Президент России — официальный сайт

Документ   /

* * *

Вопрос: Владимир Владимирович, первый вопрос. В преддверии 8 августа – четвёртой годовщины событий на Кавказе – накануне этой даты в интернете появился документальный фильм, подготовленный южноосетинскими документалистами, он называется «Потерянный день войны». Я не знаю, смотрели Вы его или нет.

В.Путин: Нет, когда он вышел?

Вопрос: Он не вышел – он в интернете размещён. В нём ряд, скажем так, персонажей, в том числе бывший начальник Генштаба Вооружённых Сил России Юрий Балуевский, делают достаточно резкие заявления о том, что Россия потеряла первый день войны на Кавказе из‑за нерешительности. И что это привело к человеческим жертвам. В частности, по словам Балуевского, пока Вы не раздали пинки, всё вокруг пребывало в нерешительности. Что Вы можете сказать по этому поводу, так ли это было? Как Вы можете прокомментировать?

В.Путин: Вы знаете, уровень наших отношений, характер наших отношений с моими коллегами, со всеми и уровень решений, которые мы принимаем, особенно в сфере безопасности, не позволяет нам оперировать такими категориями.

Вопрос: Где же была тогда разведка, военная разведка?

В.Путин: Работала. Я думаю, что разведка делала своё дело.

Вопрос: То есть Вы не согласны с авторами фильма, которые считают, что Россия потеряла первый день войны?

В.Путин: Вы знаете, решение о применении Вооружённых Сил – это очень ответственное решение, потому что это же приказ о начале боевых действий. А там стреляют, гибнут люди. Прежде чем принять такие решения, надо десять раз подумать. Это сложное и очень ответственное решение.

Уровень решений, которые мы принимаем в сфере безопасности, не позволяет нам оперировать такими категориями [комментируя мнение о том, что в 2008 году Россия «потеряла» первый день войны на Кавказе из‑за нерешительности]. Принять решение о применении Вооружённых Сил – очень ответственное дело. Здесь действительно нужно как следует подумать.

Вопрос: А долго думали?

В.Путин: Сколько, можете сами посчитать.

Вопрос: Ночь, по крайней мере, была?

В.Путин: Дня три.

Вопрос: Дня три?

В.Путин: Конечно. Реально подход войск, обстрелы начались где‑то числа 4–5-го. Я сейчас уже точно не помню, 5-го, по‑моему.

Реплика: Но грузинская армия‑то при этом действовала.

В.Путин: Я про неё и говорю, она и подошла примерно числа 4–5-го – 6-го уже начались массированные обстрелы с применением артиллерии, танков и реактивных систем залпового огня.

Вопрос: Извините, а три дня думали они или мы?

В.Путин: Они наступали. Мы же знаем, как развивались события. Но я повторяю ещё раз: принять решение о применении Вооружённых Сил – это очень ответственное дело, поэтому здесь действительно нужно как следует подумать. Всегда нужно подумать.

Вопрос: Владимир Владимирович, к несколько другой теме. На сайте газеты «Московский комсомолец» вчера было опубликовано открытое письмо Андрея Макаревича к Вам, которое получило значительное число откликов. Ознакомились ли Вы с содержанием этого письма и как Вы могли бы прокомментировать поднятую музыкантом проблему?

В.Путин: Я когда передвигался к месту сегодняшнего совещания, его прочитал. Что здесь комментировать? Проблема коррупции известна. В последние годы мы говорим о ней постоянно, много. Это непростая проблема для любого общества. Где‑то она доставляет меньше проблем и хлопот, где‑то она является совсем серьёзной. Я считаю, что у нас – это как раз тот самый случай.

Надо отметить, что вообще почти в любой экономике переходного периода, к сожалению, коррупционная составляющая довольно большая, потому что очень много неурегулированных вопросов и в самой экономике, и в её правовом регулировании. Но это, к сожалению, дорога с двусторонним движением, и поэтому второе письмо следовало бы адресовать уже к представителям бизнеса, потому что в значительной степени и с их подачи происходит провоцирование ситуаций подобного рода. Кстати говоря, в соответствии с действующим законодательством и взяткодатель, и взяткополучатель несут одинаковую ответственность. Но то, что государство должно усиливать борьбу с коррупцией, это совершенно очевидная вещь.

