Президент России — официальный сайт

Документ   /

В беседе приняли участие представители информагентств из Азербайджана, Белоруссии, Казахстана, США, Узбекистана, Китая, Ирана, Великобритании, Турции, Кореи, Италии, Германии, Японии, Испании и Франции. Россию представлял генеральный директор ТАСС Андрей Кондрашов.

* * *

А.Кондрашов: Уважаемый Владимир Владимирович! Дорогие гости!

Позвольте, перед тем как мы приступим к беседе, поблагодарить Вас, Владимир Владимирович, за то, что Вы все эти годы помогаете сохранять замечательную традицию. Традиция заключается в том, что информационное агентство России ТАСС собирает своих зарубежных коллег для встречи с Вами. И я не знаю, как Вам удаётся всякий раз разыскать в Вашем очень плотном графике время для встречи с зарубежными журналистами.

В.Путин: Вам не предлагали экскурсию по этому зданию?

А.Кондрашов: Предлагали. После беседы, наверное, мы пойдём, поднимемся на крышу.

В.Путин: Не соглашайтесь.

А.Кондрашов: Нельзя? Опасно?

В.Путин: Нет. Из цепких лап господина Миллера вам будет не вырваться. Часа три он рассказывает по деталям о каждом элементе этого здания. Он в него влюблён. Не вырваться просто.

А.Кондрашов: Вам понравилось здание?

В.Путин: Понравилось, конечно.

А.Кондрашов: Как видно Петербург с 87-го этажа?

В.Путин: Красиво. Надеюсь, вам тоже понравится, если пойдёте.

А.Кондрашов: Перед Вами, Владимир Владимирович, сегодня 16 стран, которые представлены своими главными, ведущими информационными агентствами. Вообще нас должно было быть больше. Но наши индийские и бразильские коллеги не смогли прилететь, потому что подводят итоги выборов, недавно прошедших у них. А наш коллега из Египта буквально незадолго до встречи сломал ногу, мы ему желаем скорейшего выздоровления. А тех, кто приехал, приветствуем в этом замечательном, одном из самых красивых городов мира городе Санкт-Петербурге и в этом новом модном месте под названием «Лахта центр».

Перед Вами люди, Владимир Владимирович, мы посчитали, которые формируют примерно 80 процентов всего мирового новостного потока. За то время, пока мы не встречались, многие страны, которые они представляют, вдруг стали недружественными по отношению к России. Но, наверное, это и будет интереснее посмотреть, чем дышат эти страны, какие вопросы считают для себя самыми главными.

Вообще, несмотря на то что это будет уже восьмая по счёту встреча и нам приятно отметить, что проводится она в год, когда ТАСС празднует своё 120-летие, это вместе с тем будет, наверное, первая встреча в условиях такой международной напряжённости. Ощущение такое, что мир сошёл с ума, что кто-то сознательно толкает его к катастрофе.

Нам очень хочется рассчитывать на то, что после этой встречи мы приблизимся хотя бы на шаг к пониманию того, как снизить градус этой напряжённости, градус этих двойных стандартов, этого непонимания друг друга и просто вражды.

Уважаемые коллеги, я на правах модератора от агентства ТАСС каждому из вас дам возможность задать ваш главный один вопрос. Удастся ли вам задать вопросы вторые и последующие, зависит уже только от Президента России.

А ещё у нас есть замечательная традиция: первое слово мы предоставляем лучшей половине человечества – женщинам. Почему? Потому что в России к женщинам относятся традиционно не только с уважением, но и с любовью, и с трепетом.

Поэтому первый вопрос задаёт наша замечательная Ирина Акулович, генеральный директор агентства БелТА – Белорусского телеграфного агентства. Владимир Владимирович, она ещё имеет музыкальное образование, поэтому будем рассчитывать на то, что она задаст правильную тональность для всего нашего разговора.

Ирина Борисовна, Ваш вопрос.

В.Путин: Если позволите, я хочу вас всех поприветствовать. Вас, наверное, в этой башне продержали полдня – приношу свои извинения. Повторю: здесь трудно очень вырваться из цепких лап руководителя «Газпрома», который всё рассказывает по каждому элементу, заражает своим оптимизмом.

Здесь очень информированные люди, я просто не представляю, что я мог бы вам сказать такого, чего вы не знаете. Вы всё знаете, и знаете наверняка лучше меня. Что бы я ни говорил, вы всё равно будете думать, что вы знаете лучше меня. Поэтому предлагаю, чтобы у нас был не вечер вопросов и ответов, а обмен мнениями. Так будет поинтереснее. И мне бы тоже ваше мнение интересно было услышать по тем вопросам, которые вас интересуют.

Пожалуй, это всё, что хотел бы сказать вначале.

Ирина Борисовна, пожалуйста.

И.Акулович: Спасибо.

Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Огромное спасибо Вам за эту возможность, за разговор с Вами. Мы прекрасно понимаем, что, действительно, график Ваш достаточно загружен. Эту встречу сейчас ждём не только мы, но и крупнейшие мировые агентства и крупнейшие мировые СМИ, конечно же, тоже за ней следят.

Но я бы хотела сказать, что, мне кажется, что право задать первый вопрос предоставлен мне не только потому, что мы тут гендерные вопросы пытаемся регулировать, но ещё и потому, что Беларусь – это самая близкая всё-таки для России страна. Это не вопрос, это обмен мнениями, это утверждение, конечно.

С Александром Лукашенко Вы познакомились где-то в середине 90-х, то есть Вы знаете нашего Президента уже около 30 лет. Очень разные были времена в истории наших стран, во взаимоотношениях, тем не менее вам всегда удавалось найти решение для любых вопросов: вопросов безопасности, экономических проблем. Я хочу спросить, насколько легко или сложно вам сейчас? И есть ли в Европейском союзе лидеры, с которыми можно было бы решать сегодня сложные вопросы? Спасибо.

В.Путин: Да, мы с Президентом Белоруссии знакомы давно. И действительно, в разное время по-разному складывались наши отношения. Но поскольку в основе отношений лежат фундаментальные интересы обоих народов (российского и белорусского), то всегда именно опираясь на это и удавалось найти решения даже по самым сложным, казалось бы, вопросам, на которые нет простых ответов. Именно поэтому мы изначально занимались и сейчас продолжаем работу по строительству Союзного государства, у нас всё получается. Мы делаем это исходя из настроения наших народов, делаем это очень спокойно, аккуратно.

Всегда при решении любого вопроса и при совершении любого шага по этому направлению смотрим на наши интересы, прежде всего в сфере экономики, в сфере политики, в том числе внешней политики. Как ни странно, и в сфере экологии, культуры. Весь этот комплекс, когда мы обращаемся к комплексу, всего, что нас объединяет, всегда позволяет решать и мелкие вопросы, может быть, сложного характера, если они возникают.

Знаете, объём такой, что всегда есть чем заниматься. У нас ведь товарооборот в долларовом эквиваленте (это не секрет, все хорошо знают) – 48 миллиардов долларов, почти 50 миллиардов долларов. Это приличный объём.

Эти экономические отношения очень диверсифицированы. Это касается и сельского хозяйства – почти процентов 90 всего экспорта Белоруссии приходится на российский рынок в области сельского хозяйства, в области промышленного производства и кооперации. Сейчас только мы в Минске обсуждали. Кажется, уж мы и встречаемся постоянно, и обсуждаем все вопросы, и поездка моя после переизбрания на пост Президента России носила вроде бы такой символический и ритуальный характер. Но нет. Ключевых сотрудников Правительства собрали, там и без споров не обошлось. Это касалось промышленной кооперации, уровней локализации производства, это касалось – это вопрос традиционный, тем не менее, – объёмов поставок наших товаров, нефти прежде всего, на НПЗ Белоруссии, это касалось взаимных поставок нефтепродуктов на российский рынок. То есть все очень конкретные, совершенно осязаемые вопросы, от решения которых, безусловно, зависит качество жизни наших граждан.

И повторяю ещё раз: имея в виду такой доброжелательный характер и настрой обществ с обеих сторон, позволяет всегда найти и решения. Вы знаете, они иногда нетривиальные, как это ни покажется странным, вроде бы у нас такой объём отношений и вроде всё по накатанной. Нет, всё время нужно предпринимать какие-то усилия для того, чтобы найти ответы на те вопросы, которые возникают. Всё получается, уверен, так оно будет и дальше.

И.Акулович: То есть с Беларусью нет сложных вопросов.

В.Путин: Нет, вопросы сложные есть.

И.Акулович: Но решение можно найти.

В.Путин: Но решение всегда мы находим, потому что в основе этих решений интересы двух народов с обеих сторон.

И.Акулович: А такие решения можно найти с лидерами Европейского союза?

В.Путин: Можно и с лидерами найти, если бы они чувствовали себя более уверенно и набрались бы больше мужества для защиты национальных интересов. Я думаю, что коллеги здесь ещё об этом, наверное, поговорят.

А.Кондрашов: Спасибо, Ирина Борисовна.

Я приглашаю продолжить нашу беседу главного редактора глобальных новостей британского информационного агентства Reuters госпожу Самию Накхул. Самия проехала огромное количество горячих точек и была очень тяжело ранена в Ираке. Пожалуйста, Ваш вопрос, госпожа Накхул.

В.Путин: А когда это случилось с Вами в Ираке?

С.Накхул (как переведено): Во время вторжения в 2003 году.

В.Путин: Понятно.

С.Накхул: Спасибо, что принимаете нас.

Господин Президент, учитывая Ваше последнее взаимодействие с Президентом Трампом и с Президентом Байденом, не могли бы Вы представить своё видение того, кого бы Вы предпочли как кандидата для отношений между США и Россией, учитывая ту текущую войну, которая происходит сейчас на Украине?

В.Путин: Я уже говорил: все восприняли моё заявление по поводу господина Байдена с усмешками и увидели в этом какой-то скрытый даже «наезд» на Президента Байдена. Действительно, ведь он политик старой школы, и то, что ему не понравилось, он потом в известной степени начал меня даже атаковать. Я так и думал, что так и будет. Значит, я прав, он предсказуем. Это подтверждает только наши соображения о том, о чём я говорил.

Если так, по большому счёту нам всё равно. Потому что и господин Трамп, которого обвиняли чуть ли не в шпионаже в пользу России… Как мы понимаем, что это чушь полная, просто бред какой-то, это просто был элемент внутриполитической борьбы в отношениях между демократами и республиканцами. Нелепые обвинения в сторону Трампа. Это мы всегда и воспринимали как элемент внутриполитической борьбы в самих Соединённых Штатах. Потом это всё подтвердилось в результате всяких расследований внутри США. Никаких особых связей у нас с господином Трампом никогда не было.

Но фактом остаётся то, что он, как раз будучи президентом, начал вводить какие-то массированные санкции в отношении Российской Федерации. Он вышел из договора по ракетам средней и меньшей дальности. Это же при его президентстве было сделано.

Я говорю совершенно искренне, что после выборов что-то изменится на российском направлении в американской политике, я бы так не сказал. Мы так не думаем, думаем, что ничего, по сути, такого серьёзного не произойдёт.

То, что в Штатах происходит, вы все прекрасно знаете, что там происходит в ходе внутриполитической борьбы, они сжигают себя изнутри, своё государство, свою политическую систему.

Должен сказать, приятно это или нет, но своё мнимое лидерство в сфере демократии тоже сжигают прямо на корню. Потому что во всём мире является очевидным, что преследование Трампа, тем более в судебном порядке, по обвинениям, которые сложились на основании событий, которые происходили годы назад, без прямых доказательств, это просто использование судебной системы в ходе внутриполитической борьбы, впрямую. Для нас в России это очевидно. Уверен, что и Великобритании это очевидно, во всём мире так все считают. И главное, что в самих Соединённых Штатах так считают. Потому что после известного решения суда, где присяжные вынесли вердикт «виновен», как мы все знаем, рейтинг господина Трампа вырос, по-моему, сразу на 6 процентов, и сборы сразу увеличились в его предвыборный штаб.

О чём это говорит? Это говорит о том, что люди в США не верят судебной системе, которая принимает такие решения, а наоборот, считают, что они приняты по политическим мотивам.

Как ни странно, и в сфере международной политики, и во внутренней политике, и в экономической политике, я думаю, что сегодняшняя администрация совершает одну ошибку за другой, одну за другой. Даже иногда удивляешься, когда смотришь на то, что происходит. Поэтому мы смотрим на это со стороны, мы во внутриполитические процессы в Соединённых Штатах никогда не вмешивались и вмешиваться не собираемся, но посмотрим, к чему это приведёт.

Хочу закончить отвечать на Ваш вопрос тем, с чего начал. Для нас конечный результат, как мы полагаем, большого значения не имеет. Мы будем работать с любым президентом, которого изберёт американский народ.

С.Накхул: Что касается Украины. Вы не считаете, что что-либо изменится с точки зрения поддержки Украины в войне, если Трамп вернётся? Вы не думаете, что будут перемены?

В.Путин: Трудно сказать. Я не могу сделать однозначного вывода, изменится что-то или нет. Вы понимаете, нужно посмотреть на приоритеты будущей администрации.

Если будущая администрация будет ориентирована на национальные интересы и если они будут считать, что национальные интересы будут заключаться в том, чтобы стабилизировать ситуацию внутри страны, чтобы сделать ставку не на иммиграцию, а на консолидацию общества внутри Соединённых Штатов, чтобы избавиться от тех ошибок, которые привели к большой инфляции и к огромному долгу внутри Соединённых Штатов, то тогда, конечно, исходя из внутренних национальных интересов, если будут действовать таким образом, а не будут преследовать цели глобального либерализма, который, на мой взгляд, разрушает сами Соединённые Штаты изнутри, это стремление быть лидером глобального либерализма, если будут руководствоваться национальными интересами, – тогда могут быть какие-то изменения во внешней политике и в отношении России, и в отношении конфликта на Украине. Но, как Вы понимаете, я сказал «если», «если», «если». В этом случае возможны изменения.

Но, я думаю, Вы согласитесь со мной в том, что ведь Украина-то в Соединённых Штатах никого не интересует. Интересует величие Соединённых Штатов, которые борются не за Украину и не за украинский народ, а за своё величие и за своё лидерство в мире и ни в коем случае не хотят допустить какого бы то ни было успеха России именно потому, что считают, что в этом случае будет нанесён ущерб лидерству США. В этом весь смысл того, что делают США. А вот если будущая администрация изменит вектор целеполагания для себя и будет видеть смысл своего существования и своей работы в укреплении Соединённых Штатов изнутри, в укреплении экономики, финансов, выстраивания нормальных отношений в мире, более уважительных по отношению ко всем, тогда может что-то измениться. Это зависит, на мой взгляд, от настроения общества. Настроение общества всё-таки в известной степени в эту сторону сдвигается, и если будущая администрация поймает этот ветер в свои паруса, то тогда изменения возможны.

А.Кондрашов: Спасибо, госпожа Накхул.

Теперь очередь мужчин задавать вопросы. Я прошу свой вопрос задать Президенту России председателя правления азербайджанского государственного информационного агентства Вугара Алиева.

Вугар Алигейдарович, пожалуйста, Ваш вопрос.

В.Алиев: Здравствуйте, Владимир Владимирович! Спасибо Вам за то время, которое Вы уделяете для нас.

Сегодня отношения между Азербайджаном и Россией динамично развиваются. И недавний визит Президента Ильхама Алиева в Москву дал возможность не только отметить памятный для обеих наших стран юбилей, 50-летие БАМа, но и обсудить двусторонние отношения.

Как Вы оцениваете дальнейшие перспективы двустороннего сотрудничества, в частности, развитие транспортного коридора «Север – Юг»?

В.Путин: Отношения у нас развиваются успешно, надёжно, очень прагматично.

Знаете, мы чувствуем настрой руководства Азербайджана на строительство межгосударственных связей именно на основе взаимного интереса, я бы сказал даже, в определённой степени симпатии друг к другу. По-другому невозможно себе объяснить наличие 300 школ, которые функционируют в Азербайджане, на русском языке работают и детей учат. И я знаю, что Президент Алиев всячески поддерживает изучение русского языка в республике. Это по всем векторам видно.

