Президент России — официальный сайт

Документ   /

В.Путин: Добрый день, уважаемые коллеги, друзья! Здравствуйте!

Прежде всего хотел бы ещё раз поблагодарить деятелей культуры за огромную духовную, моральную поддержку граждан России в сегодняшнее непростое для всех нас время.

Невзирая на все сложности, вынужденные ограничения, с которыми из-за эпидемии столкнулись наши музеи, театры, кинематограф, библиотеки, вы активно работали, предлагали совершенно новые творческие форматы, своим искусством, талантом создавали и создаёте в обществе атмосферу единения, укрепляете уверенность, что, несмотря ни на что, всё наладится, жизнь продолжается.

Сегодня обязательно поговорим о тех проблемах, с которыми сталкивается сфера культуры, обсудим и оперативные, неотложные меры поддержки отрасли, и стратегические, долгосрочные шаги, направленные на её устойчивое развитие в будущем.

Ещё один важный вопрос, требующий внимания и участия профессионального сообщества, – законодательное раскрытие новых норм Конституции, связанных прежде всего с вопросами культуры и просвещения.

Члены Совета, деятели культуры приняли в обсуждении конституционных поправок самое активное участие и, уверен, с готовностью присоединятся к парламентариям, которые уже работают над соответствующими законопроектами.

В том числе чёткое юридическое оформление должны получить такие понятия, как обязанность государства беречь, поддерживать и развивать культуру и самобытность народов России, помогать соотечественникам, проживающим за рубежом, сохранять общую культурную идентичность.

И конечно, одна из важнейших задач государства – это сбережение уникального наследия нашей страны.

Здесь обращаю особое внимание Правительства, Министерства культуры, регионов на ранее данное поручение обеспечить строгий учёт, паспортизацию и охрану памятников истории и культуры. Это поручение должно быть исполнено в полном объёме. Надо посмотреть, какие здесь необходимо задействовать дополнительные резервы.

Не менее важно урегулировать проблемы, которые возникли в результате передачи большей части полномочий в сфере сохранения объектов наследия в регионы Российской Федерации.

Очевидно, что на местах, к сожалению, не всегда есть возможность обеспечить достойное содержание памятников истории и культуры, а значит, нужна, наверное, и корректировка соответствующих законодательных норм. Это также касается и регулирования вопросов по организации надзора за объектами культурного наследия.

Сейчас сохранность федеральных памятников лежит на органах надзора, которыми руководят региональные власти. И эксперты, ваши коллеги, считают, что это создаёт подчас риски и конфликт интересов. Это, наверное, так и есть. В качестве решения предлагают ввести государственный контроль за качеством содержания объектов, находящихся на балансе разных ведомств и в разных формах собственности.

Также неоднократно отмечались проблемы, возникающие в ходе хозяйственных работ на существующих и выявляемых объектах культурного наследия. Речь в том числе идёт о трудностях с надлежащей организацией археологических исследований, прежде всего, конечно, на площадках крупных инфраструктурных проектов, а также о кадровом обеспечении реставрационной деятельности, сферы историко-культурной экспертизы.

В сфере подготовки таких уникальных специалистов у нас всегда были богатые традиции, есть старые, знаменитые школы. Но, к сожалению, они всё меньше и меньше востребованы. Во многом это, конечно, связано с тем, что существующие правила работ на объектах культурного наследия не обязывают привлекать профильных специалистов. Жёсткого требования по этому вопросу нет. А значит, «зайти» на такие объекты может фактически любая строительная компания, просто имеющая соответствующую лицензию. Причём выдаётся эта лицензия на бессрочный период.

Всё это создаёт риски не только некачественных работ, а безвозвратной утраты ценнейших объектов нашего исторического, культурного наследия. Здесь нужны, конечно, решения, которые изменят ситуацию кардинально.

Это важно с учётом той острой дискуссии, которую вызвала в обществе передача в ведение Минстроя ряда казённых учреждений, выполняющих в сфере культуры функции заказчика работ по строительству, реставрации и реконструкции.

Обязательно сегодня об этом поговорим. Но сразу хочу подчеркнуть: создание в строительной сфере единого госзаказчика продиктовано, конечно, вы понимаете это, необходимостью повышения эффективности расходов бюджетных средств, направляемых на капитальное строительство. И добавлю, что вопросы культурного наследия в ведении строителей, конечно же, находиться не должны.

И для того, чтобы жёсткий порядок в строительной сфере стал в том числе действенным инструментом сохранения памятников истории и культуры, принципиально важно выстроить чёткое и ответственное межведомственное взаимодействие, а также в партнёрстве с профессиональными объединениями разработать адекватные требования к проведению работ на объектах культурного и исторического наследия.

Уважаемые коллеги! Предлагаю сегодня также обсудить и вопросы нематериального культурного наследия, в частности нашей уникальной, всемирно признанной системы массового музыкального образования, которое всегда играло огромную роль в гуманитарном, творческом образовании, в раскрытии талантов детей.

На оборудование для музыкальных школ и школ искусств в рамках нацпроекта «Культура» выделяется более 8 миллиардов рублей. Также поставлена задача привести в порядок здания школ, нуждающихся в ремонте.

Знаю, что коллеги предлагают зафиксировать особый статус музыкальных и художественных школ, училищ и вузов в самой системе российского образования. Конечно, было бы полезно услышать ваше мнение и по этому вопросу.

И ещё один момент. Прошу вас учесть формат нашего заседания. Выступить сегодня, к сожалению, смогут не все желающие, наверное. Хотя я сделаю всё, что от меня зависит, для того чтобы предоставить слово каждому. Есть список тех, кто готовился к выступлению, и уже есть список тех, кто хотел бы выступить после заявленных ранее выступлений. Он достаточно большой. Постараемся, чтобы выступило как можно больше коллег. Прошу вас быть предельно краткими, уважаемые друзья, выступать по сути, по существу.

Пожалуйста, Машков Владимир Львович.

В.Машков: Добрый день, уважаемый Владимир Владимирович! Добрый день, уважаемые члены Совета по культуре!

Несколько дней назад в наш театр пришёл один очень известный врач. После спектакля он зашёл за кулисы поблагодарить артистов, поздравить с премьерой. Я в свою очередь поблагодарил его за их самоотверженный труд и работу. И он высказал одну очень интересную мысль, сказал, что театр вырабатывает эмоциональный иммунитет к неприятностям. Мне кажется, нам, вместе с тем что нужно вырабатывать иммунитет к болезни, нужно выработать стойкий эмоциональный иммунитет.

Всю жизнь человек борется со страхами, вся литература и драматургия исследуют страх: страх потерять, страх не стать, страх смерти, в конце концов. Но в театре у зрителя есть возможность увидеть себя со стороны и в какой-то мере побороть свои страхи, потому что творчество всегда было местом бесстрашия. Восемь долгих месяцев мы находимся в условиях пандемии, и мне кажется, что в этот период культура доказала очень важную вещь – она обеспечивает психологическую устойчивость людей в это непростое время.

Я вспомнил, весной вся творческая жизнь перешла в онлайн-формат, в интернет, и в апреле уже здесь, в Большом театре, прошёл потрясающе эмоциональный концерт в поддержку врачей «Мы вместе». Также в онлайн-формате прошёл «Бессмертный полк», который длился 19 дней и 22 часа, его посмотрели более 10 миллионов человек. А какой потрясающий проект «Дорога на Ялту», в котором приняли участие артисты из 37 государств?! И они пели песни нашей Победы на своих языках. Вы знаете, тысячи творческих людей поддерживали связь со своими зрителями.

Культура, как и вся страна, столкнулась с трудностями, но мы никто не сдались и не собираемся сдаваться. При первой же возможности мы приступили к репетициям, с воодушевлением встретились со зрителями. И Вы знаете, даже сейчас, когда разрешённое количество зрителей – 50 процентов, своими искренними эмоциями зрители заполняют эту пустоту и дают нам понимание, что они нас чувствуют и нас любят.

За свою историю наш народ прошёл много испытаний. Мне кажется, мы должны помнить, что мы – страна победителей, как бы долго мы к этой победе ни шли.

Я желаю всем здоровья, стойкого эмоционального иммунитета и вдохновения.

Спасибо большое за внимание.

В.Путин: Спасибо Вам.

Владимир Львович, Вы упомянули об акции, которая прошла, – «Мы вместе». Я ещё раз хочу к этому вернуться и хочу вас всех, всех участников этого мероприятия, поблагодарить. Такие события крайне важны для людей, что вам говорить, вы и сами всё прекрасно понимаете. Если люди сидят взаперти, или сидели взаперти и на работу не ходили, конечно, нужно было почувствовать, что есть свет в конце туннеля. Такие мероприятия зажигают эту свечу надежды. Совершенно очевидная вещь.

Вы упомянули о том, что заполняемость на 50 процентов. Я думаю, что коллеги с пониманием к этому относятся, нам нужно сделать так, чтобы не закрыться совсем. Вы посмотрите, что в некоторых странах сейчас происходит: в Испании ввели какие жёсткие ограничения – до мая. Поэтому я помню свои дискуссии с вашими коллегами, и мы будем делать всё для того, чтобы учреждения культуры работали.

Спасибо большое.

В.Машков: Спасибо.

В.Путин: Владимир Георгиевич, пожалуйста.

В.Урин: Добрый день, уважаемый Владимир Владимирович! Добрый день, уважаемые члены Совета!

Я продолжу тему, которую начал Владимир Львович. Действительно, Владимир Владимирович, многие наши коллеги сегодня на Западе вообще не работают. Предположим, «Метрополитен-опера» собирается открывать свой сезон только осенью 2021 года. Целый ряд театров закрыт. И то, что сегодня нам дана возможность работать, – это замечательно при всех сложностях.

Утро у меня началось со сводки о том, что в театре болеют на сегодняшний день 124 человека, то есть это три с лишним процента от работающих в Большом театре. Это большое количество людей, причём людей разных профессий: артистов, технических цехов и так далее. Несмотря на это, за всё время с начала сезона, а мы открылись 5 сентября, мы отменили всего-навсего один спектакль из-за болезни артиста. Все остальные спектакли состоялись, и состоялись при заполнении зрительного зала 50 процентов.

Мы за это время сыграли премьеру. Мало того, что мы сыграли премьеру, мы сыграли премьеру, в которую пригласили участвовать наших западных коллег. При всех сложностях сегодня за границей и со всеми делами они приехали и в течение августа репетировали. И мы открыли сезон новой премьерой.

Более того, совсем недавно великий Пласидо Доминго вместе со своими друзьями и коллегами дал здесь блистательный концерт. Я знаю, что затем многие из участников этого концерта были у Валерия Абисаловича Гергиева и дали концерт там. Это было потрясающим событием. В данном случае я говорю не о Большом театре, я говорю о том, что, несмотря ни на что, мы продолжаем работать.

Мы должны при этом, конечно же, понимать, и я бы хотел уже перейти от некой отчётности к проблемам, которые, как мне кажется, в связи с этим возникают. Очевидно совершенно, с моей точки зрения, мы должны понимать, что экономика театра складывается чаще всего приблизительно из разных сумм: с одной стороны – это поддержка государства очень весомая, а с другой стороны – это деньги, которые мы зарабатываем.

Мало того, что сегодня 50 процентов заполнение зала, я не призываю к тому, чтобы увеличивать этот процент, мне кажется, что сегодня, в той ситуации, которая есть, этого делать не надо. Но мы должны понимать, что, естественно, и зарабатываем мы гораздо меньше. Более того, надо понять, что, и это очевидно, даже в таком театре, как Большой, мы почувствовали определённый зрительский спад: люди боятся идти в театр.

Нет остроты проблемы, но такая опасность всё равно существует. И тогда мы придумали и снизили цену на билеты. Причём сделали это не формально, а сделали программой. В Большом театре есть такая программа, называется «Большой – молодым», когда мы продаём билеты тем, кому от 18 до 25, и продаём их в пять-шесть раз дешевле, чем продаём всем остальным. Мы привели в наш зрительный зал молодых. Они заполнили зрительный зал, учитывая, что тем более сегодня те, кому за 65, в театр приходят редко.

Понимая, что сегодня театры теряют, очень серьёзно теряют часть заработка, конечно же, необходимо продумать меры. И я в данном случае имею в виду, конечно, адресную поддержку, понимание ситуации и так далее, тем более что мы понимаем, вероятнее всего, в таких условиях мы будем жить по крайней мере большую часть 2021 года. Что такая адресная поддержка понадобится – безусловно. Понятно, что в Большом театре государственная часть бюджета составляет около 60 процентов и около 40 – это то, что театр зарабатывает. Но я не про Большой театр, громадное количество театров, которые имеют достаточно серьёзную часть заработка, а это заработные платы людей, это новые постановки и так далее. Думать об этих выпадающих доходах в будущем частично, я всё прекрасно понимаю, знаю, что сегодня такие просьбы раздаются от всех абсолютно сфер деятельности государства, но я думаю, что всё-таки необходимо.

Спасибо.

В.Путин: Спасибо.

То, что Вы сказали, абсолютно ожидаемо. Наверняка коллеги ещё к этому вернутся. Естественно, мы думаем о том, что сделать дополнительно и для той сферы, работу которой мы сегодня обсуждаем.

А то, что у вас инициатива такая, – это здорово. Молодые люди всё равно, думаю, не усидят, пусть лучше в театр идут. Это правда, это точно.

Спасибо.

В.Урин: Конечно.

В.Путин: Спасибо большое.

Пожалуйста, Толстой Владимир Ильич.

В.Толстой: Глубокоуважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые друзья! Здравствуйте!

Выступления моих коллег, Владимира Урина и Владимира Машкова, ещё раз доказывают: в час испытаний и трудностей с особой силой проявляется наше единство, чувство взаимопомощи, готовность сообща отражать угрозы. Медики и артисты, педагоги и социальные работники – каждый на своём месте делает всё, чтобы нынешние трудности были преодолены с наименьшими потерями. И в такой ситуации, конечно, поддержка Президента, поддержка Правительства воспринимается с особой благодарностью, позволяет избегать развития событий по негативному сценарию. Тем не менее проблемы есть, и было бы неправильно о них умалчивать.

Как уже сказали мои коллеги, да мы все это понимаем, и анализ текущей ситуации в мире, и прогнозы нашего Роспотребнадзора свидетельствуют о том, что относительная стабильность в работе наших театров, музеев, цирков, в концертной деятельности, кинопоказе, дай бог, может восстановиться лишь к середине следующего, 2021 года, а к полноценной жизни удастся вернуться, боюсь, и ещё позже.

