Президент России — официальный сайт

Документ   /

Д.Медведев: Уважаемые друзья!

Хотел бы начать наш разговор с поздравлений в связи с вашим большим праздником и нашим большим праздником – 1150-летием со дня основания Великого Новгорода.

Долго сейчас не буду говорить, хотел бы послушать вас. Но, думаю, в этом кругу не нужно никого убеждать в необходимости сохранения Великого Новгорода как одного из самых древних и одного из самых красивых городов современной России, города, с которым связана огромная часть, огромный пласт нашей российской истории, культуры, самых драматических событий и в то же время самых великих событий, создание не только шедевров архитектуры, но и шедевров политической системы. Мы очень часто апеллируем к опыту других стран, западных стран, восточных стран и, мне кажется, недооцениваем собственные политические вехи. Во всяком случае, не так много об этом говорим, как, мне бы казалось, это правильно делать.

Но, конечно, нужно помнить о том, что осталось. Всё, что было создано, представляет для нашей современной жизни особую, непреходящую ценность. К сожалению, надо признать, что за многие годы огромная часть памятников истории и культуры была утрачена, и это даже не следствие чьих‑то злонамеренных действий, а, скорее, просто такой образ жизни, если хотите. И поэтому каждый объект, каждый особый архитектурный элемент Великого Новгорода для нас, конечно, представляет совершенно особенное значение. Я, конечно, имею в виду и кремль, и Софийский собор, и массу других памятников. Не знаю, какие у вас сейчас ощущения. У меня, во всяком случае, ощущения существенно лучшие, чем они были, скажем, несколько лет назад, потому что всё‑таки здесь, на территории кремля, и по городу виден дух возрождения. Наверное, он не так ощущается, его проще ощутить приезжему человеку, тому, кто не так часто бывает у вас, но, как правило, такое большое что‑то видится и на расстоянии, да и со временем видится.

Поэтому я полагаю, что нам нужно поговорить о том, что можно было бы сделать, о том, какие ещё дополнительные решения требуются. Их принято немало, часть из них исполнена, часть из них, к сожалению, пока не исполнена. Но, наверное, юбилей – это лучший повод не только сказать большое спасибо вам за огромную работу, которую вы ведёте, я это делаю с огромным удовольствием, с большой радостью, но и поговорить о проблемах, о них, в общем, всегда следует говорить, даже в праздничные дни. Тем более что я здесь не один, здесь есть лица, непосредственно отвечающие за состояние дел в сфере культуры. В общем, предлагаю без учёта праздничных событий поговорить в целом о жизни.

Мне бы хотелось вас ещё раз сердечно поздравить с этими праздничными днями. Я считал абсолютно необходимым для себя приехать к вам в эти дни. Думаю, что это наш общероссийский большой юбилей. А юбилей – это всегда повод просто привести что‑то в порядок, помимо того чтобы испытать какие‑то приятные минуты, почувствовать свою принадлежность к нашей стране – ещё раз повторяю, повод для того, чтобы сделать какие‑то важные вещи. Поэтому я готов к тому, чтобы обсудить, что ещё нам необходимо сделать.

Спасибо.

Н.Гринёв: Новгород и для тех, кто приезжает в этот город, и для тех, кто в нём живет постоянно, – это, конечно, в первую очередь исторический город, это история страны. За это мы его любим, за это мы его ценим.

Но в последнее время в нашей стране происходят какие‑то странные явления. Некоторые лежат на поверхности, мы слышим о них, и мы в шоке от них. Это, например, рассуждения о том, кто начал Вторую мировую войну.

Но если бы мы посмотрели на Новгород более широко, то ведь на сегодняшний день ничуть не лучшая ситуация складывается в отношении России вообще. То есть работала масса историков, которые создали огромное количество трудов. Но вот в последнее время создаются труды, издаются миллионными тиражами, по ним снимаются фильмы. Согласно этим фильмам, Новгорода никогда не было и нет сегодня, вы находитесь не в Новгороде, а где‑то ещё.

Д.Медведев: Николай Николаевич, называйте, мы должны «знать своих героев». Это о каких фильмах идёт речь? Это фильмы, созданные на «Коламбия Пикчерз», или всё‑таки фильмы, созданные российскими режиссёрами?