Это о чём говорит? Это значит, что руководство Азербайджана исходит из того, что русский язык будет нужен гражданам Азербайджана. Зачем? Для развития двусторонних связей. И они развиваются.

Общий объём товарооборота у нас (повторяю, в долларах буду говорить), по-моему, где-то 4,5–4,6 миллиарда долларов. И темп хороший, темп развития очень хороший.

Мы всё больше и больше диверсифицируем наши отношения. И уверен, что при сохранении такого настроя с обеих сторон, а в России мы настроены так же, уверен, что результаты будут, и будут хорошими.

В этом смысле много нужно сделать, Вы правы абсолютно, с точки зрения развития логистики. Это касается не только дороги «Север – Юг», но и по другим векторам, строительство логистических центров, в том числе на границы России и Азербайджана на дагестанском участке, там уже работа идёт. Это касается других направлений: у нас достаточно много студентов учится в России, в том числе на бюджетной российской основе из Азербайджана, и мы видим, что интерес молодых людей к получению образования в России тоже достаточно большой.

Что касается этой дороги «Север – Юг». Она может превратиться в очень хороший и востребованный международный коридор, когда грузы прямо отсюда, где мы с вами находимся, из порта Петербурга, будут идти через всю европейскую часть в Азербайджан, потом в Иран и с выходом на берег Персидского залива. По-моему, это чуть ли не на 10 суток быстрее, чем через канал известный, Суэцкий.

Мы ничего не хотим сказать плохого, Суэцкий канал, наоборот, очень нужен для мировой торговли. Но это будет дополнительный и весьма эффективный путь для доставки грузов на север, на юг и в обратную сторону. По-моему, на 10 суток быстрее, это большая экономия, очень эффективный и выгодный будет маршрут.

Но здесь ещё многое нужно сделать. Мы работаем с обеих сторон. Я знаю, что Президент Алиев поддерживает этот проект, мы с ним многократно его обсуждали. Поддерживает и иранское руководство. И поскольку он обещает быть очень выгодным, то есть и заявившие свой интерес к этому проекту иностранные инвесторы, внерегиональные – страны, находящиеся рядом, в том числе и суверенные арабские фонды. Понятно, потому что суверенные фонды всегда ищут надёжные вложения. Это одно из надёжных вложений, потому что его прибыльность будет обеспечена, гарантирована.

Там есть вопросы, которые требуют дополнительного исследования. Какие участки, в том числе по территории Азербайджана, как мы будем финансировать? Будет ли это кредит, будет ли это прямое финансирование со стороны России? Как это будет стыковаться с теми ответвлениями, которые пойдут на Запад по территории Азербайджана?

Затем нам нужно всё доработать с нашими иранскими партнёрами и друзьями: как мы будем строить эту колею? Она будет широкой или будет узкой колеёй, которая проложена по территории Ирана?

Но самое главное в том, что все настроены на реализацию. Мы создали фактически дирекцию, у нас ВТБ этим занимается активно, и у меня сомнений нет, что мы реализуем. Вопрос, конечно, в сроках, в стоимости, но они в целом уже практически доработаны. Так что это очень хороший, но не единственный проект, который мы осуществляем совместно. Кроме всего прочего, Азербайджан является прикаспийским государством, входит в «пятёрку» прикаспийских государств, и здесь у нас тоже много общих интересов, в том числе и вопросов, касающихся экологии Каспийского моря.

А.Кондрашов: Спасибо, Вугар Алигейдарович!

А теперь слово стране, к которой, наверное, у Вас, Владимир Владимирович, никогда не будет равнодушного отношения. Это Германия.

У нас в гостях руководитель службы новостей немецкого информационного агентства Deutsche Presse-Agentur Мартин Романчик.

Кстати говоря, Мартин точно не понаслышке знает о нашей стране, потому что в 90-х работал собственным корреспондентом DPA в Москве. Пожалуйста, господин Романчик, Ваш вопрос.

М.Романчик (как переведено): Добрый вечер, господин Президент! Добрый вечер всем!

Канцлер Шольц согласился на то, чтобы поставлять вооружение на Украину. Скажите, пожалуйста, если Шольц изменит своё мнение, как Вы это оцените? И как Вы думаете, что ждёт Германию? Вы как-то предупредили, предостерегали или угрожали, может быть, господину канцлеру, когда он принял решение поставлять вооружение Украине?

В.Путин: Почему Вы решили, что мы кому-то угрожаем? Мы никому не угрожаем, тем более главе другого государства. Это моветон, это нехороший тон.

У нас есть своя позиция по тем или другим вопросам. Мы знаем позицию европейских государств, в том числе и позицию Федеративной Республики, по поводу событий, которые происходят на Украине.

Все считают, что Россия начала войну на Украине. Но никто – я хочу это подчеркнуть, – никто на Западе, в Европе не хочет вспоминать, с чего началась эта трагедия. Она началась с государственного переворота на Украине, антиконституционного государственного переворота. Вот начало войны. Но разве Россия виновата в этом госперевороте? Нет. А разве забыли те, кто сегодня пытается обвинять Россию, что министры иностранных дел Польши, Германии и Франции приехали в Киев и поставили свои подписи под документом об урегулировании внутриполитического кризиса как гаранты того, что кризис должен быть завершён мирным, конституционным путём? Этого в Европе, в том числе и в Германии, предпочитают не вспоминать. А если вспомнить, то встаёт вопрос: почему же тогда руководство Федеративной Республики так же, как и другие подписанты этого документа, не потребовали от тех людей на Украине, которые совершили госпереворот, вернуться в правовое конституционное поле? Почему же они пренебрегли своими обязательствами как гарантов договорённостей между оппозицией и действовавшей тогда властью? Вот они и виноваты в том, что случилось, наравне с теми силами в Соединённых Штатах, которые провоцировали захват власти неконституционным путём. Разве не известно, что за этим последовало? Последовало решение жителей Крыма выйти из состава Украины, последовало решение жителей Донбасса не подчиняться тем, которые совершили госпереворот в Киеве. Вот начало этого конфликта.

А потом Россия предприняла все усилия, для того чтобы найти формулу урегулирования мирными средствами, и в 2015 году в Минске подписали так называемые Минские соглашения, которые, кстати говоря, были конституированы решением Совета Безопасности Организации Объединённых Наций. Это документ, который надо было бы исполнять. Нет, решили эту проблему закрыть вооружённым путём. Началось применение артиллерии, танков, авиации против мирных граждан юго-востока Украины. Почему-то об этом ни в Германии, ни в других европейский странах, ни в США – никто, повторяю, никто не хочет вспоминать. Ладно.

Мы способствовали подписанию Минских соглашений, но их, как выяснилось, никто не собирался выполнять. И бывший канцлер ФРГ, и бывший президент Франции публично об этом заявили.

Уважаемый господин Романчик, как это понимать? Они же сказали публично, что не собирались выполнять Минских соглашений, а только подписали, для того чтобы вооружить Украину и создать условия для продолжения боевых действий. Нас просто водили за нос. Разве не так? Как по-другому можно объяснить, что происходило?

Восемь лет мы старались добиться решения этой проблемы мирным путём. Восемь лет!

Мне когда-то бывший канцлер сказала: «Знаешь, в Косово, да, действовали мы тогда, НАТО действовала без решения Совета Безопасности. Но там же восемь лет проливалась кровь, в Косово». А здесь, когда проливалась кровь русских людей на Донбассе, – это что, не кровь, а водичка, что ли? Об этом никто не хотел ни думать, ни замечать этого.

В конце концов были вынуждены что сделать, когда на Украине действовавшие тогда власти заявили, что им не нравится ни один пункт Минских соглашений, а министр иностранных дел сказал, что выполнять не будем?

Понимаете, что на этих территориях деградация началась и экономическая, и социальная? Восемь лет. Я уже не говорю про убийства, постоянные убийства людей: женщин, детей и так далее.

Что мы вынуждены были сделать? Мы вынуждены были признать их независимость. Мы же не признавали почти восемь лет их независимость. Всё ждали, пока мы сможем договориться мирным путём и решить этот вопрос. Восемь лет! Когда объявили, что никаких мирных договорённостей реализовывать никто не будет, что мы вынуждены были сделать? Мы вынуждены были предпринять попытку вооружённым путём заставить их это сделать.

Ну не мы начали эту войну. Война началась в 2014 году после госпереворота и попытки задавить тех, кто не согласен с госпереворотом, с помощью пушек.

А теперь для людей, которые следят за международными событиями, за международным правом. Что произошло дальше, что мы сделали? Мы не признавали восемь лет. Когда поняли, что мирным соглашениям в Минске не суждено быть реализованными, что мы сделали? Я прошу внимания, пожалуйста, всех: мы признали независимость этих самопровозглашённых республик. Мы могли это сделать или нет с точки зрения международного права? Как говорит статья первая Устава ООН, могли. Это право наций на самоопределение. А международный суд ООН принял решение (оно же изложено на бумаге), что при решении вопроса о независимости и самостоятельности, если какая-то территория какой-то страны принимает такое решение, она не обязана обращаться в вышестоящие инстанции этого государства. Всё это было сделано в связи с Косово. Но есть же решение Международного суда ООН, там так и написано: если какая-то территория приняла решение о независимости, она не обязана обращаться в столицу за получением разрешения на реализацию этого права. Но если это так, а так написано в решении суда ООН, значит, эти непризнанные тогда республики – Донецкая и Луганская – имели право это сделать. Они это сделали, а мы тогда имели право признать эти республики? Конечно, имели. Ну а как же? Мы их признали. Потом заключили с ними договор. Мы могли заключить с ними договор или нет? Да, конечно. Договор предусматривал оказание помощи этим государствам в случае агрессии. Но Киев вёл войну против этих государств, которые мы через восемь лет признали. Восемь лет.

Мы могли их признать? Могли. И затем в соответствии со статьёй 51-й Устава ООН мы оказывали им помощь. Вы знаете, что бы кто здесь ни говорил, я и господину Гутеррешу то же самое рассказывал, прямо эту логику – шаг за шагом. Где здесь ошибка? Где здесь нарушения международного права? Их нет, этих нарушений, если говорить с точки зрения международного права.

Да, мы потом слышим ответ: ну всё равно вы напали. Мы не напали, мы защищались, чтобы всем было понятно. А первый шаг к войне сделали те, которые поощряли кровавый антиконституционный госпереворот.

Теперь по поводу поставок оружия. Поставки оружия в зону конфликта – это всегда плохо. Тем более если это связано с тем, что те, кто поставляет, не только поставляют оружие, а управляют этим оружием, и это очень серьёзный и очень опасный шаг. Мы же с вами знаем, и в Федеративной Республике это не отрицают (уж я не знаю, как это попало в прессу), когда генерал бундесвера обсуждает, куда и как им наносить удары: по Крымскому мосту или по каким-то другим объектам на территории России, в том числе на той территории, в принадлежности которой к России никто не сомневается.

Когда на украинской земле появились первые немецкие танки, немецкого производства, это уже произвело морально-этический шок в России, потому что отношение к Федеративной Республике в российском обществе всегда было очень хорошим. Очень хорошим. Теперь, когда говорят, что сейчас ещё появятся какие-то ракеты, которые будут наносить удары по объектам на территории России, это, конечно, окончательно разрушает российско-германские отношения. Но мы понимаем, что, как говорил один из известных немецких политических деятелей, после Второй мировой войны Федеративная Республика Германия никогда не была в полном смысле этого слова суверенным государством. Мы в контакте были с господином Шольцем, мы с ним неоднократно встречались, я сейчас не хочу давать оценок качеству работы федерального правительства, но эти оценки даёт немецкий народ, немецкий избиратель. Скоро выборы в европейский парламент, посмотрим, что там будет происходить. Насколько мне известно, – я-то, конечно, небезразлично отношусь к Германии, у меня там много друзей, которых я стараюсь не трогать, чтобы не подвергать их какой-то обструкции внутри страны, стараюсь с ними не поддерживать отношения, – но я знаю просто этих людей много лет, я знаю, что они надёжные друзья, и таких у меня в Германии немало. Так вот, я знаю и соотношение сил на политической арене, насколько я понимаю, если не ошибаюсь, ХДС/ХСС сейчас где-то под 30 процентов, где-то 16 процентов у социал-демократов, 15 уже у «Альтернативы для Германии», все остальные уже пониже опускаются. Это ответ избирателя. Это настроение немцев, настроение немецкого народа.

Я понимаю зависимость Федеративной Республики в области обороны, в области безопасности в целом. Я понимаю зависимость в области политики, информационной политики, потому что там, куда ни ткни, в какое-нибудь крупное издание (не знаю, где Вы работаете), но конечный бенефициар за океаном – какой-нибудь американский фонд. Слава богу, я аплодирую тем американским фондам и тем, кто проводит эту политику, – молодцы, что они так крепко держат информационную поляну Европы с точки зрения их интересов. Да ещё и стараются себя, уши свои не показывать.

Всё это понятно. Но влияние колоссальное, и сопротивляться этому очень сложно. Понятно. Но какие-то элементарные вещи – об этих элементарных вещах. Даже странно, что никто в сегодняшнем немецком руководстве не защищает немецкие интересы. Понятно – у Германии нет полного суверенитета, но немцы-то есть. Об их интересах надо подумать хоть немножко.

Смотрите: взорвали трубопроводы несчастные по дну Балтийского моря. Никто даже не возмущается – как будто так и надо. Мы поставляем, тем не менее продолжаем поставлять газ в Европу через территорию Украины. Мы же поставляем. Там было две трубопроводные системы, одну из них украинская сторона закрыла, вентиль завинтила, просто закрыла и всё, хотя оснований для этого никаких нет. Оставила только одну трубопроводную систему – ладно. Но через неё газ в Европу-то идёт, и европейские потребители получают этот газ. Через Турцию идёт по «Турецкому потоку», тоже наш газ идёт в Европу по «Турецкому потоку», и европейские потребители получают его.

Хорошо, взорвали одну трубу «Северного потока», но одна труба «Северного потока» жива, слава богу. Почему Германия не хочет получать наш газ по этой трубе? Кто-нибудь может объяснить, в чём логика? Через территорию Украины можно получать, через Турцию можно получать, а по Балтийскому морю нельзя получать. Что это за бред такой? Нет никакой формальной логики в этом, я даже не понимаю.

Сказали бы, что Европа вообще не должна получать газ. Ладно, хорошо, мы переживём, «Газпром» переживёт это. Но вам это не надо, вам нужно покупать втридорога сжиженный природный газ, через океан который возят. А ваши «экологисты» что, не знают, как получают сжиженный природный газ? С помощью гидроразрыва. Спросите у тех жителей в Соединённых Штатах, где производят этот газ, там иногда из кранов вместо воды жижа течёт. Ваши «экологисты», которые у власти находятся в правительстве, этого не знают? Знают, наверное.

Польша взяла и свою ветку «Ямал – Европа» закрыла. В Германию шёл газ через Польшу. Мы же не закрывали, это же поляки закрыли. Результат влияния на экономику Германии прекращения наших связей в сфере энергетики вам известен лучше, чем мне. Это печальный результат. Многие предприятия крупной промышленности ищут, где бы им приземлиться, не только на германской территории. И в США открываются, и в Азии открываются, но условия хозяйствования такие, что они становятся неконкурентоспособными. А это, между прочим, может иметь тяжёлые последствия для экономики Европы в целом, потому что германская экономика (все это хорошо знают, не в обиду никаким другим европейцам) – это локомотив европейской экономики. Она будет чихать и кашлять – все остальные сразу заболеют гриппом. Экономика Франции сейчас тоже балансирует на грани рецессии, это всем хорошо известно. А если немецкая будет опускаться ниже, всю Европу затрясёт.

