Президент России — официальный сайт

Документ   /

Д.Медведев: Добрый день, уважаемые коллеги!

Сегодняшнее заседание Комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики нашей страны я предлагаю посвятить законодательным вопросам, вернее, вопросам нормативно-правового регулирования инновационной деятельности. Собственно, всё, чем мы занимаемся, в конечном счёте воплощается в тех или иных нормативных установлениях. Но сегодня мы с вами акцентируем внимание именно на огрехах или проблемах, если хотите, действующего законодательства, которое непосредственно сказывается на экономических процессах, на модернизации экономики, которой мы занимаемся.

В законодательстве много препятствий, которые не позволяют быстро и эффективно осваивать новейшие технологии как малым предприятиям, так и крупным холдингам. Такие барьеры, естественно, существуют и в ведомственных документах, и в инструкциях, в иных подзаконных актах, да и в актах Правительства, в постановлениях Правительства (поэтому нужно всё смотреть на просвет, что называется, и законы, и подзаконные акты). В конечном счёте всё это сказывается негативным образом на инвестиционном климате. Ну а российский бизнес и иностранный бизнес не проявляют заинтересованности к инновациям, которую мы ожидали.

Вот один из примеров. Недавно был принят закон, который позволяет научным и образовательным структурам, учреждениям, нашим университетам создавать малые предприятия для внедрения своих разработок. И в принципе всё бы ничего, но вузы и иные научные учреждения не вправе без проведения аукционов и конкурсов предоставлять в аренду помещения и оборудование, то есть, собственно, для этих малых предприятий сами университеты, которые их учреждают, без конкурса оборудование давать не могут. На них распространяется, насколько я понимаю, просто общий порядок, который существует в этом случае.

К чему это приводит? Понятно, что, во‑первых, это требует проведения достаточно сложных процедур. И, во‑вторых, если придёт кто‑то, что называется, с улицы, то у того малого предприятия, которое создано самим университетом, есть все шансы ему проиграть, несмотря на то что целью проведения этого конкурса было наделение имуществом, оборудованием созданного малого предприятия. Это очень странно смотрится.

На такие малые предприятия пока не распространяется и упрощённая система налогообложения. Данная норма предусмотрена в специальном законе, который, собственно, уже сейчас будет направлен на подписание. Этот пример ясным образом показывает, какие недостатки в законодательстве могут остановить решение подчас очень серьёзных вопросов.

Но мы не первые, конечно, кому приходится решать эти нормативные вопросы. Многие страны сталкивались с необходимостью серьёзного обновления нормативно-правовой базы, причём по, казалось бы, таким очень специальным вопросам, которые раньше воспринимались как самоочевидные. В качестве примера обычно приводят Соединённые Штаты Америки, в которых патенты на результаты университетских исследований до начала 80-х годов, тех исследований, которые финансировались государством, автоматически переуступались правительству. И у правительства не было специального механизма коммерциализации соответствующих изобретений. Потом они это законодательство поправили.

Отдельно остановлюсь ещё на одном законе и законодательстве в целом – о государственных закупках. За пять лет его действия в него было внесено 19 пакетов поправок, однако проблемы остаются, и этот закон сегодня не ругает разве что ленивый.

Положительный эффект, который достигается при закупках простых и типовых товаров, существенно перекрывается потерями, которые возникают от приобретения инновационной, технически сложной, уникальной продукции. По оценкам экспертов, до реформирования системы госзакупок о так называемых откатах в этой сфере говорила приблизительно треть предприятий, а через четыре года – уже практически половина. Этот закон нуждается в серьёзной корректировке, о чём я скажу и завтра, но сегодня выделю два момента, которые прямо влияют на закупку инновационной техники и разработок.

Во‑первых, есть товары длительного пользования – те, на которые эксплуатационные расходы сравнимы или даже больше цены приобретения. Заниженная цена приобретения – это заведомо некачественный товар, его приходится закупать снова и снова, практически каждый год, ну а заказчик будет всегда иметь оправдание, что он всё делал по закону. Полагаю, что закупка таких товаров должна осуществляться с учётом стоимости их эксплуатации.

Во‑вторых, есть сложные комплексные проекты. В начальный период их реализации крайне трудно сформулировать все потребности в государственных закупках, вписаться в те процедуры, которые сейчас предусмотрены законом. Поэтому необходимо ввести в практику государственных закупок специальные процедуры, которые должны учитывать специфику инновационной продукции. Без этого не обойтись. Она не укладывается в общие рамки. Это другая продукция, отличная от стандартной продукции.

Кроме того, необходимы уточнения в законодательство о валютном регулировании и валютном контроле в целях сокращения избыточных требований и дублирования информации, которая предоставляется инновационными предприятиями. Надо упростить и порядок таможенного контроля, и таможенного администрирования поставок, в том числе опытных и лабораторных образцов.

Изменения в законодательство о техническом регулировании, которые упрощают требования для новой продукции и для признания сертификатов, выданных в Европе. Мы об этом говорили, но, к сожалению, таких изменений пока нет.

Далеко от своего совершенства наше миграционное законодательство. Кое‑какие меры мы предпринимали, но тоже далеко не все, в частности, специалист-иностранец, который уже работает в нашей стране, вправе находиться в командировках по нашей территории не более 10 дней в году. Я, честно говоря, не знал об этой норме. Когда начал смотреть материалы к сегодняшнему заседанию – это просто что‑то из области регулирования советского периода. В каждом иностранце, соответственно, предполагают человека, который приехал в Россию только для одного – собирать информацию. Поэтому чем меньше он по стране передвигается, тем лучше для нашей страны. А лучше пусть сидит на месте. Ещё лучше – пусть вообще не приезжает: меньше хлопот у правоохранительных органов и спецслужб. Надо это изменить.

