Президент России — официальный сайт

Новости   /

В ходе заседания в режиме видеоконференции глава государства также общался с руководством Саратовского академического театра юного зрителя и грозненского Государственного русского драматического театра.

Перед началом заседания Президент осмотрел помещения Псковского академического театра драмы после проведённых реставрационных и строительных работ.

* * *

Стенографический отчёт о расширенном заседании президиума Совета по культуре и искусству

В.Путин: Добрый день, уважаемые коллеги!

У нас сегодня расширенное заседание президиума Совета по культуре и искусству. Проходит оно, как мы видим, в Пскове, на псковской земле. Здесь находятся памятники нашей истории, духовные святыни нашего народа – место, что называется, намоленное во всех смыслах этого слова.

И конечно, для граждан нашей страны, всего мира эти места неразрывно связаны с творчеством Александра Сергеевича Пушкина. Имя великого поэта носит Псковский театр драмы, где, уверен, многие сегодня были, и я только что побывал там, посмотрел. Насколько я слышал отзывы – отзывы хорошие, насколько я слышал.

Но прежде всего хотел бы особо отметить, что наша встреча – это одно из первых мероприятий в рамках начинающегося в России Года культуры. И одновременно наше заседание является важным этапом подготовки государственной программы – Основ государственной культурной политики.

Поэтому рассчитываю сегодня услышать и ваши соображения по поводу этих Основ, этой программы. Собственно говоря, на самом деле это и есть основная цель нашей сегодняшней встречи. Хотел бы услышать ваше мнение по поводу Основ государственной культурной политики.

Культура, как говорил Дмитрий Сергеевич Лихачёв, – это огромное целостное явление, которое делает людей народом, нацией. Мы все понимаем ту огромную роль, которую играет культура в развитии России, в укреплении её авторитета, влияния в мире, да и в сохранении целостности нашего государства и национального суверенитета. Потому что если нет культуры, то непонятно вообще, что такое суверенитет, и непонятно тогда, за что бороться. Культура наряду с образованием, просвещением формирует человеческий капитал нашей страны. Это часть нашего исторического кода, национального характера. И потому государственная культурная политика должна охватывать все стороны жизни, способствовать сохранению традиционных ценностей, укреплению глубоких духовных связей с родной страной, повышать доверие между людьми, их ответственность и гражданское участие в развитии нашего государства.

Год культуры должен стать годом обращения к богатейшему наследию нашего многонационального народа, его современных культурных достижений. В этой работе призваны участвовать не только деятели культуры и искусства, педагоги, журналисты, сотрудники музеев, библиотек и так далее – в неё обязаны включиться и политические партии, общественные организации, меценаты, всё общество.

Уважаемые коллеги! Откровенно говоря, я попросил вас сегодня собраться для того, чтобы такой сигнал в начале года был дан по всем направлениям, которые я сейчас перечислил, чтобы общественно-государственный механизм заработал.

Культура – это многогранное явление: это и театр, и кино, и живопись, и литература, и народное творчество. И проблемы всех культурных жанров мы должны рассматривать в контексте формирования единого самобытного пространства культуры нашей страны.

Именно в такой логике и предлагаю обстоятельно поговорить о развитии региональных и детских театров в стране. Я помню, как на одной из наших встреч, в том числе и присутствующие здесь коллеги, об этом говорили. Региональные, провинциальные театры всегда играли роль настоящих центров просвещения и общественной жизни. И очень важно не просто возродить, но развивать, всемерно поддерживать интерес к театру в наших регионах, создать условия для того, чтобы талантливые театральные постановки смогли увидеть наши граждане, причём независимо от места их проживания.

Мы сегодня с вами посмотрим, что в некоторых регионах делается: я попросил подготовить включение – и с Кавказа коллеги расскажут о том, что там происходит, и с других территорий.

Мы все понимаем ту огромную роль, которую играет культура в развитии России, в укреплении её авторитета, влияния в мире, да и в сохранении целостности нашего государства и национального суверенитета. Культура наряду с образованием, просвещением формирует человеческий капитал нашей страны. Это часть нашего исторического кода, национального характера.

Отмечу, что творческий потенциал отечественного театра неуклонно растёт, улучшается материально-техническая база, увеличивается финансирование, грантовая поддержка, в том числе региональных театров, развиваются частные культурные инициативы, театральные премьеры становятся заметными и ожидаемыми обществом событиями.

Но во многих средних и в подавляющем большинстве малых городов, к сожалению, своих театров вообще нет. Как правило, сосредоточены эти театры в региональных столицах и крупных городах. Такую театральную «дискриминацию», конечно, нужно преодолевать.

Я знаю и слышал по этому поводу разные мнения. Говорят, что в других странах и этого нет, вообще репертуарный театр как таковой отсутствует, но у нас‑то есть и было, поэтому наши конкурентные преимущества, как сейчас модно говорить, безусловно, нужно поддерживать.

При этом понятно, что в каждом городе невозможно, наверное, построить свой театр, а главное – по‑настоящему и сильный коллектив не соберёшь. Решение подсказывает наш собственный опыт. Напомню, что в Советском Союзе была сильно развита гастрольная и фестивальная деятельность.

Так создавалось единое театральное пространство, укреплялось и межнациональное общение, связи между территориями очень большой страны. Уже не раз говорил, многое из того, что делалось раньше, конечно, можно и нужно брать на вооружение. Я имею в виду, конечно, не идеологическое содержание, а саму организацию работы.

Гастрольная деятельность в последнее время оживилась, существенно расширились репертуар и география гастролей театров Москвы и Петербурга. В свою очередь ведущие региональные театры демонстрируют свои постановки на столичных сценах.

Но что вызывает особое беспокойство: региональные театры в столицах выступают, но даже в соседние субъекты Федерации практически не выезжают. Нужно вместе разобраться, в чём причина. Очевидно, что причина, конечно, опять в деньгах, но здесь какой‑то импульс должен быть со стороны Министерства и региональных властей.

Следующий вопрос – театры для детей и юношества. Надо воспитывать новое поколение зрителей с хорошим художественным вкусом, умеющее понимать и ценить театральное, драматическое, музыкальное искусство.

И если бы у нас делалось это должным образом, может быть, и трагедии, подобной сегодняшней московской трагедии, не было бы.

Вновь вспомню историю. Именно в нашей стране появились первые в мире театры для детей. Ещё в 1918 году, в период гражданской войны, 15-летняя Наталья Сац организовала свой небольшой детский театр. В 20-х годах были созданы театры юного зрителя; один из старейших ТЮЗов, Ленинградский, продолжал давать спектакли даже в блокадном Ленинграде.

Наш долг и перед прошлыми, и перед будущими поколениями – приумножать традиции театрального искусства для детей и юношества. К сожалению, должного внимания этим вопросам также не уделяется. Новые театры юного зрителя практически не создаются.

Существующие детские театры часто предпочитают предоставлять свои площадки под развлекательные шоу-представления. Нужно признать, их содержание и уровень исполнения оставляют желать лучшего. Такое положение, конечно, нужно менять.

Нужны серьёзные, качественные театральные постановки для детей и подростков, которые будут знакомить с русской и мировой классикой, учить думать, сопереживать, верить в силу добра. И конечно, на театральных сценах должны ставиться произведения современных отечественных авторов. Убеждён, ситуацию можно улучшить, если предложить эффективные механизмы поддержки.

В качестве примера приведу киноискусство. Об этом вы тоже наверняка многие хорошо знаете, несколько лет назад был создан – в результате дискуссии в профессиональном сообществе, прежде всего, – Фонд кино. В прошлом году три отечественных фильма, которым Фонд оказал финансовое содействие, вошли в десятку российского кинопроката, опередив многие зарубежные ленты, знаете об этом: это и «Легенда № 17», и «Ёлки-3», и «Сталинград».

Отмечу также, что вклад деятелей культуры в воспитание подрастающего поколения будем по достоинству оценивать и в самое ближайшее время внесём определённые предложения. Уже в ближайшее время планируется вручение первых премий Президента за лучшие произведения искусства и литературы для детей и подростков: три премии – не знаю, большие, небольшие, но по 2,5 миллиона рублей каждая.

Далее. Надо обязательно восстановить сеть детских театральных студий, художественных и литературных кружков. В эту деятельность можно вовлечь и актёров, и творческих работников, которые завершают активную карьеру, но готовы делиться своим опытом и работать с молодыми людьми. И конечно, следует поддержать общественные инициативы, связанные с театральным искусством, оказывать содействие некоммерческим организациям, самостоятельным творческим коллективам.

Речь идёт не только о финансовых ресурсах, но и о предоставлении помещений для постановок, репетиций, занятий с детьми. Это могли бы быть не только специализированные театральные здания, но и библиотеки, музеи, дома культуры, досуговые центры, школы. И я буду просить руководителей регионов, муниципалитетов, безусловно, идти навстречу энтузиастам и общественным творческим инициативам.

Вновь подчеркну, проблем, которые требуют решения, очень много, и ответственность на государстве, на театральном сообществе лежит очень серьёзная. Хотелось бы сегодня по всем этим вопросам с вами, уважаемые коллеги, переговорить.

А теперь я с удовольствием передам слово Валерию Владимировичу Фокину, из петербургской Александринки.

Год культуры должен стать годом обращения к богатейшему наследию нашего многонационального народа. В этой работе призваны участвовать не только деятели культуры и искусства, в неё обязаны включиться и политические партии, общественные организации, меценаты, всё общество.

Пожалуйста.

В.Фокин: Спасибо, Владимир Владимирович.

Прежде всего я хотел бы сказать о том, что по Вашему поручению уже создана рабочая группа в Совете по культуре для того, чтобы готовить проект документа о новой государственной политике в области культуры.

Конечно же, одна из главных задач этого документа – определение приоритетов, определение механизмов, инструментов, создание многоуровневого культурного пространства на всех уровнях: на федеральном, регионом и муниципальном. И восстановление театрального пространства, я бы так сказал – театральной системы, – это очень важный фактор, потому что, безусловно, театральная система, которая покрывала бы театральное поле страны, во многом сегодня разрушена.

Вы совершенно правильно сказали, справедливо о том, что надо на вооружение брать самое лучшее. И надо признаться, что советская система, если отбросить догму, была структурно очень чёткая, очень целесообразная и очень крепкая. Мало того, она имела исторические корни, то есть это шло ещё от Дирекции императорских театров, которая объединяла главные театры, первые академии. В губернских городах строились здания, как в Пскове, и на пожертвования; была антреприза, которая готовила талантов для выступлений в столицах, и так далее. То есть это было очень чётко организованное поле.

Даже в переходный период, когда в 1919 году был знаменитый декрет «Об объединении театрального дела» Луначарского и ленинский декрет, там не было слов о национализации, там было об объединении, то есть императорские театры перешли в ранг академии. И вот эти пояса, вот эти поля, вот эта градация, она вся сохранилась. Поэтому система был очень чёткая.

Мы понимали, что в крупных региональных центрах обязательно должен быть театр оперы и балета, должна быть драма, филармония, цирк, ТЮЗ обязательно, конечно же, и для самых маленьких – театр кукол. Всё было распределено. В средних центрах – два театра. В каком‑то случае музыкальный театр мог возникнуть.

Но вся система пронизывалась, и все знали, кому куда, потому что это было связано с гастролями. Все понимали, кто куда едет, все понимали зачем, кто его ждёт, кому он нужен, а где‑то, может быть, он завтра будет нужен, и так далее. То есть была очень чёткая система.

Сегодня вся гастрольная деятельность, как правило, – это хаос. С кем ты договорился, ты туда поехал, то есть системы организации нет. Конечно, мне кажется, что прежде всего нам нужно произвести обязательно анализ театрального хозяйства, собрать банк данных в том плане, чтобы мы понимали вообще уровень этого хозяйства – не только театральных площадок, но и ещё и потребности зрителей, потому что надо понимать, что хотят зрители, на каком уровне театрального восприятия они находятся, уровне театрального образования, желания, и так далее.

Вы сказали абсолютно правильно про ТЮЗы, ТЮЗы уничтожены, как правило. Более того, взрослые театры взяли на себя функции этих театров. Но многие не справились с этими функциями, потому что это совершенно другой опыт: и профессиональный опыт, и методический опыт, – они не справились, и в результате это оказалось провальным.

