Президент России — официальный сайт

Документ   /

Перед встречей со студентами глава государства общался с партнёрами-учредителями бизнес-школы «Сколково».

* * *

Д.Медведев: Всем добрый день!

Я так понимаю, что вы хотели со мной повидаться для того, чтобы рассказать о том, как протекает современная студенческая жизнь, и о тех проблемах, которые у вас есть, в ваших университетах, и в целом, наверное, о студенческой жизни, потому что проблемы студенческой жизни, наверное, одинаковые во многом по стране.

Мы сегодня присутствуем в новом учебном заведении, оно красивое, вы ещё по нему погуляете, посмотрите. Это, конечно, всё‑таки специфическое учебное заведение, это бизнес-школа, а не классический университет, поэтому здесь и учат немного по‑другому, немного иначе. Если когда‑нибудь вы захотите, то, может быть, здесь окажетесь по окончании своего университета.

Ребята, я долго говорить не буду, скажу только, что буквально несколько дней назад я встречался с руководством Министерства образования и науки, ректорами целого ряда университетов и вашими коллегами, которые сделали большую общественную карьеру и стали руководителями студенческих союзов – активисты.

И они, собственно, рассказывали об основных проблемах, которые сегодня стоят перед всем студенчеством: общежития, материальная сторона, стипендии, возможность какие‑то деньги заработать, трудоустройство по окончании университета. Давайте в нашем разговоре постараемся затронуть все вопросы, которые вас волнуют, договорились?

Пожалуйста, вы сами представляйтесь.

С.Бургас: Меня зовут Станислав Бургас, я из города Нижний Тагил, студент пятого курса. Мы бы хотели поздравить Вас с присутствующими студентами с прошедшим днём рождения!

Д.Медведев: Вот как! Спасибо, ребята.

С.Бургас: Начнём мы, может быть, с самого общего для всего студенчества вопроса. Это материальная сторона. Дело в том, что стипендия на данный момент не позволяет достойно существовать студентам, поэтому приходится искать другие варианты, чтобы увеличить свой материальный доход.

На прошлой встрече Вы сказали, что стипендия будет повышаться, но определённому контингенту студентов. То есть если студент будет учиться хорошо, стипендия будет повышаться. А как быть с другими студентами, которые в принципе тоже получают стипендию, но она всё‑таки оставляет желать лучшего?

У нас есть небольшое предложение.

Первое. Если студент хорошо учится, достойная стипендия ему обеспечена или полагается, а если студент всё‑таки не способен хорошо учиться…

Д.Медведев: Может быть, ему и студентом не надо быть?

С.Бургас: Может быть, подготовить программу трудоустройства или помощи вуза, тогда его материальное обеспечение будет намного выше?

Д.Медведев: Ребята, я сюда пришёл не ради того, чтобы вам, что называется, мозги пудрить. Я уже, конечно, древний человек по отношению к вам, но, как и любой человек, себя считаю относительно молодым. Это свойство любого человека даже в глубокой старости.

Я отлично помню свои студенческие годы. Если вам кто‑нибудь когда‑нибудь расскажет, что при советской власти (а я учился с 1982 по 1987 год) стипендия позволяла достойно жить, скажите ему, что это чушь, или можете даже грубее. Я получал 40 рублей, на эти деньги единственное, что можно было, наверное, делать – это каждый день чего‑то там съесть в столовой один раз. И всё.

Поэтому никогда стипендия не была достаточной для того, чтобы на неё жить, кроме случаев, когда это были так называемые особые, персональные виды стипендий. В наши годы была ленинская стипендия, она была уже, по‑моему, около 100 рублей. На это было можно жить при советской власти.

Я вам говорю предельно откровенно. Я считаю, что целью государства не может быть выплата стипендий, на которую студент может более или менее безбедно жить. У государства нет таких возможностей, это первое.

И второе, если говорить откровенно, – таких стипендий нет ни в одной стране мира. Потому что это же не форма материальной поддержки, а просто такая помощь для решения каких‑то частных задач.

В то же время, конечно, я согласен, стипендия небольшая. Мы её индексируем, в очередной раз проиндексировали, по‑моему, на девять процентов, но это всё равно деньги совсем небольшие.

Какая у Вас стипендия?

С.Бургас: У меня повышенная – 1850.

Д.Медведев: Я тоже повышенную получал. Отличник? И я был хороший студент, «пятёрки» были. Я получал – 40 рублей была стипендия, а я «полтинник» получал. На «полтинник» ещё можно было пару раз в неделю сходить куда‑нибудь в ресторан, в кафе, ещё чего‑нибудь сделать. Что можно сделать сейчас, на что эти деньги уходят?

С.Бургас: Один раз сводить девушку в кафе.

Д.Медведев: Понятно. А если не один раз ходить в кафе? Можно на эти деньги, допустим, просто питаться, скромно, естественно, я имею в виду, допустим, применительно к условиям Нижнего Тагила?

С.Бургас: Я могу сказать откровенно…

Д.Медведев: Откровенно, конечно, в вашей столовой?

С.Бургас: В принципе да, можно даже на стипендию питаться у нас в столовой.

Д.Медведев: Потому что и при советской власти можно было сразу на всю стипендию сходить с девушкой в кафе, а после этого месяц ничего не есть. Поэтому цели, чтобы стипендия покрывала все возможные элементарные затраты, нет и не будет, это невозможно.

Второе. Я не знаю, Вы работаете где‑нибудь?

Никогда стипендия не была достаточной для того, чтобы на неё жить, кроме случаев, когда это были так называемые особые, персональные виды стипендий.

С.Бургас: Да.

Д.Медведев: И я работал, правда, тогда возможности заработка были гораздо скромнее. Сейчас многие студенты могут работать у себя на факультете, в университете, в бизнесе – можно что‑то найти. Тогда вообще ничего не было. Я работал дворником в кинотеатре. Это единственное, что можно было найти, но за это мне, правда, платили, по‑моему, 100 или 120 рублей. И вместе с 50 рублями стипендии я был богатый человек на самом деле, мог водить девушек в кафе регулярно.

Поэтому, конечно, для студентов, мне кажется, очень важно, чтобы была создана возможность трудиться. Причём не так, как это было раньше, действительно, улицы мести или ящики таскать, хотя это на самом деле неплохо. Это опыт, но желательно, чтобы это было или в университете, или в бизнесе, который создан при университете. У вас есть при университете малые предприятия, которые мы пытались создавать, или так и не созданы?

С.Бургас: У нас были только студенческие отряды…

Д.Медведев: Студенческие отряды – отдельная тема, я тоже работал, там тоже деньги можно заработать. Но малых предприятий нет?

С.Бургас: Я это и имел в виду, чтобы была такая возможность.

Д.Медведев: Мне кажется, это очень важно, чтобы при каждом университете были созданы малые предприятия, где хотя бы 30–40 процентов студентов могли работать, потому что многим, может быть, папы с мамами помогают, и без этого можно обойтись, но значительная часть студентов нуждается в заработке. Даже тем, кому помогают, всё равно хочется иметь какие‑то свои деньги. Это второе.

И, наконец, третье, применительно к стипендии. Я считаю, что стипендия всё‑таки должна содержать в себе какой‑то элемент справедливости. Здесь, наверное, сидят в основном отличники, иначе бы вас сюда не отправили, явно сидят не двоечники. Вот и я хорошо учился, но мне было бы, например, обидно: я там вкалываю, готовлюсь к этим экзаменам, получаю свои «пятёрки», мне платят эти несчастные 50 рублей, а кто‑то вообще ничего не делает, ни фига просто не делает – или гуляет, в лучшем случае, или ещё что‑нибудь – и получает такую же стипендию. Ну это было бы нечестно.

Поэтому я считаю, что стипендия должна содержать в себе элемент справедливости. Если человек показывает блестящие знания, то тогда должны быть особые стипендии, те, о которых ты сказал, – это стипендии Президента, Правительства. И стипендии, на мой взгляд, обязательно должны быть региональные, то есть стипендии, допустим, того региона, где каждый из вас учится: стипендии губернатора, стипендии ещё каких‑то структур, и частные стипендии. Это тоже неплохо, так во всём мире, частные фонды создают такую структуру для поддержки, и из них выплачиваются деньги. Наверное, таким образом это можно делать.

Кстати, те стипендии, которые только что я подписал, – по Указу Президента, – президентские стипендии, желаю всем получить их или хотя бы кому‑нибудь из вас. Они довольно приличные: семь тысяч рублей – для студента и 14 тысяч – для аспиранта. Тоже, понятно, не бог весть что, но это всё‑таки какие‑то деньги.

