Президент России — официальный сайт

Документ   /

Ранее в этот день глава государства подписал Указ о мониторинге правоприменения в России. Доклад об итогах проведения мониторинга будет ежегодно представляться Президенту.

* * *

Начало пленарного заседания I Санкт-Петербургского международного юридического форума

А.Коновалов: Уважаемые дамы и господа!

От имени организаторов I Санкт-Петербургского международного юридического форума я рад возможности приветствовать вас на открытии этого мероприятия, которое, по нашим ожиданиям, способно стать традиционной гостеприимной площадкой для ежегодных встреч юристов всего мира, их полезных и интересных дискуссий.

Мы претендуем на то, что формат встреч, который мы предлагаем, является уникальным, по меньшей мере, по трём основаниям. Во‑первых, это широкая география форума. Здесь собрались юристы всего мира: от Индии до Соединённых Штатов, – представлены все ведущие правовые традиции и системы современности.

Второе, здесь представлены все профессиональные специализации юриспруденции, что позволяет расширить рамки дискуссии и обеспечить интеграцию узкоспециального корпоративного подхода в целостное и комплексное видение проблем.

Третье и, пожалуй, главное – это широта повестки дня форума. Мы понимаем, что многими участниками этот форум будет рассматриваться как определённая юридическая увертюра к Санкт-Петербургскому экономическому форуму, который стал уже широко известным, – мы не видим в этом ничего страшного.

Более того, если наша работа создаст дополнительную уверенность инвесторов и предпринимателей в гарантиях безопасности их бизнеса в России за счёт того, что мы обсудим конкретные инструменты правоприменения, то мы будем только рады. Однако наши обсуждения сконструированы так, чтобы их участники могли говорить не только о частных инструментах права, но и о его базовых основных началах, цементирующих правоприменение.

Сегодня мы действительно живём в глобальном мире, который постоянно ежедневно изменяется и модернизируется. Как обеспечить баланс принципа верховенства права и эффективности ответа на новые угрозы безопасности человечества, баланс эффективности инструментального подхода, который обеспечивает эффективность оборота обязательств, вторичных деривативов на фондовых финансовых рынках и, с другой стороны, традиционных и концептуальных подходов? Как совместить глобальность задач правоприменения – и подчас несовершенство конвенционных механизмов и, мягко говоря, спорность претензий отдельных юрисдикций на их, по сути, экстерриториальные действия? Все эти вопросы и многие другие имеют важное общемировое значение. И лучшим результатом форума, на наш взгляд, должны стать полнота и качество полемики на его площадках.

Дамы и господа! Наш форум проходит в месте, где произошло одно из самых знаменитых беззаконий в российской истории: промозглой ночью в марте 1801 года в ходе дворцового переворота здесь был убит император Павел. На первый взгляд, выбор места для Первого юридического форума организаторами может показаться парадоксом, но только на первый взгляд. Мы как минимум можем рассматривать нашу встречу как некий элемент компенсации происшедшего – как когда‑то символической компенсацией этого трагического события стало учреждение в этом замке Инженерного училища (отсюда и второе название замка – Инженерный замок), которое воспитало одного из величайших философов и писателей современности – Достоевского, показавшего в своём романе «Преступление и наказание» потрясающую картину разрушения человеческой личности, которая поставила себя выше закона и права.

И как максимум мы можем рассматривать качество нашей полемики, итоги обсуждения как ещё одно доказательство, насколько высока роль права в обществе и насколько чудовищны и трагичны последствия пренебрежения правом.

Добро пожаловать на дискуссионные площадки традиционного Санкт-Петербургского юридического форума – гостеприимного места для содержательного обсуждения насущных проблем правоприменения.

Д.МЕДВЕДЕВ: Добрый день, уважаемые господа! Уважаемые коллеги! Хотел бы также поприветствовать всех участников форума.

Очень хорошо, что он состоялся. Надеюсь, что у вас будет хорошее настроение, несмотря на мрачные исторические параллели, с которых начал Министр юстиции. Уверен, что всё это в прошлом, а впереди у нас – светлое будущее.

Надеюсь, что мы сможем сегодня поговорить о современных проблемах развития права, о глобальных вызовах и о том, что нам с ними делать, имея в виду весь правовой инструментарий. Я тоже некоторые свои суждения сейчас выскажу. И касаться они, конечно, будут нескольких моментов.

Вопросы модернизации и совершенствования правовой системы сегодня являются не просто актуальными, они являются обязательным элементом создания безопасного глобального мира.

Во‑первых, вопросы модернизации и совершенствования правовой системы сегодня являются не просто актуальными, как принято говорить, они сегодня являются обязательным элементом общей повестки дня – повестки дня создания безопасного глобального мира. Успешное проведение реформы и в социальной сфере, и в экономике, настройка международной финансовой системы – то, чем, собственно, мы все последние годы занимались, – невозможны без современного и эффективного законодательства, без создания новых рамок международной юридической системы.

Известно, что экономическая система, экономика в целом развивается не только под воздействием собственно экономических факторов, но и в значительной мере она подвержена воздействию факторов правовых. Хотя я обычно всех предостерегаю от того, чтобы впадать в некие юридические иллюзии, полагая, что само по себе изменение законодательства может создать безусловный и быстрый эффект. В нашей жизни всё гораздо сложнее.

Но чем более глубокими являются перемены в экономике, тем более важным и более существенным становится вопрос о механизмах и институтах. Их неэффективность, их недостаточность, просто отставание или, что на самом деле не менее опасно, забегание вперёд – это серьёзное препятствие для экономического роста, для модернизации экономической общественной жизни.

Даже самые лучшие законы не могут работать, остаются декларациями, если не работают судебные институты, если являются избыточными или, наоборот, слишком вялыми административные процедуры. И мы это, к сожалению, очень неплохо знаем на собственном опыте.

Несовершенство правоприменения, неуважение к суду, наконец, коррупция, по сути, являются не только некими фактами общественного сознания, но и являются макроэкономическими факторами, которые сдерживают рост национального благосостояния и становятся тормозом в реализации экономических решений и социальных инициатив. Поэтому от качества правовых институтов, их, если хотите, конкурентоспособности зависит будущее большинства государств – на самом деле всех стран и Российской Федерации в том числе.

Мы собираемся и дальше развивать нашу правовую систему, в этом нет никаких сомнений, совершенствовать судебные начала и заниматься контролем за тем, что происходит, потому что, как я только что сказал, само по себе изменение законодательства далеко не всегда приносит тот эффект, на который мы изначально рассчитывали.

Сегодня мною подписан Указ, который касается как раз мониторинга правоприменения в нашей стране. Этот мониторинг будет осуществляться Министерством юстиции, причём он должен осуществляться комплексно и в плановом порядке, должен быть направлен на совершенствование практики применения законов и иных нормативно-правовых актов.

В рамках мониторинга предписано, чтобы Минюст (при помощи других структур, естественно) анализировал выполнение решений Конституционного Суда, постановлений Европейского суда по правам человека, в связи с которыми необходимо принятие, изменение или отмена законодательных и иных нормативных правовых актов. Этому мониторингу, кстати, подлежит и выполнение соответствующих решений и соответствующих актов Президента Российской Федерации, Правительства, федеральных, региональных и муниципальных органов.

По результатам мониторинга будет представляться ежегодный доклад. Цель понятна – совершенствование правовой системы. Это, конечно, не всеобъемлющий, но, на мой взгляд, один из достаточно существенных шагов для того, чтобы просто чувствовать нерв правоприменения, смотреть за тем, чтобы оно у нас не растекалось и не превращалось в какие‑то действия, которые приводят к прямо противоположному результату.

Успешное проведение реформы в социальной сфере и в экономике, настройка международной финансовой системы невозможны без современного и эффективного законодательства, без создания новых рамок международной юридической системы.

В последние годы мы продвинулись в создании условий для формирования в стране правового государства. Я в этом абсолютно убеждён, несмотря на то, что все мы видим свои проблемы, знаем о них и регулярно подвергаем их критике, в то время как обычные участники правовых отношений критикуют власти (тех, кто принимает эти решения) весьма справедливо.

Изменилась и практика применения самых разных норм. Если говорить об изменениях последнего времени, то, по сути, мы отошли от прежней жёсткой гражданско-правовой санкции, связанной с признанием сделок недействительными и взысканием в доход государства всего полученного по сделкам в случаях с операциями, которые сомнительны с точки зрения налоговых органов. Это, на мой взгляд, важно, хотя понятно, что само по себе это тоже не всегда приносит нужный эффект.

Защита добросовестных субъектов выдвинута в число приоритетов современной правовой и судебной системы. Это также очень важно, потому что добросовестные предприниматели должны быть уверены в стабильности режима права собственности и в стабильности, естественно, того, что они приобрели по сделке – всего того имущества, которое они получили. Должен откровенно сказать, что здесь зачастую судебная практика идёт, может быть, даже впереди законодательства, напрямую применяя конституционные положения, что, наверное, абсолютно справедливо.

Основой и гарантией правового государства всегда является суд. Это утверждение очевидно для любой страны и в любые времена. Уважение к закону, защита прав и законных интересов граждан невозможны без эффективного судоустройства и судопроизводства.

В этой сфере в нашей стране происходили изменения. На мой взгляд, всё‑таки произошло повышение открытости и доступности судебной системы для общества. Многое делается и для того, чтобы своевременность рассмотрения дел обеспечивалась. Причём позитивные изменения в системе организации правосудия происходят и в гражданском процессе, и в арбитражном, и в уголовном судопроизводстве.