Я сейчас, знаете, не призываю к нарушению каких-то евроатлантических связей, не хочу, а то начнут (вы или не вы), кто-то услышит, что я говорю, скажут: вот он призывает к расколу евроатлантической солидарности. Нет, послушайте, у вас там есть, я считаю, ошибочная политика, просто грубая ошибка на каждом шагу. Я думаю, что и для самих Соединённых Штатов то, что сейчас происходит, – это ошибка большая, капитальная. Из-за желания сохранить лидерство, причём такими средствами, как они делают, наносят сами себе ущерб. Но для Европы-то это ещё хуже. Да, можно было сказать: «Мы вас поддерживаем здесь, здесь и здесь, но вот это наше. Послушайте, если мы подорвём свою экономику, всем будет плохо. Ни в коем случае нельзя этого делать, мы против, это табу, на это не покушайтесь».

Но сегодняшнее федеральное правительство и этого не делает. Я, честно говоря, даже иногда теряюсь, где логика такого поведения? Ну хорошо, собирались подорвать экономику России и полагали, что это произойдёт в течение трёх-четырёх, шести месяцев. Но все же видят, что этого не происходит. В прошлом году у нас рост экономики – 3,4 процента, в этом году в первом квартале текущего года рост экономики России составил 5,4 процента. Больше того, Всемирный банк пересчитал (мы ставили перед собой цель), по данным международных финансово-экономических структур, мы были на пятом месте по паритету покупательной способности в мире и ставили перед собой цель выйти на четвёртое место. Я думаю, что Вы следите за тем, как считают коллеги международных финансовых институтов. Всемирный банк недавно совсем, недавно, на прошлой неделе, по-моему, посчитал наш ВВП и пришёл к выводу, что мы обгоняем Японию. По мнению Мирового банка, Россия сегодня четвёртая экономика мира по паритету покупательной способности. То есть эта цель достигнута.

Важно не это, конечно, это не самоцель. Важно сохранить темп, движение вперёд, и это нам пока удаётся, потому что за первый квартал рост, как я уже сказал, составил 5,4 процента ВВП. Но я к чему это говорю? Не для того, чтобы похвастаться, а для того, чтобы те, кто пытается нам помешать, навредить и затормозить наше развитие, должны были бы понять, что то, что они делают, больше вредит им самим, чем нам. Поняв это, должны сделать какие-то выводы и скорректировать как-то своё поведение. Для себя самих, любимых. Нет, этого не происходит.

Я не хочу никого обидеть, но уровень профессиональной подготовки тех людей, которые принимают решения, в том числе и в Федеративной Республике, на мой взгляд, оставляет желать лучшего.

А.Кондрашов: Спасибо, господин Романчик.

Мне кажется, было бы логичным не уходить далеко теперь от европейской тематики и предоставить слово Франции – Франции, где вполне официально допускают отправку европейских военных на территорию Украины.

У нас в гостях главный редактор европейской информации агентства France-Press Карим Тальби. Господин Тальби, кстати говоря, отлично говорит по-русски, потому что так же, как и Мартин Романчик, долгое время работал корреспондентом в Москве.

Пожалуйста, господин Тальби, Ваш вопрос.

К.Тальби: Владимир Владимирович, мой вопрос тоже касается Украины.

Почему до сих пор Вы не можете раскрыть, сказать нам количество потерь российских солдат в Украине в ходе боевых действий?

В.Путин: Если Вас только это и интересует, я могу сказать, что об этом, как правило, вообще никто никогда не говорит. А если говорят, то, как правило, извращают реальные цифры.

Могу Вам сказать совершенно уверенно, что наши потери, особенно если это касается, к сожалению, невосполнимых потерь, они, конечно, в разы просто меньше, чем с украинской стороны.

Могу точно назвать цифры тех людей, которые удерживаются обеими сторонами, короче говоря, находятся в плену. Наших солдат, офицеров на украинской стороне 1348 человек. Я знаю эти цифры, потому что мы работаем с ними каждый день. И совсем недавно, Вы знаете, был обмен: 75 человек поменяли на 75 человек. Украинских солдат у нас – 6465.

Вот примерно, если говорить о безвозвратных потерях, именно безвозвратных, то и соотношение такое же: один примерно к пяти. Вот из этого будем и исходить. Именно с этим, кстати говоря, и связана попытка провести тотальную мобилизацию на Украине, потому что очень большие потери на поле боя.

Знаете, это выглядит примерно так: по нашим подсчётам, в месяц украинская армия теряет 50 тысяч человек – это санитарные и безвозвратные потери, и то и другое, хотя безвозвратные и санитарные у них 50 на 50 примерно. И то, что сейчас проводится тотальная мобилизация, не решает проблем. Потому что, по нашим данным (из разных источников мы получаем), где-то примерно 30 тысяч [человек] в месяц они набирают, мобилизуют – насильственно, не насильственно, в основном сейчас, конечно, насильственно хватают на улицах. Желающих воевать там не много.

В прошлом, позапрошлом месяце где-то 50–55 тысяч, по нашим данным, они набрали. Но это не решает проблем. Знаете почему? Потому что вся эта мобилизация только закрывает потери, она вся идёт на восполнение потерь. И это такая кардинальная проблема, которая ведёт к понижению возраста мобилизации: сейчас с 27 [лет] вышли на 25.

Мы просто знаем с украинской стороны (там это секрет Полишинеля, там секретов вообще никаких нет): администрация США настаивает на том, чтобы поэтапно снижался порог с 25 до 23, потом до 20 лет, а потом до 18, или сразу до 18. Потому что сейчас уже требуют постановки на учёт 17-летних юношей. Это мы знаем наверняка: это требование со стороны администрации США к украинскому руководству, которое если можно считать руководством после того, как были отменены выборы.

Во всяком случае, – я говорил это недавно публично, по-моему, когда встречался с прессой, выезжая из Узбекистана после визита, – думаю, что администрация Штатов заставит сегодняшнее руководство Украины принять эти решения – понизить мобилизационный возраст до 18 лет, а потом от Зеленского избавятся просто. Но сначала всё это надо сделать, потому что это непростая история: закон надо принять, совершить определённые шаги.

Сейчас у нас июнь 2024 года. Чтобы всё это сделать, мне кажется, нужен год. До начала следующего года как минимум его будут терпеть, а когда он всё сделает, скажут «до свидания» и поменяют. Несколько кандидатов есть, насколько я понимаю.

Но это связано с большими потерями. Я сказал 50 тысяч, но это самый скромный подсчёт. 50 тысяч – то, что мы видим на поле боя. Если иметь в виду, что есть ещё потери, о которых мы знаем, что они есть, но не можем посчитать, они где-то в глубине, в тылу находятся, то на самом деле больше. Если о потерях.

К.Тальби: Позвольте дополнительный вопрос по поводу нашей потери, AFP.

В.Путин: По поводу?

К.Тальби: У нас был журналист Арман Сольден, который 9 мая 2023 года умер в Украине. Он умер, скорее всего, по нашим оценкам, после ударов дронами. Министерство во Франции ведёт расследование. Из-за того, что он был в районе Часова Яра в Украине, предполагают, что дрон пришёл из России. Вопрос даже не в этом.

Министерство Франции хочет вести расследование. Готова ли Россия сотрудничать с Францией в этом расследовании, чтобы мы могли знать, что по-настоящему произошло?

Для нас это была большая трагедия, для AFP, конечно, для его семьи, ему 32 года было. Поэтому нам очень хочется, чтобы была какая-то реальная и серьёзная работа в расследовании, чтобы знать, что произошло, если Россия была к этому причастна, конечно.

В.Путин: Вы знаете, мы никогда не отказывались ни от каких расследований. Вы знаете, сколько у нас журналистов погибло в зоне боевых действий? (Обращаясь к Д.Пескову.) Сколько, не помнишь?

Д.Песков: Человек 30.

В.Путин: Как минимум 30 человек погибло наших журналистов, и никто не даёт нам возможности расследовать того, что с ними произошло. Это первое.

Второе. Если говорить о том, что происходит на Украине, там в тюрьме, в застенках киевского режима был замучен американский журналист. В отличие от Вас, Соединённые Штаты даже не ставят вопрос о расследовании того, что же с ним случилось. Американский гражданин, журналист. Его захватили на границе, притащили в тюрьму, и он там погиб, его замучили просто в прямом смысле этого слова. Никто не озаботился вопросом о том, а что же на самом деле с ним произошло.

Так что, да, несмотря на это, мы готовы организовать эту работу. Не знаю, как это можно сделать на практике, если человек погиб в зоне боевых действий. Но, пожалуйста, мы сделаем всё, что от нас зависит.

А.Кондрашов: Большое спасибо, господин Тальби.

А сейчас я предлагаю присоединиться к беседе нашего коллегу из Ирана – генерального директора информационного агентства IRNA господина Али Надери. Мы очень ценим, что Вы, господин Надери, несмотря на недавнюю трагедию с авиакатастрофой и гибелью Президента Раиси и продолжающуюся выборную кампанию в вашей стране, всё-таки нашли время прилететь в Петербург. Ещё раз позвольте выразить Вам, нашим иранским коллегам и всему иранскому народу слова глубочайшего соболезнования.

Ваш вопрос, господин Надери, пожалуйста.

А.Надери (как переведено): Спасибо.

Действительно, мы сейчас скорбим о потере нашего Президента, нашего Министра иностранных дел и ряда сотрудников администрации. Вы в своём письме упомянули, что действительно было развитие отношений при господине Раиси. Это одна из заслуг нашего Президента. Вы указали на роль, которую играл господин Раиси в расширении двусторонних отношений, а также региональных отношений. Вопрос, который я хотел бы Вам задать: ваше государство, ваша администрация какую программу планирует, чтобы продолжалось расширение отношений с Ираном, в чём она заключается? Может быть, были какие достигнуты договорённости с господином Раиси? А также каковы перспективы Ирана и России в будущем?

Спасибо.

В.Путин: У нас хорошо развиваются отношения между Россией и Ираном, причём по очень многим направлениям. Мы – и Россия, и Иран – находимся под различными санкциями, под различными санкционными режимами.

Когда мы недавно познакомились с уровнем развития некоторых отраслей производства в Иране, меня удивило, как нашим иранским друзьям удалось в этих условиях многолетних санкций сохранить такой высокий уровень производства по некоторым направлениям. Конечно, не по всем, но по некоторым – просто удивительно. Но факт остается фактом.

У нас целый план совместной работы. У нас развиваются торгово-экономические связи. Конечно, очень бы хотелось, чтобы мы предприняли дополнительные усилия в направлении развития в сфере высоких технологий. С учётом этих ограничений это не так просто сделать, но можно. И мы, конечно, это будем делать.

Что касается ушедшего из жизни в результате этой трагедии Президента Раиси, то хочу сказать, что у нас с ним были очень надёжные, хорошие и деловые отношения. Он был очень интересным человеком, он был серьёзным политиком, надёжным партнёром. В отношении к быту немножко ироничным, с развитым чувством юмора. С ним было интересно поддерживать отношения, интересно и полезно. Повторяю ещё раз: если мы с ним о чём-то договаривались, можно было быть уверенным, что тема, о которой мы говорим, не будет забыта. Не значит, что всё обязательно, сто процентов, решается, потому что не только от первых лиц зависит решение того или иного вопроса, но эта тема не будет забыта, и мы вместе, с обеих сторон работали над совершенствованием наших отношений.

Именно при Президенте Раиси Иран стал и членом Шанхайской организации сотрудничества, и членом БРИКС. Это всё-таки говорит о том, что мы двигались вместе в понятном направлении, прежде всего с точки зрения создания многополярного мира. Иран играл и продолжает играть в этом, безусловно, очень важную роль.

Единственное, что бы мне хотелось сказать, завершая свой ответ на Ваш вопрос: мы очень надеемся на то, что всё, что было заложено президентом Раиси в российско-иранских отношениях, всё это будет продолжено. Больших сомнений у меня в этом и нет, потому что всё, что мы делаем, отвечает взаимным интересам. Мы знаем об устойчивости иранской государственности, о том, как сложена верховная власть в Иране, знаем, что над развитием иранско-российских отношений думают не только президент и не только люди, которые его окружают, но для этого много делает верховный руководитель, духовный лидер Ирана.

Мы ждём, когда пройдут выборы иранского Президента. Надеюсь на встречу с новым Президентом Ирана на площадках международных мероприятий – и ШОС, и БРИКС. Уверен, что мы найдём общий язык и будем работать над реализацией всех планов, которые были намечены ушедшим из жизни Президентом Раиси.

А.Кондрашов: Спасибо, господин Надери.

Следующий участник нашего диалога – это добрый друг агентства ТАСС, главный редактор китайского информационного агентства Синьхуа Люй Яньсун. Господин Люй прекрасно говорит по-русски, и мы хорошо знаем, что он любит петь и русские песни и очень любит советское кино.

Господин Люй, Вам слово.

Люй Яньсун (как переведено): Господин Президент, Вы совсем недавно совершили государственный визит в Китай.

У вас достаточно близкие отношения с Китаем, можно сказать, образец отношений крупных держав друг с другом. Как Вы оцениваете ваше сотрудничество с Китаем? Как Вы оцениваете то влияние, которое это сотрудничество оказывает на регионы?

Спасибо.

В.Путин: Что касается двусторонних отношений, то хочу обратить внимание, что они не носят ситуативного характера, они основаны на глубинных взаимных интересах. Ведь на протяжении 15 лет Китай является нашим основным торгово-экономическим партнёром. То есть мы начали складывать наши отношения и довели их до сегодняшнего уровня не в связи с какими-то конъюнктурными политическими событиями текущего дня, а задолго до этого, основываясь на взаимных интересах. Действовали очень аккуратно, спокойно, поэтапно. Надо сказать, что у нас практически всё получается.

Сейчас объём торгового оборота превышает наши ожидания. По китайской статистике, это 240 миллиардов долларов; по нашей, чуть меньше, где-то 230 примерно.

Но дело даже не в объёме товарооборота. Дело в том, что мы его диверсифицируем, и достаточно успешно. Это касается не только углеводородов и не только энергетики, мы поставляем и нефть, и газ, и уголь, и электроэнергию в Китай. Мы строим атомные электростанции в Китайской Народной Республике, и всё это достаточно успешно происходит.

У нас и в сфере высоких технологий хорошие перспективы, я имею в виду авиастроение, имею в виду искусственный интеллект. Знаете, мы очень радуемся за Китай, за успехи, которые демонстрирует Китайская Народная Республика в очень многих областях, в том числе, скажем, в космосе.

Это просто уникальные достижения, и Компартия Китая является ведущей политической силой в Китае. Конечно, всё, что делается, происходит под руководством Коммунистической партии Китайской Народной Республики.

Вы знаете, на что хотел бы обратить внимание? Я не помню, я где-то уже говорил, не знаю, в такой компании это будет интересно или нет, но некоторые наши эксперты и хорошие экономисты – достаточно молодые люди, но достаточно опытные, – они что говорят? Они говорят, что анализ того, что происходит, скажем, в китайской экономике, и анализ того, что происходит в экономике других стран мира, в том числе в ведущих экономиках, включая Соединённые Штаты, показывает, что всё-таки китайцам удалось создать такую очень своеобразную, но весьма эффективную модель экономического развития, более эффективную, чем в тех же Штатах. И судя по результатам работы китайской экономики, похоже, что так оно и есть. Да, можно много ругаться, спорить с китайским руководством, что некоторые западные коллеги наши и делают, говорить о том, что у них что-то не рыночное, говорить о том, что они курс юаня устанавливают решениями Политбюро и так далее – всё что угодно можно говорить, но результат-то всем известен.

А результат такой, что он говорит о том, что такая модель является более эффективной. Ну и кто может в этом обвинять Китай? Рыночная, не рыночная… Полтора миллиарда человек. Китайское руководство обязано думать о каждом. Не все из этих полутора миллиардов живут так, как средний европеец или средний американец. Поэтому китайское руководство имеет право применять такие методы руководства экономикой, чтобы удовлетворять насущные потребности своих людей, своих граждан, что китайское руководство во главе с руководителем, Председателем КНР и моим хорошим другом, как мы говорим всё время с обеих сторон, и делает, и делает, кстати говоря, очень исправно и очень надёжно. Ну что же, можно только порадоваться.

