Президент России — официальный сайт

Документ   /

Обсуждались актуальные вопросы соблюдения прав человека и развития институтов гражданского общества в регионах.

* * *

В.Путин: Добрый день, уважаемые коллеги!

Мы, по‑моему, в таком широком составе ещё не собирались.

Наша встреча проходит в преддверии международного Дня прав человека. И мне очень приятно видеть в этом зале всех коллег, которые занимаются правозащитной деятельностью практически во всех регионах Российской Федерации. Я говорю – практически во всех; сейчас скажу об этом чуть подробнее, потому что всё‑таки ещё не в каждом субъекте созданы соответствующие структуры.

Вначале хочу сказать, что мы, конечно же, будем заниматься совершенствованием и принимать участие в работе по совершенствованию норм международного гуманитарного права, но прежде всего, конечно, будем развивать свою собственную нормативную базу и свои собственные, российские правозащитные организации.

Недавно в этом зале прошло очередное заседание Совета по развитию гражданского общества и правам человека. И по его итогам накануне этой встречи мы сформулировали с коллегами из Администрации соответствующие поручения. На сегодняшнем заседании обязательно вернёмся к ряду этих вопросов, и я с удовольствием услышу ваше мнение о том, как нам нужно совершенствовать нашу работу.

Особая роль в защите прав, конечно, принадлежит институту уполномоченных по правам человека. Такие структуры созданы сейчас практически во всех регионах и по тем же направлениям, что и на федеральном уровне. Со времени нашей встречи с региональными уполномоченными летом 2012 года есть определённый прогресс. Однако ещё не во всех, как я сказал, субъектах Федерации эти институты созданы, не везде они учреждены.

Подчеркну, где бы ни проживал гражданин России: от Владивостока до Калининграда, от Мурманска до Севастополя, – у каждого гражданина должна быть возможность защиты своих прав через институт уполномоченных.

Это особая структура, которая независима от органов власти и наделена государством высокой миссией – поддерживать и отстаивать права человека. И зачастую, когда они нарушаются или ущемляются, сюда, к вам, уважаемые коллеги, обращаются как к последней инстанции. И практически всегда люди находят у вас отклик, понимание, стремление восстановить справедливость. Поэтому растёт число обращений в адрес уполномоченных как на федеральном, так и на региональном уровне.

Люди приходят к вам, когда их не услышали, когда власть их не услышала, проигнорировала или осталась равнодушной к их законным требованиям или когда люди сталкиваются с неуважением их законных прав. И, что приятно отметить, очень часто, конечно – не всегда, но очень часто всё‑таки вы добиваетесь положительного результата.

Конечно, здесь нужен особый характер, особый душевный настрой на такую работу, потому что исполнительных функций, каких‑то властных полномочий у вас нет. Поэтому здесь, конечно, нужна и настойчивость, и профессионализм, и уверенность в своих правах, уверенность в том, что вы делаете правое, нужное дело.

Для регионов авторитетные, влиятельные, уверенные в своей правоте омбудсмены – это большая сила. Именно с мнением таких людей, с их позицией считаются представители органов власти, учитывают их рекомендации, то есть ваши рекомендации, относятся как к равноправным партнёрам, и в результате, конечно, выигрывают люди, должны выигрывать люди.

Такая ситуация, к сожалению, должен об этом сказать, наблюдается не везде, не во всех субъектах Российской Федерации. Известны случаи, конечно, и бюрократического, формального отношения к самому институту уполномоченных по правам человека, назначения на эти должности людей, приближённых к власти, зависящих от власти. Конечно, с таким подходом далеко не уедешь, и ожидаемого результата получить, наверное, не удастся. Я, конечно, прошу своих представителей в федеральных округах тщательно проанализировать, как обеспечивается полноценная и независимая, что очень важно, деятельность региональных уполномоченных.

Мы все должны понимать, насколько важна работа этого сообщества, которое руководствуется исключительно интересами людей и защищает их права, опираясь на свои полномочия, закон и на свою совесть. Нужно ценить их непредвзятые, основанные на постоянных контактах с гражданами устремления к наведению порядка и к справедливости.

В этой связи – несколько слов о развитии законодательства. Недавно на встрече с Эллой Александровной Памфиловой мы обсуждали предложения по совершенствованию закона об уполномоченном по правам человека в России. Он был принят ещё в 1997 году и, наверное, нуждается в актуализации. Речь идёт о повышении статуса и укреплении гарантий работы региональных уполномоченных. На нашей встрече два года назад мы уже касались этих вопросов. Но за это время, конечно, ситуация изменилась и у нас в стране, и вокруг нас. Хотел бы сегодня, конечно, услышать, насколько эффективно работает законодательство, регулирующее вашу деятельность, и, может быть, услышать и ваши предложения по его совершенствованию.

Уважаемые коллеги, институт уполномоченных по правам человека состоялся. Несмотря на то, что есть и определённые вещи, которые нуждаются в доработке, как я уже сказал, тем не менее сам институт, безусловно, состоялся и значительно укрепился в нашей стране. Он нужен, он востребован обществом. Именно здесь люди находят поддержку в защите своих социальных, трудовых, жилищных, экономических и политических прав. Но сегодня есть и другая тенденция. Граждане часто сами намерены защищать свои права, участвовать в реализации этих прав. Может быть, вы слышали, вчера при оглашении Послания Федеральному Собранию я тоже об этом отдельно говорил.

Мы, разумеется, будем поддерживать позитивный, созидательный настрой общества, обеспечивать пространство свободы для самореализации каждого человека. Уверен, что и ваша правозащитная деятельность будет направлена именно на это, и вы будете, как и до сих пор это происходило, вносить весомый вклад в создание равных возможностей для всех.

Вы накопили огромный опыт работы с людьми, знаете, как действуют механизмы общественной поддержки, как объединить граждан для решения многих вопросов и насущных проблем. И конечно, наша сегодняшняя встреча, я надеюсь, пойдёт на пользу – для того, чтобы внести какие‑то необходимые коррективы в нашу работу и соответственно наладить государственный механизм на вашу поддержку.

Большое спасибо вам за внимание.

Э.Памфилова: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Сегодня здесь уникальное собрание как государственных правозащитников, независимых, не входящих в ту или иную структуру исполнительной и законодательной власти, так же как государственных правозащитников, входящих в исполнительную структуру, и общественных правозащитников, входящих в состав Совета по правам человека, а также и вольных, не входящих. Это действительно уникальное собрание. Я, Владимир Владимирович, благодарю Вас за то, что эта встреча сегодня происходит. Это невероятно важно именно сейчас.

Вообще наметилась такая хорошая тенденция в последнее время, Вы довольно часто встречаетесь с правозащитниками, и в Администрации Президента регулярно проходят встречи с правозащитниками, и мы решаем те или иные самые острые проблемы.

Что нас всех объединяет? Нас всех объединяет желание адекватно отвечать на те запросы, которые есть у людей, на запросы тех людей, которые обращаются к нам с жалобами, просьбами, требованиями – с требованием восстановить их нарушенные права. Несмотря на абсолютно разный, широчайший разброс: от ЖКХ, здравоохранения, уголовного судопроизводства, нарушений политических, гражданских, экологических или иных прав, – что их всех объединяет? Объединяет одно, самое главное: запрос на честное и уважительное отношение со стороны государства к ним как к личности. Вот это, пожалуй, главное как со стороны государства, так и со стороны правозащитников. То есть это взаимная честность, взаимная ответственность, взаимное, скажем, умение находить общий язык для решения проблем людей.

Конечно, Россия, на мой взгляд, страна неограниченных возможностей, если не только с умом, но и с сердцем задействовать тот огромный, в первую очередь человеческий потенциал, который подчас мается в этой равнодушной административно-бюрократической клетке и никак не может найти выход, выход в гражданских инициативах.

Меня вчера очень задело в Вашем обращении то, что Вы сказали, что многое зависит от каждого из нас. Абсолютно согласна с Вами. Но, наверное, это при условии, если наши люди, если каждый человек чувствует свою причастность к тому, что происходит в стране, если он уверен в том, что его инициатива будет услышана, если он знает, что то, что он делает, будет востребовано. Наиболее активная, наверное, часть общества идёт в волонтёры, в правозащитники.

Вы знаете, проанализировав, как работают мои коллеги в регионах, государственные правозащитники, я вижу действительно огромный пласт проблем. Далеко не всегда местное руководство воспринимает их как независимый институт, как посредника между обществом и государством для решения этих проблем. Иногда, скажем, с недоумением выслушивают их критику, иногда просто перестают обращать внимание, есть такие случаи.

Более чем в десятке регионов до сих пор даже нет независимых, самостоятельных аппаратов уполномоченных, нет транспорта. Я вчера разговаривала со своими коллегами, даже приехать один раз или два раза в год в Москву на наше совещание у них иногда не хватает средств. Но дело даже не в средствах, а в осознании и понимании статуса и предназначения государственного правозащитника. Поэтому я Вам невероятно благодарна за то, что мы на нашей последней встрече обсуждали это подробно.

Мы с Вами действительно глубоко и серьёзно эту тему обсуждали, что Вы поддержали необходимость разработки закона, внесения пакета изменений как в Федеральный конституционный закон об уполномоченном, так и, скажем, в целый ряд законов, которые бы позволили укрепить статус независимости, дать больше возможностей государственным правозащитникам, дать импульс для создания единой государственной системы защиты прав людей. Мы очень хорошо поработали вместе с управлениями Администрации Президента, и, насколько я знаю, полагаю, что к концу года этот пакет будет Вам представлен. И очень надеюсь на то, что именно Вы его внесёте в Думу.

Говоря о том, как сложно, как непросто работать нашим государственным правозащитникам, естественно, я перехожу к тому, что ещё гораздо сложнее работать общественным правозащитным организациям, очень сложно. Это наша опора, это опора и для государственных институтов, и мы должны сделать всё возможное, чтобы снять все ненужные риски и административные барьеры.

Вы ранее сказали ещё более важную вещь, сказали, что нельзя путать борьбу с экстремизмом с борьбой с инакомыслием. Я абсолютно с Вами согласна. У нас сейчас настолько сильный народный иммунитет, настолько мы сейчас все в этих тяжёлых условиях, когда Россию давят со всех сторон, а люди привыкли жить очень благополучно, они избалованы определённой стабильностью, благополучием на протяжении последних почти 15 лет, которого практически не было, может быть, с того самого пресловутого 1913 года. Это мы завтра поймём, насколько мы жили благополучно, в условиях этих санкций. И люди эти понимают, что нам предстоит пережить целый ряд сложностей, и люди готовы пойти и идут на эти ограничения ради того, чтобы сохранить своё национальное, человеческое достоинство, сохранить страну, но при одном условии – и вот это очень важно, – что это будет по‑честному, по‑честному вместе с властью, что это будет, скажем, на основе взаимного доверия бережного отношения к людям.

Надо снимать эту социальную расслоённость и несправедливость. Люди никогда не поймут, когда у какого‑нибудь топ-менеджера большой госкорпорации зарплата в месяц такова, что она может покрыть целую федеральную годовую программу, например, медицинскую по спасению детей или лечению детей от какой‑то болезни. То есть, конечно, не надо доходить до абсурда, но всё‑таки я полагаю, что этот вопрос в такой ситуации, которую мы сейчас переживаем, требует пристального внимания, больше социальной справедливости. Потому что наши люди в большей степени обращают внимание именно на социальные права. Да, вот мы, правозащитники, у нас всегда более мрачное сознание, мы всегда видим картину в более мрачном свете: всё плохо, всё плохо, всё плохо, – нагнетаем, но такая наша функция.

Это я специально для того, чтобы понимать всё‑таки, что в умах и головах происходит. Запустили мы совместное с ФОМом исследование по этому поводу, и картина, конечно, резко отличается от того, что происходит у нас в головах, у правозащитников.

Я хотела бы привести несколько данных очень интересных. Когда мы задали такой вопрос: «В каких случаях вы пойдёте на некоторые ограничения ваших прав и свобод? И, вообще, готовы ли вы идти на эти ограничения?» – 40 процентов сказали: «Нет, ни при каких условиях не готовы». Когда мы посмотрели, что это за группы, это, в основном, малообеспеченные, малообразованные люди, пассивные, которые практически не участвуют ни в каких общественных акциях: ни волонтёрстве, ни благотворительности – никаких. А где‑то 39 процентов людей сказали «да». При определённых условиях, если это касается мира и стабильности, – самый высокий показатель, там почти 20 процентов. Если это касается вопросов национальной безопасности – 17 процентов; если это затрагивает права других людей – 15 процентов, и этот пласт наиболее образованных, активных людей, горожан, которые в большей степени участвуют и в волонтёрстве, и в каких‑то благотворительных акциях, и защищают свои права. И то же самое это относится, скажем, к отношению с правами человека. По опросам у нас получается, когда задали людям вопрос, улучшилась ли за последние годы или ухудшилась ситуация с правами человека, 46 процентов сказали, что улучшилась; 33 процента – что не изменилась, а 13 – что ухудшилась. Но когда стали разбирать, кто считает, что ухудшилась, то что ухудшилась, считают именно те, кто занимается защитой прав человека, а кто не сталкивался с нарушением прав человека – для них улучшилась ситуация.

