Президент России — официальный сайт

Документ   /

* * *

Д.Медведев: Уважаемые коллеги, друзья, привет Вам от студентов, которые собрались здесь, на Алтае, чтобы провести студенческий форум. Только что я приехал оттуда. Надо признать, в зале хорошая, непринуждённая атмосфера. Хотел бы только одну ремарку сделать по этому поводу. О том, что говорил студент, я хотел бы рассказать и коллегам, которые собрались здесь, чтобы провести встречу с активом партии «Единая Россия».

В нашей жизни так всё устроено, что есть люди, которые всё время ждут «милости от природы» и постоянно бурчат о чём‑то: «Государство ничего не делает. Мы такие великие, а до сих пор не созданы условия для того, чтобы мы себя реализовали». «Мне уже целых 22 года, а у меня до сих пор нет квартиры. Как это может быть?» И так далее, ряд этот можно продолжать. Об этом говорят по‑разному, но приблизительно в таком ключе. И есть те, кто старается жизнь менять, причём безотносительно к возрасту: может быть и 16 лет, и 90. Мне бы очень хотелось, чтобы в нашей партии «Единая Россия» преобладали люди второй категории.

Все, кто здесь собрался, – это именно актив, то есть люди, которые реально много и серьёзно работают и для развития страны, и для того, чтобы партия «Единая Россия» была действительно ведущей политической силой. У неё для этого есть все возможности. В действующем парламенте контрольный пакет; надеюсь, мы сможем сохранить лидирующие позиции и после выборов, которые состоятся 4 декабря.

Но лидерство нужно не ради лидерства, мы это тоже понимаем, а для того, чтобы проводить преобразования, для того, чтобы проводить модернизацию нашей страны, нашей экономики, социальной жизни, для того, чтобы достигать успехов. Как нам их достичь – мне хотелось бы с вами обсудить и в общем плане, и, конечно, по конкретным вопросам, которыми вы занимаетесь.

Я уже говорил (это, может быть, расхожая фраза, но, считаю, абсолютно честная): партия «Единая Россия», как правящая партия, подчёркиваю, должна быть обязательно партией конкретных, реальных дел. У оппозиции всегда удобная ситуация, всегда легче критиковать, всегда легче говорить: «Мы сделали бы иначе». А тому, кто взял на себя ответственность, значительно труднее, поскольку всё это нужно воплощать в практической жизни, и, во‑вторых, потому, что ты становишься объектом для критики: и конструктивной, и оголтелой, и к этому тоже нужно быть морально готовым.

Наверное, хватит для начала. Уважаемые друзья, давайте начнём общение.

Прошу Вас. У меня просьба только представляться, потому что я знаю многих, но не всех.

Е.Гергель: Гергель Елена Александровна, заместитель директора по воспитательной работе школы №15 города Славгорода Алтайского края. Добрый день, уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Д.Медведев: Привет, Елена Александровна! Как Алтайский край живёт?

Е.Гергель: Вот как раз сейчас и обсудим, и об этом тоже поговорим.

Дмитрий Анатольевич, всем известно, что Вы большое внимание уделяете модернизации системы образования, проводите встречи с педагогами и узнаёте об актуальных проблемах, вопросах учителей.

Да, надо сказать, что в образовательной сфере за последние годы происходят большие изменения к лучшему. Вы задали высокую планку того, какой должна быть современная школа XXI века. И благодаря Вашей инициативе «Наша новая школа» общеобразовательные учреждения преображаются на глазах. Хочу привести пример, что у нас, в Алтайском крае, за последние пять лет реконструировано 26 школ, из них 24 – в сельской местности, а Вы знаете, что специфика нашего региона – это то, что 80 процентов алтайских школ как раз находятся в сельской местности. И несмотря на это, надо сказать, что доля ребятишек, доля учащихся, которые учатся у нас в новых, современных условиях, растёт. Приведу пример: если в 2007 году доля составляла 35 процентов, то уже в 2010-м – 70 процентов.

Другой немаловажный аспект, о котором я хотела бы сказать, – конечно, это материальная поддержка педагогов. Школы Алтайского края, как и школы других регионов России, перешли на новую систему оплаты труда, которая состоит из базовой и стимулирующей части. У неё есть большие преимущества, потому что она стимулирует педагога на достижение более высоких результатов своего труда. Но надо сказать, что сегодня зарплата учителя всё‑таки зависит от наполняемости класса, а, общаясь с коллегами из других регионов, я знаю, что это создаёт проблемы в отношении малокомплектных школ. У нас, в Алтайском крае, статус малокомплектных школ закреплён нашим региональным законом. Сразу уже как предложение: если внести изменения в модельную методику новой системы оплаты труда, предусмотрев тем самым особые подходы малокомплектных школ, когда норматив финансирования как раз не будет зависеть от наполняемости в классе, я думаю, это будет большой шаг вперёд, потому что, согласитесь, независимо от того, сколько ребят в классе, 5 или 25 учащихся, учитель готовится одинаково.

Другой момент, который бы хотелось затронуть, – это привлечение молодых учителей в школы. У нас, в Алтайском крае, этот процесс также простимулирован: молодой учитель, который едет сегодня работать в село, получает по инициативе Александра Богдановича Карлина 100 тысяч рублей. Районы Алтайского края идут дальше, то есть дополнительно ещё выплачивают «подъёмные» до 20 тысяч рублей. Государством также предусматриваются сейчас программы ипотечного кредитования на специальных условиях, строительство учительских домов. У нас, в Алтайском крае, с нашей спецификой как раз эти программы очень важны. Я являюсь региональным координатором проектов «Учительский дом» и «Ипотека для молодых преподавателей», много езжу по сёлам, общаюсь с людьми. И главной проблемой, о которой Вы сегодня уже говорили, является жильё. Молодому учителю, который приезжает в село, иногда приходится жить в одном селе, а ездить на работу в другое.

Другой пример приведу, совсем недавний: директор школы одного из районов Алтайского края обеспокоен тем, что, если вопрос жилья не решится, то пять молодых специалистов, которые пришли в этом учебном году, могут уехать, закончив учебный год. Как предложение, которое в том числе поступало от людей, – это вариант ведомственного жилья, или некоторые педагоги его называют социальным жильём, которое бы давалось на время, пока идёт процесс строительства. В селе это, как правило, индивидуальное жильё.

Согласитесь, что педагогу, молодому учителю, а если это молодая семья, если в семье два педагога, то надо войти в дом сегодня и сейчас.

Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Д.Медведев: Спасибо, Елена Александровна. Вы многое рассказали о том, как жизнь устроена у вас, в Алтайском крае. На самом деле, я вам скажу откровенно, мне не стыдно за те преобразования, которые мы затеяли в сфере школьной жизни, да и вообще в сфере образования в целом, просто потому что они назрели, и в конечном счёте они всё равно приводят к положительному эффекту, будь то новая система оплаты труда, о которой Вы сказали, новые методики, которые используются, решение социальных вопросов, масса других проблем, связанных с образованием.

Что я могу сказать по малокомплектным школам? Когда я начинал заниматься школами, ещё работая в Правительстве, в общей сложности в нашей стране было, по‑моему, 52 тысячи школ, приблизительно так. Сейчас их количество снизилось тысячи на четыре или на четыре с половиной, может быть. Это следствие разных процессов, и укрупнения в том числе. Но я никогда не был сторонником того, чтобы закрывать малокомплектные школы во что бы то ни стало, даже при понимании того, что объективно в малокомплектной школе всё‑таки одному педагогу труднее, например, вести пять предметов (потому что нельзя быть специалистом во всех областях, жизнь есть жизнь), чем, например, в более крупной школе, где уровень образования будет выше. Но, с другой стороны, и мы это тоже понимаем, школа, например, на селе – это центр притяжения. Есть школа – есть село, нет школы – умирает село, а мы понимаем, что это очень тяжёлая ситуация для нашей страны. Поэтому малокомплектные школы всё равно будут сохраняться, это первое.

Второе. Мы никогда не создавали такой системы оплаты труда для малокомплектных школ, где бы эта оплата ставилась в зависимость от количества обучающихся. Почему? Потому что школа у нас именно малокомплектная. Там может быть и 5, и 10, и 15 учеников, и 20, и 30. И просто несправедливо делать какие‑то различия между такими школами. Поэтому там система оплаты труда другая. И мы её и собираемся сохранять. Она связана именно с существованием малокомплектной школы как таковой, хотя там тоже должна быть и базовая часть, и стимулирующая. Только эта стимулирующая, естественно, не должна привязываться к количеству учеников. И этот курс будет сохранён, можете не сомневаться, и применительно к Алтайскому краю, и применительно ко всей стране.

Очень хорошо, что у вас, на Алтае, есть свои стимулирующие программы. Вы рассказали о том, что выплачивается 100 тысяч рублей «подъёмных» для учителей в сельской местности. Правильно я понимаю, Александр Богданович? Вы, знаете, это здорово. На самом деле я считаю, что это пример для других регионов, потому что я только что общался со студентами-физиками на эту тему, они говорят: «Ну несправедливо: в городе жильё не дают, а на селе дают». Я говорю: «Как же несправедливо? Абсолютно справедливо». Если ты в городе остаёшься, здесь такое количество возможностей: ты должен доказать, если хотите, свою конкурентоспособность. Жизнь есть жизнь. А если ты сознательно принимаешь решение поехать на село, ты себя лишаешь большого количества благ: у нас на селе жизнь другая: у нас пока не Центральная Европа. Но раз уж человек принимает такое мужественное и ответственное решение, у него должны быть какие‑то льготы и стимулы.

И применительно к селянам решение вопроса по жилью я считаю абсолютно правильным для специалистов: учителям жильё должно предоставляться, аграриям, естественно, врачам. Вот это три, наверное, категории специалистов, которые должны получать жильё в первоочередном порядке, и эти программы обязательно должны быть продолжены.

Что касается молодых специалистов, ещё раз хотел бы сказать, я считаю, здесь не должно быть никакого иждивенчества, всё должно быть честно. Если ты принял решение ехать в деревню работать, действительно, жильё должно быть предоставлено сначала, как Вы говорите, ведомственное или служебное, и должна быть обрисована сразу же перспектива: за два-три года, не знаю, там, за пять лет либо это жильё, либо какое‑то другое будет тебе дано, либо служебное конвертировано в обычное, либо ты сможешь построить, допустим, дом.

С другой стороны, те, кто трудится в городских условиях, должны получить просто базовый инструмент для решения своей жилищной проблемы. Это касается и учителей. Если это ипотека, она должна быть доступной, частично, допустим, просубсидированной за счёт регионального или регионального и федерального бюджетов. И учитель тоже должен понимать, что в определённой перспективе у него есть шансы получить жильё. Вот это будет абсолютно по‑честному. И я считаю, что именно этого курса и надо держаться.