Сейчас нам надо обязательно восстанавливать, потому что без этого мы, конечно, не подойдём ни к какому вопросу решения, развития, внедрения культуры для молодого поколения, потому что ТЮЗ – это очень важный, существенный духовный слой, и профессиональный, и воспитательный.

Точечный адрес нам сейчас нужен, вот это чрезвычайно важно. Я знаю, что сейчас Министерство (и я крайне это поддерживаю, мы все поддерживаем) организовывает федеральный центр поддержки гастрольной деятельности (мне кажется, это очень правильно), в котором мы могли бы на основе анализа театрального хозяйства… Потому что тут и коллективы надо проанализировать, повторяю, и зрителей, и площадки, возможности передвижения и так далее.

Кроме этого, хочется сказать, конечно, о реконструкции и модернизации театральных зданий. Это очень важная проблема, она двигается, здесь есть очень положительные и хорошие примеры, и в городе Пскове, и не только. Потому что мои коллеги мне рассказывали, что в Грозном в театре Лермонтова просто по последнему слову театральной техники сделана сцена, то есть опускается оркестровая яма, система плунжеров, как в Александринском театре. То есть мы можем ехать туда на гастроли.

В.Путин: Мы посмотрим сегодня. Грозный включим, посмотрим.

В.Фокин: Тем более. То есть это замечательно, это прекрасно.

То же самое саратовский, конечно, опыт (несмотря на всякие трагические события), и, наверное, благодаря Вашему вмешательству и общественности всё‑таки дело там сдвинулось, и театр сейчас заработал, потому что там легендарный ТЮЗ, просто легендарный: это новая сцена.

Конечно, есть примеры и другого характера – отрицательные, можно сказать, потому что всё‑таки очень многое зависит от того, как власти (и вот это проблема) на местах относятся к театру. Это грандиозная проблема, потому что местный губернатор пригласил господина Сенина, молодого главного режиссёра, в театр. Это здорово, потому что мы имеем сегодня проблему с институтом художественных руководителей. То, что он смелый, его пригласил, доверил ему участвовать в реконструкции и так далее, это прекрасно.

А вот, например, здесь присутствует другой молодой главный режиссёр – Дмитрий Владимирович Егоров, из Барнаула, там совершенно другая картина, абсолютно. Там недостроенное, по сути, здание, исправлен 20 раз управлением культуры проект, оборудование ужасающее, театр не принимает директор – её уволили, раз она не принимает. Главный режиссёр борется, но сам уже висит на волоске, он, наверное, сам лучше меня расскажет об этих проблемах. Но поразительно другое – что губернатор не хочет встречаться с коллективом, просто какая‑то средневековая процедура.

Культура – это многогранное явление. И проблемы всех культурных жанров мы должны рассматривать в контексте формирования единого самобытного пространства культуры нашей страны.

В.Путин: Он у меня только что был и просил помочь в строительстве театра.

В.Фокин: Только Вы, Владимир Владимирович, можете помочь встретиться с театральным коллективом. Вы – единственный человек в стране, который может помочь с артистами встретиться.

В.Путин: Нет, это не так. Я просто хочу сказать, что губернатор знает, и он сам об этом с болью говорил. Чувствуется, что он хочет реализовать проект. Вернёмся к нему ещё.

В.Фокин: Это очень хорошо. Самое главное, я хочу сказать, дело не в персоналиях в конце концов, а дело в отношении. Дело в отношении власти, потому что ведь и проблема художественного руководителя и директора сегодня по‑прежнему в провинции стоит очень серьёзно, в регионах.

Всё‑таки нельзя забывать, что творчество должно быть на первом месте. И когда мало художественных руководителей, то и директора, и власти должны способствовать этому развитию, а не наплевательски относиться в той или иной форме. Это, мне кажется, самые главные узловые вопросы.

И ещё, конечно, может быть, не очень по теме, но коллеги просили меня обязательно Вам сказать, Владимир Владимирович. В своё время Вы дали поручение по поводу первого шага на пути к контрактной системе, а именно введение конкурсной системы: раз в пять лет, – это было Ваше поручение.

Министерство провело большую работу, подготовило документы. Сейчас это прошло первое чтение в Думе. Второе чтение в Думе блокируется, просто блокируется, никуда не двигается, ничего не происходит. Есть там и женщины-депутаты с актёрской биографией, и всякое там есть.

Короче говоря, это вдруг встало абсолютно, ничего не происходит. Очень жалко, потому что мы на это всё рассчитываем и хотим хоть какой‑то шажок сделать вперёд. Сколько бы мы ни говорили о реконструкции, об обновлении, о том, о сём, но всё‑таки надо ведь и труппы тоже обновлять, надо двигаться, надо давать живой приток. Если этого не будет, как мы будем? Я Вам потом передам письмо от нас от всех.

Так в основном всё.

В.Путин: Спасибо.

А мы сейчас Владимира Ростиславовича сразу попросим прокомментировать, что с законопроектом происходит.

В.Мединский: Законопроект был нами совместно с директорами театров, с Союзом театральных деятелей разработан и внесён Правительством в Госдуму. Прошёл первое чтение, вызвал чудовищное сопротивление со стороны оппозиционных фракций коммунистов, «Справедливой России». Они подготовили встречный законопроект, который сводит всё на нет, впустую. На протяжении уже длительного времени я пытаюсь всячески ускорить процесс принятия его во втором и третьем чтении – вопрос висит.

В.Путин: Вы знаете, я предлагаю сделать это несиловым способом. Мы, конечно, можем обратиться к «Единой России» с тем, чтобы провести этот закон, но у меня сейчас просьба будет к собравшимся здесь: и к Министру, и к собравшимся – нужно провести в Думе слушания с вашим участием, чтобы коллег и из фракции КПРФ, и из «Справедливой России», в общем, всех тех, кто считает, что этот закон в чём‑то несовершенен или, некоторые говорят, даже вреден (а мы с Вами эту дискуссию начали ещё несколько лет назад, я помню, я знаю Ваше мнение, поэтому закон, собственно говоря, с Вашей подачи, вернее – проект закона пошёл в парламент), убедить.

Ясно, что всегда у оппозиционных партий своё мнение, даже тогда, когда оно не совсем, мягко говоря, является конструктивным, но им нужно заявить свою собственную, отдельную позицию, в общем и целом, люди‑то здравые и навредить точно не хотят, но нужно их убедить. Не просто включить механизм голосования, с помощью «Единой России» продавливать это, а нужно их убедить. И их тоже послушать. Не исключаю, что могут быть какие‑то здравые вещи, которые нужно будет учесть в ходе доработки закона.

Владимир Ростиславович, переговорите, пожалуйста, с Нарышкиным и организуйте эти слушания. Только не нужно откладывать в долгий ящик, сделайте это как можно быстрее. Если возражений нет, мы так и поступим. Хорошо? Спасибо.

Здесь упоминался Саратов. Я попрошу тогда включить Саратовский академический театр юного зрителя имени Киселёва.

Пожалуйста, Анатолий Юрьевич Барсуков.

А.Барсуков: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые участники совещания!

Во‑первых, мы поздравляем город Псков с открытием Государственного академического театра драмы имени Пушкина после реконструкции. Для Псковской области и России в целом Год культуры – это, безусловно, знаковое событие. Поздравляем!

Сегодня мы находимся в новом здании Саратовского театра юного зрителя имени Киселёва, которое открылось в 2011 году. Мы находимся в комнате, где у нас размещена малая часть наших наград. И хотелось бы поблагодарить от лица коллектива театра Вас, Владимир Владимирович, и федеральные власти за помощь в строительстве такого современного, светлого, комфортного здания.

Для Саратовского ТЮЗа, который открылся ещё в 1918 году и является старейшим профессиональным театром для детей, это было уникальным событием. К сожалению, больше года назад наш театр потерял в результате пожара историческое здание. Поэтому мне после вступления в должность приходится помимо творческих решать массу хозяйственно-экономических задач, связанных с восстановлением пострадавшего здания.

В прошлом году, следуя цели создания эффективного учреждения культуры, при уменьшении наполовину сценических площадок (с четырёх до двух) театру удалось сдержать сокращение новых постановок, количество показанных спектаклей и посетивших нас зрителей.

Увеличены по сравнению с 2012 годом и доходы театра, и средняя заработная плата артистов. Все плановые показатели государственного задания были перевыполнены. На привлекаемые внебюджетные гранты и собственные заработные средства театр осуществляет постановки, рекламно-имиджевую деятельность. Знаково, что три дня назад впервые на большой сцене нашего театра прошла премьера дипломного спектакля студентов театрального института.

Через десять дней у нас в театре пройдёт торжественное мероприятие, посвящённое 100-летию со дня рождения Юрия Петровича Киселёва, чьё имя носит наш театр. Пользуясь случаем, приглашаю Вас на это мероприятие.

В.Путин: Спасибо.

А.Барсуков: Хотелось бы отметить ещё некоторые проблемы, которые, судя по Вашему выступлению, Вам хорошо известны, тем не менее мы хотели бы со своей стороны тоже их отметить.

Театр на сегодняшний день не может существовать без государственной поддержки. В нашем распоряжении великолепное здание, современное оборудование, но, чтобы использовать его с максимальной отдачей, требуется финансирование новых постановок.

Театр для юных зрителей требует вложений зачастую гораздо больше, чем театр для взрослых: требуются красочные декорации, костюмы, многое другое, дети хотят видеть на сцене чудо, волшебство. На это и ориентирован коллектив Саратовского ТЮЗа.

Хотелось бы заметить, что в Концепции развития театрального дела Российской Федерации на период до 2020 года, которая утверждена ещё в 2011 году, отмечается важность повышения внимания к детским театрам. Это абсолютно справедливо, потому что детский театр – это совершенно уникальное явление в культурном процессе, это основа воспитания думающей, гармоничной личности.

В нашей стране на сегодняшний день существует более 200 профессиональных театральных коллективов, чей репертуар рассчитан в первую очередь на детскую аудиторию. Однако, к сожалению, не предусмотрена федеральная поддержка, направленная именно на грантовое финансирование детского театра.

Как известно, в нашей стране растёт рождаемость, и, как следствие, растёт потребность в театральном искусстве для детей. На наш взгляд, необходимо поднять вопрос о создании адресной федеральной поддержки театра для детей. Поддержка театра, работающего с детской аудиторией, – это инвестиции в будущее. Ведь мы знаем, что спектакли для детей нужно делать, как для взрослых, только ещё лучше. И мы очень часто, подавая заявки на детские спектакли в составе других заявок для взрослых, не выдерживаем, безусловно, этой конкуренции. Поэтому считаем важным вопрос, что выделяться должны отдельной строкой именно эти постановки.

И ещё одна важная тема, которая беспокоит наш театр, связана с гастролями в другие регионы. Активность гастрольной деятельности театра является одним из важных показателей его успешности и конкурентоспособности. Выезд спектаклей на гастроли способствует развитию целого комплекса позитивных явлений в работе театра.

Пустующую нишу в гастрольной сфере часто занимает на сегодняшний день театральная антреприза. Художественное качество таких спектаклей, на мой взгляд, часто уступает постановкам репертуарного театра в регионе. В региональных бюджетах предусмотрена поддержка гастрольной деятельности только внутри региона. Это и приводит зачастую к культурной изоляции и распространению мнения среди зрителей о непреодолимом разрыве в качестве спектаклей в столицах и на периферии.

Решением проблемы может стать программа развития гастрольной деятельности, о чём мы уже говорили ранее. Гастроли между регионами Российской Федерации позволили бы решить целый комплекс задач культурного взаимопроникновения, культурного развития.

Творческий потенциал отечественного театра неуклонно растёт, улучшается материально-техническая база, увеличивается финансирование, грантовая поддержка, в том числе региональных театров. Но во многих средних и в большинстве малых городов своих театров вообще нет. Такую театральную «дискриминацию» нужно преодолевать.

Благодарю за внимание.

В.Путин: Спасибо.

Что касается грантовой поддержки детских театров и программы развития гастрольной деятельности, особенно между регионами, мы обязательно об этом ещё поговорим, точно совершенно сформулируем в сегодняшнем итоговом документе, и, надеюсь, такой импульс пойдёт и по регионам, и по федеральным округам, обязательно проработаем.

Вы сказали о том, что за последний год увеличилась и заработная плата артистов. А на сколько процентов за год, можете сказать?

А.Барсуков: На 14 процентов. Если средняя заработная плата в 2012 году, именно артистов, мы не скрываем и цифры, составляла 15 700 рублей, то по итогам 2013 года эта заработная плата составляет 17 800.

