Президент России — официальный сайт

Документ   /

В ходе встречи обсуждалась, в частности, ситуация на рынке труда, вопросы подготовки квалифицированных кадров, осуществление современной миграционной политики, необходимость скорейшего присоединения России к международным конвенциям по охране труда.

Президент отметил, что целью модернизации экономики является не сокращение рынка труда, а создание новых, современных рабочих мест. Подготовка квалифицированных рабочих кадров – первоочередная задача, подчеркнул Дмитрий Медведев.

Кроме того, глава государства указал на то, что рынок труда в стране должен стать более цивилизованным, а привлечение иностранных рабочих осуществляться не в ущерб российским гражданам.

***

Д.Медведев: Добрый день, уважаемые коллеги!

Давно мы не общались. Год завершается – я не помню, когда мы характеризовали год как лёгкий и хороший. Наверное, это отчасти суеверные вещи. Но не могу не сказать, что год, конечно, был непростой. С другой стороны – всё‑таки надеюсь, что мы все едины в том, что он был всё же проще для наших людей, для всех, кто трудится, по сравнению с 2009-м.

Между властью и профессиональными союзами в нашей стране осуществляется, на мой взгляд, абсолютно работоспособный, полноценный диалог, существуют конструктивные отношения. Это очень хорошо, потому что именно это и характеризует ответственное социальное партнёрство. Это нужно ценить и развивать. Особенно важным это партнёрство было во время кризиса. Мне кажется, оно сыграло одну из ключевых ролей.

Вы хорошо знаете, что, несмотря на очень непростую ситуацию, государство все свои социальные обязательства исполнило. Реально было трудно. Мне приходилось просто в какой‑то момент всех удерживать от желания перекроить позиции по социальным обязательствам – всех, кто отвечает за финансовую сферу.

В результате расходы на социальные обязательства даже выросли по сравнению с докризисным 2008 годом. Это, конечно, не означает, что у нас всё хорошо и здорово – у нас полно проблем. Вы мне расскажите о том, что вы считаете наиболее актуальным сегодня, но это всё‑таки нам помогло выстоять.

Для модернизации исключительное значение имеют высококвалифицированные рабочие кадры. Мы неоднократно обсуждали обнищание системы профессионально-технического образования, где‑то просто его деградацию.

Профсоюзы активно участвовали в работе антикризисного штаба при Правительстве, во всех региональных штабах, в формировании и реализации антикризисных программ. Хотел бы всех присутствующих за это поблагодарить.

Сейчас активное взаимодействие сохраняется. Считаю, что это прямая обязанность и Правительства Российской Федерации, и профессиональных союзов – взаимодействовать друг с другом. Это просто необходимость.

Нам удалось в результате смягчить последствия экономического кризиса, что особенно важно – минимизировать рост безработицы в 2009 году, а в этом году добиться её устойчивого снижения. Если говорить о результатах этого года, то, может быть, это самый благоприятный результат, которого нам удалось достичь в целом. И, как следствие, это в целом вполне стабильная обстановка, которая сохраняется в нашем государстве и в нашем обществе.

В текущем году – цифры вы все, наверное, представляете – экономический рост составит около четырёх процентов. Он, конечно, несколько хуже, чем мы себе его представляли, из‑за последствий, связанных с засухой, аномальными температурами и гибелью урожая. Но это неплохой рост: если сопоставить с другими, скажем, европейскими странами, у нас рост выше. В то же время он не такой, как нам бы хотелось. Некоторые быстрорастущие экономики показывают другие темпы. Реальные доходы по 2010 году вырастут на пять процентов.

Что особенно важно, о чём я сказал, – это снижение численности безработных на два миллиона человек. Тем не менее ситуация на рынке труда всё равно напряжённая. Вы внимательно её отслеживаете, контролируете в силу обязанностей профессиональных союзов. Этим занимается и Правительство. Поговорим об этом тоже.

За последнее время нам также удалось, на мой взгляд, продвинуться в исполнении наших международных социальных обязательств, точнее в развитии нашей социальной политики. Россией ратифицирован целый ряд конвенций: конвенции Международной организации труда, Европейская социальная хартия. Мы обсуждали эти темы с рядом присутствующих здесь коллег, с Михаилом Викторовичем [Шмаковым]. Не всё пока удалось сделать в этой части; конечно, это связано и с текущей экономической ситуацией. Но я бы всё‑таки старался действовать в сфере нашего присоединения к международным конвенциям в области охраны труда упреждающими темпами – не только исходил из того, что мы ещё бедные и пока себе эту конвенцию позволить не можем. Где есть возможность, всё‑таки нужно двигаться вперёд.

Мы ввели новую систему оплаты труда в бюджетной сфере, страховые принципы формирования внебюджетных фондов, Пенсионного фонда, социального, медицинского страхования. Единый социальный налог заменён на страховые взносы. Всё это тоже результат совместной работы. Тем не менее нам необходимо быть в диалоге, и исключительно важным является мнение профсоюзов по социальным гарантиям. Это касается и минимального размера оплаты труда, и вопросов индексации, и, конечно, соблюдения законодательства об охране труда и здоровья граждан нашей страны.

Сегодня мы занимаемся совместно модернизацией экономики. Эта модернизация, безусловно, должна в конечном счёте повлиять и на ситуацию на рынке труда.

Существует достаточно расхожее мнение о том, что всякая модернизация сводится к уменьшению количества рабочих мест. В наших условиях это было бы абсолютно неверно, и не потому, что модернизация не предполагает высвобождения работников, нет, она, конечно, в ряде случаев прямо это предполагает. Но наша задача заключается именно в том, чтобы создавать новые, современные рабочие места, а не просто в том, чтобы отрезать какие‑то неэффективные рабочие места. Поэтому целью модернизации должно быть создание новых рабочих мест и соответственно повышение заработной платы, качества жизни людей, общее улучшение социальных стандартов в стране. Поэтому крайне важно, чтобы наши трудовые коллективы принимали участие в обсуждении всех этих новелл.