Такой длительный период вынужденной приостановки и даже ограничения деятельности без дополнительных мер поддержки не смогут безболезненно выдержать ни наши государственные учреждения, что мы сейчас слышали, ни тем более негосударственный сектор творческих индустрий.

Для государственных и муниципальных учреждений культуры проблема, конечно, прежде всего связана с резким сокращением числа зрителей и посетителей. Именно здесь сформировались внебюджетные доходы этих организаций, за счёт которых финансировалась значительная часть заработной платы, ряд затрат на обеспечение жизнедеятельности учреждений.

За время полного карантина даже наши самые крупные театры, и Большой театр этому конкретный пример, и музеи исчерпали все накопленные ранее внебюджетные ресурсы. Субсидия из бюджета на 2020 год заведомо не покрыла всех необходимых расходов. В текущем году для федеральных учреждений культуры выход найден: их государственные задания сокращены без уменьшения выделения субсидий, а также отложена уплата сбора по налогу на прибыль организаций. Однако на региональном и муниципальном уровнях такие решения приняты не везде, и во многих регионах ситуация действительно близка к критической. Необходимо продлить действие этих мер как минимум на девять месяцев 2021 года и по возможности распространить их на территорию всей страны, всех регионов.

А для отдельных, совсем уж не связанных с оказанием услуг, фундаментальных сфер, таких как сохранение наследия, изучение и представление музейного, библиотечного, архивного фондов, самого процесса создания произведений искусства и культуры, необходимо выработать такие формы государственной поддержки, чтобы они в принципе не зависели от доходов от платной деятельности. Такая практика уже была в период 2010–2012 годов, возможно, стоит вернуться и посмотреть повнимательнее, как это тогда происходило.

В негосударственной сфере ситуация также вызывает обоснованную тревогу. Рынок кинопоказа, наши кинотеатры, признаемся прямо, рухнул просто. Короткая передышка была в сентябре, когда относительно успешно выступил в прокате фильм «Стрельцов», была пара успешных голливудских релизов, но уже в октябре, к сожалению, всё это сменилось резким снижением посещаемости кинотеатров и, разумеется, доходов. Уже сегодня ясно, что по итогам 2020 года доходы кинотеатральной сети сократятся на 60 процентов, в денежном выражении это примерно 35 миллиардов рублей.

Постепенно накапливается задолженность по выплатам производителям фильмов. После весеннего карантина не открылись 15 процентов кинотеатров. К концу нынешнего года эти потери могут составить уже 40 процентов. Таким образом, утрата почти половины сети кинопоказа сделает в свою очередь нерентабельным отечественное кинопроизводство, прокат российских картин не сможет окупить расходы на производство при столь сократившемся количестве экранов. Это особенно обидно, потому что могут пропасть вхолостую огромные и в целом, на мой взгляд, очень успешные усилия по возрождению нашего кинематографа за последние десять лет. Мы достигли результата: 30 процентов стала доля российского кино в 2019 году и на начало 2020-го. Хотелось бы, конечно, это сохранить.

Я хочу очень поблагодарить и Министерство культуры, и Министерство финансов, и лично Дмитрия Николаевича Чернышенко. Сейчас вырабатывается механизм поддержки всей цепочки нашей киноиндустрии, но важно и в дальнейшем держать ситуацию под контролем и анализировать риски, которые, безусловно, есть.

Похожая ситуация сложилась и на рынке театрально-концертных мероприятий, объём которого примерно равен рынку кинотеатрального показа. Общий объём – порядка 45–50 миллиардов рублей в год. В этом секторе, по свидетельству его участников, возобновление деятельности возможно только после полной отмены ограничений на заполняемость залов, поскольку рентабельность мероприятия начинается от 75–80 процентов заполняемости. Но до этих времён неизвестно, когда мы доживём, видимо, тоже какие-то формы поддержки должны быть.

Очевидные трудности испытывает книжная торговля, снижение спроса продолжается. У нас на всю страну осталось около 2 тысяч книжных магазинов. Это, конечно, очень мало для такой читающей страны, как Россия. Невозможность для магазинов принимать новые издания влечёт за собой сокращение объёмов издания книг нарастающей потерей для издательств.

Хотелось бы обратить внимание и на наш цирк. Артисты циркового жанра, особенно номеров с животными, оказались практически без зарплаты, они застряли в тех городах, где их застиг конвейер, и вместе с животными находятся там, иногда даже на кормление животных деньги найти очень сложно. Знаю, что сейчас Министерство культуры и Аппарат Правительства решают эту проблему, возможно, и к Вам обратимся за помощью, может быть, из резервного фонда Президента можно будет как-то… Животные уж точно не виноваты, и их надо кормить.

Ситуацию не хочется драматизировать, и краски сгущать нет необходимости, это спокойная констатация фактов, объективный анализ и взвешенный прогноз рисков. Абсолютно убеждён, что совместными усилиями Правительства, Министерства культуры, соответствующих подразделений Администрации найдём вместе верные и действенные решения.

Сейчас, готовясь к заседанию нашего Совета, мы не раз встречались, тщательно проанализировали возникшие проблемы, подготовили ряд предложений по мерам дополнительной поддержки отдельных видов культурной деятельности, именно тех, кто наиболее уязвим в период борьбы с пандемией. Подготовили проект перечня поручений, будем отрабатывать его, и по итогам нашего заседания, надеемся очень, что Вы поддержите наши инициативы.

Культура сегодня, бесспорно, важнейший элемент самочувствия общества, определяющий его духовное здоровье, ничуть не менее значимое, чем здоровье физическое.

Спасибо большое.

В.Путин: Владимир Ильич, Вы набросали много всяких соображений. Я остановлюсь коротко на некоторых.

По поводу поддержки предприятий проката, проката фильмов. Можно, так же как в других сферах, поддержать именно те предприятия и в том объёме, которые прокатывают именно российские фильмы.

В.Толстой: Безусловно, именно об этом идёт речь.

В.Путин: Хорошо.

Что касается цирка, то я услышал, обязательно обратим на это внимание. Животные, конечно, не виноваты. А летучие мыши тоже ни в чём не виноваты? Ладно, шучу.

Вы как никто другой можете всё это систематизировать и соответствующую записку мне подготовьте, пожалуйста.

В.Толстой: Обязательно, Владимир Владимирович.

В.Путин: Мы обязательно с Правительством подумаем о дополнительных мерах и о возможном продлении льготного периода по тем мерам, которые функционируют, которые есть, и о распространении ряда из них на субъекты Российской Федерации.

Надо всё просто взвесить, посмотреть. Бюджет практически уже свёрстан, тем не менее я понимаю, вопросы очень важные и наверняка ещё будут звучать подобного рода. Пожалуйста, подготовьте соответствующую записку.

Спасибо большое.

В.Толстой: Спасибо большое.

В.Путин: Пожалуйста, Михаил Борисович.

М.Пиотровский: Владимир Владимирович! Дорогие коллеги!

Конституционная поправка, которую внесли члены этого Совета, констатирует уникальное значение отечественной культуры и обязанность государства её поддерживать и защищать, она работает, уже сработала. По существу, финансовая компенсация, которую Правительство выделило учреждениям культуры в связи с потерей доходов, была исполнением этой конституционной обязанности Правительства. И мы надеемся, что дальше будет идти так же.

Поправка эта по своей сути является естественной, она проистекает из тех документов, которые мы здесь делали, создавали в этом Совете. И сейчас следующий этап – это принятие новых правил, инструкций, протоколов, которые обеспечивают осуществление этих принципов. Работает механизм «регуляторной гильотины», учреждения культуры, Союз музеев ИКОМ дали свои предложения, и Министерство культуры внесло только что в Правительство очень важные новые правила хранения музейных экспонатов. Это долгожданный документ, который защищает наши коллекции и их хранителей от всякого бюрократического волюнтаризма.

В Конституции положение культуры определено не внутри государства, это очень важный теоретический момент, не как отрасли, а наравне или выше, как цивилизационного фактора, определяющего целостность, самобытность и суверенность народа и страны. Из этого следует как минимум отказ от отраслевого подхода к законодательству о культуре, учёт во всей цепи нормативных документов и практики государственных органов специфики культурной деятельности. Мы об этом не раз говорили и на наших заседаниях, но теперь у нас есть текст Основного закона. Следствием признания особого статуса культуры являются радикальные изменения подходов к деятельности государственных учреждений культуры и принципов финансирования этой деятельности. Равно как и признание поддержки государством художественного творчества как обязанности государства, а не как проявления его доброй воли.

К сожалению, понятно, что эти позиции у наших коллег из финансово-экономического блока находят не полное понимание. Но это очень важный пункт, и это одно из важнейших достижений нашей новой Конституции.

Конституционная норма не менее важна и для культурного наследия. Из нашей страны происходят идеи защиты этого наследия: Пакт Рериха, Декларация прав культуры Лихачёва и практические дела, которые получили международное признание и утверждают принимать право народов на сохранение культурного наследия над политическими, экономическими, материальными интересами государства и частных лиц, – то, что мы делали после войны; послевоенное восстановление разрушенных памятников истории и культуры, музеев, театров, библиотек стало высшим проявлением такого подхода.

Уникальность нашей культуры и её традиций может в очередной раз послужить и всему миру, который вообще-то на нас очень внимательно смотрит. Перед лицом овладевшей миром новой пандемии – пандемии войн памяти, войн с памятью, войн памятников, войн с памятниками – мы можем предложить свой поучительный опыт, многократный, многосторонний: уничтожение исторической памяти, её возрождение и покаяние за уничтожение. Наша реакция на то, что происходит сейчас в Америке, в Европе и на Востоке, может быть такой: мы это уже проходили, посмотрите на наш опыт. И на наш опыт, и то, что мы делаем сейчас в этой сфере, все смотрят очень внимательно, так же как все очень внимательно смотрят на то, как мы остановим культурный геноцид на Южном Кавказе.

У нас очень большой опыт, и я рад, что то, что мы говорим, вообще-то слышат. Я рад, что нас услышали в вопросе строительства, связанного с культурой. Правительство принимает меры по повышению эффективности расходов на капитальное строительство за счёт бюджетных средств, переводя строительство в сфере культуры под эгиду Министерства строительства. Мы об этом говорили тоже на наших советах, помните, я в Калининграде как-то про это говорил. Это замечательное, это правильное решение.

Но мы не можем допустить уже начинающегося уничтожения уникальной отечественной школы научной реставрации, прекрасной системы подготовки кадров реставрации. Для этого нужно повысить возможности Министерства культуры по контролю, Вы про это уже сказали, за качеством, а не за расходом материалов, рыночными ценами, нерыночными и так далее.

Нужно в каком-то виде, наверное, восстановить Росохранкультуру, может быть, в составе Министерства культуры, возродить упразднённые полномочия сохранившихся ещё реставрационных институций. У них были большие полномочия, сейчас меньше.

Схема очень простая: стройка и реконструкция – Министерство строительства, реконструкция с реставрацией – надзор Министерства культуры, реставрация и госохрана – Министерство культуры. Вот простая схема, тогда она может работать.

Я думаю, что, когда мы говорим о памятниках культуры, нам нужно ещё не забывать о сбережении ландшафтно-культурных зон, таких как, например, Южный берег Крыма.

По поводу Южного берега. Фонд имени Дмитрия Сергеевича Лихачёва представил проект, который прошёл серию положительных общественных и профессиональных обсуждений. Я просил бы Вас включить этот проект в процесс туристического проектирования Крымского полуострова, который сейчас начат по Вашему поручению. Очень большой проект, там могло бы быть и это место.

В общем, культура показала и показывает, что она является надёжным конкурентным преимуществом России и заслуживает защиты государства, причём всякая культура, в том числе и актуальное искусство, которое в последнее время снова стало вызывать почему-то у части публики не очень обоснованную ненависть. Всякая культура хороша.

Спасибо.

В.Путин: Спасибо Вам.

Михаил Борисович, я видел, что Вы активно работали в рамках подготовки поправок Конституции. Конечно, если уж мы внесли определённые изменения, то это должно работать в практическом плане. Я не случайно просил вас всех, уважаемые коллеги, подключиться к той работе, которую проводят депутаты Государственной Думы по имплементации норм Основного закона в текущее законодательство, в законы, которые регулируют конкретную нашу деятельность по различным направлениям и отраслям. И в культуре, конечно, то же самое нужно сделать.

Совершенно конкретные вопросы сейчас прозвучали по возрождению Росохранкультуры, точно совершенно надо подумать. Мы всё время боремся за сокращение аппарата и против раздувания каких-то бюрократических структур. Но если уж Минстрой вобрал в себя все функции строительства, в том числе и в сфере культуры, то, конечно, без всякого сомнения, контроль за этим должна осуществлять профильная организация. Над этим точно мы подумаем. Только, конечно, нужно так, чтобы (вы тоже это знаете) эта бюрократическая структура не была препятствием на пути реализации любого проекта, который связан со строительством в области культуры. Я сейчас не хочу никого ни в чём подозревать или ругать, но вы догадываетесь, что я имею в виду.

Тем не менее предложение, на мой взгляд, абсолютно правильное, и обязательно над этим подумаем. Это касается всех сфер деятельности, которые Вы сейчас затронули, в том числе и природные заповедники, и всё, что с этим связано, включая и Южный берег Крыма.

Спасибо большое.

Пожалуйста, Ямпольская Елена Александровна.

Е.Ямпольская: Уважаемый Владимир Владимирович! Дорогие коллеги!

Считаю, что летом нынешнего года мы все проделали чрезвычайно важную работу, попытавшись ответить себе на вопросы: кто мы, какие мы, чем мы гордимся в прошлом, чего ждём от будущего и от чего не готовы отказаться ни за какие коврижки? Имею в виду изменения в Конституцию, принятые абсолютным большинством голосов. Каждая поправка – конкретный ответ. На все эти вопросы эти изменения дают ответы.

Наши коллеги (Михаил Борисович, Александр Александрович, Денис Леонидович Мацуев) стали инициаторами и авторами замечательной поправки, особенно важной для всех сегодня здесь собравшихся: «Культура в Российской Федерации является уникальным наследием её многонационального народа, культура поддерживается и охраняется государством». Такую декларацию прав культуры в Основном законе страны действительно невозможно переоценить. Абсолютно согласна с коллегами и, конечно, с Вами, Владимир Владимирович, в том, что отныне с этого краеугольного камня должно начинаться возведение всех законодательных норм, так или иначе касающихся нашей культурной сферы.