В.Путин: Спасибо, Анатолий Юрьевич.

Так, пожалуйста, Курбатов Валентин Яковлевич, прошу.

В.Курбатов: Я с радостью услышал самые главные слова о государственной культурной политике, которые сегодня были, кажется, произнесены впервые за всё время нашего последнего существования. Не первый год я участвую в заседаниях Общественной палаты или в нашем Совете, и всякий раз мне кажется, что мы начинаем сразу с частных вопросов, опасливо обходя самые общие: товар наша культура или народное сердце; продаём мы её, матушку, или строим; какого человека ждёт от культуры государство? Ведь гражданское общество, которое мы сейчас ищем, – это только договор о ненападении. Не зря доклад о нём в Общественной палате в конце минувшего года заканчивался обобщением, что это общество в России находится в стадии ветвления. Так что сразу и было видно, что за поэтическим образом скрывается полная неотчётливость и непонимание предмета.

Это не о политике разговор, а о театре, о театре, который – прямое дитя общественных забот. Ведь товстоноговские «Мещане» или «Горе от ума», эфросовские «Три сестры», любимовский «Борис» – даже у «Современника» есть спектакль «Так победим!» – были явлением не только театральной, но и общественной истории, работами, которые складывали поколения, становясь кровообращением нации даже у тех, кто не видел этих спектаклей. Там решались проблемы нашего ума и свободы, нашего сердца и надежды. И вот есть «Золотые маски», «Триумфы», «Белые орлы», а таких собирающих народное сознание спектаклей мы почему‑то не видим пока.

Отчего же вы тогда не устояли перед натиском постмодернизма, спросит иронический реформатор, с вашим национальным кровообращением? Да оттого как раз, что всё не отвыкнем от детской привычки оборачиваться: как Европа поглядит?

И не сейчас только, ещё с какой горечью и Фёдор Михайлович воспроизводил рецепты реформаторов культуры 80-х годов XIX века: «Мы намерены образовать наш народ помаленьку, переделав его национальность в иную. Образование построим на отрицании всего прошлого, а чуть выучим народ грамоте, начнём обольщать его Европой, заставим его стыдиться своего прежнего лаптя и квасу, подействуем на слабые струны народа. И, когда он застыдится своего прошлого и проклянёт его, тогда уж народ наш. Не можем же мы толковать вместе с вами о таких, например, вещах, как… (православие по‑французски пишет), – и как будто особое значение этого православия».

Молодцы – кажется, добились своего: стыдимся. Заглянешь в театральные новости и увидишь, что один взялся за Шекспира, другой решил интерпретировать Чехова. Как, должно быть, сжались старики Шекспир и Чехов при виде этих засучивших рукава молодцов, готовых взяться и интерпретировать. И, как в рекламе, от Владивостока до Калининграда один набор постеров и призывов жить здесь и сейчас, получая всё и сразу, так и театре все одинаково смелы и метафоричны. А сидишь где‑то в костромском или хабаровском театре – не разберёшь, потому что для того, чтобы в хабаровском и костромском сидеть, надо чтобы Гамлет родился в Костроме или в Хабаровске, и Треплёв, и Тригорин, тогда мы услышим их собственным сердцем и поймём.

Сейчас Аркашкам Счастливцеву и Несчастливцеву нечего скитаться из Вологды в Керчь, они и не заметят, что прошли пол-России. А бывало, театральные завсегдатаи за честь считали доехать до малого городка Советск, бывшего Тильзит, чтобы увидеть лучший «Лес» Островского или «Разбойников» Шиллера. Да и к нам как летели поглядеть на наш спектакль «На всякого мудреца», так он был молод и дерзок! И не мы ли были 20 лет главной пушкинской сценой и пушкинской театральной лабораторией страны? Спасибо основателю и бессменному руководителю Владимиру Эммануиловичу Рецептеру.

Кажется, временами это от бессилия. Раньше говорили о Западе и России: два мира – две судьбы. А теперь у нас дома «Два мира – две судьбы», хотя мы из родного «лё православия» и знаем, что «разделившееся в себе царство не устоит». А мы равно в театре, кино, телевидении, литературе одни в СССР доживаем, другие – в телеканале «Дождь» или «Эхо Москвы» – и представляем не граничащие друг с другом России. Разошлись по одиночествам, а театр – это когда вместе, в одно дыхание. Цивилизованный мир ищет свободы, однополых браков, экстрима. И мы за ним, чтобы в «Вишнёвом саде» беспрерывно задирать юбки, а в «Мёртвых душах» господина Серебренникова – как Коробочке опасно припадать к Чичикову. И стыдно, что мы дали повод показывать это нам. Неужели мы стали так малы?

Открыл сегодня последний номер «Театра», а там статья немецкого театроведа Ханса-Тиса Лемана, называется «Постдраматический театр» – «пост-»! И эта статья предваряется словами, что это «новый завет» современного театра. Там написано: «Театр, ставший делом меньшинства, больше не находится в центре полиса и больше не может считаться театром национальным, укрепляющим историческую или культурную идентичность».

Вот поглядишь на это и, признаться, от родного нашего Псковского театра при его великой традиции после без малого 10 лет ремонтного молчания хотелось бы открытия поосновательней «Графа Нулина» из чужих краёв. Зритель‑то ведь не весь из телевизора, есть и воспитанные нашим театром, с великими стариками, отмеченными в Пскове мемориальным досками. И заботиться о новом зрителе надо, но не заигрыванием, не массовым переездом в цивилизованное человечество, а уважением своего Отечества и своей великой культуры, на которую мир оглядывался.

Если в результате сегодняшнего разговора провинциальные театры перестанут стыдиться своей провинциальности, как саратовский, что «столичные вот так, а мы отстаём», и покажут нам не бедные копии столичных премьер, а поймут животворящее чудо и единство земли, на которой они стоят, то мы увидим желанное единое культурное пространство России не в унификации, а в роскоши разнообразия, которое Бог дал России. А если возвратят нам русскую театральную школу, которая знала, что долгую жизнь спектаклям обеспечивает только долгая родная русская мысль, а не бегство за щёгольством формы, то встречались мы не зря.

Надо воспитывать новое поколение зрителей с хорошим художественным вкусом, умеющее понимать и ценить театральное, драматическое, музыкальное искусство.

Простите.

В.Путин: Спасибо.

Мне, правда, не показалось, что в Саратове они стесняются своей провинциальности. Наоборот, такие бодренькие молодые люди все, уже достаточно профессиональные, на мой взгляд. Опасно бодренькие? А вялые‑то нам зачем? Пускай будут бодрые, уверенные в себе. Мне не показалось, что они комплексуют, – наоборот, они знают, что делают, мне так показалось – знают, что надо делать. И на все вопросы у них ответы есть. То есть у меня создалось впечатление, что там люди‑то деятельные, понимающие.

Я только не очень понял, что Вы имели в виду по поводу сегодняшнего спектакля? Вы же критик, Вы решили их покритиковать за это или что?

В.Курбатов: Критик. Я уже видел, как это называется, тизер, простите, этого спектакля, тизер. Поглядел и подумал: десять лет мы ждали театра нетерпеливо, на цыпочки привстав, он был для нас действительно знаменем, мы в этот театр бегали сломя голову и ночевали в нём, так он был важен, сущностен. И ждали, естественно, что нам либо «Бориса» покажут либо что‑нибудь ещё более серьёзное, властное, основательное, упорядочивающее. Та самая культурная государственная политика, а не только «Граф Нулин», который будет нежен, прелестен, очарователен, но частен – не для открытия даже театрального Пушкинского фестиваля и тем более не для сегодняшнего определяющего заседания, простите.

В.Путин: Понятно. Но это Вы решили Сенина прокритиковать, наверное, правильно, так ему и надо. Чего только представителей власти критиковать, давайте мы и их тоже будем критиковать. Правда, я не знаю, чем Вам «Нулин» не понравился, хорошая вещь, пушкинская, написанная здесь тоже, недалеко от Пскова. Он сам сказал, что за два утра написал, по‑моему, это произведение, это такая пародия на пародию, на Шекспира. Мне кажется, что это любопытно, интересно. Так, как Василий Георгиевич его прочитает, интересно, мне кажется, посмотреть. Это совсем не значит, наверное, уверен даже, что и у Сенина Василия Георгиевича, и у его коллектива есть все возможности показать зрителю, не только псковскому, кстати говоря, а всему Северо-Западу и всей стране и другие вещи, и не пародию на Шекспира пушкинскую, а самого Шекспира. Они вполне в состоянии это сделать. И, уверен, это будет сделано, конечно.

Спасибо Вам большое.

В.Курбатов: «Сидел, написал – и смутился отчасти, смутился, что написал в тот день, когда 14 декабря на площади». Сегодня то же самое, странная опасность: мы ставим «Нулина», а площадь стоит 14 декабря где‑то там. «И нет Трубецкого», – говорит она.

В.Путин: Так получилось. История такая.

Пожалуйста, Константин Юрьевич Хабенский.

К.Хабенский: Уважаемый господин Президент! Дорогие коллеги!

Я постараюсь быть лаконичным, кратким, но извините, если я буду сбиваться, потому что я представляю в некотором роде экспериментальное детище, которое я сам создавал и которое существует уже четвёртый год, – это детские студии творческого развития, прошу не путать с театральными детскими студиями.

В чём была идея? Мы разговариваем о воспитании нового поколения, об основе государственной культурной политики. Мне кажется, это очень правильно, я вовремя и к месту приехал.

Всем понятно, ни для кого не секрет, что у моих коллег на так называемой территории театральной провинции намного меньше возможностей и вариантов для самореализации. Это было, это есть на сегодняшний день – что у возрастных коллег, что у тех, кто только выпустился, что у среднего поколения.

Изначально была придумана такая вещь. На базе самой обыкновенной школы в городе, где есть театр (предположим, город Екатеринбург), пригласить моих коллег: актёров, режиссёров, театральных педагогов, команду из восьми человек (так мы начинали, по крайней мере), – заниматься во внеурочное время на базе этой самой школы с теми самыми детьми, которые ходят в эту школу, театральными дисциплинами. Три основные дисциплины: актёрское мастерство, фантазия, пластика, художественное слово, дальше уже в зависимости от того, как дети захотят. Для детей это абсолютно бесплатная история. Актёры получают ещё плюс ко всему какое‑то денежное вознаграждение, компенсацию.

Так мы начали – так мы начали в Казани и в Екатеринбурге. И через год (я сам набрал команду, я сам участвовал в первых уроках – это, естественно, систематические занятия), и через год я понял, что всё это работает – и работает грандиозно. Это не только моё наблюдение, это наблюдение моих коллег, которые занимаются с детьми, и это наблюдение самих директоров и учителей школ. Школы перевернулись.

Дети, во‑первых, друг с другом передружились, потому что это разные возрастные категории, дети стали совершенно по‑другому мыслить, отвечать, общаться. То есть они стали превращаться в свободных, умных, думающих, умеющих излагать свои мысли людей. Это меня порадовало, и мы решили: не замахнуться ли на Вильяма нашего Шекспира? На сегодняшний день в восьми городах существуют подобные студии: это Екатеринбург, Пермь, Нижний Тагил, Уфа, Казань, Новосибирск, Воронеж, Санкт-Петербург.

На сегодняшний день мы провели два фестиваля российского значения, где все восемь городов собирались в одном месте. Мы закрывались, это были закрытые фестивали, но там присутствовала пресса и присутствовали мои коллеги, которых я считал необходимым пригласить в качестве гостей и экспертов. Мы проводили достаточно плотную неделю общения, показов, импровизаций, тренингов и так далее. Кстати, большой эпизод «Ёлки-3» снимался в этом году в Уфе на фестивале. Тимур Бекмамбетов приезжал, и все наши студийцы, а это 500 человек, одели пуховики, и мы ночью засыпали Уфу снегом и снимали эпизод из «Ёлки-3». Это тоже для них очень интересное общение.

Но основная задача студии творческого развития и всех педагогов, а на сегодняшний день это 130 человек, детей-студийцев на сегодняшний день уже более 2500 в этих городах, основная задача студии – не навреди, как у врачей. Не навреди, не испорть ребёнка актёрством, не превратить их в картонных, в плохом смысле самодеятельных каких‑то маленьких людей, которые выходят и говорят текст. Нет.