Всё больше развивается сотрудничество между российской и иностранными судебными юрисдикциями. И уже совсем не экзотическими являются случаи, когда российские суды применяют обеспечительные меры в поддержку иностранного судебного или арбитражного решения.

Напомню также, что принцип верховенства права не ограничивается лишь внутригосударственной сферой, он подлежит неукоснительному применению и в международных отношениях. Действия вне рамок международного правового поля зачастую влекут за собой разрушительные последствия, а в принципе в перспективе имеют и негативный эффект для самого нарушителя международно-правовых норм.

Сейчас большинство крупных корпораций, крупнейших корпораций осуществляют свою деятельность сразу в нескольких юрисдикциях – таковы законы глобального мира, и это уже очевидная и непреложная вещь – и соответственно в своей деятельности они должны руководствоваться законодательством самых разных стран.

Уровень мобильности людей на нашей планете чрезвычайно высок. Все вы перемещаетесь по миру, бываете в разных городах, на разных континентах, причём зачастую это происходит в течение одного дня. Это заставляет нас гармонизировать наши законодательные системы и унифицировать системы права, а также договариваться о новых принципах и нормах международного права, которые бы отвечали современному миру, его стремительно меняющемуся характеру.

Даже самые лучшие законы не могут работать, остаются декларациями, если не работают судебные институты, если являются избыточными или, наоборот, слишком вялыми административные процедуры.

Сегодня творцами права в международной сфере являются все государства, которые являются признанными участниками международных отношений. И новое универсальное правовое поле может создаваться только на такой основе – подчёркиваю, именно на такой основе. Необходимость гармонизации правовых систем совершенно очевидна. Тем более когда речь идёт, скажем, о таких важных институтах современной экономической жизни, как регулирование международной торговли и международных финансовых отношений.

Уже сегодня необходимо говорить о новых продвинутых международных стандартах в банковской, финансовой сферах, сфере бухгалтерского учёта, о единых стандартах в области корпоративного управления. Эта проблема со всей очевидностью обнажилась в период глобального финансового кризиса. Именно об этом мы впервые, может быть, с такой очевидностью заговорили на крупных форумах: и на той же самой площадке «большой двадцатки», и на других площадках.

И, надо признаться, эти процессы идут не так быстро, как, например, мне бы того хотелось. Потому что нам, если говорить о моём опыте присутствия на «большой двадцатке», гораздо проще зачастую договариваться о каких‑то сиюминутных мерах, включая, кстати, и меры достаточно серьёзной финансовой поддержки, потому что решения, которые принимала «двадцатка» в последнее время, измерялись сотнями миллиардов долларов. В то же время гораздо труднее договариваться об общих принципах и о нормах по вполне понятным причинам, но делать это надо.

Надеюсь, это понимают и мои партнёры. Они должны понимать, они должны исходить из того, что даже самые хорошо проверенные, адаптированные международные правила, касающиеся финансовой жизни, рано или поздно устаревают. Нельзя всё время цепляться за тот же самый Бреттон-Вуд, несмотря на то, что он был очень своевременен и очень полезен в определённой ситуации и до сих пор выполняет свою конструктивную роль. Но нам нужно развивать эти правила, причём теперь делать это максимально широко.

Я напомню, что в определённый период, в конце Второй мировой войны, многие правила вырабатывались очень узким клубом. Они сегодня не воспринимаются значительной частью государств. Даже на «двадцатке» когда мы встречаемся, я знаю, что существуют обиды у руководителей других государств, которые не присутствуют на этом форуме, хотя он объединяет 85 процентов мировой экономики, но мы не можем игнорировать сегодня никого, даже того, кто не попал в эти 85 процентов, поэтому это очень важная задача.

Однако такая гармонизация не может подменяться распространениям правил одного государства на территорию другого, прямым распространением, то есть становиться механическим копированием норм, и это тоже мы должны понимать. У всех нас своя история, свои представления о справедливости, свои традиции, наконец. И уж тем более, на мой взгляд, является опасным попытка распространения своей юрисдикции на окружающие государства, то есть превращение своего странового правосудия в глобальное.

Как раз Министр юстиции об этом говорил, и я с этим согласен. Для этого есть международные суды. Их потенциал не исчерпан, для этого есть третейское разбирательство, как, на мой взгляд, абсолютно неверным и тоже очень тревожным является тезис о том, что изначально какая‑либо правовая система лучше, чем какая‑либо другая, или она прозрачнее её. В этом смысле на участников правовых отношений не должно быть никакого давления.

В современных условиях необходимы и принципиально новые механизмы, позволяющие решать проблемы экстерриториальности и взаимодействия международного и национального права, иначе пробелы в правовом регулировании приведут к неразрешимым разногласиям и конфликтам. Следует помнить и о недопустимости злоупотребления правом в международных отношениях, об уважении взаимных интересов.

Несовершенство правоприменения, неуважение к суду, наконец, коррупция являются макроэкономическими факторами, которые сдерживают рост национального благосостояния и становятся тормозом в реализации экономических решений и социальных инициатив.

Любой гражданин связан огромным количеством правовых отношений с государством своего гражданства независимо, конечно, от того, в какой точке мира это государство находится. И совершение любых принудительных действий, а тем более выдача, передача этого лица третьему государству должны осуществляться только с учётом его гражданства, а никак иначе.

Наконец необходимо признать, что в сфере международного общения государства и их объединения уже давно не являются единственными участниками. Существует масса негосударственных организаций очень популярных, очень авторитетных. И их роль в международных отношениях становится всё более и более активной. Мы становимся свидетелями формирования новых автономных негосударственных правовых режимов, которые живут по своим принципам и законам, и мы как юристы не вправе их игнорировать. Например, стремительное развитие информационных технологий не позволяет уже зачастую привязать ту или иную сделку к национальному правовому режиму или делает это крайне затруднительным. Все с этим в своей правовой практике сталкиваются. Электронная торговля существует очень часто вне государственных границ и юрисдикций.

Убеждён, что в любом случае процесс такой глобализации права будет продолжаться. И мы, в данном случае и лидеры государств, руководители государств, и просто практикующие юристы, должны давать на это свой ответ и в конечном счёте найти свою роль в этом процессе.

Уважаемые коллеги! Направления развития права, законодательства должны определяться в результате диалога: диалога между политиками, юристами, учёными, конечно – между предпринимательскими кругами, с участием всего гражданского общества. Нам необходимо помнить, что право – это инструмент инновационного и безопасного развития глобального мира. В то же время мы должны помнить и другое: право является мерой свободы и это институт, при помощи которого, по сути, формируется сегодня безопасное развитие цивилизации, достижение компромисса по всем вопросам.

Ценность права сегодня, конечно, ни у кого не вызывает сомнений. Надо лишь понять, каким образом будут трансформироваться его основные принципы и начала, чтобы не отстать, потому что право всегда было живым организмом. Несмотря на то, что существуют каноны, которые, по сути, вдохновляют юристов и законодателей уже несколько тысячелетий, развитие права не остановить, как не остановить глобализацию современных международных отношений.

Я рассчитываю на то, что все эти вопросы, как и многие другие, конечно, будут в поле вашего внимания, поэтому желаю конференции максимальных успехов, а всем участникам хороших впечатлений в Петербурге. Погода тому благоприятствует, да и место тоже, что бы ни говорили мои коллеги на эту тему.

Всего доброго!

Г.Шрёдер: Уважаемый господин Президент! Уважаемые дамы и господа!

Господин Президент, Вы сделали важные замечания по поводу юриспруденции, что право – это глобальный инструмент для инновационного и безопасного развития нашего мира. Право и осуществление правопорядка являются условиями для мирного сосуществования и благополучия общества.

Вопросы, на которые мы должны дать ответы в рамках данной дискуссии, известны: во‑первых, какие риски существуют в рамках юридических процессов; во‑вторых, как работать быстро, эффективно и без коррупции. Эти вопросы очень важны для инвестиций, но также важны и для мирного сосуществования в рамках общества, для международных отношений. Речь идёт о том, чтобы прав был не сильнейший, а чтобы главенствовало право.

Я хотел бы сейчас передать слово Генеральному секретарю Совета Европы господину Ягланду.

Т.Ягланд: Господин Президент!

Совет Европы играл очень большую роль в создании системы верховенства права. Участие России очень важно для Совета Европы и для поддержания верховенства права на всём континенте.

Господин модератор, Вы сказали, что верховенство права необходимо для мирного сосуществования. И это действительно та причина, в силу которой Совет Европы был создан 60 лет назад в Европе, потому что было очевидно, что не будет мирного существования, единства, продолжительного мира без демократии, без защиты прав человека, без верховенства права. Именно поэтому мы создали нашу организацию, которая является уникальной и всеобъемлющей системой защиты и продвижения прав человека.

В рамках Совета Европы мы создали полный набор механизмов мониторинга, программ помощи, механизмов распространения информации и коллективного реагирования. В течение многих лет с помощью всех государств-членов мы создали что‑то беспрецедентное в европейской истории: это общеевропейское правовое пространство, основанное на правах человека. Эти принципы расширялись в географическом отношении. Только одно государство Европы не является членом Совета Европы – это Белоруссия. Белоруссия входит в число европейских народов, и я уверен, что рано или поздно Белоруссия присоединится к нашему общему европейскому правовому пространству.

Это пространство расширяется и по содержанию. Мы сегодня имеем 200 конвенций. Всё это говорит о том, что наше общество постоянно меняется, меняются отношения людей, меняется менталитет.

Последняя конвенция – это конвенция против бытового насилия (насилия в быту). Мы должны продолжать расширять наше правовое пространство, отвечая на новые вызовы, которые встают перед нашим обществом.

