Президент России — официальный сайт

Новости   /

Владимир Путин встретился с руководителями ведущих мировых информационных агентств. Встреча состоялась на полях XXIII Петербургского международного экономического форума уже в шестой раз.

В беседе с Владимиром Путиным приняли участие представители информагентств из Великобритании, Германии, Ирана, Испании, Италии, Китая, США, Франции, Японии; Россию представлял генеральный директор ТАСС Сергей Михайлов.

По традиции главными темами встречи стали актуальные вопросы внутренней и внешней политики России.

* * *

Стенографический отчёт о встрече с руководителями ведущих мировых информационных агентств

В.Путин: Уважаемые дамы и господа! Добрый день! Очень рад всех вас видеть.

Мы встречаемся традиционно, регулярно, практически на всех петербургских форумах. Я вас хочу ещё раз поприветствовать, пожелать вам приятного, успешного и полезного времяпрепровождения в Петербурге.

В этом году мои встречи с гостями форума начинаются именно с вас. Я этому рад, потому что мы с вами немножко разомнёмся в ходе сегодняшней небольшой дискуссии, что даст мне возможность, может быть, почувствовать, что может представлять интерес и для других наших партнёров, которые прибыли на форум в этом году.

Передаю слово господину Михайлову [Сергей Михайлов – генеральный директор агентства ТАСС], потом с удовольствием выслушаю каждого из вас и, насколько это возможно, постараюсь ответить на ваши вопросы.

Пожалуйста.

С.Михайлов: Спасибо большое.

Уважаемый Владимир Владимирович!

Спасибо Вам, что в жёстком графике форума Вы, как обычно, находите время для ежегодной встречи с лидерами ведущих новостных агентств мира, формирующими практически 90 процентов всего мирового потока новостей.

Коллеги, я очень благодарен вам за неизменный интерес к форуму, городу Санкт-Петербургу. Уверен, что наш сегодняшний диалог будет таким же ярким, полезным, как и все предыдущие, а встречаемся мы в шестой раз.

Петербургский международный экономический форум, за плечами которого уже 21 год славной истории, в очередной раз успешно стартовал. С утра мы с вами провели панельную дискуссию, мы поговорили, Владимир Владимирович, о роли медиа в глобальных конфликтах.

Как я уже сказал, сегодня мы пришли к Вам на шестую встречу. Каждый год наш круг немного обновляется. Вы видите наших новых коллег, которые на этой встрече в первый раз – их четверо, по ходу разговора я каждого из них представлю. «Свежая кровь» в этом кругу всегда органично сливается с опытом старожилов, делая наш диалог плодотворным.

Несомненно, особый вкус для наших новостников придаёт Ваше решение, за это отдельное спасибо, встречаться «не в ночи и по ночам», как Вы обычно выражались, а как раз днём и до того, как Вы выступите со своей речью завтра на главном пленарном заседании форума. За это отдельное спасибо.

Не могу не отметить, что сегодня, шестого июня, мы отмечаем 220 лет со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина. Это День русского языка, поэтому день для нас и для форума особый.

ТАСС, как обычно, предварительно изучил основные темы, о которых нам написали и сообщили в разговорах перед поездкой в Россию наши зарубежные коллеги. Там много очень разных, очень интересных тем, Вы о них услышите, и коллеги об этом спросят.

Но есть одно, что интересует всех без исключения, и поэтому я с Вашего позволения задам этот, такой обобщённый, вопрос от имени ТАСС.

Последние встречи мы начинали всегда с констатации того, что наша планета переживает опаснейший период конфронтации: взрываются страны, полыхают целые регионы, санкции, торговые войны, фейковые новости – это практически содержание всех новостных лент всех мировых агентств. Говорят о новой «холодной войне». Каждая страна уверена, что наверняка знает виновников.

Почему мы вынуждены именно в 2019 году так же начинать наш разговор всё с того же вопроса: почему мир не становится безопаснее? Куда идёт наша цивилизация? Видите ли Вы свет в конце туннеля? Что делать главным странам – участникам политического процесса? Вот такой обобщённый вопрос, Владимир Владимирович.

В.Путин: Если мы посмотрим на стены, на фрески, наверх – кругом война. К сожалению, так было всегда. История человечества полна историй конфликтов. Правда, за всеми конфликтами всегда наступал мир. И лучше бы до конфликтов не доводить.

После изобретения и создания ядерного оружия человечество находится в состоянии относительного покоя, относительного, конечно, за исключением региональных конфликтов, состоянии относительного глобального покоя почти 75 лет.

Давайте вспомним Черчилля, который сначала ненавидел Советский Союз, потом называл Сталина великим революционером, когда нужно было бороться с нацизмом, а после того, как американцы получили ядерное оружие, призывал немедленно фактически уничтожить Советский Союз. Помните, его речь в Фултоне была стартом к «холодной войне».

Но как только у Советского Союза появилось ядерное оружие, Черчилль стал инициатором сосуществования двух систем. И не потому, что, я думаю, он не был таким приспособленцем, а он исходил из реалий. Из реалий исходил. Умный человек был, практический политик.

Здесь мало что поменялось с этого времени. Мы должны просто иметь в виду, понимать, в каком мире мы живём, какие угрозы и опасности нас поджидают. Если мы не будем держать под контролем этого «огненного змея», если мы выпустим его, не дай бог, из бутылки, это же может привести к глобальной катастрофе.

Смотрите, сегодня все занимаются проблемами окружающей среды – и это правильно, потому что это глобальная угроза, – изменение климата, антропогенные выбросы и так далее. Всё это правильно. Дети уже этим занимаются, девочки, мальчики по всему миру.

Но они не осознают, молодые люди, а тем более подростки, дети не осознают глобальной угрозы и такого серьёзного вызова, связанного с вопросами возможных глобальных конфликтов. Об этом должны подумать взрослые тёти и дяди.

Но у меня такое впечатление, что как-то примелькались эти вопросы, они как-то немножко ушли на второй план. Это не может не вызывать тревогу и озабоченность не может не вызывать.

Наши американские партнёры взяли и вышли из Договора об ограничении систем противоракетной обороны. И что, уважаемые дамы и господа, хочу обратиться к вам. Кто-то из вас активно протестовал, выходил на улицу с плакатами?

Нет, тишина. Как будто так и надо. А ведь это был первый шаг к фундаментальной раскачке всего каркаса международных отношений в сфере глобальной безопасности, и очень серьёзный шаг.

Теперь говорим о прекращении, по сути, тоже в одностороннем порядке участия наших американских партнёров в Договоре об ограничении и ликвидации ракет средней и меньшей дальности.

В первом-то случае хотя бы вели себя по-честному: просто вышли в одностороннем порядке, и всё. А во втором, видимо, понимая, что нужно будет нести за это ответственность, пытаются свалить на Россию.

Послушайте меня: возьмите, вы и ваши читатели, слушатели, зрители, откройте Договор о запрещении ракет средней и меньшей дальности, почитайте его. Там же прямо, в статьях, написано: «Нельзя размещать на суше пусковые установки ракет малой и средней дальности». Там же прямо это написано. Нет, взяли, в Румынии поставили, в Польше сейчас поставят. Это прямое нарушение.

Посмотрите, что такое ракеты малой и средней дальности, а потом сравните их с параметрами ударных беспилотных аппаратов. То же самое. Теперь посмотрите на характеристики целей для противоракет. Это и есть ракеты средней и меньшей дальности.

Все делают вид, как будто не видят, не слышат, читать не умеют, глухие и слепые. Мы вынуждены на это как-то реагировать, правда? Это очевидная вещь. Сразу ищут виновных в лице России. Конечно, угроза серьёзная.

Сейчас у нас на повестке дня продление Договора СНВ-3. Но можно и не продлевать. У нас наши новейшие системы такие, что гарантированно обеспечат безопасность России на достаточно длительную историческую перспективу, имею в виду то, что мы сделали всё-таки значительный шаг вперёд.

И, надо прямо сказать, мы обогнали наших конкурентов в этом смысле по созданию систем гипероружия. Если никому не хочется продлевать Договор СНВ-3 – тогда не будем. Мы сто раз уже сказали, что мы готовы, с нами никто ведь не ведёт переговоров до сих пор никаких.

Ведь никакого формального оформления переговорного процесса нет, а в 2021 году всё закончится. Обращаю ваше внимание – вообще не будет никаких инструментов, ограничивающих гонку вооружения.

Или, допустим, размещение оружия в космосе. Мы с вами понимаем, что это такое, или нет? Спросите у экспертов, это значит, что над головой каждого из нас постоянно будет висеть, допустим, ядерное оружие. Прямо постоянно! Но мы же делаем то же самое, причём быстро. Кто-нибудь вообще будет об этом думать, говорить, проявлять какую-то озабоченность? Нет, полная тишина.

Или создание ядерного оружия малой мощности, использование стратегических ракет в неядерном исполнении. Из подводной лодки где-то из районов мирового океана стартует ракета глобальной дальности, стратегическая, откуда мы знаем, она с ядерным зарядом или нет? Понимаете, насколько это серьёзно, насколько это опасно?

