Президент России — официальный сайт

Документ   /

В.Путин: Добрый день, уважаемые коллеги!

Многие здесь присутствующие в последние несколько суток активно занимались проблемами паводка в регионе: в Амурской области, Хабаровском крае, Еврейской автономной области. Но кроме этих проблем, связанных со стихийными бедствиями, у нас есть текущие вопросы, причём вопросы очень важные для всей экономики нашей страны.

Один из таких вопросов – это вопрос развития судостроительной отрасли. Вот сегодня мы как раз и поговорим по проблемам развития гражданского судостроения и о перспективах развития Объединённой судостроительной корпорации.

Развитие судостроения, а это, как я уже сказал, сложная, высокотехнологичная отрасль, имеет для нас принципиальное значение: это база для решения оборонных и социально-экономических задач, это спрос на квалифицированные кадры и научные разработки, это дополнительные заказы для российской металлургической промышленности, машиностроения, других секторов промышленности, это мощный ресурс для развития целых регионов Российской Федерации, в том числе и для Приморского края, где мы с вами сегодня находимся.

Благодаря возросшему оборонному заказу наши военные кораблестроители чувствуют себя достаточно уверенно, заводские мощности загружены. А вот гражданское судостроение по‑прежнему не может набрать устойчивой динамики развития, проигрывает – надо прямо сказать, проигрывает в конкурентной борьбе.

Заказчики, которые приходят на отечественные заводы, не могут получить чётких гарантий по срокам, по стоимости, по качеству продукции. Естественно, что компании не хотят нести такие риски и делают выбор в пользу иностранной продукции: судов, заказанных в Китае, Корее и в других странах.

Контрактные условия у этих производителей зафиксированы, выполняются, и никто при этом не ссылается на так называемые объективные трудности и обстоятельства: ни цены не ползут, ни тарифами никто не играет, никто не жалуется на поставки стали или комплектующего оборудования.

Такую практику, строгую контрактную технологическую дисциплину, безусловно, нужно внедрять и на наших предприятиях. Работать с российскими верфями должно быть удобно и выгодно. Потенциальный внутренний рынок между тем у нас очень большой, я сейчас об этом скажу.

Сегодня крупнейшие российские компании «Роснефть», «Газпром», «Совкомфлот» формируют солидный перспективный портфель заказов, рассчитанный до 2030 года. Речь идёт о судах, которые потребуются при освоении шельфовых месторождений, при активном использовании Северного морского пути. По предварительным оценкам, этот портфель заказов выглядит так: до 2030 года нам может потребоваться 512 судов, их общая стоимость – 6,5 триллиона рублей. Чтобы побороться за эти заказы, воплотить их в реальные контракты, нашим судостроителям нужно приложить максимум усилий. И, прежде всего, ОСК необходимо определить генеральный путь своего развития, ту номенклатуру гражданских судов, где будут использованы накопленный опыт и эффективные наработки, где можно реализовать свои конкурентные преимущества.

Отмечу, что российское судостроение традиционно имеет устойчивые позиции в сегменте ледового класса, класса «река–море». Отечественная продукция успешно соперничает с иностранными производителями в таких нишах, как производство буровых платформ, геолого-разведочные суда, суда, связанные со снабжением. Это признают и заказчики, и зарубежные конкуренты.

Вместе с тем необходимо расширять линейку продукции, осваивать новые типы судов, прежде всего такие, как контейнеровозы и газовозы, которые потребуются в ближайшее время. Нужно перенимать зарубежный опыт, создавать технологические альянсы с ведущими мировыми производителями.

Примером такого сотрудничества должно стать строительство здесь, на Дальнем Востоке, современной верфи крупнотоннажных судов «Звезда»; она должна быть построена к 2018 году. Рассчитываю сегодня услышать, как продвигается этот проект, какие есть проблемы и сложности.

Подчеркну, нужно вывести на качественно новый уровень работу по всем гражданским судам, по всему гражданскому сегменту ОСК. Одним из базовых, ключевых ориентиров деятельности корпорации должно стать снижение издержек и повышение собственной эффективности, сокращение разрыва в трудозатратах на российских и на зарубежных верфях, которые у нас порой в три, в четыре раза выше, чем у мировых лидеров.

Необходимо предъявить более высокие требования к менеджменту корпораций, внедрить современную систему корпоративного и проектного управления. В основе всех этих мероприятий должно лежать решение острейшего принципиального вопроса, имею в виду сложившийся в отрасли острый дефицит высококвалифицированных, нужных для отрасли кадров.

Нам нужно создать привлекательные конкурентные условия труда в судостроении, обеспечить достойные заработки и возможности повышения квалификации, переподготовки, запустить жилищные программы с поддержкой государства и самих предприятий.

Как уже я уже сказал, наша крупнейшая компания сейчас формирует долгосрочные планы по заказу судов. Реализовывать эти планы в том числе будут те, кто сегодня ещё только выбирает будущую специальность. Поэтому особенно важно обеспечить постоянный приток новых кадров в российское судостроение, чтобы уже со студенческой скамьи вести будущих специалистов до заводов и верфей.

Подчеркну, эти программы должны охватывать всю линейку кадров: от начального и среднего профессионального образования до подготовки инженерно-технических работников и управленцев. Только так, комплексно решая кадровую проблему отрасли, мы сможем добиться заметного прогресса.

Далее. Необходимо по‑новому выстроить бизнес-процессы в гражданском судостроении, вот это чрезвычайно важная вещь. Нужно поставить на строго предсказуемую основу отношения с поставщиками и смежниками, активно привлекать конструкторские центры для создания современных судов под заданную стоимость.

Вместе с тем нужно широко внедрять серийные производства судов, что позволит сократить как сроки, так и стоимость производства. И, конечно, необходимо повысить качество послепродажной работы, ввести в строй оборудованные ремонтные доки, способные быстро и качественно производить ремонт и сервисное обслуживание сложной техники. Рассчитываю сегодня выслушать соображения руководства ОСК по этим вопросам.

И последняя, отдельная тема – это поддержка продаж отечественных гражданских судов включая экспорт. Здесь нам нужны по‑настоящему эффективные инструменты, которые могли бы стимулировать сбыт российской продукции, удобные лизинговые схемы.

Давайте по всем этим вопросам подробно поговорим. Я хотел бы сказать сразу, что вижу, что далеко не всё, о чём мы договаривались в прежнее время, исполняется. Тоже хотел бы выяснить причины и поговорить по этому, только откровенно и прямо.

И ещё одно. Я говорил о том, что наше судостроение должно предоставлять качественную и, разумеется, конкурентоспособную продукцию, но и российские заказчики должны иметь в виду, что при всех равных составляющих заказывать надо на отечественных верфях, а не обеспечивать рабочие места и налогооблагаемую базу за границей. Не забывайте, где вы работаете.

Давайте начнём.

Д.Мантуров: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Гражданское судостроение в нашей стране не менее развитый сектор, чем военное кораблестроение, и общий объем этого сектора составляет в отрасли одну пятую. В отличие от ОПК, который сегодня обеспечен достаточно стабильными заказами, гражданское судостроение развивается, к сожалению, очень дискретно и зависит от многих макроэкономических показателей в экономике.

Основные механизмы развития гражданского судостроения были запущены у нас в стране в 2008 году через формирование стратегии развития отрасли, через созданную и начавшую реализовываться с 2009 года ФЦП «Развитие гражданской морской техники» и, конечно же, за счет формирования Объединенной судостроительной корпорации. И в совокупности – с элементами господдержки через субсидирование процентных ставок по кредитам и лизинговым платежам.

Сегодня гражданское судостроение стоит на пороге нового этапа развития. Это обусловлено значительным ростом спроса со стороны государственных заказчиков и, конечно же, со стороны наших газовых и нефтяных компаний, которые формируют заказы на ближайшую перспективу. В первую очередь это связано с принятыми в конце прошлого года решениями по освоению шельфовых месторождений и развитию Северного морского пути, а также освоению Арктики, о чем Вы неоднократно говорили.

К настоящему моменту общая потребность основных заказчиков по всем сегментам гражданского судостроения до 2030 года составляет до 2200 единиц. Причем эта цифра подсчитана, соответственно, из тех заявок, которые заказчики дали непосредственно в рамках единого консолидированного заказа. В этой связи необходимо обеспечить всестороннее и сбалансированное развитие отрасли. На внутреннем рынке нужно обеспечить максимально возможное удовлетворение потребностей корпоративных и государственных заказчиков по всем четырем основным сегментам.

На глобальном рынке в соответствии с приоритетами, которые мы обозначили в утвержденной государственной программе, необходимо закрепить лидирующие позиции в наиболее привлекательных нишах. И речь в первую очередь идет о наукоемких судах, морской технике ледового класса, где наши компетенции наиболее сильны. Чтобы достичь этих целей, нам необходимо решить несколько задач.

В первую очередь сформировать необходимый научно-технический задел в рамках выполнения и реализации федеральной целевой программы «Развитие гражданской морской техники». За период с 2009-го по 20012 годы индикаторы ФЦП были перевыполнены; к настоящему моменту создано 640 производственных технологий мирового уровня и свыше 50 готовых к реализации проектов судов и морской техники. Полученные результаты затрагивают все сегменты гражданского судостроения и решают задачи, предусмотренные в четырех долгосрочных стратегиях – это энергетическая, транспортная, водная и стратегия развития рыбохозяйственного комплекса.

Сегодня благодаря этим разработкам уже выпущено 31 судно и находятся в производстве еще 45, суммарная стоимость которых составляет более 200 миллиардов рублей. Это стало возможным благодаря реализации целого комплекса мер, стимулирующих заказчика строить суда на отечественных верфях. За счет субсидирования процентной ставки по кредитам и по договорам лизинга было построены 45 судов различного назначения. Это основной способ сегодня привлечения судовладельцев и мотивация для заказов на российских верфях.

Считаем необходимым продлить правила предоставления субсидий до 2018 года. Мы сейчас находимся на этапе согласования этого механизма с Минфином и Минэкономразвития. Думаю, они нас поддержат, поскольку эта мера уже показала свою эффективность.

Также в госпрограмме развития судостроения, которая была принята в конце прошлого года, предусмотрена мера по формированию утилизационных фондов по разным группам судов. В первую очередь это малые суда, рыбопромысловые, пассажирские и суда внутреннего плавания. Они вступают в действия по утвержденной госпрограмме с 2021 года, но я думаю, если мы почувствуем такую необходимость при готовности наших заказчиков делать размещение заказов на российских верфях, мы договоримся о смещении влево этой меры господдержки.