Мы знаем обо всём, что происходит в экономиках ведущих стран мира, в том числе и китайской. Но в целом она очень надёжная и становится всё более и более высокотехнологичной. Мне кажется, что это большая ошибка со стороны тех же Штатов или со стороны некоторых европейских стран, которые хотят или пытаются как-то затормозить экономику Китая, потому что, на мой взгляд, чтобы самим быть успешными, надо было бы встраиваться в эти процессы, а не пытаться им помешать.

«У китайцев перепроизводство автомобилей, в том числе перепроизводство электроавтомобилей». Кто это говорит-то? Это говорят люди, которые считают себя рыночниками? Они что, не понимают, они что, не знают, кто определяет, есть перепроизводство или нет? Это определяет рынок. Если Китай производит определённое количество автомобилей и рынок это всё поглощает, забирает, о каком перепроизводстве идёт речь? Это просто ерунда какая-то, правда?

Разве можно назвать это перепроизводством? Нет, это по-другому называется, это называется попыткой ограничить рост нерыночными средствами. А это вредно, в том числе в данном случае и для американской экономики. Почему? Потому что не будут брать из Китая товары. К чему это приведёт? Будут делать что-то сами или где-то покупать в другом месте, а это дороже, а это значит, инфляция будет расти в тех же Штатах, а инфляция негативным образом будет отражаться на всей экономике страны, которая это делает. И это вредно в данном случае для самой американской экономики. Это ошибка, очередная ошибка сегодняшней администрации.

Что касается Китая, то под таким умелым, очень профессиональным руководством Председателя Си Цзиньпина она развивается, и развивается нужными для Китая темпами.

Что касается других отраслей и направлений, то я уже всё время говорю об этом, и здесь могу только повторить, что наше взаимодействие на международной арене является сдерживающим фактором и элементом стабильности.

Но Вы знаете, кроме экономики и вопросов обеспечения безопасности взаимной – а мы, как Вы знаете, учения проводим и будем это делать в будущем, в том числе военные учения, – у нас идёт работа в сфере военно-технического взаимодействия, здесь нам есть что предложить китайским друзьям, и интерес у наших китайских друзей к совместной работе по этому направлению имеется.

Но этим не ограничивается наше взаимодействие: ни экономикой, ни военно-техническим сотрудничеством, ни сотрудничеством на международной арене. В этом году мы объявили взаимные годы культуры. И я думаю, что то, о чём здесь наш ведущий сказал, что Вы знаете русские песни ещё и на русском говорите, – это, на мой взгляд, может быть, как минимум не менее важно, чем всё остальное, о чём я сказал. Потому что это создаёт базу отношений между народами, создаёт благоприятную обстановку для развития отношений по всем другим направлениям. Этого мы и будем придерживаться с обеих сторон. И надеюсь, что в ближайшее время тоже удастся увидеться и обсудить все эти вопросы с Председателем Китайской Народной Республики на площадках, о которых я уже упоминал: и ШОС, и БРИКС.

Люй Яньсун (по-русски): Владимир Владимирович, Вы знаете, я брал интервью у Вас. Конечно, уже давным-давно, в первый раз – в 2002 году. Те интервью – [одно] в Москве и два в Пекине. Один раз – в Вашем родном городе. Я очень рад этому.

Спасибо Вам. Желаю всего доброго.

А.Кондрашов: Спасибо, господин Люй.

А мы передаём слово Испании. Испанское информационное агентство EFE, Хосе Мануэль Санс Минготе. Он является директором по международным связям своего агентства. И помимо того что он опытный журналист, он ещё и прекрасный специалист в области истории и философии, а ещё эксперт в области вопросов европейской интеграции.

Пожалуйста, господин Санс Минготе, Ваш вопрос.

Х.Санс Минготе (как переведено): Большое спасибо, господин Президент, за возможность познакомиться с Вами.

Я не говорю на русском языке, но я читал российских авторов. Я знаю огромный вклад, который делает Россия в культуру, науку, искусство. Мне кажется, с личной точки зрения, это такая жалость, что мы проживаем именно такую сложную международную ситуацию.

Мой вопрос будет деликатным. Вы знаете, что с завтрашнего дня и до воскресенья в 25 европейских странах проводятся выборы. И Вы знаете, что аналитики, эксперты, а также высокие представители и руководящие должностные лица европейских государств говорят о том, что Россия виновата в распространении дезинформации, для того чтобы дестабилизировать выборный процесс в Европе.

Как Вы можете это прокомментировать? Как Вы считаете, российское Правительство стоит за этой кампанией дезинформации?

Большое спасибо.

В.Путин: Послушайте, мы сейчас разговаривали с Вашим коллегой из Германии и говорили в том числе о ситуации в экономике европейских стран в целом.

Производная от состояния экономики – это положение в сфере социальной политики, в области доходов граждан, в области сохранения и создания новых рабочих мест, в области их потребления. Европейские страны же в целом благополучные государства. Основное, что волнует граждан, – это их материальное благополучие. Но в результате политики подавляющего большинства стран Запада, в том числе европейских стран, это благополучие, к которому люди привыкли на протяжении десятилетий, оно если не исчезает, то находится в зоне риска. Люди это понимают и чувствуют. На мой взгляд, это главная причина того, что традиционные политические партии, так же как и вся парламентская демократия, переживают тяжёлые времена. И если кто-то, в том числе прежде всего в Европе, не желая анализировать тех ошибок, которые они допускают в ходе своей работы, пытаются сваливать это на внешние условия, то это ещё одна ошибка, которая не позволит им сделать правильных выводов о том, что же происходит в действительности. Это первая часть.

А вторая заключается в том, что наши средства массовой информации по объёму, по возможности воздействия на ту или иную аудиторию ни в какое сравнение не идут с возможностями западных средств массовой информации: и электронных средств, и печатных – каких угодно.

И если Вы спросите своего коллегу – я сейчас уже просто боюсь дать неточные цифры, – то везде, где пытаются работать наши журналисты, везде им чинят препятствия, ну просто везде. Запугивают их сотрудников, закрывают счета в банках, отбирают транспорт – чего только не делают. Это и есть свобода слова? Конечно, нет. Единственное, что делают наши представители средств массовой информации и Ваши коллеги российские, – рассказывают российскую точку зрения на те или иные процессы, которые происходят в мире, в нашей стране и в Европе. У нас разные точки зрения, но разве смысл работы средств массовой информации заключается в том, чтобы только обслуживать правительства? Даже если это точка зрения российского Правительства, разве мы не можем донести эту точку зрения до слушателей, зрителей и пользователей интернета в других странах? Разве это не есть свободное распространение информации, нравится она или нет?

Что нужно делать, когда информация не нравится или она кем-то считается необъективной? Нужно представить другую точку зрения и сделать это убедительнее, чем та, которая кому-то не нравится, а не закрывать средства массовой информации, в данном случае российские, которые постоянно подвергаются травле в Европе, и в Штатах практически то же самое. Да их всего-то одно-два, и те постоянно душат и давят. И при этом ещё ссылаются на то, что кто-то говорит о том, что мы оказываем какое-то влияние на общественное мнение в западных странах! Если вы посмотрите просто по объёмам того, что мы в состоянии выдать на информационный рынок европейских стран, это кажется просто смешным.

Вопрос не в том, что кто-то проводит какую-то злобную политику в отношении в данном случае Евросоюза. Вопрос в том, до какого состояния правящие круги ведущих европейских стран довели свою экономику, социальную сферу и как они проводят свою политику на международной арене, нравится это людям или нет. Повторю то, с чего начал: не нужно искать виновных на стороне, нужно разобраться в своих собственных действиях. Только это позволит провести правильный анализ, сделать выводы и что-то поправить. Если, конечно, кто-то считает, что нужно что-то поправлять.

А.Кондрашов: Спасибо, господин Санс Минготе. Спасибо Вам за Ваш вопрос.

А у нас Казахстан, генеральный директор информационного агентства «Казинформ» Аскар Джалдинов.

Аскар Муратович, пожалуйста, Ваш вопрос.

А.Джалдинов: Владимир Владимирович, скажите, пожалуйста, каково будущее взаимоотношений между Казахстаном и Россией как соседних государств?

В.Путин: Я считаю, что очень хорошее, по-другому и не скажешь. У нас не просто очень близкие, а союзнические, стратегические отношения. Что касается России и Казахстана, то можно говорить в полном смысле этого слова.

Это касается и торгово-экономических связей, они растут, растут уверенно каждый год. Растущий уровень товарооборота об этом говорит.

У нас очень много направлений нашего взаимодействия. Я даже всё сейчас и не перечислю: это и энергетика, и промышленная кооперация, это тот же космос – очень много.

У нас огромная совместная граница. Люди общаются друг с другом, 76 субъектов Российской Федерации имеют прямые отношения с соответствующими территориями в Казахстане, прямые связи. Они, кстати говоря, являются, наверное, и более эффективными, лучше всего работают, потому что люди напрямую контачат друг с другом, знают друг друга, доверяют друг другу и так далее.

Мы с Касым-Жомартом Кемелевичем постоянно на контакте, с Президентом Токаевым. У нас сложились с ним очень добрые, доверительные, дружеские отношения.

Сейчас, если говорить об энергетике, мы не только в Узбекистан будем подавать газ, будем то же самое делать и в отношении Казахстана – Северный Казахстан нуждается в наших энергоносителях. Да, Казахстан сам производит, но тем не менее есть целые большие области Казахстана, которые нуждаются в газоснабжении. И легче получать от нас и дешевле, чем прокладывать там новые маршруты, которые будут стоить миллиарды долларов.

Честно говоря, я не вижу ни одного вопроса, который бы был спорным и который хоть как-то осложнял наши отношения. Мы говорили о сотрудничестве с Китаем. У нас 90 процентов товарооборота приходится на национальные валюты с Китайской Народной Республикой. То же самое происходит и в наших отношениях с Казахстаном. Там, наверное, почти уже 100 процентов, почти всё в национальных валютах.

Кстати говоря, что касается Штатов, я уже говорил об этом, послезавтра на экономическом форуме наверняка будут такие же вопросы, так что поговорим. Одна из колоссальных ошибок Администрации США – это то, что они запрещают использовать доллар в международных расчётах и делают это инструментом какой-то борьбы. Полная дурь – подрывают доверие к доллару. Нелепо просто. Нелепо. Здесь, стиснув зубы, что угодно, только надо беречь доллар, беречь, не трогать, поднимать его значение, поднимать его авторитет. Убивают его просто сами своими руками.

Это побуждает нас переходить в расчётах, скажем, на национальные валюты. Но как выяснилось, это не мешает нам развивать отношения, наоборот, даже помогает и укрепляет наши национальные валюты. И в гуманитарной области, в области образования – то есть у нас практически по всем векторам идёт очень активная совместная работа, в том числе и благодаря Президенту Токаеву, поскольку он поддерживает наше взаимодействие по всем этим направлениям.

Мы скоро собираемся в Астану, там будет и ШОС, и потом другие всякие мероприятия, у меня есть приглашение, и я, конечно, им воспользуюсь.

А.Кондрашов: Переходим к следующему участнику – это заместитель главного редактора итальянского агентства ANSA Стефано Полли. Господин Полли, кстати, так же как и Самия Накхул из агентства Reuters, имеет очень богатый опыт работы в горячих точках. А вообще итальянское агентство ANSA не пропустило ни одну подобную встречу с Вами, это наш постоянный гость.

Пожалуйста, Вам слово, господин Полли.

С.Полли (как переведено): Спасибо.

Добрый вечер, господин Президент!

Спасибо за организацию этой встречи. Я хотел бы задать вопрос по поводу последних событий на Украине. Генеральный секретарь НАТО Столтенберг предложил, чтобы была предоставлена возможность Украине поражать цели на территории России оружием, которое поставляется из Европы. Европейские страны согласились с этой идеей и Соединённые Штаты. Не все, но Соединённые Штаты туда входят. В то же самое время в некоторых странах идёт дискуссия об отправке военных советников и инструкторов.

Хотел просить у Вас прокомментировать эти два решения и какова будет реакция России на них.

Спасибо.

В.Путин: С точки зрения наличия советников, инструкторов, то здесь новизны никакой нет. Они присутствуют на территории Украины. К сожалению для них, несут потери. Я знаю это наверняка, это не специально делается, но в ходе боевых действий потери возникают. Правда, в европейских странах и Штатах это предпочитают замалчивать. Это первое.

Второе, что касается высокоточного оружия дальнего радиуса действия, – здесь нужно на две части разделить эту тему.

Первое – это обычное оружие, система залпового огня, дальнобойное – 70 километров и что-то подобное. Оно применяется давно. Действительно, украинские военнослужащие могут это делать самостоятельно. А что касается современных высокотехнологичных средств поражения, высокоточных и дальнего радиуса действия, таких как британский Storm Shadow или американский ATACMS, либо французские ракеты, здесь что можно сказать? Я об этом тоже уже говорил, кстати говоря, когда из Узбекистана уезжал.

ATACMS – 300 километров. Как они используются, как передаются? Вот они передали ракетную систему – Пентагон передал, американцы передали. Но как используется? Украинские военнослужащие не могут самостоятельно всё сделать и нанести удары этой ракетой. Они просто технологически не в состоянии этого сделать. Для этого нужно иметь спутниковую разведку, потом на основании этой спутниковой разведки, а это американская спутниковая разведка, сформировать полётное задание, а потом ввести его в ракетную систему. И тот военнослужащий, который рядом с ней находится, он делает это просто автоматически: кнопки нажимает. Он может даже не знать, что произойдёт дальше.

В чём могут принимать участие украинские военнослужащие – не те, которые сидят и кнопки нажимают, а на более высоком уровне? В выборе цели. Они могут сказать, какая цель для них является приоритетной и необходимой. Но они не решают, наносить удар по этой цели или нет, потому что, повторяю, формируется полётное задание и практически вводится оно только теми, кто поставляет это оружие. Если это ATACMS, значит, это делает Пентагон. Если Storm Shadow, значит, это делают британцы. Причём в случае с Storm Shadow ещё проще. Простота заключается в том, что полётное задание вводится автоматически, без участия военнослужащих на земле, автоматом. Это делают британцы, значит, вот и всё.

А когда военнослужащие бундесвера думали о том, наносить удар по Крымскому мосту либо по другим объектам наносить, они же думали сами. За них никто не думал, правильно? Они и собирались это делать. То же самое касается французских специалистов. Это делают западные специалисты. Поэтому здесь у нас нет никаких иллюзий на этот счёт.

Что мы должны делать в ответ?

Первое – мы, конечно, будем совершенствовать наши системы ПВО. Будем их [запущенные в сторону России снаряды] уничтожать.

Второе – мы думаем на тему того, что если кто-то считает возможным поставлять такое оружие в зону боевых действий для нанесения ударов по нашей территории и создания проблем для нас, то почему у нас нет права поставлять наше оружие такого же класса в те регионы мира, где будут наноситься удары по чувствительным объектам тех стран, которые делают это в отношении России? То есть ответ может быть симметричным. Мы над этим подумаем.

Третье – конечно, подобные действия будут окончательно, они и сейчас уже дошли до высшей степени деградации, но будут окончательно разрушать международные отношения и будут подрывать международную безопасность. В конечном итоге, если мы видим, что эти страны втягиваются в войну против нас, а это и есть их прямое участие в войне против Российской Федерации, то мы оставляем за собой право действовать аналогичным образом. Но, в общем, это путь к очень серьёзным проблемам. Пожалуй, и всё. Если у Вас есть какие-то наводящие вопросы, пожалуйста. Но я думаю, что вряд ли смогу что-то добавить.

А.Кондрашов: Господин Полли, Вы будете ещё спрашивать? Или Вы всё услышали, что хотели?

С.Полли: У меня есть ещё один вопрос – другой, но не знаю, подходящий ли момент задавать его.

В.Путин: Другого момента не будет, мы сейчас разойдёмся, и всё. Поэтому этот подходящий.