Пойдём дальше.

Е.Лемтюгова: Можно спросить по поводу стипендии Президента: с какого срока она увеличивается?

Д.Медведев: Вы уже получаете?

Е.Лемтюгова: Нет. Я подала заявку в этом году, и меня это интересует.

Д.Медведев: С момента подписания Указа она должна быть пересчитана за новый год, в смысле, с нового учебного года, конечно.

Е.Лемтюгова: Хорошо.

А.Симонова: Меня зовут Анна Симонова. Я представляю город Таганрог.

Д.Медведев: Недавно был у вас, когда был чеховский юбилей.

А.Симонова: 150-летие Чехова.

Д.Медведев: Очень понравилось. Я первый раз у вас был, хороший городок.

А.Симонова: Я студентка пятого курса и в будущем учитель русского языка и литературы.

Д.Медведев: Как здорово.

А.Симонова: И хотела бы остановиться на проблеме трудоустройства студентов.

Естественно, сейчас мы всё чаще слышим о том, что требуется опыт работы. Но учёба не всем позволяет приобрести этот опыт. У меня очень сложный факультет, и я просто не имею возможности заниматься ещё каким‑то предпринимательством.

Д.Медведев: И не надо, иначе Вы русский язык знать не будете.

А.Симонова: В то же время многие из нас, и я, в частности, являются волонтёрами и занимаются волонтёрской деятельностью.

Д.Медведев: Молодец.

А.Симонова: Мы приходим в детские дома, дома престарелых, работаем в школах, и возникает такое предложение: нельзя ли приравнять деятельность волонтёра к трудовому стажу, хотя бы в некотором соотношении, допустим, хотя бы два года за один?

Сейчас многие студенты могут работать у себя на факультете, в университете, в бизнесе. Поэтому, конечно, для студентов, мне кажется, очень важно, чтобы была создана возможность трудиться.

Д.Медведев: Кстати, на самом деле тема, требующая обсуждения. У меня нет позиций пока, честно скажу. Не неожиданное для меня предложение, но можно порассуждать.

С одной стороны, вроде бы волонтёрство – это добровольная деятельность, да? Это порыв души, зов сердца, и поэтому в трудовой стаж включать не следует.

С другой стороны, я понимаю, что это иногда очень сложная работа. И нам нужны грамотные волонтёры, которые будут трудиться в том числе на Олимпиаде, на Универсиаде в Казани, в других местах. Я подумаю, дам поручение проработать эту тему. Может, что‑нибудь сделаем.

В.Вараксина: Меня зовут Виктория Вараксина. Я приехала из города Нижний Тагил, представляю нашу социально-педагогическую академию.

Д.Медведев: У нас здесь Таганрог, Нижний Тагил, что ещё?

В.Вараксина: Ещё Новокузнецк.

Д.Медведев: Новокузнецк. Отлично.

В.Вараксина: Я представляю нашу социально-педагогическую академию, заканчиваю последний курс, и в будущем я педагог начальных классов. Я приехала учиться из небольшого посёлка. Меня волнует такой вопрос. Я бы с радостью вернулась в свой посёлок, преподавала, но перспектив в городе намного больше, зарплата у педагогов намного больше, и хочется, чтобы тем студентам, которые возвращались в маленькие города, села, посёлки, были определённые поощрения, были подъёмные.

И ещё вопрос. Также тяжело с жильём, хочется каких‑то льгот либо помощи в этом вопросе.

Д.Медведев: Вы из какого посёлка?

В.Вараксина: Посёлок Баранчинский.

Д.Медведев: Он на территории вашей области?

В.Вараксина: Да, на территории нашей области.

Д.Медведев: Здесь такая ситуация. Ситуация очень зависит от региона. Не знаю, как конкретно у Вас, но в целом значительная часть регионов имеет программы поддержки молодых специалистов. Я, когда ещё работал в Правительстве России, этим специально занимался.

На селе должны быть созданы программы, по которым молодой специалист, только что закончивший высшее учебное заведение, будь то учитель, врач, агроном, допустим, специалист по сельскому хозяйству, какой‑либо другой, имеет те самые подъёмные, о которых Вы говорите, но самое главное, чтобы ему предоставили жильё сначала хотя бы по найму с перспективой, например, или выкупить его, или получить какую‑то поддержку в виде денежного гранта или ипотечную поддержку.

В принципе это делается, но, конечно, это должны делать регионы. И я не знаю, как у вас, но в целом ряде регионов такие программы существуют: программы поддержки молодых специалистов, которые приезжают на село. У вас в деревне, я так понимаю, этого нет, в вашем городе.

В.Вараксина: У нас такого нет.

Д.Медведев: А когда молодой специалист приезжает, где он живёт?

В.Вараксина: Посёлок Баранчинский.

Д.Медведев: Нет-нет, я понимаю, а где он живёт, если кто‑то приезжает туда работать? Или вообще никто не приезжает?

В.Вараксина: Нет, у нас приезжают, конечно, много педагогов, но с родителями.

Д.Медведев: А если родителей нет? Если человек один?

В.Вараксина: Я не в курсе, как решается этот вопрос.

Д.Медведев: Это, может быть, как раз основная проблема…

В.Вараксина: Стараются, наверное, снимать квартиры, но вопрос в том, что зарплата очень маленькая, на это тоже не хватает.

Д.Медведев: Нет, на эту зарплату, конечно, которую платят после университета, ничего не снимешь особенного. Здесь, может быть, основная проблема – это всё‑таки жилищная проблема, и для тех особенно, кто приезжает работать даже не в села, а в относительно небольшие города, где нет бюджета, допустим, сельскохозяйственного предприятия, за счёт которого это можно делать.

Не могу Вам ничего обещать, но в любом случае надеюсь, что то, что Вы сказали, услышат те, кто у вас этим занимается в регионе, и обратят на это внимание. Ещё раз повторяю, это должны делать в конкретном населённом пункте – создавать программы поддержки молодых специалистов.

А.Запорожцева: Меня зовут Алёна Запорожцева, я тоже из Таганрога, студентка четвёртого курса педагогического института, в будущем надеюсь стать преподавателем иностранных языков.

Д.Медведев: Каких?

А.Запорожцева: Немецкого и английского

Д.Медведев: Отлично!

Очень важно, чтобы при каждом университете были созданы малые предприятия, где хотя бы 30–40 процентов студентов могли работать, потому что значительная часть студентов нуждается в заработке.

А.Запорожцева: В частности, я выражу общую проблему студенчества именно нашего города. По долгу учёбы как будущий педагог мы ходим на практику в школу, и мы наблюдали в школе…

Д.Медведев: Вам нравится?

А.Запорожцева: Нам очень нравится.

Д.Медведев: Детей не боитесь?

А.Запорожцева: Не боимся.

Д.Медведев: А они вас?

А.Запорожцева: И они нас тоже не боятся, нет. Разница маленькая.

Когда мы приходим в школу, на первом дне практики нас обязательно знакомят с историей здания школы и с самим расположением. И большой гордостью как раз являются столовые наших школ, потому что наш город был в числе тех городов, которые вошли в программу, которую Вы возглавляли. И я передаю от всех школьников Таганрога большущий привет и благодарность за это, потому что они действительно искренне рады.

Д.Медведев: Там навели порядок.

А.Запорожцева: Там навели порядок, и мы этому свидетели, потому что мы приходили в школу и «по‑белому» завидовали.

И просьба, можно ли как‑то позаботиться о студенческой молодёжи нашего города?

Д.Медведев: Вы имеете в виду, чтобы тоже были нормальные условия, где можно поесть?

А.Запорожцева: Доступно. Потому что именно благодаря этому проекту еда стала доступнее: и качество, и цена.

Д.Медведев: В школе имеется в виду?

А.Запорожцева: Да, в школе.

Д.Медведев: Ребята, знаете, я абсолютно согласен, что не только в школе люди должны есть, но и в университетах тоже, тем более организм у всех растущий, как Вы говорите, «ещё не сильно отличаемся», но отличаетесь всё‑таки, вы уже взрослые.

А проблема в чём? Мы эту программу, о которой Вы напомнили (спасибо, что знаете об этом), действительно затеяли для того, чтобы поддержать самых маленьких и поддержать, скажем, те семьи, у которых совсем небольшие доходы. И в результате мы во многих населённых пунктах нашей страны, не во всех, к сожалению, создали систему полноценного горячего питания и современные технологии, при помощи которых стали кормить теперь школьников.

Когда я учился, всё, конечно, было совсем иначе, всё выглядело гораздо хуже. Нам в принципе можно попробовать распространить этот опыт и на университеты. Но университеты – это всё‑таки самостоятельные организационные структуры, которые иногда и деньги зарабатывают, даже если есть платная форма обучения.

