Президент России — официальный сайт

Документ   /

Начало ответов на вопросы журналистов

Вопрос: Владимир Владимирович, во время саммита и на ваших встречах африканские лидеры неоднократно вспоминали про Советский Союз, про те крепкие отношения, которые были созданы тогда. В связи с этим у меня возникает вопрос. В советское время наша страна была ведущим голосом национального освобождения и социальной справедливости для всего мира, в том числе для Африканского континента.

В.Путин: Ведущий голос – очень хорошо, но ведущий голос и автомат Калашникова – гораздо эффективнее было, в то время. Поэтому все помнят о нашей конкретной помощи странам Африки в борьбе за их освобождение.

Вопрос: В том числе, однозначно. Какие смыслы сейчас несёт современная Россия в Африку? Есть ли нам что-то предложить помимо торгово-экономического сотрудничества, и какое сотрудничество востребовано со стороны Африки?

В.Путин: Вы знаете, я часто думаю, когда встречаюсь с нашими африканскими друзьями, вот о чем. В какой-то момент в советское время, я это помню хорошо, у нас в обществе сложилось мнение, что мы зря тратим деньги. Ну, зачем мы тратим деньги на Африку? Где эта Африка? У нас своих проблем много.

И сейчас, когда я общаюсь с нашими друзьями из Африки, я с благодарностью думаю о тех людях, которые проводили такую политику в Африке. Они создали мощный задел прочности, дружеских отношений с африканскими странами, который… Не знаю, они сами-то рассчитывали на такой результат или нет. И это, конечно, делалось тогда, и наши попытки работать на африканском направлении сегодня делаются в интересах, прежде всего, России.

Здесь очень много составляющих. Экономическая – давайте начнём с экономики. Такой огромный потенциал, и он нарастает, причём очень быстрыми темпами, в геометрической прогрессии. Уже 1,5 миллиарда человек в Африке, и это очень молодое население, растёт очень быстрыми темпами.

Все хорошо знают, что Африканский континент – это кладезь минеральных ресурсов, так и есть. Некоторые страны в Азии фактически свои резервы переводят в минеральные ресурсы Африки. Вы знаете, талантливые люди, очень быстро идёт развитие. Да, бедное население ещё, это понятно, мы всё это хорошо знаем, но прогресс очень быстрый.

Вы знаете, мы все живём, это и вас касается тоже: утром встали – на работу – с работы домой. А те, кто занимается профессионально, в том числе из журналистской среды, эти люди, конечно, видят, что в мире происходит. Мир быстро меняется.

Вот Индонезия. Такой потенциал колоссальный, огромный потенциал. Я сейчас не говорю про Индию, про Китай, про это все знают. Бразилия. Африка. Там есть страны – просто лидеры, понимаете? Я не могу сказать, что всё будущее за Африкой, нет, мир многообразен. Но у Африки большой потенциал.

Поэтому, конечно, мы должны использовать всё, что было наработано ещё с советских времён, эти очень добрые, доверительные отношения, и работать по-новому, конечно.

Да, тогда мы много делали в одностороннем порядке, но по-другому было невозможно. Но это всё играет [роль], в том числе в практическом плане. Допустим, мы построили много электростанций, построили много металлургических заводов, объектов инфраструктуры. Это требует обновления, ремонта, развития – и на нашей, отечественной, да пускай даже ещё советской базе, конечно, для нас это делать легче, дешевле и эффективнее. Это просто реальный практический задел, которым мы должны заниматься. В некоторых местах и делаем.

Но сейчас, вы знаете, наши африканские друзья не просят каких-то подачек. Более того, и на первом саммите, и потом в двустороннем формате между саммитами, и на этом многие говорили: мы не пришли что-то просить. И это правда. Не было ни одной прямой просьбы: дайте нам то, дайте это, – нет, все стараются найти взаимоприемлемые и для обеих сторон интересные проекты. Это изменение, причём такое серьёзное.

Но все помнят то, что происходило в период их борьбы за независимость. Поэтому эти два или уже два с половиной, можно сказать, три дня мне было очень приятно осознавать, что… Разные люди есть, конечно, разные страны, и политика разная, но в целом Африканский континент к нам настроен в высшей степени дружественно и положительно. Это важная база, на основе которой можно строить отношения и делового плана.

