Президент России — официальный сайт

Документ   /

Д.Медведев: Уважаемые коллеги!

У нас сегодня несколько необычное совещание по судебной системе. В отличие от традиционных совещаний, которые мы достаточно регулярно проводим в Москве, у нас сегодня выездная сессия, причём в Петербурге, и проводим мы его в здании Конституционного Суда. Поэтому вполне логично, что здесь не только руководители нашей судебной системы, но и судьи Конституционного Суда.

Когда я сюда летел, я подумал, что было бы, наверное, не очень вежливо напроситься в гости только в Конституционный Суд и не посетить другие суды. Если наши коллеги не будут возражать, то мы следующие совещания могли бы провести в Верховном Суде, Высшем Арбитражном Суде – просто для того, чтобы лучше чувствовать обстановку. А Конституционный Суд и место особое занимает, и расположен вне Москвы, мы сегодня здесь сможем обменяться впечатлениями по перспективам развития судебной системы, совершенствованию судебной системы в нашей стране.

Вы знаете, что я этой темой специально занимаюсь – не потому, что у меня юридическое образование и я долгое время работал юристом, – потому, что я считаю, что от того, как будет работать наша судебная система, в нашей стране много зависит: и самочувствие наших граждан, их уверенность в том, что их права не будут нарушены, а если они нарушены, то они будут восстановлены, и инвестиционный климат, и в конечном счёте авторитет и репутация нашей страны как современного и развивающегося быстрыми темпами государства.

В последние годы именно поэтому у нас был принят целый ряд законов, которые обеспечивают соблюдение в этой сфере международных стандартов. Надеюсь, что повысилось и качество правосудия благодаря последовательной реализации федеральной программы «Развитие судебной системы России» на период с 2007 по 2011 год. Укрепилась материально-техническая база судов. Заметно выросли зарплаты судей и сотрудников аппаратов. По судьям я помню, как мы это всё начинали, как это всё по‑разному воспринималось. Я и в тот период, когда мы это обсуждали, и сегодня исхожу из того, что судейская работа – это венец юридической карьеры. И от того, насколько материально благополучен судья, зависит качество отправления им правосудия.

От того, как будет работать наша судебная система, в нашей стране много зависит: и самочувствие наших граждан, их уверенность в том, что их права не будут нарушены, и инвестиционный климат, и авторитет нашей страны.

Созданы новые институты, включая институт Дисциплинарного судебного присутствия. С 4 мая вступил в силу закон «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок». Этот закон был разработан с учётом международных рекомендаций, в том числе опыта Европейского суда по правам человека. Он уже начал применяться на практике. Надеюсь, что он будет помогать созданию именно современной судебной системы.

Сегодня у судебной власти достаточно гарантий для самостоятельного и эффективного функционирования. Вместе с тем организационная структура продолжает совершенствоваться. Мы приняли решение о ликвидации односоставных районных судов и городских судов. Создаётся их укрупнённая сеть. Одновременно, чтобы не ухудшить доступ к правосудию, увеличено количество мировых судей, количество участков для мировых судей.

Для окончательного определения статуса и полномочий всех составных частей судебной системы разработан и принят в первом чтении проект федерального конституционного закона о судах общей юрисдикции.

Он, напомню, предусматривает оптимизацию структуры судов общей юрисдикции. Наиболее существенным изменением является долгожданное создание апелляционной коллегии Верховного Суда и наделение полномочиями по рассмотрению дел в апелляционном порядке судебных коллегий в федеральных судах общей юрисдикции областного уровня.

Судейская работа – это венец юридической карьеры. И от того, насколько материально благополучен судья, зависит качество отправления им правосудия.

Напомню также, что в первом чтении принят законопроект о внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс в связи с введением апелляции. Соответственно изменяется роль кассационной и надзорной инстанций в гражданском процессе. Это позволит принимать окончательные решения по делу в судах второй инстанции.

Мною также внесён в Думу и проект закона об изменениях в Уголовно-процессуальный кодекс, также направленный на урегулирование апелляционного порядка пересмотра решений судов общей юрисдикции и изменение рассмотрения дел в кассационной и надзорной инстанциях в уголовном судопроизводстве. Фактически с принятием названных законов, а это будет уже осенью этого года, в осеннюю сессию, завершится один из важнейших этапов в законодательном обеспечении судебной реформы в нашей стране.

В апелляционную инстанцию потребуется назначить около 1500 судей. Поэтому мы сейчас установили для себя подготовительный период. Напомню, он длится по гражданским делам до 1 января 2012 года, а по уголовным делам – до 1 января 2013 года. И в этот период нужно привести в порядок всю систему: осуществить организационные, материально-финансовые и кадровые мероприятия.

