Президент России — официальный сайт

Документ   /

Д.Медведев: Добрый день, уважаемые коллеги! Сегодня у нас с вами очень важное совещание. Мы встречаемся в очень ответственный период жизни российского села, в период сбора урожая. Время горячее и трудное, и как раз самое время поговорить о том, как развивается российский зерновой рынок, и в целом поговорить об эффективности нашей аграрной политики, ну и, конечно, проанализировать предварительные итоги уборочной кампании.

Вы знаете, что этот год был трудным для всех – и для всех отраслей нашей экономики в том числе. Кризис существенным образом ограничил доступ к кредитным ресурсам. Это ударило по всем производителям и по аграриям, к сожалению, в том числе. Был свёрнут целый ряд инвестиционных проектов, возникли проблемы со сбытом, с управлением, рентабельностью. И конечно, на ситуацию в сельском хозяйстве повлияли не самые простые погодные условия, которые были в этом году. Во всяком случае, в сравнении с прошлым годом всё было существенно труднее.

В итоге в целом по стране мы выходим на вполне приличные результаты уборочной кампании – по оценкам экспертов, в районе 90 миллионов тонн зерновых. Такой объём позволяет нам перекрыть уровень внутреннего потребления и сохранить достаточно приличный экспортный потенциал.

Однако при помощи набора антикризисных мер ситуацию в целом удалось стабилизировать. Объём средств, которые направлены из федерального бюджета на реализацию госпрограммы развития АПК, был в этом году увеличен до 180 миллиардов рублей. Это приблизительно на треть больше, чем в прошлом году, и почти в два раза больше, чем в 2007 году.

Удалось в основном решить и вопросы льготного обеспечения сельхозпроизводителей горюче-смазочными материалами и минеральными удобрениями, сделано это было вовремя, мы только что говорили с губернатором Орловской области Александром Петровичем Козловым. В марте мне докладывало Правительство, 17 марта был подписан специальный меморандум, соглашение, которое зафиксировало цены на ГСМ на уровне 15 января на период с марта по май. В итоге – экономия сельхозпроизводителей, которая была получена от этих фиксированных цен, составила 2,5 миллиарда рублей, в кризисный год это неплохо. В конце мая было подписано соглашение о рекомендуемых скидках на поставки горюче-смазочных материалов и объёмах их поставок на период уборки, там где‑то скидка около 10 процентов получилась, что, в общем, тоже, наверное, неплохо, хотя, конечно, всегда хочется лучших условий.

В итоге в целом по стране мы выходим на вполне приличные результаты уборочной кампании – по оценкам экспертов, в районе 90 миллионов тонн зерновых. Напомню, что в прошлом году урожай был очень высокий – 108 миллионов тонн, в позапрошлом – 80 миллионов тонн, около 82. Такой объём позволяет нам перекрыть уровень внутреннего потребления и сохранить, в общем, достаточно приличный экспортный потенциал. Урожай картофеля и овощей предполагается, в общем, не меньше, чем в прошлом году.

Я хотел бы, чтобы в короткий, месячный срок был подготовлен законопроект, касающийся возможностей или изъятия неиспользуемых земель в случае, если такое неиспользование продолжается значимый период времени (конечно, не за год, не знаю, давайте подумаем, три или пять лет; все кричат «три» – значит, три), или радикального увеличения налогов для собственника сельхозземель в случае, если он не приступает к их освоению.

Но, конечно, проблемы на этом не заканчиваются, они, как обычно, в нашей стране с этого только и начинаются. Вы знаете, что в нашей стране одной из существенных проблем является сохранение и переработка урожая. Трудностей здесь немало.

Мы только что посмотрели один из современных элеваторов, который создан на территории Орловской области. Конечно, это уже другой уровень. Проблема заключается в том, что таких элеваторов у нас очень мало. Мы прикидывали там на коленке, что называется, сколько нужно их построить. Получилась, в общем, не маленькая цифра: необходимо около 300 штук таких элеваторов по всей территории страны, это инвестиции где‑то от полутора до двух миллиардов долларов. Если у нас такой будет объём элеваторных мощностей, тогда мы будем чувствовать себя уверенно. Вот цель, к которой нужно стремиться и которую должны иметь в виду и руководители регионов, и руководители федеральных структур, отвечающие за эту работу.

Что нам мешает? Это названные только что инфраструктурные ограничения – не только элеваторные, конечно. Второе – недостаточное использование возможностей внутреннего потребления, и третье – это технологическое отставание.

Мы сегодня посмотрели, как идёт уборка на современных полях современной техникой – и российской, и совместной, и иностранной – при использовании современных аграрных технологий. Это космос, конечно; у нас так пока, скажем откровенно, не везде, но сегодня это уже не единичные примеры. Это не та ситуация, которая была, скажем, 10 лет назад, когда на новый комбайн сбегалась посмотреть вся область. Это есть везде, но не в тех объёмах, в которых нам бы хотелось.

Е.Скрынник: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые участники совещания!

Разрешите доложить по трём основным направлениям: об итогах уборки урожая и завершении осенне-полевых работ, о ситуации с обеспечением агропродовольственного рынка логистической инфраструктурой и о мерах по повышению эффективности агропромышленного комплекса.

О ходе уборочных работ. В текущем году посевная площадь зерновых составила 48 миллионов гектаров. По состоянию на 30 сентября, несмотря на неблагоприятные погодные условия, намолочено 88 миллионов тонн зерна в бункерном весе.

Из регионов хочу отметить работу Краснодарского края, где собран самый высокий урожай – 8 миллионов тонн зерна, или почти 10 процентов от валового сбора по России. Хорошие результаты уборки зерна в Ставропольском крае, где намолочено 6 миллионов 700 тысяч тонн зерна, в Ростовской области – 6,5 миллиона тонн и в Республике Татарстан – 4 миллиона 600 тысяч тонн.

Продолжается уборка других культур. Намолочено 627 тысяч тонн кукурузы на зерно. Валовой сбор планируется на уровне 5 миллионов тонн. По сахарной свёкле: накопано 9 миллионов 300 тысяч тонн, валовый сбор планируется 24–26 миллионов тонн. И сбор риса составляет 800 тысяч тонн, что выше урожая 2008 года. Продолжается уборка сои, намолочено 137 тысяч тонн. И хотелось бы отметить, что урожайность увеличилась с 10 до 13 центнеров с гектара.

По уточненному прогнозу Министерства, валовый сбор зерновых в 2009 году составит 90 миллионов тонн после доработки. Ранее мы давали прогноз 85 миллионов тонн. Это ниже рекордного урожая прошлого года, но выше среднего показателя за последние 10 лет. Данного объёма достаточно для обеспечения внутренних потребностей в объёме 77 миллионов тонн и сохранения экспортного потенциала российского зерна.

Рекордный урожай прошлого года и ожидание хорошего урожая в текущем году связаны со значительными мерами поддержки со стороны Правительства. Объём финансирования, направленного на растениеводство из бюджетов всех уровней в текущем году составил 70 миллиардов рублей. Это субсидирование процентных ставок, компенсации на минеральные удобрения, снижение цен на горюче-смазочные материалы и косвенные меры поддержки (это единый сельхозналог).

В растениеводстве заложен прочный фундамент для устойчивого развития. Снижение урожая текущего года носит ситуационный характер, а не системный характер, и связано прежде всего с климатическими условиями. Из‑за засухи, к сожалению, обозначена чрезвычайная ситуация в 15 субъектах Российской Федерации, пострадало 8 тысяч хозяйств, гибель посевов произошла на площади 4 миллиона 400 тысяч гектаров. Правительством и Министерством были предприняты своевременные меры по поддержке хозяйств в пострадавших регионах. Субъектам предоставлена возможность получения беспроцентных бюджетных кредитов, пролонгированные субсидированные краткосрочные кредиты сроком на один год для тех предприятий, которые занимаются смешанным производством, для тех предприятий, которые занимаются растениеводством, на три года. Предоставлена отсрочка по уплате лизинговых платежей. Министерством проведен анализ баланса ресурсов зерна в пострадавших регионах, все территории полностью обеспечены продовольственным и фуражным зерном.

Министерством совместно с Россельхозакадемией проводятся семинары по системе устойчивого ведения производства в засушливых территориях. И как результат – сев озимых проведён на площади 13 миллионов 500 тысяч гектаров, что на 3 миллиона гектаров больше прошлого года, а прогнозируемая площадь сева – 18 миллионов гектаров, за последние 15 лет это наивысший показатель. Проведение озимого сева укладывается в необходимые агротехнические сроки.

Не могу не сказать о проведении закупочных интервенций текущего года на рынке зерна. В соответствии с законом о развитии сельского хозяйства государственные закупочные интервенции – это инструмент регулирования рынка для точечного снятия излишков зерна, которое покупается у сельскохозяйственных товаропроизводителей по рыночным ценам посредством биржевых торгов. В прошлом году для регулирования рынка было закуплено 8 миллионов 60 тысяч тонн на сумму 38 миллиардов 600 миллионов рублей. Данный объём зерна продолжает оставаться в государственном интервенционном фонде. Его реализация невозможна из‑за низкой ценовой конъюнктуры на внутреннем и мировом рынках. И мы несём, к сожалению, серьёзные расходы по его хранению.

Что касается новых интервенций, Министерство к ним технически и организационно готово. В марте были объявлены цены на закупку зерна урожая 2009 года. Цены были согласованы с Правительством и соответствовали ценовой конъюнктуре на тот момент. При осуществлении закупок зерна через биржу цена будет снижаться в процессе торгов, и, таким образом, конечная цена закупок будет ниже индикативных объявленных цен. Агентом для проведения интервенций является государственная Объединённая зерновая компания, которая была создана в соответствии с Вашим, Дмитрий Анатольевич, Указом. Объём закупок зерна будет зависеть от дальнейшего развития ситуации на рынке, и планируем приступить к интервенциям в октябре.

Для обеспечения дальнейшего роста продукции растениеводства необходимо повысить обеспеченность сельхозтоваропроизводителей качественными отечественными семенами. И если в производстве зерновых доля импортных семян составляет на сегодняшний день 4 процента, то по ряду других культур, таких как кукуруза, сахарная свёкла, овощи, их доля достигает 90 процентов. Развитие научной и практической селекционной работы в сельском хозяйстве является нашим приоритетом.

Необходимо строительство новых заводов по производству семян. Первые шаги в этом направлении сделаны. Подписано трёхстороннее соглашение по строительству завода по подготовке семян сахарной свеклы в Липецкой области, у Олега Петровича Королёва, и планируется реализация аналогичных проектов в ряде других регионов.

В целях повышения урожайности и качества производимого в России зерна, его конкурентоспособности на мировом рынке, а также обеспечения продовольственной безопасности мы приступили к разработке программы по созданию современной системы семеноводства на основе новейших достижений науки и техники. Программа должна обеспечить производство семян всех возделываемых в России культур в объёме не менее 80 процентов от потребностей, что соответствует уровню нашей селекционной независимости.

О развития логистической инфраструктуры зернового рынка. По итогам последних лет мы занимаем третье место в мире по поставкам пшеницы и ячменя, и в этом сегменте наш объём достигает 14 процентов. По итогам прошлого зернового года экспорт зерна составил 23 миллиона тонн, это 4 миллиарда долларов, тот объём, который мы реализовали на экспорт. Прогноз на текущий год – от 19 до 20 миллионов тонн. Если рассматривать перспективу от 10 до 15 лет, как Вы указали, Дмитрий Анатольевич, при этом введении в оборот дополнительных земель и росте урожайности мы сможем повысить валовый сбор зерна в России до 120–125 миллионов тонн в год. Это позволит нам обеспечить стабильный экспорт от 40 до 50 миллионов тонн в страны Центральной и Юго-Восточной Азии, Среднего и Ближнего Востока, Южной Европы и Африки. Поставки зерна должны будут осуществляться под конечного потребителя, это является основным условием, и производиться в соответствии с долгосрочными контрактами. Для решения этой задачи нам необходимо провести модернизацию действующей инфраструктуры по хранению, транспортировке зерна, а также ввести новые мощности для его экспорта через Черноморский и Дальневосточный регионы.

В настоящее время Министерство разрабатывает программу развития инфраструктуры зернового рынка, предусматривающую комплекс мер стимулирования предпринимательской инициативы по строительству современных энергоэффективных элеваторов, расширение экспортной инфраструктуры и строительство портовых элеваторов в Южном и Дальневосточном федеральных округах. При этом мы будем максимально использовать потенциал Объединённой зерновой компании. На текущем этапе проект программы носит, к сожалению, не монетарный характер, и активная фаза её реализации может начаться в 2011–2012 годах.