Сердцем этого правового пространства является Европейский суд по правам человека, основанный на Европейской конвенции о защите прав человека [и основных свобод]. Это уникальный региональный механизм, который был создан для реализации положений Всеобщей декларации прав человека и влияние которого на национальные правовые системы является беспрецедентным в истории.

Страны, присоединившиеся к Европейской конвенции о защите прав человека, гарантируют каждому в своей юрисдикции соблюдение определённых гражданских и политических прав и свобод. Последующие протоколы расширили первоначальный список прав, а судебная практика Европейского суда усилила и развила эти права, продемонстрировав динамичный и эволюционный характер данной системы.

Тот факт, что суверенные государства позволили наднациональному суду пересматривать решения национальных судебных инстанций и согласились признать решения ЕСПЧ [Европейский суд по правам человека] обязательными к исполнению, стал историческим и уникальным шагом в развитии международного права. Таким образом, на практике реализуется теория об основополагающем значении прав человека, согласно которой эти права важнее, чем национальные законы и правоприменительная практика. Это также отражает демократический принцип, в соответствии с которым основополагающие права и свободы человека не могут подчиняться узким политическим интересам.

Обсуждаемое в настоящий момент присоединение к конвенции Евросоюза объединит в рамках единой системы правовых стандартов и юрисдикций одного и того же суда все основные державы в Европе и Евросоюз. Это станет историческим событием для Европы.

Господин Президент! Конечно, в ходе постоянного взаимодействия между конвенцией и 47 национальными правовыми системами возникают многочисленные правовые вопросы. У каждой страны возникают проблемы, вызывающие озабоченность, и Российская Федерация не исключение. Сегодняшний форум даёт нам отличную возможность обсудить эти проблемы и, что ещё более важно, возможные пути их преодоления.

В этом году мы отмечаем 15-ю годовщину вступления России в Совет Европы. За эти 15 лет Европейский суд по правам человека стал важным правовым фактором для российской правовой системы. Однако наши взаимоотношения продолжают развиваться, ещё многое предстоит сделать. Нашим общим императивом сегодня является реформа Страсбургского суда. Количество дел, ожидающих рассмотрения в ЕСПЧ, продолжает расти, хотя Протокол № 14, который вступил в силу год назад после долгожданной ратификации Российской Федерацией, начал приносить определённые плоды. Тем не менее в этой сфере необходимы дополнительные усилия.

Безусловно, реформа суда является неотъемлемой частью реформирования всего Совета Европы, которую я начал полтора года назад, вступив в должность Генерального секретаря. Мы должны всегда помнить о том, что, если суд не сможет выполнять свои функции, вся система обеспечения соблюдения конвенций развалится. В то же самое время в своей работе суд опирается на программы мониторинга и помощи, поскольку количество исков, подаваемых в суд, можно будет значительно сократить только путём совершенствования средств судебной защиты национального уровня. Поэтому в контексте этих реформ мы выделяем всё больше ресурсов на помощь странам-членам для того, чтобы они могли реформировать свои судебные системы, чтобы меньше исков подавалось в Страсбургский суд.

В основе взаимодействия конвенции с национальными правовыми системами лежит принцип субсидиарности, роль которого сегодня важна как никогда. Этот принцип означает, что механизм реализации конвенции не предназначен ни для разрешения споров в первой инстанции, ни для навязывания каких‑либо средств решения конкретных проблем в области прав человека в государствах-членах. Напротив, конвенция возлагает задачу по быстрому и эффективному решению таких проблем на месте, на национальные правовые системы, уважая особенности национальных законодательств. Другими словами, такие национальные решения являются ключом к решению проблемы Страсбургского суда.

Следует отметить, что послужной список отдельных стран в Страсбурге основывается не на общем количестве нарушений конвенции, а на числе нарушений, жертвы которых не получили надлежащей правовой защиты у себя на родине. Именно в этой важнейшей сфере отношения между Россией и системой соблюдения конвенции требуют пересмотра.

Обобщая, я бы сказал, что сегодня эти взаимоотношения сталкиваются с двумя основными вызовами. Прежде всего, даже беглый взгляд на решения суда и ожидающие рассмотрения иски указывает на то, что не решены относительно не многочисленные, но возникающие вновь и вновь структурные проблемы, которые лежат в основе очень большого количества аналогичных исков, подаваемых в суд. Нашим российским коллегам эти проблемы хорошо известны, и нет нужды останавливаться на них более подробно.

Позвольте мне привести один пример, как одна из таких проблем была решена. Речь идёт о первом пилотном решении суда в отношении России, касающегося невыполнения решения российских судов органами исполнительной власти. До принятия этого пилотного решения два года назад Страсбургский суд был вынужден рассматривать сотни подобных дел в течение многих лет – по сути дела, действуя в качестве суда первой инстанции. Такое положение вещей существовало в течение слишком длительного периода времени, несмотря на требование о выполнении принципа субсидиарности и всеобщего признания наличия этой проблемы всеми российскими органами власти. К счастью, сегодня налицо политическая воля и межведомственное сотрудничество, которые позволили эффективно решать такие споры внутренними средствами правовой защиты. Пакет законодательных актов, подписанный в прошлом году Президентом Медведевым и направленный на предоставление надлежащей компенсации жертвам необоснованно затянутых судебных и правоприменительных процедур, безусловно, стал важным шагом вперёд.

Я уже высказывался в поддержку Ваших реформ, господин Президент, мы встречались в мае прошлого года в Москве. Я воздаю должное Вашему личному вкладу в эти реформы, но также хочу напомнить о том, что эти реформы стали результатом активного сотрудничества между Россией и Советом Европы. Такая помощь и взаимодействие являются главной целью нашей организации – если хотите, её миссией.

Я бы хотел призвать все российские органы власти закрепить успех этих реформ и без проволочек внедрить эффективное национальное средство судебной защиты от наиболее распространённых нарушений, выявляемых ЕСПЧ в отношении России.

Эти мысли о национальных средствах судебной защиты подводят меня ко второй главной проблеме, а именно к роли российских судов высшей инстанции в эффективной защите прав, гарантированных конвенцией. Значительное число исков, направляемых в Страсбургский суд, представляют собой апелляции на решения региональных судов приблизительно 80 субъектов Российской Федерации. Как правило, такие дела в кассационном порядке Верховным Судом не рассматриваются. Кроме того, юрисдикция Конституционного Суда ограничена, и он не может осуществлять систематический надзор за выполнением положений конвенции. В результате, как правило, окончательные решения в рамках национальной системы выносятся областными судами, после чего граждане России оспаривают такие решения в Страсбургском суде.

В такой огромной стране, как Россия, окончательное решение в рамках национальной системы должно приниматься верховной судебной инстанцией федерального уровня, будь то Верховный Суд или Конституционный Суд. Соответствующим образом должна быть перестроена система судопроизводства в России.

Используя хорошо известный в России термин из политического лексикона, вертикаль в российской судебной системе ещё не выстроена, а ведь она очень нужна.

Я настоятельно рекомендую компетентным органам власти в Российской Федерации уделить этому вопросу первоочередное внимание и обеспечить, чтобы судебный надзор Верховного Суда во всех случаях стал эффективным национальным средством правовой защиты, гарантирующим юридическую однозначность и качество правосудия. Это также позволит решить проблему чрезмерной загруженности суда в Страсбурге.

Итак, я возвращаюсь к тому, с чего начал. Война в Европе произошла из‑за того, что развалилась система соблюдения прав человека, нацистский режим распространился по всему континенту. Уроки, которые мы извлекли из этого, заключаются в следующем. Мы поняли, что должны действовать по‑другому. Можно сказать, конечно, что в последние 200 лет европейской истории мы в первую часть этого времени строили национальное государство. И это было правильно. Проблемы возникли с появлением национализма. У нас было слишком много войн на европейском континенте. Последствия этих войн заключались в том, что мир отошёл от национализма и перешёл к интернационализму. Была принята Всеобщая декларация прав человека. И Европейская конвенция по защите прав человека является единственным механизмом реализации Всеобщей декларации прав человека (ООН). Так что мы перешли от национализма к интернационализму.

Верховенство права основано на демократических принципах и правах человека. Когда у людей спрашивают, что такое демократия, они очень часто говорят: это значит, один человек – один голос. Или: большинство решает. Это не совсем так, потому что сегодня большинство не может принимать все решения – большинство ограничивается системой соблюдения прав человека. Вот такая логика лежит в основе того международного инструмента, который мы выработали после Второй мировой войны.

Мы живём в условиях конституционной демократии. Система соблюдения прав человека ограничивает права большинства. Именно такую систему мы поддерживаем на европейском континенте, поэтому очень важно, чтобы такая большая страна, как Россия, была бы заинтересована и стремилась к тому, чтобы стать полноправным членом семьи Совета Европы.

Я хочу поблагодарить Президента Медведева за все его усилия по продолжению реформы судебной системы в России. Очень важно, чтобы мы продолжали такие реформы и в других 47 странах Совета Европы, для того чтобы мы могли поддержать это общее правовое пространство на европейском континенте.

Спасибо большое.

Г.Шрёдер: Уважаемые дамы и господа!

Мы рассматриваем Европейский союз и Россию: Россия необходима Европейскому союзу с экономической и с культурной точек зрения, а Европейский союз необходим России для развития своей экономики.

Госпожа Мальстрём отвечает за внутренние дела в Европейском союзе. Пожалуйста, Вам слово.

С.Мальстрём: Ваше Превосходительство! Дамы и господа!