Ещё одной ключевой задачей остаётся повышение профессионального уровня судейских кадров. Считаю, что кандидатам на должность судьи должны быть созданы условия для специализированной подготовки к их судебной деятельности. Кандидат должен быть не только профессионально пригоден к судебной работе, но и быть готов к такой работе по моральным качествам.

Наши граждане, представители общественности должны более активно участвовать в оценке деятельности судей. Их мнение может, к примеру, учитываться при назначении мировых судей.

Напомню, что в 2009 году был принят закон, согласно которому все федеральные судьи назначаются без ограничения срока полномочий, установлен целый ряд дополнительных требований, предъявляемых к кандидатам на должность судьи и к судьям, включая предоставление сведений о доходах и имуществе. Считаю, что наши граждане, представители общественности должны более активно участвовать в оценке деятельности судей. Их мнение может, к примеру, учитываться при назначении мировых судей.

В совершенствовании нуждается и механизм привлечения граждан к отправлению правосудия в качестве присяжных.

Системные меры нужны для рационального распределения полномочий между видами судов и уровнями судебной системы. Необходимо – и мы об этом договаривались с коллегами во время предыдущих встреч – совершенствовать систему внесудебного и досудебного порядка урегулирования споров: прежде всего, конечно, гражданских, коммерческих, семейных, трудовых. Такие возможности даёт закон об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника, так называемой процедуре медиации. Институт медиации впервые вводится в нашей стране и направлен на формирование новой культуры разрешения споров.

Снижение нагрузки на суды станет возможным, если будут укреплены специальные процедуры и, конечно, институты досудебного и внесудебного урегулирования административных споров. Такие процедуры должны быть простыми, понятными и открытыми для заявителей. Споров таких у нас предостаточно.

В июле этого года приняты изменения в Арбитражный процессуальный кодекс, касающиеся обязательной аудиозаписи судебного заседания, подачи заявлений в арбитражный суд в электронной форме, использования электронной почты. Это впервые сделано, и это соответствует современным тенденциям в развитии правосудия по гражданским делам. Думаю, что эти изменения ускорят арбитражный процесс, сделают его более современным.

Считаю также, что модернизация судебного процесса нужна и в судах общей юрисдикции. И подобные процессуальные изменения в перспективе можно было бы ввести и в Гражданский процессуальный кодекс.

Необходимо упорядочить процесс рассмотрения судами административных дел, связанных с защитой прав физических и юридических лиц, а также споров между субъектами публичных правоотношений. Так, законопроект о судах общей юрисдикции предусматривает создание судебной коллегии Верховного Суда по административным делам. Перспективными могут оказаться и специализированные коллегии или судебные составы по административным делам в судах общей юрисдикции.

Современный суд должен быть открыт для общественного контроля, в лучшей степени доступен для граждан.

Предлагаю также подумать о форме регулирования особенностей процедуры административного судопроизводства. Считаю, что общие основы процедуры административного судопроизводства – во всяком случае, базовые принципиальные положения – должны быть едиными и в судах общей юрисдикции, и в арбитражных судах.

Наконец, наша больная тема, сложная, но от этого не менее необходимая, – это придание большей действенности механизму исполнения судебных решений, а также их учёта в практике правоприменителей. Это касается решений всех судов, поэтому принятие закона о компенсации за нарушение права на исполнение судебного акта в разумный срок – лишь один из первоочередных шагов. Необходимы и другие меры, в том числе связанные с улучшением координации деятельности по исполнению судебных решений и совершенствованию бюджетной политики.

В целом современный суд должен быть открыт для общественного контроля, в лучшей степени доступен для граждан. Я напомню, что с 1 июля текущего года вступил в силу закон об обеспечении доступа к информации о деятельности судов. Надо чтобы этот закон повсеместно и соответствующим образом исполнялся.

Вот круг вопросов, которые я хотел бы обозначить для нашего разговора. Естественно, я готов к тому, чтобы поговорить по другим делам, особенно с учётом того, что мы находимся в гостях у нашего Конституционного Суда, и, наверное, есть какие‑то нюансы, которые можно было бы здесь обсудить.

Хотел бы предоставить слово руководителям судебной системы для коротких выступлений. Валерий Дмитриевич, прошу Вас.

В.Зорькин: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Уважаемые коллеги! Примечательно, что такой вопрос, такая проблема обсуждается уже не в узком составе, с участием Президента и трёх председателей. Думаю, что это реализация Конституции, не какие‑то указы, как действовать судам, а именно в условиях сложно построенной судебной системы, я думаю, тут происходит реализация 80-й статьи Конституции и полномочий Президента.