Для дальнейшего внедрение в производство имеющихся новейших разработок необходимы условия для развития инжениринга. По сути, он у нас в России сегодня отсутствует. Это крайне важно для успешного выполнения сложных и наукоемких проектов, за которые мы беремся. Здесь затраты на инжениринг существенно снижают риски при выполнении контракта, особенно в части сроков. Считаем необходимым переход конструкторских бюро, которые находятся сегодня в составе Объединенной судостроительной корпорации, на современные принципы проектирования с учетом жизненного цикла.

В целом сектор инжиниринговых услуг наращивается благодаря созданной в рамках федеральной целевой программы, о которой я упомянул, масштабной проектно-экспериментальной базы. И на ЦНИИ Крылова уже введено в эксплуатацию 28 объектов инжиниринговой инфраструктуры, из них только в 2013 году будет запущено 11, в работе еще 31 объект до 2016 года.

В процессе выполнения ФЦП были также усилены уникальные компетенции в области ледовых технологий, которыми обладает ЦНИИ Крылова. И мы в конце года – Владимир Владимирович, будет возможность посетить – открываем ледовый бассейн, который, по сути, единственный такого масштаба в мире.

В.Путин: А где?

Д.Мантуров: В ЦНИИ Крылова в Санкт-Петербурге.

В.Путин: А где, на базе этого бассейна, или вы отдельное здание построили?

Д.Мантуров: Отдельное.

А.Дутов: Отдельно стоящее здание, была старая экспериментальная база, ее разобрали и на базе старого фундамента крупнейший в мире и самый современный ледовый бассейн в ноябре мы запускаем.

Д.Мантуров: Причем уже заказы получаем не только от российский заказчиков, но уже от иностранных, поэтому это будет окупаться.

В.Путин: А действовавший бассейн остался, работает? Все нормально?

А.Дутов: Действовавший бассейн остался. Обычно поступают таким образом: есть испытания, связанные с разливом нефти, вот как раз эти испытания мы планируем провести, после этого бассейн перестает существовать, его надо утилизировать. Это очень важно для Арктики, потому что такие исследования очень редко можно провести, просто очень редко.

В.Путин: Хорошо. Спасибо.

Д.Мантуров: Причем направления, связанные с развитием инжиниринга, они не только для гражданского судостроения, но это двойные технологии, в том числе на кораблестроении.

Еще одна важная задача, которая стоит перед нами, – это развитие и локализация комплектующего оборудования. Здесь есть значительные резервы по части снижения стоимости продукции, так как оборудование составляет свыше 60 процентов в составе судна. Минпромторгом разработана стратегия локализации производства оборудования и развития нефтегазового сектора для шельфовых месторождений.

В рамках ее выполнения планируется к 2020 году локализовать до 70 процентов судового оборудования непосредственно на нашей территории. И мы сейчас приступили к разработке аналогичной, уже общеотраслевой стратегии, которая будет распространяться не только под нефтегазовый сектор, но и под другие виды судового оборудования.

Другое направление решения этой задачи – организация производства зарубежных комплектующих в особых экономичных судостроительных зонах. Был принят закон о судоходстве и судостроении. Сейчас формируются две пилотные зоны в Астраханской и Нижегородской областях и, конечно же, в Приморском крае. Мы используем такую возможность, просто этот закон дает льготы для резидентов, это выгодно обеим сторонам.

Что касается основных судостроительных мощностей, их нынешний объем позволяет закрыть из того объема заказов, который я обозначил, около 25 процентов на сегодняшний день. Поэтому нам необходимо наращивать мощности, в том числе за счет запуска «Звезды», здесь мы выполним основные объемы.

Одновременно с этим рассматривается вопрос о развитии заводов на Северо-Западе, в частности, завод «Янтарь», будет модернизироваться Северная верфь, Выборгский завод и подлежат реструктуризации Балтийский завод и Адмиралтейские верфи, Владимир Иванович более подробно доложит.

В части наращивания производственных мощностей по каждому судостроительному заводу нами подготовлены планы модернизации, но чтобы их уточнить и выйти на проектную документацию, нам необходимо максимально точно определить потребности заказчиков в части технических параметров судов, чтобы нам не повторить практику и путь, по которому прошел Китай, когда создано огромное количество мощностей, сейчас более половины из них просто простаивают. Для дополнительной поддержки процесса модернизации, используя налоговые льготы, как я сказал, будут создаваться особые экономические зоны.

Результатом всех вышеупомянутых действий должно стать увеличение доли российского судостроения на мировом рынке к 2030 году. По гражданскому сегменту мы должны достичь двух процентов по водоизмещению и до 10 процентов в стоимостном выражении. Такой разброс обусловлен намерением активно развивать более дорогостоящую наукоемкую технику, о которой я упомянул.

На внутреннем рынке необходимо добиться как минимум 50-процентного обеспечения заказов наших внутренних потребностей и полностью, 100 процентов закрыть тему с обеспечением инжиниринга. Уверен, что нам вполне по силам обеспечить необходимый качественный и количественный рост, если мы будем работать слаженно и своевременно.

Владимир Владимирович, если Вы не возражаете, мы хотели осуществить прямое включение с заводом «Звезда», где сейчас коллеги хотели бы доложить о том, как реализовывается проект строительства.

В.Путин: Пожалуйста.

Д.Мантуров: Спасибо.

В.Путин: Добрый вечер, коллеги!

Прошу вас, пожалуйста.

В.Цыбин: Товарищ Президент Российской Федерации!

Исполняющий обязанности директора Дальневосточного центра судостроения и судоремонта Цыбин Владимир Николаевич.

Товарищ Президент, строительство верфи осуществляется по трём этапам. На сегодняшний день мы находимся на первом этапе, который включает в себя строительство блока корпуса обрабатывающих производств, строительство окрасочных камер и тяжёлого достроечного стапеля. После введения в действие первой очереди мы предполагаем строительство на тяжёлом стапеле, сборка объёмных секций для судов весом до 145 тысяч тонн. Строительство первой очереди верфи предполагается завершить в конце 2015 года с введением в действие в первом квартале 2016 года. Вторая очередь предполагает строительство сухого дока и цехов насыщения объёмных секций, для того чтобы производить строительство крупнотоннажных судов водоизмещением до 300 тысяч тонн. И третья очередь строительства верфи – это строительство в посёлке Мысовом сухого дока и цехов насыщения для строительства офшорной продукции, офшорных добывающих платформ.

На сегодняшний день существуют проблемы, которые требуют упорядочить ведение этого строительства и, самое главное, обеспечить безусловное введение в указанные сроки. При этом предполагается, что вторая и третья очереди будут строиться параллельно, и строительство будет завершено в 2018 году. Все эти сроки согласованы, точнее, синхронизированы с планами основных заказчиков, о которых Вы говорили, это и «Газпром», и «Роснефть», и «Новатэк», и «Совкомфлот», таким образом, чтобы обеспечить строительство порядка 115 судов, предназначенных в основном для обслуживания шельфовых месторождений, а также транспортировки, соответственно, газа и нефти.

На сегодняшний день существуют проблемы, связанные прежде всего с тем, что созданный концепт строительства верфи нуждается в одобрении Правительством Российской Федерации. Необходимо одобрить директивный план-график строительства верфи и, самое главное, определить финансовую модель, которая предположит ритмичное строительство, предполагающее сдачу всех мощностей, которые мы строим, в указанные сроки. Только это позволит обеспечить работу всех заинтересованных в этом организаций и, самое главное, обеспечит ритмичную работу по строительству.

Мы представили документы, касающиеся финансовой модели. Они рассмотрены Минпромторгом и направлены Минэкономразвития.

Доклад закончил.

В.Путин: Вы сказали «проблемы», но назвали только одну. Есть ещё другие проблемы?

В.Цыбин: Нет, я имел в виду три проблемы: это именно утверждение концепта строительства верфи; второе – это утверждение директивного графика строительства; и решение финансовой модели, утверждение финансовой модели финансирования строительства.

В.Путин: Владимир Николаевич, а что такое «утверждение концепта»? Кто должен утвердить этот концепт?

В.Цыбин: Дело в том, что концепт разработан немецкой фирмой IMG, которая совместно с ДЦСС и с «Союзпроектверфью» подготовила план, по которому мы предполагаем использовать наработки, которые произведены фирмой IMG.

В.Путин: Секунду, Владимир Николаевич. Вы сказали, что его надо утвердить. А кто его должен утверждать, этот план?

В.Цыбин: Хотелось бы, чтобы это утверждение произошло в Правительстве Российской Федерации, с тем чтобы этот проект концепта строительства верфи стал законом для, в общем‑то говоря, всех участвующих в строительстве сторон.

В.Путин: Понятно.

Денис Валентинович, что, концепт развития верфи должен утверждаться Правительством Российской Федерации?

Д.Мантуров: Владимир Владимирович, это будет прецедент. Правительство, конечно, не утверждает, но Владимир Николаевич просто хочет понять уровень принятия данного решения. Конечно же, он утверждается советом директоров Объединённой судостроительной корпорации, которой Правительство даёт директивы. Поэтому с точки зрения процедур Правительство даёт только директиву, согласовывает, совету директоров принять такое решение. А принимается решение советом директоров ОСК.

В.Путин: Понятно. А есть какие‑то проблемы с точки зрения формулирования этой директивы?

Д.Мантуров: Нет, я считаю, никаких проблем нет.

В.Путин: Надо делать тогда, как заведено, а Вы должны контролировать, что происходит. Хорошо.

Владимир Николаевич, какие ещё есть проблемы? По срокам, что происходит по срокам? Вы сейчас работаете в рамках установленных ранее сроков или всё‑таки есть какие‑то сдвижки?

В.Цыбин: Нет, сдвижки определённые присутствуют, из‑за того что за прошедший год финансирование практически отсутствовало, в результате мы потеряли достаточно много времени. С учётом того, что технология производства оборудования, в частности кранового оборудования, предполагает порядка 14 месяцев на изготовление, конечно, мы немножечко здесь запаздываем.

Но за счёт того, что в настоящее время произведена некая перегруппировка в этапах и мы объединили ранее существовавшие первый и второй этапы, мы сможем несколько наверстать упущенное. Если предполагалось ранее, что завершение строительства по третьей очереди будет в 2021 году, мы вышли на 2018 год. Поэтому хотелось бы обеспечить безусловную реализацию, и, самое главное – Вы правильно говорили, чтобы у заказчиков была полная уверенность в том, что мы выполним свои работы в указанный срок и за указанные, скажем так, средства, – мы, конечно, должны иметь абсолютно понятное и, самое главное, чёткое рефинансирование.

