Президент России — официальный сайт

Новости   /

Во второй день на заседании лидеры АТЭС рассмотрели перспективы мировой экономики при участии директора-распорядителя Международного валютного фонда Кристин Лагард.

В ходе рабочего завтрака обсуждалось формирование Азиатско-тихоокеанской зоны свободной торговли и возможное расширение состава участников АТЭС.

Заключительная встреча участников саммита была посвящена инвестициям и новым движущим силам в международной торговле.

По итогам форума утверждена совместная декларация. Лидеры АТЭС-2017 дали оценку текущей региональной и мировой экономической ситуации, согласовали пути дальнейшего развития сотрудничества, обозначили ряд задач на следующий год.

Кроме того, в кулуарах саммита глава Российского государства общался с Президентом США Дональдом Трампом. Лидеры двух стран одобрили совместное заявление по Сирии.

По окончании работы форума « Краткая справка Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС) Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество» Владимир Путин ответил на вопросы российских и иностранных журналистов.

* * *

Стенограмма встречи с российскими и иностранными журналистами

Вопрос: Здравствуйте!

Завершается работа саммита АТЭС. Хотелось бы узнать подробнее, как Вы оцениваете итоги работы с лидерами, возможно, какие‑то организационные моменты. И конечно же, по традиции на АТЭС принимается итоговый документ. Как шла эта работа? Возможно, были какие‑то разногласия?

В.Путин: Что касается организации, то Вьетнам сделал всё, для того чтобы было работать комфортно, удобно, и очень хорошую обстановку создал, без всяких сомнений. Это первое.

Второе, что касается самой темы – тема очень актуальная. Вы знаете – здесь в основном российские журналисты, – мы в России очень много внимания уделяем цифровой экономике в разных её аспектах, ипостасях, с разных сторон рассматриваем проблемы.

И то, что Вьетнам поднял именно этот вопрос, считаю чрезвычайно важным, актуальным, потому что необходимо всем вместе некоторые вопросы не только рассматривать, но и решать. В одиночку это трудно сделать.

Имею в виду, например: все говорят о малом, среднем бизнесе или микробизнесе, но нужно понять, как его встраивать в общую систему, общую цепочку работы в современной экономике, информационной экономике.

Что для этого нужно сделать? В этой связи у России были конкретные предложения, я их изложил. Это касается самого определения понятийного аппарата: что такое цифровая экономика, что такое цифровая торговля и так далее. Это всё кажется на первый взгляд простой вещью, но на самом деле это требует изучения.

Или, например, нам нужно понять социальные последствия применения новых технологий. Одни говорят, что это опасно и страшно, поскольку высвобождает много рабочих мест, непонятно что с этим делать. Другие говорят: нет ничего страшного, будем переучивать.

Но это требует экспертной оценки, это требует работы с профсоюзами, международными экспертами и Международной организацией труда – МОТ. Это всё было предметом нашего обсуждения.

Конечно, затрагивались и другие вопросы. Так, по ходу дела, это и борьба с терроризмом, и ситуация на мировых энергетических рынках. Вот сейчас только за рабочим ланчем об этом говорили.

Говорили и о перспективах развития АТЭС. За время существования этой организации взаимная торговля выросла в разы. Это, в общем и целом, показывает эффективность объединения.

Мы говорили о необходимости дальнейшей либерализации рынков, выстраивании отношений в рамках единого свободного рынка. Хотя некоторые считают, что пока преждевременно об этом говорить, имея в виду разный уровень развития экономик стран – участниц этой организации.

Очень интересным было сообщение госпожи Лагард по поводу состояния мировой экономики, которая, как мы знаем, растёт, и в среднесрочной перспективе прогноз хороший. Но есть и риски, как она говорила, связанные с тем, что в развитых экономиках замедляется темп роста заработной платы, это снижает потребительскую способность населения.

Она говорила о необходимости проведения взвешенной бюджетной, финансовой, кредитной политики, необходимости структурных изменений в экономике. Вот это всё было предметом нашего обсуждения.

