Президент России — официальный сайт

Новости   /

* * *

В.Путин: Таймураз Дзамбекович! Дорогие друзья! Добрый день!

Мы сегодня собрались в таком расширенном составе, чтобы поговорить о проблемах республики. Мы с главой республики встречаемся достаточно регулярно и договорились, что он возьмёт на одну из бесед людей, которые работают в разных секторах экономики.

Я вижу, здесь представители сельскохозяйственного сектора, промышленности, медицины, и многодетная мама, я знаю, есть. Поэтому я предлагаю поговорить по всем этим направлениям. Мне бы хотелось услышать от людей, которые живут, что называется, на земле, каждый день занимаются проблемами тех сфер, в которых они функционируют много-много лет, работают, что происходит, как идёт работа, как вы её оцениваете на сегодняшний день, какие видите проблемы, а может быть, у вас есть и какие‑то варианты решения этих проблем.

Думаю, что начнёт руководитель республики. Пожалуйста.

Т.Мамсуров: Я знаю, что Вы внимательно следите за ситуацией на Кавказе и в нашей республике. Мы стараемся спокойно, динамично развиваться по всем направлениям. Правда, есть тяжёлые позиции (это, может быть, такой наш южный фон), которые на первый взгляд сильно раздражают, это большие отставания в цифрах от общероссийских показателей: денежные доходы населения, уровень безработицы и многие другие позиции. Мы над ними работаем.

Самое главное, динамика в последние годы очень неплохая: снижается безработица, растут доходы. Тем не менее до порога чувствительности, после которого можно было бы сказать, что в республике полный порядок и нет проблем, – до этого порога ещё далеко, хотя мы все стараемся делать для этого всё, что в наших силах.

Но есть тяжёлые больные вопросы. Они не столько больные, сколько тяжёлые, поэтому выбор моих земляков, которые прибыли со мной, в этом и состоял: это социальная сфера, это влияние экономики у нас на сельское хозяйство и промышленность – но не такая, кондовая, как была, советская, а очень современная, под руководством наших молодых предпринимателей.

Конечно, если говорить о социальной сфере, у нас есть вещи – допустим, наше внимание к инвалидам, к тем, которые без социальной защиты государства просто не могут. У нас есть о чём Вам доложить, и в то же время, наверное, просьбы какие‑то выскажут, которые выходят за рамки моей компетентности и компетенции. Поэтому мы знаем, где мы отстаём, мы знаем, где мы подводим, но это не результат какого‑то безделья – это просто реальная ситуация. Самое главное, мы идём от худшего к лучшему.

В.Путин: Сейчас как в сельском хозяйстве у вас обстановка с учётом того, что мы два года тяжело пережили кризис, связанный с засухой (прошлый год был достаточно удачным, в некоторых регионах страны сейчас жарко и мало осадков), – у вас сейчас какая ситуация?

Т.Мамсуров: У нас из оборота вышло достаточно много земли, потому что по большому счёту у нас не засуха – у нас просто смыло посевы, но в целом прогноз неплохой, по крайней мере провала никакого не будет, я имею в виду зерно.

Что касается животноводства, мы никогда не были «караваем» для страны, но наше малоземелье заставляет нас очень внимательно относиться к земле. У нас один из самых небольших процентов пашни на душу населения, и она разбросана. Поэтому наша задача в эффективности, и мы этим так занимаемся, что, я считаю, и урожай, и молоко, и мясо будем держать на уровне, то есть катастрофы не будет.

В.Путин: Лариса Хасановна, Вы и Ваше хозяйство пользовались теми возможности, которые предоставлялись в последние годы, я имею в виду и льготные кредиты, и какие‑то другие меры поддержки, связанные с животноводством, связанные, может быть, с другими отраслями сельского хозяйства, и прежде всего, конечно, в финансовой сфере?

Л.Бекузарова: Если сказать – пользовались, это мало сказать. Без этих мер и без этих программ то, что мы сделали, мы бы никогда не сделали. Например, в 2007 году если бы не национальный проект, который был в системе АПК, то я бы никогда не осмелилась завести такую уникальную породу, единственную в России породу монтбельярд. Это порода, которая требует очень большого внимания. Сегодняшний день нам показал, что мы это смогли сделать, мы завезли.

И за всё это спасибо национальному проекту, потому что мы пользовались всеми субсидиями, всеми льготами, которые нам дало государство. В то же время пользоваться надо ими умело. Их государство сделало правильно – и надо правильно их взять, дать их тем людям, которые сделают из этого дело.

Например, на сегодняшний день, когда французы приезжают к нам, такая история у нас есть: то приезжали мы к ним, смотрели, долгое время учились у них (перед тем, как выбрать поголовье, я месяца два, наверное, во Франции периодически пожила), и мы сделали вывод, что поголовье нам подходит по климатическим условиям. Конечно, уникальная порода. Мы им создали такие условия. После того как мы их завезли, через несколько месяцев периодически приезжали кураторы. Они просто очень удивлялись, говорили, что никогда не верили, что такие условия, какие созданы, вообще возможно сделать в России.

Конечно, это меня обижало. Но сегодня они сказали такую фразу, недавно я была у них в гостях, они мне говорят: «Раньше мы говорили так: Россия – Путин. А сейчас мы ещё добавляем: Россия – Путин – «Берёзка».

В.Путин: Спасибо.

А всё‑таки с чего Вы начинали и к чему сейчас пришли?

Л.Бекузарова: Мы начали в 2007 году, мы завезли 330 нетелей этой породы. С нуля, конечно.

В.Путин: То есть вообще нуль был?

Л.Бекузарова: Нет, у меня был завод по переработке молока. Но когда мы поняли, что нужно хорошее сырьё, то в связи с тем, что появилась эта национальная программа, я уже задумалась, а почему бы не рискнуть и не завезти такое поголовье, которое даёт действительно хорошее молоко. Стала изучать этот вопрос и остановилась на этой породе. Но, сравнив с теми ценами, которые были тогда на голову, я стала задумываться, а как же это будет.

Просчитав всё, я думала, что с этими дотациями, с этой государственной программой можно работать. И после этого мы уже сделали бизнес-план, подали его в «Сбербанк», они рассмотрели, все риски просчитали и сказали: будем работать. Всё спокойно завезли, и так адаптировался скот, и мы совершенно не подвели никакую кредитную историю. Всё у нас было не как в сказке, но почти.

А сегодня мы уже на пороге большого федерального проекта. Мы подготовили с Северо-Кавказским филиалом «Внешэкономбанка» программу, которая будет являться продолжением нашей программы. И мы сейчас на рассмотрении в ВЭБе – наш новый проект; это значит, у нас будет на 1200 голов дойного стада породы монтбельярд Мы получили в феврале статус племенного хозяйства. С нашей помощью реестр племенных пород России пополнился ещё одной породой монтбельярд.

В.Путин: Будет 1200 голов?

Л.Бекузарова: Да, дойного стада, а вся инфраструктура уже будет три тысячи голов.

Т.Мамсуров: Кредиты им до 5 дают.

Л.Бекузарова: Да, на 1,5 миллиарда запрашиваемые, а вообще 2 миллиарда 100 – весь проект, 600 – мы уже вложили. Более того, мы даже рискнули заявить французам, что сыр конте, который делается из молока породы монтбельярд, мы тоже будем делать. «Конте» мы не можем, к сожалению, его назвать, ну, назовём «осет», «чизо» или что‑то наподобие.

В.Путин: А сколько у вас надоев?

Л.Бекузарова: Минимальные – 24, это минимум.

В.Путин: Прилично!

Л.Бекузарова: Но при этом мы не используем одну голову как комбайн для выработки молока. Мы очень щадяще их используем, потому что мы стараемся до 5–6 лактаций использовать данную голову, и мы уже готовы для нужд сельского хозяйства России продавать молодняк породы монтбельярд.

В.Путин: В среднем по республике сколько у вас надоев?

Т.Мамсуров: 3 тысячи годовой – сколько это получается дневной?

Л.Бекузаров: Вообще мы вышли за 305 дней лактации уже на 7800.

В.Путин: На 7800 по году?