В.Путин: Спасибо, Владимир Николаевич.

У меня вопрос к Денису Валентиновичу. А что, предполагалось бюджетное финансирование?

Д.Мантуров: Бюджетное финансирование не предполагалось. Этот проект в чистом виде внебюджетный, и принималось решение в своё время о привлечении инвесторов из Кореи. Но, к сожалению, корейцы не подтвердили свою часть, поэтому ОСК остались один на один с данным проектом. Собственно, вся задержка, о которой Владимир Николаевич говорит, возникла именно из‑за этого.

В.Путин: Чем больше вы будете размещать заказов в Корее, тем меньше у них будет желания участвовать в развитии наших собственных производственных мощностей. Это разве не понятно?

Д.Мантуров: Владимир Владимирович, но мы не размещаем заказы.

В.Путин: Да‑да. Нет, я сейчас обращаюсь к присутствующим российским заказчикам. Вы понимаете, что это такое или нет? Но дело не заказчиков, а дело Правительства и, между прочим, Вашего Министерства наладить работу таким образом, чтобы скоординировать работу и наших заказчиков, и возможных иностранных партнёров при том понимании, что у них не будет заказов, если они не будут с нами кооперироваться и не будут вкладывать средства в развитие производства на российской территории. Мне кажется, что вы это делаете недостаточно эффективно и настойчиво, вот в чём всё дело.

Д.Мантуров: Можно я доложу?

В.Путин: Можно, конечно. Мы для этого и собрались.

Д.Мантуров: Что касается финансирования, то прервано было финансирование в начале только этого года с учётом, как я сказал, отказа южнокорейского партнёра.

Что касается использования бюджетных средств, мы согласовали с коллегами: и с Минэкономразвития, и с Министерством финансов, – что мы поставим им деньги начиная с 2016 года в госпрограмму, которая будет предусматривать компенсацию тех затрат, которые будет ОСК брать в виде кредитов до 2016 года, а с 2016 года мы будем компенсировать из бюджета. Поэтому такое решение было принято.

В.Путин: Нужно, чтобы Правительство обеспечило финансирование там, где Правительство должно это сделать или должно будет сделать, во что бы то ни стало. И всем возможным нашим партнёрам и производителям техники должно быть понятно, что с какого‑то времени мы у них закупать не будем, если они не будут с нами кооперироваться. Вот и всё.

Мы всё это проходили в рамках работы по автопрому. Всё это сделано уже давно, этот путь пройден, он был непростым, тяжёлым, переговорный процесс был нелёгким, особенно в рамках нашего вступления в ВТО. Это было сделано, и до сих пор продолжаются определённые дискуссии, но в целом это же сделано. Почему здесь нельзя сделать? Да, здесь другой производственный цикл, это не автомобилестроение, но очень много общего и похожего, но надо только делать это, вот и всё.

Д.Мантуров: Владимир Владимирович, поэтому мы, я считаю, достаточно оперативно приняли такое решение с коллегами из других ведомств, после того как получили окончательное подтверждение от ОСК, что партнёров у них никаких нет.

В.Путин: Владимир Николаевич, спасибо Вам большое. Очень рассчитываю на то, что и Вы, и весь коллектив ваш управленческий будете работать на совесть и с должным эффектом. Спасибо.

В.Цыбин: Владимир Владимирович, люди настроены на это, и постараемся сделать.

В.Путин: Хорошо. Успехов вам.

Пожалуйста, Шмаков Владимир Иванович.

В.Шмаков: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые участники совещания!

После проведения 21 мая в Сочи совещания о развитии отечественного судостроения Вами, Владимир Владимирович, были даны поручения в отношении деятельности Объединённой судостроительной корпорации. Все поручения со сроком до 1 сентября выполнены.

Сейчас я хочу представить Вашему вниманию концепцию развития корпорации на период до 2030 года, на основании которой будет разработана стратегия развития с привлечением специалистов Минпромторга, Крыловского научного центра и специалистов Объединённой судостроительной корпорации. Особо хочу отметить, что концепция задаёт лишь основные вектора развития Объединённой судостроительной корпорации, определяет перспективы создания центра компетенции как военного кораблестроения, так и гражданского судостроения, переход на дивизиональную структуру управления и развития инжиниринга.

Сейчас корпорацией подводятся итоги проводимого финансового и корпоративного аудита деятельности холдинга. На основе предварительных результатов этой работы сформулированы ключевые направления концепции стратегии. Они учитывают новые вызовы, ставшие перед нашими корабелами. Это резкое увеличение объёма государственного оборонного заказа, быстрый рост темпов развития нефтегазового сектора в связи с началом практического освоения шельфовых участков и активизация судоходства по Северному морскому пути.

На слайде номер один изображены ключевые направления развития Объединённой судостроительной корпорации. Первое – это производство. Мы планируем развивать производственные проекты Объединённой судостроительной корпорации как на северо-западе, так на юге и на Дальнем Востоке. Я об этом несколько позже скажу подробнее. Предстоит модернизация как существующих мощностей, так и строительство новых.

Второе направление. Нам необходима существенная оптимизация проектно-конструкторских активов, в том числе гражданского инжиниринга.

Третье. Главное для нас в сфере управления – это переход на дивизиональную структуру управления Объединённой судостроительной корпорацией, то есть уход от территориального уровня управления на продуктовый принцип. В основе этой системы должно лежать проектное управление жизненным циклом продукции.

Третье направление – кооперация, где мы собираемся выстраивать новые кооперационные связи с поставщиками и партнёрами. И целостная и ответственная кадровая политика должна способствовать выполнению вышеперечисленных задач.

На слайде два представлен проект Объединённой судостроительной корпорации на северо-западе. Они включают в себя поэтапную реконструкцию Адмиралтейских верфей и Балтийского завода, не наносящую ущерба выполнению производственной программы. Мы планируем её завершить к началу 20‑х годов. Дальнейшее инвестирование средств в эти старейшие предприятия не даёт серьёзного эффекта, а существующие логистические проблемы, связанные с расположением этих производств в черте Санкт-Петербурга, вносят дополнительные трудности. Однако мы планируем на базе существующих мощностей провести модернизацию и техническое перевооружение, которое позволит использовать существующие мощности на новом технологическом уровне.

На «Янтаре», который находится в Калининграде, помимо строительства боевых надводных кораблей всех трёх зон у нас есть производственные возможности, и мы планируем использовать их для строительства специализированных судов и судов для рыбопромыслового флота, именно «Янтарь» использовать в этом плане как центр компетенции для данного направления.

Предстоит модернизировать Выборгский завод как один из центров ледокольного флота и техники для шельфа в кооперации, в том числе, возможно, с киевскими партнёрами.

«Красное Сормово» мы планируем усилить как центр компетенции по судам, обслуживающим исключительно внутренние водные пути.

Мы планируем на базе Новороссийского судоремонтного завода, которым мы владеем более чем на 30 процентов и, возможно, ещё увеличим свою долю в этом заводе, предполагается создание комплексной базы обслуживания для всех типов кораблей Черноморского флота России.

Астраханский судоремонтный завод, мы считаем, должен стать основной базой по ремонту Каспийской флотилии, то есть Каспийская флотилия – это Астрахань, и Новороссийский судоремонтный завод – это Черноморский флот России. Эти вопросы были обсуждены детально на совещании у Дмитрия Олеговича Рогозина 18 января и 13 апреля этого года. Выпущены по ним определённые указания, которые на сегодняшний момент отрабатываются.

Также на юге мы планируем и ведём работу по созданию на базе судостроительного завода «Лотос» первой в России судостроительной особой экономической зоны, которая позволит в рамках государственно-частного партнёрства привлечь ключевых поставщиков судового оборудования и материалов, а также обеспечить диверсификацию основного производства. То есть мы считаем, что именно на базе «Лотоса» можно создавать компетенции по строительству, вернее, по подготовке к производству отдельных частей техники морской и, соответственно, использовать её не в судостроении, а именно как производителя комплектующих морской техники.

Дальнейшее развитие компетенции компаний группы «Росшельф», которая у нас есть на Каспии, в качестве генерального подрядчика по благоустройству росшельфовских месторождений, шельфовых месторождений Каспия, будет зависеть от продолжения и от нашего плодотворного сотрудничества с «Лукойлом» и другими потенциальными заказчиками. Мы с «Лукойлом» имеем уже положительный опыт реализации двух платформ.

Что касается темы Тихого океана, строительства судостроительного комплекса «Звезда», – о чём сейчас говорил Цыбин? Цыбин сейчас говорил, что у нас существовало на самом деле в процессе реализации этого проекта несколько этапов. Сейчас мы уже пришли к пониманию, что этапы нужно усилить и объединить – раз. Второе – мы уже пришли к пониманию, что нужно создать идеологически целостный проект, который состоит из трёх очередей. И сегодня уже осуществляется такая проектная проработка, которую он и просит утвердить, потому что это будет на самом деле единый комплексный проект, то есть уже не какие‑то отдельные очереди, а именно как комплексный проект, который будет учитывать просто этапность введения производственных мощностей. Безусловно, развитие такого концептуального проекта и полностью его наличие как целостного проекта, с нашей сточки зрения, позволит нам оптимизировать и затраты на строительство. Потому что мы считаем, что его можно ещё кое‑где уменьшить, то есть те цифры, которые называют, 111 миллиардов. Есть понимание того, что на самом деле эту цифру можно немножко оптимизировать. И это, безусловно, позволит заниматься этим проектом комплексно, потому что будет полное его понимание, всех трёх его очередей, и как все эти очереди будут зависеть друг от друга.

В.Путин: Владимир Иванович, здесь мы планировали две новые верфи, по сути, создать практически заново на базе существующих предприятий: «Звезда»… а вторая верфь?

Реплика: Вторая – это по производству платформ в бухте Пяти Охотников. Она вообще не начиналась даже.

В.Путин: Агде она? Что она, совсем выпала у вас, что ли?

В.Шмаков: Нет‑нет, я просто про неё не сказал. Это в принципе ещё один этап общего проекта, это третий этап.

В.Путин: Какой третий этап? Мы туда ездили, смотрели. Это рядом с объектом Минобороны. Как называется это место?

Реплика: Владимир Владимирович, Минобороны отказалось тогда отдавать эту территорию, поэтому заменили уже площадку после этого, но на новой площадке тоже ничего не было сделано.