Очень важный был вопрос о том, какова ситуация с правами человека в России вообще, на их взгляд: соблюдаются права человека или нет? Половину на половину: 44 процента считают, что не соблюдаются, 46 процентов – соблюдаются. Где‑то половина на половину колеблется эта цифра. И тоже, когда начинаешь разбираться, кто в большей степени, эффективнее защищает свои права, кто в большей степени интересуется этой темой, – более образованные, молодые, те, кто занимается волонтёрством, благотворительностью, и так далее. Провели опрос, а важно ли законодательство для людей в нынешней ситуации, законы? И 95 процентов сказали, что мы обязаны знать законы, хотя многие не знают, но они считают, что они должны знать законы. Когда опять спрашиваешь, насколько вам это помогает, вообще вы заинтересованы, то в большей степени это опять более молодые, те, кто занимается волонтёрством, правами человека, скажем – благотворительностью. Это активная часть, и она потенциально готова отстаивать не только свои права, но и права других людей.

Поэтому я полагаю, что надо сейчас посмотреть, наверное, скорректировать закон об иностранных агентах таким образом. Там есть много вопросов ещё нерешённых, которые бы расставили все точки над «и», не оскорбляли бы правозащитников, а дали им возможность, тем, кто нормально работает, работать нормально. Это очень важно.

Очень важно, на мой взгляд, мы же не просто, вы же знаете, извините, я несколько раз встречалась с такой ситуацией, позицией, что вы лезете туда или туда. Некоторые и в регионах, я столкнулась, и на федеральном уровне видят нас как, извините, дублёров собесов. Нет, у нас очень широкий мандат и политические права, это касается избирательного права и того, как выборы проходят, и гражданские права, и этнокультурные права, и то, что связано со свободой религии, и социально-трудовые права, и так далее. Сейчас новые возникнут проблемы.

Борис Юрьевич [Титов, Уполномоченный при Президенте по защите прав предпринимателей] сидит, мы с ним не один год совместно работали. Без ложной скромности скажу, удавалось кое‑чем и мне помогать, чтобы защищать права бизнеса. Сейчас возникла новая проблема, одно дело – защищать права социально ориентированного бизнеса, а другое дело – защитить граждан наших от недобросовестного бизнеса. Пошла новая волна, связанная с бандитами-коллекторами, которые просто потрошат граждан, пугают граждан, когда сначала «сажают» их на потребительские кредиты невероятные, а потом пытаются немыслимыми способами выбивать из них деньги. И оказалось, что где‑то 21 процент именно тех, у кого задолженность по кредитам, это самые бедные домохозяйства, это самые низкодоходные граждане. Кто их будет защищать? Мы, мы возьмёмся за это, привлечём общественность и общественные организации, которые в этом что‑то понимают. И нам придётся объединять усилия с социально ответственным бизнесом для того, чтобы, скажем, избавиться и поставить на место, в том числе, как вы знаете, этих банкиров-стервятников, есть и такие, и прочих недобросовестных представителей не только государства, но и бизнеса, это тоже наша задача.

Заканчивая своё выступление, я хотела бы сказать вот о чём. Я полагаю, что сейчас у нас, у России, огромные возможности для того, чтобы объединить совместные усилия, не оглядываясь ни на кого, не угождая никому, решать те проблемы, которые накопились у людей. Решать именно те проблемы в первую очередь, которые людей наших волнуют, а не то, что нам диктуют откуда‑то.

Уважаемый Владимир Владимирович, я Вам очень благодарна за то, что у нас идёт постоянный диалог, что Вы открыты для обсуждения этих тем.

Я хотела бы Вам ещё сказать, обратить внимание на одну проблему. Перед нашей последней встречей я передала Вам целый ряд документов, и я хочу сказать, что, например, по помилованию очень быстро пошла работа, по закону об иностранных агентах очень быстрая реакция, очень быстро стали работать в Администрации Президента, то есть моментально включили и сотрудников Аппарата для совместной работы. Но, простите, я это упустила, далеко не всегда так происходит, и далеко не всегда так происходит не только на нашем с Вами уровне, это уж извините, но уж тем более на региональном уровне. Ещё 3 ноября при нашей встрече я передавала Вам плод наших совместных с правозащитниками бдений – пакет предложений о необходимости реформирования системы ФСИН. Много там проблем накопилось, и мои коллеги об этом скажут, всё‑таки и пытки, и издевательское отношение, и много-много всего, не буду в эту тему сейчас углубляться.

Что я получила? Через некоторое время я получила отписку. Меня не привлекали как Уполномоченного, который эти предложения выдвинул. Просто написали, что это не надо, это хорошо, это замечательно, и снять с контроля. Я полагаю, такое отношение недопустимо.

Я сейчас по итогам этой отписки подготовила, ещё раз проконсультировалась со специалистами и со всеми, кто заинтересован в том, чтобы там действительно шли реальные реформы. Нам необходимо, все специалисты в один голос говорят, что надо переписывать УИК, УПК, потому что они внутренне уже противоречат сами по себе. Там более 100 законов внесли за это время с поправками, и там нет никакой логики.

По этому и по целому ряду других поводов – для того, чтобы ещё раз соответствующие службы, министерства и ведомства внимательно отнеслись к тому, что мы наработали, и, когда они будут это рассматривать, привлекли бы меня как уполномоченного специалиста для того, чтобы глаза в глаза мы Вам представили согласованное решение, которое будет честным, профессиональным, будет направлено на то, чтобы решать эти проблемы.

Спасибо.

В.Путин: Если позволите, буквально пару замечаний.

Во‑первых, что касается пенитенциарной системы, конечно, там нужно многое менять, совершенствовать нужно и нормативную базу, и практику улучшать. Государство в этом точно заинтересовано, и давайте вместе будем работать, потому что нам никакие конфликты там не нужны. Первое.

Во‑вторых, сама система должна быть справедливой. Если человек оступился, совершил преступление, разумеется, он должен быть наказан, и он отбывает наказание, а наказание – там много составляющих кроме воспитательной функции. Хотя, в общем, эта функция должна оставаться, там есть, как специалисты-криминологи пишут, и элемент кары, возмездия. Звучит грубовато, но вот так излагают специалисты. Но всё это должно быть в цивилизованных условиях, в человеческих. И система должна работать на позитив, а не в минус функционировать. Конечно, нужно многое менять, это понятно, так что давайте вернёмся, и с удовольствием я это поддержу.

Теперь по поводу того, что на Россию давят со всех сторон. Ну, это Вы немножко перегибаете, никто на нас не давит – так, пытаются поддавливать, и уж точно совершенно – не со всех сторон. У них и руки коротки, чтобы со всех сторон‑то охватить, у тех, кто хочет это делать. Хотя, правда, и Солженицын Александр Исаевич в своё время сказал, точно не воспроизведу цитату, похоже, близко к тексту, он сказал, что пора вступаться за Россию, а то затюкают нас окончательно, примерно так. И мы, конечно, как любой человек, если он считает себя россиянином, патриотом, должен объективно оценивать всё, что происходит вокруг нас, соответствующим образом реагировать, но, во всяком случае, иметь свою собственную позицию, это уж точно.

Теперь по поводу того, что есть люди более активные, они, как правило, более образованные, а есть менее образованные, менее активные. Знаете, конечно, все люди разные. Я только что хотел заметить в этой связи и в этой аудитории: для нас с вами все важны. Это самое главное, чтобы за этой формулировкой не возникло иллюзий того, что есть какие‑то люди, которые нам не важны. Что касается здесь присутствующих людей, которые занимаются защитой прав человека, это точно совершенно, каким бы ни был человек, вне зависимости от его статуса: и статуса здоровья, интеллектуального статуса, служебного положения, внутренней позиции, – все важны. И мы должны относиться ко всем, как к равным людям.

И наконец, пресловутый закон об иностранных агентах. Никто изначально не ставил целью кого‑то обидеть или унизить. Просто, если вы обратили внимание, вы сейчас сослались на вчерашнее Послание, я там сказал, и я глубоко в этом убеждён, что или Россия останется и будет суверенным государством, или её вообще не будет. Для России это чрезвычайно важная вещь. Для какой‑то малой страны, не имеющей даже, может быть, исторических корней, собственной государственности, она как была в подчинённом положении, так и остаётся, только поменяла поляну, и всё. Для России это невозможно. Если мы не будем суверенными, мы растворимся – или по‑тихому, либо с какими‑то трагедиями. И то и другое недопустимо. Это чрезвычайно важная вещь, об этом всегда нужно помнить.

Когда принимался закон, смысл его был в чём? В том, чтобы из‑за границы с помощью финансовых ресурсов никто не вмешивался в нашу политическую жизнь, во внутреннюю политическую жизнь нашего государства, в этом самое главное. Почему? Потому что, когда из‑за границы платят за внутриполитические процессы в стране, уверяю вас, чего бы ни говорили, преследуют не наши национальные интересы, а свои собственные. Они, кстати, иногда и совпадают, эти интересы, но чаще нет. И в любом случае мы сами должны решать свою судьбу, сами должны устраивать свою жизнь, сами реагировать на проблемы, которых у нас достаточно, но только сами, внутри страны.

Я тем не менее согласен, мы здесь с вами многократно говорили на этот счёт, и в этом зале тоже, этот закон, конечно, нуждается в совершенствовании, он не идеальный и, наверное, в чём‑то не соответствует сегодняшнему дню, и, безусловно, надо его поправлять, потому что некоторые вещи входят в противоречие с первоначальным смыслом того, что предполагалось сделать. Вместе давайте будем дальше над этим думать.

Пожалуйста.

П.Астахов: Уважаемый Владимир Владимирович! Дорогие друзья!

Наш институт Уполномоченного по правам ребёнка, конечно, гораздо моложе, чем институт Уполномоченного по правам человека, создан 5 лет назад, и именно сейчас, осенью 2014 года, мы отмечаем 5-летие. Одновременно с этим мы отмечаем 25-летие Конвенции по правам ребёнка, Конвенции ООН, как раз в развитие которой и создан был сам институт.

Надо сказать, что институт по своей сути получил несколько другое идеологическое наполнение и звучание в практической работе, потому что мы столкнулись с тем, что сегодня и Совет Европы, и Комитет по правам детей ООН немножко другие задачи начали перед нами ставит и хотели видеть нас проводниками, прежде всего идей Совета Европы, Комитета по правам ребёнка ООН. Многие из них, конечно, благие идеи, но не все.

Мы выстраивали свою работу исходя из того, что сегодня, тогда, на момент создания, были абсолютно вопиющие насущные задачи, которые, к сожалению, не решались. И, кстати, это можно проследить даже по посланиям Президента Федеральному Собранию. В 2010 году Послание – оно даже получило своё название: так называемое детское Послание – было посвящено детям пострадавшим, детям потерпевшим, жертвам преступлений, безнадзорным, беспризорным. И вот это задачи, которые действительно были на повестке дня.

Для того чтобы их решать с позиции уполномоченного по правам ребёнка, мы поставили задачу построить быстро, в максимально сжатые сроки эффективную систему взаимодействия. И уже к концу 2012 года во всех регионах Российской Федерации были приняты соответствующие законы или нормативно-правовые акты.

На сегодняшний день, докладываю, Владимир Владимирович, неделю назад был создан Уполномоченный в Севастополе, – 85 уполномоченных по правам ребёнка перед Вами. И мы не ограничились этим, мы объединились ещё в некоммерческую организацию – Ассоциацию уполномоченных по правам ребёнка в Российской Федерации, которая позволяет нам совершать некоторые благотворительные акции, проводить общественно значимые акции. В частности, я могу привести пример, мы собирали деньги для детей Донбасса, мы провели благотворительный концерт, который собрал 21 миллион рублей для детишек больных и передали «Русфонду». Сейчас мы собираем подарки со всей страны для детей Новороссии, и туда поедут ёлки, детские подарки, письма, игрушки, собранные со всей страны, вместе с конвоем МЧС. Эта акция как раз проводимая Ассоциацией уполномоченных по правам ребёнка.

Плюс ко всему у нас во всех регионах имеются в обязательном порядке общественные советы, экспертные советы. Вы вчера привели замечательный пример того, как дети 14 и 16 лет лучше разбираются в некоторых вещах, чем профессора, академики и инженеры, и это действительно так. Поэтому мы с первых дней создали так называемые общественные детские советы. И потрясающе, когда мы даём детям возможность исследовать ситуацию с защитой прав ребёнка, с его положением в школе, на улице, в других местах, и дети предлагают свои решения. Мы это называем «смотреть на мир и проблемы глазами ребёнка, но решать их по‑взрослому». Поэтому такие общественные советы у нас существуют.

