Президент России — официальный сайт

Документ   /

Д.Медведев: В течение последних, наверное, почти двух месяцев из‑за тяжёлых погодных условий, пожаров мы вместе занимались проблемами агропромышленного комплекса. Мы и так ими занимаемся, естественно, но занимались в таком более энергичном ключе. Я был в разных территориях: был на полях, на перерабатывающих предприятиях и в Белгороде, и в Таганроге, в Саратове, в Воронеже, в Мурманске – по сути, вся палитра наших регионов, начиная от самого севера и заканчивая югом.

На совещаниях мы рассматривали проблемы, связанные с последствиями аномальной жары, начиная, конечно, от уборки урожая до переработки и ценовой политики. Я напомню, что в этом году гибель сельхозкультур произошла на приблизительно 17 процентах от общих посевных площадей, общих, или приблизительно трети площади зерновых культур. По оценкам Правительства, пострадало 22 тысячи хозяйств. Огромное количество!

Для того чтобы с этой ситуацией справиться, мною был дан целый ряд конкретных поручений. Необходимо было создать нормальные условия для работы сельхозорганизаций, сохранить посевные площади, не допустить сокращения поголовья крупного рогатого скота. Задачи эти частично решены, частично – решаются.

Мы потратили значительные бюджетные средства в период работы над государственной программой по развитию села <…> мы не должны потерять то, что было сделано за последние пять лет. Это неприемлемо. Я рассчитываю на то, что финансовые институты конструктивно и оперативно подойдут к этому вопросу.

Что сделано в результате на сегодняшний день? Отмечу пять позиций. Во‑первых, было выделено 35 миллиардов рублей, из которых 25 миллиардов – это бюджетные кредиты и 10 миллиардов – субсидии на покрытие прямого ущерба. В регионы уже направлено около 15 миллиардов бюджетных кредитов, 20 миллиардов будут перечислены до конца октября. Регионы сами, самостоятельно нашли 10 миллиардов рублей. Сегодня я хотел бы услышать, каким образом используются эти средства. Необходимо, чтобы расходы по этим средствам были абсолютно целевыми: только на закупки кормов, семян, на минеральные удобрения, на горюче-смазочные материалы – в общем, на те цели, которые, собственно, связаны с последствиями тяжелого лета. В бюджете текущего года на эти цели заложены 1 миллиард 100 миллионов, в 2011 и 2012 годах – по 8 миллиардов ежегодно. Я рассчитываю на то, что это позволит реструктурировать около 100 миллиардов кредитной задолженности сельхозпроизводителей на засушливых территориях.

Может быть, это самая главная цель, я неоднократно к ней возвращался: нам абсолютно необходимо восстановить платёжеспособность сельхозпроизводителей. Мы долго занимались этим вопросом, потратили значительные бюджетные средства в период начала работы над национальным проектом и впоследствии – работы над государственной программой по развитию села. Я уже об этом говорил и ещё раз скажу. Мы не должны потерять то, что было сделано за последние пять лет. Это неприемлемо. Я рассчитываю на то, что финансовые институты конструктивно и оперативно подойдут к этому вопросу. Именно поэтому здесь присутствуют представители крупнейших банков, которые работают с селом.

Во‑вторых, был решён вопрос по пролонгации кредитов и поддержке пострадавших регионов и проведению озимого сева в необходимые сроки. Уже перечислено приблизительно 70 процентов от годовых лимитов по госпрограмме. Это более 70 миллиардов рублей.

Ко мне обратились также аграрии с просьбой о субсидировании железнодорожного тарифа. Я давал поручение Правительству. Правительство этим занималось. В результате подписано постановление Правительства о субсидировании железнодорожного тарифа на перевозки зерна и продуктов его переработки. Уже в ближайшее время зерно с юга России и из Сибири будет доставлено в пострадавшие от засухи регионы. Хотел бы услышать, как сейчас осуществляются перевозки, что с логистикой, потому что основное, на что указывали товаропроизводители в ходе совещаний, – это то, что образовались пробки, и они по каким‑то причинам не способны протолкнуть зерно, не способны либо приобрести его, либо продать. Я знаю, что Правительство следило за этими процессами. Хочу, чтобы вы мне доложили о том, что сделано.

Ну и, наконец, мы продолжаем заниматься финансовым оздоровлением сельхозпроизводителей. В программе участвуют более 6,5 тысячи предприятий с общей суммой задолженности 21 миллиард 400 миллионов рублей. Приблизительно три четверти этой задолженности – это задолженность по налогам и сборам. Нужно продолжить эту работу.

И, наконец, последнее – по эмбарго на экспорт зерновых культур. Это эмбарго было трудным решением, но необходимым, хотя эмбарго не является единственной мерой по стабилизации ситуации на рынке. Это понятно. Эта мера, и я уже об этом говорил, может быть отменена после окончательного подведения итогов уборочной кампании и вообще с пониманием того, чем мы располагаем. Жду, что Правительство об этом представит необходимые предложения.

Важно, чтобы регионы самым внимательным образом следили за тем, как складывается ситуация на продовольственном рынке, отслеживали её буквально в ежедневном режиме, чтобы так называемые социальные группы товаров, включая социальный хлеб, некоторые другие, сохраняли те цены, которые запланированы.

Хотел бы отдельно обратить внимание Контрольного управления Президента на то, что все поручения, которые были даны мною по итогам сельхозсовещаний, должны быть исполнены в срок, и хочу, чтобы их держали на особом контроле.

Параллельно с совещаниями я специально следил за ситуацией на продовольственном рынке. Практически в каждом регионе я заходил в магазин и смотрел, как выглядит картинка. Где‑то эта картинка, может быть, была абсолютно объективной, где‑то её пытались приукрасить, но в любом случае сверхдраматических изменений никаких нет, это абсолютно очевидно. Кое‑где есть рост по отдельным группам товаров. Особенно трудная ситуация сложилась с некоторыми видами круп типа гречневой. Я знаю, что у нас этими вопросами начал заниматься антимонопольный орган и другие структуры. В общем, нужно разобраться окончательно, спекулянтов наказать, но в целом ситуация достаточно сбалансированная.

Очень важно, чтобы регионы (здесь у нас присутствуют руководители ряда территорий) самым внимательным образом следили за тем, как складывается ситуация на продовольственном рынке, отслеживали её буквально в ежедневном режиме, чтобы так называемые социальные группы товаров, включая социальный хлеб, некоторые другие, сохраняли те цены, которые запланированы. Это делается разными способами: и путём предоставления скидок, и путём других дотаций. Но такие способы поддержки малоимущих слоёв населения почти везде используются. Я думаю, это правильно, тем более что (мы с вами знаем) части людей гораздо проще заплатить 20–30, а то и больше процентов от цены на премиальные сорта хлеба, чем малоимущим заплатить, может быть, на рубль – на два больше, чем это, допустим, было в предыдущем месяце. Иными словами, хлеб и многие другие виды товаров, должны быть разными: они должны быть и бюджетными, рассчитанными на малоимущие слои населения, но могут быть и другие сорта хлеба. Как отрегулировать, как сбалансировать эти позиции – это как раз задача губернаторов вместе с бизнесом.

Страховые компании должны в полной мере нести ответственность по страховым обязательствам, создавая и необходимые условия для перестрахования своих рисков по аграрным проектам, по сельскохозяйственному бизнесу, и формировать в целом то, что называется цивилизованным страховым рынком.

И ещё несколько моментов. Мы с вами занимались страхованием, аграрным страхованием и не только аграрным, я проводил совещание как раз здесь, в Москве. Теперь нужно довести это дело до конца, включая вопрос расширения застрахованных посевных площадей хотя бы на 50 процентов. Делать это, конечно, нужно без принуждения, но энергично. Сейчас у нас, напомню, страхуется приблизительно 17–20 процентов. Причин много, погружаться ещё раз не буду, мы их анализировали. Но в любом случае аграриев не придётся подталкивать к страхованию, если взносы будут посильными, а гарантии страховых компаний будут выглядеть солидно. Сейчас нет ни того, ни другого. Компании должны в полной мере нести ответственность по такого рода страховым обязательствам, создавая и необходимые условия для перестрахования своих рисков по аграрным проектам, по сельскохозяйственному бизнесу, и формировать в целом то, что называется цивилизованным страховым рынком.

В этом контексте есть ещё один важный вопрос – страхование жилья в сельской местности. Мы тоже об этом с вами говорили. Я дал поручение. Такое страхование должно быть массовым. Если же говорить вообще о страховании жилья, то сейчас я жду предложений по изменению действующего гражданского законодательства в части возможного возврата конструкции обязательного страхования от пожаров. Вы знаете, мы от него отказались, исходя из того, что это не вполне, как принято считать, соответствует природе страхования как добровольного обязательства. Но тем не менее всё‑таки определённые фонды необходимо создавать, и это лето нас в этом плане научило.

На всех совещаниях, где бы я ни был: и в Таганроге, и в Воронеже, и в Оренбурге, в Саратове, в Мурманске, в Белгороде, – было много вопросов к нашим службам, а именно к таможне, антимонопольной службе, Роспотребнадзору. Я хотел бы, чтобы руководители служб проинформировали меня, как исполняются те поручения, которые были даны в ходе этих совещаний.

Начинаем работать. Слово для доклада Министру сельского хозяйства.

Елена Борисовна, пожалуйста.

Е.Скрынник: Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Разрешите в продолжение Вашего вступительного слова представить, как выполняется тот комплекс мер, который был принят по результатам совещаний, проведённых Вами в Таганроге, в Оренбурге – посещение сельхозтоваропроизводителей, в Саратове – президиум Госсовета, в Воронеже и в Мурманске, направленных на обеспечение финансовой устойчивости наших сельхозтоваропроизводителей и стабилизации ценовой ситуации на продовольственном рынке.

В результате аномальной засухи с начала года уровень рентабельности в отрасли снизился, и на 18 процентов вырос объём кредиторской задолженности. Были приняты меры и оперативного, и стратегического характера. К оперативным мерам, как Вы уже отметили, первое, было выделено 35 миллиардов, из них 14 миллиардов 800 миллионов – это то, на что в регионах были закуплены ГСМ, семенной материал, корма, и плюс те 10 миллиардов, которые выделили регионы, также были использованы именно на приобретение кормов, семян, ГСМ и минеральных удобрений.

Хотелось бы отметить, что большее количество средств выделил Татарстан, 1 миллиард 700 миллионов рублей, Саратовская область, Оренбургская и Башкирия – по одному миллиарду рублей. Эти средства на сегодняшний день работают на сельхозтоваропроизводителей, закупаются корма, ГСМ, семенной материал и минеральные удобрения.

В соответствии с Вашим поручением решён вопрос о пролонгации краткосрочных инвестиционных кредитов на срок до трёх лет для пострадавших от засухи регионов, в том числе и для личных подсобных хозяйств, что особенно важно. На сегодняшний день идёт такая реструктуризация. Общий объём уже пролонгированных кредитов составляет 2 миллиарда 700 миллионов рублей. Особенно хотелось бы поблагодарить Сбербанк, у Германа Оскаровича [Грефа] при пролонгации даже снижается процентная ставка по выданным ранее кредитам, что также особенно важно для сельхозорганизаций.

Мы перечислили более 70 миллиардов рублей в регионы. Здесь особенно хорошие показатели у следующих регионов, которые 85 процентов всех перечисленных средств уже довели до сельхозтоваропроизводителей, что является особенной помощью в проведении озимого сева и подготовки к яровому севу: это Саратовская область, Кемеровская, Новосибирская, Мордовия, Красноярский край. 85 процентов всех средств, перечисленных в рамках государственной программы, уже находятся у сельхозтоваропроизводителей. Но, к сожалению, в Смоленской, в Ленинградской, Калининградской областях и в Республике Саха (Якутия) всего лишь 50 процентов от перечисленных средств по госпрограмме [доведены до сельхозтоваропроизводителей].

Д.Медведев: Почему?

Е.Скрынник: Они не могут, к сожалению, софинансировать, не готовы нормативные документы. Мы с ними постоянно работаем, поэтому я…

Д.Медведев: Это где у нас, в Смоленске …?

Е.Скрынник: Смоленская, Ленинградская, Калининградская и Республика Саха (Якутия). Поэтому я просила бы дать поручение, чтобы эти регионы как можно быстрее доводили средства до сельхозтоваропроизводителей. Мы эту работу проводим активно.

Д.Медведев: Так у них нет денег на софинансирование, или в чём проблема?

Е.Скрынник: Как одно из объяснений, что они не могут софинансировать, подготовить нормативные документы.

