Президент России — официальный сайт

Документ   /

* * *

Д.Медведев: Сегодня заседание президиума Госсовета посвящено теме, которая является, безусловно, актуальной для всех присутствующих, – это повышение роли регионов в управлении страной, в модернизации нашего государства.

Конечно, речь идёт о планах на будущее, о построении инновационной экономики, создании инфраструктуры, которая была бы современной сегодняшней жизни, и, конечно, о развитии наших общественных институтов, человеческого потенциала. В общем, о принципиальных вопросах развития территорий. Поэтому для начала разговора обозначу несколько моментов.

Первый, может быть, самый простой и в то же время не самый простой – российская модернизация, модернизация экономики не может быть модернизацией, которая идёт из центра. Она должна опираться на активность граждан, на местные региональные инициативы, иначе просто ничего не получится.

Именно на местах, а не в Москве формируется инвестиционный климат и транспортная составляющая, инжиниринговая составляющая, социальная инфраструктура. Когда мы рассуждаем об улучшении инвестиционного климата только применительно к решениям, принимаемым в Москве, к сожалению, это не срабатывает.

С другой стороны, ситуация в регионах разная. Есть регионы, которые инвестиционно привлекательные – и дело не только в ресурсах, а скорее в той политике, которую проводят региональные власти. А есть регионы, которые, к сожалению, даже имея свой потенциал, в инвестиционном плане выглядят не очень.

Поэтому, с учётом того, что регионы России действительно очень отличаются друг от друга и по экономическому развитию, и по темпам модернизации, и по уровню жизни людей, нам и нужно работать. В конечном счёте, именно губернатор отвечает за благоприятный деловой и социальный климат. Он координирует действия власти на территориальном и межведомственном уровнях, и, конечно, было бы правильно в этом смысле, чтобы губернаторы имели весь необходимый набор инструментов, в то же время имели и реальную ответственность за успех модернизации у себя в регионе.

Второе. Хотел бы со всей остротой этот вопрос поставить в этом зале перед вами – распределение бюджетных средств должно смещаться в пользу регионов и муниципалитетов. Я абсолютно согласен и с вами, и с руководством муниципалитетов в том, что нам нужна понятная и прозрачная система финансовых стимулов. И ввести их нужно и можно прежде всего через межбюджетные отношения, продолжая работу по разграничению полномочий между отдельными ветвями власти.

Хочу также акцентировать ваше внимание на том, что ресурсы развития должны регламентироваться достаточно чётко: деньги, которые выделяются из бюджетов всех уровней на программы и проекты, должны привязываться и к конкретному результату. И это требование времени. Результат, который можно проконтролировать не по формальным, а по конкретным критериям. И этот критерий должен быть также понятен всем заинтересованным силам.

Третье. Власть на местах должна мыслить категориями роста. Не выживания, потому что мы выживали в 90-е годы, но именно роста, развития, поэтому нужно создавать особые полюса модернизации, опираясь не только и не столько на природные, сколько на человеческие и производственные ресурсы, на научно-технический потенциал, образовательный потенциал.

Россия – страна, где невозможно обойтись без крупных проектов, которые являются локомотивами развития.

Вокруг крупных городов должны, конечно, формироваться так называемые агломерации. Тем самым можно продвигать экономику региона, преодолевая разрывы в уровнях жизни наших граждан. Независимо от места проживания наши граждане должны иметь возможность рассчитывать на социальную защиту, на медицинскую помощь, на качественное образование и доступ ко всем благам современной цивилизации.

И конечно, центры роста должны возникать не только в европейской части России, в Поволжье, на Урале, но и в Южном, Сибирском и Дальневосточном федеральных округах, где мы сегодня с вами работаем. Хотел бы также послушать вас на эту тему.

Четвёртое. Планы развития отдельных регионов должны разрабатываться в тесной связке с федеральной стратегией. При этом надо учитывать перспективы территориальных кластеров и муниципалитетов. И, конечно, мы не имеем права жить только сиюминутными решениями и даже трёхлетней перспективой. Нам нужно думать, как реализовывать долгосрочные программы и проекты и как прорабатывать систему территориального планирования.

Есть мнение о том, что кластерный подход весьма эффективен для экономического, социального развития территорий. Он повышает конкурентоспособность региональной экономики, даёт приток знаний и кадров, развитие так называемых компетенций в регионе. Поэтому я поручаю провести отбор пилотных проектов территориальных кластеров и разработать механизмы их поддержки, в том числе со стороны государственных институтов развития.

Здесь надо ориентироваться на текущую ситуацию. В этом контексте хотел бы сообщить вам, что 4 ноября в результате достаточно непростых согласований в Правительстве по моему поручению были приняты важнейшие решения о ценообразовании в электроэнергетике. В соответствии с ними повышение тарифов на электроэнергию для малого и среднего бизнеса не будет превышать уровень инфляции. То, о чём мы неоднократно говорили: устранены перекосы, которые позволяли поставщикам манипулировать ценами в ущерб потребителю.

И заключительная позиция. Особые стимулы нужно предусмотреть для восточных регионов страны. Это наши ворота в Тихоокеанский регион, в Азиатский регион. Условия жизни, ведение бизнеса, инвестиционный климат здесь должны способствовать интеграции в глобальные рынки Азиатского региона. Надо заняться модернизацией инфраструктуры, транспортной инфраструктуры, повышать доступность транспорта для населения, который объединяет регионы в единую страну.

Строительство высокоскоростных железнодорожных магистралей, автомобильных дорог, развитие местных авиалиний, что особенно важно, и что у нас находится, к сожалению, в очень плачевном состоянии. Мы с вами понимаем, что это не только экономические проекты, но и социальные проекты. Они влияют на трудовую мобильность, на создание в стране новой системы расселения, организации бизнеса, и, конечно, эти транспортные артерии нам нужны как воздух, просто исключительно нужны.

На Дальнем Востоке сейчас идёт бурная стройка в связи с саммитом АТЭС в 2012 году. Но мне бы хотелось, и в этом плане обращаюсь к руководству дальневосточных регионов, к полномочному представителю Президента, чтобы эта работа не ограничивалась 2012 годом. Потому что сейчас есть драйвер развития – и финансовый драйвер, и моральный, если хотите. Но потом мы должны продолжить эту работу, а не просто успокоиться и сказать, что всё нормально: АТЭС провели, дороги построили, канализацию во Владивостоке сделали и можно расслабиться.

Дальневосточный регион – это не только Владивосток. Это первое. Второе – не всё мы сможем сделать к саммиту АТЭС, мягко говоря. Поэтому мы очень рассчитываем на то, что такая активная работа будет продолжена, в том числе в ходе выстраивания взаимовыгодных отношений с соседними странами. И нам нужны крупные проекты, которые будут развивать инфраструктуру региона. Перечень этих проектов можно обсудить. Я рассчитываю на ваше заинтересованное участие.

Модернизация экономики не может идти из центра. Она должна опираться на активность граждан, на местные региональные инициативы.

И к этим проектам нужно привлекать соседние страны, убеждать их в том, что эти проекты для них тоже интересны и что они не потеряют здесь деньги, а получат дополнительные возможности, дополнительные преимущества. Я хотел бы также подчеркнуть, что саммит АТЭС – это лишь начало пути к созданию российского конкурентоспособного центра развития в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Давайте начнём работать в рамках повестки дня президиума. Начнём с доклада губернатора Свердловской области Александра Сергеевича Мишарина.

А.Мишарин: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые члены президиума Государственного совета!

Успешное развитие России, безусловно, зависит от многих факторов. Несправедливое распределение средств между федеральными и региональными бюджетами, которое не приводит к стимулированию развития региона, – это один из основных факторов. Другой ключевой фактор для такой огромной страны, как наша, – это, собственно, эффективная работа регионов, их инициативность, способность брать на себя ответственность и создавать на своей территории современные институты развития.

Сегодня перед всеми без исключения регионами стоят задачи модернизации экономики, привлечения инвестиций, запуска инновационных механизмов. Только это позволит России стать лидером по ключевым направлениям научно-технологического прогресса, а значит, приведёт к улучшению качества жизни людей.

Вместе с тем стратегии реализации этих целей пока определены лишь на национальном уровне. И, как Вы, Дмитрий Анатольевич, справедливо сказали, крайне важно увязать её со стратегиями развития территорий. Модернизация России невозможна без модернизации её регионов. Крупнейшая в мире страна должна иметь чётко выверенные и просчитанные приоритеты пространственного развития.

Рабочая группа, которая была создана для подготовки материалов к этому заседанию, пришла к заключению, что повышение роли регионов необходимо рассматривать по следующим направлениям: это определение приоритетов развития для каждого региона, это роль региона в реиндустриализации страны, в развитии транспортной инфраструктуры, в развитии человеческого капитала. При этом какие должны быть запущены механизмы мотивации регионов и какие изменения необходимо внести в межбюджетные отношения? Остановлюсь коротко на каждом.

В части определения приоритетов развития для каждого региона возникают два вопроса. Первый: в каком степени региональные приоритеты должны повторять федеральные?

Любой руководитель региона подтвердит: лучших результатов добиваются муниципалитеты, в которых работают инициативные профессионалы, а не те, у которых больше экономических возможностей или пассивное руководство. То же происходит и в масштабах страны. Есть немало примеров сегодня, когда в лидеры выходят далеко не самые экономически развитые субъекты Федерации (Дмитрий Анатольевич, Вы сказали об этом.): Томская область – в сфере инновационного развития, Калужская область – в части привлечения иностранных инвестиций.

То есть в процессе модернизации экономики очень важно учитывать специфику регионов и поощрять их инициативу, в том числе стимулировать конкуренцию за привлечение ресурсов.

Второй, не менее принципиальный, вопрос – это согласование стратегий разного уровня: федерального, регионального, муниципального. Причём согласование как между собой, так и с интересами общества и бизнеса.

Нередко регион, декларируя правильные стратегические цели, противоречит им в своей конкретной политике. Например, развитие инновационной промышленности приводит к повышению производительности труда, а это вступает в конфликт с решением задачи занятости, особенно актуальной для монопрофильных городов и отдалённых территорий. Низкое качество жизни в малых и средних городах ведёт к оттоку жителей, прежде всего молодёжи, в мегаполисы, но основные производственные мощности расположены вовсе не в городах-миллионниках. Таких примеров можно привести немало.

Считаю, что решить эти вопросы поможет закон о государственном стратегическом планировании. В нём надо чётко выстроить взаимосвязь: федеральная стратегия – региональная стратегия – стратегия города или городской агломерации – генеральный план города и программы проектов развития. Такой подход мог бы служить механизмом согласования действий федеральных, региональных органов власти и муниципалитетов для проведения долгосрочной экономической политики.

Как известно, долгосрочным приоритетом является инновационное развитие. Вместе с тем, чтобы воплощать инновации в жизнь, необходима качественно новая промышленная база. Кроме того, в концепции долгосрочного развития заявлено о коренной модернизации перерабатывающего сектора, что позволит перенести в страну существенную часть добавленной стоимости, создаваемой в мире на базе российских сырьевых ресурсов.

Для этого требуется, по сути, реиндустриализация страны. Это грандиозная по масштабам задача, она особенно актуальна для Сибири, Поволжья, Урала, она крайне актуальна для Дальнего Востока, где наряду с основными сырьевыми ресурсами и добывающим сектором сосредоточены крупнейшие перерабатывающие предприятия.

Ни одно из государств, демонстрирующих в последние десятилетия впечатляющие темпы роста, включая Китай и Южную Корею, не обошлось без нового масштабного промышленного строительства. Эффективность подобных инструментов подтверждает и положительный опыт ряда российских регионов – Татарстана, Калужской, Московской, Ленинградской, Липецкой, Свердловской областей, где подготовлены площадки для промышленных объектов, индустриальных парков и особых экономических зон.

Именно на местах, а не в Москве формируется инвестиционный климат и транспортная составляющая, социальная инфраструктура.

