Президент России — официальный сайт

Документ   /

Научно-производственный биотехнологический центр «Генериум» создан для обеспечения российской системы здравоохранения современными импортозамещающими генно-инженерными лекарственными препаратами для диагностики и лечения тяжёлых заболеваний. Реализация проекта начата в 2009 году.

Проект включает научно-исследовательский центр и современное биотехнологическое производство препаратов с полным циклом: от культивирования продуцентов – до готовой лекарственной формы.

На территории площадью более 70 га расположились лаборатории, производственные помещения и жилой квартал для сотрудников и их семей: инфраструктура предусматривает комфортное проживание 600 человек.

Президент ознакомился с процессом производства лекарственных средств, встретился с научными сотрудниками центра.

* * *

Д.Медведев: Я всех приветствую, мне приятно побывать у вас второй раз, хотя большинство из присутствующих, наверное, в 2009 году ещё здесь не работало, приехало попозже. Тем не менее, конечно, не скрою, изменения просто фундаментальные, просто в поле или на болоте, как мне было сказано, вырос новый центр, причём мирового уровня, – всё остальное, я надеюсь, вы мне сами расскажете. Насколько вам здесь комфортно работать и жить, потому что всё‑таки это наша глубинка, где возник высокотехнологичный кластер?

Сама по себе организация, предприятие, компания ваша является резидентом «Сколкова», что, наверное, неплохо с точки зрения государственной поддержки, но ещё далеко не всё. Как вы себя ощущаете здесь? Может быть, немного расскажете, кто где учился, откуда приехал. Потому что я знаю, что многие из вас за границей работали. Пожалуйста.

А.Петров: Я в настоящий момент являюсь научным директором компании. Мы с моей супругой Олей приехали из Франции. После того как закончили университет, сделали кандидатские диссертации, защитились, поехали за границу, чтобы приобрести необходимый опыт.

Д.Медведев: Это когда было?

А.Петров: Мы уехали в 2002 году, а вернулись в 2006 году. Приехали, и сразу присоединились к компании Александра Михайловича Шустера, и буквально сразу начали работать, сначала с небольшой лабораторией.

Д.Медведев: Вы верили вообще в то, что здесь можно работать, когда вас приглашали?

А.Петров: А иначе мы бы сюда не вернулись.

Д.Медведев: Потому что всё‑таки это была совсем новая ситуация.

О.Григорьева: Она была новая, но уже было ясно, что под этим есть фундаментальная база.

Д.Медведев: То есть что что‑то получится, иными словами. Это же не только научная база, это ещё и бизнес. Он либо есть, либо он исчезает, и тогда нет смысла приезжать.

О.Григорьева: Нам было интересно, чтобы получилось.

А.Петров: Потом стране это было необходимо, мы это прекрасно понимали.

Д.Медведев: Это безусловно.

А.Петров: Работая за рубежом, мы видели то, как работают западные научные центры, и то, как работают наши коллеги в западных компаниях. Очень хотелось бы, чтобы у нас было нечто подобное.

Д.Медведев: Как Вы оцениваете всё, что сейчас здесь есть? Я понимаю, что себя хвалить не всегда правильно.

А.Петров: Нам есть чем гордиться.

Д.Медведев: То есть мировой уровень?

А.Петров: Да, однозначно.

Д.Медведев: Это слышать очень приятно, потому что мне было сказано, что это хороший мировой уровень, даже с некоторым запасом, с учётом среднего уровня соответствующих исследований и технологий.

А.Петров: Нет предела совершенству, надо расти дальше.

Д.Медведев: Да, это понятно, пройдёт несколько лет – и, если ничего не делать, всё это будет опускаться вниз. В конкуренции побеждает только тот, кто продолжает вкладывать деньги и продолжает вкладывать интеллект, иначе ничего не будет. А как здесь условия для жизни и для работы?

О.Лисицына: Хорошие.

Д.Медведев: Вы откуда?

О.Лисицына: Я из Челябинской области, училась в Московском государственном университете и сразу после окончания поступила сюда на работу. Так что мы здесь живём и работаем.

Д.Медведев: Деньги‑то платят?

О.Лисицына: Конечно.

Д.Медведев: Приемлемо?

О.Лисицына: Приемлемо, особенно для молодого специалиста, это очень хороший старт.

Д.Медведев: Хорошо. А жильё?

О.Лисицына: На жильё не обижаемся, очень хорошее.

Д.Медведев: Что здесь есть? Я просто сейчас прилетел на вертолёте: прошлый раз здесь ничего не было – сейчас домики стоят.

А.Петров: Вы прилетели, сели ровно в середине между научно-исследовательским центром, а с другой стороны располагаются коттеджи.

Д.Медведев: И как там?

О.Лисицына: У нас таунхаусы.

Д.Медведев: Таунхаусы? Всё есть – вода есть, газ?