Культура, как и образование, работает на отложенный результат, но этот задел на будущее важнее сиюминутной статистики. Конечно, имеет значение, сколько зрителей посмотрели фильм или спектакль, но существенно важнее, стали ли они после этого лучше или хуже.

Ещё на совещании с членами Правительства 1 апреля нынешнего года Вы, Владимир Владимирович, обозначили главными задачами в сфере культуры в период пандемии обеспечение расходов учреждений культуры на заработную плату, безопасность и коммунальные услуги. Сегодня коллеги говорили уже об этом, и не буду подробно в это вникать, в то, что бюджетные средства, выделяемые в качестве субсидии на исполнение госзадания, покрывают эти необходимые статьи расходов далеко не в полном объёме.

И как только мы столкнулись с ситуацией, когда публичная деятельность оказалась сначала ограничена, а затем и невозможна, выяснилось, что базовые потребности отрасли нужно покрывать буквально в ручном режиме.

У меня тоже предложение на Ваше рассмотрение, уважаемый Владимир Владимирович. Я предлагаю закрепить в нашем законодательстве иной правовой статус бюджетных и автономных учреждений культуры, при котором сохранение культурных ценностей в библиотеках, музеях, архивах, а также поддержание творческого потенциала в творческих коллективах будет гарантированно обеспечено государством. Причём для тех, кто занимается сохранением наследия, работой с фондами, научной деятельностью, мне кажется, такие изменения нужно ввести раз и навсегда. Они не должны зависеть от так называемой внебюджетки.

Что касается исполнительских искусств, мне кажется, это полгода, совсем в идеальном, сказочном варианте – месяцев девять, и пролонгация, если это будет необходимо. Мы все надеемся, что необходимости не будет и публичная деятельность восстановится.

Потребуются изменения в целый ряд законодательных актов: это и основа законодательства о культуре, и, разумеется, Бюджетный кодекс. Есть варианты решения, мы их уже в Комитете по культуре подготовили. Если наша инициатива будет одобрена, мы, парламентарии, естественно, готовы немедленно и активно включиться в эту работу и достаточно быстро помочь её сделать.

Естественно, существуют, помимо принципиальных изменений, способы локально поддержать те или иные виды деятельности в сфере культуры. Весной нынешнего года мною внесён в Государственную Думу законопроект об отнесении книготорговли к категории социального предпринимательства. Такой закон, будучи принятым, позволил бы местным властям оказывать книжным магазинам ту или иную имущественную и финансовую поддержку. Разумеется, речь идёт только о субъектах малого и среднего бизнеса.

У нас не просто всего-навсего 2 тысячи книжных магазинов. Из них только около тысячи относительно крупных, и, по подсчётам экспертов Российского книжного союза, каждый пятый сейчас балансирует на грани выживания, а всё-таки книжный магазин создаёт вокруг себя особую ауру, он притягивает к себе мыслящих людей. Это своего рода клуб по интересам. И мне кажется, что отнесение книготорговли к категории социального предпринимательства было бы справедливой мерой как минимум.

А ещё позвольте мне напомнить, что книготорговле, а также театру, кинематографу, музеям, библиотекам уже не первый год мешает абсурдная возрастная маркировка произведений литературы и искусства, известная вам хорошо: «0+», «6+», «12+», «16+». Позвольте мне просто наглядно показать, к чему приводит на практике применение 436-фз о защите детей от информации. «Тихий Дон» – «18+». Роман включён в школьную программу, но если его продадут или выдадут ребёнку моложе 18, последует наказание. Астафьев, Шукшин, Гранин – «16+». «Ромео и Джульетта» – «16+», героев два года как не было в живых, а нашим детям нельзя о них даже читать. Библия, Евангелие, Коран – «16+». Ольга Берггольц «Блокада Ленинграда» – «16+». Обратите внимание – это не рекомендации, как было в нашем с вами детстве, это императивы, за нарушение которых предусмотрена административная ответственность.

На телевидении и в интернете возрастная маркировка вообще давно превратилась в профанацию. Пожалуйста, «Приключения Буратино» – «16+», «Аленький цветочек» – «16+», «Крокодил Гена» – «16+», «Малыш и Карлсон» – «16+», меня удивляет, почему не «18+»: мужчина без определённого рода занятий подозрительно дружит с маленьким мальчиком, мне кажется, нужно идти на полный запрет.

Мы с мужем взяли приёмного ребёнка в семью, девочку, и нашей дочке, ей скоро будет годик, я по вечерам читаю Есенина, как мне мама когда-то читала, в том числе Есенина. Так вот я хочу обратить ваше внимание на то, что Есенин в наших книжных магазинах стоит с маркировкой не ниже «16+», а есть и «18+».

Нам удалось принять пока в первом чтении законопроект, который оставляет для произведений литературы и искусства одно-единственное строгое отсечение – «18+». Регламентации для этого отсечения должны быть строгими и ясными, потому что очень многое вредоносное уже запрещено нашими законами в области информации. Наказание за нарушение маркировки «18+» тоже должно быть неотвратимым, а все остальные маркировки, на мой взгляд, должны стать рекомендательными. И я очень надеюсь, что, невзирая на сопротивление большого числа «дремучих охранителей», по Вашему выражению, Владимир Владимирович, нам удастся этот законопроект довести до основного и окончательного чтения.

А пока мы охраняем детей от «Тихого Дона», у нас с вполне щадящей маркировкой выходят такие книги, автор – один американский блогер, цитата из первой: «На долю поляков выпало немало бедствий, изнасилований и убийств: сначала нацистами, затем советскими солдатами». Цитата из второй: «Советы были похлеще нацистов».

Вы, Владимир Владимирович, в своём интервью однажды сказали, что люди, которые не умеют ни читать, ни писать, несут в Европарламенте всякую фигню по поводу одинаковой ответственности Гитлера и Сталина, чушь это собачья. Так вот такую собачью чушь – наглую, бездоказательную, оскорбительную – мы, к сожалению, переводим и публикуем в собственной стране. Первая книга вышла тиражом в 45 тысяч экземпляров, вторая – в 80 тысяч, и обе пользуются популярностью у молодёжи.

Я считаю, что, если редакторам в наших издательствах не хватает ума, совести и брезгливости, чтобы изымать подобные пассажи, им следует помочь законодательно. Мне кажется, у нас есть моральное право ужесточать закон, когда речь идёт об осквернении нашей исторической памяти.

Я считаю, что нужно внести в Закон об увековечивании Победы советского народа в Великой Отечественной войне норму, запрещающую в публичных высказываниях отождествлять цели, решения и действия советского руководства, командования и военнослужащих с целями, решениями и действиями нацистского руководства, командования и военнослужащих во время Второй мировой войны.

Идентичные моральные оценки здесь, на мой взгляд, совершенно, абсолютно неприемлемы. Мы с военными историками начали «разминать» эту тему и ищем сейчас максимально корректную формулировку, чтобы сохранить, естественно, свободу исторической дискуссии в нашей стране, но при этом всё-таки поставить заслон оскорблениям памяти наших дедов и прадедов. Как говорил Лев Николаевич Толстой, «мы заплатили за то, чтоб иметь право просто и прямо смотреть на дело, и мы не уступим этого права».

Спасибо большое за внимание.

В.Путин: Я согласен с Вашими предложениями, нужно аккуратно, конечно, но сделать. Если в некоторых странах за отрицание геноцида армян предусмотрено уголовное наказание, нам сам бог велел, наверное, включать соответствующие механизмы для защиты правды о совсем недавнем прошлом. Это первое.

Второе, что касается конкретных предложений, связанных с возрастной маркировкой, Вы привели примеры. Мы уже не первый раз к этому возвращаемся. Давайте вернёмся ещё раз. Соответствующее поручение по результатам, кстати говоря, сегодняшней нашей встречи, беседы я обязательно сформулирую, в том числе и по этому направлению.

Так же как и отнесение книготорговли к определённым видам деятельности, бизнес-деятельности.

Надеюсь, что всё это будет обобщено в самое ближайшее время и проработано.

Спасибо большое, Елена Александровна.

Е.Ямпольская: Спасибо.

В.Путин: Пожалуйста, Гриценко Владимир Петрович.

В.Гриценко: Уважаемый Владимир Владимирович! Дорогие члены Совета! Я продолжу темы, затронутые моими коллегами.

Тема сохранения наследия не случайно поднимается практически на всех советах по культуре. Острые дискуссии по сохранению наследия проходят на всех общественных площадках, будь то Общероссийский народный фронт, Общественная палата России или общественные советы при министерствах. Архитектурное, археологическое, природно-историческое наследие – по сути, это фундамент, на котором строится современное общество, наша страна.

Не хотелось бы общих фраз. В качестве иллюстрации: реализуя Ваш указ о праздновании 500-летия Тульского кремля и начала строительства Большой засечной черты, Тула (и, что очень важно, целый ряд малых исторических городов региона) превратилась из «столицы ветхости» (это Ваше, Владимир Владимирович, выражение, высказанное на одном из первых визитов в Тулу) в «музейную столицу». Это оценка многих моих коллег, да не обидятся на меня друзья из Москвы и Санкт- Петербурга.

Реализуемый сегодня проект «Музейный квартал» в Туле – это не просто единая локация филиалов Государственного исторического музея, федеральных музеев-заповедников «Ясная Поляна», «Поленово», «Куликово Поле» и других музеев региона. Это изменения в сознании людей, когда захламлённая территория исторического завода и руины архитектурных памятников в центре города превращаются в привлекательное, комфортное, удобное, интересное общественное пространство, куда стремятся не только жители региона, но и тысячи наших сограждан. Для меня как для туляка было важно подчеркнуть эти изменения. И я выбрал для сегодняшней онлайн-встречи Тулу, а не «Куликово Поле», где позитивные изменения произошли ещё четыре года назад.

К сожалению, такая ситуация – исключение, которое, как известно, подтверждает правило. Что мы имеем сегодня? Закону об объектах культурного наследия сегодня не подчиняется, собственно, никто, зато мы обязаны подчиняться пресловутому 44-му закону, Градостроительному кодексу, земельному законодательству, законодательству о государственном контроле и надзоре и так до бесконечности.

Федеральный центр, по сути, сегодня лишён всех полномочий по охране наследия. Необходимые для реальной государственной охраны памятников документы оформлены для менее чем 15 процентов взятых под охрану объектов. Около 120 тысяч выявленных объектов архитектурного, археологического наследия годами и порой уже десятилетиями не обеспечиваются документами, которые необходимы для включения в реестр. Как следствие, происходит массовая гибель памятников: и от времени, и от бесхозности, и от пожаров, и в результате варварских, с элементами «реставрации», понимаете, в кавычках, таких работ. При этом практически вся реставрационная отрасль отдана на милость «невидимой руки» рынка. Нет необходимости уточнять, кто в этой паре главный.

Я не буду приводить конкретные примеры последствий этого. Мои коллеги знают всё это по собственному опыту, а общественность – по громким уголовным делам. Да и Вам, Владимир Владимирович, приходится лично вмешиваться, когда опасность грозит самым знаковым для России объектам: Новодевичьему монастырю, Соловкам, Санкт-Петербургской консерватории.

Чтобы сломать эту чудовищную тенденцию, по нашему мнению, необходимо в первую очередь придать законодательству о культуре и культурному наследию статус самостоятельного раздела с уникальным предметом регулирования, чтобы выше была только Конституция. А затрагивающие вопросы культуры и культурного наследия нормы других законов могли бы применяться только при условии полного соответствия культурному законодательству. Именно это и следует из новых норм нашей Конституции.

Существующее сегодня требование обязательной передачи полномочий в сфере культурного наследия субъектам Российской Федерации, Вы абсолютно правы, должно быть отменено. Статус Научно-методического совета по охране и сохранению культурного наследия народов Российской Федерации необходимо закрепить законодательно. На федеральном уровне (мне кажется, это самое важное) необходим самостоятельный орган государственной охраны культурного наследия. И, конечно же, полностью с Вами согласен – не при Минстрое, даже, наверное, не при Минкультуры, всё-таки в прямом подчинении как минимум Правительству.

Жизненно необходимо воссоздание упразднённых и усиление позиций сохранившихся государственных научно-реставрационных центров. Наука должна вернуться в реставрацию. На рынке реставрационных работ должен быть хоть один государственный игрок, но задающий вектор развития всей отрасли. Ни при каких обстоятельствах требования по сохранению памятника истории и культуры не должны трактоваться как избыточные барьеры для бизнеса. Это действительно барьеры, но не избыточные, а необходимые всему обществу.

Должна осуществляться в масштабах всей страны программа по консервации памятников истории и культуры. Причём средства на эту программу, конечно, не должны подвергаться никаким секвестрам ни при каких обстоятельствах. Настоящая реставрация требует действительно очень большого времени, ещё больше средств, но приостановить разрушение памятника можно было бы уже сегодня. Мы с коллегами убеждены, что только так могут быть воплощены в жизнь наши конституционные нормы, только так можно сохранить нашу историю, уникальность российской цивилизации, душу народа, в конце концов, извините за пафос.

Ещё в самом конце уже от археологов. Владимир Владимирович, нам очень нужно, чтобы Ваше поручение, которое Вы дали на последнем Совете, по созданию на территории России сети специализированных хранилищ и археологического материала, было выполнено. При тех масштабных строительствах, которые предусмотрены национальными целями развития, объём спасательных раскопок вырастает в разы. Без специализированных хранилищ мы просто всё это потеряем.

Надеюсь, что выражу мнение многих членов Совета, предложив, как только позволят условия, проводить советы по культуре в разных регионах нашей страны. Владивосток, Калининград, Липецк и Тула ждут таких событий.

Большое спасибо за внимание.

В.Путин: Владимир Петрович, мне губернатор соответствующую бумагу в своё время направлял. Сколько это хранилище будет стоить? Где-то 300 миллионов примерно?

В.Гриценко: Это хранилище для Художественного музея. То, что мы говорим о хранении массового археологического материала, это где-то порядка 60–70 миллионов за 1,5 тысячи квадратных метров, и это не меньше 2 миллионов единиц хранения. Это серьёзная цифра.

В.Путин: Понятно. Ясно. Хорошо, я вернусь к этому, посмотрю обязательно.

В.Гриценко: Спасибо.

В.Путин: И по реставрации мы уже затрагивали тему, Михаил Борисович об этом говорил, по-моему. Так что я пометил для себя. Спасибо большое.