Л.Бекузарова: В год. За 305 дней лактации одна наша корова даёт около 7,800 – 8 тонн, есть такие, которые рекордсменки: 9 тонн дают.

В.Путин: Вам ещё есть куда стремиться. Вы знаете, что в некоторых субъектах Федерации чуть повыше.

Л.Бекузарова: У нас цель другая: мы хотим производить сыропригодное молоко, поэтому у нас немножко другие цели.

В.Путин: Качество нужно другое, жирность нужна.

Л.Бекузарова: Жирность, белок. И мы этого добиваемся путём кормления, у нас свои земли.

В.Путин: А кормовая база обеспечена?

Л.Бекузарова: Да, стараемся сами производить. Мы чуть-чуть покупаем ячменя, а так закладываем минимум 7 тысяч тонн силоса в год. До следующего силоса я даже иногда фермерам раздаю просто так, дарим.

В.Путин: У вас проект находится на рассмотрении во Внешэкономбанке?

Л.Бекузарова: Да, проект очень красивый.

В.Путин: Как он называется?

Л.Бекузарова: Он так и называется – строительство комплекса на 1200 голов породы Монтбельярд, строительство нового завода по переработке молока на 100 тонн с последующим выпуском сыра конте, фирма «Мастер-прайм. Берёзка». Такой проект интересный, задумок очень много.

В.Путин: На 1,5 миллиарда?

Л.Бекузарова: Да, чтобы европейцы совсем залюбовались. Хотим ещё сделать аграрный туризм.

Т.Мамсуров: И уже начала делать.

Л.Бекузарова: Да, мы будем делать.

В.Путин: Это как? Расскажите, пожалуйста.

Л.Бекузарова: Аграрный туризм – это очень интересно. Вообще наши дети отвыкли от того, что они видят корову, не знают, откуда берётся молоко. Приехали городские люди, привезли своих детей. Они поселяются в коттеджный домик, и каждый дворик имеет корову. Вот мы их научим доить. Ребёночек, который вообще опустит руку в парное молоко, уже никогда плохим не будет. Научим делать осетинский сыр. Они там поживут и возвратятся в город после выходных совершенно другими.

В.Путин: Здорово, очень хороший проект!

Л.Бекузарова: Будем делать это.

В.Путин: Очень хороший проект. Вы для этого тоже хотите кредит получить?

Л.Бекузарова: Да, это как бы продолжение.

В.Путин: Но это будет, наверное, небольшой. Сколько там объём?

Л.Бекузарова: Небольшой, но для этого нужны комфортные домики, чтобы европейцы могли видеть, что уровень у нас тоже не хуже.

В.Путин: Бог с ними, с европейцами – для наших надо делать.

Л.Бекузарова: Нет, мы хотим сделать так, чтобы это было…

В.Путин: А это и нужно сделать так, чтобы это было круче, чем у европейцев. Но не для них же мы делаем, а для себя.

Л.Бекузарова: Я думаю, что всё равно. Немножко я просчитала этот вопрос тоже, но не менее чем 500 миллионов надо. Почему? Потому что там должна быть идеальная инфраструктура.

В.Путин: А земля есть у Вас для этого?

Л.Бекузарова: Земля есть, да. Таймураз Дзамбекович под эту программу…

В.Путин: Обещал землю.

Л.Бекузарова: Нет, не обещал – они уже сделали. Да, уже всё сделано.

Т.Мамсуров: Всё у неё.

В.Путин: Когда подойдёте к кредитованию, тоже через Таймураза Дзамбековича скажите, я с удовольствием Вам помогу.

Л.Бекузарова: Спасибо.

В.Путин: Это отличный, хороший проект.

А в промышленности что происходит?

А.Диамбеков: В промышленности происходит разное. У нас достаточно большое количество предприятий осталось после так называемой электронки – электронной области, или оборонки, как её раньше называли. Предприятия большие, энергоёмкие, малоэффективные с этой точки зрения.

Моё предприятие к таковым не относится. Мы производим тракторные генераторы и фары. Завод с 60-летней историей, когда‑то один из флагманов.

В.Путин: Сколько работающих у вас?

А.Диамбеков: Сейчас 170 человек.

В.Путин: А у вас?

Л.Бекузарова: У нас сейчас около 172, и ещё дадим в этом проекте 320 рабочих мест.

В.Путин: Будет под 500 человек?

Л.Бекузарова: Да.

А.Диамбеков: А когда‑то на заводе работало 3 тысячи и продукции выпускалось соответственно в 30 раз больше, то есть примерно столько, сколько мы выпускаем за месяц, – раньше выпускалось за одну смену.

Предприятие, в общем‑то, в стадии реанимации и реконструкции находится, потому что я, например, перспективы подобных предприятий вижу в том, чтобы на базе них создавать некий комплекс малых эффективных производств, неэнергозатратных, потому что Вы представляете огромные цеха 14 метров высотой?

В.Путин: Очень хорошо представляю.

А.Диамбеков: Да, я уверен, что представляете. Обогреть их невозможно. Я не знаю, как к этому подходили в советские времена, но, видимо, не сильно считали эти расходы.

В.Путин: Вообще не считали.

А.Диамбеков: Теперь, как Вы знаете, считать приходится, поэтому это всё не очень эффективно.

В этой связи у меня идея и просьба, я её сформулирую сейчас. У нас в республике сейчас реализуется программа поддержки предпринимательства, они, в принципе, по всей России реализуются, они эффективны, но решают они, как правило, только один аспект проблемы – проблему доступа к финансовым ресурсам. Безусловно, это всё важно, но мы, когда говорим об инновационной экономике, должны понимать, что инновации редко рождаются в гаражах и подвалах – всё‑таки для них более свойственны какие‑то подходящие в этом смысле площадки.

Вот с такими площадками у нас в республике есть существенная проблема. В этой связи я хотел бы поинтересоваться судьбой федеральной программы по поддержке и созданию технопарков, которая реализовывалась в недавнем прошлом.

Если она будет, это хорошо, но я на карту создания этих технопарков посмотрел, и там в основном регионы, которые экономически и так себя чувствуют достаточно хорошо, не в обиду им будет сказано, ну, там Татарстан, Нижегородская область, Санкт-Петербург, Подмосковье. Я понимаю, что отчасти это может быть связано с неготовностью нашего бюджета участвовать в софинансировании таких проектов.

В.Путин: Бюджет участвовать должен. Должна быть понятная цель, то есть какие продукты будут создаваться и для кого. И очень желательно, конечно, чтобы был партнёр хороший, надёжный партнёр с опытом.

А.Диамбеков: Ясно. Мне кажется, равно как и площадку надо предоставить соответствующую. У нас с этим как раз проблем не будет, а с софинансированием могут возникнуть проблемы. Всё‑таки наш бюджет несколько отличается от бюджетов других регионов.

Вопрос вот в чём. Возможен ли какой‑то индивидуальный подход к регионам в реализации подобного рода программ? То есть одно дело – в неё надо попасть, другое дело – понять, а как дальше будет осуществляться, потому что если возникнут вопросы софинансирования в размере 30 процентов, то у нас это может не получиться.

В.Путин: Сколько стоит весь проект, по Вашему мнению?

А.Диамбеков: Я так полагаю, что это около миллиарда может быть.

В.Путин: Вы знаете, возможны разные варианты. Мы можем подумать о софинансировании, которое будет приемлемо для республики, можем обеспечить госгарантии для всего проекта – разные могут быть формы поддержки. Давайте мы подумаем, прикинем. У Вас с собой нет описания этого проекта?

А.Диамбеков: С собой нет, но это будет очень быстро.

В.Путин: Тогда через руководителя республики отдайте, мы с ним встретимся в ближайшее время ещё раз, он мне всё передаст. Я попрошу Руководителя Администрации Президента посмотреть и Правительство – думаю, мы вам поможем, тем более что на Северном Кавказе это очень востребовано. Нужно создавать новые рабочие места, современные, интересные, а проекты подобного рода создают рабочие места.

А.Диамбеков: Притягивают.

В.Путин: Да, помогают развивать бизнес и экономику в регионе в целом. Так что давайте попробуем. Это хорошая идея.

А.Диамбеков: Спасибо. Давайте.

В.Путин: Вы сейчас реализуете продукцию кому?