Вот именно через наши дисциплины, именно через вот этот инструмент, которым владеют мои коллеги, очень хорошо причём владеют, на периферии, мы вскрываем тот потенциал, который по тем или иным причинам пока спит или ждёт своего выхода. Как человеческий, так и творческий потенциал людей, которые выйдут через какое‑то время из стен школы, а студия действует со 2-го по 10-й класс, выйдут из стен школы свободными, весёлыми, лёгкими, думающими, умеющими красиво излагать свои мысли людьми, с которыми нам с вами придётся общаться, которые будут через какое‑то время о нас заботиться.

Даже – и слава Богу, я сейчас наблюдаю за этим – очень небольшое количество стремится в театральные институты. Я всегда родителями говорю, перед тем как мы начинаем учебный год, что мы не готовим для поступления в театральные вузы страны. Мы берём на себя некоторую нагрузку, которую не берёт на себя семья, которой не хватает в школе.

Вот это уже, скажем так, наша прослойка. И даже если часть из них, маленькая толика пойдёт в театральный институт, и они уже знают, на что они идут, потому что они проходят достаточно большой курс занятий, остальные будут заниматься другими профессиями, но они будут понимать, что есть такое фантазия, что есть такое творчество, что есть такое театр, как мне кажется, в хорошем понимании этого смысла.

Всё. Спасибо.

В.Путин: Спасибо большое. Интересный очень опыт, полезный очень.

К.Хабенский: Можно я секундочку ещё? На сегодня восемь городов, просто физически я уже не могу объезжать и расширяться, но в очереди стоят ещё несколько городов. Уфа, Казань, Новосибирск на сегодняшний день, в Новосибирске два дня назад мы открыли общегородскую студию, где не только дети из конкретной школы, где уже дети со всего города приезжают, и они занимаются, и они рвутся, я не побоюсь этого слова. Хотят ещё Нижний Новгород, хотят Иваново, хотят Волгоград, Владивосток, Хабаровск.

Это, конечно, интересно, если бы… Мы готовим методику. Это не так просто, потому что, с одной стороны, это напоминает чем‑то дворцы пионеров, а с другой стороны, дворец пионеров – это были разрозненные секции, кружки, а у нас единая программа из нескольких потоков из разных дисциплин, но которые формируют и бьют, скажем так, в одни ворота.

Наш долг и перед прошлыми, и перед будущими поколениями – приумножать традиции театрального искусства для детей и юношества.

В.Путин: И что?

К.Хабенский: И всё.

В.Путин: Нет, я понимаю, что ещё несколько городов…

К.Хабенский: Можно попробовать разработать методику для федеральной программы вот таких вещей, чтобы заполнить пространство молодого зрителя и молодёжи, скажем так.

В.Путин: Спасибо, это хорошая идея.

К.Хабенский: Спасибо.

В.Путин: И думаю, что надо будет посмотреть, на уровне Министерства, как методические вещи, нужно будет обработать и в регионы туда передать. Но дело в том, что (я нисколько не сомневаюсь, сама по себе идея очень хорошая и, судя по всему – не судя по всему, а действительно развивается хорошо) важно ещё, кто делает.

К.Хабенский: На сегодняшний день пока хватает сил и времени отвечать за каждого педагога, который занимается с детьми, – я лично.

В.Путин: Я вот про это и говорю, именно это и имел в виду. Спасибо большое.

Так, пожалуйста, Евгений Витальевич.

Е.Миронов: Спасибо, Владимир Владимирович.

Так получилось, что Театр наций, кроме того что занимается выращиванием молодых режиссёров и своей репертуарной политикой, мы плотно работаем с театрами малых городов. И мне хотелось бы поговорить на эту тему. Я очень благодарен, что именно сегодня на совещании можно затронуть подробно эту важнейшую тему.

Незачем, наверное, рассказывать, что такое театр в малом городе, где бывает, что нет современного кинотеатра, музея или даже торгового центра: единственным культурным, общественным центром остаётся театр. И это прекрасно, что мы можем сегодня поговорить. Я хотел бы на примере Театра наций просто поделиться и победами, и проблемами, которые существуют в этой области.

С помощью, конечно, Министерства культуры мы проводим такие и семинары, и целые программы поддержки театров малых городов. Мы отправляем туда молодых режиссёров или педагогов, в эти театры, где, во‑первых, повышается уровень вообще мастерства актёров, режиссёров. Кроме этого, они знакомятся с новой драматургией, разрабатывают какие‑то пилотные спектакли, а потом из этого вырастает спектакль, который входит в репертуар этих театров. Таким образом репертуар этих театров обновляется. И это достаточно серьёзная, большая работа.

Есть проблема такая в том, что молодых режиссёров, которые заканчивают ведущие наши ЛГИТМиК, или МХАТ, или ГИТИС, необходимо всё‑таки каким‑то образом поощрять, какие‑то должны быть гранты для того, чтобы они туда ездили. Не только фанатики, есть тут, присутствуют, замечательные ребята, которые возглавили уже театры в провинции и здорово работают, но необходимо всё‑таки какие‑то гранты создать для того, чтобы они на это время активно работали там, в провинции.

Дальше. Важнейшей частью этой программы является фестиваль – фестиваль театров малых городов России. Он уже объединяет практически всю нашу страну, и попасть туда – это очень важно для этих театров. Они готовятся целый год. Фестиваль этот стал ежегодным. И мы его провели в Лысьве – несколько лет (Лысьва – это в Пермском крае), в городе Балаково Саратовской области, в Пятигорске Ставропольского края, это было в мае месяце.

В этом году мы хотим сделать это в Коломне Московской области, по месту победителя предыдущего фестиваля. И очень было бы важно, Владимир Владимирович, если бы Вы приехали. Вы сейчас сказали о том, что это наше сегодняшнее заседание должно сигнализировать всем о том, что эти проблемы, достаточно отложенные надолго в ящик, в долгий, – вдруг мы можем их достать?

А проблема театров малых городов, она назрела. Таких городов очень много. Если бы Вы приехали на открытие этого фестиваля в Коломну, это всё‑таки поближе, было бы очень здорово. Я был бы Вам от всех театров малых городов очень благодарен.

Так вот, этот фестиваль очень интересное дело делает. Во‑первых, кроме того, что учатся и общаются между собой художники, артисты, в этих городах инфраструктура налаживается. Так получается, что большие начальники… Вообще, это отдельный разговор, я с Валерием Владимировичем Фокиным согласен, непонимание на местах: что такое вообще, а особенно в тех местах, где нет театров, – они не понимают, зачем это нужно. И любое проявление в этом смысле либо пресекается, либо если повезло, тогда это как‑то поддерживается. Но в большей степени это борьба, и такая борьба на выживание.

У меня много с разных сторон обращений из замечательных театров. Есть прекрасные примеры, когда эти театры общаются. Например, в Лысьве Пермского края после пожара театр восстановили к фестивалю. В Балаково сделали ремонт. Сейчас же некоторые театры просто пользуются тем, что «сделайте у нас этот фестиваль, для того чтобы поправить своё положение». Где‑то это возможно, где‑то нет, но тем не менее такая специфика существует.

Есть прекрасный, замечательный пример – это Елец Липецкой области: театру 20 лет, сейчас сделали ремонт, режиссёр молодой тоже из нашей лаборатории. В Тобольске и в Тюменской области тоже заканчивается строительство, в Таре – мы знаем прекрасно. В Каменске-Уральском прекрасный театр, хочу просто обратить внимание, в хорошем состоянии. У них нет своего помещения, они арендуют во дворце культуры, их оттуда тоже периодически выгоняют, но обещают помочь. Если с нашей стороны будет какая‑то помощь или, может быть, опять на телевидении вдруг попадёт это в эфир, на месте помогут, – было бы очень здорово.

Такие проявления нужно только поощрять. Это зёрна, из которых потом вырастают настоящие коллективы. А это значит, что эти коллективы ездят по области, по районам, и получается, что они объединяют культурным образом всю территорию.

Я говорил о том, что в регионах огромная финансовая зависимость, творческая составляющая, от подхода руководства области. Бывают вопиющие случаи, мы их все знаем. Последний был – а может, уже и не последний, может, я не в курсе – в Тюменской области, где все театры и филармонии были под благовидным предлогом «оптимизация управления» объединены в одно объединение. Это свидетельствует о полном непонимании специфики нашего дела вообще. То есть можно одним ударом топора разрушить то, что делалось годами. У каждого театра, организации, филармонии своя стратегия, свой зритель, свои задачи в конце концов, и это очень важно. И вдруг это – раз, и всё.

Я не могу не сказать о том, что при всех плюсах, конечно же, остаются тяжелейшие проблемы, острейшие, – социальные. Мы сделали перед этой встречей мониторинг многих театров, по крайней мере, участников фестиваля малых городов, о том, какие проблемы существуют. Они все одинаковые.

Безусловно, это общежития, потому что невозможно пополнять труппу новыми артистами, новыми кадрами. Нет общежитий. И честно говоря, на зарплату, которая 7–12 тысяч в основном, средняя зарплата артистов, снять жильё невозможно, и театр помочь не может. Сейчас в связи с тем, что заработная плата повысилась, это очень здорово, она повысилась существенно, где‑то на 20, а где‑то на 30 процентов, но выросла другая большая проблема на самом деле, потому что эта заработная плата должна увеличиться за счёт оптимизации самого театра.

Театр может повысить зарплату, только сократив деньги на постановки спектаклей. Если это так, а в малом городе, вы понимаете, что малое количество зрителей, и репертуар должен меняться достаточно быстро, получается, сокращается количество спектаклей. Я знаю, что тут сидит Олег Лоевский, он недавно приехал, только что вчера был в Якутии, там тоже к этому воплю и обращению сюда, к нашему Совету, присоединились коллеги, которые сказали, что год они продержались, но больше не знают, продержатся или нет. Такая проблема существует, и чиновники откровенно говорят о том, что «сокращайте труппу». Для того чтобы выполнить это указание – сокращайте труппу, и всё будет нормально. Но вы понимаете, что это приведёт просто к умиранию театра в этом конкретном месте, который иногда по 20, по 40, по 50 лет развивался и жил.

Очень здорово, что Министерство культуры наконец‑то разработало потрясающую – просто глоток воздуха будет – целую организацию по поддержке гастролей. Очень здорово. Важно, конечно, понять, что она не должна сводиться только к гастролям звёзд или столичных знаменитых театров в провинцию. В первую очередь, безусловно, театры региональные, провинциальные, особенно малых городов, ждут обмена между собой. Для них это, поверьте мне, гораздо важнее, чем приехать в Москву, несмотря на то что Москва – это тоже очень важно, важно и для статуса не только театра, для статуса города, когда у них театр приехал с отчётными гастролями, – это было в советские времена, – если, конечно, есть что показывать.

Я, простите меня, пользуясь случаем, хочу сказать, что мы говорили о «театральном квартале», это место называется Театр наций, «театральный квартал», для того чтобы было место или именно площадка для таких гастролей региональных коллективов или, скажем, национальных коллективов в Москве. Пользуясь случаем, мы переговорили о том, что там сейчас немножко застопорилось дело, потому что Игорь Шувалов собирал совещание, и Минэкономразвития, и Росимущество, – всё идет к постановлению Правительства, но застопорилось из‑за странного дела: три гаража на нашей территории, которые принадлежат не нашему театру. И никто не может ничего сказать, что с этим делать, потому что хозяева этих гаражей – это МХТ имени Горького – не идут ни на какие, так сказать, условия. Общее дело, честно говоря, жалко, что может погибнуть.

Я знаю, что Вы сказали про Грозный, про то, что будет включение. Мы там были на гастролях. Действительно, это очень здорово, прекрасный театр. Хочется только пожелать им того, чтобы там было искусство настоящее и чтобы они приезжали на гастроли. Я знаю, что грозненский театр, скорее всего, не этот, а национальный, был в Париже два раза по приглашению Мнушкиной. Это прекрасно. Но надо заехать в Саратов, в Волгоград, в Тюмень. Это было бы очень круто, потому что связь распадается. Мы проводили фестиваль в мае месяце на Северном Кавказе. Это было сложно, но интересно, потому что, как сказать, понять объём того, что распались эти нити, распались по нелепым каким‑то вещам…

Я бы очень просил дать слово, если потом получится, Олегу Лоевскому, он по этой теме имеет конкретные предложения, по тому, как учились раньше, были специальные курсы из этих республик, которые потом туда выезжали, становились театрами, коллективами. Прервана эта нить. К сожалению, такие одноразовые акции, которая была у нас, они что‑то дают, но очень мало.