Пожалуйста, Екатерина Васильевна Мечетина.

Е.Мечетина: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги, добрый день!

Спасибо за предложение поговорить о нашей системе творческого образования.

Вы всегда большое внимание уделяете этой теме, и мы Вам очень благодарны, поскольку каждое Ваше слово, сказанное в защиту нашей системы образования, всегда нам очень помогает в работе.

И действительно, как Вы сказали, в школах сейчас идёт процесс оснащения новыми музыкальными инструментами, в том числе и российского производства, здания ремонтируются. Всё это очень важно и очень здорово.

Но у нас сейчас есть одна главная проблема, которая требует срочного решения, а именно внедрение системы ПФДО, то есть персонифицированного финансирования дополнительного образования детей. По её условиям каждому ребёнку выдаётся именной сертификат, дающий право на получение дополнительного образования. Он имеет конкретную стоимость, в каждом регионе она своя. Сертификат этот выдаётся сроком на один год. В эту систему вовлечена уже большая часть регионов, и список ширится.

Но к детским школам искусств с их полноценными многолетними образовательными предпрофессиональными и общеразвивающими программами этот сертификат неприменим из-за его стоимости и срока действия. Сертификат покрывает стоимость только групповых несложных занятий по типу кружков. На программу с индивидуальными занятиями его никак не хватит. Стоимость сертификата, например, в Калининградской области – 4700 рублей в год, а полноценная предпрофессиональная программа в среднем стоит более 40 тысяч в год. Разница на порядок. Подобные соотношения и в других регионах, то есть совсем никак не стыкуются.

И теперь школы вынуждены приспосабливаться и создавать недорогие, упрощённые программы обучения в ущерб, конечно же, качеству и объёму. В результате опять можно говорить о том, что совершается реформа. Мы в этой ситуации обязаны не спутать досуговые кружки и многолетнее, полноценное художественное образование первой ступени, предполагающее преемственность с последующими уровнями образования. Пусть не все выпускники школ искусств пойдут учиться дальше, но на качестве самого образования это отражаться не должно.

Министерство культуры и Министерство просвещения выпустили совместное письмо, содержавшее рекомендации главам регионов не использовать систему ПФДО в отношении детских школ искусств. Большое им за это спасибо, это было очень важно. Также письмом Министра культуры было указано о недопустимости количественного увеличения краткосрочных программ в ущерб многолетним.

Казалось бы, вопрос исчерпан. Однако, поскольку эти письма носили рекомендательный характер, они никого особо не останавливают, и внедрение системы ПФДО продолжается.

Даже признавая рекомендации федеральных министерств, местные органы управления образованием всё равно требуют внести образовательные программы школ искусств в так называемый навигатор ПФДО якобы не более чем просто для учёта обучающихся. Но, как только школы по настоянию вышестоящих органов регистрируются в таковом навигаторе, они автоматически переходят в ведение системы ПФДО со всеми её правилами.

К тому же по условиям системы ПФДО маловостребованные населением образовательные программы автоматически убираются из списка предлагаемых детям. Так что у программ, например, по обучению игре на оркестровых духовых инструментах или на редких народных инструментах совсем мало шансов на выживание.

Я сейчас приведу выдержку из письма нижегородских педагогов: «Если процесс вовлечения ДШИ в систему ПФДО не пресечь раз и навсегда, то в недалёком будущем Нижегородская область лишится сначала выпускников ДШИ, затем профессиональных кадров в сфере искусства, затем учреждений культуры и искусства среднего и высшего профессионального образования. И наконец, самого института детской школы искусств как основы и фундамента отечественной системы художественного образования, сложившейся к середине XX века и не имеющей аналогов в мировом образовательном пространстве». Это конец цитаты, но аналогичных писем у меня очень много.

Владимир Владимирович, нам нужно раз и навсегда исключить наши школы из этой системы ПФДО, иначе эта система очень скоро их сломает, превратив в кружки. Я понимаю, что разработчики хотели как лучше, но вышло так, что для ДШИ она совсем неприменима, она подходит только для кружково досуговой деятельности.

Мои предложения таковы. Первое – запретить включение ДШИ в систему ПФДО как несоответствующую уставной деятельности и задачам ДШИ. Для этого можно внести изменения в приказ Минпросвещения России под названием «Об утверждении целевой модели региональных систем дополнительного образования детей».

Второе предложение – внести изменения в Федеральный закон об образовании, то есть придать детским школам искусств особый статус как учреждениям дополнительного многолетнего образования в сфере искусств, реализуемого в соответствии с нормативными документами Министерства культуры Российской Федерации. Здесь можно ещё о терминологии поговорить, потому что слово «дополнительное образование» не совсем соответствует, скорее, может быть, «первая ступень образования в сфере искусств».

Мы говорили об этих проблемах на разных площадках: в Государственной Думе, в Общественной палате, которая по итогам выпустила рекомендации Правительству, где было сказано: установить запрет или ограничения на распространение системы ПФДО на дополнительные предпрофессиональные программы в области искусств. Я добавлю: и на общеразвивающие тоже.

И сейчас ещё буквально пару слов о среднем и высшем звене образования. В среднем звене есть проблема под названием «конкурс аттестатов», а именно: сейчас при проведении вступительных экзаменов по закону за творческое испытание нельзя выставлять баллы, только «зачёт» или «незачёт». И в случае, если число абитуриентов превышает количество бюджетных мест, учебное заведение обязано учитывать только средний балл аттестата об общем образовании. Таким образом, поступают не наиболее талантливые, лучшие по специальности, а те, кто в школе по всем предметам хорошо учился. А должно быть всё наоборот, нужны оценки именно творческих испытаний, а общий аттестат уже «зачёт» или «незачёт».

В высшем же образовании сохраняется тенденция сокращать количество мест в вузах Министерства культуры и увеличивать места приёма на те же специальности в непрофильные вузы. То есть университеты объявляют приём на специальность, например, «музыкальное исполнительское искусство», в то время как в этом же городе есть консерватория или институт искусств. В прошлом учебном году цифры приёма в вузы Минкультуры сократились на 1397 мест, а ведь творческим вузам надо формировать учебно исполнительские коллективы, оркестр, хор – это же базовая практика студентов. И конечно, уровень абитуриентов в непрофильных вузах несравним с творческими вузами с огромным опытом и традициями. Это тоже требуется исправить и привести в соответствие с логикой.

Владимир Владимирович, большое спасибо, что Вы дали мне возможность высказаться. Эти темы очень наболевшие, я прошу Вас уделить им внимание.

Спасибо огромное.

В.Путин: Всё, что Вы сказали, я считаю чрезвычайно важным.

У меня к Вам просьба: Вы возьмите свой конспектик, запечатайте, пожалуйста, в конверт, прямо в Администрацию пришлите. У нас на связи Кириенко Сергей Владиленович и Владимир Ильич Толстой: сделайте так, чтобы это до меня дошло.

И хочу спросить Ольгу Борисовну. Я же говорил, что нельзя превращать наши школы искусств, прежде всего, конечно, музыкальные школы, это вообще наше культурное наследие, нельзя превращать их в кружки при доме пионеров. Мы так и не остановили этот процесс? Я ещё прежнему министру об этом говорил.

О.Любимова: Безусловно, мы вместе отрабатываем эту историю, Владимир Владимирович, и, конечно, понимаем её необходимость, абсолютно справедливо, в том числе с Екатериной Васильевной не раз об этом говорили. Как она упоминала, мы отдельно прорабатываем это с регионами. Конечно, пока мы прекрасно понимаем, что регионам тяжело, и музыкальное образование действительно дорогостоящее, тем не менее мы работаем вместе с Министерством просвещения и нашли понимание. Мы отдельно встречались вместе с Сергеем Сергеевичем Кравцовым, с нашими преподавателями, объясняли, что это фактически сейчас одна из важнейших для нас проблем. Будем и дальше следить и контролировать, чтобы всё таки наша система образования в детских школах искусств и традиции оставались такими же, какими и были, какими и созданы специально.

В.Путин: Сейчас же сказала Екатерина Васильевна: если всё причесать под одну гребёнку, так они исчезнут просто, у нас не будет той питательной среды, откуда возникают наши замечательные музыканты и художники. Откуда это всё возьмется? Это было создано ещё в советские времена, и это то, чем мы можем гордиться.

Это создаёт, повторяю ещё раз, питательную среду. Это не только десятилетки при консерваториях, а музыкальные школы в широком смысле этого слова, они же по всей стране, огромная сеть была создана. Зачем же мы их уничтожаем?

Если дальше будет всё происходить, о чём Екатерина Васильевна сказала, они исчезнут просто. Беда, это просто реальная беда будет. То, что в спокойном режиме создавалось десятилетиями, будет просто уничтожено, и всё.

Я Вас прошу внимательно на это посмотреть и мне доложить предложения. Поговорите со специалистами. Екатерина Васильевна не первый человек, который мне об этом говорит.

О.Любимова: Обязательно доложим, Владимир Владимирович.

В.Путин: Спасибо.

Валентина Юрьевна Музычук, пожалуйста.

В.Музычук: Добрый вечер, дорогие коллеги! Добрый вечер, Владимир Владимирович!

Спасибо большое за возможность выступить.

Я хотела бы ещё раз всё таки вернуться к ситуации с коронавирусом, которая обнажила острые проблемы, связанные с масштабными сокращениями в социально значимых отраслях в рамках проводимой бюджетной реформы.

Эта огульная оптимизация – нехорошее слово – в здравоохранении привела к нехватке коечных мест. Так вот ровно такая же оптимизация сейчас происходит в сфере культуры. Просто она не проявилась с той же самой остротой, с какой она проявилась в здравоохранении. Да, здесь негативные последствия не связаны с физическим здоровьем людей, но они напрямую отражаются на депрессивном настроении в обществе и ухудшении нравственного климата в нашей стране.

С начала бюджетной реформы в России у нас сократилось количество культурно-досуговых учреждений на 13 тысяч единиц, это почти треть; общедоступных библиотек – на 12 тысяч единиц, это почти четверть; детских школ искусств – на тысячу, это пятая часть, при той же численности населения.

С 2018 года у нас инициирован новый «крестовый поход» на культуру. Речь идёт о новой волне сокращений, связанных с так называемой реализацией плана оптимизации бюджетных расходов субъектов Российской Федерации. В методических рекомендациях Минфина регионам настойчиво предлагается несколько вариантов сокращения сети и сокращения численности занятых в сфере культуры. Первый вариант: присоединение мелких учреждений к крупным в виде структурных подразделений. Это значит, что без сохранения юрлица. То есть учреждения лишаются своей финансово-хозяйственной самостоятельности. Доходит до того, что месяцами приходится ждать оплаты «коммуналки» от головной организации.

Следующее – объединение разноплановых учреждений культуры. Владимир Владимирович, сливают, допустим, театр, клуб, цирк в один флакон. Что в этом плохого? Меняется профиль учреждения. То есть явно, что какие-то виды деятельности отступают на второй план. В качестве примера можно привести уничтожение в регионах специализированных библиотек для слепых. Их присоединяют к научным библиотекам, где они просто теряют свой функционал и постепенно сводятся на нет.

Третий момент связан с переводом на централизованные бухгалтерии. Учреждения лишаются своих собственных бухгалтерских служб. То есть увеличивается срок согласования документов, за ошибки централизованной бухгалтерии отвечает директор и так далее. Самое главное, что ведь подобные объединения, укрупнения у нас уже были в советский период, в 70-е годы в РСФСР. Эксперимент потерпел фиаско, потому что созданные конструкции были неповоротливы с управленческой точки зрения, но мы заново изобретаем велосипед.

Эта ситуация с тотальной оптимизацией свидетельствует об ошибочных установках при реализации бюджетной реформы в сфере культуры. И поэтому хочется развеять несколько мифов.

Миф первый: в культуре много бюджетных средств.

Владимир Владимирович, действительно, в последние годы финансирование культуры растёт. По итогам 2019 года это 590 миллиардов рублей, с учётом межбюджетных трансфертов это 600 миллиардов. Но если мы посмотрим консолидированный бюджет культуры в расчёте на душу населения – это всего четыре тысячи рублей в расчёте на одного жителя. Понимаете, если мы сравним это даже с минимальными показателями европейских стран, это в три-четыре раза ниже.

Причём не следует судить о финансировании учреждений культуры по Эрмитажу или Большому театру. У нас, в России, только пять процентов федеральных учреждений культуры, десять – региональных, а 85 процентов – это муниципальные учреждения культуры. Это не только театры и музеи, это 37 тысяч библиотек, это 42 тысячи клубов, это почти пять тысяч детских школ искусств. Это то самое низовое звено культуры, как Вы правильно сказали, которое создаёт эту питательную среду. Но в регионах, во многих регионах, это звено финансируется по остаточному принципу.

Второй миф: в культуре неэффективный госсектор и низкая производительность труда.

Владимир Владимирович, как считается производительность труда в сфере культуры? По методике Минфина это соотношение количества посетителей к численности работников. То есть если мы хотим повысить производительность труда в терминах Минфина, то это значит, мы должны просто сократить численность работников культуры.

С 2012 года у нас численность работников в сфере культуры сократилась на 145 тысяч человек. Это 17 процентов с 2012 года. Я имею в виду те учреждения культуры, которые находятся в ведении Минкультуры России. И это притом, что в России вообще соотношение численности работников культуры к количеству занятых в экономике очень низкое – всего один процент, то есть один из ста выбирает профессию в сфере культуры.

Миф третий: сфера культуры привлекательна для бизнеса и способна аккумулировать огромные благотворительные пожертвования.

Владимир Владимирович, для бизнеса главное – вложить свои средства в те сектора экономики, которые приносят повышенную отдачу на вложенный капитал. С этой точки зрения культура никогда не была и не будет благоприятна и интересна бизнесу.

Если же говорить о благотворительности, то здесь нужны три кита, она работает в связке: прежде всего прогрессивная шкала налогообложения, развитый малый бизнес – это та самая капиллярная система экономики, которая питает в том числе и благотворительные потоки, и высокий уровень жизни основной массы населения. К сожалению, в существующих условиях для отечественной сферы культуры нет альтернативы государственному финансированию.

Миф четвёртый: государственные и муниципальные учреждения культуры оказывают государственные услуги и создаются для реализации – Владимир Владимирович, я прямо читаю эту бюрократическую формулировку – «функций учредителя или выполнения задач, стоящих перед учредителем». Получается, что Малый театр создаётся не для выполнения культурной миссии, а для выполнения задач, стоящих перед учредителем, то есть Минкультуры. То есть если Министерство культуры – Ольга Борисовна, это просто как пример – не может сыграть «Недоросль» или ещё какой‑нибудь спектакль, то оно создаёт Малый театр, и, собственно говоря, для этого он и создаётся.

