Президент России — официальный сайт

Документ   /

В.Путин: Александр Николаевич, как договаривались, мы с Вами встречаемся. У Вас были соображения, я знаю, отдельные идеи и предложения, связанные с взаимоотношениями между государственными органами, между бизнесом, связанные с совершенствованием нормативно-правовой базы.

Пожалуйста.

А.Шохин: Во‑первых, мы сейчас сконцентрировались на том, чтобы подготовить предложения по реализации Послания Президента Федеральному Собранию. Там было много конкретных посылов, которые обращены напрямую к бизнес-сообществу. Кстати сказать, по некоторым Вы даже конкретно называли бизнес-объединения и Российский союз промышленников и предпринимателей как ту сторону диалога, которая должна подготовить соответствующие предложения.

В частности, мы сейчас готовим предложения по деофшоризации российской экономики. Это был один из ключевых элементов экономической части Вашего Послания. И мы считаем, что было бы правильно реализовать подход, который Вы образно сформулировали: регистрируйся где хочешь, но деньги – в России.

Если говорить более конкретно, речь идёт о том, что, наверное, не надо бороться с самим фактом регистрации в офшорных юрисдикциях, но налоги должны уплачиваться в Российской Федерации, если экономическая деятельность компании ведётся в России.

Мы проанализировали опыт других стран. В частности, если офшорная юрисдикция используется не для того, чтобы вывести налоговую базу, уклониться от уплаты налогов, а для некоторых других целей, например, если иностранные партнёры или иностранные инвесторы хотят использовать англо-саксонское право и таким образом защитить свои права, то надо сосредоточиться именно на налоговой компоненте. И здесь есть механизмы.

Например, в Великобритании в таких случаях компании регистрируют схемы в налоговой службе или, у нас тоже соответствующий опыт уже накапливается после принятия Закона по трансфертным ценам, налогоплательщики и компании могут заключать соглашение с Федеральной налоговой службой, подтверждающее тот факт, что они не выводятся в налоговую базу. Тогда, если вот такого рода технологии будут задействованы, эти компании могут, наверное, претендовать и на господдержку, участие в госзакупках, программах и так далее.

Сейчас во всём мире началась работа по деофшоризации. Мы говорим о деофшоризации российской экономики, но эти вопросы поднимаются во всех развитых странах без исключения. Эти вопросы становятся ключевыми.

Безусловно, здесь нужно проработать все механизмы и детали. Мы с Министерством финансов будем работать вместе, с Правительством в целом, с Министерством экономического развития. Думаю, к маю, а может быть, даже раньше мы подготовим свои предложения, так чтобы они были не просто такой идеей, но нормой закона.

Ещё одна проблема, которой мы занимаемся (даже не проблема, а это направление постоянной деятельности объединения работодателей, коим является РСПП), – это участие бизнеса в развитии системы профессионального образования. Здесь мы работаем по нескольким направлениям. Во‑первых, это разработка профессиональных стандартов, которые могут быть дальше использованы как основа для образовательных государственных стандартов, образовательных программ в системе профессионального высшего и среднего образования.

И здесь мы хотели попросить Вас ускорить создание национального совета по развитию квалификации. Вы эту идею предложили. Но мы считаем, что в этом национальном совете, если он будет создан, работодатели должны играть ключевую роль и брать на себя основную ответственность за разработку профессиональных стандартов и их продвижение, в том числе и в систему образования.

Здесь, кстати, важно развивать и то, что принято называть дуальной системой образования, когда будущий квалифицированный рабочий, специалист имеет возможность проходить в ведущих компаниях оплачиваемую практику или часть процесса обучения может переноситься непосредственно на производство.

Здесь, безусловно, важно прописать такого рода и задачи, и ответственность объединения работодателей в законе. Мы сейчас подготовили новую версию (вернее, депутаты подготовили, мы работали вместе с ними) закона об объединениях работодателей, и там вот эти повышенные требования к объединениям работодателей прописаны, в том числе связанные с разработкой профстандартов, участием в системе социального партнёрства. И мы замахнулись на то, чтобы таким работодателям можно было бы те или иные преференции давать. В частности, относить затраты на членство и деятельность в объединениях работодателей на себестоимость, как это делается по ряду других статей.