А если другая сторона тут же ответит – к чему это приведёт? Я глубоко убеждён в этом, это должно быть предметом открытой, абсолютно транспарентной профессиональной дискуссии, и мировая общественность должна быть участником этого процесса настолько, насколько это возможно в вопросах подобного рода. Во всяком случае, люди имеют право знать, что происходит в этой сфере.

Ещё раз хочу повторить, мы к этому готовы. Повторяю ещё раз, мы уверены в своей безопасности, но озабоченность в полном демонтаже этого всего механизма в сфере контроля над стратегическими вооружениями и в сфере нераспространения, она конечно, существует.

Какой выход? Выход только в совместной работе. Последний разговор у меня с Президентом Трампом всё-таки вселяет определённый оптимизм, должен сказать, потому что Дональд мне сказал, что он тоже этим озабочен. Он понимает, какие расходы несут Соединённые Штаты, все остальные страны мира на вооружение, эти деньги можно было бы направить на другие цели. Я с ним полностью согласен.

Приезжал госсекретарь США к нам, мы с ним встречались в Сочи, примерно в таком же ключе высказывался. Если они так считают, так надо предпринять какие-то практические шаги к совместной работе.

Повторяю ещё раз, конечно, на сегодняшний день наиболее значимыми являются наши переговоры как стран с самым мощным ядерным потенциалом, но в целом, по большому счёту, я лично считаю, что нужно привлекать все ядерные страны, все: официальные, не официальные.

Потому что привлекать только тех, кто признан в качестве ядерной державы, и не привлекать тех, кто не признан, значит, они будут дальше развивать. В конце концов, этот процесс затормозится и между странами, которые являются официально признанными ядерными государствами. Поэтому, по большому счёту, нужно создавать такую широкую платформу для дискуссий и принятия решений.

И в этом смысле, конечно, это и может быть светом в конце туннеля.

С.Михайлов: Спасибо, Владимир Владимирович.

Традиция есть традиция, мы в России всегда очень трепетно относимся к женщинам, и в десятке сегодняшних собеседников вновь с нами исполнительный редактор компании Блумберг госпожа Розалинд Мэтисон. Ваш вопрос первый.

Скажу, что госпожа Мэтисон – известный журналист и политолог, долгое время жила и работала в Сингапуре, недавно с семьёй переехала в Лондон. Исполнительным редактором Блумберг стала в 2018 году, на нашей встрече во второй раз.

И по секрету скажу, что, по нашей информации, Розалинд увлекается тайским боксом, опровергая великую шутку Фаины Раневской о том, что слабый пол – это гнилые доски. Надеюсь, что мы не ошиблись и это правда.

В.Путин: Вы меня запугиваете прямо с самого начала, про бокс.

С.Михайлов: Предупреждаю.

Пожалуйста, Розалинд.

Р.Мэтисон (как переведено): Спасибо, господин Президент.

Безусловно, тайский бокс научил меня тому, как контролировать страх, как справляться с ним, но я не уверена, что осмелилась бы выйти с Вами на ринг.

Мой вопрос касается нефти. На самом деле у меня даже два вопроса. Россия сейчас должна возобновить сделку с ОПЕК. Вы считаете, что вы хотите сохранить производство на таком же уровне, или же вы хотите увеличить производство нефти по мере того, как мы приближаемся ко второй половине года?

И, учитывая важность нефти для российской экономики и России в целом, хотела бы спросить Вас о комментариях, сделанных Трампом на этой неделе. Он сказал, что ему сообщили, что Россия отзывает своих людей из Венесуэлы. Москва говорит, что это не совсем точная информация.

Трамп получает неточную информацию или Вы всё ещё обеспокоены тем, что окончательная цель США – это изменение режима в Венесуэле и, возможно, за этим лежит ещё более глубокая цель, а именно контроль над нефтяными запасами Венесуэлы?

В.Путин: Во-первых, хочу сказать, что я бы и сам не пошёл с Вами на ринг. Не потому, что Вы – дама, а потому что каждый должен заниматься своим делом. Я боксом никогда не занимался. На татами – пожалуйста, готов с Вами выйти поработать. Но здесь у меня будут конкурентные преимущества, я Вас уверяю.

Что касается Ваших вопросов. Начнём с завершающего, по поводу того, что убрали своих людей из Венесуэлы или нет, опасаемся ли мы смены режима. Мы вообще против вмешательства во внутренние политические дела других стран. Считаем, что это приводит к очень тяжёлым, если не сказать трагическим, последствиям. И пример, скажем, таких стран, как Ливия, Ирак, – это лучшее тому подтверждение.

Наилучшими пожеланиями, как известно, выложена дорога в ад. Это известная сентенция. Это очевидная вещь. Поэтому нужно набраться терпения. Можно с кем угодно работать – с оппозицией, с действующими властями, но нельзя вмешиваться во внутренние дела.

Тем более нельзя применять мер санкционного характера и так далее. Потому что страдают от этого, как правило, миллионы простых граждан, которые к властям-то не имеют никакого отношения. Мировая экономика страдает.

Если мы возьмём, например, то, что Венесуэла в два раза за последние годы сократила добычу нефти (в два раза!), если мы примем во внимание то положение, в котором живут миллионы людей, проживающих в Венесуэле, то, значит, с кем борются: с Мадуро или с населением?

Поэтому мы не одобряем, мы, наоборот, осуждаем такие действия. Тем более военное вмешательство – это вообще катастрофа. Насколько я себе представляю, по имеющейся у меня информации, даже союзники Соединённых Штатов, никто не поддерживает военное вмешательство, никто, я таких не знаю, и соседи Венесуэлы, даже те, которые осуждают Мадуро за внутриполитические процессы. И дай бог, чтобы никто не поддержал и никто не делал ничего подобного.

По поводу наших людей в Венесуэле. Мы Венесуэле абсолютно официально продавали оружие. В последнее время давно не продаём. Вы же представляете издание и телевизионный канал, который занимается экономикой.

По контрактам мы обязаны обслуживать это вооружение, мы обязаны выполнять наши контрактные обязательства. Наши специалисты это и делают, и делали всегда на протяжении предыдущих лет.

Правда, там не всё чисто технически получалось, исходя из приоритетов самого руководства Венесуэлы. Что-то они хотели, чтобы мы им привели в нормативное состояние, что-то не хотели. Но мы обязаны это делать по контрактам, иначе будут на нас возложены определённые санкции. Вот и всё, ничего там больше нет.

Вполне вероятно, что определённые работы там наши специалисты выполнили, не только военные причём, а из промышленности. Кто-то из них уехал, кто-то, может, опять приехал. Мы специально там ничего не создаём, никаких опорных военных баз, не перебрасываем туда войска, этого не было никогда. Но мы выполняли и будем выполнять наши контрактные обязательства в сфере ВТС [военно-технического сотрудничества]. Это второе.

Третье – по поводу наших отношений с Венесуэлой и другими нефтедобывающими странами. Я уже сказал, что Венесуэла сократила добычу. Это связано не только (это вы наверняка сами знаете) с санкциями, а с состоянием нефтегазовой промышленности в самой Венесуэле.

Примерно 3,5 миллиарда – кредитные обязательства Венесуэлы на Россию, но задолженности нет. Венесуэла ритмично и в полном объёме оплачивает, обслуживает все свои кредитные обязательства.

Теперь по поводу наших отношений с ОПЕК. Мы и дальше будем продолжать эти отношения. Мы не собираемся вступать в ОПЕК, но у нас сложился определённый механизм сотрудничества, и решения будут консолидированными. Да, у нас есть определённые расхождения, связанные с разным пониманием справедливой цены. Это тоже естественно, здесь у меня тоже нет необходимости каких-то вещей вам говорить, которых вы не знаете.

Вы посмотрите, из какой цены за баррель рассчитан, скажем, бюджет Саудовской Аравии. Это значительно больше, чем у нас. У нас из 40 долларов за баррель, у них – выше. Поэтому им, конечно, хочется, чтобы цена держалась повыше. У нас нет такой необходимости, имея в виду и более диверсифицированный характер нашей экономики.

Да, зависимость от нефти и газа у нас ещё очень большая, но она, конечно, гораздо более диверсифицированная, чем в странах Залива, допустим. Поэтому наша перерабатывающая промышленность сама не заинтересована в слишком высоких ценах на нефть.

Средняя полка в районе 60–65 долларов за баррель нас вполне устраивает, у нас нет необходимости загонять туда, наверх. При этом у нас и так появляется приличная маржа, в бюджетном смысле этого слова, имея в виду, что бюджеты посчитаны из 40 долларов за баррель, у нас пополнение идёт золотовалютных резервов, вообще резервов Правительства, Центрального банка.

Поэтому мы должны учитывать все обстоятельства: падение добычи в Иране, там на миллион они упали, в Венесуэле, проблемы в Ливии, Нигерии. Мы должны все эти факторы учесть. И рост потребления в летний период.