Мы понимаем, что для модернизации исключительное значение имеют высококвалифицированные рабочие кадры. Мы неоднократно обсуждали обнищание системы профессионально-технического образования, где‑то просто его деградацию. К сожалению, прервались традиции рабочих династий, которыми мы так гордились в советский период, и практически любой работодатель, вы это не хуже меня знаете, скажет вам, что ему очень не хватает квалифицированных рабочих, ему уже надоели предложения от экономистов и юристов, которых на рынке переизбыток. Поэтому задача подготовки рабочих специальностей, мастеров, инженеров, отраслевых специалистов остаётся в числе ключевых именно для модернизации. Думаю, что профсоюзы могли бы хотя бы частично помочь в воссоздании системы профессионально-технического образования, наставничества, которое у нас было, в общем, неплохо развито.

Вместе с региональными властями профсоюзы должны добиваться от работодателей, чтобы привлечение иностранных работников шло не в ущерб нашим гражданам. И конечно, чтобы такого рода привлечение работников не создавало в нашей стране системы нелегального или невольничьего труда.

Я также обращаюсь к вам с предложением поучаствовать более активно в мониторинге создания новых рабочих мест в самых разных регионах. Это тот критерий, который определён мною в качестве одного из рабочих критериев при оценке деятельности региональных властей, то есть критерий создания новых рабочих мест.

Знаю, что профсоюзы у нас в стране, как и в других странах мира, пристальное внимание уделяют темам трудовой миграции, потому что это напрямую завязано на состоянии дел на нашем рынке труда. Об этом нужно говорить открыто, без всякого стеснения, здесь нечего скрываться за политкорректными формулировками.

Будем откровенны, сегодня нам без дополнительных трудовых ресурсов из‑за рубежа в ряде отраслей не обойтись. При этом должна быть современная миграционная политика. Наш рынок труда должен быть более цивилизованным, существенно более цивилизованным, чем тот, которым мы располагаем сейчас. Поэтому вместе с региональными властями профсоюзы должны добиваться от работодателей, чтобы привлечение иностранных работников шло не в ущерб нашим гражданам, чтобы они занимали свою нишу, свой кластер, который, может быть, нашими гражданами не настолько востребован. И конечно, чтобы такого рода привлечение работников не создавало в нашей стране системы нелегального или невольничьего труда. К сожалению, это есть. Об этом нужно говорить откровенно и бороться с этим.

Мне также известно о том, что у вас существуют вопросы, касающиеся финансирования бюджетных организаций и соответствующих прав работников. Думаю, что можно было бы эту тему тоже обсудить. Я готов буду послушать все ваши идеи и предложения. Приглашаю всех к разговору.

Пожалуйста, слово для выступления – Михаилу Викторовичу Шмакову, председателю Федерации независимых профсоюзов.

М.Шмаков: Спасибо, Дмитрий Анатольевич. Мы благодарим Вас за ту возможность, которая есть у нас сегодня, с Вами обсудить те проблемы, которые, мы считаем, являются ключевыми сегодня для развития нашей экономики, нашей страны, для модернизации во всех секторах, не только в экономике. Модернизация – это более общее, с нашей точки зрения, понятие, это действительно ускоренное движение вперёд всей нашей страны.

Дмитрий Анатольевич, я знаю, что Вы знакомы со многими, но я позволю себе всех ещё раз представить участников нашей встречи.

Д.Медведев: Знакомы, но если представите, тоже будет хорошо. Исаева Андрея Константиновича я знаю, Суркова [Владислава Юрьевича] тоже.

М.Шмаков: Андрей Константинович Исаев, Вы знаете его как председателя Комитета по труду и социальной политике и одного из руководителей партии «Единая Россия», но он, кроме всего прочего, ещё на неосвобожденной основе является заместителем председателя ФНПР [Федерации независимых профсоюзов России], поэтому мы очень ценим его вклад во все отрасли, которыми он занимается. Андрей Иванович Чекменёв – председатель Всероссийского профсоюза работников оборонной промышленности, Слязин Алексей Михайлович – председатель Молодёжного совета нашей Федерации, Пинский Виктор Витальевич – председатель Федерации профсоюзов Приморского края, Некрасов Сергей Геннадьевич – заместитель председателя Федерации, Нагайцев Михаил Дмитриевич – председатель Московской федерации профсоюзов, Мохначук Иван Иванович – председатель независимого профсоюза работников угольной промышленности, Кузьменко Михаил Михайлович – председатель профсоюза работников здравоохранения, Кривошеев Сергей Алексеевич – председатель профсоюза адвокатов России, Водопьянова Татьяна Павловна – председатель Федерации профсоюзов Республики Татарстан, Василевский Александр Дмитриевич – председатель профсоюза работников жизнеобеспечения, Агапова Наталья Николаевна – председатель профсоюза работников агропромышленного комплекса.

Конечно, это только часть руководителей профсоюзов, которые составляют нашу Федерацию. Я хочу напомнить, таких профсоюзов 49. Есть часть новых профсоюзов. Совсем недавно мы приняли в состав Федерации независимых профсоюзов России профсоюз адвокатов, ну и этот процесс, в общем, идёт. Мы его искусственно не ускоряем, но тогда, когда созревают такие организации, мы, безусловно, нашу Федерацию расширяем. Плюс во всех регионах Российской Федерации, как и в представленных здесь моими коллегами – руководителями Федерации профсоюзов Татарстана, Федерации профсоюзов Приморского края, во всех регионах есть фактически отделения Федерации независимых профсоюзов России.

Таким образом, действительно, ту задачу, которую Вы ставите, – вести мониторинг – мы его ведём, но, конечно, может быть, надо расширить границы нашего мониторинга по состоянию рынка труда в регионах. Хочу оттолкнуться от Ваших слов, что во время кризисных [годов] (конец 2008-го, 2009 год), была очень плотная совместная работа профсоюзов с Правительством и с объединениями работодателей. Действительно, те решения в области антикризисной программы, которая была принята, они дали свои позитивные результаты, о которых Вы сказали. Сегодня мы всё‑таки находимся на этапе выхода из кризиса. И сейчас, на этапе выхода из кризиса, к сожалению, мы начали наблюдать тенденции, которые нас тревожат. Хочу сказать именно о тенденциях, которые, с нашей точки зрения, могут быть крайне негативны и для сегодняшнего дня, и, самое главное, как перспективы на будущее.