У нас небольшой товарооборот, но потенциал колоссальный. Причём интересуются не только зерном и ещё чем-то – я сейчас скажу об этом, это тоже важно, потому что многие люди там недоедают, 600 миллионов не имеют электроэнергии, электричества у 600 миллионов нет. Но потенциал колоссальный. Многие интересуются не просто зерном, а сельским хозяйством, развитием сельского хозяйства, строительством предприятий, новыми сельскохозяйственными технологиями, сельхозтехникой, строительством предприятий, производящих удобрения, – не просто «дайте удобрения», это тоже неплохо, конечно, но хотят строительство этих предприятий. Причём готовы принимать наши инвестиции и нашему бизнесу давать возможность развиваться – строить, внедряться, зарабатывать на этом рынке.

То же самое касается энергетики. И атомная энергетика востребована. Многие страны подошли к тому, чтобы использовать атомную энергетику – и хотят этого, и могут это сделать.

Интересуются развитием в области космоса, реально работают в этом направлении. Вы знаете, ведь во всём мире в развивающихся странах… В Азии, посмотрите, совсем недавно в некоторых государствах трудно было себе представить – сегодня в космос летают. Всё это очень быстро происходит. Упускать нельзя, тем более если у нас есть такой колоссальный задел советского времени.

Атмосфера была очень раскованная, дружеская в полном смысле этого слова. Люди хотят с нами работать. Ну а мы должны, конечно, сделать всё для того, чтобы двигаться по этому направлению, и будем это делать. Я уже некоторые сферы деятельности назвал в сфере экономики, конечно, там, где можно, будем их поддерживать, и гуманитарную помощь будем оказывать и так далее.

Очень востребована совместная работа в сфере безопасности. Африка страдает до сих пор от терроризма. И во многих регионах, во многих странах это проблема. И для того чтобы экономика развивалась хорошо, мы это всё с вами хорошо знаем, нужна стабильность во внутренней политике, а стабильность невозможна, если не обеспечена безопасность. Поэтому в этом плане они искренне хотят с нами продолжить работу, в том числе в сфере ВТС, и они не боятся какого-то давления извне. Работают. И оружие закупают, в наших вузах Министерства обороны проходят подготовку десятки и сотни военнослужащих из стран Африки. Они учатся у нас. Тоже хороший задел на будущее, имею в виду, что, когда люди военных профессий возвращаются к себе, сохраняются связи, контакты, уровень доверия определённый, их умение работать, воевать на нашей технике. Значит, следующий шаг – это ВТС, поставка оборудования. И как мы, скажем, делаем в Индии: многие сейчас ставят вопросы и готовы, они и технологически готовы к тому, чтобы начать производство на их территории. В принципе очень много сфер соприкосновения, где мы могли быть друг другу полезны, и африканские страны, повторяю ещё раз, так и говорят: мы не пришли с протянутой рукой, мы ищем совместных интересных, обоюдовыгодных проектов.

И, наконец, международные дела, работа на международных площадках. Они нуждаются иногда в нашей поддержке как страны – постоянного члена Совета Безопасности. И многих вспоминали. Честно говоря, если по-честному, я сам уже забыл, что мы их где-то поддержали, а они помнят. Они этого не забывают. Поэтому [говорят]: спасибо, вы сделали там-то то-то, нас поддержали. Ну да, пожалуйста. Потом вспоминаю только – действительно поддержали.

Но с нашей стороны – мы ведь тоже искренне относимся к Африке. Знаете, есть такое известное правило: мы любим человека за то, что мы ему сделали хорошего, и ненавидим, если мы ему причинили зло. В этом есть большой смысл, потому что мы отражаемся как в зеркале в человеке в зависимости от того, что мы для него сделали. Мы сделали что-то хорошее, мы смотрим на него, вспоминаем – и нам приятно: ой, какой я молодец, ой, какой я хороший. Какую-нибудь гадость человеку сделали, смотрим на него и говорим: нет, нехороший человек, – потому что мы сами нехорошие в этом случае. Мы сами вспоминаем о том, что мы сделали какую-то гадость.

Что касается Африки, то нам не в чем себя упрекнуть. Мы в отношении Африки сделали много полезных, добрых дел. И когда мы общаемся с африканскими лидерами, и они сами об этом говорят, всё равно возникает такое чувство, что мы приличные люди. В этом случае так оно и есть, и это очень хорошо.