В.Путин: Вы знаете, как «нежно» я отношусь к Минобороны. Мы сегодня пролетали в Еврейской автономной области над одним из бывших объектов Министерства обороны, паводки смотрели. Пролетаем, я смотрю, там заросшая взлётно-посадочная полоса. Я говорю: «Здесь была взлётка?» Губернатор говорит: «Да, была взлётка, и вообще здесь был крупный очень городок, крупная часть стояла. Сначала авиационная часть, самолёты, а потом вертолёты. И мы, когда начали военные уходить, слёзно просили: отдайте. Ничего не осталось, всё разграблено, всё уничтожено». Теперь говорят: «Возьмите». Он говорит: «Нам уже не надо».

Несмотря на смену руководства Министерства обороны, я сейчас не Шойгу имею в виду, а в принципе, из поколения в поколение, от одного министра к другому, в этом смысле ничего не происходит, нет рачительного отношения к государственному добру. До последней секунды держат-держат, а потом бросят, и всё разваливается.

Я с Сергеем Кужугетовичем поговорю. Он там пытается сейчас кое‑что изменить, и вроде получается по некоторым направлениям. Но в целом за предыдущие годы практика негативная. Ну ладно, бог с ними.

Игорь Иванович, на меня смотрите, со мной разговаривайте сейчас, не между собой. По этому‑то предприятию что, о котором мы только что говорили?

Д.Мантуров: Владимир Владимирович, можно я помогу здесь в ситуации? Я стоял у истоков процесса. Действительно, у нас не было возможности получить от Министерства обороны в то время участка, и ОСК приобретали рыбколхоз в бухте Пяти Охотников. Приобретя, получали два года разрешение на техническое присоединение сетей. Здесь, кстати, бывший директор ДЦСС сидит, он может прокомментировать более подробно.

И.Борбот: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Действительно, я занимался последние два с половиной года развитием Дальневосточного центра, в том числе созданием верфи судостроения. На момент моего прихода были озвучены два проекта. Первый как раз модернизация завода «Звезда» и создание судостроительного комплекса «Звезда», он назывался «Звезда DSME». Это совместно с корейской компанией DSME. Второй назывался «Восток-Раффлс». Действительно, первоначально то место, где закладывалась капсула и планировалась верфь, была бухта Чажма. Впоследствии из‑за сложностей с Министерством обороны было принято решение, что нужно искать новую точку. Совместно с нашим партнёром Брайаном Чангом мы исследовали все возможные места.

В.Путин: Это сингапурская компания, но с китайским капиталом.

И.Борбот: Она позже стала с китайским капиталом, и позже владелец вышел из компании. Он присутствует здесь, во Владивостоке, он до сих пор активно очень лоббирует этот проект, но сейчас уже пытаясь пробиться через «Роснефть», чтобы там свои наработки давать.

Так вот на самом деле получилось так, что процесс перевода верфи с одной точки в другую занял действительно порядка полутора лет. Была создана новая концепция развития верфи совместно с немецкими, корейскими и сингапурскими партнёрами, мы создали верфь по укрупнённой сборке офшорных конструкций и полупогружных платформ. Параллельно разрабатывался проект «Звезды». Так вот в процессе консультаций уже с крупными именно судостроительными компаниями Кореи и Германии возникло достаточно большое количество дублирующих производств. И было решено развивать его. И на самом деле пошёл недостаток средств, потому что не финансировался ни один объект, ни второй объект. Поэтому было понятно, что целесообразно развивать «Звезду», понимая, что деньги использовались в основном самого предприятия «Звезды», это ДЦСС и кредитные деньги. И мы создали единую технологическую концепцию, три этапа, и «Восток-Раффлс» стал одним из технологических этапов, собственно говоря, можно реализовывать их параллельно со вторым этапом.

Поэтому на сегодняшний момент концепт готов, всё объединено в единую технологическую конструкцию. Год мы потеряли на самом деле, наверное, не столько из‑за того, что мы там пытались что‑то перепроектировать или доказать, на самом деле мы банально потеряли из‑за неутверждения. ДЦСС является дочерней компанией МСК. И последний год ни одно решение совета директоров ДЦСС просто не было принято. То есть мы отправляли документы на утверждение совета директоров, они не принимались по разным причинам. За счёт этого были сорваны вопросы, связанные с покупкой технологического оборудования, часть мы купили, оно пришло, стояло девять месяцев в порту, потому что не были решены вопросы финансирования. Банки кредиты открыли, но не выдавали деньги, потому что не было решения совета директоров.

В.Путин: Арешения совета директоров не было, потому что?..

И.Борбот: Наверное, из‑за череды смены руководства. Не знаю, не принимались. Мы по шесть раз направляли документы.

В.Путин: Совет директоров чего, ОСК?

И.Борбот: Да. После ухода Троценко на самом деле всё как обрубило. После этого решения перестали приниматься в принципе. На последних решениях, которые Роман Викторович принял, мы прожили по инерции год, после этого, естественно, монотонно мы остановились. В октябре прошлого года мы практически встали.

В.Путин: Ушёл Троценко, и всё встало, что ли?

Д.Мантуров: Владимир Владимирович, я просто не хочу сейчас вдаваться в подробности. Собственно, поэтому Вы и поменяли директора, то есть человек просто занимался совершенно другими вещами. Он на Дальнем Востоке не бывал.

В.Путин: Короче, умирает всё. И здесь всё умирает, и у вас всё умирает, и здесь сорвали проект огромный. Во всяком случае, внесли свой существенный вклад в срыв этого проекта. Молодцы, очень по‑нашему.

Ладно, продолжайте, Владимир Иванович.

В.Шмаков: Что касается структуры управления, мы предлагаем всё‑таки перейти с дивизионального принципа управления корпорацией. Исторически получалось так, что были созданы региональные и территориальные центры, и именно они являлись посредниками управления между ОСК и предприятиями. Сейчас мы понимаем, что эта модель не является экономически целесообразной, потому что нужно перейти именно на дивизиональный принцип. Под дивизионом мы понимаем совокупность проектно-конструкторских, судостроительных, судоремонтных и вспомогательных предприятий, объединённых по принципу единого продуктового ряда, обеспечивающих полный жизненный цикл продукции. Такую работу мы сейчас проводим.

При этом мы предполагаем, что, перейдя на дивизиональную структуру, нужно упразднить посредников управления, то есть Южный, Западный и Северный центры судостроения. При этом мы считаем, что Дальневосточный центр с учётом особенно проекта, связанного со «Звездой», с учётом того, что он территориально достаточно отдалён, пока его оставить. Вот такая наша идея по переорганизации структуры управления. При этом все остальные подразделения, которые связаны с обеспечением единой нормальной работы, они должны быть для ОСК все едиными, то есть это будет матричная структура.

На сегодняшний момент мы всё прекрасно понимаем, что у нас избыточное количество проектно-конструкторских бюро. Отсюда есть многотипие боевых кораблей. Как следствие – отсутствие координации проектно-конструкторских бюро не позволяет в полной мере унифицировать проекты и создавать кооперационные схемы. Поэтому мы предлагаем в этом вопросе наши усилия сосредоточить на объединении по КБ в рамках продуктовой группы по дивизиональному принципу и перейти на управление жизненным циклом. Это позволит нам оптимизировать кооперационные связи производства и эксплуатации на этапе проектирования. Единое программное обеспечение позволит координировать работу между проектантами, верфями и судоремонтом, и, соответственно, параллельно мы будем ещё планировать развитие гражданского инжиниринга. То есть в любом случае, для того чтобы сейчас решать тему многотипия боевых кораблей, нам на самом деле нужно объединить наши проектно-конструкторские бюро по дивизиональному принципу, именно в рамках дивизиона управлять уже этим процессом.

Ну и следующий вопрос – это вопрос по кадрам. Понятно, что решить задачу повышения производительности труда возможно только с привлечением квалифицированных кадров. В этой сфере мы будем применять следующие вещи. В июне сего года мы приняли корпоративную жилищную программу и считаем её ключом к решению кадровой проблемы, потому что только одними деньгами сегодня невозможно решить проблему закрепления людей, обязательно нужно решить ещё и проблему жилья. При поддержке агентства по ипотечному жилищному кредитованию и региональных властей, с которым мы уже подписали соглашение о сотрудничестве, мы в Северодвинске и Санкт-Петербурге начинаем массовое строительство комфортного и доступного жилья для работников наших предприятий, именно на базе ипотечного кредитования.

В.Путин: Аздесь, на Дальнем Востоке, что с жильём? В Северодвинске – и где? В Петербурге?

В.Шмаков: Да.

В.Путин: Ну в Петербурге можно и не строить, там и так люди с удовольствием живут и будут жить дальше. А вот здесь, на Дальнем Востоке? В Северодвинске, правда, условия тяжёлые, во всяком случае, суровые, северные, но тоже это развитый довольно регион, тем не менее там, наверное, нужно помочь. А здесь, на Дальнем Востоке, почему Вы об этом не упомянули ничего?

В.Шмаков: Владимир Владимирович, виноват, Вы абсолютно правы. Безусловно, те наработанные компетенции, которые мы сейчас получили по ипотеке и по этой теме на севере, мы, безусловно, должны принести сюда и на самом деле, уже используя этот опыт, делать здесь то же самое. Тем более что здесь есть полностью возможности и на самом деле хорошая «поляна» для этой работы

В.Путин: Инам нужно здесь людей закреплять, кадры надо закреплять здесь, обязательно надо.

В.Шмаков: Мы обязательно это в своей программе выделим отдельным направлением, в ФЦП жилищного и ипотечного кредитования.

В.Путин: Хорошо, Владимир Иванович.

В.Шмаков: Просто мы начинали и начинали осваивать эти компетенции именно с севера, так получилось исторически.

В.Путин: Ладно.

Д.Мантуров: Владимир Владимирович, у нас здесь на самом деле тоже есть уже реализованные проекты, губернатор в курсе. Это завод «Прогресс» в Арсеньеве. Мы создали жилищный кооператив вместе с фондом жилищного строительства, и уже тысяча человек записалась из работников предприятия как участники этого жилищного кооператива. Это завод, который производит сегодня и военные вертолёты, и сейчас запускаем К‑60, гражданский.

В.Путин: Изначально это всё‑таки военное производство.

Д.Мантуров: Изначально военное, да. Вот мы по этому же пути будем тиражировать сейчас по другим предприятиям достаточно эффективно.

В.Путин: Ладно, не забудьте про это, обязательно здесь нужно развивать такую же систему.