В целом же по педагогам мы обязательно должны сделать то, о чём сказали некоторое время назад, а именно: вывести заработную плату учителей на уровень средней оплаты труда в конкретной местности. Если я правильно понимаю, вы это уже сделали в Алтайском крае. Но здесь у вас чуть ниже зарплата, допустим, чем в других регионах. Здесь тоже, что называется, есть чем позаниматься, к чему стремиться. Но этот курс обязательно будет продолжен, иными словами, это решение никто отменять не будет и дальше. То есть, если у нас будет расти зарплата, она будет, естественно, расти в среднем по регионам, одномоментно, или одновременно, должна подтягиваться и зарплата педагогов. Если она сейчас 13–14, значит, будет 20 в Алтайском крае, стало быть, учителя должны будут получать 20 и так далее именно потому, что мы хотим, чтобы всё‑таки педагоги у нас были людьми если не самыми обеспеченными, то, во всяком случае, теми, кто чувствует себя уверенно и нормально.

Спасибо вам.

Пожалуйста, кто продолжит, коллеги? Прошу Вас.

П.Федяев: Добрый день, уважаемый Президент Российской Федерации Дмитрий Анатольевич! Меня зовут Павел Федяев, я из Кузбасса, являюсь вице-президентом по социальной политике компании «Сибирский деловой союз».

В своих выступлениях Вы не раз обозначали основные социальные вопросы, проблемы, которые нужно решать. И мы как социально ответственный бизнес считаем, что государство не должно их решать в одиночку, и мы можем помогать.

Если позволите, я расскажу, что мы делаем в Кузбассе. Мы активно трудоустраиваем молодёжь, у нас в компании работают 40 тысяч человек, из них 5200 сотрудников в возрасте до 25 лет и 10 тысяч в возрасте до 30 лет. Основной вопрос молодых сотрудников, конечно, – это жильё. По жилью у нас существует программа компенсации процентной ставки по ипотеке, а также компенсация стоимости аренды, если молодой специалист снимает жильё. Также мы очень активно строим так называемое малогабаритное жильё, когда квартира уже полноценная: с кухней, с санузлом – стоит от миллиона 200 тысяч, потому что просто молодым людям легко приобрести.

Д.Медведев: Павел, а вот это малогабаритное жильё сколько метров, просто любопытно?

П.Федяев: Это уже не комната гостиничного типа, когда ты заходишь, просто коридор и дальше. [Это квартира] от 40 до 46 метров, там есть уже коридор и кухня маленькая.

Д.Медведев: Я почему об этом спросил? Я не так давно был в Челябинской области, там есть интересный проект, который, мне кажется, нужно вообще нам взять на вооружение и партии нашей взять на вооружение, – это проект квартиры-студии. Она стоит один миллион рублей. Да, она невелика по размеру, там 30–40 метров.

Реплика: 29, дешевле 1 миллиона.

Д.Медведев: 29 метров, да, но она стоит дешевле 1 миллиона. И это в принципе цифра, которую многие молодые семьи способны либо насобирать, либо прокредитоваться. Мне кажется, просто это очень хороший проект как первый шаг в решении жилищной проблемы. Потом, конечно, семья вырастет, придётся её менять на что‑то.

Извините, просто Вас прервал. То есть у Вас такие же там приблизительно критерии?

П.Федяев: Да. Ещё, кстати, хочу сказать про проект в Кузбассе – город-спутник Лесная Поляна, Вы его хорошо знаете.

Д.Медведев: Да, бывал неоднократно, начинал его, по сути.

П.Федяев: Сами контролировали его строительство.

Д.Медведев: Вы тоже там строите что‑то?

П.Федяев: Получился очень замечательный город, но он, Вы знаете, – малоэтажное жильё.

Д.Медведев: Малоэтажное, да.

П.Федяев: И мы совместно с губернатором Кемеровской области Аманом Гумировичем Тулеевым тоже малоэтажное жильё строим, мы построили четыре посёлка, причём не только в городах и пригородах, а и на селе, как раз для молодых специалистов. Администрация области предоставляет инфраструктурные сети, а мы строим дома, и в результате стоимость получается приемлемая – около 25 тысяч рублей за квадрат. Ну, конечно, молодая семья устроилась, получила жильё, дальше им нужно ребёнка в садик устраивать, когда он родился. Мы за последние два года реконструировали два садика на 250 мест. Сейчас до конца года ещё два построим на 350 мест и развиваем частные детские садики, которыми мы управляем сами. И своим сотрудникам компенсируем стоимость пребывания детей в этих садах до 90 процентов от стоимости.

Конечно же, нужно людям заниматься спортом. Мы активно вкладываем в инфраструктуру как для любительского спорта, так и для профессионального: построили горнолыжный центр на 4 тысячи одновременно отдыхающих; спортивную парашютную турбазу – единственную в своём роде в Западной Сибири; реконструировали большой бассейн, 50-метровый; построили 4 профессиональных теннисных корта и спорткомплекс на 2 тысячи зрителей, в котором играет наша команда суперлиги по волейболу.

Активно стараемся помогать поддерживать общественный порядок. Мы организовали собственное частное охранное предприятие и патрулируем улицы совместно с представителями полиции. То есть это наш экипаж, наша машина, два наших сотрудника ЧОПа и представитель полиции. И такая система работы уже позволила всего за несколько месяцев предотвратить около 800 административных правонарушений. И уже даже уголовные дела им удаётся раскрывать.

Дмитрий Анатольевич, уважаемый Президент Российской Федерации!

Очень хотел бы Вас поблагодарить за закон о регулировании госконтроля при проверке предпринимателей, потому что действительно проверок стало меньше. Нам просто стало спокойнее работать, мы больше успеваем. Но, к сожалению, барьеры всё равно существуют. Мы строим много социальных объектов и строим не только в Кузбассе, но и за пределами Кузбасса, и сталкиваемся с долгим согласованием различной строительной документации. В Кузбассе при поддержке губернатора Кемеровской области Амана Гумировича Тулеева нам удаётся сроки согласования сокращать. Но, к сожалению, это происходит не во всех регионах, и зачастую на согласование уходят годы. И в связи с этим мне бы хотелось обратиться к Вам с просьбой рассмотреть возможность, сделать поручение разобраться в этом вопросе, чтобы решение было принято, которое бы учитывало и, конечно, все необходимые технические согласования, и все строгости, но в том числе и мнение, и интересы инвесторов. Потому что если стройка затягивается, конечно же, это для любого инвестора менее интересно.

Уважаемый Президент Российской Федерации, Дмитрий Анатольевич, от всей души хочу Вас поблагодарить за одно просто критически важное решение, которое Вы приняли. Кузбасс – это угольный регион, и основа нашей компании – это угольные предприятия. И был момент, когда мы практически останавливались, потому что уголь невозможно было вывезти, его ведь нужно не только добыть. И Ваше поручение разобраться с вывозом угля из Кузбасса просто всё изменило, причём очень оперативно. От всех шахтёров Кузбасса большое Вам спасибо, вагоны идут.

Д.Медведев: Спасибо, Павел. У Вас такой спич длинный по всем вопросам.

По поводу вывоза угля. Хорошо, что там ситуация изменилась. Но, к сожалению (я вчера встречался с коллегами, мы обсуждали транспортные проблемы), у вас наладили ситуацию после оперативного вмешательства, и я вмешивался, и Председатель Правительства вмешивался, но в других местах есть проблемы, которые касаются вывоза сельхозпродукции, зерна и так далее. Это означает, что, к сожалению, наш транспортный комплекс и служба диспетчеризации, вагонов не согласуются с потребностями экономики так, как надо. Мы провели реформы в этой сфере, я вчера об этом говорил, хотел бы просто точку поставить в этом вопросе, но, к сожалению, эти реформы пока приводят к обратному результату, и мы должны набраться мужества и признать, что сейчас эта система работает плохо, пусть на меня не обижаются владельцы этих компаний и руководство РЖД. Они должны навести там порядок, чтобы губернатору, будь то Аман Гумирович Тулеев или кто‑то другой, не приходилось звонить мне или в Правительство и говорить: помогите решить проблему с вагонами. Это бардак, такого не должно быть, когда проблема вагонов решается Президентом страны. И поэтому ещё раз повторяю: или там наши коллеги наладят работу этой системы, или нам придётся уже принимать другие решения.

Теперь в отношении ситуации в социальной сфере. Вы Кузбасс упомянули, мне действительно отрадно слышать было о том, что целый ряд проектов, которые я когда‑то запускал, сейчас активно уже работают, и Лесная Поляна та же самая. Я там был, и мне тогда этот проект очень понравился, потому что это был один из примеров малоэтажной застройки в крупных объёмах. И сейчас там, я понимаю, уже люди живут.

А.Тулеев: 4 тысячи уже живут.

Д.Медведев: Ну вот видите, как здорово. Так что хорошо, что мы с Вами, Аман Гумирович, это когда‑то всё запустили. Да, но сделать ещё предстоит очень многое, потому что жилищные проекты, в общем, развиваются одновременно с развитием жизни в нашем государстве. Для того чтобы эти проекты были рентабельными, для того чтобы они были удачными, необходимо, чтобы по ним быстро принимались решения. Вы сколько сейчас, Аман Гумирович, строите, около миллиона метров?

А.Тулеев: Миллион 100 тысяч.

Д.Медведев: Миллион 100 тысяч, там 2 тысячи семей каждый год. Ну вот, то есть это уже большие цифры на самом деле. А если говорить о будущем, то эти цифры, конечно, будут расти. Напомню, мы перед собой ставили задачу, которую, кстати, никто не отменял и которая остаётся задачей для партии «Единая Россия»: нам нужно выйти по стране в среднем на 1 квадратный метр жилья, вводимого в год, на одного жителя нашей страны, то есть, прикиньте, это 140–150 миллионов квадратных метров, это очень большие цифры. Поэтому нам нужно создать такую систему принятия решений, при которой не будет пробуксовки на уровне административных структур. Мне отрадно слышать, что, вы считаете, административная система стала работать лучше, но нам не надо обольщаться и не надо в этом смысле задирать нос, потому что, надо откровенно сказать, бюрократическая система в нашем государстве остаётся одной из самых отсталых и самых тяжёлых в мире, и это резко снижает наш инвестиционный потенциал. И Вы как представитель предпринимательского сообщества это, естественно, отлично понимаете.