Создание подобных площадок должно быть тесно увязано с вопросами стратегического развития регионов. В Свердловской области, к примеру, в этом году стартовал проект особой экономической зоны «Титановая долина». Его можно рассматривать одновременно как опыт привлечения иностранных инвестиций, развития сразу нескольких крупнейших и технологически передовых промышленных предприятий в области автомобиле- и авиастроения, а также создания новой точки роста в нижнетагильской агломерации с общей численностью около одного миллиона человек.

Однако дальнейшее развитие таких проектов сдерживается двумя факторами. Во‑первых, недостаточными возможностями региональных институтов развития. Нормативно-правовая база и условия их деятельности пока требуют доработки, это ограничивает формирование в регионах бюджетов развития. Во‑вторых, у нас мало площадок, способных претендовать на получение федеральных льгот и инвестиций. Это снижает их конкурентоспособность по сравнению с подобными площадками других стран. Количество особых экономических зон промышленного типа, к примеру, в Южной Корее, Китае и Турции на порядок выше, чем в России.

Речь не идёт о том, чтобы в каждом субъекте создать индустриальные парки или экономические зоны на федеральные средства, но на приоритетных для экономики страны территориях, прежде всего на Дальнем Востоке, а также в регионах Сибири, Урала и Поволжья, с высоким уровнем перерабатывающей промышленности, эту проблему необходимо решить.

Развитие промышленности в регионах должно быть также тесно увязано с развитием индустриальных кластеров, особенно тех, которые в перспективе способны решать вопросы замещения высокотехнологичного и стратегически важного для страны импорта. Отбор таких кластеров, их поддержка на конкурентной основе – важнейший элемент территориального развития страны.

Один из примеров такого подхода – выпуск локомотивов нового поколения на заводе «Уральские локомотивы». Это совместный проект группы «Синара» и Siemens. Производство российских локомотивов обеспечивает заказами сотни российских предприятий, стимулирует отраслевую науку, способствует развитию энергосберегающих технологий.

Но этот проект не был бы возможен без гарантированного долгосрочного заказа на продукцию со стороны государства в лице «Российских железных дорог». Формирование долгосрочного спроса со стороны крупнейших компаний с государственным участием на инновационную высокотехнологичную продукцию используется сегодня во всём мире и является одним из важнейших инструментов развития.

Другим важным инструментом является налоговое стимулирование организаций, создающих новые рабочие места, особенно в высокотехнологичных секторах экономики, реинвестирующих свою прибыль в развитие производств. Такая практика распространена в других странах и даёт хороший результат. Здесь также нужно предусмотреть и дополнительное налоговое стимулирование регионов, в которых происходит увеличение поступления налогов в федеральный бюджет.

Однако простое увеличение числа инструментов и ресурсов экономического развития, предоставляемых Федерацией регионам, не даст результатов, если у самих регионов не будет собственной сети институтов, способных эффективно использовать эти ресурсы.

Целый ряд субъектов создали подобного рода институты. Это корпорации или агентства развития, агентства поддержки экспорта, региональные инвестиционные фонды. Этот опыт нужно тиражировать на всю страну, а для расширения таких структур унифицировать нормативно-правовое поле, увеличить возможность для привлечения ресурсов федеральных институтов развития.

Другой сдерживающий фактор – это неразвитость инфраструктуры, и особенно транспортной. Действительно, об этом много говорится. Затраты на её строительство и поддержку в силу размеров страны несопоставимы ни с одним государством в мире, кроме, пожалуй, Китая и США. Вместе с тем именно транспортная система обеспечивает экономические, политические, человеческие связи, а значит, и единство страны. Это особенно актуально для восточных регионов, чья изолированность от центра связана прежде всего с транспортными издержками.

Субсидирование транспортных тарифов, введение особых режимов налогового стимулирования экономик восточных регионов – разумные и необходимые меры. Но только ими не решить проблему. Нужно менять организацию железнодорожного сообщения. Например, разделять пассажирские и грузовые колеи, модернизировать подвижной состав и инфраструктуру железнодорожного транспорта. Нужен комплекс мер по развитию региональной и местной авиации, создание крупных узловых аэропортов в регионах и строительство и реконструкция автомобильных дорог.

Не менее важным является и высокоскоростной железнодорожный транспорт. Например, ВСМ-2 – проект по строительству инфраструктуры скоростного железнодорожного сообщения на восток от Москвы, увеличит мобильность населения, стимулирует экономическую активность в целом ряде регионов и позволит запустить новые механизмы межрегиональной интеграции. Железнодорожная магистраль пройдёт по территории 11 субъектов Российской Федерации, где проживает около 40 миллионов человек, проект создаст более 100 тысяч новых рабочих мест, при этом повысит мобильность, а следовательно, и качество жизни миллионов людей.

Конечно, такие проекты очень важны для репутации нашей страны в связи с организацией Олимпиады в Сочи и чемпионата мира, саммита АТЭС, увеличит наши шансы на выигрыш права проведения «Экспо-2020» в Екатеринбурге.

Именно губернатор отвечает за благоприятный деловой и социальный климат, координирует действия власти на территориальном и межведомственном уровнях, и было бы правильно, чтобы губернаторы имели весь необходимый набор инструментов и реальную ответственность за успех модернизации.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Нашей первоочередной целью было и остаётся достижение нового качества жизни людей, и все экономические задачи подчинены этой цели, причём речь идёт не только о материальном благосостоянии, но и о создании условий для самореализации, профессионального роста, повышения культуры и образовательного уровня. Но чтобы обеспечить европейский уровень жизни на одной восьмой части планеты, не хватит прямого государственного финансирования, нужны другие инструменты и подходы. Важнейшим из них является развитие агломераций.

Сейчас в России около 20 формирующихся агломераций с населением свыше одного миллиона человек. Показателен пример Екатеринбурга: в городе проживает чуть более 1,3 миллиона человек, однако в радиусе 50 километров находятся несколько муниципальных образований общей численностью свыше 600 тысяч человек. Все они – классические моногорода, в которых сосредоточено около четверти промышленного потенциала области, и больше, чем в самом Екатеринбурге. Эти города испытали меньше социальных проблем в период недавнего экономического кризиса, поскольку оказались включены в общий с областным центром рынок труда. Более того, их жители имеют доступ к культурной, образовательной, торговой сфере.

Агломерации нужны. Вместе с тем нам надо проработать механизмы формирования агломераций, координации действий различных муниципалитетов, финансирования совместных проектов. Нужны и более современные инструменты регулирования доходной базы муниципалитетов.

Уважаемые коллеги! Завершая, хочу подчеркнуть: крайне важно, чтобы регионы, реализуя выбранную страной стратегию, включались в процесс конкуренции и были правильно мотивированы со стороны федерального центра.

Как Вы правильно сказали, Дмитрий Анатольевич, межбюджетные отношения требуют пересмотра. Концентрация налоговых ресурсов в федеральном бюджете, как и рост масштабов межбюджетного распределения, достигли своего предела. Назрела необходимость постепенного обратного перераспределения доходов в пользу региональных и муниципальных бюджетов. При этом межбюджетные трансферты должны работать не только на повышение межбюджетной сбалансированности, но и на поддержку потенциала развития регионов, то есть как своеобразные субсидии на развитие.

Хочу отметить, что в рабочей группе эта тема вызвала наибольшие споры. Были разные предложения, в том числе и передача 10 процентов НДС в регионы. Мы передали свои предложения в рабочую группу Хлопонина (рабочую группу по финансовым и налоговым вопросам и по межбюджетным отношениям под руководством Заместителя Председателя Правительства – полномочного представителя Президента в Северо-Кавказском федеральном округе Александра Хлопонина). Готовы продолжать работать над этим вопросом, если Вы дадите такое поручение.

Принципиально, о чём бы мы ни говорили, сегодня распределение консолидированного бюджета России: 60 процентов – федеральная часть, 40 – региональная. Она должна двигаться к «50 на 50».

Ещё раз хочу сказать: только конкуренция, состязательность, здоровое соперничество за ресурсы, направляемые государством на цели развития, принесут успех. Такая конкуренция порождает лидеров, даёт возможность наиболее активным, амбициозным регионам взять на себя и дополнительные полномочия, и дополнительную ответственность за решение общих задач развития России.

Д.Медведев: Спасибо, Александр Сергеевич.

Возвращаясь к последним словам. Тема перераспределения доходных полномочий, децентрализации, она вроде бы, на первый взгляд, управленческая. Она касается федеральных структур, губернаторов, муниципалитетов. Но на самом деле, во‑первых, она прежде всего касается людей и условий жизни в регионах, во‑вторых, она имеет довольно серьёзный резонанс.

Я, вы знаете, действительно поручил двум группам, созданным в Правительстве под руководством двух вице-премьеров, [Дмитрия] Козака и [Александра] Хлопонина, этим заняться. В этих группах участвуют и представители губернаторского корпуса, и муниципалитетов. Но сейчас пришла пора, может быть, более активно подключить всех к этой работе: переговорить и с представителями гражданского общества, с теми людьми, которые заинтересованы в том, чтобы эти полномочия были выстроены более грамотным образом.

Это вообще нормально: один раз, условно, в семь-десять лет необходимо к этому вопросу возвращаться. Жизнь меняется, условия меняются, дополнительные доходы появляются, с другой стороны, исчезают какие‑то проблемы. И государство просто обязано к этой теме возвращаться.

Поэтому считайте, что с сегодняшнего дня мы даём более активный старт, или более активное обсуждение должно пойти этого вопроса. Приглашаю всех принять в нём участие.

Хотел бы, чтобы от Правительства выступил замминистра экономического развития Андрей Николаевич Клепач.

А.Клепач: Уважаемый Дмитрий Анатольевич, уважаемые члены президиума Государственного совета!

Я хотел бы остановиться на следующих трёх вопросах: это вклад регионов в модернизацию социального капитала, транспортной инфраструктуры и выстраивание нового партнёрства власти и бизнеса в реиндустриализации экономики.

Понятно, что переход, как мы говорим, к инновационной, или «умной», экономике во многом определяется тем, какой уровень жизни будет создан для учителей, врачей, учёных, работников культуры, то есть для тех, кто во многом является главной движущей силой этой интеллектуальной экономики.

Распределение бюджетных средств должно смещаться в пользу регионов и муниципалитетов. Нам нужна понятная и прозрачная система финансовых стимулов.

Что у нас сейчас есть? Зарплата учителя или врача составляет примерно 55–60 процентов от средней заработной платы в корпоративном секторе экономике. При этом зарплата врача сейчас у нас – в среднем где-то78 процентов от денежного довольствия лейтенанта. С января 2012 года благодаря всё‑таки реформе денежного довольствия она будет составлять всего 37 процентов, дальше – чуть больше 30. При этом в образовании и здравоохранении у нас занято более 9 миллионов человек, то есть примерно 14 процентов всех занятых в экономике.

Очевидно, что пропорции, которые здесь сложились или сложатся в ближайшие несколько лет, не являются теми, которые обеспечивают действительно переход к инновационной экономике. Нам нужно будет принимать достаточно серьёзные решения, которые, в конечном счёте, должны дать более быстрый рост заработной платы и в науке, и в первую в очередь – в сфере здравоохранения и образования. Причём очевидно, что ключевая нагрузка здесь ложится на регионы, на региональные бюджеты, потому что на один рубль, который федеральный центр тратит на образование и здравоохранение, регионы вместе с социальными фондами тратят примерно 4 рубля.

По предварительной оценке, если в 2013–2014 годах предпринимать дополнительные шаги по сокращению дисбаланса, или разрыва, в заработной плате учителей, врачей и бюджетников и в заработной плате в корпоративном секторе экономики, то это выльется примерно за два года по образованию – в 460 миллиардов рублей, в здравоохранении – миллиардов 370 сверх того, что у нас сейчас заложено и в федеральный, и в региональные бюджеты.

Понятно, что решить эту задачу, если идти на это, можно, только серьёзно укрепив финансовую базу как региональных бюджетов, так, в общем, и приняв серьёзное решение на федеральном уровне. И это вопрос не только социальной благотворительности или социального спокойствия, но, так или иначе, это один из факторов создания действительно инновационной экономики. Он должен быть увязан с существенным повышением производительности труда и качества услуг в этих секторах. Условно говоря, производительность труда нашего врача по многим операциям примерно в 10 раз меньше, чем в Германии или Франции. Ясно, что этот разрыв тоже надо преодолевать.