Надо сказать, к сожалению, у нас не так много возможностей для консолидации наших усилий с нашими соратниками, а их много. Последнее заседание по Стратегии Совета Европы 1619 в Страсбурге – мы победили, потому что мне удалось поговорить с Молдовой, с Арменией, с Азербайджаном, с Казахстаном, с Белоруссией и отстоять наши приоритеты. Вы вчера совершенно чётко назвали наш приоритет: крепкая, здоровая традиционная семья. Всё. Это важнейший приоритет, и мы едины здесь с нашими соратниками, теми, с кем мы долгое время жили на одной геополитической территории.

В этой связи, уважаемый Владимир Владимирович, в процессе этих встреч и визитов мы уже обсуждали с нашими коллегами о необходимости создания координирующего органа. В частности, ведь мы с многими из них объединены в Союз Независимых Государств, есть предложение, создать на базе СНГ Совет по поддержке семей и детей. Я обращаюсь к Вам с таким предложением – если позволите, я передам документ; если Вы сочтёте возможным Вашего Уполномоченного туда предложить в качестве координатора, я с большой честью приму это, потому что мы действительно понимаем, как нам надо вместе бороться, и готовы к этому, даже на Украине готовы, потому что все понимают: угроза есть.

Что касается практической работы. Практическая работа складывается из того, что, конечно, мы рассматриваем, как и Уполномоченный по правам человека, огромное количество обращений, принимаем людей, в среднем где‑то от 80 до 100 тысяч обращений в год мы рассматриваем, по каждому из них принимаем решения. У меня в федеральном аппарате Уполномоченного где‑то в среднем 20–25 тысяч таких обращений проходит, открываем горячие линии, участвуем в проверках. Первые два года мы потратили на то, чтобы проверить, по возможности, все детские учреждения, прежде всего детские дома, дома ребёнка, интернаты. На сегодняшний день силами только федерального Уполномоченного проверено 3670 таких учреждений. Я лично инспектировал 1192 детских дома, интерната, дома ребёнка. Это нужно было делать для того, чтобы разобраться в том, что происходит. И многие вещи стали решаться.

Я подготовил маленькую короткую справочку из 10 пунктов буквально, что за пять лет изменилось в нашем обществе в сфере защиты детей. Я предлагаю всем ознакомиться с этим. Я хочу несколько цифр назвать, с Вашего позволения. Например, такой показатель неблагополучия, как число детей-сирот в детских домах, детей, оставшихся без попечения родителей: в 2009 году их число было больше 125 тысяч; на сегодняшний день, спустя пять лет, их количество уменьшилось до 78 тысяч.

Если говорить о таком показателе, который способствует возникновению сирот, как лишение родительских прав, – я помню, в 2009 году я представлял первый доклад Президенту, и, когда я посмотрел на количество лишений родительских прав за предыдущие годы, которое стремилось к 100 тысячам, за 90 тысяч зашкаливало, это значит, что 90 тысяч лишений родительских прав, 90 тысяч детей при живых родителях остались в детских домах; в 2013 году, на начало этого года, лишение родительских прав – 40 153. Почти в два раза сокращение произошло за счёт того, что стали делать акцент не на том, чтобы любым путём вырвать ребёнка из семьи, перестраховаться, а на том, чтобы помочь этой семье, поддержать, разобраться, что же происходит с родителями, если они не могут исполнять свои родительские обязанности.

И это смещение акцентов в социальной работе привело к тому, что больше детей стало оставаться в семьях и больше семей получили такую поддержку. Даже если этот год привести, за этот год, за 9 месяцев этого года, 44 тысячи детей было выявлено как сирот, 46 тысяч было передано в семьи.

Но при этом, что важно, впервые у нас появилась большая цифра: 8168 детей были возвращены в родную семью. Просто родителям помогли найти работу, вылечиться от алкоголизма, от наркомании, их поддержали. И это очень важно – именно бороться за родную семью до конца. И, мои уполномоченные подтвердят, с первых дней мы всегда именно об этом и говорим – бороться до конца за родную семью. Лучше, чем родная семья, для ребёнка не может быть среды для жизни, для роста, для его воспитания.

К сожалению, мы видим, что у наших соседей иногда бывает по‑другому. И в этой связи есть один феномен, которым я хотел бы поделиться с вами. По мере того как мы стали защищать наших детей, в том числе к нам стали обращаться за защитой наших семей за рубежом, к нам стали обращаться иностранные граждане. Не только из Норвегии, Франции и Финляндии – весной этого года к нам посыпались обращения с Украины. Когда в апреле этого года мы начали вывозить, вывезли 12 российских детишек, которые оказались в зоне вооружённого конфликта, это граждане нашей страны, дети поехали просто отдыхать к бабушкам, дедушкам – и вдруг война. Мы их вывозить начали, тут же пошли обращения: вывезите наших детей. Потом пошёл поток беженцев. Здесь, конечно, без волонтёров, без правозащитников, без таких людей, как Лиза Глинка, как ребята из «Муниципального щита Москвы», которые вывозят и вывозят этих детей, мы бы не справились, не хватило бы наших сил.

В этой связи я хотел сказать, что интересно, как меняется настроение в обществе на фоне всех этих событий. Это горе нас сплотило настолько, что мы стали больше верить в себя. Я хотел бы привести ещё один интересный факт. Когда мы отказывались от американского усыновления в силу понятных причин, не хотел бы сейчас объяснять их ещё раз, нам предрекали, что мы захлебнёмся, мы не справимся, мы не сможем наших детей-инвалидов обеспечить, устроить в семьи и так далее. Так вот за 2013 год, который мы прожили без американского усыновления, у нас число приёмных родителей, точнее людей, которые захотели стать приёмными родителями, выросло на 72 процента. У нас появилась очередь из 20 тысяч семей на начало года, которые стояли и ждали ребёнка. И один очень важный факт: за 2013 год в российские семьи было принято на 34 процента больше детей-инвалидов, это очень важно: именно тех, кто самый несчастный нуждающийся в помощи.

Конечно, много положительных цифр, хотел бы Вам их передать, это очень интересно смотреть в динамике. Даже если взять, например, такую тему, как жильё для детей-сирот, мы всегда говорим, что у нас огромная очередь, мы не выполняем свои обязательства, тянем с этим делом и так далее. Во‑первых, мы единственная страна в мире, которая даёт сиротам жильё, и мы выполняем это обязательство, а во‑вторых, если посмотреть, в 2009 году квартир дали 12 тысячам детей-сирот, а в 2013 году – 23 125. В два раза больше стали давать ежегодно квартир. И мы решим эту проблему.

Есть вопросы, конечно, которые тяжело решаются, есть очень болезненные участки нашей работы. В частности, я хотел сказать о такой теме, которая долго не решалась: у нас ежегодно в розыске находится и пропадает где‑то от 15 до 20 тысяч детей. Слава богу, большинство из них разыскиваются живыми, здоровыми, но мы понимаем, что есть дети и погибшие, и пострадавшие от рук преступников. В этой связи ещё в 2010 году было предложение создать координационный орган – центр поиска и помощи пропавшим детям. Мало того, в Национальной стратегии действий в защиту детей, которую Вы утвердили своим Указом 1 июня 2012 года, такая задача прописана: создание Национального центра поиска и помощи пропавшим, пострадавшим детям. В правительственном плане это стояло на декабрь 2012 года, но, к сожалению, по разным объективным причинам Правительство не выполнило эту задачу.

Мы, обсуждая на последнем Координационном совете при Президенте по реализации этой стратегии, договорились, что надо срочно этот центр создать для того, чтобы координировать усилия, прежде всего, широкого гражданского сообщества, потому что у нас основные, кто участвует в поиске, – это полиция, МЧС и волонтёры. Есть несколько мощных организаций, которые занимаются поиском детей, без которых физически невозможно этих детей разыскивать.

Для того чтобы объединить усилия, мы создали некоммерческую организацию, которая не требует бюджетного финансирования. Учредителями выступили Ассоциация уполномоченных по правам ребёнка, Лига безопасного интернета и ещё ряд организаций, которые доказали свою состоятельность. И в этой связи, поскольку мы учредили этот центр, и нам нужно взаимодействовать с правоохранительными органами, с профильными министерствами, с волонтёрами, мы просим Вашей поддержки, одобрения для того, чтобы, если возможно, дать поручение всем профильным ведомствам войти в попечительский совет и заключить соответствующие соглашения для координации этой деятельности. Я передам Вам документы.

В.Путин: Хорошо.

П.Астахов: Не могу не сказать в заключение об одном очень важном факте и практическом вкладе уполномоченных по правам ребёнка в реализацию поставленных задач. За пять лет существования института уполномоченных по правам ребёнка у нас, у уполномоченных по правам ребёнка Российской Федерации, в семьях родилось 186 детей.

В.Путин: Поздравляю.

П.Астахов: Это серьёзный вклад, я считаю.

В.Путин: Спасибо.

Во‑первых, конечно, деятельность по этому направлению особую ценность представляет, потому речь идёт о детях. Но то, что я хотел бы сказать, совсем, как ни покажется странным, из другой области. Вы опять упомянули Послание, где я говорил о здоровой традиционной семье и здоровой нации. И действительно это наши приоритеты. Но здесь какой‑то намёк, и Вы сейчас об этом сказали и подчеркнули: традиционность семьи – безусловно, наш приоритет. Но это не должно смотреться так, что мы намерены преследовать людей какой‑то нетрадиционной ориентации, понимаете? Нам пытались навесить этот ярлык, причём те, которые в уголовном порядке преследуют людей нетрадиционной ориентации. Вот в Штатах, там же в некоторых штатах уголовная ответственность предусмотрена, а этот закон не действует, там, по‑моему, Верховный суд приостановил, но отменить – не отменяют. У нас нет никакой уголовной ответственности.

Мы о чём говорили изначально: о защите от пропаганды нетрадиционной ориентации для того, чтобы уберечь детей от этого. И я говорил уже об этом не один раз публично, скажу ещё раз. Общество, которое не может защитить своих детей, не имеет будущего. Хорошие у нас представления, несовременные, может быть, но вот они такие, какие есть, и я считаю, что они правильные.

Но – и вот сейчас обращаюсь к вам, к людям, которые защищают права человека, – хотел бы сказать, что и у людей нетрадиционной ориентации тоже есть свои права. Это не выбор нашего общества, но это люди, не поражённые в правах.

Кто‑то помнит, может быть, – в БДТ был очень хороший спектакль, «Холстомер» назывался, и там рефреном идёт такая фраза: «Будешь странным – будешь битым». Мы никого бить не собираемся. У всех людей есть и свои политические права, и социальные, и права в профессии – и никто не должен быть ущемлён. Я хочу и ваше внимание тоже на это обратить, потому что это ваша повседневная работа. Но традиционная, здоровая семья и здоровая нация – это наш стратегический выбор, одно другого не исключает, одно другому не мешает. И думаю, что такой взвешенный подход и является абсолютно правильным.

Что касается Вашего направления работы, Вы сейчас очень коротко об этом сказали, но я знаю, что Вы лично и Ваши коллеги очень много делают, очень активно все себя ведут по направлению защиты прав ребёнка. Я очень рассчитываю, что так и будет в дальнейшем. Всё, что Вы мне передали, конечно, мы проанализируем и постараемся поддержать по всем направлениям, которые вы предложили.

М.Федотов: Спасибо.

Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги, уважаемые товарищи по защите прав человека!

Владимир Владимирович, помните, Вы в своё время сказали, сравнили себя с рабом на галерах. Так вот, галера всё‑таки плывёт, когда её подгоняют мускулистые гребцы, а правозащитник порой больше похож на Сизифа, который с неимоверными усилиями тащит наверх огромный камень, это вместилище всех человеческих скорбей, чтобы на самом верху получить резолюцию: «Прошу проработать» или «Разберитесь и доложите». После чего камень аккуратно скатывается вниз, в болото неисполненных поручений. Точнее, его туда методично скатывают, чтобы безнаказанно закопать в бумагах. Именно так случилось, например, с нашими предложениями по участию членов Совета в проведении пенитенциарной реформы. Ничего не сделано. И МВД ответило отказом, и ФСИН ответила отказом, ничего, всё вернулось туда, где было ещё больше года назад, и не только с этими предложениями, к сожалению.

Но, к счастью, Владимир Владимирович, так бывает не всегда. Боюсь сглазить, но пока вполне успешно продвигаются наши консультации с Правительством Москвы об установке памятника жертвам политических репрессий. В предварительном порядке уже договорились о месте, это будет пересечение проспекта Академика Сахарова с Садовым кольцом. Кстати, было бы логично на другой стороне кольца всё‑таки наконец поставить памятник самому академику Андрею Сахарову – великому правозащитнику и настоящему патриоту нашей страны.

Я прошу прощения за тавтологию, потому что правозащитник и патриот – это синонимы, если это настоящий правозащитник, потому что и тот и другой хотят блага России, и тот и другой руководствуются в своих поступках исключительно заботой о людях, состраданием к их бедам, сопереживанием. Именно такие люди формируют бесценный гражданский капитал нашей страны.

