Президент России — официальный сайт

Новости   /

12-й инвестиционный форум «ВТБ Капитал» «Россия зовёт!» проходит 29–30 октября 2020 года в онлайн-формате. Основная тема – «Глобальные вызовы, собственные решения».

* * *

В.Путин: Уважаемые друзья! Дамы и господа!

Позвольте всех вас поприветствовать на форуме «Россия зовёт!». Форум по традиции собирает наших друзей, причём со всего мира, ведущих бизнесменов, инвестиционных управляющих и консультантов, признанных экспертов в области экономики и финансов.

В этот раз форум проходит в непривычном формате дистанционного общения. Однако надеюсь, что это не помешает нам откровенно, прямо поговорить на важнейшие темы экономической повестки, обсудить вопросы, которые волнуют профессиональное, деловое сообщество, причём как в России, так и во всём мире.

Конечно, ключевым фактором, который в этом году определил глобальную экономическую динамику, стала эпидемия коронавируса. Мы видим, с каким серьёзным спадом столкнулись развитые и развивающиеся экономики, какие масштабные средства выделяются на поддержку национальных экономик.

Для России безусловным приоритетом является защита жизни и здоровья российских граждан, наших семей. Об этом я много раз уже говорил. В этой логике мы выстраивали и будем выстраивать наши действия в период эпидемии, формировали пакет антикризисных мер, нацеленных на сохранение рабочих мест, доходов граждан, стимулирование новых заказов в производственных цепочках. Отмечу, что общий объём федеральных средств такой поддержки в текущем году составляет около 4,5 процента ВВП. Мы знаем, что в некоторых странах эта цифра выглядит и посолиднее.

Принятые решения, я в этом убеждён, оказались своевременными и достаточно эффективными. На мой взгляд, это главное. Нам удалось заметно смягчить последствия эпидемии для отечественной экономики. Её спад оказался даже меньше, вы об этом хорошо знаете, чем во многих других странах мира.

Однако риски ещё, конечно, сохраняются. При этом подчеркну: несмотря на сложную эпидемиологическую обстановку, мы сейчас готовы к работе в условиях эпидемии гораздо лучше. Да, я прекрасно понимаю, мы недавно на совещании с Правительством это обсуждали, есть вопросы, есть проблемы, на которые надо обратить особое внимание, есть регионы, которые требуют нашего особого внимания. Но в целом ситуация действительно лучше. Это касается и опыта мобилизации системы здравоохранения, и проведения необходимых профилактических мер.

Мы чётко понимаем, как нужно действовать, и поэтому не планируем вводить тотальные ограничительные меры, запускать так называемый общенациональный локдаун, когда экономика, работа бизнеса фактически полностью останавливается.

В случае же объективной необходимости с учётом рекомендаций врачей по ситуации в конкретном регионе, городе, муниципалитете будут приниматься оправданные точечные решения, которые позволят максимально защитить безопасность людей и сохранить непрерывную деятельность предприятий и организаций.

В этой связи прошу владельцев бизнеса, руководителей компаний проявить социальную ответственность. Соблюдать все предписания врачей и специалистов в отношении условий труда персонала, трудовых коллективов.

И конечно, в текущих условиях необходимо донастраивать меры поддержки предприятий, предпринимателей. Это должны быть меры как оперативного, так и долгосрочного характера.

Причём особый акцент мы делаем на поддержку малого и среднего бизнеса. Напомню, что для таких компаний вдвое снижены страховые взносы – с 30 сразу до 15 процентов, причём не на текущий кризисный период, а на постоянной основе.

Для тех малых и средних компаний, которые работают в пострадавших отраслях, предоставлена отсрочка по налогам и страховым взносам за первый квартал текущего года, предусмотрена продолжительность такой отсрочки до полугода.

Однако на что обращаю внимание: не все компании пострадавших отраслей имели объективную возможность восстановить своё прежнее положение. Проблемы у них сохраняются. Прежде всего это сфера общественного питания, другие услуги. Для таких компаний предлагаю продлить уже предоставленную отсрочку по налогам и страховым взносам ещё на три месяца.

