было три года назад уже, даже чуть больше) так получилось, что земли для строительства вокруг городов просто не было. Сейчас, как ни странно, этой земли достаточно. Ну, кризис ещё влияет, ещё какие‑то причины есть. Но вот три года назад этой земли не было. Почему не было? Потому что в один прекрасный момент руководители местных муниципальных образований всю эту землю потихоньку спрятали. Спрятали на свои структуры, на свои фирмы, и даже главы регионов ничего сделать не могли, потому что эта земля не их, это земля муниципальных образований, и попытки вмешаться в эту ситуацию со стороны губернаторов ни к чему не приводили.

Что пришлось сделать? Пришлось тогда специально звать Генерального прокурора вместе с руководителем Федеральной антимонопольной службы, и они устроили большой «шухер» по всей стране. В результате получилось так, что в ряде регионов были даже возбуждены уголовные дела. Как это ни печально звучит, но это помогло. В результате всех этих действий определённое количество земель удалось достать из загашников. Удалось достать, и уже там строятся дома. Это тоже такой печальный пример, но показательный.

Теперь в отношении некоторых вещей, о которых Вы говорили. Я не претендую, естественно, на исчерпывающий комментарий, потому что, в общем, Вы говорите правильные вещи, с другой стороны – они всем знакомы. В отношении возможности выкупа арендованных помещений всё‑таки в последнее время мы кое‑что сделали. Здесь нужно просто разобраться в том, как будет действовать этот законодательный акт, новый законодательный акт, посвящённый поддержке малого бизнеса и возможности приобретения арендованных помещений. Я надеюсь, что наши коллеги, главы субъектов Федерации, тоже издадут свои решения, плюс присоединится Росимущество, и механизм продажи этих арендованных помещений будет выработан. Это особенно необходимо в условиях кризиса.

В отношении электронного документооборота мне трудно Вам возражать. Конечно лучше, если этот электронный документооборот будет внедряться активно, я сам большой сторонник этих всех решений, Вы знаете. Надо просто, чтобы опять же каждый на своём месте, в регионах и на федеральном уровне, этими вопросами занимался.

Что же касается кредитов, о которых Вы говорите, то эта тема очень тяжелая. Вчера в Правительстве было очередное совещание по этой проблеме. Что у нас происходит? Посмотрите, за последнее время Центральный банк уже три раза снизил ставку рефинансирования, и она вернулась к тем показателям, которые у нас были в докризисный период. Но в докризисный период кредиты давали под 12–14 процентов, а сейчас дают в лучшем случае под 18–20, это в лучшем случае. А если речь идёт о таких выдающихся крупных компаниях, о которых Вы говорите, то это может быть и 25 процентов, плюс, как Вы сказали, залог, в полтора раза превышающий объём кредита, плюс «откат». Вот цена кредита. Такие кредиты не существуют, их просто никто брать не будет. Это следствие системных проблем в нашей экономике, с одной стороны, и следствие больших проблем в целом в международных финансах, с другой стороны.

Потому что, к сожалению, доверие, которое хоть как‑то начало создаваться за последние, скажем, три-пять лет в нашей финансовой системе, было разрушено этим кризисом. Поэтому даже при наличии такой ставки рефинансирования Центрального банка банки, коммерческие банки, делают очень большой зазор, страхуют свои риски при помощи увеличения кредитной ставки и плюс то, о чём Вы говорите. Я про незаконные поборы не говорю, это отдельная тема.

Что с этим делать? Понятно, что это ни указами, ни распоряжениями не изменить. Надо стараться менять общий экономический климат, восстанавливать доверие к финансовой системе. Как только оно будет восстановлено (я надеюсь, что это произойдёт, может быть, если не в этом году, то в следующем году), конечно, ставки должны вернуться к нормальным показателям.

Но у нас задача ещё более масштабная. Смотрите, во всех странах, которые подверглись влиянию мирового финансового кризиса, почти во всех странах сегодня нет инфляции, в основном это дефляция, и только в нашей стране существует такая огромная инфляция. И здесь невозможно спорить с нашим Министром финансов, с которым почти все всегда спорят, но, действительно, при такой инфляции нам очень трудно будет давать нормальные кредиты, поэтому мы должны последовательно заниматься снижением инфляции.

Нам нужно загнать инфляцию где‑то в рамки от четырёх до шести процентов. Только в этом случае наша финансово-кредитная система будет эффективной.

В условиях уменьшения общего объёма производства в стране инфляция замедлилась. Может быть, она будет в этом году даже меньше, чем мы рассчитывали, не 13 процентов, а может быть, где‑то 10–11 процентов, поживём – увидим. Но это всё равно очень и очень много. Нам нужно загнать инфляцию где‑то в рамки от четырёх до шести процентов. Только в этом случае наша финансово-кредитная система будет эффективной, потому что не существует ни одной развитой страны, где бы кредитные ставки были бы по 15, по 20 процентов даже в условиях кризиса. В условиях кризиса тем более там другие решения принимаются.