В.Шмаков: Осуществление подобных мероприятий, которые у нас будут описаны в стратегии, позволят нам выйти на те ключевые показатели нашей работы, которые мы видим на слайде номер двенадцать, то есть рост выработки на одного рабочего – в пять раз по отношению к уровню 2011 года; рост фондоотдачи – 2,1 раза к уровню 2011 года; увеличение доли высококвалифицированных рабочих мест – до 28 процентов от общего количества, и снижение среднего возраста работников в группе ОСК с 55 до 43 лет. Эти все цифры у нас утверждены в программе развития судостроения, и эти ключевые цифры мы пересчитали на предприятия ОСК, и их сейчас закладываем для себя как целевые показатели эффективности. Соответственно, условия мотивации менеджеров и управляющего состава Объединённой судостроительной корпорации будет зависеть от выполнения этих ключевых показателей.

В.Путин: Только вы знаете что, Владимир Иванович и Денис Валентинович, это всё правильно. Это производство длительного цикла, и считать, может быть, нужно до 2030 года, это долгосрочные программы. Вы разделите‑ка это всё на понятные величины: что будет через пять лет, что будет ещё через пять лет, а до 2030 года либо эмир помрёт, либо ишак сдохнет, и не будет понятно, как развивается ситуация.

Пожалуйста.

Д.Мантуров: Владимир Владимирович, у нас есть срез по каждому году.

В.Путин: Давайте, чтобы я их видел, покажите мне в десятилетнем размере: на ближайшие пять лет и на следующие пять лет.

Д.Мантуров: Хорошо. У нас это действительно сделано.

В.Путин: Может быть, и сделано, здесь я этого не вижу. Я хочу, чтобы я это видел. Понятно?

Д.Мантуров: Это в стратегии будет обязательно.

В.Путин: Давайте.

Д.Мантуров: Конечно.

В.Шмаков: Поэтому, Владимир Владимирович, основные положения мы заложили в разработку стратегии, и мы просим их одобрить.

В.Путин: Хорошо. Мы так и сделаем с учётом того, что я сказал. Договорились?

В.Шмаков: Да.

В.Путин: По пять лет разбейте всю эту работу.

Д.Мантуров: По каждому году, если можно.

В.Путин: Прекрасно, пускай будет по каждому году, но в пятилетнем разрезе, чтобы я видел.

В.Шмаков: Это в госпрограмме записано.

В.Путин: Владимир Иванович, спасибо. Вы недавно начали работать, я очень рассчитываю на то, что вы войдёте уже не в курс дела, я думаю, что в курс дела Вы уже вошли, а вот в ритм. Должна быть ритмичная профессиональная работа. Мы будем встречаться с Вами и обсуждать эти проблемы.

Игорь Иванович, пожалуйста.

И.Сечин: Уважаемые коллеги! Уважаемый Владимир Владимирович!

Если можно, тут перед вами презентация компании, находятся некоторые слайды, на которые я буду ссылаться. Компания реализует на шельфе арктических морей, Дальнего Востока и на юге нашей страны масштабную программу по геологоразведке и добыче углеводородов на 44 лицензионных участках. Проекты на российском шельфе имеют стратегическое значение для нашей отечественной нефтегазовой промышленности и экономики страны в целом. Только для этапа шельфовой геологоразведки объём планируемых морских буровых работ в соответствии с существующими лицензионными обязательствами, – Владимир Владимирович, я подчёркиваю, что это наши обязательства, которые мы, безусловно, должны выполнить, иначе мы будем находиться в рисках отъёма лицензий, – составляет 97 поисково-разведочных скважин. Это только по разведке.

Слайд номер два, пожалуйста. Вот здесь, Владимир Владимирович, я привёл пример, из 44 хотя бы один блок берём – Карское море, вот это 30 структур, на которых должно находиться от трёх до пяти платформ на каждой. Всего на Карском море 106 платформ, а для освоения потребуется более 500 единиц техники, вспомогательной техники, разведочных платформ, и это конкретные вещи, по которым мы уже сейчас, к сожалению, опаздываем. Первая поисковая скважина на арктическом лицензионном участке в данном регионе будет пробурена в августе следующего года силами арендованной иностранной техники. Стоимость аренды – 600 тысяч долларов в сутки, вот это уже пропущенный заказ для наших судостроителей.

Сегодня мы обсуждаем перспективы развития судостроения в России в увязке с потребностями нефтегазового сектора и развития проектов на шельфе.

Хотел бы обратить внимание на масштабность предстоящих задач. Как я сказал, на лицензионных участках только Карского моря более 30 перспективных структур. Для разведки и разработки из расчёта на одну структуру по одной-две буровые установки, до шести добывающих платформ. Все платформы должны сопровождаться судами обеспечения. Одно должно постоянно дежурить рядом с платформой, до четырёх судов снабжения, а также танкер высокого ледового класса.

Третий слайд, пожалуйста. Реализация проектов компании на шельфе Российской Федерации требует своевременного обеспечения современной морской техникой, а также высокотехнологичными и надёжными морскими нефтегазовыми платформами. Потребуется, кроме того, значительное количество подводного и внутрискважинного оборудования для бурения морских поисковых и разведочных скважин. Это такое оборудование, как манифольды, превенторы, сепараторы, производство которых также должно быть локализовано. Без формирования отечественного специализированного инжинирингового и промышленного кластера по строительству морской техники и оборудования для шельфовых проектов реализация программы освоения Арктики находится под рисками.

Кроме того, не исключена вероятность блокирования поставок иностранными производителями такого оборудования при размещении заказов за рубежом. Это легко делается и используется регулярно в конкурентной борьбе, когда речь идёт о вводе того или иного месторождения, – легко через недопоставку, через сдвижку графика создать дополнительные конкурентные преимущества для того или иного участника рынка.

Я хотел бы напомнить, что уже в первом квартале 2018 года мы должны отгрузить первую партию СПГ с Сахалинского завода после получения соответствующих разрешений. Срыв контрактов в условиях жесточайшей конкуренции приведёт к потере рынков сбыта, а страна не получит необходимый социально-экономический эффект. По оценке экспертов, как известно, мультипликативный эффект инвестиций в шельфовые проекты от смежных отраслей составляет 1 к 7, даже 7,7.

Действующие производственные мощности ОСК – это 80 процентов судостроительной промышленности России, в основном специализируются на обеспечении гособоронзаказа и полностью загружены. По итогам проведённой с ОСК работы стало очевидно, что свободных производственных мощностей для обеспечения программы шельфовых проектов ОСК не имеет. Владимир Владимирович, Вы сегодня имели возможность получить доклад Цыбина Владимира Николаевича о том, что при оптимистическом сценарии ввод «Звезды» при условии выполнения всех требований, финансирования возможен не раньше 2018 года.

Владимир Владимирович, вот у меня письмо, которое ОСК направило в «Ямал‑СПГ» по поводу возможного участия в поставке газовозов в 2016–2018 годах. Они благодарят за приглашение их в тендер на поставку газовозов в 2016–2018 годах, когда верфей ещё не будет. И надо сказать, и Вы сегодня тоже слышали, концепция «Звезды» не утверждена, графики завершения строительства отсутствуют, и модели финансирования также нет. Да и, собственно, сам совет директоров ОСК сформирован несколько дней назад. Это объективная картина, на которую мы просим обратить внимание коллег. Я уже не говорю о том, что на фоне отсутствия этих свободных мощностей, по сути, происходит перераспределение полученных от российских заказчиков контрактов на иностранные верфи за небольшую комиссию. Вот такая картина.

Замечу также, что даже исполнение тех небольших заказов, которые мы размещаем на верфях, также идёт с существенным отставанием. «Роснефть» совместно с партнёрами имеет вместе с тем успешный опыт самостоятельной реализации крупных инфраструктурных проектов. Это такие, как «Сахалин‑1», Арктун-Даги, мы Вам докладывали. Хочу отметить, что строительство и установка основания морской буровой платформы массой 150 тысяч тонн прошло с опережением графика, доля российского участия составила более 70 процентов. Аналогов такой платформы, предназначенной для бурения и эксплуатации одновременно 46 скважин, в мире нет.

В рамках исполнения Ваших поручений 19 августа проведён осмотр площадки строящегося судостроительного комплекса «Звезда». Дмитрий Олегович Рогозин проводил совещание, мы на этом совещании высказали предложение – и просим Вас о его поддержке – о передаче консорциуму заказчиков и финансовых партнёров, а также технологических партнёров, ответственности за реализацию проекта строительства такого центра по подготовке шельфовых проектов. Соответственно, просим дать поручение.

Мы предлагаем для завершения строительства этого центра… По сути, речь идёт не просто о «Звезде», а речь идёт о центре по производству морской техники и оборудования для реализации шельфовых проектов. Как Цыбин сказал, у них нет ещё концепции. Наши предложения по производству не только судовой техники и платформ, а по производству всего комплекса необходимого подводного оборудования в концепции не учтены. Это те же сепараторы, манифольды, это энергетические установки придонные, которые, собственно, обеспечивают саму добычу на дне – а платформа обслуживает эти комплексы. Без дополнения этого центра такой компетенцией нам не справиться, всё равно это оборудование надо делать.

В.Путин: Справиться‑то справятся, просто вы будете заказывать за рубежом.

И.Сечин: Это оборудование будет тогда поставляться и монтироваться здесь, а мы хотим, чтобы оно производилось здесь. И такие договорённости есть, Владимир Владимирович.

В.Путин: Вэтой связи у Вас предложение, ещё раз его сформулируйте.

И.Сечин: Наше предложение состоит в том, чтобы структурировать этот консорциум с помощью Газпромбанка, включить в него, кроме «Роснефти» как якорного заказчика, технологических партнёров. Это могут быть General Electric, Parker Drilling, корейские компании. Корейцы вышли из проекта только потому, что график строительства не был выдержан, и они спокойно реализовали у себя строительство ряда заказанных судов без участия «Звезды», и всё, Вы абсолютно правы были.

В.Путин: То есть вы хотите, собственно, преобразовать эту концепцию развития «Звезды»?

И.Сечин: Да. С привлечением частного консорциума, который возьмёт на себя ответственность за развитие.

В.Путин: Это потенциальные заказчики?

И.Сечин: Да, и мы сформируем заказ, будем контролировать его прохождение, будем понимать сроки, синхронизировать.

В.Путин: Сейчас это стопроцентная государственная собственность?

И.Сечин: Да.

Д.Мантуров: Да, это стопроцентно дочка ДЦСС, Дальневосточного центра судостроения, который является стопроцентно дочкой ОСК.

