Президент России — официальный сайт

Документ   /

Д.Медведев: Уважаемые коллеги!

Вчера мы с некоторыми из здесь присутствующих руководителей крупных российских компаний, руководителей Правительства занимались общими вопросами модернизации нашей экономики, технологического перевооружения, а сегодня у нас один из важнейших комплексов нашего хозяйства – это ТЭК. Поэтому мы поговорим о развитии топливно-энергетического комплекса. Я напомню, в декабре прошлого года мы уже рассматривали вопрос о формировании новой правовой базы международного сотрудничества в области энергетики. Это совещание было в Москве. И договорились, что отдельно подведём итоги работы комплекса в 2009 году. Поэтому несколько слов на эту тему я сначала скажу.

Прошедший год был для энергетиков, как и для всей нашей страны, непростым. Производство первичных топливно-энергетических ресурсов сократилось на пять процентов. И если, скажем, по добыче нефти показатели имеют хотя бы небольшие, но положительные значения, то по газу, по углю, по электроэнергетике произошло достаточно серьёзное падение. Цифры вы все хорошо знаете. Во многом это было следствием объективных причин: сокращения объёмов промышленного производства в стране, снижения цен на уголь, и следствием погодных явлений – довольно тёплой погоды в начале отопительного сезона.

Топливно-энергетический комплекс обеспечивает почти треть валового внутреннего продукта страны и около 40 процентов всех налоговых и таможенных поступлений в бюджет. И хотя модернизация экономики остаётся нашей ключевой задачей на ближайшие годы, как и уход от сырьевого роста нашей экономики, ориентации только на сырьевой рост, тем не менее развитие ТЭКа, конечно, остаётся нашим важнейшим приоритетом. И от его стабильной работы и дальнейшего развития зависит экономическое благополучие государства. Во всяком случае, так будет ещё достаточно долго, несмотря на все наши энергичные усилия, предпринимаемые для создания новых точек роста и развития других отраслей. Необходимо использовать весь спектр имеющихся возможностей – от государственной поддержки и либерализации регулирования в отдельных направлениях (это один арсенал средств) до ужесточения контроля там, где это сейчас необходимо.

Те решения, которые мы с вами принимаем, это ответ на вопрос о том, останемся ли мы в числе ведущих энергетических держав или нас отодвинут на обочину, несмотря на все наши колоссальные запасы.

Остановлюсь на ключевых задачах, которые требуют особого внимания. Во‑первых, нам необходимо сформировать и запустить долговременный рынок электрической мощности и создать условия для инвестирования в новую генерацию. Речь идёт в том числе и о переходе на новый метод тарифного регулирования, так называемый РАП, в сфере передачи электроэнергии повсеместно начиная с 2011 года. Я рассчитываю на то, что в самое ближайшее время совещание на эту тему пройдёт в Правительстве и все необходимые решения будут приняты. Поэтому специально заострять внимание по этому вопросу не буду, потому что планируется отдельное специальное обсуждение этого вопроса коллегами.

Во‑вторых, нужно ускорить модернизацию существующих и строительство новых нефтеперерабатывающих предприятий, наладить производство высококачественных и конкурентоспособных нефтепродуктов, которые соответствуют мировым стандартам. Это должно быть приоритетом всех наших крупных компаний. Я в декабре, кстати, давал уже соответствующее поручение вице-премьеру Игорю Ивановичу Сечину. Хотел бы, чтобы сегодня был доклад о результатах проделанной работы. А также о планах по использованию попутного газа – тема стала модной. О ней много говорят, но пока сделано крайне немного. Перспективные технологии у нас тем не менее уже появились. Нужно, чтобы мы окончательно определились с тем, что нужно для внедрения их в России, включая и меры государственной поддержки, если это потребуется.

В‑третьих, нам необходимы действенные стимулы для повышения инвестиционной и инновационной активности топливно-энергетических компаний для разработки ими новых месторождений углеводородного сырья и рационального пользования недрами. Это потребует внесения соответствующих изменений в налоговое и таможенное законодательство, а также совершенствования всей системы государственного регулирования в этой сфере. Я думаю, что и здесь необходимо будет подготовить предложения и по экспортным пошлинам, и по предприятиям, которые работают в сложных условиях, по сложным месторождениям. В общем, всё, что обычно рассматривается в этом контексте.

Особого внимания требует угольная отрасль. Я только что прилетел из Кемерова как раз, это наша угольная столица. Там был запущен новый проект, очень интересный проект по добыче газа из пласта. Тем не менее у нас есть и традиционная угольная энергетика. Нам необходимо решать вопросы, связанные с повышением конкурентоспособности этого вида топлива, с промышленной безопасностью предприятий. И, кстати, проекты, подобные тому, что сегодня был запущен, это как раз один из очень эффективных способов решения этих задач в комплексе: и обеспечения безопасности на шахтах, и, с другой стороны, новая стоимость, которая возникает в результате эксплуатации такого рода угольных месторождений. В общем, здесь целый набор задач решается. Хорошо, что мы к этому уже подступились. При этом мы обязаны сконцентрировать наше внимание и на социально-экономических проблемах шахтёрских моногородов и посёлков.

Остановлюсь ещё на одной важной теме. Нам нужно создать единую систему учёта и контроля за перемещением нефтепродуктов, а также единый перечень нефтепродуктов для таможенного оформления. К сожалению, несмотря на то что для нас эта тема является крайне важной, мы на этом зарабатываем много денег и для государства, и, что называется, для отдельных компаний, их акционеров, полноценного регулирования, современного регулирования здесь нет. Существующая сегодня таможенная идентификация нефтепродуктов позволяет экспортировать высококачественные нефтепродукты под маркой сырьевых товаров: газойля, жидких видов топлива, мазута и так далее.