Вот эта задача сверхважная, и она, конечно, макроэкономическая, она не зависит от решений федерального центра и местных властей, это общая сложная задача, тем не менее надо ею заниматься обязательно. Пожалуй, всё.

Павел Александрович Фадеичев, депутат муниципального совета Заволжского сельского поселения Ярославской области.

П.Фадеичев: Добрый день, уважаемый Дмитрий Анатольевич! Добрый день, уважаемые коллеги!

На сегодняшний день в моём поселении есть масса проблем, которые волнуют и интересуют молодёжь. Следует сказать, что это не только проблема моего села, но и в целом сельских территорий нашей страны. Среди них: отсутствие рабочих мест, отсутствие жилья и слабая организация досуга молодёжи. В результате всё это ведёт к тому, что молодёжь по факту уезжает из села. Та незначительная часть молодых людей, которая остаётся, попросту спивается. Здесь я абсолютно согласен с Вами, Дмитрий Анатольевич, в том, что проблема пьянства должна быть разрешена не только при помощи дурацких запретов, но и при помощи нормальных мер. Здесь, как мне видится, это могут быть ответы на вопросы, где жить и чем заниматься.

Проблема жилья особо остро стоит, и в моём поселении ребята, например, молодые семьи не заводят детей, хотя вроде бы и готовы, но ссылаются на то, что неудобно будет привести в дом родителей, к бабушке, ну и малая жилплощадь, и так далее. Но в то же самое время они говорят о том, что мы готовы сами строить это жильё.

Д.Медведев: Сколько человек, Павел Александрович, живёт в Вашем сельском поселении?

П.Фадеичев: В моём – молодёжи 2 тысячи, в целом поселение – 8 тысяч человек.

Д.Медведев: Большое поселение у вас.

П.Фадеичев: Достаточно. И в результате ребята говорят: «Мы готовы сами строить, но нам при этом нужна соответствующая помощь». Помощь в том, чтобы взять землю на долгую аренду, помощь в том, чтобы впоследствии провести коммуникации к данным домам, и, конечно, помощь в том, чтобы сократить сроки согласования соответствующих документов, потому что на практике бывает, что очень сильно это затягивается, на два и более года. В результате растёт стоимость квадратного метра, и люди фактически остаются без жилья.

Здесь же хотелось сказать о том, что решение проблемы жилья и вообще жильё само может также решить отчасти проблему привлечения молодых специалистов на село. Человек, который приезжает в сельскую местность, молодой специалист, получает соответствующее жильё в безвозмездное пользование, а впоследствии уже, когда он вырабатывает стаж, долгое время работает, он в принципе имеет право на льготных условиях приобретать данное жильё уже в собственность. Это отчасти также помогло бы привлечь молодых специалистов в село.

Не менее важной и, наверное, проблемной точкой остаётся организация досуга молодёжи на селе. Где сегодня отдыхает сельская молодёжь? Скажу так, что у меня, например, в поселении и у ларьков, и у магазинов. Мало осталось клубов и дворцов культуры, где‑то они остались – в большинстве своём с советских времён. И, более того, молодёжи не совсем интересно быть там. Им нужно что‑то новое, что‑то свежее и интересное. Ребята моего поселения предлагают создать молодёжные площадки. Это некие закрытые веранды, каждый сектор которых будет представлять интересы молодёжи: это музыка, это спорт, это танцы и так далее. Ребята вообще в поселении жалуются на то, что малое количество мероприятий проводится, и фактически забывают их.

И в то же самое время здесь нельзя не сказать о том, что меня особо волнует, когда на некоторых заседаниях муниципальных советов по инициативе главы поселения мы перекидываем средства из строки «организация работы с молодёжью» на другие строчки. Мотивация бывает разной, объяснения разные. Отчасти это то, что не успели освоить, отчасти, может быть, нежелание. Но деньги‑то, которые выделяются на эту строку, они вообще мизерные, то есть от 15 до 30 тысяч рублей в год в целом на поселение. Это я про своё говорю: на этот год – 18 тысяч. И обидно, когда администрация не может реализовать эти полномочия по факту, ущемляя таким образом права молодёжи.

И здесь есть предложение, некоторая альтернатива: если администрация не может осваивать эти средства, не может проводить мероприятия для молодёжи, то здесь может быть участие молодёжных общественных организаций, которые имеют структурные подразделения в поселениях, на конкурсной основе создать условия для того, чтобы они могли получать гранты. Тем самым мы, скажем так, заставим зашевелиться администрацию, активизируем общественные организации на самом низовом уровне и позволим выстроить работу с молодёжью в более современных условиях.