Всё это чрезвычайно интересно, важно, востребованно. И то, что мы имеем общее представление о том, куда нужно двигаться, – это имеет большое значение.

Вопрос: Одной из интриг прошедшего саммита стали Ваши возможные переговоры с господином Трампом. Насколько я понимаю, Вам всё‑таки удалось поговорить, что называется, «на ногах». Расскажите, пожалуйста, о чём и, на Ваш взгляд, почему всё‑таки не удалось организовать такую полноценную встречу, полноформатные переговоры?

В.Путин: Что касается отдельной встречи. Во‑первых, это было связано с графиком работы господина Трампа, моим графиком и определёнными формальностями протокола, с которыми нашим командам справиться, к сожалению, не удалось. Но они будут наказаны за это.

Вместе с тем ничего страшного не произошло, мы поговорили в ходе сегодняшнего заседания, пообщались, и, в общем и целом, всё, что хотели, мы обсудили. В основном‑то говорили о чём?

Говорили о том, что обсуждалось на самом саммите АТЭС, говорили о том, как использовать те новые возможности, которые предоставляет цифровая экономика для развития экономических связей. И вы знаете, мы ещё согласовали совместное заявление по борьбе с терроризмом в Сирии.

В этом смысле, имея в виду и первое, и второе, можно сказать, что работа на полях АТЭС была полезной и успешной, потому что не так просто было выйти на заявление по Сирии. Наши эксперты работали над этим заявлением в преддверии саммита, и уже вчера началась доработка этого документа.

Министры иностранных дел господин Лавров и господин Тиллерсон работали над теми вопросами, которые возникли уже после того, как этот текст был предложен экспертами, и сегодня только что мы с Президентом Соединённых Штатов этот документ согласовали. Считаю его важным, потому что он подчёркивает некоторые абсолютно принципиальные вещи.

Во‑первых, продолжение борьбы с терроризмом. Это чрезвычайно важно и для Соединённых Штатов, особенно в свете последних трагических событий, которые там произошли, связанные с террористическими вылазками. Это важно для нас, для страны, которая давно сталкивается с этой проблемой. И это важно для всего международного сообщества. Борьба с терроризмом будет продолжена, причём совместными усилиями.

Что касается Сирии: чрезвычайно важным считаю, что мы подтвердили территориальную целостность и суверенитет страны. Мы договорились о том, что будем после завершения борьбы с террором, ликвидации террористической угрозы на этой территории двигаться по пути политического урегулирования под эгидой Организации Объединённых Наций. Детали этого заявления вы можете посмотреть. Оно, по‑моему, уже опубликовано.

Вопрос: Владимир Владимирович, как Вы оцениваете так называемые антироссийские расследования, которые, кажется, только набирают силу в Соединённых Штатах? Министры американского правительства, их уже обвиняют в коррупционных связях с Россией, и вроде бы члены предвыборного штаба Дональда Трампа встречались с Вашей вроде бы племянницей. Как Вы оцениваете эту ситуацию? Это первый вопрос.

И второй вопрос: Владимир Владимирович, когда уже наконец? Мы уже устали ждать!

В.Путин: Вторую часть Вашего вопроса пока оставлю без ответа. Время придёт, мы поговорим на эту тему.

Что касается первой части, то я уже многократно высказывался на этот счёт. Считаю, что всё, что связано с российским так называемым «досье» в Соединённых Штатах, на сегодняшний день – это проявление продолжающейся внутриполитической борьбы.

Вот те конкретные вещи, о которых Вы сказали, конечно, они мне известны, хотя о каких‑то связях моих родственников с представителями Администрации или с какими‑то официальными лицами – я об этом узнал только вчера от господина Пескова. Я не знаю об этом ничего, ровным счётом вообще ничего. По‑моему, это всё бредни какие‑то.

По поводу министра торговли, по‑моему, речь идёт о министре торговли Соединённых Штатов. Он бизнесом раньше занимался, был акционером или владельцем шиппинговой компании, причём мирового уровня, заключал контракты с отправителями грузов по всему миру, может быть, и с российскими. Но это не больше чем бизнес.