Понимаете, в сфере культуры как таковых государственных услуг нет. Если мы меняем паспорт, если мы регистрируем сделки с недвижимостью, это действительно государственные услуги, которые по определённому стандарту, однотипные услуги должны действительно реализовываться в разных уголках нашей страны. Но у нас нет таких однотипных стандартных услуг в сфере культуры! Поэтому, конечно, получается перегиб, потому что в регионах закон об оказании государственных муниципальных услуг превалирует над основным отраслевым законодательством в сфере культуры.

Мифов ещё много, но я последний назову: чем больше доходов учреждение культуры зарабатывает и чем больше потребителей привлечёт, тем оно эффективнее. То есть у нас абсолютно количественный подход, бизнес‑подход. Но ситуация с коронавирусом показала, что этот бизнес‑подход не работает. А то, что сейчас у нас учреждения культуры лишились посетителей, это не значит, что они не работают или неэффективно работают. Речь идёт о том, что в культуре много видов деятельности, и Елена Александровна об этом сказала, которые на самом деле вообще не связаны с количественным подходом. Речь идёт о научных исследованиях, о сохранении культурного наследия и так далее.

То есть что получилось? Де‑юре декларируется необходимость эффективного использования бюджетных средств, это очень важно на самом деле. Но де‑факто во многом получается, что всё сводится к оптимизации, унификации, коммерциализации учреждений культуры и сокращению численности работников культуры. То есть в погоне за мнимой экономической эффективностью напрочь забыли о социальной эффективности.

Владимир Владимирович, что очень нужно, в чём нужная Ваша поддержка? Прежде всего ввести мораторий на оптимизацию сети и численности занятых в сфере культуры на региональном и муниципальном уровнях. Вывести сферу культуры из сегмента оказания государственных муниципальных услуг. И предусмотреть особую организационно‑правовую форму для учреждений культуры, которая бы отражала социальную значимость, адекватную систему финансирования, то есть то, о чём мы говорим, – специфику сферы культуры.

Очень нужна Ваша поддержка, Владимир Владимирович, потому что если её не будет, то нам не удастся преодолеть сопротивление Минфина и Комитета по бюджетной политике Госдумы.

С надеждой на понимание, спасибо.

В.Путин: Спасибо большое, Валентина Юрьевна.

Действительно, очень много Вы затронули тем практического свойства, практического значения. Я бы только хотел отметить некоторые вещи, которые, безусловно, являются дискуссионными.

Вы начали с того, что оптимизация коек привела к недостатку коек в период пандемии. Вы со мной согласитесь, Вы же работаете в Институте экономики: содержать инфекционные койки, когда нет пандемии, просто так, пустыми, бессмысленно. А способность мобилизовать необходимые ресурсы Россия продемонстрировала так, как никакое, наверное, другое государство в мире. Никто так эффективно и быстро не смог мобилизовать нужное количество коек, причём не только для людей, которые болеют в тяжёлой форме COVID, но и для больных с лёгкой и средней тяжестью. Такого в мире вообще нигде нет. Смотрите, что в Великобритании происходит: там с лёгкой формой вообще даже в больницу‑то не принимают.

Но здесь есть проблема, безусловно: оптимизация оптимизации рознь. Мне на «Прямой линии» многократно люди говорили: соптимизировали в некоторых местах так, что за 100 километров нужно ехать за элементарной медицинской помощью. Здесь Вы, безусловно, правы.

Теперь по поводу сливания мелких учреждений с более крупными. Да, это так же, как и в первом случае, в случае со здравоохранением, нужно внимательно смотреть. Благими пожеланиями, как известно, вымощена дорога в ад. Надо просто смотреть. Понятно, что иногда и лучше, когда единая бухгалтерия работает, меньше всякого неэффективного персонала.

В.Музычук: Смотря где.

В.Путин: Да, надо посмотреть, как это всё на практике происходит, я обязательно к этому вернусь.

Согласен с теми моментами, на которые Вы указали в качестве мифов. Вы сказали, что в сфере культуры нет госуслуг, но также мне говорят и в сфере здравоохранения, что нет госуслуг. Вы понимаете, это бюрократический язык, он не всегда воспринимается нормально даже специалистами, не то что людьми, далёкими от работы в той или иной отрасли. Если уж что‑то написано, как говорили известные авторы, суконным языком плаката, в данном случае суконным языком бюрократического письма, то это по содержанию должно быть не только удобоваримо, но и эффективно. Но не всегда, видимо, это получается. Я обязательно на это посмотрю.

Но здесь есть тонкая вещь: если нет вообще госуслуг, то тогда не может быть и госзадания, и тогда государственные деньги можно направить на что угодно.

В.Музычук: Почему? На программу развития учреждения.

В.Путин: Программа развития сама по себе ничего не стоит, если она не наполнена конкретным содержанием.

В.Музычук: Конечно.

В.Путин: Я понимаю, о чём Вы говорите, и я внутренне с Вами согласен, но это такая тонкая вещь, которую нужно, безусловно, настроить нужным образом.

Поверьте, я всё записал, Валентина Юрьевна, пометил.

В.Музычук: Спасибо большое.

Владимир Владимирович, «убить дракона» можете только Вы.

Спасибо.

В.Путин: Хорошо. Давайте мы вместе будем его «лечить», он нам ещё пригодится, и «дракон» тоже пригодится. Но повторяю ещё раз: мне вопросы, которые Вы подняли, представляются важными, интересными и требующими, безусловно, профессионального подхода.

Спасибо большое.

Пожалуйста, Карен Георгиевич, прошу Вас.

К.Шахназаров: Добрый вечер, Владимир Владимирович! Добрый вечер, друзья!

Во-первых, несколько слов доложу Вам о ситуации с «Мосфильмом». В принципе, у нас дела обстоят неплохо, хотя, конечно, карантин, особенно этот период – два месяца, нанес нам некоторый ущерб. Порядка 150 миллионов рублей мы потеряли, но, в общем, сейчас, надо сказать, довольно быстро восстановились и вышли на докарантинные показатели, достаточно стабильная ситуация у нас.

Более того, строительство, которое в своё время, если помните, Вы благословили – тогда я обращался к Вам с предложением по развитию «Мосфильма», – так вот оно не останавливается, весьма активно развивается. Мы уже запустили первую очередь: это большой павильон и дом для хранения костюма и реквизита. Сейчас вовсю строится уже, я думаю, под крышу к концу года будет поставлен киноконцертный комплекс и ещё один большой павильон. Так что, в общем, вполне.

Большая благодарность, кстати, Андрею Рэмовичу Белоусову, который в своё время очень активно помогал этому проекту. Проект небюджетный. На мой взгляд, вполне успешно развивается.

Единственная просьба: Вы знаете, что мы как унитарное предприятие обязаны перечислять в федеральный бюджет часть чистой прибыли, то есть прибыли уже после уплаты налогов. То есть уплачиваем все налоги, все платежи и с прибыли ещё платим порядка 50 процентов. В том году по Вашему поручению, кстати, Правительство Российской Федерации уменьшило нам эту долю за 2019 год. В 2020 году, учитывая всю ситуацию, которая сложилась и для нас, и в кино, мы, конечно, просили бы тоже повторить это. Это было бы поддержкой, учитывая, что мы не получаем никаких бюджетных средств и льгот никаких нет. Поэтому, если возможно, просил бы поддержать это. Это касается студии.

Что бы мне ещё хотелось сказать – в продолжение того, что Елена Ямпольская говорила? Вы знаете, несколько лет назад, на мой взгляд, очень хорошая инициатива была Министерства культуры, которое предложило показывать в школах классические фильмы, наши национальные фильмы. Понятно, что речь идёт о советском кино, поскольку, собственно, классическое кино у нас на сегодняшний день пока только советское. Но не вижу в этом проблемы, поскольку до сих пор советское кино продолжает формировать мировоззрение россиян и, на мой взгляд, остаётся важной частью воспитания нашей молодёжи, учитывая, что, конечно, с Запада идёт большой пресс в этом смысле.

Вы понимаете, это была рекомендация. Даже Минкульт тогда разработал [перечень из] ста фильмов. На мой взгляд, можно больше, как минимум можно сто пятьдесят. Но поскольку это факультативно, то, как Вы понимаете, это всё‑таки очень выборочно работает.

Я предложил бы всё‑таки ввести это в обязательную школьную программу, тем более такие программы по изучению национального кино введены уже во многих странах. Мне кажется, что это было бы правильно. Это не займёт много времени: раз в неделю два часа. Не надо никаких лекций, надо просто показывать кино. Я абсолютно уверен, что наши дети поймут и «Балладу о солдате», и «Обыкновенный фашизм», и десятки других замечательных картин, которые были сняты у нас. А учитывая, что советское кино в этом смысле – удивительное кино: в нём нет сцен насилия, в нём нет секса, что, в общем, может быть, тоже важно, – то его можно вообще со второго класса показывать.

Поэтому, мне казалось бы, это была бы весьма существенная поддержка по воспитанию нашей молодёжи, о необходимости которого мы так много говорим. Мне кажется, это было бы правильно. Поэтому, если возможно, предлагаю рассмотреть, во всяком случае, такую возможность.

И последнее, о чём хочу сказать: я категорически поддерживаю инициативу Министерства культуры, Владимир Ильич Толстой говорил, о поддержке кинотеатров. Думаю, что это принципиальная вещь. Действительно, если мы потеряем кинотеатры, то, конечно, потом будет очень трудно восстанавливать весь кинематограф, а он сегодня ключевой, поэтому я согласен с этой идеей. Но абсолютно однозначно это должно быть увязано с показом российского кино.

Вот такие предложения, Владимир Владимирович.

Спасибо за внимание.

В.Путин: Спасибо большое, Карен Георгиевич.

По поводу выплаты из прибыли переговорю обязательно с Правительством, с Минфином.

Что касается показа наших, отечественных фильмов в школах – очень хорошая идея, тоже с коллегами обязательно обсудим. Благодарю Вас.

Наталия Дмитриевна, пожалуйста.

Н.Солженицына: Уважаемый Владимир Владимирович! Дорогие друзья!

Хотела бы сказать несколько слов о состоянии книжного дела, для России в высшей степени важного.

Сейчас в России фактически нет общих нормативов для комплектования библиотечных фондов. Есть только некоторые регионы, где в год докупаются книги от одного до трёх процентов от общего фонда, но это передовики, такие как Липецк, Казань, Москва.

Замечу, что в СССР был стандарт для публичных библиотек: 10 процентов замены фонда ежегодно. А сейчас во многих регионах на комплектование библиотечных фондов вообще не выделяются средства, и это касается большинства библиотек России. А там, где есть статья на комплектование, она не защищена, то есть библиотеки могут использовать эти деньги и на другие цели, и понятно, что таких целей, вполне оправданных целей, у каждой библиотеки много.

Очень хорошая идея – национальная электронная библиотека, но эта библиотека не может полностью заменить бумажную книгу с научными комментариями, бумажную книгу с иллюстрациями, не говоря уже о том, что не во всяком месте нашей страны доступна электронная библиотека.

Хорошо было бы как‑то поощрить региональные власти на введение статьи о комплектовании библиотек, а там, где статья уже есть, законодательно защитить её и следить за реальным выполнением.

И много раз озвученная беда, в том числе частично сегодня, – это тендерная система закупки книг, пресловутый 44‑й закон, что нередко приводит к тому, что в библиотеку поступает макулатура вместо качественных изданий.

Книжные магазины. Действительно, их в России очень мало: в четыре–семь раз меньше, чем в среднем в европейских странах. Например, в Париже в пределах окружной дороги, где живут два миллиона двести тысяч человек, 700 книжных магазинов, а в 13‑миллионой Москве – около двухсот. Но есть и такие районные центры, где книжного [магазина] вообще нет, просто нет. И ещё последний кризис, конечно, закрыл многие магазины, и не только маленькие, но и сетевые.

Но человек, разлучённый с книгой, дичает. И, как уже говорилось сегодня, книжный магазин – это не просто бизнес, это и социально, и культурно значимые предприятия.

Что можно было бы сделать? Первое, что приходит в голову, – это льготная аренда помещения у государства или налоговые льготы для собственников, которые сдают помещения книжным магазинам. Это могло бы сильно помочь поддержке магазинов и открытию новых, что абсолютно необходимо для России.

Хотела бы сказать о малых и средних издательствах. Именно маленькие издательства находят новых авторов, растят, раскручивают их, открывают новые темы, которые позже становятся актуальными, нужными и популярными. Именно небольшие издательства составляют бóльшую часть «экологической системы» издательского мира, и сейчас им очень трудно.

Поддержать их можно, понятно, увеличив количество государственных грантов на подготовку научных изданий, интеллектуальных, гуманитарных, вообще важных книг для культуры страны. Может быть, Фонд президентских грантов для НКО, который уже показал свою полезность и эффективность, мог бы добавить какой‑то отдельный конкурс для поддержки небольших издательств. Хотя, конечно, эти издательства не являются некоммерческими, но ведь по справедливости их иначе как горе‑коммерческими не назовешь. А ещё лучше было бы создать отдельный подобный фонд для малых и средних издательств.

Небольшой, но действенной мерой было бы введение специального тарифа для отправки книг «Почтой России». Это облегчило бы доступ к книгам для людей в отдалённых регионах, одновременно поддержало бы маленькие издательства и магазины.

Вообще, у «гигантов» и «малышей» очень разные проблемы. Разная жизнь и разные проблемы. Но без маленьких, иногда крохотных – по четыре–шесть книг в год – издательств не только книжный мир, но и культурный мир страны в целом серьезно оскудеет. Я убеждена, что Россия просто не может себе этого позволить, потому что культурное богатство – это реальный источник силы наряду с материальными источниками, особенно в том оскаленном мире, в каком человечество себя обнаружило к концу первой четверти идущего века.

Чтобы перейти от слов к делу, поскольку есть много разных возможностей и предложений, чтобы наметить разумные, а главное – выполнимые меры, мне кажется, было бы полезно создать при Совете по культуре рабочую группу из профессионалов, которые работают в отрасли.

Благодарю за внимание и время.

В.Путин: Спасибо, Наталия Дмитриевна.