За предшествующее этому периоду время мы можем сказать, что судебная система создана, законодательная база её достаточно прочная, и, скорее всего, акцент, как правильно подчеркнул Дмитрий Анатольевич, переносится на качество правосудия. С этим вопросом связаны и многие проблемы достраивания судебной системы, исправления каких‑то институциональных и нормативных элементов в её функционировании.

Мне прежде всего хотелось бы обратить внимание на то, что в реализации нормативной базы, которая служит основой для судебной системы, важное значение имеют как общие принципы, которые объединяют судебную систему России с другими странами, основанными на принципах господства права и правого государства, так и специфические особенности, присущие России.

Скажем, совсем недавно подготовлены стандарты Венецианской комиссии по правосудию, а также ОБСЕ, Совета Европы. Был размах такой, что сделать фундаментальные, большие требования, причём развернутые… Работа эта в значительной степени свелась к достаточно абстрактным формулам. В значительной степени потому, что в разных регионах, скажем, англо-саксонской системы права, романо-германской, восточной (то, что называется посттоталитарной и постсоветской), очень много специфических черт, которые носят не случайный характер, а коренятся в системе, которая уже сложилась и которая развивается. Я прежде всего имею в виду проблему, как привести к определённому непротиворечивому функционированию судебную систему при разделении её, скажем, когда существуют три высших суда и две разветвлённые подсистемы.

Скажем, большое значение придается тому, какую роль играют высшие суды в налаживании толкования применяемых норм и приведении к единству практики.

На Западе существует резко негативное отношение к тому, чтобы были такие разъяснения высших судов. Но очевидно, что при существующих проблемах России, думаю, что без этого просто не обойтись.

Вопрос другой, конечно, чем они являются? Являются они такими разъяснениями, я имею в виду и Конституционный Суд, когда он даёт истолкование закона, который жёстко связывает суды, и вообще, так сказать, они не смеют пикнуть? Или же это такие разъяснения, которые помогают двигаться к судебной системе при реализации Конституции? Во всяком случае, вот эта проблема была снята из тех жёстких параметров, которые первоначально предполагались в тех двух документах, о которых я говорил.

Или, например, обеспечение материального положения судей. Мы знаем прекрасно, что долгие века существующей уже системы на Западе они обходятся в основном чистой зарплатой судей. Но оказалось, что к этому не готовы многие страны как раз на востоке Европы без определённых социальных поддержек, скажем, будь то жильё или ещё некоторые другие вещи. Таким образом, тоже возникает определённая специфика в этом движении.

Проблемы, связанные также с приведением к единству правовой судебной системы, заключаются в том, что притом что есть два высших суда, возникает необходимость приведения к большему единству всё же процессуальных основ действия этих судов.

Я это говорю прежде всего, Дмитрий Анатольевич, уважаемые коллеги, через призму практики Конституционного Суда. Очевидно, что, конечно, с этой точки зрения Гражданско-процессуальный кодекс в значительной степени отстаёт от того, что сделано в арбитражно-процессуальном законодательстве. Я говорю сейчас это не для того, чтобы взять и уравнять всё, потому что есть всё же специфика, но вместе с тем есть базовые какие‑то принципы. Скажем, последние наши решения, в том числе о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам, наше постановление, я имею в виду недавнее, оно фиксирует внимание на этой задаче.

Немаловажное также имеет значение институционное сближение. Скажем, постановление Конституционного Суда от февраля 2007 года связано было с надзором, но оно практически затрагивало необходимость реформирования всей системы судов общей юрисдикции. Вызывает удовлетворение, что сейчас этот процесс пошёл, что называется, и движется достаточно в правильном направлении. Здесь поэтому сейчас, сию минуту требовать того, что уже в других странах наработано за 200 лет, конечно, было бы преждевременно, но вместе с тем важно выдержать вот это направление и эту задачу. 

Что касается Конституционного Суда, то у нас, собственно, тоже есть задачи, которые возникли в свете накопленного нашего опыта. Вы помните, что мы ставили вопрос о том, чтобы дополнить и внести изменения в Закон о Конституционном Суде, связанные с судопроизводством. Я имею в виду введение возможности разрешать дела на основе уже сложившихся правовых позиций и предшествующих постановлений, не прибегая к очень дорогостоящей процедуре, и чтобы гражданин не ожидал этого публичного заседания. Потому что Конституционный Суд – это всё же не ординарный суд, это достаточно неповоротливое в этом смысле учреждение, оно должно гнаться не за количеством, а за качеством и значением своих решений. Но тем не менее, учитывая опыт других стран, думаю, что можно было бы здесь внести некоторые коррективы в Закон о Конституционном Суде.

