Президент России — официальный сайт

Документ   /

Президент подчеркнул важность и необходимость модернизации российского общества и экономики. Глава государства выразил уверенность в успехе этого начинания.

По мнению Д.Медведева, альтернативы модернизации экономики и социальной сферы страны не существует. Президент подчеркнул, что главный вопрос в том, чтобы провести модернизацию максимально быстро и качественно, сделать её привлекательной как для обычных людей, так и для бизнеса.

* * *

<…>

Д.Медведев: В целом я согласен с тем анализом, который дал Борис Вячеславович [Грызлов] по поводу того, что мы сделали за последние годы. Мы действительно много работали, что бы там ни писали и ни говорили, страна развивалась и развивалась, на мой взгляд, в абсолютно правильном направлении. Мы укрепили государство, зафиксировали общие принципы работы нашей экономики, создали каркас политической системы. Это на самом деле хорошо.

Что не очень хорошо. Наверное, мы двигались не так быстро, как нам бы всем хотелось. Мы достигали успеха не только в тех сферах, которые являются, может быть, самыми важными, а, скорее, может быть, по каким‑то частностям достигали успехов. И самое главное – сейчас пора сменить, как принято говорить в научных кругах, парадигму развития.

Мы действительно должны не только укреплять то, что нужно было укрепить, но и заниматься развитием всего общества и экономики. И в этом смысле никакой альтернативы большой модернизации экономики и социальной сферы в нашей стране не существует. Основной вопрос в том, удастся ли нам это сделать, будет ли наша модернизация успешной, и об этом действительно пишут очень много, обращаются ко мне, обсуждают дома, обсуждают в интернете, обсуждают на политических тусовках: у всех очень разные представления.

Я в этом, честно сказать, абсолютно уверен, потому что у нас не существует никакой другой возможности. Мы что, должны сейчас прийти к выводу, что нам не удастся ничего модернизировать? Что тогда за этим – развал страны, деградация экономики? Думаю, такой сценарий никого из «Единой России» не устраивает, и меня тоже не устраивает.

Поэтому модернизация у нас получится, у меня сомнений нет. Вопрос в том, чтобы провести её максимально быстро и качественно, с наименьшими потерями, и сделать её привлекательной для людей и для бизнеса (для обычных людей, скажем так, и для предпринимателей), потому что в них, в их работе – основной ключ к успеху. Собственно, все ваши выступления и были посвящены тому, как этим заниматься.

Цифры, которые Борис Вячеславович приводил, действительно хорошие. Мы реально добились успехов по очень многим направлениям, но есть и темы, которые вызывают ощущение очевидной грусти – например, производительность труда. В этом плане мы абсолютно несопоставимы с другими быстроразвивающимися государствами. Почему? Причины разные: и общая отсталость экономической базы; и, скажем откровенно, наши национальные привычки – как работать: аккуратность, внимательность к труду, иногда завышенные требования к работодателю; наконец, грамотность экономической политики, – и здесь могу сказать откровенно тем, кто здесь присутствует, это актив правящей партии: ошибки есть везде, и от них никто не застрахован. Главное ведь не в том, чтобы не совершать ошибок, а в том, чтобы их вовремя корректировать.

У нас были ошибки и в экономическом курсе, и это нужно откровенно признавать, я об этом неоднократно говорил. Мы подошли к кризису в неплохом состоянии, но вообще‑то всё‑таки мы многих факторов недооценили. Из‑за этого степень падения нашей экономики оказалась больше, чем мы себе представляли, для всех, даже для тех пессимистов, которые постоянно говорили о том, что мы живём не по средствам, совершаем какие‑то ошибки. Что делать? Извлекать из этого уроки, менять структуру нашей экономики, уходить от сырьевого роста.

Общие вещи, думаю, всем сегодня понятны, но если мы это сегодня не осознаем практически на личном уровне, если не пропустим через себя, мы так и будем уповать всё время на цены на энергоносители. Ведь посмотрите, что произошло. Как только экономика вышла из стадии пике и начался робкий рост и в Западной Европе, и в нашей стране, и в Соединённых Штатах Америки, все сразу начали расслабляться.

Все открывают горячо любимый интернет и смотрят, какие цены на нефть. То, что они уже болтаются в границе от 70 до 80 долларов, – уже здорово, повезло. Значит, уже бюджет бьётся; значит, можно ничего не делать. А если будет 90, так вообще можно расслабиться: какая модернизация, зачем этим заниматься? И так будут деньги на выполнение социальных программ, на исполнение тех обязательств, которые государство берёт на себя, – значит, можно ничего не делать.

Конечно, мы заинтересованы в том, чтобы наши энергоносители хорошо продавались, и мы не заинтересованы в запредельно низких ценах на нефть. Но если говорить прямо, то 140 долларов за баррель – это для России катастрофа, это уничтожение всех стимулов к развитию.

Я хотел просто, чтобы вы мою позицию по этой важной модернизационной повестке дня тоже понимали. Поэтому у нас единственный способ сохраниться в ряду высокоразвитых государств, а я настаиваю на том, что мы пока ещё высокоразвитое государство (не по всем позициям, но очень по многим, не только в области ракет и ядерного оружия), так вот для того, чтобы нам сохраниться, нам нужно обязательно создать высокотехнологичную экономику – обязательно, кровь из носу, иначе просто пролетим.

Посмотрите, что сегодня делает компания «Бритиш петролеум» в Мексиканском заливе – затыкает дырку с нефтью. Печальное происшествие для экологии. Я вчера президиум Госсовета проводил, как раз на эту тему мы разговаривали. Но я сейчас о другом, не об экологических последствиях, хотя они могут быть очень страшными. Я говорю о том, что после таких происшествий человечество явно направит свой интеллектуальный потенциал на то, чтобы создать альтернативные источники энергии. И создадут, можете не сомневаться. Никто нефтью не пользовался ещё 200 лет назад, газом никто не пользовался 100 лет назад, атомной энергией не пользовались 70 лет назад – все сейчас пользуются. Значит, появится и водородное топливо, и другие виды топлива.

И куда мы денемся со своей нефтью и газом? Конечно, мы будем перерабатывать, мы будем использовать наши газонефтехимические возможности. Но этого будет мало. Именно поэтому нам нужно всем понять простую вещь: без создания основ высокотехнологичной экономики результатов не будет.

Теперь социальные компоненты, об этом коллеги говорили, я к этому вернусь. Очевидно, что в процессе роста мы не имеем права расшатать социальную сферу. Мы не можем делать так, как это делали предыдущие поколения и, скажем так, ваши правопредшественники по партийной линии (сами понимаете, о ком я говорю), когда десятилетиями говорили одно и то же: «Не волнуйтесь, будущее поколение будет жить лучше». Сегодня это не работает вообще, это ни на кого не действует, это только раздражает.

Почему я сейчас об этом говорю? Потому что социальная сфера не может откладываться на потом: мы сейчас проведём модернизацию, всё будет здорово, возникнет современная экономика, а детские сады, пособия, зарплаты учителям и врачам – это в 2025 году. Невозможно! В этом случае «Единая Россия», какая бы она мощная и сильная ни была, как бы ни были популярные её лидеры, вылетит, у власти не удержится. Значит, должна быть грамотная социальная политика, и в этом смысле я очень рад тому, что сегодня на встрече здесь звучали вполне конкретные, разумные, взвешенные предложения по сохранению той социальной политики, которая проводится в нашей стране последние 10 лет.

Мы укрепили государство, зафиксировали общие принципы работы нашей экономики, создали каркас политической системы.

Сельское хозяйство. Это, конечно, отрасль экономики, но в то же время для нашей страны, в отличие от высокоразвитых индустриальных стран Западной Европы, это ещё и отдельный социальный уклад. Там – четыре процента населения в сельском хозяйстве, у нас – 33–35. Конечно, можно говорить о том, что эта доля должна уменьшаться, но это живые люди, и это невозможно сделать по мановению волшебной палочки, на основании указов Президента или решений других органов власти.

Да, наверное, если сельскохозяйственная сфера будет более эффективной, количество занятых будет постепенно уменьшаться, но это должен быть аккуратный, постепенный процесс, и он, ещё раз подчёркиваю, связан с жизнью миллионов людей. Поэтому наша задача – сохранить всё то позитивное, что было сделано в сельском хозяйстве за последние годы. Упомяну этот самый национальный проект, которым я начал заниматься шесть лет назад, он реально принёс неплохие результаты в сельском хозяйстве, сейчас самое главное – их сохранить.

Посмотрите, что произошло в прошлом году: вся наша промышленность упала по разным причинам, в том числе, конечно, по экспортным; единственный, кто вырос, – это сельское хозяйство. Во‑первых, есть нужно даже в кризис, а во‑вторых, это показывает, что там были деньги, которые не позволили умереть аграрному производителю. Надо сохранить всё то позитивное, что было сделано. Поэтому – Борис Вячеславович говорил в отношении земельного законодательства – я думаю, что это абсолютно правильно, нужно обязательно заниматься совершенствованием земельного законодательства и дальше.

По жилищно-коммунальной проблематике. Действительно, тема в этом году стала особенно острой – хорошо, что партия на неё обратила внимание. Вы знаете, наверное, мне не очень правильно давать партии советы, но тем не менее думаю, что чем больше острых тем будет цеплять «Единая Россия», тем выше у неё будет авторитет. Посмотрите, что произошло: в результате вашего внимания к этой теме (не буду скрывать, и моего вмешательства) Правительство разобралось с теми регионами, которые пошли на немотивированное увеличение тарифов, и привели их в порядок.