Как часто говорят, у России есть две основные беды – это горе от ума и горе от дорог, точнее – от их недостатка. О модернизации транспортной инфраструктуры и Дмитрий Анатольевич сказал, и Александр Сергеевич [Мишарин] специально остановился на проектах высокоскоростных магистралей. Я напомню, что эти проекты у нас были заложены в качестве одних из важных, приоритетных направлений и в так называемой «КДР-2020» (то есть концепции социально-экономического развития страны), и в стратегии развития транспортной инфраструктуры, одобренной Правительством. Но кризис 2009 года внёс существенные коррективы, и мы не только эти проекты отложили, но и многие другие крайне насущные проекты по развитию и дорожной инфраструктуры, и железнодорожной – фактически больше чем на триллион рублей за прошедшие два-три года.

Понятно, что здесь надо принимать какие‑то решения. Либо мы в 2012–2013 годах начинаем проекты по высокоскоростным магистралям (это «ВСМ-1», Москва – Санкт-Петербург, «ВСМ-2», о чём говорил Александр Сергеевич, Москва – Нижний Новгород – Казань – Екатеринбург), и тогда есть шанс, что к 2018–2020 году эти проекты начнут в значительной мере работать, и тогда будет другая транспортная сетка и для чемпионата мира по футболу. Даже если не брать такие престижные проекты, действительно будет меняться образ жизни этих регионов. Либо мы должны понять, что всё‑таки это нам не по карману, и тогда эти общенациональные проекты надо будет переносить на более отдалённое будущее. В этом смысле действительно время для принятия решения пришло.

И в то же время финансировать такого рода проекты только за счёт бюджета невозможно, даже приняв определённую модель разделения рисков между федеральным бюджетом и региональными бюджетами. Нужно, по сути дела, создать новый финансовый механизм для долгосрочного финансирования этих проектов со стороны банковского сектора. По‑видимому, для этого решения нам нужно будет рассмотреть вопрос использования средств Фонда национального благосостояния, использования госгарантий для таких длинных кредитов, и решать эту проблему и через Внешэкономбанк, может быть, привлекая туда государственные или частные банки, которые бы смогли с учётом госгарантий финансировать эти проекты «вдлинную».

При этом, касаясь вопроса развития местных авиалиний, это действительно (Дмитрий Анатольевич об этом уже сказал) вопрос не только экономический, а в первую очередь социальный, потому что мы должны создать новую сетку взаимоотношения регионов, населения, когда бы эти потоки шли не только через Москву, а напрямую, была бы двусторонняя связь регионов друг с другом.

И здесь, помимо вопросов, связанных с организацией движения и реконструкцией аэропортов, всё‑таки ключевой вопрос – экономический. Здесь не получается бизнес без софинансирования со стороны и федерального, и регионального бюджетов части стоимости перевозок. Эта модель частично работает в Нижнем Новгороде, в Якутии, но здесь, чтобы действительно это приобрело национальный характер, нужны субсидии со стороны федерального бюджета.

Предварительный анализ показывает, что это где‑то от 5 до 8 миллиардов рублей в год – сумма значимая, но это даст рост грузопотоков в несколько миллионов человек уже в короткой перспективе. И дальше как мультипликатор – это и новые самолёты, которых мы, правда, пока почти не производим, но это действительно был бы очень серьёзный социальный и транспортный проект.

В целом, если говорить о транспортных проектах и проектах, связанных с инвестициями в человеческий капитал, то, по нашей оценке, это добавило бы к темпу роста нашей экономики на первых порах примерно, может быть, полпроцента, а дальше – до одного процента в год. То есть, по сути дела, это суммы от 300 с лишним до 600 с лишним миллиардов рублей в год того дохода, который бы получили и все субъекты экономики, и, в конечном счёте, федеральный и региональные бюджеты.

О реиндустриализации. Сейчас, так или иначе, экономика знаний, то есть экономика, связанная с высшим образованием, высокотехнологичной медицинской помощью, даёт, по сути дела, меньше 5 процентов ВВП. Понятно, что здесь во многом наше будущее, наши конкурентные качественные преимущества, но сейчас основная часть ВВП и основная часть занятости – это традиционные базовые сектора. Это примерно 44–50 процентов ВВП. Причём промышленность, особенно если более корректно считать доходы от газа, – это 27 процентов (официальные цифры), а реально скорее где‑то 32–34 процента ВВП.

Деньги, которые выделяются из бюджетов всех уровней на программы и проекты, должны привязываться к результату, который можно проконтролировать не по формальным, а по конкретным критериям.

Причём понятно, что на самом деле многие наши отрасли (автомобилестроение, авиастроение, энергетическое машиностроение) находятся на переломном рубеже. Если мы за три-пять лет не совершим здесь существенного рывка в уровне конкурентоспособности, не выйдем с новой современной продукцией, то, по сути дела, мы проиграем конкурентную борьбу не только европейцам, но и Китаю, и в течение четырёх-пяти лет потеряем положительное торговое сальдо со всеми неизбежными издержками и потеряем существенную часть наших рабочих мест.

Напомню, что промышленность (только на крупных предприятиях) – это примерно 10 с лишним миллионов занятых, а в целом с учётом малого и среднего бизнеса – порядка 14–15 миллионов рабочих мест. Поэтому одним из индикаторов успешности реиндустриализации (и об этом, надо отдать должное, много раз ставила вопросы и «Деловая Россия») является не только рост промышленного производства, рост экспорта нашей конкурентоспособной продукции, но и создание новых рабочих мест.

По нашей оценке, в промышленности в течение 10 лет при нормальном, достаточном уровне инвестиций можно создать порядка пяти с половиной – шести миллионов современных конкурентоспособных рабочих мест, то есть практически обновить наполовину ту занятость, которая есть на крупных и средних предприятиях.

Как Дмитрий Анатольевич отметил в своём выступлении, одним из ключевых аспектов реиндустриализации, особенно в применении к развитию регионов, является вопрос формирования инновационно-промышленных кластеров. Сейчас в России даже без всякой федеральной поддержки уже формируется более 10 кластерных инициатив, хотя фактически количество проектов кластеров, которые рассматриваются в разных регионах, уже перевалило за сотню.

Я бы отметил здесь ту работу, которую ведёт Росатом, в частности, в рамках рабочей группы при президентской Комиссии по модернизации [и технологическому развитию экономики России]. И здесь уже сформирован целый пакет проектов, связанных не только с развитием базовых производств в Сарове, в Железногорске, Димитровграде, но это и проект развития самих этих городов, то есть нового образа, по сути дела, городской среды, развития образовательной, научной инфраструктуры и, по‑видимому, развития кластеров и в других городах. А это и промышленные кластеры, проекты которых есть на Урале – в Екатеринбурге, в Ульяновске, это кластеры научного плана (в Пущино, Томске, Нижнем Новгороде).

Вопрос должен быть не только в конкурентоспособных производствах, но действительно в создании фактически новых, качественных стандартов жизни. И это комплексные проекты, а также определённая система самоорганизации, самоуправления этого кластера. И когда в соответствии с поручением, которое даёт Президент, мы и Правительство будем рассматривать пилотные проекты, – видимо, там должны быть все эти компоненты. По сути дела, это и будет формой партнёрства, в данном случае локального, ради развития. Но это не только локальный эффект, не только локальные проекты, это действительно такие центры или поля конкурентоспособности, которые будут менять облик страны в целом.

Для их финансовой поддержки надо будет, видимо, предусмотреть и особый вид субсидий, о чём уже Александр Сергеевич сказал, – субсидии на развитие, а не на сбалансированность бюджета. Может быть, переформатировать и те средства, которые мы выделяем в рамках особых зон или федеральных целевых программ.

При этом здесь что очень важно? Мы видим, что действительно все вопросы только через ведомства решаться эффективно не могут, в большей степени нужно привлекать компонент банковского капитала, в том числе Внешэкономбанка, не только для финансирования этих проектов, но именно для участия в управлении, в сопровождении этих проектов.

Можно рассмотреть и вопрос распространения на такого рода кластеры и ряда налоговых льгот, которые у нас есть для особых экономических зон и для Сколково, причём это опыт, который используется широко в мире, допустим, теми же французами, у которых есть свои так называемые центры или поля конкурентоспособности.

В заключение я хотел бы сказать, что, может быть, в целом для придания партнёрству ради модернизации большей эффективности и системности можно, если уже несколько раз вспоминали Францию, по примеру тех же французов создать своеобразные генеральные штаты промышленности, то есть, по сути дела, – постоянно действующую систему советов представителей бизнеса, ведомств, регионов, которые обсуждают и формируют подходы к решению наиболее сложных и ключевых проблем развития тех или иных секторов экономики и транспортной инфраструктуры. В этом смысле у нас есть гражданское общество, и здесь получается некоторая форма самоорганизации промышленного бизнес-общества, но заточенного на вопросы реиндустриализации страны.

Благодарю за внимание.

Д.Медведев: Спасибо, Андрей Николаевич. Это интересно.

Это два основных сообщения, уважаемые коллеги. Если есть желание пообсуждать, я готов предоставить слово. У меня единственная просьба – выступать компактно, потому что у нас ещё с вами (и у меня лично) большая повестка дня.

А.Галушка: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Галушка Александр, президент «Деловой России».

Власть на местах должна мыслить категориями роста, поэтому нужно создавать особые полюса модернизации, опираясь не только и не столько на природные, сколько на человеческие и производственные ресурсы, на научно-технический, образовательный потенциал.

Взгляд бизнеса на эту проблему. Первое. Когда модернизация реально происходит? Когда она становится выгодна бизнесу. Мы видим, что в тех регионах, в которых модернизация экономики идёт, о ней губернаторы, может быть, не так часто говорят, но создают такие условия, при которых она бизнесу выгодна, а потому практически реально происходит.

Второе. В регионах действительно очень пёстрая картина. Очень пёстрая картина! Порой регионы с одинаковыми ресурсами, с одинаковым потенциалом демонстрируют совершенно разный результат по модернизации. И из этого разного результата очевидно вытекают как лучшие, так и худшие практики, которые все связаны с качеством работы региональной администрации. И в этом качестве есть два основных фактора – это компетенция и коммуникация. Когда есть компетенция по привлечению инвестиций и развитию экономики, и это происходит в реальном диалоге с бизнесом, тогда и создание особых экономических зон, и индустриальных парков, и налоговые льготы являются не атрибутами инвестиционного климата, а реально работающими механизмами, когда есть коммуникация с бизнесом и компетенция по улучшению инвестклимата.

На наш взгляд, из этой пёстрой картины напрашивается идея о рейтинге модернизационной успешности регионов, рейтинге, который мог бы стать практическим инструментом распространения лучших практик и пресечения худших практик. При этом, если говорить честно, на чём основаны лучшие практики? На личной позиции губернатора, на том, что действительно он имеет внутренний мотив развивать экономику и её модернизировать. Может быть, это и неплохо. Об этом в своё время Карамзин писал, что для России помимо хороших законов не менее важно 50 хороших губернаторов. То есть, говоря современным языком, губернатор – решающее звено в хорошей правоприменительной практике.

Д.Медведев: Карамзину‑то проще было, у него – 50, а у нас – 83. С тех пор страна у нас несколько изменилась.

А.Галушка: Да.

Но вопрос именно правоприменительной практики и качества управления на местах ещё в XIX веке отмечался как один из наиболее важных. И сегодня действительно мы видим такую иллюстрацию, что когда губернатор хочет – получается.

Но всё‑таки важны не только внутренние мотивации, но и внешние системы стимулов, которые мотивируют, распространяют эти лучшие практики. В этой внешней системе стимулов, конечно, межбюджетные отношения, о которых Вы говорили, – это одно из главных узких мест. И здесь в логике того, о чём Вы сказали, Дмитрий Анатольевич, если решать эту проблему, очень важно отделить управление функционированием от управления развитием.