Одной из причин большого количества незаконных врезок в нефтепроводы и других способов хищения углеводородов остаются манипуляции с переработкой нефти и производством нефтепродуктов. И я хотел, чтобы мы здесь разобрались, что происходит. Надеюсь, что в докладах наших коллег эта тема прозвучит и в конечном счёте воплотится в набор поручений.

Хотел бы отдельно подчеркнуть, что сегодня речь идёт не только о точечных решениях, хотя они необходимы и именно от реализации конкретных проектов зависит и развитие отрасли в целом. Но в конечном счёте те решения, которые мы с вами принимаем, это ответ на вопрос о том, останемся ли мы в числе ведущих энергетических держав или нас отодвинут на обочину, несмотря на все наши колоссальные запасы, несмотря на весь наш распределённый-нераспределённый фонд, которым мы так гордимся и который мы так активно эксплуатируем. Окажемся на задворках. При этом, конечно, мы должны заниматься (и мне бы хотелось завершить своё короткое выступление тем, с чего я начал) модернизацией и внедрением инноваций не только в новые экономики, не только в высокие технологии в узком смысле этого слова, но и в нашу традиционную экономику, к числу которой относится ТЭК. От того, насколько мы будем успешны, зависит и благополучие нашей страны, и благополучие наших граждан.

Давайте приступим к обсуждению. Я хотел бы вначале, чтобы на тему текущей ситуации высказались компании, для того чтобы была база для последующего анализа и выступления Правительства Российской Федерации.

Слово генеральному директору «Газпромнефти» Александру Валерьевичу Дюкову. Пожалуйста, Александр Валерьевич. Вы уже сегодня кое‑что мне рассказали, поэтому в целом о проблемах системы.

А.Дюков: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги!

Моё выступление будет посвящено вопросам и проблемам российской нефтепереработки.

Итак, российская нефтепереработка. Что она из себя представляет? Российская нефтепереработка – это 28 нефтеперерабатывающих заводов, четыре ГПЗ и 80 зарегистрированных и получивших лицензии мини-НПЗ, ещё 116 незарегистрированных мини-НПЗ. Суммарная мощность перерабатывающих мощностей – 279 миллионов тонн.

По состоянию на 2009 год уровень загрузки составил 85 процентов. На следующем слайде показан объём производства экспорта основных нефтепродуктов. Видно, что объёмы переработки и объёмы производства этих продуктов неуклонно растут в последние годы, но происходит это в основном за счёт дозагрузки уже имеющихся мощностей. Новых мощностей по первичной переработке за последние годы было введено немного, но в принципе в этом нет большой необходимости. Более важной задачей является развитие вторичных мощностей, вторичных процессов глубокой переработки. И надо сказать, что в последние годы удалось и увеличить, построить новые мощности, и, главное, реконструировать частично уже имеющиеся мощности.

На следующем слайде перечислены те проекты, которые уже реализованы вертикально интегрированными нефтяными компаниями, осуществлена реконструкция установок вторичных процессов переработки, направленная на повышение качества и углубление переработки. Это в целом позволило нам за последние годы сократить тот отрыв, который был создан в 80–90-е годы от наших коллег в северо-западной Европе и США. Однако по‑прежнему вот этот отрыв значителен. Мы здесь говорим об эффективности переработки и, соответственно, нашей эффективности и производительности труда.

Это отставание было сформировано ещё в 70–90-е годы. Этот вопрос достаточно подробно обсуждался нами, Дмитрий Анатольевич, во время Вашего посещения Омского нефтеперерабатывающего завода. Причины здесь перечислены, поэтому я перейду к следующему слайду.

Для того чтобы это имеющееся отставание сократить, уже достаточно много сделано, и был показан слайд с уже реализованными проектами. Понятно, что нам нужна модернизация и реконструкция имеющихся мощностей. Это является стратегической задачей, и решение её позволит нам как удовлетворить потребности внутреннего рынка в постоянно растущих требованиях по качеству топлива, так и повысить эффективность, снизить издержки, повысить нашу конкурентоспособность на внешних рынках, поднять уровень промбезопасности.

Нефтяные компании разработали соответствующие программы, направленные на повышение качества, повышение глубины переработки, снижение затрат. На этом слайде, в частности, показаны те проекты по повышению качества и глубины, которые планируется реализовать в ближайшее время. Нефтяные компании приступили к их реализации.

Важный вопрос – как быстро мы сможем реализовать эти запланированные проекты. Ясно, что скорость реализации этих программ будет зависеть в том числе от внешних условий, в которых будут работать нефтяные компании. В последние годы много сделано, для того чтобы стимулировать развитие нефтепереработки, и, в частности, слева перечислены те меры, и действенные меры, которые уже приняты государством, и это большое подспорье для нефтяных компаний. Однако всё ещё остаются проблемы, или, как принято сейчас говорить, вызовы, на которые нам нужно реагировать. Перечислю их.

Прежде всего это всё‑таки невысокая эффективность инвестиций в глубокую переработку при сохраняющейся неопределённости в отношении будущего налогообложения в нефтепереработке. Также, поскольку мы вынуждены реализовывать вот эти модернизационные проекты (они являются капиталоёмкими) в сжатые сроки, возникает проблема аккумулирования необходимых финансовых ресурсов для финансирования этих программ.