Поэтому дело не только в хороших законах об уменьшении количества административных барьеров, они действительно есть и они действуют, но и в том, чтобы эти законы на практике не извращались и не оборачивались новыми административными барьерами. Но мы же понимаем, зачем административные барьеры вводятся, – для того чтобы: а) продемонстрировать свою значимость; б) получить взятку. Вот две причины. О каждом таком случае необходимо сообщать в необходимые структуры – в правоохранительные органы. Только в этом случае можно выдавить это явление из нашей жизни.

Но при этом ещё не менее важно, чтобы административные структуры соблюдали сроки, установленные в законе. Ведь сейчас, насколько я помню, может быть, не на 100 процентов помню, вы меня поправите, эти сроки достаточно короткие. По всей проектной документации, по экспертизе, по‑моему, всего 60 дней для строительства не жилищного, скажем, а общегражданского строительства, по жилью там несколько дольше, но это всё равно короткие сроки. На практике они очень часто не соблюдаются, а если ещё присовокупить сюда проблемы, связанные с выделением земли, то всё это превращается в очень длинный хвост, и вот им‑то как раз и нужно заниматься. В ряде случаев у нас ещё более короткие сроки: лицензия на строительные работы, по‑моему, в десятидневный срок должна выдаваться.

Да, очень часто, кстати, на самом деле правильно, после завершения строительства ввод объекта в эксплуатацию занимает годы, и под разным соусом этот объект не вводится, иногда потому, что там недоделки есть, но очень часто для того, чтобы просто деньги можно было заработать на этом. Поэтому на всю эту цепочку нужно обратить самое пристальное внимание.

Я считаю, что это должно делать не только государство, правоохранительные структуры, административные органы, но и вы как бизнес, и занимать здесь неравнодушную позицию. Я понимаю, что это иногда чревато, что называется, начнёшь выпендриваться – начнут кровь пить. Но если этого не делать, тем более представителям правящей партии, мы так и будем развиваться в системе неэффективного административного управления, а это очень плохо для нашей страны.

И последнее, на что я хотел откликнуться, по поводу патрулирования, о котором Вы сказали. Недавно я встречался с руководством системы МВД, и они тоже затронули эту тему. Мне кажется, нам пора подумать о том, чтобы вернуть в нашу повседневную жизнь лучшие образцы помощи и поддержки полиции со стороны населения. Имею в виду тот опыт, который был у нас и в советский период, но, естественно, модифицированный, применительно к современной жизни. Для этого нужно подумать над созданием новой нормативной основы, включая (я думаю, что это тоже возможно) частичное приравнивание людей, которые в такого рода патрули входят, осуществляют дежурство, в эти дружины включаются, к сотрудникам полиции, во всяком случае, в части защиты их телесной неприкосновенности, защиты их жизни и здоровья. Мы активно развиваем добровольчество. Сейчас я со студентами говорил про волонтёрское движение, про добровольческие структуры – это мировой опыт. Вот Сергей Кужугетович [Шойгу] сидит, мы ввели в нашу практику необходимый институт – добровольные пожарные структуры.

С.Шойгу: 140 тысяч.

Д.Медведев: Уже 140 тысяч. И так во всём мире, потому что с проблемами во всём мире принято бороться сообща. И это дело не только профессионалов, их всё равно не хватит на всех, это дело активного гражданского населения. Но если мы боремся с пожарами при помощи добровольных пожарных структур, объединений, то точно так же речь может пойти о борьбе с преступностью. И хорошо, что такой опыт у вас уже есть, надо его развивать.

Пожалуйста.

В.Затеев: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Меня зовут Затеев Виктор. Я из Республики Алтай, город Горно-Алтайск, руковожу общественной организацией «Молодой Алтай» и являюсь директором профессионального училища №84.

Вы очень много, подробно и часто, что очень радует, говорите о подготовке рабочих, о подготовке квалифицированных рабочих, которые сегодня нужны, очень важны для экономики. И очень важный аспект сегодня мне хотелось бы с Вами обговорить – это вопрос о социализации детей-сирот. Все мы знаем, что эта проблема очень важная, детей-сирот, к сожалению, меньше не становится, очень многие из них – социальные сироты. И пока данный ребёнок находится в школе, в интернате, всё нормально, там всё выстроено, есть там защита и так далее. А вот когда ребёнку исполняется 18 лет, он выходит из стен этих учреждений, возникает вопрос: а что дальше? И поэтому, как правило, эта категория детей, молодёжи, идёт либо в начальное, либо в среднее образование, часть идёт в вузы, и подчас очень бы хотелось, чтобы эти дети были более подготовленные к будущей жизни. Вот моё учреждение выиграло возможность на уровне региона, а регион вошёл в федеральную целевую программу по социализации детей-сирот, и эту площадку мы сейчас у себя развиваем.

В чём суть? Первое – это подготовить ребёнка-сироту к поступлению в учебное заведение, чтобы он понимал, что ему нужно, где у него больше таланта, где ему лучше будет учиться. Второе – это социализация в коллективе: когда все – дети-сироты – это один коллектив, но когда он приходит в иную среду – это немножко иные дети, иные взаимоотношения, нужно, чтобы он был к ней уже готов. И третье – это дальнейшее трудоустройство сирот, чтобы оно было максимально возможным, чтобы этот процент был намного больше.

Самое важное то, что для этого не нужно много денег. То есть это недорогие, абсолютно не затратные программы. Но очень важно, чтобы этих программ было как можно больше и в других регионах. Я с этими коллегами общаюсь, то есть где‑то есть, где‑то нет. Хотелось бы, чтобы в большем количестве эти федеральные программы были по социализации детей-сирот.

И как пример нашей работы: у меня есть воспитанник, его зовут Виталий Сурбашев. Однажды он, Дмитрий Анатольевич, увидел, как Вы и Владимир Владимирович находились на велопрогулке. И его это натолкнуло на такое размышление: он создал свой бизнес-проект. А мэр города Горно-Алтайска здесь нас поддержал.

Д.Медведев: Молодец на самом деле. Нас с Владимиром Владимировичем это ни на что не натолкнуло. Мы никакого совместного бизнеса не создали, а он создал. Молодец.

В.Затеев: А его натолкнуло, да. Его поддержали, он защитил этот проект и теперь занимается велотурами, велотуризмом.

Д.Медведев: Это у вас в Горном Алтае, да?

В.Затеев: Да. И он настоятельно меня просил, чтобы я Вас пригласил на экскурсию в город Горно-Алтайск на велоэкскурсию по городу Горно-Алтайску.

Д.Медведев: Спасибо. Привет ему передавайте.

В.Затеев: Обязательно.

Д.Медведев: Скажите, что я постараюсь это предложение реализовать. Я на велосипеде стал кататься больше, может быть, просто именно потому, что это хороший вид спорта и возможность зарядиться с утра кислородом. Я по утрам стал кататься на велосипеде. Так что буду стараться поддерживать необходимую форму, чтобы потом принять участие в вашем велотуре.

Виктор Геннадиевич, по поводу сирот. Я считаю, что, конечно, это опять же задача, которой должна заниматься вся страна. И это не лозунг, именно так и должно быть. Это первое.

Второе. «Единая Россия» как ведущая политическая сила, конечно, должна обращать внимание на тех, кто находится в сложной жизненной ситуации, будь то пенсионеры, у которых низкие доходы, инвалиды, люди, у которых ограничена трудоспособность и физическая форма, может быть, не идеальная, и, наконец, сироты, которые вынуждены получать образование, жить и учиться в детских домах. У вас, кстати, сколько всего детских домов и сирот на территории Горного Алтая?

В.Затеев: Общее количество сирот в Республике Алтай – 1800.

Д.Медведев: Ну вот, конечно, желательно развивать современные формы их обучения, потому что это необязательно должны быть детские дома, вот такие, стандартного, государственного типа. Очень часто появляются сейчас и другие формы, более прогрессивные, приближённые к семьям, это точно лучше. Но есть, конечно, ситуация, когда наши граждане просто и не могут устроиться в такие семьи. И в этом плане очень важно, чтобы они в будущем понимали, что с ними будет происходить.

И вот здесь ситуация в стране очень пёстрая. В каких‑то республиках, краях и областях этой теме уделяют необходимое внимание. Там у тех сирот, которые заканчивают учёбу в школе, нет очереди на получение, допустим, жилья, которое им положено по закону, и за ними как бы осуществляется такой пригляд, или присмотр, и в период получения ими образования среднего специального уже или же, допустим, высшего. В каких‑то территориях ситуация гораздо хуже, и очередь из детей-сирот на получение жилья годами не рассасывается, и это очень плохо, потому что это право у детей-сирот предусмотрено действующими законами, и оно должно быть в полной мере обеспечено.

Теперь как решать эту задачу. Вы сказали о федеральных программах. Не исключаю, что в ряде случаев можно использовать и федеральные ресурсы, но вообще‑то по‑хорошему это региональная задача. Нельзя все задачи решать из федерального центра, понимаете, так можно дойти до абсурда – значит, федеральный центр должен заниматься всем. Это вообще‑то задача региональная и муниципальная. Конечно, денег в регионах и особенно в муниципалитетах не хватает, но надо всё‑таки стараться их изыскивать, может быть, использовать и программы софинансирования, может быть, кстати, в ряде случаев и бизнес привлекать. Потому что, когда вводится, допустим, новый жилищный объект, вполне можно планировать несколько квартир для детей-сирот, ничего не случится в этом случае ни для регионального бюджета, ни даже для интересов того или иного бизнеса.

Поэтому можно решить эту проблему, только навалившись всем миром, она решаема в случае неравнодушного отношения нас с вами и внимательного отношения, конечно, тех, кто принимает решения по судьбе детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Считаю, что эту задачу вполне можно решить в масштабах страны, потому что в других странах она в значительной мере решена, и у них даже таких детских домов, как у нас, вы знаете, нет. Более того, они всячески стараются усыновлять детей из нашей страны, что, кстати, создаёт, с другой стороны, и определённые проблемы, потому что зачастую мы сталкиваемся с очень грубым и даже преступным отношением к детям, которые усыновлены из России, но это отдельная тема.

В.Затеев: У меня ещё один вопрос к Вам, вернее, предложение опять же о системе профподготовки ребят. Очень важно, чтобы будущие кадры были здоровыми, конечно, молодыми, энергичными, их здоровье – это большое значение. Сегодня около 30 процентов ребят, которые учатся в этой системе, имеют те или иные какие‑то уже заболевания, часть из них связана с их питанием. Многие годы, особенно в системе бывших ПТУ, всех ребят без исключения кормили хотя бы раз в день, а раньше было, что и три раза в день кормили. Сегодня, к сожалению, не все регионы, не все учебные заведения могут себе вот это позволить. Но на сегодняшний день, что касается Республики Алтай, у нас 70 процентов населения живёт в селе, причём у нас рост населения достаточно хороший, у нас в семьях есть два, три, четыре и даже восемь детей есть. Вот представьте – отправить этого ребёнка. Естественно, семья из сельской местности не может полностью обеспечить всем необходимым этого ребёнка, это понятно. И вот училище, где этот ребёнок учится, подчас это единственное место, где он может получить нормальное, полноценное питание.