У нас сейчас есть определённые договорённости. Я забегать вперёд не буду, я вам не скажу сейчас о том, какие у нас представления о том, что нам нужно делать во втором полугодии. Но мы будем принимать консолидированное решение вместе с коллегами из ОПЕК.

С.Михайлов: Спасибо, Владимир Владимирович. Спасибо, Розалинд.

Владимир Владимирович, вчера Вы вместе с Председателем Си Цзиньпином открывали в Большом театре концерт, посвящённый 70-летию установления дипломатических отношений между Россией и Китаем, выставку, которую совместно ТАСС и Синьхуа подготовили к этой большой дате. В этом году мы будем поздравлять наших китайских друзей со знаменательной датой – 70-летием образования Китайской Народной Республики.

Хочу представить наших надёжных партнёров, давних и старых друзей, нам 60 лет, отношениям ТАСС и Синьхуа, моего друга, президента Синьхуа господина Цай Минчжао. Господин Цай принимает участие во встречах второй раз.

Вы помните, в 2016 году он брал у Вас на форуме большое интервью, которое потом много и хорошо цитировали все средства массовой информации земного шара. Синьхуа ежегодно принимает участие и в петербургских встречах, и в Петербургском экономическом форуме.

Выдам тайну господина Цай, у него есть мечта – создать систему оценки качества ресторанов китайской кухни по всему миру, присуждая звёзды наподобие мишленовских. В авторитете поваров Поднебесной никто не сомневается, тем более что, считаю, лучший повар китайский в Москве – это в столовой агентства Синьхуа.

Пожалуйста, господин Цай, Ваш вопрос.

М.Цай (как переведено): Большое спасибо, господин Президент.

В 2016 году, в июне, в Петербурге я взял у Вас интервью и до сих пор помню то время. Хочу Вас ещё раз поблагодарить за то, что Вы вместе с Председателем Си Цзиньпином вчера вместе посетили фотовыставку, которая посвящена 70-летию установления дипотношений.

Мы знаем, что в этом году главным лозунгом Петербургского форума является «обеспечение устойчивого развития». Мы знаем, что при Вашем участии российская экономика преодолела те трудности, с которыми она сталкивалась, и сейчас начинает восстанавливаться.

Хотелось бы узнать, какие у Вас есть конкретные планы и меры по дальнейшему восстановлению российской экономики, какие есть планы по укреплению экономического взаимодействия России с Китаем? Какие ключевые направления Вы могли бы выделить?

В.Путин: Что касается планов по восстановлению российской экономики, то Вы уже сами сказали, мы действительно преодолели те трудности, которые возникли у нас несколько лет назад по целому ряду обстоятельств. Это касалось и так называемых санкционных действий, но не только.

Главным образом даже и не это играло такую существенную роль, а прежде всего падение цен на товары нашего традиционного экспорта, прежде всего, конечно, на углеводороды, на некоторые металлы, соответственно, на химическую продукцию, связанную с этим первичным ресурсом. Плюс, конечно, санкционное давление.

Но мы не только преодолели спад, мы вышли, конечно, на траекторию устойчивого роста. Связано это и с внешнеэкономической конъюнктурой, но не только. Это связано и с внутриэкономическими факторами, и факторами экономической политики российского руководства, прежде всего с устойчивой макроэкономической ситуацией. У нас в прошлом году инфляция была четыре с небольшим [процента], в этом году (в годовом измерении) – пять с небольшим, и это после повышения НДС. Это лучше, чем мы ожидали.

Теперь, почему это происходит и на что мы рассчитываем. Вы знаете, что мы приняли решение о реализации национальных проектов по ключевым направлениям развития. И главная цель – это диверсификация экономики, это перевод её на инновационные рельсы, придание ей инновационного характера.

Здесь целый набор целей и мер, способов достижения этих целей: это и улучшение системы управления в целом экономикой и в страновом смысле в целом, это цифровизация и управление самой экономикой, это работа над внедрением искусственного интеллекта во все сферы производства и жизни страны, это работа в направлении медицины, биологии, повышения уровня качества жизни людей, увеличение продолжительности жизни, увеличение рождаемости и так далее – там целый набор мер, достаточно просто бегло посмотреть на те цели, которые мы перед собой ставим, будет понятно, на что мы рассчитываем в ближайшие несколько лет.

А для того, чтобы набрать эти ресурсы… Во-первых, это счётные позиции. В развитии инфраструктуры, разумеется, это и дорожное строительство, и железнодорожное строительство, портовая инфраструктура.

Ясно, что мы прежде всего рассчитываем на привлечение инвестиций, и отечественных инвестиций, и иностранных инвестиций. Сейчас скажу ещё по поводу утечки капитала, по которой наверняка возникнет вопрос. Но для того, чтобы обеспечить эти инвестиции, государство должно вкладывать и свои собственные ресурсы, прежде всего, конечно, в развитие инфраструктуры, в улучшение условий работы бизнеса.

Я сейчас начну рассказывать, мы только этим и будем заниматься. У меня есть много чего, о чём рассказать.

По каждому направлению есть движение вперёд. По данным Doing Business Мирового банка, Россия занимала 120-е место по условиям ведения бизнеса, сейчас, по-моему, уже 31-е. То есть явное движение вперёд есть, оно очевидное.

Сейчас мы приняли решение об изменении через пару лет, кардинальном изменении правил, касающихся проверяющих и контролирующих организаций. Мы хотим закрыть, вообще уничтожить все устаревшие и архаичные требования и правила, которые мешают движению вперёд. Создать новую систему. В общем, в этом направлении будем двигаться дальше по улучшению условий делового климата.

По поводу привлечения капиталов, утечки капиталов. Да, действительно, в прошлом году была достаточно такая не самая большая в новейшей истории России, но всё-таки заметная утечка, по-моему, 66 миллиардов.

Но положительное сальдо торговых операций 131 миллиард. Оно с лихвой перекрывает эту утечку. А потом ещё идёт и возврат этих выведенных капиталов, мы это тоже видим, мы это видим.

Поэтому здесь мы никакой трагедии не делаем, мы понимаем, что это такой естественный процесс. Конечно, участники бизнеса, участники деловой жизни, нуждаются в одном – в предсказуемости ситуации, в стабильности ситуации. Это очевидная вещь. Мы регулярно встречаемся со всеми нашими партнёрами: и с российским бизнесом, и с европейским, надеюсь, и с американскими коллегами скоро встретимся.

Кстати говоря, у нас при Президенте Обаме с 30 до 20 миллиардов долларов упал торговый оборот. Несмотря на то что Президент Трамп уже, по-моему, побил все рекорды по введению различных ограничений в отношении России, на пять миллиардов при нём всё-таки объём товарооборота между Россией и США вырос, растёт с европейскими странами.

Мы встречаемся регулярно. Повторяю, я недавно с британским бизнесом встречался, с немецким, французским, итальянским. Здесь будет много контактов. Почему я об этом говорю? Мы стараемся их слышать, слушать и соответствующим образом реагировать по поводу изменения условий их работы здесь. На это мы тоже очень рассчитываем, на то, что наши потенциальные партнёры будут и дальше продолжать здесь активно работать.

А набор мер, набор целей, которые мы ставим, посмотрите, пожалуйста, наши нацпроекты, повторяю ещё раз, – это инфраструктура, искусственный интеллект, биология и так далее, сельское хозяйство, разумеется, – там целый набор, и всё это даёт нам определённые возможности считать и утверждать, что движение вперёд будет. Насколько мы сможем выполнить – это трудно сказать.

Когда я говорил о том, что государство при реализации этих крупномасштабных проектов должно будет вносить свой вклад, прежде всего, конечно, в развитие инфраструктуры, это счётные позиции, надо считать, где источники.

Поэтому после длительных, именно длительных (мы в течение года вели эти подсчёты, спорили между собой, различные ведомства, специалисты, эксперты), всё-таки пришли к выводу, что наименьший урон при определении источников финансирования, обязательств со стороны государства всё-таки одна, не единственная, но одна из мер – это повышение НДС.

Мы при этом понимали, что это нанесёт на первом этапе ущерб экономическому росту, прекрасно отдаём себе в этом отчёт. НДС повышен, значит, активность поменьше и так далее. Но мы считали, что краткосрочный эффект будет, где-то на полгода примерно, не больше, а потом за счёт вложений, вливаний в экономику, в ту же самую инфраструктуру это приведёт к толчку и увеличению темпов роста. Пока всё подтверждает наши предварительные расчёты.

С.Михайлов: Наш следующий коллега, Владимир Владимирович, несколько лет назад тоже принимал участие в нашей встрече, после которой принял решение провести отпуск в Санкт‑Петербурге, и это решение, насколько я знаю, было реализовано.

Я приветствую президента и генерального директора Агентства Associated Press господина Гари Пруитта.