Н.Гринёв: Вот самое печальное, что и труды, и фильмы созданы российскими учёными. Есть такая наиболее одиозная фигура – академик Фоменко.

Д.Медведев: Ну это известный человек.

Н.Гринёв: Блестящий математик, нет вопросов, но он занимается историей. И согласно этой истории, простите, Александр Невский был татарским ханом.

Д.Медведев: У нас и шахматисты занимаются политикой активно. Это нормально, это свобода. Кстати, как раз, по‑моему, они друзья.

Н.Гринёв: Эта свобода наносит ущерб стране, потому что молодые люди, лишённые доступа к какой‑то более ранней литературе, читают новую, смотрят новую и совершенно утрачивают ориентацию во времени и месте. Сегодня очень важно для страны, например, понимать, кто мы, откуда мы вышли, какое место мы занимаем среди других народов. На такой литературе, простите, непонятно, что можно получить.

Своим распоряжением я создал специальную комиссию по истории. Она, естественно, получила неоднозначную оценку. Ряд вполне уважаемых людей сказали, что это может задушить дискуссию, вернуть её в советское состояние, когда существовала одна-единственная и самая верная точка зрения, а все остальные объявлялись аморальными, ненаучными. Но речь шла только о том, чтобы именно те события, по которым не существует и не должно быть дискуссий, которые всем человечеством воспринимаются одинаково, не искажались в интересах кучки политиков, добивающихся вполне обычных политических целей.

Мы очень рады, что в последнее время руководство страны стало к этим проблемам относиться более серьёзно. И мы очень хотели бы, конечно, чтобы впредь степень серьёзности еще более возросла. Это нужно для России.

Д.Медведев: Спасибо.

Николай Николаевич, я несколько слов скажу. Я сам получил, что называется, классическое образование в классическом университете и изучал классическую историю. Хотя она была, естественно, отягощена идеологемами советской поры, но тем не менее взгляд на основные события, хотя бы на их хронологию, был традиционным, и я считаю, что это большое достоинство образования, которое получил я и получили все сидящие, как я понимаю, за этим столом.

Я, например, лично не против новаторских или авангардных представлений об истории. Более того, иногда в парадоксальном мышлении есть какой‑то смысл. Но это ни в коем случае не должно превращаться в учебное пособие. Потому что тот, кто пытается создать собственный взгляд, такой совсем не ортодоксальный взгляд, для того чтобы его взгляды стали уже признанными, требуется огромное время. Это первое.

Второе. Есть вещи, которые вообще, на мой взгляд, необходимо воспринимать как канон. Вот Вы привели в пример, допустим, события недавнего времени: Вторая мировая война и Великая Отечественная война, кто что делал, кто на кого нападал, кто выиграл, кто потерял 27 миллионов человек. Мы не можем «вскрывать» вот такого рода догмы, если хотите, или догматы, потому что они уже являются общепризнанными в истории человечества. Это не значит, что здесь не могут вестись исследования. Но, ещё раз повторяю, некоторые вещи, на мой взгляд, не должны являться предметом публичной дискуссии. По ним может идти научная дискуссия, ради бога, но они не должны становиться предметом публичной или тем более политической дискуссии. Вот то, что, например, произошло с опять же недавними событиями Второй мировой войны, когда отдельные европейские страны и политики начали во всеуслышание говорить о равной ответственности Советского Союза и гитлеровской Германии за начало Второй мировой войны. Но это близкие примеры.

Что же касается этих новаторских подходов, то я свою позицию высказал. Я считаю, что это допустимо в рамках научной дискуссии, но этого не должно делаться на страницах учебников, учебных пособий, книг, которые являются, по сути, такими публицистическими изданиями, потому что от этого засоряются мозги. И это на самом деле очень прискорбно.

Вы знаете, что я своим распоряжением создал специальную комиссию по истории. Она, естественно, получила неоднозначную оценку. Ряд вполне уважаемых людей сказали, что это, в общем, нехорошо, потому как это может задушить дискуссию, вернуть её в советское состояние, когда существовала одна-единственная и самая верная точка зрения, а все остальные объявлялись аморальными, ненаучными и так далее. Но, видит бог, я совершенно другого хотел. И те, кто так говорит, меня просто не поняли. Речь шла только о том, чтобы именно те события, по которым не существует и не должно быть дискуссий, которые всем человечеством воспринимаются одинаково, не искажались в интересах кучки политиков, добивающихся вполне обычных политических целей.