В заключение хотелось сказать, что комплексные меры, предложения действительно помогут сельской молодёжи, помогут сделать так, чтобы жильё было доступным. Молодёжь готова поднимать село, готова строить дома, готова заводить семьи и готова рожать детей, но это возможно только при взаимном интересе, в том числе и со стороны местной власти. Спасибо.

Д.Медведев: Ну а местная власть – это Вы.

П.Фадеичев: Отчасти, Дмитрий Анатольевич.

Д.Медведев: Почему отчасти? Вы и есть местная власть.

За последние несколько лет на селе было построено 50 тысяч новых квартир и домовладений для молодых специалистов. Много это или мало? Конечно, очень мало. Потому что у нас в общей сложности приблизительно 40 миллионов человек живут в деревне, в широком смысле этого слова. Где‑то это большие поселения, в том числе, кстати, такие даже, как Ваше поселение, где‑то совсем маленькие, из десяти домов, но тем не менее вот цифры: 50 тысяч – и 40 миллионов человек. И эти 50 тысяч молодых специалистов, которые получили жильё, – это, в общем, надо признаться, определённая заслуга последнего времени. Потому что до этого не строили вообще почти ничего, кроме отдельных ситуаций в отдельных регионах, где этому уделяли большое внимание. Я знаю, в Татарстане этим занимались давно уже, в некоторых других местах.

Но тем не менее хорошо, что мы всё‑таки эту программу начали, и сначала была программа «Социальное развитие села», потом она трансформировалась, по сути, в национальный проект развития села, а сейчас это государственная программа развития сельского хозяйства, рассчитанная на несколько лет вперёд, с финансированием. Даже, несмотря на трудности, финансирование там сохраняется, и строиться жильё будет. Но на самом деле реальное количество жилья будет зависеть от реального количества рабочих мест. Это то, о чём Вы тоже говорили.

С чем связано реальное количество рабочих мест? Конечно, с инвестициями. Если будут деньги, если будут строиться новые комплексы, если будет возрождаться и животноводство, растениеводство у нас сейчас получше немножко смотрится, потому что мы по зерну, скажем, вышли на передовые позиции и, кстати сказать, задел сделали на годы вперёд, то тогда будут появляться и новые рабочие места. Но это бизнес тоже.

Вот если возвращаться к практике наших национальных проектов, что происходило? Мы вначале не знали, будут ли даже в деревне кредиты брать, потом оказалось, что берут с большим удовольствием. Причём брали самые разные кредиты, начиная от достаточно крупных кредитов по лизинговой схеме на приобретение голов крупного рогатого скота и сельхозтехники, когда речь шла о десятках миллионов рублей, и заканчивая кредитами по 200, по 300 тысяч рублей, когда наши обычные граждане брали кредит на приобретение личного поголовья. Но что удивительно, брали бесстрашно и в расчёте на вполне нормальный экономический результат. Я об этом рассказывал случае, но он у меня до сих пор перед глазами стоит. Я помню, был в Мордовии, и там бабушка одна просто меня поразила: рассуждала на тему того, как она будет отдавать этот кредит (кредит относительно небольшой – по‑моему, 250 тысяч рублей), с такими выкладками, я просто поразился. У меня после этого реально поднялось настроение, я понял, что нашу деревню действительно можно быстро возродить, потому что, казалось бы, человек, который никогда никакой экономикой не занимался, я думаю, что она и кредит брала первый раз в жизни, но тем не менее она подготовилась, она взяла кредит, у нее там несколько коров новых появилось. Это был очень хороший пример.

Сейчас главное, чтобы в результате этого кризиса, который обрушился, мы не погубили те инвестиции, которые были сделаны в деревню, потому что деревня была в очень тяжёлом состоянии, мы её всё‑таки качнули вперёд. Было создано довольно много комплексов в ряде субъектов Федерации, а значит, действительно кредитование пошло широким потоком, стали строиться дома. Сейчас главное – не погубить это в течение вот этих нескольких трудных лет.

Но я думаю, что мы способны преодолеть эти проблемы, потому что финансирование всё‑таки остаётся. Главное, сохранить те схемы, которые были выработаны в результате практики работы по этим направлениям. Что я имею в виду? Я имею в виду субсидирование по кредитной ставке. Мы, может быть, с некоторым напряжением, но всё‑таки сохраняем это субсидирование, когда государство принимает на себя покрытие 95 или 100 процентов кредитной ставки по тому кредиту, который даётся на приобретение либо скота, либо приобретение техники, либо на приобретение какого‑то сельскохозяйственного инвентаря. Вот эти льготные схемы нужно сохранить. Потому что сельское хозяйство – особая сфера жизни, и нигде без дотаций оно обойтись не может, в той или иной степени. Это мы должны понимать. И те, скажем, государственные способы поддержки, которые существуют в Евросоюзе, ни в какое сопоставление в размерах не идут, по отношению к тому, что даём мы.