Да, конечно, никого не радует увеличение тарифов, но где‑то это происходило в разумных рамках, а где‑то в абсолютно неразумных. И те издержки, которые были, удалось всё‑таки отрихтовать, кое‑где люди даже деньги обратно получили, излишне уплаченные, что на самом деле со стороны государства беспрецедентная вещь, раньше просто никогда ничего не возвращали.

Полностью солидарен с тем, что нам нужно заниматься обязательно и образовательной тематикой. Отрадно, что вы воспринимаете идею создания нового центра в Сколкове. Вы знаете, я тоже много читаю по поводу этого центра, говорят: «Ну насоздавали до этого много всего, а сейчас появилась какая‑то любимая игрушка, туда деньги пытаются воткнуть, людей туда тащат просто потому, что это Президенту понравилось или его Администрации». Да нет, дело же не в этом.

Всё, что мы сделали, – это хорошо, но это не очень работает. Нам нужно создать такой модельный центр, который будет и аккумулировать деньги, заниматься разработкой новых видов полезных моделей, но самое главное – научиться коммерциализировать их и пригласить хороших – я бы даже сказал, крутых – специалистов из‑за границы, которые будут работать, а потом уже тиражировать этот опыт в других местах. Если это удастся, то таких центров, как Сколково, может появиться много, или же те, что созданы, вольются уже в сколковский проект, но сделать это нужно обязательно.

Из общих тем. Одна тема, вы пока её не затронули – точнее, может быть, в самом общем плане, когда говорили про случай с Кононовым: имею в виду внешнюю политику. Я ещё на эту тему отвечу, просто хотел вас проинформировать (здесь есть и законодатели), что я сегодня внёс на ратификацию Договор с Соединёнными Штатами Америки об ограничении стратегических наступательных вооружений.

Просил бы депутатов «Единой России», всю Государственную Думу, Совет Федерации внимательно отнестись к этому документу и осуществить то, о чём я говорил во время встречи с Президентом Соединённых Штатов Америки, – синхронную ратификацию, не раньше и не позже, потому что Договор – это результат совместной деятельности, соединение политических усилий и воли. И нужно сделать так, чтобы он прошёл через горнила парламентов практически одномоментно. Тогда мы добьёмся лучшего доверия. Вы знаете, в истории нашей страны, а точнее Советского Союза, были случаи, когда нас в этом смысле обманывали. Больше мы этого терпеть не можем.

И ещё мне бы хотелось поздравить пограничников. У нас есть в зале пограничники?

Реплика: Есть.

Д.Медведев: Сегодня День пограничника. Сердечно Вас поздравляю и в Вашем лице всех пограничников. Это мужественные люди, и это действительно хороший праздник.

Теперь по некоторым вопросам и предложениям, которые уже прозвучали.

Строительство жилья в сельской местности на основании типовых проектов. Знаете, вообще‑то типовые проекты мы уже создавали, и мне их приносили на утверждение ещё пять лет назад. Они точно есть, и типовая проектно-сметная документация точно есть. Просто нужно сделать её более доступной.

Помню, я лично занимался утверждением этих проектов. Там самые разные дома: начиная от совсем маленьких для молодожёнов, допустим, 50 квадратных метров или 75 квадратных метров, и заканчивая уже более значительными объектами. Всё это есть, надо использовать.

По поводу многодетных семей и соответствующих справок, которые требуются в банках. Я не против того, чтобы посмотреть на то, чтобы подготовить отдельную финансово-кредитную программу для многодетных семей, потому что они явно не смогут платить столько же, сколько платят обычные семьи. Даже в силу численности их кредитоспособность будет все время падать. Чем больше детей, тем хуже кредитоспособность. Это печально, но это с точки зрения элементарной арифметики именно так. Поэтому здесь нужен индивидуальный подход.

И насчёт предмета по здоровому образу жизни – давайте с педагогами посоветуемся, я, конечно, тоже «за».

Вы упомянули ещё одну тему – это скрининговая диагностика. Нам удалось, по сути, восстановить, а где‑то просто создать заново, у нас этого не было, пренатальный и неонатальный скрининг, но студенческого скрининга у нас нет. Поэтому я думаю, что если это и делать, то делать, конечно, на добровольных началах. Это уже не младенцы, а вполне зрелые мужи и соответствующие дамы. Но если они на это согласятся, то ничего плохого в этом нет, потому что наша основная проблема заключается в том, что мы действительно наплевательски относимся к собственному здоровью. И эти регулярные медосмотры далеко не всегда людьми посещаются.

Теперь в отношении бизнеса. Мы здесь с вами единомышленники именно потому, что я считаю, что роль бизнеса в развитии нашего государства сейчас не то что недооценивается, её оценка в силу известного периода, достаточно длительного, к сожалению, для довольно значительной части населения носит либо нейтральный, либо отрицательный характер.

Долго вбивали нам всё‑таки в голову, что предприниматели – это кровопийцы, в лучшем случае люди, которые что‑то отстёгивают государству и работникам, а в основном всё остальное потребляют. Есть, конечно, и такие, но на самом деле их немного. И даже такие люди в условиях кризиса начинают понимать, что долго так не протянешь. Тогда проще весь бизнес продать и уехать куда‑то на Канары – провести остаток жизни.

Я посмотрел, тут дискуссия была в том же самом интернете о том, что 95 процентов российских бизнесменов «сидят на чемоданах». Вы, по‑моему, участвовали в ней, Владислав Юрьевич.

Конечно, мы заинтересованы в том, чтобы наши энергоносители хорошо продавались, и мы не заинтересованы в запредельно низких ценах на нефть. Но если говорить прямо, то 140 долларов за баррель – это для России катастрофа, это уничтожение всех стимулов к развитию.

В.Сурков: 85.

Д.Медведев: Я на 10 процентов, видимо, «загнул», что называется.

Знаете, думаю, что это абсолютно некорректная вещь. Во‑первых, потому что говорить о нынешнем времени, как о периоде, когда все «сидят на чемоданах», по меньшей мере нечестно.

Я сам 10 лет был в бизнесе и могу сказать, что в 90-е годы многие бизнесмены действительно думали о том, что будет дальше, а в 1996 году, если уж говорить прямо, сидели на чемоданах и смотрели, кто победит на выборах, что будет дальше: вернется директивная плановая экономика и распределители или же будет движение в ту сторону, которая определилась в начале 90-х годов.

Поэтому считать тех, кто хочет «скинуть» бизнес и «отвалить», бессмысленно, такие люди всё равно будут, какой бы политический режим ни был в стране и насколько бы хорошо ни были защищены основы частной собственности. Надо, чтобы сами бизнесмены были готовы к тому, чтобы занимать социально ответственную позицию, а государство обеспечивало бы для бизнеса нормальные условия, не «прессовало» бы бизнесменов, не занималось «разборками» с ними, такое тоже, к сожалению, случается, а создавало нормальные условия для работы. Тогда будет гармония. А считать тех, кто хочет работать, и тех, кто хочет отвалить, бессмысленно. Это вещь, которую мы никогда не узнаем, у каждого человека могут быть разные настроения в жизни.

Но то, что мы должны заниматься созданием нормального инвестиционного климата, бизнес-климата, сомнений у меня никаких не вызывает. Мы сделали поправки в законодательство: и в гражданское, и что, на мой взгляд, очень важно, в уголовное. Считаю, что я вовремя с этой инициативой вышел, – в уголовное и в уголовно-процессуальное. Надо посмотреть, как эти документы будут работать, и если потребуется ещё что‑то изменить, изменим.

В любом случае нам нужно думать о том, чтобы за те, допустим, нарушения, которые совершаются бизнесом, ответственность была более дифференцированной. Это такой, знаете, советский пережиток: если что‑то совершено в этой сфере – сразу же нужно на нары тащить. У нас сидели тогда люди, которые отвечали по разным статьям Уголовного кодекса ещё 1964 года, включая приписки и иные искажения плановой отчётности. Как сейчас помню, 163-я статья Уголовного кодекса, по‑моему. Так вот пользы от этого не было никакой. И сейчас к уголовной ответственности за правонарушения в сфере экономики нужно относиться очень и очень дифференцированно.

Да, есть такие случаи, которые тянут на очень жёсткую ответственность. Но в значительной степени или в значительном количестве случаев вполне можно обойтись административной ответственностью, налоговой ответственностью и гражданской ответственностью по возмещению вреда. И вовсе не обязательно тащить этого самого несчастного бизнесмена куда‑то «отдыхать», потому что он всё равно ничего не вернёт, а мы только увеличиваем количество людей, которые «отдыхают» в известных местах. У нас их и так немало, более 900 тысяч.

На самом деле тоже нужно этим вопросом заниматься, потому что мы знаем, что уголовная репрессия далеко не всегда даёт результат. Нужно расходовать её экономно, но твёрдо применяя в случаях, когда речь идёт о преступлениях против личности и против безопасности государства. Здесь сомнений нет: нужно твёрдо, иногда даже жёстко её использовать, но в экономике – отдельная тема.

Ещё одна вещь. В этом же зале несколько дней назад я встречался с руководителями венчурных фондов. Вы знаете, я на них посмотрел, их просто распирало от счастья и гордости, но не потому, что они приехали в Россию, встречаются с российским Президентом, хотя, наверное, им это тоже было приятно, а потому что они бизнесмены, потому что они удачливы, успешны, умеют зарабатывать деньги и делают это не путём банальной купли-продажи тех или иных активов, там, допустим, фондовых ценностей или сырья, а делают это за счёт своего производительного труда, причём рискуя собственными деньгами. Они же правильно говорят: «Мы дали 100 долларов, из них 75 никогда не отобьётся, но 25 могут превратиться впоследствии в 300, и нам это нравится, нам это доставляет большое удовольствие».

