Президент России — официальный сайт

Документ   /

В.Соловьёв: Уважаемый господин Президент, только что вся страна отметила День защитника Отечества, а на территории братской Украины теперь это считается днём захвата Крыма, и Порошенко заявляет, что сделает всё возможное, для того чтобы вернуть Крым.

Какова стадия сейчас российско-украинских отношений? Проснёмся ли мы в один день, узнав, что началась война?

В.Путин: Я думаю, что такой апокалипсический сценарий вряд ли возможен, и надеюсь, что до этого никогда не дойдёт.

Что касается возврата каких‑то территорий, то это такие вещи реваншистского характера, и дело не в возврате каких‑то территорий куда‑то. Дело в том, что сегодняшнее, на мой взгляд, – я не хочу давать никаких советов, но всё‑таки – руководство такой большой европейской страны, как Украина, прежде всего должно вернуть страну к нормальной жизни: наладить экономику, социальную сферу, наладить свои отношения с юго-востоком страны цивилизованным образом, обеспечить законные права и интересы людей, которые проживают в Донбассе. Если реализовывать Минские соглашения – уверен, так и будет сделано.

Что касается Крыма: помните, год назад, как раз, когда я выступал перед депутатами Федерального Собрания по этому поводу, я тогда говорил, что Крым как был, так и останется и русским, и украинским, и крымскотатарским, и греческим – там же и греки живут, – и немецким… Он будет домом для всех этих народов. Что касается государственной принадлежности, то люди, проживающие в Крыму, сделали свой выбор, к нему надо относиться с уважением, и по‑другому Россия к этому относиться не может. Надеюсь, что и наши партнёры и в ближнем, и в дальнем зарубежье будут к этому относиться в конечном итоге так же, поскольку высшим критерием истины в данном случае может быть только мнение самого народа.

В.Соловьёв: Произошёл разрыв во мнении американской части истеблишмента и европейской. Американская говорит, что Россия впрямую вторглась в Дебальцево, что необходимо вводить дополнительные меры воздействия на Россию, и Керри обвинил даже европейских партнёров в том, что их позиция малодушная. Европа пока не поддерживает. В этом же базовый разрыв.

В.Путин: Я, честно говоря, даже не слышал таких оценок. Вам виднее.

В.Соловьёв: Мы говорим, что гражданская война; Украина говорит: нет, это прямое вторжение России. Почему мир не видит правду?

В.Путин: Не хочет.

Во‑первых, мир сложен и многообразен, и кто‑то видит, а кто‑то не хочет [видеть] и замалчивает. Монополия на мировые средства массовой информации даёт возможность нашим оппонентам вести себя так, как они ведут.

Потом, наверное, несколько неаккуратное моё замечание в ходе визита в Венгрию имело какое‑то действие, когда я сказал, что обидно проигрывать вчерашним шахтёрам и трактористам. Неприятно проигрывать и России, но как‑то менее унизительно.

Вместе с тем мы же знаем высказывания высших должностных лиц Украины, в том числе высших должностных лиц украинской армии, о том, что, как выразился начальник Генерального штаба, когда сказал: мы не воюем против российской армии. Что ещё нужно?

Если Минские соглашения будут исполняться, уверен, постепенно ситуация будет нормализовываться. А в исполнении Минских соглашений, полагаю, Европа заинтересована не меньше, чем Россия.

Но вообще это всё чрезвычайно плохо: и попытки оправдать поражение, и попытки свалить это на Россию. Но самое плохое – это раздувание конфликта между Украиной и Россией или попытки раздувать этот конфликт.

Если – ещё раз повторяю, уже сказал и ещё раз скажу, – если Минские соглашения будут исполняться, я уверен, что постепенно ситуация будет нормализовываться. А в исполнении Минских соглашений, полагаю, Европа заинтересована не меньше, чем Россия. И никому не нужен на периферии Европы конфликт, тем более вооружённый.

В.Соловьёв: Удалось ли обратить внимание наших европейских коллег на нацистскую идеологию, которая стала торжествовать в Киеве? Появилась ли тревога?

В.Путин: Они стараются этого не замечать. Но что я бы отметил, это их, как мне показалось, искреннее желание найти такие компромиссные решения, которые привели бы к окончательному урегулированию.

Ведь, если Вы обратили внимание на Минский протокол, там говорится о децентрализации власти, а потом есть сноска: что под этим подразумевается. Так авторы этой сноски – наши немецкие и французские партнёры. Это говорит об их искреннем желании найти те компромиссы, о которых я только что сказал.

В.Соловьёв: Минская договорённость позволила вернуть ту степень доверительности, которая у Вас была раньше в отношениях с руководителями Франции и Германии?

В.Путин: Вы знаете, абсолютной доверительности не в каждой семье, наверное, можно найти, а на международном уровне ещё сложнее. Но мне представляется, что мы друг друга понимаем и в целом друг другу доверяем. Хотя, конечно, какой‑то элемент недоверия сохраняется, но у меня всё‑таки сложилось представление о том, что нам партнёры скорее доверяют, чем нет, и, во всяком случае, верят в нашу искренность.

В.Соловьёв: Существует ли у Вас сейчас рабочий контакт с Президентом Украины и есть ли у Вас доверие к тому, что то, что Вам говорит господин Порошенко, он собирается исполнять?

Минские договорённости закреплены в резолюции Совета Безопасности Организации Объединённых Наций и приобрели форму международного правового акта, поддержанного фактически всем международным сообществом.

В.Путин: У нас контакт сохраняется. Я иногда просто несколько удивляюсь публичным заявлениям руководства Украины, например о том, что сотрудники нашей Администрации принимали участие в трагических событиях на Майдане год назад. Это абсолютная, полная ерунда, настолько далёкая от действительности, что даже удивляешься, откуда это берётся. Иногда я потом слышу, что такие заявления основаны на неточных данных специальных служб – так мне иногда говорят. Я бы попросил быть более внимательными при использовании тех сведений, которые ложатся на стол моим украинским коллегам.

В.Соловьёв: В случае эскалации вооружённых действий со стороны Украины и национальных батальонов возможно ли проведение «Минска-3» или проведение Россией экстренных дипломатических мер вплоть до признания ДНР и ЛНР?

В.Путин: Пока в этом нет необходимости – в каких‑то экстренных мерах. Потому что эти минские договорённости остались не только документом, который выработан четырьмя участниками минского процесса, имею в виду Украину, Россию, Францию и Германию, – они же закреплены в резолюции Совета Безопасности Организации Объединённых Наций и приобрели форму международного правового акта, поддержанного фактически всем международным сообществом. Это уже совсем другая история, как говорится. И я очень рассчитываю на то, что это будет исполняться. А если это будет исполняться, то это верный путь к нормализации ситуации в этом регионе Украины.

В.Соловьёв: Благодарю Вас, господин Президент.

В.Путин: Спасибо Вам.