Мы сейчас находимся уже в многолетнем движении к вступлению в ВТО, в таком трудном процессе, и нам всё время говорят: «Вы давайте снижайте уровень поддержки сельского хозяйства». Но уж если говорить по‑серьёзному, то, как мы поддерживаем сельское хозяйство, это существенно слабее того, как поддерживают сельское хозяйство отдельные государства Евросоюза. Конечно, сельское хозяйство должно быть тоже бизнесом, должно быть выгодным бизнесом, но государство всё‑таки определённую позицию здесь должно занимать. Почему я об этом говорю? Потому что если будет вот такой бизнес, будут тогда и рабочие места, будут тогда и нормальные дома, и квартиры, и клубы, и так далее.

И ещё одна вещь, о которой Вы сказали, в отношении того, что не идут в старые клубы, в старые школы, где располагались такие заведения. Это естественно. Даже тот, кто не живёт в деревне, в сельском клубе, наверное, хоть раз в жизни бывал. Я тоже бывал не раз. Ничего хорошего там нет. Это, как правило, стол, стулья какие‑то, стены обшарпанные. А нужно совсем другое. Поэтому нужны модульные центры, которые, кстати, существуют в Европе и которые сейчас стали строить во многих наших регионах тоже, когда, например, в одном здании (деревня может быть небольшой) и школа, и библиотека, и почта, и отделение банка, и, возможно, какой‑то клуб или, во всяком случае, что‑то для развлечений. Тогда это проще построить, за этим проще следить, и тогда это эпицентр жизни.

Вот почему говорят, что, если в деревне закрывается школа, деревня умирает? Потому что молодёжи нет, и пропадает место, где концентрируются силы, где люди встречаются, общаются и так далее. Поэтому я думаю, что если что‑то строить, то вот на таких принципах. Ну, конечно, это зависит от объёмов селения, от возможностей финансовых.

Ну а насчёт грантов, то, что Вы говорили, я в целом согласен. Это, пожалуй, неплохая идея.

Аслан Аскербиевич Юанов, депутат совета депутатов Нальчика.

А.Юанов: Добрый день, уважаемый Дмитрий Анатольевич! Добрый день, коллеги!

Я депутат Нальчикского городского совета, а также я врач-хирург, заведующий отделением. К нам в больницу за последние четыре года с желанием работать врачом-хирургом пришёл один человек, хотя Кабардино-Балкарский государственный университет выпускает в год около ста врачей. Они либо уезжают в большие города, либо не работают по профессии. Я, будучи заведующим отделением, имея ученую степень, надбавку за стаж и дежурств от 10 до 12 в месяц, получаю в месяц заработную плату 14–15 тысяч рублей, а молодой коллега пришедший, первого и второго года работы, будет получать в месяц 4500 рублей. За такие деньги молодой специалист не захочет работать.

По роду своей деятельности я общаюсь с большим количеством людей у себя в республике, да и в целом на Северном Кавказе. Недавно с коллегами из соседних республик мы ездили в отдаленные сёла и аулы. Там вообще нет работы, молодёжь не знает, чем себя занять. Но помимо этого их ждёт там другая беда – караулят экстремисты, которые хотят вовлечь к себе, увести в лес.

На сегодня между народами Северного Кавказа отношения нормальные, живут дружно. Но исторический опыт показывает, что это относительное спокойствие может быть взорвано в любой момент. В некоторых республиках на сегодня ситуация хорошая, в некоторых она периодически выходит из‑под контроля. Молодёжь все эти изменения чувствует.

События последних месяцев в Чечне, Дагестане, Ингушетии показывают, что есть проблемы, и они довольно серьёзные. Очень важно сказать, что молодёжи, которая уходит в леса, необходимо помочь вернуться к нормальной жизни. И в связи с этим хочется согласиться с мнением и посланием Юнус-Бека Евкурова, что им необходимо помочь устроить свою жизнь в нормальном современном обществе.

Молодёжь на Северном Кавказе – очень хорошая, она хочет быть в составе страны, они хотят учиться, они хотят заводить семьи, рожать детей, работать на благо страны, на благо России, но им необходимо помочь. В связи с этим считаю необходимым разработать федеральную целевую программу по предоставлению молодым специалистам работы.

Дмитрий Анатольевич, не могу удержаться и не высказать своего восхищения и своей признательности за то внимание, которое Вы уделяете проблемам Северного Кавказа. И отдельно большое человеческое спасибо за Южную Осетию. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо, Аслан Аскербиевич, спасибо за добрые слова.

Вы назвали целый набор проблем, которые есть у молодёжи на Кавказе, да и не только у молодёжи. Конечно, основная проблема – это безработица, отсутствие нормальных рабочих мест. Она была и до кризиса, сейчас, конечно, она только усиливается, и всё, что делается, должно быть направлено на то, чтобы создавать новые рабочие места. Здесь можете не сомневаться, политика федерального центра всегда будет направлена на то, чтобы создавать как можно большее количество рабочих мест, это нам всем необходимо. Но конечно, это должен быть встречный процесс.