Несмотря на то что технический регламент принят, он нужен и является прогрессивным, однако ряд требований технического регламента не являются оптимальными. Также следует отметить неготовность российских проектных организаций и производителей оборудования обеспечить проведение модернизации НПЗ в короткие, сжатые сроки. Также отмечу неоптимальность территориального распределения мощностей нефтепереработки по территории России, а также недостаточное, по мнению ФАС… Для нас всё прозрачно, ФАС считает, что механизм ценообразования на нефтепродукты в настоящий момент непрозрачный.

Остановлюсь на каждом вызове…

Д.Медведев: Это ФАС так считает. А Вы как считаете?

А.Дюков: Мы считаем, что мы прозрачные и действуем в соответствии с законодательством.

Д.Медведев: Белые и пушистые. Понятно. Ну ладно, хорошо. Послушаем ФАС потом.

А.Дюков: Остановлюсь на каждом вызове и предполагаемых мерах чуть подробнее.

Итак, низкая эффективность проектов глубокой переработки при имеющейся неопределённости налогообложения внешней переработки на долгосрочную перспективу. О чём идёт речь?

Во‑первых, речь идёт о том, что в настоящий момент ставки пошлин, экспортных пошлин на нефтепродукты, законодательно не установлены, что предполагает возможность их изменения и, в свою очередь, может привести к ухудшению и так не очень хорошей экономики этих проектов. Как результат – это заставляет нефтяные компании вести себя очень осторожно в принятии серьёзных капиталоёмких решений в отношении проектов.

Вторая причина, вторая проблема – это разница в ставках экспортных пошлин на тёмные и светлые нефтепродукты. Эта разница, к сожалению, не стимулирует инвестиции в глубокую переработку. При существующих ставках эффективность вложений в глубокую переработку составляет всего 10–15 процентов IRR (внутренняя норма доходности), в то время как инвестиции в первичную перегонку достигают 30–35 процентов. Как результат – мы имеем тенденцию роста строительства мини-НПЗ, которые растут как грибы.

Что предлагается в этой связи? В этой связи мы предлагаем, во‑первых, законодательно установить порядок и механизмы определения экспортной пошлины на нефтепродукты на какую‑то среднесрочную и долгосрочную перспективу, и необходимо уравнять экспортные пошлины на светлые и тёмные нефтепродукты при сохранении этой очень важной общей налоговой нагрузки на производство и экспорт нефтепродуктов.

Я упомянул мини-НПЗ, этот слайд как раз посвящён этой проблеме. Слева внизу показана таблица, это результат работы среднего мини-НПЗ. Мини-НПЗ в результате производит лишь только 15–17 процентов моторных топлив, которые по своему качеству в основном не соответствуют требованиям технического регламента. Остальные продукты являются полупродуктами, которые отгружаются на экспорт. В результате деятельности мини-НПЗ стоимость не создаётся, а, наоборот, «убивается». При этом собственники мини-НПЗ получают хороший доход, и всё это происходит за счёт бюджета.

Д.Медведев: Извините, просто чтобы получше сориентироваться, у нас за последнее время какое количество этих мини-НПЗ построено? Я слышал о том, что они работают по‑разному и гонят зачастую на экспорт то, что, в общем, пока и гнать‑то не стоило бы, на этом деньги зарабатывают. Сколько у нас таких мини-НПЗ возникло за последнее время? И, как я понимаю, это же мини-НПЗ, принадлежащие некрупным компаниям?

А.Дюков: Нет, крупные компании мини-НПЗ не строят, за редким исключением. Всего построено и эксплуатируется 196 мини-НПЗ.

Д.Медведев: Это за какой период?

А.Дюков: 196.

Д.Медведев: 196 – за какой период?

А.Дюков: Эти НПЗ в основном были построены за последние 5 лет.

И.Сечин: Из них зарегистрировано в два раза меньше.

Д.Медведев: А остальные что, подпольные цеха, что ли?

И.Сечин: Они незаконно работают.

А.Дюков: Да. При этом только 80 были официально сданы в эксплуатацию.

Д.Медведев: Они что, не сданы и выпускают продукцию, которую на экспорт отгружают?

А.Дюков: А 116 заводов официально не сданы в эксплуатацию, не приняты госприёмкой и, соответственно, не сертифицированы, не лицензированы и не зарегистрированы.

Д.Медведев: Но они отгружают продукцию на экспорт?

А.Дюков: Они отгружают продукцию.

Д.Медведев: Это, конечно, преступление.

А.Дюков: Эта проблема имеет место.

Д.Медведев: Ладно, хорошо. Разберёмся.

А.Дюков: Следующий слайд. Ещё одна важная задача, которую необходимо решить нефтяным компаниям, это саккумулировать необходимый объём финансовых ресурсов для проведения модернизации. Данные проекты, которые были перечислены, являются капиталоёмкими, реализовать их нужно в сжатые сроки, и есть, к сожалению, проблема с обеспечением необходимого финансирования. Эти проблемы очевидны сейчас, поэтому дальнейшее развитие уже данного нефтяным компаниям механизма освобождения импортных поставок оборудования от импортных пошлин и НДС, дальнейшее повышение опционной премии, временное освобождение от налога на имущество на новое оборудование и объекты общей инфраструктуры помогут не только снизить объёмы необходимых финансовых ресурсов для нефтяных компаний, но и улучшить экономику проекта. Также эффективным инструментом финансовой поддержки нефтяных компаний может явиться предоставление госгарантий по кредитам, взятым на модернизацию производства.