Я считаю, что задача любого нормального ректора… У вас хороший ректор?

А.Запорожцева: Очень хороший, прекрасный ректор.

Д.Медведев: Так вот любой нормальный ректор должен заботиться не только о том, что вкладывается в головы студентов. Это, конечно, очень важно, но, как известно, на пустой желудок не очень хорошо…

Реплика: Думается плохо.

А.Запорожцева: Очень сложно.

Д.Медведев: Думается неплохо как раз, не согласен, но просто сил не будет. Я, кстати, могу сказать, что, когда я ходил сдавать экзамены, я никогда не ел с утра для такой определённой злости, потому что, если наешься с избытком, значит, уже всё начинает казаться не столь важным.

Поэтому ректор вместе, кстати, может быть, со студентами должен, мне кажется, просто продумать, как может выглядеть эта система. Это первое.

Второе. На это нужно найти деньги. Из бюджета на это деньги не найти, я вам откровенно говорю. У нас очень много высших учебных заведений, они все разные, какие‑то – очень развитые, богатые, какие‑то – совсем трудные, но в целом это из бюджета финансировать никто не будет. Поэтому оптимально просто за счёт внебюджетных доходов отремонтировать столовую и пустить туда нормальный бизнес. А вот это уже задача, в том числе и ваша.

У вас в городе, наверное, много знакомых. Надо найти нормального предпринимателя, может быть, небольшого, и сказать: слушай, приходи работать к нам. Больших денег не заработаешь, тем не менее у нас очень симпатичный коллектив, будем покупать у вас булочки или сосиски, ещё что‑то.

На самом деле это только так и можно сделать, потому что в советские времена всё расписывалось из центра, куда чего отправлять. Вы этого не знаете, но, могу вам честно сказать, еда была отвратительная, есть было невозможно. Сейчас всё стало гораздо вкуснее.

Поэтому только так: инициатива ректора, поддержанная студентами, и поиск нормальной частной структуры, которая будет нормально кормить. В принципе я считаю, что внутри вуза можно принять решение о дотировании тех или иных блюд для отдельных контингентов студентов.

Например, всем же понятно, у кого есть деньги, у кого – поменьше. Может быть, просто кого‑то поддерживать адресно. Можно, конечно, это делать исходя из физических параметров. Посмотришь на человека, скажешь: ему нужно подкормиться. Вот так. Но какую‑то всероссийскую программу мы, наверное, делать не будем, потому что, ещё раз говорю, очень разные условия, но самое главное – университеты сами с этим способны разобраться.

Я вам скажу совсем просто: тот ректор, который не способен нормально накормить студентов, должен уйти на покой, ему не нужно руководить университетом. Потому что университет, ещё раз, – это не только храм науки, но это всё‑таки то место, где вы все проводите значительную часть жизни.

Стипендия должна содержать в себе элемент справедливости. Если человек показывает блестящие знания, то тогда должны быть особые стипендии – это стипендии Президента, Правительства.

М.Гегуев: Дмитрий Анатольевич, меня зовут Михаил Гегуев. Я студент ЮФУ третьего курса. Этим летом я столкнулся с проблемой: проходил практику на нашем ТагАЗе (знаете такое предприятие), придя из нашего университета, работая на нашем оборудовании, которое было…

Д.Медведев: А кто по специальности Вы?

М.Гегуев: Я автоматик.

Я столкнулся с проблемой, что, во‑первых, часть оборудования стоит на ТагАЗе на английском языке, то есть не переведена, и студенту третьего курса сложно разобраться в техническом английском.

Вторая проблема – несовпадение техники. То есть у нас стоит русская, в ЮФУ стоит новая техника, но расчёты производятся по‑разному.

Такое предложение: нельзя ли разрешить студентам работать на заводах? Потому что у нас на ТагАЗе есть два оснащённых полностью корпуса, которые не загружены работой. Почему бы всем студентам там не работать?

Д.Медведев: Вы знаете, довольно удивительные для меня вещи говорите. А кто вам запрещает работать? Это на основании чего?

М.Гегуев: Нас никто не приглашает работать.

Д.Медведев: А, всё понятно. Я думал, может быть, есть какой‑то административный запрет; то есть его нет.

Давайте так сделаем: я готов при помощи своих возможностей «передать привет». Кто хозяин завода сейчас?

М.Гегуев: Честно, фамилии не помню.

Д.Медведев: Не знаете. Но это завод, который находится в частной собственности, да?

М.Гегуев: Да.

Д.Медведев: И там есть рабочие места, где студенты могли бы подработать и знакомиться в том числе с аппаратурой, оборудованием, на которых впоследствии, кстати, сами же, может быть, и будут работать. Так я понимаю?

М.Гегуев: Да.

Д.Медведев: Но это на самом деле, честно говоря, свидетельствует о двух вещах: во‑первых, собственник предприятия странно себе ведёт, потому что он не заботится о том, чтобы какая‑то смена приходила. Он же сам в этом заинтересован, чтобы вы пришли, своими руками там всё покрутили, чтобы вы понимали, чего делать.

И, во‑вторых, откровенно говоря, и ректорат мог бы какую‑то инициативу проявить, если он видит, что мощности предприятия не загружены, что можно было бы студентов отправить. Давайте разберёмся.

М.Гегуев: И ещё. Приезжали наши ребята с ярмарки вакансий работать здесь, в Подмосковье, на оборонном заводе. Там вообще сказали, шесть корпусов, которые производят мелкое производство.

Д.Медведев: Они зачем сюда‑то поехали? Они уже закончили?

М.Гегуев: Их взяли с ярмарки вакансий.

Д.Медведев: То есть они закончили или это практика была?

М.Гегуев: Нет, это была практика.

Д.Медведев: Практика, то есть, правильно я понимаю, сюда можно устроиться, а у вас нет?

М.Гегуев: А у нас нельзя, да.

Д.Медведев: На такой вопрос может быть только конкретный ответ: давайте посмотрим, что у вас там делается. Я скажу коллегам и, может быть, даже сам позвоню губернатору, чтобы он обратил на это внимание.

М.Гегуев: Спасибо большое.

Д.Медведев: Это плохо на самом деле – то, что Вы говорите, честно Вам скажу, потому что мы довольно много времени, и я лично этим занимался несколько месяцев назад, потратили на правильную профориентацию студентов и учащихся средних профессиональных учебных заведений. И главное, чтобы студенты видели своих будущих работодателей, а работодатели были заинтересованы в том, чтобы студенты получали образование, что называется, в поле. Потому что всегда существует разрыв между тем, что вы в университете получаете, в институте, и тем, что есть на практике, тем более что оборудование, Вы говорите, разное, непонятно, на каком языке написано, хотя язык надо учить, однозначно.

Пожалуйста.

О.Гриценко: Здравствуйте, я из Таганрога, ТГПИ имени Чехова, второй курс.

Д.Медведев: На кого Вы учитесь?

О.Гриценко: На педагога. У меня такая проблема – я живу в общежитии пединститута, и медпункт не особо оснащён, то есть нет хорошей, квалифицированной помощи студентам, которые приехали издалека, не из Таганрога, я в 50 километрах от него живу, и в случае болезни нельзя получить достаточную помощь.

Д.Медведев: Что делать будем?

О.Гриценко: Хотелось бы сделать реконструкцию или ремонт.

Д.Медведев: Давайте так. У нас есть конкретные проблемы, конкретного Вашего университета, и общие. Я могу, конечно, с учётом того, что Вам такое удовольствие выпало – пообщаться со мной, а мне с вами, – естественно, дать указание, чтобы посмотрели на медицинский пункт и как‑то его оснастили. Наверное, это будет правильно.

На селе должны быть созданы программы, по которым молодой специалист, только что закончивший высшее учебное заведение, имеет подъёмные, но самое главное, чтобы ему предоставили жильё сначала хотя бы по найму.

Просто раз Вы об этом говорите, я скажу, чтобы на это обратили внимание и ваши городские власти, и областные власти, и ректорат. Но если говорить прямо, то проблема медицинской помощи для студентов на самом деле довольно серьёзная, особенно для приезжих.

Потому что те, кто живёт в своём городе, они прикреплены к поликлиникам давно, и им понятно, что делать, если заболел. Если человек только что приехал, ему, во‑первых, просто нужно быть куда‑то прикреплённым; во‑вторых, он не знает, какие есть возможности обследование пройти, получить медицинскую помощь.