Д.Медведев: А другие регионы что, у них есть деньги на софинансирование?

Е.Скрынник: Регионы всё уже сделали, до 85 процентов уже освоили.

Д.Медведев: Или Ленинградской области не нужно сельским хозяйством заниматься? Они считают, что они и без него проживут.

Е.Скрынник: Есть вопрос, Дмитрий Анатольевич, поэтому я решила, что …

Д.Медведев: Разберитесь тогда. Я хотел бы, чтобы Правительство разобралось. Скажите всем губернаторам, пусть внимательно относятся к этому. У нас очень тяжёлое лето было, и нужно деньги найти на софинансирование. Если есть какие‑то проблемы, то порешайте это в Правительстве. Потому что если мы деньги подготовили, выделили, были приняты непростые решения (вот и Минфин этим занимался), а теперь мы эти деньги не можем раскассировать, не можем их отправить в регионы, потому что регионы не обеспечивают софинансирование.

Е.Скрынник: Мы их отправили. Дмитрий Анатольевич, мы их отправили в регионы …

Д.Медведев: Я понимаю. Но если регионы не обеспечивают финансирование, мы их тратить не можем, правильно?

Е.Скрынник: Дмитрий Анатольевич, мы отправили средства в регионы. Регионы должны эти средства срочно передать сельхозтоваропроизводителям. С Виктором Алексеевичем [Зубковым] мы этим занимаемся.

Д.Медведев: Почему они не передают‑то [средства], я не пойму, эти регионы?

Е.Скрынник: Потому что, первое, не готовят вовремя нормативные документы. Кроме этого, они не предоставляют возможности по софинансированию, то есть у них недостаточное количество средств. Это те объяснения, которые они нам представляют.

Д.Медведев: Но эти объяснения носят неуважительный характер. Если не готовы нормативные документы, это вообще основание для наказания этих губернаторов. А если нет денег на софинансирование, пусть разбираются с Правительством и подготовят предложения. Доложите мне тогда обо всех этих регионах отдельно.

Е.Скрынник: Хорошо, Дмитрий Анатольевич.

Д.Медведев: Пожалуйста, продолжайте.

Е.Скрынник: Принятое решение о запрете экспорта зерна и продуктов его переработки также сыграло положительную роль по стабилизации ценовой ситуации. На сегодняшний день уже собрано 54 миллиона тонн. Продолжая уборку в Сибири и на Урале, будет ещё собрано, по нашим прогнозам, до 10 миллионов тонн. Таким образом, с учётом запасов – 26 миллионов тонн – ресурсы зерна составляют до 90 миллионов тонн при потреблении 77 миллионов тонн. Поэтому все наши внутренние потребности мы закрываем, и ещё остается запас.

Также в соответствии с Вашим поручением будет субсидироваться железнодорожный тариф на перевозку зерна и продукты переработки. Это даёт следующее – шесть миллионов тонн зерна из регионов Южного и Северо-Кавказского федеральных округов, а также из Сибирского федерального округа будут перевезены в Центральный и Приволжский [округа] – там, где регионы пострадали от засухи, и в Северо-Западный [федеральный округ], где существует дефицит по зерновым. Объём средств федерального бюджета, который будет истрачен, оценивается в два миллиарда рублей. Для покупателей зерна, таким образом, стоимость зерна будет снижена на 300–500 рублей за тонну.

Д.Медведев: Насчёт этих 300–500 рублей за тонну, это всё‑таки существенная прибавка или нет? Потому что были дебаты достаточно серьёзные, я помню, мне Правительство докладывало, что всё‑таки, по мнению отдельных коллег из Правительства, это несущественная сумма.

Е.Скрынник: С учётом объёмов перевозки, Дмитрий Анатольевич, это, конечно, существенно.

Д.Медведев: Мы на это деньги где нашли для дотирования, из бюджета взяли, да?

Е.Скрынник: Да, дополнительно.

Реплика: Два миллиарда на шесть миллионов тонн зерна.

Е.Скрынник: Таким образом, снижение 300–500 рублей в зависимости от объёма перевозки – это серьёзная поддерживающая мера для покупателей зерна. Также определены принципы и объёмы распределения по регионам зерна интервенционного фонда, объёмы эти представлены в регионы. Наряду с льготным тарифом на транспортировку зерна это позволит обеспечить взаимовыгодный для производителей и потребителей уровень цен на реализуемое зерно и не допустить спекулятивного роста потребительских цен на такие продукты питания, как мука, хлеб, мясо и мясопродукты. Проводятся мероприятия по финансовому оздоровлению, что также позволит нашим сельхозорганизациям быть более устойчивыми. 77 процентов от общего объёма – это задолженность по налогам и сборам.

Важной стратегической мерой, направленной на снижение рисков гибели урожая в результате неблагоприятных природно-климатических условий, является разработанная Министерством концепция развития мелиорации до 2020 года. На сегодняшний день уже принято решение, после посещения Саратова, о субсидировании 10 миллиардов кредитных ресурсов, объём средств на субсидирование выделен в один миллиард рублей. Это даст возможность приобретать и привлекать инвестиционные субсидируемые кредиты для приобретения оборудования, для проведения мелиоративных работ, особенно в тех регионах, которые уже второй год страдают от засухи.

Кроме этого – страхование. Все документы по концепции готовы, переданы на согласование. Закон о страховании также подготовлен, находится на согласовании. Принятый комплекс мер позволит решить три основные задачи: создать необходимые условия для нормального функционирования сельхозорганизаций, сохранить посевные площади и не допустить сокращения поголовья крупного рогатого скота.

О ситуации на основных продовольственных рынках. Уважаемый Дмитрий Анатольевич, реализуется комплекс системных мер. Он направлен на контроль за ценовой ситуацией и создание необходимых условий для дальнейшего развития производства и обеспечения экономической и физической доступности продовольствия для населения страны.

Основными факторами, определяющими динамику цен на продукты питания, являются, как я уже докладывала, аномальная засуха, ожидание рынка относительно урожая будущего года, недостаточный уровень развития конкуренции и, как следствие, региональный монополизм, также географическая удалённость центров производства от центров потребления и сложившаяся модель поведения населения, которое в условиях появления негативной публичной информации стремится накопить максимальные запасы продовольствия, что приводит к спекулятивному росту цен. Для стабилизации цен на продовольственном рынке реализуются следующие меры. Ведётся активная работа по линии Федеральной антимонопольной службы, в соответствии с Законом «Об основах государственного регулирования торговой деятельности» проводится постоянный мониторинг за розничными ценами на продовольственные товары. На его основе в случае выявления роста цен на 30 и более процентов в течение 30 дней Правительство имеет право установить предельные уровни розничных цен на срок 90 дней. Но такая практика является крайней и ещё не применялась.

Основными отраслевыми союзами по рынку зерна, молока, мяса птицы, свинины и розничной торговли заключены соглашения и подписан меморандум об общих принципах сотрудничества, направленного на предотвращение резких ценовых колебаний и обеспечение межотраслевого ценового баланса. Данные меры оказали позитивное влияние на формирование цены по всей цепочке – от поля до прилавка магазина. И принципиально важно отметить, что после совещания в Таганроге нам удалось остановить и стабилизировать цены на зерно, которое является базовым продуктом, определяющим ценовую динамику и других сегментов продовольственного рынка, прежде всего мяса и молока. Это произошло после совещания в Таганроге.

Хочу подчеркнуть, что в соответствии с объёмами производства сельскохозяйственной продукции дефицита продовольствия у нас нет и не будет, цены стабильные на уровне инфляции. Резкое повышение цен связано со спекуляциями, экономической основы под этим ростом нет. Вместе с тем разрешите обратить внимание регионов на необходимость усиления работы по контролю за ценами на социально значимые продукты. Дмитрий Анатольевич, я ранее в Мурманске Вам докладывала, что, например, за август – сентябрь наибольший рост цен на хлеб из пшеничной муки I и II сортов был отмечен, к сожалению, в Курской области – плюс 25 процентов, в Курганской – плюс 15, Владимирской – также плюс 15. А стабильными оставались цены на хлеб в Липецкой области, даже с незначительным снижением – минус один процент, в Орловской и в Республике Татарстан и Мордовии. То есть такая ситуация существует, Дмитрий Анатольевич.

Д.Медведев: Что сейчас там происходит, в Курской области и в других? Там цены стабилизировались или они всё‑таки ползут вверх?

Е.Скрынник: Это последние данные, которые мы имеем, буквально позавчерашние. Цены, к сожалению, в Курской – плюс 25, (повысились за август – сентябрь), во Владимирской – плюс 15 в среднем, то есть по всем рынкам. Поэтому я хотела обратить внимание…

Д.Медведев: Хлебные цены?

Е.Скрынник: Да, именно на хлеб. Мы там с Вами не были, к сожалению.

Д.Медведев: Если для того, чтобы цены держались, нужно обязательно Президенту приезжать, то зачем тогда нам другие нужны товарищи, которые там работают?

Ну ладно, проверим, съездим.

Е.Скрынник: Да, я решила, Дмитрий Анатольевич, обратить на это внимание, потому что считаю, что в этом направлении ответственность руководителей регионов должна быть очень большой. Мы все меры предпринимаем. И такие средства тратятся Правительством для того, чтобы стабилизировать [цены]. В других регионах есть стабильная ситуация, а в этих отмечается рост, и он, конечно же, экономически не оправдан.

Д.Медведев: Не оправдан потому, что в других регионах его нет, а это означает, что там просто по‑другому налажена работа. Если бы это [рост цен] происходило везде, это всё‑таки была бы более сложная тенденция.

Е.Скрынник: Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Хочу также поблагодарить Вас за поддержку предложения о включении в качестве отдельного блока вопросов развития пищевой и перерабатывающей промышленности, а также логистического обеспечения агропродовольственного рынка в Государственную программу развития сельского хозяйства, которая будет пролонгирована с 2013 по 2017 год, что будет стимулировать развитие конкуренции, а значит, обеспечивать ценовую стабильность рынка.

И, наконец, разрешите коротко доложить о ходе озимого сева. От эффективности его проведения во многом зависит урожай следующего года, а следовательно, и ситуация на продовольственном рынке в будущем году. Уже посеяно 8,2 миллиона гектаров. Прогноз на озимый сев оптимистический – до 18 миллионов. Регионы в необходимом объёме обеспечены техникой, ГСМ, которые идут по 10-процентной скидке, минеральными удобрениями, кредитными ресурсами и семенами. Ситуация в отрасли остаётся стабильной, реализован комплекс мер, которые обеспечат финансовую устойчивость сельхозорганизаций и контроль за ценами на продовольственном рынке. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо. У меня есть предложение сейчас послушать короткие сообщения руководителей банков о том, что они сделали за последнее время хорошего, а потом уже обменяемся впечатлениями. Здесь у нас руководители крупных компаний есть и федеральные министры, естественно.

Герман Оскарович, давайте с Вас начнём, пожалуйста.

Г.Греф: Дмитрий Анатольевич, у нас сформирован самый крупный кредитный портфель в сельском хозяйстве. На сегодняшний день он у нас составляет цифру 525 миллиардов рублей. И с начала года мы получили прирост по этому портфелю примерно 6,5 процента.

У нас за текущий год было выдано примерно 17 тысяч кредитов на сумму 245 миллиардов рублей с 1 января по 15 сентября. Если говорить о проблемности этого портфеля, то на территориях, которые пострадали от засухи (мы считаем, что особо проблемные территории – это 11 территорий, к сожалению, часть из них переходит ещё и с прошлого года), у нас объём кредитного портфеля, который подлежал реструктуризации, примерно 3 миллиарда долларов. На сегодняшний день у нас осталось не реструктурировано примерно 50 миллиардов рублей.

Работа эта идёт. Должен сказать, что у нас есть очень хорошее взаимодействие с Правительством. Спасибо и Виктору Алексеевичу [Зубкову], и Министерству сельского хозяйства, оперативно были приняты все меры. Если бы с этими мерами опоздали хотя бы на месяц, я думаю, ситуация была бы очень сложная. Сейчас механизм работает, мы реструктурируем кредиты, одновременно снижаем ставку. Сегодня у нас в среднем ставка по портфелю составляет 11,3 процента (при сегодняшнем объёме субсидирования со стороны бюджета примерно пяти процентных пунктов). Итого сельскохозяйственные предприятия имеют кредиты примерно по эффективной ставке 6–6,5 процента. Это вполне приемлемая для них ставка.

Д.Медведев: Это текущая ставка? Что это за ставка?