С.Полли: Я хотел задать вопрос по поводу Италии, если можно.

Италия поддерживает Украину в политическом плане и в военном смысле, но заявляет также, что Италия не в состоянии войны с Россией. Я хотел бы, чтобы Вы прокомментировали позицию итальянского руководства.

В.Путин: Мы видим, что позиция итальянского правительства более сдержанная, чем политика многих других европейских стран, и мы, обращая на это внимание, соответствующим образом это оцениваем. Мы видим, что в Италии не раздувается пещерная русофобия, и мы это как бы тоже имеем в виду. Мы очень рассчитываем на то, что с Италией нам в конечном итоге, может быть, после того как ситуация будет каким-то образом исправляться на украинском направлении, удастся восстановить отношения, и может быть, даже быстрее, чем с какой-либо другой европейской страной.

А.Кондрашов: Спасибо, господин Полли.

А у нас на очереди Корея, вице-президент по цифровому развитию информационного агентства Рёнхап господин Пак Сан Хён. Пожалуйста, Ваш вопрос.

Пак Сан Хён (как переведено): Россия сотрудничает с Кореей в сфере развития Дальнего Востока.

Когда Вы участвовали во вручении верительных грамот послом Южной Кореи в Москве, Вы сказали, что Россия готова к выстраиванию отношений с Южной Кореей. Какие планы в этом отношении?

В.Путин: Вы знаете, так же как в отношении Италии, могу сказать, мы видим, что какого-то русофобского настроя в работе руководства Республики Корея не наблюдается. Нет и прямых поставок каких-то вооружений в зону конфликта, и мы это высоко ценим. Но мы также видим, что происходят всякие заходы, приобретение американскими компаниями вооружения для последующего направления в зону боевых действий на Украине. Мы за этим тоже внимательно наблюдаем. Но очень рассчитываем на то, что российско-корейские отношения не деградируют, имея в виду и нашу заинтересованность в развитии двусторонних отношений применительно Корейскому полуострову в целом.

К сожалению, всё, что происходит, имеет негативные последствия для торгово-экономических связей. Очень рассчитываем, что достигнутый в прежние десятилетия уровень наших отношений всё-таки хотя бы отчасти сохранится, для того чтобы иметь возможность восстанавливать их в будущем.

Сегодня, к сожалению, по многим направлениям нашего сотрудничества со стороны Кореи созданы известные проблемы – очень жаль. Мы работаем с другими странами, хотя продолжали бы работать и с Кореей, но это не наш выбор, это выбор корейского руководства. С нашей стороны каналы открыты, мы готовы.

А.Кондрашов: Большое спасибо, господин Пак, за Ваш вопрос.

Владимир Владимирович, позвольте мне задать Вам вопрос от информационного агентства ТАСС.

В.Путин: Да, конечно.

А.Кондрашов: Я хочу, чтобы мы вернулись к российской экономике. Это из разряда, как из анекдота: так бы и слушал. Вы уже рассказали о текущем состоянии экономики.

Помните, были такие замечательные люди, которые говорили, что российская экономика уже порвана в клочья, потом и сейчас мы были обложены тысячами санкций, у нас третий год идёт специальная военная операция. А дальнейшие перспективы экономики такие же прекрасные, как и её сегодняшнее состояние? Что Вы считаете?

В.Путин: Некоторые наши недоброжелатели считают, что эти многочисленные санкции – а их там 16–17 тысяч, нет другой страны в мире, против которой было бы введено такое количество санкций, конечно, мешают, это безусловно, – и вот эти недоброжелатели полагали, что в среднесрочной перспективе это так или иначе на нас негативным образом отразится – это имеет под собой определённое основание. Те, кто так думает, имеют право так думать. Особенно это касается высоких технологий, некоторых других современных направлений деятельности, искусственный интеллект, микроэлектроника и так далее. На самом деле все всё знают, проблемные вещи.

Но здесь есть два «но». Во-первых, кокомовские списки в отношении России даже в самые лучшие годы наших отношений с так называемым коллективным Западом так никто и не отменил – вот что любопытно. То есть всё равно ограничения были. И у меня есть все основания полагать, что рассчитывать на какую-то тесную кооперацию в наиболее чувствительных высокотехнологичных областях нам всё равно бы не удалось. Нечего было на это рассчитывать. Но проблемы, конечно, создаются. Мы их видим. Но, как это ни странно, – может быть, и для нас самих – мы их преодолеваем.

То, что мы раньше в большом количестве закупали, – когда мы столкнулись с тем, что нам нельзя закупать, приходится включать мозги, приходится обращаться к нашим не только производителям, но и к нашим разработчикам, которые делают. Они не просто занимают места уходящих или ушедших с нашего рынка западных производителей, они их подхватывают и быстро развивают. Я думаю, что такого эффекта не только наши недоброжелатели не ожидали, мы сами отчасти не ожидали.

Самый примитивный пример, я сейчас не буду говорить, из какой области. Закупали, кстати говоря, бак какой-то во Франции, просто достаточно примитивный, тем не менее там и металлы сложные, и так далее. Перестали поставлять. Я говорю: и что вы сделали? Разместили, по-моему, в Нижнем Новгороде заказ. Спрашиваю: сделали? Сделали не хуже, даже лучше по качеству, и в три раза дешевле. Вы понимаете, в чём дело? Это самый простой пример, поверьте мне, из жизни.

И так по очень многим направлениям деятельности. Отсюда такой рост. Я думаю, что отсюда такой рост – 3,4 процента ВВП. Но этот рост всё равно будет иметь определённые ограничения. Занимаемые нашими производителями ниши и следующие шаги по развитию этих ниш, с которых ушёл западный производитель, и рост на этой базе всё равно имеет какие-то ограничения. Мы это понимаем.

Поэтому в целях нашего развития, тех стратегических ориентиров, которые мы ставим перед собой, одна из главных целей – это технологическая независимость. Мы намерены, мы уже это делаем и намерены в будущем вкладывать туда определённые и немаленькие ресурсы, для того чтобы догнать то, чего ещё нам нужно догонять. Или, может быть, сделать какое-то движение вперёд так, чтобы перескочить какие-то переделы. Мы понимаем это, отдаём себе в этом отчёт.

Получится у нас или нет, я заранее не могу сказать, но мы всё-таки оптимистично настроены, думаю, что получится, особенно если мы вынуждены это делать. Если вдруг всё изменится и нам будут давать дешёвый высокотехнологичный товар… Дело не в Правительстве, дело в участниках экономической деятельности. Участники экономической деятельности могут перескочить, понимаете, перескочить на западного производителя, который даёт товар достаточно хорошего качества и по приемлемым ценам. Но, если этого не случится, вынуждены будем делать сами. Да, может быть, какие-то цели мы вынуждены будем, как говорят в Правительствах, сдвигать вправо, то есть сдвигать по срокам, но мы сделаем, мы в основном сделаем.

Я всё время привожу этот пример: мы самолёт делаем МС-21, и там крыло – а это современный самолёт из современных материалов, – в крыло вставлены жгуты из современных материалов. Американская администрация взяла и поставила их под санкции, имея в виду, что это якобы двойного назначения. Дурь полная, ничего там двойного назначения нет. В связи с чем? В связи с тем, что это конкурент Боингу-737, по-моему, не помню, такого же среднемагистрального самолёта. Ну да, и у нас как бы производство немножко встало. Нам пришлось над этим поработать, но мы это сделали: «ушли вправо» по графику на два года, правда. Всё, теперь сделали, летает самолёт.

У меня нет сомнений, что мы всё сделаем. Вопрос только в сроках. Конечно, сроки тоже важны, потому что, пока мы что-то делаем, кто-то уже уходит вперёд. Мы это тоже понимаем и будем стараться работать на опережение. То есть ничего критичного из того, что происходит по преодолению этих санкций, у нас не возникает, слава богу. И, надеюсь, не возникнет.

А.Кондрашов: Спасибо большое, Владимир Владимирович.

Очень логично сейчас подойти к стране, которая лидирует по количеству санкций в отношении России, – это Соединённые Штаты Америки. 3,5 тысячи против нас введено санкций.

Сегодня с нами за столом главный редактор службы новостей по Европе и Африке американского информационного агентства Associated Press Джеймс Джордан. Пожалуйста, господин Джордан, Ваш вопрос Президенту Путину.

Д.Джордан (как переведено): Спасибо большое.

Благодарю Вас, президент Путин, за возможность напрямую обратиться к Вам.

Более двух лет тому назад Вы направили российские войска на Украину, как Вы говорите, для того чтобы защитить русских граждан и также русскоговорящих граждан на Донбассе и обеспечить безопасность восточной границы России. С тех пор тысячи людей погибли с обеих сторон. Враждебные действия перекинулись даже на некоторые российские регионы.

В последние несколько часов западные официальные лица подтвердили нашему агентству, что Украина использовала в последние несколько дней западное оружие на российской территории. Считаете ли Вы, что это дополнительная провокация – в развитие вопроса, заданного моим коллегой? Как Вы считаете, чего Москве удалось добиться за последние два года? И каким образом можно положить конец боевым действиям?

В.Путин: Первое, что мы сделали, – это исполнили свой долг перед людьми, которые страдали от государственного переворота и последовавших за ним боевых действий на территориях юго-востока Украины. Мы признали права этих людей, которые проживают на этих территориях, защищать свои интересы, свои жизни и жизни своих детей. И это, на мой взгляд, основное.

Мы также показали и самим себе, и всему миру, что мы не только говорим о защите своих интересов, но мы делаем это и будем это делать, вне всяких сомнений. И с этим всем придётся считаться.

Что касается второй части Вашего вопроса – что нужно сделать для того, чтобы прекратить боевые действия на Украине, – Вам как представителю Соединённых Штатов могу сказать то, что когда-то сказал господину Байдену. Он мне когда-то прислал письмо, я ему в письменном виде ответил: если вы хотите прекратить боевые действия на Украине, перестаньте поставлять оружие, и эти действия прекратятся в течение двух, максимум трёх месяцев. Вот и всё. Это первое.

Второе – мы призываем никому не мешать возможному мирному процессу.

Уважаемый господин Джордан, я вынужден сейчас напомнить то, что происходило в конце 2022 года. Ведь мы же договорились с Украиной о том, что мы готовы подписать с ними соглашение, которое отвечало на несколько ключевых вопросов.

Первый вопрос для Украины – это система обеспечения её безопасности. И Украина в проекте этого соглашения прописала это таким образом, что она не является членом НАТО, она придерживается нейтралитета, но обеспечение безопасности прописано таким образом, что это очень близко к Уставу НАТО, 4-й и 5-й статьям Устава НАТО. Наверное, нет необходимости вдаваться в детали, но это означало, что все подписанты должны были бы оказывать в случае необходимости помощь Украине военным путём и так далее, и так далее. Для нас это сложный вопрос, и я сказал, что над этим нужно подумать, но это возможно к обсуждению.

То же самое касалось интересов России. Это, повторяю ещё раз, нейтральный статус Украины, невступление её ни в какие блоки, это ограничение в известной степени вооружений и так далее, и это, безусловно, то, в чём заинтересована Российская Федерация.

Кроме этого, как Вы помните, мы говорили о денацификации Украины. И я был очень удивлён, когда меня начали спрашивать: а что же такое денацификация? Это запрещение на законодательном уровне пропаганды нацизма. Как ни покажется странным, но и здесь у нас нашлась общая платформа, так же как и по другим ключевым вопросам, необходимым для урегулирования этой кризисной ситуации мирным путём. И если руководитель переговорной группы со стороны Украины под выдержкой из этого большого соглашения поставил свою подпись, парафировал этот документ, я думаю, что это свидетельствует о том, что это устраивало в целом украинскую сторону. А если мы это приняли, значит, это в целом устраивало и Россию.

Я не хочу Вас ставить в какое-то сложное положение, но тем не менее задам риторический вопрос: зачем же господин Джонсон приехал в Киев и рекомендовал выбросить этот договор в помойку? Зачем же он поставил перед своими украинскими коллегами цель добиваться победы на поле боя, добиваться стратегического поражения России?

Украинская сторона, её официальные лица публично заявили о том, что если бы они подписали этот договор окончательно, то война прекратилась бы ещё в конце 2022 года. Это не мы сказали, это сказали украинские официальные лица в Киеве публично.

У меня риторический вопрос: зачем надо было мешать нам с Украиной подписать этот договор? Могу только предположить, что кому-то хотелось добиться тех целей, которые они ставили перед собой на российском направлении своей внешней политики, – именно подвести дело к разрушению России, к тому, чтобы любой ценой добиться стратегического её поражения и так далее, и так далее.

Вы меня спросили, что же нужно делать. Надеюсь, что я дал достаточно полноценный ответ. Когда у вас будет такая возможность поговорить с руководством своей страны, спросите, пожалуйста, их: зачем вы помешали заключению мирного договора между Россией и Украиной?

То, что я Вам сказал, это только мои предположения, зачем они это сделали. Но, может быть, есть какой-то другой, более полноценный и официальный ответ. Но я за своих коллег из Соединённых Штатов и Великобритании, конечно, этот ответ полностью дать не могу.

А то, что господин Джонсон приехал и сделал это не только по собственной инициативе, но, уверен, при поддержке Администрации США, в этом у меня сомнений нет никаких.

Д.Джордан: Спасибо, господин Президент.

С Вашего позволения, позвольте задать ещё один краткий вопрос, не связанный с Украиной. Это касается журналиста Эвана Гершковича, который находится в заключении в течение более года. Пока что не было обнародовано никаких свидетельств относительно преступлений, совершённых им. Вы не могли бы сообщить нам о тех переговорах, которые, быть может, сейчас ведутся с США относительно его освобождения? Когда мы сможем его увидеть?

В.Путин: Вы знаете, Вы считаете, что он ни в чём не виновен, а российские правоохранительные органы и специальные службы считают, что он совершил противозаконные действия, которые называются шпионажем. Я сейчас не буду вдаваться в детали и в подробности. Я знаю, что Администрация Соединённых Штатов действительно предпринимает энергичные шаги для его освобождения, это правда. Но такие вопросы решаются не через средства массовой информации, они любят такого тихого, спокойного профессионального подхода и диалога между спецслужбами. И конечно, они решаться должны только на основе взаимности. Соответствующие службы Соединённых Штатов и России находятся по этому вопросу в контакте друг с другом.

А.Кондрашов: Спасибо, господин Джордан.

А у нас Турция, заместитель генерального директора, главный редактор турецкого информационного агентства Анадолу Юсуф Озхан.

Пожалуйста, господин Озхан, Ваш вопрос.

Ю.Озхан (как переведено): Спасибо большое, господин Президент, за то, что пригласили нас сегодня.

Я хочу задать вопрос в развитие того вопроса, который я задал три года тому назад. Это было по Zoom, вопрос касается Газы, войны в секторе Газа. Миллионы людей по всему свету выступают против атак народа Газы, что достигает уровня геноцида в настоящий момент. Каким образом и желает ли Россия сыграть какую-то роль в нахождении решения того, что сейчас происходит в Газе? Желаете ли Вы задействовать механизмы Совета Безопасности? Потому что не только жители Газы, но также жители Палестины в целом, а также люди различного происхождения, вероисповедания, этнической принадлежности, люди, вообще никак не связанные с Палестиной, в принципе люди по всему миру, мировые державы призывают положить конец происходящему сейчас в секторе Газа.

В.Путин: Первое, что хочу сказать, что, конечно, мы против терроризма во всех его проявлениях, против атак в отношении мирного населения в любом месте и в любой стране.

Но то, что происходит сейчас в Газе в ответ на известный террористический акт в Израиле, всё-таки на войну не очень похоже. Это какое-то тотальное уничтожение гражданского населения.

Я могу только повторить официальную позицию России на этот счёт. Мы считаем, что это результат политики Соединённых Штатов, которая монополизировала израильско-палестинское урегулирование, отодвинула все созданные до этого инструменты для коллективных попыток урегулировать этот сложнейший вопрос.