Сейчас не буду ни про кого говорить из наших близких соседей, которые, к сожалению, по этому пути пошли. Но мне представлялось правильным, чтобы мы в этом смысле занимали не просто пассивную позицию, когда нам говорят, что это вы агрессоры, мы говорим: ну да, наверное, мы агрессоры, раз вы так считаете, – а всё‑таки у нас была внутренняя, мотивированная, научная и в то же время гражданская позиция по этому поводу. Поэтому и комиссия направлена именно на эти цели.

Так что если у вас будут какие‑то идеи по этому поводу, милости просим.

С.Трояновский: Я возглавляю Новгородский археологический центр. В этом смысле делегирован сюда представителями археологии северо-запада. Хотел бы поприветствовать Вас и выразить слова глубокой благодарности и за возможность визита, и за поддержку федеральным центром нашего юбилея от лица Новгородского общества любителей древности – есть такая влиятельная, существующая ещё с XIX века общественная организация. В ней более 110 сотрудников. Мы стойко и компетентно отстаиваем интересы новгородского культурного наследия, тесно взаимодействуем с Администрацией, находим общий язык и надеемся, что это взаимодействие сохранится в таких важных событиях, как юбилей города и, может быть, предстоящий юбилей России.

Дмитрий Анатольевич, разговор мой, точнее, предложение моё, касается наших подземных ресурсов. Дело в том, что археология, особенно археология исконной Руси, территории северо-запада, переживает очень серьёзные проблемы. Мы много говорим на разных уровнях о «чёрной» археологии, о бесконтрольном использовании металлодетекторов и фактически ограблении памятников Восточной Европы, территории, на которой возникла Русь.

Нам бы хотелось, чтобы территория Новгородской области могла стать полем очень важного эксперимента по популяризации памятников археологии, активному вовлечению их в сферу туризма, задействованию их как материального ресурса, а не просто бремени, требующего расходов на мониторинг, паспортизацию. Есть идея создать на основе ярчайших, первоклассных памятников археологии сетевые маршруты, точки взаимодействия разных регионов. Нас очень интересует маршрут по Волхову. Старая Ладога и Новгород или, точнее, его предшественник – Рюриково городище – это та связка, тот первый трансконтинентальный маршрут, который, в общем‑то, стал осью России.

Я знаю, что Старой Ладоге уделено достаточно внимания. Анатолий Николаевич Кирпичников блестяще ведёт там работы, удивляет нас находками. Но при этом археологи понимают, что Старая Ладога – первая точка, в большей степени покрытая скандинавской вуалью. Здесь мы находимся в центре славянских поселений. Новгород развился как город, он стал действительно центром огромного государства, и у него был предшественник – предшественник, не очень справедливо забытый. Я хотел бы показать несколько фотографий этого места, Сергей Герасимович мне поможет. Это место, которое известно в летописях уже в XII веке, – это Городище, или, как оно было названо краеведами, Рюриково городище.

Д.Медведев: Только что смотрели на него в бинокль с Сергеем Герасимовичем.

С.Трояновский: С моста. Но, к сожалению, трудно рассмотреть его, потому что оно заросло деревьями и в целом находится в несколько запущенном состоянии, что, вообще говоря, спасает его пока от активного разрушения.

Место это знаменито по всем параметрам. Это действительно точка, с которой началась история Новгорода, в этом смысле – история России. Здесь был Рюрик, отсюда Олег двинулся дальше на Смоленск и на Киев, создавая дальнейшую, развивая вот эту волховскую линию на юг, до Днепра и Черного моря. Здесь провели детство Александр Невский, Дмитрий Донской, это была княжеская резиденция, и находки там демонстрируют это в полном объёме.

По своей исходной роли Городище стоит в одном ряду с тремя-четырьмя памятниками Европы эпохи викингов – это Хедебю в Германии, образец музеефицированного археологического поселения. И нам бы очень хотелось, чтобы Рюриково городище стало предметом заботы государства, потому что это исток России и Новгорода. Мы надеемся, что там нам удалось бы отработать ту схему, которая известна в Европе, – музеефицированный объект, открытый туристам. Не сомневаюсь, что вся Скандинавия будет на нём, вся Северная Германия, то есть территории, которые просто знакомы с историей Новгорода именно по этому объекту.

