Президент России — официальный сайт

Документ   /

Заседание посвящено роли культурной политики государства в укреплении единства страны, значению отечественной культуры в укреплении российской идентичности. В повестке дня также определение приоритетных направлений и принципов формирования государственной политики в сфере культуры.

Стенографический отчёт о заседании Совета по культуре и искусству

В.Путин: Добрый день, уважаемые коллеги!

Как вы знаете, следующий, 2014 год объявлен в России Годом культуры. Мы рассчитываем, что его проведение действительно станет знаковым для нашей страны для повышения и укрепления роли, которую культура призвана играть в жизни нашего общества.

Культура, по сути, это свод нравственных, моральных, этических ценностей, составляющих основу национальной самобытности, один из ключевых символов российской государственности и исторической преемственности, то, что объединяет нас с другими странами и народами мира. Конечно же, все мы – государство, общество – несём ответственность за судьбы отечественной культуры, за её современное состояние и перспективы. Нельзя потерять свои культурные корни, то, что формировалось веками, складывалось многими поколениями представителей разных национальностей и разных религий и не раз на самых трудных поворотах истории государства российского сберегало его для будущих поколений.

Именно поэтому мы говорим о необходимости осмысленной государственной культурной политики, о том, что нужны чёткие принципы и чёткие ориентиры, которые обеспечат культуре роль определяющего, а не периферийного фактора развития страны и общества, человеческого капитала.

Безусловно, формирование культурной политики должно идти в тесном взаимодействии власти и общества. Как ни хороши будут идеи, они не реализуются без поддержки людей. В процесс должны быть вовлечены не только собственно деятели культуры, но и неправительственные организации, бизнес-сообщества, меценаты и, конечно, учёные и экономисты, культурологи и историки, политологи. Нельзя замыкаться в консерватизме, опираясь на своё богатейшее наследие. Нам обязательно нужно идти вперёд, формировать современные культурные стандарты, усваивать новый опыт, в том числе, разумеется, и мировой опыт.

Кроме того, принципиально важно, чтобы задачи культурной политики были предельно понятны. Прежде всего понятны нашим гражданам, понятны молодёжи. Мы должны создать такие условия, при которых всесторонняя образованность, способность свободно ориентироваться в классической и современной живописи, музыке, литературе станет для подрастающего поколения нормой, образом жизни, насущной потребностью. И здесь нужно серьёзно заняться продвижением и поддержкой фундаментального искусства. Это как и в науке: фундаментальные исследования затратны и не имеют сиюминутной отдачи, но без них научная мысль и прогресс просто остановятся.

В целом считаю, что назрела необходимость существенно пересмотреть и подходы к сфере культуры, и саму систему государственного и муниципального управления. К сожалению, практика отношения к культуре по остаточному принципу оказалась очень живучей. Сфера культуры стереотипно воспринимается не более чем подотрасль социального блока. Переломить ставшее привычным отношение к культуре как к развлечению трудно, может быть, очень трудно, но, безусловно, необходимо. И культурная политика должна способствовать этому, выводить культуру на ту высоту, которой она достойна.

Считаю, что культуру нельзя загонять в прокрустово ложе бессмысленной отчётности о количественных достижениях и процентах на душу населения. Она может измеряться только общественным признанием и характером влияния на становление личности. Нам нужна новая, комплексная система оценки качества культурной среды и эффективности реализуемых мер.

Проведение Года культуры станет знаковым для нашей страны для повышения и укрепления роли, которую культура призвана играть в жизни нашего общества.

Конечно же, говоря о будущем российской культуры, невозможно не остановиться на сфере образования. На прошлом заседании Совета уже говорили, что гуманитарная составляющая процесса обучения должна быть более значимой. Сейчас реализуется инициатива возрождения в школах хоровых и театральных кружков. И это действительно отличная, проверенная временем практика. И конечно, её, как и другие начинания, нужно развивать, как и традиции посещения всем классом выставок, концертов, творческих вечеров. Алгебру, может быть, какие‑то другие предметы можно изучить в аудитории, а полноценно понять и полюбить искусство только по рассказам учителей, не видя ничего своими глазами, вряд ли возможно.

Это касается и дошкольных учреждений, детей самого раннего, восприимчивого возраста, в доступной игровой форме, но и там тоже нужно прививать хороший вкус. Только так мы сможем воспитывать грамотных, нуждающихся в качественном художественном продукте граждан, что в свою очередь снизит число людей, ориентированных на массовую, зачастую низкопробную культуру. Если музеи, библиотеки, театры станут неотъемлемой частью жизни ребёнка, то он в полной мере оценит культурное наследие своей страны, своего народа, своего этноса, будет искренне заинтересован в развитии всего, что наработано прежними поколениями. Лишь в этом случае мы сбережём Россию такой, какой мы её получили от наших предков, – многонациональной и единой, открытой и самобытной, и обеспечим то самое качество жизни, к которому так стремимся.

Уважаемые коллеги!

Процесс формирования новой культурной политики должен быть организован системно и комплексно, особенно важна координация усилий всех участников этой работы, чёткое распределение функций, чтобы принципы и приоритеты нашли своё практическое воплощение в соответствующих программах, были правильно отражены в законодательных актах. Значительную часть этой работы возьмёт на себя, надеюсь на это, и наш Совет по культуре и искусству. Именно вам, уважаемые коллеги, в тесном взаимодействии с общественными и профессиональными объединениями предстоит сформулировать магистральные, базовые направления государственной культурной политики, которые – вы это увидите – и будут заложены в соответствующие решения на законодательном и исполнительном уровнях, именно они, эти основы, составят основу стратегии, которую позже подготовит Правительство Российской Федерации.

Я прошу Администрацию Президента взять весь круг вопросов разработки приоритетов государственной культурной политики под постоянный контроль.

Давайте начнём работать.

Пожалуйста, слово Владимиру Ильичу Толстому.

В.Толстой: Спасибо большое.

Добрый день, глубокоуважаемый Владимир Владимирович! Дорогие коллеги! Друзья!

Мы ласково называем свою страну «Отечество», мы гордо произносим слова «Родина-мать». Культуре горько и обидно осознавать себя в этой семье падчерицей, золушкой в собственном государстве.

Экономисты, эксперты рассматривают и сравнивают модели отношений к культуре «государство-меценат» или «государство-инвестор». А нам бы хотелось выстроить более человечную модель – «государство-родитель», пусть строгий и требовательный, не поощряющий баловство и тем более хулиганство, но справедливый, понимающий и любящий. При таком отношении культура быстро способна вырасти в крепкую и могучую опору своему государству, стать той самой надёжной скрепляющей и объединяющей силой, которую все сейчас так настойчиво, но пока тщетно ищут.

Вы только что сказали, Владимир Владимирович, что пока господствует отношение к культуре по остаточному принципу, воспринимается она не более чем подотрасль социального блока. Ну самая настоящая падчерица. Проиллюстрирую это положение цифрами.

Все мы – государство, общество – несём ответственность за судьбы отечественной культуры, за её современное состояние и перспективы. Нельзя потерять свои культурные корни, то, что складывалось многими поколениями представителей разных национальностей и религий.

В консолидированном бюджете субъектов Российской Федерации расходы на социальную политику составляют 16,3 процента, на здравоохранение – столько же, на образование – 24,5, на культуру – только 3,1 процента. В федеральном бюджете ситуация ещё плачевнее: 29,9 – на соцполитику, 4,8 – на здравоохранение, 4,7 – на образование и лишь 0,7 процента – на культуру вместе с кинематографией. Я ни в коей мере не умаляю важности социальных выплат, необходимости поддержки здравоохранения и образования, но разве нравственное здоровье во столько раз менее важно, чем физическое? А творческая самореализация человека во столько раз менее необходима, чем набор знаний? Разве это справедливо?

Мне скажут: так сложилось исторически. Потом начнут приводить примеры и аналогии из опыта других стран. Не буду сейчас оспаривать эти утверждения, скажу только, что Россия, как суверенная и великая держава, должна идти исключительно своим путём, думать своим умом, искать этот путь, в том числе признавая допущенные ранее ошибки. И мы, кажется, постепенно нащупываем этот свой путь.

Признаюсь честно, я с огромным воодушевлением и надеждой услышал в Вашей валдайской речи, Владимир Владимирович, всего две недели назад слова чрезвычайной значимости о том, что России нужно быть сильной в военном, технологическом, экономическом отношении, но всё‑таки главное, что будет определять успех, – это качество людей, качество общества, интеллектуальное, духовное, моральное. Это действительно самое главное. И это абсолютно невозможно без принципиального, кардинального изменения роли культуры.

Надо наконец осознать, что культура не периферийная сфера общественной жизни, не обременительная нагрузка на экономику, а главный фундамент, определяющий самобытность народа. Культура – это качественное измерение всего социального организма. Она генотип общества, определяющий способность страны выживать и развиваться в изменяющихся условиях. Поэтому без адекватной оценки значимости культуры никакие преобразования просто не получатся. Особенно в современном, постиндустриальном мире в условиях экономики знаний.

Нужно без всякой экзальтации, спокойно, чётко и конкретно сказать: культура – важнейший фактор нашей национальной безопасности. Пренебрежительное или даже просто невнимательное, равнодушное отношение к ней чревато самыми драматичными последствиями. Два с половиной десятилетия рыночного и полурыночного существования отечественной культуры наглядно показали губительность таких подходов. Они привели к замещению образцов и моделей отечественного культурного развития заимствованными и нередко разрушительными для национального менталитета иноземными и иноязычными продуктами.

Допущенное наступление на основу нашей национальной идентичности – русский язык – стало, пожалуй, самой большой ошибкой. В результате наши дети говорят на чудовищной смеси жаргона социальных сетей и не вполне нормативной русской лексики. Мы рискуем получить поколение информированных потребителей, лишённых богатства родного языка, не способных воспринять ничего из мировой и отечественной классической культуры, презирающих и прошлое, и настоящее своей страны и не связывающих с ней своё будущее. Возможно, именно так по чьему‑то замыслу должны выглядеть граждане мира, но подлинными гражданами своей страны – России – они при этом точно не станут. Это вовсе не означает, что нам нужно отгородиться от всего мира, не замечать и не признавать лучшего, что есть в великих культурах других стран: и западных, и восточных.

Ганди сказал в своё время: «Я не желаю, чтобы мой дом был обнесён высокой стеной и чтобы мои окна были наглухо заколочены. Я хочу, чтобы волна культуры всех стран свободно проникала в мой дом, но я не желаю, чтобы она захлестнула и сбила меня с ног». Именно такой и должна быть государственная культурная политика нашей страны, приветствующая всё свежее, новое, здоровое и талантливое, но при этом твёрдо стоящая на страже тех ценностей и основ, на которых испокон веков зиждется Россия.

Собственно, этот посыл и был дан на Валдае. Это и те «красные линии», за которые никому нельзя заходить, и то, что для воспитания личности патриота нам нужно восстанавливать роль великой русской культуры и литературы, которые должны стать источником самобытности и основой для понимания национальной идеи. И, конечно же, о том, что у нас накоплен уникальный опыт взаимовлияния, взаимообогащения, взаимного уважения различных культур и что в России за века не исчез ни один, даже самый малый этнос, все они сохранили не только свою внутреннюю самостоятельность и культурную идентичность, но и своё историческое пространство.

Прошу меня извинить за обильное цитирование, но это базисные, это основополагающие вещи. У нас действительно уникальный, многонациональный и талантливый народ, колоссальное культурное и языковое многообразие. Просторы нашей страны необъятны, и нам необходимо позаботиться о неразрывности культурной среды. Доступом к культурным благам не должен быть обделён ни один человек на всей территории страны. Собственно, так гласит Конституция.

Сегодня неравномерность их распределения угрожающе велика, и необходимы специальные меры, сглаживающие это неравенство. Сеть больших и малых многофункциональных культурных центров, использование интернета и мультимедийных технологий, развитие современных форм гастрольной, выставочной, просветительской деятельности должны работать на решение этой проблемы. Взять, к примеру, кинематограф – один из самых массовых видов искусства. Ведь сегодня почти половина жителей страны не имеет возможности смотреть фильмы в кинотеатрах. Киносеть выросла и закрепилась в самых крупных городах, затем в городах с населением свыше 100 тысяч жителей. Но в малые города и сельские населённые пункты она уже не пошла. Нерентабельно. И без разумного участия государства эту проблему не решить.

Труднодоступны для многих граждан России качественные театральные постановки, концертные программы, музейные экспозиции. Нет необходимых условий для собственной творческой самореализации людей, развития многообразных видов художественной самодеятельности.

Особая роль может и должна возникнуть у библиотек, но библиотек принципиально нового типа, которые должны стать по определению отсутствующего сегодня, к сожалению, члена Совета Александра Архангельского центрами интеллектуального досуга, дискуссионными площадками, плацдармами для восстановления сети детских кружков, местом, где детям и подросткам помогают в подготовке рефератов, устраивают обсуждение фильмов и книг, а старшему поколению оказывают информационную, консультативную помощь по самым разнообразным вопросам. Словом, библиотеки, как и музеи, должны стать важнейшим социальным институтом, ведь у нас, увы, выросло поколение, которое не привыкло ходить в библиотеки, музеи, консерватории, филармонии, театры, убеждённое в том, что всё есть в интернете. Это утверждение само по себе признак глубочайшей необразованности и крайне низкого культурного уровня. Именно в нём кроются корни плагиата, пиратства, компилирования чужих диссертаций и чужих мыслей.

Нужны чёткие принципы и ориентиры, которые обеспечат культуре роль определяющего, а не периферийного фактора развития страны и общества, человеческого капитала.

К сожалению, в условиях торжества довольно бездумно заимствованных нами теорий эффективного менеджмента, законов, направленных на видимость финансовой прозрачности отчётности, введением исключительно количественных показателей эффективности, выхолащивающих суть и смысл любой культурной деятельности, – эту мысль на заседании Межведомственной комиссии высказал Евгений Кузьмин, я с ним солидарен, – конечно, качественные методы оценки эффективности не в пример сложнее, вероятно, субъективнее количественных, но в сфере культуры именно они позволяют увидеть лес за деревьями, увидеть интересы и потребности каждого человека за сухими и часто искусственно подогнанными цифрами. В культуре, как в самой гуманистичной и творческой сфере общественной жизни, не должен, не имеет права доминировать технократический подход, причём нередко доведённый до абсурда.

Убеждён, нам сообща, всему обществу и руководству страны необходимо сделать поистине титаническое усилие, чтобы вновь поставить на твёрдую историческую и национальную почву перевёрнутую пирамиду ценностей. Предстоит очень многое сделать, чтобы новая культурная политика отвечала предъявляемым к ней требованиям. Работа над формированием новой культурной политики должна быть организована системно и комплексно. Необходимо скоординировать усилия всех участников этого процесса: и в Администрации Президента, и в Правительстве, и в Совете Федерации, и в Государственной Думе, и в многоликом экспертном сообществе, и, что очень важно, в регионах страны.