Пользуясь случаем, хотел бы поздравить корреспондентов этого агентства, которые в апреле этого года получили – трое журналистов – знаменитую американскую Пулитцеровскую премию в категории «международный репортаж» за серию материалов, рассказывающих о жестокости войны в Йемене. Правда, у нас аккуратное отношение к Пулитцеровской премии, после того как New York Times получила её за фактически фейк‑ньюс, расследовавшая сговор Трампа с Россией, который потом был многократно всеми опровергнут, но тем не менее Пулитцеровская премия есть Пулитцеровская премия. Но и здесь я «на полях» замечу, потому что это Соединённые Штаты Америки, что в международном конкурсе «лучшие в цифровом дизайне» ТАСС вот уже второй год завоёвывает премии за работы по инфографике, входя в число лучших мировых проектов в сфере цифровой журналистики. Так что мы в США сейчас тоже представлены наряду с крупнейшими…

В.Путин: А за какой фейк они получили премию?

С.Михайлов: New York Times опубликовала расследование относительно сговора Трампа с Россией, вокруг выборов.

В.Путин: И за это получили премию?

С.Михайлов: Ну да. Тогда, когда ещё никто это не опроверг, за это была такая премия.

В.Путин: Издержки производства бывают, ничего страшного.

С.Михайлов: Премия всё равно авторитетная. Издержки есть издержки.

В.Путин: Зато красиво сделали, видимо, старались.

С.Михайлов: Господин Пруитт, Ваш вопрос.

Г.Пруитт (как переведено): Спасибо, Сергей.

Действительно, я с семьёй провёл свой отпуск прошлым летом в Санкт‑Петербурге, было замечательно. Это очень красивый город, Ваш родной город, господин Президент, с историческим прошлым. Большое спасибо, что Вы встречаетесь с нами. Мы это ценим.

Пулитцеровская премия, которую мы получили, – это материалы по гражданской войне в Йемене. Но у меня вопрос, связанный с продолжающимися теми проблемами, вопросами, которые возникают в связи с выборами в США.

В 2020‑м будут очередные президентские выборы. И мы знаем, что Вы отрицаете какое‑либо участие России во вмешательстве в выборы в 2016 году. Мне было интересно: Вы готовы будете сказать, что Россия не будет поддерживать и будет пытаться предотвратить какие‑либо попытки государственных или негосударственных акторов вмешаться в выборы в США? А если да, то каковы будут Ваши практические шаги?

Большое спасибо.

В.Путин: Послушайте, посмотрите материалы американской прессы за 1988 год. Там самым тщательным образом анализировалась предвыборная ситуация в США и дискутировался вопрос, кого Советский Союз будет поддерживать на будущих выборах. И там тоже говорили – удивительно, мне недавно принесли, я рот открыл от удивления – о господине Трампе. Говорили, что он собирается строить какое‑то здание в Москве, ещё что‑то – по‑моему, тоже New York Times писала, – он был предпочтителен для Советского Союза. Бред какой‑то, понимаете?

Но сказать, что нам неинтересно, что происходит в Штатах, было бы неправдой. Для Штатов тоже мы не самые крупные торгово‑экономические партнёры, для США, и, видимо, в этом смысле большого интереса для Штатов не представляем. Это даёт возможность некоторым политикам в Конгрессе, в Сенате предлагать, во всяком случае, – если не проводить, то предлагать – такие решения, которые им кажутся безобидными в отношении России. Но они ошибаются: это в конечном итоге будет очень серьёзно отражаться на всём комплексе наших отношений. И ничего хорошего из этого никогда не получалось.

Я уже много раз говорил, Вы сейчас об этом тоже сказали, что мы не собирались, не собираемся, не вмешивались и не будем вмешиваться ни в какие выборы – это наша принципиальная позиция. Естественно, мы смотрим на то, что и как говорят кандидаты в отношении нашей страны. И не только мы, я имею в виду представителей официальных властей, но и граждане России. Разве вам неизвестно, что сегодня Россия – это один из лидеров в использовании интернета? И граждане страны, когда они слышат, как, кто и где говорит о нашей стране, конечно, они как‑то на это реагируют, высказывают свою точку зрения, продвигают её в современных средствах массовой информации, включая интернет‑ресурсы. Разве мы можем запретить им это делать? А разве у вас это запрещают делать в отношении России? Нет. Мы‑то хоть помалкиваем ещё на уровне МИДа, как правило, официальных органов. У вас мало кто стесняется в этом, напрямую это делает.

Мы же много раз говорили: давайте примем какие‑то общие правила, давайте об этом договоримся. Мы много раз предлагали в последние месяцы президентства господина Обамы даже выработать правила и закрепить их в каких‑то межправсоглашениях по поводу использования современных коммуникационных ресурсов. Я уже говорил об этом неоднократно. В последние месяцы пребывания у власти администрация господина Обамы вдруг согласилась, но уже просто не успела ничего реализовать. После этого мы предлагали и администрации господина Трампа. Вроде сначала сказали: да, это интересно. Потом тоже опять всё зависло.

Давайте мы договоримся об этом, об общих правилах. Во всех странах эти ресурсы есть, у нас тоже есть. Есть ресурсы, которые не подчинены государству. Государство может начать на них влиять, если сошлётся на какие‑то обязательства нашего государства, но они должны быть взаимными – это же абсолютно понятная вещь.

Вот не было ядерного оружия ни у кого, кроме США, и что, США договаривались с кем‑то об ограничении в сфере ядерных вооружений? Нет. Но как только у Советского Союза появилось – я же вспомнил Черчилля, – Соединённые Штаты сочли возможным начать в какой‑то момент переговоры об ограничении – с целью самосохранения.

Но теперь вот эти средства воздействия друг на друга, причём неподконтрольные официальным властям, они в изобилии присутствуют в подавляющем большинстве стран. Давайте мы договоримся об общих правилах поведения, возьмём на себя определённые обязательства и будем влиять тогда на наших граждан, на физических и юридических лиц. Но тогда мы должны понимать, что в отношении нас тоже принимаются такие же решения со стороны наших партнёров. Давайте сделаем это.

Но я могу прямо сейчас сказать, что никаких планов вмешательства во внутриполитическую жизнь самих США нет и не было никогда. Может быть, в Советском Союзе, когда маккартизм начался, продвигались какие‑то идеи, но это тоже ведь не то чтобы даже вмешательство, но поддержание определённых сил. Вот нравится Мадуро кому‑то, не нравится, но говорить о том, что возможно вмешательство, в том числе военное, в Венесуэлу – хорошо это или плохо? Почему одна из ведущих стран позволяет себе это делать, считая, что весь Американский континент – это её задний двор? Какой пример в таком случае Соединённые Штаты подают другим странам? Давайте договоримся об общих правилах и будем их придерживаться. Выработаем систему контроля, проверки, взаимной работы в этом ключе. Я здесь не вижу ничего невозможного.

Или тогда, получается, те, кто не хочет этого делать, не хочет договариваться, они хотят оставить в своих руках инструменты вмешательства, но отказывают другим в использовании подобных инструментов. Так дела на международной арене не делаются. Это же не империализм какой‑то общепланетарный, правда? На международной арене дела делаются в ходе переговоров с учётом интересов друг друга. Давайте так и будем работать.

С.Михайлов: Спасибо, Гарри.

Владимир Владимирович, следующий собеседник Вам хорошо знаком – это Петер Кропш, президент и генеральный директор германского агентства DPA, которое он возглавил в 17‑м году. В 18‑м году Петера единодушно избрали президентом одного из самых влиятельных медийных альянсов в мире – Европейского альянса информационных агентств. Я уверен, что в этом подъёме по карьерной лестнице ему дзюдо, которым он занимается и имеет первый дан, помогло очень.

Петер, Ваш вопрос, пожалуйста.

П.Кропш (как переведено): Большое спасибо, Сергей.

Большое спасибо, господин Президент, за то, что Вы слушаете мой вопрос.

Мой вопрос касается отношений между Россией и Европой. В Европе был избран новый парламент, и правые силы, которые часто занимают пророссийскую позицию, получили существенную поддержку.

Как Россия оценивает такую нарастающую мощь пророссийских сил в Европе? Это хорошо или плохо для Европы, с Вашей точки зрения? Меняет ли это как‑то основы для отношений между Россией и Европой? Может быть, Вы также поделитесь с нами мыслями на тот счёт, каковы самые важные вопросы, которыми стоит заниматься России с Европой в следующий период времени?

С.Михайлов: Ему премию не дали, но он избран президентом Европейского альянса информационных агентств. Это самое авторитетное в Европе объединение. А так он дзюдо занимается, у него первый дан, Владимир Владимирович.

В.Путин: Понятно.

Дзюдо – это хорошо. Но вот то, что Вы формулируете так вопрос, как Вы сейчас сформулировали, я Вам скажу как коллега по татами, это плохо. Вы сейчас сказали о победе или, во всяком случае, об усилении пророссийских сил в Европарламенте. Но это не пророссийские силы, они прогерманские, провенгерские, проитальянские. Просто это силы, которые считают, что наладить отношения с Россией – это в их национальных интересах, это не пророссийские силы, а пронациональные силы.