Г.Греф: Конечная ставка для сельхозпроизводителя.

Д.Медведев: То есть если сейчас брать кредит, то это будет приблизительно с учётом субсидий где‑то 6,5 процента?

Г.Греф: Примерно так. Но мы в регионах, которые пострадали от засухи, конечно, пошли на то, чтобы установить предельно минимальные ставки в силу того, что для нас очень важно, чтобы предприятия могли пережить этот период времени. Мы также приняли решение, что мы эти предприятия кредитуем по предельно минимальным ставкам на весенне-полевые работы. То есть в этот период (два-три года) нам придётся, наверное, максимально помочь этим предприятиям, с тем чтобы они вошли в нормальный график платежей. Сейчас поднимать ставки для них бессмысленно. Нам очень важно, самое главное, чтобы они смогли обслуживать текущий долг.

Д.Медведев: Правильно.

Г.Греф: Процедура пролонгации кредита до трёх лет у нас максимально упрощена. Вообще мы надеемся, что всю эту работу мы завершим максимум до 15 ноября.

Д.Медведев: По пролонгации?

Г.Греф: По пролонгации, по реструктуризации всего портфеля. Останется какой‑то объём портфеля, где предприятия не смогут обслуживать даже уже предложенные условия. С этим остатком придётся разбираться. Пока сделать прогноз, какой это будет остаток, достаточно сложно. Но мы понимаем, что, наверное, всё‑таки подавляющее большинство предприятий смогут с помощью Правительства войти в нормальный график.

Мы также совместно с субъектами Федерации проработали целый ряд дополнительных мер, это предоставление гарантий со стороны субъекта Федерации в первую очередь по тем предприятиям, которые ведут инвестиционную деятельность, строят какие‑либо сельхозпредприятия. Там, к сожалению, есть тоже проблемы, связанные с тем, что инвестиции в эти комплексы шли за счёт основной деятельности предприятия, в том числе растениеводства. И здесь мы в каждом случае пытаемся с субъектом Федерации найти какой‑то новый источник, чтобы не бросать начатые инвестиционные проекты.

Хотел бы сказать, что неплохо была начата работа по страхованию урожая у Государственного фонда страхования сельскохозяйственных рисков. К сожалению, на сегодняшний день мы видим, что таким страхованием охвачен только примерно 21 процент всех угодий. Конечно, надо простимулировать этот механизм, с тем чтобы хотя бы процентов 60–70 было застраховано. Это, конечно, во многом бы снизило риски и сельхозпроизводителей, и финансовых институтов, которые занимаются кредитованием сельского хозяйства.

Д.Медведев: Как это можно простимулировать, на Ваш взгляд?

Г.Греф: На сегодняшний день есть механизмы, связанные с субсидированием выплат страховых премий, но я думаю, что лучше, может быть, страховые компании скажут. Мы обсуждали этот механизм на одном из совещаний у Виктора Алексеевича, такого рода предложения высказывались. Думаю, может быть, логичнее, чтобы страховщики сказали, как это простимулировать. Но представляется, что в течение нескольких лет снизить существенные риски и товаропроизводителей, и бюджета, и банков вполне можно за счёт механизма страхования.

Д.Медведев: Я недавно собирал страховщиков. Там как‑то не было особенно оптимистических идей по поводу того, как всё это делать.

Но послушаем, хорошо.

Г.Греф: В первую очередь, конечно, у нас нет традиции. Тем не менее за последние пять лет действительно подвижка есть, тем более что 20 процентов уже застраховано. Это существенный прогресс.

В целом на сегодняшний день хочу сказать, что, конечно же, в первую очередь с помощью механизма субсидирования со стороны Правительства у нас продолжается инвестиционное кредитование. Мы с начала года выдали 55,5 миллиарда рублей на новые инвестиционные проекты. Это примерно около двух тысяч кредитов по строительству новых предприятий по сельхозпереработке. Должен сказать, что, несмотря на кризис, эти проекты и в прошлом году, и в этом году продолжались. И, может быть, если сравнить с другими отраслями, в сельском хозяйстве ситуация наиболее устойчивая.

Ещё раз хочу сказать, что, конечно, это осуществляется только за счёт субсидирования процентной ставки. Если бы даже предприятиям пришлось выплачивать 11, 12 или 13 процентов годовых целиком, то я думаю, что большинство проектов – средний срок окупаемости по ним сегодня составляет 7,5 года, – он бы, конечно, вываливался за 10 лет. И я думаю, что, наверное, компании не смогли бы это сделать.

На сегодняшний день в нашем портфеле из 525 миллиардов рублей всего портфеля сельскохозяйственного у нас примерно 290 миллиардов рублей – это инвестиционный портфель. То есть это достаточно значительная цифра.

Это всё то, о чём я хотел сказать по текущему моменту. Конечно, если заглянуть немножко вперёд, то сегодняшний объём поддержки бюджетных сельскохозяйственных проектов – он значителен. И с учётом того, что на три года придётся реструктурировать те кредиты, которые сегодня у нас подвисают в сложных регионах, это, конечно, существенная нагрузка на федеральный бюджет. Но, если посмотреть вперёд, то, к сожалению, объём той поддержки бюджета, которая может быть [направлена] на субсидирование процентной ставки по новым проектам, она существенно сокращается. Это та проблема, которую, после того как разберёмся с проблемами урожая, нужно будет так или иначе решать.

Завершать проекты, которые были начаты, безусловно, нужно, и обсуждаются идеи, может быть, прекратить субсидирование уже осуществлённых инвестиционных проектов. Вот этого, конечно, ни в коем случае делать нельзя. Мы много времени обсуждали это совместно с депутатами Государственной Думы. Конечно, нужно до конца выполнить все обязательства, которые были взяты государством на себя ранее, потому что мы видим, что если эта поддержка будет завершена, к сожалению, большинство компаний не смогут рассчитываться по этим кредитам.

Если говорить о том, чтобы сохранить темпы инвестиций в сельское хозяйство, то, конечно, нужно будет либо продумывать новые механизмы поддержки, либо расширять механизм субсидирования. Мне кажется, очень важно, что пошли именно не по пути дотаций сельскому хозяйству, а по пути субсидирования. Это очень серьёзно коммерциализировало сельское хозяйство, и сейчас мы имеем очень хорошее коммерческое производство в сельском хозяйстве.

Д.Медведев: Именно так, но такой выбор и был сделан приблизительно пять лет назад, когда (Вы помните, Вы как раз в Правительстве тогда тоже работали, я потом в Правительство перешёл) мы изначально занимались именно субсидированием кредитной ставки, то есть поддержкой коммерческих начинаний, а не просто дотированием тех или иных хозяйств, и это оправдало себя. Поэтому, если о будущем говорить, конечно, это прежде всего субсидирование кредитной ставки. На этом и нужно сконцентрироваться.

Ну что, другим банкам есть что добавить? Что там Россельхозбанк, готов сказать что‑то? Пожалуйста.

Д.Патрушев: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Разрешите, я тогда проинформирую о том, как шла пролонгация кредитов [заёмщиков], пострадавших от засухи в этом году. В текущем году пострадали свыше 5,5 тысячи хозяйств, заёмщиков банка. По нашим расчётам, сумма, предполагаемая к пролонгации, может составить порядка 32 миллиардов рублей. На сегодняшний день в банк поступило уже 552 обращения заёмщиков, пострадавших от засухи, на сумму 4,5 миллиарда рублей.

Д.Медведев: А какой у Вас вообще кредитный портфель в целом?

Д.Патрушев: На сегодняшний день 708 миллиардов рублей.

Д.Медведев: Понятно.

Д.Патрушев: На сегодняшний день поступило обращений на сумму 4,5 млрд. рублей. По 320 заёмщикам уже приняты положительные решения на общую сумму более 2 миллиардов рублей, реально пролонгировано кредитов на сумму порядка 1,7 миллиарда рублей. Остальные находятся в стадии подписания договоров о пролонгации.

Далее. Те заявления, которые мы ещё не рассмотрели, будут в ближайшее время рассматриваться в региональных филиалах и в головной организации.

По поводу снижения процентных ставок. Мы несколько раз в этом году уже снижали процентные ставки. Буквально сейчас, в ближайшее время, думаю, что до конца сентября выйдем с предложением на рассмотрение коллегиальных органов по снижению процентных ставок по краткосрочным кредитам и по длинным кредитам. По краткосрочным кредитам ставка может составить до 90 дней порядка 9 процентов. До полугода деньги будут предоставляться под 11 процентов и на год – до 12 процентов.

Спасибо.

Д.Медведев: Пожалуйста, Владимир Александрович.

В.Дмитриев: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Буквально две минуты – о текущем статусе и проблемах, которые перед нами стоят. Внешэкономбанк, конечно, не сопоставим по размерам финансирования сельхозпроизводителей и сельхозпроектов. Но такова природа нашей деятельности. Все проекты носят инвестиционный характер. Их общий объём – порядка 80 миллиардов рублей, при участии банка 60 миллиардов рублей. Примерно сопоставимый объём. Мы сейчас его рассматриваем и выносим на решение органов корпоративного управления.

Несколько производств уже вышли на проектную мощность: это производство индюшатины – крупнейшее в России в Ростовской области – 30 тысяч тонн по году. Мы собираемся этот проект тиражировать в Воронежскую и Саратовскую области и, в общем, рассчитываем выйти на мощность всех комбинатов более 300 тысяч тонн по году. Это крупнейшее в России производство, самое современное, самое высокотехнологичное.

То же самое можно сказать о свиноводческом комплексе в Белгородской области – 25 тысяч тонн; в Оренбургской области птицеводческий комбинат – тоже 25 тысяч тонн. То есть это предприятия, которые мы начали финансировать с нуля. И, по сути дела, на базе проектного финансирования теперь запустили их на проектную мощность. Средний срок финансирования проектов у нас составляет 8 лет. Ставки – 12 процентов по рублям и 6 с небольшим – по валюте. То есть они вполне привлекательны, особенно с учётом программы субсидирования процентных ставок.

Что бы хотелось отметить из проблем, которые перед нами встают? Сейчас рассматривается порядок предоставления государственных гарантий по инвестиционным проектам, в которые включаются и проекты в агропромышленном комплексе. Этим порядком предполагается, что общий объём государственной поддержки по инвестиционным проектам, включая субсидирование процентных ставок, государственные гарантии и участие Внешэкономбанка в этих проектах, не должны превышать 75 процентов от стоимости проекта. Это существенным образом снижает возможность для участия Внешэкономбанка как института развития в подобного рода длинных инвестиционных проектах. Поэтому у меня просьба посмотреть внимательно заинтересованным ведомствам на эту составляющую, с тем чтобы обеспечить полноценное участие Внешэкономбанка в программах финансирования инвестпроектов в агропромышленном комплексе.

Спасибо.

Д.Медведев: А что для этого нужно сделать?

В.Дмитриев: Наверное, не вводить для Внешэкономбанка соответствующие ограничения, коль скоро эта задача перед нами стоит, и она предусмотрена в меморандуме нашей финансовой политики как приоритетное направление нашей деятельности, то есть кредитование инвестиционных проектов в агропромышленном комплексе. На другие банки такие ограничения не надо вводить.

Д.Медведев: То есть речь идёт об изменении меморандума?

В.Дмитриев: Нет, об изменении порядка, с тем чтобы Внешэкономбанк не фигурировал в нём как мера государственной поддержки. То есть для нас это естественное направление нашей деятельности, по другим проектам мы с подобного рода ограничениями не сталкиваемся.

Д.Медведев: Можно уточнить позицию ведомств. Есть какие‑то соображения против такого решения? Я имею в виду Минфин и Минэкономразвития, чтобы таким образом позиционировать Внешэкономбанк. Как, Алексей Леонидович?

А.Кудрин: Я пока не понял, в чём вопрос.

Э.Набиуллина: …в принципе уже сейчас ВЭБ может финансировать инвестпроекты в области АПК, даже если нет в меморандуме, через ВЭБ-совет. Только в чём вопрос?

В.Дмитриев: Готовится порядок, определяющий финансовую государственную поддержку инвестиционных проектов, которым предусматривается предоставление государством гарантий по этим проектам в размере 50 процентов от стоимости проекта. Но потом прописана норма, в соответствии с которой общий объём государственной поддержки, включая поддержку со стороны Внешэкономбанка, то есть кредит Внешэкономбанка не должен составлять более 75 процентов от этого проекта. Таким образом, субсидии по процентным ставкам, государственные гарантии и участие Внешэкономбанка, то есть объём наших кредитов по проектам, которые пользуются государственной поддержкой, не может быть более 75 процентов. Мы ограничиваем участие Внешэкономбанка в такого рода инвестиционных проектах, которые пользуются государственной поддержкой.