Вот почему действующий закон о некоммерческих организациях совершенно справедливо и вполне логично рассматривает правозащитную деятельность как социально ориентированную. Жаль, что иногда этого не понимают, в том числе и некоторые правозащитники. Например, нижегородскую некоммерческую организацию «Комитет против пыток», которую возглавляет член нашего Совета Игорь Каляпин, он присутствует здесь в зале, уже не первую неделю трясёт местная прокуратура на предмет включения в реестр так называемых иностранных агентов. У меня вопрос: разве не заодно с государством действует эта некоммерческая организация, когда вскрывает случаи пыток в полиции, в СИЗО, в колониях? Она же действует заодно с государством, выполняя государственную задачу. Кто выиграет, если она, по примеру других НКО, закроется? Отвечу: в выигрыше будут преступники, потому что использование пыток – это преступление. А кто останется в проигрыше? Государство, общество, закон, люди, справедливость.

Испытывают прессинг и ряд организаций уже включённых в реестр так называемых иностранных агентов, например ассоциация «ЮРИКС», возглавляемая членом Совета Анитой Соболёвой, она тоже здесь, в зале. Их отдают под суд за то, что они якобы не сдали отчёты в Минюст, хотя отчёты сданы вовремя, и в этом очень легко убедиться, достаточно зайти на сайт Минюста. Я это сделал, я зашёл, там это есть. Спрашивается, зачем ставить суд в неудобное положение, делая его крайним в этой цепочке нарочитой слепоты. Зачем? Зачем поощрять подозрительность и поиск врагов внутри страны, если мы отказываемся от такой практики во внешних делах? Вы вчера об этом очень чётко и ясно сказали. Кстати, наш октябрьский опрос общественного мнения (мы, так же как и Элла Александровна, проводили такой опрос) показал: почти половина опрошенных знакомы с работой правозащитных организаций. Из них больше половины уверены в том, что эти правозащитные НКО искренне озабочены правами человека в нашей стране и пытаются помочь людям, хотя им это не всегда удаётся, это правда, и только один из десяти опрошенных полагает, что правозащитники целенаправленно вредят государству.

Более того, правозащитные НКО наряду с благотворительными и волонтёрскими вошли в первую тройку некоммерческих организаций, к деятельности которых опрошенные хотели бы примкнуть. Это большой процент.

Владимир Владимирович, в своё время один из членов президентской Комиссии по помилованию написал: «Совесть, благородство и достоинство – вот оно святое наше воинство. Протяни ему свою ладонь, за него не страшно и в огонь». Великий русский поэт Булат Окуджава, а он был членом президентской Комиссии по помилованию, был не чужд правозащитной миссии, и мы, в свою очередь, не чужды его веры в совесть, благородство и достоинство, хотя часто добро приходится делать из зла. Почему, думаю, было бы правильно, чтобы Вы инициировали объявление амнистии к 70-летию великой Победы. Пусть она будет не такая масштабная, какой была амнистия к 55-летию великой Победы, когда на свободу вышли более 200 тысяч человек. Но тогда и тюремное население было большим, значительно больше было. Но и не такая, как была амнистия к 65-летию Победы, когда освободились только, Владимир Владимирович, 49 человек, хотя, конечно, каждый человек – это ценность.

Давайте, как сказано в одном стихотворении Булата Шалвовича Окуджавы, «к среднему придём», есть у него такая песня даже. Это будет проявлением не слабости нашего государства, а, наоборот, его силы, его гуманизма, его уверенности в себе. Более того, мы считаем важным поставить процесс объявления амнистии на прочный правовой фундамент, каковым мог бы стать федеральный закон об амнистии. Он должен вобрать в себя общие правила объявления уголовной амнистии, административной амнистии, налоговой, миграционной и так далее. Действующая Конституция этого не возбраняет, Кодекс об административных правонарушениях это допускает. Но ещё не было у нас ни одного случая, чтобы была объявлена административная амнистия. Одновременно следовало бы подготовить и проект закона о помиловании. Вы поручили Совету по итогам нашей октябрьской встречи дать предложения по совершенствованию института помилования. Мы уже начали работать с Советом Федерации по этой теме, и выстраивается идея подготовки федерального закона о помиловании – чтобы это был не указ, а чтобы это был закон. И тем самым мы сможем развязать многие вопросы.

Уважаемый Владимир Владимирович, вчера в своём Послании Федеральному Собранию Вы сформулировали комплексную программу освобождения россиян от излишнего административного бремени и государственного присмотра, чтобы дать им возможность максимально раскрыть себя в экономике, в социальной сфере, в гражданских инициативах. Нельзя не согласиться: чем активнее граждане участвуют в обустройстве своей жизни, в управлении делами государства, тем выше потенциал страны. В этой связи было бы логично те надзорные налоговые каникулы, те преференции, которые Вы вчера объявили для предприятий малого и среднего бизнеса, распространить и на социально ориентированные некоммерческие организации, в том числе правозащитные. Если отношения государства и правозащитного сообщества будут строиться на философии общего дела, на партнёрстве, доверии, равноправном диалоге, то от этого выиграют все: и Россия, и её граждане.

И последнее, что я хотел бы сказать, откликаясь на выступление Эллы Александровны Памфиловой. Элла Александровна говорила о совершенствовании закона об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации, а я к этому хотел бы добавить: я бы считал правильным ещё и усилить ответственность за воспрепятствование деятельности Уполномоченного по правам человека. Сейчас такая статья есть в Кодексе об административных правонарушениях.

В.Путин: Какая статья?

М.Федотов: Сейчас такая статья об ответственности за воспрепятствование деятельности Уполномоченного есть только в Кодексе об административных правонарушениях, и ответственность – штраф то ли 500 рублей, то ли 1000. Это не остановит никого, а вот если эту норму перенести в Уголовный кодекс и тогда посмотреть об ответственности, это могло бы быть серьёзно. Потому что институт Уполномоченного по правам человека нужно всячески поддерживать, в том числе вот такими мерами. Хотя, как Вы понимаете, я, как правозащитник, не должен выступать за усиление ответственности, но в данном случае, усиливая ответственность, мы усиливаем ответственность за нарушение прав человека.

Спасибо.

В.Путин: По поводу Федерального закона об амнистии. Я не знаю, в каком состоянии находится рассмотрение этого вопроса, честно скажу, просто не знаю. Но в целом почему нет? Это такая вещь, которая должна быть прозрачной, должны быть понятные процедуры, отработанные представительным органом, обсуждённые с широкой общественностью. Сейчас мы можем это сделать. Ещё есть интернет, у нас есть соответствующие процедуры – я думаю, что это вполне может быть реализовано.

Что касается того, чтобы сейчас к 70-летию Победы объявить широкую амнистию. Понимаете, в чём дело, я за амнистию, но, во‑первых, нельзя постоянно частить с этими амнистиями, иначе у нас в местах лишения свободы скоро никого не окажется, но дело не в этом. Может быть, и хорошо, если там никого не будет, дай бог, но дело в том, что мы, думая, – а мы, конечно, должны постоянно думать, и я согласен с вами, я давно уже не был в местах лишения свободы, но бывал там и знаю, что это такое, – мы совершенно точно должны внимательно следить за тем, что там происходит. И люди, которые там оказались в силу целого ряда обстоятельств, не будем сейчас об этом говорить, имеют определённые права, они наши граждане, и мы должны относиться к ним по‑человечески – точно совершенно.

Но нельзя забывать и о правах жертв преступлений. Тоже туда нельзя скатиться. Представьте себе ситуацию. Человек совершил преступление, есть пострадавшие, а завтра он смотрит – гражданин уже гуляет по улице. Понимаете, как люди к этому будут относиться и к нашей с вами политике в этой сфере? Всё хорошо в меру. Я – за, но за взвешенный подход.

Ну и, наконец, введём уголовную ответственность за нарушения в области деятельности правозащитных организаций, посадим человека в тюрьму, а завтра – амнистия, он уже, смотришь, на свободе. Поэтому торопиться не надо, надо вернуть обществу полноценного человека, хотя амнистия нужна, согласен.

И, наконец, про сизифов труд. Сизифа, как известно, боги наказали за плохое поведение, вот он камень катил, а потом этот камень опять внизу. А работа правозащитных организаций, правозащитников – это для них, насколько я понимаю, не наказание, это удовольствие, судьба, призвание, миссия. Поэтому с большим уважением отношусь ко всему, что Вы сказали, но вот в этой части позволю себе с Вами подискутировать.

Спасибо большое.

Борис Юрьевич, пожалуйста.

Б.Титов: Спасибо большое.

Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги, уполномоченные!

Наш институт – самый молодой из всех институтов по защите прав. Два года нам, чуть больше двух лет, но тем не менее мы уже вполне сформировавшийся институт. У нас 85 региональных уполномоченных, уже во всех регионах нашей страны есть к кому обращаться, если права предпринимателя нарушены. К сожалению, пока в шести регионах ещё на общественных началах, но скоро мы их тоже утвердим, и они будут уже государственными служащими.

К сожалению, пока ещё не всё решено, конечно, по обеспечению деятельности в 20 регионах, как Элла Александровна и говорила, у нас, к сожалению, пока власти не обеспечили аппаратами работу наших уполномоченных. Но нам в этом смысле помогает наша активная работа с общественными организациями, с общественниками. И надо сказать, что у нас только на федеральном уровне работает 32 общественных представителя омбудсмена, это прописано прямо в законе, что есть такая позиция, как общественный представитель омбудсмена, уполномоченного.

И что очень важно, нам помогает экспертное сообщество: это юридические компании, адвокатские бюро. Они отдают бесплатно свои знания, свой профессионализм, своё время на работу с предпринимателями. Уже работают 56 таких организаций на федеральном уровне и более двухсот – на региональном.

Надо сказать, что мы и на местном уровне тоже уже начали двигаться вперёд, и у нас работают 1056 муниципальных, но на общественных началах, муниципальных уполномоченных. И самое главное, у нас есть закон, этот закон был принят в мае прошлого года, это федеральный закон. Сегодня мы узнали, а вчера был принят 81‑й региональный закон в Саратовской области, то есть 81 уже региональный закон.

Конечно, я прежде всего хотел бы сегодня, пользуясь этой возможностью, поблагодарить наших общественников, которые сегодня, к сожалению, не здесь, не в зале, но тем не менее несут очень большую работу по помощи нашему институту, для того чтобы справедливость для предпринимателей восторжествовала.

Всем этим коллективом нам удалось за это время обработать, закрыть 7983 обращения. Всего 10 572 обращения к нам поступило, то есть 76 процентов обращений мы уже, в общем, обработали, то есть есть определённая результативность. Хотя 1712 обращений, а вы понимаете, это почти 16 процентов, – это те обращения, которые связаны с уголовным преследованием бизнеса. К сожалению, пока таких результатов мы не достигаем. На сегодняшний день 16 человек нам удалось освободить, потому что все обвинения были сняты или уголовные дела были закрыты, или они были даже отпущены из мест лишения свободы.

Надо сказать, что не всем мы уже нравимся. На нас идут в суд, Владимир Владимирович, и пока ещё таких мало, конечно, случаев, но уже один раз на уполномоченного и два раза на региональных уполномоченных обращались в суд, прежде всего с заявлением об обжаловании бездействия, вернее, действий уполномоченного прежде всего, один раз бездействий, но пока все решения судов в нашу пользу.

Конечно, обращения для нас самая важная работа, но всё‑таки нам приходится много заниматься системными вопросами, потому что исходя из обращений, которые к нам поступают, мы делаем выводы о системных проблемах. В этом смысле, конечно, нам тоже что‑то удаётся сделать.

Прежде всего мы почти сразу после создания института работали, и благодарим Вас, что Вы подписали в 2012 году так называемый 5‑й закон по гуманизации уголовного законодательства в экономической сфере, который касался специальных предпринимательских статей, частно-публичного характера возбуждения уголовных дел по экономическим статьям.

Мы, конечно, с гордостью благодарим Вас за то, что Вы согласились и дали своё согласие на амнистию для предпринимателей. И надо сказать, что она состоялась, 2466 человек было амнистировано. Это, наверное, самое важное, в общем, событие, самое важное достижение, которое было нами реализовано за это время.

Конечно, мы продолжаем работу, и мы сегодня Вам подготовили первый в этом году доклад. В этом докладе было 217 инициатив, и надо сказать, что многие их них уже реализованы. Если в 2010 году Послание можно было назвать Посланием для детей, то это Послание в полной мере, я думаю, можно назвать Посланием экономическим, Посланием для бизнеса. И мы хотим поблагодарить Вас, потому что там столько было решений, которые для нас являются очень важным и сигналом, и инструментом, чтобы развиваться, инвестировать экономику страны, и реально эти многие предложения будут очень полезны для российских инвесторов.

Но и Правительство тоже работает. Вы поручили Правительству работать над нашими предложениями из доклада. Мы провели большую работу, больше 20 межведомственных совещаний в Правительстве было. Вчера подписаны поручения Правительства по всем нашим предложениям, и они сегодня находятся в работе.