Просил бы также обратить внимание на вопросы предоставления гарантий выполнения договоров в области научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ. После введения нормы о внесении гарантийной суммы в размере до 30 процентов от общей суммы по тем контрактам, которые заключаются на сумму более 50 миллионов рублей, оказалось, что доступ к таким кредитам для малых и средних предприятий и, соответственно, к выполнению госзаказа по таким работам фактически закрыт. А ведь предприятие должно изъять из оборота на весь срок контракта довольно солидную сумму. Ну и, конечно, вряд ли наш малый бизнес способен себе такую роскошь позволить, то есть внести эту гарантийную сумму в размере около 30 процентов от общей суммы. Альтернативой, конечно, является обычная полноценная банковская гарантия. Но это тоже вещь непростая, и за ней ещё нужно побегать, доказать банку, что ты можешь такую гарантию получить, что помещаешься в нормативы, ну и вообще способен, что называется, быстро расплачиваться по таким гарантиям.

Я думаю, что нам нужно вернуться к этой теме и принять взвешенное решение.

Есть ещё одна тема, которая у нас в принципе в законодательстве урегулирована. Это так называемые бизнес-ангелы, которые помогают юридическим лицам. Но нет правил, касающихся таких помощников физических лиц, которые вкладывают средства в развитие малых и средних предприятий. Можно было бы рассмотреть возможность освобождения их от налогообложения доходов, которые возникают от продажи акций инновационных компаний.

Уважаемые коллеги, мы все понимаем, что организационно-технологическое состояние отраслей, которые должны подвергнуться модернизации, далеко не соответствует современным требованиям. Есть примеры точечного обновления оборудования, но они практически не влияют на ситуацию в целом. Наша задача – добиться кардинальных институциональных перемен. И это можно сделать, лишь создав соответствующую систему стимулов, прежде всего законодательных.

Я уверен, что мы способны улучшить наше законодательство. В принципе это тот процесс, который должен идти постоянно. Мы с вами не можем создать законодательство, которое будет в полной мере отвечать любым нашим запросам, изменяющейся ситуации. Придётся делать это постоянно и очень настойчиво.

При этом в конце хотел бы сказать ещё одну вещь. Совершенствование законодательства – это, конечно, очень важный момент. Но нам не нужно впадать в иллюзии и полагать, что само по себе изменение законодательства способно привести к быстрой модернизации нашей экономики. Это результат действий самых разных сил и сложения самых разных потенциалов. Юридическая, нормативная оболочка – лишь один из элементов. Важный, но только один.

Пожалуйста, слово для доклада Министру экономического развития Эльвире Сахипзадовне Набиуллиной.

Э.Набиуллина: Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Уважаемые коллеги!

Предложения по улучшению условий для инноваций, которые мы выносим сегодня для обсуждения, во многом являются результатом конкретной работы по пяти направлениям модернизации. То есть, осуществляя эту конкретную работу, мы как раз и столкнулись с теми проблемами в законодательстве, которые не позволяют её делать максимально эффективно. Конечно, формулировка достаточно широка. Если её не ограничивать, она может поглотить собой половину экономической политики, поэтому мы сосредотачивались в основном на тех мерах, которые непосредственно влияют на инновации.

Для удобства подготовлена презентация. Она называется «Предложения по улучшению условий для инновации», у вас есть на столах. И на слайде номер два мы распределили по укрупнённым статьям инновационного цикла, какое законодательство для бизнеса наиболее важно, на наш взгляд. На каком этапе – какое законодательство. И, несмотря на те ограничения по предмету, о которых я говорила, это всё равно широкий спектр вопросов, начиная от интеллектуальной собственности, государственных закупок до изменений в миграционном законодательстве и промышленной безопасности. Вы здесь видите, что определённое законодательство имеет особую важность на стадии исследований и разработок, на стадии стартапов, на стадии действующих предприятий.

Позвольте я начну с вопросов интеллектуальной собственности. У нас до сих пор не отлажен механизм перехода прав на результаты интеллектуальной собственности к наиболее эффективному собственнику, который готов и способен эти права коммерциализировать.

В регулировании оборота прав на результаты интеллектуальной деятельности основная проблема связана с теми результатами, которые созданы с использованием бюджетных средств. А если учесть, что сейчас доля государства в финансировании НИОКР [научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы] составляет около 60 процентов, если мы не наладим эффективный механизм в этой сфере, то значительная часть денег, направленных в науку, так и не будет приносить адекватной отдачи от этих средств.

Государство сейчас является собственником большого количества невыявленных и неоформленных результатов интеллектуальной деятельности, часть из которых создавалась ещё в советское время. Но эти результаты теряют каждый год свою актуальность, т. к. не используются.

Более того, даже оформленные права на результаты интеллектуальной деятельности не всегда коммерциализируются, поскольку закрепляются часто за бюджетными организациями, у которых недостаточно стимулов к коммерциализации. Хуже всего обстоит дело с возможностью получения автором-изобретателем выгоды от своей интеллектуальной деятельности как в силу неурегулированности порядка получения вознаграждения автором, так и в силу минимальных шансов получить возможность коммерциализации собственного изобретения.

Предпринимался ряд попыток для того, чтобы эту проблему решить. Нам кажется, нужно действовать более решительно. Предлагается принять решение о заявительной приватизации интеллектуальных активов или, как мы её назвали, интеллектуальной амнистии активов, созданных за бюджетные средства (до введения в действие четвёртой части ГК [гражданского кодекса]) и до сих пор не зарегистрированных.