Спасибо большое за то, что пригласили меня принять участие в таком важном форуме. Прежде всего, необходимо процитировать лорда [Пэдди] Эшдауна: «Мы прежде всего должны создать верховенство права, поскольку всё зависит именно от этого: и функционирующая экономика, и свободная справедливая политическая система, и развитие гражданского общества, а также доверие общественности к полиции и суду». Лорд Эшдаун сказал эти слова, когда покидал свою должность высокого представителя международного сообщества в Боснии и Герцеговине, и я полностью поддерживаю его мнение.

Европейский союз – это союз ценностей и верховенства права. Надо сказать, что борьба за победу этих ценностей, как было описано господином Ягландом, была длинной и мучительной в нашей истории. В сердцевине идентичности нашего Евросоюза находятся как раз эти ценности. Надо сказать, что понятие верховенства права имеет разные значения в странах – членах Евросоюза.

Я не буду углубляться в теорию, но хочу сказать, что в Европейском союзе мы не хотим придерживаться единого подхода к верховенству права. Существуют различные традиции в странах-членах (и в России в том числе), но существуют и общие стороны. Прежде всего, это многопартийная демократия, независимая, хорошо функционирующая судебная система, приемлемая, правильно функционирующая и транспарентная система администрирования, а также уважение и правоприменение основополагающих прав, активное гражданское общество. Это предпосылки для надёжного и долгосрочного экономического развития и для функционирования демократии, поэтому мы должны брать это за основу. Реализация верховенства права и надлежащее управление – это задача прежде всего стран-членов. Именно граждане этих стран обращаются в институты и суды стран-членов, и там где страны-члены реализуют законодательство Евросоюза, вступает [в действие] Еврокомиссия, осуществляющая мониторинг.

Кроме того, у нас есть амбициозный каталог фундаментальных прав, которые зафиксированы в Хартии Евросоюза об основных правах. Комиссия привержена обеспечению максимальной эффективности во имя блага каждого в Евросоюзе. Евросоюз должен подавать пример, когда он создаёт своё законодательство и реализует его. Мы взяли на себя обязательство в рамках Европейской конвенции о защите прав человека, поэтому мы должны реализовывать решения Страсбургского суда по правам человека, если наблюдаются случаи нарушения конвенции о защите прав человека.

Некоторые случаи, которые мы рассматриваем в Евросоюзе, основываются на информации, которую мы получаем от неправительственных организаций. Это подтверждает активную роль гражданского общества и неправительственных организаций с точки зрения охраны фундаментальных прав. Они вместе с журналистами являются нашими глазами и ушами на местах, которые отслеживают дела [о нарушении фундаментальных прав] и привлекают [к ним] внимание национальных международных институтов, а также общественности. Поэтому очень важно защищать эти органы.

Независимая судебная система, защищающая права индивидуальных лиц по уголовному и гражданскому праву, является очень важной. Уважение основополагающих прав, юридическая однозначность и уверенность в юридической системе являются необходимыми для общества в целом, для отдельных лиц и для бизнес-сообщества. Этот форум в качестве ведущей имеет такую тему, как право – инструмент инновационного и безопасного развития, не в меньшей степени и в экономической сфере. Я искренне верю, что верховенство права и надлежащее управление создаёт стабильную и предсказуемую среду, которая позволяет бизнесу [осуществлять] планирование и процветать, привлекает инвестиции не только в нефтегазовый сектор, но также и в другие сферы.

Существует прямая связь между оттоком капитала, инвестиционным климатом и верховенством права. Очевидно, насколько бы сложной и продвинутой ни была бы правовая система, всё в конечном счёте зависит от тех людей, которые применяют её. Вот почему эффективный набор инструментов для борьбы с коррупцией во всех её формах является ключевым для успеха любой правовой системы.

Но, к сожалению, коррупция является болезнью всего мира, она существует везде – в России и в Европейском союзе. Международные исследования уровня коррупции показывают, что масштаб коррупции в Европейском союзе отличается в разных государствах, но ни одна страна не является свободной от коррупции. В моём собственном городе Гётеборге, в моей собственной стране, в Швеции, мы слышали о коррупционном скандале, в который были вовлечены строительные компании и местные органы власти.

Коалиция специализированных институтов и органов оценила, что ежегодно объём коррупции равен более чем 5 процентам глобального ВВП. Это более 2,6 триллиона долларов. Более 1 триллиона долларов выплачивается в виде взяток. В Евросоюзе было оценено, что объём коррупции равен 1 проценту ВВП ЕС.

Всё больше исследований подтверждает, что коррупция подрывает соревновательность, снижает инвестиции, производительность капитала, снижает потоки капитала, а также подрывает доверие общественности к общественным органам. Поэтому мы должны бороться с коррупцией как внутри стран, так и на международной арене. Поскольку коррупция в значительной степени связана с международной организованной преступностью, страны-члены делают многое для того, чтобы бороться с коррупцией, но предстоит сделать ещё многое. Вот почему со стороны Еврокомиссии мы стремимся к созданию механизма оценки, который позволит странам-членам проводить периодическую оценку [уровня коррупции], продвигать политическую волю, определять антикоррупционные межи, обеспечивать правоприменение и усилить доверие между странами, это также будет способствовать большему обеспечению соблюдения обязательств стран-членов.

Конечно, есть самые различные антикоррупционные инструменты на международной арене. У нас есть инструмент ГРЕКО [Группа государств против коррупции] при Совете Европы, и мы пытаемся гармонизировать наше законодательство в Евросоюзе с программой ГРЕКО. Мы также работаем с рабочей группой по борьбе со взятками ОЭСР [Организации экономического сотрудничества и развития]. Я бы хотела приветствовать российские усилия по соблюдению конвенции ОЭСР по предотвращению взяточничества при международных сделках.

И, наконец, есть такие международные инструменты, как Конвенция против коррупции (ООН), которая является очень важным инструментом в этом направлении.

Борьба с коррупцией означает борьбу с международной преступностью, особенно важной является конфискация активов, нажитых преступным путём. Мы должны принять новое законодательство и обеспечить новые правоохранительные инструменты для того, чтобы преступление не окупалось. Это очень важно и для России.

Существующие правовые инструменты направлены на расширение возможностей по конфискации и восстановлению активов. Сегодня, надо сказать, эти инструменты очень скромные, если мы сравним это с деятельностью организованных преступных групп.

Мы предлагаем модификацию и ужесточение этих правил. Конечно, мы не ограничиваем свою деятельность только Евросоюзом. Мы хотим активно сотрудничать с партнёрами по всему миру. Существуют международные инструменты, и существует процесс расширения присоединения к Евросоюзу. Мы пытаемся сделать так, чтобы страны, которые планируют вступить в Евросоюз, придерживались наших ценностей. Поэтому процесс вступления и подготовка к вступлению в Европейский союз являются очень важными. Он разработан для того, чтобы в странах-кандидатах были соответствующие инструменты, и они придерживались основополагающих принципов с самого первого дня вступления в Евросоюз.

Помимо вступления в Евросоюз те же самые ценности обсуждаются и продвигаются Евросоюзом во взаимоотношении со своими партнёрами и соседями.

Мы поддерживаем усилия третьих стран по усилению соответствующей правовой базы и институциональных структур. Мы предлагаем финансовую помощь третьим странам, когда они уделяют внимание обеспечению транспарентности и полной подотчётности, включая помощь на развитие. Особенно это те меры, которые способствуют продвижению транспарентности, надлежащего управления и активной поддержки гражданского общества, которое играет ключевую роль в качестве надзорного органа.

Дамы и господа! Мы искренне верим и в верховенство права, и в надлежащее управление. Мы подходим к этим темам не только как к теоретическим концептам, но и как к конкретным наборам задач, которые обеспечиваются за счёт наших совместных усилий. Я приветствую те усилия, которые российское Правительство и Президент Российской Федерации предпринимают для того, чтобы улучшить работу в этом направлении, а также [усилия по улучшению] инвестиционного климата. Я думаю, что подобные мероприятия представляют собой платформу для открытого обсуждения таких вопросов. Поэтому хочу ещё раз поблагодарить организаторов за то, что выслушали моё выступление.

Спасибо большое.

Г.Шрёдер: Дамы и господа! Речь ведь идёт не о том, что системы права должны быть одинаковыми – они должны быть согласованными, хотя в каждой стране есть отличия. И именно поэтому я предлагаю сейчас выступить перед нами господина Ганса ван Луна. Именно во времена глобализации он уделяет внимание этому вопросу.

Пожалуйста, господин Ганс ван Лун.

Г.Лун: Дамы и господа! Я надеюсь, что этот форум будет первым в ряду форумов юридического характера не только в этой стране, но и во всём мире.

Дамы и господа, мы живём в эпоху глобализации. Пессимисты считают, что глобализация приводит к повсеместному усилению эксплуатации слабых сильными мира сего и к всё большей утрате идентичности на всех уровнях: национальном, региональном и местном. Оптимисты же считают, что глобализация – это путь к созданию всемирного сообщества людей, в основе которого общность интересов, мир во всём мире и справедливость. Мы можем придерживаться той или иной точки зрения, однако существует и более нейтральный, обязательный подход к глобализации, в рамках которого этот процесс представляет собой рост взаимосвязанности сообществ и людей во всём мире. На наших глазах расстояния сокращаются, границы часто становятся всё более прозрачными, и всё это возможно благодаря научно-техническому прогрессу.