Вы знаете, я на них посмотрел, и как‑то мне стало понятно, в каком направлении нам нужно наш венчурный бизнес развивать. Но сделать это можно только в случае, если сами представители бизнеса этого хотят. Если приятнее ощущать, как растёт собственное благосостояние просто за счёт изменения цен на нефть, то, конечно, в этом случае инновационную психологию не привить. Я не против этого, кстати. Это нормально, это очень важный сектор, который в значительной степени кормит наше государство, но должны быть и другие люди, которым приятно зарабатывать деньги высокоинтеллектуальным трудом.

И мне хотелось бы, я на это очень рассчитываю, что из рядов «Единой России» как раз придут такие бизнесмены, те, кто будет этим заниматься.

По поводу расширения перечня затрат, которые могут относиться на себестоимость продукции, я это поддерживаю, не всё, конечно, но многое, потому что буквально за каждый чих, за каждый винтик, за каждое действие приходится отчитываться. И зачастую абсолютно парадоксальные вещи относятся на прибыль, а не на себестоимость продукции. Просто уму непостижимо. Иногда – я сейчас этими, конечно, делами не занимаюсь, а в 90-е годы вполне практически этим занимался – все эти гигантские инструкции достаёшь, смотришь, чего можно, чего нельзя. До сих пор это открываешь и поражаешься. Такое ощущение, что у нас ещё плановая экономика.

И я, чтобы из этого был какой‑то конкретный выход, предлагаю подготовить моё поручение Правительству об изменении структуры затрат. Пусть ещё раз к этому вернутся, а мы совещание проведём.

Да, и по поводу отказа от вменённого налога в пользу патента. В целом тоже эту идею поддерживаю. Надо посмотреть, конечно, куда клеится патент, потому что всё‑таки некоторые виды экономической активности невозможно внести. Но расширение границ патента мне кажется полезным, тем более что за последнее время, по‑моему, мы несколько расширили границы применения патента как формы налогообложения бизнеса.

Я не против того, чтобы посмотреть на то, чтобы подготовить отдельную финансово-кредитную программу для многодетных семей, потому что они явно не смогут платить столько же, сколько платят обычные семьи.

То, что говорили по поводу увеличения рождаемости, я, конечно, готов продолжить работу, если вы считаете это важным. (Смех.) Цифры, которых мы достигли, они на самом деле очень хорошие. Я вам по‑честному скажу: когда мы всё это придумывали, обсуждали, у меня были даже более пессимистические ощущения, потому что мы же знаем, что в развитом постиндустриальном обществе – а у нас практически такое, во всяком случае, по ощущениям многих интеллектуалов, – люди не так легко мотивируются деньгами на увеличение семьи, это правда.

Тем не менее та же самая программа по материнскому капиталу, она всё‑таки помогла, но не только она. Могу назвать несколько абсолютно полезных вещей, которые национальные проекты смогли создать. Сегодня в интернете прочитал: «Медведев занимался этими национальными проектами, и где эти национальные проекты?»

Так вот они всё‑таки работают, что бы там ни говорили. Те же самые формы стимулирования медицинских работников, особенно в сфере акушерства и гинекологии, родовой сертификат я имею в виду, естественно. Это реально хороший инструмент, он помог оживить эту работу, помог переоснастить довольно значительную часть консультаций.

Программа по переоснащению поликлиник. Да, конечно, многие из них выглядят ещё не так, как западные поликлиники. Вы знаете, я сейчас куда ни приду, – а я всё‑таки в разных местах бываю: и в сельских, и в небольших городах, – в поликлиниках стоит достаточно современное оборудование, а было же совсем всё в дровах, одни эндоскопы лежали и стаканы стояли, в которых ложечки. Всё‑таки мы сделали это. Не нужно гордиться тем, что сделано, нужно просто смотреть в будущее, но недооценивать это тоже не следует.

Почему я сейчас об этом говорю? Нам нужно обязательно заняться программой детских садов, вы правы. И перед встречей с вами у меня была встреча с главой администрации Республики Бурятия. Как ни странно, он пришел практически с той же самой идеей, он говорит: «У нас частные семейные сады не развиваются так, как нам бы хотелось, есть предложение изменить законодательство и в части статуса, и в части времени, когда дети могут там находиться, и по поводу того, где числятся на работе воспитатели, и по поводу помещений, и СанПиНов [Санитарные правила и нормы]».

Потому что действительно требуют, чтобы было два входа, пять различных видов помещений, различные помещения для мойки, приготовления еды, но это же невозможно, это же издевательство просто. Это даже излишне для многих обычных детских дошкольных учреждений, где количество детей может быть не такое большое. Я иногда захожу в такие места, мне грустно становится – это какие‑то стадионы, а дети, их просто не видно, они там как букашки. Гигантские коридоры какие‑то больничные, выкрашенные масляной краской, бессмысленные мойки такого же страшного размера, где никого нет. Нужно всё это привести в соответствие с современными требованиями, поэтому насчёт работы с Роспотребнадзором – считаю, что это действительно правильная вещь, и тоже нужно дать на эту тему поручение.

И ещё одна идея, которая мне понравилась, – я, кстати, почему‑то об этом раньше не задумывался – по поводу разделения образовательной лицензии или образовательных функций по присмотру за детьми и по оказанию образовательных услуг в узком смысле этого слова. Действительно, в ряде случаев вовсе необязательно, чтобы оказывались образовательные услуги, иногда маме нужно просто, чтобы ребёнок с кем‑то был на протяжении, допустим, 6–8 часов, пока она ходит на работу.

Конечно, когда образование есть, это лучше. Но у нас «не до жиру», что называется. У нас действительно огромная нехватка детских садов. Поэтому считаю, что это можно было бы разделить. И здесь я уже обращаюсь к коллегам-депутатам: может быть, в качестве законодательной инициативы вы могли бы это сделать, если требуется изменение собственно законодательства образования. Если это подзаконные акты, то тогда мы с Правительством можем внести изменения.

Теперь в отношении того, что говорил Владимир как коллега-блогер. Вы знаете, мне Вас трудно не поддержать в том, что для огромного количества молодых людей и не очень молодых – таких, как я, – интернет уже стал довольно значительным каналом получения информации, для кого‑то – эксклюзивным каналом. Я на самом деле могу сказать то, что уже неоднократно говорил: с учётом того, что у нас уже в онлайне существуют трансляции каналов, собственно, телевизор зачастую не нужен, тем более сами новостные каналы выкладывают новости на свои сайты. О чём это говорит? Говорит о банальной вещи: информационная революция произошла, и та политическая сила, которая хочет остаться на политическом небосклоне, должна с этими законами считаться. Думаю, что «Единая Россия» это понимает.

Мне понравилась фраза, она красивая, я её даже повторю: потеря инициативы в онлайне влечёт потерю инициативы в офлайне. Правда, мне не очень нравится, когда реальную жизнь просто сравнивают с офлайном. Мы всё‑таки не «оф», мы все пока ещё по земле ходим – «он». Тем не менее, если говорить о технологической стороне, это именно так. И обязательно нужно этим заниматься.

Но есть ещё одно политическое измерение интернета и современных коммуникационных технологий. Я абсолютно уверен, думаю, вы со мной тоже согласитесь, что грядёт эпоха возвращения в известной степени от представительной демократии к демократии непосредственной, прямой, при помощи интернета.

Мы все привыкли к тому, что классически, ещё когда я в университете учился, мы рассматривали так называемую представительную демократию как высшую форму демократии, потому что есть депутаты, они представляют волю народа, они грамотные люди, действительно мотивированные на депутатский труд. Но народ, он же не очень опытный, и когда демократия осуществляется прямо и непосредственно, как во времена вече, проходят самые абсурдные решения, поэтому представительная демократия лучше всего. Это устаревшее представление.

На самом деле тоже нужно этим вопросом заниматься, потому что мы знаем, что уголовная репрессия далеко не всегда даёт результат. Нужно расходовать её экономно, но твёрдо применяя в случаях, когда речь идёт о преступлениях против личности и против безопасности государства. Здесь сомнений нет: нужно твёрдо, иногда даже жёстко её использовать, но в экономике – отдельная тема.

С учётом того, какой уровень образования у наших граждан и вообще в мире, я абсолютно уверен, что элементы прямой демократии, не только обсуждение животрепещущих вопросов, не только социологии, не только просто дискуссии в блогах, а именно прямой демократии, они будут появляться в нашей жизни. Это, конечно, будет зависеть от того, насколько точно будет верифицироваться воля вплоть до элементарного электронного голосования. Но это достижимо, это сегодня уже можно делать, а что говорить о будущем.

Поэтому уверен, что в будущем – и политикам нужно к этому готовиться – количество такого рода демократических институтов будет увеличиваться, а это усложняет работу политиков, потому что одно дело просто так мозги пудрить, а другое дело, когда это связано с прямым волеизъявлением избирателей.

По поводу госуслуг в интернете. Хорошая штука, безусловно, но пока у нас не работает. То, что Вы приводите в пример, – это действительно показатель того, как зачастую у нас эти госуслуги воспринимаются, то есть тебе дают возможность распечатать на собственном принтере бланк, для того чтобы не брать его в администрации, и с этим бланком уже общаться с чиновниками. Это просто извращение, безусловно. Смысл‑то как раз в том, чтобы не вставая с собственного кресла вступить в прямые и честные отношения с государством и договориться о чём‑то. Если этого нет, то это не e-government, это пародия на электронное правительство.