Вот у меня сегодня в училище максимальная стоимость нормального, хорошего обеда из трёх блюд – максимум это 50 рублей. Почему – я объясню. Потому что мы с другими училищами заключили договор: мы им шьём, делаем услуги и так далее, те выращивают овощи, мы у них потом это покупаем, они покупают наши услуги, и тем самым у меня удешевление питания получается в разы. Поэтому эту проблему мы опять же можем решать сами, но когда мы начинаем её решать, о том, чтобы кормить всех, мне говорят: а покажи документ на уровне региона или Российской Федерации, в котором написано, что кормить можно всех. То есть я беру на сегодня, допустим, и направляю эти денежные средства, скажем, на питание. Мне говорят: нужен нормативный документ.

Поэтому здесь, Дмитрий Анатольевич, у меня огромная просьба, я думаю, от лица моих многих коллег: нужен нормативный документ на уровне Российской Федерации, который бы регламентировал этот порядок питания детей именно в начальном, среднем и, возможно, в высшем уровне образования. Это очень важно сегодня нам. Мы в том числе готовы и сами выступать, скажем так, соучастниками этой организации. Здесь не нужно каких‑то великих денег, абсолютно.

Д.Медведев: Я с этим согласен.

Насчёт высшего образования – всё‑таки это отдельная тема, потому как всё‑таки это уже взрослые обычно люди, совершеннолетние, дееспособные. Но они сами должны об этом всё‑таки думать.

Но если речь идёт о несовершеннолетних, о тех, кто получает образование в школе, то есть в рамках общего образования, или получает начальное и среднее специальное образование, то это ещё дети. И мы должны думать о том, в какой физической форме они встретят своё совершеннолетие, как они будут чувствовать себя в нормальной взрослой жизни.

Это не в последнюю очередь связано с проблемами питания. Действительно, в советский период (это, кстати, я считаю, было очевидное достижение) обеспечивалось питание и в средней школе, в общеобразовательных учебных заведениях, и в ПТУ, и в техникумах. Но о качестве образования умолчим, какое было, как и качество питания. Поэтому не надо идеализировать то, что было. Я уверен: сейчас у вас уровень образования в вашем учебном заведении выше, чем он был когда‑то в советский период, несомненно.

Если действительно существует какая‑то нормативная преграда для того, чтобы можно было направлять деньги на кормление учеников, я считаю, что эта преграда должна быть снята. Я дам поручение проверить, в чём здесь трудности, по линии Министерства образования. И в случае, если такие трудности есть, отменить эти преграды или принять нормативный акт, который регламентирует порядок осуществления горячего питания, а речь идёт скорее всего именно о горячем питании учеников профессиональных учебных заведений среднего и начального звена.

И второе, что я хотел бы сказать: у нас есть неплохой опыт. Вы сказали о том, что вы обмениваетесь с другими коллегами, вы им услуги оказываете, они вам овощи-фрукты присылают. Ну это здорово, ничего плохого в этом нет. Но есть и такие более профессиональные программы. Мы в рамках нацпроекта «Образование» реализовали проект по горячему питанию для школ. Он, конечно, не везде работает, опять же ситуация довольно пёстрая: в каких‑то территориях он работает, в каких‑то не очень. Но самое главное, что мне кажется важным в этой ситуации, мы смогли дать представление о том, каким должно быть питание для школьников, для школьников в широком смысле этого слова. Оно должно быть разнообразным, оно должно включать в себя витамины, оно должно быть просто элементарно вкусным, потому иначе просто дети это есть не будут, это тоже известно, кроме определённых ситуаций. И эта система работает.

Я вот смотрел, в целом ряде регионов очень хорошие сделали технологические приспособления. Вы же, наверное, сами готовите у себя? Это тоже возможный вариант, хотя все наши эти плитки там, они старые, и кастрюли тоже старые бывают, нужно это менять, это всё денег больших стоит. А очень прогрессивной, на мой взгляд, является система, когда полуфабрикаты, причём хорошего уровня, в школе только разогреваются, а всё это делается на фабриках, но качество очень хорошее, и плюс соки поставляются, фрукты. Тоже, я считаю, очень такая серьёзная тема, которой можно было бы в будущем «Единой России», может быть, заняться в качестве одного из проектов дальнейшим продвижением этой системы питания школьников и учащихся профессиональных учебных заведений. Я думаю, все родители нам спасибо скажут, если мы сможем это решить, не только в столицах, но и в сельской местности и в небольших городах.

Пожалуйста, кто хочет продолжить? Прошу Вас.

П.Пимашков: Пимашков Пётр Иванович, глава города Красноярска.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Город Красноярск – один из молодёжных городов Сибири, средний возраст красноярца – 36 лет, город активно развивается, растёт численно, и по строительству жилья мы уже приближаемся к той задаче, которую Вы поставили, – один квадратный метр на жителя города.

Д.Медведев: Это хорошо.

П.Пимашков: Среди всех проблем, которая есть сегодня в городе, одна из самых актуальных – это получение жилья для молодой семьи. Мы активно участвуем в реализации федеральной программы «Жилище», краевой программы, кроме этого, у нас есть несколько наших муниципальных программ, одна из них – «Молодой красноярской семье – доступное жильё». Суть её заключается в том, что 40 процентов средств мы выделяем из бюджета города, 60 процентов платят участники этой программы, и она действительно пользуется большим спросом. Кроме этого, у нас есть программа, она так и называется «50 на 50». 50 процентов мы доплачиваем, средства выделяем из бюджета, и 50 процентов – участник программы. Эта программа направлена на оказание помощи молодым учителям, врачам, работникам культуры.

Если сегодня говорить об опыте Красноярска по решению жилищной программы, сегодня уже за последние годы очень большой опыт накоплен в целом по России, так что я считаю, что пришло то время, когда надо объединить лучшее и самое эффективное, что есть в решении этой важнейшей проблемы, и распространить на всю Россию.

Д.Медведев: Пётр Иванович, у вас какая ставка ипотечная сейчас в Красноярске?

П.Пимашков: 11 процентов.

Д.Медведев: 11 процентов. Вот по такой ставке кто может жильё взять?

П.Пимашков: Это очень сложно, если не помогут родители, то практически сегодня сложно попасть в эту программу.

Д.Медведев: Да, так вот Вы как решаете тогда применительно к молодёжи? Потому что 11 процентов – это реально очень высокая ставка, она была и больше, особенно в период экономического кризиса, но и 11 процентов – это много. Вы сами что делаете, дотируете эту ставку? Или в чём опыт?

П.Пимашков: Да, мы за счёт бюджета дотируем практически полностью эту ставку, и участник программы доплачивает только ту часть, которая остаётся при получении ипотечного кредита.

Д.Медведев: То есть вы полностью покрываете всю кредитную ставку или же вы ещё и первоначальный взнос каким‑то образом субсидируете?

П.Пимашков: И первоначальный взнос. Мы 50 процентов стоимости квартиры сразу платим за бюджетника – участника программы: это молодой учитель, врач, работник культуры. А остальные 50 процентов он платит в течение пяти лет равными частями.

Считаю, что сегодня очень важно для решения этой проблемы подключать и частные компании, тем более что уже примеры есть, сегодня они прозвучали. Есть примеры, когда компания «Российские железные дороги» для своих сотрудников выделяет ипотечные кредиты и оказывает содействие. Я думаю, что в этой ситуации и другие компании, частные компании, могли бы вместе с государством принимать участие в решении этой задачи.

Думаю, что и федеральные программы должны быть более гибкими, потому что те условия, которые сегодня созданы, в квадратных метрах, в рублях, возрастной ценз, они не всегда позволяют нам эффективно работать вот в этом направлении. Думаю, что в целом на сегодняшний день есть все возможности для того, чтобы эту проблему решать более эффективно, вовлекать всё большее количество молодых семей в решение этой проблемы. И я думаю, что результат будет только положительный, как экономический, так и демографический.

Д.Медведев: Спасибо.

Пётр Иванович, коллеги, жилищную проблему полностью решить невозможно, мы должны отдавать себе в этом отчёт. Почему? У человека меняются потребности, в 20 лет – достаточно однокомнатной квартиры, в 40 лет, когда у тебя дети, а может быть, и внуки, однокомнатной уже недостаточно. Да, мы помним, все мы выросли в малогабаритных квартирах, а то и в коммуналках, в которых жили по два, по три поколения людей. Это невозможно. Поэтому мы должны создать такую систему решения жилищной проблемы, которая будет гибкой. Это первое.

Второе. Жилищная проблема будет и в ближайшие годы главной проблемой нашей страны. Что бы там ни говорили: да, зарплаты – важно, но люди готовы получать и относительно небольшие деньги; да, медицина – тоже, безусловно, важно, потому что здоровье, оно и есть здоровье, но жильё – проблема номер один. Посмотрите по любым социологическим опросам, что для тебя самая главная проблема, большинство жителей нашей страны ответит, жильё, и в 20 лет, и в 70. Нужен гибкий механизм.

И я Вас поддерживаю в том, что те инструменты, которые предлагает, скажем, Российская Федерация, то есть федеральный бюджет, они должны быть тоже более гибкими, но и региональные инструменты должны быть более гибкими. И вы тоже должны понимать, и регионы, и муниципалитеты, что одной Федерации эту задачу не решить, нужно распространять тот опыт, который хорошо себя зарекомендовал. Вот Аман Гумирович рассказывает о своём опыте, у вас есть свой опыт – его нужно тиражировать в масштабах страны, причём желательно расселяться по всей территории, то есть строить больше малоэтажного жилья – это наш стратегический курс.

Третье. Жилищную проблему в нашей стране можно решить только в случае, если у нас будет в целом нормальная макроэкономическая ситуация. Знаете, конечно, с 11 процентов сбивать кредитную ставку до пяти, а то и до нуля в отношении бюджетников – это какое государство выдержит? Этим же никто не занимается, кроме нас (давайте по‑честному обратим внимание на эту проблему), никто так не субсидирует кредитную ставку, как мы. В этом смысле мы передовики. И, наверное, это всё хорошо, но проблема в том, что мы субсидируем ставку с уровня в 11 процентов. Почему? Потому что у нас инфляция такая. Если у нас инфляция 8–8,5 процентов, то, естественно, сразу же кредитная ставка вырастает до 11, а как кризис начинается, и до 15, и до 17. Задача придерживаться макроэкономических параметров остаётся одной из самых важных, сделаем инфляцию такую, например, как в странах Евросоюза или хотя бы приближённую к ним, или в Китае, чтобы она была у нас процентов пять, кредитная ставка будет другой. И по‑хорошему наши люди должны понимать, они эту кредитную ставку должны платить, если речь идёт о тех, кто деньги зарабатывает, а не ждать «милости от природы» или от государства, которое полностью просубсидирует её.