Д.Медведев: Что Вы скажете по этому поводу?

А.Кудрин: Если я всё‑таки правильно понял вопрос, то считаю, что в целом правильно приравнивать государственную поддержку и поддержку ВЭБ. ВЭБ не рыночный банк, который работает на таких же условиях, как коммерческие банки. ВЭБ постоянно от нас получает необходимые формы поддержки и, по сути, является квазигосударственной поддержкой в отличие тоже от государственных, но работающих на общих рыночных условиях банков.

В этом смысле мы предлагаем, когда мы определяем долю государственной поддержки, она не должна быть стопроцентной – предприятия не должны работать только на государственной стопроцентной поддержке, оно должно и на собственных доходах работать, и на внебюджетных средствах, кредитах банков. При определении величины доли господдержки нужно брать прямую господдержку из бюджета или субсидий и поддержку ВЭБ. В этом смысле это несколько ограничивает операции банка на рынке, но это, мне кажется, абсолютно правильно, потому что иначе получается так. Сказано: 50 на 50. 50 – это государственная поддержка, а 50 – это ВЭБ. Получается, это 100 процентов государственной поддержки, и предприятие или коммерческий проект, по сути, может существовать только за счёт государства, но это не совсем правильно.

Д.Медведев: Это стыкуется с тем, что Вы говорите, или же всё‑таки Вы говорили просто о другом? Пока, мне кажется, вы не до конца друг друга понимаете.

В.Дмитриев: Дмитрий Анатольевич, скорее всего у Министерства финансов логика именно такая. Но мы считаем, что, коль скоро нам предписано финансировать крупные инвестпроекты, за которые не берутся коммерческие банки, а меры государственной поддержки распространяются именно на инвестиционные проекты с длинной фазой окупаемости, наверное, нерезонно было бы…

Д.Медведев: Я хочу понять знаете что? Статус вашего банка можно по‑разному рассматривать, можно смотреть на то, какие там деньги. Кстати, деньги, как только попадают к вам, они уже перестают быть государственными по своей природе.

В.Дмитриев: А у нас иных источников, кроме заимствований, нет.

Д.Медведев: Да-да, я имею в виду, если правовую сторону взять, но не в этом дело. Вы по другим проектам можете финансировать на 100 процентов?

В.Дмитриев: Да.

Д.Медведев: То есть, допустим, когда речь идёт о поддержке промышленности, так?

В.Дмитриев: Да, именно так.

Д.Медведев: А по сельскому хозяйству получается, что только на 75 процентов, правильно я понимаю?

В.Дмитриев: Да, совершенно верно, в случае если тот или иной проект получает государственную поддержку.

Д.Медведев: Нет, давайте рассмотрим одинаковую ситуацию, уж раз Вы об этом заговорили. Допустим, есть проект по поддержке какого‑либо промышленного производства, в котором тоже есть государственная поддержка, к примеру. Значит, в этом случае вы можете на 100 процентов участвовать или тоже на 75?

В.Дмитриев: Да, на 100 процентов, если мы рассматриваем в виде государственной поддержки, скажем, субсидирование процентных ставок по той или иной отрасли, там мы участвуем на 100 процентов.

Д.Медведев: То есть в этом случае получается, что сельское хозяйство просто попало в менее комфортное положение? Нет? Я вот это и пытаюсь понять. Алексей Леонидович, может, и прав в том плане, что действительно ресурс ВЭБ – это особый ресурс. Но если мы применяем одни критерии к поддержке промышленного производства и другие критерии к поддержке сельского хозяйства, это не совсем правильно.

В.Зубков: Меморандум и так для сельского хозяйства присутствует.

Д.Медведев: Так об этом и речь. То есть почему такая несправедливость? Разберитесь тогда, и я хотел бы, чтобы это поручение было записано, имея в виду унификацию подходов к поддержке соответствующей работы.

Давайте дадим слово представителям аграрного бизнеса. Здесь я специально позвал представителей крупного бизнеса, потому что с малым и средним мы встречались в регионах. Пожалуйста, оцените текущую ситуацию, то, о чём сказали сейчас банки, потому что, так если послушать банки, в целом ситуация достаточно комфортная.

Прошу вас, кто начнёт? Пожалуйста.

Н.Бобин: Дмитрий Анатольевич, я хотел сказать несколько слов о производстве мяса и говядины. На сегодняшний день рынок мяса в наиболее ущербном положении, потому что находится только в своём зачаточном развитии. Здесь не хотелось бы говорить много слов о той форме помощи, о финансовом оздоровлении предприятий, которые занимаются мясным скотоводством и производством мяса и говядины, а внести только одно единственное предложение.

Полтора года назад была рождена великолепная программа, называлась «Государственная отраслевая программа по развитию мясного скотоводства». В прошлом году она отработала, дала большой толчок развитию мясного скотоводства, 24 региона России приняли в ней участие, были проведены согласования, программа работает по софинансированию, и у нас был большой, хороший толчок. К сожалению, в этом году программа временно была приостановлена, поэтому предложение одно – возобновить эту программу, потому что эффект будет двойной. С одной стороны, это будет реальная экономическая поддержка предприятиям, которые занимаются мясным скотоводством. И, с другой стороны, мы её назвали «государственной». Конечно, более правильно было бы – я понимаю, ситуация сложная, тяжелая, но тем не менее (4 миллиарда выделяется в среднем на год) можно 50 процентов дать, 25 процентов, 10 процентов. Но самое главное – эта программ должна быть обязательно.

Мы с Еленой Борисовной неоднократно общались. Но 24 региона России обращаются к Вам, потому что Россия обречена быть ведущим игроком на рынке говядины – у нас есть большие объёмы производства зерна, у нас есть 20 миллионов [гектаров] пастбищ. Мы все твёрдо верим в то, что настанет момент, когда Россия войдёт в тройку ведущих игроков на рынке говядины.

Спасибо.

Д.Медведев: Я тоже в это верю, тем более что мы уже много сил на это потратили, и за последние пять лет, включая программу, о которой Вы говорите.

Хорошо. Тогда я поручаю Правительству вернуться к этому вопросу, рассмотреть наши текущие возможности, в каком объёме мы могли бы возобновить действие этой программы.

Виктор Алексеевич, тогда посмотрите.

В.Зубков: Хорошо.

Д.Медведев: Договорились.

Пожалуйста, кто хотел бы продолжить? Прошу.

Е.Кузнецов: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Я представляю Центросоюз [Российской Федерации] – некоммерческую организацию, объединяющую 3 тысячи потребительских обществ в 76 регионах России, образованных более 4 миллионами пайщиков.

У нас в системе более 250 тысяч работающих. Мы занимаемся торговым обслуживанием в основном сельского населения, проживающего в 89 тысячах населённых пунктов, а также заготовкой и переработкой сельскохозяйственной продукции, производимой малыми формами хозяйствования на селе. У нас в системе более 7 тысяч предприятий пищевой переработки районного уровня, занимающихся хлебопечением, переработкой мяса, овощей, дикоросов, производством полуфабрикатов.

Тема, на которой я хотел бы акцентировать внимание, красной нитью проходила в ходе проводимых Вами, Дмитрий Анатольевич, совещаний, – это создание единой цепочки заготовки и реализации сельскохозяйственной продукции от поля до прилавка. Ранее многие годы при соответствующей государственной поддержке за неё отвечал именно Центросоюз. К сожалению, 90-е годы не прошли бесследно мимо нашей системы. Часть объектов заготовки, хранения, переработки и торговли были потеряны: где‑то по объективным причинам, где‑то по субъективным причинам. К сожалению, цепочка разорвалась. Но в регионах, где принята региональная программа поддержки потребкооперации, нами совместно с региональными властями удалось эту систему адаптировать к современным реалиям. Например, в Татарстане, Удмуртии, Новгородской, Калужской, Самарской, Ростовской областях и ряде других регионов.

В соответствии с Вашими поручениями, данными ещё в 2007 году, организации потребкооперации были включены в Национальный проект развития АПК и последующую за ним госпрограмму. Но это произошло только формально. В дальнейшем при фактической реализации программы реальные меры поддержки, направленные на развитие заготовительной и перерабатывающей деятельности для организаций потребкоопепрации, на федеральном уровне практически отсутствуют. Теоретически нам доступно только субсидирование процентных ставок по краткосрочным кредитам на покупку сельскохозяйственной продукции для её дальнейшей переработки, и то наши организации могут этим воспользоваться, если со сдатчиками сельхозпродукции будут рассчитываться через банк, что для живущих в отдалённых деревнях не совсем удобно.

Дмитрий Анатольевич, в декабре прошлого года Вы давали соответствующее поручение о более эффективном использовании потенциала потребительской кооперации. Виктор Алексеевич [Зубков] серьёзно занимается этим вопросом и неоднократно давал поручения соответствующим министерствам о проработке вопроса создания единой системы заготовки, переработки и реализации сельскохозяйственной продукции на кооперативной основе. В январе мы подготовили соответствующую программу. Её суть – совместно с сельскохозяйственными потребительскими кооперативами создать такую систему на базе Центросоюза. Так как у нас есть достаточно серьёзная маттехбаза, правда, нуждающаяся в модернизации, трёхуровневая оргструктура и 250 тысяч работающих.

С помощью Виктора Алексеевича, который помог нам с этого года наладить эффективное взаимодействие с коллегами из Россельхозбанка и Росагролизинга, мы начали реализацию этой программы в некоторых регионах. Но без соответствующего субсидирования и реального включения нас в действующую госпрограмму мы не сможем в этом направлении сделать серьёзный рывок. Госпрограмма ориентирована на всестороннюю поддержку создаваемых сельскохозяйственных потребительских кооперативов. Для них предусмотрены субсидированные инвестиционные кредиты на покупку холодильного и технологического оборудования, модернизацию складских и производственных помещений, строительство рынков, пунктов по приёмке, переработке молока, мяса, плодоовощной продукции, сельской торговли, бытового обслуживания, заготовку и переработку дикоросов – всё, чем исторически занимались организации системы Центросоюза. Непонятно, почему, несмотря на Ваши поручения и активную поддержку Виктора Алексеевича, меры господдержки до сих пор не распространены на наши организации. На наш взгляд, кредитование организаций Центросоюза, имеющих материально-техническую базу и многолетнюю историю, не менее надёжно и эффективно, чем кредитование сельскохозяйственных потребительских кооперативов, создающихся зачастую формально, чтобы попасть под критерии государственной поддержки, и не имеющих своего собственного залогового обеспечения.

Вторая важная тема. Мы по поручению Виктора Алексеевича подготовили и направили полпреду Северокавказского федерального округа Александру Геннадьевичу Хлопонину предложения по развитию потребкооперации на Кавказе. С помощью неё можно эффективно решить проблемы занятости населения. Население на юге традиционно занималось скотоводством, выращиванием плодов и овощей, сбором лекарственных трав. Многие годы в советское время потребсоюзы Северного Кавказа поставляли эту продукцию для нужд армии, спецучреждений, на севера.

Третий серьёзный вопрос – увеличение страховых взносов в Пенсионный и другие фонды, взносы, которые заставляют думать большинство наших организаций не о развитии, а о выживании. Поэтому, учитывая социально ориентированный характер нашей деятельности в сельской местности, мы работаем в 50 тысячах населённых пунктов, где проживает менее 100 человек, просим распространить на потребительские кооперативы системы Центросоюза льготный порядок перехода на новую систему платежей во внебюджетные фонды по аналогии с сельскохозяйственными и потребительскими кооперативами и сельхозтоваропроизводителями.

Если бы такое решение было принято, то средства, оставшиеся в распоряжении наших организаций, мы могли бы направить на развитие объектов заготовки и переработки сельхозпродукции.

Мы считаем, что потенциал нашей системы при соответствующей господдержке может быть использован гораздо шире в интересах населения. Мы к этому готовы, тем более что такой опыт взаимодействия с государством у нас имеется. Это может быть востребовано и в современных экономических реалиях.

Спасибо большое.

Д.Медведев: Виктор Алексеевич, как велась система Центросоюза? Я этим когда‑то действительно занимался, когда в Правительстве работал. Система была, конечно, тяжёлая, доставшаяся ещё с советских времен. В чём сейчас проблема, почему мы не распространяем на них те критерии, которые используются для других сельхозкооперативов?