Решение поставленных задач невозможно без качественного информационного обмена между всеми участниками агропродовольственного рынка. Для этих целей в рамках государственной программы Министерство создаёт систему государственного информационного обеспечения сельского хозяйства. Новая модель позволит структурировать отрасль в едином информационном поле. Министерство сельского хозяйства с помощью системы будет выполнять задачи по мониторингу и анализу внутреннего и мирового рынков основных видов сельхозпродукции, контролировать эффективность использования бюджетных средств, составлять прогнозы развития агропромышленного комплекса страны. Субъекты же Российской Федерации смогут осуществлять оперативный мониторинг наличия ресурсов продукции на предприятиях региона, получать оперативную информацию о потребностях рынка, использовать инструменты для прогнозирования и контроля исполнения продовольственного баланса субъекта и мониторинга проектов и программ развития.

Для сельхозтоваропроизводителей программа даст возможность получить доступ к оперативной информации о конъюнктуре регионального российского и международных рынков продовольствия. Сельхозтоваропроизводители смогут получать метеорологические условия по региону, нормативно-правовую информацию и данные о государственных и региональных программах.

Важной составляющей системы станет возможность прогноза на урожай уже в начале года, а не в момент начала уборочной, как это происходит сейчас. Внедрение системы позволит повысить эффективность регулирования АПК и обеспечит возможность для принятия корректных управленческих решений на федеральных, региональных и корпоративных уровнях. Аналогичная система уже функционирует в Москве, и она доказала свою эффективность. Первый этап внедренной системы мы готовы будем представить на выставке «Золотая осень».

Несколько слов о мерах по повышению эффективности агропромышленного комплекса. В настоящее время приоритетами являются три направления повышения эффективности. Во‑первых, это рыночная эффективность, то есть производство сельхозпродукции в тех объёмах, по тем ценам и того качества, которые востребованы на внутренних и международных рынках. Именно для этого созданы нами и запущены региональные прогнозные балансы производства и потребления основных видов сельскохозяйственной продукции с учётом биоклиматического потенциала субъектов и их роли на продовольственном рынке страны.

Следующее – это бюджетная эффективность. Внедрены критерии оценки эффективности использования бюджетных средств, создан общероссийский реестр сельхозтоваропроизводителей, получающих бюджетную поддержку, введена форма обязательной отчётности субъектов по всем базовым показателям государственной программы в виде подготовки и защиты паспортов регионов, а также инфраструктурная эффективность. Развитие инфраструктуры аграрного рынка является основой и создает предпосылки для устойчивого функционирования отрасли и повышения конкурентоспособности российской продукции.

Все перечисленные меры дадут возможность нам и в дальнейшем видеть позитивную динамику развития сельского хозяйства.

Доклад закончен.

Д.Медведев: Спасибо.

Я думаю, будет правильно дать высказаться губернатору Орловской области Александру Петровичу Козлову, а потом мы обменяемся уже впечатлениями.

А.Козлов: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые гости!

Разрешите, прежде всего, поприветствовать вас на орловской земле – древнем, исконно аграрном крае великой России. Для Орловщины сельское хозяйство является самой перспективной отраслью и остаётся важнейшим видом хозяйственной деятельности. Поэтому для нас тема сегодняшнего совещания как нельзя более актуальна и своевременна. В этой связи хочу от имени орловцев, всех тружеников села поблагодарить руководство страны за то внимание, которое уделяется аграрной отрасли. Например, в Орловской области господдержка государства агропромышленному комплексу составит в текущем году рекордную цифру – 1миллиард 800 миллионов рублей. Это по всем видам. Я всецело поддерживаю эти усилия и считаю, что возможности АПК, в том числе и в Орловской области, уникальны. Здесь скрыт огромный резерв, в условиях кризиса это стало особенно очевидно. Для нас это не только сфера хозяйствования, это образ жизни, особый российский уклад.

Дмитрий Анатольевич, Вы говорили об этом и в Петербурге на Зерновом форуме, и в своем телеобращении. Эти слова и, самое главное, реальные дела находят у людей самый живой отклик.

Главная отрасль АПК Орловщины – это зерновое производство. Площади зерновых культур около 750 тысяч гектаров, более 50 процентов всей пашни. Это не так много, как, например, на Кубани или даже по сравнению с нашими соседями по центру России. Вместе с тем по производству зерна в расчёте на количество жителей наша область занимает ведущее место в России. Но главное даже не это. Здесь, на орловских чернозёмах, как в капле воды, отражаются все проблемы российского села во всем их многообразии. Государство в последние годы стало делать или сделало решительный шаг навстречу селу. В частности, это реализация нацпроекта развития АПК и государственная программа развития сельского хозяйства. Эти меры, вне всякого сомнения, дают свой положительный результат.

В текущем году орловские хлеборобы вышли на рубеж в производстве зерна в 2,5 миллиона тонн, что является историческим рекордом для Орловщины, а пока остается точкой роста нашей экономики. За январь–август 2009 года производство валовой продукции сельского хозяйства составило более 17 миллиардов рублей. Это 103 процента к уровню прошлого года.

Сегодня важно детально проанализировать опыт 2009 года, включить лучшие наработки в планы посткризисного развития. Считаю, что прежде всего необходимо обратить внимание на работу с банковским сектором и инвесторами. Цель – создание необходимых запасов горюче-смазочных материалов, минеральных удобрений, организация ремонта техники, обновление парка техники.

Сельское хозяйство всегда было рискованным бизнесом. В этой связи всё, что связано с доступностью кредитов не только для обычных предприятий, фермеров, но и для крупного бизнеса в агропромышленном комплексе, – это вопрос стратегический. В докризисный период ставки по кредитам в коммерческих банках были 10–12 процентов. В кризис они поднялись в разы. Это неподъёмные обязательства даже для крупных компаний. Сейчас идёт серьёзная модернизация агропромышленного комплекса. У нас, например, в свекловодстве (мы видели сегодня эту работу) произошла настоящая технологическая революция. Уровень механизации достиг 93–94 процентов. Соответственно растут и расходы на новое оборудование. Поэтому считаем, что государству необходимо и дальше сохранить такое направление, как субсидирование процентных ставок, обеспечение доступности кредитами отечественных сельхозтоваропроизводителей.

Что касается горюче-смазочных материалов, то, безусловно, в этом году огромный плюс, и Дмитрий Анатольевич об этом говорил. Твёрдые цены на период посевной и уборочной позволили нам (были приняты, во‑первых, решения как нельзя вовремя) в кратчайшие сроки и посеять, и убрать. И себестоимость сегодня только за счёт этого получилась значительно ниже, чем в прошлые годы.

Особый вопрос – работа с инвесторами. По итогам орловского форума мы заключили с организациями разного рода инвестиционных соглашений на 10 миллиардов рублей. Это немало, хотя нам могут сказать, что в прошлые годы их заключали и на 20, и на 30. Суть вопроса не в том, насколько, а можно ли потом с этими соглашениями работать и придут ли эти инвесторы. Сегодня они у нас есть. И надо сказать, что на Орловщине, если бы не было инвесторов, сегодня бы не было этого результата. Но пока у нас есть и такие факты, когда инвесторы некоторые взяли землю, оформили аренду и бросили её. Сегодня в рамках закона мы начинаем с ними работать, находим управу, но процесс идёт не так хорошо. И всё же я хочу сказать, Дмитрий Анатольевич, что большинство инвесторов реально работают на земле, платят достойную заработную плату крестьянам, помогают в социальной сфере и, что важно, закупают высокопроизводительную технику и внедряют современные технологии. Считаю, что проблема обновления парка сельхозтехники требует особого внимания. И я хотел бы, Дмитрий Анатольевич, у нас есть очень хороший проект совместный с «Джон Диром» на строительство в Орловской области комбайнового завода «Джон Дир». И мы просим поддержки в этих планах. Расчёты показывают, что, если мы это сделаем, речь пойдёт о новых технологиях мирового уровня, которые поднимут уровень и нашего машиностроения, и нашего в целом агропромышленного комплекса.

В этой связи хочу проинформировать, что Орловщина может выращивать не менее 3 миллионов тонн зерна, и если достижение этой цели поможет сделать область более заметным игроком на зерновом рынке, это для нас очень важно. Для этого мы должны применять самую передовую технологию, наращивать взаимодействие с аграрной наукой, ведущими предприятиями, которые занимаются внедрением передовых технологий. Мы сделали соответствующие расчёты, которые доказывают, что ресурсосберегающее земледелие позволяет достичь двух-, трёхкратной экономии по горюче-смазочным материалам, по трудозатратам, по расходам на ремонт и обслуживание техники. Поэтому можно говорить, что в будущем в качестве критериев при осуществлении господдержки необходимо учитывать такие показатели, как внедрение ресурсосберегающих технологий, применение качественных семян, удобрений, средств защиты и так далее.

Считаю, мы и дальше должны субсидировать затраты аграриев на приобретение высококачественных семян. При подготовке проекта бюджета области мы максимально сохраним региональные субсидии на семена.

Для нас крайне важно также участвовать в федеральных программах. Тем более должен сказать, что и Минсельхоз, и Росагролизинг, и Россельхозбанк – это надёжные партнёры и с ними работать одно удовольствие. Да, сейчас без поддержки государства действительно не обойтись. Есть проблема низких закупочных цен, об этом уже речь шла. Сегодня пока пшеницу третьего класса у нас, Дмитрий Анатольевич, на Орловщине больше чем за 3500 [за тонну] не берут. Конечно, нужны как воздух в помощь хлеборобам зерновые интервенции. Механизм этих интервенций должны быть более гибким, более оперативным. Мы в них обязательно будем участвовать. Рассчитываем, что государство объявит цены в диапазоне хотя бы от шести за тонну продовольственной пшеницы и 3,5–4,4 – фуражного зерна. Конечно, это было бы неплохо.

Нужны также удалённые точки доступа для участников торгов. Для нас важно аккредитовать элеваторные хозяйства к приёмке зерна, чтобы хранить его здесь.

Что касается мощности хранения. Я уже докладывал Вам сегодня, Дмитрий Анатольевич, мы считаем правильным и своевременным рассмотрение вопроса, касающегося субсидирования государством вопросов, связанных с элеваторными мощностями. Например, у нас в области мы ввели в этом году хранение на 170 тысяч тонн, введём на 210 тысяч тонн в будущем году, ну и пока только одни планы дальше. Конечно, некоторые инвесторы сами желают строить элеваторные мощности, мы их всячески поддерживаем. Но если была бы господдержка в этой части, я думаю, инвесторы пошли бы на это более охотно и с более хорошим намерением.

В эти дни заканчивается сев озимых, мы его, собственно, закончили. Озимый клин составил около 450 тысяч гектаров, это больше, чем в 2008 году, более 600 тысяч гектаров готовим под сев яровых культур. Есть все необходимые ресурсы для ведения работ в оптимальные сроки на хорошем уровне.

Несколько слов о ситуации в животноводстве. Уважаемый Дмитрий Анатольевич, недавно Вы в своей статье назвали пять стратегий лидерства в сфере высоких технологий. Одновременно подчеркнули, государство будет постоянно уделять внимание развитию наиболее значимых традиционных отраслей, прежде всего аграрного комплекса. Обратили внимание на реализацию прорывных проектов. На Орловщине есть такой проект, я хочу обратить на него внимание. Компания «Эксима» на орловской земле создала первый в истории сельского хозяйства России генетический центр по свиноводству мирового уровня. Сегодня мы можем сказать, что это предприятие новой экономики, оно обладает достаточно мощной антикризисной силой, крупным интеллектуальным потенциалом. Этот центр даёт возможность обеспечить потребности регионов России собственным племенным поголовьем, даёт шанс уйти от импортной зависимости. Вы были на этом центре, Виктор Алексеевич [Зубков] там был, всё осмотрел. Мы убеждены, что в интересах государства и ускоренного развития свиноводства этот инновационный и прорывной по своей сути проект крайне необходимо завершить в короткие сроки. Для этого, уважаемый Дмитрий Анатольевич, нам нужна Ваша поддержка. Сегодня осталось, по существу, достроить убойный завод, и мы будем производить 800 тысяч тонн свинины в год.

Д.Медведев: Я разговаривал с Виктором Алексеевичем, Виктор Алексеевич говорит, что уже много денег дали туда.