Ещё одной важной задачей для повышения эффективности инвестиций в нефтепереработку является оптимизация существующих норм и правил проектирования, эксплуатации и строительства НПЗ. До сих пор при строительстве мы вынуждены использовать временные правила проектирования, принятые в 80-е годы, хотя современное развитие техники и технологий, в том числе в области автоматизации и безопасности производства, шагнуло далеко вперёд, и принятые ранее нормы и правила являются уже давно избыточными и лишь приводят к увеличению сроков строительства и увеличению затрат на создание нового НПЗ. Для сравнения: стоимость одной тонны удельной мощности НПЗ в России в случае строительства новых мощностей, новых заводов в два раза превосходит затраты, которые несут строители новых мощностей в Индии или в Китайской Народной Республике. Поэтому необходима разработка специального технического регламента проектирования нефтеперерабатывающих, нефтехимических производств. Существующие нормы и требования нужно оптимизировать, при этом предлагается учесть в том числе позитивный, положительный международной опыт.

Несколько слов о техническом регламенте. В соответствии с принятым техническим регламентом уже в 2015 году нефтяные компании должны будут выпускать только моторное топливо класса 5, или евро-5. Какая возможна проблема? Проблема возникнет, если обновление парка будет осуществляться только эволюционным путём. Если будет иметь место только эволюционный путь обновления существующего парка, в этом случае к 2015 году, когда мы уже перейдём на качество топлива евро-5, только 15 процентов автопарка будут соответствовать этому качеству. Поэтому необходимо масштабное стимулирование обновления парка легковых машин.

Сейчас запускаются специальные программы стимулирования утилизации старого автотранспорта. И это, конечно, действенная мера. Вопрос, соответственно, в том, чтобы сделать эти программы более масштабными. Та программа, которая в настоящий момент запускается, позволит обновить лишь 1 процент от всего легкового транспорта. В этой связи что нужно? Наверное, нужен ответственный за полное обновление, или необходимая синхронизация программ по обновлению автопарка и, соответственно, программы по выходу на качество евро-5. Нефтяные компании готовы к 2015 году производить евро-5, которое будет соответствовать требуемому качеству по экологическим стандартам. Но что касается октанового числа, вопрос очень серьёзный.

Существует риск, что, проинвестировав значительные средства, нефтяные компании не получат потребителя на внутреннем рынке на весь объём, а, соответственно, автолюбители, которые будут продолжать пользоваться бензином с октановым числом 92, не смогут получить нужное им топливо на рынке.

Ещё одним вызовом, или проблемой, является в силу исторических причин неоптимальное распределение нефтеперерабатывающих мощностей по территории страны, в результате осуществляются перетоки нефтепродуктов между регионами, а также отгрузка на экспорт. Для того чтобы обеспечить снижение транспортных издержек, необходимо развивать наиболее эффективные виды транспорта – это системы нефтепроводов. Примером такого развития может служить, например, реализация проекта «Юг» – строительство нового продуктопровода в южном направлении, который позволит снизить расходы на транспортировку нефтепродуктов на экспорт, а именно дизельного топлива. Очень важной задачей является также развитие биржевой торговли, поскольку очевидно, что только развитие биржевой торговли позволит урегулировать и решить те конфликты и разногласия, которые есть между нефтяными компаниями и Федеральной антимонопольной службой.

Несколько слов хочу сказать о состоянии и уровне российских технологий и оборудования в сравнении с зарубежными. Итак, технологии: хочу сказать, что по каждому процессу своя ситуация, где‑то уровень российских технологий высокий и, по крайней мере, не уступает зарубежным технологиям, где‑то значительно ниже или вообще технологии отсутствуют. Подобными, скажем, процессами нефтепереработки являются процессы алкилирования и гидрокрекинга. Поэтому если сделать оценку «в среднем по больнице», то лишь 30 процентов программы модернизации, реализованной нефтяными компаниями, обеспечены российскими технологиями.

Как и в случае с обеспечением технологией, такая же ситуация, может быть, чуть лучше, с производителями и поставщиками оборудования.

Несколько слов скажу о проектировании. Хотя проектировщики находятся, может быть, чуть в лучшем состоянии, чем российские разработчики технологий, но их возможностей абсолютно недостаточно, для того чтобы справиться с программой модернизации, реализуемой нефтяными компаниями, в короткие сроки. Для примера скажу, что для того, чтобы разработать только проектную документацию для перехода нефтяных компаний на евро-5 к 2015 году, без реализации проекта повышения глубины переработки, существующим проектным институтам нужно 10 лет. А перед нами стоит задача, соответственно, решить это в течение 5 лет. Поэтому состояние дел с уровнем развития отечественных технологий, проектных организаций и возможностью отечественного машиностроения обеспечить поставку оборудования может стать серьёзным фактором, сдерживающим реализацию запланированных программ модернизации в сжатые сроки. Необходимо стимулировать развитие вот этого направления.

И в качестве меры, помогающей сократить это отставание (но, правда, мы сможем сократить его, наверное, только уже в среднесрочной и долгосрочной перспективе), может быть мера, направленная на создание на базе уже имеющихся мощностей, имеющихся институтов отраслевого научного центра с участием государства и нефтяных компаний.

В заключение ещё раз напомню, что есть предложения нефтяных компаний и Минэнерго по мерам, которые нужно принять, для того чтобы ускорить ход модернизационных процессов в нефтепереработке.

Благодарю за внимание.

Д.Медведев: Спасибо.

Теперь угольщикам слово. Василий Владимирович Якутов – директор «Кузбассразрезугля».

В.Якутов: Добрый день, уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Компания «Кузбассразрезуголь» находится на территории Кемеровской области, состоит из 11 угольных разрезов. На одном из них Вы сегодня были.

