Президент России — официальный сайт

Документ   /

В.Путин: Дмитрий Олегович, поговорим сегодня о двигателестроении не только применительно к решению задач, связанных с импортозамещением, хотя здесь есть о чём поговорить, но и без всякого импортозамещения у нас были собственные планы развития этого направления. В каком состоянии находится реализация этих планов, давайте поговорим, что нужно сделать дополнительно.

Д.Рогозин: Уважаемый Владимир Владимирович! Вы давали нам поручение проработать вопрос, внимательно посмотреть на состояние российского двигателестроения как комплексную задачу и на пути дальнейшего развития этого наиважнейшего, я бы сказал, приоритетного направления нашего машиностроения.

Вообще, в создании силовых агрегатов такого уровня Россия входит в пятёрку избранных вместе с США, Великобританией, Францией и Германией. Мы обладаем полным циклом создания двигателей, включая не только собственно технологии создания двигателя, но и конструктивные материалы, программное обеспечение, микроэлектронику, физику высоких температур и многое другое. Это требует, конечно, очень больших знаний.

Тем не менее мы довольно серьёзно подотстали в последнее время. В 70–80-е годы у нас были работы, которые даже по своим заделам опережали западные аналоги, особенно в военном авиационном двигателестроении.

В.Путин: До сих пор пользовались ими.

Д.Рогозин: В том‑то и дело.

В.Путин: И не только мы, но и наши партнёры пользовались нашими двигателями.

Д.Рогозин: Да. Сейчас мы используем практически 30 двигателей, которые были созданы ещё в те времена и в серию пошли в 90-е годы.

В настоящий момент есть, конечно, проблемы. Вы уже об этом сказали, это связано с импортозамещением. Но, например, по самолётам мы практически все двигатели производим на своей территории, кроме самолётов «антоновской» фирмы – это Ан-12, 24, 26 и Ан-124.

В.Путин: Их можно замещать.

Д.Рогозин: Я сейчас скажу, как мы хотели бы эту работу организовать, Владимир Владимирович.

Что касается вертолётов, здесь ситуация несколько сложнее. Мы на Климовском заводе (ОАО «Климов») в Санкт-Петербурге развернули производство двигателей ВК-2500. Это фактически закрывает наши потребности по военной технике («Камов» и «Ми»). Но в гражданских версиях мы, конечно, зависимы до сих пор. Я уж не говорю про вертолёт Ми-26, двигатель которого производится в Запорожье («Мотор Сич»). По гражданским версиям, например вертолёт «Ансат» и многие перспективные машины, – тут мы зависим и от французов, и от канадцев, и от американцев.

Мы внимательно проанализировали эту ситуацию, на сегодняшний момент у нас в работе два новых двигателя. Это, Вы знаете, ПД-14 под [гражданский самолёт] МС-21 и военный двигатель, который мы делаем для перспективного авиационного комплекса фронтовой авиации второй очереди (второго этапа).

По Вашему поручению была проведена уникальная работа по восстановлению компетенций производства в Самаре двигателя под Ту-160, наш стратегический бомбардировщик – двигатель НК-32.

Проанализировав эту ситуацию, переговорив с конструкторами, мы нашли одно интереснейшее решение. Оно связано с тем, что можно выделить эту проблему как единую приоритетную цель не в привязке к созданию образцов авиационной техники, поскольку создание двигателя требует большего времени (от трёх до пяти лет), чем разработка самого самолёта. Нам надо создавать такой опережающий, с нашей точки зрения, задел.

Мы нашли решение на базе работы, которую ведут пермяки, предприятие «Пермские моторы», создать на базе газогенератора двигатели, которые позволят нам расширить сегмент авиационного двигателестроения – [с тягой на взлёте] от 9 до 16 тонн.

Это значит, что мы сможем провести в перспективе ремоторизацию нового самолёта «Сухой Суперджет», создать двигатель на замену украинского двигателя для Ми-26, под перспективный российско-китайский тяжёлый вертолёт и под более крупную версию МС-21 на 210 пассажиров.

То же самое решение можно осуществить за счёт масштабирования газогенератора по двигателям НК-32, то есть тот, что мы сейчас делаем под стратегические бомбардировщики, можно сделать под военно-транспортную авиацию и под российско-китайский тяжёлый дальнемагистральный широкофюзеляжный самолёт. Я уже китайским коллегам сказал, что мы можем эту работу сделать независимо от третьей стороны, и это, в общем‑то, вызвало у них достаточно серьёзное отношение.

Что касается корабельного двигателестроения, Вы знаете об этих работах, Вы дали поручение, в Рыбинске развёрнуто импортозамещение тех газогенераторов, которые мы получали из Украины – «Зоря» –«Машпроект», и в 2017–2018 годах мы начнём полностью восполнять потребности нашего флота.

Но за счёт совмещения технологий в корабельном двигателестроении и авиационном двигателестроении есть предложение – просим поддержать – выделить отдельную подпрограмму в рамках единой государственной программы развития оборонно-промышленного комплекса (мы её сделаем уже к декабрю этого года). Таким образом, мы могли бы с опережением развивать эту семейственность двигателей, что сократит нам время на их разработку, усилит кадровый потенциал и, конечно, даст возможность нормально экономить деньги, планируя производство всего нашего двигателестроения по всей линейке – от 9 до 35 тонн. То есть мы, таким образом, перекроем все наши проблемы.

Я подготовил подробный доклад с выкладками. Просил бы дать поручение.

В.Путин: Имеется в виду использовать средства, которые выделяются на развитие ОПК, в рамках этих ресурсов?

Д.Рогозин: Да, это не потребует дополнительных ресурсов, а потребует дополнительной организации самой работы.

В.Путин: Переструктурирования расходов?

Д.Рогозин: Совершенно верно.

В.Путин: Хорошо, давайте.

<…>