В.Зубков: Мы сейчас дали 6 миллиардов рублей, чтобы закончить весь цикл…

Д.Медведев: Или это всё равно мало?

А.Козлов: Нет, если дали 6 миллиардов, то спасибо, мы закончим.

Д.Медведев: Вот видите, какая благая весть пришла на совещании – 6 миллиардов.

А.Козлов: Спасибо.

В.Зубков: Это кредиты Внешэкономбанка, чтобы Вы знали.

Д.Медведев: Вот видите, приятная информация для губернатора, недаром приехали.

А.Козлов: Спасибо.

Д.Медведев: Я хотел задать один вопрос, Александр Петрович, Вам и всем присутствующим. Возвращаюсь к вопросу о судьбе неиспользуемых сельхозугодий. Говорим об этом уже в течение, наверное, последних пятнадцати лет – решение так и не принято. И я в Правительстве работал, неоднократно к этой теме обращался. Я всё‑таки думаю, что Правительству придётся по этому вопросу решение принять. Я хотел бы, чтобы в короткий, месячный срок был подготовлен законопроект, касающийся возможностей или изъятия неиспользуемых земель в случае, если такое неиспользование продолжается значимый период времени (конечно, не за год, не знаю, давайте подумаем, три или пять лет; все кричат «три» – значит, три), или радикального увеличения налогов для собственника сельхозземель в случае, если он не приступает к их освоению. То есть это может быть альтернатива: или земли изымаются с возмещением по определённым нормативам – естественно, разумным – тех затрат, которые были произведены на приобретение; или второй вариант: используется существенно повышенная ставка налога. Поэтому месяц на подготовку, в месячный срок мне доложите. Я считаю, что по этому вопросу пора поставить точку.

Теперь ещё одна тема, о которой сказал губернатор Орловской области, – субсидирование по элеваторным мощностям. Я думаю, что к этому вопросу можно было бы обратиться, несмотря на трудности финансового порядка. Хотел бы, чтобы Правительство эту тему проработало в части, касающейся возможности субсидирования части кредитной ставки.

Кстати, а у нас задолженность перед элеваторами за хранение закупленного зерна интервенционного фонда у Минсельхоза погашена или нет? Елена Борисовна, как у нас дела с этим?

Е.Скрынник: Средства, которые необходимо заплатить, составляют 6 миллиардов 300 миллионов рублей. Частично мы погашаем, и основную сумму должны получить в ноябре месяце для того, чтобы погасить этот долг.

Д.Медведев: Надо это гасить.

Е.Скрынник: Конечно.

Д.Медведев: Тем более что у нас, видите, проблема существует с тем, куда складывать зерно уже этого урожая.

И по поводу объявленной закупочной цены. Александр Петрович [Козлов] попросил её объявить. Но я так понимаю, что цена‑то уже объявлена, Елена Борисовна?

Е.Скрынник: Да. 30 марта она объявлена.

Д.Медведев: Она объявлена 30 марта. Она составляет… Напомните.

А.Козлов: Пять пятьсот. Третий класс.

Д.Медведев: Да, третий класс. За пшеницу 3-го класса. Это, конечно, высокая цена с учётом нынешней мировой конъюнктуры. Поэтому нужно стараться свои затраты тоже подвёрстывать, имея в виду текущую ситуацию, имея в виду то, что в этом году, в отличие от Российской Федерации, во всём мире зафиксирован очень недурной урожай. И, несмотря на то, что тема продовольственной безопасности всё время находится в центре обсуждения на всякого рода саммитах (я недавно был в Питтсбурге, там тоже про продовольственную безопасность говорили), это как раз одна из компонент. И здесь у нас свои конкурентные преимущества, мы не должны их растерять.

Пожалуйста, кто хотел бы продолжить? Давайте, Валерий Вениаминович.

В.Гаевский: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги!

На Ставрополье осенне-полевые работы идут полным ходом в рамках плановых сроков, хотя обильные сентябрьские осадки, порой две-три месячные нормы, вносят свои коррективы. И с уборкой подсолнечника, к примеру, чуть задерживаемся, сейчас убрано 30 процентов плана. Убираем свеклу, радует её урожайность: около 500 центнеров с гектара, параллельно ведём сев озимых. Озимый клин под будущий урожай – примерно
2 миллиона гектаров, это уровень прошлого года, уже засеяли 300 тысяч. Темпы в целом не хуже прошлогодних докризисных, всем необходимым хозяйства обеспечены: и ГСМ, и удобрениями, и средствами защиты. И хотя кризис крестьянина таки зацепил, но народ у нас крепкий, жить, говорят, можно. Поэтому сегодня весьма ответственно заявляю, что земля пустовать не будет. Но целый ряд проблем заставляет сельские территории призадуматься над дальнейшей судьбой осеннего клина. Мы чётко уловили установку Минсельхоза, что необходимы прогнозные балансы на сельхозпродукцию, чёткое планирование объёма производства и потребления, паспорта регионов, – полностью разделяем этот подход. Это важный шаг в регулировании рынка сельхозсырья и продовольствия. В старом добром советском Госплане тоже было много разумного, стоит признать. Но тем не менее эти новые установки прозвучали, когда наш крестьянин уже сформировал для себя фронт работы, и возникает некоторое замешательство, что делать с осенним полем, если государство перестраивается на марши и нет никаких гарантий по формированию цены, по экспортным закупкам и другим мерам.

Самый главный вопрос для производителей зерна сегодня – это закупочные интервенции. На него Елена Борисовна [Скрынник] ответила, спасибо. В этом году, несмотря на тяжелые погодные условия и воздействие мирового кризиса, Ставрополье вырастило хороший урожай – около 7 миллионов тонн, из них 80 процентов – продовольственный стандарт. В прошлом году мы видели высокую активность государства на зерновом рынке. Сами продали в госрезерв около 800 тысяч тонн. Сегодня за четвёртый класс нам пока дают 3 тысячи 500, это на уровне себестоимости. А если ориентироваться на экспорт, то одна только транспортировка и перевалка забирает почти тысячу рублей.

Поэтому, уважаемый Дмитрий Анатольевич, ставропольские производители всё‑таки рассчитывают, что отказ от зерновых интервенций не будет мгновенным, и в этом году государство всё‑таки задействует интервенционный фонд для стабилизации зернового рынка. Мы, во всяком случае, к этому готовы. Есть 3 миллиона тонн зерна для реализации за пределы края, аккредитована элеваторная ёмкость, работают три консультационных центра. Мы во всеоружии, дайте старт. Такую просьбу я просто вынужден сегодня озвучить, потому что мне аналогичные просьбы поступают в ежедневном режиме и в массовом порядке.

Нашим хозяйствам только на погашение кредитов нужно сегодня 15 миллиардов рублей. Это давит, и даже не знаю, что хуже – сбывать по дешевке или попасть на счётчик в банке.

Пользуясь ситуацией, резко активизировались рейдеры. Каждый день скандалы, как сводки с фронтов боевых действий. И отсюда вторая просьба ставропольцев – ввиду непростой ситуации на зерновом рынке найти возможность пролонгации займов. Такие вопросы ещё остались.

Абсолютно согласны с Еленой Борисовной [Скрынник] в части развития у регионов экономической логистики. Требование закономерное. Кто выращивает больше собственных потребностей, должен думать об экспорте.

Внутренние потребности Ставрополья в зерне примерно вдвое ниже, чем производим. Поэтому активно наращиваем животноводство. Бройлерные предприятия сегодня производят больше 100 тысяч тонн мяса, в перспективе – 250 тысяч тонн. Соответствующие инвестиционные площадки уже в заделе. Строятся свиноводческие, молочные комплексы, нацелен рост производство мяса и молока в полтора-два раза.

По экспорту тоже работаем, есть контракт на поставку зерна в Сирию – 600 тысяч тонн с перспективой до миллиона. Заключили контракт на 500 тысяч тонн муки в Африку, выходим на торговые биржи, создаём собственную электронную площадку и готовы самым активнейшим образом поучаствовать в реализации Вашей, Дмитрий Анатольевич, инициативы по региональному зерновому пулу в Причерноморском регионе, которую Вы озвучили в Питере. У нас хорошие наработки в торговых отношениях и с Ираном, и с Азербайджаном, странами Азии и Ближнего Востока.

Ещё есть одна проблема – это господдержка по многолетним насаждениям, наши виноградники и сады. У южных субъектов (на Ставрополье, Кубани, Дагестане, Кабарде) они занимают существенную долю сельхозпроизводства. К тому же дают занятость населения, каждые 10 гектаров – это три постоянных рабочих места и 10 сезонников. Благодаря федеральным субсидиям в Южном округе ежегодно закладывается примерно 12 тысяч гектаров интенсивных садов и виноградников. Выращиваются саженцы, создана система питомников; прикиньте, сколько это рабочих мест. И всё это может остановиться, если не будет господдержки. От всех своих коллег по ЮФО прошу Вас не отменять госфинансирования по садам и виноградникам. Соответствующее письмо я на Ваше имя подготовил. Дмитрий Анатольевич, мы хорошо вчитались в Концепцию продовольственной безопасности, принятую в мае вместе со Стратегией безопасности страны, видим для себя огромное поле приложения усилий и готовы пахать это поле со всем своим усердием и богатым опытом.

И последнее. Уже не просьба, а просто мысль от моих земляков. Очень просили Вам передать – не подведём.

Спасибо.

Д.Медведев: Оптимистическое завершение. Что это за рейдеры у вас активизировались, что это значит?

В.Гаевский: Сельскохозяйственные предприятия попали в сложные экономические условия, когда не могут отдать кредиты. Эти кредиты перекупаются, появляются левые собственники, начинается война. Порой не успеваем её погасить. Чуть ли не каждый день новые и новые предприятия.

Д.Медведев: Понятно, что в кризисной ситуации возможен переход права собственности на те или иные объекты.

В.Гаевский: Если законным путем.

Д.Медведев: Да, безусловно законным путем. Но когда речь идёт о землях сельхозназначения, к этим вещам нужно относиться очень внимательно, потому что это не просто переход права собственности на коттедж какой‑нибудь, находящийся в пригородной зоне. Это земля, это основное орудие производства. Поэтому Вы используйте все меры воздействия. Если Вы реально видите, что этими процессами кто‑то пытается манипулировать, разбирайтесь с кавказским пристрастием.

В.Гаевский: Задача ясна.

Д.Медведев: Мы поддержим.

В.Гаевский: Спасибо.

Д.Медведев: Пожалуйста, кто хотел бы?

Пожалуйста, Александр Николаевич.

А.Ткачёв: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги!

Хочу также проинформировать о ходе посевной, уборочной кампании на Кубани. Всё идёт в плановом режиме. Мы вступили в сев озимого клина. Погода позволяет. Должен сказать, что в текущем году обилие града, морозы в апреле месяце (минус 12) практически на 15 процентов срезали наш урожай. И поэтому на 1,5 миллиона гектаров мы получили 8 миллионов при среднем урожае 48 центнеров. Хотя, в общем‑то, видение было на 60 центнеров на круг. То есть это был бы рекордный урожай за всю историю, хотя в прошлый год было 57, тем не менее и на Кубани бывают такие сбои. Я с этого хотел бы начать свое выступление.

Что касается земли. Конечно, у нас меньше случаев недобросовестного использования земли и фермерами, и коллективными хозяйствами, но тем не менее есть. И мы действительно очень жёстко спрашиваем и считаем, что те, кто этим занимается, предают интересы нашего государства, региона, потому что грех на такой земле получать урожай 30–35 центнеров. Или сознательно занижают, чтобы не платить налоги и так далее. Поэтому всячески поддерживаем эту инициативу: мы, Кубань, давно выходили с этими предложениями. Но хочу внести маленькую поправку: лучше отдайте это в регионы – или повышать арендную ставку, или действительно изымать. То есть пусть это право будет, потому что должен быть индивидуальный подход. У кого‑то, может быть, действительно…

Д.Медведев: Никаких возражений, Александр Николаевич. Если вы хотите нас, я имею в виду федеральную власть, освободить от этого выбора, пожалуйста, мы этот инструмент вам дадим, вы его будете применять.

А.Ткачёв: Мы берём на себя ответственность.

Д.Медведев: Но только эта альтернатива должна в любом случае применяться – или изъять, или же повысить ставку.

А.Ткачёв: Бывают случаи, что он просто взял землю и ничего не делает. А какие налоги с него брать?

