Президент России — официальный сайт

Новости   /

В.Путин: Добрый вечер!

Думаю, что хотя бы кое-что из сегодняшнего мероприятия, из сегодняшнего Послания [Федеральному Собранию] вам удалось услышать. И поэтому у нас есть хорошая возможность сейчас поговорить о чём-то поподробнее или что-то разъяснить. Там материала было всякого много. Поэтому давайте воспользуемся этой возможностью и побеседуем. Заодно я приглашаю вас и отобедать. Так что приятного аппетита. Слушаю.

А.Абакумов: Владимир Владимирович, если позволите, первый вопрос. Я Алексей Абакумов, РБК, телевидение.

Вопрос следующий. Все обратили внимание на то, что нынешнее Послание, Послание этого года, очень сильно отличается от прошлогоднего. Если прошлогоднее прошло под грохот, почти под канонаду ракет и артиллерии, то нынешнее прошло скорее под шелест купюр – денег, которые выделяются на социальную сферу, на, в первую очередь, пенсионеров, на инвалидов, на решение социальных проблем, на детей и так далее.

Два вопроса. Один чуть проще. Во-первых, почему такая разница? И вопрос второй – не пора ли в рамках каких-то дефиниций определить, куда идёт страна, куда мы движемся и что нас ожидает в среднесрочной перспективе? Спасибо.

В.Путин: Во-первых, я не думаю, что прошлое Послание проходило под грохот канонады, как Вы сказали. Нужно было объяснить стране, на что мы тратили немалые ресурсы, нужно было успокоить людей, потому что мы объявили о том, что мы снижаем расходы на оборону. Мы же снижаем, у нас теперь пошло снижение расходов на оборону, и многие забеспокоились, не приведёт ли это к снижению обороноспособности. Мы закончили целый ряд проектов, и вполне естественно было бы сказать о том, к чему мы пришли.

И, наконец, самое главное, ведь всё, что мы делали и продолжаем делать, – это в известной степени, я уже об этом говорил, ответ на выход наших американских партнёров из Договора по противоракетной обороне. И нам нужно было сказать стране, что все могут жить и чувствовать себя спокойно, что мы реагируем, реагируем вот таким образом, как это было сказано.

Что касается сегодняшнего Послания, то да, действительно, оно больше сосредоточено на внутренней проблематике, на вопросах социально-экономического развития. Это тоже естественно. Почему? Потому что мы запускаем национальные проекты, запланированы на это колоссальные деньги – 26,5 триллиона рублей. Таких денег никогда целевым образом мы не выделяли на достижение общенациональных задач. И мы в течение девяти или десяти месяцев занимались подготовкой к запуску этих механизмов: определяли цели, дополнительно выявляли источники финансирования. Надеюсь, что результаты будут уже видны к концу этого года, больше – в следующем, в 2020 и 2021 годах.

Но для того, чтобы эффективно даже стартовать, нам нужно закрыть очевидные проблемы, а их я уже сегодня называл. Важно, конечно, и принципиально выделить триллион на борьбу с онкологией, но первичное звено здравоохранения пока у нас нуждается в дополнительном финансировании и в особом внимании со стороны государства.

Или демографическая ситуация. Она серьёзная и, не буду десять раз повторять одно и то же, вызвана действительно объективными причинами. Здесь уж точно можно сказать, что мы до этого делали всё, для того чтобы поддержать демографию. Но и этого уже недостаточно в силу двух провалов: 42–43‑го годов прошлого века и начала 90‑х. Эти демографические ямы нужно выравнивать, нужно дополнительно вкладывать туда ресурсы. И это должен быть целый набор инструментов: и прямая поддержка, и поддержка семей, связанных с выходом мамы как можно быстрее на работу, и ипотека, и так далее. Этот набор накопился, стал очевидным к реализации, поэтому столько внимания. И самое главное, это должно предшествовать крупномасштабному запуску нацпроектов, этим всё и объясняется, Думаю, что это вполне объяснимо, естественно и своевременно.

И обращаю внимание, что было продолжение Послания прошлого года в части военно‑стратегической составляющей.

А.Абакумов: Владимир Владимирович, путь, по которому идёт Россия.

В.Путин: Путь, вторая часть Вашего вопроса, да, извините. Мне очень хотелось, чтобы люди услышали сегодня: этот путь – путь развития, путь решения важнейших задач в сфере экономики прежде всего. Вы же обратили наверняка внимание, вы специализируетесь на этих вопросах, я сказал, что ключом к решению всех вопросов должен быть наш успех в сфере экономики. Это увеличение производительности труда прежде всего, привлечение инвестиций, в первую очередь частных инвестиций. Там целый набор, связанный с высокими технологиями, и так далее. Это главные задачи, на решение которых нацелено исполнение нацпроектов. Но при этом мы никогда не забывали и не будем забывать о том, что для того, чтобы чувствовать себя уверенно, мы должны обеспечить свою безопасность. Мы это делаем. Немного я сегодня об этом говорил, но всё‑таки было сказано, мне кажется, достаточно.

