Президент России — официальный сайт

Новости   /

Главы государств обсудили перспективы развития экономического сотрудничества и гуманитарных связей между Россией и Францией, взаимодействие в сфере европейской безопасности, актуальные международные проблемы, в частности внутриполитический кризис в Сирии.

По итогам переговоров в Елисейском дворце Владимир Путин и Франсуа Олланд дали совместную пресс-конференцию.

* * *

Ф.Олланд (как переведено): Дамы и господа! Спасибо за то, что вы пришли на эту пресс-конференцию.

Я встретился с Президентом Путиным для того, чтобы обменяться мнениями, обсудить отношения между Францией и Россией и выслушать его точку зрения по целому ряду ситуаций, которые сложились в различных точках мира, которые вызывают озабоченности и у нас, и у Президента Путина. Эта наша первая совместная встреча.

Что касается отношений между двумя нашими странами. Мы провели межправительственный семинар, который позволил нам обменяться мнениями в области экономики, культурных связей, торговли и так далее, и этот семинар сможет придать новый импульс нашим отношениям. Что касается наших двусторонних отношений, то очевидно, что я отправлюсь в Россию в следующем году.

Что касается ситуации, которую мы совместно проанализировали, прежде всего учитывая большие вызовы, это вопрос о нераспространение ядерного оружия. Мы обменялись точками зрения, определили шаги, которые предпримем в дальнейшем. Мы выразили своё разочарование по поводу неудачи встречи в Багдаде между «шестёркой» и Ираном.

К сожалению, Иран не пошёл на уступки. В Москве предусмотрены новые встречи, которые, надеюсь, на этот раз позволят получить от Ирана гарантии прозрачности и отказа от ядерного оружия. Россия и Франция – мы оказываем давление, чтобы прийти к этим результатам. Я против того, чтобы какая‑то страна свободно получила доступ к ядерному оружию на основе гражданских технологий. Это будет дестабилизировать ситуацию в регионе.

Борьба против распространения ядерного оружия. Мы боремся за стабильность в мире. Мы обменялись мнениями по поводу ядерного оружия, но также мы обсудили вопрос, касающийся Сирии. Я напомнил свою позицию: режим Башара Асада, его поведение неприемлемо, он провёл совершенно незаконные акты, и эта ситуация требует ухода Башара Асада.

Как прийти к этому результату? Через резолюции Совбеза ООН. Первый этап – это «план Аннана», который должен быть полностью выполнен, и мы должны помочь, чтобы Кофи Аннан достиг успеха своей миссии.

По многим вопросам у нас есть понимание, мы способны слышать и слушать друг друга, и мне кажется, что, как это и было на протяжении очень многих лет, мы способны с Францией договариваться, искать компромиссы по очень сложным проблемам.

Затем наблюдатели проводят свою работу, проводят политически. Это второй этап. Это позволит Сирии найти безопасность и стабильность. Я сказал и повторяю, что, если мы хотим достичь результатов, должно быть оказано давление, должны быть санкции. Я знаю, что есть риск дестабилизации, есть риск гражданской войны с тяжёлыми последствиями для всего региона.

И, наконец, мы обсудили вопросы, с которыми полностью согласны, например Ближний Восток. Переговоры должны возобновиться. Безопасность Израиля и палестинцев – у дипломатии наших стран есть общие точки соприкосновения.

Мы обсудили наши двусторонние отношения, нашу ответственность, чтобы решить политическим путём ряд конфликтов, когда один влечёт за собой другой. Этим вопросом занимается и Министр иностранных дел и Премьер-министр начиная с 2012 года.

Я знаю, что господин Президент Путин торопится, его ждёт самолёт, тем не менее он ответит на ряд вопросов, главное, чтобы их не было много. Я предоставляю ему слово.

В.Путин: Хочу, во‑первых, поблагодарить господина Президента за приглашение.

Господин Президент перечислил практически все вопросы, которые мы обсуждали. Он мне ничего не оставил, что я мог бы добавить, кроме того, что можно сказать, что мы говорили по всем этим вопросам очень подробно: и по двусторонним, и по международным отношениям, и по вопросам безопасности. Единственное, что не было упомянуто моим коллегой, – мы говорили о проблеме европейской ПРО и вообще о противоракетной обороне.

Должен сказать, что по многим вопросам у нас есть понимание, во всяком случае, мы способны слышать и слушать друг друга, и мне кажется, что, как это и было на протяжении очень многих лет, мы способны с Францией договариваться, искать компромиссы по очень сложным проблемам.

Беседа была очень откровенной, я сказал бы, проводилась в доброжелательном ключе, за что хочу выразить слова особой благодарности господину Президенту.

Мы не просто говорили о возможности приезда господина Президента в Россию. Я пригласил господина Президента, и он обещал приехать. Надеюсь его увидеть в ближайшее время, во всяком случае в обозримом будущем.