В‑третьих, я вспоминаю, как это было в тот период, когда я учился, у нас была даже своя поликлиника в Ленинградском университете. Но он большой, в нём тогда училось, наверное, тысяч тридцать, то есть он очень крупный университет, была своя поликлиника. Но, если говорить откровенно, я в этой поликлинике ни разу не был. Наверное, слава богу, и здоровья хватало, и, во‑вторых, в общем, она не была такого уровня, чтобы туда хотелось приходить. То есть эта проблема существует.

Мы вряд ли сможем сделать в каждом университете свою поликлинику, да и, в общем, в мире так не делается, но медицинский пункт, кабинет, должен быть оборудован, конечно, более или менее нормальными средствами диагностики, чтобы не только градусник лежал и банка с йодом, но всё‑таки чтобы можно было какие‑то элементарные обследования провести. Особенно если человеку плохо стало, это со всяким может случиться, допустим, на занятиях, и после этого, уже поставив какой‑то предварительный диагноз, отправлять его.

Потому что есть проблема присутствия врачей и медсестёр в школах (там, может быть, это ещё важнее, потому что там совсем маленькие детки), практически медицина в школах отсутствует, мы сейчас только-только начали этим заниматься, но есть, конечно, и проблема университетская, надо этим тоже позаниматься будет.

Что касается вашего вопроса, я дам поручение посмотреть, что там у вас не хватает.

О.Гриценко: Спасибо.

Д.Медведев: Пожалуйста.

С.Балакирев: Я хотел бы продолжить тему развития бизнеса при институте, потому что проблема трудоустройства волнует, по крайней мере, меня на протяжении всего обучения и моих друзей тоже, я это точно знаю. У нас, например, институт предоставляет возможности проводить исследования и эксперименты на высокотехнологичном оборудовании, чтобы воплощать знания в реальность, чтобы действительно что‑то получал институт, чтобы студенты получали от этого какую‑то пользу, и, главное, чтобы была возможность работать, проходить практику и просто, может быть, во время обучения подрабатывать.

Хотелось, чтобы институт был оснащён не только лабораторными установками, на которых можно проводить исследования и эксперименты, а и оборудованием, хотя бы для мелкосерийного производства, если это возможно. Тогда и практика получалась бы хорошая студентам, и прибыль какая‑то этому была бы.

Д.Медведев: Я с Вами согласен. Я обычно, кстати, когда хожу по университетам, а я делаю это часто, честно сказать, уж не помню, где я только не был, очень во многих университетах был в стране, есть какие‑то представления. Я всегда, когда меня заводят, допустим, на какое‑то опытное производство или в малое предприятие, там всё очень красиво выглядит. Стоит там какой‑нибудь симпатичный дяденька с бородкой, профессор, и для иллюстрации стоит молодой человек, как Вы, студент.

Он говорит: вот мы только что закончили изготовление вот этого прибора или вот этого лекарственного препарата, или ещё чего‑то. Я говорю: Молодцы. Он может сделать это, это и это, у него мировых аналогов нет, это лучшие образцы. Первое, что я спрашиваю: хорошо, а деньги‑то можно сейчас на этом заработать, в том числе студентам, преподавателям?

Вопрос в том, что не хватает возможностей запустить в серию и так далее. Это очень важно, и опять же это, конечно, зависит от того, как этим занимается руководство университета. В принципе я считаю, что если речь не идёт о какой‑то сложной технике, если речь не идёт о производстве каких‑то особенно сложных образцов, то почти всё можно попытаться сделать в университете и найти своего потребителя, особенно если речь идёт об инновационных разработках.

Конечно, вы в промышленных масштабах не будете ничего производить, но некоторые инновационные разработки изготавливаются мелкими сериями, иногда даже в однократных, индивидуальных экземплярах. Надо искать рынок.

С.Балакирев: Я согласен. Но дело в том, что наша кафедра…

Д.Медведев: Вы чем занимаетесь, скажите, если это не секрет?

С.Балакирев: Нет, не секрет. У нас есть установка, например, для молекулярно-лучевой эпитаксии, получаем гетероструктуры, также выращиваем трубки, на которых также различные…

Д.Медведев: Девушки, которые русским языком занимаются, ничего не понимают, и иностранным языком. Нанотрубки выращиваете. Нет, я‑то знаю, я человек грамотный. Можно кому‑то эти нанотрубки продавать у вас?

С.Балакирев: Насколько я знаю, есть даже спонсор, потребитель, который готов.

Д.Медведев: Чубайс?

С.Балакирев: Не знаю, но это связано с подмешиванием нанотрубок в бетон для увеличения его прочности, об этом я слышал. Но также есть спонсор на гетероструктуры. Гетероструктуры используются в различных приборах – транзисторы, светодиоды.

Д.Медведев: Напомните, как Вас зовут?

С.Балакирев: Сергей.

Д.Медведев: Сергей, знаете, я считаю, сегодня любой молодой человек, и даже девушка, должны уметь правильным образом себя предъявлять. Это касается и того, чем вы занимаетесь в университете. Мне кажется, очень важно, чтобы вы сподвигли своё университетское руководство к тому, чтобы они дали вам возможность найти потребителя.

Потому что иногда руководство университета отмахивается просто, как от мух, типа: ладно, хватит ерундой заниматься, вы сюда учиться пришли, а не деньги зарабатывать; вот выучитесь – в бизнес пойдёте или ещё куда‑то, а сейчас учитесь как следует, а не выпендривайтесь.

Тем не менее я считаю, что инициативу нужно проявлять смолоду, поэтому, если вы сами будете активны, если будете искать потребителя, он рано или поздно найдётся или у вас в регионе, или в соседнем регионе. Я думаю, так.

Тот ректор, который не способен нормально накормить студентов, должен уйти на покой, ему не нужно руководить университетом.

С.Балакирев: Хорошо, спасибо.

Д.Медведев: Ректору от меня привет передайте и скажите, чтобы активнее по рынку бегал.

С.Балакирев: Хорошо. Дело в том, что действительно спонсор нас ищет, и меня даже привлекали на эту специальность и направление деятельности, потому что спонсоры, говорили, есть. Эксперименты просто дорогие.

Д.Медведев: Это понятно, да. Хоть что‑то удалось заработать? Просто интересно, Сергей, Вы на каком курсе учитесь?

С.Балакирев: На четвёртом.

Д.Медведев: По специальности, подчёркиваю? Не дворником, не грузчиком и не в стройотряде, а по специальности что‑то удалось заработать или нет?

С.Балакирев: Мне лично – нет.

Д.Медведев: Это не очень хорошо, особенно с учётом того, что всё‑таки Вы на технической специальности учитесь, потому что, скажем, педагогу, наверное, или юристу не всегда легко заработать на третьем курсе деньги, потому что ещё образования просто нет, поэтому и приходится другими вещами заниматься. Но у Вас‑то уже есть представление, Вы можете научной работой заниматься. Так что трясите ректорат, пусть они займутся этими проблемами.

С.Балакирев: Хорошо, я постараюсь. Спасибо большое.

Д.Копылов: Добрый день! Я студент Таганрогского университета, программист по профессии. И в силу того, что я программист, столкнулся с такой проблемой – это доступ в интернет. Такая приземлённая проблема. Я проживаю в общежитии, и у нас две тысячи студентов проживают в общежитии, университету удалось провести достаточно хорошую локальную сеть, но интернета на всех не хватает, то есть качество…

Д.Медведев: То есть сеть есть, а скорость низкая?

Д.Копылов: Сеть есть, качественного интернета нет. И в связи с этим возникает сразу вопрос: как в техническом вузе учиться студенту с таким интернетом?

Д.Медведев: А какой интернет‑то, Вы скажите, мы более или менее люди подготовленные, что не устраивает, скорость низкая или что?

Д.Копылов: Ну конечно.

Д.Медведев: Какая?

Д.Копылов: Допустим, у нас в пик…

Д.Медведев: Да, когда трафик загружен.

Д.Копылов: Ну где‑то до 10 килобайт – это потолок.

Д.Медведев: Да, это ерунда.

Д.Копылов: Это можно сравнить практически с диалапом.

Д.Медведев: Да, это просто ничего, особенно в сегодняшней жизни. Лет десять назад это было бы ещё, может быть, приемлемо, когда совсем другие массивы информации обрабатывались, другие файлы были по размеру.

Ну что я могу сказать? Плохо.

Я недавно, когда встречался с вашими коллегами, они эту проблему, кстати, поставили, и я сказал, что нужно продумать. Такую программу можно сделать даже государственной или частно-государственной, по созданию, скажем, сети wi-fi во всех учебных аудиториях и во всех общежитиях, так, как это, собственно, во многих странах мирах. Потому что это должно быть доступно, это должно быть нормального качества по скорости, и это должно быть везде, то есть ты не должен там тыкаться в какую‑то розетку, как это иногда у нас происходит, а ты должен это делать везде. Вот сейчас у кого телефон?