Бюджетники – отдельная тема, у них пока зарплаты невысокие, действительно, здесь можно использовать различные инструменты. Поэтому ещё раз подчёркиваю: тиражирование хорошего опыта, гибкость инструментов и нормальная макроэкономическая политика. И тогда мы сможем если не решить жилищную проблему для всех, то, во всяком случае, найти работающие инструменты, которые будут применяться в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Я очень рассчитываю на то, что «Единая Россия» как ведущая политическая сила также будет уделять этому своё внимание, потому что – закончу на том, с чего начал, – большинство наших граждан считает жилищную проблему самой главной.

П.Пимашков: Дмитрий Анатольевич, я приношу извинения. Я перед тем, как отъехать из Красноярска, встречался со студентами и преподавателями Сибирского федерального университета. Они просили передать Вам слова благодарности за поддержку (за пять лет университет сегодня действительно стал достойным высшим учебным заведением в нашей стране) и приглашают Вас как председателя попечительского совета приехать в Красноярск и посмотреть, что сделано.

Д.Медведев: Спасибо большое, Пётр Иванович. Я рад, что красноярский федеральный университет состоялся. Это же действительно отчасти моё детище, потому что я тогда стоял у истоков создания красноярского федерального университета и Южного федерального университета. И не буду скрывать, у меня были сомнения, потому что я сам выпускник классического, древнего университета, ну для нашей страны, Санкт-Петербургского. И, знаете, одно дело, когда школа – это 100, 200, 250 лет, а другое дело, когда университет создаётся с колёс. Потому что университет – это же не только стены и оборудование и не только деньги, но это ещё и профессорско-преподавательский состав и традиции. И хорошо, что всё получилось и в результате вот этих решений возник новый мощный образовательный центр. Я желаю успехов всем студентам и постараюсь заехать.

Пожалуйста, прошу.

А.Князев: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич! Меня зовут Алексей Князев, химик, заведую достаточно большой лабораторией в Томском государственном университете.

В прошлом году мы с Вами встречались: Вы вручали премию – высшую награду для молодых учёных – мне и Екатерине Шацкой (мы снова сидим рядом). Спасибо за эту ситуацию.

Д.Медведев: А что Вы с премией сделали? Расскажите. Прежде чем мне вопросы задавать, поделитесь.

Е.Шишацкая: Мы её уже истратили.

А.Князев: Где‑то за два месяца мне удалось её истратить.

Д.Медведев: Ну, значит, это не так мало, раз два месяца тратили. А на что тратили, если не секрет, Алексей?

А.Князев: В основном вложил в то, чем занимаюсь: это инновации, наука, это поддержка наших разработок.

Д.Медведев: Какой молодец.

А.Князев: Ещё кое‑что ещё: купил себе гараж, но это небольшая сумма, и это не инновация. А всё остальное…

Д.Медведев: Гараж – тоже инновация, но личная.

А.Князев: Личная инновация, да.

Д.Медведев: Екатерина, а Ваша лежит? А почему лежит? Скажите, просто интересно.

Е.Шишацкая: На самом деле для меня это, наверное, немного больше чем деньги. И моя профессиональная деятельность сейчас, и моё положение, в том числе в Сибирском федеральном университете, и работа по федеральным программам позволяют мне не тратить эту сумму.

Д.Медведев: Отрадно.

Е.Шишацкая: Я сейчас работаю по двум программам Минобрнауки по постановлениям Правительства Российской Федерации №220 и №218. У меня хороший доход. Спасибо.

Д.Медведев: Ну отлично.

Е.Шишацкая: Премия лежит. Я думаю, это очень серьёзная сумма на самом деле. Она лежит под хороший процент, который покрывает инфляцию. У меня и у Алексея Бобровского это так.

Д.Медведев: Ну и отлично.

Просто мне на самом деле интересно, куда премии деваются.

Е.Шишацкая: У меня рука не поднимается истратить, честно.

Д.Медведев: Ну и хорошо. Хорошо, что не тратите, значит, жизнь более-менее…

Ну, пожалуйста, Алексей.

А.Князев: Мне очень надо было потратить на инновации. Поэтому не удержался.

Д.Медведев: Тоже вызывает уважение.

А.Князев: Чем сейчас занимаемся? В общем‑то, премия была вручена за то, что мы создали первое в России производство очень ценного химического вещества – глиоксаля.

Д.Медведев: Как оно называется?

А.Князев: Глиоксаль. Тем самым Россия стала девятой страной, которая обладает этой технологией. Сейчас на основе этого вещества мы что‑то уже запустили и запускаем ещё новое производство. У него более 2,5 тысячи применений для самых разных отраслей промышленности. Встраиваемся, в общем‑то, в химический комплекс нашей страны.

На разработку технологии у нас ушло порядка четырёх–шести лет, смотря как считать. И я считаю, что это достаточно длительный период, несмотря на то что, в общем‑то, все научные заделы были выполнены. Дело в том, что у нас недостаточно инфраструктуры для проведения таких инновационных проектов.

Приведу пример. В 2009 году в Европе изобрели новый углеродный материал – карбон. Где‑то через полгода после его изобретения было уже всё внедрено, и мы уже видели, что ездят машины с карбоновыми кузовами, есть элементы оргтехники с такими материалами. У нас же, чтобы разработки дошли до промышленного применения, требуется достаточно большой период.

На мой взгляд, недостающим звеном в инновационной инфраструктуре, разделяющим науку и промышленность, являются технологические парки, или назовём их инжиниринговые центры, то есть то место, где учёный может проверить свою идею, где он может наработать первые образцы, первые килограммы своей инновационной продукции и может достойно представить свою продукцию или свою технологию для промышленности, для бизнеса. На мой взгляд, следует об этом вопросе подумать. Может быть, та новая структура, которая создана Вами, Общественный комитет, я знаю, что Вы много уделяете внимания этой структуре, по‑моему, вчера Вы обсуждали как раз транспортную проблему, может быть, и эта проблема тоже войдёт в круг интересов Общественного комитета. А мы можем поделиться своим опытом, поскольку уже не одно производство запустили, и у нас есть кое‑какие наработки в части концепции таких инжиниринговых центров. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо, Алексей.

Во‑первых, я, конечно, полностью поддерживаю идею, чтобы тема создания вот таких инновационных инжиниринговых центров, центров коммерциализации изобретений, была в центре внимания в том числе и Общественного комитета, который был создан, и в целом того, что я предложил назвать большим, расширенным или – сейчас ещё один термин появился – открытым правительством. Потому что это на самом деле, собственно, то, чем мы должны заниматься в ближайшие годы, это абсолютно актуальная тема. Это уже такое общее место, сетовать на то, что мы изобретать горазды, а внедрять изобретения не умеем или же отдаём это всё заграницу. И это на самом деле, к сожалению, именно так, но это не значит, что эту ситуацию невозможно переломить, нужно просто создавать такие модели, которые будут работать.

Вы создали свой препарат и сейчас занимаетесь его практическим, как я понимаю, распространением, приложением к тем или иным бизнес-проектам, правильно?

А.Князев: Да, мы создаём новое субпроизводство.

Д.Медведев: Новые субпроизводства на основе этого препарата.

А на самом деле по‑хорошему эта система должна выглядеть так: уже на стадии подготовки соответствующих идей существуют структуры, они иногда на Западе «ангелами» называются, иногда называются просто венчурными структурами, которые готовы свои небольшие деньги вложить независимо от того, какой будет результат. Ну если ничего не получится, значит, финансирование пролетело, но не особо жалко, потому что много не потратили. Вот с этим у нас пока проблема, потому что это проблема не только того, что у нас мало денег (у нас уже не так мало в стране денег, и бюджет немаленький, и бизнес не такой бедный, как, например, был 15 лет назад) – это ещё и проблема ментальности. Я об этом говорил и ещё раз повторю: зачастую наши бизнесмены, раньше, во всяком случае, они лучше потратят эти деньги где‑нибудь на отдыхе, нежели вложат 20, 30, 50 тысяч долларов в какое‑нибудь рисковое предприятие. А на Западе другая парадигма бизнес-мышления: вот я кину немножко денег, если получится – здорово, не получится – ну что делать.

Дальше, после того как что‑то получилось, уже должны подключаться новые структуры, которые готовы выделить более существенные деньги для тиражирования разработки или для того, чтобы на её основе создать новый продукт, и это уже более серьёзные затраты, которые, например, требуют кредитования. Дальше, исследования продолжаются, и если что‑то из этого получается, это уже более крупный бизнес-проект, под который тоже должны быть найдены деньги. Одновременно должна идти параллельная или даже с неким опережающим таким лагом система патентования, которая у нас тоже, к сожалению, находится не на высоте, потому что мы традиционно не патентовали свои разработки.

Причём опять же дело даже не в деньгах, а именно в бюрократичности самой системы. А на самом деле огромное количество, казалось бы, таких полубессмысленных на первый взгляд или не вполне актуальных в бизнес-отношении наших разработок утекло за границу, потому что они были запатентованы там, и то, что не применялось 10–20 лет, оказалось применимым на сегодняшнем уровне, в сегодняшних условиях. И теперь патентообладателями являются иностранные компании, иностранные физические лица. Как это всё соединить – это отдельное искусство, которому нам нужно учиться.

Кроме того, на мой взгляд, конечно, очень важны примеры совместного использования и решения этих задач в масштабах регионов, в масштабах округов и просто в масштабах отдельных технопарков. Что я имею в виду? Сейчас достаточно модной стала идея, которая реализуется в Сколково. Но я хотел бы всем сказать, и Вам, и Вашим коллегам: мы Сколково создаём не ради того, чтобы создать там рай в отдельном месте, инновационный рай в Подмосковье, где будет всё, включая финансовые льготы, где будут классные специалисты, красивые дома, хорошо оснащённые лаборатории, а везде в других местах будет разруха и учёные будут голодать, а бизнес будет заниматься совсем другими вещами, будет заниматься сырьём, торговлей, но никак не будет связан с инвестициями в науку. Мы как раз Сколково создаём для того, чтобы распространить его по всей стране. Это могут быть и филиалы этого инновационного центра в Сколково, это могут быть какие‑то другие единицы, но это просто полигон для того, чтобы отработать модель. И вот это, может быть, тоже должно быть предметом рассмотрения в Общественном комитете. Я Вас приглашаю принять в этом всем участие. Надеюсь, что Вы внесёте свой вклад.