Вы сказали о том, что молодёжь хочет на Северном Кавказе работать, я с этим не могу спорить. На самом деле у вас очень хорошо люди умеют работать, это правда, очень трудолюбивые люди. И главное – просто чтобы были нормальные, сносные условия для того, чтобы свой труд прилагать, чтобы не было опасностей, чтобы рядом экстремисты не болтались, вот в таких условиях всё будет более или менее развиваться.

Что же касается отдельных федеральных целевых программ, то вы знаете, мы за последнее время их приняли определённое количество. Часть из них работает, часть из них не очень хорошо работает. Например, применительно к Ингушетии сейчас готовится специальная программа, и я думаю, что мы её примем просто с учётом того, что там ситуация, Вы сами хорошо знаете, всё‑таки сложнее, чем в некоторых других республиках. Там и безработица выше, не говоря уже о том, что там есть серьёзные проблемы с терроризмом, и мы этим будем заниматься, видимо, ещё определённое время как минимум. Но программа такая будет принята.

Я очень рад тому, что и Президент Ингушетии этим занимался, и занимается (он сейчас выздоравливает, вы знаете, я не так давно у него был) исполняющий обязанности Президента. Потому что здесь нельзя расслабляться и показывать всяким бандитам, что в результате их действий парализуется работа органов власти, не принимаются решения. Этого вообще нельзя нигде делать. Если власть становится слабой, это уже не власть, а на Кавказе тем более. Вы сами знаете, как относятся к власти, которая не проявляет своих властных полномочий, – о такую власть вытирают ноги. Это недопустимо, потому что после этого наступает коллапс.

Конечно, так рассуждать, в общем, просто. Гораздо сложнее что‑то сделать. Если говорить о заработных платах врачей, то, Вы знаете, что я могу сказать, я не знаю просто сейчас, какая ситуация с обеспеченностью врачебным персоналом у вас в республике, но в некоторых случаях, прошу меня правильно понять, у нас наблюдается просто перепроизводство врачей. Здесь тоже нужно думать о том, какое количество выпускать. Вот Вы говорите, 100 человек выпускается в Нальчике? Я не знаю, надо сейчас 100 человек или нет. Это нужно взвешивать. Если часть из них просто переезжают в другое место или устраиваются на другую работу не по врачебной специальности, то это означает, что нужно просто подумать и над планами приёма и над планами выпуска. Вы себя нашли, Вы работаете – конечно, желательно, чтобы врач (это человек, на которого тратили время, силы, средства) всё‑таки устраивался не трактористом работать, а врачом. В этом смысле зарплату уже нужно подводить под реальную потребность по количеству специалистов. Хотя за последние годы, кстати, опять же в результате вот этой работы по национальному проекту, мы всё‑таки в сельской местности, а также в первичном звене зарплату увеличили. Не так хорошо это получилось, скажем откровенно, в стационаре. Вы в стационаре работаете, да?

А.Юанов: Да.

Д.Медведев: В стационаре. Какая зарплата сейчас там у хирургов?

А.Юанов: Средняя заработная плата по больнице – 10–12 тысяч.

Д.Медведев: 10–12 тысяч. Ну да, это, конечно, пока совсем немного, хотя надо признаться, что несколько лет назад она ещё меньше была, она была где‑то тысяч 5 на самом деле, её сейчас немножко подтянули. Но тем не менее, конечно, здесь мы должны будем последовательно реализовывать медицинскую реформу, о которой, собственно, сейчас уже все решения приняты для того, чтобы вывести уровень оплаты труда медика на нормальные позиции.

У нас ведь, понимаете, как получается? По стране очень разная зарплата медицинских работников. Где‑то, где работают новые системы оплаты труда, где создана эта самая одноканальная система финансирования медицинского персонала, заработная плата для медиков, в том числе в стационарном звене, для врачей уже вполне приемлемая, это и 25, и 30 тысяч, и больше, а где‑то это так, как Вы говорите. И особенно обидно, что это на Кавказе, где жизнь, в общем, сложная и где необходимо, конечно, стимулировать обязательно врачей к нормальной работе. Но это ещё и ответственность самих властей. Когда они начинают переход к новой системе финансирования, зарплата растёт.

Вот здесь присутствуют руководители регионов, они сами у себя вводили такие системы, и в ряде случаев произошло вместе с федеральными надбавками просто кратное увеличение. Там, где не произошёл переход на одноканальную систему, где пока все финансируется по старинке, деньги, к сожалению, платятся небольшие. Поэтому это нужно делать вместе с руководством республики, и я Вас тоже просил бы этим заняться.