И, наконец, мне хотелось бы также обратить внимание, в свете того, что Вы уже говорили, Дмитрий Анатольевич, что, конечно, в условиях существующего развития Российской Федерации главный акцент всё же переносится на то, как правильно и умеют ли суды и судьи применять действующее законодательство. Потому что, в конечном счетё, мне кажется, всё же судьбу правосудия определяет не столько закон, сколько именно сам суд, его способность правильно, по совести и по Конституции, по закону действовать.

Думаю, что Россия в этом смысле вряд ли нуждается сейчас в резких негативных оценках, которые, скажем, могли бы быть применены к началу 90-х годов. И с этой точки зрения я бы предложил, например, более тщательно и внимательно, может быть, с учётом задействования ресурсов государства анализировать, например, такую проблему, которая превратилась в определённый даже лозунг, что у нас обвинительный уклон в судах. Есть социологические исследования, которые это показывают. Но так ли или нет, я думаю, что нужны, наверное, достаточно альтернативные, может быть, исследования, которые бы показали, если это так, то это надо исправлять, а если это не так, тогда нужно очень внимательно отнестись к оценкам, которые звучат на Западе.

Или так, например, набившие уже оскомину утверждения о коррупции в судах. Очевидно, она есть, она есть в Швейцарии, есть в Германии. Где её нет? Это свойство государства, государство – это несовершенный инструмент, но вопрос идёт о степени, о реальном распространении. И с этой точки зрения, когда, например, Россия заносится в число стран, в которых отсталое правосудие, нет независимого суда, думаю, что это прежде всего можно обнаружить с помощью вот таких непредвзятых оценок, и тогда можно аргументированно спорить с теми, кто это утверждает. Во всяком случае, то совещание, на котором мы сейчас присутствуем, вселяет надежду на то, что у нас будет открытый процесс не только в самих судах, но и в таких совещаниях, которые призваны наметить стратегию и тактику развития правосудия.

Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо, Валерий Дмитриевич.

Вячеслав Михайлович Лебедев, пожалуйста.

В.Лебедев: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Уважаемый Президент Российской Федерации! Уважаемые коллеги!

Прежде всего мы, судьи судов общей юрисдикции, выражаем глубокое удовлетворение тем, что завершается судебная реформа не по отдельным направлениям совершенствования нашего правосудия, а налицо, очевидно, системный подход к решению всех направлений деятельности российского правосудия, в частности в судах общей юрисдикции. Это и вопросы судоустройства, вопросы совершенствования судопроизводства при рассмотрении гражданских и уголовных дел, это вопросы организации работы, создания материально-технической базы, обеспечения деятельности судов, вопросы, связанные с прозрачностью правосудия, его публичностью, гласностью. Вот только именно такой комплексный подход даёт возможность реального совершенствования правосудия.

Я бы хотел остановиться на некоторых предложениях, которые сегодня уже Вами внесены, Дмитрий Анатольевич, в качестве законотворческой деятельности, конкретных законопроектов. Но я бы предложил некоторые положения уже внесённых Вами законопроектов ускорить.

Например, у нас планируется апелляционная инстанция в гражданском процессе с 1 января 2012 года. Это совсем скоро. И чтобы реализовать это положение, мы делаем это уже сегодня, поскольку действующая законодательная база в принципе даёт нам возможность при отмене решений судов первой инстанции выносить новые решения, исследуя новые доказательства, и вводить протоколирование судебных заседаний как в кассационной, так и в надзорной инстанции.

Мы всё это на сегодня реализовали. И есть уже определённые результаты. Если в начале текущего года по итогам работы за 2009 год суды, отменяя судебные решения, только в 20 процентах выносили новые решения – республиканские, краевые, областные, то сегодня это уже 34 процента. Это достаточно хорошая, позитивная динамика, причём протокол судебного заседания, а в некоторых судах и аудиозапись, кассационная и надзорная инстанции – это уже сегодня реальность. Чтобы это закрепить, Минфин пошёл нам навстречу, и он разрешил, согласился с нашим предложением сегодня уже это реализовать, оно реализовано. Но Минфин сказал так: «В пределах на 2010 год ваших бюджетных ассигнований». А вот со следующего года надо, безусловно, уже реально увеличить штатную численность и на количество судей, и на аппарат суда, поскольку процедура назначения судей достаточно длительная, и чтобы к 1 января 2012 года мы уже пришли готовыми к созданию и деятельности апелляционных инстанций.