Предлагается, чтобы государство определилось в течение короткого времени, например года, на какие результаты интеллектуальной деятельности оно хочет оставить права за собой, чтобы оно их соответствующим образом зарегистрировало. Ещё год, может быть, дать авторам изобретений после того, как государство эти права зарегистрировало, остальное оставили на рассмотрении, также зарегистрировать права. Если авторы не регистрируют [права], дать возможность любым заинтересованным лицам обратиться с регистрацией этих прав. То есть «право первой ночи» у государства, потом – у авторов, а в дальнейшем уже у всех заинтересованных лиц. На наш взгляд, эта мера способна всё‑таки ввести в оборот часть интеллектуальной деятельности.

Второй вопрос в этой же связи. Нам нужно соблюсти баланс интересов между государством и разработчиками и возможность государства использовать неисключительные права на результаты интеллектуальной деятельности, созданные за бюджетные средства. Но тогда необходимо чётко регламентировать, как государство использует эти неисключительные права, чтобы не подрывать у бизнеса стимула к коммерциализации этих прав.

На пятом слайде дополнительные меры, связанные с интеллектуальной собственностью, касаются отнесения расходов на патентование к расходам на НИОКР для целей налогообложения и включение расходов на патентование также в перечень расходов по Фонду содействия развитию малых предприятий [Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере] и проектам в рамках федеральных целевых программ. Эта мера в предварительном порядке проработана с Минфином и, на наш взгляд, также способна дать определённую отдачу.

Второе направление – о направлении госзакупок. Дмитрий Анатольевич, Вы уже сказали в целом о проблемах, действительно их много. Основная проблема связана с тем, что всё законодательство ориентировано на аукционный принцип и минимизацию цены. И такая ориентация создаёт сложности с использованием госзакупок для стимулирования инноваций. Поэтому, на наш взгляд, готовя системные поправки в 94-й закон, о которых Вы говорили, уже в ближайшее время нужно внести изменения и в действующий закон для того, чтобы дать возможность внедрять процедуры, которые позволят закупать инновационную продукцию. Нами предлагается применять возможность индивидуальных решений Правительства по введению особенностей закупки продукции, в том числе технологически сложной, инновационной, когда появится возможность предквалификации поставщиков, многоэтапности конкурса и так далее. Кроме того, предлагается ввести изменения в законодательство. Это важно для крупных технологических проектов с возможностью заключения контрактов жизненного цикла.

И третье направление, по которому сейчас подготовлены поправки, – это введение в закон возможности использовать в качестве критерия победителя не только цену приобретения, но и стоимость владения. Это очень важно для инновационной продукции. Когда госзаказчик покупает товар, смотрит не только на его текущую цену, но и на расходы на содержание, расходные материалы, потребление энергии, стоимость эксплуатации – именно те эффекты, которые часто связаны с инновациями.

Отдельный вопрос – возможность заключения в рамках госзакупок офсетных сделок, что важно при особо крупных контрактах на поставку зарубежного оборудования, например, медицинского, другого оборудования, применяются многими странами. Мы также такое изменение в законодательство должны ввести, безусловно, с учётом всех требований и норм ВТО. Предлагаемые поправки обозначены на шестом слайде. Они сейчас проходят процедуру согласований, и мы надеемся, что в ближайшее время их подготовим.

Ещё одна процедура, связанная с госзакупками, – это закупки научно-исследовательских разработок (НИР). Для этих закупок характерна вынужденная субъективность оценки при принятии решений по выбору потребителя. Нынешнее регулирование создаёт массу поводов для злоупотреблений. И чтобы снизить эти риски, предлагается предусмотреть всё‑таки возможность заказчику устанавливать дополнительные требования, повысить его гибкость, но одновременно повысить независимость отбора этих победителей и независимость приёмки результатов научно-исследовательских разработок.

Ещё один вопрос, который в связи с закупками НИР я хотела бы поднять, – это вопрос, связанный с использованием бюджетных средств. Его поднимали представители многих рабочих групп. Здесь у нас нет согласованной позиции пока с Министерством финансов, но постановочно я бы хотела его поднять, он касается вопроса возвращения неиспользованных средств в конце финансового года госзаказчику. На наш взгляд, нынешняя система создаёт стимулы для приёмки некачественных работ, фиктивной приёмки работ, под обещания, никак не формализованные, доработать в следующем году, и по НИОКРам это тоже огромная проблема и поводы для претензий к заказчикам со стороны контролирующих органов. На наш взгляд, нужно подумать на эту тему, хотя есть и вопросы, связанные с этим, но мы посмотрели международный опыт, многие страны это применяют. Например, во Франции это не осуществляется на уровне госзаказчиков, а есть специальная межминистерская комиссия, которая, анализируя обоснованность возможности переноса этих остатков, принимает такие решения. Иначе преимущество, которое нам даёт трёхлетнее финансовое планирование, мы не можем полностью использовать. У заказчиков нет возможности использовать эти ресурсы в течение 36 месяцев. Мы знаем, что у нас появляются и новые задачи в бюджетном цикле, появляются дополнительные доходы, когда мы принимаем решения в течение года, и это невозможно исправить только повышением дисциплины планирования со стороны госзаказчиков. Поэтому мы предлагаем всё‑таки на эту тему подумать.

Следующая тема касается налогового регулирования. Здесь два вопроса, связанных с инновационными компаниями.

Первый. Действительно, для поддержки бизнес-ангелов [частные инвесторы, вкладывающие финансовые средства в инновационные проекты на этапе их создания] распространить предложение по налогообложению прироста капитала на физические лица и также распространить эту норму не только на акции инновационных компаний, но и на долю. Потому что многие компании существуют в виде…

Д.Медведев: Обществ с ограниченной ответственностью.

Э.Набиуллина: Да, обществ с ограниченной ответственностью.

Следующая тема, о которой Вы уже сказали во вступительном слове, касается так называемого 217-го закона, связанного с созданием малых и средних компаний. Здесь вопросы и аренды, и вопросы возможности передачи лицензий по цепочке от малого предприятия покупателю. Это критично, в том числе для тех направлений, которыми мы занимаемся в рамках Комиссии (IT-направлений, фармацевтики).