Наверное, самое время перейти к вопросам.

Вопрос: Владимир Владимирович, Вы упомянули, что на переговорах обсуждался вопрос, связанный с европейской ПРО. Хотелось бы услышать Ваши оценки, как прошло обсуждение этой проблемы. Есть ли какие‑то подвижки, особенно в свете состоявшегося саммита НАТО в Чикаго? Достигнут какой‑либо прогресс или вопрос пока находится в прежнем состоянии – замороженного и нерешаемого?

В.Путин: Мы не можем достичь прогресса по ПРО только в диалоге с одной из стран НАТО. Мы знаем позицию Франции, которая заключается в том, что она занимает консолидированную позицию всех стран блока. Многие вопросы обсуждались и принимались, как нам кажется, без учёта российской позиции и, конечно, без учёта наших интересов в сфере безопасности. Мы подробно об этом говорили.

Вот как раз по этому вопросу хочу сказать, что Франция – одна из немногих стран, которая не только слушает, но и, как мне показалось, слышит нас. И мы очень надеемся, что Франция не только как член НАТО, но и как ядерная держава понимает наши озабоченности. И мы рассчитываем, что сможем наладить диалог со всем блоком.

Нам всё время говорят, что система ПРО выстраивается не против России. Мы много слышали этих заявлений. Нам бы хотелось, чтобы это были не просто заявления, а чтобы мы получили военно-технологические гарантии, закреплённые в юридически обязывающих документах. Только тогда мы сможем чувствовать себя в безопасности и вести партнёрский диалог. А до тех пор, пока в одностороннем порядке принимаются решения, на все наши озабоченности мы слышим только один ответ, который заключается в том, что да, может быть, вам что‑то и может угрожать, но только не от нас, потому что мы против вас эту систему применять не будем.

Нам всё время говорят, что система ПРО выстраивается не против России. Мы много слышали этих заявлений. Нам бы хотелось, чтобы это были не просто заявления, а чтобы мы получили военно-технологические гарантии, закреплённые в юридически обязывающих документах.

Мы много раз слышали разные устные заявления и обещания. В своё время нам обещали не расширять НАТО, потом нам обещали не размещать базы: но и НАТО расширяется на восток, и базы вокруг нас растут как грибы.

Послушайте, просто заявления о том, что, знаете, не бойтесь, мы вам обещаем, что ничего не будет, – в современном мире этого явно недостаточно. Это детский сад. Нам гарантии нужны и серьёзные договорённости в сфере безопасности.

Но повторяю ещё раз, и Вам хочу сказать, и всем другим коллегам: мы не собираемся здесь ничего нагнетать, но, как мы говорили своим американским и европейским партнёрам, мы призываем к диалогу.

Мне показалось в ходе беседы с господином Президентом, что такой диалог с Францией, а значит, я надеюсь, и с другими странами НАТО возможен.

Ф.Олланд: Я кратко отвечу на этот вопрос, который касается ПРО. Напомню о позиции, которая была озвучена в Чикаго – об условиях, которые, как мне кажется, необходимы для продвижения вперёд в области ПРО. Необходим диалог с Россией. Я говорил об этом господину Путину.

Вопрос (как переведено): Вы говорили о санкциях со стороны ООН к Сирии. Вы смогли убедить господина Путина в необходимости применения санкций? Какая позиция США по этому вопросу? Сколько времени Вы дадите «плану Аннана», чтобы выйти из этого кризиса?

В.Путин: Господин Аннан очень опытный и очень порядочный человек. И мы должны сделать всё для того, чтобы его миссия увенчалась успехом. И считаю контрпродуктивным заранее объявлять, что его миссия обречена на неудачу. Это было бы ошибкой.

Что касается санкций, то вопросы подобного рода должны обсуждаться прежде всего в Совете Безопасности ООН, думаю, что Вы сами знаете об этом. Санкции далеко не всегда эффективно работают.

Главное, что мы должны сделать, это предотвратить развитие ситуации по худшему сценарию и не допустить гражданской войны в Сирии. Мы сегодня об этом достаточно подробно говорили. Я господину Президенту изложил позицию России по этой проблеме. Договорились о том, что мы будем продолжать наши консультации и взаимные усилия для достижения целей примирения в Сирии и решения всех проблем, которые там возникли, политическими средствами.

Ф.Олланд: Что касается миссии Аннана, мы согласны, что миссия должна продолжаться и привести к результатам, позволяющим достичь целей. Речь идёт о присутствии международных наблюдателей, чтобы они сделали свои выводы о происходящем, и тем самым положить конец тем акциям, которые, к сожалению, происходят со стороны режима, чтобы затем открыть путь для политического решения.