Я поддерживаю идею того, чтобы эффективность деятельности главы региона связывалась и с внедрением электронного правительства. Но, по‑моему, мы уже даже этот критерий ввели, так что в этом смысле он уже должен работать. Обязательно будем этим заниматься.

И последнее. Вы упомянули наиболее актуальные вещи, потрогали так называемый пульс блогосферы. Скажу Вам откровенно, я регулярно тоже его замеряю, потому что на самом деле для любого политика это очень важно и, самое главное, это очень просто. Конечно, там есть некие виртуальные вещи – далеко не всё то, что попадает в пульс блогосферы, является самым актуальным для обычных людей. Но очень часто социологические замеры и пульс блогосферы совпадают. Вы, например, упомянули две вещи: единый госэкзамен и дело Кононова.

По поводу единого госэкзамена. Без сомнения, здесь прямое попадание, для большинства российских семей очень важная тема, даже для меня: у меня сегодня сын сдаёт свой первый экзамен. Уже сдал, наверное. Так что система единого госэкзамена – это живой организм. Я несколько раз к этому вопросу обращался, встречаясь с учителями. Знаете, очевидно, что всё‑таки ЕГЭ доказал свою состоятельность, что бы там ни говорили. С другой стороны, ЕГЭ показал свои слабые места, и это тоже правда. Поэтому мы, как современные люди, должны без всяких глупостей, истерик и кликушества начинать его совершенствовать.

Как это делать? Здесь нужно поступить следующим образом: отдать в сферу покрытия ЕГЭ то, что соответствует смыслу единого госэкзамена. Например, алгебра и геометрия, физика, химия, биология, на мой взгляд, абсолютно органично укладываются в ткань единого госэкзамена. Там можно баллы считать, можно тесты проводить.

Есть гуманитарные предметы, с которыми сложнее. Это не значит, что они не могут быть на ЕГЭ, но с ними сложнее. Поэтому я думаю, что в ряде случаев мы должны дополнять ЕГЭ ещё тестами, в которых наши молодые граждане могут продемонстрировать свои гуманитарные навыки, а не просто палочки ставить. И если мы это сможем совместить, то тогда получим вполне эффективную систему. В этом вижу основное направление развития единого госэкзамена. Конечно, нужно, чтобы заранее вопросы все готовились, чтобы учителя были готовы, чтобы Министерство образования здесь не просыпало того, что происходит, и не принимало решение уже постфактум. Идёт притирка, но в целом я считаю, что она идёт достаточно гармонично.

И последнее, что меня в целом настраивает, скорее, на позитивный лад. Я не слышал ни от учителей, ни, откровенно говоря, от родителей тотального осуждения ЕГЭ, я не встретил ни одного человека, который бы сказал: «Знаете, это такая дрянь, немедленно от этого откажитесь». У вас есть политические конкуренты, которые говорят, что ЕГЭ – это развал образования. Думаю, что это всё‑таки политическое манипулирование.

И дело Кононова, раз уж Вы об этом спросили. Я, откровенно говоря, не люблю в силу образования давать оценки вердиктам судов, потому что одно дело – это в блогах делать, а другое дело – делать главе государства. Но не могу с Вами не согласиться в том, что по сути открытый пересмотр ранее состоявшегося решения – это абсолютно политически ангажированное действо. И, к сожалению, – я сейчас не буду погружаться в правовые нюансы, кому интересно, тот может посмотреть и заявление нашего МИДа, и мнение юристов-международников, – это, по сути, попытка взлома существующей сегодня системы международного права по отдельным позициям, и это наиболее опасная вещь.

В 90-е годы некоторые государства пытались заслонить собой всё, пытались навязать (и в 90-е, и в этом десятилетии тоже) свою юрисдикцию другим странам. Мы отстаивали прерогативы Организации Объединённых Наций, приоритет международного права, международных судов, потому что ни одно государство не может судить другое государство, все мы обладаем государственным суверенитетом. И попытка считать, что кто‑то более правый, чем остальные, заканчивалась в истории человечества очень плохо – кровью. Поэтому международное право выстрадано человечеством в XIX и ХХ веках. И, ещё раз повторю, такого рода решения расшатывают фундамент международного права, это прискорбно.

Пожалуй, всё, что я хотел сказать. Тем не менее я обещал ещё, что можно пообщаться, так что давайте, конечно.

Пожалуйста, коллеги.

А.Рем: Добрый день, Дмитрий Анатольевич, уважаемые коллеги! Александр Рем, Тульская область, кадровый резерв профессиональной команды страны.

Дмитрий Анатольевич, буквально только что Вы провели консультации с представителями политической партии «Единая Россия» по вопросу согласования кандидатур на должности глав ряда субъектов Российской Федерации. Как Вы считаете, возможно ли сейчас, в данный момент, говорить о том, что новая система наделения полномочиями губернаторов повышает эффективность и профессиональные качества кандидатов? Это первое.

И второй вопрос. Как Вам кажется, в этом новом процессе какие глобальные задачи, новые задачи партия должна выполнять? И лично Ваше мнение по этому вопросу хотелось бы услышать.

Информационная революция произошла, и та политическая сила, которая хочет остаться на политическом небосклоне, должна с этими законами считаться. Думаю, что «Единая Россия» это понимает.

Д.Медведев: Я Вам своё личное мнение, конечно, скажу, потому что от моего личного мнения по этому вопросу зависит, будет ли предложен тот или иной губернатор. Поэтому у меня всегда здесь личное мнение, имеющее вполне очевидное юридическое назначение.

Вы знаете, когда мы переходили к новой системе наделения губернаторов полномочиями, были, конечно, сомнения. Я имею в виду сначала переход от прямого избрания губернаторов к системе наделения их полномочиями местными законодательными органами по предложению Президента, а теперь уже по предложению партий, которое поддерживается Президентом и вносится в законодательный орган. И основные упрёки всегда были связаны с тем, что это отход от демократии, что это такая конструкция, которая отбрасывает нас назад. У меня к этому всегда было вполне прагматическое отношение, и связано это с тем, что в конечном счёте гражданам, которые живут и работают в наших субъектах Федерации, в наших территориях, важно, чтобы губернатор обладал несколькими качествами. Во‑первых, чтобы он был эффективным управленцем; во‑вторых, чтобы он умел общаться с людьми, чтобы он их слышал, и, в‑третьих, чтобы он был просто порядочный, честный человек.

Гарантирует ли система прямого избрания наличие всех трёх качеств? Не всегда. Гарантирует ли эта система? То же самое. Значит, прямых выгод одной перед другой нет, но есть такие моменты, которые в жизни нашей страны имеют очень важное значение. Мы – сложное федеративное государство, и поэтому нам необходимо иметь консолидированную исполнительную власть, которая действительно действует в едином режиме, не так, как это, к сожалению, происходило в 90-е годы, когда понапринимали конституций, противоречащих Конституции России, и внутренних законов, которые абсолютно противоречили федеральным законам. В этом смысле эта система позволяет решать задачу унификации власти, а у власти, как известно, один источник, сами знаете какой, – это народ.

Теперь в отношении новой процедуры. Я считаю, что она лучше, чем предыдущая. Почему? Потому что всё‑таки, когда отбор производился, по сути, одним Президентом – через его Администрацию, – это было моё решение. Errare humanum est, человеку свойственно ошибаться, даже Президент может ошибиться. Теперь я опираюсь на мнение партии. Мне проще, вас больше (я не шучу нисколько), и вы – самая авторитетная политическая сила в стране. Вы несёте прямую ответственность за всё, что в стране происходит, причём уже не только моральную, но и прямую административную, когда мне предлагаете соответствующие фигуры.

Борис Вячеславович вместе с коллегами приходит и говорит: вот партия с учётом того, что в регионе у нас контрольный пакет, предлагает Иванова, Петрова и Сидорова. И это ваша прямая юридическая ответственность – ответственность перед народом. И мне так проще и понятнее, потому что в этом случае, по сути, представительность власти становится выше.

Насчёт эффективности и профессиональных качеств. У партии есть свой кадровый резерв, и, если вы обратили внимание, партия начала им пользоваться. За последнее время мною были выдвинуты новые фигуры, практические, в 30 процентах регионов нашей страны за достаточно короткий срок. Можно называть это как угодно: постепенная смена элит, можете называть это кадровой революцией. В любом случае пришли новые люди. Застрахованы ли они от ошибок? Нет, конечно. Являются ли они идеальными? Тоже нет, но это новая генерация руководителей, и надо им обязательно помогать. Я, кстати, рассчитываю, что все, кто предложен партией, будут пользоваться поддержкой партии в самых разных начинаниях до тех пор, пока у вас, что называется, есть взаимопонимание. Поэтому то, что пришли современные и новые люди, у меня сомнений нет. Получится или нет, это зависит от них самих и от нашей с вами консолидированной работы.

И по поводу будущего, мне тоже на этот вопрос неоднократно приходилось отвечать. Вы знаете, я пока считаю, что нам нужно поработать в той системе наделения полномочиями, которую мы создали в последнее время. Нельзя бесконечно её менять, мы её улучшили, оптимизировали сейчас, давайте посмотрим, как она будет работать. Поживём – увидим.

Я, конечно, не могу расписываться за тех, кто придёт на моё место через 20, 30 лет, это будут самостоятельные политики, которые, надеюсь, будут ответственно воспринимать нашу страну и тот мандат, который они получат от народа. В том, что касается меня, я бы 100 раз подумал, прежде чем принимать решение по изменению такого рода порядка именно в силу специфики нашего государства. Вы сами знаете, в чём проявляется эта специфика.