Также уже принято решение продлить на весь следующий год мораторий на плановые проверки малого бизнеса.

Тем самым мы снижаем и административную, и налоговую нагрузку на десятки тысяч компаний, в которых заняты миллионы наших граждан, поддерживаем рабочие места и доходы людей.

Уважаемые друзья!

Несмотря на все трудности текущего года, в России в целом удалось сохранить макроэкономическую стабильность, не допустить всплеска инфляции, обеспечить устойчивость финансовой ситуации на рынке.

На этой прочной основе будем выстраивать наши дальнейшие шаги, консолидировать усилия государства и делового сообщества, для того чтобы преодолеть спад, восстановить занятость, вернуть национальную экономику на траекторию роста.

Намерены и уже действуем по таким ключевым направлениям, как стимулирование инвестиций, развитие экспорта и широкое внедрение цифровых технологий. Всё это, безусловно, факторы, способные задать долгосрочный, качественный рост.

Подчеркну: в этой работе важны именно совместные, скоординированные действия. Когда меры государства по развитию инфраструктуры, совершенствованию законодательства и прямой поддержке отраслей дополняются вложениями бизнеса в создание новых производств и современных, хорошо оплачиваемых рабочих мест. Только в этом случае можно добиться комплексного эффекта, реального результата для всей экономики и для благополучия граждан.

Вновь подчеркну важность, прямую выгоду достигнутой макроэкономической стабильности и для граждан, и для реального сектора экономики. Такая устойчивость позволила Центральному банку, как вы знаете, снижать ключевую ставку, повышать доступность кредита, а Правительству – запускать новые механизмы в интересах малого и среднего бизнеса, да и в целом российских семей.

В качестве примера приведу программу льготной ипотеки по ставке 6,5 процента. Такая целевая поддержка граждан сработала. По оценке, объём выданной ипотеки за год станет рекордным для нашей страны и превысит 3,5 триллиона рублей. Кроме того, мы тем самым подставили плечо не только строительной отрасли, но и сформировали дополнительный спрос на продукцию смежных секторов, где также заняты миллионы граждан.

Уже говорил: принято решение продлить программу льготного ипотечного кредитования до 1 июля будущего года. Также добавим значительные средства из федерального бюджета на развитие сельской ипотеки. Увеличим их в следующем году практически втрое.

Вместе с тем напомню о поставленной задаче: с повышением доступности ипотеки нужно увеличить предложение на жилищном рынке, чтобы не допустить перекосов и резкого роста цен на жильё, мы эту угрозу видим, иначе весь эффект от снижения ставок сойдёт на нет, сведётся к нулю.

В этой связи особое внимание нужно уделить инфраструктурному обеспечению жилищного строительства и в целом развитию региональной инфраструктуры – автомобильных дорог, коммунальных сетей, общественного транспорта, социальных объектов.

Чтобы компании, регионы могли привлекать дополнительные ресурсы на эти цели, будем развивать инструменты долгосрочного долгового финансирования, устранять здесь нормативные ограничения, создавать интересные возможности для надёжного вложения свободных капиталов и накоплений.

Тем более что сейчас в России отмечается рост активности внутренних инвесторов, в том числе розничных. Это показатель доверия к перспективам отечественной экономики. Конечно, это и результат снижения ставок, это понятно. Тем не менее и показатель доверия к экономике в целом. Это серьёзный инвестиционный источник, который нужно задействовать для устойчивого развития, для реализации инфраструктурных и других проектов российских компаний.

Отмечу, что российские активы, несмотря на нынешний сложный период, вызывают интерес на рынке. С начала года отечественные эмитенты привлекли на публичных долговых рынках 37 миллиардов долларов, а размещения на рынке акций принесли ещё более 6 миллиардов долларов – рекордную сумму за последние несколько лет.

Отдельно отмечу новую модель привлечения частных инвестиций, которую мы опробовали недавно, буквально три недели назад. Когда «Совкомфлот», как вы знаете, провёл публичное размещение акций на Московской бирже.