В.Путин: То есть это ОСК, по сути дела?

Д.Мантуров: Да, это ОСК.

И.Сечин: Наше предложение как раз состоит в том, чтобы передать ответственность за развитие этого комплекса группе частных инвесторов, консорциуму. У Газпромбанка опыт работы с промышленными активами очень большой – Объединённый машиностроительный завод, Уралмашзавод.

В.Путин: Передать полностью?

И.Сечин: Ясчитаю, что можно рассматривать вопрос о полной передаче, о продаже, о полной продаже. Есть разные варианты – при сохранении золотой акции с подписанием опциона на обратный выкуп, пожалуйста, если это потребуется, при принятии консорциумом гарантий по исполнению гособоронзаказа. Это всё можно реализовать спокойно, выделив определённые участки для этих работ, – так весь мир делает. Те же корейцы во Франции, я сам видел, в Сен-Назере строят корабли для военно-морского флота Франции, ничего в этом такого нет.

В.Путин: Нет, мы любим корейцев, но строительство военных кораблей мы оставим у нас. Спасибо за предложение…

И.Сечин: Ясейчас о другом говорю: мы готовы прогарантировать. Я говорю, что эта практика существует, но мы готовы прогарантировать выделение…

В.Путин: Мало ли, какая практика существует, мы должны основываться на своих реалиях. Но в целом предложение не лишено смысла.

Денис Валентинович, Вы как к этому относитесь?

Д.Мантуров: Владимир Владимирович, мы достаточно подробно беседовали с коллегами. Более того, не просто беседовали, а изучали и материалы, и предложения. Положительно относимся в целом к вхождению туда этого консорциума, особенно с учётом того, что от них же будут поступать заказы, – это раз.

Второе условие, которое мы поставили при обсуждении, это включение туда амурского судостроительного предприятия и хабаровского, чтобы это было комплексно. То есть как у нас есть ДЦСС, вот оно комплексно готово привлечь туда партнёров.

В.Путин: Атам что сейчас производится?

Д.Мантуров: На Хабаровском судостроительном заводе сейчас, к сожалению, всего два судна стоит.

В.Путин: Ана втором?

Д.Мантуров: На Амурском находится три корвета…

В.Путин: Иподводная лодка с 85‑го года. Послушайте, если мы хотим сделать эффективную современную верфь по производству гражданской продукции, не нужно утяжелять ничем. Мы можем ведь так наутяжелять это, что это плавать не будет совсем. Надо из реалий исходить; если мы хотим сделать современную, качественную, конкурентоспособную верфь, то нужно на этом сосредоточиться. И если этот консорциум складывается из потенциальных заказчиков и финансового учреждения, то нужно сделать это максимально эффективно, чтобы у нас на Дальнем Востоке появился какой‑то реально функционирующий, современного мирового уровня и класса центр судостроения.

Вот то, о чём Вы сказали, это отдельная тема и это отдельная забота государства в рамках гособоронзаказа, других наших программ. Но мы сейчас обсуждаем гражданское судостроение. Если есть такой шанс, а он у нас явно есть с учётом вот этого огромного заказа намечающегося, о котором я сказал, в 6,5 триллиона, это нужно реализовать.

Д.Мантуров: Владимир Владимирович, я разделяю Ваше мнение на этот счёт…

В.Путин: Очень приятно.

Д.Мантуров: …но дело в том, что ответственность за эти предприятия ляжет тогда в отдельности на ОСК. Если сегодня это является комплексом…

В.Путин: Асейчас она на ком?

Д.Мантуров: Исегодня на ОСК.

В.Путин: Ну так в чём всё дело? Как в этом смысле это завязано на «Звезду», о которой мы говорим? Сейчас на ОСК лежит и строительство «Звезды» – создание современного комплекса, и сохранение тех предприятий, о которых Вы сказали, и загрузка их.

А если мы это отстёгиваем, то у ОСК будет просто больше возможностей для поддержания двух оставшихся заводов из тех, о которых Вы сказали. У ОСК будет просто больше средств для этого, и больше внимания сможет этому уделить.

Д.Мантуров: Япоясню. Владимир Владимирович, мы исходили просто из того, что и Амурский и Хабаровский завод будут загружены локализованным производством судового оборудования, поскольку, во‑первых, сами предприятия, я как‑то Вам уже докладывал, отдалены и находятся на расстоянии почти 800 с лишним километров по внутренним водным путям, они замерзают зимой.

В.Путин: Да, и что?

Д.Мантуров: Поэтому мы рассматривали это как завод для комплектующих изделий.

В.Путин: Одно другому не мешает. Группа заказчиков, группа будущих возможных акционеров, они могут строить, развивать эту «Звезду» и изначально, в рамках контрактных и договорных обязательств, обеспечить определённую загрузку и работу тем предприятиям, о которых Вы сказали: и в Комсомольске, и в Хабаровске.

Д.Мантуров: Можно пойти по любому механизму.

В.Путин: Нет, по любому нельзя. То есть можно пойти по любому, но нам выбрать нужно наиболее эффективный с точки зрения экономики.

У Вас есть что добавить, Денис Валентинович?

Д.Мантуров: Владимир Владимирович, я сказал, но при этом мы готовы отрабатывать то решение, которое будет принято.

В.Путин: Да. Но мы сейчас обсуждаем. Мы собрались для того, чтобы обсудить наиболее эффективные пути развития. Понимаете, ведь можно эту группу инвесторов, о которых сейчас идёт речь, так загрузить, повесить на них корпуса подводных атомных ракетоносцев, которые стоят на некоторых предприятиях с 85‑го года… И всё. И что с ними будет? Они умрут сразу. Это неподъёмные вещи, это просто бессмысленное дело. Это – забота государства, мы должны, Минобороны должно решить, что с этим делать. Нельзя на них перевешивать, это невозможно. Я, пожалуй, с этим не могу согласиться.

Ладно, спасибо.

Пожалуйста, Игорь Иванович.

И.Сечин: Вы абсолютно правы, эти предприятия, с учётом логистики, 800 километров, опять же об этом сейчас сказал и Денис Валентинович, замерзает река, они оторваны на восемь месяцев от возможной кооперации даже. Это отяготит проект. Они не являются профильными для этого центра. Ну а по загрузке, конечно, можно думать, и мы будем какие‑то усилия предпринимать.

В.Путин: Об этом нужно думать изначально, потому что если вы этого не сделаете в регионе, на наших судостроительных заводах, то вам придётся это делать в кооперации с иностранцами, что тоже целесообразно, для того чтобы поддерживать уровень компетенции и уровень технологий. Но то, что можно размещать у нас, надо у нас делать. Если это возможно сделать в Хабаровске или в Комсомольске, надо сделать.

И.Сечин: Владимир Владимирович, мы предложения такие сделаем.

В.Путин: Продумайте.

И.Сечин: Мы сделаем такие предложения, они у нас будут.

В.Путин: Есть ещё что‑то?

И.Сечин: Икрайний вопрос. Я прошу Вас всё‑таки дать поручение завершить проработку вопроса передачи 82‑го завода в Мурманске.

В.Путин: С Минобороны договорились?

И.Сечин: Мы договариваемся вовсю.

В.Путин: Что там с 82‑м заводом?

В.Чирков: Товарищ Главнокомандующий!

Мы принципиально все вопросы согласовали, и остался один вопрос, по переносу дока, – это самый сложный вопрос по времени и срокам. Там на перенос дока нужно несколько месяцев, при этом док должен быть в постоянной готовности принять лодки.

В.Путин: Понимаете, нам нужно по‑хозяйски к этому подойти. Если нужно, нужно для Минобороны, Минобороны у нас всегда приоритет номер один, но если просто так, как собака на сене, как по другим объектам, тогда не надо этого делать, понимаете? Я уже и Сергею Кужугетовичу об этом сказал и Вам хочу сказать. Разумеется, нужды и потребности Минобороны – это приоритет номер один, это безопасность государства, но по‑хозяйски только нужно смотреть на это. А потом когда мне говорят, что да, мы согласны, и ОСК согласна куда‑то подвинуться, но дайте нам триллион или какую‑то другую запредельную сумму, – зачем это, если потом всё развалится и никому не будет нужно? Не лучше ли сейчас договориться, принять какое‑то государственное решение, договориться о каких‑то компромиссах, приемлемых для всех? Чтобы Вы поняли, это не указание, это не приказ. Если бы я был в чём‑то окончательно уверен на сто процентов, я бы сейчас сказал: Виктор Викторович, сделайте так. Я так не говорю, я просто призываю Вас внимательно посмотреть на это и подойти по‑хозяйски.

В.Чирков: Ясно.

В.Путин: Если это кем‑то там используется, что тоже вполне возможно, с чем я неоднократно сталкивался, используют возможности Минобороны для коммерческой деятельности, такое тоже бывает, – это тогда совсем другая история. Тогда Вы должны принять командирское решение. Выгнать, даже несмотря на то что кому‑то очень приятно там что‑то на халяву использовать. Не надо этого делать, надо исходить из государственных интересов. Ладно?

В.Чирков: Ясно.

В.Путин: Ещё внимательно посмотрите на это и потом доложите на этот раз уже Министру обороны, а он мне скажет.

Дмитрий Олегович, пожалуйста, Вы хотели что‑то сказать?

Д.Рогозин: Да, я хотел добавить, Владимир Владимирович, по этому поводу. Мы 19 августа, действительно, здесь, на «Звезде», рассматривали данный вопрос, связанный с созданием консорциума, с требованием ускорения работ по вводу производственного потенциала «Звезды». Поэтому не хочется возвращаться к тому, что мы уже обсуждали. Мы уже обсуждали этот вопрос, и мы решили, договорились тогда ещё о том, что Амурский и Хабаровский судостроительные заводы не нужно втягивать в эту историю. Они заполнены оборонным заказом, они исключительно у нас военные предприятия, поэтому, что называется, котлеты отдельно, мухи отдельно. Это первое.

Второе. Там возникает вопрос, он и раньше возникал, мы Вам докладывали, Владимир Владимирович, – по ЗАТО. Но мы договорились о том, что Владимир Владимирович Миклушевский, губернатор, и «Росатом» создают рабочую группу по изменению периметра ЗАТО. То есть ЗАТО скорее всего останется в «Звезде», поскольку там остаются военные заказы, но просто периметр будет изменён. Этот вопрос решается, поэтому мы не видим никаких проблем, связанных с возможностью создания подобного рода консорциума, и поддерживаем его.