Никакого отношения к политике это никогда не имело и не имеет. Я даже фамилии его не знаю, если по‑честному, только недавно, честно говоря, услышал. Поэтому здесь нечего расследовать. Но при желании можно, конечно, поковыряться в поисках каких‑то сенсаций. Их там нет, никаких сенсаций нет.

Что касается господина Манафорта, то его тоже как‑то связывают с Россией. Единственная связь с Россией – это то, что он, будучи руководителем и, наверное, владельцем, даже не знаю, американского пиаровского агентства, заключал контракты и тоже как бизнесмен, работающий в этой сфере, работал с Украиной, в том числе с бывшим президентом Януковичем.

Но какое это отношение имеет к России, я не понимаю. Никакого. Ровным счётом ничего здесь нет, просто пустая болтовня и желание использовать любую зацепку для борьбы с действующим Президентом США. Но это, повторяю, не наше дело, пускай они сами разбираются.

Вопрос: У Вас регулярно бывают встречи с Си Цзиньпином, но эта встреча, наверное, была особенная, потому что состоялась сразу после съезда компартии. И насколько я знаю, она была довольно долгой, и Вы даже разговаривали тет‑а‑тет какое‑то время. Не подскажете, какие вы темы обсуждали, затрагивался ли вопрос Северной Кореи и насколько здесь близки позиции двух стран и что нам ожидать, поскольку это очень острая тема сейчас для всего мира?

В.Путин: Мы с Председателем КНР встречаемся регулярно, объём наших отношений очень большой. Это самый крупный наш торгово-экономический партнёр, свыше 60 миллиардов долларов оборот, это ещё после падения.

Мы, безусловно, достигнем той планки, которой хотели, если сохраним темпы, которые сейчас набираем, и на 100 миллиардов, конечно, в ближайшие годы выйдем. У нас много планов в сфере энергетики и атомной энергетики, углеводородной, не буду повторять все эти проекты, чтобы время не терять, это всё известно.

У нас хорошие перспективы в области освоения космического пространства, в том числе работа по дальнему космосу, авиация – широкофюзеляжный самолёт. Мы уже создали проектную организацию, и даже уже есть название этого самолёта. У нас хорошая перспектива в области вертолётостроения, тяжёлый вертолёт будем делать. То есть много направлений работы, нам всегда есть о чём поговорить.

Что касается внешнеполитической сферы, то, как любят говорить дипломаты, у нас позиции очень близки либо совпадают по очень многим вопросам, по ключевым – точно. Один из таких ключевых вопросов сегодня – это, безусловно, проблема Северной Кореи. Здесь у нас полное совпадение взглядов.

Мы считаем, что это проблема, мы не признаём ядерного статуса Северной Кореи, мы призываем в то же время снизить градус противостояния и найти в себе силы всем противоборствующим сторонам, конфликтующим, сесть за стол переговоров. Другого пути решения вопроса нет.

Россия и Китай предложили дорожную карту для решения этой проблемы, там пошагово изложено всё, что нужно сделать: вначале прекратить риторику, потом прекратить всякие проявления агрессии со всех сторон и в конечном итоге сесть за стол переговоров.

Но, как вы слышали, в последнее время звучат обнадёживающие сигналы, в том числе из администрации Соединённых Штатов, Японии, Южной Кореи по поводу того, что в целом, как бы, понимание безальтернативности такого способа решения проблемы есть у всех. Надеемся, что так оно и будет.

Потом была ещё встреча тет‑а‑тет действительно, в ходе которой Председатель КНР более подробно проинформировал о ходе съезда компартии, о том, какие планы перед собой Китай ставит с точки зрения развития на среднесрочную перспективу.

Это важно, имея в виду как раз то, с чего я начал, для нас важно, потому что Китай – наш крупнейший торгово-экономический партнёр. Для нас очень важно понимать, как и куда будет двигаться эта большая экономика, которая, безусловно, в ближайшие годы займёт первое место в мире.