Интересно и важно здесь то, что этот процесс в основном осуществляется не по инициативе государств, гораздо большую роль здесь играет частная инициатива, проявляющаяся в расширении рынков, повышении мобильности людей и мгновенном обмене информацией с помощью СМИ и интернета. Один из аспектов этого процесса, который зачастую недооценивают, состоит в том, что глобализация происходит в контексте правового разнообразия. Международные процессы, углубляющие глобализацию, разворачиваются в условиях, при которых каждая страна, а нередко и отдельные части страны, будь то штаты или провинция, обладают своими собственными системами частного и торгового права.

Более того, и Вы об этом говорили, господин Президент, глобализация значительно усиливает воздействие этого правового разнообразия, поскольку приводит к экспоненциальному росту числа трансграничных правовых проблем. Например, обращаться ли мне в лондонский или петербургский суд, действуют ли решения московского Арбитражного Суда во Франции, по каким законам следует урегулировать спор между родителями и ребёнком, по российским или, может быть, по германским законам? В значительной степени такое правовое разнообразие отражает сложившиеся культурные и социально-экономические реалии. Это хорошо и это правильно.

В то же время у наших граждан всё большую озабоченность вызывают такие случаи, как отказ в доступе к правосудию за границей, неприменимость судебного решения, вынесенного на родине, в другой стране, отказ в признании брака, развода, статуса приёмного ребёнка в других государствах, признание недействительными завещаний. Существует масса формальностей, не позволяющих признавать дипломы о высшем образовании, которые дались людям с таким трудом.

Как мы можем винить в этом людей, и что мы можем с этим сделать? Безусловно, государства предпринимают некоторые шаги для оказания помощи своим гражданам, но возможности государств по решению таких проблем в одностороннем порядке, безусловно, ограничены. Государство может обеспечить признание решения зарубежных и иностранных официальных документов, но оно не может сделать так, чтобы его собственное решение и документы признавались в других странах. Для этого необходимо международное сотрудничество.

Почти 120 лет назад во времена прекрасной эпохи, предшественнице глобализации, Россия в числе небольшой группы передовых европейских стран приняла участие в конференции в Нидерландах, которая заложила основы такого международного сотрудничества. Царь послал своего юрисконсульта Фёдора Мартенса в Гаагу с целью участия в создании системы революционных договоров, направленных на помощь гражданам в решении трансграничных проблем. Затем примерно в течение столетия Россия была занята другими делами. Десять лет назад, в 2001 году, Россия вернулась в Гаагу, чтобы присоединиться к гражданской конференции по международному частному праву. Гаагская конвенция [по вопросам гражданского процесса] была создана вскоре после Второй мировой войны и сегодня объединяет 72 государства-члена, включая Евросоюз, все страны Евросоюза, большинство стран Совета Европы, ещё 60 государств присоединились к одной или нескольким конвенциям нашей организации. Сейчас это ведущая глобальная организация, цель которой – содействовать трансграничному сотрудничеству между государствами в решении проблем гражданского и торгового права.

В интересах отдельных граждан, семей, компаний, иных структур с 1951 года было подготовлено порядка 40 международных договоров, направленных на решение различных вопросов трансграничного характера.

На протяжении последнего десятилетия Россия проявляет всё больший интерес к работе Гаагской конференции, что является отражением участия России в процессе глобализации.

Гаагские конвенции были переведены на русский язык. В Петербурге, Москве, Екатеринбурге прошли семинары, посвящённые нескольким гаагским конвенциям. Вскоре откроется Московский информационный центр Гаагской конференции при МГИМО, замечательно.

И всё же я убеждён, что Россия может ещё более упрочить свои лидерские позиции в данной сфере, и вот почему.

Во‑первых, процесс глобализации будет продолжаться и углубляться. Гармонизация разнообразных правовых систем в интересах каждого государства способствует налаживанию регулярного международного взаимодействия, правовой основой которого являются гаагские конвенции. Эти конвенции нужны и России, потому что Россия является одним из ведущих игроков на международной социально-экономической арене. К этим конвенциям должны присоединяться и другие страны.

Во‑вторых, у России многочисленные соседи, что заставляет Россию взаимодействовать с очень разными в культурном отношении странами Европы и Азии. Мне кажется, что в силу этого Россия должна сыграть ведущую роль в глобальных усилиях по гармонизации международного частного права. Международное сотрудничество в сфере международного частного права позволяет каждому государству сохранить свои собственные нормы материального права на национальном уровне и в то же время обеспечить гармонизацию на международном уровне. Поиск баланса между сохранением своей собственной правовой культуры и уважением к правовым культурам других стран станет объектом всё более пристального внимания со стороны судов и государственных органов в России, как и в других странах. Достижению такого баланса могут способствовать заключённые на глобальном уровне конвенции при условии полноценного участия России в этом процессе.

Уже сегодня Россия является страной нескольких гаагских конвенций в гражданско-процессуальной сфере, в области правового сотрудничества. Мы надеемся, что во взаимодействии с другими странами – участницами конвенций будет продолжена работа по обеспечению практической реализации положений международных документов с целью решения вопросов гражданско-процессуального характера, имеющих трансграничный аспект, а также обеспечения беспрепятственного оборота иностранных официальных документов, таких как свидетельство о рождении, заключение брака и смерти, патенты и дипломы. Основа уже заложена, однако для того, чтобы эти конвенции заработали в полную силу, нужно ещё очень много сделать в России.

Далее. Существует немало гаагских конвенций, которые представляют для России огромный интерес, но к которым эта страна ещё не присоединилась. Одними из наиболее актуальных с этой точки зрения, мне кажется, являются конвенции по международной защите прав ребёнка. Международная миграция, перемещение семей становятся всё более распространёнными явлениями. Вспомним, о чём говорил представитель Совета Европы относительно конвенции о противодействии бытовому насилию. Ключевыми инструментами обеспечения порядка и безопасности, справедливости в данной сфере являются Гаагская конвенция о похищении детей 1980 года, Гаагская конвенция о защите детей. Такие проблемы могут быть решены только в рамках международного сотрудничества. Надо сказать, что неправомерное перемещение детей через государственные границы – это явление, масштабы которого значительно увеличиваются в эпоху глобализации. Такие проблемы могут быть решены только путём международного взаимодействия. Мы надеемся, что Россия вскоре присоединится к этому международному документу.

И я хочу также добавить, что есть насущная потребность в том, чтобы Россия ратифицировала Гаагскую конвенцию о международном усыновлении. Соединённые Штаты, вся Европа уже являются сторонами этой конвенции. Мы надеемся, что и Россия вскоре ратифицирует эту конвенцию. Это позволит России осуществлять более эффективный мониторинг и контроль перемещения российских детей за границу и за границей. И конвенция о похищении детей, и конвенция об усыновлении уже действуют более чем в 80 странах. Это необходимо для того, чтобы оказывать поддержку детям. Россия, как мне кажется, выиграла бы, если бы в ближайшем будущем присоединилась к этим конвенциям.

Сейчас уже ведётся очень важная работа в сфере международных торговых контрактов, в которой Россия принимает очень активное участие уже сегодня. И мы надеемся, что Россия сыграет ещё более ведущую роль в предстоящей работе.

Сегодня мы обсуждаем международное право, международные договоры, заключаемые государствами, и всё‑таки главная цель вновь разрабатываемых разделов международного права состоит в защите не государств, а их граждан, сталкивающихся с проблемами, вызванными правовым разнообразием. Правовое разнообразие будет во всё большей степени сказываться на личной безопасности людей, на их коммерческих интересах. Поэтому эти разделы международного права должны стать объектом более пристального внимания с нашей стороны, поскольку они затрагивают интересы всё большего числа людей.

Господин Президент! Дамы и господа! У нас есть идеи, у нас есть инструменты. Потребность в написании новой главы международного права и принятии ответственности за решение углубляющихся проблем трансграничного характера, стоящих перед гражданами, продиктована реалиями сегодняшнего дня. Таким образом мы сможем внести значительный вклад в формирование глобального сообщества людей и в обеспечение развития глобализации по позитивному оптимистическому сценарию.

Спасибо большое за приглашение и за внимание.

Г.Шрёдер: Уважаемые дамы и господа! Президент Медведев указал на значение неправительственных организаций в своей речи. Кто бы мог лучше выступить на данную тему с этой точки зрения, чем президент Международной ассоциации юристов господин [Акира] Кавамура? Прошу Вас, господин Кавамура, передаю Вам слово.

А.Кавамура: Спасибо, господин председатель.

Ваше Превосходительство! Большое спасибо за то, что пригласили меня в этот прекрасный и очень красивый город.

С самого начала я хотел бы выразить мою благодарность за ваше сочувствие и помощь японскому народу во время недавней катастрофы – землетрясения, цунами и, наверное, что является наиболее серьёзным компонентом этой катастрофы, неполадок на наших АЭС. Спасибо большое вам за содействие.

Я совершенно убеждён, что мы восстановимся после этой катастрофы, хотя я боюсь, что на это может потребоваться некоторое время. Вы можете подозревать, что я наполнен радиоактивными частицами, потому что я только что приехал из Токио, – позвольте мне разуверить вас в этом: я абсолютно чист в радиоактивном отношении, поэтому абсолютно безопасен для здоровья всех присутствующих здесь сегодня.

За два-три десятилетия профессиональная сфера, и юридическая сфера в частности, менялась очень быстрыми темпами, по всему миру наблюдался рост в этой сфере. Когда я вступил в Ассоциацию юристов Японии, а это было уже довольно давно, наша профессия считалась делом благородным, эта профессия была абсолютно независимой от мира бизнеса. Практически единственная функция юристов заключалась в том, чтобы обслуживать судебную систему в качестве служащих суда. Как вы все, наверное, согласитесь, ситуация коренным образом изменилась с тех пор. Полностью изменилась профессия юристов во многих отношениях. И я хочу отметить две основных перемены.