Прошедший год – сложный для нашего предприятия, мы добыли 46 миллионов тонн. В этом году мы восстанавливаем свою производственную мощность, и она будет равняться 50 миллионам. В этом режиме будем работать. Уголь у нас в основном энергетический, порядка 10 процентов – коксующийся. В чём основная черта нашей отрасли – добычи угля и открытым способом в частности?

Мы – очень инертная отрасль по своей сути. Скажем, когда в начале 2009 года рынок стал сложным и уголь стал невостребованным, мы вынуждены были сократить производство, то есть прекращать подготовительные работы, консервировать технику. И когда во второй половине 2009 года ситуация изменилась, мы технически и технологически не успели нарастить объёмы добычи угля в том количестве, которое от нас требовал потребитель и рынок.

За последние пять лет в нашей компании реализована программа комплексной модернизации технологического процесса, в ходе которой выведено из эксплуатации морально и физически устаревшее оборудование всей технологической цепочки и внедрено новое высокопроизводительное оборудование большой единичной мощности.

Уже сейчас, Дмитрий Анатольевич, в компании работают пять самых больших на сегодня самосвалов грузоподъёмностью 320 тонн. На разрез закупается и новая мощная техника, в том числе отечественного производства. Более 50 процентов объёма горных работ на разрезах выполняют экскаваторы производства российской компании «ИЗ‑КАРТЭКС». У нас долгосрочные отношения. Мы запустили с 2006 года пять экскаваторов ёмкостью ковша 12 кубов. И в 2009 году при финансовой поддержке «Газпромбанк-лизинг» заключён трёхсторонний договор между «ИЗ‑КАРТЭКС» и компанией на поставку трёх экскаваторов, о чём мы Вам, Дмитрий Анатольевич, докладывали.

Д.Медведев: Да, Василий Владимирович, я думаю, что не нужно здесь про экскаваторы рассказывать. Во‑первых, мне уже сегодня об этом рассказали. Во‑вторых, это не предмет для совещания, в том числе даже и Ваши успехи, которым мы все радуемся.

Мне бы хотелось, чтобы Вы рассказали о проблемах отрасли, в том числе, конечно, и Вашей компании, но отрасли в целом.

Пожалуйста.

В.Якутов: Дмитрий Анатольевич, в рамках программы модернизации и осуществления модернизационных проектов компания привлекает дополнительные заёмные ресурсы. До 2006 года компания в рамках постановления Правительства от 27.06.2005 №402 (об утверждении правил возмещения из федерального бюджета части затрат на уплату процентов по кредитам) является участником программы компенсации процентных ставок по инвестиционным кредитам. Начиная с 2006 года использование заёмных средств для реализации инвестиционной программы в соответствии с положением постановления – 9,2 миллиарда рублей, по которым уплачено процентов около двух миллиардов. Подлежит возмещению миллиард девяносто миллионов. Однако денежные средства в адрес компаний поступили до мая всего лишь в объёме 150 миллионов рублей. На сегодняшний день эта цифра для нас составляет 855 миллионов рублей. Это затрудняет нашу, Дмитрий Анатольевич, работу в части модернизации, приобретения оборудования и уменьшения затрат на производство.

Сегодня наша продукция во многом проигрывает зарубежным производителям из‑за того, что в цене угля 40 процентов у нас – это транспортная составляющая, более 70 процентов – это условнопостоянная: электроэнергия, взрывчатые вещества, ГСМ и те вещи, которые от нас не зависят.

Кроме того, принятая программа «20 на 20» использования угля в энергобалансе уменьшается. И мы не видим, где и как будут развиваться энергетические мощности. Соответственно, непонятна перспектива развития рынка угля в энергопотреблении страны. От Кузбасса до Балтики, как мы Вам, Дмитрий Анатольевич, показывали, это 4000 км. Поэтому мы не можем на равных конкурировать со своими конкурентами. С той же Австралией, притом что наши угли более качественные. Но мы продолжаем программу модернизации, и одна из них – это главное – это переработка угля.

Одна из проблем и задач, которые сегодня стоят, Дмитрий Анатольевич, это формирование в России внутреннего рынка. Это первоочередная задача. Определить ценовую политику в зависимости от энерготарифов, так как в себестоимости киловатт-часа 50 процентов – это топливо, а через калорийность можно рассчитать и справедливую цену на внутреннем рынке.

Также, Дмитрий Анатольевич, сейчас, когда зима и морозы, когда сам процесс угледобычи – достаточно трудоёмкий, уголь востребован, его не хватает, а летом мы с трудом находим потребителей и вынуждены складировать добытый уголь на склады, что, естественно, снижает его качество. При этом в декабре 2009 года, когда контракты заключались на 2010 год, у нас было законтрактовано всего 30 процентов продукции от планируемой добычи. Энергокомпании отказывались от заключения контрактов. Но ударили сегодня морозы. Видите, какая стоит погода, мы не можем сразу же подняться и обеспечить углём энергетиков.

Ещё один момент. Для обеспечения объёмов добычи нам нужна новая техника. Но любой договор на поставку оборудования, он как минимум год, потому что только изготовить оборудование машиностроители берутся за 12 месяцев. Соответственно, и контракты на поставку угля – нам необходимо, Дмитрий Анатольевич, минимум год, а было бы здорово, если бы это было 3 года.

Также есть огромная проблема – это муниципальные контракты и тендеры на поставку угля в адрес ЖКХ. Они заключаются с отсрочкой по оплате. Мы сегодня не только кредитуем покупателей угля, но и вынуждены тратить собственные средства на оплату железнодорожного тарифа. Сегодня предприятия ЖКХ и муниципальные образования должны компании, просроченная задолженность – 700 миллионов рублей. Это 70–80 процентов от всей просроченной задолженности покупателей угля и 20 процентов от месячной реализации. Поэтому работать нам здесь очень сложно.