В.Зубков: Они у нас не подходят под категорию закона о сельском хозяйстве и под категорию сельхозпроизводителей, потому что занимаются всем, чем угодно. Конечно, в первую очередь это заготовка и переработка сельскохозяйственной продукции, но они [предприятия Центросоюза] и шьют, и водку делают. Так, по‑моему? Делают много-много всего. Поэтому в то же время, наверное, Евгений Николаевич [Кузнецов] абсолютно прав, что подавляющая структура деятельности – это всё же заготовка и переработка сельскохозяйственной продукции. Поэтому, если будет Ваше поручение, ещё раз посмотрим. Конечно, их надо приравнивать к сельхозкооперации, потому что у них и залоговая база есть, и кадры, и база [материально-техническая] есть. Нам надо просто сделать единую систему кооперации в России, не делить её на сельскохозяйственную и потребительскую, она вся потребительско-сельскохозяйственная.

Я думаю, если будет Ваше поручение, мы внимательно на это посмотрим.

Д.Медведев: Знаете, поручение, естественно, я готов дать. Мы действительно не должны всех делить на хороших и не очень, на современных и кондовых, советских. Да, система Центросоюза, она довольно тяжёлая, она досталась нам в наследство, в какой‑то период она вообще была дохлая, никаких кооперативов в современном смысле слова там на самом деле не было. Но сейчас она реформируется, она сейчас уже, надеюсь, другая.

Что же касается поддержки, то мне кажется, критерии должны быть единые. Если речь идёт о сельхозпроизводителе, то не важно, относится он к предприятиям, которые работают в рамках потребительской кооперации, или же это производственная кооперация. Главное, чтобы они занимались производством. Но, конечно, цель потребительской кооперации по отношению к производственной иная, но не секрет, что у них есть довольно большое количество производителей сельхозпродукции. Если они её производят, значит, тогда и критерии должны использоваться те же самые.

Соберите заинтересованные ведомства, позовите Центросоюз и ещё раз обсудите эту ситуацию.

Эльвира Сахипзадовна, а Вы как думаете?

Э.Набиуллина: Потребительская кооперация или в целом?

Д.Медведев: Да, в целом как поддерживать такие кооперативы, которые относятся к системе Центросоюза, и вообще кооперативы?

Э.Набиуллина: Честно говоря, я за то, чтобы поддерживать не организации той или иной системы, а деятельность…

Д.Медведев: Правильно абсолютно.

Э.Набиуллина: …по организации сбыта, торговой сети…

Д.Медведев: Конечно, в зависимости от того, чем они занимаются: если это производство сельскохозяйственное, значит, его так и нужно поддерживать; если это торговля, значит, это, соответственно, другая деятельность.

Э.Набиуллина: То есть не по юрлицу, а по деятельности, принадлежности.

Д.Медведев: Не по организационно-правовой форме, а именно по реальной деятельности, по тем операциям, которые они осуществляют.

Ладно.

У нас тут есть ведомства, которым были даны поручения. Есть что сказать таможне, некоторым другим коллегам?

Пожалуйста, Андрей Юрьевич, как реализуются поручения, которые давались?

А.Бельянинов: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые участники совещания!

Когда мы говорим «таможенные проблемы» применительно к сегодняшней теме обсуждения, я считаю, что они выходят несколько за рамки собственно таможенных проблем, потому что на границе мы стоим [вместе] с ведомствами и Геннадия Григорьевича [Онищенко], и Сергея Геннадьевича [Новикова] и исполняем часто такие поручения Правительства, которые сопровождаются не очень популярными мерами – ввозом и ограничением ввоза тех или иных продуктов сельскохозяйственного назначения. Такое животрепещущее задание, которое было в последний месяц с небольшим, – это поставить шлагбаум на вывоз зерна из Российской Федерации, то есть обеспечить те меры по эмбарго, которые были приняты. Сейчас мы полностью контролируем ситуацию, и зерно за пределы Российской Федерации не вывозится. Ждём, когда будут подведены итоги [уборки зерновых], с тем чтобы можно было ими в дальнейшем руководствоваться.

Совсем недавно на совещаниях говорили о том, что китайское мясо в Российскую Федерацию практически не завозится (в основном речь идёт о говядине). Это тоже солидарная работа тех ведомств, о которых я говорил, и таможни, потому что мы провели, и продолжаем проводить постоянно серии оперативно-разыскных мероприятий с возбуждением уголовных дел, дел об административном правонарушении. И это, со слов участников бизнеса, благотворно сказалось на развитии животноводства, разведении крупного рогатого скота.

Но сейчас уже есть (пока такая не до конца оформленная) угроза. Речь идёт о функционировании Таможенного союза – китайское мясо может попадать в Российскую Федерацию через Казахстан. Мы упростили ряд процедур, связанных с выдачей сертификатов страны происхождения, и, в общем‑то, всё, что с этим было связно.

Наверное, рано об этом говорить как о какой‑то очень большой угрозе. Вчера была комиссия Таможенного союза, и начальник департамента Минфина сказал про платежи, которые поступают сейчас по Таможенному союзу, что Россия даёт Белоруссии и Казахстану больше, чем получает от этих двух стран. Это после 1 сентября. Может быть, это не совсем всё с мясом связано, но я просто вижу, что импорт из этих стран возрастает, в том числе сельскохозяйственные группы. Продукция из Киргизии, которая приходит в Казахстан, потом приходит к нам через эту страну как продукция, собственно, уже страны Таможенного союза. Мне кажется, на этом надо сосредоточить наше внимание.

Мы в течение всего времени (сейчас третий месяц завершается) не ведём статистику Таможенного союза (нашей внутренней торговли). Я знаю, что поручения Правительства были, но время уходит, и мы сейчас можем потерять достаточно серьёзную базу по прогнозированию, по макроэкономике и так далее. Надо как можно быстрее возвращаться к ведению статистики [торговли] между странами [Таможенного союза] – Белоруссией, Казахстаном и Россией. Тем более что и Белоруссия, и Казахстан такую работу проводят. Я бы хотел, чтобы мы в самое кратчайшее время эту проблему сняли.

Доклад закончен.

Д.Медведев: Это далеко не всё, что мы рассматривали. Необходимо поднять все стенограммы совещаний. Последнее совещание, которое было в Мурманске (у нас, по‑моему, губернатор здесь присутствует, и министр здесь), там много говорилось по поводу всякого рода странностей при таможенном оформлении продукции, которая поставляется к нам из других стран, это рыбная продукция. Но это касается не только вопросов таможни, в узком смысле этого слова, здесь Вы правы, но и вопросов технического регулирования. Часть из того, что там упоминалось, на мой взгляд, является отражением абсолютно циничной лоббистской деятельности, осуществлённой в 90-е годы, или впоследствии, когда практически абсолютно некачественные товары ввозятся к нам под маркой иной продукции. Это всем известно, но тем не менее эти правила сохраняются. Я хочу, чтобы эту тему ещё раз проанализировали и посмотрели, может быть, внесли коррективы и в законодательство о техническом регулировании, и в таможенные правила, если это потребуется.

Геннадий Григорьевич, пожалуйста.

Г.Онищенко: Глубокоуважаемый Дмитрий Анатольевич! Глубокоуважаемые участники совещания!

Начну с Ваших поручений, доложу, что делается, а затем – к общим тенденциям с качественной безопасностью продуктов питания, которые находятся в обороте на нашем рынке.

Позволю себе Ваши поручения трактовать в расширительном плане, начиная не с Белгорода, а с 7 апреля 2007 года, с президиума Совета по нацпроектам, когда было целевым образом рассмотрено питание наших школьников.

Белгород, белое мясо. По белому мясу ситуация такова, что сегодня мы всё меньше и меньше зависим от импорта. И это с точки зрения здоровья населения более правильно, поскольку тот тренд, который идёт, к сожалению, по качеству импортного мяса, не удовлетворяющего нашим национальным требованиям, по сравнению с нашими производителями, он у нас составляет сегодня 12 процентов. То же самое по рыбе и рыбопродуктам.

Поэтому по белому мясу сегодня ситуация стабилизировалась. Мы добились того, что основные импортёры откликнулись на наши настоятельные просьбы. И сегодня поставки будут производиться по национальным российским требованиям, что значительно повысит качество [продукции].

По мурманскому поручению. Действительно, есть два ГОСТа: один – от 1990 года, второй – от 1999 года. Вроде благостная цель – ГОСТ 1999 года «Филе из океанических и морских рыб мороженое» (технические условия тогда делал ещё Госстандарт наш, ныне приснопамятный). Но забыли одну строчку дописать, что нужно указывать не только глазурь (глазурь – это просто вода, намороженная на продукт), а ещё указать вес нетто. Вот эту часть забыли в нашем ГОСТе, и поэтому сегодня тот анализ, который мы делаем по качественным показателям (не по безопасности, потому что вода опасности не представляет для организма), [показывает], что до 47 процентов в товарной массе идёт просто вода, и при дефростации человек оказывается просто-напросто обманутым.

Что сделано? Во‑первых, мы в апреле приняли, не трогая ГОСТы, изменения в санитарные требования по показателям качества. После Вашего поручения у нас состоялась встреча с нашими операторами на рынке рыбной продукции. Мы с ними предварительно проговорили, а в четверг состоится основательное совещание, где мы все эти вопросы обсудим и выработаем линию поведения на ближайшее время. Это позволит нам перекрыть, в общем‑то, недобросовестным поставщикам из Юго-Восточной Азии, которые не только нас глазурью обманывают, но и фальсификатом рыбы, более дешёвые сорта рыбы выдаются за более дорогие, и соответствующим образом страдает наш отечественный потребитель, [каналы сбыта].

Может быть, скажу неожиданную вещь, но всё‑таки качество продукции в нашей стране в целом улучшается. За последние пять лет с 7,5 процента…

Д.Медведев: От Вас это услышать просто дорогого стоит, что называется.

Г.Онищенко: Дмитрий Анатольевич, я не могу опорочить всю ту огромную работу, которую проводит и агропромышленный комплекс, и товаропроизводители, и сети. Всё‑таки тенденция к улучшению есть. Это данные очень репрезентативной выборки. 1300 тысяч исследований в год проводится на микробиологию и на санхимию – более 2 миллионов лабораторных исследований, которые дают объективную картину. Конечно же, это не значит, что у нас все проблемы решены. У нас есть критические группы продуктов, которые я уже в принципе назвал. Это белое мясо, мясо рыбы, животноводческая продукция и детское питание. На этом мы сейчас сосредотачиваем фокус наших надзорных мероприятий.

Но вместе с тем увеличивается количество жалоб от населения, и нас это радует. Анализируя структуру жалоб, мы видим возрастание правовой грамотности нашего населения. Сегодня наши граждане предъявляют тем, кто нанёс вред их здоровью, тем, кто их обманул, требования не только на примитивном уровне. В частности, по Якутску, по молокозаводу, который в январе отравил 400 человек, сегодня 180 человек подали жалобы в суды, и через суды уже приняты положительные решения по возмещению морального ущерба конкретного потребителя, по ущербу здоровью. Правда, смехотворную сумму назначают – 10 тысяч на возмещение морального ущерба. Но если одинокая мать, у которой трое детей заболели дизентерией в результате [употребления] некачественной продукции, получит 30 тысяч рублей, это уже будет разговор не между надзорной структурой и производителем, где население остаётся в стороне как пострадавшее: тебя вылечили, и радуйся этому. Здесь уже есть человек, который получает соответствующую компенсацию за нанесённый ущерб здоровью. Это совершенно новое для нашей правоприменительной практики, мы за этим очень трепетно следим, с тем чтобы это всячески поощрять.

Конечно же, на рынке не могут не сказаться современные тренды. Та титаническая по существу правовая, юридическая работа, которая проводится в рамках Таможенного союза. Меняется всё. Здесь уже было сказано Андреем Юрьевичем [Бельяниновым], что действительно у нас появились риски завоза продукции третьих стран через Таможенный союз. Но я думаю, что мы эту тему отрегулируем и не будем просить от Вас никаких поручений. Здесь есть механизмы, их просто нужно сейчас отработать, поскольку тема совершенно новая для нас.

Второй тренд – это гармонизация с требованиями Евросоюза. Для нас это принципиально важно. Гармонизация с требованиями Евросоюза и «Кодекс Алиментариус» – это не просто изменить цифру в нормативе. Она влечёт за собой ещё и большие финансовые вложения: нужно переоснащать лаборатории, переходить на более современные методики исследования, нам нужны более современные технологии производства. Поэтому здесь мы движемся, стараясь минимизировать ущерб для внутреннего рынка.