Первая. Взаимоотношения между нашей профессией и индустрией – глобализация юридической профессии. Недавнее банкротство, в 2008 году, [инвестиционного банка] «Леман бразерс» было самым значительным банкротством за всю историю нашей профессиональной жизни. Всего общий объём долга составил 73 триллиона долларов США. Кредиторы находились по всему миру. И кредиторы боялись, что уйдёт очень много лет, прежде чем эта проблема будет решена и задолженность урегулирована. Но спустя всего полтора года ликвидация активов «Леман бразерс» была практически полностью завершена, и многие государства мира начали восстанавливать свою экономику в посткризисный период.

Мы называем этот кризис глобальным финансовым кризисом. В течение очень короткого периода времени этот кризис разворачивался, если, например, сравнивать с великой депрессией 1929 года. Говорят, что великая депрессия в ХХ веке заняла очень длительное время, и мировая экономика, по сути, не восстановилась до окончания Второй мировой войны в 1945 году. Долг Японии составлял 1,3 триллиона долларов США, но этот долг был распределён по всему миру, решение этой проблемы могло стать ещё большей проблемой, чем банкротство «Леман бразерс». Но надо сказать, что долг японской компании «Джапан эйрлайнз» был урегулирован по всему миру практически за один день, и я должен сказать с гордостью, что это чудесное событие было бы невозможно без существования юридической профессии в глобальном масштабе, без существования действующих в глобальном масштабе правил и без наличия высококлассных юристов.

В рамках ГАТТ [Генерального соглашения по тарифам и торговле] и ВТО [Всемирной торговой организации] были заложены региональные основы международной торговли. В юридической сфере такие основы менялись. Европейская комиссия агрессивно принимает директивы, которые заменяют старые ограничивающие правила работы юристов более открытыми нормативами: это транстихоокеанское соглашение о партнёрстве, которое было заключено для того, чтобы обеспечить свободную торговлю между странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Профессиональные услуги юристов также будут либерализованы с вступлением этого партнёрства в действие в рамках международного права.

Надо сказать, что и наша профессия не осталась в стороне от процессов глобализации. Глобальные рынки, на которых работают юристы, ассоциации юристов, являются ареной конкурентной борьбы, и эта конкуренция определяется качеством юридических услуг, качеством юридического образования и мощностью ассоциаций адвокатов и юристов.

Я думаю, очень хорошо, если ассоциации юристов будут продолжать работать в условиях конкурентного рынка и смогут оказывать своё воздействие на законодательную практику во всём мире, в том числе и в экономической сфере.

В заключение я хочу добавить ещё одну мысль к моему докладу. Речь идёт о том, что рост индустрии профессиональных услуг сам по себе уже сейчас является очень важным фактором национальных экономик. Общий объём этого сектора, доля этого сектора в ВВП составляет 1,4 процента. Так было в 1991 году в США. Однако с тех пор объём этих услуг вырос. Тогда безработица составляла 1,1 процента: 1,1 процента составляли количество людей, работавших в юриспруденции.

Сегодня соотношение совершенно иное. Юридические услуги настолько важны для экономики США, что ВТО опубликовало данные о том, что количество глобальной торговли юридических услуг в 2008 году в целом составляло 581 миллиарда долларов. Это международная торговля юридическими услугами. Этот сектор демонстрировал пятипроцентный годовой рост в период с 2004 по 2008 годы. Так что это стало значительным экономическим фактором.

США и Великобритания являются крупнейшими экспортёрами в Японию, Китай, в другие быстрорастущие страны мира, в страны БРИКС, этих услуг. Канада и Австралия являются вновь появившимися на арене и растущими импортёрами этих услуг, но сейчас они проводят очень агрессивную политику по обеспечению экспорта юридических услуг, не во всех случаях это является приемлемым.

Я думаю, что Япония также должна участвовать самым активным образом в международной торговле юридическими услугами, потому что это не просто торговля – это целая система, которая обеспечивает благосостояние людей и мир в глобальном мире. Сейчас юридические услуги – это не просто инфраструктура, на которую опирается экономика, это нечто, лежащее на периферии бизнеса, это одна из движущих сил экономического роста в развитых странах.

Международная ассоциация юристов, которую я представляю, была сформирована в 1947 году одновременно с созданием ООН. Надо сказать, что сейчас уже 137 государств – члены нашей ассоциации включая, конечно, Россию. Это крупнейшая организация юристов в мире.

По окончании холодной войны принципы верховенства права стали признаваться всеми. Задача Международной ассоциации юристов заключается в том, чтобы значительно пересмотреть наши приоритеты. Я уверен, что Международная ассоциация юристов может стать очень важным форумом для продвижения юридической профессии во всём мире, для облегчения обмена информацией между национальными ассоциациями юристов.

На меня большое впечатление произвели слова Вашего Превосходительства [Президента России]. Надо сказать, что в октябре у нас будет конференция в Дубае, где нашим главным приоритетом будет мир и благосостояние людей за счёт верховенства права. Я буду выступать там на эту тему. И мне очень приятно, что эта тема созвучна тому, о чём говорил господин Президент.

Спасибо большое за внимание.

Г.Шрёдер: Большое спасибо, господин Кавамура.

Я знаю, что англосаксонское право и международное право влияют друг на друга. И сейчас англосаксонские традиции сильны. Это не всех радует. Но у нас есть Питер Лоддер в зале. Он является председателем коллегии адвокатов – не Соединённого Королевства, а Англии и Уэльса.

Пожалуйста, господин Лоддер, Вам слово.

П.Лоддер: Прежде всего, господин Президент, позвольте поздравить и поблагодарить Вас за приглашение выступить перед этой аудиторией.

Верховенство права является очень важной темой, когда мы говорим о борьбе против терроризма. Роль права как инструмента безопасного глобального развития, возможно, анализировалась и апробировалась за последние десятилетия больше, чем в любой другой момент истории. Каким образом с правовой точки зрения развитой мир прореагировал на террористические атаки 11 сентября? Это вызвало серьёзные вопросы в отношении верховенства права. А на самом деле вызов состоит в том, чтобы реагировали эффективно и в соответствии с верховенством права.

Я освещу некоторые проблемы. В апреле 2000 года Мадлен Олбрайт, тогдашний госсекретарь США, сказала, что основной способ борьбы с терроризмом – это расширение правоохранительного потенциала при одновременном продвижении демократии и прав человека. Через полтора года после трагедии 11 сентября министр юстиции США говорил о новой парадигме – парадигме профилактики. С правовой точки зрения наши правила меняются быстро. С точки зрения законодательной в 2001 году США приняли так называемый закон «Патриот», также был принят президентский военный указ в ноябре 2001 года, который санкционировал содержание под стражей подозреваемых без гарантии суда или, по крайней мере, под гарантию суда только военным трибуналом.

В 2000 году в Великобритании был принят закон о противодействии терроризму, в 2001 году – о противодействии терроризму, преступности и обеспечению безопасности, а в 2005 году – по профилактике террористических актов. Логика этих законодательных актов состояла в том, чтобы обеспечить безопасность населения. Но на этом политическом ландшафте Тони Блэр в статье, опубликованной в мае 2007 года, сказал, что приоритет гражданских свобод является опасным заблуждением, неправильным и неправомерным. Какая цена была заплачена двойными идеалами демократии и соблюдением прав человека – собственно говоря, которые в апреле 2000 года ещё считались достижимыми госпожой Олбрайт?

Что касается экономического ответа на террористическую угрозу. Финансирование терроризма стало определённой маркой международной преступности. Транснациональная организованная преступность сейчас получает выгоды от глобализации, от мобильности и быстрого перемещения финансовых средств. Организованная преступность и террористы хотят использовать слабые государства – начиная от простых преступлений до мошеннических схем уклонения от уплаты налогов, применяются различные инструменты. Интересно, что, собственно говоря, террористические атаки 11 сентября стоили террористам полмиллиона долларов, а взрывы бомб в июле 2007 года в лондонском метро стоили всего 12 тысяч долларов.

Государство не может надеяться на то, что можно осуществлять самому в одностороннем порядке мониторинг передвижения средств террористов. Для этого необходимо привлекать финансовые средства и корпорации, которые находятся на передовой линии в борьбе с терроризмом. Передовая линия по борьбе с терроризмом и финансированием терроризма действует во всё более серьёзных и сложных условиях соответствующих директив и политик – начиная от таких концепций, как «знай своего клиента», до инструментов международного сотрудничества и гармонизации: Международная конвенция по подавлению финансирования терроризма или Европейская конвенция по отмыванию, поиску и конфискации незаконных активов террористов.

Прежде всего здесь есть практический вопрос: террористические организации способны очень быстро адаптироваться к изменениям регулирующей структуры и обходят их. В противоположность необходимы международные соглашения, но это может стать очень длительным процессом.

Во‑вторых, вовлечённость стольких заинтересованных сторон приводит к различным непоследовательным, пересекающимся, дублирующим друг друга экстратерриториальным законам и международным законам.

Третий момент. Реальная стоимость для компаний, не только для мультинациональных, но также малых и средних предприятий по обеспечению соблюдения международного режима может быть очень значительной. И, наверное, самое важное в рамках этого форума, что стоимость соблюдения законодательства и международного режима для развивающихся стран может стать заградительной.