Значительную часть ответственности готов принять на себя Совет по культуре и искусству. Год назад мы предприняли шаги по повышению его действенности, и сегодня уже есть результаты, которые позволяют говорить о готовности взяться за эту непростую, но, я уверен, жизненно важную задачу.

Спасибо большое.

В.Путин: Спасибо.

Карен Георгиевич.

К.Шахназаров: Уважаемый господин Президент! Уважаемые дамы и господа!

Начну чуть-чуть издалека. Думаю, как и вся страна, я внимательно следил за всей этой драматической дипломатической борьбой вокруг Сирии. И в пределах этой, безусловно, блестящей дипломатической победы, мне кажется, произошло событие, может быть, гораздо более важное. Как это часто случается с важными историческими событиями, произошло оно как‑то неброско, может быть, не очень заметно, но это не умаляет его значения.

На мой взгляд, произошло то, что Российская Федерация полностью вернула свой политический суверенитет, который был в значительной мере утерян зимним вечером 1991 года, когда флаг СССР был спущен здесь, в Кремле.

На мой взгляд, сегодня Россия обладает таким же политическим суверенитетом, каким обладают только две страны в мире: США и Китайская Народная Республика. Это, конечно, происходило, я понимаю, не просто в очень тяжёлой политической да и местами военной борьбе на международной арене и внутри страны. Мы понимаем, что и внутри страны сложилась некая общность людей, некая партия, которая вполне искренне полагает, что можно променять суверенитет на так называемое лучшее качество жизни. Действительно, ведь есть страны, которые не обладают суверенитетом, но неплохо живут. Правда, гораздо больше стран, которые и суверенитетом не обладают, и живут паршиво. Но об этом как‑то не принято говорить. В конечном счёте наш народ в большинстве своём всё‑таки выбирает тот путь, когда он, конечно, и жить хочет неплохо, но независимость ради этого терять он совершенно не собирается.

Конечно, в том, что произошло, огромная лично Ваша заслуга, господин Президент, но этого не могло бы произойти, наверное, без поддержки большинства россиян, которые поддерживали эту линию. И здесь, наверное, свою роль сыграло и то, что последние 10–15 лет всё‑таки, наверное, в какой‑то степени это было время поколения, родившегося в 40–50-е годы того века. Я имею в виду, что именно оно в значительной степени определяло, так сказать, пути страны. В этом нет никакой пресловутой исключительности. Не в смысле, оно хуже или лучше, просто так, мы знаем, в жизни бывает, что каждое поколение в какой‑то момент взрослеет, созревает и на какой‑то период занимает ключевые позиции в обществе: начиная от директора зоомагазина и кончая Президентом Российской Федерации.

Нельзя замыкаться в консерватизме, опираясь на своё богатейшее наследие. Нам обязательно нужно идти вперёд, формировать современные культурные стандарты, усваивать новый опыт, в том числе и мировой.

Но ведь весь вопрос в том, что это поколение было воспитано и выросло в советский период. А СССР, как известно, обладал не только полным политическим суверенитетом, но он обладал ещё и тем, что называется «суверенитет культурный». И вот в этом смысле, если говорить о том, что нам удалось сегодня вернуть политический суверенитет, с культурным суверенитетом, на мой взгляд, ситуация гораздо сложнее – в значительной степени он нами сегодня утерян.

Некоторые могут сказать о том, что не бывает суверенитета культурного, культура всемирна. На что я бы ответил, что культура не имеет границ, но культура имеет корни. И весь вопрос вот в чём: следующее поколение, какое‑либо другое поколение, через поколение, воспитанное уже в отсутствие культурного суверенитета или в иных культурных традициях, захочет ли оно вообще сохранять политический суверенитет страны? Вот это вопрос, который, конечно, весьма, на мой взгляд, остро стоит в современной России. И, конечно, важно, чтобы прозвучало и в нашем, так сказать, стремлении сделать Год культуры в России действенным.

Конечно, культура вообще начинается с образования. Образование – это основа основ культуры. В 1870 году, после победы Пруссии над Францией, канцлера Бисмарка спросили, кто выиграл войну, видимо, намекая на то, что он скажет: я или какой‑нибудь генерал. Бисмарк ответил: «Прусский учитель». Действительно, в то время им удалось создать лучшую в Европе систему образования. К сожалению, не могу сказать того о системе сегодняшнего нашего образования.

Мне кажется, было бы логично именно в Год культуры в России ввести обязательный экзамен по литературе в школах. Мне кажется, вообще было бы правильно ввести курс классической русской литературы во всех вузах страны, включая технические вузы и военные, средние и высшие учебные заведения.

Мы знаем – я, кстати, и на том Совете об этом говорил и хочу вернуться к этому вопросу, – во многие музеи мира, в большинство крупнейших музеев мира, по‑моему, люди до 18 лет могут попасть бесплатно. Я думаю, что было бы логично, если бы в Год культуры мы ввели бы эту практику и в Российской Федерации, во всяком случае, хотя бы в отношении основных, базовых музеев. Я понимаю, что это будет определённой потерей для музеев, но вполне возможно, что это не такие уж большие материальные потери. Возможно компенсировать им эти потери из бюджета либо в конце концов, может быть, попросить Первый канал. Он так блистательно провёл акцию поддержки Дальнего Востока. На самом деле это, наверное, тоже один из методов поддержки музеев. Но, мне кажется, это было бы правильно, если бы мы сделали такой шаг в Год культуры.

О кино не могу не сказать. Вы знаете, к сожалению, у меня ощущение, что мы присутствуем при конце цивилизации читающей. Я это говорю с сожалением, но, видимо, это всё‑таки факт – мы присутствуем при рождении цивилизации смотрящей. Я думаю, все обратили внимание, что сегодня на пляжах, в самолётах, в поездах, в метро все смотрят кино. То есть слова классика о том, что оно важнейшее, становятся ещё более весомыми.

К сожалению, конечно, в этом смысле мы не можем сказать, что мы можем наполнить этот рынок своим отечественным кино. И это, на мой взгляд, тоже грозит нам потерей того самого культурного суверенитета, о котором я говорил. Это вопрос сложный. Кино – это индустрия, поэтому это не такой простой вопрос, его не решишь одним-двумя решениями. Но мне кажется всё‑таки важным определиться с организацией кинематографа в нашей стране. Я много раз об этом говорил, повторю ещё раз. На мой взгляд, необходим единый центр кино, в котором было бы сосредоточено всё финансирование, в котором были бы сосредоточены все вопросы проката, вопросы технологий, которыми сегодня в кинематографе в сущности вообще никто не занимается, а современное кино стремительно развивается в этом смысле. На самом деле, на мой взгляд, это вполне возможно сделать в рамках Министерства культуры. Там есть фонд, который подчиняется Министерству культуры. Почему не сосредоточить всё это в одном центре?

И конечно, на мой взгляд, мы никуда не сдвинемся, если мы не вернём в кинематограф такую профессию, как профессия редактора. Она в принципе в нашем современном кино умерла. На мой взгляд, это одна из серьёзных потерь нашего сегодняшнего кинематографа.

Мы должны создать условия, при которых всесторонняя образованность, способность свободно ориентироваться в классической и современной живописи, музыке, литературе станет для подрастающего поколения нормой, образом жизни, насущной потребностью. Нужно серьёзно заняться продвижением и поддержкой фундаментального искусства.

Я не могу не затронуть также вопрос, который я затрагивал в связи с этим в Сочи. Тогда, Владимир Владимирович, он у Вас вызвал интерес. [Вопрос] об оцифровке. Дело в том, что сегодня телевидение стремительно уходит в цифровой формат. Это происходит очень быстро. Ещё год-два – и все основные каналы станут цифровыми. Это значит, что та коллекция старых советских картин, которая стала классикой, которая в значительности степени, кстати, цементирует сознание молодёжи и остаётся частью культурного наследия, окажется практически отрезанной от зрителя. Просто его перестанут показывать, потому что технически оно не приспособлено для цифрового кино. Мы занимаемся этим. У нас есть все технологии. «Белые Столбы» [Госфильмофонд России] занимаются, есть все технологии, для того чтобы всё это делать. Но мы делаем одну картину в месяц. Нам нужна определённая поддержка, чтобы мы могли делать хотя бы 10–15 картин в месяц. На мой взгляд, это очень важно. И возникла какая‑то идея вдруг, я услышал, о том, чтобы создать какой‑то вдруг отдельный центр, так сказать, что потребует гораздо больших вложений. Хотя, я повторяю, эти технологии есть и в «Белых Столбах», и на «Мосфильме». Единственное, что нужно, – определённая государственная поддержка, чтобы этот процесс превратить из единичного в массовый. Надо сделать хотя бы 600–700 основных картин, которые сегодня востребованы зрителями на всём пространстве Российской Федерации, да и не только Российской Федерации.

Последнее. Мне кажется, что Совет по культуре очень эффективно и важно работает в последнее время. Огромное количество обращений. Я знаю, что там происходит большая работа. Мне казалось бы всё‑таки правильным, если бы каким‑то образом Совету был придан ещё… Как сказал профессор Преображенский в «Собачьем сердце», какая‑то бумажка такая, чтобы у него были ещё некие возможности. Совет по культуре, конечно, не должен ни в коем случае переходить на поле Министерства культуры, понятно. Но дело всё в том, что в стране‑то есть огромное число того, что мы называем культурными событиями, культурным полем, которое вообще находится вне какой‑либо юрисдикции. И в этом смысле часто многие вопросы можно было бы решить гораздо проще, особенно, как это говорится, на местах, если бы у Совета по культуре были какие‑то более определённые полномочия в этом смысле.

Вот те мысли, которые мне хотелось вам сегодня поведать.

Спасибо.

В.Путин: Спасибо большое.

Пожалуйста, Алексей Николаевич.

А.Варламов: Добрый день, уважаемый Владимир Владимирович!

Уважаемые члены Совета! Дамы и господа, коллеги!

Я понимаю, что состояние культуры вызывает у нас у всех очень тревожные чувства, но не хотелось бы, чтобы мы при этом впадали в отчаяние. Всё‑таки, мне кажется, что потребность в культуре, чувства культуры в наших людях очень живо.

Вот простой пример. Когда оказываешься за границей в каком‑нибудь крупном художественном музее: Лувре, или в Нью-Йорке, в Лондоне – где угодно, чаще всего там слышится русская речь. Русские люди, когда приезжают за границу, идут в музеи, смотрят эти картины, им интернета недостаточно. И когда у нас случаются культурные события, мы видим, какие очереди выстраиваются в музеи, как продлеваются выставки, для того чтобы люди могли это увидеть. То есть культура жива в народе, и потребность народа в культуре, тяга к культуре, безусловно, существует.

Другое дело, что всё это, как мне представляется, запасы того воспитания, того образования, которое мы получали в прежние годы, и нет никакой уверенности – об этом справедливо здесь сегодня уже говорилось, – что молодое поколение будет так же восприимчиво к культуре, как поколение старшее. Поэтому связь культуры и образования, безусловно, вопрос ключевой, вопрос, который требует обсуждения, и не просто обсуждения, но решения.

Правильных слов говорилось в последнее время очень много. Все мы так или иначе сетуем на систему образования, все мы говорим о том, что необходимо вернуть литературу в школе в качестве обязательного предмета. Мне кажется, не только литературу, но и по крайней мере гуманитарные предметы: историю, обществоведение, географию обязательно – надо тоже сделать обязательными предметами, потому что без этого мы не получим людей действительно в истинном смысле этого слова патриотически настроенных и образованных.

Я очень горячо поддерживаю Карена Георгиевича, когда он говорит о том, что в Год культуры литературу надо сделать обязательным предметом, причём, с моей точки зрения, необходимо, чтобы это был не экзамен в форме ЕГЭ, не экзамен в форме теста, что для литературы противопоказано, а чтобы это было то полноценное сочинение, которое мы все с вами писали. И мне представляется, что сочинение необходимо вернуть не только в качестве выпускного экзамена в школах в качестве обязательного предмета, но и обязательного предмета для поступления во все высшие учебные заведения. Это действительно поднимет статус литературы как предмета.

Назрела необходимость существенно пересмотреть подходы к сфере культуры, систему государственного и муниципального управления. Культурная политика должна выводить культуру на ту высоту, которой она достойна.

И в чём бы я не согласился с предыдущим выступающим, с Кареном Георгиевичем, – в том, что приходит конец цивилизации чтения. Просто как писатель, как филолог, как историк литературы ну не могу я с этим согласиться.

К.Шахназаров: Я с сожалением [об этом говорил].

А.Варламов: С сожалением, я понимаю. И дело не только в том, что мои коллеги, писатели, рискуют остаться в этом случае без работы. Дело даже не в нас. Дело скорее в том огромном культурном и литературном наследии, для России особенно важном, которое мы в этом случае рискуем потерять и действительно теряем.

Есть такой замечательный школьный учитель и главный редактор газеты «Литература» Сергей Волков. Он очень хорошо говорит о том, что нам досталась как дар, бесплатно великая русская литература, и наша задача – передать её детям, передать её внукам. Будет ужасно обидно «на вертикали русской истории», если мы с вами живём в ту эпоху, когда эта связь прервётся. Даже в советское время литература преподавалась. Я думаю, во многом благодаря литературе мы выжили, мы сохранились как народ, мы сохранили свои и традиции, и устои, и свою в конце концов просто выживаемость сохранили благодаря этому. И если вдруг на нас это сегодня прервётся и при нас дети действительно перестанут это читать, и герои «Капитанской дочки», «Войны и мира», «Преступления и наказания», шолоховские герои будут для них пустым звуком, то это примерно, знаете, как китайцы – северные и южные китайцы – могут говорить на совершенно разных диалектах и не очень даже друг друга понимать устно, но стоит им нарисовать иероглиф – они друг друга поняли. Для нас литература является такого рода иероглифом, и этот иероглиф мы должны сохранить.

Ещё о чём мне хотелось бы сказать: таким «механизмом» сохранения литературы должно быть большее её присутствие в средствах массовой информации, прежде всего на телевидении. Культура тоже неотделима от телевидения. И опять‑таки мы говорим о том, что на нашем телевидении слишком велик процент развлекательных программ. Наше телевидение слишком зависит от рекламы, слишком зависит оно от наличия тех или иных медийных лиц. И литература просто вымывается.

Я уже приводил пример, для меня очень красноречивый, когда один из руководителей федеральных каналов собрал писателей и стал говорить о том, что хорошо бы сделать литературную программу в прайм-тайм, и её ведущим согласился быть очень известный телевизионный персонаж, могу даже назвать его имя – Максим Галкин. Но прошло некоторое время, и этот проект куда‑то затерялся, а вместо этого на канале появилось шоу «10 миллионов». И, собственно, это предпочтение – «10 миллионов» вместо литературы – само по себе очень показательно.