По 7 апреля 2007 года, по президиуму Совета. Это специальная тема, резонансная тема. Я должен сказать, за этот короткий промежуток времени 32 субъекта участвовали в пилотных проектах. (Я почему об этом говорю? Потому что это модернизация производства детского питания, а следовательно, и качество совершенно другого уровня, и безопасность питания). 70 регионов приняли свои региональные программы по детскому питанию. Это не значит, что здесь всё решено, но сейчас это направление имеет развитие и требует соответствующего внимания. Мы бы просили Вас ещё раз вернуться к этому вопросу, может быть, в региональных поездках, это было бы очень здорово, подтолкнуло бы эту тему.

Что касается задач, которые стоят перед нами. Конечно же, Дмитрий Анатольевич, нам хотелось бы изменить некую модальность в исполнении закона об ограничении определённых проверок, потому что, как показывает практика, особенно в общественном питании, здесь наибольшее число злоупотреблений. С Эльвирой Сахипзадовной мы эту тему обсуждали. Мы надеемся, что мы найдём, не меняя законодательства, те пути, которые будут нам разрешены для изменения и кратности, и внезапности проверок, особенно на рынке оказания услуг в общественном питании. Это самая тревожная для нас тема. В целом же я бы хотел сказать, что мы понимаем те задачи, которые перед нами стоят, и решаем их. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо.

Я тут посмотрел: появилось сообщение о том, что ФАС вместе с Генпрокуратурой начали внезапную проверку поставщиков гречки. Это что означает и к чему приведёт? Пожалуйста.

А.Кашеваров: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые участники совещания!

По итогам той работы, которую мы проводили последнее время, мы уже сейчас можем констатировать, что за последние две недели темп роста цен снизился, и в отдельных случаях наметилась тенденция к снижению.

В частности, если говорить о статистике, мы за предыдущий период времени возбудили 123 дела. При этом также совместно эта работа проводится с ДЭБ МВД [Департаментом экономической безопасности МВД] и Генеральной прокуратурой. По гречке действительно на прошлой неделе начата внезапная проверка трёх крупнейших поставщиков. О результатах доложим позднее. Также возбуждено дело против производителей гречки в Алтайском крае, там, где сейчас завершается уборка урожая. И дело возбуждено в отношении 10 крупнейших поставщиков Алтайского края. Речь идёт о том, чтобы сбить спекулятивные тенденции, которые привносятся на рынок субъективно.

При этом также в соответствии с Вашими поручениями мы осуществляем исполнение Закона о торговле в части контроля 13, 14, 15 статей. В настоящее время уже возбуждено 651 дело, из них 215 – по 13 статье и более 400 дел – по 9 статье.

Д.Медведев: Но я хотел бы всё‑таки понять с этой гречкой‑то: Вы видите там основания для применения ответственности в соответствии с антимонопольным законодательством? Вы видите там сговоры или ещё что‑то? Или же это случайная цепочка событий?

А.Кашеваров: Нет, это неслучайная цепочка событий. Мы там видим абсолютно чёткий сговор между участниками рынка, именно в оптовом звене.

Д.Медведев: Именно в оптовом звене?

А.Кашеваров: Именно в оптовом звене.

Д.Медведев: Как вы их собираетесь наказывать?

А.Кашеваров: В соответствии с Кодексом административных правонарушений – штраф от 1 до 15 процентов оборота по итогам рассмотренных дел.

Д.Медведев: Это приличный штраф.

А.Кашеваров: Да, это та сумма, которая позволяет дисциплинировать участников рынка.

Далее, что касается Закона о торговле, тоже хотелось бы обратить внимание на тенденции, которые могут увеличивать цены. В ходе проверок мы выявили, что до сих пор в договоры включаются условия по размеру вознаграждения более 10 процентов (как это установлено законом), то есть от поставщиков берётся большая сумма, чем предписано законом. Также в цену товара включаются другие вознаграждения, которые законом не предусмотрены, что тоже влияет на конечную цену товара. Нарушаются сроки установленных отсрочек платежей, что влияет, по сути дела, на размер оборотных средств поставщиков. При этом одновременно устанавливается запрет на факторинг, то есть на уступку прав требования, и, соответственно, снижается возможность конкуренции по процентам по кредитам, потому что факторинговые операции, как правило, на рынке осуществляются с более низким процентом. Мы здесь также возбуждаем дела и на это реагируем.

Это основные моменты, которые касаются работы торговых сетей. В настоящее время мы начали проверку оферт поставщиков на предмет сговора при направлении оферт торговым сетям, и, соответственно, не создают ли сами поставщики дискриминационные условия одним сетям по отношению к другим, если направляют от себя разные ценовые предложения. Это в целом, если говорить об административной составляющей.

Если Вы позволите, я хотел бы высказать несколько соображений по тем вопросам, которые Вы поставили относительно финансирования агропромышленного комплекса и стимулов. Хотелось бы обратить внимание, что в рамках обсуждения концепции по совершенствованию сельхозстрахования обсуждается такая стимулирующая мера, как предоставление сельхозтоваропроизводителям всех видов государственной поддержки, если они заключили договор страхования от риска утраты, гибели сельхозкультур. Это представляется достаточно серьёзным стимулом к страхованию. И, соответственно, разделять риски убытков, не получая их только от государства, но и возмещая от страховых организаций.

И второе. С тем чтобы усилить конкуренцию среди страховых организаций, мы им предлагаем рассмотреть меры по созданию обществ взаимного страхования среди самих сельхозтоваропроизводителей, распространив на них также формы господдержки, что, собственно, позволит сельхозтоваропроизводителям более чётко оценивать тот ущерб, которые они несут. То есть друг друга они не обманут. Господдержка будет достаточно эффективной и прозрачной в такой форме. В рамках данных ранее поручений мы готовим предложения по стимулированию биржевой торговли зерном, то, что, наверное, является основным ценообразующим продуктом в сельском хозяйстве. Здесь в рамках совместной рабочей группы, которая создана вместе с ФСФР [Федеральная служба по финансовым рынкам], мы сейчас вносим в Правительство предложения, которые бы предусматривали возможность выделения субсидий на одну тонну проданного зерна на бирже. То есть, если сельхозтоваропроизводитель продал тонну зерна на бирже, он может получить субсидию, например, 1 тысячу рублей. Для бюджета это приблизительно 25 миллиардов рублей в год, но этой мерой мы можем стимулировать и снижение цен на зерно, поскольку таким образом сельхозтоваропроизводитель может не задирать высоко эти цены на рынке, плюс мы можем создать дополнительный финансовый инструмент для банков. Если сельхозтоваропроизводитель выходит на биржу, то уже биржа гарантирует исполнение сделок и становится партнёром для банка, а не отдельный сельхозтоваропроизводитель при гарантировании выданных кредитов. Здесь можно включать операции факторинга, то есть сельхозтоваропроизводителям переуступать право требования денежных средств или уплаты кредитов банкам на биржу. Таким образом, мы можем реально сконцентрировать все те расходы, которые несёт сельхозтоваропроизводитель на закупку ГСМ, минеральных удобрений, семян и так далее вот в этой понятной форме, тем более что эта форма легко администрируется, поскольку появляется независимый регистратор в лице биржи, плюс усиливается прозрачность с точки зрения уплаты налогов, поскольку сделки становятся прозрачными. Эти предложения сейчас уже в конечной стадии, на следующей неделе мы их отправляем на рассмотрение в Правительство.

Д.Медведев: Спасибо.

По вопросам, связанным со страхованием, я совещание проводил, мы там договаривались подготовить проект закона и кое‑какие предложения. Есть что сказать страховщикам?

Д.Хачатуров: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемое собрание!

Мы бы хотели сказать, что, к сожалению, на сегодняшний день как такового сельхозстрахования в Российской Федерации нет. Несмотря на то, что здесь заявляется цифра 21 процент застрахованных, по нашим ощущениям, из всего того, что было застраховано, будет выплачено не более 10–15 процентов по одной простой причине: потому что это, в общем, не совсем страхование, а в основном это такая схема, которая называется страхованием.

Д.Медведев: То есть, иными словами, от этих 20 процентов застрахованных посевов реально будет выплачено страховых возмещений порядка 10–15 процентов? То есть 2 процента от общего объёма?

Д.Хачатуров: Да, к сожалению, потому что просто на сегодняшний день не существует реальных механизмов для того, чтобы это контролировать, для того, чтобы собирать настоящие страховые пулы. В основном сегодня страхование не осуществляется по одной простой причине. Потому что добровольно люди приходят страховаться в зонах рискованного земледелия, естественно, после чего страховщики выставляют соответствующий тариф. То есть большой риск – большой тариф.

Вообще я в основном против обязательных видов страхования, но предложил бы по крайней мере подумать в эту сторону по одной простой причине – это единственный вариант, при котором можно сделать так, чтобы тариф был достаточно низким, потому что будет [страховаться] вся страна. Плюс ко всему те страховщики, которые примут участие в этом, будут обязаны в первую очередь нарастить экспертизу. Это колоссальная проблема, на сегодня нет страховщиков, которые в состоянии проводить сельхозэкспертизу. Второе: они соответствующим образом вынуждены будут создать резервы, пулы, фонды, всё, что с этим связано. Из‑за низкого тарифа это будет достаточно выгодно сельхозтоваропроизводителям.

Нужна ли роль государства с точки зрения субсидирования ставки – не факт, если это будет настоящий тариф и настоящее страхование. Может быть, на первом этапе – да (на протяжении двух-трёх лет), но это надо рассчитать. Это совершенно не факт! Если это настоящее страхование, то не придётся каждый год пожарным образом выбегать, это всё тушить, колоссальные миллиарды рублей выплачивать…

Д.Медведев: Вы под настоящим в данном случае имеете в виду возврат к обязательному страхованию?

Д.Хачатуров: Одна из форм. К сожалению, у меня никакой другой версии нет. Фермеры, в общем, с трудом страхуются там, где зоны нерискованного земледелия, потому что они всегда рассчитывают на поддержку государства. Собственно, почему не страхуются? Потому что считаю, что приедет правительственная комиссия и вынуждена будет поддерживать всё, что с этим связано, для того чтобы не загубить сельское хозяйство. Ровно такая сегодня психология.

Д.Медведев: Не мне Вам объяснять, что такое обязательное страхование, от которого мы в какой‑то момент начали отгребать. Мы не можем сказать, что это будет фрагмент обязательного страхования. Если, например, идти на это, то тогда нужно вводить его по всей территории страны, вот то, что мы сейчас рассматриваем в качестве одной из идей – обязательное страхования от пожара. Если я правильно Вас пониманию, Вы имеете в виду также создать конструкцию обязательного страхования сельхозпроизводителей?

Д.Хачатуров: Да, Дмитрий Анатольевич. Я приведу один пример. В связи с тем, что у нас было застраховано 95 процентов всех рисков по пожарам (то, что мы с Вами обсуждали, по домикам), все эти выплаты равны только одной нашей выплате в Мордовии по сельскому хозяйству. Представляете, всё то, что сгорело этим летом у населения, страхование строений, это примерно 200–250 миллионов рублей выплат, – и 250 миллионов рублей мы выплатили по сельскому хозяйству сейчас в Мордовии. То есть это настолько сопоставимо. А это один регион, Мордовия. А если взять всю страну, то там обязательства у страховщиков примерно под 40 миллиардов рублей, поэтому эти рынки не сопоставимы, но и риски колоссальные. И в сельском хозяйстве подобные ситуации случаются гораздо чаще, чем то, что в этом году произошло с домами. Если примете решение о том, что надо дотировать ставку, – тоже очевидно, сколько. И фермерам понятно, что их риски действительно по‑настоящему застрахованы, а не псевдозастрахованы. И страховщикам тоже очевидно, потому что настоящие виды страхования с настоящими рисками, с настоящими резервами, то есть такая сбалансированная, мне кажется, модель, которую можно по крайней мере рассмотреть.

Д.Медведев: Понятно, спасибо.

И.Жук: Дмитрий Анатольевич, важное замечание – сейчас есть вариант перехода к «бюджетному» страхованию, подготовлен законопроект, который касается страхования именно с господдержкой. С этой точки зрения мы просили бы Вас дать поручение эту работу как‑то ускорить или по крайней мере активизировать. Чего мы боимся в данной ситуации как представители страхового бизнеса? Того, что в будущий год мы фактически опять входим без системы страхования, которая понятна всем участникам рынка. По существу сейчас у нас сентябрь, чтобы законопроект сделать, необходим фактически месяц-два, потом уже просто будет поздно, потому что идёт бюджетный процесс, и очевидно, что для того, чтобы страховать качественно, нам необходимо экспертизу делать начиная с декабря, чтобы в феврале уже выйти в поле на страхование.