А.Князев: Спасибо.

Е.Шишацкая: Спасибо.

Д.Медведев: Пожалуйста, коллеги.

А.Карелин: Александр Карелин, Государственная Дума.

Д.Медведев: Привет, Саша.

А.Карелин: Добрый день.

У меня вопрос на самом деле применительно к нашим организационным возможностям как партии. 171-й закон обновили, ввели очевидные ограничения и на торговлю возле школ, я сейчас говорю о спиртсодержащей продукции, и то, что несовершеннолетним продавать нельзя. Уже череда встреч проходит очень активно, и везде, особенно от педагогов, от учителей, от директоров школ, слышу очевидный упрёк: не работают нормы.

Д.Медведев: Не работают?

А.Карелин: Да, не работают, не исполняются, не везде, где‑то формально, особенно то, что касается дистанции по удалению, где‑то, понятно, нечистоплотные торговцы.

И ещё один упрёк в связи с тем, что мы пиво перенесли на 1 января 2013 года. Они говорят: может, сразу ограничить и торговлю пивом? Мне представляется, что мы можем применить наши организационные возможности, как партия парламентского большинства, представленная во всех парламентах, на всех уровнях, и больше, может быть, контактировать с педагогической общественностью, чтобы эти нормы более деятельно заработали.

И вторая история, о которой я хотел бы сказать. На мой взгляд, здесь очевидное противоядие против этой беды – это детские тренеры и учителя физкультуры. Всё‑таки возможности в законе предусмотреть и перспективу мотива для детского тренера и для учителя физкультуры, в том числе и заниматься узкой специализацией в свободное от основной работы время. То есть это часть закона о спорте или закон о детском спорте. Это, на мой взгляд, разумная и правильная альтернатива. В этой связи, на мой взгляд, мы сможем и как партия себя показать, и как уже сегмент парламентской деятельности.

Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо, Александр Александрович.

Показать точно сможем, если будем этим заниматься.

Сначала про тему борьбы с дурными привычками: с алкоголем, который является на самом деле реальной проблемой для нашей страны. Здесь не надо прятать голову в песок и всё время говорить: ну это наша русская привычка, с этим бессмысленно бороться – пили и будут пить. Пьют во всём мире. Вопрос в том, как пьют и каковы последствия. И здесь, к сожалению, у нас разительное отличие от всего мира, кроме отдельных государств, где тоже с этой проблемой боролись или борются. Что делать? Два направления, и Вы их обозначили.

Первое направление – это запреты самые разные. И за последнее время, если я не ошибаюсь, это совещание, которое расценили как очередную кампанию по борьбе с пьянством и алкоголизмом, а на самом деле это никакая не кампания, и нам ни в коем случае нельзя возвращаться к периоду 1985 года, который, кроме вреда, ничего не принёс. Это не кампания. Это линия государства и нашей партии на то, чтобы люди были более здоровыми.

Что нужно делать? Нужно использовать и запретительные механизмы. Какие? Административные, включая запрет торговли. При этом я, кстати, обращаюсь ко всем присутствующим здесь губернаторам и ко всем другим нашим губернаторам: мы специально обсуждали это в таком ключе, нет смысла всё это регулировать сверху. Каждая территория должна определиться, что конкретно запрещать, в какие часы торговать, где торговать и как торговать. Есть федеральные запреты, они, конечно, действуют. Всё остальное – региональные. Почему? Потому что в каждой местности есть специфика, это мы тоже знаем. Есть север, есть Сибирь, есть юг, ситуации разные, проблемы есть везде.

Второе – ответственность. Помимо банальной административной ответственности, вы знаете, мы ввели уголовную ответственность за неоднократную реализацию несовершеннолетним алкогольных напитков, потому что в советские времена всё‑таки запреты не только были, но они и исполнялись, и, в общем, большинство продавцов просто боялись продать бутылку несовершеннолетнему. Это невозможно было, потому что могли сразу по башке надавать, уволить. А советская торговля – это была сила, тот, кто там работал, тот деньги имел, поэтому боязнь была. В последние годы, особенно когда это стало приобретать бесконтрольный характер, у любого ларька любой клоп вот такого роста приходит, даёт свои 200 рублей, ему продают любую бутылку, любую пачку сигарет. Ну такого нет нигде в мире, за это руки отрубают, извините, жёстко говоря. Где это вообще можно себе представить?

Поэтому здесь, я считаю, очень важно, чтобы эта норма была работающей. Я обращаюсь, кстати, ко всей партии в данном случае, ко всем активистам партии. Слушайте: если вы видите это, надо просто звать милицию, другие контрольные структуры и привлекать к ответственности работников торговли, которые этим занимаются. Скажу жёсткую вещь: посадим человек 20 – охоту отобьём, будут бояться, будут бояться, так жизнь устроена.

И направление, которое Вы обозначили, которое ещё важнее, – это просто другая жизнь, спорт прежде всего. И профессиональный спорт, и просто обычная физкультура, тренеры, учителя, которые собирают детей и которые объясняют им, что на самом деле гораздо интереснее совместно заниматься спортом, решать какие‑то задачи, чем где‑то сидеть в подъезде и по стаканам разливать. Здесь тоже всё понятно, что делать.

Могу сказать, что мы всё‑таки и вашими трудами, и трудами большого количества людей за последние годы очень сильно продвинулись. Вот посмотрите, какое количество физкультурных объектов, спортивных объектов сдаётся в стране. Просто на самом деле очень приятно, когда приезжаешь в любую территорию, губернатор прежде всего говорит: вот здесь у нас будет дворец спорта, вот здесь мы хоккейную коробку поставили, здесь футбольное поле, здесь просто оборудовали что‑то. Это вошло в ткань ежедневной работы органов власти, а ещё недавно, скажем, лет 5–7 назад, они говорили: ребята, слушайте, у нас денег нет, вы подкиньте что‑нибудь из федерального бюджета, тогда мы что‑нибудь построим. А сейчас почему‑то все деньги нашли. Ведь все же строят спортивные объекты, все здесь присутствующие губернаторы, все их строят, притом что бюджеты выросли, конечно, но не радикально, не в 20 раз. Поэтому когда хочется на что‑то найти деньги – деньги находятся.

И ещё одна задача – поддержать тех, кто этим занимается, учителей физкультуры, тренеров, потому что зарплаты – известно какие были, сейчас мы эту ситуацию тоже стали менять. Нужно сделать так, чтобы было престижно работать не только с профессионалами высокого уровня, но и с мальчишками и девчонками. И чтобы это какие‑то доходы давало обычному учителю физкультуры, обычному тренеру. Вот это задача большая и тоже задача для партии «Единая Россия».

Так что давайте этим займёмся.

Реплика: У нас уже достаточно активно развиваются проекты «горячая линия» по тем точкам продажи, которые есть, «Молодая гвардия». Мы просто должны создать нетерпимую обстановку тем, кто сегодня занимается этой реализацией, привлекая правоохранительные органы, конечно. Я имею в виду в регионах. В регионах «горячая линия» создаётся. Мы уже обсуждали этот проект.

В регионах мы сейчас рекомендуем создание «горячей линии» как раз по этим проблемам осуществления контроля, где происходит торговля несовершеннолетним, где происходит торговля в ночное время, для того чтобы создать просто нетерпимую жизнь вот таким продавцам.

Д.Медведев: Давайте так договоримся: надо сделать такое поручение по партийной линии на эту тему, а я в свою очередь ещё и дам поручение официальное, чтобы соответствующие «горячие линии» были организованы во всех регионах нашей страны. И пусть губернаторы этим озаботятся.

Да, пожалуйста, Сергей Кужугетович.

С.Шойгу: Дмитрий Анатольевич, я, собственно, в продолжение этой темы. По‑моему, тут как раз огромное поле деятельности, то, с чего мы, собственно, начали: это волонтёры и добровольцы, которые могли бы создавать уже бригады, дружины по контролю за торговлей алкоголем, особенно вблизи учебных заведений.

Д.Медведев: Абсолютно.

С.Шойгу: Но это, я думаю, наши товарищи по партии и, естественно, губернаторы поддерживают. Это такая точечная задача, которая принесёт очень быстрый и очень хороший эффект.

Д.Медведев: Решаемая абсолютно.

С.Шойгу: Сказать хочу о другом и просить, наверное, хочу о другом. Вы давали уже поручение по поводу развития малой авиации.

Д.Медведев: Да.

С.Шойгу: Вы давали поручение, потому что для Сибири, для севера это крайне важная вещь. К сожалению, такая сфера, как полярная авиация, перешла из полярной в отраслевую. И те, кто работает у нас сегодня на севере, как‑то поддерживают эту авиацию, я имею в виду нефтяников, газовиков. Но то, что касается обычного гражданина… В своё время, когда я учился и работал в Красноярском крае, я из Норильска мог перелететь в Хатангу, Подкаменную Тунгуску, в Дудинку. Сегодня это сделать невозможно.

Мы изучили, коллега [Министр транспорта Игорь] Левитин занимался этим в Канаде и на Аляске, изучал опыт внедрения малой авиации, как она там работает. Там в городах с населением 70 тысяч по полторы тысячи самолётов. Малая авиация там, как «Жигули» у нас в своё время, потому что на севере по‑другому нельзя. Это малая гидроавиация, это то, что садится и на лодку, и на лыжи.

Если бы у нас была такая возможность, допустим, на Новосибирском авиационном заводе имени Чкалова, на Иркутском заводе начать производство этих самолётов, уже готовых самолётов, не тратить время на их разработку (она есть, полярная авиация, она есть отработанная, разработанная, двухдвигательная, хорошие машины), мы бы достаточно быстро могли вырваться здесь вперёд. Это первая часть.

А вторая часть, Дмитрий Анатольевич, коли Вы были родоначальником красноярского Сибирского университета, я (так случилось, не по блату, сразу могу сказать) возглавляю ассоциацию выпускников данного университета и Вас как отца-родоначальника этого университета хотел бы просить продолжить эту хорошую традицию и поддержать идею красноярцев, сибиряков и в данном случае университета. У нас зимние Олимпийские игры в Сочи, летняя Универсиада, чемпионат мира по футболу – всё европейская часть. Сибири что‑нибудь надо дать, мы хотели бы заявиться на зимнюю Универсиаду в Красноярске. Если Вы это поддержите, мы будем просить Вас дать поручение Александру Дмитриевичу Жукову как президенту Национального олимпийского комитета и Министру спорта Виталию Мутко, чтобы они поддержали нас и приняли такую заявку от нас. Я в данном случае как сибиряк выступаю.