Обязательно нужно отрегулировать, на наш взгляд, возможность передачи создаваемому малому предприятию исключительных прав. Сейчас передаются неисключительные права, и у малой компании всегда остаются риски, что научная организация, вуз кому‑то ещё передаст эти права и возникнут конкуренты. Конкуренция – это нормально, но мы должны создать прозрачные, предсказуемые условия для тех компаний, которые получают эти права первоначально. Поэтому этот вопрос требует регламентации.

Следующее направление касается института промышленной безопасности. В отличие от других областей государственного регулирования промышленная безопасность почти не подвергалась модернизации со времён позднего СССР, и требования по промышленной безопасности, установленные преимущественно на уровне подзаконных актов, устарели, нуждаются в ревизии, они реально тормозят инновационный процесс. В качестве примера можно привести следующую ситуацию. Необходимо получать разрешение на каждое изменение конструкции экспериментальной установки в отдельных отраслях. Безусловно, такой тяжёлый порядок получения разрешений, связанных с промышленной безопасностью, тормозит внедрение инноваций.

Мы предлагаем переосмыслить эту тему и для начала подготовить концепцию совершенствования регулирования в сфере промышленной безопасности.

Следующее направление – вопросы, связанные с экспортным контролем. Мы уже однажды обсуждали на Комиссии этот вопрос. Даны соответствующие поручения. Нами в ходе проработки выявлены дополнительные проблемы. Здесь на слайде описаны эти темы. Я не буду подробно останавливаться, но эти вопросы, на наш взгляд, следует решить.

Вопросы валютного контроля. По ним сейчас подготовлены поправки. Предлагается в том числе снизить ответственность за нарушение сроков предоставления информации. Сейчас эти нарушения составляют где‑то две трети всех нарушений в области валютного контроля. И за нарушение сроков (неважно, один день или год) у нас одинаковая ответственность. Здесь, конечно, нужно дифференцировать эту ответственность. Это очень важно в связи с переходом сейчас на электронную форму взаимодействия.

Следующее направление связано с таможенным регулированием. Здесь основные положения учтены в новом проекте закона о таможенном регулировании, но тем не менее есть вопросы, касающиеся подзаконных актов. Мы выделили те направления, которые очень важны с точки зрения инноваций. Они кажутся техническими, технологическими, но от них будет зависеть, как работают все нормы, как мы правильно определяем классифицирующие признаки образцов и так далее. Это требует нашей совместной работы с Федеральной таможенной службой.

Далее, направление, связанное с совершенствованием корпоративных практик. Нам нужны соответствующие формы для осуществления венчурных инвестиций, как для фондов венчурных инвестиций, так и для проектных компаний, куда эти фонды инвестируют свои средства. В соответствии с поручениями, которые Вы давали на заседании Комиссии, посвящённом венчурному инвестированию, сейчас готовятся поправки, связанные не с введением новых организационно-правовых форм, а с введением особенностей в существующий договор товарищества на вере, и простого товарищества. Мы пошли по этому пути для того, чтобы сделать эти формы наиболее пригодными для венчурного инвестирования.

Миграционное законодательство. Вы о нём тоже уже сказали во вступительном слове. Мне, может быть, хотелось бы в качестве дополнения предложить ещё несколько мер. На наш взгляд, очень важно решить вопросы не только долгосрочного привлечения на долгие сроки квалифицированного персонала, мы решаем этот вопрос в новом законе, но и для привлечения кратковременного иностранных специалистов. Для многих проектов это становится важным.

Плюс стоит решить вопросы упрощения процедуры предоставления вида на жительство для выпускников-иностранцев – тех, которые закончили у нас высшие учебные заведения. Это также стимулировало бы наш студенческий и научный обмен.

Мы предлагаем и дополнительные меры по техническому регулированию к тем, которые обсуждались. Речь идёт об упрощении порядка формирования для новой продукции. По аналогии с режимом предварительных стандартов в европейской системе технического регулирования возможность отнесения на себестоимость расходов на выполнение работ по стандартизации и так далее.

Последний вопрос, на котором мне хотелось бы остановиться, – это вопрос правоприменения, связанного с деятельностью институтов развития в инновационной сфере. В последнее время со стороны институтов развития («Роснано», Российской венчурной компании) сформулирован запрос на разработку методических рекомендаций, направленных на разъяснение контролирующим органам особенностей поддержки инновационных проектов, связанных с высоким риском инвестирования. Потому что традиционная оценка на основе возвратности средств от инвестирования в бизнес-проект инновационного характера здесь неприменима. И, на наш взгляд, такие методические рекомендации на первом этапе могли бы быть полезными для того, чтобы оценивать деятельность этих институтов развития.

Это всё, что я хотела предложить в качестве конкретных мер, – тех мер, которые уже становятся, на наш взгляд, целесообразными, исходя из опыта работы по конкретным проектам. Но, безусловно, такие предложения будут постоянно формулироваться по мере продвижения и конкретных наших проектов.

Спасибо за внимание.

Д.Медведев: Спасибо.

Хочу сказать, что не так мало, Эльвира Сахипзадовна, предполагаете, много изменений, в том числе и тех, по которым ещё есть какие‑то споры. Тем не менее это достаточно серьёзный пакет изменений в различные нормативные акты, начиная от Гражданского кодекса и заканчивая административным законодательством в части вопросов миграционного учёта, налогообложения. Довольно серьёзный пакет. Сейчас обсудим.

В качестве маленького содоклада я передаю слово губернатору Санкт-Петербурга Валентине Ивановне Матвиенко. Валентина Ивановна, пожалуйста.

В.Матвиенко: Спасибо.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Уважаемые коллеги!