Может быть, кто-то в администрации считал, что чем меньше мнений, тем быстрее можно добиться каких-то договорённостей, но практика показала, что это не так, – первое.

Второе – решить вопрос с помощью каких-то материальных подачек тоже неперспективно. Мы об этом говорили. Говорили о том, что вряд ли удастся подменить решение политических вопросов, связанных с судьбой палестинского народа, на историческую перспективу с помощью раздачи каких-то экономических пряников. Да, это нужно для создания атмосферы решения определённых проблем, но всё-таки нужно решать по сути.

Нужно решать политические вопросы. А главный из них какой? Это создание двух государств, как было и предусмотрено изначально при решении ООН: создать два государства на этой территории – палестинское государство и еврейское государство. Поэтому без решения ключевых вопросов, мне думается, решить вопрос по существу вряд ли возможно.

Должен сказать, что в этом смысле российская позиция является принципиальной, она не подвержена любой текущей конъюнктуре. Мы давно признали Палестинское государство в качестве такового ещё с советских времён. В этом смысле у нас позиция не поменялась. Мы знаем, что Президент Эрдоган предпринимает энергичные усилия, для того чтобы эту очень острую, застарелую проблему решить. И учитывая авторитет Президента Эрдогана и в регионе, и в мире, и в исламском мире, очень рассчитываем на то, что его вклад будет заметным. Мы со своей стороны готовы сделать всё, что зависит от России, для того чтобы ситуацию разрешить, имея в виду в том числе и наши отношения, которые сложились с Государством Израиль на протяжении последних десятилетий.

А.Кондрашов: Господин Озхан, есть ли у Вас второй вопрос, пока есть возможность?

Ю.Озхан: Да, у меня есть ещё один вопрос, он связан с отношениями Турции и России. Вы вели переговоры на протяжении последних десяти лет, и одним из мегапроектов, которые Турция и Россия вместе построили, это АЭС «Аккую». Итак, теперь, смотря в будущее, есть ли какие-то изменения с российской стороны, какие-то подвижки в том, что касается строительства газового хаба – центра, который обсуждался в последние годы? Есть ли какие-то новости с российской стороны по поводу этого проекта или есть ещё какие-то будущие проекты, которые обсуждаются между двумя странами?

Спасибо.

В.Путин: Что касается «Аккую», то всё идёт по плану, всё в графике находится, всё абсолютно в графике, нет никаких задержек, работает большое количество людей, строителей главным образом. Привлекаются строители из Турции при осуществлении большого объёма строительных работ. Наши специалисты работают в Турции, мы благодарны турецкому руководству за условия, которые были созданы для этой работы. Первый блок заканчивается, и по всем блокам идёт абсолютно нормальная работа.

Что касается углеводородов… Кстати говоря, я уже говорил об этом, могу повторить: мы не просто строим станцию, мы же кадры готовим. Мы готовы забирать отработанное топливо и так далее. Мы отрасль создаём. Это не просто станция, это новая отрасль экономики и энергетики Турции. Президент Эрдоган сделал такой стратегический выбор, на мой взгляд, очень правильный. В том числе это позволяет избавиться от зависимости от углеводородов. Что здесь говорить, у нас очень надёжное партнёрство.

Что касается газового хаба, то мы думаем над этим. «Газпром» с BOTAS, с другими партнёрами в контакте. Чтобы было понятно только, я всё время стараюсь это объяснить: это не просто газовое хранилище, это электронная площадка на первом этапе для торговли газом, прежде всего на Европу.

Хотел бы обратить ваше внимание вот на что. Мы же охраняем и «Голубой поток», который проложен по дну Чёрного моря в Турцию, и газ поступает для снабжения самой Турции, и «Турецкий поток», из которого газ идёт в том числе и в Европу. Нам приходится охранять оба этих газовых маршрута по дну Чёрного моря, потому что украинские вооружённые силы предпринимают попытки нанести по ним удар и разрушить их. Во всяком случае, корабли, которые их охраняют, подвергаются постоянным атакам.

Буквально недавно, не знаю, наверное, дней семь–десять тому назад, украинские беспилотники предприняли попытку атаки на газоперекачивающую станцию, которая находится на берегу Чёрного моря и из которой подаётся газ в Турцию.

Кстати говоря, обращаем ваше внимание, по некоторым направлениям Турция сотрудничает с Украиной, а Украина в это же время пытается нанести удары по газопроводам, по которым идёт газ в Турцию. Это не шутка, это не преувеличение никакое. Просто два беспилотника были подавлены системами РЭБ российской армии и упали рядом с этой газоперекачивающей станцией на берегу Чёрного моря. Я здесь ничего не накручиваю, ничего не придумываю, так оно и есть. Просто проинформируйте, пожалуйста, нашего друга Президента Эрдогана о том, что происходит в реалиях. А корабли, которые охраняют эту газотранспортную систему, проложенную по дну Чёрного моря, постоянно подвергаются атакам этих беспилотных катеров (БЭК), которые, кстати, поставляются европейскими странами Украине. Вот они предпринимают атаки на наши корабли в Чёрном море, охраняющие эти две трубопроводные системы.

Надо бы об этом почаще, наверное, говорить и пояснее, но как-то с точки зрения пропаганды, на которую так жаловался наш испанский коллега, у нас как-то не всегда хорошо. Но это в реалиях происходит постоянно. Но отношения в двустороннем плане развивают довольно успешно, и товарооборот растёт.

Правда, я так смотрю со стороны, что происходит. Мне кажется, что экономический блок правительства в Турции в последнее время делает упор на получение кредитов, инвестиций, на получение грантов из западных финансовых институтов. Наверное, это неплохо. Но если это связано с ограничениями торгово-экономических связей с Россией, то потерь для турецкой экономики будет больше, чем приобретений. На мой взгляд, такая угроза существует. Это вопрос специального рассмотрения. Мы смотрим по цифрам просто. А макроэкономические показатели требуют пока особого внимания со стороны правительства Турции. Я не хочу вдаваться в детали, хотя они мне хорошо известны, я погружён в материал. Я понимаю, что там происходит.

А.Кондрашов: Большое спасибо за вопрос, господин Озхан.

Владимир Владимирович, Вы совсем недавно были с государственным трёхдневным визитом в Узбекистане и оценили этот визит как очень плодотворный, успешный. А вот теперь к Вам в Петербург прилетел гость из Ташкента. Это Абдусаид Кучимов, генеральный директор национального информационного агентства Узбекистана.

Абдусаид Кучимович, Вам слово.

А.Кучимов: Спасибо Вам.

Владимир Владимирович, на недавних переговорах в Ташкенте Вы с Президентом Шавкатом Мирзиёевым обменялись мнениями по актуальным международным вопросам.

Для нашего Узбекистана чрезвычайно важен мир и стабильность на соседней афганской земле. К сожалению, мы наблюдаем, что события на Украине полностью вытеснили из глобальной повестки не менее острую, на наш взгляд, афганскую проблематику. Хотя существует объективная необходимость выстраивать взаимодействие с новыми властями Афганистана, помочь в решении социально-экономических проблем многострадального афганского народа. Более того, мы можем видеть твёрдое стремление нового правительства Афганистана, то есть Талибана, к установлению мира в стране, к конструктивному сотрудничеству со всеми государствами.

В связи с этим мой вопрос. Насколько важно для Российской Федерации поддерживать диалог с Афганистаном? Занимает ли сейчас афганское направление важное место в российской политике? И каково Ваше отношение к процессам вокруг этой страны?

Спасибо.

В.Путин: Во-первых, хочу подтвердить, что визит в Узбекистан был очень основательным, плодотворным, результативным. Такого формата, пожалуй, у нас пока ни с кем не складывалось, а именно: по инициативе Президента Мирзиёева мы не только приехали в Узбекистан по приглашению Президента с большой правительственной делегацией, но одновременно проводили встречу руководителей регионов. И получилось так, что половина Правительства России приехала в Ташкент и огромное количество руководителей регионов Российской Федерации. Некоторые руководители регионов России с удовольствием общались с руководством обновлённого Правительства Российской Федерации в Ташкенте, что было любопытно, но и между собой очень активно взаимодействовали. Это оказалось очень полезным даже неожиданно для меня. Это первое.

Второе – мы обсуждали и проблему Украины, и Президент Мирзиеёв, конечно, выступает активно за мирное урегулирование украинского кризиса, неоднократно говорил об озабоченностях Узбекистана в связи с тем, что происходит на Украине. Но мы благодарны Президенту за то, что политика Узбекистана здесь носит явно выраженный такой нейтральный характер и очень взвешенный.

Что касается Афганистана, то мы говорили много и об этом. Проблема, с которой сталкивается Узбекистан, – это проблема выхода к Мировому океану, к морям, это всё понятно. Здесь разные существует варианты, в том числе это развитие логистики через территорию Афганистана, всякой разной логистики: и трубопроводного транспорта, и железнодорожного транспорта, автомобильного, это поставка энергоносителей, электроэнергии и так далее, и так далее.

И конечно, в этой связи и для Узбекистана, и для нас очень важна стабильность в Афганистане. И мы всегда исходили из того, что надо исходить из реалий: талибы контролируют власть в Афганистане, и, конечно, нужно добиваться того, чтобы все договорённости на уровне Организации Объединённых Наций были исполнены, в том числе чтобы инклюзивной была власть, с участием всех этнических групп Афганистана. Это тонкий, очень важный вопрос. Но надо выстраивать отношения с правительством Талибана.

В целом у нас контакты есть. Я знаю, что и Афганистан это развивает. Будем двигаться дальше, надо же как-то налаживать отношения с соседней страной, тем более что у Узбекистана большая протяжённость границ, и нужно безопасность обеспечивать и, повторяю, логистику развивать.

Мы договорились, что обязательно будем вместе над этим работать, будем изучать эти возможности.

Спасибо большое.

А.Кондрашов: Спасибо, Абдусаид Кучимович.

И, наконец, наш дальневосточный сосед – исполнительный директор японского информационного агентства Киодо Ньюс Тосимицу Саваи. Господин Саваи вообще-то очень опытный международный журналист со стажем. На протяжении своей карьеры он работал корреспондентом в самых разных уголках земного шара, например, в Кении, Таиланде, Пакистане, США.

Господин Саваи, прошу, Ваш вопрос.

Тосимицу Саваи (как переведено): Большое спасибо, Владимир Владимирович, что Вы предоставили мне сегодня такую ценную возможность задать Вам вопрос.

Сейчас в Дальневосточном регионе мира очень много моментов, которые представляют некое беспокойство для Японии. Во-первых, это территориальные проблемы с Россией. Кроме того, это военное сотрудничество России с Северной Кореей, которое сейчас углубляется. С этими двумя проблемами мы сейчас столкнулись в Японии.

Что касается территориальных вопросов и территориальной проблемы, такой вопрос. Вы в Хабаровске в этом году сказали, что обязательно поедете на эти четыре спорных курильских острова. Есть ли у Вас уже конкретные планы, график? Как Вы считаете, у нас сейчас такая ситуация, что переговоры приостановлены, и если Вы посетите эти территории, то наши двусторонние отношения получат ещё больший удар? Расскажите, пожалуйста, как Вы планируете?

Что касается японо-российских переговоров и их возобновления: в период проведения СВО на Украине эти переговоры были приостановлены, не могут ли потомки бывших жителей острова получить возможность возобновить свои визиты для посещения могил предков на островах?

В.Путин: У нас отношения с Японией развивались достаточно уверенно, поступательно. Очень много вопросов было, особенно которые касались основного, ключевого момента в наших отношениях, – это мирный договор. Мирный договор, понятно, сложно было решать без определения вопросов, связанных с Курильскими островами. Мы отдавали себе в этом отчёт.

Ещё в 50-е годы, мы с вами об этом хорошо знаем, советское правительство принимало решение, по-моему, в 1956 году, декларацию подписали о том, что Советский Союз готов передать Японии два из этих островов. Правда, не было сказано, на каких основаниях, не было сказано, под чьим суверенитетом будут острова, не было сказано о других условиях, возможно, материальных, ещё каких-то. Но сама по себе идея передачи прозвучала в этой декларации. Более того, это было даже ратифицировано Верховным Советом СССР. Потом почему-то японская сторона отказалась исполнять эти договорённости. Соответственно, Советский Союз тоже объявил о том, что он снимает эту ратификацию.

По просьбе японской стороны мы вернулись к рассмотрению этих вопросов. Диалог шёл непросто, но всё-таки он имел место.

Вы сейчас сказали о нескольких проблемах.

Посещение островов. Российская Федерация исходит из того, что это часть суверенной территории России, поэтому я не понимаю, почему должен стесняться посещать одну из территорий Российской Федерации. Это во-первых.

Почему мы так считаем? Потому что были соответствующие документы подписаны, в том числе в Соединённых Штатах делегациями с двух сторон, и это один из результатов Второй мировой войны. А результаты Второй мировой войны мы не пересматриваем.

Это не значит, что не было возможности как-то договариваться, это тонкий вопрос, но он не лежит в плоскости «чёрное и белое», там всё гораздо сложнее. Но ничего, мы же не боялись вести диалог в этом направлении.

Поэтому первое, что я хочу сказать: не вижу оснований мне не посещать эти острова. Правда, честно говоря, я пока не планировал в силу просто занятости вопросами другого характера.

Но Вы сейчас сказали о том, что моё посещение приведёт к проблемам по решению вопросов, связанных с подготовкой мирного договора. Уважаемый коллега, а объявление Японии о том, что она присоединяется к попыткам добиться стратегического поражения России, – это, как Вы думаете, не является препятствием для продолжения диалога по мирному договору? Япония присоединилась к призывам добиться стратегического поражения России, и Вы думаете, что это хорошие условия для проведения переговоров по мирному договору? Вы думаете, что моё гипотетическое желание посетить острова – это серьёзнее, чем заявление правительства Японии о том, что нужно добиться стратегического поражения Российской Федерации? Я понимаю, что это не Ваш личный вопрос, это вопрос, который продиктован редакцией и так далее. Но Вы задайте этот вопрос своим руководителям. Это первое.

Второе – мы видим ангажированность Японии сегодня в этом украинском кризисе. Сейчас нет условий для продолжения диалога между Россией и Японией по мирному договору. Мы не отказываемся от того, чтобы его возобновить, но только в случае создания необходимых условий, и прежде всего с японской стороны. Мы ничего не делали в двусторонних отношениях, что усложняло бы российско-японский диалог. Ничего. Всё, что было сделано, было сделано со стороны Японии.

Теперь по поводу отношений России и Корейской Народно-Демократической Республики. Можно как угодно относиться к тому, что было, к тому, что есть. Во-первых, на мой взгляд, Корейская Народно-Демократическая Республика неоднократно демонстрировала желание договариваться, в том числе и с Соединёнными Штатами. Думаю, именно эта готовность к переговорам послужила поводом для встречи бывшего Президента США господина Трампа с Ким Чен Ыном. И американская сторона видела готовность. Более того, ведь договорились же с американцами северокорейцы о том, что они не будут проводить испытания, ликвидируют там какой-то полигон свой. Не только договорились в ответ на соответствующие шаги со стороны Соединённых Штатов, в том числе в банковской сфере, но и сделали это. Они же сделали это. Что получили в ответ? Соединённые Штаты в одностороннем порядке нарушили эти договорённости, причём впрямую, без всяких стеснений. Естественно, корейцы взяли и вышли из этих договорённостей. И что? И что же нам мешает развивать отношения со страной, с которой у нас общая граница?

Есть некоторые вещи, которые, знаете, даже у меня вызывают вопросы. Да, мы в своё время поддержали некоторые шаги в отношении Северной Кореи, например, в области трудовой миграции. Я, честно всем вам говорю, все же вы работаете в сфере информации, вы все люди, вовлечённые в эти процессы, в материале: ну зачем мы это сделали, честно говоря? Ну что такого? Трудовые мигранты. Какую угрозу они представляют и для кого? Как-то странно. Мы заботимся об экологии, заботимся о каких-то птичках, о каких-то морских животных, о том, об этом. А то, что люди с голоду будут умирать не потому, что они какие-то воинственные уж больно, они лично, граждане, физические лица, просто граждане страны, а им запрещено где-то работать, ограничивают возможность зарабатывать, для того чтобы они могли прокормить свои семьи. Странно как-то. Странно.