Поэтому когда Вы, Петер, так вопрос формулируете, сразу как бы дискуссия смещается совершенно в другую сторону: хорошо это или плохо быть пророссийским, и сразу им клеймо вешаете. Мы не имеем к ним никакого отношения, так же как не имеем никакого отношения к так называемому сговору с предвыборной командой Трампа. Мы знать об это ничего не знаем. Используется в США до сих пор – уже господин Мюллер сказал, что никакого сговора не было, – нет, до сих пор пытаются использовать. Теперь – я Вам хочу дать «рекомендацию» – возбудите уголовное дело против прокурора Мюллера, давайте его потягайте за пророссийскую позицию. Это же бесконечно может продолжаться эта чушь.

То же самое в отношении вот этих сил, о которых Вы сказали. Мы знаем, что есть такая «Альтернатива для Германии», и мы знаем госпожу Ле Пен, она к нам приезжала несколько лет назад. Да, у них есть контакт, но их цель заключается не в том, чтобы поддерживать Россию, а их цель заключается, насколько мы себе понимаем, в том, чтобы выстраивать отношения с Россией в интересах своих собственных стран.

Вы смотрите, у нас торговый оборот с Евросоюзом был свыше 400 миллиардов долларов, а сейчас – он в последнее время повышается, но ещё трёхсот не достиг – почти на 50 процентов упал. Я уже сейчас не помню в абсолютных цифрах, но объём импорта, который Россия могла бы купить в странах Евросоюза, но не сделала этого в силу ухудшения российско‑еэсовских отношений, составляет сотни миллиардов евро. А что такое не купленные у вас товары Россией? Это рабочие места, это доходы домохозяйств, это налоги во все уровни налоговой системы: от муниципалитета до федеральных органов власти. Это реальный ущерб для экономики европейских стран. И наряду с другими проблемами, связанными с напряжённостью между Штатами и Китаем, Штатами и Европой, а теперь ещё между Штатами и Мексикой, эти совершенно необоснованные, незаконные, мы считаем, принятые в обход Совета Безопасности ООН меры, они вредят экономике многих стран Европы. Так вот есть силы, которые говорят: надо восстановить отношения. Конечно, мы приветствуем это. Но это не значит, что они пророссийские.

Что там изменится сейчас, в Европарламенте? Вы знаете, откровенно говоря, я занимался международным правом, когда здесь, в Петербургском университете, учился, но я не занимался международным публичным правом, я занимался больше международным частным правом. Я не считаю себя специалистом по Европарламенту, но посмотрите, как там принимаются решения, достаточно ли будет голосов тех, кто считает, что нужно как‑то изменить свою политику в отношении Российской Федерации. Если это будет происходить, мы не только будем приветствовать, мы будем делать встречные шаги. Это касается и отмены ограничений, которые Российская Федерация вынуждена была ввести после известных ограничений со стороны Евросоюза.

Но ничего подобного пока не происходит. Совсем недавно, по‑моему, Еврокомиссия приняла решение о продлении санкций в отношении России, на год, по‑моему, или на полгода. На сколько они там приняли решение? На год. Ну вот видите? Ничего пока не поменялось. Выборы прошли, а ничего с точки зрения реальной политики не меняется. Мы смотрим с интересом, конечно, и с надеждой на то, что что‑то изменится. Если будет меняться, мы ответим тут же со своей стороны и, разумеется, будем встречно отменять всякие рестрикции ответного характера в сфере экономики, которые были введены в ответ на санкции со стороны Евросоюза.

Есть и другие вопросы – вопросы гуманитарного характера. Известно хорошо, что Россия – это неотъемлемая часть европейского культурного ландшафта. И литература наша, и музыка, и театр – всё это неотъемлемая часть европейской культуры. Поэтому надеюсь, что в этом отношении будут продолжаться контакты, будет хорошее развитие. У нас со многими европейскими странами это, слава богу, продолжается.

В сфере науки, образования, решения общих вопросов, связанных с сохранением окружающей среды, – у нас здесь, кстати говоря, много совпадающих точек зрения, скажем, по той же экологической проблематике. Ведь Россия – одна из немногих стран, которая на практике, я хочу это подчеркнуть, без лишних слов и без лишней политической трескотни предпринимает совершенно конкретные решения, связанные с сохранением окружающей среды. Мы законы приняли об использовании наилучших доступных технологий. Как бы ни было, нам сложно и больно внедрять их сегодня – у нас, к сожалению или к счастью, предприниматели борются за свои интересы, понятно, – мы откладывали, откладывали, сейчас начали внедрять. Это связано с издержками для нашего бизнеса, с серьёзными издержками – надо вкладывать очень приличные ресурсы в новейшие технологии. Но мы это делаем, вводим систему штрафов. Первые сто наиболее токсичных предприятий в ближайшее время должны будут в обязательном порядке это всё сделать, а потом ещё несколько сот предприятий на очереди. То есть мы практически боремся за это.

Мы приняли на себя серьёзные обязательства в рамках Парижского соглашения по климату, и мы собираемся их выполнять, мы не отклоняемся ни от чего. Мы снижаем антропогенную нагрузку на окружающую среду. Я уже не говорю про наши возможности по лесам, которые благотворно влияют на общепланетарный климат.

Вопросы безопасности, борьбы с террором, наркотиками и так далее – у нас много совпадающих интересов. Но давайте это всё будем делать вместе. Мы готовы к этому. Подождём, как в практическом плане будет меняться политика Европы на российском направлении.

С.Михайлов: Спасибо, Петер. И пользуясь случаем, поздравляю DPA с 70‑летием, которое, если не ошибаюсь, будет в августе.

В.Путин: Образование Китайской Народной Республики, создание DPA, и всем 70 лет. Сплошные праздники.

С.Михайлов: И в этом году 75 лет исполняется агентству France‑Presse. И я представлю впервые на нашей встрече председателя и генерального директора крупнейшего мирового агентства France‑Presse господина Фабриса Фриса.

Как я уже сказал, 75 лет France‑Presse в этом году. France‑Presse четвёртый раз принимает участие на встрече с нами в рамках питерского форума. В этом году Россия и Франция отметят 95 лет официального установления дипотношений, хотя сама история взаимоотношений наших стран, безусловно, гораздо больше и богаче.

Господин Фрис увлекается горными лыжами и хочет пройти, насколько нам известно, знаменитый маршрут между Шамони и Церматтом в этом году. Пожелаем ему в этом удачи.

Пожалуйста, господин Фрис.

В.Путин: А Вы у нас не катались в районе Сочи? Там по свободным, без трасс можно, есть такой туризм, сейчас и вертолётный у нас развивается.

Ф.Фрис (как переведено): Я бы очень хотел попробовать. У меня не было никогда возможности побывать в Сочи. Но я помню, когда я был намного моложе, я шёл кавказским маршрутом, я видел этот маршрут, и я думал всегда, что это мечта для лыжника, и хотел бы вернуться.

Поскольку Вы упомянули историю, то я немножечко поменяю вопрос, который изначально подготовил, и сейчас задам вопрос, касающийся Пушкина в том числе. Вопрос касается высадки в Нормандии. Вас не пригласили – Вы думаете, с чем это связано? Это сделано специально? Как Вы это можете объяснить?

Второй вопрос, который не связан с текущим событием, мероприятием: мне интересно, кто самый важный российский герой для Вас? И почему?

В.Путин: Одного Вы уже назвали – Пушкин, об этом нельзя не говорить в дату его рождения. Потом Петр I, он основал город, в котором я родился. Он реформатор известный, великий, он преобразил нашу страну. Нельзя, Вы знаете, на ком‑то одном сосредоточиться. У нас много деятелей искусства, государственных деятелей. Я, например, очень люблю музыку Чайковского, так же как и музыку Моцарта, и разделить это невозможно. Поэтому нам есть чем гордиться, и у нас есть много героев.

Что касается открытия второго фронта, обращаю Ваше внимание на то, что это именно второй фронт. Первый был у нас. Если Вы посчитаете количество дивизий, численный состав вермахта, который сражался с советскими войсками на Восточном фронте, и количество военнослужащих и техники, которые на Западном фронте потом сражались с 44‑го года, то всё будет ясно в эту же секунду. И потом мы же знаем тоже, Черчилль предлагал открыть где‑то на Балканах, высадиться и в других местах. Всё‑таки надо отдать должное Рузвельту, он принимал решение исходя не из политических соображений, а из военно‑стратегических и оказался прав. Рузвельт был великий человек.

Но по поводу приглашения или неприглашения: мы тоже не всех приглашаем и не на каждое мероприятие. Почему меня должны обязательно везде куда‑то приглашать? Я свадебный генерал, что ли? У меня своих дел хватает. Это вообще не проблема. Но если заняться какой‑то конспирологией, можно себе представить, что западные лидеры хотели пошушукаться между собой, перед тем как начать какие‑то контакты с нами.

Это не имеет значения. Имеет значение другое – правда в истории и об ужасной трагедии, которая постигла человечество во время Второй мировой войны. Об этом мы никогда не должны забывать, не должны предавать эту историю, предавать своих предков, своих отцов, дедов – этого мы не должны делать. Мы должны отдать должное героям Сопротивления в самой Германии, в Европе в целом. Мы должны отдать должное тем молодым ребятам, которые погибали во время высадки в Нормандии или сопровождали конвои в Мурманск из Великобритании. Вот эти британские моряки – настоящие герои, вот это мы не должны забывать. Мы ни в коем случае не должны никому позволить извращать историю и делать из ложных героев настоящих.