Но хочу сказать, что вообще главная проблема в нашей стране, как считают профсоюзы, – это низкий уровень заработной платы в стране. Я тезисно, сейчас не углубляясь в эту достаточно большую проблему, но тем не менее [скажу]. Мы сегодня имеем цены потребительских товаров в основном на европейском уровне, скажем так. Иногда Росстат считает средние цены по стране, там получается, конечно, ниже, но крупные города (это не только Москва, это Санкт-Петербург, это Екатеринбург, это Владивосток, Иркутск), любые крупные города, там, где есть достаточно большой набор товаров, цены на товары фактически европейские. Но на ряд услуг, если они есть, [цены] выше европейских, а если платёжеспособность населения низкая, то этих услуг вообще там не бывает или они совсем сокращены.

Поэтому – имея такие цены – средняя заработная плата в России примерно в четыре-пять раз ниже, чем в развитых странах Западной Европы. При этом рынок труда, де-юре который не объединённый в европейском масштабе, де-факто объединённый. Те тенденции, о которых Вы сказали, тенденции, связанные с увеличением привлечения трудящихся-мигрантов для работы в экономике Российской Федерации, они, к сожалению, во‑первых, вызваны стремлением работодателей снизить свои расходы на рабочую силу, поскольку трудящиеся-мигранты с меньшей ценой их труда на тех же самых рабочих местах обходятся работодателям [дешевле], а квалифицированные работники из Российской Федерации, к сожалению, не видя больших перспектив на своём рабочем месте, выезжают на работу в развитые страны Европы. Это тревожит нас в силу разных причин – и прежде всего из‑за того, что квалифицированные работники уезжают.

Сегодняшняя идеология, которую высказывают некоторые экономисты, о том, что зарплата должна или рост зарплаты должен соответствовать росту производительности труда, к сожалению, это не соответствует действительности, в которой цены (при проведении экономических реформ и не только) прежде всего для человека – это на продукты потребления и на услуги – по разным оценкам, выросли до десяти раз, в том числе и в пересчёте. Цена труда настолько не выросла. Для того чтобы этот экономический закон (о том, чтобы заработная плата была и следовала за ростом производительности труда) заработал, надо сделать обратный скачок, иначе тогда мы получаем те негативные явления, о которых я сказал.

В связи с этим есть проблемы с минимальным размером оплаты труда, проблем здесь две. Первая – размеры этого экономического показателя, потому что сейчас есть отрасли, в которых средняя зарплата не сильно отличается от официально установленного показателя в 4330 рублей. При этом мы понимаем, что пройдён большой путь: в 2007–2008 годах, за полтора года, этот показатель увеличен в четыре раза, это хорошо, – с 1100 рублей до 4330. На тот момент он примерно соответствовал прожиточному минимуму, но есть споры по методике, споры о том, как это лучше считать. Тем не менее мы договорились и считали, что да, это соответствует. Тогда же мы договорились, но это, к сожалению, не зафиксировано в законодательстве, что по мере инфляции этот показатель будет корректироваться, можно сказать, автоматически. Этого не происходит, понятно, в 2009 году это не произошло, мы так остро вопрос не ставили, но 2010 год вполне успешен на фоне выхода из кризиса: во‑первых, рост экономики, о котором Вы сказали, во‑вторых, рост цен на главные экспортные продукты – на нефть и газ, – всё‑таки, с нашей точки зрения, надо было пересматривать и надо будет. Если это сегодня не сделать, то этот вопрос ещё острее встанет на будущий год, и поэтому надо его решать.

Второй момент, связанный с этим экономическим показателем, – это состав МРОТа. В него сейчас пытаются включить не только собственно минимальный тариф за работу в одних и тех же условиях в разных регионах, но туда включают очень часто ещё стимулирующие и компенсационные выплаты, а, скажем, для северных регионов компенсационные выплаты достаточно большие. Поэтому получается, что, условно, медсестра или работница детского сада, получая одинаковые 4330, предположим, если в средней полосе России, где нет компенсационных выплат, то практически это их тариф, а если это с северными коэффициентами, то тариф у них там две тысячи, а получают они на руки 4330 за счёт компенсаций. Это не просто несправедливо – это искажает ценности, заложенные в заработной плате, цену труда и так далее.

Сейчас нас беспокоят те инициативы, которые исходят от РСПП, по изменению Трудового кодекса, в частности по введению 60-часовой рабочей недели. Все оговорки о том, что это по согласию работника, – мы знаем, как это согласие работника получают: если ты не согласен, тебя не берут на работу, а если согласен подписать, что ты будешь работать не 8, а 12 часов в день, то тогда пожалуйста, работа будет.

У нас сегодня в законодательстве предусмотрены сверхурочные работы, но за них надо вдвое платить. А здесь не хотят платить вдвое, а хотят, собственно, за счёт экономии на работнике не экономить на собственных доходах собственники и акционеры той или иной компании.

Поэтому мы вот такое заявление Вам направляли в своё время, я просто хочу ещё раз Вам его передать. В этом заявлении есть ссылка на события, которые были у нас в России на различных исторических этапах. Я сам недавно прочёл ещё раз вопросы, которые были в 1905 году поставлены перед тогдашним руководством страны, и там уже тогда решались. Требования были по тем же вопросам, которые вновь сейчас выносят на обсуждение некоторые работодатели. Мы считаем, что это определённая попытка нарушить тот социальный мир, социальное согласие и принципы трёхстороннего сотрудничества, которые, в общем, себя хорошо зарекомендовали за последние 20 лет и особенно в кризисный год. Мы считаем, что это нарушение Конституции, по большому счёту, потому что 7-я статья [Конституции] говорит о социальном государстве, 55-я [статья] говорит о том, что новые законы не должны ухудшать положение граждан, но это [попытка нарушить принципы трёхстороннего сотрудничества] прямо противоречит им.

Сейчас внесён, кстати, по согласию между объединениями работодателей и Правительством, закон, я условно его назову, для краткости – закон Исаева – Тарасенко о запрете заёмного труда. Потому что это такая нетипичная форма занятости, через частные агентства занятости, когда работник работает на том рабочем месте, за которое не отвечает его непосредственный работодатель. Мы просили бы внимательно посмотреть и поддержать этот закон. Более того, в наш адрес поступили отклики из наших родственных профсоюзов, в частности из ряда стран, они направлены Вам, пришли в наш адрес, поэтому я просто Вам передаю для того, чтобы мы знали реакцию международных профсоюзов.