А.Диамбеков: Мы реализуем продукцию на внутреннем рынке – к сожалению, на рынке запчастей, потому что в комплектацию в своё время завод перестал попадать, но это ещё лет 15 назад было. В момент развала союзного государства белорусы ушли, ещё многие стали пользоваться исключительно своими комплектующими, поэтому сейчас работаем на рынке запчастей.

Рынок умирающий, поэтому надо искать варианты каких‑то новых рынков. Плюс он очень конкурентный, с Китаем, прежде всего, это связано. Я думаю, что любой производитель в России, который попадает в конкуренцию с Китаем, этот фактор должен учитывать как один из основных. Невероятно тяжело.

В.Путин: Там не просто конкуренция – там, похоже, часто демпинг работает. Я не случайно к Вам пристал с этим вопросом. Вы в каких элементах чувствуете этот демпинг? Что там происходит? Как происходят эти закупки? В практической жизни как вы реализуете продукцию? Просто своими словами расскажите.

А.Диамбеков: Объясню. Китайский производитель, какой‑нибудь маленький заводик, где на коленках собирают, покупает у нас наш генератор, допустим, – нашу разработку недавнего прошлого, разбивает его, делает фактически всё то же самое, какие‑то части меняет на пластмассовые. Он становится хуже в эксплуатации, но на нашем рынке появляется.

В.Путин: И продают дешевле.

А.Диамбеков: Минус 30 процентов.

В.Путин: Имея в виду дешёвую рабочую силу.

А.Диамбеков: Конечно, и дешёвую рабочую силу, и чуть худшее качество. Да, но опять, тут вопрос к тем, кто это продаёт. Продавцы на худшее качество реагируют тоже странным образом, они не считают это большим минусом: сегодня продал, завтра что‑нибудь сломалось – человек пришёл опять. Тут они очень аккуратно всё взвешивают. Но конкурировать по работе сильно с Китаем я, например, вариантов не вижу.

В.Путин: Это понятно.

А.Диамбеков: Это нужно искать какие‑то другие варианты.

В.Путин: Нам нужно искать другие варианты защиты внутреннего рынка от такого контрафакта.

Т.Мамсуров: А по софинансированию, Владимир Владимирович, я вижу по Вашему заданию, которое у нас в округе обсуждали, что эта проблема возникла на общероссийском фоне софинансирования таких дотационных территорий, как наш Северо-Кавказский округ. Здесь мы действительно выпадаем.

Я помню, что Вы дали задание, и сейчас я вижу, что Александр Хлопонин контролирует подготовку предложений – такие плавающие проценты. То есть там, где жёстко записано 30. Этот механизм готовится. Я знаю, что Вы давали такое задание.

В.Путин: Хорошо. Мы сейчас об этом поговорим.

Я бы хотел вернуться к тому, о чём сейчас коллега сказал. Это всё‑таки очень важный вопрос и касается не только вашего завода.

Здесь проблема в том числе, не только, но и в том числе в том, чтобы нам более эффективно защищать свою интеллектуальную собственность. Вы сейчас сказали, что взяли нашу разработку простенькую, но тем не менее быстренько слепили то же самое, только тиснули свой лейбл – и всё пошло, поехало. Надо вырабатывать критерии защиты интеллектуальной собственности. Нельзя вот так просто допускать, чтобы они взяли ваше же изделие, шлёпнули [свой товарный знак] и подешевле продали.

А.Диамбеков: Согласен, но в своё время это и японцам не удалось, когда Китай начал активно вырывать у них автомобили.

В.Путин: Кому‑то удаётся, а кому‑то нет.

А.Диамбеков: В этом смысле, может быть, государство как раз и может помочь, имея в виду, что это не какого‑то осетинского завода проблема, а целого ряда предприятий.

В.Путин: Конечно. Это проблема всей российской экономики. У Вас, кстати, сколько получают рабочие?

А.Диамбеков: Немного, в среднем около 11–12 тысяч. Это примерно средняя зарплата по республике.

В.Путин: А у Вас?

Л.Бекузарова: У нас средняя выше – где около 21 тысячи. У нас доярка получает около 30 тысяч рублей. Это для сельской местности…

В.Путин: Прилично.

Т.Мамсуров: В два раза выше, чем в целом по экономике в республике.

В.Путин: В среднем – 15 тысяч?

Т.Мамсуров: Да, 15 тысяч.

А.Диамбеков: Не говорите моим рабочим.

Л.Бекузарова: Комбайнёры, конечно, получают больше. В конце года у них ещё и премиальные. В декабре они уходят к семьям…

В.Путин: Довольные, наверное.

Л.Бекузарова: Да, очень довольные.

В.Путин: Но у них и работа тяжёлая: с утра до ночи пашут.

Л.Бекузарова: Да, тяжёлая.

В.Путин: Там один день полгода кормит.

Ладно. Давайте к другим отраслям перейдём. Пожалуйста.

А.Реутов: Здравоохранение. Я – главный врач федерального центра. Центр построен после событий в Беслане. Указ о его создании Вы подписывали, Владимир Владимирович.

Мы работаем три года. Центр – многопрофильный, уже вышли на проектную мощность, у нас более 5 тысяч пациентов, 12 профилей, 7 из них – высокотехнологичные. Мы делаем больше 3 тысяч операций в год, только половина наших коек – хирургический профиль, соответственно высокотехнологичных оперативных вмешательств более 1,5 тысячи в год. Основные профили, то, чего никогда раньше не было в Северо-Кавказском регионе, – кардиохирургия, нейрохирургия, ортопедия, травматология. То есть это высокотехнологичные операции. Прекрасный коллектив, квалифицированный, отличное оборудование. Здесь у нас вопросов нет; в общем, мы очень востребованы.

Активно работаем с регионами, с окружающими регионами в первую очередь. У нас пациенты из Дагестана, из Кабарды, из Чеченской Республики, из Ингушетии. Естественно, большая часть пациентов из Северной Осетии, но опять‑таки они не просто так туда попадают, а исключительно по медпоказаниям.

Мы знаем, что сейчас ключевое слово в регионе – это программа модернизации. И последние два года я вижу, как бьются за это коллеги в республиках, министры, все, кто в этом участвуют.

Программа очень своевременная, тут никаких вопросов, беспрецедентное количество денег, такого в здравоохранении (мы в этом прекрасно отдаём себе отчёт) никогда не было. Но в то же время понимаем, что в 2012 году здравоохранение ещё не будет таким, каким мы его хотим видеть. То есть многое отремонтируют, вот у нас в Республике Северная Осетия тяжелейшая была больница – больница скорой помощи, она будет завершена, но разговор на этом не кончится. Владимир Владимирович, нельзя заканчивать эту программу, надо её продолжать. Это первое.

Второе. Наверно, уже два года прошло, и тот, кто даёт деньги, он абсолютно вправе спрашивать – вернее, не спрашивать, а предлагать, как их использовать. Определены направления, болевые точки, создана материально-техническая база для того, чтобы потом на ней можно было соблюдать стандарты оказания медпомощи. Другое дело, что уж очень разные все регионы. Может быть, стоит дать немножко больше свободы регионам в выборе направлений использования средств.

В.Путин: А мы так и сделали. Ведь, когда говорили о приоритете детства, педиатрии, мы же многим регионам предоставили возможность самим решать, сколько направлять на эти цели, сколько на другие, имея в виду, что в некоторых регионах эта тема оказывалась более продвинутой, и там нет необходимости соблюдать заданные параметры.

А.Реутов: Примерно так и есть, но тем не менее цифра 25 процентов по детству – она присутствует во всех регионах. Другой вопрос, например, капстроительство или реконструкция. Возможно, в каком‑то регионе нужно сделать реконструкцию одного учреждения, чем заниматься капстроительством многих. То есть много нюансов.

Мне кажется, всё‑таки можно подумать ещё раз. Направления ключевые должны быть, но, может быть, упростить порядок согласования, чтобы всё‑таки у регионов было больше возможностей маневрировать. Это очень важно.

А так, я думаю, что тот скачок, который сейчас уже сделан, и к концу года, когда вступят в строй эти учреждения и заработает оборудование, это будет огромным подспорьем.