Д.Медведев: Вы сейчас говорите в развитие той идеи, которая сейчас прозвучала?

И.Жук: Да.

Д.Медведев: То есть идея обязательного страхования?

И.Жук: Да, в развитие идеи обязательного страхования.

Д.Медведев: Быстрее работать надо, проще говоря.

И.Жук: Да, совершенно верно.

Д.Медведев: Понятно, спасибо. Эта тема на самом деле непростая, хотелось понять позицию экономических ведомств.

Эльвира Сахипзадовна, Вы как относитесь к идее обязательного страхования аграрных производителей?

Э.Набиуллина: Я считаю, что эта идея (потому что пока это идея, а не подготовленное решение)…

Д.Медведев: Идея, да.

Э.Набиуллина: …то она действительно перспективна. Для нас очень важно всё‑таки понять масштабы страхования и какая будет нагрузка для производителя в том числе. Сейчас коллеги сказали о том, что при обязательности страхования это может быть достаточно низкая нагрузка для сельхозпроизводителей, тогда это может работать как инструмент, не связанный с субсидированием из федерального бюджета. Потому что, на мой взгляд, создавать, например, систему обязательного страхования, предполагающую обязательное субсидирование из бюджета, наверное, не совсем правильно. Поэтому здесь важно посмотреть все расчёты и двигаться вперёд. Но в принципе как обязательное страхование я поддерживаю такую возможность, но надо всё это посчитать.

Д.Медведев: Нам нужно посчитать, и нам нужно окончательно определиться, вообще, идём ли мы снова в обязательное страхование. Потому что ранее мы от него отказались, сейчас, после пожаров, начали активно говорить про обязательное страхование. Сейчас мне готовится доклад. Это ещё одна идея по обязательному страхованию как виду страхования. То есть это такой выбор, который мы должны сделать. И я не очень понимаю, какие будут в этом случае ставки, насколько это будет для аграрных производителей весомо, трудно или наоборот.

Э.Набиуллина: Можно ещё одну деталь, прежде чем Алексей Леонидович скажет?

Д.Медведев: Пожалуйста.

Э.Набиуллина: У нас сейчас в госпрограмме в принципе предусмотрены средства для поддержки страхования по 5 миллиардам рублей в год. Но, действительно, если это не обязательное страхование, а субсидирование проектов по добровольному страхованию, то ставки могут быть достаточно большими, ставки могут снижаться только при объёмах этого рынка. Но нужно действительно посмотреть, насколько они будут снижены, и готовы ли страховщики. Узкое место, которое я вижу, о котором тоже сказал Даниил Эдуардович, это то, что мы сейчас пока не умеем оценивать и страховые риски.

Д.Медведев: Понятно. Согласен.

А.Кудрин: Дмитрий Анатольевич, я поддерживаю идею, чтобы этот вопрос проработать. Тем не менее (для того чтобы сбалансировать несколько такой настрой), думаю, что наши оценки скорее всего покажут, что это всё‑таки будет недешёвым страхованием при тех рисках, которые у нас есть в сельском хозяйстве, администрировании, в том числе отдельных вопросов технического регулирования и в сельском хозяйстве в целом. Поэтому я беспокоюсь, что это всё‑таки может быть обременительным для сельского хозяйства. Но тем не менее надо это всё прежде всего взвесить.

Я хотел сделать ещё буквально две ремарки. Как раз сейчас у нас в ходе разговора превалирует такой подход, что нужно усиливать государственную поддержку сельского хозяйства. Эта проблема была всегда, поскольку здесь большие риски, что создаёт не очень конкурентные условия на рынке по ставкам кредитов, действительно нужно поддерживать.

Вместе с тем в последние годы такая массированная поддержка, которая проводится, увеличила долю кредитов к объёму продукции в сельском хозяйстве с 30 процентов в 2008 году до 61 процента в этом году и при имеющемся объёме субсидирования ставок имеет тенденцию к увеличению. Значит, мы идём при сохраняющихся рисках работы этой отрасли к тому, что в какой‑то момент мы выходим на неплатежеспособность этого сектора по масштабу возврата кредита, мы перейдём в хроническую ситуацию с реструктуризацией кредитов, не связанных с кризисом, или все эти риски лягут на бюджет. Поэтому понятно, что есть проблема страхования или оценки этих рисков, но, я повторяю, она не так однозначно решена в части обязательного страхования.

И последнее. Пока всё‑таки будет сохранена поддержка по кредитам (это ответ Герману Оскаровичу), по субсидированию ставок уже выданных кредитов, никто не предполагает это прекращать, все средства заложены, на ближайшие три года субсидирование будет сохраняться на достигнутом уровне. Притом что мы ожидаем, что сама ставка кредитования на рынке будет постепенно сокращаться, ставка рефинансирования в среднесрочном периоде двух-трёх лет будет также сокращаться. Нам, с одной стороны, поменьше потребуется денег в расчёте на каждый кредит, на каждую ставку, а с другой стороны, это позволит эти ресурсы распределить на более широкий круг кредитов. В этом смысле пока ресурс для поддержки субсидирования большой. Даже очередное постановление вышло 14 сентября, расширяющее список тех видов деятельности, которые мы можем кредитовать.

Если говорить опять об обязательном страховании, то, конечно, не с 1 января 2011 года – это однозначно. В завершение скажу, что бюджет сформирован, послезавтра на заседании Правительства будет рассмотрен и внесён в Думу 1 октября.

Спасибо.

А.Коваль: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги!

Надо сказать, что во всех странах мира государство регулирует страхование с государственной поддержкой. Те страны, где это обязательно, можно по пальцам перечесть, по‑моему, их всего две в мире. Большинство стран не идёт по пути обязательного страхования, а по субсидированию или по оказанию поддержки. В какой‑то степени это можно назвать вменённым страхованием, и созданию стимулов для сельхозтоваропроизводителей.

Назову несколько цифр. По тем регионам, которые были объявлены зоной чрезвычайной ситуации, страховщики приняли на себя обязательства 59,5 миллиарда рублей. Вопрос: смогли бы вообще теоретически страховщики выплачивать такие огромные суммы? Приведу пример. Одна компания по Саяно-Шушенской ГЭС выплатила 6 миллиардов рублей, перестраховав (Дмитрий Анатольевич, Вы об этом механизме говорили) 98 процентов этого риска. То есть теоретически ведущие страховые компании могли бы возмещать и катастрофический ущерб. Но для этого к ним должны предъявляться соответствующие требования.

Положим, в Соединённых Штатах правительство устанавливает перечень страховых компаний, которые допущены к этому виду страхования, опять же создавая различные системы для страхователя. Часть из них [систем] уже была названа – это субсидирование части премий, это обязанность страхователей при получении льготных кредитов, лизинговых поставок или каких‑то прочих льгот от государства застраховать свой урожай. Безусловно, я ещё раз повторяю, это повышенные требования к страховщикам, финансовой устойчивости и платёжеспособности, что мы в состоянии сделать.

Далее следует сказать, что ряд стран в том случае, если произошли какие‑то стихийные бедствия, запрещают оказывать помощь тем сельхозтоваропроизводителям, которые не застраховали свой урожай. И таких стран большое количество. Могу назвать Испанию, Францию, Италию, Португалию, Грецию, Швецию, Турцию. То есть всё‑таки, с моей точки зрения, нам нужно идти по пути стимулирования страхователей к тому, чтобы они заключали договоры со страховщиками. Спасибо.

Д.Медведев: Правильно я Вас понимаю, что Вы против обязательного страхования?

А.Коваль: Да.

Д.Медведев: Понятно. Тоже позиция.

Владимир Владимирович, Вам два слова просто как одному из руководителей регионов, где мы ещё не были. Пожалуйста, как дела у вас? Как с ценами? В целом с урожаем?

В.Артяков: Дмитрий Анатольевич, спасибо за такое совещание, которое Вы сегодня проводите. Это очень знаковое совещание особенно для нас, для погорельцев. Мы второй год подряд горим. Если в прошлом году мы потеряли более 30 процентов урожая, то в этом году это около 50 процентов. Безусловно, это серьёзный удар по сельхозпроизводителю. Естественно, мы принимаем свои региональные меры поддержки сельского хозяйства и каждого отдельного сельхозпроизводителя. Что касается федеральных средств, которые нам были выделены, они тут же были отданы всем нуждающимся сельхозпроизводителям, мы не задержали ни на день полученные средства. Из своего регионального бюджета мы уже выделили более 500 миллионов рублей, это тоже существенная поддержка. Считаю, что то, что мы сегодня совместно делаем, даст возможность нашим селянам выжить в этом году, и, надеюсь, что отсеемся нормально по озимым этой осенью.

Хочу отметить особенно, что на самом деле засуха очень жёсткая. Мы получили всего 16 процентов от влаги, которую должны были получить в этом году по природным условиям. Естественно, сегодня озимое зерно бросать в сухую землю сложно, смотрим по каждой территории отдельно, поскольку осень будет затяжная, полагаем, что можем перенести сроки окончания сева по озимым на поздний срок. Это даст возможность посмотреть всё‑таки, что нас ожидает по влаге.

Что касается цен. Действительно мы отмечали всплеск цен на гречку, это как по всей стране, разница в цене была существенная, доходила до 20 рублей в разных магазинах (где‑то 35–40, где‑то до 65). Кстати говоря, по этим ценовым характеристикам мы в середине держимся, в Приволжском округе цены не самые высокие.

Мы сегодня возродили технологию социальных распродаж, прежде всего это дешёвое молоко и хлеб. Не везде у нас, к сожалению, это действует так, как нам бы хотелось. У нас был такой опыт в 2007 году, когда неожиданно в области подорожал хлеб. Мы поработали с производителями и реализаторами, и с учётом наших рекомендаций были снижены цены, но потом нам пришлось компенсировать издержки по следующему году. Видимо, такую же практику мы будем применять и сейчас, будем смотреть на динамику цен в этой категории. Кроме того, у нас бюджетом предусмотрены доплаты малообеспеченным слоям населения, включая в том числе и доплату по потребительской корзине.

Сгорели у нас и частные хозяйства, имеется в виду дачные, где кто‑то выращивает для себя, тоже не получили урожай. Мы сегодня организуем (и это мы практикуем уже не первый год) в крупных городах сельхозярмарки совместно с сельхозтоваропроизводителями и там проводим распродажу сельхозпродукции урожая этого года. Полагаем, что напряжения на продовольственном рынке в области у нас не будет, поскольку ситуацию в этом отношении мы контролируем.

Дмитрий Анатольевич, что хотелось бы отметить особенно? Поддерживаю тезис по потребительской кооперации. Мы отработали свою программу, она у нас достаточно масштабная, пожалуй, единственная в стране, где мы большие ресурсы закладываем на развитие потребкооперации. Виктор Алексеевич её поддерживает. Что мы получим от реализации этой программы? Дело в том, что у нас поголовье крупного рогатого скота более 200 тысяч, больше половины находится в частных подворьях. Задействовав инициативу частника через потребкооперацию, мы получим колоссальный результат буквально за два-три года. К сожалению, сегодня частнику некуда сбыть ни мясо, ни молоко, ни то, что он выращивает у себя в подсобном хозяйстве, поскольку крупные заготовители идут на крупных производителей. А вот охват мелких товаропроизводителей, в частности, небольших АПХ (агропромышленный холдинг), возможен только через потребкооперацию. И здесь колоссальный ресурс. Я считаю, что эту программу необходимо быстро реализовывать в масштабах страны.

То, о чём сегодня не говорилось, но мы поднимали этот вопрос неоднократно, в том числе на всякого уровня совещаниях. Дмитрий Анатольевич, засуха показала, что очень проблемная ситуация сейчас складывается на селе с водоснабжением. У нас есть программа в рамках Министерства регионального развития по обеспечению питьевой водой населённых пунктов, но она недофинансирована. Второй год подряд мы видим, что вода уходит из мелких рек, озёр, уходит из подземных источников. Мы забуриваем уже глубже 100 метров, но у нас особенность территории такая – карстовые породы и очень много засоленной воды, получить питьевую воду в сёлах очень сложно. Ведём многокилометровые водоводы, чтобы обеспечить сёла водой. Безусловно, на бюджет региона это очень и очень серьёзная нагрузка, мы готовы софинансировать эти проекты. Просьба дать поручение Министерству финансов и совместно с Минрегионом отработать по возможности увеличение финансирования этой программы. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо. По поводу увеличения финансирования этой программы – и Вы мне об этом говорили, и другие губернаторы в тех регионах, которые подверглись засухе, и в тех, где эта работа велась достаточно активно в советский период, потом прекратилась. Здесь действительно нужно что‑то думать, потому как без инвестиций в эту сферу вряд ли возможно выжить в условиях такого жаркого лета.