При темпах роста в шесть с лишним процентов ежегодных, а раньше было ещё больше, это неизбежно. И нам, конечно, нужно понимать, как мы будем корректировать свою работу с Китаем, имея в виду и наши планы в развитии ЕАЭС, и состыковки этих планов с планами Китая по «Шёлковому пути» и их стратегии развития отношений с соседями.

Вопрос: Владимир Владимирович, на подобных саммитах общение на полях бывает иногда не менее важным, чем официальные встречи. Можно попросить Вас рассказать о Ваших контактах в кулуарах?

И ещё вопрос по этой же теме. Дональд Трамп известен своей своеобразной привычкой во время рукопожатия тянуть руку собеседника на себя. Но говорят, что с мастером спорта по самбо этот приём бесполезен. Пытался он делать что‑то подобное, когда здоровался с Вами?

В.Путин: Вы знаете, я не знаю про его привычки, мы мало знакомы. Но Президент Соединённых Штатов ведёт себя в высшей степени корректно, доброжелательно, и у нас нормальный диалог.

К сожалению, мало времени, пока не удаётся более подробно поговорить по всему комплексу наших отношений, а там есть о чём поговорить: и в сфере безопасности, и в сфере экономического взаимодействия, которое у нас практически на нуле сегодня.

Было‑то всего 28 миллиардов, стало 20 миллиардов. Это ноль, считай, для таких стран, как Соединённые Штаты и Россия, это почти ноль. Поэтому нам, безусловно, нужно будет всё‑таки найти возможность и нашим командам, и на уровне президентов сесть и поговорить по всему комплексу наших отношений. Но, повторяю ещё раз, воспитанный человек и комфортный в общении для совместной работы.

Вопрос (не слышно)…

В.Путин: Вы знаете же, была встреча с Премьер-министром Японии, Президентом Филиппин, Председателем КНР и отдельная встреча с Президентом Вьетнама. Очень подробные были разговоры с лидером каждой страны.

При этом есть, конечно, своя специфика в отношениях с каждым из этих государств, имея в виду и уровень наших экономических связей, политического взаимодействия, работа в сфере безопасности, той же ВТС.

Это целый комплекс вопросов, здесь всего сразу не расскажешь. Но это было очень полезно и, думаю – даже не думаю, уверен, – будет иметь значение для нашей практической работы в страновом разрезе с этими партнёрами.

Вопрос: Здравствуйте!

Позвольте вернуться к вопросу о Сирии и узнать Вашу оценку того, что происходит сегодня в Сирийской Арабской Республике. Очевидно, что это уже не перелом ситуации, о чём говорили буквально год назад. Что происходит сегодня и каковы перспективы развития ситуации в этой стране?

В.Путин: На сегодня совершенно очевидным является тот факт, что боевая работа по ликвидации террористического очага в Сирии завершается. Последние события на юго-востоке страны как раз говорят об этом – это был практически последний оплот ИГИЛ, город на границе между Сирией и Ираком на юго-востоке, и затем зачистка восточного берега Евфрата.

Сейчас самое главное – завершить эту работу и закрепить договорённости по зонам деэскалации, закрепить режим прекращения огня, создать условия для начала политического процесса. Собственно говоря, на это сегодня направлено в том числе и наше совместное российско-американское заявление. Думаю, что это будет существенным фактором в работе по урегулированию сирийской проблемы.

Вопрос: Министерство юстиции США вынуждает наш канал [Russia Today] зарегистрироваться в этой стране как иностранный агент. А также недавно корпорация Twitter запретила нашу рекламу, несмотря на то что она проплачена и публикуется на законных основаниях. Как Вы относитесь к такому беспрецедентному давлению на российские СМИ в США и будут ли ответные меры?

В.Путин: Было бы смешно, как у нас в народе говорят, если бы не было так грустно. Потому что те, кто это делает в Соединённых Штатах, всё время били себя в грудь и говорили о том, что они записные демократы, номер один в мире. И в этой связи свобода слова всегда поднималась на щит как светоч демократии. Без свободы слова демократии не существует.