Д.Медведев: Вы действительно сибиряк, чего Вы стесняетесь?

С.Шойгу: Это правда.

Д.Медведев: Это сейчас Вы министр временно, а так Вы сибиряк навсегда.

С.Шойгу: Дмитрий Анатольевич, меня настораживает слово «временно».

Д.Медведев: А меня нет, все мы временно.

С.Шойгу: Согласен с Вами.

И, наконец, третье. Вы знаете, мне кажется, что в своё время, в том числе и при Вашем активном участии мы начали такую программу, которая называется «Жилищные сертификаты». Ни одна страна мира не предоставляет после стихийных бедствий жильё никогда и никому, даже если оно разрушено полностью. Этим занимаются страховые компании, мы в этой части уникальная страна, и каждый год у нас доходит до 5 тысяч сертификатов, которые мы выдаём людям.

Д.Медведев: Это всё от нецивилизованности.

С.Шойгу: В какой‑то части я с Вами согласен, но здесь хотелось бы эту часть перенести всё‑таки в цивилизованное русло. И тут идея какая – распространить эту политику выдачи сертификатов на Сибирский, Северный и Дальневосточный регионы, но исключительно для тех специалистов, которые крайне необходимы для этой территории, тогда будут и федеральные, и региональные сертификаты. Допустим, Аману Гумировичу требуется известный профессор медицины или, как в том фильме, палеоботаник, и он имеет право выдать этот сертификат. Ведь сегодня это сделать просто так нельзя, потому что там огромная очередь, потому что там огромные проблемы, или надо идти на поклон к бизнесу и говорить: ребята, вы решите этот вопрос?

Д.Медведев: Это уже не сертификат, это просто прямая покупка.

С.Шойгу: В данном случае почему я говорю про сертификат? Потому что и распространение может быть где‑то от Омска и туда, дальше, до Камчатки, потому что там это делать, на мой взгляд, нецелесообразно, там переселено всё уже сильно. Это в качестве идеи, которая, естественно, может обсуждаться, но, во всяком случае, я знаю, что многие коллеги, мои коллеги, во всяком случае, с удовольствием бы поехали в Сибирь, на Дальний Восток. Но при этом мы должны поставить планку, что ты должен иметь образование, ты должен иметь опыт, ты должен очень сильно хотеть работать здесь.

Доклад закончил.

Д.Медведев: Спасибо, Сергей Кужугетович.

Я думал, что Вам сказать на третий вопрос, – придумал.

Сразу же отвечу по Универсиаде. Мне кажется, абсолютно правильная идея. Страна у нас огромная, и спортивные события не должны происходить только в центральной европейской части Российской Федерации. Благо у нас их там будет уже много: это и Универсиада в Казани, и Олимпиада в Сочи, и футбольный чемпионат, который тоже, по понятным причинам, будет проходить в определённой части страны, потому что это европейские соревнования. В Сибири, получается, почти ничего нет. И это неправильно.

Давайте подумаем о том, чтобы заявиться на зимнюю Универсиаду, тем более что у нас уже к тому времени будет, уверен, удачный опыт проведения летней Универсиады в Казани и зимней Олимпиады в Сочи. Это даст нам возможности, чтобы сказать: вот смотрите, как мы умеем. Тем более у нас самая северная страна и огромные территории. Так что годится.

По поводу малой авиации – тема нам всем известная. Тема полностью убитая. И, действительно, малая авиация деградировала и развалилась, что можно, наверное, было бы ещё пережить в центральной части Европы, но абсолютно невозможно пережить в такой стране, как Россия или, условно, как Канада или Соединённые Штаты Америки.

Я вчера проводил совещание и поразился одной цифре. Я её вчера привёл и сегодня вам тоже скажу: у нас, по‑моему, 28 тысяч – ещё больше, да: 28 тысяч мест, куда можно добраться только на самолёте или вертолёте. Это 28 тысяч населённых пунктов. Это не 100 мест, а почти 30 тысяч, и, по сути, это означает, что до них добраться невозможно, кроме нерегулярных рейсов, которые осуществляются на старой технике.

Надо возрождать малую авиацию, ответ очевиден. Где это делать, на каких мощностях? Я считаю, здесь не нужно выпендриваться, все средства хороши. Есть наши нормальные образцы, которые можно поставить в серию, давайте ставить и производить на наших авиационных предприятиях, это однозначно абсолютно. Если нет образцов, по каким‑то причинам они не работают в каких‑то условиях, нужно покупать иностранные. Вот возникает самый простой вопрос: на смену «Ан-2» что может прийти?

Реплика: Ничего не может прийти.

Д.Медведев: Вот то‑то и оно. Мы на «Ан-2» летаем уже 70 лет, если я правильно понимаю. Была попытка модернизировать «Ан-2» и создать на его основе некий более современный самолёт.

Реплика: «Ан-3».

Д.Медведев: «Ан-3», но он не пошёл. Значит, нужно создавать всё‑таки уже принципиально новое что‑то. Хорошо, если мы создадим своё, будет классно, поставим его на поток и будем производить, но жить нужно сегодня.

Поэтому я считаю, нам нужно покупать, брать в лизинг и иностранную технику для того, чтобы осуществлять такие полёты. Потому что люди, которые живут в этих почти 30 тысячах населённых пунктов, не могут ждать, пока мы наладим производство. Отдельную программу мы с вами обсуждали, и поручение Правительству дано, нужно обязательно планировать на это средства. За один год не решим, но лет за десять, если так откровенно смотреть на проблему, я считаю, что мы можем её полностью закрыть, если сегодня начнём, и тогда можно будет перелетать из одного места в другое, а не летать через Москву, как это, к сожалению, у нас в последние годы происходит.

И, наконец, в отношении жилищных сертификатов. Давайте подумаем, что можно было бы обсудить, но это уже в режиме постановки задачи. Может быть, создать какой‑то универсальный, подчёркиваю, инструмент для решения задачи приглашения высококвалифицированных специалистов в отдельные регионы. Подчёркиваю, универсальный инструмент, он идёт вне очереди, он ни для кого не должен быть обидным. А за счёт чего оплачивается этот сертификат – это основной вопрос, на который нужно дать ответ. Надо просто, чтобы был соответствующий финансовый источник.

Это могут быть средства федерального и регионального бюджетов вместе взятые, но это должен быть такой набор сертификатов, которым располагает, допустим, губернатор для решения конкретной задачи. Но сколько этих сертификатов должно быть – это, конечно, вопрос. И подчёркиваю, это не должно быть обычной ситуацией, обычные задачи нужно решать за счёт обычных источников и обычных способов решения этой проблемы.

Вторая тема, о которой Вы сказали, на которую я тоже откликнулся, по поводу нецивилизованности, – у нас при возникновении чрезвычайных ситуаций действительно мы всё финансируем из федерального бюджета. И федеральный бюджет не беспредельный, не огромный, хотя и значительный, но самое главное, что это неправильно. Во всём мире чрезвычайные ситуации погашаются за счёт страховых платежей, а у нас, когда всё горело в известный период, мы вынимали деньги из федерального кармана.

Значит, нужно обязательно развивать систему страхования: страхования от пожара, страхования от других рисков. И при возникновении страховых случаев погашать это за счёт средств страховых компаний. Только эти компании должны быть цивилизованными и честными, а не такими, как иногда встречаются в сельской местности: когда урожай сгорел, а страховщика не найти, потому что это не страховщик, а просто «отмывочная контора».

С.Шойгу: Возвращаясь к сертификатам. Вы знаете, это действительно должны быть такие особые документы, и в приложение к ним, наверное, должен быть особый механизм предоставления российского гражданства.

Д.Медведев: А Вы говорите ещё и об иностранцах?

С.Шойгу: Естественно. В том числе, а может быть, даже и в первую очередь. Потому что, если Виктор Мельхиорович Кресс захочет пригласить ведущего профессора из Гарварда, например, то он его позвал – совершенно не надо над этим смеяться, – которому не надо ни сертификатов, ни гражданства. Он приехал… И у нас сегодня нет возможности позвать ведущего кардиохирурга, ведущего авиаконструктора и так далее, и так далее, и так далее.

Реплика: Артиста, режиссёра.

С.Шойгу: Артиста, согласен с Вами. Такая возможность должна быть.

Д.Медведев: Такая возможность у нас, коллеги, есть: эта возможность – пока я. Но это эксклюзивный вариант. Что это означает? Это присвоение гражданства Российской Федерации за особые заслуги, что я делаю не то чтобы очень часто. Но это происходит по ходатайству губернатора или федерального ведомства, когда мне пишут письмо, что нашей стране очень необходим такой‑то человек или же он реально помогал нашей стране в разных ситуациях.

Но это такая эксклюзивная вещь, и действительно она весьма бюрократична, потому что зачастую там, допустим, это ходатайство обрывается на региональном уровне, если губернатор не поддерживает, или в Администрации Президента по каким‑то причинам считают это нецелесообразным, а такого регулярного механизма нет. Может быть, есть смысл его упростить.

Но, может быть, можно пойти и по другому пути. Вы говорите, когда кто‑то к нам хочет переселиться, то, мне кажется, здесь должна действовать такая же система, как во всём мире, как в других странах. Если этот человек для нас полезный, мы должны дать ему вид на жительство вообще без промедления, буквально за неделю, а, допустим, через два-три года дать ему гражданство, и это тоже нормально.

С.Шойгу: Дмитрий Анатольевич, я уже завершаю, много внимания отрываю. Есть же миграционная политика в большом смысле этого слова, в большом значении, когда даётся миграционное задание: мы, страна такая‑то (даже страну могу назвать, но не буду её рекламировать), готовы в этом году принять молодых людей в возрасте от 25 до 34 лет, образование – раз, два, три – перечислили. При этом мы даём одно, второе, третье, гражданство сразу, «подъёмные» и жильё, мы готовы принять в количестве 17 тысяч, 20 тысяч, и тогда понятно, кто стране нужен и какому региону кто нужен. Я об этом в первую очередь и говорил.

Д.Медведев: Понятно.

С.Шойгу: И вторая часть – то, что касается страховых механизмов. Тут, конечно, нам надо, как мне кажется, более энергично двигаться, потому что живые примеры: Новый Орлеан, города практически не стало, тысячи домов уничтожены, и никому абсолютно это неинтересно, государство к этому не имеет никакого отношения.