Д.Медведев: Здесь опять же вы просто должны будете тогда сами решать. Если всё‑таки ситуация небеспросветная, может быть, подкрутить ставку, а если понятно, что земля использоваться не будет, если хозяин где‑нибудь в бегах находится, надо тогда изымать.

А.Ткачёв: Потому что существующее законодательство не даёт таких нам шансов и прав. То есть они как зайцы бегают, поэтому всё идёт своим чередом, к сожалению.

Д.Медведев: Мы об этом, собственно, с Вами и говорим сейчас.

А.Ткачёв: Что касается зернового рынка, на самом деле коллега сказал – 6 рублей за килограмм, и всё так: слишком много и так далее. Понимаете, у нас есть «чёрное золото» и есть «белое золото». Когда нефть дорожает, мы все ждём, когда же это всё произойдет, потому что это бюджет, это налоги, доходы, и ещё подталкиваем: скорей бы это произошло.

Что касается зерна, мнение такое: тут же потребитель, тут же мы думаем, а кто же за хлебом придёт, когда всё это ударит, естественно, по карману, по бюджету и так далее. Немножко неравноправная позиция, хотя это тоже бюджет, потому что селяне сегодня, тем более кризис показал – Орловская, Тамбовская, Краснодарский край и многие другие, Юг России – они кормятся за счёт бюджета сельскохозяйственного. И от этой идеологии надо как‑то уходить, потому что «белое золото» – это сегодня благо нашей страны, тем более Вы абсолютно точно сказали, что наполовину аграрная страна, конечно, это наше богатство. И то, что сегодня мы инициируем: давайте больше продавать зерна, давайте производить больше, – это правильная постановка задачи. Но через Новороссийск мы отправили 9 миллионов тонн зерна, я, с одной стороны, должен радоваться: пришли налоги через транспортировку, через другие сопутствующие сферы деятельности, но 3 миллиона из них – кубанское зерно. На самом деле это неправильно по сути, потому что на эти же деньги потом… Взять зерно: там производится мясо, и мы закупили порядка 50 тысяч тонн мяса, ввезли более дорогого, наверняка более некачественного, и тем самым мы потратили бы на это производство порядка в год 500 тысяч тонн зерна. То есть мы опять ввозим сырьё и закупаем, то же самое в начале у нас было с подсолнечником. Мы вывозили подсолнечник в Турцию – завозили в бутылочках, вся страна завозила масло растительное. Поменялся рынок: мы сами научились перерабатывать. То же самое и по мясу. Что делать? Я Вам скажу, почему, допустим, на Кубани мясо не очень любят выращивать. На самом деле (здесь сидят представители агрохолдингов) по разным причинам, но самое главное – дорогое зерно. Рядом экспорт, рядом Новороссийск – конечно, выгоднее продать. Здесь чуть подешевле, другая себестоимость, то есть всё в экономике – будет выгодно выращивать свинину, говядину, значит… Все же не дураки, все хотят заработать на сельхозпроизводстве, тем более если уже отдали этому полжизни. Поэтому, конечно, этот рынок нужно регулировать, и прежде всего ценовой. Безусловно, через технологии, через свинокомплексы нового европейского уровня, но рентабельность должна быть не ниже 30 процентов, а может быть, и выше. Тогда сюда придут деньги и частного капитала, и инвесторов, и банки с удовольствием будут расставаться со средствами и инвестировать в животноводческие комплексы.

Поэтому стратегически, конечно, завтрашний день за животноводством. А какое количество людей заняты в этом, налоги остаются на территориях и так далее.

Вот, собственно, что я хотел сказать. Спасибо.

Д.Медведев: Александр Николаевич, хочу Вас в одном вопросе поддержать, а в другом вопросе не согласиться с Вами.

По поводу того, что у нас происходит на животноводческом фронте, и взаимозависимости между урожаем зерна и последующим его превращением в продукцию животноводства Вы абсолютно правы. Мы на самом деле на этом просто теряем и деньги, теряем рынки, теряем дополнительные налоги в бюджет. И пример с растительным маслом абсолютно справедлив. Только, конечно, по понятным причинам животноводческий труд и животноводческое производство труднее, чем, скажем, просто переработка масла и разлив в бутылки, просто цикл длиннее, инвестиции больше, особенно в части, касающейся крупного рогатого скота, и так далее.

А в отношении того, что зерно – это наша вторая нефть и чем дороже зерно, тем лучше, насчёт зерна я, кстати, спорить не буду, а вот насчёт нефти – здесь ситуация не столь очевидна. Нефть, конечно, должна стоить разумных денег. Наверное, в нынешней ситуации 80–90 долларов за баррель – это правильная цена. Но Россия не заинтересована в том, чтобы нефть стоила бесконечно много по одной простой причине. Если она будет стоить таких денег, мы никогда не изменим структуру нашей жизни, мы никогда не изменим структуру экономики. Мы ничего не делали в течение последних 10 лет просто потому, что нефть всё пёрла и пёрла. И, в общем, это легко было объяснить, даже возник некий стереотип. Если она стоит сегодня 120, завтра будет стоить 130, потом 140, уже все рисовали себе и двойку с двумя нулями. Произошёл обвал – мы попали на этом больше, чем другие страны. Именно в силу того, что мы мало того что являемся экспортно-ориентированным государством, но наш экспорт в значительной степени является моноэкспортом. Мы поставляем продукты нефтепереработки, нефть сырую и газ, который, естественно, по ценообразованию связан с нефтью. Поэтому если по зерну мы сейчас заинтересованы в максимальных ценах, то по нефти, я думаю, мы должны ориентироваться на разумные цены. Только в этом случае у нас есть шансы изменить структуру нашей экономики.

А.Ткачёв: Хочу добавить, поддержать и поблагодарить и Правительство, и Министерство сельского хозяйства. На самом деле очень хорошие предложения, легко работать, конструктивно, поэтому мы удовлетворены. Кубань поддерживает. Спасибо.

Д.Медведев: Хорошо. Я думаю, для Правительства это важная информация. Для меня тоже.

Пожалуйста, Олег Петрович.

О.Королёв: Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Я хотел попросить прощения за то, что начну так. Дело в том, что, по‑моему, с Виктором Алексеевичем [Зубковым] мы в советские годы были руководителями сельскохозяйственных предприятий, я в советские годы ещё работал директором совхоза, а в целом 16 лет в молодости проработал в селе. Зачем я так начал? Может…

Д.Медведев: Почему Вы извиняетесь? У нас президенты некоторых соседних республик руководили аграрными предприятиями, и ничего.

О.Королёв: Дмитрий Анатольевич, Вы сейчас поймете, почему я извинился. Дело в том, что, может, меня кто‑то и не поймет, но с учётом тех мук, которые я пережил, всю жизнь прожив на селе и проработав, в таких комфортных условиях, в которых я как человек оттуда, из тех времен, работаю сейчас, я не работал никогда. Я заявлял и с удовольствием заявляю ещё раз, национальные проекты в целом, а один из них – по поддержке агропромышленного комплекса – является самым успешным политико-экономическим проектом последнего столетия. Один рубль погашения процентных ставок или социальной поддержки села обернулся – кто бы как ни считал, мы тоже умеем считать, – один рубль по поддержке агропромышленного комплекса по национальному проекту принёс не менее 34 рублей, привлечённых извне.

Более того (мне опять неудобно такой пример приводить, Дмитрий Анатольевич, но извиняться второй раз не буду), позавчера от нас из Липецкой области уехал, я даже визитку сюда привез, господин Морган Хаас. Это атташе по вопросам сельского хозяйства посольства Соединённых Штатов Америки в России. Он трое суток изучал агропромышленный комплекс России. Приехал весёлым…

Д.Медведев: А уехал грустный, что ли?

О.Королёв: …потому что он знает, Америка – ведущая страна, а мы вроде бы с разваленным, вечно ноющим сельским хозяйством. Уехал расстроенным – после трех суток, потому что он признал (мне, может быть, неудобно так самому говорить), что у нас, например, где он был, в Липецкой области, как он заявил, всемирный полигон по отрабатыванию самых лучших технологий. Я прошу Елену Борисовну [Скрынник] не обижаться на меня, но когда Александр Петрович Козлов в своем выступлении сказал, что надо всегда считать производство на душу населения, тогда те, кто как бы много производят, позавидуют тем, кто, может быть, меньше, но на душу больше. Но Центральная Россия, чернозёмная Россия благодаря поддержке федерального центра и национального проекта по поддержке АПК сделала такой технологический рывок, признаюсь честно, который я не ожидал.

Сегодня Вы совершенно справедливо в своем вступительном слове, Дмитрий Анатольевич, сказали о тех недостатках, которые появились. Но ведь они‑то появились, Дмитрий Анатольевич, только потому, что село стало хорошо работать. Если бы оно работало, как работало, – хватает и элеваторов, и мясокомбинатов, и молочных заводов. И то, что их не хватает, – это за счёт того, что это стало узким местом. Но Липецкая область, Краснодарский край, Ростовская область, все мои коллеги, Курская область, мы же все без исключения кратно улучшили самые лучшие советские показатели. И в среднем в каждой из присутствующих областей по зерну идут почти в два раза выше показатели лучших показателей советских лет, по мясу – в три, пять, восемь раз, по молоку – минимум в два раза. И каждая из областей способна не только обеспечить население субъекта Федерации, но и три, четыре, пять соседних региона. Вы, Дмитрий Анатольевич, совершенно справедливо отметили эти узкие места, которые появились в результате хорошей работы селян. Я должен сказать Вам одну вещь, Дмитрий Анатольевич, но позвольте мне одну прелюдию к тому, что я скажу. Я давно выстрадал то, что хочу сказать. Дело в том, что предприниматель предпринимателю рознь. Одни взяли готовенькое советское и берут оттуда ренту. А предприниматели, вошедшие в сельскохозяйственное производство, пришли в разрушенное, порушенное, заросшие поля, начали абсолютно с нуля. Те, кто из предпринимателей, присутствующих здесь и не присутствующих, пришёл в сельское хозяйство, – это настоящие граждане, личности, патриоты в высоком смысле слова. Они не брали советскую, от советского остались только репей и разрушенные фермы, их после советского периода перестройки успели уничтожить. Эти предприниматели, глубоко уважаемые в России за то, что пришли на заброшенные фермы и поля и сделали то, что не сделали бы ряд других предпринимателей, взявших готовенькие советские основные фонды. Они поверили Правительству, Президенту страны, они поверили политике, которая сегодня осуществляется в агропромышленном комплексе, они вкладывают деньги.

И, начав так, теперь я хочу сказать следующее. Дмитрий Анатольевич, те больные темы, которые Вы совершенно обоснованно подняли в своем вступлении, они легко решаются. Почему? Основную долю готовы вложить они – эти наши совестливые, патриотичные, уже вложившие, уже рискнувшие предприниматели. Они просят об одном: сохранить настрой федерального центра, закреплённый национальными проектами, я с удовольствием повторюсь, самыми успешными политико-экономическими проектами последнего столетия. Они просят об одном: в каждом из проектов или программ, допустим, по развитию элеваторов или пищевой и перерабатывающей промышленности лишь гарантировать гашение, пусть не полностью – две трети процентной ставки, и оказание помощи в подключении к инженерным сетям. И всё. Они готовы вложить деньги, причём (я с удовольствием докладываю, не знаю, какие справки пишут Вам) уровень доверия инвесторов даже в кризисные моменты не спадает сегодня в Липецкой области, я гарантирую. Да, а что этому способствует? Способствует этому твёрдая, неизменяемая политика федерального центра и регионов по поддержке частного бизнеса и защите государственных интересов. Если мы сохраним такой же настрой, то тогда, разрешите на примере Липецкой области, по элеваторам мы снимаем напряжение за два года. Мы уже при поддержке Правительства Российской Федерации, Министерства сельского хозяйства начинаем строительство элеваторов, бизнес вкладывает в это деньги, а от центра требуется только то, что я сказал, – погашение процентной ставки, это даёт мне основание заявить, что через полтора-два года мы снимем напряжение.

Дальше. Дмитрий Анатольевич, мы – небольшая область, 1200 тысяч населения, но мы производим 14 процентов российского сахара. Много. Шесть сахарных заводов доведены до абсолютного совершенства, реконструированы, но этого мало. Дело в том, что сахарная свекла производится только здесь, в Центральной России. Ниже – её невыгодно производить, севернее она не растет, а Россия – экспортно-зависимая по сахару на 60 процентов. Только мы, Центральная Россия, готовы удвоить объём производства сахарной свеклы, но для этого надо построить сахарные заводы. Подчеркиваю, сахарные заводы готовы построить предприниматели на полную сметную стоимость, сохранить погашение процентной ставки за пользование кредитом и упрощённую систему подключения к инженерным сетям. В любой ситуации уже нынешняя поддержка Минсельхоза дает мне основание заявить Вам, что один из крупнейших в Европе сахарных заводов через два года мы сдадим в эксплуатацию. У нас будет семь сахарных заводов с суммарной переработкой 40 тысяч тонн в сутки. Мы будем производить уже не 14, а 25 процентов российского сахара от нынешнего объёма производства.