А.Абакумов: Спасибо.

В.Путин: Вам спасибо за вопрос.

В.Сунгоркин: Владимир Владимирович, сегодня Вы сравнили систему «Авангард» с первым спутником. Не слишком ли сильное сравнение, всё‑таки первый спутник и система «Авангард»? Что такое? Почему такое сильное сравнение Вы применили?

В.Путин: Понимаю. Спасибо за вопрос.

Смотрите, я же оговорился. Это с точки зрения обеспечения безопасности абсолютно равноценная вещь. Сейчас скажу почему. Ведь запуск первого спутника Земли с точки зрения обеспечения безопасности на тот период времени означал, что у Советского Союза появились средства доставки ядерного заряда к территории вероятного противника – это баллистические ракеты. С этого началась вся ракетная программа по большому счёту. Она, конечно, и раньше там развивалась, но по большому счёту – с этого. Это баллистические ракеты. Но против баллистических ракет наши американские друзья придумали противоракетную оборону. Поэтому нам нужно было дать адекватный или асимметричный, но серьёзный ответ. Каким ответом можно считать именно такой? То, что из себя представляет «Авангард». Это движение крылатого планирующего блока в плотных слоях атмосферы, раньше трудно было себе такое даже представить, со скоростями свыше 20 махов. Да, и это с точки зрения обороноспособности для нас то же самое, абсолютно то же самое, как запуск первого спутника. Потому что там речь шла о баллистических ракетах, а здесь – о новом виде стратегического оружия, которое идёт по настильной траектории в плотных слоях атмосферы.

Реплика: Тоже средство доставки.

В.Путин: Да, конечно, разумеется, тоже средство доставки.

Но и с точки зрения технологий современных, материалов современных это абсолютный прорыв. Ведь на острие этого крылатого планирующего блока температура почти три тысячи градусов. Вы можете себе это представить? Что такое три тысячи? На поверхности Солнца шесть тысяч градусов, а здесь – три. Я уже говорил об этом, это эффект эскимо – летит и плавится по дороге. Плазма сверху. По бокам – две тысячи градусов, тысяча девятьсот, и при этом проходит сигнал на управление.

Вы знаете, когда я был на последних испытаниях, смотрел, и когда оператор сказал «квитанция», что означает «изделие прибыло к цели», прямо как в кол попало, – понимаете? – это потрясающий успех нашей науки, инженерной школы и оборонной отрасли производства. Потрясающий успех. В этом смысле сравнение с запуском первого спутника Земли вполне адекватно и к месту.

К.Ремчуков: Владимир Владимирович, а вот сегодняшнее сообщение про то, что центры принятия решений будут поражены. У меня два уточнения. Первое: это означает, что, типа, и Брюссель, и Вашингтон, если мы сочтём, что там принимается решение? Это первое.

И второе: означает ли это, что Вы объявили сегодня о нашем праве на превентивный удар, если мы рассчитываем, что угроза размещённых недалеко от нас ракет реальна?

В.Путин: У нас есть своя стратегия, концепция применения ядерного оружия, она не предусматривает превентивного удара. Мы говорим о сопоставимых величинах, связанных с угрозами для нас, сопоставимых величинах прежде всего по времени. А может быть, если у нас будет больше времени, то и превентивных ударов не нужно. В этой связи и именно поэтому я и обратился к нашим партнёрам, когда сказал, что считать‑то вы умеете. Считать‑то они умеют, пусть посчитают скорость наших перспективных комплексов, дальность их возможного применения.

Но есть ещё один параметр. Специалисты должны это понять. Я не сказал, но могу вам сказать, не ещё раз, а сказать впервые. Они должны посмотреть, где будут находиться носители. Я же сказал, что это морские носители: подводные лодки либо надводные корабли. И их можно поставить – при таких скоростях и при такой дальности их нет необходимости ставить в территориальных водах или даже в особые экономические зоны определённого государства – в нейтральных водах, просто в океане, в нейтральных водах. Никто не запрещает двигаться военным кораблям и подводным лодкам.

Плюс они ещё не на территории, они же двигаются, их ещё обнаружить надо. Да, это, может быть, не так сложно, но и не так просто, может быть. Поэтому вы посчитайте, девять махов – тысяча с лишним километров. И у нас в соответствии с современным морским правом исключительная экономическая зона – 400 километров, 200 миль. Посчитайте. Вот посчитайте: тысяча километров – девять махов. Как быстро, за сколько минут это изделие может достигнуть той цели, которая будет для неё поставлена? Вот и всё.

