Президент России — официальный сайт

Документ   /

* * *

Д.Медведев: Добрый день, Владимир Петрович!

В.Лукин: Дмитрий Анатольевич, в соответствии с требованием конституционного закона хочу вручить Вам доклад о состоянии прав человека в России в 2011 году. Он, как обычно, основан, прежде всего, на том, что мы получаем, а получаем мы около 50 тысяч корреспонденций, из них 30 тысяч жалоб. Это примерно столько же, как и в обычные годы. Есть некоторые колебания, но не очень существенные. Если Вы позволите, я два слова скажу, о чём свидетельствует эта сторона нашей работы.

Д.Медведев: Конечно, пожалуйста, Владимир Петрович.

В.Лукин: Прежде всего то, что лидерами по жалобам являются Южный федеральный округ, Северо-Западный и Камчатка (конечно, речь идёт о количестве жалоб на душу населения). Что касается содержательного распределения, проблемного, то тут, как и прежде, основные жалобы населения – на личные, гражданские права: таковых 57 процентов от всех жалоб, из них 60 процентов – это жалобы на судебную защиту, справедливость судебных разбирательств. Конечно, в судебных разбирательствах существует такая проблема, что справедливыми их считают в основном те, кто выиграл процесс.

Д.Медведев: Естественно.

В.Лукин: Это сказывается на жалобах. Поэтому мы приемлемые отделяем от неприемлемых.

Должен сказать, что новым моментом здесь является, пожалуй, то, что люди очень одобряют те изменения в законодательстве, которые прежде всего по Вашей инициативе были внесены и которые связаны с гуманизацией законодательства в области экономических преступлений. Вместе с тем обращения говорят о том, что они выполняются очень по‑разному, и инерция здесь огромная, а многие – не выполняются.

Серьёзные жалобы существуют по поводу условно-досрочного освобождения. Я думаю, что эту ситуацию надо как следует проверить.

Политическая активность – это хороший симптом. Это означает, что наше общество взрослеет и использует все предусмотренные законом и Конституцией формы участия в политической жизни.

Д.Медведев: В чём существо дела?

В.Лукин: Дело в том, что это сложная процедура, она связана с тем, что, во‑первых, администрация тюрем, колоний пишет характеристику на человека, но когда с положительной характеристикой это идёт в суд, то суды часто не соглашаются по разным причинам, тянут с этим.

С другой стороны – существует проблема общественного контроля над досудебным процессом. Суд – это, конечно, особое дело, а вот контролировать, каким образом руководство колоний пишет положительные или отрицательные характеристики, думаю, было бы правильным, если бы за это взялись общественные наблюдательные комиссии (те самые, которые существуют по закону), которые бы участвовали в таких делах. Потому что всё же люди жалуются, что такой субъективистский, иногда даже коррупционный элемент в положительных или отрицательных характеристиках присутствует.

Каждая четвёртая жалоба – это жалоба на нарушение социальных прав, из них 44 процента – по жилищным проблемам.

Интересным является то, что существенно – на пять процентов – возросло количество жалоб по экологическим проблемам. Это, пожалуй, свидетельствует о повышении требовательности людей.

Д.Медведев: Так и есть.

В.Лукин: О том же, я думаю, говорит и то, что количество жалоб на недостаточный уровень качества жизни, здравоохранения тоже несколько возросло.

Что касается нарушений, связанных с политическими правами, то оно традиционно занимает небольшое место: порядка двух процентов (хотя возросло на 0,6 процента, но радикальных изменений не произошло).

Должен сказать, что последние всем хорошо известные события с массовыми выражениями общественного беспокойства и протеста не вошли в данный доклад, потому что это всё происходило в декабре, и, конечно, существует инерция получения жалоб, поэтому этими вопросами мы занимаемся.

Д.Медведев: По этим событиям Вы жалобы получаете: по событиям, связанным с выборами, например декабрьскими?

В.Лукин: Единичные получаем, но пока что единичные.

Д.Медведев: Я понимаю, всё‑таки в основном по избирательным вопросам, по проблемам соблюдения законодательства о выборах люди обращаются в большей степени не к Уполномоченному по правам человека, а всё‑таки, скорее всего, в прокуратуру или в суд.

В.Лукин: В прокуратуру, в суд, даже в Центризбирком. К нам обращаются меньше, но, конечно, обращаются не отдельные граждане, а группы граждан. Чувствуется, что здесь проблемы будут существовать, потому что в последние дни поступление жалоб идёт по нарастающей.