Или, например, у нас в стране в последнее время Агентство по печати и массовым коммуникациям делает очень много для продвижения литературы за границу. Русские современные писатели выезжают на книжные ярмарки, поддерживаются проекты переводов современных русских писателей на иностранные языки, снимаются фильмы про современных русских писателей на экспорт. Всё это замечательно, спору нет, надо показывать нашу литературу миру. Но ещё в большей степени её надо показывать собственному народу. Мы снимаем фильмы на экспорт про современных писателей, но ни одного нет фильма, если хотите, «для внутреннего пользования».

И мне представляется, что такие программы продвижения литературы по стране с помощью библиотек, с помощью университетов – всё это необходимо. Вообще писательский потенциал, на мой взгляд, должен быть задействован и использован более активно, чем это сейчас происходит. Даже в нашем Совете, посмотрите, всего два писателя. За последние годы писатели практически не получали высшую государственную награду, мы очень редко видим писателей на экранах телевидения, а раньше вспомните, какие замечательные были встречи с Валентином Григорьевичем Распутиным, показывал канал «Останкино», или с Астафьевым, с Беловым – много можно назвать имён. И сегодня есть писатели, которые, уверяю вас, смогли бы заинтересовать аудиторию, если бы им дали возможность обратиться к широкой аудитории, и не только на канале «Культура» – единственном канале, который делает многое для продвижения литературы. Мне кажется, этого недостаточно.

Например, когда вручаются телевизионные премии, когда вручаются кинопремии и театральные премии, на федеральных каналах идут довольно большие трансляции этих церемоний. Когда вручается литературная премия, например, «Большая книга», – коротенький сюжет. А нет чтобы показать эту церемонию целиком, она очень красивая, очень энергичная, очень драматичная по‑своему, и это было бы интересно, это приближало бы читателя и писателя, приближало бы читателя к современной литературе и помогло бы нам отодвинуть этот самый конец читающей цивилизации, спасти цивилизацию от того, чтобы она не одичала. Ибо я думаю, что если цивилизация чтения кончится, начнётся цивилизация дикости, и наша задача хотя бы в России этого не допустить.

Культура может измеряться только общественным признанием и характером влияния на становление личности. Нам нужна новая, комплексная система оценки качества культурной среды и эффективности реализуемых мер.

Ещё одна вещь, если у меня есть хотя бы чуть-чуть времени, о чём бы мне хотелось сказать. Мы правильно сейчас будем очень много говорить о культуре, о культуре фундаментальной, о культуре высокой – это всё очень важные вещи, мы ради этого собрались. Но я бы хотел сказать о культуре бытовой. С одной стороны, у нас замечательный народ, восприимчивый к культуре. С другой стороны, это горько говорить, но это так, очень грязная у нас страна. Вот куда ни поедешь – и на Дальний Восток, и на Север, и в Сибирь, на Байкале я был в этом году, – сколько у нас везде мусора, как мы засоряем собственные леса, как мы засоряем собственные реки! В этом никакая политическая сила не виновата, тут мы сами такие. Мы сами такие, и с этим надо что‑то делать, эту проблему надо как‑то решать. Мне представляется, что можно штрафы, конечно, какие‑то вводить, но здесь тоже надо определённую политику, может быть, с помощью социальной рекламы, например, на том же телевидении.

Смотрите, у нас совсем нет социальной рекламы. Коммерческой рекламы – сколько угодно на телевидении, задыхаемся. Мне представляется, надо продумать какой‑то закон, не знаю что, какую‑то инициативу, чтобы федеральные каналы обязательно наряду с коммерческой рекламой были обязаны давать социальную рекламу, и эта социальная реклама включала бы, просто показывала людям, что нельзя же так жить. Может быть, делать по обочинам дорог какие‑то рекламные плакаты, что‑то в этом роде. То есть надо просто приучать самих себя к этой чистоте, потому что стыдно самим так жить, даже не перед иностранцами стыдно, но, имея такую красивую, такую великолепную страну, надо заботиться в конце концов о её чистоте.

И последние буквально два слова скажу. Мы здесь, когда собирались, ждали, нам провели замечательную экскурсию по Большому Кремлёвскому дворцу, первый раз у меня была такая возможность это увидеть. В Георгиевском зале нам экскурсовод, хранитель Большого Кремлёвского дворца, рассказывала, что здесь на стенах высечены имена всех георгиевских кавалеров, и часто в XIX веке она в архиве находила такие записи, что обращались люди, приводили сюда своих детей или сами приходили и говорили: вот это твой отец или твой дед, твой брат. И просто дрогнуло что‑то во мне, это живое чувство истории, живое патриотическое чувство, которое я здесь почувствовал. Мне кажется, это то, что надо обязательно передать молодёжи, передать детям. Культура и история просто должны идти рука об руку, они обязательно должны быть вместе. Наша культура велика именно своей вертикалью, уходящей в глубину. И задача – чтобы на нас это не остановилось, чтобы и дальше из этой глубины оно шло ввысь.

Спасибо.

В.Путин: Спасибо.

Георгий Александрович, батюшка, пожалуйста.

Архимандрит Тихон: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемое собрание!

В Вашем докладе, Владимир Владимирович, сегодня сказано самое главное: в стране будет разработана концепция государственной политики в области культуры, и эта концепция будет органично связана с образованием и воспитанием. Решение, о котором объявлено сегодня, – это переход к практическому решению вопросов, о которых мы так долго говорили.

Такая концепция призвана решить немало задач. В первую очередь она поможет наконец хотя бы отчасти выйти из затянувшегося состояния идеологической аморфности, станет платформой, на базе которой можно будет избежать бесконечного шараханья из стороны в сторону в вопросе поддержки тех или иных творческих проектов, позволит сосредоточивать средства и силы на важнейших выбранных направлениях. Концепция создаст здесь разумную определённость.

Вот уже несколько лет идёт работа над законом о культуре. Но то, что мы видим, пока представляет собой документ чисто технический. Концепция государственной политики в области культуры даст направление и смысл этому закону, станет его идеологическим базовым документом.

Одна из главных задач при создании концепции – определение приоритетов. Этот вопрос чреват бесконечными и непродуктивными спорами. Но есть путь, держась которого мы можем твёрдо надеяться, что не ошибёмся. Это приоритет базовой для нас и неоспоримой русской и мировой классической культуры. В истории нашей страны не раз бывали этапы, когда возникали проблемы с преемственностью культуры и традиционных духовно-нравственных ценностей – ничего нового в этом нет. Главное вовремя заметить и осознать болезнь и принять правильные меры к исправлению ситуации.

Гуманитарная составляющая процесса обучения должна быть более значимой. Сейчас реализуется инициатива возрождения в школах хоровых и театральных кружков. Её нужно развивать, как и традиции посещения всем классом выставок, концертов, творческих вечеров.

В послереволюционный период стремительное разложение всех элементов общей культуры было предотвращено возрождением ряда важнейших составляющих традиционной в России системы классического образования, включением огромных возможностей государственной машины для приобщения народа к русской и мировой классической культуре. Результатом этого в целом удачного решения, к примеру, стала система советского гуманитарного образования в школах и вузах. Именно эта система приобщения к классической отечественной и мировой культуре, а также система воспитания, во многом основанная на исторически сложившихся в России духовно-нравственных национальных идеалах, несмотря на всё давление тоталитарной идеологии, во многом сформировала мировоззрение, наверное, всех сидящих в этом зале.

Некоторые реформы образования иногда приводили у нас к духовной примитивизации личности. Так, в середине XIX века, как раз в период воодушевления разного рода реформами, решительно изменили и систему образования. В частности, как и сегодня, было сокращено количество часов по литературе и истории, и вместо них сделали прагматический упор на естественные науки и законоведение. В результате, когда через 10 лет в учебные заведения были направлены комиссии, выяснилось, что выпускники гимназий почти поголовно не имеют совершенно никакого представления о лучших произведениях отечественной литературы, а такие имена, как Гомер, Шекспир и Гёте, им ничего не говорят. Реформой министра народного просвещения Головина в 1864 году ситуация была решительно и вовремя исправлена.

Представляется, что важнейшим неотложным практическим шагом сегодня должно стать возвращение на должное место великой русской литературы в школах, вузах и в целом в духовном пространстве России. В первую очередь речь идёт об увеличении количества часов по русской и мировой литературе в школах. Настоящую культуру, вкус к ней необходимо прививать в прямом смысле слова, постоянно культивировать и не бояться делать это последовательно и настойчиво, не обращая внимания на призывы к толерантному отношению к духовным сорнякам. Это провокация, на некультивируемой почве сорняки неизбежно заглушат пшеницу.

Для нашей страны приобщение к великой русской литературе и к культуре в целом – это не просто образовательная задача, а важнейший фактор духовного притяжения, благодаря которому объединяются разные народы, люди разных религий и даже убеждений. Здесь особое внимание необходимо уделить программам по отечественной литературе и культуре в национальных республиках наравне с изучением местной национальной культуры.

И эти вопросы, и важнейшие вопросы воспитания, и разработка системы посещения всеми детьми страны в период школьного обучения основных памятных мест, связанных с историей культуры России, и, наконец, долгожданное стимулирование СМИ, телевидения, интернета, кинематографа к ответственному, гражданскому и этическому служению – всё это возможно, если будет создана и утверждена концепция государственной политики в области культуры, образования и воспитания, отражающая наши основополагающие духовные, нравственные и культурные ценности, историческую преемственность и социальные цели.

И последнее. Чтобы работа по созданию такой концепции была продуктивной, необходимо просить, чтобы этот проект возглавлялся не менее статусным чиновником, чем, к примеру, проект по созданию единого учебника истории в российском историческом обществе.

Спасибо.

В.Путин: Спасибо большое.

Пожалуйста, Ямпольская Елена Александровна.

Е.Ямпольская: Уважаемый господин Президент! Уважаемые коллеги!

«В делах людей прилив есть и отлив, с приливом достигаем мы успеха» – это строки из трагедии «Юлий Цезарь». 2014 год не только юбилейный для Шекспира, но и объявленный в России Годом культуры. На мой взгляд, это та волна, которая даёт нам шанс подняться на ней и наконец изменить радикально взаимоотношения между культурой и государством.

Почему, собственно, государство должно поддерживать культуру? На мой взгляд, по простейшей причине: потому что ему это выгодно. Государству выгодно, чтобы люди знали собственную историю и гордились ею хотя бы потому, что обороноспособность армии во многом зависит от морального духа людей, которые приходят туда служить.

Если музеи, библиотеки, театры станут неотъемлемой частью жизни ребёнка, то он в полной мере оценит культурное наследие своей страны, своего народа, своего этноса, будет искренне заинтересован в развитии всего, что наработано прежними поколениями.

Государству выгодно, чтобы большинство населения принадлежало к традиционным религиозным конфессиям России или хотя бы воспитывалось в уважении к ним, потому что понятия греха и стыда – это отличное средство в борьбе с коррупцией, более того, это даже лучшее средство её профилактики.

Государству выгодно, чтобы люди знали великую русскую литературу, то, о чём сейчас говорил Алексей Николаевич, в частности, потому что она воспитывает в человеке любовь к земле. И тот, кто выкидывает из окна машины пакет с мусором в лесополосу или в качестве начальника предприятия спускает сточные воды в ближайшую речку, я абсолютно уверена, недочитал в своё время ни Пушкина, ни Тургенева, ни Чехова.

Государству выгодно, очень выгодно возрождать по стране систему домов культуры, как вы их сейчас ни назовите, потому что борьба с массовым алкоголизмом, молодёжной наркоманией и вымиранием села потребует несоизмеримых бюджетов, значительно больших.

Государству очень выгодно, чтобы каждый ребёнок мог заниматься творчеством. Содержать художественные и музыкальные школы не только приятнее, но и значительно дешевле, чем тюрьмы и колонии.

Государству выгодны спортплощадки во дворах и спортивные секции в школах, потому что и армия, и производство, и земля требуют людей здоровых. И кто скажет, что стадионы – это не часть культуры? Да это основная культура, это бытовая, повседневная, основополагающая культура, в которой воспитывается человек, так же, как информационный фон, в котором мы все с вами живём.

Если человек утром встаёт, включает телевизор, и ему немедленно рассказывают, где, кого и на какие фрагменты за минувшую ночь расчленили, и с этим знанием он вынужден идти на работу, с этим настроением, то уже не только о культуре, уже, в общем‑то, о психическом здоровье нации скоро трудно будет что‑нибудь говорить.

Насколько я знаю, в Великобритании этот вопрос решили очень интересно. Там журналистов обязали: если ты рассказал о преступлении, будь добр возвращаться к нему впоследствии на стадии следствия, суда, вынесения приговора. То есть рассказал о преступлении – обязательно расскажи о наказании. Это, оказалось, настолько замороченная история, что количество криминальной хроники на британском экране резко снизилось и, видимо, вошло в норму.

Отправляясь сюда, я пролистала основные, так сказать, самые тиражные газеты страны. Что вы думаете, всё на прежнем месте: «Чёрная магия – жёстко», «Магия вуду – накажи соперницу», и очаровательные в своей простоте объявления «Продаю дипломы и аттестаты». Я не знаю, когда это закончится, в какой момент, когда это может измениться, но, может быть, когда Роспечать окажется в подчинении Министерства культуры и вынуждена будет заниматься не только технологиями, но и смыслом.

На мой взгляд, культурная политика невозможна без политики информационной. Для большинства наших людей культура – это то, что они получают из средств массовой информации.

Неделю назад мы с Дмитрием Киселёвым в эфире радиостанции «Вести FM» обсуждали как раз подготовку к этому Совету. Эфир, естественно, прервался рекламой, и приятный мужской голос сказал: «Покупайте квартиры с видом на Кремль: мансард для небожителей много не бывает». Мне бы хотелось спросить у всех, кто здесь собрался: среди вас много небожителей? И как вообще вы представляете себе людей, именуемых таким странным словом? Культура неотъемлема от чувства собственного достоинства, а какое может быть достоинство у человека, которому каждый день внушают, что есть ты, а есть какие‑то загадочные небожители, и ты со своим честным трудом никогда к этим небожителям принадлежать не будешь.

Владимир Владимирович в самом начале сказал очень важную вещь, что культура – это ценности, а культурные ценности, на мой взгляд, возможны только в том обществе, где деньги пахнут. Мне кажется, в России деньгам уже пора бы начинать пахнуть, на мой взгляд.

К чему я это всё веду? К тому, что, на мой взгляд, культура – это дело межведомственное, а по большому счёту – надведомственное. И как решено создать национальный центр обороны, может быть, нам пора уже создавать национальный центр духовной обороны, другое дело, что называться он может гораздо менее пафосно, и наш Совет мог бы стать координационным ядром такого центра, а работать там должны представители самых различных ведомств, а также медики, социологи, психологи, демографы. По большому счёту, надо определиться всего по двум вопросам: в чём интерес государства и чего хотят люди – не отдельно взятые меньшинства, а большинство населения страны. И я думаю, мы поразимся тому, насколько совпадают эти интересы, насколько одновекторной они направленности, и тогда пойдёт речь, видимо, о том, о чём Вы, Владимир Владимирович, говорили в Вашей валдайской речи – об идеологии национального развития. Мне кажется, что силы культуры сейчас должны быть брошены прежде всего на создание этой идеологии. Но, конечно, для этого годится не любая культура, а только та, которая делает человека лучше и способна превратить толпу в народ. И я думаю, что только о такой культуре есть смысл говорить на столь высоком уровне, и только она имеет основание претендовать на государственную поддержку, а всей остальной культурной сферой нет смысла даже грузить государство, у него много других обязанностей.