На вершине холма высятся руины церкви Благовещения на Городище. Надеюсь, что она тоже станет одним из объектов поклонения, потом что это второй по времени храм Новгорода после Софийского собора. Я надеюсь, что Нинель Николаевна Кузьмина, заслуженный реставратор, продолжит эту тему.

Д.Медведев: Спасибо. Пожалуйста, Нинель Николаевна.

Н.Кузьмина: Очень рада, что нашему городу оказано такое внимание, что такие высокие гости здесь присутствуют.

Мне очень повезло, что я всю жизнь, 50 лет, больше даже уже, работаю в области реставрации. И я соприкасалась почти со всеми памятниками, на которых проводились работы за это время, в той или иной степени, либо как автор, либо как соучастник. Я люблю этот город, я люблю эти памятники, это для меня святыни, конечно, как и для всех нас, живущих в Новгороде.

Хочу сказать, что реставрация переживала разные периоды. Это были и подъёмы, это послевоенные годы, труднейшие годы. Но все было, государство бросило все силы, чтобы памятники спасать. Потом уже переходили к полномасштабной реставрации. Были какие‑то упадки в реставрации, при Хрущёве было не очень, потом снова подъём. И недавно, в 1992 году, когда обрушилась кремлевская стена, Вы знаете, все восприняли это как обрушение государственности. И поэтому всё‑таки государство нашло возможности финансировать, и мы реставрировали эту рухнувшую стену и провели реставрацию. Но Новгородский кремль, конечно, нуждается ещё в реставрации, потому что на башнях шатры уже сгнили. И нужно, конечно, включить Новгородский кремль в туристический показ. Это древняя крепость, за стенами которой находится древнейший храм Руси – Святая София. Поэтому, конечно, кремлю нужно уделить внимание.

Надеюсь, что мы ещё с помощью нашего государства и с Вашей помощью восстановим те памятники, которые нуждаются в реставрации. Мы не все реставрировали. Они нуждаются, они просто плачут. Как приду, посмотрю: боже мой, Илья на Славне – главы нет, ровесница Нередицы; посмотрю Воскресенский собор Деревяницкого монастыря – глава сгорела 10 лет назад, нет возможности её восстановить. Посмотрю на другие храмы – их очень долго можно перечислять. И, конечно, Владимирский собор Сыркова монастыря, который был построен как гимн Богу и гимн жизни, удивительной красоты – тоже без глав стоит, но я надеюсь, что будет восстановлен. Или Клопский монастырь, в котором Троицкий собор, сейчас находится в плачевном состоянии. Простите, что я так долго. Но я об этом говорила ещё и с Владимиром Владимировичем Путиным во время, когда он вручал нам награды, говорила, что Троицкий собор – это символ объединения русских земель вокруг Москвы. В его архитектуре это чувствуется. И мы надеемся, что благодаря Вашему приезду у нас не исчезнет реставрация. Все думают: ну сейчас закончат это, и всё, потом про вас забудут. Не забывайте, пожалуйста, про нас, ладно?

Всё, что было создано, представляет для нашей современной жизни особую, непреходящую ценность. К сожалению, надо признать, что за многие годы огромная часть памятников истории и культуры была утрачена, и это даже не следствие чьих‑то злонамеренных действий, а, скорее, просто такой образ жизни. И поэтому каждый объект, каждый особый архитектурный элемент Великого Новгорода для нас, конечно, представляет совершенно особенное значение.

Д.Медведев: Спасибо большое. Два слова скажу тоже, в развитие того, о чём сказали Сергей Викторович и Нинель Николаевна.

Знаете, мне очень нравится ракурс, с которого Вы смотрите на эти проблемы, потому что он, с одной стороны, такой нормальный, государственный, а с другой стороны, он прикладной. И это очень хорошо, потому что только такой разумно-прикладной подход способен принести результаты.

Мы помним, как происходила реставрация в советские годы. Как это было? Если принято решение там, где‑то на самом верху, просто кому‑то повезло, то тогда есть деньги, они идут до какой‑то поры, что‑то реставрируется, и всё. После этого объект живёт своей жизнью. Страна закрытая, никто особо не ездит. Наши, конечно, граждане приезжали. Но в целом это, как бы, было показать результат, что‑то отреставрировать, и всё – «умыться».