Почему сегодня по некоторым столицам Восточной Европы, в Украине, в Прибалтике разгуливают люди со свастикой? Почему там происходит героизация нацизма? Вы знаете, я, кроме активистов еврейского движения в Восточной Европе, не видел ни разу, чтобы кто‑то этому сопротивлялся. Только евреи в некоторых странах Прибалтики выходили на демонстрации, протестуя против сноса памятников героям Великой Отечественной войны и Второй мировой войны, надев на себя робы узников концлагерей. Все остальные помалкивают почему‑то, исходя из сегодняшних, сиюминутных тактических соображений. Это безобразие, это мерзко просто.

А что касается того, как нам строить отношения сегодня, мне кажется, это само собой разумеется. Надо только иметь в виду уроки вот этого печального, трагического прошлого, не забывать об этом, чтобы не допустить повторения ничего подобного в будущем.

Я думаю, что мы, начиная с первого вопроса, который Сергей задал, мы в состоянии это сделать, если будем относиться друг к другу с уважением.

С.Михайлов: Сегодня также первый раз за этим столом присутствует генеральный директор информационного агентства Исламской Республики Иран IRNA господин Сейид Зия Хашеми. Господин Хашеми возглавляет агентство с 17‑го года, он доктор социологических наук, доцент кафедры социологии Тегеранского университета. Как‑то удивительно совпало, в этом году IRNA исполняется 85 лет, с чем мы его поздравляем.

Пожалуйста, господин Хашеми, Ваш вопрос быстрый, аккуратный и точный, как гласит девиз Вашего агентства «Скорость, аккуратность, точность».

С.Хашеми (как переведено): Хорошо, спасибо большое.

Уважаемый господин Президент, спасибо за встречу. Прежде всего хотел бы поблагодарить Москву, поскольку при Вашем руководстве Правительство России заработало себе хорошую репутацию, поскольку занимает независимую и рациональную позицию по отношению к международным делам.

Мой вопрос касается того, что США вышли из Договора о РСМД и из ядерной сделки по Ирану. Судя по всему, Президент Трамп стремится к тому, чтобы обеспечить американскую монополию своими решениями, выходя из ЮНЕСКО, выходя из Совета по правам человека и выходя также из иранской ядерной сделки, а именно СВПД, а также Договора РСМД с Россией. Выход из Парижского соглашения по климату, а также другие решения господина Трампа свидетельствуют о том, что он стремится озвучить некое послание, что он не привержен в целом международному сотрудничеству. Как Вы считаете, как должно реагировать международное сообщество на это, как оно должно взаимодействовать с администрацией Трампа, которая нацелена на односторонний подход?

В.Путин: Как международное сообщество должно взаимодействовать с главой крупнейшей страны в мире, крупнейшей экономики в мире, самой оснащённой с точки зрения современных вооружений, имеющей самую большую армию и расходующей больше всего в мире денег на вооружение – свыше 700 миллиардов долларов – это больше, чем совокупные расходы на вооружение вообще всех стран мира вместе взятых?

Нам нужно строить отношения с этой страной. Может, мой ответ Вам покажется не очень правильным, но я, отвечая господину Фрису, говорил об этом: если мы хотим достичь чего‑то, достичь каких‑то результатов, нужно относиться друг к другу с уважением. И к Соединённым Штатам, и к президенту надо относиться с уважением. Другое дело, это не значит, что нужно со всем соглашаться, и мы не соглашаемся.

Мы не согласны с позицией по климату. Российская Федерация, я уже сказал об этом сегодня, подписалась под этими Парижскими соглашениями, она ещё и под Киотскими соглашениями подписывалась и выполняла всё, и выполнила, под Парижскими подписалась и намерена выполнять. И мы не только намерены, мы делаем это всё.

Мы не можем поддержать всё, что делается в отношении Венесуэлы, и уж тем более мы не поддерживаем ничего, что делается в отношении Ирана. Наша позиция является открытой, прозрачной и обоснованной, насколько мы понимаем. Мы дискутируем с нашими партнёрами по этим вопросам и стараемся убедить их в том, что нет необходимости прибегать к таким мерам, которые бы разрушали позитив, достигнутый тяжёлой работой прошлых лет, и ничего не создавали бы на ближайшую перспективу.

Иран с точки зрения контроля над своими ядерными программами является сегодня самой проверяемой страной в мире. Это не пустые слова, об этом говорит руководство МАГАТЭ. Они же прямо говорят, что проверяют Иран и не находят ни одного нарушения с точки зрения достигнутых в рамках СВПД договорённостей. Нарушений нет.

Да, у кого‑то могут вызывать озабоченности иранские ракетные программы, но это другая проблема. У кого‑то могут возникать озабоченности – я так не считаю – по поводу региональной политики либо поведения Ирана в Сирии. Мы, наоборот, сотрудничаем с Ираном в Сирии. Считаю, что благодаря иранской позиции, позиции Турции России удалось многое сделать с точки зрения прекращения кровопролития в Сирии. Иран внёс огромный вклад в это дело. И больше того, проявил даже гибкость – отвёл свои войска от Голанских высот с целью создать благоприятные условия для работы с региональными державами и создать благоприятные условия, для того чтобы решать сирийскую проблему. Иран очень много сделал позитивного.

Хорошо, есть вопросы к ракетной программе, есть какие‑то региональные вопросы. Ну пожалуйста, кто запрещает обсуждать с Ираном эти вопросы? Но это необязательно делать, разрушая что‑то достигнутое ранее. В этом мы с действующей администрацией не согласны и стараемся убедить их в том, что такой способ или попытка решения каких‑то проблем является контрпродуктивным.

Повторяю ещё раз: мы не скрываем, мы не говорим на ухо кому‑то одну точку зрения, потом на ухо кому‑то другую точку зрения. И Президент Соединённых Штатов знает мою позицию, я много раз её высказывал. Недавно Госсекретарь был у нас с визитом, и ему я тоже об этом сказал. Не буду передавать в деталях, это не принято в дипломатической практике, но считаю, что такой способ поведения является тупиковым, может довести прямо до самой последней черты. А дальше что? Ответа нет.

Поэтому, на мой взгляд, лучше вернуться к нормальному диалогу. Например, я заметил, что Президент Трамп недавно сказал или написал в соцсетях о том, что в принципе он готов к встрече и переговорам со своим иранской коллегой, с Президентом Ирана. Это можно только приветствовать. Если это произойдёт, мне кажется, это было бы очень хорошим шагом на пути к поиску взаимоприемлемых решений.

Иран, конечно, это страна с более чем тысячелетней культурой. Иранский народ гордый, умеющий защищать свои национальные интересы, с ним тоже нужно вести диалог исходя из уважения к Ирану.

Все другие способы давления, способы, связанные с какими‑то силовыми инструментами экономического характера, я уж не говорю про военные, они просто контрпродуктивны и заведут нас в тупик. Поэтому нужно найти в себе силы и начать этот диалог. Мы всячески будем этому способствовать.

Иран – наш сосед, наш партнёр в решении не только региональных, но и некоторых глобальных вопросов. Вы знаете, что мы, несмотря ни на какие влияния со стороны, доводим до практического результата все наши планы, в том числе в области мирной ядерной энергетики. Россия всегда выполняла свои обязательства. Мы намерены также работать с Ираном в будущем.

С.Михайлов: Господин Клайв Маршалл, генеральный директор крупнейшего информационного агентства из Великобритании The Press Association Limited. Так как он участвует в пятый раз, то я за предыдущие разы уже всё рассказал про его 40‑летний опыт работы в медиаиндустрии. Поэтому просто Ваш вопрос, Клайв, пожалуйста.

К.Маршалл (как переведено): Спасибо, Сергей.

Господин Президент, на Вашей ежегодной пресс‑конференции в Москве, Вас процитировали, что отношения между Британией и Россией находятся в тупике. В следующем месяце в Великобритании появится новый премьер-министр.

Какие шаги могут быть предприняты, чтобы улучшить отношения между Россией и Великобританией? Кого бы Вы хотели видеть на посту премьер-министра?

Спасибо.

В.Путин: Вот Дональд даёт хорошие советы Британии: не платить каких‑то отступных денег при выходе из Евросоюза и так далее. Не знаю, такой человек подходит для вас в качестве главы правительства или нет?

Но это не нам решать. Это дело британского народа и британского истеблишмента, в том числе и прежде всего политического. Каков будет расклад в парламенте: наверное, кто из кандидатов предложит наиболее привлекательный способ решения наиболее острых вопросов международной повестки дня, имеется в виду брекзит, конечно, и внутриполитической, экономической, тот и победит.

Я не знаю. Это не наше дело. Но мне бы очень хотелось, чтобы человек, который будет возглавлять правительство, учёл интересы 600 британских компаний, работающих в России. Чтобы он учёл то обстоятельство, что у Великобритании и России достаточно большой и растущий сегодня товарооборот.