В.Путин: Денис Валентинович и Владимир Иванович, если у вас есть принципиальные какие‑то возражения, соображения, опасения в чём‑то, скажите прямо сейчас. Говори прямо, Денис, говори прямо.

Д.Мантуров: Владимир Владимирович, я просто очень хорошо знаю, как у нас всё реализуется.

В.Путин: Если бы знали, уже бы сделали завод.

Д.Мантуров: Ясогласен, у меня нет аргументов. Я озвучил свою позицию. Нам поступило предложение… Если открыть слайд ОСК, то там в структуре Дальневосточного центра есть судоремонтные заводы. И, соответственно, если отдаётся всё, за исключением двух предприятий, включая судоремонт и военных лодок… То есть предлагалось отдать всё, и мы с этим согласились. Поэтому я сказал: если отдаём всё, то зачем тогда оставлять два завода?

В.Путин: Ачто всё? Речь идёт о «Звезде». Что ещё? Что – всё?

Д.Мантуров: На «Звезде» сегодня есть и достраивающаяся набережная по ремонту подводных лодок, в том числе в Комсомольске-на-Амуре…

В.Путин: Секундочку. Дмитрий Олегович сказал, что можно военную часть спокойно выделить из этого.

Д.Мантуров: Владимир Владимирович, Вы дали мне поручение. Было письмо Игоря Ивановича, и мы по Вашему поручению ровно отрабатывали эту идеологию. Я с коллегами, замом Игоря Ивановича, обсуждал, их предложение – передать всё, и мы не возражаем, даже если они будут выполнять гособоронзаказ. Тут ничего страшного нет, потому что у нас есть примеры с «Северной верфью», которая принадлежала частникам, и мы получили «Северную верфь» только в конце года по сути. И ряд других предприятий, например Балтзавод, которые выполняют гособоронзаказ.

В.Путин: Про Балтзавод лучше не говорите, это плохой пример. Завод хороший, а пример плохой.

Д.Мантуров: Хорошо. «Северная верфь», Рыбинский завод, Ярославский завод – много предприятий…

В.Путин: Согласен.

Д.Мантуров: …которые не имеют отношения к ОСК и не являются государственными, но при этом выполняют гособоронзаказ. Поэтому если Вы говорите: как ты относишься к предложению, которое было оформлено, – я сказал: положительно, с учётом того, что только в позапрошлую пятницу мы с коллегами в Санкт-Петербурге обсуждали подробно эти механизмы.

В.Путин: Хорошо. Если все «за», то мы так и будем делать. Вопрос только в том, чтобы не перегружать возможный будущий консорциум сложными элементами, которые утопят всю конструкцию, но в то же время чтобы создать у них определённые обязательства по сотрудничеству и загрузке тех предприятий, о которых Вы сказали. Надо подумать о механизме.

Д.Мантуров: Владимир Владимирович, ровно об этом мы с Игорем Ивановичем говорили, ему гораздо проще будет и выгодней загрузить эти предприятия и локализовать продукцию судового оборудования и нефтегазового оборудования с его партнёрами, которые есть, – мы об этом и говорили.

В.Путин: Для этого необязательно передавать предприятия, для этого достаточно контрактных обязательств.

Д.Мантуров: Можно контрактные. Я отрабатывал ровно то, что было предложено.

В.Путин: Договорились.

Андрей Игоревич, Вы хотели что‑то сказать?

А.Акимов: Хочу честно пообещать, что мы обстоятельно и пристально посмотрим все возможности, и Денис Валентинович знает наш опыт, и мы с ним сотрудничаем очень успешно, мы найдём компромисс. И мне очень понравилась Ваша логика, блестяще просто разложили.

В.Путин: Спасибо большое, что меня похвалили. Мне очень приятно. Спасибо.

Возможные другие участники этого предприятия какие, кроме «Роснефти»?

И.Сечин: Владимир Владимирович, «Роснефть» формирует заказ, Газпромбанк организует в целом работу консорциума, сопровождает финансированием, и будут технологические партнёры, которые должны компетенцию передавать. Это General Electric, Parker Drilling, это корейские верфи, DSME и STX, Kvaerner, TECHNIP, с которым сейчас «Ростехнологии» работают.

В.Путин: Адругие заказчики не проявляют интереса к участию?

И.Сечин: Владимир Владимирович, в принципе мы будем всем предлагать.

В.Путин: Вот они здесь все сидят, многие. Сергей Оттович?

С.Франк: Сбольшим удовольствием.

Владимир Владимирович, я докладываю Вам, что за последние пять лет мы отстроили в Российской Федерации флот без малого 700 тысяч дедвейта и инвестировали в это без малого 800 миллионов долларов. Предельно ясно, что нужно строить, чего нельзя строить. Стратегия до 2018 года ясно рисует нам пять типов судов, из них два типа судов требуют совершенно другого характера построечных мест. То есть это газовозы и танкеры типа афрамакс, возможно, с движением на LNG [сжиженный природный газ], для которых нужен док 330–350 метров, ширина 100 метров. В сегодняшних условиях это «Звезда». Мы сегодня подтверждаем свой интерес. Если всё пойдёт здесь хорошо, конечно, работать с ними максимально…

Что тревожит? Мы работаем в интересах наших конечных заказчиков – это «Газпром», «Новатэк» и так далее. Они видят свои проекты, они требуют от нас определиться, где будем строить, и рубеж принятия решений по многим этим вещам – это первый квартал, первая половина 2017 года. Поэтому с этой точки зрения, чем быстрее решение будет принято… И мы считаем, что вот такая форма управления, которую здесь докладывает и «Роснефть», и Газпромбанк, у неё больше шансов быстрее адаптироваться к этой программе. Так что заказы мы с удовольствием здесь разместим.

В.Путин: «Газпрому» интересно принять участие в этом проекте?

В.Голубев: Ядумаю, чтомы будем работать через «Совкомфлот» касательно всех заказов, которые могут строиться на «Звезде». Это в первую очередь будет касаться танкеров-газовозов мощностью 170 тысяч тонн, я об этом чуть попозже скажу.

В.Путин: Когда ещё попозже? Давайте сейчас и говорите.

В.Голубев: Ябы хотел сказать обо всех проблемах.

В.Путин: Говорите.

В.Голубев: Тогда, если позволите, очень коротко о нашей работе, а дальше о проблемах.

В.Путин: О какой вашей работе? О работе «Газпрома»?

В.Голубев: Оработе «Газпрома» в части судостроения.

В.Путин: А, да, давайте.

В.Голубев: Сегодня у «Газпрома» достаточно внушительная группировка судов, работающих на шельфе. У нас шесть платформ, причём две платформы построены «под ключ» на Выборгском судостроительном заводе, одна – на «Звёздочке», одна – на Севмаше. Причём, когда мы строили морскую ледостойкую платформу на Севмаше, не было военных заказов, и мы, по сути дела, нашим заказом спасли этот завод.

Но дальше мы столкнулись с теми проблемами, когда уже началось финансирование наших оборонных заказов, и, естественно, Севмаш основные свои силы направил на свою профильную продукцию, на выполнение оборонных крейсеров. Нам пришлось буквально командировать квалифицированных сварщиков со строительства магистрального газопровода, чтобы они достроили нашу ледостойкую платформу «Приразломная». В конце концов она была достроена, но пошла на точку своего базирования в Карском море с большим опозданием, и у нас возникли уже проблемы с лицензированием, с освоением лицензионных участков. Ещё порядка 15 судов вспомогательного флота, которые мы сегодня имеем, собственных судов, это не арендованные, даже не находящиеся в аренде. Это касается наших производственных мощностей.

Что касается маркетингового флота, то мы работаем в основном через Gazprom Marketing & Trading, у них в аренде сегодня во фрахте шесть танкеров, причём два нефтевоза построено благодаря координации с Сергеем Оттовичем на «Адмиралтейских верфях» именно для Приразломного месторождения.

Вы знаете, Игорь Иванович подробно рассказывал сегодня о задачах по освоению шельфовых месторождений, примерно такая же программа у нас и такая же, естественно, потребность в специализированных судах. Программа освоения углеводородов на шельфе Российской Федерации от 2030 года даёт нам полную картину, что нам требуется. Причём в этом плане мы имеем 23 заказа, так называемого твёрдого заказа. Это контракты, которые либо уже оформлены, либо находятся в стадии оформления конкурсных процедур. Причём по нашему заказу Балтсудопроект, это подразделение Крыловского центра, разработал 11 типоразмеров вспомогательных судов, на которые мы и делаем ставку. Весь ряд судов таким образом имеет российскую начинку и российскую адаптацию под российские технологии. Два из них сегодня строятся на Амурском судостроительном заводе, в следующем году они уже спускаются на воду.

Проблема, с которой мы сталкиваемся, состоит в следующем. Практически все судостроительные верфи сегодня по ходу строительства либо говорят о необходимости переноса сроков, либо об удорожании проекта. Это достаточно сложно, потому что существующий в «Газпроме» проект, система, предусматривает очень жёсткое контрактование с окончательной ценой. И возникает ситуация, когда нет источников, для того чтобы доплачивать дополнительно, когда контракт уже заключён. Это одна проблема.

Наиболее существенная проблема состоит в том, что нам действительно сегодня для освоения имеющихся у нас или предполагаемого в ближайшее время получения лицензионных участков в шельфе Ледовитого океана потребуется до 2024 года 10 новых буровых установок. Причём мы должны будем бурить примерно по 10 скважин в год, для того чтобы выполнить лицензионные условия. Это большая программа. Вы говорили в своём докладе, что действительно мы эту ситуацию знаем. Сегодня большие оборонные заказы, и основные наши работоспособные заводы просто не способны наши заказы принять. Мы вынуждены будем, для того чтобы обеспечить лицензионные условия, смотреть по сторонам, посмотреть в сторону Кореи, Китая – куда угодно, чего бы очень не хотелось. Мы Вам продемонстрировали, что мы действительно стараемся размещать заказы на российских предприятиях. Мы поставили задачу перед Алексеем Борисовичем Миллером, и он строго её старается выполнить, тем не менее проблема существует.

На период с 2018 по 2021 год для наших проектов по распространению сжиженного природного газа нам потребуется 13 танкеров. Это то, что сегодня мы вместе с «Совкомфлотом», по сути дела, уже освоили, это достаточно серьёзные суда мощностью 170 тысяч тонн, длина их 300 метров. Но их экологические, экономические характеристики превосходят всё, что существует сегодня в мировом флоте. Специально корейские фирмы разработали под наш заказ, специально под наши требования, причём это суда высокого ледового класса, они способны ходить Северным морским путём практически круглогодично.