Что касается уголовного процесса. Да, Вы внесли этот законопроект, он хороший, обстоятельный, много обсуждался, но некоторые положения, наверное, надо реализовать не дожидаясь 1 января 2013 года. Да, к апелляции нам надо подготовиться. Это и материальная база, и штатная численность (увеличение), всё это надо сделать.

Но ряд положений, которые уже заложены в Вашем законопроекте, они не требуют финансовых затрат, некоторые из них, например, и можно их реализовать уже с 1 января 2011 года.

Например, данный законопроект предусматривает сокращение надзорных инстанций, в частности, исключение из процедуры надзора председателей республиканских, краевых и областных судов. Но зачем ждать 2013 года? Надо исключить это с 1 января следующего года, а если будет возможность, и раньше. Предусматривается в этом законопроекте, что все промежуточные решения, которые выносятся судами областного уровня по первой инстанции при рассмотрении дел, они обжалуются в Верховный Суд. Но нет в мире такой практики, и этот законопроект, внесённый Вами, он как раз предусматривает с 1 января 2013 года, чтобы эти обжалования промежуточные, в том числе и арест, находились в ведении коллегий по уголовным делам республиканских, краевых, областных судов. Здесь не надо затрат никаких, наоборот, это ускорит процедуру рассмотрения дел в апелляционном порядке, а сейчас в кассационном. И можно эти положения ввести в действие в ближайшее время, может быть, в конце этого года, а может быть, даже, в крайнем случае, с 1 января 2011 года.

Введение протоколирования судебного заседания в уголовном процессе, в кассации и в надзоре. Мы внесли такой законопроект ещё в декабре прошлого года. Реально мы его ввели сегодня, есть протокол, есть секретари судебного заседания, но здесь надо, чтобы финансовая поддержка была, то, что в финансово-экономическом обосновании Вашего законопроекта указано.

Очень важные положения, чтобы форма административного судопроизводства, а это, пожалуй, одно из самых актуальных дел, когда гражданин, организация спорят с властью, с должностным лицом, с органами управления, самоуправления. Важно, чтобы вот эта процедура была единой – Вы абсолютно правы – как в арбитражном судопроизводстве, так и в гражданском судопроизводстве.

Сегодня, к сожалению, это не так. Есть разные подходы, есть процедура гражданско-правовая рассмотрения этих споров, есть в соответствии с Кодексом об административных правонарушениях. Должна быть единая процедура, это верно. И вот это также надо развивать, как и в целом административное судопроизводство.

Правила рассмотрения дел, вытекающих из публичных правоотношений, должны, конечно, быть абсолютно другими, нежели дела, связанные с защитой частного права.

Последнее, Дмитрий Анатольевич. Относительно завершения совершенствования правосудия, я бы хотел выразить такое пожелание, чтобы законодатель наш был более оперативным. Законопроекты рассматриваются подчас в течение длительного времени. А они не рассматриваются, они не обсуждаются длительное время, их достаточное количество, я их не буду сегодня называть, а вот именно обсуждение. Я не говорю, что они должны быть быстро рассмотрены или категорично отклонены субъектом законодательной инициативы, те инициативы, которые имеются у субъектов, или решены. Нет, у нас разделение властей. У законодателя есть право принять закон или нет, никто на него не посягает. Но вот я думаю, процедура открытого, прозрачного обсуждения законопроектов, которые вносит Верховный Суд России, Высший Арбитражный Суд, должна быть оперативной. Если мы будем оперативно, всесторонне обсуждать наши инициативы и, безусловно, те законопроекты, которые Вы вносите, Дмитрий Анатольевич, думаю, это будет более оперативным вкладом в оперативное осуществление совершенствования российского правосудия.

Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо, Вячеслав Михайлович. Антон Александрович Иванов.

А.Иванов: Спасибо.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые участники совещания!

Мне бы тоже хотелось сказать несколько слов о своём видении возможных дальнейших направлений совершенствования судебной системы.

Хотелось бы прежде всего сказать о важном значении Программы развития судебной системы, которая сейчас подходит, к сожалению, к завершению, но те цели, ради которых она принималась, всё‑таки ещё далеко не завершены. Во всяком случае, наши суды получили много достойных зданий и сумели сформировать современную инфраструктуру с точки зрения компьютерного судопроизводства. Но я бы хотел просить о продолжении Программы, поскольку думаю, что далеко ещё не все здания судов приведены в соответствие с современными требованиями.

И второй момент, который связан с этой программой, это вопросы, связанные с оплатой труда судей, поскольку бурную дискуссию вызвали изменения квалификационных классов для судей, и возражения Министерство финансов, в частности, высказывало, это показало необходимость единого подхода к системе оплаты труда. Я в принципе это направление поддерживаю и хотел бы просить, чтобы, может быть, была создана какая‑то рабочая группа, которая займётся этими вопросами, в том числе по согласованию, разумеется, и с Министерством финансов.