А.Юанов: Спасибо.

Д.Медведев: Можно для разнообразия дать слово руководству, а потом, может быть, ещё кто‑нибудь что‑то скажет.

Борис Вячеславович, пожалуйста.

Б.Грызлов: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Сегодняшний формат встречи, встречи Президента с активом «Единой России», и именно с тем активом, который представляет в основном молодёжь, для нашей партии, безусловно, возможен. Я имею в виду, что во многих других партиях молодёжная прослойка очень маленькая, у нас же четверть членов партии – это молодёжь. И я считаю, что у нашей партии даже в связи с этим есть большая перспектива.

Не только много молодёжи среди членов партии, но у нас и было принято решение в 2007 году о том, что на выборах всех уровней мы должны представлять молодёжи квоту не менее 20 процентов. И это было выдержано даже на выборах в Государственную Думу: из 600 возможных кандидатов, которые были в списке, 120 представляли молодёжь. Ясно, что они не все были на тех местах, которые называются проходными, но тем не менее 34 депутата Государственной Думы моложе 35 лет у нас есть, и это в полтора раза больше, чем было в Думе предыдущего созыва. Считаю, что это наше большое достижение, и мы видим вот такую молодёжную струю, которая подталкивает и нас, ветеранов партии, к более активной работе, и поднимает те вопросы, которые являются, безусловно, актуальными. В том числе и те вопросы, которые сегодня были подняты, безусловно, актуальны.

Я, может быть, несколько слов сказал бы по выступлению Ларисы Пастуховой. Демографическая ситуация сегодня – это действительно очень важный вопрос. И ситуация, связанная с тем, что по‑прежнему у нас, к сожалению, ежегодно смертей больше, чем рождений, – это беда для нашей страны. И тема, которую Лариса не подняла, – это количество абортов. Надо подумать и об этом, у нас около миллиона абортов в год. Если дефицит в приросте населения у нас примерно 400 тысяч и миллион абортов, мы видим реальную ситуацию – улучшить понимание женщин о том, что может их ожидать при рождении ребёнка, и тогда, если количество абортов мы в два раза уменьшим, мы только за счёт этого выйдем на положительную динамику. И этот вопрос, я считаю, очень важен, это вопрос в том числе и безопасности нашего государства.

То, что касается региональной политики. Вот здесь представлено много субъектов, и здесь представители муниципального уровня управления, и депутаты региональных законодательных собраний. Наша региональная политика сегодня выглядит как помощь тем субъектам Федерации, которые являются так называемыми дотационными, и регионы-доноры дают большие средства, формируют бюджет для того, чтобы потом мы перечисляли трансферты в ряд субъектов Федерации, которые в этом нуждаются.

Работа в этом направлении проводится успешно, я могу сравнить 2004 год и 2008 год. Поддержка регионов в 2004 году была 342 миллиарда рублей, а в прошлом году – это 955 миллиардов рублей. То есть поддержка большая. Но насколько эффективно эти деньги потребляются субъектами Федерации? Вот я хотел бы здесь этот вопрос поднять.

Сегодня мы видим большую разницу в уровне жизни и в уровне развития наших регионов. Если говорить о среднедушевых доходах в различных субъектах Федерации, то разница в восемь раз между лучшими и худшими. Если мы берём соотношение показателей десяти лучших и десяти худших регионов России, то по уровню безработицы сегодня эта разница в 7 раз, по доходам на душу населения – в 4 раза.

Хотел бы привести конкретный пример. Если мы возьмём ситуацию 30–40-летней давности, то тогда была принята программа развития Дальнего Востока. Эта программа позволила существенно увеличить промышленность, то есть в развитие промышленности вкладывались деньги, вкладывались они в развитие инфраструктуры, в том числе в железные и автомобильные дороги. Мы можем сказать, что период с 1971 по 1980 год, в то время объём промышленного производства удвоился на Дальнем Востоке, а что особо важно, увеличилась численность населения на 18 процентов за десять лет. Это были реальные инвестиции.

И вот сейчас хотел бы сравнить два субъекта Федерации, которые находятся в Дальневосточном федеральном округе, – это Приморский край и Хабаровский край, примерно одинаковая численность жителей. В прошлом году Приморский край получил трансферты на сумму 22 миллиарда, а Хабаровский край – 14 миллиардов, то есть меньше, чем Приморский. При этом есть основные показатели, которые можно сравнивать. Приморский край – заработная плата 17 тысяч, Хабаровский – 20 тысяч, убыль населения в Приморском крае была примерно в 4 раза больше, чем в Хабаровском, то есть 8 тысяч и 2 тысячи соответственно. Это убыль населения за год, а если взять убыль населения Приморского края за 20 лет, то это 270 тысяч человек. Число родившихся детей в Приморском крае выросло на 0,7 процента, в Хабаровском – на 4,7 процента. Прирост объёмов жилищного строительства, это, кстати, наиболее показательно, в Приморском крае составил 3,3 тысячи квадратных метров, а в Хабаровском крае – 38,1 тысячи квадратных метров, то есть больше чем на порядок выше. Получается, что один субъект получает больше денег, а показатели качества жизни дает худшие. И получается тогда, наверное, как вывод, что один субъект вкладывает деньги в развитие, а другой их проедает. Наверное, это зависит в том числе от уровня руководства этих субъектов. Мне кажется, что вот, например, назначение Ишаева Виктора Ивановича на должность полпреда в Дальневосточный округ – это в том числе и оценка его работы по руководству Хабаровским краем.