Чтобы этот человек учёл, что при всех сложностях сегодняшнего дня, связанных с вопросами экономических взаимоотношений с Европой, Азией, Америкой, есть такой хороший рынок сбыта, как российский рынок, рынок Евразэс со 180 миллионами человек, а через Россию можно выходить на весь этот рынок, и хороший партнёр в решении глобальных вопросов, связанных с международной безопасностью, с борьбой с организованной преступностью, с террором, в борьбе за климат и так далее. Что Россия и Великобритания, они проходили не только через времена сложных испытаний двусторонних отношений, но и сотрудничали, и сотрудничали неплохо по очень многим направлениям.

Надо в конце концов перевернуть эту страницу, связанную со шпионами и с покушениями. Кстати говоря, не мы же шпионили против вас – по поводу фигуранта, которого якобы пытались в Солсбери отравить, – это же ваш агент, а не наш. Значит, вы против нас шпионили, а что там с ним дальше происходило, мне трудно сказать. Надо всё это забыть в конце концов.

Поверьте мне, я сам работал в разведке достаточно долго. Это нужный инструмент, конечно, но уверяю вас, что глобальные вопросы, связанные с общенациональными интересами в сфере экономики, социальной сфере, глобальной безопасности, они, в общем‑то, важнее, чем игры специальных служб. Я вам говорю как эксперт, поверьте мне.

Поэтому нужно отбросить всю мишуру и заняться делом в конце концов. И я рассчитываю, что не будут искусственно раздуваться антироссийские настроения в Великобритании, а, наоборот, будет сделан выбор в пользу развития наших отношений и сотрудничества. А кто это будет, это уже вы там сами решите. Мы, во всяком случае, к этому готовы.

Я встречался с британским бизнесом, как вы знаете, недавно, очень хорошая встреча. У нас же, по-моему, 22 миллиарда долларов британских инвестиций. Люди же хотят чувствовать себя в безопасности, и они заинтересованы в том, чтобы в позитив ушли наши отношения в конце концов.

Мы относимся к ним как к друзьям, как к тем людям, интересы которых должны быть защищены вне зависимости от текущей политической конъюнктуры. Мы всегда так делали, вот можете у них спросить, никогда не было никакого сбоя в отношениях, никогда, и не будет никогда. Но, конечно, они хотят стабильности, хотят устойчивых отношений и надеются на это развитие. Мы со своей стороны делаем, рассчитываем на то, что и британское руководство будет делать то же самое.

С.Михайлов: Спасибо, Клайв. И с наступающим Днём рождения Королевы!

На очереди солнечная Испания. Я рад приветствовать нашего нового коллегу, он впервые здесь, президента ведущего информационного агентства Испании EFE господина Фернандо Гареа. Господин Гареа – активный пользователь социальных сетей, имеет около 150 тысяч подписчиков в Твиттере – надеюсь, и Дональд Трамп среди них тоже, – читает лекции о парламентской судебной журналистике в Европейском университете в Мадриде.

Господин Гареа, пожалуйста, Ваш вопрос.

Ф.Гареа (как переведено): Большое спасибо.

Господин Президент, мне хотелось задать вопрос об отношениях России и Испании. Мы переживаем период трудностей в отношениях России и ЕС, также нашего посла недавно вызвали в МИД на разговор. И мне бы хотелось задать два вопроса.

Первый: в отношении Каталонии и также процесса отъединения, как Вы относитесь к этому вопросу? И как Вам кажется, есть право на самоопределение в демократических странах, например, таких как Испания? Может ли Каталония отделиться?

Кроме того, вопрос, который касается темы, которая уже поднималась, в отношении диалога для преодоления кризиса в Венесуэле. Как Вам кажется, возможно ли решение вопроса, притом что Мадуро останется у власти?

В.Путин: Кризис в Венесуэле должен быть решён венесуэльским народом. Находиться у власти господину Мадуро или не находиться, тоже должен решать сам народ Венесуэлы в ходе диалога, консультаций и взаимодействия между различными политическими силами. Насколько мне известно, Президент Мадуро это и предлагает.

Гуайдо – симпатичный человек, я к нему нормально отношусь, нейтрально абсолютно. Если мы в практику введём такой способ прихода к власти: человек вышел на площадь, обратил свои глаза к небесам и перед Господом объявил себя главой государства – это нормально или нет? Но тогда это же хаос будет во всём мире.

Давайте в Штатах будем таким образом выбирать президента, где угодно. В Великобритании премьер‑министра будем избирать, во Франции президента так изберём. Ну что это будет‑то? Мне так хочется спросить тех, кто это поддерживает: вы с ума сошли или нет? Вы понимаете, к чему это приведёт? Какие‑то правила должны быть или нет? Хоть чего‑то надо придерживаться?

Нужно дать возможность всем политическим силам страны. В чём может быть роль международного сообщества? Создать условия для диалога, побудить к диалогу, способствовать диалогу. Но решение должно приниматься внутри страны, в данном случае внутри Венесуэлы.

То же самое в полном объёме касается Испании. У нас, поверьте мне, с очень большим пиететом относятся к Испании и к испанскому народу, к испанской истории. У нас хорошие, глубокие отношения, исторические корни очень хорошие. Мы совсем не заинтересованы в том, чтобы европейские страны разваливались одна за другой.

Вообще, это миф, что Россия хочет, чтобы, скажем, та же Европа была слабой. Зачем это нам нужно? У нас 40 процентов золотовалютных резервов в евро номинировано. Самый большой торгово‑экономический партнёр для нас Евросоюз, и зачем нам нужно, чтобы там всё тряслось и дрожало? Это просто нелепо. Нет, ищут опять след России какой‑то.

То же самое касается Испании. Испания должна сама решить, как существовать, в том числе с проблемными территориями – с Каталонией, и на севере есть некоторые вопросы, Страна Басков и так далее. До сих пор, слава богу, удавалось решать эти проблемы. Мы рассчитываем на то, что эти вопросы будут решены в ходе диалога и на основе принимаемых легитимных решений в ходе дискуссии.

Вообще‑то, конечно, прежде всего мы выступаем в целом за стабильность, за сохранение территориальной целостности. Жизнь сложнее, чем какие‑то постулаты, изложенные даже в известных нормах международного права. Мы это прекрасно понимаем, отдаём себе в этом отчёт. Но, повторяю ещё раз, позитивным решение может быть только на путях диалога и дискуссии.

А в связи с чем вызывали посла вашего? Я даже, честно говоря, и не знаю. В МИД вызвали посла Испании?

Ф.Гареа: В связи с высказыванием Министра иностранных дел, который произнес слово «угроза» в отношении России. Это произошло несколько недель назад.

В.Путин: В связи с чем? Какая угроза? Просветите меня тогда, какая угроза со стороны России для Испании? Бред какой‑то.

Ф.Гареа: Он говорил об историческом процессе, о том, как в некоторые исторические моменты, например, «холодной войны», развивались отношения межу нашими странами, и что Россия могла превратиться в угрозу в рамках исторического процесса. Поэтому посла вызвали в МИД в этой связи.

В.Путин: Я, честно говоря, не знал, что его вызывали в МИД, вашего посла. Посол для этого и существует, чтобы языком работать, ничего здесь необычного нет. Но Министру иностранных дел, наверное, даже больше: не Министр иностранных дел, а крупный политический деятель современности, во всяком случае, хочет, видимо, таким казаться, – надо бы вспомнить и период, когда Советский Союз оказывал помощь республиканцам во время Гражданской войны [в Испании]. Там много есть что вспомнить.

Кстати говоря, не только Советский Союз, в попытках противостоять нацизму, фашизму тогда многие страны принимали участие, добровольцы тогда воевали на стороне республиканцев. Мы принимали испанских детей, как Вы знаете, тысячами в Советском Союзе тогда, многие остались жить в нашей стране.

Это просто бред какой‑то очередной – какая‑то угроза со стороны России в отношении Испании, которая находится на другой стороне европейского континента. Пускай делом займётся ваш Министр иностранных дел, подумает о том, как выстраивать отношения на благо наших стран и народов. Там много совпадающих позиций у нас с Испанией. У нас любят Испанию. Мы всячески желаем ей всего самого доброго и процветания.

У меня очень добрые отношения и с бывшим Королём Хуаном Карлосом I, и с действующим Королём.

Просто не знаю, откуда они это берут. Повторяю ещё раз: министр, наверное, чувствует себя больше не министром, а политическим деятелем и хочет таким способом, такими высказываниями затвердить себя в этом качестве. Ничего страшного, он ведь недавно министром, наверное, работает. Пройдут годы, и он будет делать более взвешенные заявления.

С.Михайлов: Спасибо, Владимир Владимирович.

Пришло время представить четвёртого из тех собеседников, кто впервые принимает участие в нашем разговоре, – директор и главный редактор итальянского информационного агентства ANSA господин Луиджи Конту. Опытнейший журналист, начинал с экономических редакций, работал в газете Repubblica. Обладатель самой престижной журналистской премии Италии San‑Vincent. Главный редактор ANSA с 2009 года.