В.Путин: Мы ждём не только того, что будут с умом истрачены деньги, выделяемые федеральным центром, но мы ждём и определённой структуризации отрасли, чтобы были ликвидированы избыточные звенья, неэффективно работающие и, наоборот, чтобы качество услуг, которые предоставляются здравоохранением, улучшались, чтобы люди это чувствовали на себе.

А.Реутов: Полностью согласен. Осетии это касается. Наверное, Вы знаете, что у нас немножко парадоксальные цифры. Если где‑то не хватает врачей, то у нас своя медакадемия, поэтому есть безработные врачи, то есть в этом плане реструктуризация нужна, и сейчас регионы, в том числе Северная Осетия, этим занимаются. Это тоже один из ключевых вопросов.

В.Путин: Заработная плата у вас поднимается?

А.Реутов: Заработная плата в регионе поднимается за счёт модернизации, но сейчас она поднялась, насколько мне известно, на 20 процентов. А в федеральном центре наши коллеги зарабатывают гораздо больше, и могу сказать, чем очень горжусь, что кардиохирург, который выполняет высокотехнологичные операции, получает значительно больше, чем главный врач. И это правильно.

В.Путин: Сколько он у вас получает?

А.Реутов: Он может получить и 150 тысяч в месяц, но люди действительно работают, по три-четыре операции, и квалифицированно работают. Поэтому не стыдно такие деньги получать.

В.Путин: Это уникальная работа. Как бы часто такие операции ни проводились, всё равно каждая операция подобного рода уникальная. Мы привыкли к тому, что в космос летают постоянно, – всё равно каждый раз это особое событие. Так же и здесь. Операции на сердце – это всё‑таки отдельная история.

А.Реутов: Так здорово, что центр построен на Северном Кавказе, потому что сейчас это какой‑то катализатор. Мы регулярно устраиваем конференции, встречи. То есть люди, которые не могли представить, что в Северо-Кавказском регионе будет такое, приходят к нам, как, простите, в храм, наверное. Условия там шикарные.

В.Путин: И ещё один приоритет, который мы обозначили при начале программы модернизации, – это сельская медицина. У вас как? Что происходит?

Т.Мамсуров: В принципе мы по амбулаториям и по диспансеризации на селе полностью в графике идём, и по затратам, и так далее. У нас, действительно, в чём нет проблемы – это в кадрах. Поэтому только материальная база и зарплата. У нас большая конкуренция. Просто Александр Викторович, он был министром здравоохранения республики, и всё его выносит на общереспубликанскую медицину. Мы регулярно, буквально на прошлой неделе опять заседали и рассматривали ход модернизации. Наследство у нас тяжёлое, потому что у нас больницы такие понастроили в советское время, что это целые города, и они в таком виде уже не нужны. И вот это нас мучает.

Но в целом сельская медицина у нас – не хочу ни с кем сравнивать, но нам не стыдно за неё.

В.Путин: У вас количество ФАПов [фельдшерско-акушерских пунктов] увеличивается или остаётся прежним?

А.Реутов: Стабильное. Просто сейчас за счёт республиканских средств очень много ФАПов отремонтировали, то есть не за счёт программы модернизации, а просто республика нашла средства, это было прямое указание главы.

А у нас ещё особенность: у нас же небольшие расстояния, и поэтому сельская медицина – понятие довольно условное. Человеку гораздо проще сесть в машину и доехать до городской больницы, где их, естественно, принимают. Расстояния там 5 километров, 10 километров.

В.Путин: Но всё равно ФАПы есть ФАПы.

А.Реутов: ФАПы работают.

В.Путин: У них свои задачи.

А.Реутов: Конечно! Нет, нет, это я говорю о стационарах.

В.Путин: А дистанционная медицина у вас развивается?

А.Реутов: Есть, да. У нас телемедицина есть. Но здесь в основном сейчас пока работает один фактор, то есть не мы работаем на республиканские учреждения, а мы общаемся с нашими коллегами в других федеральных клиниках. Например, мы знаем, что кардиохирургия у нас есть, но в Бакулева [Научный центр сердечно-сосудистой хирургии им. А.Н. Бакулева] – это чуть-чуть другое, значит – общаемся с ними. Кроме этого, как ни прискорбно, мы выезжаем периодически на теракты, собираем людей, у нас выделены для этого транспортные средства, в Дагестан, ещё куда‑то. Вот этих пациентов мы тоже консультируем, в том числе с участием докторов на местах. Это работает.

В.Путин: С помощью системы телемедицины?

А.Реутов: Да, системы телемедицины. Мы централизованы, связаны и с Минздравом; по‑моему, там 78 точек, где есть центры медицины катастроф, наши учреждения с ними связаны.

В.Путин: Информационное обеспечение создано, функционирует нормально?

А.Реутов: У нас оно было до программы модернизации, но сейчас наше учреждение – федеральный участок программы модернизации. Нам выделено 2,5 миллиона рублей, и это в основном на интеграцию нашей программы, на сопоставление её с Министерством здравоохранения. До конца года мы это должны закрыть.

В.Путин: То есть это сегмент модернизации.

А.Реутов: Я сейчас говорю о федеральном учреждении. Если моё мнение интересно, то я уверен, что в регионе это будет гораздо сложнее. Даже в федеральном учреждении, где, в общем‑то, небольшие площади, мы там компьютерных мест создали много, серверы и всё что угодно, даже там научить людей с этим работать и общаться, делать электронную историю болезни – это очень сложно. Уверен, что в регионе программа модернизации в части информатизации будет идти очень тяжело.

В.Путин: Нет, это как один из аспектов модернизации, он и так предусмотрен.

А.Реутов: Нужен обязательно, но идти будет тяжело.

В.Путин: На эти цели специально в федеральной программе даже деньги выделены.

А.Реутов: Да, конечно.

Т.Мамсуров: Мы на этой стадии, к сожалению, отстаём, потому что очень тяжело согласовывать с Минздравом. Это не жалоба, это реально, Александр Викторович объективно сказал. Старт дан, но вот именно эту, четвёртую, позицию программы модернизации до последней минуты согласовывали, потому что ни у кого рука не поднималась поставить точку и сказать: всё, вот так – и вперёд! Каждый раз не дотягивали до точки старта, кнопки пуска, чтобы всё. Поэтому она вызывает такой небольшой мандраж.

В.Путин: Но это очень важная часть.

Т.Мамсуров: Да. Но мы уже учим людей, уже занимаемся.

А.Реутов: Всё пойдёт, но нужно время в данной ситуации.

В.Путин: Хорошо, ладно. Я себе пометил, попробуем здесь разобраться.

А многодетные семьи чувствуют, что медицина развивается, и она рядом где‑то находится?

А.Дзоблаева: Конечно, чувствуют.

Уважаемый Владимир Владимирович! Позвольте прежде выразить от имени наших многодетных семей Северной Осетии самые тёплые слова искренней благодарности за Вашу поддержку, помощь после нашей встречи на форуме народов Юга России. Вы лично нашей семье…

В.Путин: Я помню, Вы выступали там.

А.Дзоблаева: Да. Нам по Вашему указанию очень помогли. Мы благодаря Вам теперь имеем транспорт.

В.Путин: Микроавтобус, наверно, да?

А.Дзоблаева: Нет, не микроавтобус – легковую машину нам дали.

В.Путин: Вы все не помещаетесь туда, наверно?

А.Дзоблаева: Нет, конечно.

Л.Бекузарова: Очередь.

В.Путин: По очереди едете? (Смеётся.) Микроавтобус надо было.

А.Дзоблаева: Нет, это как служебная машина.

В.Путин: У Вас сколько детей – пять, Вы говорили? Сколько у Вас ребятишек?

А.Дзоблаева: У меня у самой девять.

В.Путин: Тут нужен микроавтобус.

А.Дзоблаева: Все многодетные мамы были Вам очень благодарны. Мы смогли помочь финансами больным детям из многодетных семей, которых надо было привезти в Москву, закупили необходимые продукты питания многим многодетным семьям. Спасибо огромное Вам и Вашей команде.