Из года в год внутреннее потребление угля энергетиками, жилищно-коммунальной сферой, к сожалению, сокращается. И поэтому самое главное, что мы не можем спланировать ни среднесрочную, ни долгосрочную перспективу.

Дмитрий Анатольевич, я уверен, что мы преодолеем все эти трудности, но вот по этим вопросам хотелось бы, чтобы была оказана помощь.

Спасибо за внимание.

Д.Медведев: Спасибо.

Во время того доклада, который делал Александр Валерьевич Дюков, прозвучали сомнения в справедливости жёстких оценок со стороны ФАС. Чтобы немножко народ проснулся, Игорь Юрьевич, есть, что ответить нефтяникам? Ответьте.

И.Артемьев: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые участники совещания!

То, что я хотел говорить позже, касается проблематики, связанной с биржевыми торгами, но общая ситуация сегодня выглядит примерно следующим образом. Сегодня до последнего года, 2009-го, компании не стремились к открытым продажам в виде биржевых торгов. Мы никогда не имели и не имеем на сегодняшний день внутреннего биржевого индикатора цен.

Д.Медведев: И сейчас не стремятся. В выступлении наших коллег было сказано, что, как Александр Валерьевич сказал, биржа – это не приоритет времени.

И.Артемьев: Я бы хотел сказать так: усилиями Правительства и отчасти самих нефтяных компаний объём биржевых торгов за последний, 2009 год увеличился в три раза и достиг примерно двух процентов всего продаваемого на внутреннем рынке топлива. Скажем, «Роснефть» 69 процентов в этих продажах занимает, 13 процентов – «ТНК–Би-Пи», «Газпромнефть» – три процента, шесть процентов занимает «Лукойл», то есть движение есть, но оно явно, конечно, недостаточное.

Почему это происходит, Дмитрий Анатольевич, на мой взгляд, и почему, когда ещё в Послании Президента 2005 года был жёстко поставлен этот вопрос, тем не менее пять лет мы потеряли, прямо скажем? Здесь существует система огромного количества посредников. Конечно, главные акционеры в виде государства и присутствующие здесь уважаемые коллеги к этому не относятся, они, наоборот, с этим пытаются тоже бороться. Вот эта система заключается в том, что мы каждый год пытаемся приобрести, в кавычках, топливо на нефтеперерабатывающих заводах напрямую. Это невозможно сделать, сегодня эта система десятки тысяч людей развратила. Это, конечно, преступная деятельность, это трансфертное ценообразование, и всё остальное.

Единственный способ прямой борьбы со всем этим – это открытые биржевые торги, к чему сегодня, в общем, компании вроде бы разворачиваются, такие тенденции есть. И если, скажем, ещё три года назад лучшей формой, которую компании пропагандировали, были прямые контракты, заключаемые тоже не вполне понятно по каким ценам, потом, чуть позже, компании стали создавать электронные площадки, которые демонстрировали не лучшие процедуры, на наш взгляд, торгов, но тем не менее это была открытость.

Сегодня мы вплотную подошли к тому, чтобы эта непрозрачность была завершена, причём как для внутреннего рынка, так и, наверное, для внешнего. Поэтому, говоря о той непрозрачности, которая сегодня существует со стороны продаж, мы говорим о том, что только, наверное, биржевые технологии помогут нам с этим разобраться, собственно, по налогам помогут и по целому ряду других вопросов.

Если говорить о непрозрачности с нашей стороны – нам тоже о себе нужно сказать, наверное. Нефтяные компании поднимали вопрос о том, что они не вполне понимают, что такое монопольно высокая цена. И для этого мы вместе с ними, с компаниями, разработали формулу ретрансляции мировых цен, которые колеблются в соответствии с общемировым рынком на внутренний рынок. Сегодня у нас спор идёт только по одному показателю. Иными словами, система такая: мы можем работать и давать примерно точную или весьма примерную оценку, но с которой уже можно работать через формулы цен, через колебания внешнего рынка. Эта работа завершается и ждёт простого утверждения в Правительстве. Можно дискутировать, но, наверное, за месяц мы могли бы справиться.

А биржевые торги на внутреннем рынке решат проблему налогов, прозрачности, открытости. Перестанет осуществляться холостой пробег, когда компании, находящиеся в опте, далеко от своей розницы, не могут купить у других компаний топливо и везут через всю страну, гоняют вагоны с бензином на свою розницу, находящуюся за тысячу, за пять тысяч километров, что, конечно, делает неэффективным все эти продажи и загоняется в цену потребителям.

Если говорить о внешних рынках, то совсем недавно, например, Саудовская Аравия ввела свой индикатор на цены. Это был вполне успешный проект. Мы три года назад занимались этим, Правительство. Сейчас полностью остановили всю работу. Я не говорю о том, что это должен быть индикатор сейчас и обязательно тот РЕБКО, о котором говорили, взамен тому, что существует в мире, NYMEX и всем остальным. Но это работа, в которой Россия должна быть, несомненно, заинтересована. Нужно уделять этому внимание. Но путь тоже лежит через биржевые торги только уже не внутренними, а экспортными контрактами. На границе нас встречает огромное количество посредников, которые забирают свою маржу. На эту посредническую маржу налоги не платятся в Российской Федерации и так далее.