Ещё штрихом две проблемы. Единое экономическое пространство, документы о котором были подписаны на днях, – это мы оцениваем как шаг вперёд. Но при этом возникают вопросы: там единый рынок труда, единое, наверное, трудовое законодательство, и я знаю, что в рамках СНГ, Межпарламентской ассамблеи и Межпарламентской ассамблеи ЕврАзЭС разрабатываются проекты модельных трудовых кодексов. Мы хотели бы, чтобы наша страна, Россия, как ведущая страна во всех этих экономических сообществах, предлагала бы и настаивала на нашей модели Трудового кодекса, в отличие от гораздо более худших трудовых кодексов как в Белоруссии, так и в Казахстане. Но мы предполагаем реакцию бизнеса, который будет настаивать на обратном. Поэтому мы считаем, что это серьёзный вопрос, по которому наша позиция профсоюзов как организаций будет достаточно жёсткой. И мы просили бы Вас как Президента этому тоже поручить определить особое внимание, потому что это может привести к достаточно большой напряжённости.

Трудовая миграция – если говорить о ней, то мы считаем, первое, что трудящиеся мигранты (те, кто легально получает работу в нашей стране) должны обладать всеми теми же правами и отношением к себе, как и граждане России, которые работают. Когда есть перекос этой ситуации, когда за ту же работу могут платить вдвое, а иногда и втрое меньше трудящемуся мигранту, чем гражданину Российской Федерации, тогда получается фактически запрет на занятие ряда должностей или рабочих мест гражданами России.

И был показательный случай (это, правда, было полтора года назад), когда в Нижегородской области судостроительный завод нанял 300 китайцев и уволил всех граждан России, которые оттуда поехали за 120 километров искать работу в самом Нижнем Новгороде, а не остались на этом заводе. Хотя фактически заработная плата была вроде бы как одинаковая, тем не менее китайцы работали с одним выходным по 12 часов в день и жили там же на заводе, а наши граждане требуют выполнения трудового законодательства так, как у нас записано. И, естественно, мы не поддерживаем такую «рационализацию» со стороны работодателей. И тогда, в общем, пресекли с помощью Рострудинспекции подобные вещи.

И если ещё два слова о модернизации, то мы понимаем, что модернизация, хорошая модернизация, она всегда влечёт, как правило, сокращение количества рабочих мест. Мы не против этого, мы не против модернизации – мы только говорим о том, что модернизация должна, конечно, приносить более высокую заработную плату, чтобы развивалась та самая сфера обслуживания, где, как мы все понимаем, будет и должно создаваться наибольшее количество рабочих мест. Если нет повышения платёжеспособного спроса за счёт модернизации, то тогда мы никаких новых рабочих мест не создадим и только увеличим безработицу. А что касается безработицы, действительно, мы сейчас вышли на докризисный уровень по безработице, но считаем, что миграция и безработица – здесь нам надо заниматься внутренней безработицей.

Вчера я встречался с профсоюзами и с Президентом Дагестана, это одна из самых больших трудоизбыточных республик. И мы обсуждали эту проблему, что нам надо наладить сначала внутреннюю трудовую миграцию или параллельно, нельзя их ставить друг за другом, надо это делать параллельно, но без этого мы никуда не денемся. И в этом смысле наша позиция как профсоюзов общая, что ликвидация Министерства труда в системе органов государственного управления не пошла на пользу, потому что системно сегодня никто этими проблемами не занимается: внутренняя трудовая миграция, внешняя.

Миграционная служба выполняет полицейские функции. Они необходимы, но они не могут считать это по отношению к общей экономике. В этом смысле нужен центр, который бы это решал, потому что внутри Минздравсоцразвития есть конфликт интересов. Потому что, с одной стороны, они руководят всей медицинской отраслью, и там свои напряжённости есть, с другой стороны – они призваны, в общем, проводить эту политику, и они иногда внутри даже вступают в противоречие.

И в заключение хочу сказать, что все эти проблемы заставили нас по требованию многих профсоюзов приблизить сроки проведения нашего очередного VII Съезда федерации. Мы наметили его проведение на начало января, откроется он 12 января и будет проходить три дня. В связи с этим, Дмитрий Анатольевич, мы хотели бы пригласить Вас на Съезд. И я хотел бы оставить наше приглашение.

Д.Медведев: Спасибо, Михаил Викторович.

Давайте таким образом поступим. Я потом предоставлю слово всем, кто желает высказаться, а сейчас ещё прокомментирую то, что сказал Михаил Викторович, потому что это всё‑таки был такой базовый доклад. Остальные коллеги, видимо, будут какие‑то отдельные нюансы обозначать.

Во‑первых, ещё раз хотел бы подчеркнуть то, что работали действительно неплохо и совместные результаты есть. В то же время есть и те проблемы, о которых было сказано. Собственно, они не новы, и в чём‑то я, наверное, могу согласиться, в чём‑то – не до конца. Но в принципе я как раз считаю, что у нас действительно пока низкий уровень заработной платы. Тот, кто говорит другое, принимает желаемое за действительное. Потому что наша заработная плата, действительно, должна считаться не исходя из, допустим, каких‑то сопоставимых цифр применительно к заработной плате в государствах СНГ или же в государствах Восточной Европы, а с учётом стоимости потребительской корзины.

И в этом плане Россия, с одной стороны, достигла достаточно высокого уровня жизни по отношению к некоторым нашим соседям, это тоже правда, но это опускает уровень нашей заработной платы. И поэтому, когда мы занимались и занимаемся сейчас совершенствованием системы оплаты труда, увеличиваем заработную плату, то мы это делаем, по сути, намеренно. Иными словами, я тоже не уверен, что такое примитивное следование тезису о том, что наша заработная плата должна быть абсолютно жёстко связана с производительностью труда, в наших условиях пока работает. По‑хорошему это должно быть так, и с этим, наверное, никто не спорит. Но мы ещё пока находимся в не самом лучшем положении.