Со своей стороны я считаю, что санкции являются необходимым методом давления, если мы хотим выйти на политическое урегулирование. А что касается политического урегулирования – именно эту цель мы должны ставить перед собой. Мы должны искать решение через диалог и через переходный период.

Вопрос: Владимир Владимирович, Вы сегодня, прежде чем прилететь в Париж, посетили Берлин. Франция и Германия – это ключевые партнёры России в Евросоюзе, но всё же вопрос несколько провокационного характера: какая из этих стран в шкале наших приоритетов стоит выше?

И второй вопрос. Вы сегодня впервые лично встретились с новым Президентом Франции. Считается, что первое впечатление самое верное. Какое впечатление на Вас произвёл господин Олланд?

В.Путин: Действительно, вопрос некорректный, это Вы правильно сказали, и провокационный. И с Францией, и с Германией нас связывают очень давние партнёрские отношения. В истории наших стран были разные времена, но совершенно очевидно, что и Германия, и Франция являются нашими стратегическими партнёрами, и мы очень дорожим отношениями и с Францией, и с Германией. Не случайно я приехал и в Берлин, и в Париж.

Конечно, мы говорили по вопросам экономического взаимодействия. Здесь что можно сказать: у нас с Францией [товаро]оборот 28 миллиардов долларов (мы считаем в долларах), с Германией – 72. Разницу чувствуете?

Мы проинвестировали в экономику Германии почти 6 миллиардов (российский бизнес проинвестировал), Германия проинвестировала к нам, по‑моему, 29 миллиардов. А мы только за прошлый год проинвестировали в экономику Германии 5,6 миллиарда долларов. А во Францию у нас проинвестировано 140 миллионов. Вот и ответ.

Соответствует ли уровень сотрудничества в сфере экономики потенциалу обеих стран? Явно не соответствует, но у нас есть очень хорошие перспективы. И мы с господином Президентом об этом очень подробно говорили.

Главное, что мы должны сделать, это предотвратить развитие ситуации по худшему сценарию и не допустить гражданской войны в Сирии. Мы будем продолжать наши консультации и взаимные усилия для достижения целей примирения в Сирии политическими средствами.

Выгодно отличают российско-французское сотрудничество в экономической сфере нацеленность на развитие контактов в реальном секторе экономики. Мы сотрудничаем в области атомной энергетики, договорились сотрудничать в области атомного машиностроения по производству совместных продуктов и даже создали совместное предприятие.

Мы договорились и сотрудничаем в области электроэнергетики, углеводородов, где французские фирмы работают на нашей территории, и мы с ними вместе готовы работать на территории третьих стран.

Мы сотрудничаем в области авиастроения, и французы участвуют в создании двух наших хороших самолётов – среднемагистрального и ближнемагистрального. В космосе на 15 ближайших лет у нас запланировано 14 пусков из Гвианы. Это огромный объём работы.

В области машиностроения у нас очень хорошие перспективы. Если мы всё это будем активно поддерживать, а где нужно и административно сопровождать, безусловно, мы добьёмся гораздо больших впечатляющих результатов.

Как Вы заметили и обратили внимание, мы достаточно долго беседовали. Это была очень подробная и обстоятельная беседа, и я уверен, что у нас сложатся очень хорошие деловые отношения. Во всяком случае мне было очень комфортно обсуждать эти проблемы с господином Президентом даже тогда, когда мы касались достаточно острых тем.

Вопрос (как переведено): Господин Путин, если бы Вас попросили принять Башара Асада и его семью, что бы Вы ответили? И второй вопрос Президенту Олланду: какое политическое решение возможно в сирийском вопросе и сколько времени Вы даёте «плану Аннана», чтобы он смог заработать? 

В.Путин: У нас с Сирией очень добрые и многолетние отношения, но когда я слышу, что у России там есть какие‑то «особые» интересы, я хочу вам сказать, что это полное заблуждение. У нас ни объёма торгово-экономических связей нет, ни настоящего военного сотрудничества нет.

Единственное, что нас заботит в сирийской проблеме, – это возможность радикализации ситуации и выход ситуации из‑под контроля, гибель мирных граждан. Мы сейчас говорим, допустим, о той трагедии, которая недавно произошла в одном из селений: там, по‑моему, 14 или 15 человек убили, причём некоторых замучили. Это стало достоянием вас и ваших коллег, всей мировой общественности. А сколько мирного населения погибло от противной стороны, от рук так называемых боевиков, вы посчитали? Там же тоже счёт идёт на сотни.

Наша цель заключается в том, чтобы примирить все стороны конфликта. Мы там не выбираем наших и ненаших, мы хотим позаботиться обо всех и хотим довести дело до такой ситуации, когда станет возможно мирное, политическое решение проблемы.