Необходимо быть совершенно чётким. Законы должны быть просты, и их необходимо понимать. Кроме того, законы, которые в значительной степени ограничивают экономическую и социальную свободы послушных граждан, не достигают своих целей, это трудный баланс.

Но я хочу, собственно говоря, повторить то, что сказал Генеральный секретарь Совета Европы по поводу верховенства права и соблюдения прав человек. Такой баланс должен быть обеспечен. И мне кажется, что на этом форуме это является очень интересной темой для дискуссии.

Спасибо большое за приглашение выступить перед вами. Надеюсь, что я следовал инструкциям нашего модератора и был краток.

Спасибо большое, господин Президент, спасибо большое за Ваше внимание.

Г.Шрёдер: Большое Вам спасибо. Таковы британцы.

Господин Зорькин – Председатель Конституционного Суда России, поэтому он в первую очередь отвечает за единообразие российского права и за учёт аспектов международного права, которые, в свою очередь, оплодотворяют и национальные нормы права.

Последний по списку, но не по значимости, Вам слово.

В.Зорькин: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемый господин Шрёдер, наш модератор! Уважаемые дамы и господа!

Я хотел бы прежде всего сказать, что для меня большая честь выступить с этой трибуны. Но сегодня уже столько говорилось о суде, что, хоть я и судья, мне кажется, может быть, надо поговорить о чём‑то другом. И как учёный я хотел бы сказать немного о праве.

Россия и мир переживают чрезвычайно сложный период своей истории, это период глобальных трансформаций и перемен, поэтому правовое будущее России, мне кажется, это проблема, от которой зависит не только судьба нашей страны, но и судьба Европы, и в значительной степени судьба мира.

Недавно в газете «Вашингтон пост» известный политик и профессор, учёный – госпожа Кондолиза Райс сказала, что мы вступили в век турбулентности. Раньше этот [термин] использовался только для технических характеристик, а теперь переходит на почву политики, права, государственной жизни. Но если такой период наступает, то как надо действовать?

Я думаю, что в этих условиях главное – позаботиться нам сегодня о том, как осваивать будущее, где мы будем жить, как будем жить, в чём будем находиться. Это важно вообще и важно в особенности для России. Почему? Потому что страсти по светлому будущему, которые закончились в 1980-е годы в нашей стране, привели к тому, что вообще о будущем порой забыли, и выдвинулся на первое место лозунг – живи настоящим. Но возникает вопрос, а что мы оставим будущим поколениям, своим детям, своим наследникам? И что мы оставим Европе и миру, в конце концов?

Поэтому, конечно, не замыкаясь на проблемах будущих, я не могу претендовать на это, но, как специалист в правовой науке, я всё же хотел бы сказать о будущем права в этих условиях турбулентности. Прежде всего неоднозначность нашего будущего – и правового будущего в том числе – предполагает, что надо иметь не только подробные чертежи этого будущего, но и обеспечить слаженную систему правовых норм, то есть технологическое сопровождение, которое бы соединило политические и экономические цели с правовым обеспечением.

Древнегреческий миф о Сцилле и Харибде: когда корабль идёт, он страшится потерять не только свою цель, но и технологию. Это очень важно. Поэтому, мне кажется, трудно говорить о том, что важнее: эта цель иногда кажется утопической, а завтра уже реальной, или эти нормы, которые должны всё это обеспечить? Во всяком случае, наверное, мы можем сказать, что если о турбулентности можно спорить, то в обществе уже есть дефицит определённости, кризисность, нестабильность, то есть можно говорить, что мы находимся в глобальном обществе риска. И конечно, это накладывает отпечаток на всю правовую жизнь.

Сколько будет в конце концов в экономике, в правовой жизни: 80 процентов по праву – остальное в тени? Или будет, наоборот, 20 процентов, а 80 – в теневой экономике? Мы же знаем, что появляются уже работы о мутагенных процессах. Пусть это говорится об Африке, но во всяком случае надо нам тоже подумать о том, чтобы не допустить таких процессов.

В этой новой всемирно-исторической эпохе, которая на нас надвигается, мне кажется, мы должны заняться поиском ответов на вопросы как раз о рациональном поведении субъектов на основе права, месте традиций, о соотношении общего и особенного в развитии правовых систем, в особенности того, как обращают внимание учёные, в условиях того, как кризис показал, что люди действуют не только на основе рациональности, но ускоренность нашей жизни, в особенности вторжение информационных технологий, в значительной степени, как это ни парадоксально, приводит к увеличению иррационального поведения. И это особенно сказалось на экономике: в этих пирамидах, которые грохнули весь мир в кризис (финансовых, я имею в виду), и, конечно же, на правовом поведении.

Нарушение принципа верховенства права – вот ведь главная, в конечном счёте правовая, причина этого кризиса, который потряс мир.

И в этих условиях, мне кажется, важное значение, наверное, следует придать основным трендам развития правовых систем в мире: это и региональных правовых систем как на национальном уровне, на региональном, и во всемирном глобальном масштабе.

Мне кажется, здесь две тенденции, которые сосуществуют между собой. Первое направление – это конкуренция правовых систем. А второе – это проблема интеграции, конвергенции и соединения.

Если говорить о конкуренции, это, кажется, можно выделить три направления. Конкуренция за потоки инвестиций. Посмотрите, как получилось: Восток перехватил у Запада именование всемирной фабрики, но Запад не уступает Востоку, имея титул общемировой фабрики технологий и инновационного развития. Второе направление – это конкуренция за технологические потоки, я имею в виду правовое обеспечение, конечно, всего этого движения. И третье – это конкуренция за потоки (что, мне кажется более важной и суммирующей, объединяющей эти две тенденции), это конкуренция, которую можно было бы назвать «за гражданскую, политическую, экономическую и социальную лояльность на основе правовой легитимности и верховенства права».

Конечно, здесь важно, наверное, как составляющую иметь и эффективность судебной системы. Я специально хотел поблагодарить господина Генерального секретаря Совета Европы, что он с этой высокой трибуны произнёс, что в России в условиях её специфики и сложности правовой системы, обширности регионов последние решения, конечные решения в целях обращения в Страсбург должны принимать высшие суды.

Несколько лет назад, когда я высказал эту мысль, многие в нашей стране сказали: «Посмотрите, на трибуну забрался реакционер, который хочет запретить людям идти в Страсбург». Я хочу посмотреть, как будет наша общественность комментировать нынешнее выступление господина Генерального секретаря. Но я был и остаюсь в уверенности, что это не наше личное мнение, господина Генерального секретаря или меня как профессора права, – это требование нашей Конституции, это же в нашей Конституции записано. И если Страсбургский суд является субсидиарным судом, то это не значит, что мы хотим у него отнять полномочия. Мы рады, что у нас есть Страсбургский суд, но каждый должны заниматься своим делом. А когда сразу с Курил или с Дальнего Востока из районного суда идут в Страсбург, то возникает вопрос, а что делать Верховному Суду [России], кто тогда субсидиарный суд?

Конечно, среди этого правового развития, мне кажется, всё более надвигается проблема, которую я считаю важнейшей проблемой современности, – это правовая ответственность перед грядущими, будущими поколениями. Я бы её сформулировал так: неотчуждаемость прав будущих поколений. Но она держится на неотчуждаемости прав нынешних поколений. Нельзя нынешнее поколение, как было при коммунизме, превращать в кости и фундамент для светлого будущего, а тут строить концлагерь.

Я думаю, что именно право позволяет избежать вот такого развития. И идея единства народа как следующих друг за другом поколений в России, в целом в Европе и в мире заключается в солидарности поколений, живущих на одной земле и объединённых одной судьбой.

Специалисты и те, кто живёт в России, знают, что я практически цитирую российскую Конституцию. Это преамбула и статья 9-я, которая говорит о ресурсах и земле. Это позволяет говорить о новом субъекте конституционно-правовых отношений и на европейском поле, и в России, а именно как право будущих поколений. Это конституционная ответственность каждого настоящего поколения перед будущими за создание долгосрочных условий своего развития. Блага должны совершенствоваться и преумножаться, а не проедаться, живя настоящим днём, а после нас, как говорила госпожа Помпадур, хоть потоп. Известно, чем это закончилось тогда для Франции.

Поэтому, мне кажется, наша общая задача – правовыми средствами предотвратить угрозу будущим поколениям, а следовательно, и ныне живущим в результате передачи такой системы духовных ценностей, основанной на них социальных институтах, которые будут покорёжены, искажены и чреваты подрывом нормального развития общества.

Не могу не остановиться на такой проблеме, которая связана с предыдущей: это проблема обеспечения прав ныне живущих и будущих поколений. Конечно, она связана не только с обеспечением равенства перед законом, несмотря на то, кто нарушил этот закон, кандидат ли в Президенты или простой таксист из Парижа. Но она предполагает и обеспечение нынешнего поколения прав: это социальные права.

Социальные права – это уже общим местом стало в юридической науке, что совсем недавно отрицалось, – это не вспомоществование какого‑то миллиардера, кусок подачки бедному. Нет, социальные права – это фактически вытекающие из права, как уважаемый Дмитрий Анатольевич сказал, нормы свободы; следовательно, предполагающие равенство людей, но равенство не коммунистическое, не на манер древнегреческого разбойника, который если человек не укладывался в кровать, то он ему обрубал ноги, а если он ложился и был короток, он ему выдёргивал их. Так поступали с попыткой достигнуть материального равенства. Речь идёт о правовом равенстве. А в праве может быть единственный справедливый подход к этому – это выравнивание, правовое равенство стартовых возможностей для людей, живущих в обществе. Если не будет сделано выравнивания правовых стартовых возможностей, происходит замыкание элиты, отторжение богатых от бедных, рано или поздно это, как показывает история, заканчивается революцией или катастрофой.