Точно так же и управление созданием новой налоговой базы. Ведь если регион не будет активен, то просто не придут эти инвестиции, не будет создана новая налоговая база. А получается, если он сегодня активен, новую налоговую базу создал – в его кармане, в его бюджете больше денег не стало: меньше стало федеральных дотаций, больше стало региональных налогов. Конечно, такая ситуация демотивирует регионы проводить модернизацию практически, она очень серьёзно мешает.

Если исходить из логики партнёрства, о котором здесь говорили, то в этих отношениях, в межбюджетных отношениях, наверное, правильно было бы исходить не из логики вертикали власти, а из логики регионально-федерального партнёрства. Если регион приложил усилия, привлёк инвестиции, создал новую налоговую базу, модернизировал экономику – часть от федеральных налогов в течение разумного периода времени, допустим, трёх-пяти лет, возвращать в виде федеральных дотаций в региональный бюджет. Это было бы очень серьёзным стимулом.

И последнее – относительно кластеров. Действительно, международный опыт показывает, что это самое сейчас современное направление, успешное направление модернизации и промышленной политики. Но что очень важно отметить? Многие пытаются эти кластеры создавать, мало у кого получается успешно это сделать. И что явно не нужно делать – создавать эти кластеры по приказу сверху. Они успешно создаются, когда они создаются исходя из инициативы бизнеса и в диалоге с бизнесом, это показывает весь международный опыт.

Мы в «Деловой России» такую работу сейчас организовали, порядка 200 кластеров для отработки уже сформулировали, из них 28 в наибольшей степени готовности у нас существуют. Конечно, мы понимаем, что как модель создания кластеров, так и модель управления этими кластерами требуют активного участия и бизнеса, и общественных объединений, и предпринимателей.

И в завершение, Дмитрий Анатольевич, хотел бы попросить Вас учесть наши общественные инициативы и профессиональные наработки в итоговом перечне поручений, который будет сформирован. Мы, конечно, со стороны «Деловой России» готовы всё это в наше общее дело – дело модернизации – внести. Были бы признательны Вам, если в перечне поручений это отразится.

Д.Медведев: Спасибо большое.

Пожалуйста, коллеги. Представители губернаторского корпуса, прошу.

А.Орлов: Уважаемый Дмитрий Анатольевич, уважаемые члены президиума, коллеги!

Для Калмыкии модернизация экономики – это превращение Республики Калмыкия в высокотехнологичный экспортно ориентированный агропромышленный кластер.

Независимо от места проживания наши граждане должны иметь возможность рассчитывать на социальную защиту, медицинскую помощь, качественное образование и доступ ко всем благам современной цивилизации.

Не секрет, на сегодняшний день ситуация на рынке говядины если не катастрофичная, то близкая к этому. Треть населения России не знает, что такое говядина, в силу определённых объективных и субъективных причин. Падение роста поголовья крупного рогатого скота мясного направления, да и не только мясного, на сегодняшний день составляет около 10 процентов по первому полугодию.

В Калмыкии мы видим ситуацию совершенно другую. Дмитрий Анатольевич, Вы были свидетелем этому полгода тому назад. Мы на сегодняшний день по сравнению с аналогичным периодом прошлого года нарастили поголовье на 33,7 процента. Если говорить в цифрах, это на сегодняшний день более 600 тысяч голов именно КРС мясного направления.

Для нас создание агропромышленного кластера в сфере мясного животноводства – это вопрос, как Вы правильно сказали, не выживаемости, а роста региона. На сегодняшний день мы движемся по этому направлению. Через несколько дней, 30 ноября, мы открываем первую площадку, начинаем строительство первого мясоперерабатывающего завода в республике, но это только начало.

Первый откормочный комплекс Вы тоже видели. На сегодняшний день он уже функционирует, и мы заканчиваем строительство второго. По следующему году мы доведём поголовье на откормочных комплексах до 30 тысяч голов. Это я говорю к тому, что мы переходим уже с экстенсивного на интенсивный вид развития мясного животноводства. Но есть серьёзные проблемы.

Мы знаем сегодня, что по производству мяса птицы, мяса свинины в Российской Федерации есть серьёзные положительные изменения. Почему? Потому что инвестор идёт охотно. Идёт охотно потому, что сроки окупаемости, допустим, по птице – это четыре с половиной года, по мясу свинины – четыре года. По мясу говядины ситуация совершенно другая. Это очень «длинный» рубль и очень наукоёмкий процесс. На сегодняшний день мы такими возможностями не располагаем.

Более того, тот экстенсивный тип мясного животноводства, который есть в Калмыкии (и не только в Калмыкии, во многих других регионах России), уже не предполагает дальнейшей перспективы роста. Нам нужна поддержка государства. Мы не просим финансовых средств, речь идёт о возможности кредитования уполномоченных на то финансовых институтов, допустим, как Внешэкономбанк, некоторых других финансовых институтов страны в кредитовании на длительный период. По самоокупаемости производства мясной говядины речь идёт как минимум о 10–12 годах. Вы понимаете, это самый серьёзный процесс.

Мы такими возможностями располагаем сегодня на 100 процентов. Калмыкия могла бы стать в самом ближайшем времени неким репродуктивным центром для всей Российской Федерации. Мы знаем, что на сегодняшний день крупные российские компании, международные в том числе, активно ввозят на территорию Российской Федерации породы мясных скотов из Бразилии, Аргентины, США. Это и ангус-абердины, герефорды, недавно «Мираторг», вы знаете эту историю, завёз около 6 тысяч голов.

Но по сравнению с тем потенциалом, который есть у Калмыкии (ещё раз повторюсь, более 600 тысяч голов мясного направления скота), это, конечно, капля в море. С государственной поддержкой, Дмитрий Анатольевич, мы могли бы на этом пути стать базовым центром, стать пилотным центром кластерного развития в агропромышленном секторе.

В докладе Александра Сергеевича [Мишарина] прозвучало о том, что регионы должны расставлять приоритеты территориального планирования и сочетать их с федеральной стратегией развития (в данной ситуации – с тем проектом и теми планами, которые стоят, кстати, в «Стратегии-2020»). И мы прошли по трём позициям по инвестпроектам, это укладывается полностью в схему, прозвучавшую в первом докладе.

Я хотел бы сказать, что произошедшие за истекший год перемены в республике позволяют мне с полной уверенностью говорить о том, что мы имеем полную поддержку общества, населения Калмыкии. Как я уже объяснил, Калмыкия – это животноводческая республика, почти 65 процентов трудоспособного населения республики занято в аграрном секторе, в частности в животноводстве.

Завершая своё краткое выступление, хотел бы отметить, что эти перемены, эти позитивные сдвиги, может быть, пока ещё не столь динамичны, но, тем не менее, имеют место и приводят к серьёзной поддержке власти в целом. Поэтому я уверяю Вас, Дмитрий Анатольевич, как лидера партии «Единая Россия»: мы имеем серьёзную поддержку среди населения Калмыкии.

Кстати, в связи с этим хотел бы ещё один вопрос поднять, если Вы позволите, буквально одна минута. В июле текущего года Министерство сельского хозяйства провело ряд мероприятий по изменению статуса земельного ресурса. Речь идёт о снижении продуктивности пахотных земель. Но, к сожалению, из федерального законодательства выпала позиция о снижении продуктивности земель пастбищного и сенокосного назначения. Так вот в связи с тем, что фермерства, личные подсобные хозяйства, подворья на сегодняшний день – это одна из основных составляющих всего агропромышленного комплекса не только Калмыкии, но и России, я полагал бы уместным рассмотреть вопрос о передаче полномочий в регионы по трансформации земельного назначения сельхозугодий.

По аналогии с нашим последним заседанием в Нарьян-Маре, когда такие же меры были приняты по электроэнергетике, я полагаю, что мы могли бы получить самую горячую и активную поддержку со стороны нашего фермерства, нашего крестьянства. Я думаю, что это послужило бы только на пользу всем нам.

Д.Медведев: Спасибо, Алексей Маратович.

Вы сказали, что готовы к тому, чтобы в Калмыкии был крупный репродуктивный центр по КРС, готовы создать его – создайте! И это обессмертит Ваше имя в истории Калмыкии.

Пожалуйста, прошу.

О.Кожемяко: Уважаемые коллеги, я хотел бы продолжить выступление Александра Сергеевича Галушка, только уже с региональной точки зрения, и подтвердить необходимость внесения изменений в механизмы межбюджетной выравненности, которые серьёзным образом могут влиять на модернизацию экономики региона.

Планы развития отдельных регионов должны разрабатываться в тесной связке с федеральной стратегией. При этом надо учитывать перспективы территориальных кластеров и муниципалитетов.

Взять, например, экономику Амурской области, характерную для многих субъектов Дальнего Востока. Как и везде, она сейчас динамично развивается, восстанавливаются традиционные для области отрасли, развиваются новые. Итоги последних трёх лет подтверждают, что растут объёмы производства золота, железных руд, рекордных значений достигли урожаи сои и зерновых, возрождается сельскохозяйственное машиностроение, судостроение, строится жильё, многократно увеличиваются инвестиции в экономику области. В результате поступления налогов в консолидированный бюджет области за три года увеличились на 10 миллиардов рублей.

Существенную роль в приросте налогового потенциала сыграла государственная поддержка из регионального бюджета. Возьму, к примеру, такое низкорентабельное производство, как производство сельхозпродукции. Мы вложили в 2010 году в поддержку сельхозпроизводителя порядка 1,3 миллиарда рублей из средств областного бюджета и 400 миллионов – из федерального бюджета. Рост налоговых доходов во все уровни бюджетов за 2010 год составил 3 миллиарда рублей. Помимо этого область дала 7,5 миллиарда рублей для федерального бюджета. То есть бюджетные средства, вложенные в региональную экономику, окупаются через увеличение налоговых поступлений за два года.

Однако по действующему законодательству по межбюджетным отношениям мы потеряли четыре из 7 миллиардов рублей дотаций из федерального бюджета и снова остались на том же уровне, начав подниматься и заложив те программы, в которые мы уже пошли. Это программы, связанные и с обеспечением материнского капитала, и со строительством жилья, и со строительством детских садов. Нас снова подрезали. Оставшиеся в бюджете области налоговые поступления уходят на исполнение социальных полномочий, ежегодно передаваемых нам из федерального бюджета. Их число увеличилось за последнее время с 55 до 94.

Кроме того, региональный бюджет несёт дополнительную нагрузку по ежегодной индексации этих расходов. Это и заработная плата работникам бюджетной сферы, пенсии, пособия, жилищные субсидии, содержание социальных учреждений, коммуналка и многое другое. И при этом сокращаются расходы на экономику как на самый главный рычаг и инструмент получения этих доходов, который имеет мощный мультипликативный эффект для роста налоговой базы и является основой в том числе для получения доходов федерального бюджета. Мы лишаемся возможности активно влиять на развитие региональных экономик и перспектив для формирования достаточной доходной базы будущих бюджетов.

В таких условиях сохраняется дифференциация регионов по уровню социально-экономического развития. Если в последние 10 лет по заработной плате между регионами разница в два раза, то по уровню валового регионального продукта – в 20 раз. Это многое говорит о межбюджетной политике, целью которой является выравнивание всех по уровню бедности. То есть все приращённые дополнительные доходы нивелируются сокращением дотаций. Рычагов для стимулирования бизнеса и роста у регионов не остаётся. Особенно это болезненно для дальневосточных субъектов, где высокие тарифы и населения поменьше. Поэтому в этом мы испытываем дополнительные трудности.

Поэтому предлагаю рассмотреть такие вопросы: сейчас дотации на выравнивание сокращены, есть дотации на стимулирование, но фонд этих дотаций составляет 10 миллиардов. Что такое 10 миллиардов для всей страны? Причём под те критерии, которые там заложены (это качество жизни, это рост доходов и развитая экономика), большинство дальневосточных субъектов никогда не подпадут.