Е.Стенякина: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Коллеги!

Стенякина Екатерина, депутат Шахтинской городской думы, Ростовская область. От моего города до границы с Украиной 40 километров, и абсолютно у каждого там есть родственники, друзья или близкие люди. Вы недавно вернулись из Украины, где провели успешные переговоры с Президентом Януковичем, и налицо улучшение отношений между двумя государствами. Но скажите, пожалуйста, а как скоро нам удастся вернуть утраченное за определённый период и когда обычные граждане почувствуют улучшение отношений между двумя дружескими странами?

Д.Медведев: Екатерина, Вы знаете, мне бы хотелось, чтобы граждане почувствовали эти улучшения немедленно, потому что всё‑таки мы кое‑что уже смогли за этот короткий промежуток сделать, а в частности, договорились по целому ряду очень важных вопросов, которые не решались долгое время. Мы и дальше будем с новым Президентом этим заниматься и в экономике, и в гуманитарной сфере, и в других областях, включая вопросы сотрудничества в сфере безопасности. Но очень многое зависит от общего настроения, а настроение, конечно, у людей слагается под влиянием разных факторов, прежде всего стандартов жизни, того, насколько успешным является курс руководства страны.

Надеюсь, что решения, которые мы с Президентом Януковичем приняли, будут способствовать улучшению жизни и в России, и на Украине. А раз это так, это будет отражаться и на настроениях людей. Думаю, наших людей нет смысла агитировать за добрые, братские отношения с украинским народом, потому что это самые близкие нам, самые рядом стоящие родственники. Надо, чтобы это чувство было взаимным, а для этого необходимо работать нашим украинским коллегам.

Я абсолютно уверен, думаю, вы со мной тоже согласитесь, что грядёт эпоха возвращения в известной степени от представительной демократии к демократии непосредственной, прямой, при помощи интернета.

Надо признаться, у них ситуация существенно сложнее, чем у нас в экономике, у них, по сути, перед приходом к власти Президента Януковича была преддефолтная ситуация. Мы сейчас целым рядом мер, совместных мер, а также в результате тех решений, которые они принимают, надеюсь, эту проблему сняли, но им ещё очень многое предстоит сделать для того, чтобы создать на основе украинской экономики современную и хорошо работающую систему.

Я в начале своего выступления долго критиковал ситуацию в нашей стране. Конечно, всё познается в сравнении. В этом смысле у нас ситуация, безусловно, лучше. И те цифры, которые приводил Борис Вячеславович, просто реально неплохие. Даже цифра средней заработной платы, которая приводилась, эта цифра в два-три раза выше, чем на Украине, притом что вообще‑то, если брать советские времена, украинская экономика никогда не была отсталой. Она по многим позициям превосходила условия экономической жизни в других регионах Советского Союза. Поэтому от нас очень многое зависит. Я уверен, что если мы будем хорошо работать, если будем часто общаться, встречаться и решать задачи, которые стоят перед нами, то тогда сумеем справиться с теми проблемами, которые были в предыдущий период, потому как ещё некоторое время назад ситуация была очень и очень тяжёлой.

Я с таким, скажу откровенно, большим душевным напряжением в прошлом году принимал решение о том, чтобы задержать посла Российской Федерации, не отправляя его на Украину. Это, знаете, неприятная вещь. Если кто‑то думал, что это выламывание рук или демонстрация политической мускулатуры – да ничего подобного. Это Украина, это не государство, которое находится за десятки тысяч километров от России, это самое близкое нам государство. Но степень деградации отношений была такова, что пришлось это сделать. Начали хамить уже по полной программе.

Считаю, что сейчас у нас есть все шансы возобновить отношения, выстроить их по‑новому и вывести их на новый уровень.

С.Ванюшин: Добрый день, Дмитрий Анатольевич, уважаемые коллеги!

Я приехал из Пензенской области. Генеральный директор Башмаковского мукомольного завода.

Д.Медведев: Зовут‑то Вас как?

С.Ванюшин: Ванюшин, Сергей Петрович.

На сегодняшний день существует ряд проблем в системе агропромышленного комплекса, а именно: столкнёмся с размещением зерна урожая 2010 года, так как многочисленные ёмкости заняты зерном, которое государство ещё закупало в период 2008–2009 годов. И за хранение из бюджета выделяются огромные средства: ежемесячно где‑то порядка миллиарда рублей. Каким образом решить эту проблему?

Д.Медведев: Непростая проблема, пытаемся её решать. Пока, к сожалению, не всё получилось. Я эту тему обсуждал на совещании, которое проводил ещё в прошлом году, по вопросу элеваторов и интервенций.

Вы знаете, я считаю, что нужно подойти к решению этой проблемы комплексно. Начнём с проблемы закупки зерна и зерновых интервенций. Знаете, та система, которая у нас действовала, всё‑таки не очень совершенная, мягко говоря. И она создавала много проблем. Мы должны сейчас перейти к более современной системе. Я не буду предвосхищать все решения, которые должны приниматься. Но сейчас Правительство, насколько я знаю, прорабатывает несколько идей.

Первая идея связана с проведением так называемых залоговых мероприятий, интервенций на основе залога зерна. В этом случае зерно будет обращаться или передаваться в залог кредитным учреждениям, а кредитные учреждения будут выдавать какие‑либо деньги, необходимые для обеспечения оборота, сельхозпроизводителям. Эта схема не использовалась, она может принести результат.

Есть ещё одна идея, по которой ещё пока идут обсуждения, но, мне кажется, довольно интересная – это так называемая идея товарных интервенций, когда зерно, которое получено сельхозпроизводителем, в качестве товарного кредита передаётся органам власти, а впоследствии может быть возвращено или может быть подведён какой‑то итог через три–пять лет, допустим. В этом случае, по сути, происходит кредитование зерном, и сельхозпроизводитель получает деньги, а государство получает это зерно в качестве товарного кредита как определённую ценность, которая может передаваться взаймы. Вот две основные новые идеи. Но этого мало, нужно думать и о том, чтобы обеспечить нормальное хранение.

Я посмотрел в прошлом году разные элеваторы, они выглядят просто как небо и земля. Советские элеваторы, которые строились, стоят миллионы рублей, абсолютно не приспособлены к изменениям температурного режима и, конечно, крайне неудачны и неудобны в эксплуатации, и современные, к сожалению, иностранные элеваторы, очень современные, технологичные и реально хорошо подходящие для того, чтобы хранить зерно.

Значит, нам нужно найти свою нишу здесь. Во‑первых, научиться самим производить правильные элеваторы, во‑вторых, я не специалист в этой сфере, но коллеги, которые занимаются этим вопросом, говорили о том, что в последнее время появились совсем новые технологии по хранению зерна, они вообще не связаны с созданием таких больших элеваторных мощностей. Не знаю, насколько это подходит для России, нужно провести, естественно, испытания, потому что одно дело, скажем, Нечерноземье, другое дело – чернозёмная зона, наконец, Кубань. Но в целом такого рода новые нетрадиционные способы хранения зерна тоже нужно использовать. Правительство этим занимается, я тоже это держу в поле зрения.

И.Бутман: Игорь Бутман, саксофонист, активный член партии «Единая Россия».

Дмитрий Анатольевич, я бы хотел спросить Вас об уроках музыки в школе. У нас уроки музыки в школе проходят точно так же, как в том периоде, о котором Вы несколько раз упоминали, – просто уроки пения. И мы не знаем истории музыки, современной музыки, у нас нет обучения на музыкальных инструментах. Представляете, как бы замечательно играл бы на тромбоне, допустим, Вячеслав Фетисов? У него великолепная для этого физика. Или можно было бы создавать ансамбли, просто школьники, особенно после седьмого класса, вообще с музыкой, с творчеством не связаны, а творческий подход нам необходим для той самой модернизации, о которой мы говорим. И творческий подход в школе, джазовые оркестры, духовые оркестры, оркестры народной музыки, симфонические оркестры, именно школьные соревнования среди них – это, мне кажется, как раз бы улучшило вообще общую обстановку и продвинуло бы нашу культуру вперёд. Согласны ли Вы с этим?

И второй вопрос. Я считаю, что нам для создания лучшего имиджа нашей страны за рубежом надо поддержать наших артистов, музыкантов, для того чтобы они могли представлять нашу страну больше, чтобы мы пропагандировали наше современное искусство, для того чтобы это тоже являлось частью финансовых доходов нашей страны. Потому что мы импортируем очень много зарубежной музыки (американской, английской, итальянской), их поддерживают и частные, и государственные фонды или что‑то такое, а у нас этого практически нет, ни МИД России, ни Министерство культуры не поддерживают. Мы сами ездим, конечно, не подумайте, что мы сидим и варимся в собственном соку, но поддержка нужна. И пускай нас там будут щёлкать по носу, некоторые будут над нами смеяться, но нам надо участвовать в культурной жизни мира. Это нам принесёт тоже огромные дивиденды, когда цены на нефть упадут.

Д.Медведев: То есть я так понимаю, что музыкой можно не заниматься, если цены не упадут?

И.Бутман: Нет, надо ещё больше заниматься музыкой. Пока они не упали, потому что Вы же правы, когда‑то же это закончится. Мы говорим о нанотехнологиях, обо всём…

Мы – сложное федеративное государство, и поэтому нам необходимо иметь консолидированную исполнительную власть, которая действительно действует в едином режиме, не так, как это, к сожалению, происходило в 90-е годы.