Благодаря многим программам у нас в России и в Осетии уровень рождаемости повышается. Программа на второго ребёнка – материнский капитал выдаётся, на третьего ребёнка земельные участки выдаются. Эти программы у нас в республике действуют. Для дальнейшего стимулирования рождаемости – четвёртого, пятого ребёнка – что может сделать государство? Что можно предложить, чтобы рождаемость повышалась?

И ещё. Так как я сама многодетная мама, то прекрасно знаю проблемы многодетных семей. Несколько проблем я пометила, которые на уровне республики мы не можем решить. У нас в республике есть программа по улучшению жилищных условий. Были выделены финансы для строительства жилья нашим многодетным семьям, покупают квартиры им, но в Осетии 18 тысяч многодетных семей, и, к сожалению, республика не обладает такими средствами, чтобы всем помочь. Многодетные семьи, к сожалению, не могут получить беспроцентные ссуды, не выдаёт банк. И, конечно, самая острая проблема – это жильё.

Второе. Старость не за горами, и поэтому начинаю задумываться. Такая система: многодетная мама, как правило, уходит из декрета в декрет, а пенсия начисляется по накопительной части, страховой части. Естественно, мама зарплату не получает, а в многодетной семье, как правило, отец работает – мама смотрит за детьми. Вообще считаю, что уход для воспитания детей приравнивается к общественно-полезной деятельности. Но какую пенсию многодетная мама может получать, отому что зарплату‑то не получают многодетные мамы? Я думаю, это очень сложный вопрос. И на уровне республики это не решить.

В.Путин: Вы правы. Это на уровне республики точно не решается, потому что нет отчислений в социальный фонд.

А.Дзоблаева: Да. Думаю, хорошо бы было, если бы была какая‑то программа.

Вообще изначально на встречах я предлагала: мать, которая воспитывает детей, – это как бы воспитатель; может быть, это как стаж будет идти или, может быть, зарплату платить?

Л.Бекузарова: Мини детский сад.

А.Дзоблаева: Да, мини детский сад получается.

В.Путин: Да, что‑нибудь в этом роде нужно делать.

А.Дзоблаева: У меня ещё вот такая проблема – подготовка детей к новому учебному году. Это на самом деле проблема, Владимир Владимирович. Представьте себе, что в семье воспитывается восемь детей или десять детей, из них три, четыре, пять учеников, работает один отец, мама сидит с детьми, а комплект учебников стоит 5 тысяч. Нужна обувь, школьная форма. Естественно, мы с Вами знаем, что детские пособия мизерные. Как собрать детей, если в семье, допустим, пять учеников, к новому учебному году?

Наконец, последняя проблема, которую я хочу обозначить. Я многодетная мама и забыла, когда в последний раз отдыхала. Я больше чем уверена, так не только в Осетии. Кстати, я хочу подчеркнуть, что проект, который мы сейчас реализуем, региональный проект, который был выигран в национальном благотворительном фонде, социально значимый, мы объездили три республики, и мы убедились, что в наших соседних республиках, я не хочу их, конечно, обижать, но мы повстречались с многодетными семьями, познакомились с ними. У них гораздо хуже обстоит дело, даже, кстати, в медицине. У них очень большие проблемы: и в Адыгее, и в Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии. В основном одни и те же проблемы у многодетных семей. Раньше были какие‑то программы, были семейные путёвки, родители всё время устают, им некогда отдыхать. Может, как‑то помочь многодетным родителям в этом вопросе?

Кстати, хочу подчеркнуть, всё, что я сейчас говорю, это не относится к тем многодетным родителям, у которых потребительское отношение к жизни, которые живут другой философией: сами ничего не делают, сидят и только просят. Я говорю о тех многодетных родителях, которые добросовестно работают, стараются дать своим детям достойное образование, чтобы они в этой жизни нашли себя достойно. Я говорю именно о тех многодетных семьях, потому что и я непосредственно связана с многодетными семьями, и Таймураз Дзамбекович прекрасно знает, что таких недобросовестных, я даже могу сказать, бессовестных родителей сейчас очень много. Они сами ничего не делают, а просят только: дай, дай.

В.Путин: Ну как не делают – а дети? Это уже хорошо, уже молодцы. (Смеётся.)

А.Дзоблаева: Детей – да, но это же…

Т.Мамсуров: Альбина Хасановна подбирает слова, но контраст есть, они же все у меня бывают. У неё парень подрос, он работает там, уже зарабатывает, она его воспитала таким. А когда мне пишут письмо: «Вот у меня девять детей», – у меня слёзы льются, посылаю комиссию: старшему – 42 года.

А.Дзоблаева: Правильно, это на самом деле так.

Т.Мамсуров: И всё, я уже весь изрыдался, резолюции пишу: изыскать, выделить.

Л.Бекузарова: Отправляйте ко мне, Таймураз Дзамбекович.

Т.Мамсуров: Или что‑то ему дать, а потом смотришь, ну как же так?

В.Путин: Всё равно надо помогать.

Т.Мамсуров: Да, мы помогаем.

А.Дзоблаева: А так, в целом я хочу отметить, что отношение к многодетным семьям в нашей республике очень доброжелательное, есть путёвки для детей, они ежегодно посещают санатории и уезжают и на море. Есть вопросы, которые на самом деле на уровне республики.

Т.Мамсуров: Земли выделяются.

А.Дзоблаева: Да, земли выделяют.

В.Путин: А землю как используете, выделяемую на третьего и последующих детей?

А.Дзоблаева: Я знаю многодетных родителей. Кстати, недавно встретила Дидееву Мадину, она получила землю, сейчас они строят дом.

В.Путин: Это тоже недалеко от населённого пункта?

А.Дзоблаева: Да, недалеко.

В.Путин: Это хорошо, потому что есть какая‑то инфраструктура.

А.Дзоблаева: Да, конечно, есть.

Т.Мамсуров: Дороги, электричество, газ – всё есть, подсобное хозяйство.

А.Дзоблаева: Другая многодетная семья получила финансовую поддержку от главы республики. Они уже закончили строительство дома.

В.Путин: Понятно, хорошо. Я на некоторые вещи внимание обратил. Что касается жилья, это, конечно, самый острый вопрос в стране в целом, не только у многодетных семей. Вы сказали, что республика сама этот вопрос решить не может. Откуда Вы знаете?

А.Дзоблаева: Я знаю.

В.Путин: Это он Вас научил так сказать?

А.Дзоблаева: Нет, Владимир Владимирович, у меня работа такая, я возглавляю организацию по многодетным семьям. Я просто не сообразила, надо было привезти все эти заявления на моё имя. Я маленький человек, но ко мне приходят люди и простят помочь с жильём.

В.Путин: Как это Вы маленький? Вы большой: у Вас девять детей.

А.Дзоблаева: Я общественной деятельностью занимаюсь.

В.Путин: Я что хотел сказать? Я хотел сказать, что дело в том, что в федеральном бюджете тоже ведь не хватает средств. Везде не хватает: и на муниципальном уровне, и на республиканском, и на федеральном. Поэтому у нас общий подход, он заключается в том, что, когда регион делает программы, мы стараемся в них участвовать. Но это должны быть совместные программы. И в отношении Северной Осетии – Алании то же самое. Надо просто посмотреть, что там работает. И, если не работает, сделать такие программы. Давайте попробуем это вместе сделать.

Л.Бекузарова: Надо им дать долгосрочный кредит на 10 лет, родителям.

А.Дзоблаева: Не дают, Лариса, не дают!

Л.Бекузарова: А дети пусть возвращают. Выучатся, работают и отдают.

В.Путин: Невозможно.

Т.Мамсуров: Я согласен с Вами. Конечно, никакая республика ничего не может, если фиксировать проблемы. Мы делаем немало. Но когда чиновник говорит на эти темы, то вроде бы хочет уйти от проблемы. Вся эта куча заявлений появилась…

Мы с Вами в 2005 году первый раз встречались, когда Вы меня отправляли туда работать, тогда у нас рождаемость была меньше, чем смертность. То есть мы внутренне не готовились ни к чему такому и смотрели и завидовали нашим соседям, которые только и делают, что…

В.Путин: Что они делают?