Сейчас мы должны двигаться в другую сторону. Мы должны не только заниматься реставрацией, но и думать о том, чтобы действительно создавать полноценные, сетевые маршруты, просто чтобы вокруг этого крутилась жизнь. Если будет жизнь, то тогда это будет содержаться в нормальных условиях. Тогда сюда в разумных пределах, подчёркиваю, будет доступ и бизнеса, для того чтобы он мог какие‑то свои задачи решать, государство может через федеральный бюджет, через региональный бюджет дополнительные деньги давать. И как раз на таком пути государственно-частного партнёрства в прикладном варианте, мне кажется, нам и нужно выстроить работу на будущее, потому что страна у нас очень большая, очень сложная и, откровенно говоря, пока не очень богатая, сами знаете, поэтому принять, допустим, по всем объектам федеральные программы, как это у нас иногда предлагают, шансов немного. Это мы делаем, конечно. Если говорить о Новгороде – это бриллиант в короне, тут понятно, что какая бы власть ни была, советская или антисоветская, она все равно деньги на это будет выделять, но опять же это будут только фрагменты.

Даже то, что сейчас с кремлём произошло, я не знаю, как вы это оцениваете, но мне кажется, что кремль смотрится на порядок лучше, чем это было ещё несколько лет назад, когда я был. Почему? Потому что он выглядит и более красивым, более ухоженным и, если хотите, более жилым. То есть здесь люди гуляют, это не просто какая‑то резервация. И мне кажется, что это как раз самый правильный путь решения тех проблем, о которых говорили и Сергей Викторов, и Нинель Николаевна. Именно создание маршрутов, создание специального рода программ, в которых участвует и федеральная сторона, и региональная сторона, и муниципалитет – в тех, конечно, пределах, пока у них деньги существуют, и, конечно, бизнес. Тогда это будет работать.

Считаю, что ничего нет зазорного в том, чтобы развивать кооперацию с другими государствами в этой сфере. Здесь нечего стесняться. Если мы способны всё сами решить – пожалуйста. Но мы не можем пока этого сделать. Значит, мы должны кооперироваться. Тем более что даже они не стесняются. Я в Италии был, там у них, вы знаете, разрушительное землетрясение произошло, один из старейших городов – Аквила – по сути, оказался стёртым с лица земли. Но они не стесняются обращаться за помощью, а нам чего стесняться? У нас разрушения были не менее серьёзные, но они были связаны не с землетрясением, а с другими историческими моментами. То, что мне показали здесь, – это, конечно, страшно смотреть, потому что, если эта церковь была в начале XX века и до войны, как я понимаю, в таком виде, то есть она до войны сохранялась, несмотря на тяжёлый период в истории нашего Отечества, что произошло после войны?

И мы‑то понимаем, что у нас ещё есть свои исторические особенности, я во вступительном слове сказал о них. Что я имею в виду? У нас всё‑таки было огромное количество деревянных памятников, и они, к сожалению, просто не сохранились. В любой европейский город приезжаешь, смотришь – все эти здания XII, XIII, XIV века, всё ими утыкано, и не только потому, что они внимательно к своей истории относятся – это тоже правда, действительно внимательно относятся, – но и потому, что камень‑то лучше хранится. Поэтому нам особенно такие объекты, где что‑то сохранилось, нужно возрождать.

Пожалуйста.

С.Морозов: Дмитрий Анатольевич, я художественный руководитель и главный режиссёр Новгородского академического театра драмы имени Ф.М.Достоевского.

Мы все, безусловно, видим те усилия, которые прикладываете Вы, Правительство Российской Федерации, Министерство культуры Российской Федерации для поддержки сферы культуры и искусства. Но Вы прекрасно знаете, что и театр – сфера, в которой я работаю уже много лет, – культура действительно всё время существовала при поддержке меценатов. И действительно «золотой век» искусства на грани, на стыке XIX–ХХ веков невозможно представить без Мамонтова, Третьякова, Бахрушина.