Я хочу сказать, что даже в период кризиса, вот сейчас, все говорят, что кризис, хотя, когда спрашиваешь конкретных людей: «А вы ощущаете на себе кризис?», – многие говорят: «Нет, но нам же по телевидению говорят об этом, что у нас кризис». Поэтому даже в ситуации кризиса мы можем выделить те субъекты, которые сегодня дают прирост промышленного производства. Я не говорю про очень крупные субъекты Федерации, но такие субъекты, как Калужская, Сахалинская, Амурская области сегодня по результатам I квартала отчитались за прирост промышленной продукции, и у них нет проблем с безработицей. У них есть оптимизм, что весь 2009 год они пройдут с позитивными результатами по росту ВВП и росту промышленности.

Сегодня Антон Криницын поднимал вопрос о поддержке малого бизнеса. Один законопроект, который мы хотели бы предложить для рассмотрения в осеннюю сессию, – это законопроект, который касается как раз излишней назойливости в изучении того, как работают малые предприятия, со стороны органов внутренних дел.

Сегодня эта тема есть, и мы хотели бы законодательно оградить малый бизнес от этой излишней назойливости. В чём это сегодня проявляется? Сегодня, когда идёт проверка предприятий малого и среднего бизнеса, налоговые службы зачастую готовят некий проект будущего протокола, который передают в органы внутренних дел. Представители органов внутренних дел приходят с этим проектом на малые предприятия, и начинается торг. Начинается торг, реальный торг, будет ли возбуждено уголовное дело или не будет возбуждено уголовное дело.

Я предлагаю на законодательном уровне решить следующий вопрос: любой протокол проверки налоговой службы может вступать в силу, только когда он подписан и рассмотрен на коллегии этого органа. Тогда не будет кривотолков относительно того, правда ли написана в этом протоколе или это повод для обсуждения какой‑то темы.

Думаю, что для малых предприятий можно было бы сделать следующее исключение. Если малое предприятие полностью гасит все свои долги, которые реально найдены (штрафы, пени), то тогда возбуждение уголовного дела не должно следовать. Это тоже предмет, о котором можно сегодня говорить.

Хотел бы ещё поговорить о вопросах, связанных с доходной частью нашего бюджета. Мы сталкиваемся с ситуацией, когда мы видим, что экономический блок Правительства часто нам говорит о том, что нужно так или иначе менять расходы. Ни разу не слышал от этого же блока предложений по увеличению доходов. Я имею в виду какие‑то новые предложения, новые идеи по доходам. Хотел бы сейчас сказать о следующем.

Недавно Вы проводили заседание Совета по национальным проектам и рассматривали вопрос, связанный с жильём. Тогда я не высказал одну идею, сегодня хочу её сказать. Эта идея касается коммерческого найма жилья, которое бы обеспечивало государство. Мы могли бы строить жильё за счёт федерального бюджета, за счёт регионального бюджета и обеспечивать наём этого жилья, я имею в виду не социальный наём, а коммерческий. Сегодня несколько миллионов человек снимают жильё – это факт, особенно в крупных городах: Москва, Санкт-Петербург. Если мы возьмём по всей стране, это несколько миллионов. Они снимают это жильё у частных лиц, в преобладающем количестве случаев никто не платит никаких налогов за это, и соответственно цены, которые диктует рынок, часто бывают неподъёмными для тех, кто хочет снять жильё. Это, по‑моему, является ещё одной проблемой для перемещения каких‑то категорий работающих по стране.

У нас люди привязаны к месту проживания. Сегодня есть рабочие места, я хочу сказать, что это именно так, что количество рабочих мест превышает количество безработных на сегодня, это так, просто есть инертность, инертность в перемещении по территории России. Зачастую это связано с тем, что есть привязка к жилью, которое находится в собственности. Если у нас будет введена государственная система коммерческого найма жилья, мы повысим мобильность наших граждан, мы снизим общий уровень цены по найму жилья, и государство реально получит доходы от этого. Это даст возможность в том числе и наполнить бюджет даже уже будущего года.

Не хотел бы злоупотреблять вниманием, Дмитрий Анатольевич. Спасибо.