Д.Медведев: Понятно, спасибо.

В отношении уроков музыки. Мне кажется, вообще я к музыке имею очень отдалённое отношение, но все, кто…

И.Бутман: Нам с Вами нравится одна и та же группа: «Deep Purple».

Д.Медведев: Да, это справедливо, но просто Вы музыкант, а я человек, который слушает музыку.

Так вот всё, что было сделано музыкантами, может быть, это вопреки школьным урокам музыки. Я вспоминаю уроки музыки в нашей школе. Это было в Ленинграде, в начале 70-х годов, более скучных и противных уроков, к сожалению…

И.Бутман: У меня то же самое.

Д.Медведев: К сожалению, да. Мы с Вами практически вообще и в одном месте росли.

И.Бутман: Абсолютно.

Д.Медведев: Я помню, что мы ходили туда из‑под палки, нас заставляли петь на русском языке и, как ни странно, на английском песню с каким‑то чудовищным припевом: «Хай-хо, хай-хо». Что‑то в таком духе. После этого у меня, конечно, возникло стойкое отвращение к этому предмету, к сожалению, но, слава богу, не к музыке. Поэтому, конечно, это очень тонкая вещь.

Понятно, что здесь невозможно прививать любовь, но очень многое зависит от педагогов, от их желания посвящать себя детям и, извините, от материальной оснащённости школы. Потому что, если говорить о наших школах, тех, которые мы помним, опять же в лучшем случае это было такое раздолбанное пианино. К сожалению, ничего другого: ни духовых инструментов, ни тем более того, что нам в 70-е годы, в 80-е хотелось, чтобы там было…

И.Бутман: Гитара.

Д.Медведев: Все эти вещи – и гитара, и ударная установка – этого ничего не было, и, конечно, всё это осуществлялось совсем в других местах. Поэтому материальное оснащение плюс талант педагога – в этом случае уроки музыки будут интересными. Я смотрю, во всяком случае в некоторых школах, до меня доносится информация, там реально это настоящие, серьёзные мероприятия, где дети с удовольствием этим занимаются и не ходят туда, как на расстрел, но так далеко не везде. В задачи государства входит обеспечить хотя бы более или менее близкие стартовые возможности. Понятно, что, допустим, школа в Москве или Питере имеет одни возможности и по количеству педагогов, и по количеству детей, родителей, которые там должны этому тоже помогать. Школы, которые находятся в сельской местности, – совсем другие. Но какие‑то элементарные вещи должны быть везде. Это абсолютно точно.

Насчёт нового курса. Может быть, есть смысл – я не знаю, я не специалист, конечно, – но, может быть, есть смысл подготовить новые методические документы к урокам музыки, потому что я не знаю, на основе чего работают в сегодняшней школе. Может быть, это требует переосмысления. Здесь нужно просто посмотреть. Я скажу Министру образования.

Что же касается поддержки вообще наших музыкантов, то, конечно, это задача государства до определённой степени, до тех пор, пока музыкант не достигает планетарного масштаба, как в Вашем случае. Тогда он уже передвигается сам по свету, сам за себя способен заплатить, способен себя накормить.

Но, если говорить серьёзно, то, конечно, грантовые программы должны быть. И это, наверное, самое естественное и правильное. Только их количество и их разнообразие должно быть больше. Я регулярно подписываю, наверное, до пяти указов в год по музыкальным грантам. Это немного. То же самое приблизительно делает Правительство. Тоже не так много.

Что важно? Чтобы такого рода решения принимались ещё и главами администраций в субъектах, чтобы такого рода гранты выделялись нашим бизнесом. Это вообще отдельная тема, потому что сейчас уже я чувствую, что многим нашим представителям бизнеса уже приятно тратить деньги на искусство. То есть они понимают, что это, во‑первых, интересно. Во‑вторых, это позволяет и собственное имя погреть в лучах чьей‑то славы, а все мы люди честолюбивые, в общем, ничто человеческое нам не чуждо. Так что мне кажется, что этот ресурс также нужно использовать, ресурс поддержки по линии российского предпринимательского сообщества.

Ничего оригинального вам не сказал, но если мы все вместе это будем делать, то состояние в этой сфере будет гораздо лучше.

И.Бутман: Спасибо, мы обязательно будем делать.

Э.Исмаилова: Добрый день, Дмитрий Анатольевич! Коллеги!

Меня зовут Исмаилова Элиза, я учитель английского языка, гимназия №13 города Аргун, Чеченская Республика.

У меня к Вам следующий вопрос. В некоторых регионах страны, в том числе в Чеченской Республике, существуют опасения по поводу начала работы закона о бюджетных учреждениях. И хотя данный закон не несёт в себе ничего отрицательного, но всё‑таки, как и всякое нововведение, вызывает опасение и тревогу как у родителей, так и у учителей. Не приведёт ли это к тому в итоге, что образование может стать платным? Хотелось бы услышать Ваше мнение, Дмитрий Анатольевич, по этому поводу, и всё‑таки, чтобы Вы внесли ясность, обоснованы данные переживания или нет?

Попытка считать, что кто‑то более правый, чем остальные, заканчивалась в истории человечества очень плохо – кровью. Поэтому международное право выстрадано человечеством в XIX и ХХ веках.

Д.Медведев: А Вы сами‑то переживаете?

Э.Исмаилова: Нет.

Д.Медведев: Это самое главное, Вы же педагог. Тем не менее хорошо, что Вы эту тему подняли. Почему? Всё‑таки, несмотря на большую разъяснительную работу, которую вели депутаты Государственной Думы от «Единой России», несмотря на то что было сделано Правительством по разъяснению этой позиции, я специально этому уделил внимание, всё равно какие‑то прямо фантомные боли пронзают всё наше сообщество и бюджетное в целом, и, может быть, учительское. Мне бы просто хотелось что предложить? Все, кто считает, что это крайне опасный закон, должны его прочитать для начала.

Ведь у нас обычно рассуждают каким образом? В газете или в интернете на что‑то наткнулись – всё, это ликвидация бюджетной сферы, мы готовы поставить свой скромный голос против соответствующего закона. Прочитайте сначала, о чём идёт речь.

Во‑вторых, этот закон сегодня имеет переходный период, в течение которого мы должны подготовиться к его вступлению в силу.

В‑третьих, совершенно очевидно, что есть вещи, которые вытекают из нашей Конституции, из основ правопорядка в нашей стране, из нашего понимания того, как должна развиваться страна.

Скажем, бесплатное среднее образование. Кто там нашёл хотя бы строчку о том, что среднее образование в нашей стране будет платным? Да нигде этого нет.

Другой вопрос, что в ряде случаев, скажем откровенно, учеников вынуждают к тому, чтобы они таскали деньги в школу. Так это же к государству не имеет никакого отношения, это позиция отдельных руководителей образовательных учреждений, иногда учителей, к сожалению. И я даже их не ругаю, потому что у нас школы далеко не в лучшем состоянии, хотя вообще‑то это неправомерная деятельность. Но это никак не связано с платным образованием. Возможности прийти в школу и получить необходимый набор образовательных услуг были, есть и будут в нашей стране бесплатные. Внимательно закон надо читать.

С учётом того, что Вы не сомневались, я Вас дальше агитировать не буду.

Э.Исмаилова: Благодарю за ответ.

А.Новиков: Добрый день!

Аркадий Новиков, ресторатор, член партии «Единая Россия».

Д.Медведев: Ресторатор без наград. А у Вас какие награды, Аркадий?

А.Новиков: У меня орден итальянский и французский.

Д.Медведев: Здорово. Вот я готовлю существенно хуже, чем Вы, поэтому нет ни итальянского, ни французского ордена.

А.Новиков: Я Вас научу, Дмитрий Анатольевич.

У меня такой вопрос. Много лет я занимаюсь тем, что кормлю людей в наших ресторанах. И одно из направлений в моей деятельности заключается в том, что я выбираю самые лучшие продукты, которые есть во всём мире. И эти продукты – иногда это гордость тех стран, где они производятся. Например, в Испании – это хамон, во Франции – это сыры, в Италии – вино и так далее.

Д.Медведев: А у нас что?

А.Новиков: А как раз такой и вопрос: есть ли российские продукты, которыми мы могли бы гордиться? Кто может ответить? Когда‑то была…

Реплика: Гречневая каша была.

А.Новиков: Гречневая каша – это не продукт.

Реплика: Квас.

А.Новиков: Квас… Друзья, к сожалению, вопрос достаточно серьёзный. Смотрите, у нас огромное количество морей. И кто‑нибудь вообще знает, где мы можем купить хорошую, свежую рыбу? У нас огромное количество полей. И мы можем с вами гордиться российским мясом или российской бараниной? Я, по крайней мере, не могу найти такие продукты, которые я могу использовать в своих ресторанах.

Моё мнение, что мы должны создать такой продукт, которым мы могли бы гордиться и который стал бы символом нашей новой страны, нашей России.

Дмитрий Анатольевич, существуют ли государственные программы – ропот в зале, – которые позволяют…

Д.Медведев: За живое просто задели. Уже времени‑то полпятого, никто не ел.

А.Новиков: Я вас всех потом приглашу в ресторан.

Д.Медведев: Я думаю, Аркадий, после таких аплодисментов Вы как честный предприниматель будете обязаны присутствующих накормить.

А.Новиков: Идёт. Я хотел задать вопрос: существуют ли какие‑то программы, которые стимулируют создание таких национальных продуктов?

Д.Медведев: Знаете, на самом деле Вы довольно сложную вещь в своём вопросе затронули.