Возвращаясь к теме налоговой, Владимир Владимирович, не могу пройти мимо темы, связанной с законопроектом об изменении порядка, вернее, о восстановлении старого порядка возбуждения уголовных дел по налоговым преступлениям. Мы благодарны Вам за то, что Вы дали поручение искать компромиссы с бизнесом. Считаем, что по ряду направлений мы очень близки к тому, чтобы выработать согласованную позицию и с правоохранительными, и следственными органами, и с финансовыми структурами, налоговой службой в частности.

Речь идёт о том, чтобы предусмотреть повышение порога так называемых тяжких и особо тяжких налоговых преступлений. Сейчас ситуация такая, что крупные компании, нарушая налоговое законодательство, сразу попадают в категорию особо тяжких преступников и [действуют] соответствующие уголовные санкции.

Мы прикидывали, что если как минимум в два раза этот порог поднять, то можно было бы, по крайней мере, добиваться уплаты налогов, вместо того чтобы использовать механизмы уголовного преследования. Кстати, этому могло бы способствовать ещё и более широкое внедрение механизма деятельного раскаяния. Заплатил налоги, которые не заплатил ранее, штрафы, признал налоговую вину – уголовное дело возбуждаться не должно.

Другое дело, что налогоплательщики могут судиться с налоговыми органами. Это право должно, видимо, сохраняться и как‑то влиять на окончательный результат. В том числе во многих случаях и налогоплательщики выигрывают. Но мы пока что по одному вопросу не смогли, как говорится, найти не то что компромисс, но и даже подходов, как встроить ту или иную форму участия налоговых органов, перед тем как следственные органы будут возбуждать уголовные дела.

Здесь разные варианты есть, компромиссы возможны. Но нужно время для того, чтобы их, так сказать, положить на язык конкретных нормативно-правовых актов. Поэтому мы хотели бы эту работу продолжить. Учитывая, что все заинтересованные стороны ведут соответствующую работу, хотели бы, чтобы у нас какое‑то время для завершения этой работы было.

Если даже говорить только о Послании Президента Федеральному Собранию, то у нас ещё целый ряд проработок есть Ваших идей, идей Послания. В частности, совершенствование и повышение эффективности контрольно-надзорной функции государства. Идея ввести единый реестр проверок или соответствующий портал проверок, на наш взгляд, очень перспективная для повышения эффективности всей надзорно-контрольной деятельности государственной и муниципальной.

Мы считаем, что должен действовать такой принцип: если проверка не включена в реестр и нет номера, то контролирующие органы не должны начинать эту проверку. Кроме того, в этот реестр можно было бы внести и все сведения о санкции прокурора на внеплановую проверку.

По закону по целому ряду видов деятельности только с санкции прокурора может проводиться внеплановая проверка. Эту информацию тоже было бы неплохо на портале иметь и в реестре. В равной степени это может касаться и результатов проверок и принятых мер. Такой всеобъемлющий портал проверок, безусловно, позволил бы весь этот механизм сделать более прозрачным, более эффективным, и, может быть, часть из этих идей заслуживает того, чтобы их оформить в форме законов даже.

И такой рамочный закон о контрольной деятельности, государственной, муниципальной контрольной деятельности в Российской Федерации, вполне имеет право на существование. Мы готовы вместе с Администрацией Президента, соответствующими федеральными ведомствами поработать над этим законопроектом.

Что касается профстандартов – полностью согласен с тем, что именно бизнес-сообщество должно взять на себя лидирующую роль и в будущем национальном совете по профквалификации, и вообще по этому направлению деятельности.

Хотел бы также упомянуть ещё несколько тем, если позволите, Владимир Владимирович.

В.Путин: Давайте я тогда буквально в двух словах прокомментирую Ваши предложения. Начнём с самой чувствительной темы. Это, как Вы сказали, восстановление старого порядка возбуждения уголовных дел в сфере налоговых преступлений.

Но мы не планируем вернуться к старому порядку.

А.Шохин: Ну, это так иногда говорят о том, что…

В.Путин: Иногда говорят, но это не соответствует действительности. Проблема ведь в чём заключается? В том, что, по сути, налоговым органам были даны такие полномочия, которые им несвойственны. Они не возбуждали уголовных дел по налоговым преступлениям, но они давали юридическую оценку, является то или иное действие уголовно наказуемым или нет. Это совершенно несвойственная функция налоговых органов.