Реплика: Нет.

Д.Медведев: Отобрали.

Д.Копылов: Нет, но, кстати, wi-fi должен быть…

Д.Медведев: Я думаю, что здесь есть wi-fi, просто потому что современный вуз, не вуз даже, это бизнес-школа. Но в принципе я считаю, что можно во всём отказать, кроме столовой, разве что, но wi-fi должен быть везде. И, если хотите, это моё поручение, я уже, по сути, его дал Министерству образования и всем ректорам, этим заняться, потому что университет без сети – это не университет.

Главное, чтобы студенты видели своих будущих работодателей, а работодатели были заинтересованы в том, чтобы студенты получали образование, что называется, в поле.

Даже в школе, я когда‑то этим занимался, всё‑таки школьники, особенно маленькие, могут без этого всего обойтись, а старшеклассники, конечно, должны иметь, а университет – абсолютно невозможно.

Что касается вашего конкретного общежития, уж раз вы на мою душу навязались, значит, я скажу, чтобы посмотрели, что у вас в общежитии делается. Сколько там человек живёт?

Д.Копылов: В нашем общежитии – 350 студентов.

Д.Медведев: А вы из одного университета‑то из Таганрога или из разных?

Реплика: Из разных.

Д.Копылов: Тут два присутствуют.

Д.Медведев: Два, то есть педагогический и какой у Вас?

Д.Копылов: Технологический институт.

Д.Медведев: Я Дворковичу поручу, пусть позанимается. Он из Таганрога, он ваш город любит, пусть сделает что‑нибудь полезное для своего города.

Д.Копылов: Тут проблема действительно именно в интернете. Самое интересное, у нас как бы сеть wi-fi есть тоже.

Д.Медведев: Нет, но если это 10 килобайт, какой это wi-fi? Будешь сидеть и проклинать там всё. Нет, конечно.

Я считаю, ещё раз говорю, что в университетах везде разные условия: где‑то красиво, где‑то всё не очень красиво. Хотя, кстати, для учёбы красота далеко не всегда нужна. Вот я ходил по коридорам Петербургского, тогда Ленинградского университета, там тоже всё было такое обшарпанное, старые книги стоят. Но, знаете, там такой академический дух, что сердце бьётся от того, что ты являешься студентом такого серьёзного университета, что здесь ходили лучшие умы России. Поэтому стены важны, но не они всё решают.

Я к чему это говорю? Университет не может существовать без двух, может быть, элементов: библиотеки классической, она есть у всех. А сегодня она – и обычные книжки, и книжки на электронных носителях. И теперь – интернет. Но, по сути, это две стороны одной медали. И, ещё раз повторяю, интернет должен быть везде абсолютно.

Д.Копылов: Спасибо.

Д.Медведев: Пожалуйста.

Е.Лемтюгова: Лемтюгова Катя, студентка из Таганрога, пятый курс, специальность – дизайн.

По роду своей деятельности я очень много участвую в различных конкурсах и выставках, на которые непосредственно нужно работы везти самостоятельно. Хорошо, если это где‑то рядом, например, в Ростов. Но когда это Москва или где‑нибудь за границей, то выходят большие затраты.

Д.Медведев: А Вы, нам всем любопытно, чего возите‑то, просто интересно, какие изделия? Вы говорите, что занимаетесь дизайном, и нужно везти чего‑то. Это что такое?

Е.Лемтюгова: Например, последняя работа, которую я готовлю, это архитектурный проект гостиницы.

Д.Медведев: Это не цифровая модель, а реальная модель?

Е.Лемтюгова: Модель цифровая, но макет сам нужно везти…

Д.Медведев: Натуральный?

Е.Лемтюгова: Да.

Д.Медведев: Понятно.

Е.Лемтюгова: И плюс ещё различные планшеты, оформление. Так вот я много участвую в таких конкурсах, не только я, студенты моего вуза, и руководители, ректор, готовы нам оплачивать, – не полностью, возможно, частично, – наши поездки, особенно если привозим призовые места, а они бывают очень часто.

Но вся проблема в том, что нет законодательной базы, по которой нам могут оплатить. То есть в виде материальной помощи или социальной стипендии мы не можем это получить, в виде командировки – тоже.

Д.Медведев: Но оформить нельзя, потому что вы студенты.

Е.Лемтюгова: Да. И, в общем, такое предложение: создать нормативно-правовой акт, по которому студентов можно будет оформлять в командировку.

Д.Медведев: Хорошо, договорились. Я дам поручение Минобразования посмотреть на вопрос легализации таких поездок, то есть создания нормативной основы для того, чтобы студенты ездили в такие студенческие командировки, назовём их так (это можно по‑разному называть), с полной или частичной компенсацией затрат на командировку, особенно если это в интересах самого университета, а не просто желание отметиться, побывать.

Е.Лемтюгова: Спасибо.

Д.Медведев: Я, правда, не знаю, я не специалист по вузовской нормативной базе. Но раз Вы говорите, видимо, не хватает здесь чего‑то.

Ю.Журавлёва: Здравствуйте, меня зовут Юля Журавлёва, студентка четвёртого курса Таганрогского педагогического института.

Я занимаюсь научно-исследовательской работой, и для меня очень важно иметь публикации в различных изданиях. Не всегда есть возможность это делать бесплатно.

Д.Медведев: В каких изданиях, интересно?

Мы вряд ли сможем сделать в каждом университете свою поликлинику, да и, в общем, в мире так не делается, но медицинский пункт, кабинет, должен быть оборудован.

Ю.Журавлёва: Это различные научные журналы, монографии, по‑разному, как проходит конкурс, потому что публикация всё равно на конкурсной основе проходит, и деньги. Потому что в изданиях печатная страница колеблется от 80 рублей до 500.

Д.Медведев: Вы имеете в виду именно плату за публикацию или плату за перепечатку публикации?

Ю.Журавлёва: За публикацию. Институт не всегда может мне помочь в том, чтобы я участвовала в тех или иных печатных изданиях. К сожалению, у меня очень много таких потерянных шансов было. Институт готов помогать, но не всегда есть возможность.

Возможно ли сделать, может быть, при каждом вузе организовать фонд научно-исследовательской работы либо это действительно как‑то закрепить в нормативной базе, потому что не всегда есть возможность помочь, а желание участвовать в таких мероприятиях очень сильное.

Д.Медведев: Понятно. Вы в аспирантуру собираетесь?

Ю.Журавлёва: Да.

Д.Медведев: Понятно. В общем, проблема мне знакомая, потому что я сам был в аспирантуре, и, естественно, мне нужно было тоже публиковаться. Надо признаться, я говорил о том, что и в прежней жизни ситуация была нестерильная и совсем не такая радужная, как иногда это рисуют, говорят, что было при советской власти, образование.

Всё было очень и очень сложно. Но надо признаться откровенно, что публикации в научных журналах, может быть, действительно были в чём‑то доступнее, чем сегодня, потому что, во‑первых, они всегда были бесплатными.

Я всё, что ни публиковал, я не так уж много опубликовал, но вы сами знаете, для того чтобы диссертацию защитить, нужно иметь набор определённых публикаций, и всё это было абсолютно безвозмездно, но это делалось в научных журналах. Сейчас разве научные журналы требуют деньги для того, чтобы что‑то опубликовать?

Ю.Журавлёва: Некоторые – да.

Д.Медведев: Но это научные журналы или же это всё‑таки гламурные журналы?

 Ю.Журавлёва: Нет, научные журналы.

Д.Медведев: Научные журналы. И они просят, чтобы Вы платили им деньги за это?

Ю.Журавлёва: За одну печатную страницу – от 80 рублей.

Д.Медведев: Да, это, видимо, новая проблема на самом деле. Я, кстати, даже не задумывался о том, что сейчас для того, чтобы публиковаться, нужно деньги за это платить.

Что я могу сказать? Я думаю, что Ваша идея правильная. Надо, может быть, подумать об организации при высших учебных заведениях какого‑то фонда, создаваемого за счёт различных источников, включая, скажем, даже и студенческие заработки, и внебюджетные доходы, которые имеет университет, для того чтобы такие публикации были бы бесплатными или совсем доступными. Потому что, в общем, конечно, для молодого учёного деньги найти на публикацию не так просто.