Сегодня уже нет нужды кому‑то доказывать, насколько назрела модернизация России и институциональная, и структурная, и технологическая. Своевременная стратегия, объявленная Вами, Дмитрий Анатольевич, – единственный путь вывода страны из технологической отсталости. К решению этой ключевой задачи самым активным образом должны подключиться все регионы, разработав конкретные системные программы с учётом своих возможностей, специфики, имеющегося потенциала. На мой взгляд, при оценке результатов деятельности регионов это направление сегодня должно стать определяющим. Очень важно, в том числе на уровне регионов, не заговорить, не заболтать эту тему, не превратить её в кампанию, не пытаться свести модернизацию к набору отдельных формальных мероприятий.

Мы понимаем модернизацию в самом широком смысле – перевод на инновационный путь развития не только экономики, но и всех сфер городского хозяйства, чтобы создать современные комфортные условия для жизни людей. Этот подход лежит в основе принятия нами всех решений. Для Санкт-Петербурга эта тема очень близка, собственно, создание новой столицы Российской империи стало первым успешным инновационным проектом России.

Ещё в 2008 году мы приняли комплексную программу мероприятий по созданию региональной инновационной системы, за три года расходы бюджета Санкт-Петербурга на её реализацию составят почти 6 миллиардов рублей. Программа предусматривает как институциональные меры по формированию инновационной инфраструктуры, так и прямую поддержку важных инновационных проектов, популяризацию инновационной деятельности. Ряд мероприятий, входящих в программу, мы осуществляем совместно с Правительством Российской Федерации на принципах софинансирования – это и создание особых экономических зон технико-внедренческого типа, венчурных фондов, центров трансферта технологий и прототипирования, формирование кластерной политики. Мы пошли на создание фонда предпосевных инвестиций, который должен закрыть потребность финансирования инновационных проектов на ранних стадиях, когда финансирование венчурными фондами, «Роснано», РВК ещё невозможно.

Одно из важнейших направлений нашей работы – это инвестиции в инновационный процесс. Для их привлечения город создаёт комфортные условия, вкладывая и собственные средства путём создания соответствующей инфраструктуры развития инновационных бизнес-инкубаторов, в том числе при университетах, технопарков, предоставления региональных преференций субъектам инновационной деятельности, подготовку кадров и другие. При этом в первую очередь мы ориентируемся на те проекты, которые носят авангардный, фронтирный характер. Однако инфраструктура не заработает и никакие меры институциональной поддержки не будут востребованы, если не появятся конкретные инновационные проекты, которые могут стать локомотивами, обеспечить опережающее развитие приоритетных направлений.

Условия, созданные на территории особой экономической зоны, позволили нам разместить там перспективные проекты международного уровня. Именно в особой экономической зоне будет реализовываться ряд проектов в области фармакологии, в том числе из перечня проектов Комиссии при Президенте Российской Федерации.

Санкт-Петербург – это город с многопрофильной экономикой, обладающий серьёзным и производственным, и научно-исследовательским потенциалом. Это является основой для создания инноваций в традиционных для Санкт-Петербурга отраслях: энергомашиностроении, судостроении, приборостроении. Таких примеров в городе уже множество. Это, к примеру, разработки Санкт-Петербургского ЦНИИ «Электроприбор». Институт создаёт высокоточные волоконно-оптические гироскопы, не имеющие аналогов в мире. На базе ЦНИИ конструкционных материалов «Прометей» разработаны инновационные технологии изготовления высокопрочных сталей одношовных труб большого диаметра, выпускаемых на построенном в Санкт-Петербурге заводе ООО «Северсталь». Несколько лет назад группа наших предприятий при поддержке петербургских инвесторов создала инновационный продукт – оригинальную платёжную систему «Пейкэш», которая была приобретена и внедрена в качестве базовой многими компаниями в 10 странах мира, включая США. Затем был создан новый инновационный продукт на базе материнской технологической платформы – сервисная система для осуществления микроплатёжных операций в мобильных телекоммуникационных сетях. Сегодня она уже вошла как элемент создаваемой в стране новой технологической платформы национальной платёжной системы с гигантским потенциалом рынка.

Компания «Скартел», которая ещё несколько лет назад была стартапом, развёртывает сеть четвёртого поколения в перспективном формате LTA. И таких проектов сегодня уже достаточно много.

В последние годы в Петербурге создан целый ряд новых высокотехнологичных производств с высоким экспортным потенциалом. Только в этом году мы открыли пять высокотехнологичных предприятий. Сегодня будем открывать ещё одно – «Оптоган», по производству светодиодов собственной разработки, превосходящих мировые разработки.

Вместе с тем наша промышленность, особенно её советская, громоздкая, энергозатратная часть, нуждается в глубокой модернизации по сценарию фокусированного высокотехнологичного развития, предполагающего выход базовых блоков на позиции центров технологического превосходства. Только так можно сохранить её конкурентоспособность на глобальных рынках, а не только на рынках стран СНГ. В противном случае мы понимаем, что это будет дальнейшая стагнация.

В связи с этим нами разработана и утверждена долгосрочная Концепция развития промышленного комплекса Санкт-Петербурга на период до 2020 года. Этот системный документ может быть реализован только как комплексный, предполагая жёсткую, последовательную и слаженную промышленную политику как со стороны города, так и со стороны федерального центра, в том числе в выборе приоритетных секторов промышленности, драйверов роста, на которые должна быть направлена наша поддержка. Он ориентирован на рост занятых в инжиниринге, технологических сервисах, наладках, RND, разработке программного обеспечения при сокращении доли занятых непосредственно в процессинге промышленной продукции, а также на реорганизацию системы подготовки кадров.