Нынешний закон – Федеральный закон о благотворительной деятельности, который вышел в 1995 году, не позволяет в полной мере решить те проблемы, которые могли бы быть решены. Это связано с тем, что в этом законе речь идёт только о безвозмездной помощи. Мне кажется, что в нынешней ситуации, если это было бы возможным, в той непростой экономической ситуации, в которой мы сейчас находимся, заинтересовать людей бизнеса, деловых людей, может быть, с помощью нового закона или поправок к этому закону за счёт налоговых льгот, послаблений, для того чтобы заинтересовать их привлечением средств в сферу культуры и искусства. Потому что мы прекрасно понимаем, что ни местный, ни региональный бюджет не могут решить все проблемы, которые сейчас стоят в этой сфере.

Но если мы сможем заинтересовать, и эти деньги для поддержки культуры и искусства придут за счёт нового закона, то тогда, естественно, появятся новые возможности. Отсюда повысится общий культурный уровень и привлекательность культуры и искусства, доступность культуры и искусства для населения. Отсюда, надеюсь, и более цивилизованный диалог между государством и народом. Поэтому такое предложение: если это возможно, рассмотреть поправки к закону в контексте того, чтобы были обоюдовыгодные условия взаимодействия бизнеса и культуры.

Д.Медведев: Сергей Анатольевич, я тоже два слова на эту тему скажу. Вы подняли как бы другую сторону обсуждаемых вопросов. Вы сказали о «золотом веке» искусства, о Серебряном даже, это не столь принципиально. Знаете, думаю, это нам по прошествии уже ста с лишним лет кажется, что он был «золотой». На самом деле тогда это казалось не совсем таким, но с чем я не могу спорить: прежние меценаты в самом широком смысле этого слова считали для себя это особой доблестью. Я сейчас не говорю о десятке или двадцатке основных бизнесменов того времени, так сказать, олигархов в современной терминологии, представителей крупного бизнеса, которые всем известны, – Мамонтов и так далее. Я говорю не о них, но любой средний купец считал для себя необходимым давать деньги и на музей, и на театр. И вы знаете, это, мне кажется, была часть такой психологической установки.

Несмотря на то что были люди очень образованные, которые и сами были коллекционерами, и считали, что для Отчизны нужно обязательно что‑то делать, давать какую‑то часть своих денег, и люди, мягко говоря, не очень образованные, но которые добились финансового успеха. У каждого из них присутствовала мотивация выделить из своего, как мы теперь называем, бюджета рубль на социально-культурную сферу. И я полагаю, что здесь это в известной мере сейчас проблема роста. Потому что у нас далеко не каждый бизнесмен, даже имеющий весьма приличные деньги, я не имею в виду бизнесмена, который, по сути, сводит концы с концами (это такой же служащий, только стоящий где‑нибудь у станка или организующий какое‑то производство), а я имею в виду бизнес уже такого, условно, среднего уровня, – их довольно трудно мотивировать на это.

Поэтому я понимаю ваше желание поменять законодательство о благотворительной деятельности. Я сам когда‑то этой темой занимался, работая в Правительстве. И мы когда‑то, несколько лет назад, изменили кое‑что. Во‑первых, создали специальный закон о целевом капитале, о так называемых эндаументах. Он сейчас не очень работает из‑за того, что кризис, и из‑за того, что там всё‑таки речь идёт о довольно крупных фондах, но в принципе за ним большое будущее. Когда речь идёт, например, о театрах, о таких крупных объектах, как, например, Новгородский кремль, здесь, наверное, если не сейчас, то через три–пять лет этот закон может заработать, и тогда целевые пожертвования, которые туда помещаются, будут приносить прибыль, и за счёт этого будет финансироваться часть деятельности.

В этом законе есть льготы. Они, конечно, не такие тупые, не примитивные, всё, что вынимаем из кармана, всё не облагается налогом. Мы же, понимаете, так тоже поступить не сможем, потому что так сделает один процент, а 99 процентов будут на этом деньги зарабатывать, просто договариваться с кем‑то: вы будете крохи получать, а остальное просто будет присваиваться жуликами. Но такие тонкие, корректные формы изменения, в том числе и в налоговом законодательстве, на мой взгляд, вполне возможны.

Немалую роль играет и то, как мы морально поощряем меценатов. Помню, у нас была довольно долгая дискуссия: а можно ли присваивать имена меценатов или помещать их имя на какие‑то памятные доски и так далее. Считаю, что можно и нужно, и нечего этого стесняться, несмотря на то что мы все по‑разному относимся к представителям бизнеса. Но если для него, для бизнесмена, для предпринимателя, это является стимулом, то в разумных пределах это должно применяться. Нельзя, конечно, переименовывать объекты, которые имеют исторические названия, но, если речь идёт о создании какого‑то нового объекта – ради бога: пусть потешат свое самолюбие. Нам результат нужен.