Спасибо большое.

В.Путин: Благодарю Вас.

Евгений Витальевич, пожалуйста.

Е.Миронов: Если позволите, я зачитаю, просто так будет короче. Владимир Ильич сказал: экономить время.

Одной из главных задач культурной политики сегодня является преодоление культурной дезинтеграции страны, выравнивание культурной среды. Чувство единства культурного пространства у людей не воспитаешь декларациями и разовыми культурными акциями, особенно перед выборами. Необходим постоянный взаимообмен между регионами, особенно учитывая сильную разницу традиций между различными регионами. И театр в этом вопросе может сыграть важнейшую роль. На фоне слабых хаотичных связей между театрами городов – обмен спектаклями раз в год, если найдут деньги, или коммерческие гастроли столичных звёзд, где ценовая политика и часто плохой художественный уровень не решают системных задач, – должна появиться серьёзная и чёткая государственная программа.

На прошлом Совете говорилось о том, чтобы в рамках госзадания предусмотреть для творчески успешных коллективов дополнительное финансирование, позволяющее делать гастроли и делать цены на билеты по уровню цен в местном театре. Я не знаю, насколько двинулась эта программа вперёд, если она существует и сейчас разрабатывается, было бы здорово – это просьба, кстати, директоров многих театров – сделать поправку в Бюджетном кодексе. Если учредитель принимает решение на дополнительное финансирование, например, дорожных расходов, то этот порядок должен определяться приказом учредителя и финансироваться в рамках государственного задания на год целевым назначением, а не через конкурсы. Это бы сильно облегчило эту процедуру и без того нелёгких согласований.

Целевые программы такой культурной политики могут быть разными. Например, Театр наций, проведение фестиваля на Северном Кавказе. Это был жёсткий эксперимент, и благодаря Вам, Владимир Владимирович, он осуществился. При Вашей активной поддержке совместно с Министерством культуры мы осуществили культурный десант во все регионы Северного Кавказа.

Что интересно, выявились и плюсы большие, потому что, безусловно, внимание зрителей, жителей было огромным. Были случаи, когда двери ломали, чтобы попасть на спектакль, – а ведущие столичные театры вывезли туда свои замечательные спектакли.

Обнаружилась другая, негативная черта. Во многих местах просто потерян сам навык общения, люди по 20 лет не видели театра вообще, они не знают, что это такое, они не знают, как реагировать. Ну это ладно. Нет инфраструктуры по большей части, люди не знают, что такое райдер, как принимать, что такое площадка, что такое вообще помещение для театра, пригодное для сегодняшнего приезда таких спектаклей. Но не в этом дело. Многих чиновников, не буду конкретизировать, с этим можно бороться, интересовало, через что идёт финансирование: через них или через Министерство культуры. Таким образом, приоритеты у них были, ясно, в другом месте, в другом направлении. Не важно, это первый шаг. Я считаю, что он положительный, несмотря на то что это было непросто, и благодаря, безусловно, мощной поддержке Министерства культуры. Большое спасибо Ольге Юрьевне за то, что мы это сделали.

Но к чему я это рассказываю? Вот такой культурный десант в особо отдалённые или так называемые забытые в культурном плане точки нашей страны может устранить или хотя бы сократить культурный разрыв. Я знаю, что Министерство культуры сейчас разрабатывает такую программу с музеями. Может быть, подумать о том, чтобы это касалось и театров. Было бы здорово, если бы в отдалённые регионы приезжали лучшие постановки, это было бы целенаправленно.

Да, не надо забывать, что не только столица может похвастаться своими творческими достижениями. И одним из основных культурных очагов провинции остаются театры малых городов – особое творческое сообщество, часто хранящее лучшие традиции отечественной сцены без пафоса и, увы, часто почти без бюджета. Во многих городах такие театры остаются едва ли не единственной защитой людей от одичания и деградации.

Это прекрасно, что на прошлом Совете было сделано предложение о программе домов культуры нового типа, и это так здорово, что недавно эта программа Правительством была принята. Честно вам скажу, я не первый год в Совете по культуре: так, как работал в этом году Совет по культуре совместно с Министерством культуры, я такого не припомню, я не видел. Благодаря этому я считаю, что эта программа принята. Но эти дома культуры не могут заменить театры, являющиеся штучными культурными институциями особого типа. Тут нужна программа поддержки театров малых городов, которая помогла бы не просто на должном уровне содержать материально-техническую базу, но и постоянному обновлению репертуара. Надо не забывать, что эти театры – там не больше 200 тысяч жителей, значит, постоянно требуется обновление репертуара, а нужны декорации, нужны костюмы, бывает, что бюджет этого театра даже невозможно назвать, это даже не зарплата средне живущего москвича, на год какие‑то немыслимые деньги. Но программа поддержки театров малых городов – им некуда деться. Когда‑то был разговор о том, чтобы создать ассоциацию театров малых городов, но я считаю, что Министерство культуры всё‑таки этой программой может решить эту проблему, когда они могут обращаться целенаправленно за помощью, если потребуется.

Мы что‑то уже пытаемся делать. Например, посылаем туда, тоже совместно с Министерством культуры, молодых режиссёров, драматургов, которые там работают. И они, так сказать, взбадривают, этими инъекциями возбуждают творческую жизнь.

Мы создали фестиваль театров малых городов, который приезжает в один город со всех городов: от Советска до Комсомольска-на-Амуре – со своими лучшими спектаклями, в том числе которые родились благодаря таким вливаниям. Это всё прекрасно.

У меня, кстати, есть просьба. Я вчера получил письмо от директора драматического театра в Комсомольске-на-Амуре. Случилось горе, страшное горе, и ясно, что они находятся на общем положении, как и все. И в первую очередь надо помогать людям, скоро зима, нет жилья и всё, но тем не менее этот последний построенный в советское время театр полностью залит водой. Подвал, если сейчас его не осушить, они один раз обращались в МЧС, второй раз они не смогли уже, – короче говоря, театр погибнет зимой. Очень жалко. И дальше потребуется гораздо больше усилий, для того чтобы его восстановить. Есть письмо, я не знаю, если возможно, я бы как‑то его оставил. Конечно, они не думали, что я на таком высоком Совете, но мне и им повезло.

Дальше. Мне кажется, не только внутренней связи достаточно для уверенного ощущения себя человеком в культурном мире. Для этого необходимо открыто взаимодействовать и приобщать новое поколение к лучшим образцам современного искусства, в том числе западным, и не стыдиться учиться. Не всегда это может нравиться, но не знать этого стыдно.

И у нас есть сейчас фестиваль, вчера открылся, «Территория современного искусства». Прекрасно там общаются, приехали студенты из 45 городов, и там есть образовательные программы, они смотрят лучшие образцы зарубежного театра. Мне кажется, что мы очень скромничаем – на ведущих театральных фестивалях давно не появляется российских театров. Не приглашают.

Существуют выезды на, так сказать, французскую Ривьеру в стиле а-ля рюс. Опять «Лебединое озеро», хор, матрёшки – это всё само по себе, наверное, хорошо, это история. Но нам давно есть чем гордиться. У нас есть молодые, современные, дерзкие ребята. Если бы подумать о такой программе продвижения. Они очень лихо продвигают. Есть немецкий институт Гёте, французский культурный центр, продвигают свои достижения в культурном смысле на нашу территорию. Почему бы нам об этом не подумать, именно о такой программе?

Спасибо.

В.Путин: Спасибо большое.

У нас есть коллеги, которые хотели бы с короткими заявлениями выступить, с короткими выступлениями. Здесь довольно много наших коллег, которые хотят это сделать. Я предлагаю это сделать в свободном абсолютно режиме.

Дискуссию предлагаю начать Михаилу Борисовичу Пиотровскому.

Пожалуйста.

М.Пиотровский: Спасибо большое, Владимир Владимирович.

Если можно, сначала две реплики.

Первая – о билетах в музеи. В Эрмитаж уже 20 лет все дети, все студенты ходят бесплатно, и все российские пенсионеры ходят бесплатно. И похоже обстоит во многих музеях Петербурга и Москвы. Так что, я думаю, сейчас очередь за кинотеатрами.

Второе. Очень важное было наблюдение, что на многих выставках в мире слышна русская речь. Я помню, я слышал очень много русской речи в Шанхае на выставке из Кремля. Это были люди с Дальнего Востока, которые там смотрели кремлёвские вещи и восхищались. Видимо, им трудно приехать в Москву.

Мне бы хотелось, чтобы они их смотрели, и не только они, чтобы шанхайцы приезжали смотреть Кремль во Владивосток. И рецепт для этого есть. И есть идеологическое обоснование.

Дело в том, что мы много говорим: наша территория, Россия. Что определяет принадлежность к территории, к России? На самом деле две вещи: храм – это само по себе, и музей, если он правильно и хорошо работает. Вот это всё, тогда это Россия.

Есть рецепты, рецепт Эрмитажа – мы над ним работаем, более или менее известен – это создание центров-спутников в разных местах. Такой есть в Казани, есть в Выборге. Мы сейчас обсуждаем, уже обсудили, в декабре подпишем соглашение с Владивостоком, и сейчас мои коллеги в Омске тоже обсуждают соглашение, которое тоже в декабре подпишем. Но это именно центр, куда приезжают выставки, очень сильные выставки, лекторий, компьютерный класс, детский класс. Это целое событие, которое невозможно сделать «галочным», потому что оно всё время обновляется, и мы его заставляем обновлять. Это хороший рецепт, он в мире уже признан, потому что у нас такие центры есть и за границей, всё это объединяет.

Тут есть две вещи. Мы уже один раз говорили, ничего не получается. Возить выставки – это дорого. И возить просто выставки по стране – нужны государственные гарантии страхования. Мы обсуждали это, если вы вспомните, в Саратове, были поручения. Министерство финансов говорит: это невозможно, это плохо, это нехорошо, мы лучше будем давать вам деньги на коммерческое страхование. Конечно, не будут давать.

Весь мир это делает, и есть схемы, при которых больших расходов для государства в этом нет. Поэтому, прошу прощения, я опять про это говорю, говорю и говорю. Тем более что у нас сейчас ближайшая, свежайшая ситуация – у нас должна быть выставка в Казани. Выставка, извините за выражение, супер. Это выставка «Импрессионисты и их время», это коллекция Щукина и Морозова, это так называемое трофейное искусство. Таких выставок не было за пределами Петербурга и Москвы просто никогда.

Коммерческое страхование Татарстан не может сейчас сделать. Владимир Ростиславович, я знаю, сейчас уже почти решил этот вопрос, но это вопрос принципиальный и большой, это то, что называется государственной политикой – сделать, найти такой рецепт, чтобы это происходило. Эти наши примеры обсуждаются и в Правительстве, у Ольги Юрьевны готовятся постановления. Думаю, что такие государственные шаги, которые облегчают работу и людям на местах, и музеям, государственными решениями будут приняты, потому что речь идёт о штучном товаре. Простите слово «штучный»: штучный театр, театр – это штучное учреждение. Нам очень важно делать такие штучные вещи, которые действительно не просто «давайте много-много всего», а то, что поражает всех, и будет поражать и мир, и тем, к кому приезжают.

Самое последнее, общее: музей и культура – это не услуга, как часто любят говорить, музейное учреждение – это субъект общественного договора между фундаментальным искусством и государством. Это действительно выгодно и тем, и другим, очень правильно говорилось, эту выгоду надо правильно оценивать, и её‑то как раз можно сосчитать достаточно хорошо.

Спасибо.

В.Путин: Денис Леонидович, пожалуйста.

Д.Мацуев: Спасибо, Владимир Владимирович.

Несколько слов. В контексте Года культуры предложение – ввести всё‑таки уроки музыки в общеобразовательные школы.

А то, что касается моего любимого вопроса о специальных музыкальных школах, за этот год с прошлого Совета было сделано очень много хороших вещей, в частности, и конкурсный набор, и аттестация. Огромное спасибо Министерству культуры за эту работу, потому что действительно это всё очень важно.

Единственная оставшаяся проблема, которая у нас есть с Министерством образования, всё‑таки это поправка к стандартам, когда профессиональное музыкальное образование начинается с 12 лет, о чём я говорил год назад. Всё‑таки уникальные, фантастические таланты желательно начинать обучать всё‑таки с шести-семи лет.

Небольшое второе предложение в контексте приближающегося юбилея Петра Ильича Чайковского в 2015 году. Это действительно юбилей, и конкурс Чайковского, конечно, к которому мы должны подготовиться, потому что у нас есть уникальные молодые музыканты, которые должны блеснуть на этом конкурсе, конечно же, мы все верим в это. И полное собрание сочинений Чайковского, которого у нас до сих пор нет. Я знаю, что есть уже некая программа, которая рассчитана на 25 лет, это огромный труд, который, надеюсь, будет готов к 200‑летию великого композитора. И вообще, есть предложение в эти юбилейные дни сделать недельное исполнение всех произведений Чайковского в разных городах нашей страны. Потому что у нас есть уникальные и театры, и оркестры, и солисты, которые могут исполнить более 80 произведений наследия Чайковского – это и балет, и оперы, и симфонии, конечно же.

И третье – это ситуация, которая возникла с уникальным имением Сенар под Люцерном Сергея Васильевича Рахманинова. Он жил там с 30‑го по 40‑й годы, где творил, сочинял, записывался. Мне посчастливилось сыграть на его абсолютно бесценном рояле. Я записал там неизвестное произведение. В прошлом ноябре скончался его внук, Александр Борисович Рахманинов, который сохранил это уникальное наследие. Сенар – сокращённо Серёжа и Наташа Рахманиновы. И сейчас, к сожалению, родственники Рахманинова могут допустить, так сказать, некий уход с молотка. И я очень сильно волнуюсь, потому что это уникальные рукописи и уникальные ноты, уникальные письма, рояль. И всё сохранено, как в те годы. Если это будет принадлежать России, я думаю, это будет местом паломничества, это место для уникальных мастер-классов, фестивалей, конкурсов. И музей, конечно.

Спасибо.

В.Путин: Там сколько? Миллионов тридцать?

Д.Мацуев: 18 миллионов швейцарских франков, по‑моему.

В.Путин: Где‑то под 20 миллионов.

Хорошо. Мне уже дали эту информацию. Она у меня есть. Надо посмотреть, что там можно сделать.

Станислав Сергеевич, пожалуйста.

С.Говорухин: Дамы и господа!