Конечно, в принципе ход избирательной кампании в Думу вызвал, прямо скажем, неоднозначную реакцию. И это касается не только профессиональных оппозиционеров.

Я должен сказать, что, по моему мнению, реакция властей на эти массовые движения была в целом правильная, мы её одобряем и понимаем. И то, что эти протесты происходили в очень культурной, цивилизованной форме, – это, конечно, заслуга тех, кто принимал на этот счёт политические решения.

Но это и заслуга сил правопорядка, которые вели себя в данном случае очень профессионально (я это неоднократно отмечал публично), и особенно московской милиции, опыт которой, по‑моему, заслуживает внимания и распространения.

И хотел бы сказать, что подавляющее большинство самих участников митингов вели себя очень культурно и цивилизованно за редчайшими исключениями. Должен сказать, когда я наблюдал за этим, у меня возникало что‑то вроде патриотического чувства, потому что я всё‑таки международник – и, когда наблюдал за тем же самым, что происходило в Греции и в ряде других стран, мне казалось, что мы являемся в данном случае вполне европейской страной: у нас, по‑моему, вполне цивилизованно это проходило.

Д.Медведев: Главное, чтобы иностранные средства массовой информации, когда освещают такие события, не путали Грецию с Россией.

В.Лукин: Это точно.

Д.Медведев: По‑моему, один из американских телеканалов показывал события в России, а на самом деле продемонстрировал кадры, снятые в Греции, когда там использовали «коктейли Молотова», поджигали что‑то, и говорят: «Вот это в Москве происходит».

А то, что Вы говорите о большем количестве жалоб на эту тему и вообще о политической активности, – это хороший симптом: это означает, что наше общество взрослеет и использует все предусмотренные законом и Конституцией формы участия в политической жизни.

Ведь участие в политической жизни не сводится к тому, чтобы один раз в четыре года, как было раньше, проголосовать за Президента, Федеральное Собрание, Государственную Думу, а сейчас – один раз в пять или в шесть лет.

Участие в политической жизни – это гораздо более серьёзный набор возможностей, включая, кстати, и посещение митингов, участие в шествиях, демонстрациях. Главное, чтобы всё это было действительно цивилизованно, как Вы об этом сказали, чтобы все участники демонстраций, как сами граждане, так и правоохранительные органы, строго следовали требованиям закона. Тогда всё будет нормально.

Я посмотрел, в докладе у Вас написано, пункт пятый: «Отчётный год ознаменовался заметным снижением остроты проблемы регистрации по месту жительства или пребывания». Значит, есть и какие‑то положительные сдвиги.

В.Лукин: Да, люди стали меньше жаловаться.

Д.Медведев: Если меньше жалуются – это первый признак того, что более или менее нормальная ситуация.

В.Лукин: Это первый признак того, что эта ситуация нормализуется.

Я вообще, конечно, плохой вестник, потому что занимаюсь жалобами, а не комплиментами, поэтому я на это меньше внимания обращаю. Но есть целый ряд положительных моментов. Такая организация, как «АГОРА» [Межрегиональная ассоциация правозащитных организаций], я об этом в заключении пишу, не была замечена в слишком «любовном» отношении к властям – она отметила очень положительные сдвиги, которые в некоторых судебных делах произошли.

С одной стороны, жалуются на судей и продолжают жаловаться, с другой стороны – есть вещи, которые вызывают уважение. Например, с агрессивными националистами, такими, прямо скажем, фашиствующими, суды стали обращаться значительно более адекватно. Есть целый ряд других решений.

Д.Медведев: Вы упомянули ещё практику по делам об экономических преступлениях, в том числе практику, которая формируется под влиянием законопроектов, внесённых в последнее время по моей инициативе.

Я считаю, что в целом эта практика свидетельствует о том, что мы взяли правильный курс, что за определённые экономические преступления точно наказание должно быть иным, чем это практиковалось раньше, что меры пресечения, которые применяются к лицам, подозреваемым в совершении соответствующих преступлений, не должны быть сверхсуровыми. Как правило, это должны быть меры, не связанные с лишением свободы, с заключением под стражу.

Но то, что эта практика пёстрая, у меня тоже на сей счёт есть информация, она подтверждается и Вашим докладом. Она должна корректироваться при помощи руководящих разъяснений пленумов судов, прежде всего пленума Верховного Суда, и созданием адекватной практики применения соответствующих законов.

<…>