В.Путин: Спасибо.

Я не понял, чьи гаражи‑то мешают развиваться? Они кому принадлежат на этой территории?

Е.Миронов: Эти три гаража, три постройки, гаражами трудно их назвать, потому что ничего не хранится практически, они принадлежат МХТ имени Горького.

В.Мединский: Можно я прокомментирую, Владимир Владимирович?

В.Путин: Пожалуйста.

В.Мединский: Там действительно грандиозная идея и золотое место для развития театрального квартала.

В.Путин: Да, я в курсе, я ж там был.

В.Мединский: Да, но там находятся три гаража театра Дорониной. Я, честно говоря, пролазил сам эти подвалы и все эти гаражи, но так как мы имуществом не распоряжаемся, это Росимущество, то решить этот вопрос можно только на уровне или добровольного отказа Дорониной от имущества – мы предложили им мену: гаражи на подземные места, – либо постановлением Правительства. Вот бессмысленный тупик.

В.Путин: Какой же тупик, если Вы предлагаете альтернативу?

Нужны серьёзные, качественные театральные постановки для детей и подростков, которые будут знакомить с русской и мировой классикой, учить думать, сопереживать, верить в силу добра. И конечно, на театральных сценах должны ставиться произведения современных отечественных авторов.

В.Мединский: Она отказывается. Она говорит: пусть мне прикажет Правительство.

Е.Миронов: Или Вы, Владимир Владимирович. Она так и сказала: или Правительство, или Владимир Владимирович.

В.Мединский: Она сказала, что только два человека: Правительство или Владимир Владимирович, всё.

В.Путин: Правительство – это не человек, это организация.

Е.Миронов: Она об этом не знает.

В.Путин: Нет, она в курсе.

Давайте поговорим. Видимо, есть какие‑то у неё сомнения по поводу этого…

Е.Миронов: Она думает, что её могут обмануть. Но мне кажется, что надо дать слово.

В.Путин: Она правильно думает на самом деле. У неё большой жизненный опыт.

Е.Миронов: Но я за этим очень слежу. Нельзя обмануть, это невозможно, это неправильно, это принадлежит не нам.

В.Путин: Это неправильно, но это бывает. Поэтому ей нужен не просто разговор, ей нужны гарантии какие‑то. И она полагает, что если на таком высоком уровне будет сказано, то уж будет исполнено. Давайте поговорим. Только Вы мне предварительно скажите, что Вы реально предлагаете, что будет там сделано, чтобы действительно то, что обещано, было бы исполнено. Потом расскажете.

Женя, а что в Тюмени, я не понял? Объединили все театры в театральное объединение?

Е.Миронов: Да.

В.Путин: И что, это ущерб нанесло? Это же не творческое объединение, это наверняка чисто административно-хозяйственное, которое ставит цель минимизировать, видимо, расходы. Что там реально произошло?

Е.Миронов: Есть Сергей Владимирович, который может сейчас конкретно ответить по этому вопросу. Правильно я понимаю, Сергей Владимирович?

В.Путин: Пожалуйста.

С.Радченко: Добрый день, Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Взгляд изнутри. На самом деле у нас замечательный губернатор, он умеет слышать и слушать, потому что эта идея объединения… Действительно сейчас этот процесс запущен, и он реализуется на базе трех театров: это Тюменская драма, Тюменский театр кукол и наш Тобольский театр, плюс филармония и ДК «Нефтяник».

Идея какая? Объединяется именно материально-финансовая часть. И театры, и филармония, и ДК входят как структурные подразделения. То есть уже внесены коррективы, и сейчас, по сути дела, на творческую составляющую никто не посягает.

Допустим, в этой ситуации наш Тобольский театр в большой выгоде, потому что, пользуясь случаем, хочу сообщить о том, что закончена хорошая реконструкция здания театра, которая длилась три года и три месяца. В конце февраля, буквально 27–28-го, мы получаем очень достойное здание с хорошим обеспечением по звуку и по свету. Потрачены на это солидные бюджетные средства, выделенные правительством Тюменской области, сумма чуть больше миллиарда, это солидно.

В.Путин: Прилично. На эту реконструкцию было истрачено сколько? Где‑то 600, плюс 150, где‑то 800, около миллиарда, меньше миллиарда на Псковский театр.

С.Радченко: И сейчас мы получаем очень достойное здание.

Я думаю, что буду прав, и тоболяки меня поддержат, – огромное спасибо Вам за внимание к Тобольску, потому что Ваш мартовский визит 2006 года буквально город возродил. И новый импульс – это осеннее посещение, запуск «Иртышполимера», это новый виток в развитии города.

Сейчас всё выстраивается, мне кажется, с большой пользой. У нас бюджет театра увеличился на 30 процентов по сравнению с 2013 годом. Правительство Тюменской области дало добро на реализацию различных проектов, которые связаны с привлечением внимания опять же к проблеме театров малых городов России.

Можно об этом уже сказать или нет? Или про 2015 год, допустим?

Е.Миронов: Скажи сейчас про проблемы, про объединение. Это сейчас очень важно.

С.Радченко: Скажем так, поставлена новая задача, и мы должны её максимально…

В.Путин: Знаете, Вы не бойтесь испортить отношения с Владимиром Владимировичем, не со мной, а с губернатором Тюменской области. Вы скажите, есть проблемы в связи с этим чисто хозяйственным и финансовым объединением? Творческому процессу нанесён какой‑то ущерб или нет? Я просто тоже хочу понять.

С.Радченко: Сейчас я не могу сделать однозначный вывод, честно признаюсь, как на духу, потому что, я говорю, огромный большой плюс – это консолидация и материальной части, и финансовых ресурсов, и именно поддержка и решение проблем в рамках объединения, потому что эта идея всё равно витает в воздухе.

Вот конкретный пример по тому, как развивается театр в регионе. Министерство культуры объявило конкурс о поддержке гастрольных проектов. В 2013 году мы выиграли этот конкурс, включили 19 муниципальных районов юга Тюменской области с показом 21 спектакля. Это вертепное представление, рождественская история, где в основе евангельский сюжет и канты Дмитрия Ростовского. Этот спектакль мы показывали как раз в Лысьве на фестивале театров малых городов России.

Деньги, выделенные Министерством, привлекли ещё дополнительные средства – уже правительства Тюменской области. Это позволило нам включить в гастрольную афишу все муниципальные районы юга Тюменской области, каждый район. С районами заключили договоры о взаимодействии. Таким образом, показано в результате 45 спектаклей, 12 тысяч посещений.

В.Путин: Понятно. Надо всё равно посмотреть, какой результат с точки зрения творческой составляющей. Ведь Евгений Витальевич, когда выступал, сказал о том, что ставится задача оптимизации, и только в этом случае речь идёт о повышении заработной платы.

Действительно, нужно говорить об оптимизации. Вы знаете, у нас и в здравоохранении, и в образовании, и в культуре есть что оптимизировать. Но, конечно, при этом нужно делать всё с умом, с тем чтобы не наносить ущерба, а сделать что‑то лучше. Может быть, в Тюмени предпринята такая попытка: не сокращая творческие коллективы, сократить за счёт объединения финансово-хозяйственной части расходы на аппарат.

Я не говорю, что там всё идеально, и я вообще об этом первый раз здесь услышал от вас, просто надо посмотреть, как это работает. Если не работает, то тогда не распространять это. Если это работает, то понять как. В общем, надо посмотреть, потому что нужно искать возможности вот этих оптимизаций не за счёт творческих коллективов.

С.Радченко: Да.

В.Путин: Надо взглянуть.

Олег Соломонович, пожалуйста.

О.Лоевский: Дело в том, что просто Константин Николаевич из Хабаровска, у них объединили кукольный театр и ТЮЗ. В итоге один театр гибнет, а второй кое‑как выживает. Вот этот опыт.

К.Кучикин: Да, семь лет мы работаем. Найти возможность руководить двумя театрами и управлять двумя театрами административно и творчески нет никакой возможности. Это я точно говорю. Театры должны работать автономно, отдельно друг от друга.

Один коллектив развивается нормально – ТЮЗ, а театр кукол находится в плачевном положении, тем более наша отдалённость и кадровые проблемы. Нет возможности одному человеку сосредоточиться на проблемах двух театров, это невозможно. Отец должен быть один, в одной семье должен быть отец, на две семьи жить нельзя.

В.Путин: Вместе запрячь нельзя коня и трепетную лань.

К.Кучикин: А на три, как в Тюмени, или на четыре, на пять семей невозможно.

В.Путин: А вот Олег Павлович считает, что можно. (Смех.) Пожалуйста, Олег Павлович.

О.Табаков: Я бы для начала хотел приободрить коллегу Курбатова. Не надо бояться постмодернизма, я запевку с этого начну. Люди, исповедующие эту эстетическую веру, среди них есть немало талантливых, полноценных, а главное – вполне успешно реализующих себя людей.

Второе. Маленькая реплика. В Москве есть два МХТ – женский и мужской. Таксисты спрашивают: вам в какой? Так вот, понимаете, не то чтобы я хочу упрекнуть сливающие администрации в один узел в городе Тюмени или в каких‑то иных сибирских городах, но это не выход из положения. Это, так сказать, либо словоблудие, либо, в общем, равнодушие, потому что, если говорить всерьёз, не назначения и перемещения обновляют театр, а театр обновляет создание спектаклей, которые хотят видеть все.

Не зря, наверное, Константин Сергеевич Станиславский и Владимир Иванович Немирович-Данченко, особенно в первый год их, так сказать, творческого тандема, так часто пишут друг другу: скажи, а у этого спектакля будет успех? а вот у этого? а у того, который летний, он будет иметь успех? Это же как‑то нехорошо, когда мы смахиваем это или хотим этому противопоставить нечто иное.

Это вот пусть режиссёр, знаменитый в Европе, Васильев, утверждает: да не важно, сколько у меня зрителей! Это ложь. Ложь, либо от кокетства возникающая, либо, может быть, я как старик говорю, иногда подступает, понимаете, бессилие. Не надо этого тоже стыдиться. Лечиться надо от бессилия.

Так вот, как говорится, чуть-чуть, может быть, ещё хотелось бы сказать. Понимаете, если говорить о проблемах, перед русским театром стоящих, они очень серьёзные. Мы потеряли целое поколение режиссуры. Поколение! 25 лет тому назад я мог назвать Володю Пахомова в Липецке, я мог назвать Наума Орлова в Челябинске и так далее.

Я могу сейчас назвать только Марчелли. Не потому, что он здесь сидит, а так уж как‑то получилось. А ведь это очень серьёзные проблемы, на самом деле очень серьёзные проблемы. Главные режиссёры: на них не учат, а нынешнее поколение молодых режиссёров чурается ответственности. Оно предпочитает опылить этот цветок, опылив его, перелететь на другой цветок, там что‑то сделать, и так далее.

Это не одно и то же. Театр – это кропотливая работа, как говорится, как с плодовыми деревьями, будет год урожайный, а потом будут два года неурожайных, а потом будет такой урожайный, что все скажут: дай мне семена, дай мне семена… Ну и так далее.

Я ещё, может быть, так говорю, потому что я на старости лет, выжив из ума, четыре года тому назад основал школу. В этом году будет первый выпуск. Это я к тому говорю, что не разговаривать надо, а надо дело делать, господа.

Отрицательный герой из пьесы «Дядя Ваня», во всяком случае, в советских постановках «Дяди Вани» он всегда был отрицательный, профессор Серебряков, так вот он очень трезвую мысль высказывает: «Надо, господа, дело делать». И не ждать, когда обучат, не важно где. А если нет, то надо это делать.

Может быть, отчасти предостеречь хочу Константина Юрьевича. Довольно долго меня уговаривали, а потом наняли за деньги ученики такого знаменитого, постараюсь покороче, американского методолога и педагога Ли Страсберга.

Была целая группа: Стелла Адлер, Боб Луис, Ли Страсберг. Они пришли в 1924 году на спектакль Московского художественного театра и заболели. И жизни положили, в общем, на то, чтобы попытаться следовать по этому пути. И кто‑то достиг успехов.

А когда Ли Страсберг помер, то его вдова сразу сказала: «А почему мы только 42 человека набираем в летнюю школу? Надо набрать в три раза больше». И в течение трёх лет набирала в три раза больше и разрушила всё что было.