Вот я о чём хотел бы поговорить. Мне кажется, что уже десятилетиями сохраняется тенденция, когда всё лучшее – в столице. Самое большое финансирование – в столице. Всё время мы слышим: Большой театр, Мариинка, новый корпус Третьяковки сегодня, завтра – Пушкинский квартал, новое здание Ленинки и так далее. Всё это абсолютно необходимое, и стыдно даже говорить о том, что сюда большие деньги тратятся. Но, к сожалению, Россия живёт не в Москве. Регионам перестало вообще что‑то доставаться. Не сегодня, не вчера, а, повторяю, десятилетиями. Причём, это моё субъективное, может быть, наблюдение, но, мне кажется, чем больше даёшь столице, тем больше растёт недовольство властью.

Вот самый блестящий пример – выборы в Москве и в Подмосковье. Какое разительное несходство, как будто там другая страна, – отъезжаешь на 200–300 километров и видишь совершенно другой народ.

В будущем году – Год культуры, мы будем отмечать 200‑летие великого русского поэта [М.Ю.Лермонтова]. Надеюсь, будет отмечать вся страна, как мы в 99‑м году отмечали 200‑летие Пушкина. На празднование выделен 271 миллион рублей – сумма небольшая, и, конечно, не на пропой, а крышу починить, фундамент поправить, выставку провести. Но биография поэта – это его творчество. Родился он в Тарханах, а всё его творчество связано с Пятигорском, с Кисловодском – эти города находятся в Ставропольском крае, довольно проблемном крае сегодня, потому что там происходят вещи сейчас не очень хорошие: идёт отток русского населения, выжимание оттуда коренного населения. Из 271 миллиона замечательному музею-заповеднику Лермонтова в Пятигорске – мы недавно с Министром культуры там были – всего 11 миллионов. Чувствуете разницу в отношении? И так всюду: зарплата в Москве у работников культуры федеральных учреждений уже за 30 тысяч, а в регионах до 15 не дотягивает, и всё это, к сожалению, пока за счёт реорганизации учреждений и сокращения штата.

В России 130 тысяч памятников, подавляющее большинство их находится в совершенно разрушенном состоянии. Пора уже, мне кажется, разрешить льготную аренду и приватизацию. Если человек берётся восстановить памятник, охранять его и следить за ним, нельзя нагружать его огромными финансовыми обязательствами.

Недавно прозвучала идея провести в Год культуры лотерею. Мне Иосиф Давыдович сказал, что он Вам говорил об этой идее, Владимир Владимирович, и будто Вы благосклонно к ней отнеслись и даже дали поручение Министру финансов.

Сегодня об этом я спросил у Кобзона. Я говорю: как дела движутся? Он говорит: оказывается, нужно закон в Государственной Думе принять. А закон не нужен – вот он. Называется Федеральный закон о лотереях: всероссийская государственная лотерея проводится на основании решения Правительства Российской Федерации, федеральным органом, уполномоченным Правительством. Почему бы не поручить Министерству культуры провести такую лотерею и всю выручку направить в регионы России? Мне кажется, это очень плодотворная идея.

В этом году культура финансируется, кажется, 98 миллиардов рублей. В будущем году, в Год культуры в России, финансирование уменьшено пока на 3 миллиарда, но Министерство финансов пугает, что будут ещё сокращения. Вот таким будет Год культуры, если мы сегодня не примем меры.

Спасибо за внимание.

В.Путин: Спасибо.

Пожалуйста, Хохлов Михаил Сергеевич, средняя музыкальная школа при Гнесинке.

М.Хохлов: Спасибо, Владимир Владимирович!

Уважаемые коллеги! Дамы и господа!

Я хотел несколько предложений озвучить о создании для нашей молодёжи равных возможностей в доступе и повышении интереса к ценностям мировой культуры, искусства и образования.

Определённая работа по преодолению существующего перекоса между крупными центрами и регионами в доступе к ценностям культуры ведётся. И появляются крупные интернет-порталы музеев, библиотек, появляются трансляции концертов и прочее. Это всё очень здорово. В том числе ведётся работа по решению поставленной Вами, Владимир Владимирович, задачи – созданию в малых городах России детских многофункциональных культурно-досуговых комплексов с использованием современных телекоммуникационных технологий.

В ходе решения этой задачи высветился второй её аспект – это необходимость, на мой взгляд, кроме создания материальной базы таких детских центров, создание для них специального контента, причём качественного и содержательного. Иначе это пространство очень быстро будет заполнено второсортной информационной продукцией, что может свести на нет все усилия по материальной оснащённости этих центров.

Второе. В эту сеть, на мой взгляд, должны войти не только эти культурно-досуговые комплексы, но и учреждения художественного и общего образования.

Использование специально созданных библиотек, контента по направлениям, может служить прекрасным дополнением к урокам по литературе, истории – сегодня много об этом говорилось, – искусству, мировой художественной культуре и музыке. Я уверен, что такие уроки по этим предметам станут более привлекательными и вызовут у детей гораздо больший интерес.

Кроме того, эти сети можно использовать для мастер-классов, дистанционного обучения с использованием современных IT-технологий. Всё это может стать и должно стать, мне кажется, большим и мощным источником просвещения молодёжи, повышения квалификации педагогов, которые могли бы, не отвлекаясь от процесса уроков, тем самым повышать свою квалификацию, и вообще стимулом общего развития в регионах, в частности.

И третье. Использование телекоммуникационных технологий всё‑таки должно предполагать производство содержательного контента и его трансляцию. Создание такого контента невозможно без творческих и материальных ресурсов, без экспериментальной площадки, где бы всё это соединилось вместе.

Москва, располагая огромным творческим потенциалом в сфере культуры, искусства и образования, могла бы стать такой площадкой, как мне кажется. И в этой связи можно было бы создать в Москве негосударственную организацию с попечительским советом из деятелей культуры, которая осуществляла бы профессиональный отбор существующего контента и производства для детей и юношества высококачественного контента по всем направлениям культуры и искусства, что через сеть культурно-досуговых центров, учреждений художественного образования и общего образования предоставило бы юному поколению, как бы далеко они ни находились от центров, равный доступ к мировым ресурсам в области культуры, искусства и образования, повысило бы мотивацию в их получении. Со своей стороны могу сказать, что Гнесинская школа готова внести свой посильный вклад в эту работу.

Спасибо.

В.Путин: Александр Александрович Калягин, пожалуйста.

А.Калягин: Прежде чем выступить по повестке дня, позвольте мне сказать слова благодарности от меня лично, от всего театрального сообщества, от ветеранов отечественной сцены Вам, Владимир Владимирович, за восстановление исторического облика и сохранение для грядущих поколений санкт-петербургского Дома ветеранов сцены имени М.Г.Савиной. Вы были там после проведённого ремонта и реставрации, сами видели это чудо, и без Вас это чудо вряд ли случилось бы. Ещё раз огромное спасибо и Вам, Ольга Юрьевна.

Теперь по повестке дня. Вы знаете, когда я был председателем, возглавлял комиссию по культуре в Общественной палате, мы специально сделали доклад «Культура и будущее России. Новый взгляд». Мы предложили действительно новый взгляд, что культура – это не сфера услуг, последняя в очереди за бюджетом, она уникальный, неисчерпаемый ресурс, без которого невозможно никакое развитие: ни экономическое, ни социальное, ни демографическое, ни военное. Культура – это инвестиция в человека, в будущее сильной и процветающей России. Скажу прямо: нас тогда не услышали, даже в «стратегии‑2020» это не нашло отражения.

Вы чуть ли не два-три раза в год встречаетесь с деятелями культуры, и по итогам этих встреч есть обнадёживающие поручения советам по культуре, созданным в Госдуме и в Совете Федерации, даже в Министерстве культуры теперь есть управление культуры. Следующий год вообще объявлен Годом культуры. Вы знаете, но что‑то мешает радоваться всему этому.

Год назад, уважаемый Владимир Владимирович, я направил Вам письмо, в котором жаловался, что Ваши поручения, исполнение которых могло бы изменить к лучшему положение культуры, либо не выполняются, либо выполняются формально, для галочки. Помните, я тогда упоминал, что Ваши поручения по театральным грантам, которые направлялись, я цитирую, «на дополнительные денежные вознаграждения работникам, занятым в реализации творческих проектов», – так вот подавляющее большинство региональных театров так и не дождались этих грантов.

У меня есть целый реестр поручений, Ваших поручений. Если бы они все были выполнены: по грантам, по строительству и приобретению служебного жилья для работников театров, по возобновлению полномасштабной гастрольной деятельности, по социально-бытовому обеспечению и материальной поддержке театральных работников… Но ко мне, уважаемый Владимир Владимирович, с мест поступает абсолютно другая информация. Я имею всё это на руках, если нужно, пожалуйста, я покажу.

Я только прошу не рассматривать моё выступление, как наезд на Министерство культуры. С Министерством культуры у нас как раз очень хорошие, деловые, партнёрские отношения, полное взаимопонимание.

Кстати, федеральные театры – их 24 – как раз гранты получают, там всё в порядке. Я говорю о ситуациях в регионах, о театрах, которые находятся в ведении субъектов Федерации, их почти шестьсот.

И особо хочу вот сказать о чём. Ваше поручение от 30 ноября 2011 года с участием Союза театральных деятелей рассмотреть возможность создания федерального фонда поддержки российского театра. Повторно Вы дали поручение по этому же вопросу 25 мая 2012 года после нашей встречи, а фонда как не было, так и нет. Хотя в соответствии с Вашим поручением мы привлекли специалистов и дали наши подробные, обоснованные предложения. В частности, мы исходили из того, что во многих странах существует практика установления так называемого маркированного налога для дополнительного финансирования культуры. Где‑то вообще весь культурный капитал складывается из таких вот маркированных налогов: акцизов на табак, алкоголь. Но ещё что важно иметь в виду: эти средства поступают автоматически, не выборочно, от мнения чиновников не зависят. И точно так же распределяются, независимо: бюджет сам по себе – на финансирование сети федеральных учреждений и культуры, на крупные вообще федеральные культурные акции, а маркированный налог сам по себе – на то, что наиболее востребовано сегодня, вот сейчас, обществом востребовано сегодня.

Эти дополнительные средства могли позволить наконец возобновить в стране и полномасштабную гастрольную деятельность, выставочную деятельность. Если человек знает, что когда‑нибудь в его город приедет с гастролями Большой или Малый театры, привезут картины из Эрмитажа или Третьяковки, он не будет чувствовать свою второсортность, свою заброшенность, оторванность от столицы. А ведь это и есть укрепление единства. И это наша повестка дня. Начать хотя бы с простого формирования фонда, например, установить обязательные отчисления от использования произведений, перешедших в общественное достояние. Это будут не очень большие деньги, но если установить отчисления в размере 1 процента, например, от театральных сборов, это будет примерно 50–60 миллионов рублей в год. Из этих средств можно установить дополнительные доплаты к пенсиям ветеранов, которые будут высвобождаться из театров после введения контрактной системы.

Ещё хочу предложить один источник формирования фонда. Летом прошло сообщение, что Правительство Российской Федерации планирует ввести плату за проезд по федеральным трассам для большегрузных автомобилей. По расчётам финансистов, это может дать дополнительно 60–70 миллиардов рублей в год. Но, простите меня, даже если все эти деньги будут направлены в Дорожный фонд, у нас вряд ли что‑нибудь улучшится с этим. Ещё Пушкин писал: «Дороги, верно, у нас изменятся безмерно». Но при этом замечал, что это произойдёт, «когда благому просвещенью отдвинем более границ». То есть сначала просвещение, культура, а потом дороги станут лучше.

Если бы половину, даже треть собранных платежей, как маркированный налог, направить в фонд для поддержки российского театра или вообще в фонд российской культуры – вот вам гастроли, вот вам выставки и многое-многое другое, о чём мы с вами здесь сейчас говорим.

Если это моё предложение, Владимир Владимирович, у Вас в принципе поддержится, я готов направить Вам и письмо, и подробную записку.

В.Путин: Спасибо большое. Я предлагаю в свободном режиме.

Пожалуйста, Ольга Львовна.

О.Свиблова: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые члены Совета по культуре!

Это действительно здорово, что мы сегодня не говорим о модальности желаемого, а подходим к тому, что будет формироваться культурная стратегия России, и без этого, наверное, нельзя говорить ни о каких конкретных действиях в области культуры. И здорово, что 2014 год объявлен Годом культуры.

Нельзя не согласиться с тем, что здесь говорили о литературе, о музыке и, в конце концов, главное, о том, что государству выгодно, чтобы была культура. Однако не надо забывать, что, как бы мы ни ностальгировали о том, что сегодня поколение тех, кто воспитывался в классической школе, – нам повезло, я действительно говорю спасибо и школе, и университету, мы все родом именно от хорошего образования.

Но восстанавливать сегодня функционирование культуры в тех канонических формах, которые мы знаем, в новую эпоху, конкурентную эпоху, когда любой человек, и прежде всего ребёнок, а начинать надо с детей, погружён в невероятный информационный шум. И когда сегодня на пути книги, спектакля, музея и продвижения любых традиционных культурных ценностей и ценностей современной культуры российской и зарубежной, потому что культурное пространство – оно глобально, стоит, конечно, интернет.

И то, что сегодня любой трёхлетний ребёнок, у родителей сегодня нет никаких проблем, сегодня ребёнок имеет родительский телефон и находит там всё для жизни. Мы знаем из зоологии импринтинг утки: вот она идёт или за мамой-уткой, как только птенец вылезает из яйца, или за подушкой, если её встретит первой. Наши дети сегодня, хотим мы или не хотим, прежде всего встречаются с тем, что находят в этом самом виртуальном пространстве.

Я думаю, что в Год культуры, формируя стратегию этого Года культуры, мы прежде всего должны думать о том, на каком языке и с помощью каких средств коммуникации мы будем коммуницировать ценностями, которые постараемся вернуть из традиционных ценностей, подкрепить эту базу традиционных ценностей и вовлечь людей в создание новых ценностей.

Мне кажется, что мультимедийные технологии обладают в этом смысле огромным потенциалом ровно так же, как это пространство таит огромную опасность. И, наверное, не случайно на совещании министров культуры стран Европейского сообщества, которое несколько месяцев назад происходило в Москве, вопрос использования мультимедийных технологий и вопрос существования культуры в эпоху нового виртуального пространства был центральным.

Если мы сегодня не обратим на это внимание, если мы сегодня не начнём создавать специальные продукты, если мы не сможем научиться их использовать (а эти продукты бесценны, потому что мы сможем донести ценности действительно до любого города, до любой деревни и решить эти проблемы реальные, которые, на мой взгляд, не так уж печальны, потому что в последние годы есть сдвиги того, что культура начинает двигаться в регионы, но, конечно, это капля в море), мы проиграем.

А у нас есть сегодня и ценности, и пока есть люди. Это очень важно – пока есть. Если мы не создадим научно-методические центры, если мы не будем учить методикам транслирования культуры новое поколение, людей, которые живут не только в центре Москвы, но и на её периферии и прежде всего в регионах (наверное, главный носитель культуры – это личность, это персоналии, культура штучна), мы сможем всё потерять. У нас сегодня есть мощные IT, у нас сегодня есть ещё человеческие кадры. Мне кажется, что в программу «Культура» должны быть заложены совершенно конкретные продукты, конкретно прописанные вещи.