Поэтому предлагаю значительно увеличить объём дотаций на стимулирование субъектов Российской Федерации, особенно по субъектам, уровень развития которых ниже среднероссийских. Разбить субъекты на три категории: высокоразвитые, развивающиеся и субъекты с доходами, которые ниже среднероссийских, и для третьей группы законодательно закрепить то, что дополнительные налоговые поступления направляются в региональные инвестиционные фонды для реализации проектов, направленных на модернизацию промышленных производств и создание транспортной структуры на условиях государственно-частного партнёрства. Это позволит сформировать инфраструктурный каркас развития региональных экономик, определить и усилить роль регионов в процессе модернизации экономики. В противном случае нам очень тяжело выполнять те программы, которые ставит государство, и в целом развивать регион.

Д.Медведев: Спасибо.

Олег Николаевич привёл очень рельефный пример по межбюджетным отношениям, когда зарабатывают больше и строят планы достаточно серьёзные, но в результате применения действующих правил всё проседает вниз, и остаётся только та планка, которая необходима для решения неотложных задач, для финансирования затрат, которые, в общем, невозможно не финансировать.

Это признак того, что существующая система требует корректировки. Вопрос в том, в каком объёме, в какой момент и как, но это очень характерный пример.

Пожалуйста, коллеги.

С.Дарькин: Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Я сегодня уже высказывался несколько раз на встрече, которую Вы проводили на заводе. Хочу сказать, что сегодня мы набрали такие темпы развития благодаря тому, что Правительство начало вкладывать большие деньги в Дальний Восток. И даже несмотря на кризис, мы имеем очень хорошие темпы развития.

Никогда не падал Дальний Восток, даже во время кризиса, не говоря уже по прошлому году: мы выросли на 8 процентов, а 8 процентов, Дмитрий Анатольевич, это наш великий сосед – Китайская Народная Республика. Сейчас я прошу действительно не сбрасывать темпы, а наоборот, ставить перед нами всеми более амбициозные задачи, например такую, как построить третью нитку «Транссиба». И не только строить высокоскоростные дороги между Москвой и Владивостоком, а взять и построить всей страной третью нитку «Транссиба» за пять лет, а не за 20 лет. Почему нет?

Мы не имеем права жить только сиюминутными решениями и даже трёхлетней перспективой. Нам нужно думать, как реализовывать долгосрочные программы и проекты.

Министр транспорта сделал буквально на днях очень правильное решение – взял и объявил во Владивостоке «свободное небо». Для этого не надо ни копейки денег. Мы сегодня уже понимаем, что у нас аэропорт начинает активно развиваться, он даже капитализируется по‑другому. Такие институциональные вещи, Дмитрий Анатольевич, могут очень серьёзно нам помочь. Мы подготовим такую программу после АТЭС, с Вашего разрешения мы её уже начинаем в Правительстве прорабатывать.

Около Владивостока, в тысяче километров (это час полёта), живёт 400 миллионов человек, производится примерно 10 процентов всего мирового продукта. Конечно, мы должны этим пользоваться. Не всегда деньги решают все вопросы. Такие вещи, как сделал Минтранс, конечно, это важно, и мы готовы такую программу представить после 2012 года. Я говорю не только о финансировании тех проектов, о которых мы говорили по Дальнему Востоку, но и про полномочия, о которых, Дмитрий Анатольевич, Вы сегодня сказали правильно, что если будут полномочия, с которыми мы сможем на местах принимать большие решения, то это, конечно, существенно увеличит нашу роль.

По нашим оценкам, по этой программе, которую мы хотим сегодня презентовать, 62 проекта, которые сегодня начали делаться в Приморском крае, – это 3 триллиона рублей валового регионального продукта до 2020 года, это рост в 2,5 раза нашей экономики.

Дмитрий Анатольевич, я хочу сказать, что ещё бывший министр финансов обращал внимание в прошлом году на то, что на один рубль государственных инвестиций на Дальнем Востоке примерно в среднем идёт 6–8 рублей частных инвестиций, в отличие от Центрального региона: там один рубль государственных инвестиций давал два рубля примерно. Вот такие вещи.

И ещё раз хочу поблагодарить за такие инвестиции, которые начались в Дальний Восток, мы готовы в дальнейшем их продолжать.

Д.Медведев: Хорошо. Бывшего министра мы слушать не будем, потому что его здесь нет, а действующего Министра мы потом послушаем, так что, Антон Германович [Силуанов], пожалуйста, подготовьтесь, прокомментируйте целый ряд идей, которые звучат.

Пожалуйста, Красноярский край.

Л.Кузнецов: В Красноярском крае реализуется несколько направлений реиндустриализации в целом экономики. Это как традиционные отрасли, так и новые, современные, в том числе кластер ядерных и космических технологий в Железногорске, о котором говорил Андрей Николаевич [Клепач].

Но я что хотел бы сказать? Частично прозвучало, что самым большим дефицитом всё‑таки в рамках индустриализации и модернизации нашей экономики будет человеческий капитал. И сегодня для людей критична не только работа, но и среда обитания. С чем мы столкнулись в Красноярском крае, и не только: сейчас тенденция пошла в Челябинской области, Хакасии, Кемеровской и Омской областях, что экологический аспект реиндустриализации становится критичным. И люди уже не готовы просто к появлению новых дополнительных промышленных предприятий, для них очень важно качество и экологическая безопасность.

Сегодня этот позитивный тренд иногда подхватывают неконструктивные силы, пытаются на этом играть и тормозить именно эту новую экономику. Даже вчера у нас в крае шли большие дебаты по появлению одного предприятия. Вскрылся факт, что сегодняшние экологические стандарты, технологии утверждения и прохождения этих экспертиз несовершенны. Они могут формировать у населения, особенно в перегруженных тяжёлых регионах индустриальной промышленности, отрицание появления новых предприятий.

Поэтому я просил бы (вчера у нас Геннадий Григорьевич Онищенко был) уделить внимание именно этому аспекту, поставить его одним из приоритетов. Предприятия должны быть не только новыми с точки зрения сырья, появления видов продукции, но и с точки зрения применяемых технологий. Это и есть государственная политика.

Второй аспект. Мы говорили о развитии транспортной доступности. Очевидно, железная дорога в центральной части – эффективное средство передвижения, но в сибирских масштабах это, конечно, вчерашний век. Поэтому развитие малой региональной авиации для нас является очень важным. Сейчас мы с Минтрансом отрабатываем проект развития региональной авиации на базе Красноярского края и также просим нас поддержать (в том числе учитывая, что малых альтернативных воздушных судов пока наша промышленность не производит или производит в ограниченном масштабе) и всё‑таки разрешить финансовый лизинг западных судов, что позволит обеспечить и безопасность, и снижение тарифов, и, соответственно, повысит мобильность населения во всех аспектах.

О межбюджетных отношениях много говорить не буду, все уже сказали. Один пример: у нас есть Ванкорское месторождение. Федеральный бюджет после его запуска и выхода на проектную мощность получает 256 миллиардов, а мы – аж 2 миллиарда. Вот пропорция. Поэтому, считаю, то, что сказал Александр Сергеевич [Галушка] по поводу определённого периода времени, когда по инновационным проектам регионы должны почувствовать как минимум от них эффект, он всё‑таки должен быть, и он должен быть закреплён законодательно.

Д.Медведев: Спасибо.

По поводу финансового лизинга малых транспортных средств, я имею в виду малых самолётов. Я так понимаю, что это можно делать, да? Прозвучало так, что это запрещённая вещь.

Приняты важнейшие решения о ценообразовании в электроэнергетике. В соответствии с ними повышение тарифов на электроэнергию для малого и среднего бизнеса не будет превышать уровень инфляции.

И.Левитин: Уважаемый Дмитрий Анатольевич, речь идёт о том, что в поручении, которое разработано сейчас, говорится о российских лизинговых компаниях. ВЭБ-лизинг…

Д.Медведев: Нет, это я понимаю, но дело ведь не в лизинговых компаниях, а в лизинге иностранных судов.

Л.Кузнецов: Да.

И.Левитин: Через российские лизинговые компании.

Д.Медведев: Через российские лизинговые структуры.

И.Левитин: Да, не через иностранные лизинговые компании. Поэтому ВЭБу здесь нужно просто оперативно сейчас…

Д.Медведев: Лев Владимирович‑то имел в виду, я так понимаю, именно лизинг иностранных судов, а не использование иностранных лизинговых компаний, потому что, строго говоря, лизинговая компания – это только инструмент.

Л.Кузнецов: Я имел в виду два аспекта, потому что сегодня в постановлении Правительства только российские суда разрешено и, действительно, только через российские лизинговые компании. Но для оперативности решения всё‑таки считал бы нужным, хотя бы на какой‑то период времени, разрешить использовать как иностранные суда, так и различного юридического статуса лизинговые компании.

Д.Медведев: По поводу иностранных судов. Можно их лизинговать‑то или нет?

И.Левитин: Сейчас постановление Правительства выходит – иностранные воздушные суда до 55 кресел через российские лизинговые компании.

Д.Медведев: Да. Давайте на это и обратим внимание тогда. Хорошо.

Просил ещё Виктор Иванович Ишаев, пожалуйста.

В.Ишаев: Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Большое спасибо, что мы проводим это совещание здесь, на Дальнем Востоке, поскольку эти вопросы весьма актуальны. Если посмотреть динамику, мы выглядим не очень здорово по рассматриваемым вопросам.

Я хотел бы несколько мыслей сказать. Мы упираемся, в основном: дайте денег, тогда мы решим все вопросы. В моём понимании, нужно всё‑таки создавать условия для привлечения денег, и деньги придут.

Я хотел бы вначале обратить внимание на такие вопросы. Александр Сергеевич [Мишарин] сказал: давайте бюджет поделим «50 на 50». Движение должно быть, я согласен, не знаю, «50 на 50» или ещё на сколько. Нужно просчитать чётко полномочия, и в соответствии с полномочиями должны быть бюджеты. Бюджет должен быть для выполнения полномочий, а не кто сколько выпросит или кто кому понравится. Мы на эту тему разговаривали, причём разговариваем недолго, лет 20 всего, поэтому уже пора делать какие‑то в этом направлении определённые шаги. Я думаю, что и Госсовету можно посмотреть, вместе с наукой проработать.

Второй вопрос – бюджет, форма работы с бюджетом. Тоже много лет ставим вопросы, Дмитрий Анатольевич, какой у нас бюджет. Есть три типа: чисто фискальный, регулирующий и стимулирующий. Здесь коллеги, которые начинают работать, говорят: «Смотрите, мы чем больше работаем, тем меньше ощущаем на себе эти вопросы». Я не готов сегодня обсуждать механизмы, но всё равно механизмы должны быть таковы, когда территория, зарабатывая больше денег, какую‑то часть в какой‑то форме от какого‑то, может быть, перевыполнения должна оставлять себе, тогда она себя хорошо будет чувствовать.

Сегодня достаточно хорошо себя чувствуют те территории, которые являются дотационными, то есть в бюджет заложил размер дотации – это чисто его деньги, не надо трудиться, они всё равно придут. Я понимаю, в определённых случаях нужно так решать вопросы, но, тем не менее, деньги всё‑таки нужно зарабатывать, а делить бюджет – это бухгалтерская работа. Я полагаю, что мы стимулирующие элементы бюджета должны как‑то закладывать (думаю, меня коллеги поддержат), тогда есть стремление что‑то заработать и заработать больше, понимая, что у тебя что‑то останется. Может быть, за год не решим вопрос, за два, но всё равно, на мой взгляд, такое движение или тенденции должны создаваться.

Следующий вопрос, который я хотел бы рассмотреть. Мы говорим «модернизация», мы говорили и писали, что сегодня Президент ставит задачу войти в «двадцатку», но, очевидно, учитывая нашу базу по валовому продукту, мы должны расти в год не на 3–4 процента, а процентов на 6–8, при этом чётко понимать, что как раз на модернизацию от валового продукта мы сегодня уже – это рассчитано – должны направлять 30–35 процентов. Если мы направляем 20–25, мы консервируем технологическую отсталость.