Это непростая задача. Она не решается только репрессивными методами – она многоплановая. И здесь нужно говорить и о воспитательном компоненте, и о создании соответствующих экономических условий и инструментов, которые бы искореняли эту беду. Повторяю, это многоплановая работа должна быть всего общества, в том числе и средств массовой информации.

Коррупция – это, к сожалению, дорога с двусторонним движением, и поэтому второе письмо [Андрею Макаревичу] следовало бы адресовать к представителям бизнеса, потому что в значительной степени и с их подачи происходит провоцирование ситуаций подобного рода.

Вопрос: Владимир Владимирович, скажите, а если Макаревич такой умный, пишет про коррупцию, – может быть, Вы его советником возьмёте к себе?

В.Путин: Вы понимаете, дело в том, что то, что люди обращают внимание на эту проблему, уже неплохо. А вот как искоренить коррупцию – я думаю, что вряд ли кто‑нибудь из тех, кто обращает на это внимание, могут сказать, могут предложить эффективные способы борьбы с коррупцией.

Но есть вещи и общего характера. Нужно развивать институты демократии, гражданского общества, свободные средства массовой информации. Всё это правильно, безусловно, это так. Но даже этого недостаточно. Нужна более основательная и серьёзная работа, нужно менять ментальность общества. Я же сказал вам о том, что нужно обратиться и к предпринимательскому сообществу. Ведь в значительной степени они тоже идут по этому пути, пытаясь добиться преимуществ в борьбе со своими конкурентами, в том числе, скажем, за государственные заказы, муниципальные или региональные.

Вопрос: Владимир Владимирович, уведу Вас немного в олимпийскую сторону. И хотя до окончания Олимпиады далеко, но, по‑моему, такого разгрома, как мы в этом году наблюдаем, не было; я не говорю уже про советские олимпиады, даже про российские. Как Вы считаете?

В.Путин: Там, где наши спортивные организаторы, специалисты ожидали медали, там где‑то произошли сбои. Там, где не рассчитывали на «золото», оно появилось. Но всё‑таки это результат кропотливой и основательной работы. Спорт есть спорт, надо будет посмотреть результаты всей Олимпиады, и только после этого можно будет сказать, что удалось, а что нет.

Вопрос: По‑моему, сейчас уже ясно, что у нас нет детских спортивных школ, как было раньше.

В.Путин: Я уже об этом говорил – и публично тоже: детские спортивные школы есть, и некоторые из них называются спортивными школами олимпийского резерва. Но дело в том, что все детско-юношеские спортивные школы находятся в ведении Министерства образования, а это значит, что они все практически по факту находятся на муниципальном уровне и оттуда получают в том числе финансирование.

Для того чтобы искоренить коррупцию, нужно менять ментальность общества.

Этого, совершенно очевидно, в современных условиях недостаточно, и нам нужно будет вернуться, как и в некоторых других сферах нашей жизни, к тому, что ещё в советский период было создано. То есть нужно переводить детско-юношеские спортивные школы в сферу деятельности Министерства спорта и соответствующим образом обеспечивать их материально-техническое состояние и финансовое сопровождение, просто на уровне муниципалитетов этого недостаточно, просто сложно это делать. Первое.

И, второе, у них другие задачи, у них нет задачи подготовки мастеров международного высокого класса, вот что важно. У них, естественно, своя задача, они методически ориентированы на Министерство образования: гармоничное развитие личности, что очень правильно, очень хорошо, – но для того, чтобы готовить олимпийский резерв, этого недостаточно, нужна узкая специализация.

Вопрос: Владимир Владимирович, через три дня будет 75-летие Анатолия Александровича Собчака. Как Вы думаете, в наше время, сейчас был бы востребован такой человек?

В.Путин: Конечно. Такие люди всегда востребованы.

Я уже много раз говорил, хочу повторить: Анатолий Александрович Собчак был, во‑первых, большим патриотом нашей страны, и он был очень прогрессивным человеком, очень порядочным и честным, открытым. Это, может быть, плюс, а может, в чём‑то и минус был, но он в традиционном смысле слова не был политиком – у него не было полутонов, он всегда был прям и конкретен. Это как политику ему даже немного мешало, но как человек, как личность – он был выдающимся человеком, неординарной личностью. Такие люди всегда нужны стране.

Спасибо большое.