Я не знаю, вопреки утверждениям наших некоторых политологов, исчерпала ли Россия лимит на революцию. Но я знаю точно, что Россия исчерпала лимит на катастрофу. Известно, чем заканчивались наши катастрофы перед 1917 годом. Известно, чем это закончилось. Впоследствии мы должны правовыми путями это всё предотвратить.

Я бы сказал вообще так, что равенство правовых возможностей – это и есть великая и социальная мечта России. Американцы говорят об американской великой мечте, Англия имеет свою великую мечту, Франция тоже. Каждый исходит из своего духовного, так сказать, своеобразия, но у всех стремление к этому общему благу.

Но в России, мне кажется, тоже есть специфика. И она заключается в понятии великой России. Но не пугайтесь, я не призываю к установлению диктата России. Величие, я понимаю, заключается в нынешнем веке: это в величии граждан, в величии инновационных технологий, что, как я понимаю, является главной мечтой Дмитрия Анатольевича. Сделать инновационную Россию – это великая мечта, действительно. Но именно Россия по‑другому не может осмыслить эту мечту, как через понятие «великой», – исходя из своей территории, исходя из своего богатства культуры, исходя из богатства души российского народа.

Я думаю, что в этом случае мы всё сделаем, если мы прислушаемся к совету Генерального секретаря Европы – и сделаем высшие суды последней инстанцией для перехода в Страсбургский суд.

Спасибо.

Г.Шрёдер: Большое спасибо.

Уважаемые дамы и господа!

Я думаю, что это была очень удачная демонстрация того, как юридической наукой можно заниматься не только с холодной головой, но и с горячим сердцем. Большое спасибо, господин Зорькин, за эту впечатляющую речь.

Уважаемые дамы и господа, мы приближаемся к концу нашей конференции. Я думаю, это очень важная конференция, это очень важная платформа для встреч и обмена мнениями. Но мы можем так интенсивно встречаться, только если мы можем действительно принять участие. И, госпожа Мальстрём, если говорить о вопросах визового порядка между ЕС и Россией, если мы в ЕС сможем продвинуться дальше на этом пути, то это поможет многим и в ЕС, и в рамках отношений с Россией это будет невероятно важно.

Дмитрий Анатольевич Медведев – не только Президент Российской Федерации, но также преподаватель на юридическом факультете Санкт-Петербургского государственного университета, если я правильно помню. И если Вы хотите что‑то добавить к тому, о чём мы сейчас говорим, то, пожалуйста, предоставляю Вам слово. Если нет, то ровно в два часа, как и было предусмотрено в хороших немецких традициях, мы закончим эту конференцию. Но если Вы, господин Президент, хотите ещё что‑либо сказать, пожалуйста.

Д.Медведев: Спасибо, господин Шрёдер. Мы не в Германии, у нас принято немножко опаздывать, Вы знаете об этом. И я, кстати, в этом смысле исключение: есть другие коллеги, которые выбирают за меня лимит.

Я с большим удовольствием прослушал все выступления: они на самом деле были очень интересные и эмоциональные, и отражающие, как в капле воды, весь наш современный противоречивый и уже глобальный мир. Я пару слов скажу по каждой теме, которая здесь затрагивалась.

Совершенно понятно, что возможность обжалования гражданами решений своих национальных судов в международных судах – это неотъемлемая часть статуса личности и правопорядка. Природа международных судов всегда заключается в том, чтобы, по сути, передать им часть своего национального суверенитета. И Россия исполняла и будет исполнять такие решения.

Мы становимся свидетелями формирования новых автономных негосударственных правовых режимов, которые живут по своим принципам и законам, и мы как юристы не вправе их игнорировать.

Потому что мы хотим быть нормальным современным цивилизованным государством, даже в тех случаях, когда мы с ними не вполне согласны по каким‑то своим соображениям или они нам кажутся избыточно политизированными, потому что при принятии решений всё‑таки судьи руководствуются не только правовыми мотивами, но и собственными ощущениями: человек есть человек.

В чём я абсолютно согласен и с господином Ягландом, и с нашим Председателем Конституционного Суда Валерием Дмитриевичем Зорькиным, так это в том, что эта система не должна быть абсолютно застывшей. И мы не исключаем для себя изменений в системе обжалования судебных решений, что скажется, конечно, и на процедурах исполнения решений международных судов. Поэтому те аплодисменты, которые звучали и после выступления господина Ягланда, и после выступления Валерия Дмитриевича Зорькина, я воспринимаю как то, что большинство присутствующей здесь юридической общественности поддерживает такого рода изменения в нашей судебной системе. Придётся об этом подумать.

Мы все боремся с коррупцией. Действительно, борьба с коррупцией – если хотите, сегодня это такая универсальная ценность, потому что коррупция – это общий вызов, она существует во всех странах. В странах, которые бурно и активно развиваются (таких, например, как Россия), она имеет очень значительный характер, огромные размеры. И эти триллионы долларов, которые мы платим за такого рода развитие, – это абсолютно неприемлемая цена. Мы должны сделать всё, чтобы даже на международном уровне принимались решения, направленные против коррупционной составляющей.

Мы на «двадцатке» очень много этому, кстати, посвящаем внимания, на удивление, – кстати, для меня даже. И я считаю, что Россия должна продолжить своё развитие, участвовать в конвенциях, посвящённых антикоррупционной деятельности. Мы будем их ратифицировать, мы будем это делать. И, надеюсь, это в конечном счёте скажется и на нашем последующем членстве в крупных международных организациях, таких как ВТО и ОЭСР.

Мы также будем заниматься совершенствованием международного права и принимать участие в Гаагской конференции по международному частному праву. Мне кажется, это очень важная составляющая нашей деятельности по созданию современных правовых режимов. Думаю, что в этом плане человечеству также придётся очень многое переосмыслить.

Господин Кавамура затронул здесь одну из очень сложных тем, связанную с нашей технологической безопасностью. Я хотел бы от всех здесь присутствующих ещё раз выразить наши соболезнования народу Японии в связи с тем страшным стихийным бедствием, которое постигло Японию и последовавшей после этого технологической катастрофе.

Знаете, я сам недавно впервые в жизни был в Чернобыле. Такие катастрофы производят абсолютно неизгладимое впечатление: мало того, что они разрушительны и за ними следуют невосполнимые человеческие жертвы, они ещё являются памятниками человеческим иллюзиям, и в то же время они должны стимулировать нас к тому, чтобы мы были мудры.

А в чём заключается мудрость для юристов? Она заключается в том, чтобы предлагать технологии предотвращения таких аварий, причём не только в узком техническом смысле этого слова, но и юридические технологии. Именно поэтому нам нужна общая международно-правовая база предотвращения таких аварий и минимизация их последствий. Россия с такой инициативой выступила. Всех, кто заинтересован в этом, я очень просил бы с этой инициативой ознакомиться.

Возможность обжалования гражданами решений своих национальных судов в международных судах – это неотъемлемая часть статуса личности и правопорядка. И Россия исполняла и будет исполнять такие решения.

Господин Лодер остановился на теме, которая является, к сожалению, для России исключительно тяжёлой: теме борьбы с терроризмом и предотвращением террористических актов. Полагаю, что нет, наверное, ни одной темы, которая бы в такой степени объединяла сегодня все страны и всех политических лидеров. Нам необходимо настоящее, а не фиктивное сотрудничество. Нам необходимы современные способы борьбы с терроризмом. Нам необходимо полноценное, а не мнимое сотрудничество не только между главами государств (мы на самом деле достаточно просто договариваемся), но нам необходимо настоящее сотрудничество между правовыми структурами, между спецслужбами, сотрудничество по судебной линии. Только в этом случае в этом деле будут существенные изменения.

И ещё. Нам очень необходима солидарность в этом вопросе, и крайне недопустимо использование двойных стандартов. Я помню, сколько лет мы убеждали наших партнёров – и американских, и европейских – в том, что в России на Кавказе действует «Аль-Каида». Нам говорили: «Вы знаете, это вы всё придумываете для того, чтобы покрыть какие‑то собственные ошибки». А потом случилось 11 сентября – и мир изменился. Давайте будем помнить об этом и будем максимально консолидированы.

Наш председатель Конституционного Суда в своём эмоциональном выступлении остановился на будущем. Я скажу банальность, потому что политики обязаны говорить банальности: наше будущее зависит от нас. Наше будущее зависит и от президентов, и от таксистов, в том числе парижских таксистов, хотя от них, наверное, в большей степени, чем от каких‑то других. Но мы должны не только изрекать банальности. Если наше будущее зависит от нас, мы должны уметь договариваться. Сейчас есть тема, которая не имеет прямого отношения к нашей конференции, но о которой я всё равно скажу: мы должны подумать о том, каким будет наш европейский, а стало быть, вообще общий дом.

Впереди 2020 год: в 2020 году в Европе появится новая система противоракетной обороны. Давайте договоримся сейчас, какой она будет, и тогда в 2020 году у нас будет совершенно современный и хорошо приспособленный для жизни европейский дом. А если мы не договоримся, то мы получим Европу времён начала 80-х годов. Я не хочу жить в такой Европе – надеюсь, что и вы тоже.

А если будет неспокойно в Европе, то будут проблемы во всём мире. Давайте возьмём на себя мужество принимать непростые решения, и тогда наш мир будет более благополучным, и именно тогда восторжествует право и справедливость.

Я желаю успехов конференции!