Но ещё раз хочу сказать, Дмитрий Анатольевич, последний год был вполне оптимистичным. Решения, которые Правительство принимало, позволили сдвинуться с мёртвой точки, чего не было последние пять лет. Но Ваши поручения государственным компаниям о том, чтобы они участвовали и закупали, создавая со стороны государства спрос на нефтяной бирже, которая уже определена, бирже в Петербурге… Необходимы армия, госрезерв, госкомпании, госкорпорации – все должны (несмотря на то есть закон или нет закона) закупать свою продукцию в значительной степени на бирже. Сейчас два процента на бирже всего торгуется, должно хотя бы пятнадцать. Тогда Федеральная служба финансового рынка вместе с нами должна признать эту цену репрезентативной, рыночной, и тогда никаких санкций с нашей стороны не должно следовать, если цена сформирована в результате биржевых торгов.

Спасибо.

Д.Медведев: А сейчас‑то санкции следуют?

И.Артемьев: Сейчас наложено на нефтяные компании, я имею в виду «большую четвёрку», 26 миллиардов рублей штрафов на оспариваемых судах. Суды с переменным успехом идут, часть исков мы проиграли, часть – выиграли. В регионах, это порядка 80 дел в целом по компаниям, штрафы составляют 200–400 миллионов рублей. Собственно, по всей стране идут судебные процессы практически во всех судах. Эти санкции, конечно, беспрецедентны, самые крупные за историю ФАС, и, конечно, Правительство получило этот инструмент в августе прошлого года в результате принятия второго антимонопольного пакета. После этого компании пошли на биржу. Таким образом, это естественная реакция компаний, в том числе на действия Правительства. И я думаю, что только с этим связано всё движение.

Д.Медведев: Спасибо.

Виктор Феликсович Вексельберг – председатель наблюдательного совета компаний «Ренова».

В.Вексельберг: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Я бы хотел в своём коротком выступлении затронуть три вопроса, которые Вы обозначили в своём вступительном слове.

Первый касается основных тенденций, которые происходят сегодня на мировых рынках природного газа и так или иначе отражаются на нашем внутреннем рынке и предопределяют те вызовы, с которыми сегодня должны справляться российские производители газа.

В чём же сегодня определяются основные тенденции? Я думаю, что можно выделить две основные причины, которые кардинальным способом меняют всю картинку мирового рынка газа. Первая – это резкое увеличение добычи из так называемых нетрадиционных источников газа. Ещё 3 года тому назад никто не мог предположить, что произойдут такие кардинальные изменения, особенно на рынке газа Америки как основного из потребителей, мировых потребителей газа. Это вносит существенные изменения в структуру всего рынка газа. Я в дальнейшем покажу это на цифрах. Второе – это лавинообразное нарастание предложений на рынках основных регионов потребителей сжиженного природного газа. И это также существенным образом изменяет картину, которая складывалась годами, и сегодня потоки сжиженного газа, которые идут на рынки Северной Америки, Юго-Восточной Азии, в значительной степени перераспределены.

Что же из этого следует? Основные последствия? Сегодня мы видим ярко выраженное формирование трёх основных рынков: это североамериканский, европейский и азиатский рынки. И главное следствие: по сути, сегодня мы видим изменение ситуации на рынке. Если раньше это был рынок производителя и доминировали позиции поставщиков газа, сегодня это рынок потребителей, что вносит существенные изменения в основные стратегические решения, которые, безусловно, должны затрагивать и нашу нефтегазовую отрасль. Это и снижение импортных потребностей, в основном это США, это и снижение оптовых цен на традиционный газ, это и давление на долгосрочную систему контрактов, доминируют спотовые схемы. И, что самое главное, это обострение межтопливной конкуренции, в частности, сегодня нетрадиционные источники уже могут конкурировать с углём, это тоже накладывает отпечаток.

Очень коротко: нетрадиционные источники газа – это газ в низкопроницаемых породах песка, это угольный метан и газовый сланец. Технологии сегодня позволяют обеспечить такую себестоимость добычи из этих трёх видов сырья, что они конкурентны по отношению к природному и сжиженному газу.

Что же мы видим на сегодняшний день? Мы видим на сегодняшний день, что Северная Америка фактически отказалась от поставок сжиженного природного газа, и все потоки сжиженного газа пошли на европейские и азиатские рынки. Тем самым, если вы видите на нижнем графике, картинка изменилась практически кратно относительно прогноза, который был в отношении потребности в сжиженном газе, это сегодняшняя наша реальная ситуация.

На следующем слайде представлены уже подтверждённые запасы, которые могут быть востребованы для поставки газа из альтернативных источников на эти рынки. Если вы видите, американский рынок обладает запасами, которые позволяют при нынешнем видении роста потребления обеспечить Америку практически на 50 лет.

Значительными ресурсами обладает и Европа, и Юго-Восточная Азия. Поэтому, конечно же, это будет вносить существенные коррективы в принятие инвестиционных решений, которые заложены в основу нашими российскими производителями.

Мы видим, здесь представлен рост объёмов нетрадиционного газа по сравнению с традиционным на сегодняшний день. Он практически утроился за последние буквально три-четыре года. В этом плане и те проекты по реализации поставок сжиженного природного газа, которые были заложены и действовали (они здесь слева представлены – основные производители, страны в основном богатые: это и Йемен, и Катар, и наши проекты, сахалинские), они будут переориентированы сегодня в значительной степени на другие территории, что оказывает существенное влияние на наше конъюнктурное решение.