Что касается встречи с господином Асадом, я могу сказать, что он гораздо чаще бывал в Париже, чем в Москве. Так что давайте посмотрим на эту проблему и с такой стороны.

Ф.Олланд: Что касается визита Президента Асада, сына и отца, – я не несу за это никакой ответственности. Это происходило в другое время, в другую эпоху.

Наши выводы: есть риск гражданской войны в Сирии. У нас есть совместные перспективы – речь идёт о политическом решении, его нужно добиваться. Где у нас различаются мнения – по поводу ответственности и по поводу ухода, отстранения от власти Башара Асада. Я считаю, что это предварительное условие для политического переходного периода.

В.Путин: Вы ещё посмотрите на проблему, сравнивая ситуацию с другими странами региона: что в Ливии происходит, в Ираке что происходит, что в других странах этого региона происходит. Стало там безопаснее и лучше? Куда они движутся? Ответ есть? Пока ни у кого нет. Поэтому мы предлагаем хотя бы здесь, в Сирии, действовать аккуратно, взвешенно.

Вопрос (как переведено): Вопрос к господину Путину. Господин Президент, то, что моя коллега только что говорила – сирийский режим без Башара Асада, – учитывая, что у вас действительно стратегические интересы в Сирии, возможно ли для Вас это принять?

В.Путин: Нам приемлемо всё, что было бы приемлемо для сирийского народа. А для того, чтобы найти это приемлемое решение, нужно прекратить насилие, причём с обеих сторон, усадить все конфликтующие стороны за стол переговоров и создать ситуацию, при которой они смогут друг с другом договориться. И если мы увидим, что этот процесс набирает силу, что он стал реальностью, то, конечно, мы будем это поддерживать.

Выгодно отличает российско-французское сотрудничество в экономической сфере нацеленность на развитие контактов в реальном секторе экономики. Если мы всё это будем активно поддерживать, а где нужно и административно сопровождать, мы добьёмся впечатляющих результатов.

Но мы не можем решать вопросы государственного устройства или руководства страной за сирийский народ. Если Вы так думаете, что мы можем за другие народы решать, поезжайте в Каир сейчас и поучаствуйте в выборах Президента Египта. Вы же не можете это сделать? Вы также не сможете сделать это и применительно к Сирии. И никто не сможет.

Почему мы думаем, что если мы кого‑то из действующего руководства сейчас оттолкнём от власти, то завтра там наступит полное благоденствие? В Ливии что происходит? Мы все знаем, какой тиран был Каддафи. Может быть. А Вы знаете, что в Сирте происходило после того, как туда боевики вошли? Почему вы об этом не пишете? Там что, гуманитарная благодать наступила, что ли? Нет.

Мы хотим, чтобы было меньше насилия. Повторяю ещё раз: мы не за Асада, не за его противников, мы хотим добиться ситуации, при которой было бы закончено насилие и не наступила бы крупномасштабная гражданская война. Вот в чём заключается цель нашей политики на сирийском направлении.

Вопрос (как переведено): Хотелось бы знать, поднимали ли вы вопрос об Украине и по поводу Юлии Тимошенко. Господин Путин, Вы считаете, как и Франсуа Олланд, что госпожа Тимошенко должна быть освобождена? Совсем скоро начнётся чемпионат по футболу. Есть ли согласие между Россией и Францией по этому вопросу?

В.Путин: Наши позиции здесь достаточно близки. Я, правда, не считаю, что нужно бойкотировать по политическим соображениям какие бы то ни было спортивные соревнования. Я категорический противник смешивать в одну кучу и спорт, и политику. Это, кстати говоря, противоречит и идеалам олимпизма сегодняшнего дня.

Что касается госпожи Тимошенко, её осуждения, то позиция России и моя известны. Госпожа Тимошенко осуждена за подписание газовых контрактов с Российской Федерацией. Наши юристы перед подписанием этих контрактов тщательно анализировали и российское, и международное, и украинское законодательство.

Мы никогда не подписываем контрактов, которые противоречат законам страны контрагента, в данном случае Украины. И мы уже публично об этом говорили. Более того, мы публично также предложили перевезти госпожу Тимошенко в Россию, если понадобится, для лечения как минимум.

Ф.Олланд: Да, мы говорили о ситуации на Украине, о госпоже Тимошенко, и мы пришли к одному выводу: её место не в тюрьме. И, как сказал Президент Путин, её посадили за подписание контракта с Россией.

Что касается бойкота: я против спортивных бойкотов, Франция хочет выступить на чемпионате и добиться успеха. Но я сказал своим членам правительства, что не время отправляться на Украину на чемпионат.

Спасибо, господин Президент Путин, за Ваш визит.

И спасибо за ваши вопросы, особенно спасибо российской журналистке, которая задала, возможно, провокационный вопрос. Но Вы правы: действительно, первое впечатление – самое правильное.

Спасибо.