Вопрос: Владимир Владимирович, расскажите, пожалуйста, подробности о вчерашней ночной встрече по украинской проблеме. Какие вопросы интересовали наших африканских партнёров? Удалось ли прийти к какому-то знаменателю? Будем ли мы вообще претворять в жизнь мирную инициативу африканских стран или хотя бы какие-то отдельные положения из неё? Не откажутся ли они от неё сами, поскольку получили от нас заверения, что мы поставим им зерно, нуждающимся странам, в том числе и бесплатно?

Спасибо.

В.Путин: Да нет, одно с другим никак не связано. Ведь когда мы говорим о том, что Советский Союз оказывал помощь африканским странам в борьбе за независимость, надо не забывать, что в это время Украина была частью Советского Союза, и они в общем и целом к Украине относятся хорошо и искренне, хочу это подчеркнуть, они искренне думают о том, что бы сделать такого, чтобы конфликт был прекращён. Это они делают не только и не столько под давлением извне, а исходя из внутренних побуждений. Некоторые учились там, на Украине, правда, учились на русском языке, естественно. И националисты на Украине им не нравились и тогда, и сейчас. Некоторые рассказывали, как с ними обращались тогда эти националисты.

Но сама инициатива, как любая мирная инициатива, она хороша тем, что направлена на поиск мирного решения конфликта. Есть вещи, которые после нашей встречи в Петербурге полтора месяца назад, эти положения, так скажем, или пункты этой мирной инициативы, они реализуются. Они, правда, и так, и так реализуются, но тем не менее в этих инициативах… Там десять пунктов всего, один из этих пунктов – это обмен пленными, обмен удерживаемыми лицами, решение вопросов семейного, гуманитарного характера, связанных с детьми и так далее.

Вы знаете эту раздутую на самом деле историю с похищением детей. Мы объясняем просто: никакого похищения не было, была попытка и конкретные действия, направленные на спасение детей, которых вывозили из зоны боевых действий. Ну что же, детские дома оставлять там под ударами артиллерии, что ли? Конечно, детей вывозили.

Но есть случаи, когда семья распалась, какие-то семейные проблемы, один родитель живёт на Украине, один оказался… У нас конкретный случай есть: мама с ребёнком жила в России, мама ушла из жизни, умерла, просто заболела чем-то, а отец остался на Украине, а ребёнок один. Конечно, мы готовы отдать этого ребёнка отцу. Здесь никаких проблем нет вообще, это придуманная история.

Мы это объясняем, говорим, что у нас есть Уполномоченный по делам ребёнка. Я был удивлен, они многие назвали сразу фамилию: Львова-Белова. Я несколько опешил. Они знают об этом. То есть люди погружаются, понимаете, для них это небезразлично. Это один из пунктов.

Но есть вещи, которые трудно реализуемы или нереализуемы. Например, один из пунктов – «прекращение огня». Но украинская армия наступает, они в атаке, что называется, реализуют крупномасштабное стратегическое наступление. К нам-то что обращаться с прекращением огня? Мы же не можем прекратить огонь, когда на нас наступают. Когда я так говорю, люди задумываются.

Или, например, «начать мирные переговоры». А мы и не отказывались. Вы и сами знаете, я всё время говорю, что мы не отказывались никогда от мирных переговоров. Но если там подписан декрет, запрещающий вести переговоры… Я говорю: есть декрет, запрещающий вести переговоры, а мы не отказываемся. Люди за столом вчера задумались, переглянулись между собой. А как они могут на этом настаивать? Ведь для того, чтобы этот процесс начался, нужно чтобы было согласие с обеих сторон.

Есть какие-то другие вещи, попроще. Но в целом инициатива, на мой взгляд, может быть положена в основу каких-то процессов, направленных на поиск мира, так же как и другие, например, китайская мирная инициатива. Да они и не претендуют на то, чтобы их инициатива вступала в какие-то противоречия либо конкурировала с другими.

Но в целом разговор был долгим, предметным. Ну сколько, мы часа полтора-два, наверное, разговаривали, каждый высказался по этому вопросу.

Хочу ещё раз подчеркнуть: это было с абсолютно дружеских позиций, именно реальный поиск каких-то путей, поиск каких-то возможностей для того, чтобы ситуацию разрядить.

 <…>