Мы за эти годы, вкладывая небольшие деньги, сохранили что‑то, но вперёд не продвинулись, а мы хотим идти вперёд и обновляться. В результате должна изменяться, наверное, вся структура экономики и структура валового продукта, мы должны уйти от торговли ресурсами и перейти к производству товаров, которые рассчитаны и на экспорт, и на внутренний рынок. Если такие большие задачи мы себе поставим и просчитаем их, то будут в этом направлении, наверное, задачи конкретизированы и на месте.

Особые стимулы нужно предусмотреть для восточных регионов страны. Это наши ворота в Тихоокеанский регион. Условия жизни, ведение бизнеса, инвестиционный климат здесь должны способствовать интеграции в глобальные рынки Азиатского региона.

Очень часто сейчас упоминается государственно-частное партнёрство. Я недавно только, к своему удивлению, узнал, что государственно-частное партнёрство предусматривается вроде бы как долевое или паевое участие в финансировании чего‑то. Когда мы применяли эту практику, стратегию 2000 года писали, а я возглавлял эту рабочую группу, то мы говорили: «Государственно-частное партнёрство заключается в том, что государство помогает опережающими темпами строить инфраструктуру, и в первую очередь – транспортную, промышленную. Будут дороги, будет электроэнергия, будут порты, будут аэропорты – бизнес придёт и разовьёт производство». Мы имели в виду так. А если говорить, что государство что‑то даст и что‑то мы дадим, то это долевое финансирование, у нас оно активно работает, и мы здесь никаких проблем не имеем, я думаю, это мы, конечно, будем использовать.

А так, в общем‑то, я абсолютно согласен с Вашим посылом, Дмитрий Анатольевич. Мы вместе с министерствами и с Академией наук просчитываем тоже и по Вашему поручению работаем, смотрим, как Дальний Восток будет выглядеть в 2050 году. 2012 годом жизнь не заканчивается, коллеги предлагают такие проекты, как БАМ-2, мост на Сахалин в обязательном порядке, это, конечно, развитие трубопроводов, трубопроводы строятся. Очень хорошо, что государство пошло в АТР [Азиатско-Тихоокеанский регион], мы понимаем, рядом будут развиваться месторождения. Можно говорить сегодня не просто о сжижении газа или переработке нефти, а мы должны говорить о нефтехимии, газохимии, переработке биоресурсов.

Я уже Вам докладывал, что у нас сегодня валовой продукт: 24,8 процента – это ресурсы, второе – транспорт и третье – строительство. Но это благодаря тому, что созданы такие условия, когда мы имеем серьёзные капитальные вложения и реализуем действительно мегапроекты. Я знаю Ваш подход к этому вопросу, Вы поддерживаете нас и направляете на эти вещи. Если дальше будут мегапроекты, Дальний Восток, конечно, будет развиваться. Я просил бы, мы будем эти вещи прописывать, представлять Вам, чтобы они тоже нашли отражение в дальнейшем развитии Дальнего Востока, тогда это будет, как говорится, по‑взрослому и по‑серьёзному.

Д.Медведев: Спасибо, Виктор Иванович.

Я хотел бы поддержать Вас вот в чём. Россия – такая страна, где невозможно никогда будет обойтись без крупных проектов, которые являются локомотивами развития. Просто в силу того, что у нас инфраструктура пока очень слабенькая для XXI века. Поэтому нужно думать о том, какие локомотивы инфраструктурного развития на Дальнем Востоке будут после 2012 года.

Хотел бы, чтобы Вы это обсудили и с экспертами, и с губернаторами, и с Правительством, включая, кстати, даже упомянутый мост на Сахалин. Это вещь крайне амбициозная, но, знаете, тем не менее это фактор принадлежности, это геополитика, и самое главное – это удобство для огромного количества людей. Но я ничего не предрешаю, я просто предлагаю об этом думать.

Пожалуйста.

В.Илюхин: Уважаемый Дмитрий Анатольевич, уважаемые коллеги!

Я уверен в том, что Дальний Восток и северо-восточные территории Дальнего Востока должны стать одной из основных площадок для модернизации экономики нашей страны. Без госрегулирования в этой ситуации мы просто не сможем обойтись.

Я должен сказать, что сегодня на Камчатке уже есть примеры, когда государственное регулирование дало реальный толчок развитию целой отрасли. После долгосрочного закрепления квот и рыболовных участков объём инвестиций в рыбохозяйственный сектор края вырос в разы. Только за последние два года на побережьях (на западном и восточном) построены семь современных рыбоперерабатывающих заводов общей стоимостью более двух миллиардов рублей.

В следующем году мы сдаём ещё один современный комплекс по переработке рыбной продукции, он будет единственным в стране по уровню технологической обработки. Этот проект обойдётся в 1,5 миллиарда рублей для инвесторов. На мой взгляд, это крупнейшие инвестиции в развитие береговой переработки в современной истории Камчатки. Для нас это очень важно, потому что мы наконец пережили времена, когда выловленную рыбу даже не довозили до берега.

Мы верим, что вскоре Камчатка будет не только рыбной житницей страны, но и территорией, где производится значительная часть мировых объёмов рыбной продукции. И в этой связи, конечно, ключевым моментом для края станет развитие Северного морского пути. В этом году впервые в истории страны дальневосточная рыбопродукция была отправлена в центральные регионы России по Севморпути. На условиях предпринимательского риска три судна с камчатской рыбой доставили в Петербург более 20 тысяч тонн лосося. И мы готовы обеспечивать сегодня западные районы страны качественной продукцией.

Кроме того, считаю, что развитие главной арктической транспортной магистрали даст мощный толчок развитию экономики прибрежных территорий. С развитием Севморпути мы связываем и модернизацию порта Петропавловск-Камчатский, и превращение его в порт-хаб. Безусловно, это будет и обновлением морского флота, и развитием судоремонта, и для таких территорий, как Камчатка, это может стать хорошей площадкой для инновационного развития.

Сегодня в докладах звучали вопросы социальной комфортности проживания, в том числе и на Севере. Я должен сказать, что, конечно, сегодня у Камчатки очень много проблем, которые мы пытаемся решать, и небезуспешно. В частности, что касается золотодобычи, – нам удалось (в течение 19 лет не удавалось) запустить ГОК [горно-обогатительный комбинат]. В этом году мы его запустили наконец‑то. В 2013 году запускается ещё один ГОК на севере Корякии, что даёт возможности развитию такой депрессивной территории, как Корякский округ.

Вместе с тем должен сказать, что сегодня доступ к интернету, Дмитрий Анатольевич, у нас вызывает очень много проблем. К сожалению, мы сегодня используем только спутниковый канал связи. И в этой связи говорить о каком‑то социальном комфорте не приходится. Сами представляете, что такое использование интернета через спутник связи. Сегодня наши связисты проложили оптоволокно по югу Камчатского полуострова, но к нам на Камчатку по программам приход оптоволокна отложен до 2014 года. То есть, представляете, мы до этого времени не сможем использовать эту вещь.

Строительство высокоскоростных железнодорожных магистралей, автомобильных дорог, развитие местных авиалиний – это не только экономические, но и социальные проекты. Они влияют на трудовую мобильность, создание в стране новой системы расселения, организации бизнеса.

В заключение хотелось бы сказать о том, что сегодня дальневосточные регионы весьма специфичны. Поэтому для инвестиционного развития нам просто необходим системный, индивидуальный подход.

Д.Медведев: Спасибо, Владимир Иванович.

В целом поддерживаю то, что Вы говорите. Единственное, хотел бы отметить, конечно, интернет – это важная тема, вы знаете, я большой поклонник интернета. Но это ещё не всё, что определяет комфорт жизни, потому что Вы так сказали, что без этого вообще просто жизни не будет.

Да, конечно, надо стараться и с оптоволокном разобраться, с этим трудно спорить, но надо и другими делами заниматься.

Пожалуйста.

В.Ишаев: Одно слово можно сказать?

Дмитрий Анатольевич, я был на Камчатке. Мне вопрос по интернету поставил Совет ветеранов: «Сделайте нам скоростной интернет».

Д.Медведев: Что я могу сказать? Меня это радует, спорить не буду. Меня это радует, хотя, конечно, ветеранам нужен не только интернет.

Пожалуйста.

Н.Дудов: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Буквально несколько слов о возможности совершенствования системы управления недрами. В силу того, что мы находимся всё‑таки на Дальнем Востоке, для нас горнодобывающая отрасль является ведущей и позволяет нам продолжать динамично развиваться, большинству субъектов Дальневосточного округа, но проблемы, которые в системе управления накопились в этой отрасли, сегодня уже требуют, наверное, принятия определённых решений.

Буквально только вернулся из горняцких районов, где недропользователи просто стонут от той непрозрачной, несовершенной системы, которая сложилась в части проведения аукционов, конкурсов, использования правил, которые приняты в 2004–2006 годах и которые сегодня уже не отвечают современным требованиям, предъявляемым предприятиям, стремящимся развивать своё производство. Есть деньги, есть люди, есть желание, но настолько забюрокрачены все эти механизмы, что, как я уже сказал, недропользователи просто стонут.

Д.Медведев: Николай Николаевич, это общие слова. У Вас есть конкретный набор предложений, как эти механизмы разбюрократить: что конкретно сделать, кому на что указать, что поменять в этих правилах? Давайте я тогда дам поручение.

Н.Дудов: Нужно действительно эти правила пересмотреть, поскольку они принимались достаточно длительное время назад. И при этом поделиться полномочиями с территориями, потому что даже лицензирование мелких месторождений объёмом до тонны россыпного золота сегодня происходит в Москве.

Д.Медведев: Делиться полномочиями в этой сфере никто не хочет, потому что это тот объём взяток, который с успехом осваивают чиновники, находящиеся в Москве. И никому не хотелось бы от своего куска пирога отказываться, но, наверное, нужно подумать и об этом в рамках той программы децентрализации, которой мы занимаемся. Внесите предложение.

Н.Дудов: Хорошо.

Д.Медведев: Только передайте обязательно или сами, или через Виктора Ивановича.

Н.Дудов: Спасибо.

Д.Медведев: Коллеги, есть ещё желающие из губернаторов? Пожалуйста, Егор Афанасьевич, но я у вас скоро буду, так что не забывайте об этом.

Е.Борисов: С учётом того, что Вы сегодня сказали, Дмитрий Анатольевич, об особых условиях стимулирования, я хотел бы остановиться на трёх моментах.

Первое. Основная цель модернизации экономики республики – это изменение структуры внешнеторгового оборота с переориентацией на экспорт продукции высокотехнологических перерабатывающих производств.

Мы что предлагаем в связи с этим? С целью создания таких производств и, как следствие, повышения инвестиционной привлекательности регионов, притока инвестиций в регионы принять на федеральном уровне механизм предоставления налоговых каникул при реализации проектов, связанных с переработкой сырья на территориях Дальнего Востока. Тот, кто идёт сегодня, инвестор, они на этой теме спотыкаются, всё время ставят вопросы: как мы будем перерабатывающие производства создавать, потому что здесь сложно с точки зрения финансово-экономических обоснований. Поэтому это первое предложение.

Второе предложение. К сожалению, на Дальнем Востоке сегодня не создано ни одной особой экономической зоны такого типа, которая непосредственно направлена на модернизацию экономики. Мы знаем, что были в своё время заявки на Дальний Восток со стороны других субъектов Российской Федерации, но, к сожалению, наши предложения были не поддержаны, потому что условия очень жёсткие.

На Дальнем Востоке сейчас идёт бурная стройка в связи с саммитом АТЭС в 2012 году. Мы очень рассчитываем на то, что такая активная работа будет продолжена, в том числе в ходе выстраивания взаимовыгодных отношений с соседними странами.

А для Дальнего Востока можно было бы посмотреть более щадящие требования, потому что в Якутии можно было бы в перспективе создать особую экономическую зону в гранильном и ювелирном производстве. Это очень хорошие направления, но, к сожалению, мы поддержки не получаем. В частности, при реализации проекта основным является требование создания специализированного таможенного поста, решение по которому неоправданно затянулось. Если бы Вы решили, мы бы даже создали не за федеральный счёт, а за счёт своих собственных средств. Поэтому мы просим обратить на это особое внимание.