Что касается 44‑го закона: он, конечно, универсальный, но применительно к книгам, к закупкам книг – это удивительно, уже столько раз мы возвращаемся к нему. Я попрошу Администрацию Президента вместе с Правительством продумать. Но это просто ни в какие ворота не лезет.

Сложнее с льготной арендой. Я понимаю, что это самая, может быть, эффективная мера поддержки, но в аренду, как правило, помещение сдают муниципалитеты, даже не федеральные и даже не региональные [органы власти].

Н.Солженицына: Владимир Владимирович, но большинство небольших книжных магазинов арендуют не у государства, а у собственников. И если собственникам льготы дать, то уже будет большой эффект.

В.Путин: Выкупить и отдать им? Это непростой вопрос.

Н.Солженицына: Они уже имеют здания и сдают первый этаж, две комнаты.

В.Путин: Я понимаю. Это или муниципалитеты всё‑таки, или частные собственники каких‑то помещений, которые сдают в аренду. Непростая история, давайте подумаем, ещё раз вместе вернёмся к этому.

Поддержка малых издательств – с помощью грантов наверное, можно. Конечно, Вы правы, с помощью грантов надо их поддерживать. У нас такой опыт есть, опыт хороший, но не по малым издательствам, а грантовой поддержки.

Сергей Владиленович, подумайте, пожалуйста, на этот счёт и потом мне доложите предложения.

С.Кириенко: Да, Владимир Владимирович, я всё слышу, сделаем.

В.Путин: Спасибо большое, благодарю Вас.

Спасибо, Наталия Дмитриевна.

Дальше у меня список коллег, которые в обычном режиме, когда мы встречаемся очно, просто записочки пишут и подают, а сейчас заранее записались, я по списку пойду, который у меня есть.

Евгений Германович Водолазкин, прошу Вас.

Е.Водолазкин: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемый Владимир Ильич! Уважаемые коллеги!

Я абсолютно согласен с тем, что сказала Наталия Дмитриевна, и попробую просто на полях ею написанного обозначить ещё некоторые проблемы и пути их решения.

Писатель–издатель–книготорговец – цепочка, по которой книга приходит к читателю. Писательство в нашей стране до сих пор не имеет чёткой законодательной базы: является ли оно профессией? Да, это не служба, а служение, но такой ответ очень размытый и не проясняет вопрос об источниках доходов.

Между тем писатели, те авторы, которые пишут серьёзные, хорошие некоммерческие книги, – они, как правило, гонорарами не зарабатывают, они работают ещё где‑то. Пишут они для души, а работают для заработка где‑то ещё. Правда, часто бывает, что они работают в таких местах, как библиотеки, школы, и выясняется, что там они тоже работают для души.

И вторая проблемная точка – это издатели. За время вынужденного карантина издательства потеряли значительную часть своего дохода. Книги не раскупались, а значит, и магазинами не заказывались. Уже сейчас на 20 процентов сокращён выпуск книг, и потери отрасли по итогам года составят не менее 20 миллиардов рублей.

Третьим звеном цепочки является книготорговля. Размеры арендной платы – то, о чём шла речь сейчас, – зачастую очень велики, и за аренду в конечном счёте платит читатель.

Коротко скажу о мерах, которые можно было бы принять.

Первое – писатели. В той ситуации с писательскими доходами, которую мы имеем, было бы, я думаю, полезно учредить на конкурсной основе ряд писательских стипендий, прежде всего для молодых литераторов, им тяжелее всех. Роль стипендий в определённом смысле выполняют четыре крупнейшие литературные премии. Число их хорошо бы увеличить.

Существуют и другие способы поддержки. Так, библиотеками ряда скандинавских стран составляются рейтинги востребованности современных авторов. Государства премируют писателей в соответствии с этими рейтингами.

Ещё о зарубежье: очень важно знакомить его с современной русской литературой. У нас есть очень удачный опыт – созданный Роспечатью Институт перевода, помогающий иностранным издателям переводить и печатать русские книги. Убеждён, что эту деятельность нужно расширять, ведь, выражаясь в современном духе, русская литература – традиционный предмет нашего экспорта.

Дальше – издатели. В связи с пандемией издательствам была оказана существенная помощь, но ею нельзя ограничиваться. Поддержкой для издательств может стать программа по обновлению фондов библиотек, в том числе сельских, и адресное финансирование закупки издаваемых книг.

Но не менее важным было бы проведение социальных рекламных кампаний по продвижению чтения и бесплатное размещение рекламы в средствах массовой информации.

Было бы в высшей степени полезным развивать сеть книжных ярмарок, на которых издатели имеют возможность торговать без посредников, причём не только в столицах, но прежде всего в провинции.

Третье и последнее – книготорговля. Да, арендная плата устанавливается обычно местными властями, и здесь нужно думать, как действовать. В некоторых городах уже есть практика резкого уменьшения арендной платы. Хорошо бы сделать эту практику всероссийской. По большому счёту, книгу нужно было бы перевести в разряд предметов первой необходимости со всеми сопутствующими этому статусу льготами.

Дмитрий Сергеевич Лихачёв, под чьим руководством я имел счастье работать много лет, неизменно подчёркивал литературоцентричность русской культуры. В разные эпохи литература была разная, но главные вопросы, будь то философия, история или богопознание, ставила у нас именно она. Сейчас ей необходима поддержка.

Спасибо за внимание.

В.Путин: Спасибо большое, Евгений Германович.

По поводу библиотек и Наталия Дмитриевна говорила, по поводу обновления фондов.

Что касается рекламы самого чтения как такового, развития книжных ярмарок, они у нас тоже проводятся и в Москве, и в других регионах, это абсолютно точно. По рекламе нужно подумать.

И учреждение писательских премий. В принципе это тоже у нас практикуется, посмотрим повнимательнее, как это можно всё расширить и придать более значимый и ощутимый масштаб.

Рейтинги востребованности – это нам надо просто проработать, надо посмотреть. И потом, исходя из этих рейтингов, нужно понять, что с этим дальше делать. Сейчас не буду вдаваться, сразу мысли роятся, очень много здесь возникает всяких мыслей, потому что рейтинг востребованности не всегда – ведь Вы со мной согласитесь – отвечает качеству, это чисто рыночные категории уже могут появиться. Тем не менее над этим нужно подумать, я согласен с Вами. Спасибо за саму идею.

Я буду дальше читать по мере того, как поступали заявки на выступления.

Калягин Александр Александрович, пожалуйста.

А.Калягин: Спасибо.

Дорогой Владимир Владимирович!

Конечно, я ещё раз хочу сказать Вам большое спасибо за Год театра, который прошел в 2019 году, потому что, если бы отложили, если бы не состоялся – без полных зрительных залов такой праздник невозможен. Этот праздник останется и в истории страны, и в истории российского театра, безусловно. Спасибо Вам огромное. Конечно, я благодарю, имея возможность, и Правительство, и Министерство культуры, и руководителей всех регионов – всех, кто участвовал в этом празднике.

Чтобы не повторяться, я хочу поддержать выступивших до меня, тем более о многом из сказанного мне уже приходилось говорить неоднократно.

Буквально в двух словах, если можно: надо как можно быстрее оказать реальную поддержку негосударственным театрам. Они существуют только на то, что они сами зарабатывают. Не их вина, что долгое время они были лишены возможности играть спектакли. Сейчас они просто на грани закрытия. Если их не станет, театральная жизнь России сильно обеднеет. Я знаю, что Министерство культуры подготовило предложения по их поддержке. Очень нужно, чтобы Минфин и Правительство рассмотрели как можно быстрее и поддержали.

Сегодня Валентина Юрьевна говорила об оптимизации. Если хотите, я в качестве абсурда приведу один пример из оптимизации. В Якутии есть город Мирный – вечная мерзлота, и в этом городе Мирном с населением 35 тысяч человек работает театр – население всего 35 тысяч, – хороший театр с интересным режиссёром. Театр участвует в театральных фестивалях, получает награды, премии. И вдруг принимается решение в рамках так называемой оптимизации о поглощении этого мирнинского, то есть [из] города Мирный, театра Русским драматическим театром имени Пушкина, который находится в Якутске. От Мирного до Якутска – более тысячи километров. Представьте себе расстояние в тысячу километров.

Зачем, почему? Уже хотя бы это должно было остановить оптимизаторов. Но ещё важнее, что эти театры ни в чём не объединены, их творчески ничто не объединяет: ни общих художественных идей, ни общих устремлений. В результате может исчезнуть творческий коллектив, и город может лишиться своего театра. Финансовой выгоды при этом не будет никакой.

Можете себе представить: за тысячу километров едет директор подписать бумажку, там остаётся на день-два, обратно едет ещё сутки.

Мне кажется, не только Якутия, вообще страна должна гордиться тем, что в таких небольших городах работают театры. Это даёт какое‑то совершенно другое самоощущение жителям города. Они не чувствуют себя на краю земли, потому что у них есть свой театр.

Простите мне, конечно, мою эмоциональность, но иногда… Я понимаю, что регионы сами принимают решение, самостоятельно, но до принятия решения можно было бы посоветоваться хотя бы со специалистами, с сообществом и так далее.

Вообще, начали сегодня за здравие такое хорошее, а я ещё хочу за здравие сказать: я хочу сказать особо о Москве. Несмотря на то что Владимир Георгиевич Урин говорил – все эти проблемы есть, несмотря на то что театры пока работают с неполными залами, с неполными сборами, все получают зарплату, это в Москве. Бюджетные деньги поступают в полном объёме – это первое.

Пенсионеры, имеющие почётные звания «Заслуженный артист», «Народный артист», получают уже третий год дополнительно к пенсиям 30 тысяч рублей ежемесячно. И во время карантина все выплаты не прекращались. Это как пример, который может и для других регионов что‑то значить.

И последнее, уже коротко скажу. Хочу обратиться к Вам, уважаемый Владимир Владимирович, вот с чем: в 2023 году, через два с половиной года, исполняется 200 лет со дня рождения великого русского драматурга, театрального деятеля Александра Николаевича Островского. Без преувеличения я могу сказать, что в стране нет ни одного театра, афишу которого не украшало бы имя Островского. Поэтому я прошу Вас, Владимир Владимирович, очень прошу издать указ о праздновании 200‑летия Островского, поручить Правительству образовать организационный комитет и подготовить соответствующий план мероприятий. Я подготовил письменное обращение и готов Вам его направить. Поддержите, пожалуйста, Владимир Владимирович.

Ещё раз хочу сказать Вам спасибо большое за всё.

В.Путин: Александр Александрович, творческое наследие Александра Николаевича Островского, безусловно, относится к предметам гордости, и такие авторы составляют гордость отечественной культуры, литературы. Поэтому согласен сразу и прошу Администрацию Президента подготовить соответствующий проект указа.

А.Калягин: Я Вам направлю бумагу.

В.Путин: Что касается оптимизации, город Мирный, Якутск – то же самое у нас происходило и в сфере образования, просвещения, когда малокомплектные школы начали закрывать. Потом выяснилось: чтобы добраться до большой, хорошей школы, где преподаватели хорошие, то ли дорог нет, то ли автобусов нет и так далее. И потребовалось большое количество времени, для того чтобы навести порядок. Здесь, видимо, то же самое происходит. Поговорю с руководством Республики [Саха] на этот счёт, безусловно.

Спасибо большое.

Пожалуйста, Евгений Витальевич Миронов.

Е.Миронов: Добрый день!

Уважаемый Владимир Владимирович! Дорогие коллеги!

Очень рад вас всех видеть в добром здравии.

Я тоже хочу сказать за здравие, потому что это такое счастье, что мы сейчас имеем возможность работать, пусть и в таких условиях – мы приспосабливаемся как можем. И какой же это был ужас и непредсказуемость, мы не знали, как себя вести, когда это [пандемия] случилось весной.

Я думаю, что коллеги меня поддержат, – я хочу выразить слова благодарности нашему Министерству культуры, потому что ваша помощь была неоценима, она была очень конкретна, она была вовремя, очень быстро. И практически до сих пор продолжается в рабочем режиме, ежедневно вы нас консультируете и помогаете.

Владимир Владимирович, если Вы позволите, я Вам напомню, как два года назад я к Вам обратился с просьбой, с инициативой проведения программы развития театрального искусства на Дальнем Востоке, целью которой является объединение театрального пространства Дальнего Востока, создание условий для культурного обмена между странами Тихоокеанского региона, грантовая поддержка молодых режиссёров, а также познакомиться зрителям всех субъектов Дальнего Востока с лучшими российскими спектаклями.

Вы поддержали эту программу, за что Вам огромное спасибо. Она сейчас реализуется. Уже второй год происходит грантовая поддержка: десять грантов, режиссёры смогли и ставят сейчас свои спектакли. Год назад в Хабаровске мы провели первый региональный фестиваль, куда съехались 14 театров со всех субъектов. И до этого театры друг друга плохо знали, некоторые просто не знали о существовании друг друга, а тут они смогли не только увидеться, но и обменяться опытом.

В этом году, сейчас, если бог даст, всё будет нормально, в ноябре запланирован уже второй фестиваль, куда приедут 16 театров, и уже начинается такая «дальневосточная семья».

Лучшие российские спектакли в рамках фестиваля «Золотая маска» были показаны – я сейчас просто назову – в Благовещенске, Тынде, Зее, Белогорске, Хабаровске.

К сожалению, из‑за известной ситуации не состоялся в этом году, а перенесён на следующий [год] первый международный театральный фестиваль всего Тихоокеанского региона. Это большое событие, на которое мы Вас хотели, конечно, пригласить. Но он перенесён на год, и я знаю, что Министерство культуры и Чернышенко Дмитрий Николаевич в курсе и с пониманием отнеслись к этой проблеме.

Владимир Владимирович, в чём состоит просьба не только моя, а, как говорится, всех моих коллег с Дальнего Востока: возможно ли продлить эту программу ещё на три года? Поскольку этот посеянный урожай, он должен взойти, должны быть плоды. А поскольку уже сейчас понятно, что это даёт свои плоды и даст обязательно, я в этом уверен, поддержите, пожалуйста.

В.Путин: Евгений Витальевич, сколько она стоила, эта программа, на год?

Е.Миронов: Я Вам могу сказать. Сейчас, одну секунду…

В.Путин: Ладно.