Раньше была другая проблема. Я где‑то на четвёртом курсе научился сначала двумя пальцами стукать на машинке, потом уже даже двумя руками, это мне, кстати, пригодилось, когда я потом учился уже на клавиатуре работать с компьютером. Но я помню, что, когда я, например, свою диссертацию отдавал на перепечатку, а я всё‑таки хоть и печатал, но не так аккуратно, чем профессиональные машинистки, это стоило денег и по тем временам немаленьких, то есть это были сотни рублей, по‑моему, это прилично было.

Идея поддерживается, хорошо, я скажу, чтобы подумали над учреждением такого фонда. Кстати, в тех вузах, где есть так называемые эндаументы… Я не знаю, есть ли они у вас, потому что они далеко не во всех вузах существуют. То есть это фонды, в которые деньги могут направлять различные спонсоры, а это и бывшие студенты, и деньги за счёт каких‑то иных источников полученные. Фонд целевого капитала он называется, или эндаумент-фонд, вот их тоже можно было бы тратить на такие цели. Но если его нет, то лучше создать тогда какой‑то отдельный фонд.

Ю.Журавлёва: Спасибо большое.

Д.Бабинов: Я бы хотел затронуть такую тему. Я занимаюсь спортом с детства.

Д.Медведев: Чем?

Д.Бабинов: Волейболом, выступаю за институт. И у меня возникает такая проблема, то, что дорого заниматься спортом и физкультурой в спортивных учреждениях. Хотелось бы какие‑то скидки или льготы ввести для студентов.

Д.Медведев: Имеется в виду при посещении городских физкультурно-оздоровительных комплексов?

Д.Бабинов: Да.

Д.Медведев: Мне нечего здесь возразить, Вы абсолютно правы. Вообще нормальные руководители городов и регионов так и делают, потому что далеко не во всех высших учебных заведениях есть свой спорт. Но опять же я могу апеллировать к каким‑то своим впечатлениям, даже в таком крупном вузе, как Санкт-Петербургский университет, не было больших возможностей для занятия спортом.

Где есть возможности для занятия спортом? Там, где есть кампус, где есть студенческий городок. Когда университет таким образом развивается, тогда, конечно, можно рассчитывать на то, что создадут спортивные залы, площадки, бассейны. Но значительная часть университетов, институтов, особенно расположенных в городе в старых зданиях… У Вас, наверное, это приблизительно так, не отдельный комплекс?

Д.Бабинов: У нас такая ситуация сложилась, что у нас нет своего спортзала.

Можно во всём отказать, кроме столовой, разве что, но wi-fi должен быть везде. И, если хотите, это моё поручение Министерству образования и всем ректорам, этим заняться, потому что университет без сети – это не университет.

Д.Медведев: Нет спортзала. Понятно.

Д.Бабинов: У нас рядом спортивное сооружение, оно принадлежит предприятию.

Д.Медведев: И предприятие с вас лупит деньги.

Д.Бабинов: Оно нам сдаёт его, мы его у него снимаем.

Д.Медведев: Сколько платить надо, интересно?

Д.Бабинов: Я не знаю.

Д.Медведев: В городских спортивных залах, чтобы позаниматься волейболом, сколько нужно платить? Вы ходите, Вы платите что‑то?

Д.Бабинов: Нам институт это оплачивает.

Д.Медведев: Оплачивает. Уже хорошо.

Д.Бабинов: Но помимо волейбола ещё и в тренажёрный зал, и так далее.

Д.Медведев: Да, или в бассейн тот же самый.

Д.Бабинов: Это уже за свой счёт, а на стипендию невозможно.

Д.Медведев: Это невозможно, конечно.

В общем, возвращаюсь к самой теме. В принципе Вы правы, надо, чтобы в городах существовали системы дотирования студенческого спорта. Это вряд ли можно сделать за счёт только бюджета университета. Может быть, надо посмотреть и на то, чтобы городской бюджет использовать или региональный бюджет, краевой, областной, для того чтобы студенты университетов могли посещать спортивные залы.

Потому что у нас есть скидки для пенсионеров, у нас есть скидки для детей, они почти везде есть, где‑то больше, где‑то меньше, но для студентов далеко не везде. Но студенты не самые богатые люди, это очевидно. Но надо тогда, чтобы городские или областные начальники озаботились введением соответствующих скидок. Надо будет подумать об этом.

Д.Бабинов: Спасибо.

Д.Медведев: И последнее, просто на будущее. У вас у всех рано или поздно закончится учёба, кто‑то из вас, может быть, даже будет преподавателем. Конечно, нам важно создавать сейчас такие университетские центры, может быть, даже путём слияния нескольких университетов в один, чтобы были все условия для гармоничного развития человека – молодого человека, студента. Может быть, мы действительно здесь специально в хороших условиях собрались в качестве такого примера.

Почему я об этом говорю? Потому что ведущие международные университеты, вы знаете, они всегда расположены в кампусах, где есть, собственно, всё. Я сказал, что для того, чтобы студент мог учиться, нужно, чтобы была библиотека, был интернет. Но, наверное, я ошибся, ещё нужен спортзал.

Потому что для того, чтобы нормально себя чувствовать, нужно, конечно, спортом заниматься. Но если его нет, то тогда, конечно, это городские спортивные залы и система скидок. Тут другого варианта нет, студенты не смогут за себя платить. Во всяком случае, все не могут платить за себя. Понятно.

И.Колобовникова: Здравствуйте! Ирина Колобовникова, город Новокузнецк, студентка второго курса, в будущем инженер-конструктор.

И меня сейчас волнует такой вопрос. У нас в стране сейчас очень мало хороших инженеров, вследствие чего у нас сейчас в школе физика является необязательным предметом, то есть она является предметом по выбору. Хотелось, чтобы её сделали обязательным предметом.

Д.Медведев: Для меня это новая информация. Может, я поотстал, хотя я когда разговариваю со своим школьником, сейчас сын как раз в выпускном классе, у него что‑то всё время физика, и ничего он не выбирал, по‑моему, обязаны учить.

И.Колобовникова: У нас, допустим, сейчас обязательно один час в неделю получается физика, а всё остальное время – по выбору.

Д.Медведев: Нет, это немножко другое дело. Всё‑таки физика не является факультативным предметом, потому что я испугался, физика – это всё‑таки общеобязательный, очень важный предмет. Но более глубокие, так сказать, знания – они именно по выбору самого учащегося. Так?

И.Колобовникова: Это понятно, да. Но хотелось, чтобы её всё равно было побольше, потому что не каждый ученик будет выбирать физику, так как это всё‑таки сложная наука.

Д.Медведев: Это правда. Но лучшее – враг хорошего.

В принципе я, естественно, за то, чтобы физики было больше, как было больше других сложных предметов. И то же самое математики: алгебра, геометрия.

Я знаю, что там и с астрономией проблемы в школе были. Я не знаю, сейчас она осталась или нет?

И.Колобовникова: Только факультатив.

Д.Медведев: Когда я учился, астрономия была ещё обязательным курсом, причём, по‑моему, в 10-м, выпускном классе. Это справедливо.

С другой стороны, понимаете, мы, конечно, должны смотреть на сбалансированность учебной программы. Это самое сложное. Потому что школьники всё‑таки довольно‑таки сильно перегружены, это тоже правда. У них большой объём занятий, большое количество часов. И в конечном счёте, мне кажется, это ответственность, с одной стороны, школы, конечно.

С другой стороны, всё‑таки в старших классах, мне кажется, не вполне справедливо лишать детей – школьников – выбора, потому что, допустим, к 10–11-му классу все приблизительно себе уже представляют, где они будут учиться. Ну кто как, согласен, да. Я, кстати, тоже не «парился» достаточно долго.

Я дам поручение Минобразования посмотреть на вопрос создания нормативной основы для того, чтобы студенты ездили в студенческие командировки с полной или частичной компенсацией затрат на командировку, особенно если это в интересах самого университета.

Это не значит, что нельзя сделать выбор в последний момент. Тем не менее где‑то к 10-му классу уже зреет выбор или, так сказать, ощущение того, чем ты будешь заниматься: какими‑то гуманитарными дисциплинами или точными, техническими – тоже может быть по‑разному.

Я вспоминаю, например, в 10-м классе – это выпускной класс – я очень долго ходил на курсы (где были, кстати, физика, математика) при одном из ленинградских университетов, хороших университетов, и там формулы разные писал, а в итоге всё‑таки пошёл на юридический факультет. Поэтому у каждого человека по‑разному.

Я за то, чтобы количество часов было оптимальным, но вопрос именно в том, где этот оптимум. Понимаете, я сейчас могу сказать Министру образования и науки увеличить количество часов по физике – поднимется хай, скажут: а мы не хотим физику учить, мы собираемся быть гуманитариями, хотим русский язык и литературу изучать или иностранный язык, или право то же самое, и нам эта физика не нужна, мы с ней никогда не столкнёмся.