Атака на наши средства массовой информации в Соединённых Штатах – это атака на свободу слова, без всякого сомнения. Мы разочарованы, как в таких случаях говорят. Но, разумеется, по‑другому быть не может. И то, что сейчас обсуждается в Государственной Думе, – я вчера это видел, – может быть, слишком резковато, но это естественно, потому что на уровне представительных органов власти часто звучат крайние оценки, резкие суждения и жёсткие предложения. Но ответ мы обязательно должны будем какой‑то сформулировать, и он будет зеркальным.

Хочу обратить ваше внимание на то, что никаких подтверждений вмешательства наших СМИ в ход избирательной кампании нет и быть не может. Последние расследования в том же Конгрессе, по‑моему, или в Сенате показали, что там доля рекламы была ноль целых какие‑то сотые процента. Влияние на аудиторию измеряется в каких‑то тоже десятых или сотых долях процента.

То есть это просто несопоставимо – 100 тысяч, по‑моему, у вас была реклама, а другие американские СМИ миллионами размещают рекламу. Несопоставимо просто! Нет, и это показалось опасным, трактуется как какое‑то вмешательство.

Средства массовой информации высказывают точку зрения, дают информацию, трактуют её и высказывают свою точку зрения. Можно с ними поспорить, но не путём закрытия или создания условий, невозможных к осуществлению прямой профессиональной деятельности, а путём представления своей точки зрения, доведения своей информации до аудитории. Нет, пошли по пути фактического закрытия. Ответ будет адекватным, зеркальным.

Вопрос: Владимир Владимирович, добрый день!

The Wall Street Journal писал о том, что США собираются предложить России план по размещению американских миротворцев: там указывалась цифра в заметке – 20 тысяч человек.

В.Путин: Где?

Реплика: На Донбассе, на Украине.

В.Путин: Я такого не знаю. Можете дальше ничего не говорить, потому что…

Вопрос: Вот они собирались это довести как‑то до руководства. Слышали Вы об этом? И как бы Вы гипотетически отнеслись к такому предложению, если оно будет доведено?

В.Путин: Я уже ответил. Я об этом ничего не слышал, ничего об этом не знаю, поэтому комментировать это невозможно. Просто это нереально.

Когда будут сформулированы конкретные… Понимаете, ведь в практической жизни как? Предположение – это одно, а когда на бумагу кладут какое‑то предложение, там часто выглядит совсем по‑другому.

А комментировать то, чего нет, согласитесь… О чём я буду говорить, что я буду комментировать, если этого нет? А если будут такие предложения, посмотрим.

Вопрос: Вы разочарованы тем, что не встретились с Трампом? И что это говорит о состоянии отношений между Россией и США?

В.Путин: Это говорит о том, что отношения между Россией и Соединёнными Штатами пока не вышли из состояния кризиса. Как вы знаете, я часто и много говорю об этом, мы готовы к тому, чтобы перевернуть эту страницу и пойти дальше, смотреть в будущее, решать проблемы, в которых заинтересован и народ Соединённых Штатов, и народ Российской Федерации, думать о том, чтобы наполнить конкретным серьёзным содержанием наши экономические связи.

Смотрите, на последнем Экономическом форуме в Санкт-Петербурге американские компании были представлены самым большим числом. Больше всего на Экономическом форуме в Петербурге было американских компаний. Все хотят работать в России.

Вот взяли запретили Exxon Mobil работать в Арктике на шельфе. Лишили просто интересной, перспективной работы, которая бы повышала экономическую мощь Соединённых Штатов, создавала бы дополнительные рабочие места в Соединённых Штатах, прибыль бы приносила, налоговые сборы и так далее.

Это только один пример, а с учётом ограничений в сфере, скажем, финансирования и так далее, много других примеров. Ваше место займут конкуренты. Это неизбежно в современном мире. Но мы хотим, чтобы у нас были гармоничные отношения с Соединёнными Штатами не только в области экономики, но и в сфере обеспечения безопасности.