Если позволите, ещё минутку. К глубокому моему сожалению, всё то лучшее, что сделано сегодня в сельском хозяйстве при поддержке федерального центра (я прошу прощения у Геннадия Алексеевича Романенко и представителей науки), сделано не благодаря нашей науке, а вопреки. Ни один из специалистов сельского хозяйства, выпускаемый из институтов, не способен отвечать высоким требованиям собственников, грамотных, патриотичных, которые рискнули, пошли в село. Они не готовы работать с этими выпускниками. Заявляю осознанно – я эту тему знаю, люблю эту тему, – что всех без исключения выпускников наших вузов мы переучиваем в Европе и за рубежом. Мне обидно осознавать тот факт, что когда я, скажем, переучивался методам управления в Миннесоте, в Соединённых Штатах Америки, и в Европе, то в бизнесс-планах на первом месте подготовка кадров. И мне особенно обидно привести следующий пример. Я бегаю десятилетие за нашей высшей школой, чтобы готовить современных специалистов – например, сейчас Россия взялась за молочное скотоводство и за производство мяса, чтобы создавали современные условия для выпускников. Бесполезно! Не бегал за голландцами – приехали сами, говорят: «Олег Петрович, а мы на базе вашего крупнейшего молочного комплекса создаем высшую школу экономики». Пожалуйста, создавайте. Что интересно? Не просят ни денег, ни основных фондов, ни машин, ни зарплат. Всё свое. Единственное, что у них есть, – компьютер и три человека. Они договор заключают с теми же собственниками вот этих хороших фирм, обучают их на живых примерах, выдают суперсовременные сертификаты соответствия высшего образования.

Просьба, большая просьба: ничего не нужно нам в России для того, чтобы повысить спрос за качество подготовки специалистов, и не только сельского хозяйства. Дмитрий Анатольевич, я особенно благодарен Вам за то, что Вы в своём вступительном слове сказали о космосе. Я Вам скажу так. При нерешённости это вопроса мы сами работаем в этом направлении. В каком смысле? Учитывая то, что из космоса прекрасно делается всё, мы через зарубежные компании уже знаем прогнозы. Но я перехожу к этому со следующим предложением. Я вношу предложение о выработке политики по защите внешнего и внутреннего рынков. На принципе космоса привожу пример, неудобно мне говорить, я повторяюсь: когда я переучивался в штате Миннесота, я заехал в Канаду, которая производит 2 тонны зерна на человека, потому что она самый умелый продавец. У них есть пшеничный комитет, пшеничный комитет работает с космическим агентством. Космическое агентство в июне дает сведения пшеничному комитету Канады, у кого будет плохой урожай в мире, и Министерство иностранных дел Канады немедленно перебрасывает торгпредства и атташе в те страны, которые нуждаются в пробивании поставок зерна туда. Мы этого не можем пока добиться, потому что структура торговых представительств и атташе не перестроена на защиту интересов товаропроизводителей России на экспортных составляющих.

И последнее, если позволите. Могучий – виноват, самый могучий сектор наших усилий сейчас – личные подсобные хозяйства. По‑честному, что изменилось в них с 1913 года? Лопата та же, дубина та же, кошёлка та же. Что нужно сделать? Дмитрий Анатольевич, это наша задача, это мы будем работать, я не нагружаю федеральный центр, те программы поддержки малого и среднего бизнеса и малых форм хозяйствования, которые сегодня осуществляет Министерство сельского хозяйства при поддержке Председателя Правительства, Президента страны по его поручению, все правильные. Об одном прошу. У нас есть система Центросоюза, потребительской кооперации. Малые формы хозяйствования никогда не заработают, если не возродят свою инфраструктуру: систему заготовок, хранения и переработки. Мы этому способствуем. Просьба – подтолкнуть Центросоюз, чтобы он начинал отвечать требованиям России.

Извините за то, что я по времени…

Спасибо за внимание.

Д.Медведев: Спасибо. Во‑первых, насчёт нацпроекта. Я не знаю, конечно, насчёт ста лет, но как человек, который этой темой занимался, и сейчас, в общем‑то, я держу в поле зрения, потому что я председатель совета по национальным проектам, – я с Вами соглашусь в одном. Проект по селу действительно из всех национальных проектов оказался самым удачным, потому что он привёл к очень позитивным изменениям. Хотя, когда мы разрабатывали эту идею, было много людей, которые возражали вообще против этого национального проекта, считали, что ничего сделать нельзя через такую систему стимулирования. Они ошиблись. И доказательством этому являются не только Ваши слова, но и те результаты, которые мы ежедневно видим.

Но одну вещь, которую Вы сказали, я бы хотел полностью поддержать. Я бы хотел сказать, что действительно те предприниматели, которые пришли заниматься в сельскохозяйственную сферу, в аграрный бизнес, они являются настоящими гражданами нашей страны, потому что брать у нас в сельском хозяйстве в период, когда проходила приватизация, особо было нечего – кроме земли, конечно. Но мы понимаем, что землю мало взять – её необходимо научиться использовать. Поэтому тот, кто работает на селе, тот, кто вкладывает деньги в аграрную сферу, я имею в виду наш бизнес, тот достоин всяческого уважения. Это точно не та сфера, где быстро снимаются сливки. Я вообще считаю, что любой успешный бизнесмен, который, допустим, получает доходы в высокорентабельных сферах, должен исходя из своих моральных соображений, по зову сердца, что называется, процентов десять вкладывать в родную землю. Так, кстати, многие и поступают. Люди занимаются нефтью или энергетикой, а потом какую‑то часть своих личных доходов вкладывают в сельское хозяйство. Только таким образом мы сможем в самой серьёзной степени простимулировать развитие села и развитие аграрного производства.

Ну а насчёт науки и наших экспортных возможностей поговорим чуть позже.

Пожалуйста, кто хотел бы что‑то сказать? Я предлагаю, может быть, бизнес послушать, потом дам слово и Александру Николаевичу тоже. Пожалуйста.

П.Скурихин: Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Спасибо большое за предоставленное слово. Я представляю Сибирский аграрный холдинг, это Сибирь, там сейчас как раз уборка в разгаре. У нас был очень поздний сев, холодное лето, поэтому убирать начали фактически только во второй половине сентября. Но тем не менее виды на урожай неплохие.

Я абсолютно соглашусь с Олегом Петровичем [Королёвым] в том, что сегодня наступает новый этап и что сегодняшние проблемы с инфраструктурой – это как раз следствие того, что национальный проект по развитию агропромышленного комплекса состоялся. Но также соглашусь с Олегом Петровичем [Королёвым] и в том, что конкурировать нам сегодня приходится с очень умелыми продавцами на внешних рынках. То есть это Канада, это Соединённые Штаты Америки, которые много лет работали с теми рынками, за которые нам сегодня только предстоит бороться.

Производство зерна в Сибири отличается тем, что зерно мы производим высококачественное, то есть соотношение продовольственного зерна доходит до 90 процентов в отличие от центра России. И конечно, таким зерном грех зачастую кормить скот. То есть у нас из года в год бывают ситуации, когда создается дефицит фуража. Соответственно сегодня наш потенциал, который мы можем вывести за пределы региона, – это около 2,5 миллиона тонн. В перспективе, если все залежные земли будут введены, это будет 4,5 миллиона тонн. Наиболее очевидный для нас рынок – это как раз страны АТР, то есть то, о чем Вы сказали в своем вступительном слове.

Не буду повторяться относительно того, что существуют проблемы с терминалом на Дальнем Востоке, то есть мы в этом направлении работаем, готовы обсудить с Россельхозбанком, как эту проблему решить, есть совершенно конкретные наработки.

Проблема с элеваторами тоже есть, мы обращались в банки и будем продолжать это делать для того, чтобы профинансировать строительство элеваторов.

Хочется сказать о том, что если мы хотим торговать продовольственным зерном, то нам необходимо учитывать требования конечных потребителей, то есть это уже следующий этап. То количество зерна в рамках национального проекта развития агропромышленного комплекса мы уже создали. Теперь вопрос качества, потому что от нас потребители на каждом конкретном рынке ждут совершенно конкретных требований, которые мы сегодня не учитываем, потому что мы продолжаем мерить по большому счёту только клейковину и, может быть, ещё ряд других показателей. Те требования, которые предъявляют конечные потребители, а в нашем случае – это Япония, это другие достаточно развитые страны, в России они не измеряются. Для того чтобы нам успешно конкурировать с этими самыми умелыми продавцами (с канадцами, американцами), нам необходимо реорганизовать нашу систему измерения качества в России. Это первое.

И второе, мерами государственной поддержки, может быть, не сейчас, может быть, на следующем этапе, но стимулировать именно эффективное производство тех производителей той продукции, которая будет востребована конечным потребителем. То есть государство сегодня, наверное, должно подсказать и взять на себя организующую роль отчасти, подсказать товаропроизводителю, зерно какого качества, какого ассортимента нужно производить для того, чтобы оно было продано, потому что в противном случае мы так и будем продолжать забивать собственные элеваторы, сколько бы мы их ни построили.

Я хотел бы сказать о том, что сегодня уже вполне возможно перейти от количественной аграрной экономики, действительно, Вы совершенно справедливо заметили, к эффективной аграрной экономике. И учитывая, что Россия в силу уникальных географических размеров может произвести зерно для каждого, самого претензионного, скажем так, потребителя, совершенно разного качества, эта задача вполне выполнимая. Спасибо за внимание.

Д.Медведев: Спасибо, Павел Валерьевич.

Давайте, Александр Николаевич.

А.Михайлов: Спасибо, Дмитрий Анатольевич, за предоставленное слово. Коллеги уже многое сказали. Я просто хотел бы буквально коротко сказать, что у нас в Курской области комплекс осенних полевых работ будет полностью завершен, как и планировалось, к 20 октября. В принципе уборка урожая зерновых завершена. Сейчас убрано уже более 60 процентов сахарной свеклы и так далее. Мы, конечно, не можем сравниться с учётом масштабов с краснодарцами и ставропольчанами, но тем не менее в этом году будет собрано с учётом уборки кукурузы на зерно 3,3–3,4 миллиона тонн. И это, в общем, для нас будет второй результат в истории Курской области после прошлого года.

По сахарной свекле. Есть все расчёты, показывающие, что будет произведено сахара из убранного сырья где‑то примерно 315–320 тысяч тонн. Ну и по другим, я вчера докладывал, в принципе позициям. Завершается урожай, подготовка проведена неплохая, на наш взгляд, уже к весне следующего года, то есть планируемое количество вспахано зяби, посеяно озимых и так далее.

Я хотел бы сказать в этой связи, Дмитрий Анатольевич, что действительно многие стабильные результаты, достаточно высокие для нашей зоны, стали возможны у нас благодаря тому, что приняты своевременно. Я хотел бы и Вас поблагодарить, и Правительство Российской Федерации за своевременно принятые решения, это от имени селян, по стабилизации цен на минудобрения, на горюче-смазочные материалы, что, в общем, в условиях этого года, конечно, позитивно сказалось. И в этом непростом году мы оказались на уровне неплохих показателей.

Хотел бы сказать, что объём полученных кредитов сегодня, в текущем году, у нас на селе составил 5,6 миллиарда рублей, и хотел бы поблагодарить банковские структуры, прежде всего две – это Россельхозбанк и Сбербанк. И хотелось бы высказать такое пожелание, чтобы и другие структуры, которые сегодня не очень, прямо скажем, охотно идут на кредитование, особенно в условиях кризиса, сельхозтоваропроизводителей, работали бы так же.

Ну и несколько предложений такого порядка к тем, что уже звучали. Вы как раз, подводя итог, сказали, действительно по неиспользованным землям проблема. И в законодательном порядке необходимо, конечно же, её решать. Я бы сюда просто добавил ещё одну проблему. По невостребованным паям, она тоже стоит. У нас в целом 350 тысяч таких земель. И Вы знаете, часто сталкиваются товаропроизводители и структуры власти с тем, что законодательно не закреплена эта норма. Как в этом случае быть? Мы считаем, что товаропроизводители, конечно же, с нашей подачи их используют, но, если так формально подойти, на незаконных условиях. Хотелось бы, чтобы упростилась здесь процедура тоже и ответственность тех, кто ими тоже владеет. Если набирается по нашему региону 350 тысяч – это очень большой клин. То есть включить это в перечень.