По мигрантам. Вы говорите о том, что использование иностранной рабочей силы, мигрантов позволяет снизить расходы на заработную плату работодателям. Это справедливо. В ряде случаев они это эффективно делают, и это действительно иногда приводит к вымыванию отдельных рабочих и иных профессий. Но не всегда. Мы с вами знаем, что есть такие виды работ, которые вообще нашими гражданами не выполняются. И дело не только в том, что на рынке формируются заведомо искривлённые формы оплаты труда, но и потому что в силу, если хотите, уже уровня жизни, ментальности наших людей эти работы относятся к числу непрестижных. Так есть и в других европейских странах. То есть эта проблема как бы состоит из нескольких частей.

По МРОТу. Нам, безусловно, нужно думать о том, как совершенствовать политику в области МРОТа. Мы за последние годы проделали очень неплохой путь, и мы, кстати, с вами начинали обсуждать эту тему, когда я ещё в Правительстве работал. С тех пор мы действительно двинулись вперёд довольно серьёзно, но это не значит, что мы этот вопрос закрыли. Нет, конечно. И по структуре МРОТа, и по отдельным искривлениям, которые существуют, включая те проблемы, которые Вы рассказывали на примере зарплат в наших северных территориях. Этим надо заниматься, и об этом говорят, кстати, не только профсоюзы. Ко мне обращались несколько губернаторов с предложением навести там порядок, потому что это действительно искажает систему мотивации к нормальному труду. Поручения даны, пусть Правительство думает.

В отношении совершенствования трудового законодательства. Конечно, оно должно идти, это нормально, и модернизация нас тоже к этому подталкивает. Но это совершенствование не должно приводить к ухудшению стандартов трудового законодательства, это совершенно очевидно. И идеи перехода на более длительную рабочую неделю, как бы того ни хотелось некоторым нашим работодателям, в условиях России, которая является современным государством, что бы мы там ни думали, это невозможно, просто невозможно.

Единое экономическое пространство, наш общий рынок, наше евразийское сообщество, точнее союз, который мы создаём, – надеюсь, все понимают смысл этого – это действительно очень полезное мероприятие в целом для роста нашей экономики, для формирования более прозрачных правил. Но здесь я также согласен с тем, что сказал Михаил Викторович. Конечно, модели регулирования трудовых отношений в масштабах ЕЭП, в масштабах Евразийского союза должны быть максимально цивилизованными. Мы не должны подстраиваться под менее прогрессивные модели. Если у нас есть какие‑то современные модели, которые приняты, мы, конечно, ухудшать опять же стандарты трудового законодательства не можем, нас просто люди не поддержат, нам скажут: зачем же вы создавали тогда этот ЕЭП, если наши трудовые стандарты «поехали»?

У нас есть проблема, скажем, с ВТО, с тарифами, но это всё‑таки другое дело, там мы можем где‑то маневрировать, а не в части, касающейся трудового законодательства. Конечно, это отдельная абсолютно тема, и это относится к числу социальных гарантий, социальных завоеваний. Поэтому, можете не сомневаться, здесь позиция государства, позиция Президента страны будет абсолютно однозначна. Мы будем на эту тему работать.

Насчёт исторических примеров, они, конечно, хороши́, я тут читал о том, что «мы пришли к тебе, государь, искать правды и защиты».

М.Шмаков: …И сегодня мы пришли.

Д.Медведев: И сегодня так, что ли? Знаете, если, конечно, серьёзно к этому относиться, у нас всё‑таки уже несколько иная модель обсуждения, хотя, конечно, иногда приходится прибегать и к более эмоциональным формам защиты.

Уважаемые коллеги, я предлагаю высказаться. Ни на кого пальцем не указываю – кто хочет, пожалуйста.

А.Чекменёв: Спасибо.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич, я представляю Ассоциацию профсоюзов оборонного комплекса России. Прежде всего я хочу сказать, что благодаря вниманию руководства страны к проблемам ОПК предприятия существуют, выпускают продукцию для российской армии, укрепляют бюджет страны, участвуя во внешнеэкономической деятельности.

В период начала экономического кризиса 2008–2009 годов беспрецедентная финансовая поддержка государства позволила сохранить большое количество наших стратегических, оборонных предприятий. При этом многие из них являются градообразующими. И вместе с тем предприятия ОПК продолжают сталкиваться с проблемами, которые смело можно назвать системными. Я остановлюсь тезисно только на нескольких проблемах, но хочу сразу сказать, что за каждой из этих проблем стоит судьба и предприятий, и, самое главное, сотен тысяч людей. И эта судьба зависит и от решений, которые принимать будет государство, и от того, как эти решения будут выполняться.

К одной из первых и, наверное, самых весомых проблем сегодняшних относится размещение государственного оборонного заказа. Год от года, несмотря на решение Правительства Российской Федерации, процесс размещения заказа затягивается до середины текущего года. При этом оформление документов, получение аванса на выполнение работ переходит на вторую половину года. Есть предприятия, получившие аванс в сентябре, а срок выполнения работ – это ноябрь.

Понятны проблемы предприятий, работа начинается на свой страх и риск в начале года под коммерческие кредиты, и зачастую после проигрыша конкурса все затраты идут в убытки, а в случае получения заказа низкая рентабельность заказа сводит к нулю всю потенциальную прибыль. На наш взгляд, надо шире внедрять практику заключения многолетних предконтрактов с ежегодной коррекцией, а также перейти к реальному заключению контрактов с предприятиями, которые, по существу, являются единственными исполнителями видов военной техники. При этом сокращаются и сроки заключения контрактов, и удаляются все виды всевозможных посредников.

При общем росте бюджетного финансирования гособоронзаказа его распределение по отраслям и видам вооружений резко дифференцировалось. И здесь вторая проблема. В самое сложное положение попали предприятия боеприпасной отрасли. Скажу сразу, что число стран, которые могут производить все виды боеприпасов, по оценке экспертов, меньше, чем пальцев на одной руке: четыре страны. И, к сожалению, эта отрасль сегодня находится в самом тяжёлом положении. В 2010 году основное падение объёмов по государственному оборонному заказу пришлось именно на эту отрасль: до 40 процентов от объёмов 2009 года.