О.Лисицына: Да, вода, газ, отопление.

Реплика: Надо сказать, что сейчас происходит становление всего хозяйства, есть какие‑то проблемы.

Д.Медведев: Проблемы какие? Я понимаю, вы все люди с блестящим образованием, все, по сути, научные работники, но отдыхать должны даже научные работники. Куда здесь можно пойти отдохнуть, не всё же время в лаборатории сидеть?

М.Разумихин: Здесь есть бассейн.

Д.Медведев: Уже хорошо. Бассейн построен?

М.Разумихин: Нет, он в посёлке есть. Но он есть в планах, будет построен и спортивный комплекс, мы ждём. Пока ходим в бассейн.

К.Смолова: Здесь действительно инфраструктура очень сильно развивается. Сейчас что особенно покоряет после Москвы – это, конечно, экология: здесь совершенно другой воздух.

Д.Медведев: Это да, и отсутствие пробок.

К.Смолова: Да, 10 минут до работы прогулочным шагом, это огромная роскошь.

И.Фабричный: Или на лыжах.

Д.Медведев: На лыжах?

И.Фабричный: Ещё здесь за институтом есть конюшня на 28 лошадей.

Д.Медведев: Ну, тот, кто любит, может ещё и покататься немножко, приятно.

И.Фабричный: В Покрове там жизнь не то что кипит, но там есть рестораны приличные.

Д.Медведев: Ну, то есть можно ещё доехать до Покрова и там… А сколько до Покрова?

И.Фабричный: Минут 10, не больше.

Д.Медведев: А до Москвы как?

И.Фабричный: До Москвы – как повезёт.Часов где‑то до четырёх, это зависит от ситуации в Балашихе: Балашиха – больное место.

Д.Медведев: Но вот Вы в выходные чего делаете: уезжаете отсюда или остаётесь?

А.Вишневский: Я люблю путешествовать здесь. На самом деле Владимирская область довольно богата исторически.

Д.Медведев: Богата исторически, памятников очень много. Она разная вся, но здесь очень много всего. А Вы с семьёй?

И.Фабричный:Да.Ко мне жена с ребёнком приезжают, как на дачу, отдохнуть.

Д.Медведев: Жена то есть не здесь, жена – в другом месте?

И.Фабричный: Жена – да. Пока трудно найти [работу] не биохимиком, инфраструктура только развивается.

Д.Медведев: А у биохимика может быть жена – не биохимик? Ладно, что ж.

Вообще Вам здесь нравится?

А.Петров: Очень. Самое главное то, что можно реализовать тот потенциал, который, собственно, и государство в нас вкладывает в какой‑то момент.

Д.Медведев: Не скрою, когда я и в первый раз сюда приезжал, у меня были приятные эмоции, потому что люди [те, кто организовывал] увидели свою миссию в том, чтобы вернуть и соответствующие исследования к нам в страну, и, самое главное, специалистов, которые способны этим заниматься, приложили силы, душу, старания, деньги и мозги. Всё получилось.

О.Григорьева: Здесь ещё вопрос многоплановости этого центра. Когда мы говорим о том, что центр – хорошего европейского уровня, то подразумеваем, что он, скажем так, заточен на биохимию. Посмотрите даже по отделам: есть клеточная биология, разработка антител в генной инженерии, хроматографический отдел. Сейчас планируется [отдел] регенеративной медицины, развития клеточных технологий.

И во главе всего этого стоит отдел – в общем‑то, по‑моему, в компаниях в России такого больше нет: это экспертно-аналитический отдел, который проводит научную экспертизу внешних поступающих проектов, что позволяет отобрать то, что действительно интересно, перспективн, и, если уж мы говорим о бизнесе, принесёт дивиденды.

Д.Медведев: Справедливо.

И.Ясный: Я как раз хотел сказать, что это не только наука, но и бизнес. Когда люди работают в фундаментальной науке, очень часто трудно найти точку приложения того, что ты разрабатываешь.

Д.Медведев: Особенно у нас.

И.Ясный: Но переход от фундаментальной науки к практическому применению требует как раз очень многоплановой работы, приложения всех твоих сил, постоянного роста. И это та область, где требуется наибольшая компетенция.

Д.Медведев: Для этого нужно, чтобы всё‑таки существовала и государственная система поддержки и соответственно были развиты частные институты, венчурные механизмы, иначе ничего в этом смысле не возникает.

Пока мы всё равно в начале пути находимся, потому что я ещё несколько лет назад задумывался, каким образом наш бизнес заставить обращать внимание на соответствующие фундаментальные проекты, на переход от фундаментальной науки к прикладным исследованиям. Потому что это самое сложное, с одной стороны, а с другой стороны – очень часто люди, которые готовы давать деньги, не видят в этом практического резона, потому что они не понимают, что из этого может получиться.