В‑третьих, формирование конкурентоспособного ядра, промышленного производства на основе конструктивного партнёрства между государством, бизнесом и обществом, особенно по вопросам инвестирования. Сегодня есть предложения нового подхода к финансированию проектов, основанных на компенсации частных инвестиций за счёт будущих налоговых поступлений, которые требуют внесения изменений в действующее законодательство. Предложенная схема позволит без отвлечения бюджетных средств начать осуществление новых проектов, реализация которых увеличит налоговые поступления в бюджеты всех уровней, а потом уже можно рассчитаться по этим проектам. Поэтому мы просим по предложениям, которые мы рассматриваем вместе с Внешэкономбанком (мы уже подготовили эти предложения), чтобы с Вашей стороны была определённая поддержка.

И ещё один момент. Несмотря на начатые процессы модернизации экономики в Якутии и в будущем по Дальнему Востоку, роль традиционных отраслей добычи полезных ископаемых будет преобладать при всём при том, что мы всегда говорим: надо перерабатывать. В этой связи предлагаем увеличить государственное финансирование программы геолого-разведочных работ в отношении Дальнего Востока, а также принять и реализовать по интенсивному варианту госпрограмму разведки континентального шельфа на востоке страны.

Почему я говорю о Якутии, которая сегодня славится своими богатствами? Её территория разведана только на 10 процентов, 90 процентов ещё не разведаны. Мы предполагаем, что уникальные запасы ещё впереди. Сегодняшние запасы, по известным данным, это около трёх триллионов долларов, поэтому возможности у нас очень большие.

И последний момент, чисто практический вопрос. Дмитрий Анатольевич, я просил бы обратить внимание. Мы, реализуя крупные проекты на территории Якутии (в частности, один мегапроект называется «Комплексное развитие Южной Якутии»), в последние три с лишним года на проектирование израсходовали семь с половиной миллиардов рублей государственных средств, только на проектирование объектов, инвесторы вложили в проектирование 17 миллиардов рублей – 24 миллиарда в сумме.

Но сегодня появляются с учётом изменений конъюнктуры рынка инвесторы, которые начинают сомневаться в некотором роде. Вкладывая так много средств, мы не должны давать задний ход. Мы должны провести внутри корректировку, но остановить проекты мы не должны. Поэтому я очень прошу в этом плане поддержать нашу позицию, чтобы эти проекты продвигались дальше, дальше и дальше.

Д.Медведев: Спасибо.

Виктор Фёдорович, пожалуйста, по линии Минрегиона.

В.Басаргин: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые члены президиума! Уважаемые коллеги!

Несколько слов о ситуации в субъектах, связанных с инструментарием реализации программ по модернизации. Вы уже отмечали, что в рамках мониторинга социально-экономической ситуации в наших регионах мы отмечаем, что только восемь субъектов Российской Федерации имеют сегодня высокую инвестиционную активность, причём пять из них – это регионы нефтегазового сектора.

Менее чем в половине регионов сегодня созданы корпорации развития либо агентства по привлечению инвестиций, притом что сегодня инвесторы и мы ощущаем дефицит качественно подготовленных проектов. В сфере государственно-частного партнёрства 34 региона сегодня не имеют соответствующих нормативных или законодательных документов и 15 регионов такие законы приняли только в этом году. В этой связи хотелось бы сформулировать несколько предложений.

Первое. В рамках того тезиса, который Вы озвучивали, по соответствию планов развития территорий с федеральными стратегиями. Мы сегодня заканчиваем создание вертикали стратегического планирования. Вы знаете, что мы на уровне Правительства уже утвердили семь окружных стратегий, восьмая (сегодня заканчивается её утверждение) – это по Северо-Западу, и заканчиваем работу по стратегии развития Арктической зоны.

Мы сегодня создали методику, связанную с актуализацией стратегии развития субъектов Российской Федерации. Впервые подготовили первую очередь государственной информационной системы территориального планирования. У нас в декабре уже появится оператор, и мы можем все эти стратегии (Вы такую задачу поставили) совместить со схемами территориального планирования. Мы получим пространственное развитие вообще в целом Российской Федерации.

В соответствии с этим общедоступными будут сведения о ресурсах территорий, об инфраструктуре, о существующих и планируемых проектах. То есть эту задачу мы постараемся начать в этом году, осуществить до конца следующего года в соответствии с Вашим поручением. Поэтому мы просим сегодня дать поручение регионам, субъектам Российской Федерации актуализировать все свои региональные стратегии и согласовать документы территориального планирования.

Второе. Дмитрий Анатольевич, сегодня Андрей Николаевич поднимал эту тему, связанную с тем, что необходимо развивать не только производственные мощности, но и смотреть в целом развитие территории, здесь и о качестве жизни, и о комфортной среде говорилось. У нас есть опыт по моногородам, по разработке комплексных инвестиционных программ. Да, они сегодня разработаны в восьми процентах наших муниципальных образований, но мы считаем, что это механизм, который позволит нам реализовывать все эти программы стратегического развития модернизации экономики, причём во взаимоувязке с развитием социальной инфраструктуры, взаимоувязке с развитием инфраструктуры промышленной, коммунальной и с развитием предприятий.

Андрей Николаевич сказал, что надо создавать советы, в рамках как раз моногородов мы подобные советы создавали. Ведь у нас что было? Руководитель региона, руководитель муниципального образования, руководитель градообразующего предприятия плюс рабочие коллективы. Поэтому есть предложение практику разработки комплексных инновационных программ рекомендовать регионам, создать по всем нашим муниципальным образованиям, которые вообще рассчитывают на модернизацию.

Саммит АТЭС – это лишь начало пути к созданию российского конкурентоспособного центра развития в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Следующее предложение. Это связано как раз, может быть, с институтами развития и с подготовкой стартапов, то есть нашей проектной документацией. Дмитрий Анатольевич, мы в Азиатско-Тихоокенском регионе отработали, Вы знаете, перечень проектов с Китаем, Японией, Кореей. Предлагали им более 300 проектов, практически каждой стране. Сегодня по результатам этого обсуждения мы получили 11 проектов по Японии, 26 – по Корее и больше 100 – по Китаю. В частности, Хабаровск – это сегодня пример, где будет реализовываться очень серьёзный проект по Большому Уссурийскому острову. Ситуация какая? У нас на начальном этапе нет даже институтов, которые могли бы подготовить соответствующую документацию.

Д.Медведев: Виктор Иванович – предложения. Вы – опытный человек, давайте предложения, формулируйте.

В.Басаргин: Дмитрий Анатольевич, есть предложение, чтобы всё‑таки сегодня в регионах появились соответствующие институты развития, чтобы на местах появились проектные офисы, которые могли бы финансироваться из региональных бюджетов.

И ещё одно предложение. У нас есть Инвестиционный фонд. Как раз сегодня Якутия говорила о том, что мы затратили часть финансовых ресурсов на проектную документацию по развитию Южной Якутии. В рамках Вашего тезиса, что финансирование должно сориентироваться на регионы, мы в мае текущего года приняли решение о том, чтобы стимулировать создание региональных инвестиционных фондов.

Некоторые субъекты эту работу уже начали. То есть мы нормативную базу сегодня приняли, а финансовыми ресурсами её не обеспечили. Поэтому есть предложение всё‑таки вернуться к этому вопросу. Мы планировали, что это будут квоты примерно в размере 80 миллиардов рублей, чтобы где‑то по миллиарду рублей на каждый субъект софинансирование по проектам. Может быть, хотя бы перейти на 20 миллиардов рублей и начать стимулировать отдельные субъекты Российской Федерации по этим модернизационным проектам?

Дмитрий Анатольевич, последнее. Это больше касается средств массовой информации. Мы говорили о лучшей практике по регионам, Александр Сергеевич Галушка как раз говорил сегодня. У нас нет ни одной передачи, которая была бы связана с лучшей практикой наших регионов. Почему нельзя было бы создать передачу, допустим, «Регионы России: новости модернизации»? У нас масса проектов, которые реализуются сегодня, но, к сожалению, мы ничего об этом не говорим. Калуга – там прекрасные примеры, Дальний Восток – прекрасные есть примеры. Необходимо это развивать.

Д.Медведев: Игорь Евгеньевич, у Вас есть по транспорту что добавить?

И.Левитин: Единственное, Дмитрий Анатольевич, хотел попросить Вас. В следующем году освобождаются очень профессиональные коллективы, которые работают на саммите АТЭС, по сути, после БАМа в последние годы сформированы коллективы.

Д.Медведев: Да, это правда.

И.Левитин: Здесь, в Казани, в Сочи. И было бы неправильно их оставить здесь работать.

Д.Медведев: Куда мы их направим?

И.Левитин: Есть проекты, в том числе на Дальнем Востоке, я считаю, что нам нельзя терять темп. Это первое.

И второе. Сейчас практически отсутствуют механизмы государственной поддержки частных инвестиций. Госгарантий нет, инфраструктурных облигаций нет, Инвестфонд практически не работает. Мне кажется, что надо всё‑таки создавать такие механизмы поддержки.

Д.Медведев: Антон Германович, пожалуйста.

А.Силуанов: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Здесь сегодня много говорилось о межбюджетных отношениях, критиковалась существующая система. С частью вопросов можно согласиться, с частью нет. Почему? Потому что наша система межбюджетных отношений состоит из нескольких элементов: это выравнивающий элемент, софинансирующий элемент – расходные обязательства субъектов Российской Федерации, сейчас начал появляться стимулирующий элемент. Так вот от выравнивающего элемента мы никак не уйдём, потому что это задача федерального центра, потому что мы должны за счёт этого элемента во всех регионах обеспечить качественный уровень государственных услуг, которые должны предоставляться субъектами и муниципалитетами.

И Сочи, и Казань, и АТЭС, и БАМ – это всё крупнейшие стройки, где существуют высокопрофессиональные коллективы, надо обязательно подумать об их дальнейшем использовании.

Вопрос о методике, о том, что она справедлива, несправедлива, тоже мы обсуждали неоднократно. Амурская область говорит, что начали расти и снизили трансферт. Не совсем так. Здесь есть нюансы, потому что мы четыре года назад поменяли методику, и ряд регионов в результате этого вырос с точки зрения межбюджетной поддержки, а у ряда регионов оценка налогового потенциала такая, что пришлось уменьшать эту поддержку. Но мы не уменьшали её на столько, на сколько это нужно было сделать. Мы сделали постепенное сокращение, постепенный переход, давая тем самым регионам дополнительные средства, которые позволяли бы плавно перейти на другой уровень межбюджетных трансфертов.

На самом деле в самой системе межбюджетных трансфертов, я часто говорю, есть стимулирующие механизмы. В первую очередь это трёхлетний бюджет. Мы на три года распределяем трансферты вперёд. И несмотря на то, как будет развиваться регион, вырастет у него налоговый потенциал в два, в три раза, всё равно объём межбюджетных трансфертов, какой на три года распределён, останется. Поэтому это серьёзный стимул.

Кроме того, есть такой элемент. Мы по налогу на прибыль или по НДФЛ (это основные доходные источники субъектов Российской Федерации), если субъект Российской Федерации мы оцениваем выше, чем средний по России, снижаем эту оценку до среднероссийского показателя, тем самым говорим: «Растите, субъекты Российской Федерации, наращивайте свой налоговый потенциал, всё равно выше среднероссийского мы вам не будем считать». То есть такие инструменты для стимулирования регионов к зарабатыванию заложены.

Кроме того, мы сейчас заложили новый инструмент в фонд развития налогового потенциала в этом году (и в следующем году он тоже будет действовать). Мы поощряем 20 самых лучших регионов, достигших результатов по приросту инвестиций в несырьевой сектор, по росту налоговых доходов от несырьевого сектора, по росту промышленного производства тоже от несырьевого сектора. Поэтому 20 регионов уже в этом году будут поощрены и 20 – в следующем. На наш взгляд, это тоже серьёзный шаг вперёд для того, чтобы поощрять субъекты Российской Федерации в этой части.