У нас заключён Договор по сокращению стратегических наступательных вооружений – СНВ‑3. Когда заключался этот Договор, я не был Президентом России и Президент Трамп не принимал участия в подготовке этого документа. Но он существует. Там есть вопросы, которые требуют обсуждения.

Другая проблема – ракеты малой и средней дальности. Мы слышим упрёки со стороны некоторых партнёров из Штатов о том, что Россия якобы нарушает этот Договор. Но тогда нужно показать, где мы это нарушаем.

А то, что в Румынии стоят пусковые установки, которые можно использовать не только для противоракет, но и для систем Traident, а это ракеты средней дальности, размещённые на море, их можно легко перенести на сушу и использовать как ракеты средней дальности наземного базирования. Это уже прямое нарушение, на наш взгляд.

Есть и другие вопросы, которые мы можем и должны обсуждать, в том числе, скажем, борьба с терроризмом. То, что нам удаётся всё‑таки даже в этих условиях хоть о чём‑то договариваться – в данном случае имею в виду заявление по Сирии, – уже хорошо, но этого мало.

Вопрос: Хотел бы спросить о вчерашней встрече с Премьер-министром Абэ. Вы сказали, что победа на выборах в Японии позволит нам реализовать все наши планы. Что означает «наши планы»? План Абэ, нам известно, включает подписание мирного договора. Согласны ли Вы с тем, что этот вопрос является частью вашего совместного плана?

И ещё. Переговоры по реализации этого плана потребуют, наверное, несколько лет. Означает ли это, что Вы пойдёте на другой срок в качестве Президента?

В.Путин: Вы правильно сказали, у нас много планов, и мы уже их анонсировали неоднократно. В сфере экономики – это прежде всего планы самого Премьер-министра Абэ. Как Вы знаете, он несколько месяцев назад сформулировал свои предложения по ряду направлений. Больше того, он назначил даже специального министра, который занимается этими вопросами. Это только одна проблема.

Вторая проблема, или вторая часть проблемы, это вопросы безопасности в регионе в целом. Только что мы говорили здесь, на пресс-конференции, про проблему Северной Кореи. Мы это тоже обсуждали. Первую часть обсуждали и вторую обсуждали.

Мы, безусловно, говорили и о мирном договоре. И это, конечно, всё входит в наши общие планы. Я хочу сказать, что здесь много вопросов по мирному договору. Не секрет: мы должны здесь тоже посмотреть, какие обязательства у Японии есть с её партнёрами в сфере обороны и безопасности, как это повлияет на ход переговорного процесса по мирному договору России и Японии, какие обязательства Япония имеет и что она может, что она не может делать самостоятельно.

Это вполне естественно: если есть какие‑то договорённости, то нужно эти договорённости, видимо, соблюдать. И как это отразится на наших отношениях с Японией, это всё мы должны выяснить, это большая работа. И, может быть, действительно, она рассчитана не на один год. Но есть и вопросы, которые можно решить сегодня.

Например, Премьер-министр Абэ ставил вопрос о посещении японскими гражданами южных островов Курильской гряды, для того чтобы они могли побывать на могилах своих предков, и просил нас это сделать в упрощённом порядке, в безвизовом порядке. Как вы знаете, мы это делаем.

Он затем обратился с просьбой, чтобы эти японские граждане могли побывать не только там, где они были уже раньше, но и в так называемых закрытых районах этих островов. Мы и это сделали.

Мы договорились о том, что группа японских бизнесменов может приехать на острова, для того чтобы на месте поговорить о том, что и как можно там совместно развивать. Мы тоже на это пошли, и такие поездки были совершены. То есть что‑то можно делать прямо сейчас, что‑то, наверное, будет рассчитано на длительный срок.

Но это не зависит от того, кто находится у власти – Абэ, Путин, ещё кто‑то, – это не важно. Важен настрой наших стран, наших народов на долгосрочное урегулирование всех проблем, с тем чтобы создать благоприятные условия для развития наших отношений не на краткосрочную и даже не на среднесрочную, а на длительную историческую перспективу.

Большое вам всем спасибо за внимание.