В целом развитие промышленности Санкт-Петербурга в данном варианте соответствует по своим параметрам сценарию инновационного развития российской экономики до 2020 года, утверждённого Министерством экономического развития. По данному сценарию предполагается повышение доли Санкт-Петербурга в объёме ВВП страны к 2020 году до 4,4 процента, а промышленной продукции предприятий Санкт-Петербурга – до 5–5,5 процента. Этот рост будет достигнут на основе диверсификации экономики города, в структуре которой ведущая роль к 2020 году перейдёт к отраслям экономики знаний, высокотехнологичным отраслям промышленности, повышения её эффективности и конкурентоспособности, повышения инновационной активности компаний, связанной с освоением новых рынков, обновлением ассортимента продукции с высокой добавленной стоимостью.

Мы заложили в концепцию радикальное повышение бюджетной поддержки инновационного промышленного сектора, осуществляемой в различных формах в объёме не менее 10 процентов от размера налоговых доходов Санкт-Петербурга, получаемых от городской промышленности. При этом мы рассчитываем и на федеральные программы поддержки инновационной промышленности.

С уверенностью можно сказать о построении инновационной экономики только тогда, когда инновации распространятся во все сферы – в строительство, медицину, образование, ЖКХ и другие. Именно широкий спрос на инновации является основным стимулом для привлечения в эту сферу инвестиций. Этот спрос должен формироваться в том числе государством. Мы должны показать, что государство само стало и готово стать потребителем тех инноваций, которые создаются российским бизнесом.

Вы уже сказали вначале об этом, Дмитрий Анатольевич, и Эльвира Сахипзадовна в своём докладе о необходимости корректировок действующего законодательства в области совершенствования госзакупок. Фактически мы сегодня сильно ограничены в возможностях приобретать инновационную продукцию для регионов. Если говорить о городском хозяйстве в переводе его на инновационный путь развития, то мы стараемся во всём внедрять самые современные технологии: при модернизации энергетического комплекса, при очистке питьевой воды, закупаем энергоэффективный общественный транспорт последнего поколения, внедряем современные системы оплаты проезда (единый билет на все виды транспорта), активно внедряем электронные виды услуг для населения и так далее. Но каждый раз мы сталкиваемся с претензиями ФАС, они справедливы в рамках действующего законодательства. Необходима корректировка законодательства в сфере госзакупок по расширению способов и процедур размещения, учитывающих специфику инновационной продукции. Совершенно очевидно, что для инновационной продукции не цена должна стать решающим фактором при размещении госзаказов.

Важную роль, на мой взгляд, должны сыграть и программы инновационного развития государственных компаний. Разработка таких программ позволит создать устойчивый и прогнозируемый спрос на инновационную продукцию. Программы инновационного развития госкомпаний могут стать основой при формировании вузами, НИИ планов НИОКР и служить источником их финансирования. Один такой пример. В 2009 году похожую работу мы проводили с корпорацией «Дженерал Моторс», которая участвовала в софинансировании технологических стажировок студентов вузов Санкт-Петербурга в США. По результатам этих стажировок «Дженерал Моторс» заключила контракты с вузами города на научно-технические разработки.

Для продвижения отечественных инновационных продуктов требуется создать механизм распространения научной и технической информации, сделать её открытой, максимально доступной для потенциальных партнёров, инвесторов и потребителей. Низкая востребованность инноваций в отечественной экономике приводит к тому, что большая часть результатов отечественной интеллектуальной деятельности остаётся в виде технической документации. Назрела необходимость внесения изменений и дополнений в 217-й федеральный закон.

Ещё несколько предложений. Источником средств для модернизации в рамках предприятий могло бы стать изменение порядка расчёта амортизационных отчислений на вновь вводимое высокотехнологичное оборудование. В настоящее время предприятия традиционных секторов имеют на балансе оборудование давно самортизированное, поэтому новое оборудование возможно закупать только за счёт чистой прибыли, размеры которой невелики. На наш взгляд, в эпоху сокращения циклов разработок новой продукции, быстрой смены продуктовых рядов целесообразно дать возможность самим предприятиям принимать решения в уведомительном порядке относительно сроков амортизации оборудования, вплоть до его ускоренной амортизации в течение трёх лет, как это уже делается при лизинговых поставках.

Технологические инновации невозможно реализовать на старом технологическом оборудовании. В России сейчас производится нового оборудования очень мало, а закупки иностранного оборудования более или менее эффективны с экономической точки зрения только для крупных, мощных компаний. Зачастую небольшие предприятия сталкиваются с организационными логистическими трудностями, с завышением цен, потерей средств на массе посредников и так далее. В связи с этим, учитывая масштабы начавшейся модернизации, полагаем, имело бы смысл структурно усовершенствовать систему лизинга технологического оборудования, создав в стране для этих целей специализированную лизинговую структуру с участием частного капитала, но с государственной идеологией. В такой ситуации более прозрачными и регулируемыми могли бы быть и таможенные, и иные льготы.

В серьёзной корректировке нуждается государственная статистика в части показателей промышленности. Мне кажется, она осталась ещё со старого времени. Необходимы чёткие критерии, что такое высокотехнологичная, инновационная продукция. Сегодня предприятия произвольно дают информацию, без жёстких критериев, и мы не имеем объективной картины в стране, в том числе и развития этой темы.

Вот коротко то, что я хотела сказать, с учётом регламента. Я благодарю за внимание. Презентационные материалы мы представили, если будет интерес, они есть.

Д.Медведев: Спасибо, Валентина Ивановна.

Надо признаться, народ смотрит за тем, о чём мы с вами разговариваем. Я посмотрел в «Твиттере», о чём пишут, что говорят, с какой интонацией, реальные предложения, нереальные. Это хорошо, это означает, что даже такое скучное мероприятие, как заседание Комиссии по модернизации, всё‑таки вызывает живой интерес как минимум части наших граждан, а это вселяет определённый оптимизм.