Вообще нам нужно, конечно, в первую очередь побудить губернаторов заниматься экономикой и инвестициями на своей территории, а не разрабатывать мероприятия в части праздничных дат или обращаться к руководству и получать поручения о выделении дополнительных средств. На самом деле такое часто происходит. Как это сделать, как побудить губернаторов? Два «пряника», очевидно, напрашиваются.

Первое – инструмент поощрения регионов через фонд развития налогового потенциала, потому что та же самая Калуга, о которой мы говорим, в рамках этого инструмента получит около двух миллиардов рублей. Это серьёзные средства, которые пойдут как раз на те затраты, которые были произведены в Калужской области на создание инфраструктуры для привлечения инвестиционных проектов. Это тоже серьёзный стимул.

И второй инструмент, помимо «пряника», – это административная оценка губернаторов. У нас сегодня существует 400 показателей оценки губернаторов, но они, мне кажется, больше дезориентируют губернаторов с точки зрения целей и приоритетов. На наш взгляд, и мы об этом неоднократно тоже говорили, нужно сократить количество этих показателей до 40, может быть, в десять раз, и установить такие, как прирост валового регионального продукта, прирост инвестиций, прирост экспорта, экспортных производств территорий, потому что если идёт несырьевой экспорт, естественно, то речь идёт о том, что на территории работают предприятия, которые конкурентоспособны. То есть, на наш взгляд, здесь и через административную мотивацию мы тоже можем воздействовать на регионы.

На наш взгляд, вообще можно сказать, что губернатор приходит в регион, и он должен разрабатывать программу действия – что будет с регионом через пять лет, которую, может быть, рассматривать и в федеральных ведомствах. Не будет таких конкретных задач, не будет и ориентиров для работы в субъекте Российской Федерации. Федерация тоже может оценить, насколько выполнил губернатор свою программу, когда пришёл в субъект Российской Федерации.

Ещё одно соображение. Надо больше полномочий передавать регионам. Это очевидно. Причём больше полномочий, которые в части координации разрешительных процедур по открытию бизнеса, по стимулированию развития бизнеса, по упрощению открытия бизнеса. Опять берём опыт Калуги, очень чётко действует система, когда собираются, по сути дела, публичные защиты инвестпроектов, присутствуют все органы, которые непосредственно участвуют в открытии бизнеса, начиная от федеральных и кончая региональными и муниципальными, и одновременно принимают решение о том, чтобы давать «зелёный свет» тому или иному законопроекту. Всё зависит от организации работы в субъекте Российской Федерации.

Следующий вопрос тоже обсуждался – «50 на 50» распределение налоговых доходов. Коллеги, на самом деле здесь и так существует у нас примерный паритет по налоговым доходам. У нас где‑то 52 процента налоговых доходов зачисляется в федеральный бюджет, 48 – в региональный. Если мы возьмём ещё поступления от экспортных пошлин (неналоговые доходы), то здесь Федерация, конечно, имеет больший приоритет. Но куда эти доходы идут?

Не вижу ничего плохого в том, чтобы подумать над рейтингом модернизационной успешности регионов, включая взаимосвязь с личным успехом губернатора.

В первую очередь на межбюджетные трансферты (это где‑то 1300 миллиардов рублей) и субсидирование Пенсионного фонда – около одного триллиона рублей. Если мы без этих средств посмотрим, то здесь большая доля достаётся субъектам Российской Федерации. Поэтому здесь не надо искать простых решений. Давайте возьмём из федерального центра какие‑то налоги, НДС, передадим субъектам, и субъекты хорошо заживут. А чем будет Федерация финансировать свои обязательства?

У нас очень много проблем по финансированию тех же самых инфраструктурных проектов, дорог. Мы сейчас большие приняли на себя расходные обязательства по обеспечению финансирования армии. У нас тоже недофинансируется целый ряд расходных обязательств. Поэтому простые решения, ещё раз говорю, поделить бюджетные средства другого уровня – наверное, это неправильно.

Вопрос о стимулировании налоговой системы к зарабатыванию. Да, такие задачи мы ставим, Дмитрий Анатольевич, и собираемся уже до конца текущего года и в следующем году предложить новации по изменению налогового законодательства, которые бы могли в следующий среднесрочный период работать и стимулировать регионы к зарабатыванию.

Кроме того, у нас как раз будет обсуждение в конце года совершенствования межбюджетных отношений. Планируем предложить ряд мер в этой части, направленных на то, чтобы регионы ещё больше имели стимулов для того, чтобы быть заинтересованными в зарабатывании собственных доходов.

Спасибо за внимание.

Д.Медведев: Уважаемые коллеги!

Считаю разговор полезным именно в силу того, что мы обсуждаем тему, которая волнует всех губернаторов и руководителей муниципальных органов, волнует и федеральное Правительство, я имею в виду вопросы децентрализации полномочий, вопросы налогового стимулирования, вопросы в целом стимулирования развития территорий и повышения роли регионов в модернизации экономики.

Я хотел бы отметить то, что мне кажется небезынтересным, с тем чтобы это в конечном счёте нашло отражение в наших решениях, помимо тех поручений, которые будут даны. И по поводу использования средств Фонда национального благосостояния, и по поводу государственных гарантий, о чём говорилось в докладах наших коллег, которые выступали, я считаю, что это, в общем, достаточно правильная проблематика для того, чтобы проанализировать активизацию использования этих инструментов.

Не вижу ничего плохого в том, чтобы подумать и над рейтингом модернизационной успешности регионов, включая взаимосвязь, в конечном счёте, с личным успехом губернатора, его судьбой. Кстати, здесь я согласен и с тем, что было сказано Антоном Германовичем в отношении укрупнения показателей, по которым осуществляется оценка деятельности губернаторов, потому что мы их из благих побуждений расплодили, но по ним очень трудно зачастую понять, кто чем занимается, а в то же время есть вполне очевидные вещи. Но модернизационная успешность как раз является синтетическим показателем, который мог бы использоваться.

Я солидарен и с тем, что мы не должны ничего навязывать сверху, включая и кластеры так называемые, всё это должно изнутри, так сказать, снизу, в регионе вызревать. А просто распределять, кому чем заниматься, – это вчерашний день. И ни к какому успеху это не приведёт, потому что, скорее всего, не будет выполнено.

По поводу совершенствования бюджетного законодательства и о межбюджетном распределении доходов – в целом нужно проанализировать всё, что было сказано. Я ещё к этому вернусь. Но, очевидно, как и всякое законодательство, оно нуждается в совершенствовании. Надеюсь, что все предложения будут подготовлены Правительством в рамках той работы, которая ведётся двумя вице-премьерами.

Ещё одна тема, которая здесь упоминалась, касается специфики работы на Севере, на Дальнем Востоке и создания особых зон, включая зоны, которые занимаются, собственно, модернизацией, созданием новой промышленности. Об этом нужно подумать, потому что всё‑таки здесь есть довольно большая специфика, которую мы не можем игнорировать полностью. Это было бы просто нечестно. 

Здесь Калуга пять раз звучала, но я в Калуге тоже много раз бывал, это 100 километров от Москвы, это почти Москва. И с этим связаны огромные преимущества этого региона. Да, молодец губернатор, потому что там есть другой регион, на другой стороне, к северу – Тверская область. Я про нового губернатора не говорю, он только начал работать. Одинаковые почти условия – принципиально разные результаты. Значит, от человека кое‑что зависит. Но всё‑таки Москва – это Москва, и центр России – это центр России. Дальний Восток – это совсем другое. Хочу, чтобы Правительство и Минэкономразвития проанализировали этот вопрос.

Не могу не поддержать то, что говорил Виктор Фёдорович Басаргин в отношении того, что необходимо все документы подготовить. Коллеги, это формальные вещи, может быть, тем не менее и нормативная база, и документы территориального планирования – да, это стоит денег, это определённые усилия, но без этого у нас никогда порядка не будет. Не будет у нас окончательного понимания того, чем мы располагаем.

И по поводу проектных офисов – это правильно, наверное, даже и по поводу средств массовой информации, которые должны всё‑таки рассказывать о наиболее успешном опыте именно в сопоставлении. Такие передачи есть, нельзя сказать, что их не существует, но они всё‑таки опять же должны адресовать нас к наиболее эффективным, наиболее интересным практикам, это правильно.

И нормативная база, и документы территориального планирования – это стоит денег, это определённые усилия, но без этого у нас никогда порядка не будет. Не будет окончательного понимания того, чем мы располагаем.

Не могу также не поддержать то, что было сказано Министром транспорта в части, касающейся наших самых профессиональных команд. Знаете, это в советские времена все собирались по свистку на основании решения Центрального комитета партии, а сейчас для того, чтобы собрать такие команды, требуется очень большая энергия, деньги, силы, и было бы преступлением эти команды расформировать, сказать: «Разбегайтесь, ребята».

У нас очень сложная страна, очень много объектов, поэтому нужно подумать, где их использовать дальше. Сегодня, кстати, звучали предложения о том, чем заниматься. Я не предвосхищаю того, куда их конкретно направлять, но и Сочи, и Казань, и АТЭС, и БАМ – это всё крупнейшие стройки, где существуют высокопрофессиональные коллективы, надо обязательно подумать об их дальнейшем использовании.

Последние тезисы, озвученные Антоном Германовичем в отношении целого ряда моментов, связанных с нашим налоговым, финансовым и бюджетным законодательством. Действительно, нужно видеть картину полноцветной, нельзя сказать, что все методики глупые, неправильные и преследуют цель только обобрать регионы. Это, конечно, абсолютно не так. Методики совершенствуются.

Но мы не должны также исходить из того, что все методики незыблемы и являются истиной в последней инстанции. Всегда есть нюансы, есть и инструменты, заложенные по поощрениям, по поддержкам регионов (20 регионов, о которых говорилось), – это хорошо, это надо развивать.

С другой стороны, надо критически переосмысливать и то, что не работает. Поэтому моё поручение, связанное с корректировкой методик и внимательным отношениям к запросам регионов, естественно, остаётся и должно быть включено в результаты нашей сегодняшней работы.

Прав Антон Германович в отношении того, как у нас зачастую деньги получаются. Вместо того чтобы собственные программы развивать, приходят к Президенту, к Председателю Правительства и говорят, что у нас юбилей (никого не хочу обидеть, очень часто юбилей либо придуманный, либо совсем неюбилейный юбилей), и для этого мы хотим сделать это, это и это. Я понять губернаторов могу, потому что это, конечно, способ получить дополнительное финансирование, но это несистемные решения и выглядит зачастую как подачки, которые выцарапываются из федерального центра. Надо думать о другом. И здесь (в чём я бы хотел абсолютно поддержать исполняющего обязанности Министра финансов) – программа деятельности губернаторов.

Коллеги, это абсолютно правильно. Каждый из вас, когда получает мандат на управление территорией из рук Президента и законодательного органа, должен понимать, что он будет делать, где его приоритеты, естественно, на один срок. Если всё благополучно, соответственно, этот мандат продляется, губернатор формирует следующую программу. Но делать это крайне необходимо, потому что иначе не понятно, как оценивать деятельность губернаторов.

И здесь (я уже сказал об этом) я поддерживаю идею оптимизации количества показателей оценки, которая будет осуществляться по более чётким и в то же время более синтетическим показателям, а не дробным, когда мы каждую позицию, каждый нюанс пытаемся запихнуть. В результате картина у нас распадается на глазах и не понятно, успешный руководитель или не очень успешный.

И в ходе работы над совершенствованием законодательства в этой сфере мне бы очень хотелось, чтобы присутствующие здесь руководители территорий и, конечно, руководители Правительства обратили внимание на предложения обычных людей, потому как очень часто в них содержится большое количество разумных идей. Я имею в виду под обычными людьми всех: и бюджетников, и бизнесменов, и вообще всех, кто заинтересован в развитии собственной территории. В этом плане нельзя отрываться от запросов людей, которые нас наделили властью.