На следующем слайде можно увидеть изменение соотношения, которое произошло буквально за один год, между рынком потребления газа Азии, который удвоился, и Америки, который сократился практически в три раза. При этом можно увидеть, что сегодня газ, который добывается из альтернативных источников, по своей себестоимости становится конкурентен углю, при выработке теплоэнергии. И тем самым, обладая ещё экологическими преимуществами, конечно, будет вытеснять постепенно этот источник с мировых рынков.

Здесь представлены разные прогнозы. Наиболее негативный для нас это, конечно, как будет вести себя рынок Европы. Вот факт, который мы видим, всем известный: объём импорта газа в Европу сократился значительно. И вот здесь самая принципиальная развилка с точки зрения интерпретации этого возможного результата. Конечно, можно сказать, что это падение спроса связано с кризисом, с естественными экономическими причинами. Но хотелось бы заострить внимание как раз на том, что кардинальные изменения в структуре производства и потребления газа заложат определённые негативные предпосылки для российских производителей газа и их поведения в первую очередь на рынках Европы.

С учётом того, что мы сегодня имеем рынок потребителя, а не рынок производителя в Европе, мы наблюдаем следующие тенденции. Мне бы хотелось предложить для обсуждения ряд принципиальных решений.

Первое – это то, что у нас на сегодняшний день действует закон о монопольной позиции «Газпрома». Это абсолютно правильный закон, он должен действовать. Но сегодня этой меры недостаточно. Сегодня российские компании уже работают на европейском рынке газа, в ряде случаев даже конкурируя между собой. Я считаю, что нужна очень высокая степень координации. Наиболее рационально – на площадке «Газпрома» как наиболее крупного и главного игрока на этом рынке. И я думаю, что примеры координации у нас уже существуют. У нас есть успешная координация в рамках международных проектов в нефтяном секторе. Например, в Колумбии нам удалось сформировать нормальный национальный консорциум, который реализует долгосрочные проекты.

Второй аспект – это то, что, мне кажется, мы теряем рынок Юго-Восточной Азии, в первую очередь китайский рынок. И за прошедшие годы мы видели, что наши среднеазиатские товарищи – Узбекистан, Туркменистан, Казахстан – реализовали проект постройки трубы для поставки природного газа в Китай и тем самым обеспечили сложность вхождения наших восточносибирских проектов на китайский рынок в среднесрочной перспективе. У нас на сегодняшний день эти проекты откладываются. Хотя я думаю, что тем самым мы усложняем себе монетизацию того огромного потенциала, который у нас есть на сегодняшний день в Восточной Сибири.

Хотел бы воспользоваться, может быть, моментом – избитая тема – наш Ковыктинский проект. Никак не может быть окончательно разрешена эта проблема. Сейчас возобновлена внеплановая проверка Минприроды по этому вопросу, который явно, мне кажется, не способствует поддержанию инвестиционного климата у нас в стране, не будет способствовать и решению проблемы в целом.

Я думаю, также поднятая Россией инициатива о создании консорциума международных производителей газа должна быть более актуализирована, поддержана, развита, потому что степень конкурентности чрезвычайно высока. Как следствие очень важно обратить внимание на то, что же нам надо делать внутри страны, потому что мы реально будем видеть, что победит производитель, у которого минимальная себестоимость, особенно с учётом географии. Поэтому нам нужно вернуться к реальному осмыслению и созданию внутри страны полноценного конкурентного рынка производителей газа. Для этого необходимо внести соответствующие изменения в нормативные документы, которые сегодня действуют. Я думаю, у всех набило оскомину решение вопроса по попутному газу, который так и не реализован в законодательных инициативах по приоритетному доступу к системе трубопроводного транспорта. Я думаю, что всё это будет, если мы не решим эти проблемы, негативно сказываться в целом на эффективности добычи независимыми производителями газа и частично сказываться на эффективности нефтедобычи, потому что утилизация попутного газа – это отдельная большая, серьёзная проблема, которая всё ещё стоит перед нефтяной отраслью.

Второй вопрос, который я хотел бы затронуть, это вопрос, связанный с энергоэффективностью и энергосбережением.

По энергоэффективности. Модернизация необходима на сегодняшний день в основных отраслях, использующих, и неэффективно использующих, энергопотребление, но они сегодня сталкиваются с тем, что модернизация неконкурентна по отношению к новому строительству. Это принципиальный вопрос, и мне кажется, что в значительной степени у нас существует потенциал по проведению широкого комплекса модернизации, в частности, всего насосного и турбинного оборудования, которое эксплуатируется в разных отраслях. Эффект от этого может составлять, по нашим оценкам, только в одном этом секторе полтора гигаватта мощности, которую не нужно будет строить, просто за счёт повышения эффективности использования оборудования, за счёт модернизации этого оборудования.

И последний вопрос, на который я хотел бы обратить внимание, это вопрос, связанный с альтернативной энергетикой. Мы об этом говорим, об этом говорится много, и принят ряд решений и постановлений по этому поводу. Очень коротко о том, что цифры в мире инвестиций в этот сектор исчисляются десятками и сотнями миллиардов долларов. На сегодняшний день Россия не присутствует в этом секторе экономики никак. У нас подготовлен и принят ряд постановлений Правительства, однако на сегодняшний день они не работают.

В завершение представленные здесь конкретные предложения, связанные с тем, что нужно сделать, каким органам, каким министерствам, для того чтобы наполнить конкретным содержанием процесс, связанный с реализацией и поддержкой альтернативных источников энергетики. В первую очередь это касается вопросов тарифной политики, это предусмотрено. Эти предложения здесь существуют. Поэтому я надеюсь, что и в результатах нашего сегодняшнего совещания это найдёт поддержку и отражение.

<…>