С одной стороны, почему такой ропот пошёл по залу? Все абсолютно уверены, что у России есть свои национальные бренды, и мы ими привыкли гордиться. Я их не буду называть, чтобы никого не поставить в неловкое положение или не начать хвалить то, что, в общем, хвалить, наверное, Президенту неправильно. Но Вы понимаете, о чём я.

С другой стороны, возникает вопрос: а из чего делаются эти национальные бренды, в том числе в области продуктов? То есть это наши продукты в конечном счёте или же комбинация различных иностранных продуктов, которая в конечном счёте приводит к созданию хорошего результата?

Так вот, я считаю, конечно, мы находимся только в самом начале пути. Вы упомянули о том, что используете только самые свежие продукты. Это понятно, потому что ресторанный бизнес таков, что он основан на этих принципах. Тот, кто не делает так, как вы, в конкурентной борьбе проигрывает, вам удаётся, наоборот, расширять свои возможности. Но готов ли производитель к тому, чтобы давать вам то, что вам требуется, и здесь очевидный ответ: не вполне готов. Понятно, почему. Потому что, к сожалению, на протяжении многих десятилетий наш производитель исходил из тезиса о том, что возьмут всё, что угодно, потому что просто, извините, жрать нечего. Сейчас уже другие критерии, выглядит всё цивилизованнее, мы стали производить много овощей, достаточное количество мяса, занимаемся этим как национальной программой, особенно в области животноводства, и несколько программ у нас там действуют, рыборазведение – тоже отдельная тема.

Другое дело, что далеко не всё, что в этом плане делается, дотягивает до мировых и европейских стандартов. Это, к сожалению, правда, но здесь, как мне представляется, рынок должен быть сегментирован. У нас должны быть относительно недорогие продукты, они могут быть несколько в иной даже нише по своим качественным параметрам, они, конечно, должны быть свежие, хорошие, но просто это, может быть, немножко другие продукты. И должны быть продукты, которые используются в высокой кухне.

Вот баланс между этими продуктами пока нам создать не удалось, и поэтому многие рестораны, да и многие семьи, у кого на это деньги есть, вынуждены приобретать иностранные продукты. Притом что я абсолютно уверен, думаю, что со мной согласится весь зал и Вы прежде всего, что мы в силу того, что Россия – крупнейшая сельскохозяйственная страна, вполне способны создать высочайшего качества продукты. Только для этого должны быть соответствующие экономические механизмы – стимулы к тому, чтобы такие продукты создавать. А это уже государственные и государственно-частные программы, включая программы по субсидированию отдельных товаропроизводителей.

Посмотрите, что произошло после того, как мы начали субсидировать кредитную ставку. Ведь у нас животноводство вообще не развивалось. Где‑то ещё пять-шесть лет назад у нас всё было по нулям практически, кроме, может быть, птицеводства, которое росло. После того как мы стали субсидировать, скажем прямо, по сути, 100 процентов кредитной ставки, когда кредиты стали бесплатные, стали развиваться животноводческие комплексы. Многие из них, я на них бываю, производят блестящее впечатление. Я не уверен, что там сейчас есть те самые элитные, допустим, сорта мяса, о которых Вы говорите, хотя в принципе многие владельцы мне рассказывали о том, что тот скот, который они приобретают, это всё‑таки очень хорошие образцы. Но здесь ещё потребуется какое‑то время.

Поэтому ещё раз хочу сказать: при наличии государственной воли, финансов, которые направляются на субсидирование производителя и отчасти даже потребителя так, как это происходит во многих европейских странах, мы сможем получить продукты питания самого высокого качества.

Конечно, нам не нужно соревноваться со всем миром. Не нужно, наверное, пытаться создать российский хамон, который будет лучше, чем испанский. Пусть он будет испанский. Нам нужно заниматься своими товарами, своими продуктами, но такие бренды, которые будут активно продаваться во всём мире, должны появиться. Считать, что их совсем нет, думаю, тоже некоторое преувеличение. Всё‑таки мы имеем с пяток товаров, которые в полной мере ассоциируются с Российской Федерацией, которые делаются уже в России, и делаются в значительной мере за счёт российских продуктов.

А.Новиков: Дмитрий Анатольевич, Вы потом дадите список этих товаров, мы будем их продавать в ресторанах.

Д.Медведев: Хорошо. Один продукт Вам всё равно известен, его активно используют.

О.Слуцкер: Добрый день!

Я из Санкт-Петербурга, так же, как и Вы, живу в Москве, так же, как и Вы, работаю президентом, правда, Федерации фитнес-аэробики России. Я член партии «Единая Россия».

Вопрос следующий: некоторое время назад Вы предложили ввести как обязательный третий урок физкультуры в школе, это была отличная идея. К сожалению, этот третий урок наполнен тем же содержимым, что и два других. Необходимо поменять саму концепцию школьного урока физкультуры.

Бесплатное среднее образование. Кто нашёл хотя бы строчку о том, что среднее образование в нашей стране будет платным? Да нигде этого нет.

Может ли государство в лице Министерства образования и по Вашей инициативе стать заказчиком современных отечественных инновационных программ по обучению здоровому образу жизни, которые должны будут заменить эти набившие оскомину, безнадёжно устаревшие школьные физкультурные программы? И можете ли Вы посодействовать, принять двухлетнюю программу повышения квалификации школьных учителей физкультуры по всей России, целью которой будет вооружить их современными технологиями, научить их методикам проведения занятий на современном уровне, тем более каких‑то серьёзных средств из бюджета на это не потребуется?

Д.Медведев: Хорошо. Если не потребуется, то, конечно, я могу.

О.Слуцкер: Всё, меня такой ответ устраивает.

Д.Медведев: Если речь идёт только о поручении, то, если говорить серьёзно, я готов такое поручение дать соответствующим министерствам: и Министерству образования, и другим министерствам, которые имеют к этому отношение, Министерству здравоохранения, Министерству физкультуры и спорта. Вопрос в том на самом деле, я так понимаю, что Вы смотрите дальше: способны ли школы эти современные методики использовать, ведь, очевидно, они существуют, но уроки физкультуры проходят так же, как они проходили, скажем, 30–40 лет назад.

О.СЛУЦКЕР: Так же, как уроки пения.

Д.Медведев: Почти так же, как уроки пения, но там всё‑таки была возможность как‑то показать себя, на уроке пения, мне это в меньшей степени удавалось. Хотя, конечно, это зависит от состояния дел в школе. Понятно, что без современных тренажёров, без современной материальной базы всё‑таки многие вещи не сделать. Да, я согласен, что и подходы должны быть новые, но и дополнительные средства должны в это тоже вкладываться. Поэтому в том, что касается концепции урока физкультуры, если вы считаете, что это в чистом виде анахронизм, я соответствующее поручение готов дать.

О.Слуцкер: Спасибо большое.

Д.Медведев: Насчёт повышения квалификации – а будут ходить‑то наши уважаемые учителя?

О.Слуцкер: Дело в том, что это должно быть обязательным. Мы должны их переучить. Сегодня, даже если мы разработаем какие‑то новые программы по физкультуре, наши учителя просто не смогут их преподавать.

Д.Медведев: Почему?

О.Слуцкер: Потому что вузы не дают этих знаний. Вы сегодня сказали о тренажёрах, о какой‑то необходимой материальной базе. Не принято спорить с Президентом, но тем не менее. Есть методики, рассчитанные на групповые занятия, в которых используются очень дешёвые, но очень действенные аксессуары, которые, кстати, в России можно производить. Поэтому именно таким методикам надо обучать наших учителей. Это можно сделать, и это не сложно. Главное – решиться.

Д.Медведев: Я с этим согласен, Ольга. Знаете, только мне всё‑таки всё равно хотелось бы, чтобы у нашей школы, любой школы, были свои возможности, такие, как небольшой пришкольный стадион, а желательно и бассейн, потому что только в этом случае будет прорыв в этой сфере. Мы же понимаем, какие страны сейчас, например, завоевывают медали – только те, где хорошая физкультура в школах и в университетах.

О.Слуцкер: Конечно.

Д.Медведев: На одних методиках этого не сделать. Методики, уверен, можем внедрить, но одних методик будет мало, нужны действительно современные технологии, наложенные ещё и на хорошую материальную базу, а иначе всё будет так, как любил рассказывать нам Президент Татарстана об уроках физкультуры. Я не знаю, были ли Вы на заседаниях соответствующего Совета, который я проводил.

О.Слуцкер: Да, я была.

Д.Медведев: Он раза три, наверное, эту историю рассказывал, о том, как на уроке физкультуры все садятся и смотрят телевизор о том, как нужно заниматься на уроке физкультуры.

О.Слуцкер: И у меня к Вам ещё один вопрос, который волнует громадное количество людей. В нашем Семейном кодексе многократно прописано право ребёнка на равное общение с обоими родителями и право родителей, вне зависимости от того, состоят ли они в браке, разведены ли они, или никогда не состояли в браке, на равное общение со своими детьми. Однако отсутствие наказания за нарушение этого права даёт возможность недобросовестным родителям абсолютно легко нарушать эти права. Профильным комитетом Государственной Думы разработаны поправки в ряд положений Семейного кодекса. Можно ли ускорить принятие этих поправок, которых ждёт очень много людей, для того чтобы чувствовать себя уверенно?

Д.Медведев: Понятно.