Знаете, даже сейчас отвлечённо говорю от всех проблем, которые возникают. Вы знаете, так и будет всегда в мире, если кому-то будут угрожать. Вот им угрожают – они отвечают. Если бы не было угрозы, я думаю, что постепенно ядерный вопрос решался бы. Но им же постоянно угрожают, а им что делать в ответ?

Что касается наших отношений с Северной Кореей, с Корейской Народно-Демократической Республикой, – это соседи наши. Мы будем развивать отношения, нравится это кому-то или нет.

А.Кондрашов: Большое спасибо за вопрос.

Владимир Владимирович, просит слово Самия Накхул из Reuters, не сможем отказать, да? Пожалуйста, Ваш вопрос.

С.Накхул (как переведено): Да, вы знаете, у меня есть два вопроса.

Во-первых, в развитие происходящего в Газе. Война продолжается восемь месяцев. Премьер-министр [Израиля] Нетаньяху заявил, что он не остановится, пока ХАМАС не будет побеждён, этого ещё не произошло. Какие сценарии Вам видятся, как этот кризис будет разворачиваться далее?

Далее: с учётом Ваших дипломатических отношений с палестинскими властями, с ХАМАС, Вашего влияния даже со странами Персидского залива, как Вы считаете, можете ли Вы сыграть ведущую роль в посредничестве, в том, чтобы положить конец этому конфликту на основе создания двух государств, как это предусмотрено Мадридской конференцией? Есть ли надежда для Палестинского государства? Это мой первый вопрос.

В.Путин: Мне кажется, надежда есть. Надежда есть в том числе и потому, что и в Соединённых Штатах, и в самом Израиле есть люди, которые выступают за создание именно двух государств и полагают, что именно на этом пути – на пути создания двух суверенных государств – можно найти путь к миру, можно найти формулу мира.

Важно для России играть какую-то ведущую роль? Я думаю, нет. Там много игроков, которые вовлечены в этот конфликт и имеют огромное влияние на происходящие события. Но внести свой вклад в попытку урегулирования мы, конечно, можем. С учётом и наших отношений, которые сложились за последние десятилетия с Израилем, и учитывая наши традиционные отношения, очень доверительные, с исламским, арабским миром.

Я думаю, что решающий вклад всё-таки должны внести страны региона и организации: Организация Исламская конференция, Лига арабских государств; это соседние государства, Египет, конечно, Саудовская Аравия, страны залива, Турция как один из ведущих игроков в исламском мире, разумеется, Соединённые Штаты – мы совершенно не придерживаемся какой-то экстремистской позиции, что Соединённые Штаты должны быть исключены: зачем, боже упаси, это невозможно. И Израиль, конечно.

Но нужно найти золотую середину. Повторяю ещё раз: я думаю, что это можно сделать с учётом настроения в американском, в израильском обществе, соответственно, тем более с учётом настроений в исламском, арабском мире.

Мы пытаемся оказать посильное для нас влияние на происходящие события, в том числе имея в виду гуманитарный аспект. Как вы знаете, мы сыграли определённую роль при освобождении нескольких заложников с российскими корнями. Мы и дальше продолжаем эту работу с нашими партнёрами, с которыми, вы правы, у нас устойчивые, доверительные отношения, сложившиеся на протяжении десятилетий.

Но нужно вместе работать. Не нужно монополизировать эту работу. Это вредно, потому что монополизация, может, она и хороша была бы, если бы тот, кто монополизирует, придерживался бы нейтральной позиции. Но монополисту не удаётся придерживаться нейтральной позиции, он неизбежно встаёт на позицию одной из сторон, и всё рассыпается и приводит вот к таким трагедиям, которые мы сейчас переживаем.

Вот так, в общем.

Пожалуйста.

С.Накхул (как переведено): И относительно сценариев: как Вы видите сценарий развития конфликта в Газе?

И последний вопрос ещё после этого.

В.Путин: Мы несколько раз выступали с инициативами о прекращении огня в Совете Безопасности ООН, но Соединённые Штаты блокируют, вето накладывают. Если бы мы работали солидарно, договаривались бы, вот это было бы правильным сценарием. Но пока не удаётся.

Мы выступаем впрямую за прекращение огня – вето, ещё инициативу – вето. Если бы мы не занимались взаимным ветированием, а на основе заинтересованности в решении проблемы попытались бы договариваться, наверное, это и было бы путём к решению проблемы.

Ещё один вопрос Вы хотели задать? Пожалуйста.

С.Накхул (как переведено): Да. Возвращаясь к Украине: что послужило бы спусковым крючком для ядерной войны? И насколько близки мы к этому риску?

В.Путин: Вы знаете, нас всё время пытаются обвинять в том, что мы махаем какой-то ядерной дубинкой. Но разве я сейчас поставил вопрос о возможности использования ядерного оружия? Это же Вы сделали. Вы меня выводите на эту тему, а потом скажете, что я махал ядерной дубинкой.

Знаете, это такая очень жёсткая тема. Американцы, Соединённые Штаты – единственная страна, которая использовала ядерное оружие во Второй мировой войне: Хиросима, Нагасаки – 20 килотонн. Наше тактическое ядерное оружие – 70–75 килотонн, такое ядерное тактическое оружие. Давайте не доводить не только до использования, а даже до угрозы использования.

Почему-то на Западе считают, что Россия никогда этого не использует. У нас же есть ядерная доктрина – посмотрите, что там написано. Если чьи-то действия будут угрожать нашему суверенитету и территориальной целостности, мы считаем для себя возможным использовать все имеющиеся в нашем распоряжении средства.

Нельзя относиться к этому легко, поверхностно, а нужно относиться профессионально. Я надеюсь, что все в мире так и будут относиться к решению вопросов подобного рода.

А.Кондрашов: Спасибо, Самия Накхул.

Иранское агентство IRNA, Али Надери просит задать ещё один вопрос.

Пожалуйста, господин Надери.

А.Надери (как переведено): Бог в помощь!

Вот уже три часа, как мы продолжаем наш разговор. В своих выступлениях Вы говорили о санкциях, а также говорили о присоединении Ирана к Шанхайской организации сотрудничества, а также к организации БРИКС и к сотрудничеству в рамках этих организаций для создания многополярного мира.

Мой вопрос: как Вы видите мировой порядок в будущем с учётом воли различных независимых стран? По-Вашему, сохранится ли монополизм и однополярный мир?

В.Путин: Вы знаете, ведь что произошло? Мы много раз об этом говорили, лучше вас этого никто не знает. Советский Союз рухнул: развалился или его развалили – не важно, важно, что он прекратил существование. И осталась одна супердержава, которая посчитала, что всё, на её плече боженька заснул, и теперь можно всеми командовать. Но мир сложный, многообразный, он быстро развивается, появляются новые центры силы.

Один из западных – европейских – политиков сказал – не я сказал, не я, хочу, чтобы всем это было понятно, – что все европейские государства – это малые государства, только не все ещё это поняли.

Смотрите, как Азия развивается. Китайская Народная Республика – полтора миллиарда человек, в Индии уже больше, наверное. Огромными темпами развиваются другие страны Азии, Южная Азия, Юго-Восточная Азия, те же Бангладеш, Пакистан, Индонезия. И темпы развития большие, и население растёт. И судя по всему, тенденции такие, что развитие туда перекачивает потихонечку.

Несколько процессов в этом регионе мира происходят, догоняющие не только темпы роста, но и догоняющие уровень жизни. Всё это неизбежно будет приводить к изменению конфигурации в мире. Уже сегодня нельзя говорить о каком-то монополизме, его уже не существует. Мир, безусловно, может существовать только тогда, когда он многообразен, в своём многообразии. Если будет полная монополия, то это будет ужасно. Так же как и в природе, и в политике – мир всегда многообразен.

Я не знаю, хорошо ли это для самих Соединённых Штатов, что такая монополия создалась после развала Советского Союза. Ведь это потребовало от самих Соединённых Штатов каких-то дополнительных усилий.

Смотрите, Соединённые Штаты тратят совокупно на оборонные расходы больше всех стран вместе. Если расходы всех стран мира объединить, сложить, всё равно США тратят на оборону больше, чем все страны вместе. А почему? Огромные деньги идут на содержание баз за границей.

Меня часто спрашивают: а как вам удаётся иметь такие современные вооружения, как, скажем, планирующие блоки «Авангард», условно, или какие-нибудь другие. Потому что мы концентрируем усилия, финансы, административные ресурсы на решение главных задач. А Штаты вынуждены тратить деньги на содержание вооружённых сил, потому что если [есть] обширные базы по всему миру, [то] расходы огромные, воровство безграничное. Я сейчас ни в чём никого не обвиняю, и у нас много воровства и жульничества – везде, и в ваших странах везде, но в Штатах больше в армии. Почему? Потому что на содержании всегда больше воруют, это просто неизбежно.

Огромные ресурсы уходят на поддержание своего статуса империи. Идёт ли это на пользу гражданам Соединённых Штатов или нет? Я думаю, что нет. Это как раз способствует тому, что Соединённые Штаты потихонечку с орбиты съезжают, и исследователи в США знают об этом, прямо об этом говорят и прямо об этом пишут. Я их читаю. Вопрос в том, как это, с какой скоростью сход с орбиты будет.

Если бы были умные люди, они бы читали то, что пишут их исследователи, и приспособились бы к этому и дольше продержались бы на Олимпе. Но сегодняшнее руководство хочет любой ценой удержать это имперское положение и только наносит себе ущерб. Но изменения всё равно происходят, они неизбежны, они уже идут, никакого однополярного мира уже нет.

Мне кажется, что задача для всех нас заключается в том, чтобы мы и в Штатах, и в Европе, и в России, и в Азии, понимая это, не дошли до какой-то крайности, о которой говорила наша коллега из Британии. И чтобы мы, понимая это, сдерживали свои амбиции и умели договариваться, а не отговаривать от договорённостей. И тогда, значит, мир будет изменяться, но без тех катаклизмов, которые всех так пугают.

А.Надери (как переведено): У меня ещё один вопрос. Сегодня международное ядерное агентство МАГАТЭ выпустило документ против Исламской Республики Иран. С учётом того что Америка вышла из ядерного соглашения и в этом не участвовала, это соглашение было принято.

Мне кажется, необходимо некое агентство, некий орган, который был бы более профессионален, более компетентен, для того чтобы, возможно, он был использован в качестве оружия.

Как Вы думаете, с чем связана эта ситуация?

В.Путин: Не очень уверен, что понял Ваш вопрос. Но Иран выполнял все взятые на себя обязательства по известному соглашению, о котором Вы сейчас упомянули, все. К Ирану невозможно предъявить никаких претензий.

Затем Соединённые Штаты в одностороннем порядке решили выйти из этого соглашения, а европейцы продолжали требовать от Ирана, чтобы он выполнял взятые на себя обязательства. Вы уж меня простите, но это какой-то бред. Не Иран же вышел из этого соглашения – США вышли, бывший Президент Трамп взял и принял решение выйти из соглашения. А европейцы говорят: да, это не очень хорошо, что американцы вышли, но вы, иранцы, всё соблюдайте. Какого хрена-то иранцы? Извините, по-русски звучит грубовато немножко. Но если ключевой игрок вышел из соглашения, почему на Иране должна лежать такая нагрузка по соблюдению?

Тем не менее, знаете, даже мы уговаривали Иран не совершать каких-то резких шагов, не выходить из этого соглашения, чтобы не обострять отношения с Европой. Вот я вам такую тайну раскрою. Хотя это тайна Полишинеля, как у нас говорят. Мы тоже иранское руководство уговаривали: спокойнее, только хуже для вас будет, лучше соблюдайте это соглашение. Но про себя я всё время думал: почему иранцы должны его соблюдать, если другие выходят? Непонятно.

Но в целом, конечно, нужно искать какие-то механизмы, которые были бы стабильными. Это же всем понятно. Сегодня подписали соглашение, а завтра из него вышли – как работать-то? Нам всё время говорят: здесь очень важно доверие. Но где же это доверие-то, откуда оно возьмётся? Поменялась администрация: одна ушла, другая пришла, и тут же все ранее принятые на себя обязательства – в помойку.

Это так же, как сегодня каждый думает о своём, я – о своём. Коллега из Соединённых Штатов спрашивал про возможные договорённости с Украиной. Ну да, мы практически вышли на подписание соглашения с Украиной. Правда, с подачи Соединённых Штатов, Великобритании всё это было выброшено в помойку. А сегодня как договариваться?

Действующее руководство Украины на выборы решило не ходить. Это же вопрос. Есть 103-я статья Конституции Украины, там прописано, что президент избирается только на пять лет. Есть 83-я статья Конституции Украины, где написано, что в условиях военного положения срок полномочий парламента пролонгируется. Но про возможность пролонгировать срок полномочий президента там ничего не сказано.

Есть закон, который объясняет статус военного положения. Там написано, что полномочия переходят к парламенту и что в условиях военного положения выборы президента не проводятся. Но там же не написано, что они пролонгируются, Вы понимаете? Там же это не написано. Написано, что выборы президента не проводятся. Но где написано, что они пролонгируются? Нет там этого ничего. А если не написано, то, значит, нет.

Напротив, есть статья 109 Уголовного кодекса, по-моему, Украины, где написано, что это называется захватом власти. С кем подписывать договор? Тем не менее всё можно решить, обо всём можно договориться. Если полнота власти переходит к спикеру парламента… Было бы желание подписывать договор, с кем – найдём, это другой вопрос.

Что касается Ирана, то да, я с Вами согласен. Нужен какой-то инструмент, его, видимо, нужно вырабатывать заново, который был бы и легитимным, и надёжным, с тем чтобы все участники этого процесса не чувствовали себя в опасности, что завтра все предварительные условия будут ликвидированы, а на одну из договаривающихся сторон будет возложена вся ответственность за несоблюдение того, чего они на самом деле не нарушали.

А.Надери (как переведено): Что касается сегодняшних действий МАГАТЭ касательно публикации резолюции относительно Исламской Республики Иран, я хотел бы услышать Ваше мнение.

Спасибо.

В.Путин: Я не видел пока этого. Я должен посмотреть текст, я же не знаком [с ним], мы с вами здесь уже полдня беседы ведём. Вы мне покажите, тогда я постараюсь своё мнение сформулировать. Я пока не могу, потому что не видел этой резолюции.

А.Кондрашов: Спасибо, господин Надери.

Владимир Владимирович, говорим почти три часа. Будем закругляться, да?

В.Путин: Пожалуйста, если есть что-то, что вы считаете важным и что мы ещё не отметили, то пожалуйста.

А.Кондрашов: Агентство DPA, Германия.

М.Романчик (как переведено): Господин Президент, в последние часы обсуждали проблемы, обсудили, что, по Вашему мнению, нужно сделать, чтобы решать эти проблемы. В последние два раза с господином Министром Лавровым мы говорили – и во время встречи «двадцатки». Бразилия в этом году взяла на себя руководство.

Приняли ли Вы решение, что Вы приедете, чтобы принять участие в «большой двадцатке»?

В.Путин: Пока не знаю, я этого не исключаю. Прежде всего, конечно, должен руководствоваться требованиями сегодняшнего дня. Как вы понимаете, у нас и в стране много вопросов, но не исключаю: может быть, приеду, а может быть, нет. Вы знаете, мы же понимаем, в каком мире мы живём. Что дурака-то валять, я скажу прямо: это будет зависеть от ситуации в стране, от ситуации на украинском направлении, это будет зависеть в целом от обстановки в мире. Приехать, чтобы там выслушивать какую-то грязь в отношении России со стороны тех партнёров, которые нас считают агрессорами, хотя сами такими, на мой взгляд, являются, не очень хорошо, и создавать какие-то проблемы для наших друзей. Мы работаем в «двадцатке» и будем продолжать работать. Нужно ли мне самому там обязательно появиться, пока не знаю. Посмотрим. Поживём – увидим, как говорят в России.

