Президент России — официальный сайт

Документ   /

* * *

Д.Медведев: Александр Владимирович, давайте вернёмся к заседанию президиума Госсовета, который мы проводили в Вологде и где говорили об уголовно-исполнительной политике, где обсуждались разные вопросы, включая вопросы более частого использования в нашей стране наказания, не связанного с лишением свободы, а также новых видов наказаний.

Там давался целый ряд поручений. Доложите, что сделано, что ещё не сделано.

А.Коновалов: Уважаемый Дмитрий Анатольевич, время показало, что те решения, которые были приняты по результатам обсуждения состоявшегося в Вологде президиума Государственного совета, были абсолютно своевременными.

Проблемы, которые сложились в пенитенциарной системе Российской Федерации, носят затяжной, многолетний, даже многодесятилетний характер. И уже после того, как мы начали выстраиваться на марше, меняя ситуацию, продолжали, к сожалению, происходить очень прискорбные эпизоды, в том числе смерть людей в следственных изоляторах. Кстати, нужно признать, что эти случаи не единичны, например, за 2008 год умерло 277 человек, за 2009-й – 233.

Д.Медведев: Известность получают только самые резонансные преступления, или, скажем так, события.

А.Коновалов: Это правда. Более того, известность о смерти этого человека наступила в результате того, что внимание было приковано к делу, которое расследовалось в его отношении, имею в виду смерть Сергея Магнитского.

Но десятки других людей умирают, и в некоторых случаях их пребывание в местах изоляции от общества было необязательным.

Хотя ситуация стала меняться, и по итогам первых шести месяцев текущего года мы наблюдаем почти 20-процентное снижение арестованных до суда людей.

Д.Медведев: По экономическим преступлениям есть данные у Вас, то, что мы недавно изменили, то, что я в закон вносил?

А.Коновалов: Думаю, что это сокращение как раз в основном за счёт таких преступлений, но у нас нет точных данных, по какому количеству дел следователи не стали выходить за арестом. Я знаю, что где‑то в 80 случаях суды отказали, в случаях, когда следователи всё‑таки возбуждали ходатайства об аресте людей по таким делам.

К сожалению, принципиально не изменилась структура преступлений, по которым ставится вопрос перед судом об аресте преступников до суда. Это по‑прежнему около 40 процентов дел по преступлениям не тяжким и не особо тяжким. Это нам кажется по‑прежнему сохраняющейся проблемой, которую стоило бы менять.

Тем не менее, что поменялось за время, прошедшее после вологодского президиума Госсовета. Во‑первых, разработана и практически проходит сейчас последние этапы согласования концепция многолетних изменений, многолетнего развития пенитенциарной службы в Российской Федерации.

Она предполагает в том числе и переход на новые виды наказания с существенным креном в сторону так называемых альтернативных мер наказания, то есть не связанных с изоляцией от общества. Она предполагает раздельное содержание: особо опасный спецконтингент – рецидивистов, по‑настоящему закоренелых преступников, – в тюрьмах, а людей, которые совершили менее опасные для общества деяния, – в так называемых колониях-поселениях.

Кстати, уже сейчас мы приступили к такой сепарации спецконтингента и впервые за много десятилетий истории нашего государства сейчас последовательно проводим принцип разделения людей, которые впервые осуждены к лишению свободы, от тех, кто уже многократно нарушал закон.

Такая работа по сепарации спецконтингента была проведена в течение прошедшего года, и сейчас практически 80 процентов осуждённых разделены друг от друга, имею в виду, в 80 процентах мест лишения свободы эта работа завершена.

Д.Медведев: Хорошо. Мы с Вами понимаем, конечно, это трудная система. Она формировалась под влиянием разных исторических факторов и в дореволюционный период, и в советский период, но мы знаем, насколько она была жёсткой даже по отношению к тем, кто, наверное, не заслуживал такого жёсткого отношения и отбывал наказание, не говоря уже об огромном количестве людей, которые находились там без вины.

Почему я об этом вспоминаю? Потому что, к сожалению, наследие в этом плане очень тяжёлое. И ещё нужно будет предпринять много усилий для того, чтобы наша пенитенциарная система, система исполнения наказаний стала современной, эффективной, мотивирующей к тому, чтобы не совершать преступлений, карающей, естественно, потому что цель наказания в том числе и в этом, но в то же время основанная на современных принципах, основанная на Конституции, на правильном отношении к базовым правам и свободам человека. Поэтому эту работу нам придется продолжить.

Что же касается создания стимулов для следствия не обращаться всякий раз за санкцией об аресте, когда это не требуется, то здесь нужно подумать, как это всё‑таки сделать. Потому что мы приняли решение по экономическим преступлениям, но есть масса других не тяжких преступлений, где точно никакого резона отправлять человека за решётку нет. Его там только испортят или он, извините, заболеет чем‑нибудь. Поэтому об этом тоже нужно думать.

По всей вероятности, это должны быть какие‑то новые подходы к уголовно-процессуальному законодательству. Думаю, что если бы Министерство юстиции этим вопросом занялось, то был бы толк.

А.Коновалов: Дмитрий Анатольевич, во‑первых, Вы уже заложили ряд важных основ на будущее, например, в части избрания альтернативных мер пресечения. В начале этого года был принят закон, который существенным образом расширяет возможности по применению залога. Это то, чем живут, по сути, правовые системы всех зарубежных стран. Это наиболее распространённый и применяемый вид меры пресечения.

Д.Медведев: А суды сейчас более активно используют залог? Есть информация?

А.Коновалов: Думаю, что существенного сдвига пока не произошло, но это вопрос времени, наверное, времени на раскачку. Самое главное, что есть очень серьёзное расширение возможностей.

Позволю себе Вам напомнить, что мы сейчас разрешаем, законодательство позволяет обращаться с ходатайством об избрании залога любому лицу, необязательно родственнику или адвокату.

Д.Медведев: Да, я помню. Мы это специально обсуждали, чтобы залог принимался от имени любого третьего лица.

А.Коновалов: И напрямую в суд.

Кроме того, очень серьёзные меры, очень важные и своевременные меры были инициированы Вами в связи с оценкой состояния медицинских сервисов в пенитенциарной системе.

Сегодня мы вышли на примерное понимание, как их нужно организовывать. И, кратко говоря, основной тренд, видимо, это переход на систему одноканального финансирования через ФОМС в тех случаях, когда это возможно, с сохранением пока на этом переходном этапе какой‑то части тюремной медицины в тех отдалённых территориях, особо тяжёлых учреждениях, куда пока проблематично ожидать прихода гражданских медиков. Но то, что эту систему нужно изменять, это совершенно однозначно.

Что касается собственно избрания мер пресечения, то мы по‑прежнему считали бы правильным расширить полномочия прокурора в этой стадии уголовного процесса, но и по‑прежнему предлагаем принципиально изменить подход к возможности выбора меры пресечения в виде ареста, в частности, сократить эти возможности только до дел о тяжких, особо тяжких преступлениях с исключениями для неких особых случаев и по другим преступлениям, когда личность преступника настолько одиозна, что иной меры пресечения, кроме ареста, к нему не применить.

Д.Медведев: Мы вернёмся к обсуждению этого вопроса и в рамках нашей комиссии, которую я провожу регулярно, имею в виду совещание с участием судей и ключевых министров, и в рамках той работы, которую ведёт Администрация Президента.

<…>