Мы поищем источники. Дело, безусловно, чрезвычайно важное и очень, в высшей степени полезное, потому что у нас задача стоит не допустить депопуляции этих регионов страны, а убыль населения продолжается, отъезд продолжается. Без всякого преувеличения нормальное функционирование предприятий культуры, учреждений культуры и проведение мероприятий подобного рода делают этот район привлекательным для жизни людей. Это без всяких сомнений. Поэтому я инициировал там в том числе и создание этого культурного кластера большого, во Владивостоке. Так что мы это сделаем. Не думаю, что уж такие большие деньги, найдём эти деньги.

Спасибо Вам за эту инициативу, за идею и за организацию этой работы.

Николай Иванович Шумаков, пожалуйста.

Н.Шумаков: Спасибо большое за предоставленное слово.

Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Позвольте предложить вашему вниманию некоторые соображения по развитию архитектуры и градостроительства в контексте задач, обозначенных в ряде приоритетных национальных проектов.

65 лет назад произошло трагическое для культуры страны событие: ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление об устранении излишеств в проектировании и строительстве, которое в одночасье превратило архитектуру в инструмент по обеспечению типового и индустриального строительства проектной документации. С тех пор принципиально ничего не изменилось, все законы направлены в основном на получение прибыли застройщиками и игнорируют архитектуру как социальное явление. Архитектурное творчество по‑прежнему подчинено нуждам массового строительства, которое не имеет ничего общего с созданием уникальных архитектурных произведений, определяющих лицо и облик города и страны в целом. И потому 2020 год с полным правом можно объявить печальным 65‑летним юбилеем «отмены архитектуры».

Мы признаём искусством театр, кино, музыку, цирк, забывая, что мать всех искусств – архитектура. Это губит профессию и ведёт к тому, что градостроительство как наука становится помехой в деятельности всех звеньев строительной отрасли. Достаточно напомнить, что публичные и творческие конкурсы на лучшие архитектурные градостроительные решения ныне повсеместно заменяют тендеры, определяющие проектировщика по принципу «кто дешевле», что архитекторы целенаправленно лишаются исключительных авторских прав даже при проектировании уникальных объектов, имеющих особое культурное и историческое значение. И притом что во многих странах ЕС, дорожащих национальным зодчеством и ландшафтами, эта сфера находится в ведении министерств культуры.

Такое положение дел очень тревожит российских архитекторов, от имени которых я обращаюсь к Вам, уважаемый Владимир Владимирович, с просьбой поддержать два предложения российского профессионального сообщества.

Первое касается новой редакции [проекта] Федерального закона «Об архитектурной деятельности в Российской Федерации и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». Не так давно мы обменивались с Вами мнениями по этому вопросу, и я уверен, что только благодаря Вашему вниманию к данной проблеме она медленно, но уже переходит в разряд конкретных решений. Предложения, сделанные от имени Союза архитекторов России, НОПРИЗ [Национальное объединение изыскателей и проектировщиков] и РААСН [Российская академия архитектуры и строительных наук], были утверждены в результате широкого открытого обсуждения, в котором принимали участие все члены профессионального сообщества, в том числе молодые архитекторы, что особенно важно для реализации статей этого закона.

От имени членов Союза архитекторов России мы просим придать этому закону статус «президентского» закона – «президентского», естественно, в кавычках – без чего наши попытки сдвинуть с места воз накопившихся проблем не приведут к ожидаемому результату и даже ухудшат существующее положение. В качестве аргумента, подтверждающего этот вывод, хочу обратить ваше внимание на то, что оттягивание решения по закону «Об архитектурной деятельности в Российской Федерации» приведёт к ещё большей неразберихе в градостроительной отрасли. Причём речь идёт не о внесении дополнительных поправок, разработчики новой редакции этого документа – уже упомянутый Союз архитекторов, РААСН и НОПРИЗ – рады любым конструктивным предложениям, и мы готовы продолжить эту работу.

Сейчас в российской архитектурной среде активно насаждается мнение о ненужности в принципе этого закона, который якобы изолирует российскую архитектуру от мирового сообщества и противоречит основным постулатам, на которых держится европейская градостроительная индустрия. На самом деле принятие этого закона ни в чём не ограничивает инклюзивность национального зодчества в интернациональную архитектурную среду, но при этом оградит российские города от неких насаждаемых трендов, лишающих наши поселения идентичности и национального характера.

Мы также надеемся, что новая редакция закона позволит укрепить статус архитектурной профессии в современном обществе, что, несомненно, положительно скажется на привлечении в эту отрасль талантливых и социально ориентированных молодых специалистов.

Второе предложение также было сформировано в Союзе архитекторов России и неоднократно обсуждалось на наших съездах, вызывая единодушное одобрение архитекторов. Нам кажется, что именно сейчас настало время сделать ответственный шаг по совершенствованию национальной системы управления градостроительной деятельностью и создать в структуре Правительства Российской Федерации министерство или агентство по архитектуре и градостроительству.

Такое ведомство может объединить три направления работы, сегодня искусственно разобщённых в трёх федеральных министерствах, а именно: территориальное планирование закреплено за Министерством экономического развития Российской Федерации, градостроительное и архитектурное проектирование, создание комфортной городской среды – за Министерством строительства и ЖКХ Российской Федерации, охрана, реставрация и приспособление градостроительных объектов культурного наследия – за Министерством культуры Российской Федерации.

Закономерно, что каждое из перечисленных ведомств решает поставленные задачи в меру своих компетенций и совокупного опыта. Однако на деле мы сталкиваемся порой с ситуациями, когда в силу объективных причин и правовой казуистики люди, отвечающие за реализацию сложнейших градостроительных проектов, попросту не обладают нужными ресурсами и специалистами определённого профиля для федерального уровня.

Согласитесь, было бы странно возложить на Министерство культуры строительство жилых комплексов, мотивируя это художественным вкусом деятелей культуры, или требовать от Минстроя, решающего серьёзные задачи строительной индустрии, полностью обеспечить объекты историко‑культурного наследия своевременными и качественными реставрационными работами. Каждый должен заниматься своим делом.

Поэтому мы считаем, что максимальная концентрация стратегических задач и объединение усилий в одном ведомстве пойдёт на пользу архитектурно‑градостроительной отрасли и позволит грамотно и чётко координировать все процессы законотворческой и профессиональной деятельности в сфере создания полноценной комфортной среды жизнедеятельности на всей территории страны.

Решить вышеперечисленные задачи невозможно без поддержки со стороны руководства страны, без серьёзных структурных изменений в Правительстве России, без Вашего личного участия, Владимир Владимирович.

Критическое положение с архитектурой в России очевидно для всех, но именно архитектура составляет самый дорогостоящий, ресурсоёмкий и зримый слой культуры любого государства и цивилизации в целом. Именно по архитектуре потомки будут судить о нынешней эпохе и нашем отношении к национальной культуре.

Владимир Владимирович, хочу подчеркнуть, что российские архитекторы не просят никаких привилегий и льгот. Нами движет стремление честно исполнять свой профессиональный долг перед обществом и будущими поколениями, как предписывает Международный союз архитекторов, МСА. Мы также хотим обеспечить нашей профессии высокий статус, который зафиксирован в международных документах ООН, ЕС, ВТО и МСА.

Я надеюсь, что данное выступление послужит отправной точкой для обсуждения возможных совместных шагов по претворению в жизнь наших предложений.

Благодарю за внимание, спасибо.

В.Путин: Николай Иванович, понятно, чем было продиктовано решение об устранении архитектурных излишеств. Это была чисто социально‑политическая задача – обеспечение жильём, самым простым, можно сказать, даже примитивным, но всё‑таки совершенно другого качества, которого подавляющее большинство советских людей никогда и не видели. Жили в бараках или каких‑то коммунальных квартирах. Это понятно. И Вы справедливо, конечно, сказали, что, к сожалению, это привело к определённым негативным последствиям для одного из, конечно, важнейших направлений искусства – архитектуры.

Я вырос в Петербурге, я представляю, что такое внешняя среда и как она влияет на формирование представления человека о том, что такое хорошо, что такое плохо, как формирует вообще мировоззрение внешняя среда и обстановка. Вы абсолютно правы. Но думаю, что всё‑таки согласитесь со мной, что многие города сегодня, за последние годы преобразились, это не без участия наших замечательных и талантливых архитекторов. Таких городов у нас немало по всей стране. Хотя и отдельные здания возникают, отдельные сооружения замечательные, которые, безусловно, останутся на долгие десятилетия, а может, и на века.

Но согласен с Вами, уже не первый раз вопросы, которые Вы сейчас сформулировали, поднимаются. Давайте посмотрим этот проект закона повнимательнее. Я попрошу это сделать своих коллег из Правительства, из Администрации.

Что касается создания отдельного ведомства – тоже можно посмотреть. Но, мне кажется, Министерство архитектуры – это уже такая, как в таких случаях говорят, запросная позиция. Но посмотреть, где должно быть сформировано это направление деятельности в Правительстве, в исполнительных органах власти, безусловно, лишним не будет.

Спасибо Вам большое за Ваши предложения.

Денис Леонидович, пожалуйста.

Д.Мацуев: Спасибо большое, Владимир Владимирович.

Я хотел сказать несколько слов.

Во-первых, согласен с Екатериной Мечетиной по поводу наших знаменитых школ, знаменитых неизвестных школ, потому что все мы прекрасно понимаем, что самые яркие «искорки» как раз появляются в обычных музыкальных школах и школах искусств. Мы это знаем не понаслышке, и каждый год с нашим фондом «Новые имена» до двадцати регионов мы объезжаем, где даём свои стипендии. И эти «искорки» появляются в этих маленьких, даже совсем малюсеньких городах нашей страны, а потом уже попадают в ЦМШ, Гнесинку – наши десятилетки знаменитые.

Кстати, Вам огромная благодарность за поддержку открытия филиалов ЦМШ, Мариинского театра, Большого театра, наших знаменитых музеев во Владивостоке, Кемерове, Калининграде, конечно же, потому что это будет приток, сто процентов, талантливейших «искорок» из наших регионов. Я знаю это не понаслышке.

Кстати говоря, не везде даже в обыкновенных общеобразовательных школах на уроках музыки ребёнок может познакомиться с нотой, скажем. Я глубоко убеждён, что наравне с цифрой и буквой знакомство с нотой необходимо юному чаду, потому что это точно пойдёт на его благо.

Хотел бы сказать несколько слов о приближающемся годе, посвящённом юбилею Сергея Васильевича Рахманинова, – 150‑летие в 2023 году. Спасибо большое за поддержку того моего предложения на Совете по культуре – Год музыки, год Рахманинова и конкурс Рахманинова, который должен был состояться в 2021 году, но по понятным причинам был перенесён на 2022 год, предвосхищая год Рахманинова. Вообще, оргкомитет очень мощно набрал темп. Отдельная благодарность Министерству культуры и Ольге Борисовне [Любимовой] за ту работу.

Хотел бы выразить некую обеспокоенность по поводу конкурса Рахманинова, так как всё уже практически составлено, весь состав жюри должен был объявляться на культурном форуме в Петербурге – по понятным причинам мы его перенесли, имеется в виду форум. Но всё готово, члены жюри, три специальности в тех трёх гениальных ипостасях, в которых и был велик Сергей Васильевич Рахманинов, – это конкурс пианистов, композиторов и дирижёров, который будет в Москве в Большом зале консерватории, зале Чайковского и в «Филармонии‑2» – где мы сейчас находимся – имени Сергея Васильевича Рахманинова. Мы немножко беспокоимся, так как нет пока ответа из Министерства финансов по поводу этого конкурса.

И третье: конечно, нельзя не вспомнить мои ощущения 20 марта, когда я играл свой сольный концерт в зале Чайковского, в пустом зале. Посмотрели этот концерт более четырёх с половиной миллионов человек, но в зале тогда не было никого. Это один из самых сложных концертов в моей жизни, когда не было отдачи живого зала. И конечно, никогда не забуду концерт 7 августа – это возвращение к нормальной концертной жизни в той же филармонии, в зале Чайковского, когда я играл Третий концерт Рахманинова.

Я недавно видел интервью директора «Аэрофлота», который говорил, что заразиться коронавирусом в самолёте практически невозможно. Вот моё глубочайшее убеждение, что если концерты будут проходить так, как проходят они в Московской филармонии – и Анна Юрьевна Попова это видела сама, она была на том концерте, – то я считаю, что очень мало шансов заразиться. Там, наоборот, есть самая главная вакцина – это настоящая музыка, музыка Сергея Васильевича Рахманинова.

Спасибо большое.

В.Путин: Будем надеяться, что хорошая, замечательная, гениальная музыка будет работать так же, как фильтры в самолёте, которые фильтруют воздух. И дай бог всем здоровья!

А Вам спасибо большое за Вашу работу, за Ваши предложения – и по поводу образования тоже. Спасибо за поддержку идеи создания этих музыкальных центров в регионах Российской Федерации. Я тоже считаю, что это будет хорошим толчком для развития культуры музыкального искусства по стране в целом, а не только в тех городах, которые Вы перечислили.

Спасибо большое.

Бертман, пожалуйста, Дмитрий Александрович.

Д.Бертман: Здравствуйте!

Уважаемый Владимир Владимирович и уважаемые члены нашего Совета!

Сегодня действительно очень важные вещи были сказаны по поводу образования, по поводу музыкальной школы. Очень здорово, Владимир Владимирович, что Вы на это откликнулись, это действительно очень всех заботит.

Мне хотелось бы сказать, что мы действительно пережили ужасное время, когда было всё остановлено из‑за этого коронавируса, который ненавидит искусство, ненавидит музыку. Сейчас мы уже играем спектакли, несмотря на тяжелейшее положение, на ужасные цифры.

Тут тоже я хочу, как Александр Александрович [Калягин] сказал про Москву, – Москва, конечно, в этом смысле – с неё надо брать многим пример, потому что власти Москвы принимают все меры, для того чтобы мы всё‑таки играли. Пусть 50 процентов зала, это действительно очень тяжело, но мы играем. И со всеми предосторожностями, со всеми средствами защиты мы встречаемся с публикой. Кстати, мне кажется, что пока тоже, как Денис [Мацуев] сказал, мало кто заболел в концертных залах и в театрах. Это правда.

И сейчас, наверно, то самое время, когда действительно очень важно подумать о человеческом потенциале на будущее, потому что сейчас очень много и пожилых актёров не выходят на сцену и не занимаются творчеством.

И сейчас, мне кажется, очень важны молодёжные проекты. Здесь мне хочется сказать тоже что‑то положительное, потому что молодёжные проекты, которые были созданы в том числе и под президентскими грантами, они, мне кажется, сегодня совершают невероятный прогресс, прорыв на будущее.