В результате по итогам работы за первое полугодие 2010 года убыток в целом по промышленности составил почти 800 миллионов рублей, это в 2,5 раза больше, чем по итогам шести месяцев кризисного 2009 года, и это при выделении значительных субсидий по предупреждению банкротства. Всего количество убыточных предприятий составило 75. Предприятия вынуждены практически за свой счёт содержать мобилизационные мощности, а они на предприятиях боеприпасной отрасли очень значительны. Величина получаемого гособоронзаказа и его рентабельность делают экономику предприятий, мягко говоря, не конкурентоспособной. Заработная плата на предприятиях этой отрасли самая низкая в ВПК. Средняя зарплата –14 с небольшим тысяч рублей, а на многих предприятиях она не превышает 9–10 тысяч рублей, и это с учётом опасных и вредных условий труда. В большинстве своём это градообразующие предприятия, поэтому люди согласны работать на них практически на любых условиях, и здесь рынок труда не работает.

Различные инстанции неоднократно пытались создать программы по решению проблем боеприпасной отрасли. К сожалению, проблемы остаются. Дмитрий Анатольевич, просим Вас взять под свой контроль сложную проблему, дать соответствующие поручения, чтобы эта проблема, в конце концов, решилась, иначе из числа этих четырёх стран Россия выпадет.

В настоящее время завершается работа по формированию Государственной программы вооружений, так называемой ГПВ, которая рассчитана до 2020 года. Она практически сформирована. По нашей информации, из этой программы следует, что государство не планирует размещение на ближайшие два, даже три года вообще приобретение новых танков. Это третья проблема, которую я хотел поднять. Я не буду останавливаться на технической и политической стороне этого вопроса. Скажу только, что отсутствие заказа на производство танков и снижение экспортных возможностей по поставке танков приведёт к исключению России из состава танкопроизводящих стран.

Нас в большей степени волнуют, конечно, социальные проблемы, связанные с этим вопросом. Только на головном предприятии корпорации «Уралвагонзавод», то есть на самом предприятии «Уралвагонзавод», в случае неполучения заказа, скорее всего, подлежат сокращению более 5,5 тысячи работающих. Для города Нижний Тагил, где остальные предприятия, мягко говоря, сегодня не набирают рабочую силу, это серьёзная проблема. При этом «Уралвагонзавод» – это как раз то самое предприятие, которое имело всегда свои техникумы, свои школы.

Возраст сокращаемых людей, как правило, это молодые люди и очень квалифицированные сотрудники. Все те программы, которые сегодня предлагаются, они не решают проблемы. За счёт ремонта танков это решить вряд ли можно. Но самая большая проблема в том, что за «Уралвагонзаводом» стоит огромная сеть предприятий-комплектаторов, которые входят в корпорацию, кто‑то не входит. И здесь сокращение значительно более серьёзное ожидается – более 20 тысяч. По подсчётам руководства, корпорации, 22 тысячи сотрудников потеряют работу и средства к существованию в совершенно разных регионах страны.

Ежегодные затраты на проведение мероприятий по социальной защите высвобождаемого персонала по танкостроительной отрасли в целом значительно превысят объёмы денежных средств, которые планируются в госзаказ на закупку танков. Для исключения данной ситуации корпорация разработала взвешенные и сбалансированные предложения, их докладывали неоднократно. И мы хотели бы надеяться на то, что всё‑таки будут приняты такие решения, которые позволят, с одной стороны, сохранить рабочие места, с другой стороны – сохранить Россию в числе танкопроизводящих стран. Восстанавливать будет всё значительно сложнее, чем сегодня потерять.

Последнее. Дмитрий Анатольевич, мы глубоко поддерживаем Вашу позицию, которая сводится к тому, что без обеспечения инновационного развития экономики, модернизации ведущих отраслей промышленности сделать отечественную промышленную продукцию конкурентоспособной нельзя, в том числе необходимо техническое перевооружение и привлечение самых современных технологий. Это, конечно же, в первую очередь относится к предприятиям ВПК, производящим вооружение в основном для российской армии. Но мы уверены, что этот процесс сильно затянется, если под разговоры о будущей локализации производства в Российской Федерации заказы на вооружение для российской армии будут размещаться за рубежом.

Вертолётоносец «Мистраль», израильские беспилотники, английские снайперские винтовки – это, очевидно, только начало. Ориентация авиаперевозчиков на продукцию «Боинг» и «Эйрбас», которая в течение десятилетий последних начиналась, и разговоры шли о том, что приобретение этих бортов будет связано с приобретением новых технологий для России, кончилось тем, что стагнация отечественного гражданского самолётостроения затянулась на долгие годы.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Все работники предприятий оборонно-промышленного комплекса России поддерживают Ваши решения, решения Главнокомандующего Вооружёнными Силами России, направленные на укрепление обороноспособности России с опорой на отечественного производителя – современного, сильного, технологичного.

Я коротко изложил то, о чём я здесь говорил, и то, что мы много обсуждали, в небольшой записке, хотел бы её Вам сегодня оставить для того, чтобы Вы могли, может быть, если такая возможность появится, дать соответствующие распоряжения.

Д.Медведев: Пожалуйста, коллеги, продолжаем.

В.Пинский: Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Хотел прежде всего поблагодарить Вас за личное вмешательство и помощь в решении проблемы жителей посёлка Светлогорье – Вы помните, у нас в Приморском крае были проблемы в этом посёлке. То есть предприятие сейчас по добыче вольфрама в принципе реанимировано, оно перешло под управление администрации…

Д.Медведев: В прошлом году это было?

В.Пинский: Да, к администрации Приморского края, и, более того, оно начало работать и начало продавать свою продукцию. Ещё раз спасибо Вам за это.

Но у нас есть ещё одна проблема, которая носит даже не систематический уже, а хронический характер, – это постоянные многомиллионные задержки выплаты заработной платы на предприятиях Русской горнорудной компании.

Этой компании у нас принадлежит три предприятия; я остановлюсь на одном, на котором уже в течение двух лет люди ни разу не получали вовремя заработную плату, то есть она систематически задерживается от двух недель до двух месяцев в размере от 17 до 50 миллионов рублей. Естественно, имеет место быть социальная напряжённость; это город Дальнегорск. И проблемы в самом городе. Когда люди не получают заработной платы вовремя – естественно, не поступают деньги в бюджет, и от этого страдает весь город.