И вот эти известные ученики Ли Страсберга: Роберт Де Ниро, Мерил Стрип, Дастин Хоффман, Харви Кейтель, Аль Пачино – они уговорили и наняли меня попытаться им помочь, разобраться, что происходит. Так происходит очень простой процесс. Они не хотят учить, названные мною коллеги, они за большие деньги снимаются в кино, а учить – это очень сложное занятие, если ты порядочный человек и если ты не только за деньги это делаешь.

У меня есть какой‑то определённый опыт, я не стану его пересказывать, но, понимаете, руководительница драмкружка Саратовского дворца пионеров, из которого я вышел, дала русскому театру 186 актеров. И когда она померла, мы без единого рубля государственной поддержки поставили ей памятник. Так что, как это говорится, всё зависит от того, как сделать. Понимаете?

Может быть, мне как‑то помогает «ВТБ-24», но мы ездим по стране, на самом деле по всей стране: от Калининграда до Владивостока, мы отбираем, слушаем, набираем, потом собираем этих людей и на деньги Михаила Задорнова везем их в Москву в количестве 120 человек. Я имею в виду людей, оканчивающих 9‑й класс, то есть первая часть среднего образования.

И потом 120 человек приезжают в Москву, 24 из них принимаются в школу, а 96 – опять‑таки на деньги «ВТБ-24» – отправляются домой. Что получится из этого? Ждать осталось недолго – в этом году будет первый выпуск и, конечно, трудоустройство. Ничего не хочется говорить о радостях. Но, понимаете, это понятие «а кто же учит?»… Я понимаю, что Константин Юрьевич оговаривает, что это, дескать, не то чтобы готовят в артисты, а душу пытаются вырастить, поднять дух и так далее, но поверьте, что очень важно, кто и как учит.

Когда я начинал учить – правда, Женя, не из первой студии, – я после первых занятий, четырех-пяти-шести, я не знал, что им говорить, стыдился этого, отшучивался и сбегал, а потом постепенно научился. И среди учеников есть вполне серьёзные и востребованные, скажем, смежным искусством – кинематографом. Шахназаров может подтвердить количество учеников, которые там зарабатывают деньги.

Так что, подытоживая, что ли, хочется сказать: да, конечно, государство, но сами мы должны делать это. И «никто не даст нам избавленья – ни Бог, ни царь и ни герой. Добьёмся мы освобожденья своей мозолистой…». И так далее. Это в самом деле так, никак не по‑другому. И не надо ждать, что кто‑то, Мединский, совершит фокус и обучит 10 главных режиссёров, нет. У меня и в «подвале» есть уже человек, и во МХАТе есть два человека. Так что это всё сугубо практическое занятие.

Мне повезло в том смысле, что я довольно рано получил экономическую независимость, благодаря кинематографу, конечно. Но, ещё раз говорю, не перекладывать на чужие плечи. Никакое государство нам не обучит главных режиссёров. Если мы их не вырастим, если мы им не будем прикрывать спину определённое время, когда они становятся на ноги…

Извините, что я так задержался, но, понимаете, некоторые высказывания, которые прозвучали здесь, они как‑то всё больше на Вас перекладывают. А я так думаю: ну что же такое, у него же и так забот хватает и без этого. Конечно, заботьтесь и дальше так, Владимир Владимирович. Вот дали новую технологию Московскому художественному театру, только два театра в Москве обладают этими технологическими возможностями, а уж что будет в результате освоения и технологических возможностей, это в зависимости от того, что дано от Господа Бога и от папы с мамой.

Надо восстановить сеть детских театральных студий, художественных и литературных кружков. И конечно, следует поддержать общественные инициативы, связанные с театральным искусством, оказывать содействие некоммерческим организациям, самостоятельным творческим коллективам.

В.Путин: Спасибо большое, Олег Павлович.

Я хочу вернуться к тому, с чего начали эту часть дискуссии, о чём Евгений Витальевич сказал.

Вы знаете, дело ведь не только в этой отрасли, не только в культуре, но и в других отраслях у нас что часто происходит? Мне приходится в последнее время, вы видите, заниматься очень много оборонкой. Вот так называемая тыловая часть в разных силовых ведомствах у всех своя. Условно говоря, один и тот же пистолет покупают по совершенно разной стоимости разные ведомства.

Я думаю, что здесь в Тюмени попытка уйти от этого состояния, как раз оптимизировать расходы на театральное дело, не уменьшая творческие коллективы, а сократив расходы на вот эту административно-финансовую составляющую. Может быть, как коллега сказал, Константин Николаевич, в Хабаровске это не очень идёт либо таким образом организовано, что неэффективно. Потому что действительно, одно дело – филармонией руководить, другое дело – кукольным театром. Здесь есть, конечно, своя очень мощная специфика, и нужно внимательно ко всему подходить. И вот то, что сказал Олег Павлович, всё зависит от того, как делать, – вот это важно.

Поэтому нужно просто посмотреть, можно ли это делать в сфере культуры вообще, а если делать, то каким образом. Но посмотреть нужно внимательно.

Мы с вами уже упоминали о ситуации на Кавказе. И я попрошу включить нам Грозный. Марисултанов Али Ибрагимович – главный режиссёр Государственного русского драматического театра имени Лермонтова. Пожалуйста, Али Ибрагимович.

А.Марисултанов: Добрый день, Владимир Владимирович! Добрый день, участники совещания!

Русский театр Чеченской Республики открыт в 1938 году, и с 1941 года Русский государственный драматический театр в Грозном носит имя великого русского поэта Лермонтова.

Мы, Владимир Владимирович, благодарны Вам сегодня, не только коллектив Русского драматического театра, но и всё население республики, за столь прекрасное здание, в котором мы сейчас находимся. Если говорить о каких‑то технологических параметрах, если говорить о развитии театрального дела в России, только что мой коллега говорил о технологии театрального искусства.

Дело в том, что театр – Государственный русский драматический театр, если возьмём технологические стороны, то зеркало сцены нашего театра составляет 11 метров, 18 метров – глубина, 500 посадочных мест, 7 софитов, включая выносной софит. Это очень важно, потому что технологическая сторона, параметры театра – это очень важно с той точки, что к нам в любое время могут приехать любые театры: как драматические театры, так и музыкальные театры, – потому что у нас на сцене существует оркестровая яма. Поэтому с этой стороны мы готовы принимать и уже принимаем с гастролями театры, в частности Москвы, сами бываем на гастролях – вся эта работа ведётся.

Вы правильно сказали, когда Вы упомянули о социальной значимости вообще театра, в частности репертуарного театра, классического русского драматического театра. Мы все понимаем, что театр – это прежде всего, Вы в своём выступлении говорили, слово, а слово – это всегда культура этого народа, а культура народа, как известно, – это всегда религия. Театр – это место, где воспитывается человеческое сознание, театр – это место, где воспитываются человеческие чувства, где воспитывается подрастающее поколение.

Если говорить о текущем репертуаре театра, то сегодня со дня открытия нового Государственного Русского драматического театра нашей республики, уже за неполные два года у нас в театре сыграно пять премьер. В феврале ожидается премьера по известной пьесе Чехова «Лебединая песня».

И ещё одна премьера – поэтический спектакль по поэме Роберта Рождественского «Реквием». Дело в том, что эту постановку мы решили посвятить участникам Великой Отечественной войны, отдавая дань памяти нашим отцам, которые не вернулись с фронтов Великой Отечественной войны.

Если говорить о развитии театрального искусства вообще в республике, дело в том, что на базе уже Русского театра работает театральная студия, на базе Русского театра работает государственный симфонический оркестр, на базе театра работает ещё молодёжный театр. Дело в том, что на базе Русского драматического театра уже сыграны два дипломных спектакля студентов государственного университета, актёрского отделения.

Я Вам очень благодарен, что Вы в своём выступлении затронули репертуарный театр. Ведь театр, именно драматический театр, всем это известно, мы знаем, что это душа, это душа русского народа, потому что здесь исполняется самая лучшая драматургия, самые лучшие пьесы.

Театр всегда носил воспитательный, очень социальный характер. В этом смысле я Вам должен доложить, что театральное дело в Чеченской Республике развивается и развивается успешно. Мы Вам очень благодарны за Ваше огромное участие в деле воспитания культуры всего нашего государства, в частности театрального дела Чеченской Республики.

В.Путин: Спасибо. Али Ибрагимович, а Вы что планируете в репертуар? У Вас он уже свёрстан, примерно Вы представляете в этом году, что зритель увидит?

А.Марисултанов: Владимир Владимирович, дело в том, что, тут правильно было сказано, театр – это прежде всего, конечно же, репертуар. Дело в том, что у нас уже в репертуаре находится и русская классика, и зарубежная классика, и спектакли национальных драматургов. Мы работаем над репертуаром, репертуар – это и есть на самом деле театр. В основном мы свою репертуарную политику строим на классической русской драматургии.

В.Путин: Понятно. Люди ходят в театр?

А.Марисултанов: Я с радостью должен Вам сказать, что люди соскучились по театру, люди соскучились по живому слову. Ведь знаете, театр выполняет свои функции только тогда, когда актёр после вечернего спектакля забывает свою душу на сцене, уходит домой, а потом утром бегом бежит за своей душой. Только тогда театр может выполнить свои социальные функции и воспитать подрастающее поколение. Люди ходят. Спасибо Вам за этот вопрос, Владимир Владимирович.

В.Путин: Я хочу пожелать Вам творческих успехов и всему вашему коллективу. А зрителям желаю получить удовольствие от общения с русской классикой и с теми постановками, которые вы будете делать по иностранным произведениям, по тому, что вы сочтёте возможным показать своему грузинскому зрителю. Я знаю, что, действительно, на Кавказе люди, так же как во многих других регионах Российской Федерации, но на Кавказе особенно, а может быть, в Чечне это наиболее остро ощущается, соскучились по настоящему искусству.

Спасибо Вам большое. Вам хочу пожелать успехов и удачи.

А.Марисултанов: Спасибо и Вам, Владимир Владимирович.

В.Путин: Александр Александрович, пожалуйста.

А.Калягин: Спасибо, Владимир Владимирович.

Я благодарен Вам за Ваше выступление, потому что практически Вы всё сказали, назвали все больные точки, Вы в курсе дела. Но, правда, видите, тут оптимизация, которая… Честно говоря, в Союзе театральных деятелей мы получаем массу писем о том, что делается. Сначала мы из Тюмени получили всё, что надо, сейчас эта «инфекция» пошла в другие регионы, в Иркутске театр Вампилова хотят слить с кукольным и другими театрами.

Могу вас обрадовать: может быть, 30 процентов – это и хорошо, то, что вы сейчас получаете, но кончится тем, что, условно говоря, пять организаций, которые находятся в ведомстве объединённой концертной организации, закончится тем, что какая‑нибудь филармония ваша или какой‑нибудь театр скажут: «Что мы кормим тобольский театр? Что мы их кормим? Мы зарабатываем, а они, черти, что делают с нашими деньгами?» И так далее. Вы скажете: чего мы кормим филармонические, симфонические оркестры?

В.Путин: Это называется перекрёстное субсидирование.

А.Калягин: Вот-вот. Простите, я запамятовал. В своё время Совнарком пытался это сделать, но, слава Богу, отставил эту мысль. Видимо, кто‑то надоумил, я не знаю, чтобы не делать, не сливать театр. Так можно МХАТ слить с [Театром на Малой] Бронной, и пошло-поехало.

Но я вот о чём хочу сказать. Начну с контрактов (если позволите, я буквально галопом), с изменений в Трудовом кодексе. Для обновления ситуации, мне кажется, нужно (это животрепещущая тема, которая всех волнует), чтобы в течение пяти лет все работающие на условиях бессрочного трудового договора прошли процедуру переизбрания. В этом случае через пять лет все будут работать на условиях срочного контракта – от года до пяти лет. Это нормально. Это даст возможность художественному руководителю, главному режиссёру формировать труппу под свои художественные задачи. Очень прошу поддержать подготовленный Минкультуры совместно с СТД [Союзом театральных деятелей], согласованный с профсоюзами, прошедший обсуждение на всех театральных форумах и принятый в первом чтении Госдумой проект. Там какая‑то блокировка пошла, о чём мы уже говорили.