Тем не менее предложений пока ещё много нереализованных. Конечно, на первое место я хотел бы поставить вопросы, связанные всё‑таки с уголовным преследованием, потому что для нас это серьёзная проблема. Пока ещё не всё решено, хотя было пять пакетов. Стало намного лучше, стало меньше возбуждаемых уголовных дел по экономическим статьям. Отдельная предпринимательская статья – 159.4, по ней возбуждается. В прошлом году по ней было возбуждено 4 тысячи уголовных дел. Но тем не менее ещё пока не все проблемы решены.

Я хочу сказать, что мы провели исследование, которое мы заказали. И по этому исследованию с экспертами, эксперты не только предприниматели или юристы, эксперты из прокуратуры, из правоохранительных органов отвечали на вопросы, пока ещё 56 процентов экспертов считают ведение бизнеса в России делом пока небезопасным. Поэтому мы хотели бы предложить всё‑таки, Владимир Владимирович, Вам принять шестой пакет по гуманизации уголовного законодательства в экономической сфере.

В этот пакет мы прежде всего хотели бы предложить внести вопросы, связанные с кратными штрафами для предпринимателей. То есть когда впервые совершается преступление, дать возможность не применять наказание, связанное с лишением свободы, а ограничиться или штрафами, или исправительными работами, тем более что такие нормы сегодня действуют для чиновников.

Мы бы хотели стать полноправными участниками уголовного процесса. Сегодня мы уже 110 раз участвовали в различных судебных заседаниях как уполномоченные. Но, к сожалению, сегодня судьи принимают решения исходя из собственных каких‑то мотивов, а мы бы хотели, чтобы это наше право – участие в судах в качестве защитника – было предусмотрено в законе. Это тоже очень важное для нас решение.

Конечно, есть ещё ряд предложений в области экспертизы и участия уполномоченных в этом процессе, потому что экспертизы сегодня не всегда носят равный характер – экспертиза следствия и экспертиза защиты. Ну и вопросы, связанные преюдицией. В общем, если можно было бы, мы подготовили бы этот пакет, Владимир Владимирович, на Ваше рассмотрение, тем более что мы уже опыт такой работы имеем, очень положительный.

Второй вопрос, который Вы вчера поставили первым вопросом в Вашем Послании, – это вопросы проверок, вопросы контрольно-надзорной деятельности. Я должен сказать, что это действительно важнейшая проблема для предпринимателей. Я не хотел бы сейчас останавливаться на описании проблемы, Вы вчера очень подробно об этом говорили и очень ясно, но тем не менее всё‑таки на одном – что количество внеплановых проверок, Владимир Владимирович, почти догнало количество плановых проверок.

А ещё есть проверки по заявлению граждан, которые мы не всегда можем найти после того, как уже проверка началась, ещё административные расследования, мониторинг и многие другие виды проверок. Всё это, затраты на контрольно-надзорную деятельность в стране, – Высшая школа экономики дала свою оценку, – составляет чуть более двух процентов от ВВП.

Поэтому, конечно, нам сегодня необходимо было принять решение о том, чтобы сократить количество проверок, Вы назвали это реестром, мы действительно сегодня много работаем над подготовкой этого решения по реестру всех проверок. Действительно, проверки должны осуществляться в публичном плане, тем более что у нас как у уполномоченных тоже по закону есть право участия в проверках, 117 раз мы участвовали уже в проверках. Это решение выносится в Государственную Думу, и единственное, что сейчас обсуждается, два момента.

Реестр должен быть и для плановых проверок, и для внеплановых тоже, потому что там есть мнение о том, что надо только плановые проверки туда вводить. И кроме этого, вводить информацию о проверке проверяющие организации должны или до начала проверки, или сразу после начала, а не после завершения её результатов, потому что сейчас тоже идёт дискуссия в Правительстве по этому вопросу.

Ещё что я хотел бы в этой связи сказать, что у нас, к сожалению, идёт очень большая законодательная инициатива по увеличению видов проверок и штрафов. Только за 2014 год у нас в Государственную Думу было внесено 70 законодательных инициатив, касающихся Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации, которые ухудшают положение бизнеса.

Пример одной такой достаточно экзотической законодательной инициативы: предлагается дополнить КоАП Российской Федерации статьёй 5.64, предусматривающей ответственность за невыполнение требований законодательства об обязательности соблюдения требований закона о высоте расположения мест взаимодействия с гражданами. Чтобы объяснить – это прилавок или окошко, то есть должна регламентироваться высота прилавка или окошка для малого бизнеса. Вы знаете, какой штраф предлагают? От 50 до 100 тысяч рублей.

Для того чтобы этого не происходило, очень важно нам иметь своё слово в процессе принятия этих решений. К сожалению, есть система оценки регулирующего воздействия, но многие законы, к сожалению, походят мимо нас как института уполномоченного, хотя экспертиза у нас очень хорошо сегодня построена. Я говорю, что общественных организаций вокруг нас и бизнеса, которые могут сказать своё слово и выразить своё мнение, экспертное мнение, очень много.

Поэтому что мы хотели бы предложить? Если возможно, дать поручение Правительству отсылать все законодательные инициативы, законопроекты, которые ими принимаются, обсуждаются, когда оно рассылается на отзыв в ФОИВы, в министерства и ведомства, рассылать также и нам. По закону у нас есть право давать заключения на правительственные законопроекты, но просто мы должны о них знать. Поэтому если у них будет такое поручение нас включить в рассылку, то у нас будет такая возможность.

Я хотел бы сказать, что ещё, конечно, есть проблемы малого бизнеса. Мои товарищи меня поддержат, наверное, сегодня. Я хотел бы потом передать слово нашим уполномоченным в этой связи. Хотел бы ещё одно всё‑таки сделать предложение.

Мы услышали очень много от Вас предложений вчера в Послании. Идёт и текущая очень большая работа по поддержке бизнеса, создаются институты в поддержку бизнеса, АСИ работает по своим дорожным картам, по деловому климату. Но все эти предложения работают достаточно каждый в своём направлении, иногда без определённой координации.

Поэтому нам бы хотелось предложить, чтобы всё‑таки мы подумали о программе, в которую бы включили все эти направления, программе развития предпринимательства, бизнеса у нас в стране, которая бы учитывала и координировала все эти направления в рамках этой программы и в которую были бы включены не только эти направления, но и вопросы, связанные с тарифами, с денежно-кредитной политикой страны, вопросами, связанными с налоговой системой, потому что налоги, конечно, очень большие. Спасибо за вчерашнее решение, мы очень ждали этого решения, оно состоялось, тем более не три года, а четыре года, мы просили три в нашем докладе.

Но вместе с тем нужно продумать налоги как стимулы для притока инвестиций, различного легатирования новых технологических производств. Мы не понимаем в макроэкономике, но у бизнеса есть свои возможности, свой профессиональный опыт в создании экономических проектов. Мы могли бы собраться и вместе с Правительством подумать о создании такой программы, которая, мне кажется, сегодня была бы очень необходима.

Тем более что я говорил о том, что у нас было экспертное исследование, очень оптимистичной звучит одна цифра: среди тех предпринимателей, которые подверглись преследованию, в том числе и уголовному преследованию, 67 процентов предпринимателей, которые потеряли свой бизнес, сказали, что они всё равно готовы при решении их проблем продолжать свой бизнес. Представляете, какое есть предпринимательское желание, предпринимательская энергия, которая всё равно будет инвестировать, делать бизнес! Это называется как раз предпринимательская инициатива.

Спасибо большое. И мне бы очень хотелось, чтобы это решение состоялось. Спасибо.

В.Путин: Если позволите, это уже маленькие комментарии.

Во‑первых, мне приятно, что Вы вспомнили про амнистию для предпринимателей. Мы помним, как непросто дискуссия развивалась и сколько представители власти выслушивали критических замечаний в свой адрес, и всё‑таки мы нашли, – и я в свой адрес тоже наслушался в этой связи немало, – но всё‑таки мы нашли взвешенный подход, который оказался сбалансированным. Я думаю, что мы и дальше в таком же ключе, слушая и слыша друг друга, будем решать все проблемы, которых там, конечно, очень много.

Теперь по поводу ряда предложений, которые сейчас прозвучали. Они все здравые, конечно, абсолютно согласен, но, естественно, всё это вещи серьёзные, они требуют проработки на экспертном уровне, на правительственном уровне. Я сейчас не буду вдаваться в детали, вот реестр для плановых, но и внеплановых проверок. Это надо обсудить, в принципе, наверное, это правильно – уж если реестр, так общий реестр, но надо понимать, что происходит в этой проверочной деятельности в целом, и другие вопросы. Конечно, нужно, но мы так и делаем – привлекаем бизнес к подготовке правовых актов, которые влияют на развитие экономики. И, по‑моему, с тем объединением, которое Вы раньше возглавляли, – с «Опорой России», «Деловой Россией», – мы и с «Опорой», и с «Деловой Россией» в контакте, с самым крупным нашим предпринимательским объединением, которое Шохин возглавляет. Наверное, встречаются такие вещи, как проект, о котором Вы сейчас упомянули, что высота прилавка должна соответствовать определённому уровню. Может быть, в этом тоже есть какой‑то смысл, понимаете, но, конечно, надо исходить из здравого смысла с точки зрения этих штрафных санкций. Всё это, конечно, нужно делать в контакте с предпринимательским сообществом, ну и с Правительством, и с общественностью.

Скажем, я знаю о предложении виноделов, допустим, разрешить продажу вина с неподготовленных площадок. Считай, с грузовиков прямо. Мы так с вами полстраны отравим. Хорошо, у вас ведущее объединение – «Абрау-Дюрсо», рекомендую всем, хорошая продукция, Борис Юрьевич там старается, производит, порадует нас скоро к Новому году, шампанским я имею в виду. Ну а ведь, кроме вас, ещё всякую производят продукцию. Если мы будем по предложению Ваших коллег с грузовиков, с неподготовленных площадок торговать, я же говорю, точно полстраны отравим. У предпринимателей есть свои корпоративные интересы, интересы своего бизнеса, нужно, чтобы они сочетались с интересами общества в целом. Конечно, только совместно обсуждая все эти проблемы, можно их должным образом и решить.

Я в связи со вчерашним Посланием обратил бы внимание на две вещи.

Первая – это тоже амнистия, но амнистия капитала, и надеюсь, что это будет действенной мерой в борьбе с офшорами и в борьбе за деофшоризацию российской экономики. И здесь просто хотел бы и Вам, Борис Юрьевич, сказать, и всем предпринимателям страны: мы, конечно, должны принять будем взвешенный закон по этому поводу, и я лично буду следить за его исполнением, с тем чтобы никто его не нарушал. И будем мгновенно реагировать на возможные нарушения вплоть до принятия кадровых решений, потому что или мы сделаем это грамотно, последовательно, жёстко и проведём эту линию до конца, или ничего не получится. Вот это понимание в Правительстве и в Администрации Президента, и у Председателя Правительства, у меня, у нас у всех есть. И мы намерены подойти к этому самым серьёзным образом.

И, наконец, самое главное, я уверен, что как раз вы на это и обратили внимание, главный месседж Послания в экономической части, – а оно, это Послание, было, конечно, главным образом, посвящено экономике, развитию экономики, – главный сигнал как раз и заключался в том, что мы в современных условиях делаем выбор не в сторону дополнительного и часто неэффективного регулирования, хотя оно, безусловно, нужно, и оно будет оставаться там, где это нужно, но всё‑таки главное, на что мы делаем упор, – на свободу предпринимательства. И рассчитываем, что, внедряя этот дух свободы предпринимательства, внедряя соответствующие инструменты, мы сможем сделать существенный шаг в развитии национальной экономики.

Разумеется, то, что Вы сейчас сказали по поводу плана, касающегося перспектив развития, конечно, мы будем поддерживать, я думаю, надо это проработать. Правда, у нас есть предпринимательская инициатива, есть те инструменты, которые предлагает АСИ и предпринимательские структуры, и Правительство предлагает, можно это, конечно, систематизировать в ту стратегию развития, о которой Вы сейчас сказали.

Спасибо.

Уважаемые коллеги, если есть что‑то, что вы хотели бы добавить, о чём‑то сказать, сформулировать какие‑то предложения – пожалуйста, прошу.

Л.Алексеева: Прежде чем начать своё выступление, Владимир Владимирович, я хочу Вас поблагодарить за распоряжение поставить памятник жертвам политических репрессий в Москве и за то, что Вы быстро и положительно относитесь к предложениям нашей рабочей группы по этому памятнику. Этот памятник, я верю, ждут миллионы и миллионы наших граждан, его давно бы пора поставить в Москве, а теперь я верю, что 30 октября следующего года такой памятник будет.

А теперь моё выступление.

Уважаемый господин Президент! Уважаемые коллеги!

Сегодня 5 декабря. Это для правозащитников очень знаменательный день. 5 декабря 1965 года считается днём рождения правозащитного движения в нашей стране, потому что в этот день впервые в Советском Союзе состоялся митинг в Москве под правозащитными лозунгами с требованием гласности суда и со ставшим всемирно известным нашим лозунгом: «Уважайте советскую Конституцию!»