Хотелось бы чуть-чуть рассказать об этом предприятии. Это предприятие «Бор», вообще оно единственное у нас в России, всего их три в мире (ещё в Соединённых Штатах и в Турции). «Бор» – это единственный, кто сегодня продаёт эту продукцию в Азиатско-Тихоокеанском регионе, её покупают такие серьёзные компании, как «Самсунг», «Мицуи» и другие. То есть в принципе в Азиатско-Тихоокеанском регионе мы являемся монополистами. И это предприятие было ещё построено в советские времена, и оно имеет полный цикл, то есть от добычи руды до производства конечного продукта.

И данная продукция имеет важное стратегическое значение для экономической и военной безопасности нашей страны. Эта продукция используется и в атомной промышленности, и в медицине, в электронике, высокотехнологических производствах. Поэтому очень важно, чтобы это предприятие работало и чтобы люди на этом предприятии, которые, кстати, работают во вредных условиях труда, чувствовали себя комфортно.

Д.Медведев: А кто там собственник у этого предприятия? Уж раз Вы об этом говорите на всю страну (у нас сейчас идёт прямая трансляция) – естественно, у вас уже там поздно, но…

В.Пинский: Общество с ограниченной ответственностью «Управляющая компания «Русская горнорудная компания».

Д.Медведев: Это местные предприниматели?

В.Пинский: Московские.

Поэтому все усилия профсоюзов Приморского края последние два года были направлены на решение этой проблемы. Но не только мы принимали участие в решении этой проблемы, и администрация Приморского края активно работала. И, помимо этого, администрация Приморского края тариф на льготное энергоснабжение предоставила в этом году на 50 миллионов, детей мы там оздоровили бесплатно, и прокуратура сделала всё, что можно. И все эти органы, которые вправе решать эти вопросы, сделали всё, что предусмотрено нашим законодательством.

Поэтому у нас предложение: ужесточить законодательство за несвоевременную выплату заработной платы. Мы знаем, что Вы дали поручение Правительству разработать такой законопроект. В принципе концепция этого законопроекта и санкции за несвоевременную выплату заработной платы уже были опубликованы. В принципе они достойны, но ещё хотелось бы обратить внимание и учесть наши предложения о том, чтобы не только государство получало деньги и штрафы за несвоевременную выплату заработной платы, а чтобы ещё людям, которые её получают не вовремя, выплачивались проценты.

У нас‑то предусмотрено это законодательством, но это такой сложный порядок. Когда, естественно, работодатель эти проценты не начисляет, человеку надо идти в суд, и это растягивается на месяцы. Надо сделать так, чтобы работодатель обязан был начислять проценты, и вменить это ему в обязанность, чтобы налоговая контролировала эти проценты и чтобы работодатель перед налоговой отчитывался за эти проценты. Тогда этот порядок упростится, и люди будут получать пеню за то, что пользуются их деньгами. То есть он берёт в долг у них – естественно, должен платить за это проценты.

Да, и указать там, что это будет неполная зарплата. Потому что если мы в законодательстве укажем, что просто зарплата, то он может там заплатить 100 рублей, и, естественно, получается, что он выплатил. Это то, что касается закона, который сейчас разрабатывает Минздравсоцразвития.

Ещё хотелось бы, конечно, на примере Светлогорья, возможно, подумать, как сделать так, что на тех предприятиях, где эта невыплата заработной платы носит систематический, хронический характер в такой, можно сказать, кризисный период, каким‑то образом дать полномочия местным властям влиять на эту ситуацию, как это было у нас в Светлогорье. То есть у нас есть такой положительный пример, а администрация Приморского края показала, что она может это делать. Поэтому государство тоже в эти процессы каким‑то образом должно вмешиваться.

И просьба, конечно, этот закон, который Вы дали поручение разрабатывать, чтобы он быстрее принимался, чтобы работодатель у нас чувствовал, что за невыплату заработной платы существует серьёзная ответственность. Помимо этого, у нас, конечно, есть ещё уголовная ответственность за эти нарушения трудовых прав, но она у нас предусмотрена свыше двух месяцев, и там есть субъективная сторона, когда наступает уголовная ответственность. Возможно, есть необходимость и понизить этот порог не до двух месяцев, а до одного, и, например, если в течение месяца не выплачивает, повторно три раза произошло, то тогда наступает уголовная ответственность. Потому что у нас на многих предприятиях задерживается заработная плата, выплачивается не вовремя, а к уголовной ответственности привлекаются единицы.

М.Шмаков: Дмитрий Анатольевич, уголовная ответственность – это будет действительно сдерживающий фактор, но, может быть, экономическими методами тоже сделать невыплату заработной платы одним из оснований банкротства, то есть возбуждение процедуры внешнего управления или банкротства. Это тоже будет серьёзной мерой.

Д.Медведев: Пожалуйста, продолжаем, коллеги.

М.Кузьменко: Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Спасибо за то, что Вы сейчас нас пригласили, чтобы выслушать те проблемы, которые существуют. Я буду говорить о большой армии наших работников, потому что мы объединяем всю бюджетную сферу нашей ассоциации, а это около 9 миллионов наших членов профсоюза. То, что я буду говорить, это фактически касается этой категории работников. Действительно, мы высоко ценим существенные на сегодняшний день мероприятия, которые проводятся по улучшению качества социального обслуживания, имею в виду здравоохранение, образование. Мы действительно очень активно сейчас работаем в разработке программ модернизации здравоохранения, потому что мы чётко понимаем, что это наши рабочие места, это наша охрана труда, это те проблемы, которые надо решать. Но решать их надо, конечно, людям, и, к сожалению, молодёжь, которая должна, в конце концов, очень серьёзно работать, не идёт в нашу отрасль.