Дальше. Помимо материальных вопросов мне бы хотелось ещё остановиться и на том, что связано с подачей исковых заявлений через интернет. Это очень важная и очень современная технология, но мы должны понимать, ради чего мы всё это делаем. Перспектива здесь одна – это безбумажные судебные технологии, переход к ведению электронного судебного дела, чтобы избавить суды от бумаг.

Но реализация этой идеи, которая, я считаю, соответствует общецивилизационному направлению развития судебной системы, предполагает ведение дел через адвокатов.

Думаю, что сейчас пришла пора вернуться к этому вопросу, который когда‑то был разрешён Конституционным Судом. Но он был разрешён только применительно к положениям АПК и не затрагивал этого вопроса в целом. То есть, как я понимаю, Конституционный Суд в принципе не отвергает возможность введения адвокатской монополии, но просто она должна быть введена сразу во все судебные учреждения и на одинаковых условиях. Если это будет, то в принципе, как мне кажется, это будет важным условием для перехода к безбумажным судебным технологиям. Без этого, боюсь, нам невозможно будет эти технологии внедрить, поскольку, к сожалению, трудно ожидать от граждан в ближайшем и обозримом будущем готовность общаться через интернет с судом. И самое главное, невозможно удостоверить личность обращающегося, что, конечно, крайне важное условие.

Считаю важным направлением трансляцию судебных заседаний онлайн, мне кажется, что высшие суды могли бы перейти к ней. Мы, правда, пока не онлайн транслируем, а в записи эти заседания, что связано с ремонтом зала заседаний президиума, который пока в нынешнем виде не позволяет онлайн транслировать заседания. Но в принципе я считаю, что это важный элемент открытости судебных заседаний. И насколько мне известно, это вызывает довольно бурное обсуждение и у научной общественности, и студенты смотрят эти заседания, имеют возможность посмотреть, как реально вершится процесс в одном из судов.

Важным направлением развития досудебного регулирования я считаю эксперимент по судебному посредничеству, который мы предлагаем ввести в наших судах, поскольку тот закон, который принят, носит характер внесудебного посредничества, регулирует внесудебное посредничество.

Наша же идея состоит в том, чтобы провести в виде эксперимента судебное посредничество при помощи сотрудника аппарата суда, который занимается, например, обобщением судебной практики и не ведёт конкретных дел, с тем чтобы помочь сторонам понять практику суда и прийти к выводу о том, может быть, им стоит договориться без обращения в суд. Потому что очень часто люди идут в суд просто потому, что не знают практики конкретного суда. Если эта практика им будет разъяснена, то, возможно, они придут к мировому соглашению. Во многих странах такая система судебного посредничества функционирует.

Но у нас, конечно, особенности есть, и национальный менталитет будет вызывать различные подозрения в беспристрастности таких судебных посредников. Но именно поэтому мы предлагаем это провести в виде эксперимента, посмотреть, как это будет работать. Причём любопытно то, что это работает, например, в Белоруссии в хозяйственных судах, и никаких особых нареканий функционирование этой модели не вызывает.

Наконец, мне бы хотелось остановиться на таком вопросе, как суд по интеллектуальным правам. Мы подготовили законопроект, который предполагает сосредоточение всех споров по интеллектуальным правам, которые идут в нашей судебной системе, в едином специализированном суде. Сокращение инстанционности в рамках этого суда и привлечение для рассмотрения в ходе заседаний так называемых технических специалистов, поскольку привлечь их в качестве судей невозможно в силу Конституции, которая предполагает, что у судьи должно быть юридическое образование. Но технические специалисты наподобие тех, которые, например, в Патентном суде Германии являются судьями, вполне могли бы находиться в штате суда по основным направлениям техники. И тогда можно было бы сосредоточить эти дела в одном суде и обжаловать их только в одну инстанцию.

Д.Медведев: Я хотел бы детализировать, всё‑таки где этот суд должен быть расположен? Кто имеет право?

А.Иванов: Видимо, в Москве.

Д.Медведев: Отдельный суд, вне судебной системы?

А.Иванов: Нет, в рамках нашей судебной системы.

Д.Медведев: В рамках арбитражных судов?

А.Иванов: Да, в рамках нашей судебной системы.