Я полностью согласна с тем, что говорил сейчас Михаил Сергеевич Хохлов о том, что нужно создавать качественный контент для того, чтобы коммуницировать культуру прежде всего в школе, действительно там, где от нас отдалён или ребёнок, или просто любой другой человек, который хочет получить информацию о том, какие есть лучшие спектакли, какие есть лучшие музеи, какая есть лучшая музыка. Мне кажется, нужно такой же контент создавать с методической точки зрения.

В России была лучшая методика образования, мы действительно её потеряли, и будет очень обидно, если мы сегодня хотя бы в области культуры, где эти навыки тоже есть, они бесценны, а мы их утратим. Мы знаем, как наши преподаватели музыки и в других областях художественной культуры, к сожалению, во многом работают не у нас. Нам надо это беречь, нам надо это транслировать и нам надо найти способ коммуникации для того, чтобы это всё‑таки охватывало людей.

Если говорить конкретно, мы как первый государственный Музей фотографии в России, для меня, конечно, важна программа «История России в фотографии». Я думаю, что нет культуры без истории и нет истории без культуры. Это невозможно разорвать друг от друга. Как минимум почти 200 лет, как минимум 150 точно лет российской истории сегодня запечатлено в фотографиях. Мы потеряли такое количество материальных ценностей, такое количество архитектурных памятников, что эти 150 лет – они во многом остались только в фотографиях.

Эти архивы, которые находятся в музеях, в государственных архивах, в частных архивах, – они на наших глазах исчезают. Плёночные архивы, плёночные негативы через 50 лет начинают разрушаться в скорости геометрической прогрессии, исчезает целлюлозный слой. Если мы сегодня не оцифруем их, и я полностью согласна с Кареном Шахназаровым – надо цифровать фильмы, это делает Дания, выделяя колоссальные средства в свой фильмофонд, потому что кино – это важнейшее из искусств.

Но если мы потеряем фотографию, если мы не начнём цифровать эти архивы, если мы не создадим общероссийский портал «История России в фотографиях», который был бы адаптирован для любой школы, находящейся в любом отдалённом селении, не забудем, что фотография – это искусство, это то, что говорил Родченко, но то, что сегодня повторять не надо: это сильнейшая суггестия и визуальный язык.

А мы сегодня, здесь многие говорили о том, что, к сожалению, у нас сегодня визуальное начинает вытеснять слово. Так вот фотография, подписанная словом, даёт возможность людям увидеть это в реальности. Я думаю, что такой портал нам нужен, и коллективные усилия многих учреждений культуры могли бы быть здесь объединены, он был бы нужен нам, нашим детям, и каждый из нас смог бы положить туда свои собственные фотографии и почувствовать таким образом: мы активные субъекты исторического творчества, мы не только любуемся прошлым, мы своими руками создаём будущее. Это, мне кажется, важно, это и есть смысл культуры.

В.Путин: Спасибо.

Ковальчук Андрей Николаевич. Потом я попросил бы Министра высказаться. И, мне кажется, нам нужно завершать. Я понимаю, не сердитесь, пожалуйста, все не смогут, наверное, высказаться.

А.Ковальчук: Спасибо большое.

Уважаемый Владимир Владимирович! Коллеги!

2014 год ведь не только Год культуры, но это ещё будет столетие такого события, как Первая мировая война. Её называли «великой», «забытой», «империалистической», «отечественной». И, конечно, то, что сегодня возникает возможность вспомнить о тех людях, которые честно служили Родине, это, на мой взгляд, я думаю, на взгляд многих из нас, очень важно.

Недавно прошёл конкурс на памятник, посвящённый этому событию, в результате которого будет создано несколько монументов в разных городах страны. И, мне кажется, это очень важно для молодёжи, потому что правдивое знание истории даёт возможность и хорошего, правильного развития в будущем.

Мне как председателю Союза художников, конечно, хочется сказать и о том, чем занимается Союз художников России, говоря о региональной политике. Потому что сейчас мы проводим во всех субъектах Федерации большие серьёзные выставки, где участвуют и заслуженные мастера, и молодёжь совместно и с Академией художеств, и с субъектами Федерации.

Вот я буквально позавчера прилетел из Тюмени, до этого был Сыктывкар, скоро у нас будет Комсомольск-на-Амуре, Грозный. И, конечно же, эта возможность дать всем живущим в России полноценно насладиться творчеством ведущих мастеров, это, конечно, наша обязанность. И мы совместно и с Министерством культуры осуществляем такие проекты. И, я надеюсь, и в дальнейшем это будет происходить. И, конечно, мы не должны забывать о регионах.

И не так часто есть возможность выступить и сказать о художниках, но мне бы хотелось всё‑таки остановиться ещё на одном моменте. Это вопрос мастерских. Вопрос мастерских – это не просто помещение. Это место работы. Это фактически создание рабочего места для деятелей культуры.

В нашей стране около 30–40 тысяч профессиональных художников, которые получили высшее российское образование. И для них, а особенно это крайне важно для молодых мастеров, потому что то, что, мы сегодня слышали, создаётся в Москве, не всегда существует в регионах. И, конечно, мы должны создавать условия для творчества по всей стране, чтобы они не искали возможности уезжать за границу или оставаться в Москве.

Исходя из вышесказанного, у меня есть предложение в разрабатываемом законе «Об основах законодательства о культуре в Российской Федерации» ввести положение о статусе творческой мастерской без права перепрофилирования помещений, имеющих такой статус и находящихся в федеральной и муниципальной собственности.

Такое решение, конечно же, плодотворно скажется на творчестве тысяч художников, живущих и работающих именно по всей стране. А их искусство поможет обществу в осознании и сохранении своей идентичности, выработке национальной идеи и в целом его гармоничном развитии.

В.Путин: Спасибо.

У нас Валентина Ивановна хотела выступить и Сергей Евгеньевич. Настаиваете на этом?

В.Матвиенко: Я только два слова, если позволите.

Владимир Владимирович, ещё раз хочу поблагодарить Вас за решение объявить следующий год Годом культуры. В соответствии с Вашим указом Министерство культуры разработало план подготовки к Году культуры. Правительство утвердило оргкомитет, и 9-го будет проходить первое заседание оргкомитета. Я приглашаю всех членов Совета по культуре при Президенте принять в нём участие.

Это проект плана мероприятий. Если у вас есть какие‑либо предложения, просьба направить в адрес оргкомитета. Мы постараемся их обязательно учесть.

Что касается бюджета, справедливости ради скажу, что Министерство финансов, поскольку приоритет следующего года – культура, выделило дополнительно 4 миллиарда целевым образом на мероприятия Года культуры. Причём, Владимир Владимирович, это не набор каких‑то пафосных мероприятий.

В основном задача – дойти до каждого региона, до каждого села, до каждого города, с тем чтобы заняться и сельскими библиотеками, и музеями, и местными театрами, создать новое культурное пространство, развить инфраструктуру. И много других задач мы планируем в рамках Года культуры решить. И главный такой общественный диалог даст, мне кажется, очень серьёзную пищу для разработки новой государственной культурной политики.

Кстати говоря, о бюджетах справедливо высказывались. Но давайте ещё посмотрим бюджеты семьи, сколько каждая семья, планируя свои расходы, выделяет на культурные потребности. Вот это тоже проблема из проблем, которую надо обсуждать.

И второе, Владимир Владимирович. Есть предложение – с учётом целого ряда выступлений, может быть, на одном из следующих заседаний Совета при Президенте рассмотреть вопрос о роли средств массовой информации, вообще информационной политики в реализации государственной культурной политики.

Я полностью согласна с Еленой Александровной – это очень взаимосвязанные вещи, и недооценивать роль и влияние СМИ, особенно электронных СМИ, на умы людей сегодня уже нельзя. Поэтому, мне кажется, было бы уместно рассмотреть этот вопрос и выработать какие‑то серьёзные рекомендации.

Спасибо.

В.Путин: Я так понимаю, что коллега очень хотел бы сказать несколько слов. Пожалуйста.

Р.Харисов: Да, из периферии уже одно выступление должно быть, наверное.

Многоуважаемый Владимир Владимирович! Ваша мысль о едином многонациональном российском народе и единстве России однозначно воспринимается как главная национальная идея, на осуществление которой должны работать все силы государства, в том числе и культура.

Чтобы многонациональная Россия была единой, нужно, чтобы её народы понимали и уважали друг друга и чтобы происходил постоянный диалог между ними, ведь многовековым братьям есть что сказать друг другу. А народы могут разговаривать только при помощи литературы, искусства и средств массовой информации. А толмачом, посредником между народами всегда служил институт художественного перевода.

Переводы на русский язык играли огромную роль в деле духовного сплочения государства. Сегодня можно сказать, что этой силы почти нет. Из более 5 тысяч издательств России редкие выпускают новые книги национальных авторов на русском языке. Тиражи книг, литературных журналов упали, уроки литературы сократились донельзя, народы сейчас не разговаривают друг с другом, а только слышат по радио и по телевидению о разных происшествиях в регионах.

Полки книжных магазинов забиты иностранной, в основном фэнтези и детективной, литературой. Раньше, когда творческие союзы были одной из важнейших опор государства в деле духовного сплочения народов страны, союзы писателей России и республик имели целевые бюджетные деньги для подстрочных переводов на русский язык и работы с переводчиками и издательствами.

А сейчас творческим союзам, как и всем общественным организациям, средства из бюджета не выделяются. Это как раз тот случай, когда всё законно, но неправильно. Ведь при помощи художественного перевода национальные литературы становились частью единой общероссийской культуры.

Возрождение института художественного перевода, конечно, дело непростое, связанное с подготовкой профессиональных переводчиков, восстановлением специальных издательств и изданий и, несомненно, пересмотром статуса творческих союзов. Если уж нам трудно принять закон о творческих союзах, то, может быть, рассмотреть вопрос о принятии закона о многонациональной литературе и искусстве России.

Можно пойти и более конкретным путём – созданием в министерствах культуры специальных управлений или отделов. Можно подумать и о едином федеральном фонде по пропаганде многонациональной российской литературы с государственными издательствами и изданиями, поощрив их снижением налогов за издание книг национальных писателей.

И ещё об одном скрепе единства России. Каждый год по всей России и даже за рубежом проходят пушкинские праздники. Есть лермонтовский, есенинский, шолоховский, державинский, шукшинский, тукаевский, гамзатовский, аксаковский и так далее.

Многие из этих литературных праздников собирают десятки тысяч многонациональных зрителей. Там звучат высокохудожественные стихи и песни на разных языках народов России. И ни один федеральный телеканал, прежде всего замечательный, всеми любимый наш телеканал «Культура», не транслирует эти праздники.

Как нам кажется, стало актуальным и назревшим возрождение ещё одного скрепоединства государства – дней литературы и искусства одного региона России в другом. Умение дружить с другими народами и всяческая поддержка межнационального сотрудничества могут стать в России в высшей степени модными и престижными.

Всё это помогло бы народам России ещё крепче слиться в единый идейно-культурно-экономический конгломерат, способный не только к братскому сосуществованию и плодотворному сотрудничеству, но и надёжно противостоять агрессивным факторам внешнего воздействия.

Раз уж я заговорил о художественном переводе, я и хочу закончить восьмистишием моего стихотворения, переведённым на русский язык замечательным поэтом Николаем Переясловым, называется «Клеветнику России»:

Ну что ты всё тычешь в проблемы страны?

Они самому мне прекрасно видны.

Но ты их находишь, унизить спеша,

А мне о них с болью вещает душа.

Я сам не люблю всё, что плохо в стране,

Оно доставляет мучение мне.

Но я говорю о том, чтоб лечить,

А ты – чтобы зло из себя излучить.

Спасибо за внимание.

В.Путин: Спасибо большое.

Поскольку так или иначе мы возвращаемся к СМИ, я так понимаю, что и Емельянов Роман Александрович настаивает. Пожалуйста, Роман Александрович, коротко, пожалуйста, если можно.

Р.Емельянов: Я постараюсь кратенько.

Здравствуйте, дорогие друзья!

Господин Президент! Уважаемые члены Совета!

Мне бы хотелось сегодня обратить внимание на тот разрыв, который, на мой взгляд, образовался между классическим понимаем культуры, охранительными функциями государственной политики в этой сфере и современной массовой популярной культурой. Мы об этом фактически никогда на Совете не говорили.

Несмотря на объективные проблемы в этой сфере и двоякое к ней отношение, нельзя отрицать, что она является неотъемлемой частью современного российского общества и где‑то даже его отражением, а значит, российская популярная массовая культура требует такого же внимания, как и любая другая важная отрасль, тем более она продолжает сохранять свою индивидуальность, самобытность, яркость. И это ценное и требует такой же поддержки на государственном уровне, как и многие другие важные сегменты культуры, к которым исторически проявляется пристальное внимание и о которых мы постоянно говорим на Совете.

В то же самое время целый ряд проблем, технических, промо, медиа, уже привёл к тому, что большая часть молодого поколения отвернулась от российской современной культуры, а вместе с тем и от русского языка, а значит, где‑то и от России. Это видно и на примере тех же популярных шоу, о которых мы говорим, и примере популярных англоязычных радиостанций, которые в основном собирают молодёжную аудиторию.

Один из ярких примеров этих дней – запись новой версии Гимна России. Никаких вопросов и претензий к подбору участников быть не может, все люди достойные. Но была развёрнута большая промокампания, в которой эта версия была названа молодёжной версией Гимна Российской Федерации. Валерия, Газманов, Михайлов, Долина – замечательные исполнители, но очевидно, что их зрительское ядро не совсем молодёжное.

Результат подобного пиара, уверен, приведён к ещё большему антагонизму со стороны молодого поколения. Тут, как и во множестве других ситуаций подобных, возникает вопрос, а почему к подобной работе не привлекаются актуальные специалисты, не проводится современных маркетинговых исследований, не проводится…

Допустим, также принимаются некоторые законы, которые изначально вроде бы нацелены на культуру, на заботу о культуре, а в итоге приводят к неразберихе и связывающей по рукам и ногам целой отрасли.

Например, возрастные маркировки, которые появились на ряде продуктов кино, литературы. И, благодаря спешному принятию подобного закона, в итоге мы видим фильм «Человек с бульвара Капуцинов» с маркировкой «16+». Я долго пытался высмотреть, что в этом фильме такого, что молодым людям смотреть нельзя. А идёшь в кинотеатр, допустим, тот же самый фильм «Хоббит», где отрываются головы и льётся кровь рекой, он идёт с маркировкой «0+» или «6+». Конечно, это для более молодого поколения, чем «Человек с бульвара Капуцинов».