Что касается рынка сбыта. Я внимательно слушал то, что говорила Елена Борисовна. Кажется, что мы должны, наверное, всё‑таки посмотреть баланс внутри страны, и регионы должны чётко понимать. Скажем, то, что говорил коллега сейчас только что, предприниматель, а какого качества и сколько зерна надо производить? То есть мы вышли на высокий достаточно уровень, и теперь уже надо действительно думать об этом. Но при этом, наверное, внутри страны. Баланс, насколько я знаю, внутри страны, наш регион – Краснодар, Ставрополь, Ростов – и Центрально-Чернозёмный округ производят достаточно внушительное количество от общего зерна. Есть же регионы в нашей стране, в которые бы нам дали (я не знаю, на плановую основу, наверное, не переведёшь) поставлять стабильно зерно, произведенное у нас. Я могу, Дмитрий Анатольевич, подкрепить чем? Будет, допустим, 3,3 или 3,4 миллиона тонн. Потребление на свои нужды пока у нас 1,5 миллиона тонн. Даже наш регион около 2 миллионов тонн зерна может поставлять в другие регионы, северные и так далее. Есть силовые структуры – скажем, Вооружённые Силы, прошу прощения, МВД и так далее, – тоже, может быть, посмотреть, и этот вопрос нам как‑то использовать, но в более-менее плановом порядке.

Ну и, конечно же, по экспорту. Я обращался и хотел бы поблагодарить Минэкономразвития, они дали нам исчерпывающую информацию, где в странах Ближнего Востока, Африки, Азии есть хорошие рынки сбыта. Но, конечно же, региону один на один всё‑таки тяжело эти вопросы решать. Может быть, как‑то лучше это координировать надо, чтобы и Минсельхоз, и МИД в этом участвовали более активно, а мы готовы, если не нужно, скажем, количество зерна распределять внутри нашей страны, поставлять на экспорт без ущерба для интересов, как говорится, своего собственного потребителя. Это очень важно.

Ну и хотелось бы поблагодарить здесь и Министерство сельского хозяйства, Правительство за то, что сейчас в рамках социальной программы поддержки села делается достаточно много, но акцент всё‑таки сделать на агрогородки. Мы в этом году один сдаём, и два у нас в работе. Знаете, потребность практически в каждом районе нашей области есть, и, может быть, здесь составляющую, выделяемую в рамках соцподдержки села, увеличить на эти цели по согласованию с регионами и с собственниками, работающими в том или ином регионе.

Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо. Александр Николаевич, Вы две вещи сказали, на которые я тоже хотел бы обратить внимание. По поводу невостребованных паёв. Тема тоже такая застарелая. Изменение законодательства, видимо, в этой сфере тоже назрело. Но его труднее осуществить, чем, скажем, изменить законодательство, касающееся вопросов изъятия неиспользуемых сельхозземель или же увеличения ставки налогообложения по таким землям, потому что очень сильно намутили в 90-е годы в этой сфере. Надо сказать, что, наверное, из лучших побуждений. Были такие подходы тогда, что можно вот так всё нарезать, распределить, потом всё это объединить, хорошо использовать. Но это были умозрительные конструкции. И мы за них расплачиваемся до сих пор. Но то, что эта проблема есть, и конструкция с паями работает очень плохо, это верно. Поэтому нам нужно всё‑таки оценить перспективу на будущее и в конечном счёте это законодательство привести к какому‑то финальному знаменателю, иначе эти «хвосты» так и будут торчать из разных мест.

По поводу экспортного потенциала, координации поставок на экспорт. Наверное, это тема, которая требуется. Есть компания теперь новая, есть, действительно, возможности Минсельхоза, Правительства. МИД, действительно, должен помогать. Но что касается ваших возможностей, Вы сказали, что 2 миллиона тонн – это то, что вы можете. Знаете, это так. Но с другой стороны, апеллируя к тому, что другие коллеги сейчас говорили, надо у себя побольше потреблять, надо мощности создавать по переработке, надо животноводством заниматься. В этом случае экспортный потенциал, конечно, сожмётся, но результат для нас для всех будет гораздо более эффективным, потому что, скажем, гнать на экспорт в огромных количествах зерно и покупать мясо, здесь абсолютно правильно об этом говорили, это неверно для России. Мы должны другим путём идти, как говаривал классик.

Кто хотел бы? Пожалуйста, Геннадий Алексеевич.

Г.Романенко: Критические замечания в адрес сельскохозяйственной науки и академии во многом справедливы. Но я хотел бы остановиться на нескольких вопросах.

Первое. 98 процентов посевных площадей зерновых культур в стране занято сортами, созданными нашими отечественными селекционерами. И в этом году там, где в Поволжье завезли, закупив в Европе часть семян, все они погибли. Поэтому это плюс.

А минус, Вы правильно говорите, Вы сегодня смотрели, – это резкое отставание в семеноводстве кукурузы и сахарной свеклы, особенно по сахарной свекле практически приходится начинать с нуля.

Две цифры по кукурузе. Мы расходуем в стране 60–80 тысяч тонн. 34 тысячи производит страна, 20 тысяч завозится из‑за рубежа. Из‑за рубежа завозятся очень хорошие простые гибриды. Настораживает что? 20 тысяч расходуется не семенного материала, а фальсифицированного, то есть вторые-третьи поколения; конечно, это резкое снижение урожайности. В этом году из 34 тысяч тонн подготовленных семян выкупили 27, семь осталось в резерве. Где, как их хранить? Их протравливание, дальше животным нельзя отдавать; не протравить – это не семена.

Такая же картина, к сожалению, в этом году и по зерновым культурам. Мы произвели 300 тысяч тонн элиты, 50 тысяч приблизительно на сегодня не выкуплено. И остались они в страховых фондах южных институтов, хозяйств, на север их не перебросишь. Просьба какая: мы с Министром, Еленой Борисовной, уже разговаривали – для элитного материала нужен какой‑то страховой семенной фонд. Где его создавать – в академии, в министерстве или специально создавать, не знаю.

И второй вопрос, по сахарной свекле. Бесспорно, гибриды, которые идут из‑за рубежа, особенно семена, лучше наших, они дают урожай выше, но есть плюсы и у наших гибридов. Те храниться не могут. Если сложатся плохие погодные условия, нам перерабатывать нечего будет. Храниться могут только наши отечественные гибриды. Те задачи, которые ставятся по повышению урожайности, надо будет решать. Но самое главное – надо продумать систему подготовки семян, это дражирование, инкрустирование, чем мы в семеноводстве сахарной свеклы практически не занимаемся.

И последнее. Дмитрий Анатольевич, как‑то меня учёные попросили высказать Вам мнение. Всё‑таки, когда критикуют академию, какую‑то надо достоверность иметь. Последняя справка: 70 процентов земель в академии не используется. Как, имея 1,2 процента пашни, академия производит почти 2 процента зерна, другую продукцию? Я уже не говорю о птицеводстве, животноводстве. Как‑то оправдываться не хочется, но и то, что делают учёные, институты… Вот сидит представитель Орловской области, урожай сортов наших в этом году здесь 9,2 тонн, почти 10 тонн с гектара. Нет таких показателей. Что хорошее – я бы просил называть хорошее, а недостатков очень много, и совершенно справедливая критика за семеноводство овощных культур. Мы потеряли площади посева семенников не только в производственных условиях, но и в науке, и на севере, к сожалению; прекратили свои международные связи. Мы выращивали вторые поколения в Аргентине, в Чили, сейчас всю эту работу свернули, потому что второй урожай за год получить невозможно, и за счёт дорогих перевозок. Критические ваши замечания я доведу в ближайшие дни до членов президиума, наших учёных. И задачи по кукурузе, конечно, легче будет исправить, а по сахарной свекле придется не один год работать.

Д.Медведев: Спасибо. Геннадий Алексеевич, Вы вернули меня к тому вопросу, который я действительно поднимал некоторое время назад на совещании по развитию жилищного строительства в нашей стране. Сколько у академии сейчас гектаров? В собственности академии, какое количество земель сейчас?

Г.Романенко: У академии 5 миллионов гектаров земли, из них обрабатываемой 1 миллион 400 тысяч. У нас числится за академией почти 1,5 миллиона оленьих пастбищ; никто их, конечно, не берет на учёт. В обороте у нас не обрабатывается за счёт паров и упущений порядка 100 тысяч гектаров, от 50 тысяч гектаров мы отказались, так как они не работают на науку. Вот такие цифры.

Д.Медведев: Понятно. Вы знаете, я себе с трудом представляю любое лицо, которое способно контролировать пять миллионов гектаров. Я ничего не хочу сказать в отношении Вас и президиума, но я не очень себе понимаю, каким образом таким хозяйством можно управлять.

Я считаю, что академия должна сама провести жёсткую инвентаризацию всех этих земель в тех объёмах, в которых это необходимо для опытного производства, для решения уставных задач академии, всё это необходимо сохранить, контролировать самым серьёзным образом. Тем, что вы не можете поставить под контроль, или тем, что не используется, нужно распорядиться по‑хозяйски, академия у нас государственная. В противном случае я постоянно буду получать информацию о том, что какую‑то часть земель украли, раздали за взятки. И мне придётся давать поручения Генеральной прокуратуре, и для кого‑то это закончится не очень здорово. Поэтому мы должны сами определиться с тем, каким хозяйством мы управляем. 5 миллионов гектаров – огромный объём. Россия – огромная страна, но 5 миллионов гектаров – огромный объём.

Вот и считайте, что это мое поручение в этом вопросе разобраться. Если Вам нужна помощь, то мы её предоставим по линии, естественно, Правительства, но в случае необходимости и соответствующих проверяющих структур. Спасибо.

Г.Романенко: И просьба подключить под эту работу губернаторов, чтобы определиться в каждом регионе.

Д.Медведев: Двумя руками согласен. Уважаемые губернаторы, говорит президент нашей Академии сельхознаук, включитесь в эту работу, посмотрите, что происходит с этими землями, доложите мне и дайте информацию Академии сельхознаук.

Я хотел бы, чтобы наши банкиры тоже высказались. Ситуация для жизни непростая в этом году была. Хотя всё‑таки кредитование велось, и, действительно, это прежде всего заслуга крупнейших банков, главного профильного банка – Россельхозбанка. Сбербанк неплохо кредитовал. Некоторые другие крупные банки всё‑таки работают с селом. Но если говорить об общем отношении, то оно, к сожалению, пока очень непростое. И в период кризисного развития оно, конечно, не улучшилось.

Юрий Владимирович, Вам слово.

Ю.Трушин: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Банк в условиях кризисной ситуации продолжал активно кредитовать агропромышленный комплекс. Могу сказать, что за девять месяцев кредитный портфель у нас вырос на 27 процентов. Нам была поставлена задача прироста по 2 процента в месяц. Мы её выполнили больше – получилось 3 процента. Если в объёмных показателях, то можно назвать, что в августе, Дмитрий Анатольевич, мы выдали 1 триллион рублей с момента начала национального проекта. Это огромная сумма вливаний в аграрный сектор. На посевную кампанию этого года мы предоставили 100 миллиардов рублей, что почти в два раза больше, чем в прошлом году. Это не говорит о том, что мы вот так активны и к нам пошли. Просто средние банки, региональные, остановились. И нам пришлось подставлять плечо. С этой задачей мы справились. 40 миллиардов мы дали на уборочную кампанию. Проводили её очень организованно. Всё было распределено по регионам. Мы даже силой заставляли, чтобы эти средства осваивались.

Естественно, что кризисная ситуация сказалась и на ситуации на финансовом рынке, и на финансовом положении наших заёмщиков. Здесь были, конечно, в рамках антикризисных мер приняты Правительством Российской Федерации такие законодательные инициативы, как отсрочка субсидированных кредитов до трёх лет. Мы её сегодня активно используем. То есть долгосрочный кредит, который брался на восемь лет либо на пять, сегодня может переноситься на три года. И могу сказать, что почти треть наших заёмщиков этим воспользовались, и сегодня мы продолжаем этим пользоваться. Мы с Виктором Алексеевичем [Зубковым] эту ситуацию рассматривали, она хорошо сегодня ложится на возможности по погашениям кредита.