И последний вопрос, который я бы хотел только очень коротко затронуть, это идея высшего судебного присутствия – для гармонизации судебной практики. Возможно, следовало бы вернуться к этой идее, обдумать её всесторонне, поскольку де-факто мы и так обсуждаем судебную практику. Но, может быть, было бы правильно придать этим обсуждениям процессуальные формы какие‑то и обеспечить в этом смысле большую прозрачность в решении наиболее деликатных и важных для судебной системы вопросов.

У меня всё. Спасибо.

Д.Медведев: Я несколько слов скажу в отношении того, что прозвучало, с тем чтобы дальше уже обсуждать, имея в виду и мою позицию, в более спокойной обстановке.

Вот что Валерий Дмитриевич [Зорькин] говорил по нескольким моментам. Наверно, всё это весьма актуально, чтобы осмыслить в какой‑то момент и государству, и подготовить соответствующие законопроекты, определиться с местом тех или иных правовых институтов. Вы в очередной раз затронули и такую классическую для нас проблему, как проблема природы руководящих разъяснений высших судов.

Знаете, не думаю, что мы здесь обязаны кому‑то что‑то доказывать: правильно это, неправильно. Совершенно очевидно, что использование такого рода разъяснений не является органичным для англо-саксонской системы права по понятным причинам, но в континентальной Европе это, в общем, гораздо более традиционная вещь. И считать, что здесь мы только какую‑то советскую модель унаследовали, которой следуем и которую развиваем, было бы неверно. В любом случае их роль, я думаю, в нашей стране ещё достаточно долгое время будет весьма и весьма высока. Может быть, и вообще всегда будет высока. Надо ли нам отвечать на вопрос о том, что это? Может быть, и надо в какой‑то момент – для того, чтобы положить конец этой дискуссии, и практику соответствующим образом сделать более понятной.

Все, и в том числе Вы, Валерий Дмитриевич, говорили о необходимости создать некие базовые принципы, которые будут аналогичным образом сформулированы в Гражданском процессуальном кодексе и в Арбитражном процессуальном кодексе. С этим согласны и руководители судебных систем. Я думаю, что это абсолютно правильный путь именно для того, чтобы всё‑таки различия, которые существуют при осуществлении правосудия по вопросам, которые относятся к компетенции суда общей юрисдикции, и по экономическим спорам, они всё‑таки сближались.

В том, что касается изменений в законодательство о Конституционном Суде, я думаю, что эту работу мы продолжим, как мы с Вами и договаривались, – естественно, открыто, публично, но в то же время принимая во внимание Ваши предложения, мнения других судов, которые здесь не могут не учитываться.

Вы ещё одну тему затронули – так называемый обвинительный уклон. Мне кажется, здесь как раз есть объективный критерий: это количество оправдательных приговоров – вот собственно тот объективный критерий, на который необходимо ссылаться при определении того, как работает судебная система, какие она традиции вобрала в себя, насколько она современна. У нас какое количество оправдательных приговоров в целом по системе?

Реплика: В процентном отношении – 2,4.

Д.Медведев: 2,4 – это немного. В любом случае это цифры, которые должны анализироваться не только научной общественностью, но и руководством судебной системы, и Президентом страны тоже.

И последнее, просто потому, что я не могу не отреагировать, потому, что это политическая вещь. Вы упомянули о том, как иногда оценивают нашу судебную систему за границей. Знаете, думаю, что к этому относиться нужно спокойно, но внимательно. Когда говорят, что она отсталая, – я думаю, что это нечестно; но когда говорят, что она не до конца совершенна, – это очевидно. Поэтому мы должны предпринять всё от нас зависящее для того, чтобы сделать её более совершенной.

Вопрос в том, кто об этом говорит и в каком ключе. Если это юридические оценки – с этим, наверное, нужно согласиться и как минимум принять во внимание, в том числе и в деятельности Конституционного Суда, который имеет особое место. Если же об этом говорят представители бизнеса или представители политических или политизированных кругов, то это немножко другое. Я неоднократно сталкивался ещё в прежней жизни с предложениями вытащить рассмотрение спора в иностранную юрисдикцию со стороны иностранного бизнеса. Мы понимаем, что это связано не только с тем, что они не верят нашей правовой системе, считают, что она какая‑то ущербная, но и с вполне корыстными соображениями, а именно с представлениями о том, что, скажем, повлиять на решение этого вопроса и в силу того, что есть понятные адвокаты, наработанная практика, – в иностранной юрисдикции будет проще, чем в российской. Я не говорю, что так всегда происходит, но эти соображения тоже принимаются во внимание.

Поэтому на будущее мы должны достаточно спокойно, ещё раз говорю, относиться к ярлыкам, которые периодически клеят, но тем не менее совершенствовать нашу судебную машину.