Т.Мамсуров: Размножаются. В последнее время люди поняли, что это неплохо – иметь много детей. И каждую конкретную минуту обязательно чьё‑то заявление рассматривается по этому поводу и, как правило, решается. Но я понимаю, что хотелось бы сегодня, уехав от Вас, объявить, что вы все всё получите. Будут получать, мы будем делать.

Другое дело, я знаю, что Вы поддерживали тогда мою позицию. Нам надо по всей республике – Вам тоже все говорили – уходить от урбанизации. Все полезли во Владикавказ, побросали свои дома с землями. Я им говорю: «Я знаю, у тебя есть в селе отцовский дом – перекосился. Я его отремонтирую, а ты вернись туда, в соседнюю деревню».

В.Путин: Таймураз Дзамбекович, люди не полезли – им просто жить невозможно в сельской местности. Там у нас очень много развалилось: ни дорог, ни клубов. Сейчас с телефонами получше, но социальная сфера в плачевном состоянии. До сих пор не было рабочих мест. Теперь начали создаваться такие хозяйства. Но это не происходит за один день.

Теперь, когда у нашей уважаемой коллеги уровень заработной платы почти в два раза выше, чем на промышленном предприятии, и занятых в два раза больше…

Л.Бекузарова: И у нас очень красиво.

В.Путин: Да, и очень красиво, никто не сомневался.

И, когда такие условия создаются, если мы с вами будем дальше продолжать программы социальной поддержки села, люди сами пойдут. У нас и цели такой нет. Но и никому не прикажешь ехать туда или сюда. Люди свободны, у нас свободное передвижение по стране. Поэтому ищут рабочие места, ищут там, где лучше жить. Мы с вами должны создавать условия для того, чтобы жить было легче на селе. Постепенно так это и создаётся.

Л.Бекузарова: Ещё в очереди будут стоять ко мне в посёлок.

Т.Мамсуров: Надо убедить их, что передаём вам землю, но поезжайте в село.

Л.Бекузарова: У нас всё близко.

Т.Мамсуров: В принципе, Владимир Владимирович, в Северную Осетию могут ехать все: у нас и дороги покрыты асфальтом, и практически 90 процентов газифицировано, кроме тех, куда нет смысла тащить газ, электричество есть, медицина сельская есть, образование есть. Как Вы говорите, провальный период на селе вытолкнул всех в город, а город – им понравилось там. А мы потихоньку многодетных хотим обратно, потому что ну что в многодетной семье в городе вырастет? От холодильника до дивана и на балкон – всё, а там, как староверы, ходят в лес и детей воспитывают, вот мы хотим вернуть их туда.

В.Путин: Очень важная проблема, конечно, – стаж многодетных родителей, особенно мам. И подготовка к школе, конечно, отдельно подумать; и отдых родителей многодетных семей – отдельная тема. Я пометил, они все непростые.

Т.Мамсуров: По учебникам я на себя возьму, потому что это явно моя проблема.

В.Путин: Они все финансовоёмкие, особенно, конечно, по стажу надо подумать, по отдыху. Давайте мы подумаем, руководитель республики уже сразу сказал, что по подготовке к школе республика поддержит, спасибо.

Т.Мамсуров: Да, да, явно местная проблема.

В.Путин: Прошу Вас.

Ж.Цаллагова: Я представляю реабилитационный центр, я не говорю слово «инвалиды» – мы не произносим это слово, очень оскорбительно – «люди с ограниченными физическими возможностями».

Хотелось бы похвастать, потому что на Кавказе это единственный центр – который я возглавляю. Такая идея у меня появилась – создать центр, когда я сама получила травму в 22 года и оказалась в таком вакууме, я не знала, как мне жить дальше, потому что я не знала даже, как пользоваться коляской, то есть мне не у кого было получить эту информацию. И с этой идеей я пришла, меня, слава Богу, поддержали, этот центр открыли – он, конечно, уникальный, единственный. Кстати, я очень бы хотела, чтобы Вы его посетили, посмотрели.

В.Путин: Спасибо.

Ж.Цаллагова: Если у Вас будет такая возможность, Вы обязательно, потому что это единственный центр, где есть пандус на второй этаж.

В.Путин: Это республиканский центр?

Ж.Цаллагова: Республиканский центр, но я думаю, что потребность в нём всего Кавказа. Вы знаете, Таймураз Дзамбекович бывает очень часто, потому что он встречается там с людьми, с моими ребятами. Мы так же встречаемся, так же общаемся, и оттуда проблемы, конечно, бывают уже известные.

Переступая порог этого центра человек, сидящий в инвалидной коляске, оказывается совершенно независимым, там уже никакая помощь не нужна абсолютно. То есть я, переступив порог, могу подняться на второй этаж, я могу спуститься на первый этаж, я могу зайти в бассейн. То есть у нас есть всё. Вы понимаете, у нас есть всё.

В.Путин: В полном смысле безбарьерная среда.

Ж.Цаллагова: В полном смысле безбарьерная среда. То есть на базе нашего центра можно даже показывать пример, как вообще должно быть везде – не только в центре, так должно быть везде.

В.Путин: Да, конечно.

Ж.Цаллагова: И знаете, что я Вам хочу сказать? Если сегодня республика наша уже, конечно, очень много в этом вопросе решила благодаря тому, что мы сами сидим в колясках, можем эти вопросы решать. Например, я сама объезжаю город, и сама лично проверяю все пандусы. Сама лично проверяю эти пандусы. И, если пандус строится выше, чем 11 градусов, я его просто бракую. Это не пандус. Пандус не должен превышать 11 градусов. Мне не нужна помощь – я должна самостоятельно подняться. Если я поднимусь самостоятельно, вот тогда я буду самостоятельная.

К сожалению, центр всего лишь на 50 человек. Это мало. Мы буквально с Таймуразом Дзамбековичем говорили на эту тему, обговаривали. Знаете, что хочу Вам сказать, Владимир Владимирович? Мы, люди, получившие травмы, люди, родившиеся в такой ситуации, Вы знаете, мы сегодня оказались в той ситуации, что мы не можем нигде – пусть никто со мной не спорит в этом отношении: специализированных санаториев нет, именно таких, куда я зашла – и мне никто не нужен, я не хочу, чтобы мне кто‑то помогал.

Северная Осетия, во‑первых, красивая республика, многонациональная республика. Кстати, я Вам серьёзно говорю, у меня у самой муж русский, то есть у нас, в Осетии, нет разделения, нет этого. Я бы очень хотела, Владимир Владимирович, конечно, только Вы можете нам помочь в этом вопросе, всё‑таки такой санаторий нужен. У нас есть горы, у нас есть красота, у нас есть воздух. Почему на базе Северной Осетии не построить такой санаторий для всей Российской Федерации?

Т.Мамсуров: Общероссийский.

Ж.Цаллагова: Да, российский, Таймураз Дзамбекович, чтобы люди в колясках могли… Знаете, раньше где это было? Это было в Крыму. Но сегодня за границу выезжать, сами понимаете, да и зачем.

Л.Бекузарова: У нас не хуже.

Ж.Цаллагова: У нас, конечно, гораздо лучше. Поэтому этот вопрос для меня очень актуальный. Я бы, конечно, хотела, чтобы нашим ребятам было где отдыхать. У нас, кстати, есть грязи, мы можем и грязелечение.

Т.Мамсуров: Вода минеральная.

Ж.Цаллагова: Вода минеральная, но нам ещё и отдых нужен: мы хотим отдыхать, мы хотим просто жить, мы хотим тоже выезжать в санатории и просто жить.

Центр, конечно, уникальный, но у нас, несмотря на то, что республика очень большую работу делает, мы оснащаемся, и у нас есть на чём работать и как работать, но, знаете, есть такой аппарат, Вы, наверное, скорее всего, слышали, такой есть роботизированный тренажёр, он называется «Локомат». Вы не представляете, это уникальная вещь. Если бы в своё время, когда я получила травму, у меня такой аппарат был, может быть, я бы и ходила, потому что у меня, может быть, были такие возможности. Но, к великому сожалению, я эту возможность потеряла, потому что тогда этого не было. Знаете, какой это аппарат? Он подключается ко мне, этот роботизированный тренажёр, он сам определяет группу мышц, с какой мышцей как надо работать. И он потом эту нагрузку даёт, он начинает работать с этими мышцами.