Д.Медведев: Сколько мы домов восстановили после пожаров 2010 года?

С.Шойгу: Дмитрий Анатольевич, если говорить, допустим, после наводнения в Якутии, мы восстановили тогда почти 400 тысяч квадратных метров жилья.

Д.Медведев: А после пожаров, которые были в прошлом году, по‑моему, три с половиной тысячи.

С.Шойгу: 3700.

Д.Медведев: И это, в общем, вылилось в копеечку, надо признаться, для государства.

С.Шойгу: Этим летом в Канаде полностью сгорает город, семь тысяч жителей, с ресторанами, театрами, кафе, гаражами – со всем абсолютно. Это проходит как такая маленькая новость, короткая, на следующий день про это уже никто не вспоминает, потому что дальше заходит компания, дальше они начинают строить, предоставлять жильё, и люди знают, что с ними будет.

Вот как‑то хотелось бы всё‑таки, чтобы более энергично это движение было у нас по созданию таких страховых механизмов. Мы провели анализ после наводнения в той же самой Якутии, после наводнения на юге у нас из всего вновь построенного жилья застраховали 2,4 процента.

Д.Медведев: Понятно, Сергей Кужугетович.

Я что могу сказать? Здесь Правительство должно наконец тоже определиться, что мы хотим: вынимать, извините за непарламентский термин, «бабки» из федерального бюджета или заниматься страхованием. Я некоторое время назад давал поручение Минфину и Минэкономразвития, по‑моему, определиться с тем, как нам поступить со страхованием от пожара, и не стоит ли вернуться к системе так называемого обязательного страхования, существовавшего в советский период, когда это не добровольный инструмент, а обязательный. И любой человек, приобретающий жильё, автоматически заключает договор страхования в общеобязательном порядке.

Насколько я понял позицию наших коллег, она заключается в том, что это такая нерыночная, неконкурентоспособная модель, которая, наверное, внедряться должна с очень большими оговорками. Вот я не уверен, что это так, и нужно ещё раз к этому вернуться, потому что, к сожалению, далеко не все рыночные инструменты у нас моментально начинают работать.

А раньше, я напомню всем, кто этим не занимался, у нас любая недвижимость подлежала страхованию, и это был так называемый случай обязательного страхования. И, слава богу, 99,9 процента с этими домами ничего не случалось, но на полпроцента это страхование распространялось и создавало для страны источник для погашения этих затрат. Я считаю, что нужно к этому вопросу ещё раз вернуться. И если вы считаете это также полезным, нужно этот вопрос будет поднять перед соответствующими ведомствами.

Пожалуйста.

А.Брагин: Брагин Андрей, центральный исполнительный комитет «Единой России».

Во‑первых, нам поручение понятно, с точки зрения анализа тех мест продажи алкоголя, которая ведётся возле учебных заведений, и мы это реализуем. Сейчас с Сергеем Ивановичем, буквально на этой неделе, мы с нашей молодёжью встречались, они ревизуют пешеходные переходы. Это тоже очень важная тема, мы должны убедиться, что все они соответствуют ГОСТам, что в правильном месте расположены. Такую работу мы проведём в ближайшее время.

Д.Медведев: По поводу переходов – это очень актуально, особенно перед учебными заведениями, перед университетами. Вот я даже в Москве был, там в нескольких вузах просто очень печальные были ситуации.

А.Брагин: Бывает, что знака не видно, бывает, что «зебра» нечёткая – в общем, там целый набор проблем, они все должны соответствовать ГОСТу, очень простой и понятный подход.

Хотел коснуться ещё одной важной темы, которой в последнее время Вы много внимания уделяете, – это дошкольное образование. Про учителей здесь говорилось много: и про сельскую интеллигенцию, и начальные классы. Дошкольное образование – у нас также тема очень актуальная и острая, там задействовано порядка двух миллионов человек. Это люди, которые учат малышей, соответственно, читать, писать, делать первые шаги, адаптируют их, социализируют.

Однако до сих пор во многих территориях заработная плата этой категории оставляет желать лучшего. Это сложный вопрос, и, конечно, здесь нужно крепко советоваться с местными властями, с губернаторами, но в некоторых территориях всё‑таки власти находят возможность и обеспечивают уровень заработной платы дошкольных учреждений на достойном уровне. Например, в Красноярске у нас это 10–14 тысяч, а есть территории, где до сих пор выпускник педагогического университета, идя в детский сад, получает пять, шесть, семь тысяч, это ничтожно мало. Поэтому эту тему хотелось бы затронуть и сказать ещё одну важную, на мой взгляд, вещь.

Мы дали импульс к строительству детских садов: у нас, в Красноярске, если строилось, сдавалось три-четыре детских сада, то сегодня Фёдор Иванович закладывает уже 10 детских садов. То есть то, что мы их построим в ближайшее время, не вызывает сомнений. А серьёзный вопрос: кто придёт туда работать?

Вот эти вопросы, они пересекаются, они являются крайне важными. Нам на встречах очень часто их задают, эти вопросы.

Д.Медведев: Спасибо, Андрей.

Я не могу не прокомментировать то, что Вы говорите, потому что мы это обсуждали уже и с Вами, и с другими коллегами из партии.

Сразу всё не сделать. Мы несколько лет назад, когда подступались к проблеме учительской зарплаты, мне она казалась исключительно сложной, почти, скажем откровенно, нерешаемой. Учителей очень много, зарплаты очень низкие. То же касается врачей.

Но ведь мы всё‑таки не переворот какой‑то устроили. Но мы вытащили зарплату учителей уже на более или менее человеческий уровень. Врачи… Знаете, в ряде регионов это просто достойная зарплата, сопоставимая с зарплатой в странах Восточной Европы. Значит, это решаемые проблемы.

То же самое касается и зарплат тех, кто трудится в детских дошкольных учреждениях: воспитателей, педагогов. Есть другие категории, на которые нужно обратить обязательно внимание: работники сферы культуры и социального обеспечения. Это люди с блестящим образованием, свято служащие своему делу, очень любящие его и живущие просто тоже на гроши. Они его не бросают, потому что это тоже такой зов сердца. Тем не менее эта категория тоже нуждается в нашей заботе.

У меня есть предложение: давайте подумаем, именно как нам в ближайшие несколько лет помочь этим нескольким категориям бюджетников (педагоги, воспитатели детских дошкольных учреждений), как нам это делать, за счёт каких источников. Потому что, если по‑честному, регионы где‑то помогают, где‑то нет, и регионы сразу всё тоже не решают. Я думаю, что здесь всё‑таки нужно создавать какую‑то смешанную программу.

И то же самое касается работников сферы культуры и социального обеспечения. Вот те категории, на которые нам сейчас, а я имею в виду нам, как партии «Единая Россия», и если всё будет нормально (а я в этом не сомневаюсь, надеюсь, как и вы), то при формировании нового Правительства нам нужно будет обязательно заняться этой проблемой в числе приоритетных. Давайте просто подготовим предложения на будущее.

В.Кресс: Дмитрий Анатольевич, одно предложение.

Д.Медведев: Пожалуйста, Виктор Мельхиорович.

В.Кресс: Я Вам хочу внести предложение как лидеру списка «Единой России». Мне кажется, что после 4 декабря новому составу Думы надо посмотреть и перейти на несколько иную форму принятия законов. У нас, к сожалению, сегодня все законы принимаются прямого действия. Одно дело, если этот закон, как мне кажется, против личности и так далее.

Д.Медведев: Против личности или в защиту личности?

В.Кресс: В защиту личности, конечно.

Вы приводили пример по борьбе с пьянством и алкоголизмом. Мы несколько лет назад, город студенческий, поэтому просто кричащая проблема, по городу, по улице идут с двухлитровыми бутылями пива. Приняли областной закон, ограничили, начало работать, вроде бы всё в прошлом. Прокуратура говорит: подождите, а федерального же закона нет – на каком основании вы это приняли? И вот договариваемся, садимся с прокурором, с кем‑то можно договориться, с кем‑то нет, на летнее время, вот сейчас опять запускали, в этом году, этот закон. И таких примеров могу привести очень много. Когда иногда мы идём, помогаем, улучшаем ситуацию, нас останавливают, потому что федерального закона нет.

Д.Медведев: Понятно. Виктор Мельхиорович, я помню период, когда мы, прогрессивная юридическая общественность, очень много потратили времени на то, чтобы все законы были прямого действия, чтобы даже Конституция была таким актом, как, например, в известном государстве, название которого Сергей Кужугетович не хотел называть, и я не буду. Мы хотели, чтобы на нашу Конституцию ссылались, но не так, как в известном фильме «Берегись автомобиля», а по‑серьёзному, по‑настоящему, и законы чтобы действовали напрямую. Но нельзя доводить ситуацию до абсурда, потому что законы прямого действия не могут полностью подменять региональное законодательство. Зачастую они сужают региональную компетенцию.

Более того, из Москвы многого не видно, давайте наконец себе в этом признаемся. Невозможно заниматься размером пива или тары, в которой оно продаётся, из Кремля или из Белого дома, это смешно, ни в одной стране мира так не делается. У нас, правда, это было в советские времена. Вы всё‑таки уже такой зрелой когорты губернатор, я напомню Вам, что в советской период у нас регулировались размеры садовых домиков: от пола до конька крыши.

Реплика: Шесть соток.

Д.Медведев: Ладно ещё шесть соток. От пола до конька крыши. Вот я ещё тогда в университете учился, даже меня в тот период это поражало: какое государству дело, чтобы у меня на 30 сантиметров не было больше? Регулировали, чтобы баня определённого размера была и так далее.

Короче, я сейчас дал поручение Правительству, у нас два вице-премьера занимаются вопросами децентрализации полномочий, и мы сейчас с вами, кстати, встретимся, поговорим об этом. В рамках этой децентрализации, во‑первых, нам нужно всё‑таки в очередной раз определиться, что передавать в регионы, и, во‑вторых, действительно по целому ряду хозяйственных полномочий определиться, где оканчивается федеральная компетенция и начинается компетенция региональная, чтобы федеральная власть не подменяла региональную компетенцию. Но это всегда тонкий момент, по которому нужно договариваться.

Уважаемые друзья, я хотел бы всем нам пожелать успехов. Надеюсь, что вы, как актив партии «Единая Россия», который трудится в наших регионах, регионах Сибирского федерального округа, будете на острие атаки, что называется и тот эмоциональный заряд, который сегодня и здесь, в этой комнате, был, сможете передать нашим гражданам. Потому что, несмотря на все трудности, всё‑таки значительная часть граждан нашей страны продолжает доверять «Единой России» как ведущей политической силе, и мы их не должны разочаровать.

Всего доброго.