Хорошо, Виктор Алексеевич, Вам слово, пожалуйста.

В.Зубков: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги! Действительно, та серия совещаний, которую Вы провели, начиная с Белгорода, и сегодня, их главная цель – сохранить те темпы, которые были набраны в последние годы согласно нашей госпрограмме, и не допустить резкого поднятия цен на продукты продовольствия. Действительно, за два года [работы] по национальному проекту и два года [работы] по госпрограмме производство сельскохозяйственной продукции в России увеличилось на 20 процентов, мяса птицы – на 76 процентов, свинины – на 40 процентов, молока – на 5 процентов. В этом году – за такой год, как этот, практически пол-России погорело – 38 регионов: 13 миллионов гектаров зерновых сгорело полностью, такого никогда не было. Мы в таких условиях никогда не работали, Россия никогда не работала. И, если бы, конечно, не запас прочности и не те меры, которые были предусмотрены в госпрограмме, в Законе о развитии сельского хозяйства, а ведь в развитие Закона о сельском хозяйстве мы приняли достаточно большое количество правительственных постановлений (в том числе и по Вашим поручениям), которые нам позволили принимать своевременно те решения, которые сегодня вот здесь были обнародованы. Надо сказать, что действительно ситуация в этом году непростая, но она вполне управляемая.

Дело в том, что, несмотря на то что мы в этом году получим зерна, видимо, где‑то на 30 миллионов тонн меньше, тем не менее на сегодняшний день запасы зерна в России на 10 процентов больше, чем они были в прошлом, благоприятном году. Это связано и с переходящими остатками; это связано с нетрадиционным фондом в 9,5 миллиона тонн; это связано и с запретом [экспорта] зерна. Думаю, что никаких причин для того, чтобы увеличивали цены на хлеб или хлебобулочные изделия, вообще нет. Сегодня цена на пшеницу третьего сорта снижается. Со вчерашнего дня заработало постановление о субсидировании железнодорожных тарифов, за 20 дней сентября перевезено зерна около 700 тысяч тонн – ровно столько, сколько было перевезено за весь август. Конечно, сейчас перемещение зерна будет более активное.

Надо сказать о гречке. Мы в России все годы производили её примерно 600 тысяч тонн. Этого вполне хватало, потому что её потребление у нас 3–4 килограмма в год на душу населения. Больше этой гречки никто не потреблял. Вот 600 тысяч тонн. В этом году в связи с тем, что действительно такая мощная засуха, мы скорее всего получим весь валовой урожай гречки 400 тысяч тонн. Но меня поражает другое. В прошлом году и в позапрошлом, благоприятных годах, сельхозпроизводители продавали её по 8–11 рублей за килограмм, и в магазине она была 20–25 рублей за килограмм. Но цены‑то начали подниматься, когда ещё торговая сеть приобретала её по старым ценам, по 8–11 рублей, а цена уже стала 30–35–40 и более рублей! Это сейчас идёт уборка урожая. У нас по сути один регион, Алтайский край, который нам даёт весь валовой сбор гречки, там сейчас отпускная цена 23 рубля. Хотят, видимо, фермеры заработать немножко на том, что такой спрос на гречку. Мы должны вместе с Министерством сельского хозяйства вообще‑то поработать с регионом и посмотреть действительно ещё раз эти отпускные цены.

Сколько она в магазине может быть? От силы – с учётом перевозки, торговой наценки – 35 рублей, не больше. Но она ведь и 60 рублей, и 80 рублей, и 100 рублей. Это что, не спекуляция? Самая настоящая спекуляция! Поэтому, Дмитрий Анатольевич, мы какие меры принимаем. Я дал поручение Минэкономразвитию, чтобы торгпредства срочно поработали в тех странах, а их немного, кстати, которые производят гречку, это Казахстан, Украина и Россия. Нигде её в Европе вообще не едят. Они не знают, что это такое – гречка. Они удивляются…

Д.Медведев: Так, как мы, точно не едят. Там и воблу не едят, это же не значит, что они правы во всём.

В.Зубков: Что есть, то есть. Поэтому мною даны поручения, я думаю, мы закупим эти недостающие 200 тысяч тонн, а может быть, и больше, чтобы снять этот вопрос, чтобы была какая‑то конкуренция на рынке у нас и чтобы цена не поднималась. Но я думаю, что больше разговоров, чем на самом деле…

Д.Медведев: Проблем.

В.Зубков: Да. Это касается гречки.

Что касается тех вопросов, которые сегодня обсуждали. Я благодарен банкам: и Сбербанку, Россельхозбанку, Газпромбанку, Внешэкономбанку – за то, что они действительно в прошлом и в этом годах стали по‑настоящему кредитовать и относиться к сельскому хозяйству с пониманием. На 1 триллион 100 миллиардов рублей за последние годы прокредитовано сельское хозяйство. Это очень большие объёмы, и, конечно, сохранить темпы кредитования, снижать ставки, снижать издержки – мы эту задачу поставили перед новым руководством Россельхозбанка. Он называл сегодня те цифры, на которые будет выходить банк в ближайшее время. Сейчас стратегия развития банка разрабатывается, я думаю, до конца года она будет закончена, и там будут заложены все те параметры, о которых здесь говорилось.

Что касается сельхозстрахования. Действительно, большая проблема. Надо сказать, что сегодня Министерством сельского хозяйства подготовлена концепция сельскохозяйственного страхования, завтра мы её рассмотрим на заседании Комиссии по развитию агропромышленного комплекса. Я не хотел пока выносить [стратегию на рассмотрение], потому что она сегодня у нас немножко не корреспондируется с законом о сельхозстраховании, который подготовлен группой депутатов, но, видимо, время действительно поджимает, надо уже её рассматривать. Тем не менее завтра мы рассмотрим концепцию, затем обсудим её с широким составом сельхозпроизводителей и страховых компаний, широко обсудим. Думаю, что где‑то до 1 ноября мы окончательно примем решения, связанные с сельхозстрахованием, тем более что действительно дальше тянуть нельзя, и я думаю, что так мы и поступим.

Что касается цен. По Вашему поручению сейчас формируется правительственная комиссия по регулированию цен на рынке продовольствия. На этой неделе формирование комиссии закончится, тем не менее рабочая группа, созданная мной при Правительстве (её возглавляет замминистра торговли), работает, мы мониторим ситуацию. Правительственная комиссия – это будет более высокий уровень, её решения будут обязательными для всех министерств и ведомств. Эта комиссия как раз займётся проблемами стабилизации цен на рынке. Скажу только, что сегодня по мясу обстановка стабильная, цены у нас на говядину, на свинину и птицу стабильные и не поднимаются. По сахару сегодня работают 40 заводов, которые уже перерабатывают собственную продукцию. Тем не менее есть, конечно, проблемы с засухой, и многие регионы так же, как и по зерну, погорели. Тем не менее мы будем завозить больше сахара-сырца. Таможенно-тарифная политика, которую мы приняли, и те параметры, которые заложены в таможенных пошлинах, от 50 долларов до 230 долларов, позволят нам держать цены на рынке сахара. Так что, я думаю, что с учётом сегодняшнего совещания и тех поручений, которые Вы ещё нам дадите, мы эту работу продолжим.

Д.Медведев: Спасибо, Виктор Алексеевич.

С большинством из присутствующих здесь, я как раз последние полтора месяца работал и ездил по регионам. Считаю, что это было полезно хотя бы потому, что шевелились все быстрее: и в Правительстве шевелились активнее, и производители видели внимание государства. Некоторые поручения, которые могли у нас, по обыкновению, реализовываться в течение месяцев, в ряде случаев были реализованы за неделю, за десять дней, как, например, поручение, касающееся тарифов. Только об этом сказали, Правительство быстро всё проработало и выдало результат, ну и немножко денег тоже под это дало. Это неплохо в нынешней ситуации.

По текущим делам. Ряд поручений должен остаться на контроле, ряд исполнен. Это и в части, касающейся мониторинга динамики цен на основные продукты питания (это поручение, которое должно остаться на контроле), предложения по изменению в законодательство, включая регламентацию ответственности участников сельскохозяйственного рынка, а также страховых вопросов.

Виктор Алексеевич, Вы посмотрите, проведите совещание. То, что сегодня здесь было озвучено, это, как принято говорить, несколько меняет наши представления, потому что эта идея достаточно неожиданная, хотя, с другой стороны, может быть, и вполне понятная. Я имею в виду не просто развивать страхование, а создать конструкцию обязательного страхования. Не думаю, что эта идея была включена в концепцию. Поэтому, может быть, есть смысл дать некоторое время её проанализировать. Не все с ней согласны. Вот некоторые коллеги считают, что нужно двигаться традиционным путём.

Но если всё‑таки идти на обязательное страхование, это нужно всё просчитать, потому что это могут быть довольно серьёзные затраты самих сельхозпроизводителей. С другой стороны, если эта система заработает, она может позволить компенсировать практически все утраты, которые происходят на селе, в аграрном бизнесе. А это будет революция. Это на самом деле требует очень внимательного анализа. Поэтому я жду от Правительства соответствующего доклада и хотел бы, чтобы это поручение вошло в протокол сегодняшнего совещания.

Сколько времени потребуется, чтобы все это проанализировать?

В.Зубков: Думаю, мы до 1 ноября…

Д.Медведев: Это нужно Правительству, руководству Правительства, Минэкономразвития, Минфину сколько времени?

А.Кудрин: Если идёт речь по обязательному…

Д.Медведев: По обязательному страхованию сельского хозяйства.

А.Кудрин: Это минимум 3–5 месяцев, потому что требуются серьёзные расчеты, и по отраслевому причём – в масштабе, в части сельского хозяйства. Кроме того, обсуждение с экспертами и выработка механизмов, это будет беспрецедентный вид страхования по масштабу и по риску.

Д.Медведев: Я об этом и говорю, с точки зрения рисков это абсолютно особенная штука. Но, с другой стороны, это такая поддержка аграрного производителя, которой у него никогда не было.

А.Кудрин: Мы это планировали с 2012 года сделать.

Д.Медведев: Да, но просто давайте подумаем, может быть, это и не нужно делать в пожарном порядке. Мы сейчас посмотрим на другие подходы к страхованию, те, которые традиционно планировали обсудить, но, мне кажется, пять месяцев – это перебор. Эльвира Сахипзадовна, сколько, Вы считаете, нужно?

Э.Набиуллина: Три месяца.

Д.Медведев: Давайте тогда так договоримся по этой теме (она действительно довольно сложная) – у нас сейчас сентябрь, дадим срок до нового года именно по концепции возможности введения обязательного страхования сельского хозяйства, урожая. Это, кстати, не меняет моего поручения, касающегося обязательного страхования от пожаров, здесь я жду уже ответ в достаточно короткой перспективе, потому что там и рисков гораздо меньше, и объём ответственности существенно меньше, об этом как раз коллеги говорили. Там весь объём ответственности по сгоревшим домам ни в какое сопоставление не идёт с объёмом ответственности страховщиков по страховым обязательствам (по страховому бизнесу) по потерям урожая.

Виктор Алексеевич, возвращаясь к любимой теме, по гречке. Я и с людьми разговаривал в каждом городе, с Вами разговаривал. Мне кажется, это правильно сейчас кое‑что закупить по импорту, для того чтобы ситуацию на рынке успокоить. Но тогда надо посмотреть, чтобы этот закупленный объём, пользуясь ажиотажным спросом, опять же не вытащили спекулянты. Мне же рассказывали в каком‑то регионе, уже не помню, в Оренбурге, что ли: ночью подъезжают с тыла в магазин, в супермаркет, и покупают в розничном магазине, по сути, как оптовики. Это, безусловно, административное нарушение, за это нужно наказывать. Главное, чтобы вот этого не произошло. Вместе с антимонопольным органом надо проследить, чтобы этого не случилось, если мы берём это по импорту.

В.Зубков: Комиссия возьмёт на контроль.

Д.Медведев: Хорошо.

Другие поручения, которых было много за два месяца, они остаются на контроле. Какие‑то из них исполнены, как, например, поручение по тарифам, но какие‑то из них носят продлённый характер. Я жду от Правительства регулярных докладов на эту тему.

До свидания.