Накануне Совета по инициативе Владимира Ильича Толстого мы провели небольшой круглый стол с представителями индустрии современной и популярной массовой культуры. Кто‑то называет это «шоу-бизом», кто‑то ещё чем‑то. Во время этой небольшой беседы было озвучено много проблем, с которыми приходится сегодня сталкиваться, проблем, которые вызывают живой отклик у артистов и менеджеров.

Были озвучены проблемы, связанные с музыкальным образованием, проблемы появления новых талантов, социальных лифтов, отсутствия внятной системы концертной деятельности, отсутствия нормальных концертных площадок не только в регионах, но и в крупных городах.

Чтобы организовать хорошее, качественное выступление, концерт сегодня, необходимо вложить столько денег, что это никогда не окупится просто. Это неизбежно влияет на цену билета. Билеты очень дорогие, поэтому очень многие люди в нашей стране не могут позволить себе посещать эти мероприятия.

Большие бреши в сфере защиты авторских прав, интеллектуальной собственности, острая проблемы борьбы с «пиратством», которая вроде бы у нас начинается, но начинается каким‑то образом очень избирательно, что где‑то у нас воровать можно, а где‑то нельзя. В кино нельзя теперь, а в музыке можно, в интернете можно.

Я причём сталкивался сам лично с проблемой, когда организовывал по поводу каких‑то пиратских ресурсов и депутатские запросы в Генеральную прокуратуру, и получал ответ, что «ничего мы на эту тему поделать не можем, потому что, дескать, сервер располагается где‑то в Люксембурге». А когда речь идёт о том, что надо закрыть какую‑то статью на «Википедии» по поводу приготовления какого‑то наркотического средства, – вокруг этого огромная кампания и закрывается легко.

Также артисты жаловались, конечно, на проблему отношения к звёздам в нашей современной популярной культуре со стороны средств массовой информации. Постоянно происходит борьба с клеветой со стороны «жёлтых» и не очень изданий и каналов. При этом порадовало на круглом столе, что люди, в принципе, для себя ничего никто не просил, – продюсеры, менеджеры и артисты, это, в принципе, та среда, которая может вполне себя сама прокормить.

Вопрос только в том, что где‑то как‑то помочь и создать благоприятную среду для её развития. Кто‑то из участников круглого стола уже сам делает какие‑то вещи интересные, Дмитрий Маликов, например, который принимал участие, ездит по стране с концертами, которые называет «Школа музыки». Ему легко это даётся, потому что он не только представитель классической фортепианной школы, но он популярный эстрадный артист, поэтому он с детьми общается, он для них в какой‑то степени эстрадный кумир, и ему легко удаётся донести какие‑то вещи.

При этом часто возникает ощущение некой конкуренции между представителями классических форм и новых, притом что никаких оснований для этого нет. Культура в любых её проявлениях – то, что определяет нацию. Её представители, как яркие деятели науки, спорта и других областей, представляют Россию на международном уровне, определяют часто общественное мнение, способны влиять на положительные тренды и развитие патриотизма.

Поэтому было бы здорово накануне 2014 года – Года культуры, если бы эти вопросы были внесены в повестку работы Совета. Возможно, было бы целесообразно создать какую‑то специальную рабочую группу, в которую можно было бы привлечь профессионалов современных и действующих. Со своей стороны готов приложить все необходимые усилия.

Я ещё хотел бы одну маленькую ремарку по поводу того, что мне показалось, что я сегодня услышал и часто слышу, по поводу навязывания культуры. Я хотел бы предостеречь от этого. Потому что существует иллюзия, в частности, что если вдруг на каком‑то популярном развлекательном телевизионном канале, который смотрят миллионы, вместо какого‑то шоу начать показывать хорошие литературные чтения или «Лебединое озеро», то это станет намного популярнее, и эти миллионы будут смотреть то, что им предложат. Не будут они смотреть, к сожалению. Такая же тонкая на самом деле структура. Нужно пропагандировать – да, образовывать – да, каким‑то образом пиарить – да, но навязывать… Навязывая, можно достичь совершенно обратного эффекта, отталкивающего.

Спасибо большое.

В.Путин: Константин Петрович.

К.Михайлов: Спасибо.

Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые члены Совета!

Я попросил слова, потому что мне кажется, что весьма неправильно и несправедливо было бы, если бы за этим столом в преддверии Года культуры не была бы затронута и обсуждена одна важная тема – тема сохранения культурного наследия нашей страны.

Владимир Владимирович, Вы начали своё выступление здесь с определения культуры как свода базовых ценностей, которые позволяют нам сохранять свою идентичность. Если мы сейчас все поднимем глаза кверху и оценим другое значение слова «свод», то в этом смысле Ваше определение тоже работает, и очень хорошо работает.

Это вот тот свод культуры и культурное наследие, которое нас на протяжении всей нашей жизни осеняет, защищает и даёт какую‑то систему координат. И у этого свода есть столпы, есть фундаменты, есть основания, это и есть культурное наследие, как духовное, так и материальное. И когда со столпами или с фундаментами что‑то не в порядке, то, к сожалению, свод начинает шататься, а иногда и рушиться. Наша общая задача, чтобы не допустить даже мысли об этом.

Это не просто фигура речи. Я вот много изучал историю бытования, наследия и памятников архитектуры, и государственной политики в этом отношении в XX веке в нашей стране. И пришёл к такому выводу, что наиболее мощный импульс государственной политики и поддержки был дан, как ни странно, в конце, во второй половине 40-х годов, сразу после Великой Отечественной войны.

Тогда было выпущено соответствующее постановление, инструкции, тратились сотни тысяч и миллионы рублей, и началось восстановление пострадавших во время войны памятников, соборов, дворцов в ленинградских пригородах, храмов, монастырей, крепостей. Это происходило в стране, которая… ещё половина её лежала в руинах, люди жили в землянках часто. Не хватало на самые элементарные нужды. А вот это происходило.

И вот то, чем мы сейчас любуемся и чем любуются миллионы туристов, это вот заслуга и плод работы послевоенных реставраторов, иначе этого вообще бы не было. Что это было? Это была какая‑то блажь, неожиданный всплеск? Или государство тогда понимало значение вот этих вот столпов, фундаментов и оснований, чтобы свод не падал нашей культуры и нашей государственности? Я думаю, что второе. Но это такой исторический отклик.

Я хочу поделиться очень кратко. Я в этом году летом был в крохотном, с населением четыре тысячи жителей всего, городке Чердыни. Это в Пермском крае, в 300 километрах на север от Перми, за двумя большими реками. Вот я там пробыл два часа и понял, что меня удивило до глубины души.

Город весь построен из старинных домов до сих пор. И все они находятся какие в отличном, а какие в очень хорошем состоянии. Никаких следов разрухи, пожаров застарелых, как это можно встретить в десятках городов и в Москве, к сожалению, никаких котлованов…

Я стал спрашивать, специально у нас была встреча с руководителями города и района, я стал спрашивать: «Что у вас здесь за культурная аномалия такая? Почему всё так хорошо, что глазам не верится?» И они совершенно всерьёз ответили мне, что это у нас осознанная политика, это наш практически единственный ресурс развития сейчас – наследие, туризм, связанный с историческим наследием, с природными ресурсами и прочим.

Сплав по рекам, на которых жили эти края, леса уже запрещён. Контингент трудоспособных людей, которые в эти края прибывали, скажем так, не по своей воле, тоже значительно сократился. И вдруг люди поняли, что наследие и природа – это факторы развития. Вот на уровне маленького городка Чердынь это осознано. Есть и другие такие городки в России, только это пока никак не собрано в общую систему.

А почему я об этом вспомнил? Мы же, собственно, живём во время стратегического начавшегося уже планирования самых различных отраслей развития нашей страны. У нас есть стратегически рассчитанные до 20-го, 30-го и даже далее годов программы развития энергетики, военного строительства, других важных отраслей. Культура сейчас созидается. Мне кажется, что сфера наследия, она тоже заслуживает такого государственного стратегического программирования.

Что такое будет культурное наследие через 20 лет в России, через 30? Будет ли это вот такая, как сейчас, сфера жизни, в которой мы, те, кто этим занимается, подсчитываем постоянно какой‑то баланс убытков и приобретений и взвешиваем, чего нам не удалось удержать, что удалось?

Или это будет полноценная отрасль народного хозяйства, извините за эти казённые немного слова, в которую собраны и стратегически, и организационно несколько сотен тысяч, а то и миллионов людей, которые живут этим, не только восстанавливают, изучают, а ещё используют это. То есть это сфера туризма, это сфера создания новых рабочих мест.

Мы будем подсчитывать, не как сейчас, наверное, в Министерстве финансов, сколько потрачено в эту сферу с неизвестными последствиями, мы будем подсчитывать и уже будем знать, что каждый рубль, вложенный в сферу охраны наследия, даёт чёткую отдачу и в сфере создания новых рабочих мест, и в сфере притяжения инвестиций и так далее. Конечно же, мы к этому должны стремиться. Я думаю, что второй вариант здесь беспроигрышный и мы к этому, я уверен, обязательно дойдём, иначе мы просто наследие потеряем.

Другое дело, что это надо сохранить, пока мы этот путь проходим, сохранить не только в ожидании будущих доходов от культурного туризма, но и сохранить из‑за того, что это действительно наша цивилизация, отпечатанная в камне, в дереве, в ландшафтах. Как только мы расстаёмся с чем‑то аутентичным и родным, это неизбежно заменяется чем‑то таким, пришедшим из мира глобализации, как принято говорить, и уже совершенно не нашим. Мы не должны ради каких‑то иногда сиюминутных жертв, сиюминутных интересов, девелоперов коммерческих или даже интересов властей этому жертвовать.

Поэтому у меня уже в порядке предложений, которые, может быть, заслужат хотя бы частично войти в список поручений по итогам нашего заседания или быть реализованными в ходе развития Года культуры, у меня есть несколько предложений по сохранению.

Во‑первых, Владимир Владимирович, существует правительственное постановление о зонах охраны объектов культурного наследия, подписанное Вами же ещё несколько лет назад. Это был очень важный и очень нужный документ, которого долго наша сфера дожидалась. Он работает сейчас.

Было бы прекрасно, я думаю, если бы мы смогли его дополнить одним простым пунктом, что в этих зонах охраны, в охранных зонах, где необходимо обеспечивать сохранение памятников в их подлинном историческом окружении и не изменять исторических видов, просто запретить снос исторических старинных зданий вне зависимости от их статуса.

Такое предложение работает на уровне законодательства регионов. В Санкт-Петербурге, например, есть такой городской закон, который просто запрещает снос старинных зданий, за исключением случаев необратимой аварийности, и санкт-петербургским коллегам уже гораздо легче охранять вид исторического города в целом, а не только отдельных памятников.

Второе, о чём я хотел сказать, это то, что необходимо как‑то теснее соединить усилия государства и общества в деле охраны этого наследия. Есть огромное количество решений, которые принимаются людьми, но, к сожалению, может быть, не очень компетентными, может быть, не очень знающими. Это из нашей обычной, практически еженедельной практики.

Когда я вижу, что начинают благоустраивать детский парк на востоке Москвы и из земли показываются надгробия и захоронения героев войны ещё 1812 года, не говоря уже об участниках войны Первой мировой, то это значит, это решение туда послать экскаватор и бульдозер было принято людьми, которые не подозревают, что этот парк – бывшая территория воинского Семёновского кладбища, например. Там это было остановлено кое‑как, но это было уже постфактум.

Или, например, когда я недавно заходил в один там же, в Сокольниках есть воинский храм, недавно восстановленный, храм Благовещения при сапёрном батальоне, там батюшка вместе с прихожанами благоустраивает вокруг сквер и делает, пытается создать монумент героям Первой мировой войны.

Без всякой государственной помощи, на средства, что называется, приходского общества и военных людей, которые в этот храм ходят, они создают этот монумент и благоустраивают сквер. А рядом, через улицу, ломают военный городок начала XX века экскаватором, где эти самые герои Первой мировой войны жили и воспитывались. Кто опять‑таки принял такое решение? Мы тоже его пока затормозили, но неизвестно, что будет дальше.

К чему я это говорю? К тому, что опять же на северо-западе почему‑то нашей страны, в Санкт-Петербурге, в Петрозаводске, в Вологде, в Великом Новгороде, сложилась очень хорошая, на мой взгляд, практика городских и областных, региональных, в общем, советов по охране культурного наследия, в которых собраны и представители общественности, и лучшие эксперты.

Через эти советы заранее пропускаются проекты всех важных градостроительных решений и решений, связанных с памятниками. И нашим коллегам опять‑таки, когда есть немного времени подумать и есть атмосфера мозгового штурма, всегда можно найти способ решения удовлетворить современные нужды, будь то нужды города или нужды девелопера, и при этом остаться в правовом поле и сохранить исторический облик городов и районов.

Вот эту практику, на мой взгляд, надо распространить на все исторические города, где есть большое количество объектов культурного наследия, в первую очередь на Москву. Мы уже более трёх лет добиваемся от городских властей создания такого совета в Москве, но не находим понимания. Мне понятно, почему.

Такой совет не нужен, он будет мешать делать какие‑то вещи без особых затруднений. Но это он властям не нужен, а городу он необходим, иначе мы будем постоянно разгребать такие истории, как надгробия, которые приходится доставать из бульдозерного ковша, или это разрушение памятников архитектуры под видом их реставрации и тому подобное.

Я уже заканчиваю, и последнее, самое главное, о чём я хотел сказать. На самом деле для государства, по‑моему, принципиально важно вот именно в этой сфере, в сфере охраны культурного наследия, есть огромное количество людей, общественных представителей, которые готовы совершенно бескорыстно этому делу служить – сохранению – в самых разных формах: от тщательного изучения архивов и подоснов, от путешествий по дальним регионам в поисках остатков этих памятников до бросания под бульдозеры.

И большой ошибкой государства было бы этих людей оттолкнуть: сделать вид, что «давайте мы будем всё делать сами, а вы просто смотрите». Это приводит только к конфликтам. Надо налаживать это общественно-государственное партнёрство. Тогда мы и наследие спасём, и наши культурные своды не рухнут.

Спасибо большое.

В.Путин: Благодарю Вас.

Владимир Ростиславович, пожалуйста.

В.Мединский: Спасибо.

Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Я, с Вашего позволения, не буду с долгой программной речью, поскольку вижу свою задачу в том, чтобы больше слушать, записывать и брать к исполнению те идеи, которые звучат.

Очень приятно было слышать общий подход к Стратегии и к обозначению принципов культурной политики, потому что они в данном случае полностью совпадают и с политикой, собственно, внутренними убеждениями Министерства культуры. Мы очень плодотворно работаем с членами Совета, практически ежедневно. Это не пустые слова. Очень многие программы министерства, Владимир Владимирович, перестраиваются по ходу обсуждения с членами Президентского совета.

Я в качестве примера могу проговорить, как перестроилась Программа функционирования строительства многофункциональных культурных центров после проработки вместе с Советом по культуре; как после работы вместе с Советом по культуре Президента и Советом по культуре Совета Федерации перестроилась Программа Года культуры с переориентацией этой Программы максимально на поддержку культуры в регионах.