Второе. Социальная защита при введении контрактной системы. Некоторых артистов не изберут. Понятно, об этом тоже нужно думать. Если это не пенсионеры, им нужно помочь найти работу или получить другую профессию. Во всяком случае они должны получить компенсацию, как мне кажется: шесть месяцев – это нормально. Можно освободить от переизбрания и посмотреть, чтобы это было записано, народных артистов, лауреатов госпремий и так далее.

Если это пенсионеры, нужно подумать о неизбранных пенсионерах. На пенсию прожить трудно – понятно, нужна доплата. В 1980–1990-х годах такая доплата была во всех театрах СССР. Все театры отчисляли процент от сборов, за счёт этого неработающие артисты получали доплату.

Я справку дам, хочу сказать, что в 2012 году сборы от продажи билетов во всех театрах страны составили 11,5 миллиарда рублей. Вот два процента от этой суммы – 230 миллионов. Вы поверьте, вот этих денег хватало бы на ежемесячную доплату к пенсиям в размере от пяти до четырёх тысяч рублей для неработающих пенсионеров ежемесячно, это тоже немало.

И ещё. Два года назад Вы дали поручение рассмотреть возможность создания федерального фонда поддержки российского театра. Сейчас родился такой же фонд поддержки отечественной литературы, работает фонд кино, но федерального фонда поддержки российского театра как не было, так и нет.

Я прошу Вас, повторно дайте поручение создать фонд. В этом фонде можно предусмотреть специальные средства на социальную защиту ветеранов сцены и неработающих пенсионеров.

И последнее, Владимир Владимирович, в 2014 году нам сократили объём субсидий на театральные программы. В 2007 году после нашей встречи Вы сделали просто великий шаг: всем творческим союзам выделили большие деньги. С 2007 года эту сумму не индексируют, те 150 миллионов, которые были выделены, сейчас уже превратились, по официальным данным, в 75 миллионов. Программы творческие увеличиваются, но на 2014 год, более того, произошёл секвестр: вместо 150 получили 142 [миллиона], что ещё меньше. Это плохой знак, мне кажется, в Год культуры. Сразу все это почувствуют: и пенсионеры, и люди, которым надо помогать, оказавшиеся в тяжёлых условиях, после операций. Мы всё это делаем, но придётся сокращать эту материальную помощь.

Собственно, всё. Спасибо Вам большое, спасибо Вам за выступление, потому что Вы практически всё сказали.

В.Путин: Спасибо. Судя по тому, что Вы сейчас сформулировали, не всё. Вот что касается Фонда поддержки театра, конечно, мы вернёмся к этому, но вы упомянули про Фонд кино. Но там деньги и так предусматривались на производство кинокартин, вопрос был в том, как организовать распределение этих ресурсов. Решено было сделать как раз через Фонд, там источник уже существовал, нужно было только понять, как им распорядиться. А здесь совсем другая история. Здесь – то, что Вы сказали, – речь идёт именно о социальной стороне дела. Тем не менее к этому тоже можно вернуться.

Юрий Михайлович, прошу Вас.

Ю.Поляков: Владимир Владимирович, коллеги!

Я хотел бы обратить внимание вот на какой момент. Если взять репертуары столичных театров, Санкт-Петербурга, многих губернских театров, то можно заметить, что в репертуаре некоторых (и их не так мало) современная драматургия отсутствует вообще. Есть академические театры, где самые современные драматурги, которые ставятся, – это Вампилов, Розов, Володин, и слава Богу. Но пьесы, написанные современными драматургами, в репертуаре отсутствуют. В лучшем случае какие‑то экспериментальные пьесы показывают в маленьких залах на 50 человек, но они, в общем‑то, такой воспитательной серьёзной роли не играют.

На мой взгляд, это очень серьёзная проблема, потому что получается замкнутый круг. Ведь дело в том, что, когда основатели Художественного театра называли его общедоступным, они имели в виду не только тот факт, что туда могут прийти, как говорится, и дворяне, и разночинцы, и вообще крестьяне, – они имели в виду и то, что там играются пьесы на общедоступном художественном языке, понятные не только какому‑то очень узкому слою людей, которые больны экспериментом, которые иногда на грани здравого смысла стоят, что тоже необходимо для развития театра. Но всё‑таки основная публика идёт на общедоступную в хорошем смысле пьесу.

Так вот у нас с этими общедоступными пьесами катастрофа, их практически нет. А нет их почему? Потому что они театрами фактически не востребованы – и драматурги их не пишут. Даже те, кто может, они пишут так называемую фестивальную драматургию, на которую серьёзный зритель, да ещё с детьми, боясь услышать со сцены, так сказать, нецензурную брань, просто не пойдёт.

Понятно, что потребовать или попросить власть разрулить, как говорится, эту тему, это смешно. Это должно решить само сообщество. Но мне кажется, что, оценивая работу, заслуги художественного руководителя театра, нужно учитывать не только, сколько классики он интерпретировал, или перелицевал, или совершил вивисекцию с ней, это уже в зависимости от того, какой направленности художественный руководитель, а и по тому, какие современные пьесы он поставил, каких авторов открыл. Потому что есть проблемы современной жизни, имеющие, кстати говоря, жизненно важное значение для нашей страны, которые с помощью очередной постановки «Гамлета» или «Дяди Вани» не решить, не довести до зрителя, не внедрить в общественное сознание.

Мне кажется, что Год культуры в этом смысле должен стать переломным. Не знаю, как это должно быть: гражданская совесть здесь должна как‑то заработать, какие‑то крупные художественные целеполагания, – но, мне кажется, художественные руководители должны всерьёз озаботиться тем, чтобы у них в репертуаре были современные драматурги. Потому что Малый театр начинался с ультрасовременного драматурга Островского, МХАТ начинался с ультрасовременных драматургов – Горького и Чехова. И вот было это воспроизведение: театр, современный драматург, острая проблематика, воспитание чувств, в том числе и гражданского [чувства]. В какой‑то момент эта традиция пресеклась. Мне кажется, что Год культуры – самое время для того, чтобы попытаться её силами сообщества восстановить, а поможет государство – большое спасибо.

В.Путин: Георгий Николаевич, прошу.

Г.Василевич: Спасибо большое.

Кратко определю жанр: три благодарности, одно приглашение и одно доброе пожелание.

С трёх благодарностей. Владимир Владимирович, прежде всего спасибо за то, что вот сейчас Вы делаете, собственно говоря, пушкинскую работу. Александр Сергеевич всю свою жизнь пытался связывать эпохи, которые были до него, и времена, которые были до него, со своей собственной жизнью, и то, что будет после, то есть сделать Россию по‑настоящему единой. То, что Вы предлагали и предлагаете, на самом деле это такая простая и повседневная, но очень важная работа, потому что иногда (я 20 лет работаю в глубокой провинции) кажется, что жизнь из провинции уходит. Удерживают её, безусловно, театры, музеи, библиотеки, удерживает её доброе, вернее – правильное понимание губернаторами. Я смотрю сейчас на Андрея Анатольевича [Турчака] и благодарю Вас ещё и за его поддержку, потому что один из умеющих слушать и умеющих делать людей, и делается много. Но это благодарность вторая.

Третья благодарность связана с тем, что мы сегодня начинаем 21-й год Пушкинского театрального фестиваля. Эти 20 лет, которые прошли здесь, необычайно интересны, поскольку это был большой и очень серьёзный эксперимент.

Да, многое удалось. Во‑первых, удалось понять, что публика, при которой играют одного автора, может от этого не потерять, а приобрести, потому что около 200 постановок, очень интересные решения. Публика знает тексты автора и совершенно замечательно реагирует на то, что она знает. Невольно вспоминается, что когда‑то в Стратфорде-на-Эйвоне был реализован проект театра одного автора – это Шекспировский королевский театр. И лет 30 тому назад, когда Семён Степанович Гейченко, человек совершенно уникальный для Псковской области в особенности, хотя для всей нашей страны это первый Герой Соцтруда среди музейных работников, который и выстроил знаменитый Пушкинский заповедник, встречаясь и беседуя с Алексеем Николаевичем Косыгиным, как раз рассказывал о возникновении шекспировского центра. У нас сегодня есть Пушкинский центр в Пушкинских Горах.

Этот центр строился в том числе и под идею пушкинского театра, который был бы нашим ответом шекспировскому центру. И я полагаю, что в условиях, когда мы говорим о необходимости разных театров в провинции, возможность играть Пушкина в подобного рода театре и возможность быть свободными и ставить разные совершенно эксперименты в Народном доме имени Пушкина – это был бы очень интересный эксперимент, продолжающий и поддерживающий опыт Пушкинского фестиваля.

Хочу от всей души пожелать Василию Георгиевичу успеха, потому что я знаю, что такое начинать, когда ты ещё достаточно молод. Когда впереди тебя уже состоявшиеся явления, как непросто бывает собраться для того, чтобы доказать, что ты не конкурент, ты просто делаешь своё собственное дело – и делаешь его хорошо, и хочешь это делать. В этом смысле доверие режиссёрам, молодым режиссёрам и молодым труппам, тоже можно было бы реализовать в рамках этого театра Пушкина, поскольку фестиваль за 20 лет воспитал уникальнейшую труппу, она есть, она сегодня существует в Петербурге. Это ребята, которые одновременно получили и театральное образование, и великолепное пушкиноведческое образование. Уровень знания ими текстов и, что тоже очень интересно, уровень исполненных ими пушкинских уроков на сцене: они играли рукописи Пушкина, играли тексты, которые не признавались порой как сценические, и показывали, что их можно сыграть, – коллектив уникальнейший. Пушкинский театральный центр в Петербурге владеет этим богатством, и мы их знаем, поскольку они росли у нас на глазах.

Хочу сказать ещё вот о чём. 115 лет тому назад вся Россия, представители всех сословий собирали деньги на то, чтобы выкупить имение Пушкина в государственную собственность, государственное владение. Это состоялось. В итоге мы получили Пушкинский заповедник, получили само это место, которое в ХХ веке, по‑моему, совершенно замечательно выполнило свою роль собирания пушкинского наследия, его представления, объединения России через подобные совершенно уникальные места. Я обещал закончить приглашением: был бы рад, если бы Вы это место увидели. Знаю, что Вы хорошо знаете Псковскую область, но не были ещё в Пушкинском заповеднике, тем более там могила Пушкина, и там правда можно пройти свой путь, что очень важно для каждого русского человека. Спасибо.

В.Путин: Спасибо большое. Я в Пушкинском заповеднике был, и неоднократно, и знаю это место хорошо.

Вы сказали, что живёте в глубокой провинции, – это Вы Пушгоры имеете в виду?

Г.Василевич: Конечно.

В.Путин: Вы не были ещё в глубокой провинции, если так считаете. Это, конечно, не Москва, Пушгоры, и это, конечно, провинция, но уж и не такая глубокая, правда.

Г.Василевич: Понятно, что я в кавычках говорил об этом.

В.Путин: А я хотел понять, Вы предлагаете создать там такую театральную площадку?

Г.Василевич: Она уже есть. Эта театральная площадка сложилась в силу того, что есть сцена, есть опыт, который в рамках фестиваля 20 лет существует.

В.Путин: А зрители кто, туристы?

Г.Василевич: Через нас проходят почти 240 тысяч в год. Правда, есть большая сезонность, и тут есть своя специфика, но публика существует, и есть воспитанная театральным фестивалем, осознанием того, что в этом месте происходит театральная жизнь.

В.Путин: Георгий Николаевич, и в чём вопрос: надо что‑то поддержать, начинания Ваши, или что?

Г.Василевич: Безусловно, поскольку наличие одной только сцены – это ещё не совсем достаточные условия, чтобы труппа там появилась, могла нормально работать, там нужны какие‑то дополнительные работы.

В.Путин: Думаю, что смысл есть, конечно. Это интересная идея. Спасибо большое.

По поводу того, что артисты имеют кроме театрального ещё какое‑то другое образование: когда я смотрю основные наши телевизионные каналы, думаю, что артисты кроме театрального образования все ещё имеют юридическое, потому что кроме «дефективов» ничего на экранах почти не видно. Ну, ладно.

Карен Георгиевич, пожалуйста.

К.Шахназаров: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые друзья!

Я, конечно, не считаю себя специалистом в театре. Но какие‑то соображения у меня возникли в ходе сегодняшней беседы, хотелось бы с вами поделиться.