У меня в связи с этим просьба выступать чуть покороче и, естественно, комментировать те предложения, которые уже прозвучали, потому что, собственно, вокруг них и должно развернуться обсуждение. Этих предложений много. И Эльвира Сахипзадовна сделала предложения, несколько предложений сделала Валентина Ивановна. Пожалуйста, кто хотел бы что‑то поддержать или, наоборот, выдвинуть какие‑то свои идеи? Пожалуйста.

А.Кудрин: Дмитрий Анатольевич, в целом, мне кажется, очень важны поручения, которые сегодня будут даны. Вместе с тем я хотел бы высказаться по некоторым поручениям, поскольку проект протокола находится у нас на руках. Здесь есть некоторые уточнения, а где‑то я всё‑таки посчитал бы пока возможным снять. Это я хочу предложить.

По проекту протокола, прежде всего четвёртый пункт – поручение Минфину совместно с Минэкономразвития, заинтересованными федеральными органами исполнительной власти подготовить согласованные предложения по внесению изменений в нормативные правовые акты в части включения расходов на первичное патентование, в том числе международное, в перечень расходов, финансируемых из федерального бюджета. Здесь я хотел бы, чтобы мы уточнили редакцию в части развития в рамках федеральных целевых программ, в части программ наших министерств и ведомств. Я согласен, там, где обязательства государства или это действуют наши учреждения, то да. Если идёт речь обо всем частном секторе, который также нуждается в таких действиях, то, мне кажется, мы не можем взять за собственника на себя такие расходы, тем более такое предложение пока необоснованно.

Я бы по восьмому пункту ещё сделал замечание. Предложено Минфину совместно с Минэкономразвития урегулировать вопрос отнесения к расходам организации на НИОКР расходы на патентование, в том числе и международное. На сегодняшний день Налоговым кодексом этот вопрос урегулирован. Вопросы патентования, в том числе международного, относятся к расходам и учитываются как нематериальные активы и в налогообложении через амортизацию учитываются. То есть этот вопрос на сегодняшний день урегулирован. В данном случае здесь предлагается иной механизм, на мой взгляд, необоснованный.

По восьмому пункту в части освобождения от налогообложения дохода в виде стоимости имущества, оставшегося после окончания действия договора-гранта, есть правительственная стратегия по налогообложению, которая предлагает это же, но при освобождении от налога после действия гранта учитывает только 20 процентов стоимости. Сверх 20 [процентов] не учитывает. В данном случае это решение Правительства уже существующее, поэтому, мне кажется, оно рационально. То есть оно уже частично решает вопрос, который здесь поставлен.

Особо я хотел бы обратить внимание на предложение Эльвиры Сахипзадовны в отношении подготовки предложения о внесении изменений в бюджетное законодательство, предусматривающее возможность использования бюджетных ассигнований на закупку товаров, работ, услуг, в том числе оборонного заказа, и муниципальных, не использованных в очередном финансовом году на те же цели. То есть просто использовать остатки, это имеется в виду. По принципам бюджетной политики я считаю это неправильным. По техническому исполнению в условиях дефицитного бюджета это невозможно. Я сейчас поясню свою позицию. На сегодняшний день мы уже примерно знаем прогноз завершения года. Примерно на 140 млрд. рублей министерства и ведомства не потратят свои средства. Если бы было разрешение не переносить остатки, это было бы от 300 до 500 млрд. рублей. И Счётная палата не в середине года писала бы, что не используются средства на модернизацию и на проекты, а даже в декабре бы писала, что исполнена только половина средств на модернизацию.

Д.Медведев: Алексей Леонидович, всё‑таки Вы про девятый пункт говорите?

А.Кудрин: Сейчас уже по девятому.

Д.Медведев: Потому что когда Министр экономического развития выступала, то сказала, что эта тема дискуссионная. В её выступлении звучали определённые аргументы в пользу того, чтобы предусмотреть возможность перенесения или использования бюджетных ассигнований, которые не использованы в текущем финансовом году в будущем периоде, в очередном финансовом году на те же цели. Вы считаете, что эти аргументы не рациональны?

А.Кудрин: Да, эти аргументы не обоснованы. Я приведу, например, один аргумент, который прозвучал. Правильно планировать и своевременно проводить тендеры и проводить закупки не всегда удаётся, поэтому нужно переносить остатки. Мне кажется, что правильно как раз качественно планировать и своевременно проводить тендеры, своевременно проводить закупки. У нас получается, что ответственность за заявленное, за полученное разрешение на финансирование резко уменьшается. Можно принимать решение, когда ещё нет проектно-сметной документации, когда у нас только в голове идея, резервировать средства. У нас уже бюджет скоро превратится не в финансовый документ, а в утверждение списка идей, а под них зарезервированы средства. Когда потом выясняется, что это стоит больше, или стоит меньше, или это просто требует более длительного срока подготовки и утверждения, у нас остаются большие средства.

Я назову ещё один технический аргумент, который не позволяет использовать сегодня этот момент. Например, когда мы сейчас накануне декабря знаем, что экономия у нас будет 140 млрд. рублей, мы на 140 млрд. рублей не разместим облигаций Российской Федерации, потому что у нас дефицит бюджета, поэтому мы на 140 миллиардов просто не возьмём деньги с рынка. И на 1 января этих остатков не будет, этих средств просто больше не будет. А если нам надо будет в следующем году дополнительно 140 млрд. рублей занять, нам нужно тогда менять основные параметры бюджета и величину дефицита бюджета. Поэтому я всё‑таки за то (я абсолютно уверен, это исходит из моей практики и опыта), что если министерства и ведомства качественно готовятся к очередному году и мы отбираем проекты качественно, а не в последний момент… Или у нас сейчас даже появились некоторые проекты в ходе обсуждения в Думе, а я уверен, что ещё у нас будут некоторые предложения и после утверждения бюджета, и это надо будет снова вставлять в бюджет в первом квартале и во втором. Вот именно эти расходы, как правило, и не успеваем осуществить в течение года. Поэтому, если мы будем исполнять процедуры, я думаю, качество и дисциплина, в том числе требования… У нас есть даже мониторинг по исполнению всех ФЦП [федеральных целевых программ].