Это вообще уникальный аппарат, уникальный, но стоит он, я сейчас, когда выезжала, специально посмотрела в интернете: если его в полной комплектации брать, то он где‑то до 20 миллионов доходит. Для нас, понимаете, это неподъёмная сумма, на самом деле неподъёмная сумма для республики. Конечно, если этот тренажёр у нас будет в центре, Таймураз Дзамбекович? Нужен он нам, честно скажу, нужен он нам.

В.Путин: 20 миллионов чего?

Ж.Цаллагова: Рублей.

В.Путин: Считайте, что мы вам точно поставим этот «Локомат» как можно быстрее.

Но гораздо более серьёзный вопрос – это санаторий для колясочников. Это очень правильная идея, очень правильная. Неужели у нас такого нет? Надо сделать.

Ж.Цаллагова: Владимир Владимирович, у нас есть такие санатории, но они не обеспечены, я сама езжу, я не видела ещё ни в одном, не считая Бурденко.

В.Путин: Вы имеете в виду обеспечение вот этой безбарьерной средой?

Ж.Цаллагова: Безбарьерная среда, то есть я всегда всем говорю о том, что я, например, получила травму, то есть я получила помимо физической травмы страшную психологическую травму. Но я не хочу сегодня, чтобы Вы видели, как меня кто‑то на руках таскает.

В.Путин: Я понимаю, я же регулярно встречаюсь с людьми, которые с такими проблемами живут.

Ж.Цаллагова: Да, я знаю.

В.Путин: Поэтому я это прекрасно понимаю.

Ж.Цаллагова: Мы очень тесно работаем с москвичами. Кстати, Наталья Плесецкая, которая с Вами встречалась, – мы очень дружим и встречаемся. Мы друг другу помогаем советами, мы друг другу помогаем, конечно же, работой. И вот такой центр, он нужен, он просто необходим. Знаете, этот центр, которым я очень горжусь, даже какую‑то функцию выполняет.

Понимаете, у нас нет возможности выходить на улицу. У меня у самой такой возможности долго не было. Я вышла замуж, уже сидя в коляске. Я родила ребёнка, уже сидя в коляске. И я хочу, чтобы это было везде. Понимаете? Человек ведь живёт за счёт души. Пока у человека есть душа, мы хотим жить. Мы так же хотим любить. Мы так же хотим выходить замуж. Мы так же хотим рожать детей. Мы так же их хотим воспитывать. Но, к великому сожалению, нам тяжелее это делать. Знаете почему? Потому что мы остались жить в тех домах, которые строили…

В.Путин: Понятно, понятно. И в нормальных‑то условиях количество общения ограничено: либо там, где работаешь, либо там, где учишься, – а для человека в коляске ещё сложнее по всем параметрам.

Ж.Цаллагова: Владимир Владимирович, а Вы знаете, благодаря тому, что есть такой центр, сегодня люди там встречаются, они там знакомятся. У нас есть случаи, когда они женятся.

И я Вам ещё хочу похвастаться тем, что Осетия – это единственная республика, где столько студентов, которые в колясках учатся в высших учебных заведениях. Первое, у нас в этом году выпустили 10 инвалидов-колясочников, закончивших университет: это экономисты, юристы, соцработники, психологи. Они отучились на очных факультетах, не на заочных – на очных. То есть они в аудитории попадают.

В.Путин: Понятно, понятно.

Ж.Цаллагова: И ещё, знаете, Вам хочу сказать: это же ведь и для здоровых ребят.

В.Путин: Разумеется.

Ж.Цаллагова: Ребята сами встречают, и они уже по‑другому воспринимают.

В.Путин: Это очень важно для общеобразовательных школ. Сейчас такую программу мы стараемся развивать в масштабах всей страны. Она требует времени, конечно, затрат, но мы будем это делать и дальше.

Ж.Цаллагова: Знаете. Владимир Владимирович, моя дочка училась – в этом году, слава Богу, мы закончили школу, и на протяжении всех 11 лет, которые она училась в школе, вначале было: да, мама сидит в коляске, но как‑то интересно было. И она всегда приходит домой с подружками, и уже даже эти дети, когда видят, что человек в коляске – нормальный, он может работать.

Ведь я получила травму, мне было 22 года. До 22 лет я тоже не видела человека в инвалидной коляске. И конечно, это было что‑то. К счастью, к несчастью, но уже случилось, что теперь делать. К счастью – то, что наши дети уже это стали видеть, и они стали понимать, что мы нормальные люди, совершенно нормальные, и так же хотим жить, так же хотим иметь семьи.

И вообще я вам всем хочу сказать огромное спасибо, просто человеческое спасибо за то, что вы нас понимаете, и за то, что вы нам даёте возможность работать. Я, в коляске, занимаю должность директора. Я –член Общественной палаты – я, в коляске. Понимаете, это, во‑первых, моя гордость и это ответственность очень большая, потому что в своё время мне это доверили, и, конечно, я хочу работать вдвойне. Хочу! Потому что я знаю, что это такое. Я знаю, что такое сидеть дома и знать о том, что ты можешь не выйти больше никогда на улицу.

Когда ты уже попадаешь на работу, тут уже начинаешь ценить. Я хочу сказать, что в основном у нас ребята, которые сидят в коляске, работают: вы очень мало найдёте, которые сидят на больничном, – мы практически на больничных не сидим. Я, например, даже в отпуск свой работаю, потому что я получаю просто моральное удовлетворение.

В.Путин: Вы сейчас говорите и поблагодарили нас, меня, в частности, за то, что кое‑что делается в этой сфере, в сфере поддержки людей с ограниченными возможностями. Я сижу – и поймал себя на мысли, что мне очень стыдно за то, что у нас здесь, в этих служебных помещениях, такой безбарьерной среды пока не создано. Начинать всегда нужно с себя, но мы исправимся.

Я, будучи Председателем Правительства, такие поручения сформулировал, и в Белом доме будет безбарьерная среда создана целиком, мы сделаем это и в Администрации Президента, и в Кремле, и во всех служебных помещениях.

А.Дзоблаева: Я, кстати, хочу подчеркнуть, что у вас организация на Северном Кавказе одна, у нас тоже, но в других республиках нет такой организации, как в Северной Осетии. Объединение многодетных семей России – это только у нас, на Северном Кавказе.

Л.Бекузарова: Тогда я тоже похвастаюсь. Никто на фирме в тапочках не ходит, кроме как у меня. Кто приезжает, говорит: 9 гектаров земли – и всё в асфальте.

В.Путин: Современные технологии вообще изумляют. Я приехал в прошлом году на новое металлургическое предприятие, я думал, что я в больницу пришёл, я такого никогда не видел. Они так это называют – белая металлургия. Там совсем другое производство, там ничего не видно, сталь не льётся, никакой сталевар не стоит, где‑то там металл течёт.

Реплика: Романтика кончилась на этом.

В.Путин: Нет, Вы знаете, наоборот.

Л.Бекузарова: Наоборот, началась другая сторона.

В.Путин: Да-да-да. Там всё – в кнопках, в компьютерах, все мужики ходят в белых халатах, реально в тапках ходят.

Л.Бекузарова: Мы тоже реально в тапочках, да.

Реплика: У нас, в России?

Л.Бекузарова: На Урале, наверное?

В.Путин: На Урале, да, на Урале, конечно. Я рот открыл, ничего подобного не видел. Я говорю: «А где?» – они говорят: «Это в мире всего пара таких заводов, и всё».

Л.Бекузарова: Спускаясь к нам в доильную яму, люди тоже ищут, молоко где. А оно вообще без контакта с людьми, всё настолько интересно. А сейчас, в новом проекте, мы хотим делать вообще индустриальный цех.

В.Путин: Мы‑то с Вами понимаем в сельском хозяйстве. Здесь не все такие. Чтобы все знали: коровы бегут бегом на дойку, бегом.

Л.Бекузарова: Добровольное доение у нас будет.

В.Путин: Причём не знаю, как у Вас, но там совсем уже хорошо – музыка играет.

Л.Бекузарова: Но у нас она играет с первого дня. Конечно, мы подбираем. У нас, там, где они отдыхают, – одна музыка, там, где мы их доим, – другая, стельным коровам – совсем другая музыка. Там, где быки-производители, там джигитовка, чтобы они не засыпали.