И сравните: 10–12 минут – подлётное время до Москвы и сколько будет до центров принятия решения, которые создают для нас определённые угрозы? Это будет не в их пользу, во всяком случае, сегодня. Это уже точно совершенно. Вот именно это я имел в виду. Пусть посчитают. Это же не угроза. Если они нам создают такие угрозы, они должны знать, что за этим последует, чтобы потом не говорили, не обвиняли нас в излишней агрессивности или ещё в чём‑нибудь.

Они объявили об этом – мы понимаем, что дальше может быть. А мы им говорим: «Ребята, а вы посчитайте. Считать умеете? Посчитайте, прежде чем принять такое решение, которое создало бы для нас дополнительные угрозы». Вот и всё. Кстати говоря, в закрытом режиме мы, по сути, им по‑честному это уже давно сказали.

Реплика: А доходит?

В.Путин: Не знаю. Это у них спросите. Я думаю, там же взрослые люди сидят и считать‑то умеют, как я сказал. Ну пусть считают и только после этого счёта принимают соответствующие решения. Могу только это повторить. Посмотрим.

У нас в целом по военной линии неплохие контакты. Рабочий уровень. И есть над чем совместно работать, и работают наши специалисты. И на уровне руководства Генштаба регулярные контакты есть, встречаются. По Сирии же работают. Да, проблемы есть. Они создают всё больше и больше этих проблем.

Но есть и механизмы, и инструменты совместной работы над этими проблемами. Я надеюсь, что они будут использованы, для того чтобы в мире не создавалось никаких новых кризисов типа Карибского кризиса. Нет для этого никаких оснований, нет предпосылок для того, чтобы обострять настолько современную международную обстановку. Что, сейчас идёт какое‑то жёсткое противостояние между двумя системами, как было во времена «холодной войны»? Ведь нет же. Ну да, есть взаимные претензии, разные подходы к решению тех или иных проблем, причём взаимные претензии. Но это же не повод для того, чтобы доводить дело до какого‑то противостояния на уровне Карибского кризиса 60‑х годов прошлого века. Думаю, что мы, во всяком случае, этого не хотим. Если кто‑то хочет – ну пожалуйста. Я назвал сегодня, что будет. Пусть считают.

С.Агафонов: Владимир Владимирович, в этой логике тогда же, если рассчитывать ход с той стороны, тогда это может быть и отгадка к Украине, скажем, и к Грузии другая? То есть если состоится там у них, то это не 12 минут подлётного времени, а шесть. Каков тогда наш ответ?

В.Путин: Так Вы посчитайте, я же сказал, считать‑то умеете: 9 махов – столько‑то километров. Сколько это будет минут? Вот Вам и…

С.Агафонов: Нет, я про Грузию и Украину.

В.Путин: А я тоже. Это всё просто как апельсин. Шесть на ум пошло, семь с ума сошло. Посчитайте, сколько это будет. И Грузия, и Украина большого выигрыша им не даст. Это всё будет соответствовать уровню угрозы, создаваемой для нас.

В.Тодоров: Владимир Владимирович, Вы много времени и внимания посвятили вопросам развития цифровой экономики и, в частности, доступности высокоскоростного интернета. В последнее время у всех на слуху законопроект об устойчивом Рунете, и в связи с этим очень интересно Ваше мнение: действительно ли существует такая угроза, как говорят его авторы, отключения России от мирового интернета? Потому что по факту это будет первый в истории прецедент подобного рода.

В.Путин: Вы знаете, я же не могу за наших партнёров говорить, что у них там на уме. Я думаю, что это им самим нанесет колоссальный ущерб, урон. Я уже не говорю экономически, но и политически. Но не только. И с точки зрения интересов их спецслужб. Они же там сидят, это же их изобретение. И все слушают, видят и читают, что вы говорите, и накапливают оборонную информацию. А так не будут. Я думаю, что они сто раз подумают, прежде чем это сделать. Но теоретически всё возможно. Поэтому мы, конечно, должны создавать такие сегменты, которые ни от кого не зависят. Это совершенно очевидно. И технологически, конечно, это же можно сделать.

В.Тодоров: Но не повлечёт ли это удары по российскому интернету, в частности, в плане его скорости, о которой Вы сегодня много говорили?

В.Путин: Вы знаете, всё может быть. Поэтому надо развивать себя, надо вкладывать сюда деньги, не жалеть, иметь в виду, что это одно из ключевых направлений развития в мире вообще и для нашей страны в частности, я так и сказал, по‑моему, сегодня в Послании. Поэтому надо иметь это в виду, но мы же не собираемся сами себя отключать? Не собираемся. Но если они додумаются до этого, повторяю, ущерб для них будет очень большой, если не сказать колоссальный. По всем направлениям: и по линии спецслужб, и по линии экономики, и политики. Но надо иметь в виду, что теоретически это возможно, и быть к этому готовыми, готовиться, во всяком случае. Ну и, вообще, чем больше суверенитета у нас, в том числе в цифровой сфере, тем лучше. А это очень важная сфера.

<…>