Во‑первых, сам поворот в сторону провинции, мне кажется, очень верен, потому что, конечно, российская провинция, она традиционно такая падчерица, и совершенно незаслуженно, это правильно. Сам факт, что это [заседание] происходит здесь, в Пскове, это очень важный момент.

Второй момент – конечно, всё, что говорилось здесь – начиная с ТЮЗов. Действительно, как‑то сами ТЮЗы вроде и есть, но, строго говоря, «Золушку» и «Морозко» гражданам до 10 лет посмотреть негде. Как‑то это само случилось, что вроде они все такие новаторские стали. Я не против новаторства, но вообще действительно какие‑то должны быть для граждан младше 10 лет представления. Поэтому тоже это очень важно.

Но у меня конкретные предложения по поводу гастрольного вопроса, что тоже необыкновенно важная тема. Действительно, в советское время гастроли были одной из важнейших тем, всё было устроено, мы все это прекрасно знаем. Как это будет сделано [сейчас], я не знаю, нужно придумать правильный механизм, чтобы это опять заработало, это, конечно, важнейшая вещь.

Но я бы вот ещё о чем хотел сказать. Вы знаете, мне кажется, было бы правильно в эту практику гастролей включить вообще весь так называемый русскоязычный мир, то есть я имею в виду всё пространство бывшего СССР. Потому что всё‑таки мы, конечно, в этом плане сильно утеряли своё влияние, которое в своё время в значительной степени, в советское время, осуществлялось посредством гастролей театров, поскольку понятно, что театр ориентирован прежде всего на интеллигенцию, на местную интеллигенцию. Местная интеллигенция всегда имеет гораздо большее влияние, чем столичная. И мы в принципе это всё потеряли. Казахстан, Кыргызстан, Туркменистан – на самом деле это всё страны бывшего СССР, где живут миллионы людей, для которых русский язык является родным, а русская культура, независимо от их национальностей, является частью их культуры.

Думаю, что, учитывая и наше абсолютно правильное, мне кажется, движение в создании Евразийского союза, за которым я лично вижу единственный путь для выживания России и для её успеха, было бы правильно, если бы это всё пространство мы бы учли, разрабатывая стратегию гастролей не только столичных театров, провинциальных театров: Краснодарский театр, Магнитогорский театр, – это огромное событие.

Мне часто доводится быть в бывших наших республиках, и видно, какая тоска, прежде всего у интеллигенции, они начинают терять веру. И не факт, что, конечно, я абсолютно не апологет мысли, что искусство может переменить мир, но всё‑таки у меня ощущение, что те события, которые сегодня происходят на Украине, в значительной степени всё‑таки могли бы, может быть, идти по‑другому, если бы наши театры чаще бывали на Украине, даже в том же Симферополе, Донецке, Харькове, где люди ждут этого.

Второй момент, я думаю, должно быть включено и обратное движение, и Российская Федерация в этом смысле материальную ответственность должна брать на себя. Имею в виду и Донецкий театр, и, например, Алма-Атинский театр должны [к нам] приехать. Для них это огромное событие, необязательно даже в Москву – в город, я не знаю, Воркуту, в Сибирь. Это огромное событие для актёров, для этой театральной интеллигенции, которая имеет огромное влияние на людей.

Вы знаете, мне довелось как‑то очень занятную историю наблюдать. Это было лет восемь назад, меня пригласили в Гданьск, там есть такой фестиваль искусств, меня пригласили туда, какие‑то медали вручали. И был там с театром покойный великий украинский артист Богдан Ступка, мой большой друг. Поляки пригласили весь театр, оплатили всё. Богдану вручили какую‑то там медаль совершенно заслуженно, потому что мы все знаем, что он действительно выдающийся актёр. Мы сидели в баре (извините, Владимир Владимирович, но бывают у артистов такие моменты), что‑то выпивали, и польский официальный представитель, который, кстати, очень хорошо говорил по‑русски, несколько в связи с тем, что он был разгорячён, громче говорил, наверное, чем надо, он очень громко сказал: «Богдан, дорогой, мы для вас, украинцев, всё сделаем, всё, что вы хотите». Мы потом вышли, а Богдан был, между прочим, довольно пророссийски настроен, и он потом мне говорит: «Видал, как они нас – пригласили весь театр». Понимаете, это очень важно: артистов пригласили, оказали внимание, всё оплатили.

Мне кажется, было бы правильно, если бы мы в этом смысле, моё мнение, всё это пространство русскоязычное включили бы вот в эту программу, причём не только со стороны, но и приглашали за свой счёт какие‑то театры из Казахстана, из Украины, из других республик к нам, в Россию. И, может быть, вообще Год культуры – было бы важно, чтобы он распространён был на всё пространство этого русскоязычного мира, который гигантский, он от Советского Союза нам достался; думаю, в этом нет никакого нарушения суверенитета или чего‑то там обидного, если мы в какой‑то степени будем это поддерживать.

Я бы предложил каким‑то образом учесть эти моменты в такой программе гастрольной, которая обязательно должна быть.

Спасибо.

В.Путин: Спасибо Вам, Карен Георгиевич. Очень важное замечание, спасибо.

Мария Евсеевна, пожалуйста.

М.Ревякина: Спасибо.

Хотела бы несколько реплик. Первое, то, о чём говорил Валерий Владимирович [Фокин] в самом начале, мы все прекрасно понимаем, что отношение к театру – это отношение в первую очередь первого лица муниципального образования или регионального. Поскольку мы очень много ездим по стране и за эти годы вместе с Министерством, это более 55 городов лучших спектаклей – лауреатов «Золотой маски», то мы всегда убеждаемся, что, если губернатор хочет, он поддерживает, если нет, тут очень сложно, пока он не получает сигнал сверху. Всё, что мы можем, мы делаем, но реально, наверное, ответственность властей здесь должна быть иная. Более того, когда мы вместе делаем эти региональные проекты, поскольку экономическая составляющая, она большая, то себестоимость одного спектакля, вывоза, скажем, в регион, – это порядка 300 тысяч рублей, если региональная власть вместе с федеральной и плюс спонсоры. Если это, как в прошлом году мы делали с Театром Наций большой очень проект, это в десятки раз повышается стоимость, если вкладывается только федеральный бюджет. Поэтому здесь, мне кажется, должна быть вот такая классическая составляющая, то есть и принимающий регион, и федеральные власти должны это учитывать.

Безусловно, поскольку сложно очень содержать театры: это дорогостоящие образования, – мне бы хотелось вернуться к тому, о чём кто‑то из выступающих говорил, это всё‑таки мотивационное поле благотворительной деятельности в России. Конечно, есть спонсоры и у театров, и у фестивалей, но не у всех театров, потому что мотивации практически нет: ни финансового стимулирования, конечно, но моральное стимулирование, ни нормативно-правовых актов по благотворительной деятельности нет. Вот Союзом театральных деятелей ежегодно вручается весной премия на церемонии «Золотой маски» за поддержку театрального искусства. Честно сказать, за последние годы, Александр Александрович, найти этих людей или компании крайне сложно, а в регионах тем более это большая проблема. То есть если местный бизнес будет как‑то ориентирован, что это важно, – значит, всё‑таки мы будем вместе строить театральную культуру в стране, которая чрезвычайно важна.

То, о чём говорил сейчас Карен Георгиевич. В своё время, когда работал Межгосударственный фонд гуманитарной поддержки стран – участников СНГ, куда сейчас пришёл Анатолий Геннадьевич, нам удавалось привозить театры в Россию. Для них это, Вы правы, чрезвычайно важно, потому что вот эти все кровеносные сосуды порвались с развалом. Многие директора говорят: если от нас Россия откажется, мы погибаем, театр погибает, потому что всё‑таки репертуарный театр, он родился в России. Мы очень надеемся – если Фонд начнёт сотрудничать, конечно, это будет немножечко проще. Сейчас мы перестали их привозить, это очень сложно.

Спасибо.

В.Шадрин: Владимир Владимирович, я хотел бы только добавить одну вещь. У нас проблема очень сложная, особенно в странах Содружества, – это молодые режиссёры и вообще вся молодая поросль. У нас скоро некому будет, вообще некого будет вести и нечего будет показывать. Поэтому мы смотр вот такой проводим со всеми странами Содружества вместе с Россией. Но, конечно, Фонд очень важен, он хорошо работал раньше. Если бы можно было как‑то поддержать его. Последний год там проблемы были, определённые сложности. Он очень важную роль играет для нас для всех и для Содружества. Поэтому мы бы очень просили поддержать это очень важное дело.

И у меня одно замечание по Псковской губернии. Замечательный у Василия театр, и, я знаю, он оснащён самым современным оборудованием. В то же время мы хотели немножечко, часть работы сделать с Великими Луками, поскольку у нас центр международный рядом находится, на границе между Тверской и Псковской губерниями. Там тоже кривичи вообще‑то живут, Александр Невский часть своей жизни связал [с тем местом]. Было бы, конечно, хорошо, если бы этот центр тоже был, и мы бы могли в Псковской губернии сделать очень хороший, по‑моему, опыт.

Спасибо.

В.Путин: Валерий Иванович, Вы имели в виду Фонд международного сотрудничества?

В.Шадрин: Фонд гуманитарного сотрудничества.

В.Путин: Он финансировался, а сейчас что?

В.Шадрин: Там проблемы были в прошлом году. Мы вот смотр проводим раз в три года.

В.Путин: Хорошо, я услышал. Думаю, что Вы абсолютно правы.

Владимир Ростиславович, есть что прокомментировать в завершение?

В.Мединский: Владимир Владимирович, мы уже начали работать по большей части тех направлений, которые [звучали] здесь, поставлены задачи.

Во‑первых, мы внесли проект – может быть, не все коллеги знают – акта в Правительство России об учреждении нового типа театральных грантов именно для региональных театров. В том числе там есть специальная номинация: это детские театры и кукольные театры. Это будет федеральная программа поддержки. Он сейчас в Правительстве на рассмотрении.

Кроме этого, на стадии согласования также проект, наша инициатива, министерской стипендии для тех театральных режиссёров, актёров, администраторов, которые из столицы, из крупных городов переезжают в регионы, – 20 тысяч рублей в месяц. Сейчас проходят последние внутриправительственные согласования. Фактически добавка к зарплате.

Активизируем работу также с ТЮЗами. Создаём методические центры для ТЮЗов, это очень важное направление, и для детских театров, это действительно огромное преимущество.

Запустили программу создания федерального центра гастрольной деятельности. И в целом финансирование на гастроли, Владимир Владимирович, с этого года мы повышаем в шесть раз. Конечно, хотим, чтобы это были, в первую очередь, не только гастроли московских театров и столичных в провинции, но в том числе и межпровинциальные обмены. Здесь очень много зависит от операторов, как всё это будет организовано. Поэтому создаём такого государственного оператора и надеемся на поддержку и «Золотой маски», и других опытных организаций.

При этом, что очень важно, это обязательно гастроли с классическим, уже проверенным репертуаром, не экспериментальным, и сохраняется региональная ценовая политика. То есть, если едет московский театр даже в регион, то по цене местного театра: 250–300 рублей билет, не по московским ценам.

Также буквально на прошлое неделе мы подписали соглашение с [Сергеем] Кириенко об организации гастролей в 27 закрытых городах. «Росатом» софинансирует это, там давно не бывали театры, только антрепризы. В общем, эту работу мы ведём и дальше будем работать. Я записал все те поручения, которые Вы дали, прямо по пунктам будем их реализовывать. Спасибо.

В.Путин: Спасибо.

Уважаемые коллеги! Я ещё раз хочу вернуться к тому, с чего начал. Мы должны и старт с вами дать Году культуры, и я очень надеялся на то, что мы поговорим по некоторым вопросам, связанным с подготовкой Основ государственной культурной политики. Благодарен вам за то, что вы сформулировали свои предложения. Мы их, безусловно, обобщим, будем всё это использовать, так же как и отреагируем, постараемся отреагировать, прошу прощения за суконный язык, в оперативном ключе на некоторые ваши предложения, которые здесь прозвучали.

Хочу вам высказать слова благодарности и надежду на то, что мы с вами продолжим совместную работу в ходе осуществления мероприятий Года культуры в России, ещё неоднократно в том или другом варианте, в том или другом составе увидимся. Хочу пожелать всего самого доброго старому новому театру в Пскове: и творческому руководству, режиссёру, всему актёрскому составу; Вам, Василий Георгиевич, успехов! Всего вам самого доброго!

Спасибо большое за совместную работу.