Ж.Цаллагова: Владимир Владимирович, можно ещё сказать?

В.Путин: Конечно.

Ж.Цаллагова: Вы знаете, что я хотела сказать. Вы встречаетесь с главами республик, Вы выезжаете. Вы знаете, всё‑таки надо побольше самих людей, которые оказались в такой ситуации, включать в работу.

В.Путин: Это, откровенно говоря, моё было предложение: не просто с руководителями республик встречаться, а собрать ещё представителей самых разных сред, но только не администраторов и не начальников, потому что начальников я вижу каждый день. Это всегда полезно.

А Вам спасибо за то, что Вы обратили внимание на это. Надо подумать. Я с Минздравом переговорю.

Л.Бекузарова: Сделать в Осетии именно.

В.Путин: Да-да-да, я услышал. Ведь коллега же права: дело в чём – дело в том, что там и воздух, и горы.

Т.Мамсуров: И безопасность в принципе у нас.

Л.Бекузарова: Да, у нас спокойно.

В.Путин: Потом природная среда очень много значит. Вода, грязь – там это всё есть.

Л.Бекузарова: А я обещаю в новом проекте с аграрным туризмом сделать ещё для них тоже, правда обещаю.

В.Путин: Кстати говоря, это будет классно. Люди смогут к вам приезжать, в эти домики поселяться, общаться с природой, с животными.

Л.Бекузарова: Это уникально!

В.Путин: В санаторий не нужно будет ехать. Нет, правда, серьёзно. Они же не просто так погружаются в какой‑то больничный комплекс – они в жизни оказываются. Причём в такой среде, куда так просто не попадёшь. Попробуйте на коляске приехать в какое‑нибудь сельское предприятие!

Ж.Цаллагова: Вы знаете, Владимир Владимирович, только буквально перед тем, как Вы зашли, я рассказывала коллегам о том, что я была не так давно в командировке в Грузии. Вы знаете, я была очень удивлена, потому что Тбилиси – это столица. И я очень часто бываю в Москве, столице. Сегодня всё‑таки Москва доступная.

В.Путин: Делать начали.

Ж.Цаллагова: Вы знаете, когда я бываю в Москве, я останавливаюсь в гостинице, я самостоятельно выхожу, самостоятельно сажусь в машину, приезжаю куда мне надо, я там выхожу. Очень часто нас пугают – везде всё приспособлено. Вы знаете, я в Тбилиси никуда не смогла…

В.Путин: От отношения, извините, к инвалидам, от отношения к женщинам определяется уровень развития общества.

Ж.Цаллагова: Да, мне было очень обидно.

В.Путин: На показ можно выставлять всё что угодно. Если для таких незаметных, но крайне чувствительных и важных для большого количества своих собственных граждан вещей не создаются условия, то это говорит об уровне развития общества.

У нас 10 миллионов человек – люди с ограниченными возможностями. Меня радуют даже не такие, как Вы, политики, Вы же политик, общественный деятель, – а спортсмены.

Т.Мамсуров: Да, я просто в восторге от них. Сборная России по футболу – это все наши ребята. Без ноги, на костылях берёт разгон, делает сальто и поражает цель. Сейчас на Олимпиаду один из наших едет, бегать будет 100, 200 метров, прыжки тоже.

В.Путин: Да, я знаю.

Т.Мамсуров: Я извиняюсь, я перебил.

Ж.Цаллагова: Помните, в советские времена были чемпионаты Советского Союза, одни из первых. Я с гордостью могу сказать, что я призёр всех этих чемпионатов по лёгкой атлетике.

В.Путин: Серьёзно? А я думал, что мы с Вами просто общественные деятели.

Мы здесь, кстати, сделали базу для паралимпийцев. Я туда заходил, так здорово всё приспособлено. Это как у вас в центре: во‑первых, там, естественно, полная безбарьерная среда, во‑вторых, тренажёры и прочее, специально это сделано для ребят.

Л.Бекузарова: Уже действующая?

В.Путин: Действующая, прямо здесь, в Сочи, и под Москвой, по‑моему, но там только для них. Здесь как бы смешанно: часть – для паралимпийцев, а часть – для олимпийской сборной. А под Москвой – только для паралимпийцев: типа санатория, как Вы сказали, но только для спортсменов. Там всё сделано, причём все разные виды спорта.

Ж.Цаллагова: У меня будет такая возможность – как‑нибудь посетить?

В.Путин: Пожалуйста, я Мутко скажу. Подъезжайте, посмотрите.

Ж.Цаллагова: Мне ещё Таймураз Дзамбекович уступит служебную машину – я приеду из Владикавказа в Сочи, сама посмотрю.

В.Путин: Нет, Сочи Вы можете здесь посмотреть. Вы когда уезжаете?

Т.Мамсуров: Завтра. Мы договорились: до обеда они маршрут себе проложили. И после обеда я их заберу.

В.Путин: Так завтра Вы можете и здесь посмотреть.

Ж.Цаллагова: Давайте.

В.Путин: А под Москвой – я сейчас скажу ребятам, они Вам организуют. Под Москвой специальный центр для паралимпийцев, вот там здорово совсем. Надо посмотреть как раз Подмосковье, потому что там – специально.

Ж.Цаллагова: Таймураз Дзамбекович, Вы обещаете меня отправить?

Т.Мамсуров: Всё.

Насчет Олимпиады: мы здесь провожали 10 человек из Северной Осетии по шести видам спорта.

В.Путин: Кто у вас там был?

Т.Мамсуров: И те, и другие борцы – понятно. Тяжёлая атлетика: девчонка и парень, лёгкая атлетика – ядро будет толкать.

В.Путин: Да, девушка там такая крепенькая стояла. Я ей говорю: «Ну, счастливо Вам…». У неё рука, как, извините, у меня – нога, пошире будет. Молодец.

Т.Мамсуров: Фехтование: Аида Шанаева, она из Пекина «золото» привезла – тоже фехтование. И шестой – это конкур, Туганова будет. Соседи все – трёхмиллионный Дагестан – опять ревнуют. У нас 700 тысяч всего, 10 олимпийцев, 11-й – паралимпийский. А у них не набирается столько.

В.Путин: Но у них борцы неплохие. У нас по возрасту члену олимпийской сборной самому молодому 15 с половиной лет, а самому старшему в команде олимпийской – 51 год.

Т.Мамсуров: Стрелок какой‑нибудь?

В.Путин: Нет, всадник, на лошади.

Т.Мамсуров: Спасибо за то, что «РусГидро» занялось нами. Если бы это не случилось, мы снимались бы с чемпионата. Они подтвердят, для нас это национальная катастрофа. «Спартак» еле-еле от нас ноги унёс, сейчас пресса у них там шумит…

К 2018 году все придут к нам, в национальную сборную. Вон Это'О купили, и сегодня хороший комментарий был: один Это'О в «Анжи» стоит столько, сколько стоят все футболисты «Алании» и «Волги». Вот две команды вместе, годовой бюджет – это как один Это`О.

В.Путин: С ума сходят там с этими оплатами. Я «Роснефти» поручил взяться за ЦСКА, за хоккейную сборную. Весь хоккейный мир застонал. Они так рьяно взялись восстанавливать ЦСКА! Платят игрокам столько, сколько в Канаде в НХЛ не платят. Обрушили весь рынок. Ко мне уже все пришли: Вы можете их угомонить или нет? С ума сошли с этим ЦСКА! Это неправильно. Должны быть какие‑то общие правила.

Т.Мамсуров: К нам прислал специалистов. Они нас изучили, мы заключили соглашение. Это не будет такое тупое финансирование клуба. Мы показали всю программу, у нас детский футбол развит…

В.Путин: Вы знаете, чтобы этого не было, чтобы там деньги не воровали, нужно, чтобы «РусГидро» стало акционером, чтобы собственность на них переписывали. Тогда они будут за этим следить, тогда они будут этим дорожить и считать каждую копеечку. А когда просто отдали кому‑то на разграбление, и начинается: много, мало.

Т.Мамсуров: Пока они 51 процент просчитали, и мы сейчас идём на это.

<…>