Пожалуйста.

Л.Конту (как переведено): Большое спасибо.

Добрый день!

Большое спасибо, господин Президент, за встречу. Большое спасибо Сергею Владимировичу за представление.

Господин Президент, Вы должны посетить Италию в июле. Отношения между нашими странами очень тёплые. Италию часто считают более открытой по отношению к России, чем другие западные страны.

Каковы Ваши ожидания от будущего визита? Ожидаете ли Вы каких‑то конкретных шагов со стороны итальянского правительства в отношении ограничительных мер? Ожидаете ли Вы новых сделок?

И также мне любопытно: Вы глобальный лидер. Предложили ли бы Вы какую‑нибудь книгу, которую мальчик или девочка должны прочитать до того, как стать взрослым?

В.Путин: Библию пусть почитают. Это в любом случае пойдёт на пользу. Тору прочитают пускай, Коран. Всё это точно совершенно пойдёт на пользу и мальчикам, и девочкам. Потому что во всех мировых религиях заложены гуманистические начала, и если мы будем их придерживаться, будем следовать этим правилам, мир станет лучше, спокойнее и стабильнее.

Теперь по поводу поездки в Италию. Ожидаем ли мы смягчения каких‑то ограничений? Нет, не ожидаем, потому что Италия – дисциплинированный участник и член Европейского сообщества, дисциплинированный член НАТО. Никаких здесь изменений не предвидится, для того чтобы Италия самостоятельно приняла какие‑то решения, которые идут вразрез с сегодняшними основными течениями, с мейнстримом в этом западном сообществе. Для этого должна быть совсем другая ситуация, и другая мировая политика, и другая национальная политика многих стран, в том числе Италии. Но мир сегодня к такому уровню суверенитета пока не готов. Я думаю, что и отдельные страны Европы тоже не готовы.

Но нас это не пугает, ничего страшного здесь нет. Тем более что на Ваш вопрос – ожидаем ли мы каких‑то продвижений в двусторонних отношениях, в том числе в экономическом плане, здесь – да, ожидаем. У нас очень добрые отношения традиционно с Италией сложились за предыдущие многие годы.

Чем особенно дорожим, это тем, что и у нас, в России, и, как мы чувствуем, в Италии вне зависимости от внутриполитического контекста есть общенациональный консенсус на поддержание и развитие добрых отношений межгосударственных между Италией и Россией. Мы очень благодарны за это итальянскому народу, потому что политическое руководство страны, конечно, не может не учитывать настроение своих граждан, и мы просто это чувствуем. Но и само политическое руководство демонстрирует и, во всяком случае, показывает нам своё желание найти пути улучшения межгосударственных отношений и найти пути улучшения отношений между Россией и Евросоюзом в целом. За это мы итальянскому руководству благодарны.

Я ожидаю таких широких дискуссий и двустороннего характера и по вопросам международных отношений России, Европы в целом. По бизнесу, конечно, мы будем двигаться дальше. У нас много хороших проектов с итальянцами. Итальянцы работают у нас надёжно, для нас, для России, такой удобный надёжный партнёр. Мы будем делать всё, для того чтобы они чувствовали себя в России как дома.

С.Михайлов: Спасибо, господин Конту.

Нашего последнего гостя, который завершит нашу сегодняшнюю встречу, Вы прекрасно знаете – господин Хироки Сугита, председатель редакционной коллегии японского агентства Kyodo News.

В прошлом году господин Сугита выпустил книгу «Геополитика в эпоху постглобализма». Он посвятил её меняющейся ситуации в Евразии с упором на отношения между Россией, Китаем и Японией. И особое внимание в книге уделено азиатской стратегии Президента Путина в качестве успешного примера осуществления геополитики.

Книга получила высокую оценку в Японии, и её расценили как, цитирую, «первую в Японии серьёзную работу по геополитике в современных условиях».

Пожалуйста, господин Хироки, Ваш завершающий вопрос.

Х.Сугита: Большое спасибо, Сергей, за такие тёплые слова обо мне.

Спасибо большое, господин Президент.

Прежде всего от имени японского народа хотел бы выразить благодарность за Ваше решение посетить Осаку в конце этого месяца. Конец июня – лучшее время года в Японии. Надеюсь, что Вам очень понравится Ваша поездка в Японию.

Мой вопрос такой, он касается отношений между Россией и Японией. Поскольку правительства Японии и России начали новый раунд переговоров по мирному договору, мы не видим какого‑то существенного прогресса до сих пор, с одной стороны. С другой стороны, мы обнаружили существенные расхождения между двумя сторонами, например, обеспокоенность России, связанную с сотрудничеством в сфере безопасности между Японией и США в этом регионе.

Считаете ли Вы, что при Вашем руководстве и при руководстве и усилиях Премьер‑министра Абэ Россия и Япония смогут преодолеть те сложности, с которыми мы сейчас сталкиваемся? И будет ли этого достаточно для подписания договора между Россией и Японией, и вы сможете преодолеть вопросы, связанные с обеспокоенностью России в сфере безопасности? Что может Япония сделать для того, чтобы снять такие озабоченности?

В.Путин: Вы знаете, мне бы не хотелось вдаваться в детали, хотя они очень важны. Наши озабоченности нашим японским друзьям и партнёрам известны. Но я думаю, что если Вы их спросите, то и они Вам скажут так же откровенно, как я. Пока мы не получили ответа на те вопросы, которые были сформулированы.

Действительно, в значительной степени это связано с военным сотрудничеством Японии с Соединёнными Штатами. Сейчас Соединённые Штаты заявили о фактическом выходе из Договора по ракетам средней и меньшей дальности. Насколько мне известно, Япония положительно относится к размещению различных американских систем оружия на своей территории.

Мы не подвергаем сомнению право Японии обеспечить свою безопасность теми средствами, которые она считает наиболее эффективными и нужными. Это суверенное право любой страны. Но суверенное право нашей страны – подумать о своей безопасности и сделать выводы о том, что меняется или может измениться в этой связи в регионе с точки зрения обеспечения безопасности Российской Федерации. Для нас это существенный вопрос.

В 1956 году, когда подписывалась известная декларация, не было ещё договора по военному сотрудничеству между США и Японией. Теперь он есть. И там есть некоторые статьи, которые нам нужно понять, как они работают. Нам нужно понять возможности Японии в рамках этого договора принимать какие‑то суверенные решения.

На Окинаве собрались строить американские ваши союзники новую взлётно‑посадочную полосу для одного из подразделений американской армии. Местные жители против. Губернатор выходит с ними на акции протеста. А аэропорт‑то строится, понимаете? А если так же всё будет строиться на других территориях, которые представляют для нас очень существенный интерес с точки зрения обеспечения безопасности России? Мы же этого не знаем, ответов‑то нет пока. Но это не единственный вопрос, есть и другие вопросы: в хозяйственной жизни и так далее.

Мы не подвергаем, ещё раз повторяю, сомнению право Японии обеспечить свою безопасность так, как она считает нужным это сделать. Мы исходим из того, что японская сторона будет с уважением относиться к нашим озабоченностям. Это предмет переговоров, предмет неспешного, экспертного обсуждения. Но самое главное, что нам нужно степень доверия повысить, создать благоприятные условия для принятия серьёзных решений.

Я уже много раз приводил этот пример. Мы же с Китаем вели переговоры по граничному размежеванию 40 лет. Мы же, кстати говоря, не входим с Китаем ни в какие военные блоки, не создаём никаких блоков, мы не строим свою политику против третьих стран, мы просто развиваем двусторонние отношения, вывели их на уровень всеобъемлющего стратегического партнёрства. Это так и есть на самом деле, так и есть.

Мы вчера вели переговоры, у нас там, по‑моему, десяток подгрупп и межправительственных комиссий создано. И каждая комиссия докладывала по своему виду деятельности: по инфраструктуре, по энергетике, по гуманитарным связям, по космосу, по промышленности в целом. То есть это реальное двустороннее партнёрство, очень глубокое и широкое. И на базе вот таких отношений мы решили и вопросы пограничного размежевания.

Нам нужно стремиться к созданию таких же условий с Японией. Но это сложный процесс, и говорить о том, что или я, ваш покорный слуга, или Премьер‑министр Абэ, вот мы завтра это решим – я так не могу сказать. Но я точно знаю, что Премьер Абэ хочет этого, стремится к подписанию мирного договора, и я этого тоже хочу.

С.Михайлов: Владимир Владимирович, спасибо Вам большое.

Я думаю, от лица всех участников встречи хотим поблагодарить за глубокий разговор. Замечу, что у нас за шесть лет так и не состоялось ни одной совместной фотографии. Поэтому меня просили от имени всех попросить сфотографироваться.

В.Путин: С удовольствием. Это самое простое, что мы можем сделать.

С.Михайлов: Спасибо большое.

В.Путин: Спасибо вам большое за интерес, за эту встречу. И желаю вам хорошего пребывания в Петербурге.

Благодарю вас.