Поэтому, суммирую, мне кажется, должно быть так: должен быть достаточный уровень часов обязательного курса и возможность получить дополнительные знания, факультативные знания, для тех, кто принял для себя такое решение. Потому что если человек, например, не занимался физикой на протяжении 10-го и 11-го класса и решил пойти в технический вуз, думаю, что ему не поступить будет, но тогда он сам виноват, ему нужно было этим заниматься всё‑таки, – это так.

И.Колобовникова: Просто я сама с этим столкнулась: я училась в гуманитарном классе, а пошла на техническую специальность…

Д.Медведев: А в гуманитарном классе нельзя было выбрать факультатив и больше изучать физику?

И.Колобовникова: Я занималась, то есть я занималась этим дополнительно – репетиторы и всё остальное. Это, конечно, можно. Но, не знаю, для меня был выбор, допустим, что я на техническую специальность, это уже вот-вот экзамены, и я только тогда решила, а до этого, в 10–11-м классах, я даже никогда и не думала, что я пойду на такую специальность.

Д.Медведев: У каждого свой путь. На самом деле мне знакомы Ваши ощущения, потому что я тоже в 10-м классе (тогда 10 классов учились, а не 11) долго выбирал, учиться ли в техническом университете, тогда – институте, или в гуманитарном, но в итоге определился, наверное, только где‑то к середине 10-го класса, может быть, даже позже. Но лучше это делать всё‑таки раньше.

Вы когда, например, решили, что будете педагогом?

А.Симонова: Как только сознательный возраст наступил, я и решила.

Д.Медведев: Это какой возраст, сколько лет было?

А.Симонова: Думаю, когда мне было лет десять, я перестала уже мечтать стать певицей, и сразу…

Д.Медведев: Сразу решила стать педагогом.

Ну когда мне было лет десять, я сам ещё хотел быть учителем, я помню, но потом уже расхотел.

Ребята, можно спросить не только то, что вас волнует по линии университетов, по линии образования, студенческой жизни, не то, что вас в студенческой жизни волнует, можете какие‑то другие вопросы задать.

Пожалуйста.

И.Райхель: Хорошо.

Я будущий преподаватель немецкого и английского языков.

Д.Медведев: Понятно, тут у нас или учителя, преподаватели немецкого и английского языка, или конструкторы.

И.Райхель: Я верну нас к проблемам общежития. Тут небольшая предыстория. Зимой этого года у нас в общежитии, где я проживаю с супругом, как студенческая семья, был пожар, погибла студентка. И этот пожар произошёл на самом деле по вине бывшего сотрудника нашей педакадемии, который таковым больше не является уже на протяжении какого‑то долгого периода времени.

И проблема в том, что выселить их невозможно по Жилищному кодексу, то есть он не позволяет в данный момент выселить человека в никуда. То есть человек когда‑то у нас работал, прописался в общежитии, а сейчас, даже с помощью суда, выселить его невозможно.

Д.Медведев: Вы знаете, я сейчас не готов с Вами спорить. Когда‑то я в этом разбирался неплохо, в общем, это как раз та профессия, которой я занимался, включая жилищное право. Могу сказать так: если у вас общежитие, и статус общежития, и этот человек там жил как студент, то выселить его можно, потому что студент, как Вам хорошо известно, не приобретает постоянного права пользования жилым помещением. Значит, он был в общежитие заселён по другому основанию.

И.Райхель: Как сотрудник.

Д.Медведев: Да. И тогда для него это уже не просто общежитие, а скорее всего для него это была служебная жилая площадь. Здесь всё тоже не совсем так, как принято считать. Со служебной площади можно выселить без предоставления другого жилья.

Другое дело, что существуют иногда всякие льготные основания, по которым человека нельзя просто выбросить на улицу. Но в принципе, если человек обладал именно служебным жилым помещением, то он подлежит выселению именно, что называется, на улицу и без всякого другого жилья, если это требует работодатель. Почему это у вас произошло, я не знаю.

И.Райхель: У нас были суды уже.

Д.Медведев: Это конкретная, может быть, ситуация. Но вообще‑то, ещё раз говорю, из служебного жилья выселение возможно. Вопрос в судебной практике и в том, какие были льготы у конкретного человека.

Я Вас, извините, прервал. В чём вопрос?

И.Райхель: Это предложение о послаблении Жилищного кодекса в данной ситуации.

Д.Медведев: Вы знаете, на самом деле Вы эту точку зрения представляете, а те, кто живёт в служебном жилье, сказали бы наоборот: мы здесь уже всю жизнь живём, и нас нельзя выгонять на улицу, потому что, по сути, для нас это единственное жильё.

Где есть возможности для занятия спортом? Там, где есть кампус, где есть студенческий городок. Когда университет таким образом развивается, тогда, конечно, можно рассчитывать на то, что создадут спортивные залы, площадки, бассейны.

В принципе, ещё раз говорю, из служебных жилых помещений выселение возможно в любой момент после расторжения договора, кроме случаев, когда человек имеет определённые льготы. Эти льготы действительно варьируются, и по новому жилищному законодательству тоже.

Я услышал, Вы выступаете за то, чтобы сделать Жилищный кодекс более строгим и таких людей выселять.

И.Райхель: Справедливым.

Д.Медведев: Понимаете, справедливость – тонкая штука. Вы привели печальный случай, наверное, это, по сути, преступление, ещё что‑то, но в принципе очень много ситуаций, когда люди действительно никакого жилья не имеют, их когда‑то заселили в служебное жильё, это жильё очень плохого качества, у них есть дети, они довольно долго работали. В этом случае обычно суды становятся на сторону тех, кто проживает, на сторону нанимателей. В общем, это в определённых ситуациях тоже справедливо.

Я не про этот случай, но я говорю, что это довольно сложная, тонкая проблема, к ней нужно так и относиться.

И.Райхель: Спасибо.

Д.Медведев: Пожалуйста.

О.Нечаева: Здравствуйте! Меня зовут Ольга. Я являюсь студенткой четвёртого курса Сибирского государственного индустриального университета.

Помимо студенческой активной жизни и ведения каких‑то научных работ я ещё занимаюсь творчеством: я занимаюсь в коллективе профессионального танца. У нас коллектив делится на две части: восточный и фламенко. Мы уже занимали на «Всероссийской студенческой весне» первое и второе места. И занимаемся в нашем культурном центре при нашем университете.

У нас есть огромный культурный центр. Но беда в том, что этот культурный центр был построен очень давно. И там нет условий для занятия танцами. То есть огромная площадь, и огромные площади пустуют только потому, что они находятся в плохом состоянии. То есть там нельзя заниматься, нет гримёрных комнат, где мы могли бы наложить какой‑то макияж…

Д.Медведев: Это где у вас университет?

О.Нечаева: В Новокузнецке.

И у нас от университета там занимаются 650 студентов и более 40 творческих коллективов. На самом деле можно уместить намного больше студентов и занятий.

И ещё проблема в том, что помимо нас, ребят СибГИУ, есть ещё и другие университеты, другие студенты, школы, техникумы, часто у нас проводятся какие‑то мероприятия. Мы бы хотели объединяться, объединяться творческим коллективом, проводить какие‑то совместные мероприятия, но нет такого места, где бы мы могли это делать.

Даже если мы хотим провести какое‑то мероприятие, фестиваль, нам даже приходится договариваться с какими‑то ночными клубами, чтобы, к примеру, они делали сами билеты, то есть продавали, и на этом, можно сказать, делали деньги. Нам самое главное где‑нибудь выступить. То есть у нас нет такого помещения.

Д.Медведев: Да, но идея какая?

О.Нечаева: Мы обращались к нашей администрации, к университету, они сказали: у нас нет денег.

Д.Медведев: Наверное, и не будет.

О.Нечаева: Конечно, хотелось бы от всех творческих людей города Новокузнецка, потому что на самом деле из Москвы очень многие звезды приезжают выступать к нам, в Новокузнецк…

Д.Медведев: Вы скажите, что нужно сделать? Потому что я слышу, что денег нет, а что хотелось?

О.Нечаева: Капитальный ремонт мы бы очень хотели.

Д.Медведев: Капитальный ремонт этого зала или что?

О.Нечаева: Да, нашего культурного центра.

Д.Медведев: А он именно при университете существует?

О.Нечаева: При университете. Мы вообще на самом деле хотели бы сделать культурный центр единый для всего города, для всей молодёжи города, потому что он большой по размерам и позволяет это сделать.