Уважение Конституции, призыв к её исполнению – это постоянное требование правозащитного движения в нашей стране. Уже нет Советского Союза, мы живём в Российской Федерации, но до сих пор смысл и пафос нашего правозащитного движения в защите Конституции и в требовании её неукоснительного соблюдения.

Сегодня у меня имеется редкая возможность обратиться к Вам по поводу наших наболевших проблем. Считаю самой больной проблемой то, что у нас нет справедливого, квалифицированного суда. По мнению респондентов, которые отвечали этой осенью на вопросы «Левада-центра», в какой степени заслуживает суд наш доверия, 26 процентов ответили «вполне заслуживает», 45 процентов – «не вполне заслуживает», 17 процентов – «совсем не заслуживает», и 12 процентов затруднились с ответом.

Таким образом, 62 процента респондентов имеют претензии к нашему суду, и это очень тревожный сигнал. По мнению знающих людей, не только тех, кто прошёл тюрьмы и лагеря, но и по мнению сотрудников пенитенциарной системы, я на эту тему не раз с ними беседовала, примерно каждый третий среди находящихся в заключении не совершал те преступления, за которые он был осуждён судом.

Владимир Владимирович, поставьте себя на место этих людей. Что они думают не только о суде, но и о власти, при которой возможна такая несправедливость? А через суды у нас проходят ежегодно сотни тысяч людей. И вместе с членами семей, вместе с друзьями это огромная часть нашего народа.

Понимаю, что исправить наш суд в одночасье невозможно, но можно быстро и в полном соответствии с нашей Конституцией вернуть прежние полномочия суду присяжных. Суд присяжных – это участие граждан во власти, в данном случае судебной власти.

Господин Президент, социологические опросы свидетельствуют, что Вас поддерживает абсолютное большинство наших граждан – Вам ли не верить такому народу? Пусть наши граждане в роли присяжных исправят то, что натворили профессиональные судьи, и вернут доверие народа нашему суду. Тем самым они поднимут авторитет власти не только судебной.

До 2009 года в ведении суда присяжных было рассмотрение дел по 47 статьям Уголовного кодекса. Начиная с декабря 2008 года в несколько приёмов из ведения суда присяжных были изъяты дела по 24 статьям, то есть половина всех ранее подсудных этому суду дел, в том числе преступления против правосудия, транспортные преступления, взятки. Права на суд присяжных лишились подростки, женщины, обвиняемые в убийствах и других особо тяжких преступлениях.

Владимир Владимирович, если Вы внесёте это предложение в Думу, я не сомневаюсь, что Дума его примет. Такой суд станет чаще выносить оправдательные приговоры, станет более справедливым и более человечным. И от этого выиграют и граждане, и власть. Пожалуйста, Владимир Владимирович, верните нам суд присяжных в полном объёме.

Спасибо за внимание.

В.Путин: Людмила Михайловна, мы все относимся к Вам с очень большим уважением, и нет сомнений в том, что всё, что Вы говорите, идёт от сердца и продуманно. Вместе с тем сказать, что наш суд является и непрофессиональным, и несправедливым, мне кажется, это такое правозащитное преувеличение.

Суд наш работает очень ритмично. Это система, которая имеет глубокие корни и не лишена целого ряда проблем так же, как и любая судебная система практически любого государства. Вы сказали, что 17 или 20 процентов граждан опрошенных считают, что суд вполне заслуживает уважения, 47 – не вполне заслуживает. И на этом основании Вы сделали вывод, что 62 процента имеют претензии к суду. Можно сказать и по‑другому, что 62 процента считают, что суд заслуживает внимания, но что‑то есть в его работе, что вызывает нарекания.

Но я с Вами полностью согласен в том, что мы, безусловно, должны совершенствовать нашу судебную систему, причём совершенствовать её именно как независимую ветвь власти. От этого в значительной степени в будущем будет зависеть устойчивость нашего государства. Чувство справедливости, которое возникает у гражданина после рассмотрения в суде его дела, является чрезвычайно важным для общего самочувствия государства, для его устойчивости.

Суд присяжных у нас есть, но действительно его возможности ограничены, и связано это прежде всего, конечно, с финансовыми ограничениями, потому что суд присяжных – это достаточно дорогой институт. Сейчас он работает по наиболее общественно опасным составам [преступлений]. Хотя думаю, что Вы правы, нам надо расширять возможности суда присяжных, и, конечно, мы будем над этим работать.

Здесь коллега сейчас сказал, что одна из идей заключается в том, чтобы вернуть в судебное заседание народных заседателей. Можно и так, надо вместе подумать, хотя, конечно, самое прямое решение вопроса – это полноценный суд присяжных. Обязательно об этом будем думать, и не только думать, но и будем работать в направлении расширения возможностей суда присяжных. Это точно будем делать, мы понимаем важность этой работы. Надеюсь, что Вы ещё обратите внимание на то, что этот процесс развивается в положительном ключе и в нужном направлении.

Спасибо большое.

Л.Романова: Людмила Романова, Владимирская область, Уполномоченный по правам человека.

Уважаемый Владимир Владимирович, коллеги-правозащитники!

Владимир Владимирович, пару лет назад Вы сказали, что каждый рубль, вложенный в социальную сферу, должен производить справедливость. Конечно же, все последующие действия были направлены на достижение этих целей.

Но мы, уполномоченные, не можем пройти мимо тех жгучих проблем, которые сегодня сотрясают наше общество. Особая обеспокоенность уполномоченных, моих региональных коллег: нас беспокоят вопросы сельского здравоохранения, доступности медицины на селе. Люди не понимают обещаний высокотехнологичной помощи в районном центре, если в их посёлке нельзя купить лекарство или получить первую медицинскую помощь.

Вот сейчас Элла Александровна [Памфилова] правильно отметила важность диалога власти и общества. Но, на наш взгляд, этот диалог должен начинаться на этапе намерений. Власти должны объяснять людям цели и задачи ещё только планируемых реформ. Они должны объяснить: как жить в переходный период, каковы социальные последствия тех реформ, которые предполагаются, и тем самым разделить свою ответственность вместе с обществом.

Кроме того, доверие власти и общества, наверное, ещё определяется объёмом тех социальных обязательств, которые взяло государство на себя и обязано выполнять. Я говорю о самой сложной и самой многочисленной социальной группе – это инвалиды, их вопросы мы рассматривали и на форуме действий Народного фронта, и на Международной конференции уполномоченных по правам человека в Калуге, выработали массу предложений.

Действительно, проблем тут масса. Допустим, возьмём службу медико-социальной экспертизы. Вы знаете, как её в народе зовут? «Сталинские тройки» – этим всё сказано. Пора действительно реформировать эту службу, необходимо усовершенствовать законодательство в сфере обеспечения [граждан] средствами реабилитации. Конечно, мы знаем, что сейчас готовится масса нововведений в этом плане, многие мои коллеги, уполномоченные, правозащитники четыре года работали над этим. Но, возвращаясь к необходимости диалога, здесь важно выверить шаги и провести мониторинг, как новые меры будут восприняты, как они реально будут работать на социальную справедливость.

Другой пример. Семьи, воспитывающие детей-инвалидов. Мама, обеспечивающая уход за своим ребёнком-инвалидом, получает пять с половиной тысяч рублей с 2013 года. Спасибо Вам за это, это действительно большая помощь для этих очень небогатых семей. Но что получается? У ребёнка пенсия – двенадцать, у мамы – пять с половиной. Мама что, живёт на иждивении своего больного ребёнка? Почему бы нам не дать ей возможность частичного заработка? Это сохранило бы и её профессиональную квалификацию, вывело бы эту семью из нищеты. На это не нужны дополнительные бюджетные вливания, это, наоборот, сэкономит нам бюджетные средства, потому что, если мама решит сдать ребёнка в интернат, государству это обойдётся не менее 30 тысяч в месяц. Это маленькая социальная справедливость для отдельно взятой семьи.

А если мы проговорим о доступной среде для инвалидов, – замечательная государственная программа, но она не действует в десяти регионах Российской Федерации. Наше мнение, Владимир Владимирович: необходимо распространить действие этой программы на территории всей Российской Федерации. О проблемах инвалидов, которые за колючей проволокой, говорить не приходится, а их 20 тысяч на сегодня, 500 инвалидов первой группы. О доступной среде там приходится действительно просто мечтать, и вопросы оформления инвалидности, обеспечения средствами реабилитации, эти вопросы настолько громоздки, неповоротливы и объёмны, что с ними нужно работать начиная прямо с сегодняшнего дня.

Сегодня практически каждый выступающий, переходя на тему ФСИН, говорил, – каждый со своей стороны, – о необходимости реформы пенитенциарной системы. Это действительно так, проблем очень много. У нас с каждым годом растёт смертность среди заключённых, 90 процентов умирают в основном по болезни, а тем не менее наши суды по‑прежнему отказываются освобождать тяжелобольных заключённых. Почему – это вопрос, на который нам всем предстоит дать ответ.

Другая проблема – проблема замалчивания преступлений против личности в учреждениях ФСИН. Нужно этим заниматься всерьёз, и для этого вопросы переаттестации сотрудников ФСИН, введения службы пробации, на наш взгляд, взгляд региональных уполномоченных по правам человека, очень важны и актуальны.

И напоследок, наверное, хотелось отметить, что действительно, несмотря на всю критику ФСИН, в плане гуманизации сделано много, ещё больше предстоит нам всем вместе сделать.

Владимир Владимирович, пользуясь случаем, хотелось бы поблагодарить Вас за своего земляка, владимирца, Дмитрия Максимова, которого Вы помиловали. Элла Александровна, спасибо и Вам. Для нас, жителей Владимирской области, это общая, общественная победа, это сплотило всё наше гражданское общество.

В своём выступлении, Владимир Владимирович, Вы сказали, что хотели бы слышать мнение уполномоченных по правам человека о том, как мы относимся к тем поправкам в Федеральный конституционный закон об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации. Вы знаете, для нас для всех очень важно тесное взаимодействие с федеральными территориальными органами власти. В этом ключе важно, чтобы мы работали в едином правовом поле, которое действовало бы на всей территории Российской Федерации. Уполномоченный по правам человека – это не вертикаль власти, это горизонтальный уровень, и поправки в этот закон усилят наши возможности, помогут нам защищать права человека, спасти его от произвола и вместе строить социальную справедливость.

В.Путин: Вы подняли столько важных вопросов и таких острых. Безусловно, каждый из этих вопросов достоин отдельного рассмотрения, мы просто в рамках сегодняшней беседы, наверное, не сможет подробно разобрать каждый из них. Но, скажем, семьям мы начали платить пять с половиной тысяч, мамам, которые ухаживают за больными детьми, но, конечно, лучше бы платить какую‑то заработную плату.

То есть речь идёт просто о повышении выплат из бюджета, и хотелось бы не пять тысяч, а десять или пятнадцать, и так далее. Вы сказали, что это не потребует дополнительных расходов, но это потребует дополнительных расходов. Как бы мы что ни говорили, это прямые выплаты из бюджета.

Мы сделали этот первый шаг, по мере возможности будем делать и второй, и третий. Но когда законодатель принимал вот это решение, видимо, исходил из того, что всё‑таки в семье кто‑то работает и приносит какую‑то заработную плату в семью, родители не являются иждивенцами у больного ребёнка, который 12 тысяч получает. Эти 12 тысяч надо бы увеличить, и по уходу [за ребёнком] надо увеличить.

Конечно, нужно создать безбарьерную среду в местах лишения свободы. К сожалению, мы пока ещё не смогли создать безбарьерную среду в большинстве наших городов, не только в местах лишения, но и там, где просто люди, не совершившие никакого правонарушения, живут. Уже говорил об этом, Правительство приняло такое решение, эти деньги заложены в бюджет. Мы продолжим осуществление программы по безбарьерной среде.

То, что Вы сейчас обратили внимание на то, что необходимо это делать в местах лишения свободы, это правильно, это абсолютно точно наше упущение, что мы об этом никогда не только не говорили, но и не думали. Как минимум при строительстве новых учреждений, конечно, об этом нужно заранее подумать, потому что это не так уж и дорого, а для людей это многого стоит. Поэтому просто хочу Вас поблагодарить за то, что Вы на это внимание обратили. Так что будем трудиться.

Конечно, такие вопросы, как доступность медицинской помощи, особенно на селе… Вы знаете, что когда мы проводили программу улучшения ситуации в первичном звене здравоохранения, то большую часть средств как раз предусмотрели для села. Не везде, не в каждом субъекте это получилось, но тем не менее, безусловно, абсолютно точно это не должно выпадать из поля нашего зрения в будущем и не будет выпадать.

Спасибо.

Л.Абазалиева: Лариса Хасанбиевна Абазалиева, Уполномоченный по правам ребёнка в Карачаево-Черкесской Республике.

Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

В своём выступлении я хотела рассказать о развитии института уполномоченных по правам ребёнка в Северо-Кавказском регионе.