Можно, конечно, сказать, что в следственных органах недостаточно специалистов. И я очень часто слышу этот аргумент. Но это не правовой аргумент. Там должны быть такие специалисты. Это не значит, что нужно перепоручить эту функцию кому‑то другому. Нужно просто усиливать кадровый состав соответствующих следственных подразделений. Это первое.

Второе. По поводу Вашего предложения по повышению порога [для тяжких и особо тяжких налоговых преступлений]. Наверное, это вполне такая идея, которую можно обсуждать. Я сейчас не готов говорить о деталях, нужно поговорить со специалистами: с налоговиками, и с представителями правоохранительных органов. Но, если Вы помните, я же предложил, чтобы налоговые органы в любом случае давали свою оценку, и чтобы, если дела будут возбуждаться соответствующими следственными подразделениями, чтобы они были обязаны запросить мнение налогового органа. А конечную оценку тому или иному деянию всё‑таки даёт судебная инстанция, и она будет вправе определить, она – единственная, кто вправе определить, кто прав: бизнес, налогоплательщик или налоговые службы либо следственный орган соответствующий. Всё‑таки есть третейский судья, образно говоря, это собственно сам суд. Но, конечно, дело в деталях, как обычно говорят, и поэтому эти детали, разумеется, нужно доработать, в том числе возможное повышение порога, я с этим согласен.

Теперь по поводу офшоров и допуска компаний, зарегистрированных в офшорах, к госзакупкам или госзаказам. Вы знаете (Вы это точно знаете), что сейчас во всём мире началась работа по деофшоризации. Это мы говорим о деофшоризации российской экономики, но эти вопросы поднимаются во всех развитых странах, во всех, без всякого исключения. Эти вопросы становятся ключевыми.

На « Краткая справка Группа двадцати (Group of Twenty – G20) двадцатке», на « Краткая справка Группа восьми (Group of Eight – G8) восьмёрке» мы обсуждали в Великобритании то же самое, очень активно причём. Особенно те страны поднимают эти вопросы активно, которые сами не грешат развитием офшорных зон. В частности, допустим, Федеративная Республика Германия очень остро ставит вопрос по этим темам, и нас это касается впрямую. Поэтому здесь обо всём можно и нужно говорить, но в любом случае, если компания зарегистрирована в офшоре и на что‑то претендует, на какую‑то поддержку со стороны государства, государство вправе знать конечного бенефициара. Вот это чрезвычайно важная вещь – конечный бенефициар, кто владелец компании, а то ведь она может быть зарегистрирована на Кипре, но на самом деле в каком‑то «сером» или «чёрном» офшоре сидят настоящие владельцы, которых никто не знает, и они не хотят показываться. Вот это всегда вызывает подозрение и вопросы. Первое.

Второе. Возникает много различных схем, и Вы об этом тоже знаете. Допустим, дочерняя компания даёт своей материнской компании заёмные средства. Эти заёмные средства потом облагаются не по российскому налоговому праву, а по офшорному, по пониженным ставкам, дивиденды облагаются по пониженным ставкам. У нас существуют с этими государствами, со многими, в том числе, скажем, с Кипром, соглашения об избежании двойного налогообложения. И вроде бы компания всё заплатила по российскому праву, но заплатила всё‑таки там, а не здесь. Вот много таких вещей, которые мы должны самым внимательным образом изучить.

Вы сказали, что, допустим, партнёры какой‑то нашей компании заинтересованы в том, чтобы осуществлять сделку по британскому праву. Но для этого не обязательно регистрировать компанию в офшоре. Компания может быть зарегистрирована в Российской Федерации, быть резидентом налоговым у нас. Любой контракт можно подчинить британскому праву, а, скажем, арбитражное разбирательство перенести в Стокгольм. Наше российское законодательство это позволяет делать, для этого не нужно в офшор уходить. В общем, здесь есть много вопросов, которые требуют очень тщательного предварительного изучения.

Что же касается профстандартов, то я здесь полностью с Вами согласен. Даже согласен с предложением о каких‑то преференциях для тех участников экономической деятельности, которые будут активно работать в этом направлении. Более того, полностью согласен с тем, что именно бизнес-сообщество должно взять на себя лидирующую роль и в будущем национальном совете по профквалификации, и вообще по этому направлению деятельности.

А.Шохин: Спасибо.

<…>