Д.Медведев: Придётся сказать вашему губернатору, раз у университета нет денег.

О.Нечаева: А ещё можно, пожалуйста, один вопрос, который очень сильно волнует?

Д.Медведев: Пожалуйста.

О.Нечаева: Мы сейчас студенты, мы живём все в общежитиях, приехали из других городов. Мы хотим стать специалистами и работать, на наших заводах трудиться честным трудом. У нас такая проблема: мы заканчиваем учиться, выселяемся из общежития, нам негде жить. Потому что не все могут уехать на село, там может даже не быть специальностей, по которым мы сейчас учимся.

Д.Медведев: Конечно.

О.Нечаева: Может быть, такое предложение: сделать какую‑то поддержку молодого специалиста, который только что выпустился и идёт работать по специальности. В данный момент у нас в городе строится огромное количество жилых домов, но там заоблачные цены, заоблачные проценты. У нас есть какие‑то муниципальные программы…

Д.Медведев: Кстати, у вас, в вашем крае, насколько я помню, потому что я посещал не у вас, в Новокузнецке, в Кемерове, по‑моему, я что‑то смотрел на эту тему, и у вас, я думаю, тоже должно быть… Есть же специальные ипотечные программы, они, конечно, тоже не очень дешёвые. Но в целом в регионах, и у вас это, я знаю точно, было, существует система дотирования ипотечной ставки за счёт бюджета. Это, пожалуй, единственное, что реально можно сделать для молодого специалиста.

Вы понимаете, сейчас жильё так не распределяется, как это раньше делалось, поэтому для молодого специалиста очень важно просто попасть в соответствующую программу и получить возможность взять кредит на каких‑то нормальных, сносных условиях, которые будут выполнимы в ближайшие пять–десять лет. Это единственная возможность, которая должна быть в каждом регионе. Не знаю, как в Новокузнецке, но в целом по стране такая система работает, где как: где‑то хорошо, где‑то совсем плохо.

Надо, чтобы в городах существовали системы дотирования студенческого спорта.

Очень важно, конечно, какая ставка будет, потому что (я неоднократно общался с молодёжью, которая только что окончила университет и стала работать) для большинства из тех, кто только что закончил университет, кредитная ставка, ипотечная ставка по такому договору почти неподъёмная, значит, её нужно снижать или, как принято говорить, субсидировать.

Если она, допустим, около 10 процентов, то если её снизить процентов до пяти, то это уже более или менее ничего. И плюс очень важно, чтобы, допустим, или государство, если речь идёт о бюджетниках, или же работодатель, если речь идёт о предприятии, частной компании, могли помочь внести первый взнос. Такие программы, они должны быть именно такого плана.

О.Нечаева: Чтобы получить какой‑то первый взнос либо какую‑то беспроцентную ссуду…

Д.Медведев: Я об этом и говорю.

О.Нечаева: …нужно пять лет хотя бы стоять. Просто обидно, что стоят пустые квартиры, 50 домов с пустыми квартирами. Может быть, нам бы пока выдавали эти квартиры, живите, но мы бы выплачивали государству эти деньги.

Д.Медведев: Вы знаете, давайте к этому относиться всё‑таки реально. Если есть деньги выплачивать – берите, если денег нет, то тогда эти деньги нужно где‑то брать. Правильно? Взять их можно только в банке. Банк должен вам тогда эти деньги дать с какой‑то ставкой, потому что банк бесплатно денег не даёт.

Если вы способны платить ту ставку, которая существует, допустим, применительно к условиям Кузбасса, тогда это хорошо. Но обычно молодые люди этого не способны сделать. Тогда нужно, чтобы областное или городское правительство приняло решение о том, что молодые специалисты получают этот кредит по другой ставке. Но для этого нужно, чтобы деньги были в бюджете. Это не очень просто. Это первое.

И второе. Вообще, конечно, желательно всё‑таки, чтобы сами работодатели, когда приглашают молодёжь, думали о том, как они будут её обеспечивать жильём, потому что на самом деле это же сейчас проблема работодателей, и они должны думать, как они привлекут хороших современных специалистов. Вы кем будете работать?

О.Нечаева: Я буду инженером по автоматизации электрооборудования.

Д.Медведев: Куда собираетесь пойти работать? Есть какое‑то предприятие?

О.Нечаева: «ЕвразХолдинг».

Д.Медведев: Крупное предприятие на самом деле. У них есть жилищная программа?

О.Нечаева: Есть жилищная программа, но нужно отстоять порядка 5–7 лет.

Д.Медведев: Прежде чем в неё попадёшь?

О.Нечаева: Да. Конкретно сейчас. Потому что эта программа постоянно меняется, и в данный момент это нужно уточнять каждые, наверное, полгода.

Д.Медведев: Ребята, я ещё одну могу вещь сказать. Очень редко, когда кто‑нибудь получает жильё сразу после окончания университета. Когда я закончил аспирантуру и защитился, мне было 24 года – довольно рано. Но своё первое жильё я получил, когда мне было 30 лет, и заработал я его сам, мне никто не помогал, я просто вкалывал, зарабатывал деньги. Но у каждого свои возможности: кто‑то в одном месте, кто‑то в другом.

В принципе, конечно, очень хорошо, когда студенты, выпускаясь из университета, могут сразу получить жильё, но это на самом деле, я думаю, реально. Жильё, которое в постоянное пользование или в собственность, возможно только в очень ограниченном числе случаев. Может быть, в деревне это потенциально возможно, а в городе это почти невозможно.

Самое главное, чтобы были доступные программы кредитования, может быть, не с пятого года, действительно, с третьего, я с этим согласен. Но, с другой стороны, знаете, работодатель тоже должен посмотреть, а что это за работник.

Я бы на месте холдинга «Евраз» – кто у нас там, Абрамов с Абрамовичем? – сначала пригляделся бы к человеку и решил для себя, надо ему кредит давать, как‑то субсидировать кредитную программу или нет. Потому что человек должен себя проявить, это же тоже очевидно.

С.Балакирев: Не могли бы Вы вкратце обрисовать общую картину того, что представляет собой Сколково? Какой интерес для будущих нанотехнологов?

Д.Медведев: Мы с вами находимся немножко в другом Сколково, вы понимаете. Сколково – это такое географическое название.

Мы сейчас с вами находимся в бизнес-школе «Сколково», которая готовит будущих бизнесменов, скажем так, то есть даёт специальное образование, а если вы говорите о научно-техническом центре «Сколково», то это такая очень большая затея, она территориально действительно находится близко, связана с этой, и мы в ближайшее время собираемся построить там целый современный, новый инновационный парк.

Там будет всё: там будут, естественно, и нанотехнологии, там уже участвует наша корпорация нанотехнологий, там создаются специальные возможности, и самое главное, что мы туда зовём так называемых резидентов, то есть это те компании, которые получат прописку в Сколкове, которые получат льготы по налогообложению, по арендной плате, по некоторым другим моментам внутри Сколково, и смогут вести там бизнес.

Собственно, это то, что принято называть инновационным кластером. Но почему этому уделяется столько внимания – потому что у нас, к сожалению, в других местах не всё получается. У нас есть технопарки, инновационные парки и в других городах, в других регионах, но моя идея была в том, чтобы создать такой очень мощный даже не технопарк, а именно инновационный центр рядом с Москвой, куда можно было бы пригласить крупные мировые компании и в то же время молодые силы собрать, таких людей, как вы, как ваши сверстники, для того чтобы был синтез бизнеса и науки.

Вот, собственно, в этом задача. Естественно, там будут самые разные виды исследований, но для этого ещё потребуется некоторое время – это вообще, может быть, несколько лет, прежде чем он заработает в полную силу.

И ещё раз говорю, в чём преимущество Сколково, – в том, что под Сколково создана специальным законом нормативная основа. И здесь есть льготы, которых нет в других местах.

Я вам желаю сюда попасть.

С.Балакирев: Спасибо большое.

Д.Медведев: Ребята, спасибо вам за то, что вы сегодня мне задали вопросы, которые имеют, конечно, значение и для вас лично, и для ваших университетов. Но я исхожу из того, что они имеют значение и для всех других студентов, потому что в ваших вопросах, как в капле воды, отражаются основные проблемы, с которыми сталкиваются обычные студенты: это и образование, и здоровье, и питание, и интернет, и, естественно, распределение, и жильё. Легко не будет.

Но скажу вам в конце один секрет: на 90 процентов это зависит от вас и только на 10 процентов – от тех условий, в которых вы живёте. Это абсолютная правда.

Я всем вам желаю успехов и счастья.