В мае 2010 года состоялась инспекционная поездка Уполномоченного при Президенте по правам ребёнка Павла Алексеевича Астахова по всем регионам Северо-Кавказского федерального округа. В результате проверки более чем в 50 детских учреждениях были выявлены как общие, так и специфические проблемы, существующие в сфере защиты детства в каждом из наших регионов. Прежде всего это касалось нехватки квалифицированных кадров, отсутствия методической литературы, зачастую низкой правовой грамотности специалистов, которые работают с детьми. Особенное беспокойство вызывал тот факт, что в нашем регионе очень высокий процент детской инвалидности, и при этом отсутствовала инфраструктура, необходимая таким особым детям.

Все эти замечания определили вектор работы уполномоченных по правам ребёнка в субъектах СКФО на последующие годы. Уже в 2010 году в Ставропольском крае уполномоченные по правам ребёнка появились в каждом муниципалитете, а затем и в образовательных учреждениях. Традиционными стали летние университеты, когда уполномоченные по правам ребёнка получают знания о новых технологиях и методиках работы с детьми. Появились уполномоченные по правам ребёнка в образовательных учреждениях Республики Дагестан. На мой взгляд, это особенно важно, учитывая, что значительная часть детей живёт в высокогорных аулах и селениях. В 2014 году уполномоченные по правам ребёнка появились во всех школах в Карачаево-Черкесской и Кабардино-Балкарской республиках.

Что касается нашего института, то он не подменяет другие формы защиты детства, но мы открыты для сотрудничества со всеми. Именно поэтому на наши съезды уполномоченных приглашались специалисты опеки, комиссий по делам несовершеннолетних, других ведомств, которые работают в этой сфере. Этот импульс взаимодействия передаётся в регионы, что очень помогает нам в совместной работе.

Одна из самых главных задач уполномоченного по правам ребёнка, на мой взгляд, – это создание такой информационной среды в регионе, когда в решение проблем детства вовлекаются все. Именно мои коллеги стали первыми проводниками идеи инклюзивного образования в регионах. Это уже даёт свои первые плоды. Например, в моей родной Карачаево-Черкесии в 2014 году, который был объявлен Годом людей с ограниченными возможностями и детей-сирот, не только реализуется пилотный проект «Доступная среда», но и открылись первые инклюзивные классы. Всё это даёт нам такое ощущение оптимизма – проблемы, да, у нас сложные, но они решаются и решаются всеми нами вместе.

Мы жадно впитываем опыт других регионов, но и Северному Кавказу есть чем поделиться, потому что именно Северный Кавказ – тот регион, в котором самый низкий процент социального сиротства и самые высокие показатели устройства детей в семьи.

Несколько примеров. Например, в Чечне и в Ингушетии нет ни одного детского дома, все дети нашли свою семью. В Республике Дагестан сейчас идёт перепрофилирование последнего детского дома в центр сопровождения семьи. В моём регионе остался один детский дом. Благодаря декабрьским указам в моей республике за год в два раза увеличилось количество усыновлений. Это притом, что – я поинтересовалась историей этого вопроса и выяснила, – за 15 лет в нашей республике был единственный случай иностранного усыновления. Таким образом, эти цифры, мне кажется, лучше, чем любые слова, говорят о том, что решение проблемы сиротства, оно здесь, на Родине, а не где‑то далеко и за океаном.

Кроме этого, мне кажется, что опыт наших регионов в плане сохранения семьи, профилактики социального сиротства может быть применён во всех регионах нашей страны. Именно поэтому в Грозном была проведена всероссийская конференция «Крепкая семья – основа России», где анализировался опыт всех наших регионов и способы его внедрения по всей нашей большой и многообразной стране.

Ещё четыре года назад каждый из моих коллег слышал о том, что не будет ли институт уполномоченного по правам ребёнка подменять уже существующие формы защиты детства. Существовали страхи, опасения, целесообразно ли существование нашего института. Время, на мой взгляд, доказало, что эти страхи и опасения были напрасны.

В.Путин: Спасибо.

Собственно говоря, мне почти нечего комментировать, кроме одного: я хочу подтвердить, что Северный Кавказ в этом случае и по этой проблематике действительно является примером для подражания для очень многих регионов Российской Федерации. Имею в виду крепкие так называемые традиционные семьи и очень бережное отношение к детям.

Действительно, все дети находят родителей, все дети находят семьи, которые их принимают как родных. Это традиционное отношение к детям, заботливое, семейное. Оно, конечно, очень важно не только для Кавказа, но и для всей страны. Неудивительно, что с Кавказа нет практически никакого иностранного усыновления. Не представляю себе, чтобы дагестанец или чеченец отдали бы за границу ребёнка, если у него есть дядя, тётя или даже более дальние родственники. Никуда не отдадут, только в семью.

И это очень серьёзная вещь, которую можно и нужно тиражировать. А в целом, я уже об этом говорил и когда коллега Астахов выступал, он вспоминал то, что было сказано вчера [в Послании Федеральному Собранию] в связи с конкурсом на рабочие профессии. Это не придумано. Действительно, три группы, на которые были разбиты конкурсанты (я это повторю) одна группа из [сотрудников] ведущих наших предприятий, и там очень большое количество было предприятий оборонного комплекса, то есть там высокие технологии внедряются. Вторая группа – это студенты и аспиранты вузов, причём старших курсов, и третья – старшеклассники, 14–17 лет.

Были задания, например, задания по компоновке космических аппаратов. Эти задания даже не могли дать рабочим из крупных наших предприятий, ни студентам-аспирантам, потому что они явно не справлялись. Дали детям 14–17 лет, они не только справились, но и баллов набрали больше, чем остальные две группы, выполняя не такие сложные задания. Это удивительно.

Вы знаете, в чём дело? Дело в том, что дети 14–17 лет, они ведь почти рождаются с компьютером в руках. А современное оборудование очень напоминает те, казалось бы, игрушки, которыми дети пользуются. Джойстики и прочие приспособления в современном оборудовании очень напоминают все эти игрушки.

Это просто другое поколение. Мы должны учитывать, имея в виду то, как строить воспитательный процесс, как профессионально ориентировать молодых людей, как подходить к процессу образования, воспитания.

Конечно, вопросы, которыми Вы занимаетесь, связаны, как правило, с болевыми какими‑то точками, с защитой прав ребёнка, особенно тех детей, которые оказались в трудной жизненной ситуации. Но конечная‑то цель общая одна – вырастить ребёнка, воспитать, сделать его полноценным членом общества, дать ему возможность получить образование, востребованную специальность.

Здесь, конечно, я не жалею о том, что мы в своё время выделили эту работу в отдельное направление из достаточно большой массы проблем по правозащитной тематике, и, конечно, желаю вам успехов.

М.Шемилина: Марина Шемилина, Уполномоченный по защите прав предпринимателей в Приморском крае.

Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемый президиум, коллеги!

Хотела бы ещё раз обратить внимание на то, что малый и средний бизнес, особенно малый бизнес, имеет огромную социальную составляющую. Именно малый бизнес – это самозанятость, это рабочие места, это предпринимательская инициатива, именно малый бизнес обеспечивает население повседневными товарами и услугами. И именно малый бизнес является подушкой безопасности в нестабильное экономическое время.

Владимир Владимирович, мы в этом году, наверное, как никогда ждали Ваше Послание. Не скрою, мы волновались, но надеялись, и большое спасибо, что мы были услышаны. Сегодня для бизнеса как никогда важно понимание стабильности и особенно налогового законодательства.

Сегодня мы вообще считаем, что государство, наверное, уже взяло всё что возможно от малого бизнеса, и любое повышение фискальной нагрузки приводит просто к обратным эффектам. Показательный пример, Вы прекрасно знаете, – 2013 год, когда с повышением страховых взносов у нас более полумиллиона индивидуальных предпринимателей прекратили свою деятельность. Это был самый малый бизнес, это был микробизнес.

Конечно же, вернуть этих людей сейчас в бизнес достаточно сложно, но мы считаем, что возможно. Для этого нужно создать достаточно простые условия вхождения в бизнес. Считаем, что введение патента для самозанятых без права найма работников и сохранение единого налога на вменённый доход для малых предприятий смогли бы решить эту проблему.

Сегодня законопроект о патенте для самозанятых принят в первом чтении Государственной Думой. Но, на наш взгляд, та форма, которая сегодня предлагается, не достигнет желаемого результата, потому что, если мы говорим о патенте для самозанятых, мы должны понимать, что это отдельный гражданин, который работает сам по себе, он не имеет в найме работников.

Введение каких‑то дополнительных требований при получении патента, кроме как оплата патента, считается, наверное, ошибочным. Если мы заставляем самозанятого регистрироваться в качестве индивидуального предпринимателя, регистрироваться в других фондах, дополнительной строкой вносим оплату страховых взносов, что сразу автоматически влечёт за собой подготовку и сдачу отчётности, то, конечно, привлекательность этого патента нулевая. Самозанятые, конечно, не будут приобретать патент и, извините, вместе с ним головную боль для себя, связанную с этой отчётностью. Поэтому получение патента должно быть максимально простым: пришёл, написал заявление, оплатил, получил патент – иди, спокойно работай. Только в такой форме патент для самозанятых сыграет свою роль.

Сегодня есть обеспокоенность и среди предпринимателей малых предприятий, которые не имеют права применять патентную систему налогообложения – предусмотренная Налоговым кодексом отмена единого налога на вменённый доход с 2018 года. Единый налог на вменённый доход – это очень лёгкая форма для малого бизнеса, она легко прогнозируемая и администрируемая. По сути, сегодня найден компромисс, и этой формой доволен сегодня и бизнес, и муниципальные власти. Конечно, мы считаем, что нужно сохранить эту форму после 2018 года, просто считаем это обязательным для сохранения именно стабильности малых предприятий.

Кроме этого, я ещё хочу сказать, Владимир Владимирович, о том, что на каждой встрече с предпринимателями, буквально в любом муниципалитете предприниматели поднимают вопрос, вернее, проблему высоких административных штрафов. Ситуация сегодня такова, что штраф, по сути, одинаков, например, для «Газпрома» и для маленькой пекарни или для ларька. Конечно, это мы считаем ненормальным.

Наряду с надзорными каникулами, о которых Вы вчера говорили, мы предлагаем уменьшить в два раза размер административных штрафов именно для малого бизнеса. Это как раз, наверное, помогло бы, потому что сегодня размер штрафов такой, что пара штрафов – и малый бизнес может быть просто разорён, а бывает иногда достаточно и одного штрафа.

Ещё вопрос, в решении которого мы хотели бы получить Вашу поддержку. Предприятия, предприниматели, работающие в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, имеют сегодня дополнительную квазиналоговую нагрузку, связанную с обеспечением ими за свой счёт в полной мере государственных, я подчёркиваю, государственных гарантий наёмным работникам по выплате так называемых северных льгот.

Это приводит бизнес таких территорий к неконкурентоспособности. Более того, ситуация осложнилась тем, что с 2015 года предприниматели этих территорий обязаны будут оплачивать наёмным работникам расходы на оплату проезда к месту отпуска и обратно. Наши предприниматели говорят о том, что они просто физически не смогу исполнить эту норму. А это значит, мы либо опять загоним в «тень» предприятия, работающие на этих территориях, либо просто загоним в «тень» существующие сегодня легальные трудовые отношения.

Мы подготовили и направили в Правительство предложения, в которых просили зафиксировать размер оплаты «северных проездных» – мы так их между собой уже прозвали – и изыскать механизмы компенсации работодателям расходов на эти выплаты. Мы получили поддержку от Минэкономразвития и просим Вас, Владимир Владимирович, тоже нас поддержать в этом вопросе, потому что сегодня для предпринимателей, работающих на территории Крайнего Севера и приравненных к нему местностях, вопрос, особенно по «проездным», стоит очень остро.

В.Путин: Спасибо.

Повышение социальных взносов сейчас комментировать не буду, так много мы в своё время об этом говорили, что, наверное, возвращаться к этому бессмысленно. Я думаю, что мы совершили две ошибки.

Первое: может быть, слишком высоко задрали, а потом взяли и отменили, что тоже не надо было, суетиться, а уж можно было довести до конца. Если уж приняли решение, самое главное здесь стабильность, даже такая, хотя она не самая лучшая в данном случае, но лучше было бы, так сказать, заранее объявить, что тогда‑то будет то‑то. Постоянное движение то туда, то сюда – это самое худшее, что можно придумать. Как вы слышали вчера, и вот сейчас об этом ещё раз упомянули, мы объявляем о четырёхлетних каникулах, особенно для предприятий, которые начинают с нуля, для малого и среднего бизнеса в том числе.

Есть ещё одно нововведение – это обязательные закупки государственными компаниями и компаниями с госучастием у малого и среднего бизнеса услуг и товаров на определённый объём. Важно, чтобы и вот эти, и другие инновации были, конечно, реализованы. Вот это самое главное. Вот если мы сможем администрировать, довести до конца, то я думаю, что эффект, безусловно, будет положительный.