Я могу много говорить об этом. Но, собственно, все мероприятия в рамках Года культуры, будущие, которые идут по федеральной линии, это мероприятия, нацеленные на гранты, софинансирование и модернизацию региональных учреждений культуры. Мы переходим от политики как бы двух культурных столиц к развороту к региональным театрам, региональным музеям, региональным деятелям культуры. Много предусмотрено гастролей центральных театров, выставок в регионах и так далее.

Тут очень много говорилось, Владимир Владимирович, о книгах, но, поскольку в части книг полномочия Министерства культуры исчерпываются оцифровкой, я бы, пользуясь случаем, просил Вашего поручения Правительству в следующем вопросе. Дело в том, что по указам 7 мая мы цифруем 10 процентов вновь издаваемой литературы.

Вместе с тем тратим на это достаточно существенные средства, вместе с тем в бумажном варианте 16–17 экземпляров книги рассылаются в обязательном порядке в Книжную палату и так далее. Точно так же существует и обязательный электронный экземпляр, просто он не делается в соответствующем формате.

Если бы Министерство связи совместно с нами разработало соответствующий обязательный электронный экземпляр, мы могли бы повысить цифруемость с 10 процентов до 100 процентов, потому что автоматически цифровой экземпляр уже был бы у нас. А имеющиеся средства тратить в большей степени на покупку авторских прав и на оцифровку старинной литературы, на что денег сейчас абсолютно нет.

И ещё одна мысль, если позволите. Хотел, опять же пользуясь случаем, поблагодарить руководителей учреждений культуры наших и деятелей культуры за активное участие в программе помощи Дальнему Востоку. Владимир Владимирович, у нас практически все наши театры минимум одно представление проводят с перечислением всех средств в помощь пострадавшим. От дневного до месячного заработка многие деятели культуры перевели в Фонд поддержки Дальнего Востока.

Сейчас финальный будет большой концерт как раз Дениса Мацуева в Филармонии заключительный. Мне кажется, то, как деятели культуры живо откликнулись и повернулись к этой проблеме, всё‑таки говорит о том, что нас культура объединяет.

Спасибо большое.

В.Путин: Спасибо. Если позволите, я несколько замечаний, вразбивку, может быть, получится. Извините, если где‑то нескладно, не сердитесь.

Начну с того, с чем выступил Владимир Ильич, который предложил рассматривать государство как родителя в отношении культуры. Может быть, это как раз одна из немногих сфер, где патернализм возможен и востребован.

Вместе с тем я сейчас буду говорить о финансировании в целом, даже дети, когда с родителями приходят в магазин и когда говорят: папа с мамой, я хочу это, это и это, то, в принципе, как правило, мы все родители, мы говорим: вот это да, а это мы пока не можем себе позволить, мы просто не можем себе позволить, мы можем, конечно, взять в долг, потом заложить квартиру, дом, в котором живём, и разрушить основы существования семьи.

Я к чему это говорю? Потому что, конечно, денег всегда недостаточно, и я думаю, правы те, кто считает, что мы недодаём в сферу культуры. Это очевидно. Скажем, мы начали с прошлого года повышать уровень заработной платы в культуре, на федеральном уровне подняли заработную плату, она стала более достойной, регионы подтягиваются. Сложно это происходит.

Ольга Юрьевна воюет с экономическим блоком Правительства. Они говорят, слишком большая заработная плата. Я к вам пришёл, она у нас очень маленькая, но как бы для нашей страны, должен сказать честно, для нашей страны уровень заработной платы, как это ни покажется странным при всей её мизерности, она всё‑таки приближается к некоторым странам, даже в Евросоюзе, уровень в абсолютных величинах.

Не везде и не во всех регионах, не по всем специальностям, но в среднем. А производительность труда раза в два, в три ниже, чем в развитых экономиках. Этот дисбаланс, он нас может когда‑то накрыть. И когда Ольга Юрьевна, да и я, честно говоря, – я постараюсь защитить все эти гуманитарные сферы, – говорим: «Ну причём здесь эти обстоятельства? У нас в основном‑то заработные платы большие в некоторых отраслях производства». Ответ такой: «А это всё влияет». Подняли в гуманитарных сферах, в культуре, в образовании, учителям. Металлурги говорят: «Ну а что же, придётся и нам поднимать». Шахтёры говорят: «Тогда и нам придётся поднимать». И это ведёт к общему повышению стоимости труда в стране.

Я говорю вам простым, абсолютно, уверен, понятным языком. И это, конечно, не значит, что мы ничего не должны делать, но я просто обращаю ваше внимание на то, что это процесс такой тонкий и непростой. Но делать всё равно, конечно, будем. Из этого и объёмы расходов. Здесь ещё очень много связано с распределением полномочий между, скажем, регионами Российской Федерации, муниципалитетами и федеральным центром.

Есть что‑то, что является прерогативой и обязанностью федерального центра. Некоторые вещи должны, как бы тяжело ни было, решаться на региональном уровне. Мы должны подталкивать регионы, создавать необходимые условия – это другое дело, но всё равно перекладывать с регионального уровня на федеральный те задачи, которые должны там решаться, очень сложно, а подчас просто невозможно.

Теперь отдельно, вразбивку некоторые вещи по поводу экзаменов по литературе, по истории. Конечно, это очень важный вопрос. Безусловно, мы и в сегодняшнем поручении, наверное, должны к этому ещё вернуться. Здесь тоже ничего нельзя навязывать нашим коллегам, но это чрезвычайно важная вещь. Здесь я полностью согласен, обязательно к этому вернёмся.

Что касается единого центра кино, мы изменили там, Карен Георгиевич, механизмы финансирования. Если этого недостаточно, можно ещё подумать. Здесь Владимир Ростиславович слышит, давайте ещё раз вернёмся. Я попросил бы Вас тогда сформулировать основные идеи, связанные с этим центром. Это тоже нужно делать в рамках вашего профессионального сообщества и цеха, поговорить с коллегами, посоветоваться.

Оцифровка не то же самое? Это просто вопрос денег. Конечно, надо добавлять, я здесь согласен и Ольгой Львовной, и с другими коллегами, которые говорят о том, что нельзя утратить то, что может быть утрачено и что для нас дорого. Конечно, это вопрос просто денег, нужно добавлять туда.

Что касается полномочий Совета культуры, я тоже должен понять, что это такое. У нас же форум для обсуждения, если мы сейчас ещё всем раздадим жетон, удостоверение, бляху какую‑нибудь дадим или палку, как у регулировщика, не знаю, нужно нам это делать или нет. Я готов выдать вам какой‑нибудь регулировочный жезл. Подумайте, надо это?

Теперь по поводу того, что падает значение литературы. Конечно, это не так, просто другие формы, без нормальной литературы и контента не может быть, и фильма нормального, если нет сценария. Так что то, что мы мало внимания обращаем, Алексей Николаевич об этом сказал, на писательскую среду мало уделяем внимания в средствах массовой информации, наверное, это правильно, это несправедливо. Хотя, Вы сказали, а кто награждался? Вот тот же Распутин и получил тогда награду такую.

Комсомольск-на-Амуре, театр. Сказал Владимир Ростиславович, мы посмотрим ещё, вернёмся, посмотрим, что там такое, в каком состоянии находится театр. Что – совсем он брошен, что ли?

А.Ковальчук: Простите, не брошен. Там сейчас вода в подвалах, нужно откачать. Есть список того, что нужно сделать.

В.Путин: Хорошо. Владимиру Ростиславовичу отдайте, пожалуйста. Обязательно поможем.

А.Ковальчук: Спасибо, Владимир Владимирович.

В.Путин: И пушки там поставим, надо же просушить всё и отремонтировать.

Теперь что касается грантовой поддержки в регионах. Понимаете, когда‑то я придумал эту грантовую поддержку, кстати говоря, с подачи одного из деятелей искусства, эту грантовую поддержку как инструмент поддержки ведущих коллективов. Конечно, потом это пошло вширь и вглубь и в регионы.

И что касается грантовой поддержки в регионах, это прежде всего, я уже об этом сказал, региональная задача. Мы не можем с федерального уровня грантами поддерживать региональные учреждения культуры. То есть можем, конечно, но у нас просто никаких денег не хватит, понимаете? Поощрять регионы мы можем и должны, и, конечно, будем это делать.

Теперь, Александр Александрович, по поводу окрашенных так называемых налогов. В принципе Вы правы, в некоторых странах такая окраска налогов используется, она считается вместе с тем системой архаичной и разрушающей всю налоговую систему страны. Почему?

Очень просто, потому что вопросов очень важных, чрезвычайно нужных к решению очень много, группу целую таких вопросов в сфере культуры мы сегодня с вами рассматриваем, не менее важна, скажем, борьба с наркоманией, а в этой связи поддержка физической культуры и спорта.

Давайте всё, что зарабатывается на табаке – слышим мы часто, – отдадим на поддержку спорта и физической культуры, окрасим этот налог. Потом окрасим другой налог в пользу культуры, потом третий налог окрасим в пользу здравоохранения, четвёртый налог окрасим в пользу материнства и детства, потому что демография ужасная, исправляется, тем не менее проблема очень большая.

И так мы можем всё понемножку, понемножку отгрызть со всех сторон весь налоговый пирог страны и разрушить налоговую систему. Вот этого боятся не только наши представители экономической школы и экономический блок Правительства, но в основном в мире к этому относятся так, что очень бы хотелось, но лучше гораздо все средства получать в федеральный бюджет, а потом государство с помощью понятных, прозрачных, демократических процедур через Правительство и представительные органы власти, которым является Государственная Дума Российской Федерации, определяют приоритеты, сколько куда направить. И вот там должна происходить борьба за определение этих приоритетов. Хотя теоретически то, что Вы предлагаете, не исключено.

Поддержка национальных литератур. Мы, по‑моему, и в прошлый раз об этом говорили, чрезвычайно важный вопрос. В Советском Союзе уделялось этому много внимания. Не знаю, может быть, недостаточно, но точно совершенно, я знаю, шла поддержка на национальные и журналы, где печатались литераторы, писатели из национальных республик, на переводы деньги давались, и, таким образом, достижения в национальных республиках становились достоянием всего Советского Союза. Надо, конечно, по возможности к этому возвращаться и уделять этому больше внимания.

Что касается восстановления памятников культуры, то, конечно, это очень важно. После Великой Отечественной войны, когда восстанавливались Павловск, Пушкин, Петродворец, тогда тоже говорили, что этого совершенно недостаточно, что если мы, тогда говорили, не восстановим ещё это, это и это, это будет утрачено на века. Но, наверное, так и произошло по некоторым объектам.

Но то, что вот вы предлагаете, что Константин Петрович предложил, по поводу сохранения среды, в том числе и в Москве… Действительно, в Ленинграде ещё были приняты соответствующие решения, в Москве их, может быть, недостаточно, но я с Сергеем Семёновичем переговорю, и мы постараемся вернуться к этому вопросу.

И теперь, Карен Георгиевич, по‑моему, говорил, о суверенитете, который кто‑то действительно, может быть, хотел бы поменять на лучшее качество жизни. Вы знаете, я думаю, что здесь‑то уж у нас все единомышленники, нам невозможно, для России невозможно поменять суверенитет на лучшее качество жизни. Потому что если мы утратим суверенитет, мы утратим страну.

Россия без суверенитета существовать не может, она просто развалится. А если она развалится, то за этим последует череда крайне тяжёлых последствий, деградация всей территории, социальной сферы и тех людей, которые на этих территориях проживают. Это неизбежные последствия.

Поэтому нам так важно сбалансированно определять наши приоритеты и в сфере культуры, в сфере оборонной безопасности, в сфере демографии и так далее. Но думаю, что мы этого никогда не допустим, в том числе и опираясь на те достижения прошлого, настоящего и будущего, которые связаны с нашей культурой и которые являются, безусловно, основанием всего нашего существования.

Алексей Николаевич, по‑моему, очень удачный привёл пример с китайскими иероглифами. Там разные слова для обозначения одних и тех же предметов существуют. Я ему попробовал изобразить сразу один из иероглифов (я далеко не специалист, мне китаисты это показали совсем недавно), в одном из регионов Китая то, что мы называем чаем, произносится примерно как «чаа», а в другом «тиа».

Вот там, где «тиа», – это то, что находилось под контролем Британии, и там стало «ти», а у нас этот напиток известен как «чай». Слова разные, предмет один, и это объединяет огромную страну, так же, как нас объединяла и будет объединять культура.

Вам большое спасибо.

А.Сокуров: Владимир Владимирович, можно вопрос один? Извините, пожалуйста, можно?

В.Путин: Можно. Вам можно.

А.Сокуров: Мы сейчас говорили с Вами по поводу кино: о том, что замечания в Кинофонд, Министерство культуры и так далее. Ну хорошо, мы решим эту проблему: Кинофонд, Министерство культуры. Но где нам показывать то, что мы создаём?

Года три назад на Совете по кино обсуждался вопрос о строительстве кинотеатров, о создании киносети прокатной в России, национальной. Ничего этого не сделано. Без решения вопроса, как позиционирует себя по отношению к центральному кино наше национальное телевидение, которое должно показывать в первую очередь наше кино, нам тоже эту проблему не решить.

Мы можем создавать картины, мы будем создавать великолепные картины. Но это всё равно что иметь верфи, но не иметь морей. Нам негде показывать национальное кино. Киносеть занята, она вся забита не нашим производством. Вот это очень серьёзная проблема.

И здесь точно без политической воли и без государства не обойтись. Может быть, самое быстрое – простите, что я прервал Вас, – самое быстрое, что можно сделать, это поговорить с руководством государственного телевидения о решительном перепрограммировании своего вещания касательно кино, но и национальной культуры тоже, конечно, не только кино, конечно.

Извините.

В.Путин: Спасибо.

То, что мы умеем делать замечательные ленты, замечательные спектакли ставить, исполнять и писать музыку, это понятно. Мы живём в других условиях – не тех, в которых мы жили два десятилетия назад. И нам нужно вмонтировать наши возможности в прокрустово ложе сегодняшних правил. Это не просто сделать.

Вы сейчас упомянули о проекте создания сети кинотеатров. Они все должны существовать на деньги или нужно их субсидировать и просто платить из государственного бюджета – из регионального или из федерального, – и нужно считать: мы в состоянии это делать или нет?

Или нужно создать условия, при которых они смогут существовать от продукта, который предлагают, извините за моветон в этой аудитории, на рынок, вот о чём речь. То же самое касается и телевидения, примерно то же самое, потому что реклама примерно стоит 300 миллионов долларов, мы должны либо исключить эту рекламу и дать их из бюджета, 300 миллионов в переводе на рубли, конечно, либо позволить им использовать рекламу.

Можно найти комбинированный способ: частично сократить их доходы от рекламы и субсидировать, скажем, не на все 300 миллионов, а миллионов на 100 в рублёвом эквиваленте, конечно, на 150 и так далее. Безусловно, об этом нужно думать и это нужно решать.

Спасибо вам большое.