Мы говорим о 2018 годе, не раньше, у нас есть 5–7 лет, когда мы могли бы действительно обеспечить все необходимые мощности, о которых говорил Игорь Иванович, например на «Звёздочке». Кооперация «Звёздочки» с корейскими заводами нам представляется наиболее правильной, наиболее удобной: во‑первых, близость кооперации, во‑вторых, всё складывается к тому, чтобы удобнее всего здесь сделать. Причём работа проделана достаточно конкретная и весьма немаленькая, подписано пока предварительное соглашение между ОСК и корейскими заводами. Мы готовы были в сентябре уже подписывать конкретное соглашение о передаче технологий с поэтапным размещением, с поэтапным строительством каких‑то отдельных блоков на 6,5 тысячи тонн на «Звёздочке», с тем чтобы постепенно передавались технологии на «Звёздочку». И где‑то уже к 2020 году, по нашим прикидкам, «Звёздочка», если бы выполнила свою инвестиционную программу, сама могла бы строить подобного рода крупнотоннажные серийные танкеры для потребностей не только «Газпрома», но и «Роснефти» и других производителей.

Задача выполнения инвестиционной программы развития «Звёздочки» и программы передачи технологий сегодня на «Звёздочку» – это задача, наверное, очень весомая. Поэтому те предложения, которые прозвучали от Игоря Ивановича, нам представляются очень интересными, заслуживающими чрезвычайного внимания.

Но наша концепция, к сожалению, такая, что мы всё‑таки к части маркетингового флота, я не говорю о буровых платформах и вспомогательном фонде, что касается наших технологических судов – это наша собственность, а что касается маркетинга, то, что связано – плавает по морю и торгует, – это всё‑таки будет фрахт судов.

Причём мы готовы полностью фрахтовать всё на конкурсной основе, но тем не менее, понятно, с судовладельцем, при условии, что этот судовладелец будет размещать эти заказы на наших заводах.Могут быть разные судовладельцы, но суда строятся на наших заводах, по нашей программе, по нашей технологии. И, кстати, этот проект одобрен нашим Морским регистром.

Энергия и наступательность Игоря Ивановича всем хорошо известна, поэтому надеюсь, что действительно ему удастся до 2018 года сподвигнуть «Звёздочку» к серийному созданию по крайней мере газовозов. Это нужно сегодня всем: и нам, и «Роснефти», и «Новатэку». Может появиться много других пользователей подобного рода продукции, может быть, даже в мире будут желающие купить передовые суда. Почему бы нет? Почему мы должны покупать за рубежом? У нас пускай покупают. Наши танкеры будут не хуже.

В.Путин: Хорошо. Вот такая философия правильная. Это непрофильная деятельность для «Газпрома», согласились. Их вполне устраивает, что они будут фрахтовать, фрахтовать у нас, а вы в свою очередь должны заказывать только на наших верфях, на нашей территории.

В.Голубев: Да, это, безусловно, синхронно.

В.Путин: А участие группы «Газпром» в возможном консорциуме будет через Газпромбанк. Это тоже вполне приемлемо.

И.Сечин: Госпрограмму освоения шельфа отменили. Была госпрограмма по развитию шельфовой добычи. Её месяц назад отменили, закрыли.

В.Путин: А куда она делась‑то?

И.Сечин: Правительство просто закрыло, и всё.

В.Путин: Это другая тема, но мы вернёмся к этому.

И.Сечин: Это как раз тема координации, тема загрузки предприятий промышленности и подготовки инфраструктуры.

В.Путин: Хорошо, я к этому вернусь.

Иван Михайлович, пожалуйста.

И.Каменских: Уважаемый Владимир Владимирович!

У меня два пункта. Первый – это то, что в обременении для ОСК есть ещё утилизация атомных подводных лодок на Камчатке, здесь, в Приамурье, и на северо-западе. И здесь достаточно большой объём работы по утилизации, на Камчатке около семи судов будет, и их надо будет сюда все перегонять на хранение. А для этого надо либо сохранить инфраструктуру, она была создана за иностранные инвестиции, либо поднять на ноги 30‑й завод, потому что никак уже нам самим не освоить эту технологию, поскольку деньги уже потрачены. Это один момент.

Второй момент по ЗАТО. То, что иностранные инвестиции надо привлекать сюда, сомнений нет, это надо делать, но ЗАТО Фокино и Большой Камень, где находится «Звезда», выпадают из общей концепции ЗАТО, они не соответствуют требованиям федерального закона о ЗАТО. Здесь нет охраны, здесь просто свободный въезд в силу того, что в своё время войска ушли, они же охраняли, и сейчас им надо придать особый статус. Если Вы позволите, то мы подготовим особый статус, чтобы не делать охрану всего ЗАТО, как принято по закону о ЗАТО, а делать локальные зоны.

В.Путин: Это то, о чём Дмитрий Олегович говорил. Да, я согласен, пожалуйста.

И.Каменских: Нужно закон менять.

В.Путин: Ради бога. Подготовьте предложения и сделайте. Дмитрий Олегович в курсе, он знает.

И.Каменских: И второй момент – это строительство атомных ледоколов. В соответствии с Вашим поручением был разработан проект – 60‑мегаваттный ледокол, и выделены деньги на начало строительства головного атомного ледокола. Но, к сожалению, на 2016‑й и последующие годы денег нет в бюджете, Минфин не выделяет, равно как, несмотря на постановление Правительства о строительстве двух последующих серийных ледоколов, что всё за бюджетные средства, Минфин не предусматривает их финансирование, а мы к 2020 году останемся без ледоколов, поскольку старые ледоколы выйдут из эксплуатации, а новых не будет.

В.Путин: Эта тема известна, она не должна выпасть из нашего общего поля зрения, Правительства и судостроителей. Здесь Иван Михайлович прав. Многие вещи, связанные с освоением и шельфа, и с работой по Северному морскому пути, будут невозможны, просто невозможны. И все наши геополитические преимущества на северах будут утеряны. Это один из очевидных приоритетов.

В.Ишаев: Я хотел бы вернуться всё‑таки к объединению мощностей, которые есть на Дальнем Востоке. И если мы говорим на сегодня о кооперации, то судостроение, кооперация, транспортные схемы, в общем‑то, не увязаны. Заводы находятся не только в рамках какой‑то досягаемости водным путём – любым путём. В этом направлении можно работать смело.

Второе. «Звезда» будет заниматься основным производством, а мы говорим с вами о вспомогательном флоте. Заказы всё равно идут на эти заводы. Это было бы крайне, очень выгодно, и находилось бы под единой системой управления.

То, что сегодня так много типоразмеров… Если кто‑то занимался судостроением, то нужно понимать: каждый новых проект – это головной проект, и он становится «золотым». Здесь нужно как раз, чтобы сделали унификацию и создали линейки в строительстве кораблей. Вот за счёт этого можно удешевить все эти вопросы.

Следующий вопрос. Заводы могут работать на самостоятельном балансе на приведённой смете, и они никак не утяжелят. Всё равно система управления может быть различной с точки зрения экономической модели.

И следующий вопрос, наверное, самый главный, Владимир Владимирович. Если мы сегодня загрузим эти заводы гражданской продукцией, – то, о чём Вы ставите задачу, – они будут готовы в более короткие сроки изготавливать и выполнять оборонные заказы, они будут боеспособны. Почему они сегодня небоеспособны? Потому что они не работают. Всегда было два потока на любом заводе: и гражданское судостроение, и военное судостроение. Конечно, утяжелить не хотелось бы, хотелось бы начать, потом что‑то добавить, но на это может не хватить времени.

В общем‑то, я Дениса Валентиновича поддерживаю в этом вопросе. Как проработать эти вопросы, чтобы исключить какие‑то издержки, получить только плюсы, – это второй вопрос. Он, конечно, непростой, но я считаю, что тот опыт судостроения, который существовал в Советском Союзе, позволяет такие модели создавать достаточно легко.

Спасибо.

В.Путин: Если никто не возражает против самой идеи создания консорциума для развития «Звезды», давайте так и решим – первое. Второе или, вернее, это второе, а первое – мы утвердим концепцию развития ОСК, которая была представлена Владимиром Ивановичем. Я так понимаю, что там требуется определённая доработка какая‑то – сделайте как можно быстрее.

Второе, по «Звезде»: определитесь с участниками консорциума. На мой взгляд, ОСК должна там оставаться. В каком качестве, в каком объёме, «золотая» акция либо, скажем, блокирующий пакет – надо подумать, это вы сами решите в диалоге с возможными консорционерами, с банком, с «Роснефтью», с «Совкомфлотом».

И характер взаимоотношений с другими предприятиями региона, судостроительными, – это тоже нужно продумать. Надо продумать так, чтобы хотя бы на первом этапе не было утяжеления, но изначально чтобы было ясно, что эти предприятия будут в производственной кооперации, будут работать, и по мере того, как будут уходить военные заказы, они будут больше и больше насыщаться заказами другого характера, а именно гражданского производства.

Всё это вместе нужно проработать в самое ближайшее время. Сколько потребуется времени, для того чтобы и концепцию доработать, и решить вопрос по дальневосточному судостроительному кластеру?

Д.Мантуров: Владимир Владимирович, что касается концепции, то максимум до конца сентября в рамках Вашего поручения мы и так должны доработать и утвердить советом директоров ОСК. Поэтому срок остаётся прежний, то есть в течение сентября будет реализован. А что касается кооперации с консорциумом, что касается нас, нам максимум месяц нужен на доработку, то есть в течение сентября, чтобы мы согласовали все параметры.

В.Путин: Нет, мне нужны документы, я хочу видеть документы подписанные. В течение месяца?

И.Сечин: Владимир Владимирович, мы в течение трёх дней готовы всё это сделать.

В.Путин: Хорошо, сделайте в течение трёх дней, но если в течение трёх дней не получится, то до конца месяца я должен видеть это на столе.

И.Сечин: Нам достаточно, чтобы Газпромбанк приступил к работе.

В.Путин: Да, я понимаю, у них есть опыт, они это проработают. Думаю, достаточно.

И.Сечин: Нужно решение ОСК о продаже, об оценке, иначе мы опять уйдём за пределы.

В.Путин: Да, понятно. Давайте, сделайте это как можно быстрее. Я думаю, что в течение трёх дней это не получится, но до конца месяца это должно быть сделано, я должен увидеть это на бумаге. Договорились?

Д.Мантуров: Есть.

В.Путин: Дмитрий Олегович, Вы это проконтролируйте и мне доложите.

<…>