У нас очень высокая сейчас степень возрастного состава, и основная, конечно, причина, которая сегодня уже подчёркивалась, это очень низкий уровень зарплаты. В принципе в России низкая заработная плата, но давайте посмотрим, что творится в бюджетной сфере, ведь она фактически составляет по разным отраслям культуры, образования, здравоохранения порядка 60 процентов от средней заработной платы по России. Мало того, надо чётко понять, что сегодняшняя зарплата – это в среднем 10 – в культуре, 13 – в образовании, около 16 – в здравоохранении. Это не та зарплата, которую человек получает, работая в своё нормальное рабочее время. Во‑первых, туда, конечно, входит увеличение её за счёт чего – северных надбавок, полярных надбавок.

Следующий вопрос. Надо чётко понимать, что у нас во всех отраслях имеется совместительство, и коэффициент совместительства сегодня 1,5, и если пересчитать на нормальные условия работы, то, конечно, заработная плата значительно была бы выше. А в связи с этим растёт и нагрузка на этот персонал.

И даже те вопросы, которые сегодня тоже Вы в своём начальном выступлении сказали, – переход на новые системы оплаты труда. Да, мы ждали этого. Но что сегодня происходит? Если на федеральном уровне всё‑таки каким‑то образом было выделено 30 процентов для федеральных учреждений, которые всё равно, конечно, не решили всех проблем, то на региональном уровне переход на новую систему оплаты труда как раз совпал и с введением новой системы МРОТа, резкое его увеличение. И фактически оно не было выделено, 14 регионов вообще, переводя на систему новой системы оплаты, вообще не выделили ни копейки денег, остальные – от 2 до 8 процентов. Можно перейти качественно на систему оплаты труда, не добавляя туда никаких денег?

Мы, во‑первых, потеряли ту основу, которая стояла, что за качество надо платить, а те надбавки, которые должны были бы быть, даже определено это в законодательстве: 30 процентов за качество работы надбавки людям, – их просто нет, денег, в общем не существует.

И я ещё подчёркиваю то, что Михаил Викторович сказал, что получилось с введением новой системы оплаты труда и МРОТа, что у нас дифференциации в оплате труда, которая тоже ставилась как основная проблема, не произошло. У нас произошло, что сегодня – я по здравоохранению скажу, то же в других отраслях – сегодня санитарка, медсестра и даже начинающий врач получают одинаковую заработную плату. Это же абсолютно ненормальное явление. В общем‑то, и люди не видят выхода. И, к сожалению, мы подсчитали, то есть это был официально дан анализ Минэкономразвития в целом, что реальная зарплата бюджетников в 2011–2013 годах снизится на 2,5–4 процента.

Д.Медведев: Не пугайте так.

М.Кузьменко: Нет, я сам испугался этой цифры.

Дальше, если я вам сказал, что на сегодняшний день где‑то 60 процентов с небольшим – отставание от средней зарплаты, то, опять же по этим данным официальным, это будет до 55–56 процентов. Это та покупательная способность, о чём мы с вами и говорим, как могут люди работать, и они же делают вывод, в конце концов. Надо же тоже об этом думать, что такая ситуация в оплате труда работников бюджетного сектора экономики негативно скажется на его конкурентоспособности на рынке труда, качестве предоставляемых государственных услуг. Это делают наши официальные министерства, наша исполнительная власть. Поэтому над этим надо очень серьёзно подумать.

Для того чтобы решить как‑то эти вопросы, наверное, надо уже сегодня продумать вопрос, как закрыть вопрос неиндексации, я подчёркиваю, неиндексации заработной платы в течение двух лет, её не было. И это всё накопилось, и та индексация, которая сегодня объявлена – 6,5 процента, она не решит этой проблемы. Поэтому действительно сейчас очень критическая ситуация в регионах.

Люди встречались сейчас, когда мы проводили свои акции, они встречались и с губернаторами. К сожалению, решения вопроса не находится, люди не знают, что дальше делать. Мы ставили очень много вопросов перед исполнительной властью, перед тем же Минздравом и говорили, что давайте договоримся так, и, наверное, абсолютно правильно. Ведь мы внедряем на сегодняшний день стандарты качества: стандарты медицинского обслуживания, стандарты образования, – наверное, этим стандартам должны соответствовать и стандарты оплаты труда.

Это не значит, каждому поровну, но мы должны чётко понять: за тот заказ, который нам даётся, наверное, государство должно платить так, как оно платило по всей стране. Сегодня при введении новой системы оплаты труда, уж не говоря по регионам, а в одном городе, в одном населённом пункте различные учреждения получают абсолютно разную заработную плату. И мы ставим вопрос – почему? Потому что есть, кстати, в законодательстве вопрос о том, чтобы устанавливать базовые оклады по профессиональным квалификационным группам. Да, это как раз и надо сделать.

А одна маленькая запись, в которой написано: «может устанавливать», – за это схватываются и говорят: раз «может» – мы сегодня не будем устанавливать. И мы получили то, что дифференциации в заработной плате нет. И мы очень Вас просим тоже обратить на это внимание. Наверное, этим стандартом, действительно, я ещё раз подчёркиваю, должны быть как‑то стандарты оплаты труда, но и установить базовые оклады, чтобы у нас не получалась такая несправедливая вещь. Больше того, понимаете, нам всегда говорят так: делай как я, как смотрится.

И федеральные учреждения здравоохранения – вроде бы два одинаковых учреждения: клиника только вузовская и клиника научно-исследовательского института, везде профессиональные, хорошие люди, но в клинике вузов устанавливается, по нашему мнению, нормальные базовые ставки для санитарок и так далее – 4330 установили, но почему‑то точно такие же работники в НИИ любого получают, извините меня, всего 2400. Врачи в одной получают около 6,5 тысячи, в другой такие же врачи такой же специальности получают 3,5 тысячи.

И, больше того, вопрос, который мы тоже ставили, – извините, может быть, это частный вопрос, но он очень серьёзный. Мы сейчас развиваем высокотехнологичные помощи, а по особенно крупным городам, Москва, Санкт-Петербург, где у нас всё‑таки зарплата значительно выше, у нас врачи получают в два-три раза меньше. Допустим, врачи в Москве получают больше, чем в научно-исследовательских институтах более высокой квалификации. И мы не можем ничего свернуть, это очень серьёзный вопрос.

Я, наверное, мог бы ещё что‑то говорить, очень много, но эти два вопроса – индексация базового оклада, это та основа, на которой мы сейчас зациклились и не можем её никак решить.

<…>