И уж тем более, на мой взгляд, абсолютно правильной является практика, когда все участвующие в возрождении какого‑то объекта помещаются на соответствующие памятные доски. Людям же это приятно, люди умеренно тщеславны, они будут приходить и в более зрелом возрасте смотреть, показывать своим детям, внукам и говорить: вот я сюда поместил такое‑то количество денег. Я об этом неоднократно говорил, ещё раз в вашем кругу скажу: мы почему‑то стесняемся такой небольшой благотворительности, каждому кажется, что если он не вытащил из кармана десятки тысяч, то об этом и упоминать нельзя. Это не так. Во всем мире принято отмечать даже тех благотворителей, которые внесли совсем скромный взнос, и перечислением в числе такого рода доноров, и отметками на сайтах, допустим, посвящённых этому.

Самый классический пример, который я всегда привожу, – это помощь родному университету. За границей не стесняются отправлять родному университету доллар. Кто‑нибудь из вас отправит 30 рублей? Вы скажете: «Да Вы что? Засмеют! Подумают, что я издеваюсь!» А там захотел – отправил. И с этого, с малого, начинается отношение к культуре и к образованию. И мне кажется, что в этом направлении мы тоже должны развиваться. А насчёт Вашей идеи мы, конечно, подумаем тоже.

А.Малышев: Дмитрий Анатольевич! Как здорово, что к нам приехал Президент!

Д.Медведев: И Президенту хорошо.

А.Малышев: Новгородцы счастливы и уверены в том, что Президент и в будущем будет приезжать.

Благодаря Вашим усилиям, я знаю, и новгородцы об этом знают: мы уверены в том, что и в будущем, конечно, Вы будете оказывать такое же влияние и будете рассматривать вопросы, связанные и с культурой Новгорода, и с экономикой Великого Новгорода. Мы очень на это надеемся. А Вам говорим спасибо!

Д.Медведев: Спасибо, Анатолий Павлович. Мне тут и добавить нечего, кроме того, что можете не сомневаться, Президент и действующий, и будущие президенты будут приезжать в Великий Новгород. Потому что для нас всех Великий Новгород, не буду банальностей говорить, но всё‑таки это такая опорная точка на территории страны, где, во‑первых, на мой взгляд, должен побывать практически любой дееспособный гражданин нашей страны, чтобы иметь представление о том, откуда земля русская начиналась, но и просто для того, чтобы повысить свой общий уровень. Поэтому внимание будет всегда. Но ещё очень много в наших руках.

А.Малышев: Конечно.

Д.Медведев: Поэтому от нашей совместной работы зависит и то, как будет выглядеть Великий Новгород через два-три года, через 50 и через 100 лет.

Вам огромное спасибо за ту работу, которую Вы здесь ведёте. Желаю Вам здоровья, успехов, хорошо отметить юбилей, который сейчас проходит. Мне было очень приятно с вами повидаться. Надеюсь, что вы сегодня тоже ещё продолжите празднование Дня города и вообще в эти дни будете участвовать в праздничных мероприятиях.

В.Поветкин: Я директор Новгородского центра музыкальных древностей. Мы работаем с первоисточниками по инструментальной музыкальной культуре русского народа.

Новгород, можно сказать, – первая музыкальная столица России. Гусли – символ Новгорода, который распространяется и на весь русский народ, на всю нашу культуру. В Новгороде есть много мастеров, ремесленников, один из них – это Николай Иванович Иванов. Он делает таких вот медвежат-музыкантов.

Д.Медведев: Медведи всегда для меня приятный знак.

В.Поветкин: И этих медвежат мы ему помогаем распространять по всему миру, поскольку в центре у нас бывают гости со всех континентов. И мы дарим таких медвежат нашим друзьям. Примите от нас, пожалуйста, этот маленький гостинчик.

Д.Медведев: Спасибо большое.

В.Поветкин: Пусть у Вас останется хорошее впечатление о Новгороде.

Д.Медведев: Оно и так было прекрасным, а с этим медведем будет еще лучше. Спасибо.