А.Кондрашов: Карим Тальби, Франс Пресс.

К.Тальби: У меня есть два коротких вопроса. Первый, которым интересуется американский народ: будет ли Такер Карлсон Вашим модератором в пятницу на пленарке [ПМЭФ] здесь, в Питере?

В.Путин: Карлсон? Даже не знаю, кто будет модератором, понятия не имею. Мне господин Песков об этом ещё не доложил.

(Обращаясь к Д.Пескову.) Кто там будет модератор?

Д.Песков: Доложу отдельно.

В.Путин: Отдельно он доложит мне. Не знаю. Мы с господином Карлсоном об этом не договаривались.

К.Тальби: И у меня второй вопрос. Сейчас уже темно, но за Вами [видны] три флага: флаг России, флаг Российской империи и флаг Советского Союза. Флаг Российской империи самый высокий, скажем так.

В.Путин: Нет-нет, они все равны.

К.Тальби: Какой Вам ближе к сердцу?

В.Путин: Официальный флаг Российской Федерации, триколор, это официальный флаг России. Это первое.

Второе – могу Вам сказать, это не было каким-то политическим решением ни Правительства, ни Администрации Президента. Это решение «Газпрома», как это ни покажется странным. Мне, конечно, господин Миллер сказал о том, что он собирается это сделать. Могу открыть Вам эту дискуссию, здесь ничего секретного нет. Я говорю: а зачем, у нас есть государственный флаг. Он говорит: это же всё часть нашей истории. По-моему, Александр II учредил флаг империи. Он считал, что там должны быть и чёрный, и жёлтый [цвета]. Почему? Потому что это цвета российского герба. Это так тогда, в XIX веке, было подано. Петр I учредил госфлаг, триколор. Флаг Советского Союза, тем более что с ним связана победа над нацизмом, тоже имеет право на существование в нашей истории и в нашем общественном сознании. Я не стал препятствовать, говорю: ладно, хотите – делайте; пожалуйста.

Всё имеет под собой какие-то основания, вот и всё. Здесь не надо искать того, чего нет, не надо искать какого-то подтекста, не надо искать каких-то наших имперских амбиций – их нет. Их нет, потому что мир меняется быстро. Вот Узбекистан – знаете, сколько там населения? Не знаете. Во Франции сейчас сколько?

К.Тальби: Много.

В.Путин: Ну много. 60 миллионов, да? 65. В Узбекистане – уже 37. «Внимание теперь на экран»: плюс миллион каждый год. Миллион – прирост населения в Узбекистане. Такими темпами они скоро обгонят Францию. Если вычесть ещё и мигрантов, то у вас скоро будет во Франции столько же, сколько в Узбекистане.

Сейчас поясню почему. Если кто-то подозревает нас в каких-то имперских амбициях, вы прикиньте: мы восстановим Советский Союз, и у нас будет преимущественно исламское население. Вам в голову никогда это не приходило?

Не надо ничего придумывать на голом месте, чего нет. Мы не против роста исламского населения – мы, наоборот, рады тому, что происходит сегодня в Российской Федерации. У нас в некоторых республиках с преимущественно исламским населением очень хорошая рождаемость – мы очень рады. Но то, что было, – всё, это уже прошло, страница перевёрнута. Мы в будущее смотрим, основываясь на реалиях сегодняшнего дня. Флаги, которые вы видите, – это часть нашей истории. Не надо ничего придумывать и на этих придумках формировать мнение о России, не надо формировать образ врага из России – вы сами себе только вредите этим, понимаете?

Напридумывали, что Россия хочет напасть на НАТО. Вы сбрендили совсем, что ли? Тупые, вообще, как этот стол? Кто это придумал? Это чушь, бред собачий! Но это было бы бредом, если бы не было задумкой для того, чтобы одурачивать своё собственное население, чтобы говорить: «Караул! Скоро Россия на нас нападёт! И мы должны срочно вооружаться, срочно направлять вооружения на Украину!». А на самом деле для чего это делается? Чтобы удержать своё собственное имперское положение и величие – вот для чего это делается, вот для чего эти угрозы и пугалки для бюргеров в Германии, во Франции и в других частях Европы, вот для чего. Такой угрозы не существует и быть не может. Мы сами себя защищаем на Украине.

Где Соединённые Штаты – через океан – и где мы. Вот представьте: мы бы сейчас в Канаде творили то, что делают Соединённые Штаты на нашем пороге, здесь, в Украине, или в Мексике. Или бы мы сейчас сказали, что Соединённые Штаты отторгли часть территорий Мексики в своё время и побуждали бы Мексику бороться за возвращение своих территорий. В принципе, это примерно то же самое, что делают западные страны в отношении российско-украинского кризиса. Вот об этом Вы не хотели подумать когда-нибудь?

Не надо на эти флаги смотреть – надо смотреть на суть происходящих событий. Нет у нас имперских амбиций, поверьте, это всё ерунда, так же как угроза со стороны России в отношении стран НАТО, Европы. Вы что? Посмотрите потенциал НАТО и посмотрите потенциал России. Вы что, вы решили, что мы сумасшедшие, что ли?

К.Тальби: Во Франции нет одновременно возле дворца флага последнего короля Франции, флага Наполеона и флага Республики. А эти флаги – прошу прощения, когда пришёл сюда, я не единственный, который их сразу увидел. Они очень видны.

В.Путин: Так их и нет нигде.

Господин Миллер – это его частная инициатива, компании, он интересуется русской историей, российской историей. Повторяю Вам ещё раз: это ни с чем не связано, кроме истории и дани уважения тем поколениям, которые жили с этим стягами, с этими знамёнами и флагами и добивались значительных успехов в развитии нашего государства.

А.Кондрашов: Спасибо.

У нас ещё короткий вопрос от испанского агентства EFE.

В.Путин: Мы так с вами до утра будем сидеть.

Может, на завтра уже перенесём? Нам надо ещё в Пушкин ехать, в Царское Село.

А.Кондрашов: Тогда позвольте заключительный вопрос Вам задам.

В.Путин: Ничего, давайте.

Х.Санс Минготе (как переведено): Очень кратко. Завтра мы будем праздновать 80-ю годовщину высадки [союзных войск] в Нормандии, высадки американских солдат. Они боролись вместе с российскими солдатами. Вы исключаете, что в настоящее время русские, французы, американцы могут действовать вместе и быть партнёрами?

В.Путин: Мы не исключаем – это американцы и европейцы исключают. Мы-то за, мы же не вводили никаких санкций в отношении Европы, мы не закрывали энергоносители для Германии и для других стран. Это в отношении нас вводят санкции.

Вот вы сейчас сказали о том, что завтра будут отмечать 80 лет высадки в Нормандии, открытия второго фронта. Мы всегда с огромным уважением относились к нашим союзникам, с огромным: к американцам, к англичанам, к британцам, к французам.

Кстати говоря, знают ли во Франции, что именно Сталин настоял на том, чтобы Франция присутствовала и не только присутствовала, а была подписантом договора о капитуляции, Акта о капитуляции Германии? И Соединённые Штаты, и Великобритания возражали. Сталин настоял, чтобы Франция присутствовала в качестве победителя при подписании Акта о безоговорочной капитуляции Германии. Французы этого не помнят: или не хотят, или просто не придают этому значения. Но это всё-таки исторический факт, это всё есть у нас в архивах.

Мы всегда с уважением относились к борющейся, воюющей Франции. Несмотря на то что гитлеровские войска маршировали по Парижу, мы поддерживали маки́ и тех, кто сражался вместе с нами, в том числе лётчиков эскадрильи «Нормандия – Неман». Мы всегда помним об этом и не забываем. У нас всегда дверь открыта для переговоров, встреч, обсуждения.

Вы сейчас сказали, что будет праздник, но получается так, что мы чужие на этом празднике жизни. Сколько американских солдат погибло во время войны с нацизмом? 500 тысяч, 600 [тысяч]? Где-то 500 тысяч. Англичан ещё меньше, англичан погибло кратно меньше, чем в Первую мировую войну. Как вы знаете, основные жертвы на алтарь общей победы были принесены Советским Союзом. По последним данным, где-то 27 миллионов человек, из них 70 процентов – РСФСР, то есть это Россия. Да, 70 процентов приходится на Российскую Федерацию – это официальные данные. Вы меня спрашиваете: мы готовы, не готовы? Но нас не приглашают на это мероприятие.

Основной вклад в разгром нацизма – конечно, это же очевидная вещь, надо просто почитать, что Черчилль говорил в своё время или Рузвельт о вкладе Советского Союза, считай России, в общую победу над нацизмом. Это очевидно, все знают. Только люди недобросовестные совсем могут передёргивать эти факты. Бог с ним, пускай отмечают там и без нас, с нас не убудет. Но это ответ на Ваш вопрос: кто хочет этого диалога, а кто не хочет.

Думаю, что там сегодняшнее руководство Украины будет присутствовать. Послушайте меня: как можно праздновать такую серьёзную дату в борьбе с нацизмом с теми, кто неонацистов возводит на пьедестал почёта и делает национальными героями? Сегодняшний символ украинской государственности – это Бандера. Он был одним из основных сподвижников Гитлера на территории Восточной Европы. Это именно руками бандеровцев расстреливались тысячи не только русских и поляков, но и евреев. Это ближайший сподвижник Гитлера. Да, потом, в конце войны, он начал вынюхивать и понимать, что победа от Гитлера ускользает, начал искать союзников уже на западном направлении, и немцы это заметили. Но это основной коллаборационист. Ходил с «поднятыми руками» и приветствовал – не только приветствовал, но и впрямую работал с нацистами.

Действовавший на тот момент, ещё легитимный, глава Украинского государства в Канаде, как Вы это знаете хорошо, аплодировал бывшему солдату СС стоя. Что, вы не знаете об этом? Все же знают. Только средства массовой информации Европы, Соединённых Штатов, Канады замалчивают этот факт, как будто этого не было, а это было. Ему сказали: вот человек, который во время Второй мировой войны воевал против русских. Все встали, включая Президента Украины, и начали ему аплодировать. Кто воевал против русских во время Второй мировой войны? Гитлер и те, кто сотрудничал с ним. А тот, кому они рукоплескали, – это бывший солдат [дивизии] СС «Галичина», и все ему аплодировали.

 А завтра эти люди будут отмечать высадку союзников в Нормандии. Это как? А Россию, которая является правопреемником Советского Союза и которая понесла такие огромные потери, они как-то стесняются пригласить. От нас не убудет, но это просто ответ на Ваш вопрос: кто заинтересован в нормальных отношениях и в их восстановлении, а кто не очень. Мы – за.

Ну что? Будем завершать?

А.Кондрашов: Заключительный вопрос – разрешите, Владимир Владимирович?

В.Путин: Да, давайте.

А.Кондрашов: Он очень коротенький.

В.Путин (обращаясь к М.Романчику): Вы хотите ещё что-то сказать?

А.Кондрашов: Вы тогда спрашивайте, а я потом задам заключительный вопрос.

В.Путин: Пожалуйста.

М.Романчик (как переведено): Вы говорили о нацизме. Вы знаете, что в Германии есть партия, которая вызывает определённое беспокойство у общественности, у других партий, которая некритично относится к этому эпизоду, к этому периоду в нашей истории, о котором Вы говорили, – «Альтернатива для Германии». Многие находятся под наблюдением конституционного надзора ввиду их высказываний и действий. Господин Хрупалла, сопредседатель этой партии, в 2020 году был, если я правильно помню, в Москве. Его приглашали в российское посольство в Берлине, насколько я знаю.

Как Вы видите себе «Альтернативу для Германии»? Как Вы видите выстраивание отношений – этой партии к России и России к этой партии?

В.Путин: Вы знаете, несмотря на то что господин, о котором Вы упомянули, был в Москве, – я с кем-то из лидеров, по-моему, даже встречался, не помню с кем даже, – но у нас системных отношений с представителями этой партии нет.

Но что есть в нашем понимании того, что происходит в Федеративной Республике: там любая альтернативная точка зрения воспринимается как антигосударственная и всех объявляют почему-то сразу агентами Кремля. Но, Вы знаете, если какая-то политическая сила критикует действующую власть, то в условиях демократии, наверное, нет оснований немедленно объявлять работу этой политической силы антигосударственной и вести дело к её закрытию. Когда-то Гитлера посадили в тюрьму после неудачного путча в Баварии, насколько мне помнится, – у него сразу рейтинг вырос и крылья за спиной. До этого он не считался общенациональным политиком, а после его ареста стал таковым.

Но мы не видим никаких признаков неонацизма в деятельности «Альтернативы для Германии». Если кто-то высказывается за нормальные отношения с нашей страной, с Россией, мы это только поддерживаем. Но мы не принимаем решения о том, действует эта политическая сила в рамках Конституции или нет. Повторяю ещё раз: мы не видим ничего такого, что вызывало бы у нас какую-то озабоченность, мы этого не видим. Если действующая власть видит угрозу для себя в позиции «Альтернативы для Германии», как говорится, это не наше пиво – это вопросы развития политической ситуации в самой Федеративной Республике.

Вы знаете, хочу вернуться к тому, что только что сказал: «Альтернативу для Германии» подозревают в каких-то неонацистских позициях, а людей, сотрудничавших с нацистским режимом на той же Украине, почему-то не видят. Вот это мы и называем двойными стандартами как во внутренней политике, так и во внешней. Мы будем сотрудничать со всеми, кто хочет работать с Россией. А политические оценки внутри Германии мы не даём – это дело самих политических властей, конституционного суда и так далее.

Но я уже сказал, пример Гитлера привёл. Не добиваются те, кто использует какие-то неполитические средства в политической борьбе, результата, к которому стремятся.

А.Кондрашов: Владимир Владимирович, наверняка Вы знаете – а вдруг нет? – что западная пресса очень к Вам лично неравнодушна и очень часто рисует Вас то в виде злодея, то в виде монстра…

В.Путин: Так и есть, правильно они рисуют – пусть боятся, правильно.

А.Кондрашов: Вам эти картинки Дмитрий Сергеевич Песков показывает или нет? И как Вы к этому вообще относитесь – важно ли это?

В.Путин: Нет, не показывает. Видимо, бережёт моё настроение.

Знаю, что время от времени, когда обостряются отношения между странами, между государствами, стараются запугать обывателя. Никакой новизны здесь нет. У меня, честно говоря, времени нет заниматься этой пропагандой, просмотром этих пропагандистских материалов. Предпочитаю всё-таки заниматься субстанцией наших отношений с нашими сегодняшними партнёрами, с возможными партнёрами, с бывшими партнёрами с целью выстроить нормальные отношения, которые помогли бы достижению наших целей национального развития. Вот и всё.

А.Кондрашов: Владимир Владимирович, огромное спасибо Вам за эту откровенную беседу и от имени ТАСС, и от имени наших коллег. Терпения Вам, здоровья и божьей помощи в делах.

В.Путин: Спасибо.

Тоже хочу вас всех поблагодарить за то, что вы здесь, приехали – или по заданию, или просто без задания, – но не побоялись приехать. В любом случае – за ваш интерес к тому, что происходит в России, к тому, что происходит в наших отношениях с другими странами в условиях, конечно, очень сложной ситуации. Не будем говорить сейчас, вдаваться назад, из-за чего и что происходит, – все мы понимаем, о чём я говорю.

Но за то, что вы здесь, такой интерес проявляете, хочу вам сказать слова благодарности и надеюсь, что вы будете излагать всё предельно объективно и, выполняя, конечно, свою миссию, свои задания, всё-таки будете стараться сделать это максимально корректно.

Надеюсь, что наша сегодняшняя встреча и ваша работа в будущем будет направлена на то, чтобы ситуация между нашими странами в двустороннем порядке и ситуация в мире в целом всё-таки стабилизировалась и шла в направлении урегулирования кризисов, а не бесконечной эскалации и обострения.

Спасибо вам большое. Всего доброго!