Президент России — официальный сайт

Документ   /

В.Путин: Поговорим о деятельности службы в целом. Но начать бы хотел с того, о чём Вы наверняка слышали на встречах с бизнесом. Коллеги постоянно ставят вопрос об избыточном административном давлении, в том числе звучит предложение об определённых иммунитетах в отношении проверок со стороны вашей службы.

Вы наверняка знаете и мою реакцию, я всегда за сужение административных барьеров. В то же время исхожу из того, что контрольная функция государства, особенно в такой рыночной сфере, как антимонопольная деятельность, конечно, должна проводиться на регулярной основе, должна соответствовать уровню развития рынков, уровню развития экономики и отвечать интересам всех участников экономической деятельности. Ради этого, собственно говоря, подобные службы и создаются.

Хотел бы услышать Ваши оценки, а может быть, предложения, может быть, какие‑то шаги навстречу представителям бизнеса. И конечно, поговорим о результатах работы в целом.

И.Артемьев: Уважаемый Владимир Владимирович, обычно предприниматели выказывают озабоченность по поводу большого количества наших проверок, когда мы вынуждены просто помогать нашим коллегам бороться с неуправляемым, необоснованным ростом цен на продукты питания, как это было, когда произошла история с курсом рубля.

Тогда нужно было действительно сбивать эту волну, когда часть предпринимателей, наверное, небольшая, но они без всякой привязки, скажем, к курсу рубля (доллара или вообще других мировых валют) вдруг необоснованно повышали цены. А закон говорит: пришла жалоба, ты должен её квалифицировать и выйти на проверку. Там и малый, и средний бизнес, мог попадаться и большой. Все разные, но проверок мы таких провели очень много.

Что касается нашей обычной, повседневной деятельности, такие случаи в отношении малого бизнеса бывают. Но в основном когда? Например, когда в маленьком посёлке есть естественная монополия. Водокачка – она же естественная монополия, или электрическая сеть, не подключающая предпринимателей (магазин какой‑то маленький или ларёк продуктовый) к электрическим сетям, спрашивая за это какие‑то безумные миллионы. Тогда мы работаем.

Тем не менее, что очень важно, после всех Ваших поручений и поручений Правительства в антикризисном плане появилась чёткая запись о том, что необходимо ввести для самого маленького бизнеса иммунитет, то есть вообще освободить их от всякого нашего присутствия. Законопроект сейчас подготовлен.

Суть этого законопроекта заключается в том, что все компании малого и среднего бизнеса, имеющие годовой доход меньше чем 400 миллионов рублей, за исключением холдингов и естественных монополий, будут вообще освобождены от всех наших проверок, от всех обвинений в злоупотреблении и доминирующем положении, мы вообще их оставим навсегда в покое. В этом смысле, я думаю, даже для нас это очень хорошо.

Мы такую же историю написали и в сфере торговых предприятий, потому что мы должны проверять крупные торговые сети и вряд ли нам нужно что‑то делать в магазине шаговой доступности. Поэтому магазинчики, которые имеют оборот меньше 400 миллионов, тоже будут освобождены от всякого нашего контроля. И мы полностью это поддерживаем. Меня даже назначили официальным представителем Правительства в Государственной Думе по этому вопросу.

У нас будет меньше мелкотемья, и мы сможем сосредоточить наши и так не очень большие ресурсы на крупных компаниях, где, собственно, и происходит основное регулирование.

В.Путин: Хорошо. Какие ещё вопросы Вы хотели бы обсудить?

И.Артемьев: Владимир Владимирович, если позволите, я хотел сказать, что в этом году службе исполняется 25 лет. Хотя, наверное, многие [службы] в 90-е годы были созданы, но это регуляторы. Интересно оказалось, что, вообще говоря, антимонопольные традиции возникли давно в России. Я специально приготовил, хочу Вам показать. Император Николай I, 1845 год, – когда купцы сговаривались на торгах при поставках государству, это называлось «картельный сговор». Слово, может быть, ещё тогда не использовалось, но по сути это был сговор, и за это полагалось от 4 до 8 месяцев тюрьмы либо большой штраф. Это применялось. Считается, что история антимонопольного дела начинается, не знаю почему, с 1890 года, когда американцы приняли Акт Шермана. Оказывается, наши предки заботились об этом не меньше и [начали] даже немножко раньше.

Сейчас, конечно, если говорить об итогах работы, того, чем мы занимаемся, – мы заканчиваем нашу работу (я имею в виду 25-летие) уже с имеющимся KPI [ключевым показателем эффективности]. Правительство, по Вашему поручению, достаточно долго думало, как оценить нашу работу, не от количества же проверок или взысканных штрафов [оценивать]. Внешним и независимым способом контроля для нас является, конечно, судебное решение. Количество судебных решений, которые мы провели, раньше было значительно больше. Сейчас суды фактически отменяют из оспоренных наших решений 16 с лишним процентов. Это нормально, это значит, что не всё предопределено, это значит, что никакой административный ресурс, о котором иногда любят говорить отдельные предприниматели, не работает, если можно доказать свою правоту. Собственно, этот показатель является главным для того, чтобы оценить, насколько мы более или менее эффективно исполняем свои обязанности.

А в мире мы уже третий год 17-е из 140 стран. Принятие нового, современного антимонопольного законодательства признано всеми странами мира на сегодняшний день. Нас (из 140) включили в большую десятку тех стран, которые вырабатывают всю повестку в мире, и, кроме того, нашего представителя даже назначили заместителем председателя рабочей группы по картелям в международном масштабе, что уже отражает, конечно, отношение к Российской Федерации.

Когда мы осенью будем отмечать 25 лет, Владимир Владимирович, если Вы сочтёте возможным, может быть, вместе с нами подвести некоторые итоги и новые цели поставить, мы были бы Вам крайне признательны.

В.Путин: Хорошо.

<…>