В мире эта система поддержки выстроена, вы это сами хорошо это знаете, особенно те, кто работал и учился заграницей. Нам нужно всё это делать, правда, с поправкой на то, что мы живём в нашей стране: у нас многие законы реализуются по‑своему.

Очень важно, конечно, что ваш центр, ваше предприятие растёт. Я посмотрел, есть в планах и создание учебного центра. Мне кажется, это тоже очень важно, потому что, если вы здесь ещё будете учить, то это, конечно, создаст совсем другие условия для развития.

М.Разумихин: Тут возникает проблема. Нам, для того чтобы учить, нужны подготовленные ученики. Проблемы возникают чуть ли не со средней школы. Знаний химии, которую преподают в общеобразовательной школе, не хватает для того, чтобы пойти дальше.

А.Петров: Здесь другая проблема. Дело в том, что наша область находится ровно посередине между биологией и химией. Это междисциплинарная область, поэтому те знания, которые закладываются в средней школе, не позволяют человеку даже понять, что такое биотехнология, как получаются биотехнологические препараты.

Д.Медведев: Так это всё‑таки следствие некачественного образования в школе? Потому что, все мы учились в школе. Я, например, когда в школе учился, у меня любимым предметом была химия. И я даже думал, быть мне юристом или чем‑то другим заниматься – ну вот стал юристом.

А.Петров: А мы стали химиками.

Д.Медведев: Да, но даже тогда (я учился в обычной школе в Ленинграде) всё‑таки общий уровень преподавания соответствующих предметов, на мой взгляд, был достаточно высоким – применительно к условиям, допустим, 80-х годов. Я просто не знаю: может быть, действительно, есть ощущения, что что‑то нужно в самих учебных курсах.

А.Петров: Безусловно, потому что у нас очень динамично развивающаяся область.

Д.Медведев: Тем более что Вы говорите о стыке между биологией и химией. Значит, в школе учат в основном неорганическую химию и немножко органическую химию, а биология вообще преподаётся немножко в другом направлении. Не знаю, как сейчас, конечно, но мне кажется, что [эти дисциплины] преподают достаточно традиционно.

О.Григорьева: Складывается ощущение, что образование сейчас, даже в средней школе, несколько статично фиксируется в программах. Как это обойти, как это поменять, трудно сказать. А поскольку эта область развивается действительно очень динамично, здесь [нужны] какие‑то лекционные курсы, какие‑то сезонные программы, школы…

Д.Медведев: А специализированные школы, которые готовят людей, которых, например, Вы бы хотели видеть у себя в будущем после университетского курса, есть такие – в Москве?

О.Григорьева: Три.

М.Разумихин: Как раз к вопросу о специализированной школе. Я помню, что учился сначала в обычной школе, потом в специализированной. В специализированной школе преподают, конечно, химию, которая ближе: там уже логично преподают. А в общеобразовательной школе я совершенно ничего не понимал.

Д.Медведев: Надо просто делать так, чтобы всё‑таки практически в любом крупном городе было некоторое количестве школ с углублённым изучением предметов. Потому что всё равно общий средний школьный уровень и за границей тоже средний, мы же понимаем.

Другое дело, что у нас, когда я начинал заниматься некоторыми этими проектами развития экономики, социальной сферы, – занимались простыми вещами (был уже на высокой позиции – Первый заместитель Председателя Правительства), и тем не менее занимался тем, чтобы в школы поступали качественные пробирки. Почему? Потому что начали разбираться, какое лабораторное оборудование поступает в школу: слёзы на глаза наворачиваются – такая дрянь! Где это берут?! То ли потому что ничего другого нет, то ли, извините, какие‑то откаты за это платят – в общем, беда.

Причём самое удивительное, что элементарные вещи покупали за границей тогда. Потом более-менее как‑то за пару лет сделали, стали какие‑то более или менее приличные виды лабораторного оборудования и по химии, и по физике стали поставлять в школы. Конечно, это не топ-лейблы, но это всё таки приличное.

А.Петров: Когда мы учились ещё в школе, я помню, были прекрасные, совершенно замечательные наборы «Юный химик» – мы все с этого начинали.

Д.Медведев: Это правда. Когда я учился в школе, это немножко пораньше было, набор «Юный химик» был в большом дефиците, поэтому я всё это доставал либо у отца из института, либо мне привозили.

В общем, от этого тоже кое‑что зависит – от того, какая среда в школе: там должно быть интересно.

Тем более, вот то, что вы показываете, у любого человека (даже дилетанта) создаёт набор представлений о том, каким образом всё это происходит: и в науке, и на производстве. А когда это тебе показывают только в виде учебного фильма или только в интернете, то этого мало: во‑первых, ты и навыков не приобретёшь, и потом на экране это не так интересно: что мне покажут в фильме интересного, например про то, как идут исследования в области биохимии?