Теперь по поводу так называемых северных льгот различных, в том числе и проезда к месту отдыха работников. Надо подумать, конечно, это дополнительная нагрузка, решить эту проблему с помощью компенсаций – это всё равно что для всех людей, которые живут «на северах», ввести проездные, как для военнослужащих из дальних гарнизонов. Это невозможная нагрузка для бюджета просто, мы бюджет убьём просто, понимаете? Но то, что нужно найти какой‑то способ, который облегчал бы ситуацию, особенно для малого и среднего бизнеса, – вот это хочу подчеркнуть, – наверное, это нужно сделать. Вы знаете, это тонкая сфера, лучше мне даже не формулировать своего отношения к этому делу. Я только скажу, что я считаю, что Вы правы в том смысле, что нужно обязательно посмотреть на этот вопрос как на проблему, которая создаёт дополнительные сложности для бизнеса, в том числе для малого и среднего бизнеса.

Подумаем обязательно. Я Вас прошу Ваши предложения сформулировать, через Бориса Юрьевича передать, и как поручение отдельное Правительству это будет направлено для проработки.

Спасибо большое, что обратили на это внимание.

Что касается налога на вменённый доход и патента. И предполагалось, что патент заменит налог на вменённый доход. Но согласен с Вами в том, что патент эффективно будет работать только в том случае, если он будет максимально разбюрокрачен, максимально разбюрокрачен. О самом налоге на вменённый доход ещё подумаем, Правительству я переадресую это предложение, хотя оно известно. Но что касается патента, это точно совершенно, – эффективно будет работать только тогда, когда этот инструмент будет прост, понятен и легкореализуем. Постараемся именно так и сделать.

Спасибо.

С.Жукова: Светлана Леонидовна Жукова, Уполномоченный по правам ребёнка в Хабаровском крае.

Уважаемый Владимир Владимирович!

Спасибо Вам огромное за внимание, которое Вы уделяете институту детских правозащитников. Для нас, дальневосточников, это особенно важно, потому что иногда из‑за разницы во времени мы просто не можем даже посоветоваться с коллегами. Поэтому та методическая и координационная работа, осуществляемая аппаратом Уполномоченного при Президенте Российской Федерации, для нас имеет огромное значение.

Но и мы сами не отстаём в плане внедрения социальных инноваций. Вот, например, у нас в Хабаровском крае в 2010 году количество желающих получить место в дошкольном образовательном учреждении было более 10 тысяч. Независимость института Уполномоченного позволила привлечь к решению этой проблемы самые разные структуры. Мы впервые собрали вместе представителей образования, экономики, службы занятости, науки, и была принята государственная программа развития муниципального дошкольного образования. Наш губернатор Вам уже докладывал, у нас с трёх до семи лет уже практически нет проблемы с детскими садами. Но самое главное, удалось решить проблему частно-государственного партнёрства. Предприниматели обучаются, получают гранты, и у нас уже более ста бизнесов осуществляют присмотр и уход за двумя тысячами ребятишек, это как минимум 10 новых детских садов. Мы сохранили эти деньги для бюджета, плюс дополнительные рабочие места.

Конечно, у нас по‑новому выстроена сейчас психологическая помощь детям – огромная проблема, которую мы решили вместе со следственным управлением Следственного комитета по Хабаровскому краю и с краевым центром психолого-медико-социального сопровождения. У нас сейчас квалифицированные психологи имеют возможность круглосуточно выезжать на место происшествия, работать с детьми, работать с их семьями, оказывать психологическую помощь и таким образом нивелировать негативные последствия для пострадавших от насилия детей. Это очень важная работа, и нам бы хотелось, чтобы этот опыт – он уже есть в Тюменской области и у нас – распространялся в дальнейшем на территорию всей России.

Но, как жители пограничных рубежей, мы очень трепетно относимся к военно-патриотическому воспитанию. Здесь у нас и в Камчатском крае проходит военно-спортивная игра «Победа», куда вовлечены более четырёх с половиной тысяч детей. Развиваются юношеские школы безопасности, на Чукотке юные друзья пограничников участвуют в рейдах по проверке паспортного контроля, лицензий на вылов рыбы. Это тоже нетривиальные способы привлечения детей к любви к своей Родине, к служению Отчизне.

И в этой связи, Владимир Владимирович, очень прошу Вас дать поручение Правительству Российской Федерации как можно скорее подготовить и принять программу воспитания в Российской Федерации, тем более что дети на наших детских общественных советах сами выражают желание, чтобы гражданско-патриотическое воспитание стало обязательным в школе, чтобы проводились слёты патриотических клубов как на межрегиональном, так и на всероссийском уровне.

Мне, как родившейся на Украине, очень больно видеть, как националистические проявления приводят к трагедиям. Поэтому считаю, что патриотическое воспитание детей должно стать первоочередным во всех наших образовательных учреждениях.

Спасибо за внимание.

В.Путин: О значении этого направления работы я уже говорил. Что касается воспитательной программы, то, конечно, это направление, я тоже уже об этом как‑то упоминал, должно возвращаться в школы, именно воспитательная часть работы.

Нужна ли какая‑то отдельная программа, я не знаю, но вам виднее, вы специализируетесь на этом, но то, что должна вестись работа по воспитанию в целом и как часть именно патриотического воспитания или значительная часть, может быть, важнейшая её часть, то это тоже очевидно. Я просто не знаю, можем ли мы такую общенациональную какую‑то программу изобрести, это всё‑таки применительно к регионам, но какие‑то методические, наверное, вещи могут иметь место.

Хотя, повторяю ещё раз, вы знаете моё отношение к патриотическому воспитанию, я думаю, здесь доказывать не нужно, насколько я считаю это важным, но всё‑таки это важная, может быть, важнейшая, но одна из частей. Надо не забывать про общегуманитарные вещи. Но в принципе идея, конечно, интересная, на уровне профессионального сообщества её нужно обсудить.

Спасибо.

А.Шишлов: Александр Владимирович Шишлов, Уполномоченный по правам человека в Санкт-Петербурге.

Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Хочу вернуться к теме, которую поднимала Элла Александровна, – к необходимости уважительного и честного отношения к человеческой личности со стороны государства.

Вчера, когда Вы выступали с Посланием, Вы подчеркнули необходимость поддержки социально ориентированных НКО и говорили о том, что в таких организациях работают люди, остро чувствующие свой гражданский долг. Организации, которые занимаются конкретными социальными проблемами, фактически защищают фундаментальные конституционные права граждан, а те организации, которые занимаются фундаментальными гражданскими правами, фактически создают системную основу для реализации отдельных конкретных социальных прав, поэтому встречающиеся порой противопоставления противозащитных и социально ориентированных организаций достаточно условны.

Вчера, выступая с Посланием, Владимир Владимирович, Вы снова говорили о необходимости отказаться от бесчисленных проверок, от обвинительного уклона в работе контролирующих органов, в том числе в отношении НКО. Но есть слова Президента – и есть дела, с которыми сталкиваются в реальной жизни некоммерческие организации, и, к сожалению, это реальные дела, это реальная практика правоприменения, в том числе уже упоминавшегося сегодня так называемого закона об иностранных агентах, фактическое применение которого очень часто приводит не к наведению порядка, не к защите суверенности, а к давлению на некоммерческие организации, эффективно работающие, нужные людям, но неудобные отдельным представителям власти.

Способствует этому, кстати, правовая неопределённость термина «политическая деятельность», которая существует сегодня в законодательстве. В Петербурге одна из НКО столкнулась с тем, что ей инкриминировали политическую деятельность, которая выразилась в том, что Уполномоченный по правам человека использовал аналитические материалы этой организации.

Вообще мы, к сожалению, часто видим, что активная гражданская позиция, позиция правозащитников, наталкивается на непонимание и на наклеивание ярлыков нелояльности, оппозиционности: «пятая колонна», «иностранные агенты». С такой практикой этой осенью столкнулись правозащитники, в том числе Уполномоченный по правам человека в Пермском крае, когда они выступали за сохранение музея жертв политических репрессий «Пермь-36». Потребовалось вмешательство на уровне руководства Администрации Президента, чтобы эту ситуацию урегулировать, и мы за это очень благодарны.

А вот другой пример, из Санкт-Петербурга, когда проверки Института региональной прессы были дополнены беспрецедентным по нынешним временам персональным давлением на директора этой организации, который в июне в аэропорту столкнулся с тем, что у неё были изъяты компьютер, флешки, планшеты, она не попала на свой рейс, к ней не был допущен адвокат. И вот прошло полгода, вещи эти не возвращаются, а перемещаются вместе с делом между пятью различными правоохранительными органами. А чем занимается этот Институт региональной прессы? Он занимается повышением профессиональной квалификации журналистов и менеджеров СМИ, прежде всего региональных, провинциальных. Согласитесь, это очень важная работа.

В заключение я хочу сказать именно о свободе средств массовой информации. Мы с Эллой Александровной два месяца назад в Петербурге встречались с группой журналистов, которые обеспокоены очевидным понижением профессиональной планки качества журналистики, с одной стороны, с другой стороны, запретительными тенденциями в регулировании СМИ. Мы решили поддержать эту снизу зарождённую работу, профессиональную активность журналистов, которые болеют за свою профессию, попросили их подготовить профессиональный анализ. Сейчас они это закончили, они подготовили и профессиональный анализ тенденций в законодательстве, регулирующем СМИ, которое принималось в последние годы, и законодательные предложения, направленные на то, чтобы создавались условия для свободной и ответственной работы журналистов. Мы эти предложения, разумеется, передадим в Администрацию, надеемся, что они будут изучены.

В заключение я хочу сказать, что этот призыв, о котором сказала Элла Александровна в самом начале, к честности, к откровенности и к открытости очень важен. Я думаю, что мы все заинтересованы в правде, в честности, в доверии между государством и гражданским обществом.

Вы спрашивали о нашем мнении по законодательным инициативам, которые Вы обсуждали с Эллой Александровной. Очень важно, что Вы поддерживаете укрепление общегосударственной системы правозащиты. Здесь даже речь идёт не столько об уголовной ответственности, как Михаил Александрович сказал, сколько о том, чтобы была создана надёжная правовая база для государственной общефедеральной системы правозащиты.

В.Путин: Спасибо большое.

Скажите, пожалуйста, я прошу прощения, возьмите, пожалуйста, микрофон. У кого там изъяли флешки?

А.Шишлов: Это Анна Аркадьевна Шароградская, очень известный в Петербурге журналист, она уже немолодая, ей больше 70 лет.

В.Путин: У неё изъяли компьютер и флешки? А куда она летела?

А.Шишлов: Она летела в Штаты, она читает лекции каждый год, там у неё студенты в университете, но дело не в этом. Видимо, люди, которые изымали флешки, не знали, что информация в XXI веке перемещается другим способом, и вот поэтому теперь это дело – между пятью ведомствами, никто не хочет взять на себя ответственность.

В.Путин: Я думаю, что разберёмся, ерунда какая‑то, согласен.

По поводу давления, по поводу противопоставления социально ориентированных НКО с другими направлениями деятельности неправительственных организаций я согласен, я сам это иногда наблюдаю, и это абсолютно несправедливо и вредно. Я свою позицию на этот счёт высказал. Всё, что связано с законом о так называемых иностранных агентах, связано только с желанием государства оградить себя от вмешательства иностранных государств в нашу внутреннюю политическую жизнь.

И если под эту «сурдинку» чиновники различных уровней, начиная от местных и кончая федеральными, стараются оградить себя от критики неправительственных организаций и правозащитников по любой теме, то, конечно, это просто инструмент своей собственной защиты и защиты их деятельности, часто некорректной, если не сказать незаконной. Разумеется, мы будем с этим бороться, мы для этого и собираемся.

Я для этого создал Совет и поддерживаю его работу, для этого мы с вами сегодня встретились. Но это непростая работа, потому что здесь просто чиновничьим способом, чиновничьими инструментами добиваться справедливости по линии правозащитных организаций бессмысленно, здесь нужно поддерживать просто инициативу и сами правозащитные организации. Повторяю ещё раз, собственно говоря, мы этим и занимаемся, в том числе и сегодня.

Теперь по поводу запретительных тенденций в СМИ. Я, конечно, тоже слышу об этом, но я не вижу, что у нас какие‑то тенденции есть на самом деле. Смотрите, сами, допустим, западные эксперты говорят о том, что западные СМИ создают параллельную реальность по событиям на Украине. Это что такое? Это заказ властей, и средства массовой информации исполняют этот политический заказ. Наверное, и у нас есть что‑то подобное по каким‑то отдельным направлениям. Хорошо это или нет? Нет. Пресса, если она хочет, чтобы ей верили, должна быть объективной, освещать полноценно события и явления. Можно, конечно, и комментировать, но тогда должно быть ясно, что это авторское мнение.

Понимаете, нам, конечно, многое нужно сделать. Но для этого, собственно говоря, повторяю, и существуют такие организации, как ваша.

Мне, к сожалению, надо двигаться по своей программе. Я хочу вас в завершение нашей встречи поздравить с приближающимся праздником – Днём защиты прав человека.

Спасибо вам большое за работу.