Мы удержали в рамках управляемости процесс погашения. Сегодня невозврат составляет порядка 2,5–2,8 процента. Это, будем говорить, даже для некризисной ситуации очень неплохо.

Д.Медведев: Ещё раз, извините, сколько невозврата у Вас по сельхозкредитам?

Ю.Трушин: Сегодня 2,8 процента.

Д.Медведев: По‑честному‑то, это реальная цифра? Мы знаем, что банки обычно говорят: невозврат – 3 процента, а на самом деле он 10.

Ю.Трушин: Дмитрий Анатольевич, проблемной задолженности у нас порядка 8 процентов. И на проблемную задолженность мы проводим реструктуризацию. Допустим, мы в прошлом году забрали 15 сахарных заводов обанкротившихся у «Евросервиса», мы их забрали, заводы не остановили, задача была со стороны Правительства поддержать производителей. Мы в Краснодарском крае, в других областях убрали свеклу, произвели сахар, продали его. На сегодняшний момент у нас осталось только три сахарных завода в нашей собственности, мы нашли новых эффективных собственников.

Здесь я абсолютно согласен с губернаторами в том, что переход собственности нами, допустим, нашим банком, обязательно согласовывается с администрацией. Мы никогда не передаем собственность непонятным людям. Сегодня у нас, допустим, 10 элеваторов перешло нам в собственность в Краснодарском крае. Но они не остановились, они работают. Сегодня мы находим им собственников для того, чтобы уже производители сельхозпродукции могли воспользоваться этими элеваторными мощностями.

Теперь по стихийным бедствиям. Те меры, которые мы приняли, на год отсрочка и на три года растениеводческим хозяйствам, практически сняли тот напряг по бедственному положению с пострадавшими от стихийных бедствий. Это тоже смогло, так сказать, нам немножко облегчить ситуацию.

Вопрос поднимали по процентной ставке, тоже отвечу сразу. Был всплеск процентной ставки в конце прошлого года, но мы ни одну процентную ставку по ранее выданным кредитам не пересмотрели, а это 80 процентов кредитного портфеля. Она как осталась от 11 до 13 процентов, так мы её и держим.

Д.Медведев: А сейчас новые кредиты с учётом снижения ставки рефинансирования даете?

Ю.Трушин: Дмитрий Анатольевич, у нас был взлёт, Вы помните, когда мы в ЦБ покупали и за 19 процентов. За шесть последних месяцев мы ушли на 2–3 процента вниз. Сегодня у нас процентная ставка 16 процентов. При этом компенсацию получат…

Д.Медведев: Это по каким кредитам? Сколько лет?

Ю.Трушин: По краткосрочным кредитам. И 17 процентов – по 8–10-летним кредитам.

С учётом компенсации получается, Дмитрий Анатольевич, от 5,5 до 7 процентов сам производитель платит. Но будем говорить, что на фоне других отраслей как‑то мы ещё смотримся более-менее.

Д.Медведев: Не более-менее – просто хорошо смотритесь, почему и рост у нас в сельскохозяйственной сфере.

Ю.Трушин: Да. Поэтому на сегодняшний момент мы приняли участие в интервенциях, ресурсы для проведения интервенций у нас есть. Как все вопросы будут решены по технической конструкции, мы сразу будем кредитовать интервенции в полном объёме, в котором это потребуется.

Две проблемы, которые на сегодняшний день, Дмитрий Анатольевич, у нас существуют. Первая крупная проблема – это отсутствие длинных ресурсов, конечно, внутри страны и сужение рынка западного. Поэтому мы сегодня изо всех сил изыскиваем любые способы привлечения ресурсов. Могу сказать, что в нашем банке за этот кризисный период, наоборот, наращены были ресурсы частных физических лиц, и также не сократился тоже 30-процентный рост по привлечению ресурсов под юридических лиц. Сейчас мы до конца года выпускаем облигационный займ внутри страны и сегодня практически полное понимание имеем, что мы разместим порядка 20 миллиардов на внутреннем рынке, есть спрос на эти бумаги.

И вторая проблема, которая сегодня горячо обсуждалась, – это низкие закупочные цены. Естественно, что мы сегодня остались с произведённой продукцией, особенно это заметно у фермеров, которые складируют её в частных своих подворьях. Какие мы здесь приняли экстренные меры? Мы либо лонгируем кредит, который у них есть, но чаще используем другой механизм: мы предоставляем новый кредит под залог этого зерна. Он длиннее, абсолютно не подпадает ни под какие ревизионные службы наши, это новый кредит под запас готовой продукции. Даём его по реальной рыночной цене без всяких скидок по залогу, это нам позволяет дать возможность производителю определиться с этой готовой продукцией.

Естественно, что в этот кризисный период, конечно, мы переместились на площадку кредитования торговли. Мы сейчас работаем с сетями, работаем с логистикой, подкредитовываем её. Так уж получилось исторически, с сетями мы не сталкивались. Сегодня стали с ними работать. 80 процентов в сетях – это наше продовольствие. Мы им сегодня предлагаем кредитные линии. К этому всему подстегнул закон, который сегодня идёт, заставил их прийти к нам и сесть за стол переговоров.

Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо. Вот что я ещё хотел узнать насчёт страхования. Мешает вам всё‑таки отсутствие полноценной системы сельскохозяйственного страхования?

Ю.Трушин: Дмитрий Анатольевич, будем так говорить, что ни один залог мы не берём без страховки. У нас аккредитованы все крупнейшие страховые компании, региональные страховые компании. И сегодня мы страховку ведём. Естественно, что специализированное страховое дело, оно во всех странах мира есть. Оно у нас было, до 90-го года у нас было обязательное сельскохозяйственное страхование. Этот институт обязательно нужен. Он прорабатывался всегда. У нас наработанные есть, и с Минсельхозом мы, наверное, вариантов 10 прорабатывали. Конечно, своя система страхования будет востребована очень.

Д.Медведев: Спасибо. Я готов предоставить ещё одному нашему коллеге возможность выступить, потом дам слово Виктору Алексеевичу Зубкову. И подведу итоги.

Пожалуйста, Евгений Степанович. Давайте тогда так, одному губернатору и одному представителю бизнеса. Пожалуйста.

Е.Савченко: Буквально реплика, Дмитрий Анатольевич.

Нам бы всем очень хотелось, чтобы Вы дали сигнал, а может быть, даже и требование в отношении квотирования импорта животноводческой продукции. Мои предложения сводятся к тому, чтобы 2012 год был последним годом импорта мяса птицы и свинины в Российскую Федерацию. Это всего по 500–550 тысяч тонн в год обеспечения роста российского производства. Наши товаропроизводители вполне с этой задачей справятся. Считаю, что должен быть чёткий план действий, а самое главное, чтобы от Вас как от первого лица государства пошёл такой сигнал. И мы бы все встроились в эту систему. Сегодня тот, кто и желает вкладываться в производство мяса птицы, свинины, они всё‑таки смотрят, а что будет, какая будет политика по импорту, будут сокращать или не будут сокращать. Это очень важно. Это первое.

Второе. Хотелось бы по некоторым недостаткам, которые являются, как сказал Олег Петрович [Королёв], продолжением наших достоинств. Первое. Существует проблема сегодня – это субсидирование. Мне бы очень хотелось, чтобы, видимо, к голосу Министерства сельского хозяйства прислушалось Министерство финансов. По всей вероятности, потребуется, наверное, к концу года увеличение финансирования объёмов субсидирования процентной ставки. Мы по собственному региону видим, что это где‑то уже 2–2,5 миллиарда рублей будет дефицит.

И второе. В этой связи, наверное, Министерство экономики должно опять‑таки прислушаться к позиции Министерства сельского хозяйства в отношении, скажем так, урегулирования ввоза на таможенную территорию Российской Федерации живых свиней. В этом году, по‑моему, десятикратное, по экспертным оценкам, увеличение. Польша, Прибалтика, Белоруссия, видимо, транзитом являются в этом плане. Ввоз живых свиней – на них тарифная квота всего 5 процентов. И они сегодня попёрли на наши перерабатывающие предприятия, и мы видим, как цены падают, рынок падает. Поэтому просьба поддержать позицию Министерства сельского хозяйства в этом плане.

Других проблем нет. Мы готовы выполнять любые поставленные задачи.

Д.Медведев: Понятно. Раз Вы просили сигнал, то я, естественно, его как руководитель государства обязан дать. Конечно, смысл нашего совещания, всего того, о чем мы говорим, поручений, которые заготовлены, заключается в том, чтобы мы развивали свое сельское хозяйство. Это не только растениеводство, но это и животноводство, которое, как известно, у нас находится в существенно худшем состоянии. Поэтому мы должны двигаться к тому, чтобы основная часть мясомолочной продукции создавалась на территории России. Из этого должна быть построена или, основываясь на этом, и должна быть построена политика квотирования. Конечно, мы обязаны принимать во внимание кризис, уровень жизни, некоторые другие моменты. Мы должны следить за тем, чтобы наши люди не теряли на развитии нашего собственного сельского хозяйства. Но курс на то, чтобы наш производитель доминировал на рынке, он безусловный и он должен соблюдаться во всех документах, в том числе и в документах, которые принимает Правительство. Это совершенно очевидная вещь. Здесь ничего меняться не должно. Я говорю это и Вам, и другим губернаторам, и присутствующим здесь руководителям федеральных структур, я имею в виду Министерство сельского хозяйства и Министерство экономического развития, руководство Правительства, естественно.

Пожалуйста.

В.Багдасаров: Уважаемые участники совещания!

Хотелось бы высказать некоторые соображения в связи с обсуждаемыми вопросами. Я бы воздержался от категоричной оценки в адрес нашей науки, ибо, строго говоря, если бы не было божьих искр в нашей отечественной науке, то наш бы бизнес не состоялся. Мы производим средства защиты растений, это лекарства для растений фактически. Вы понимаете, что без научных кадров мы не сможем реализовать ни один из наших проектов. Только два примера приведу. Мы производим новые удобрения на основе цеолитов орловских, Александр Петрович [Козлов] знает, – кремниевые удобрения. Мы собрали в этом году 18 научно-исследовательских институтов сельского хозяйства под эгидой Академии сельского хозяйства, проводим масштабные опыты на территории практически всех наших почвенно-климатических зон. Мы получаем очень впечатляющие результаты, не хочу здесь хвастать.

Приведу второй пример. Мы производим отечественный пестицид, биопестицид «Биосила» – это стимулятор роста, индуктор иммунитета, экстракт пихтовых деревьев. Это опять же разработка наша, отечественная, причем, посмотрите, при затратах на гектар 60 рублей по зерновым культурам он дает прибыль 840 рублей на 1 гектар. Это подтвердит и Будагов, и на Ставрополье мы этим занимаемся очень эффективно. Этот препарат применяется не только в России, но и в ближнем зарубежье: в Казахстане, в Монголии, в этом году мы его зарегистрировали в Испании, в дальнем зарубежье, и со следующего года будем его продавать. Вот он, экспортно-ориентированный товар, наш, высокотехнологичный.

Однако я замечу, что производство пестицидов не только высокотехнологичный и высокоэффективный бизнес, я могу это подтвердить, да, действительно рентабельность очень хорошая, но требует больших затрат. Скажем, за весь период регистрации одного препарата, подчёркиваю, в течение трёх лет мы тратим до 10 миллионов рублей только для того, чтобы его зарегистрировать по всему кругу. А мы таковых уже зарегистрировали около 30 наименований. Нам, конечно, нужны дополнительные ресурсы. Мы не просим их у государства, готовы получать финансовые средства на коммерческой основе. Но что вы думаете? Все наши обращения в банки заканчиваются одним: есть запретительная инструкция кредитовать НИОКР. Мы хотим сделать технологический прорыв, мы не говорим о фундаментальных исследованиях, все риски мы взяли, мы уже готовый продукт готовы внедрять, мы говорим – дайте на внедрение. Ни один банк не даёт, говорит: «Ребята, запрещено, просто запрещено».

Дальше, мы создали некую патентную базу, сертификаты получили, то есть так называемый гудвилл, мы получили серьёзные нематериальные активы, под которые на Западе дают, под этот залоговый инструмент, дают кредиты. Банки этот инструмент вообще в упор не видят, говорят: «Нет, дай недвижимость, дай оборудование, под всё остальное мы не готовы тебе давать».