М.Разумихин: А это закладывает другую проблему: даже предприимчивые школьники не видят для себя, как реализоваться в бизнесе, в науке, пойдя в биохимию – получается замкнутый круг.

Д.Медведев: Потому что у них нет примеров. У них очень абстрактные представления об этом: где‑то такие исследования ведутся, где‑то вроде за это даже деньги неплохие платят, – нужны практические знания и навыки.

А.Петров: А с чего начать, как это делается – никто не понимает.

И.Ясный: Было бы очень здорово, например, привлекать студентов уже к непосредственной работе, чтобы заинтересовывать их. Чтобы они видели, что именно здесь можно результат своего труда потрогать руками.

Д.Медведев: Вы знаете, кстати, самый лучший пример – это ваш рассказ, потому что вы все ещё молодые и в целом достаточно успешные учёные и специалисты. Вам бы тоже иногда в школу неплохо заходить, не в смысле того, чтобы учителями работать, а просто один урок провести, это нормально. Время всегда можно найти, если захочется. Не знаю, обязательно ли это сделать здесь, но есть Москва, есть другие города.

А.Петров: Даже когда мы учились в университете, на последних годах аспирантуры мы организовывали специальные курсы для наших студентов выпускных курсов. И для школьников это было бы хорошо сделать.

Д.Медведев: Сила примера всегда очень важна. Потому что одно дело – какие‑то абстрактные разговоры о том, кем быть, а другое дело – когда приходит человек и рассказывает, чем он занимается, где он учился, почему это интересно, какие деньги он зарабатывает, какие у него перспективы в жизни.

А.Петров: Поэтому мы готовы принимать и студентов, показывать им и непосредственно подключать к рабочему процессу.

Д.Медведев: Значит, учебный центр будет нужен?

А.Петров: Обязательно.

Д.Медведев: Будем надеяться, что он будет создан.

А.Петров: Мы в этом заинтересованы.

Вы порекомендовали бы детям Ваших знакомых прийти и поработать здесь или хотя бы посмотреть.

Д.Медведев: Безусловно, вне всякого сомнения. Я порекомендовал бы и своему ребёнку посмотреть и потрогать, и всем остальным детям, потому что это реально интересно, это действительно очень высокий уровень. Это все понимают, кто сюда попадает. Даже если ты не планируешь этим заниматься, всё же может измениться. А для общего образования это крайне необходимо, кем бы ты потом ни был.

О.Григорьева: Мне кажется, здесь есть ещё один момент: люди приходят, и если они понимают, что здесь есть реальная отдача… Для меня, допустим, одной из основных мотиваций перехода из академической науки сюда, в прикладную, – это реальная отдача. Ты понимаешь, вот ты сделал, вот он твой продукт, и куда он дальше идёт. Вот ты его получаешь, это продукт твоего труда. Потому что академическая наука – это определённый склад, это абсолютно необходимая, незаменимая вещь, она должна быть, бесспорно, но вот эта отдача, она для многих ребят может быть мотивацией.

Д.Медведев: Согласен, абсолютно. Более того, мы с вами понимаем, грань между академической, фундаментальной наукой и прикладными исследованиями всё равно будет стираться с каждым годом. Потому что, если это высокие технологии, всё равно то, чем вы занимаетесь, это, с одной стороны, вполне фундаментальная наука, но в то же время вы это вполне легко конвертируете в результат. И это, мне кажется, самое главное, если мы строим современное общество, хотим быть такими же, как другие передовые страны.

А.Петров: Это такой драйв.

Вы знаете, когда мы начинали работать, в компании в 2007 году был один-единственный проект, над которым работало достаточно большое количество людей. Работали днями, ночами, праздниками, семьи обижались. И когда появилась первая упаковка [препарата] на заводе, я привёз её в лабораторию, – у людей были слёзы на глазах. Это реальные результаты. Более того, мы знаем пациентов, которые участвовали сначала в клинических исследованиях этого препарата, потом – кому этот препарат был нужен. Это колоссальная гордость.

Д.Медведев: Это гордость, это счастье, это и есть самореализация.

Я вас с этим поздравляю. Вы как минимум дожили до этой прекрасной ситуации. Надеюсь, что будет ещё много побед.

Я всем желаю удачи, успехов. Надеюсь, что жизнь здесь будет интересной не только в научном плане, но и всё остальное здесь будет на высоком уровне. Это тоже всё‑таки имеет значение. Потому что, знаете, годы у всех идут, сейчас все молодые, но лет десять пройдёт, надо чтобы вокруг разрасталась микросреда, в которой будет комфортно жить.

А.Петров: Мы задали определённую планку и будем её только увеличивать, чтобы в итоге получилось лучше.

Д.Медведев: Всем большое спасибо.