Д.Медведев: А если не будем качественно исполнять, Алексей Леонидович? Мы же не можем исходить из стерильной ситуации. Мы с Вами знаем, какое количество проблем при исполнении бюджета у нас существует, как у нас зачастую происходит расходование бюджетных средств. Я в Правительстве два года работал – почти всё, что нужно тратить, зачастую закрывается декабрём месяцем. Такая тоскливая картина. Все приходят и говорят: «Давайте быстренько всё это сделаем, чтобы не вылетело». Мы не можем рассматривать эту ситуацию как стерильную. Конечно, нужно стремиться к тому, чтобы тратить равномерно в течение года, чтобы не было никаких проблем в конце года. Это правильно абсолютно. Я на 200 процентов согласен. Но жизнь очень многообразна, особенно в наших условиях. Вы не предполагаете, что это и ещё дальше будет продолжаться, даже если мы сейчас не поменяем соответствующие правила бюджетного законодательства? И в конце года все будут приходить и к Вам, и к Эльвире Сахипзадовне и просить, соответственно, восстановить всё в следующем году.

А.Кудрин: Дмитрий Анатольевич, на 90 процентов это следствие от нарушения процедуры планирования и своевременного утверждения проектов, на 90 процентов. Если мы сейчас это позволим, то мы просто разрешим это делать.

И Ваше замечание о том, что у нас в этой мутной воде затем возникает существенное завышение стоимости, потому что всё это на ходу, с наскока делается, в том числе потом большие откаты, это как раз усилит эти процессы в нашем исполнении бюджета. Мы уже не успеваем даже более качественно проконтролировать, потому что некачественное планирование.

Вообще контрольная деятельность, у нас есть Счётная палата и у нас есть принципы контрольной деятельности, так вот на самом деле контрольная деятельность начинается с качественного планирования, потому что только когда мы сначала качественно определим результат, мы потом можем за результат спросить.

Д.Медведев: Алексей Леонидович, аргументы понятны. Просто чтобы нам другим дать выступить. У меня ещё сегодня много дел. Завтра, напомню, Послание Президента. Есть ещё какие‑то комментарии? То, что мы эту полемику ведём, это, конечно, хорошо, но давайте дальше.

А.Кудрин: Дмитрий Анатольевич, комментарий ещё к 11-му пункту. В данном случае здесь предлагается нормативно закрепить позиции «российский товар» и «товар Таможенного союза». Дело в том, что этот вопрос принципиально и очень жёстко обсуждался при утверждении Таможенного союза. Тогда было признано и потом подтверждено главами государств, что понятие «российский товар» или товар какой‑то страны из Таможенного кодекса убирается в связи с тем, что это единая территория, она не имеет институтов, которые будут определять [происхождение товаров], потому что нет таможни, она не сможет идентифицировать этот товар внутри Таможенного союза. Мы даже считали, что мы утратим какие‑то нужные для нас квалификации товара, но тем не менее этот вопрос был так жёстко, принципиально решён. Сейчас это потребовало бы восстановления этой нормы в Кодексе [Таможенном кодексе] и тем самым институтов, которые бы определяли это происхождение.

В отношении же процедуры или термина «товары Таможенного союза» – он в целом, я считаю, в данном случае урегулирован, дополнительных нормативных актов не требует.

Последний пункт по организации грамотного финансирования НИОКР малых инновационных предприятий путём выделения на эти цели фиксированной доли имеющихся у федеральных органов исполнительной власти бюджетных средств, предусмотренных на прикладные научные исследования и разработки. Я ещё раз повторю, путём формирования фиксированной доли от всех имеющихся у федеральных органов исполнительной власти бюджетных средств, предусмотренных на прикладные научные исследования и разработки.

Мне кажется, в разных отраслях, будь то промышленность, или наука, или здравоохранение, которые проводят НИОКРы, в данном случае так вот запланировать, что одной долей для всех отраслей мы сможем определить эту потребность, – это сложно, и мы вызовем здесь где‑то недостаток, а где‑то избыток таких средств. А если нам пришлось бы дифференцировать эту долю по разным отраслям, то мы бы, скорее всего, пришли бы к той же процедуре планирования, которую мы производим каждый год. Может быть, над этим и можно ещё подумать, но мне кажется, что в таком виде это норма может вызвать неэффективность или недостаточность даже в некоторых случаях.

Д.Медведев: Неэффективность или недостаточность чего?

А.Кудрин: Средств, которые будут через такой механизм запланированы. В некоторых случаях они будут избыточные, а в некоторых их будет недостаток, если мы одну долю спустим для всех министерств и ведомств. Потому что у разных министерств и ведомств возможности предусматривать такие средства и потребности на малые инновационные предприятия разные.

Д.Медведев: Спасибо, Алексей Леонидович, за комментарии. Безусловно, мы к комментариям отнесёмся внимательно. Я специально попросил Алексея Леонидовича это сделать сразу же, чтобы было видно, что существуют разные подходы. Но это не значит, что я не подпишу это поручение, потому что поручение по большинству пунктов предполагает не окончательное решение, а подготовку предложений. Поэтому всё, что было отмечено в докладе министра, всё нужно будет проработать. А вот окончательное решение, конечно, останется уже в конечном счёте за Президентом и Правительством. Те аргументы, которые приводит Министр финансов, необходимо слышать так же, как и те аргументы, которые были в докладе Министра экономического развития.

<…>