И, наконец, последняя проблема, которая касается как раз продовольственной безопасности, она очень болезненная. Мы в полной мере производители химических средств защиты растений, зависим от импорта сырья из‑за рубежа, потому что синтеза в России нет, он, извините, в советское время был, но сейчас его просто нет. И мы с нашими партнёрами по БРИКу, то есть Индия и Китай сейчас заполняют наши рынки этим сырьем, и в конечном итоге мы зависим в первую очередь от них. На мой взгляд, решить задачу воссоздания отечественного синтеза – это и есть путь к продовольственной безопасности. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо. Виктор Алексеевич, пожалуйста.

В.Зубков: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые участники совещания!

Я хотел бы в начале своего короткого выступления поблагодарить Президента за то, что сегодня проводится такое совещание по вопросам развития сельского хозяйства и в частности зернового рынка.

Надо сказать, что во вступительном слове Дмитрий Анатольевич уже поставил задачу по преодолению инфраструктурных ограничений. Более того, есть понимание Президента о том, чтобы поддержать строительство элеваторов, элеваторных мощностей через субсидирование процентных ставок. Поэтому я думаю, что в сегодняшнем поручении по итогам совещания будет такой пункт, а мы, Правительство, подготовим соответствующие предложения.

Надо сказать, что Правительство, губернаторы, бизнес регулярно собираемся. Я думаю, не бывает месяца, чтобы мы не собрались и не обсудили вопросы и проблемы. Мы внимательно слушаем и губернаторов, и бизнес, Правительство принимает меры, принимает решения. Так были приняты решения по стабилизации цен на минеральные удобрения. Так были приняты решения Правительства по снижению цен на горюче-смазочные материалы. По таможенной тарифной политике. Не только сокращение квот на продукцию животноводства, но и на таможенную политику, связанную с производством риса, сахара и так далее. Мы будем и далее проводить такую взвешенную политику, таможенно-тарифную политику. На 2010, 2011, 2012 годы то, что Евгений Степанович [Савченко] называл, эти цифры сегодня присутствуют при сокращении квот на импорт продукции животноводства.

Надо сказать, что по свиньям тоже мы рассматривали этот вопрос, я дал соответствующее поручение. То, что племенные свиньи завозятся, они и останутся как племенные с 5-процентной таможенной ставкой; всё, что остальное завозится, сверх этого, дано поручение таможне сделать специальный код, и там, конечно, таможенная ставка будет резко повышена.

По текущим вопросам. Здесь сегодня обсуждается развитие зернового рынка. Надо сказать, что, Дмитрий Анатольевич, прогнозы говорят о том, что зерна в этом году будет 95–97 миллионов тонн, потому что идёт уборка урожая в Сибири. Виды там хорошие на урожай. И, скорее всего, мы опять столкнемся с тем, что при потребности внутри страны порядка 80 миллионов тонн у нас будет так называемого лишнего зерна порядка 15–17 миллионов тонн. Поэтому проблемы, которые возникают и с хранением зерна, и с закупками, существуют. Ведь товарные интервенции называются товарно-закупочными. Они предполагают закупку зерна государством и как товара тут же реализацию, для того чтобы постоянно пополнять средства, которые потрачены на товарные интервенции. У нас этого не происходит. Государство закупает зерно и закупило сегодня его уже порядка двух

миллионов тонн. У нас ещё лежит зерно, с 2005 года закупленное. Но движения зерна нет. Зерно не двигается, и это большие издержки. Мы каждый месяц вынуждены 800 миллионов рублей тратить только на хранение этого зерна, 800 миллионов рублей каждый месяц.

Поэтому мы послушали в начале сентября Минсельхоз, согласились с предложениями Минсельхоза начать товарно-закупочные интервенции, но они будут точечные. Минсельхоз должен вместе с губернаторами чётко определиться, что действительно нужно реально закупить. Я ещё раз говорю, государство – не склад, который должен снимать с рынка колоссальные объёмы зерна, а потом дальше не знает, что с ним делать.

Поэтому две задачи. Первая. Товарно-закупочные интервенции будут точечными. И второе. Мы должны сейчас срочно принять решение и меры подстимулировать, как нам надо реализовывать на экспорт зерно, которое находится в интервенционном фонде.

Второй вопрос. Мы понимаем, что крестьяне зерно вырастили, что они должны, понятно, его реализовать. Мы, скорее всего, будем проводить залоговые интервенции. Что это такое? Это когда зерно остается у производителя, но государство дает ему определённые деньги для того, чтобы он мог рассчитаться с кредитами, чтобы он мог рассчитаться со всякими рода платами. Дальше мы смотрим. Если это зерно он не в состоянии потом реализовать, государство его заберёт себе. Если потом он реализует сам, производитель, это зерно, он выплатит ту сумму, которую государство ему выделило в виде залоговых интервенций. Такую работу проводят Соединённые Штаты Америки активно, такую работу проводят с фермерами и другие страны, поэтому мы тоже можем это у себя использовать.

Что касается экспорта зерна. Задача очень непростая по экспорту, потому что цены на мировых рынках крайне низкие. Сегодня порядка, по‑моему, 165–168 долларов за тонну, это почти на 100 и более долларов ниже, чем в прошлом году. Мы в прошлом году экспортировали 22 миллиона тонн зерна, мы не можем потерять и наш рынок зерна международный, это тоже плохо. Поэтому нами в Правительстве приняты меры, я провёл уже целую серию совещаний, товарищи из Министерства финансов и МЭРТа в курсе дела, МИДа, даны поручения министерствам, торгпредствам нашим всем в том, чтобы работать по этому направлению. Это связано и со связанными кредитами, и с гуманитарной помощью, и поиском новых стран, которые могли бы быть реальными импортёрами нашего зерна. То есть эта работа сегодня проводится также, мы держим её на контроле.

Тем не менее сегодняшнее совещание показывает, что нужно быстрее решать те вопросы, которые здесь сегодня поднимались. Я думаю, что после этого совещания, Дмитрий Анатольевич, по поручениям, которые будут даны, мы примем меры, чтобы действительно наш агробизнес развивался конкурентно. Но мы не должны допускать иждивенчества и каких‑то завышенных ожиданий. Поэтому я попросил бы и губернаторов тоже в этом отношении действительно больше смотреть, как на местах более активно использовать вот эти ресурсы: и глубокая переработка с добавленной стоимостью, и развитие животноводства, и какие‑то товарные кредиты, может быть, давать и населению в виде зерна, и фермерам для того, чтобы увеличивать объёмы производства продукции животноводства. Давайте вместе думать над решением этих вопросов.

Я думаю, что у нас есть все возможности выйти достойно из всех этих ситуаций, они не такие страшные. Я думаю, что всё это разрешимо. Хочу ещё раз поблагодарить всех за работу.

Д.Медведев: Уважаемые коллеги, я подведу итог нашего совещания. Считаю его полезным именно потому, что периодически Президент должен слушать и доклады Правительства о работе в сельском хозяйстве, и отчёты губернаторов на эту тему. Это важнейшая сфера нашей жизни, несмотря на то, что все решения в целом принимаются, корректировки всё равно необходимы.

По итогам сегодняшней работы я дам целый набор поручений в рамках инфраструктурных проблем, в частности по элеваторам и возможности субсидирования кредитной ставки в этой сфере. Надо будет также посмотреть на юридические проблемы, о которых я сказал, подготовить закон об изъятии неиспользуемых сельскохозяйственных земель или об увеличении ставок налогообложения по таким землям. В течение месяца, а может быть, и в более длительной перспективе посмотреть на проблему с паями.

По кредитам нужно продолжить ту работу, которая велась. В целом, то, что было сказано Юрием Владимировичем [Ю.В.Трушин, председатель правления ОАО «Россельхозбанк»], – это нормальная информация. Надеюсь, что кредитная ставка будет и дальше снижаться. Во всяком случае ставка рефинансирования находится у нас сейчас на исторически самом низком уровне за последнее время. Правда, это полностью не конвертируется в реальную кредитную ставку, которая используется банками. Особенно важна и сложна проблема длинных денег. Это проблема для всей экономики, а не только для сельского хозяйства. её придется решать и за счёт внутренних ресурсов, потому что длинные деньги остаются мировой проблемой. Но рынок всё равно начинает дышать. Надеюсь, что здесь тоже будут какие‑то подвижки. Мы должны думать о том, чтобы использовать новые нестандартные формы кредитования, развивать кредитное поле, мотивировать не только крупные и государственные банки, но и средние, особенно частные банки – на работу в аграрном секторе. Думаю, что такого рода поручение Центральному банку неплохо было бы подготовить, потому что в настоящий момент здесь такая очень общая ситуация: требования одни и те же, а условия работы в аграрном секторе и в других местах разные. Необходимо создавать дополнительные стимулы для банков, чтобы они не чувствовали себя незащищенными, когда приходят в деревню. Это улучшит и проблему кредитования НИОКРов, уж не знаю как там насчёт кредитования под гудвил, как было сказано нашими коллегами. Это сложная тема, потому что у нас нет пока критериев, как считать этот гудвил. Очень часто под этим скрывается просто жульничество, и из‑за этого банки боятся принимать соответствующие виды обеспечения. Но это не значит, что этим не нужно заниматься: надо думать о будущем.

По поводу специалистов, которых готовят наши вузы. Здесь, действительно, была дана очень пессимистичная оценка. Думаю, что это, что называется, наболело у Олега Петровича [О.Королёва – губернатора Липецкой области]. Есть, конечно, проблемы с подготовкой специалистов, нужно работать над качеством знаний наших выпускников, самим сельскохозяйственным вузам перестраиваться на современную схему работы. Но это не значит, что нужно зачеркнуть всё, что было сделано раньше, просто нужно готовить современных специалистов, это очевидно. Чтобы они были знакомы с современной техникой, проходили стажировки в других странах, чтобы у них было представление о современных кредитных институтах, о формах организации финансирования. Вот этих знаний пока явно не хватает.

Я обязательно дам поручения и по другим темам, которые звучали. Здесь наши коллеги говорили о том, что часть проблем, которые существуют сегодня в аграрной сфере, – это проблемы, связанные с нашими успехами. Это так. Но с другой стороны – я бы всё равно не предавался иллюзиям по поводу того, где мы находимся. Все мы помним советские годы, многие коллеги здесь апеллировали к ним. Конечно, если сравнивать с тем периодом, то мы уже находимся на передовом рубеже. Я, по понятным причинам, не занимался аграрными вопросами в студенческие годы и после окончания университета, но я помню, как выглядело наше аграрное хозяйство на Северо-Западе. Даже тогда, в советский период, волосы дыбом вставали, просто страшно было. Если сравнить с тем, что есть сейчас – с развитостью институтов кредитования, с формами организации работы, с тем, как выглядят поля, с новыми комплексами, с техникой, то это, конечно, небо и земля. Но это не повод, чтобы восхищаться собой. Мы ещё всё равно находимся только в самом начале пути. Для того чтобы наступило отрезвление, достаточно разок съездить в передовые аграрные государства, чтобы понять, что у нас ещё огромное количество проблем.

Но с другой стороны, мы на собственном опыте за последние десять лет убедились, что сельское хозяйство, вопреки представлениям отдельных экономистов, не является чёрной дырой, которая только высасывает деньги, ничего не приносит государству и является таким ярмом на шее экономики, от которого можно избавиться, и все продукты покупать за границей. Теперь у нас об этом совершенно иные представления. Мы понимаем, что это способ жизни трети населения нашей страны. Это вполне современная и конкурентная сфера, которая в кризис показала, чего она стоит. Что бы ни происходило с другими отраслями промышленности, люди всё равно будут испытывать потребность в пище. Значит, этот бизнес будет всегда. А вот другой бизнес – неизвестно, сохранится через 20–30 лет или нет.

У нас есть огромные возможности для того, чтобы превратить наше сельское хозяйство в одно из самых передовых в мире. Для этого нужно три вещи.

Я думаю, что здесь присутствующие со мной согласятся. Во‑первых, это новые технологии в самом широком смысле этого слова – техника и новые технологии, которые должны внедряться везде – начиная от личного подсобного хозяйства и заканчивая крупнейшими агрохолдингами, которые и так этим занимаются. Во‑вторых, это должна быть работа над экономикой отрасли, работа над экономикой компаний. Проще говоря, работа с издержками, которые у нас ещё очень высокие. И, в‑третьих, это помощь государства. Аграрный сектор нигде не живет без помощи государства включая создание новых правовых и экономических механизмов. И вот это уже задача для всех присутствующих, я имею в виду руководство федеральных структур и руководство регионов. Давайте все вместе этим будем заниматься.