Вячеслав Михайлович [Лебедев] сказал о необходимости ускорения ряда процессов по апелляционной инстанции, закреплении новых форм в пределах того, что мы имеем, и, может быть, даже некотором приближении этих сроков. Я с этим согласен. Если Вы к этому готовы и если мы сегодня во второй части нашего общения здесь позиции сблизим: и с позиции Правительства, и по финансам разберёмся, – почему нет, давайте это сделаем. Я, естественно, сторонник того, чтобы здесь двигаться быстрее и постараться подготовиться не к 1 января там 2013 года, а к 1 января 2012 года, а где‑то, где это возможно, и к 1 января 2011 года. Давайте, это, думаю, было бы весьма и весьма полезно.

Насчёт того, как работает законодатель. Я бы не хотел отвечать за законодателя, у нас законодатель здесь представлен. Наверное, коллеги скажут что‑то ещё, насколько оперативно они относятся к предложениям наших высших судов, реагируют на их законодательные инициативы, с чем связаны, может быть, те или иные проволочки в принятии важных документов.

Возвращаясь к тому, что сказал Антон Александрович Иванов, по поводу программы, которая завершается в 2011 году. Я думаю, что это, в общем, разумная идея. Конечно, здесь нужно посмотреть на наши финансовые возможности. Но то, что у нас не всё ещё сделано, – это совершенно очевидно. Думаю, нужно будет дать поручение – и хотел бы, чтобы Администрация это соответствующим образом зафиксировала – и Правительству, и Администрации Президента подумать о том, что нам делать дальше. Потому что, даже если брать материальное состояние наших судов, всё‑таки суд – это особое место. Мы много сделали за последние годы, но ещё далеко не всё. У нас далеко не все судебные присутствия, судебные места, залы судебных заседаний выглядят, как вот этот зал. У нас есть суды, в которые ещё пока трудновато входить. Но мы понимаем, что от этого тоже зависит авторитет правосудия. Это внешняя сторона, но она всегда имеет значение. Найдите иностранный суд, который бы плохо выглядел, который был бы совсем в плохом состоянии. Нет таких – я имею в виду, в развитых государствах.

Вопрос оплаты труда судей и вопрос квалификационного класса: давайте, я не против, создадим рабочую группу по этому вопросу.

Трансляция судебных заседаний – хорошая тема. На самом деле, я считаю, здесь должно быть так: если наши уважаемые суды готовы к тому, чтобы открытые судебные заседания, судебные процессы транслировать вживую, размещать их в онлайне, – это очень хорошо. Я обратился когда‑то к нашим коллегам из Государственной Думы, из Совета Федерации – они приоткрыли тайны своей работы, и сейчас вся заинтересованная публика может следить за тем, как у нас это происходит. Мне кажется, это и наших депутатов, и членов Совета Федерации дисциплинирует. В известной степени это скажется и на деятельности суда. Мне кажется, это было бы полезно. Но здесь мне не хотелось бы давать каких‑то рекомендаций. Вы сами должны подготовиться к этому, но вообще‑то я думаю, это было бы по открытым процессам вполне интересно, особенно в том, что касается деятельности высших судов.

По судебному посредничеству. Давайте посмотрим, как, что можно сделать в экспериментальном плане. Не уверен, что нам обязательно нужно копировать опыт Беларуси, – во всяком случае какой‑то опыт иногда полезно использовать.

Интеллектуальные права. Вот здесь я хотел бы в целом поддержать то, что было сказано. Потому что здесь, очевидно, у нас есть проблемы: по интеллектуальной собственности, по процедуре защиты и в силу того, что всё‑таки мы не очень хорошо были готовы к тому, чтобы полноценным образом рассматривать такого рода споры. Признаемся откровенно, в советский период их доля была ничтожной, как и охрана интеллектуальной собственности была, мягко говоря, несовершенной. Мы потом «вывалились» уже в западные стандарты охраны, создали современное гражданское законодательство, посвящённое интеллектуальной собственности, но защита, конечно, это наше уязвимое место. И когда нам делают какие‑то замечания или вопросы задают, трудно что‑то отвечать. Я недавно на эту тему имел короткую дискуссию, когда посещал Кремниевую долину в Америке. Там как раз живут наши умники разные, которые говорят, что им трудно защищаться в России по таким вопросам. Но дело не в них, а скорее в наших собственных изобретателях, авторах, которые должны иметь современную систему защиты, не говоря уже про такие «мелочи», как вступление Российской Федерации во Всемирную торговую организацию. Надеюсь, что всё, что прозвучало, будет самым внимательным образом проанализировано и Администрацией Президента, и Правительством.