Это, конечно, недавно закончился, первый в мире чемпионат ArtMasters, который выявлял очень редких специалистов, тех, которым не достаются аплодисменты публики вроде бы, – это те, кто работает за кулисами. Редчайшие специалисты, они на счёт каждый. И впервые в мире был проведён чемпионат этих самых машинистов сцены, художников, гримёров. На самом деле сегодня это звёзды в театральном мире, их очень мало. И за это огромное спасибо.

Потрясающий был конкурс «Партитура» молодых композиторов до 35 лет. Участвовали 35 молодых композиторов. Это, мне кажется, просто невероятно важно сейчас, потому что в этот период, когда мы испытываем невероятное давление всего, что связано с открытием занавеса, – и вдруг выявляются новые имена тех композиторов, которые будут писать дальше и будут, может быть, очень известными и такими же известными, как Шостакович, Прокофьев, – все, кем мы гордимся, наша страна, нашим генетическим кодом.

Это, конечно, была потрясающе креативная российская неделя по урбанистике, по моде. Это всё молодёжные проекты, это очень важно. Я даже могу сказать спасибо Вам огромное, у нас в театре «Геликон‑опера» тоже проект молодёжной оперной программы, оперного артиста, где набраны со всей нашей страны потрясающие ребята, которые учатся и уже получают мастер‑классы – кстати, с сегодняшнего дня. Спасибо Вам огромное.

Мне ещё хочется сказать по поводу проблемы 50‑процентных залов и страха, который стоит перед публикой: ходить в театр, не ходить в театр. Это очень тяжело, мы работаем сейчас, как на минном поле. И конечно, публика боится. Молодёжь ходит.

Недавно я узнал от одного главврача, что Ольга Борисовна Любимова выдаёт билеты, дарит билеты врачам, которые работают с утра до ночи в госпитале, и они просто с ума сходят, и у них появляется шанс, мне главврач говорит, пойти в театр. Может быть, сделать это тоже какой‑то отдельной программой? Ведь сейчас очень много врачей действительно не выходят из этих ковидных отделений, и у них уже антитела есть, они не опасны. И может быть, сделать какую‑то программу для врачей, чтобы мы продолжали работать для этих врачей? Мне кажется, это очень важно, и очень ценят вот этот поступок Ольги Борисовны, и мы очень надеемся тоже как‑то в этом участвовать.

Спасибо огромное.

В.Путин: Спасибо Вам. Благодарю Вас.

Я хотел бы вернуться к Денису Леонидовичу. Денис Леонидович, я не понял, Вы сказали про конкурс Рахманинова, пока нет окончательного решения?

Д.Мацуев: Пока нет окончательного решения из Министерства финансов, да.

В.Путин: Ладно. Я попросил бы коллег из Администрации – напомните мне, пожалуйста, об этом, хорошо?

Д.Мацуев: Спасибо.

В.Путин: Пожалуйста, слово Буковой Марии Игоревне. Это Музейный центр «Площадь мира», да?

М.Букова: Добрый день, уважаемый Владимир Владимирович, уважаемые коллеги!

Очень приятно находиться в такой неординарной компании, очень значимой.

Прежде всего я хочу сказать большое спасибо Вам, Владимир Владимирович, за поддержку отрасли культуры и прежде всего за поддержку уровня заработной платы в культуре, которая, конечно, помогла на уровне регионов существенно повысить престиж нашей профессии. Я из Красноярского края, и точно могу говорить о том, что сегодня в нашей стране работает довольно‑таки немалое количество молодых амбициозных специалистов, которые готовы развивать музейную сферу, которые готовы работать в области современного искусства, и, что немаловажно, они видят себя в различных городах нашей страны. То есть это реально стимулирует желание работать на регион, а не переезжать куда‑то в столицу.

И в этом смысле, конечно, профессиональная дискуссия на уровне региональных министерств – это одно, но сегодня я хотела бы озвучить два предложения, которые, вероятно, решаются на уровне федерации.

И первое предложение касается того, что мы как музеи, которые работают с локальной повесткой, выводя её на международный уровень, знаем потребности и, что немаловажно, возможности нашего зрителя. В этом смысле, конечно, поддержка таких учреждений – это сегодня, наверное, один из важнейших приоритетов и задач.

Если говорить об уровне посещаемости, о показателях госзаданий, конечно, мы работаем на посещаемость. Но в отличие от столиц в регионах пока нет огромного туристического потока, который считает каждого уникального посетителя. Мы работаем прежде всего на повторное посещение. Мы работаем на запросы нашего посетителя. Мы очень живо и остро реагируем на те изменения, которые есть, например, в образовательных стандартах.

И конечно же, как показала ситуация этого года, культура умеет не только успевать за изменениями, но скорее культура умеет определять эти изменения и формировать.

И в этом смысле мне кажется перспективной работа музеев, региональных музеев, в том числе музеев современного искусства, со школами и образовательными организациями. Конечно, в федеральном стандарте образования есть такая рекомендация, которая на деле зачастую выражается в одном визите в музей в год либо в работе учреждений школьного типа со школьными музеями.

Согласитесь, школьный музей и музей, который находится в подчинении учреждения Министерства культуры, – это несколько разные музеи. И музей, который работает с ценностями, музей, который, наверное, по определению межпредметен, – то, на что сегодня есть запрос в школьном образовании, межпредметность и расширение понимания связей внутри этого мира, – наверное, про это стоит говорить.

И конечно, в нашей стране есть успешные примеры. Я говорю сейчас конкретно про программу «Учебный день в музее», которая реализуется в Москве, когда школьники приезжают в Москву в музей.

Здесь не требуется какого‑то специфического или, грубо говоря, скучного такого взаимодействия. Здесь важно то, что каждая из сторон видит аспекты и видит преимущества такого взаимодействия. Это, знаете, как в человеческих отношениях: если обе стороны заинтересованы в том, чтобы найти ценность, чтобы сформировать некий срединный, общий продукт, скажем так, ребёнка, тогда всё случается.

В регионах пока, к сожалению, чаще всего случается ситуация с игрой в одни ворота, с запросом либо музеев к школам, либо школ к музеям на уровне той самой одной экскурсии в год. И поскольку в приоритетах развития социальной среды и человеческого капитала стоит поддержка талантов, поддержка инициативности гражданина Российской Федерации, я бы попросила рассмотреть возможность рассмотреть на уровне федерации какие‑то системные занятия в региональных музеях, в том числе в музеях современного искусства. Мы как музейщики, как специалисты готовы участвовать во всех рабочих группах и находить то самое общее качество, в том числе мотивацию для школьных учителей, чтобы сделать это действительно настоящим и качественным продуктом.

Здесь, конечно, я поддержу коллег, которые говорили о госзадании, о количественных показателях в работе учреждений. На мой взгляд, качество и количество должны находиться в равной мере. На мой взгляд, количественные показатели – это важно, безусловно. Но я могу сказать за Красноярский край: сегодня наше Министерство культуры абсолютно открыто к тому, чтобы работать над созданием качественных показателей. И зачастую, как говорили коллеги, работа на местах, локальная работа не исчисляется только количеством «окультуренных» посетителей. Бывает, например, какой‑нибудь философский музейный клуб, который посещают пять человек, но эти пять молодых человек формируют совершенно новое сообщество. И в этом смысле, конечно, хотелось бы, чтобы пример Красноярского края, наверное, был не единственным, а чтобы интересы всей отрасли на уровне федерации были в плане качественных показателей.

Если говорить про современное искусство – я подчеркну ещё раз тот тезис, о котором я уже немножко сказала, – не объяснять то, что уже случилось, а скорее формировать, определять запрос публики. Публика динамичная, мир динамичен, мы говорим о том, что существует искусство, оно разное, оно актуальное, и, скорее всего, именно наша задача как музеев искать партнёров, которые могут помогать нам находить дорогу к нашему зрителю.

Партнёрские отношения – это очень важно. И это доказала программа, о которой говорили уже несколько коллег, – это Фонд президентских грантов. На мой взгляд, сегодня это самая сильная и самая стабильная программа, которая поддерживает развитие регионов и отдельных личностей, отдельных самоорганизованных институций.

В этом смысле мне бы хотелось озвучить предложение про изменение и расширение тематики, потому что блок «поддержка проектов в области культуры и искусства» сегодня содержит порядка шести или семи тем. И для современного искусства, для проектов, которые хотят работать на молодёжь, которые хотят работать на подростков, видящих своё развитие в крае и регионе, там есть буквально один или полтора пункта.

Я бы предложила расширить тематику этого блока, «поддержка проектов в области культуры и искусства», и дополнить его такими темами, как укрепление межрегионального обмена опытом в области современного искусства. Может быть, это поддержка просветительских и исследовательских проектов в области современного искусства, поддержка просветительских и исследовательских проектов в области локального современного искусства. Я глубоко убеждена в том, что именно локальные институции, работающие на довольно‑таки интересном пространстве… С одной стороны, мы должны удерживать региональную составляющую, учитывать интересы местного сообщества, с другой стороны, мы представляем национальную культуру.

Так вот я глубоко убеждена в том, что именно такие институции – это потенциал, это будущее российской культуры. И, наверное, музей как по определению межпредметное пространство, которое говорит о ценностях и формирует их, – это то, в чём хотелось бы, чтобы мы могли взаимодействовать и с образованием в том числе.

Простите меня за эмоции. Но действительно это очень важно для регионов сегодня, сейчас – работать не в узкой сфере, а как можно больше партнёрств иметь.

Спасибо.

В.Путин: Спасибо большое.

Мария Игоревна, я попрошу коллег из Министерства просвещения, чтобы они ещё раз вернулись к теме, которую Вы сейчас затронули, – так называемое повторное посещение. В данном случае речь идёт о сотрудничестве со школами. Убеждён, что работа со школьниками в хороших музейных залах, безусловно, будет делать и делает занятия более яркими, доходчивыми, а значит, более результативными.

Что касается изменений в тематике, по поводу обмена опытом в области современного искусства и так далее, – это отдельная тема. Поговорю с коллегами ещё по этому вопросу тоже.

И в завершение Бычков Михаил Владимирович, пожалуйста, Воронежская область.

М.Бычков: Добрый день, Владимир Владимирович, уважаемые члены Совета!

Я, как и некоторые уже сегодня выступающие, представляю театр, театральную сферу.

Благодарили коллеги Министерство культуры за помощь федеральным учреждениям, московские власти – за то, что помощь оказывается театральным организациям нашей столицы. Но всё‑таки подавляющее число моих коллег и мы находимся за пределами ведения Москвы и нашего Минкульта и зависим от наших региональных и муниципальных учредителей, а возможности на местах, к сожалению, невелики.

Я хотел бы говорить всё‑таки о поддержке, о финансовой поддержке в сфере исполнительского искусства, о том, что мы уже много месяцев не имеем одного из наших главных источников существования, то есть доходов от продажи билетов, мы лишены этой возможности уже много месяцев. А сейчас, когда, скажем, разрешено наконец посещение театральных залов, в нашем городе Воронеже из пяти театров работают два: один государственный – наш театр, и один частный театр. Остальные, к сожалению, в связи с заболеваниями не открыты. То есть проблема продолжает оставаться острой.

Когда мы говорим, что заработная плата обеспечивается учредителями, то это действительно так, но в той части, в которой учредитель и брал на себя обязательства, а это чаще всего не более половины реальной заработной платы, которую получают наши работники.

Я присоединяюсь к просьбе Александра Александровича Калягина. Есть театры, где заработная плата на сто процентов формируется из доходов от бюджетов. И я прошу поддержать не только федеральные и муниципальные, но и частные театральные коллективы. Также я хотел бы обратить внимание, что есть целый ряд людей – театральных художников, драматургов, композиторов, хореографов, – которые живут на проценты от продажи билетов, и они тоже много месяцев лишены этих доходов.

Конечно, если мы будем делить нашу культуру, культурное пространство по ведомственной принадлежности, то до регионов помощь не дойдёт, не доберётся. И я очень хотел бы попросить Вас рассмотреть возможность принятия некой разовой программы государственной поддержки целиком всего исполнительского искусства российского независимо от принадлежности, от учредителей и так далее.

Было бы здорово, если бы мы просто сориентировались, скажем, на те доходы, которые эти деятели культуры или эти учреждения имели бы в предыдущем, нормальном году, и смогли бы компенсировать частично, на уровне хотя бы 80 процентов от прошлогодних доходов этих учреждений, за два‑три месяца хотя бы. Это стало бы спасательным кругом в ситуации, в которой находятся, я знаю, сейчас очень многие мои коллеги. Тогда люди не уйдут из профессии, тогда люди и театральные коллективы, музыкальные коллективы останутся в нашем культурном пространстве, не потеряются, не разорятся.

Рассмотрите, пожалуйста, такую возможность. И, если это случится, тогда нужно будет реализовывать в том числе и многое из того, о чём говорили сегодня коллеги и что направлено, конечно, в будущее. Но я говорю о текущей ситуации, о ситуации этого года, и помощь, о которой я просил бы подумать, касается текущего момента, и было бы здорово, если была бы оказана до конца текущего года.

Спасибо Вам огромное.

В.Путин: Спасибо большое. Чувствуется, что Вы, конечно, через это проходите, всё это через себя пропускаете, все эти проблемы – не только Ваши личные и не только Вашего коллектива. Я так понял, что Вас беспокоит будущее частных театров, и не только театров, но и тех людей, которые, собственно, составляют саму суть театральной деятельности – творческих работников самых разных направлений. Я это пометил. Мы обязательно пообсуждаем это с коллегами из Правительства, посмотрим, что можно сделать дополнительно к тем мерам, которые уже принимаются для поддержки.

А в целом я хотел извиниться перед теми, кто не смог выступить. У меня вот мероприятие следующее уже намечается протокольное. Хочу вас всех поблагодарить не только за сегодняшнее участие в нашем мероприятии, в нашем совещании, но и за то, что вы делаете в очень сложных условиях. Насколько они сложны – мы сейчас только увидели в тех выступлениях, которые прозвучали. Но и, кстати говоря, в последнем, может быть, наиболее доходчиво.

Хочу выразить надежду на то, что несмотря ни на какие сложности, мы все вместе, объединяя усилия, будем двигаться, будем двигаться дальше, сохраним то, чем мы всегда гордились, и в области театрального дела, и в области музыкального искусства, образования, подготовки кадров, поможем в проведении крупных международных мероприятий и сделаем это всё на очень высоком, достойном России уровне.

Большое вам всем спасибо. Благодарю вас.