Д.Медведев: Борис Вячеславович, спасибо большое.

Можно я и Ваши слова прокомментирую? Я вот что хотел сказать, просто интересных несколько вещей затронули. Начнём с последней темы – коммерческий наём жилья. Вообще‑то правовые основания для получения жилья по договору найма имущественного или аренды существуют очень давно. У нас весь наём сейчас существует как социальный, то есть по государственным ставкам, когда жильё относится к муниципальному жилищному фонду или к ведомственному, и коммерческий, когда государство не регулирует эти вопросы. Но юридические основания для того, чтобы участвовать в этом, у граждан есть. Вопрос заключается в том, что государство как бы сознательно отстранилось от этой проблемы. И в большинстве городов, когда кто‑то хочет снять квартиру, то делает это без участия государства, это при помощи тех или иных структур происходит, агентств каких‑то. При этом зачастую в самом договоре вот этого самого найма не указывается реальная арендная плата, не указывается ставка, по которой право вот это, так сказать, будет оплачиваться.

Что происходит на самом деле? На самом деле реально люди договариваются о том, что в договоре будет указана одна позиция, например тысяча рублей в месяц, а на самом деле реальная арендная ставка там, допустим, 20–30 тысяч рублей в месяц. Таким образом, государство теряет часть доходов, которые могло бы получить, а весь этот бизнес относится к «серому». И так практически в любом городе, даже в самом крупном. Поэтому вообще‑то на эту проблему нужно обратить внимание не только законодателей, но и других структур властных, я имею в виду региональных властей и прокуратуры. Потому что рынок коммерческого найма огромный. И действительно, Вы правы, из‑за этого, может быть, и нет достаточной мобильности населения, и в то же время государство в этом рынке не участвует никак. А это было бы неплохо и для контроля над ситуацией, потому что зачастую ставки коммерческого найма очень существенно завышены, они не являются рыночными, в таком строгом смысле этого слова.

Поэтому я думаю, что это в целом неплохая тема, но хотел бы обратить внимание на то, что здесь одними законодательными мерами нам с этой задачей не справиться, потому что юридическая основа для того, чтобы граждане приобретали жильё, получали жильё в пользование по договору коммерческого найма, есть уже лет десять, а рынка нет. Этот рынок носит латентный, спрятанный характер. Поэтому активизация должна пойти по линии региональных властей, и, может быть, партия в этом бы поучаствовала тоже, в создании основ деятельности такого рынка, регулировании такого рынка в регионах. Потому что мы с Вами знаем международные, мировые цифры: приблизительно 50 процентов жилищных потребностей людей в развитых экономиках удовлетворяется за счёт коммерческого найма. Значит, процентов 40–50 – это жильё в собственности, и 50 процентов – это коммерческий наём (социального найма у них нет, потому что это наша категория, она нам из прошлого досталась, по бедности, что называется). Поэтому нам нужно думать о том, как этот рынок будет функционировать в ближайшие десятилетия.

И ещё одна важная тема, которую Вы затронули, которая меня тоже очень волнует, – это тема, связанная с Дальним Востоком и с программами, которые там реализуются. Вы знаете, мы их много приняли за последнее время, и надо признаться, что они все не очень эффективно работают, и тому есть несколько причин. Во‑первых, наверное, эти программы пока не обладают должным объёмом финансирования, а во‑вторых, они всё‑таки не бьют по тем стимулирующим моментам, на которые должны были бы быть рассчитаны, то есть люди не вдохновляются этими программами.

Вот Вы привели пример такого рода программ в 70–80-е годы. Действительно, инвестиции были сделаны, и дополнительное количество рабочих мест создано, и люди приехали работать в Восточную Сибирь и на Дальний Восток. Но почему это происходило? Не только потому, что программы были такие, а потому что сами по себе порядки в стране и решения, которые принимались, стимулировали к этому. Это была и в известной мере, если хотите, идеология. И люди, которые ехали туда работать, они, в общем, очень часто ехали и по зову сердца, что называется.

Сейчас мы такие стимулы вряд ли сможем очень быстро найти, но думать над тем, чтобы эти программы были более реалистичными, чтобы они в большей степени стимулировали людей к перемещению, к мобильности, к принятию решения о том, чтобы остаться жить на Дальнем Востоке, а не уезжать в европейскую часть, мы обязаны. И в этом смысле я считаю, что у партии как раз здесь есть для этого все возможности. Потому что это не только материальная сфера, это всё‑таки ещё и идеологическая сфера. Почему мы должны оставаться на Дальнем Востоке, почему мы не имеем права уходить с этих рубежей? О чём мы должны думать, почему нужно выбирать работу на Дальнем Востоке? То есть мне кажется, это такая сфера духовного, сфера нравственного, где роль партии могла бы быть, конечно, на мой взгляд, существенно выше. Но это уже, так сказать, ваша задача.

<…>