Знаете, Ольга, я отношусь к семейному праву достаточно внимательно, не только как гражданин страны и человек, у которого есть семья, но и в силу неких профессиональных пристрастий. В конце 90-х годов я даже писал учебник по семейному праву. Мне этот предмет немного знаком. Я сейчас в теоретическом плане им не занимаюсь. Короче говоря, если эти поправки мне покажутся правильными, если эти поправки будут в разумном плане развивать семейное законодательство, в том числе и гармонизировать отношения между родителями, побуждая родителей к социально ответственному поведению, такие поправки могут быть мною рекомендованы, но их надо посмотреть.

О.Слуцкер: Спасибо.

С.Шаврин: Добрый день, Дмитрий Анатольевич!

Шаврин Сергей – член политсовета Московского городского регионального отделения партии.

Дмитрий Анатольевич, одна из ключевых проблем, которая есть в безопасности наших границ, – это то, что мы деньги‑то выделяем и деньги значительные для пограничных войск, для пограничной службы, для того чтобы они строили инфраструктуру и другие объекты инженерные для несения службы. Но после перехода пограничной службы на контрактную основу у нас очень остро встала проблема с социальной инфраструктурой, что касается пограничников и членов их семей. Это уже не солдаты срочной службы, которые два года отслужили и ушли, это уже взрослые люди, у которых есть семьи, есть дети.

Что планирует государство для того, чтобы решить проблему строительства социальных объектов на государственной границе? Потому что были объекты в небольших гарнизонах, но они пришли в негодность. А когда мы сместили свою границу и вышли на новые чистые поля, то не во всех даже приграничных населённых пунктах есть детские сады. И я сегодня обзванивал своих товарищей, которые служат. Вы знаете, спецоперация – детей в школу под прикрытием бронетехники вывозят утром и возвращают вечером. Какая может быть служба у человека, который сидит целый день и переживает: доедет колонна, не доедет, как там, что. Для того чтобы надёжно охранять рубежи нашей Родины, необходим надёжный, крепкий тыл. Что будет делать государство в этом направлении?

Д.Медведев: Спасибо.

Вы служите, поэтому знаете, что за последнее время удалось нам сделать в области организации инфраструктуры пограничных войск. Вообще я считаю, что определённые достижения здесь есть. Если говорить прямо, я сам несколько городков посещал. Это день и ночь. Деньги приличные вложены, современные здания, современные технические объекты.

Социальная инфраструктура – отдельная тема. Нечего Вам возразить. Невозможно развивать боевую составляющую, охранную составляющую пограничных войск в отрыве от социальной инфраструктуры, потому что действительно зачастую это удалённые места. Невозможно себе представить, чтобы люди ездили лечиться, учить детей такие на серьёзные расстояния. Здесь нужно просто будет продумать дополнение к той программе развития пограничной инфраструктуры, которая у нас сейчас реализуется. Я регулярно, кстати, заслушиваю доклады со стороны вашего директора, который этим занимается. Но по социальной инфраструктуре нужно выделять отдельные деньги. И если, допустим, в других местах мы ещё можем рассчитывать на то, что помогут какие‑то различные формы частно-государственного партнёрства, помогут семейные, допустим, формы детского досуга, детских дошкольных учреждений, на границе это всё не проходит. Там должны быть полноценные школы, полноценные детские сады, иначе, конечно, всё, что там происходит, будет находиться в очень сложном положении. Действительно, невозможно себе представить человека, который постоянно думает о том, что у него что‑то неблагополучно дома и в то же время охраняет нашу государственную границу.

Поэтому я думаю, что нужно просто подготовить дополнение к этой программе по всем городкам, которую мы сейчас проводим. Но мы, вы знаете, за эту тему взялись ведь на отдельных участках границы. Занимаемся Кавказом, потом переходим в другом направлении. Ведь действительно, когда всё это началось, зачастую жизнь была просто безобразная, в землянках жили, особенно в тех местах, где граница длинная и где 30, 40, 50, 60 лет вообще ни копейки не вкладывалось. Сейчас ситуация изменилась. По социальной инфраструктуре будем обязательно дополнять программу создания пограничной инфраструктуры этим элементом.

С.Шаврин: Спасибо большое.

Ю.Сафронова: Здравствуйте! Сафронова Юлия, Камчатский край, секретарь первичного отделения города Петропавловск-Камчатский, депутат молодёжного парламента Камчатского края.

Дмитрий Анатольевич, скажите, пожалуйста, а где Вы любите отдыхать? У нас есть предложение – мы приглашаем Вас посетить Камчатский край. Мы готовы показать Вам одно из семи чудес России – Долину гейзеров, и, с Вашего разрешения, мы даже привезли Вам небольшую книгу, чтобы Вы больше узнали о Долине гейзеров и Вам захотелось к нам приехать.

Д.Медведев: Хороший вопрос применительно к работе Президента. Я вообще люблю отдыхать, знаете, как обычно, проблема только с тем, чтобы найти для этого время, для каждого взрослого человека, а тем более для человека, который на государственной службе находится. Могу Вам сказать, что я очень рад тому, что я пришёл на государственную службу в начале этого десятилетия и резко изменил каноны своего отдыха. Потому что в 90-е годы я отдыхал там же, где отдыхают очень многие наши граждане, и, слава богу, конечно, что отдыхают, а именно за границей. По разным причинам. Прежде всего потому, что было очень интересно посмотреть, как мир устроен, побывать на наиболее известных курортах, просто посмотреть экзотические уголки планеты. Может быть, если бы я не приехал в Москву, я бы по инерции так и путешествовал, как многие другие люди, у которых есть для этого возможности. Но после того, как я начал работать в Москве, я понял, что страна наша гораздо больше, чем я её себе представлял.

Конечно, в 90-е годы я тоже ездил в командировки, что‑то видел, но за последние годы мне удалось посетить из 83 субъектов Федерации, наверное (коллеги лучше знают, у них есть подсчёты), 77–78 из них. Это великое счастье для любого руководителя государства и вообще для любого человека – возможность побывать практически во всех уголках своей страны. Я очень доволен тем, что это произошло. Конечно, мне далеко не всё удалось увидеть. Я был и на Камчатке. Но, если по‑честному, Долины гейзеров я не видел. Я обязательно приеду, потому что это действительно одно из чудес света. Тем более, по‑моему, она восстановилась после того происшествия, которое было несколько лет назад, всё почти так же, как на этих картинках.

Но, вы знаете, я хотел бы всем здесь присутствующим порекомендовать следовать моему совету и отдыхать в пределах нашего Отечества, конечно, при желании выезжая и в другие места, но не потому, что мы должны кучковаться где‑то на нашей территории, а просто потому, что у нас огромная, очень красивая страна. И как‑то об этом забываешь, когда сидишь в Москве, в Питере, в любом другом крупном городе. Да, мы его любим – любой город, в котором мы живём, мы знаем его достоинства, недостатки. Но когда попадаешь на наши просторы – сибирские, дальневосточные, центральноевропейские, морские просторы, понимаешь всё‑таки величие нашего государства. Ведь недаром, скажем, те же самые американцы отдыхают в основном в Соединённых Штатах Америки – не потому, что они такие косные, а потому, что им нравится, им интересно, и страна большая, есть, что посмотреть. Но уж это тем более к нам относится. У нас сервис плохой, это да, но в наших силах сделать так, чтобы условия, скажем, жизни туристов, которые ищут не экстремального отдыха, а комфортного отдыха, в нашей стране были не хуже, чем в других странах. Это тоже очень важная сфера приложения наших сил, приложения капиталов, которые, я уверен, принесут дивиденды и бизнесу, и нашей стране в целом.

Поэтому Ваше приглашение я, конечно, с удовольствием принимаю, тем более тут нарисован медведь, который гуляет. (Смех.)

Мне на самом деле, я вам скажу предельно просто, очень приятно, что сейчас всё‑таки у нас появляются возможности для того, чтобы посмотреть нашу великую Родину. Давайте все будем стараться делать так, чтобы эти возможности для наших граждан расширялись год от года.
Ну что, сейчас Аркадий нас всех приглашает на обед или, во всяком случае, на фуршет. К сожалению, я к вам присоединиться не могу, у меня совещание постоянных членов Совета Безопасности, где мы продолжим обсуждение тех вопросов, которые вы поднимали сегодня в этом зале.

Дорогие коллеги! Хотел бы вам сказать, что мне было очень интересно пообщаться с вами. Я хотел бы вам пожелать в конце только одного. В ваших руках благополучие нашего государства, потому что вы – правящая партия. Все вы, все, кто сидит в этом зале, очень активные люди – люди, как принято было говорить раньше, с активной жизненной позицией. Все вы, все, кто здесь сидит, – это успешные люди. Мне хотелось бы, чтобы вы своим примером помогали другим людям, помогали тем, кто также связывает свою судьбу с вашей партией. Партия должна жить, она должна быть энергичной. Ещё раз повторяю, вы все очень энергичные люди, помогайте своим коллегам.

У меня огромная просьба заниматься кадрами. Никакие кадры невозможно в полной мере разверстать из Москвы. Да, можно губернаторов назначить, можно какие‑то другие ключевые назначения провести, но основная жизнь всё равно в других местах. Это муниципалитеты, это правительства регионов. Вот там должны быть дееспособные, современные, хорошо мыслящие люди – люди, которые будут способны эту самую модернизацию проводить.

Поэтому мне бы хотелось, чтобы вы свою энергию передали вашим коллегам. Если вы этого не сделаете, то тогда эти задачи будут решать другие. Те, кто придёт вам на смену. Понимаете, не бывает вечного счастья. Надо уметь пользоваться тем, что есть сейчас в ваших руках, а в ваших руках самый сложный, самый тонкий и в то же время самый мощный инструмент – власть. Надо уметь ею распоряжаться.

До встречи!