В результате сделки были привлечены свыше 42 миллиардов рублей. Причём эти средства пойдут не в бюджет, а на новые инвестиции, в том числе на строительство газовозов на отечественных верфях. Подчеркну: речь идёт именно о дополнительных ресурсах, которые будут направлены на развитие компании, на реализацию индустриальных проектов. Тем самым мы получим кумулятивный, надеюсь, эффект для многих отраслей промышленности и высокотехнологичных секторов.

Для укрепления и совершенствования рынка ценных бумаг крайне важно тесное сотрудничество государства и бизнеса. Отмечу здесь выпуск так называемых вечных облигаций нашей крупнейшей инфраструктурной компании «Российские железные дороги». При содействии Правительства и Центрального банка эти ценные бумаги позволили обеспечить ресурсами инвестиционную программу РЖД и, что здесь особенно важно, сформировать портфель заказов для отечественных производителей оборудования, вагонов, локомотивов.

Добавлю, что при поддержке государства также развивается инструмент «зелёных облигаций», задача которых – профинансировать переход российских предприятий на наилучшие доступные технологии. До 90 процентов выплат купона по таким облигациям будут обеспечены государством.

Вновь хотел бы подчеркнуть: стимулирование инвестиционной активности – это наша приоритетная задача и на текущий момент, и с расчётом на перспективный, долгосрочный рост российской экономики. И конечно, обращаю внимание: надёжные, защищённые механизмы вложения капиталов в новые финансовые инструменты открыты и для российских, и для зарубежных инвесторов. Нам ценен каждый партнёр, настроенный на совместную работу.

Добавлю, что важным инструментом реализации крупных проектов, значимых для целых регионов, территорий, должны стать соглашения о защите и поощрении капиталовложений, в рамках которых проекты получают так называемую стабилизационную оговорку, то есть гарантию неизменности условий по налогам, землепользованию и градостроительной деятельности. А затраты инвесторов на инфраструктуру будут возмещаться в объёме уплаченных налогов.

Уже сейчас для использования этого инструмента заявлены около двух десятков проектов с общим бюджетом порядка 900 миллиардов рублей. Мы с Правительством недавно это обсуждали, и я ещё раз обращаю внимание коллег из Правительства: нужно как можно быстрее переводить эти планы в практическую, конкретную плоскость.

И последнее. Как вы знаете, одной из национальных целей России на предстоящее десятилетие является цифровая трансформация во всех сферах жизни. Это очень важный фактор повышения экономической динамики в нашей стране, улучшения качества жизни людей.

Ведущие российские компании, прежде всего «Яндекс», Сбер, ВТБ (коллега [А.Костин] это подтвердит), давно и успешно вкладываются в эти сферы, осваивают новые, перспективные ниши и продукты, по факту становятся тем, что сейчас называется экосистемами.

Уверен, набранный темп, а также развитие конкуренции в этой сфере (что чрезвычайно важно, мы ещё, наверное, об этом поговорим сегодня) придаст заметный импульс нашей экономике, в том числе позволит многим малым и средним предприятиям расширить каналы сбыта своей продукции. Это чрезвычайно важно, уверен, эта тема, безусловно, вызывает интерес всех наших коллег, в том числе тех, которые собрались сегодня на нашу встречу.

Спасибо вам за внимание. Я на этом своё вступительное слово закончил бы.

С удовольствием передаю слово хозяину нашего сегодняшнего мероприятия Андрею Леонидовичу Костину. Пожалуйста.

А.Костин: Уважаемый Владимир Владимирович!

Прежде всего спасибо за Ваше участие, за содержательное выступление. Вы уже в 12-й раз выступаете на нашем форуме бессменно. Это то, что прежде всего, конечно, привлекает инвесторов со всего мира к нашему форуму.

Вы уже сказали о том, что этот форум проходит в необычной обстановке, хотя постепенно мы к этой необычной обстановке привыкаем. Мы действительно долго сомневались, проводить ли этот форум в этом году, потому что хорошо известно, что большинство форумов и в России, и за рубежом в этом году отменялись по понятным причинам.

Но инвесторы – народ нетерпеливый и рассматривают кризис не только как время считать убытки, но и как время для удачных инвестиций, потому что период кризиса обычно – время, когда действительно вложения становятся дешевле, а перспектива их роста, наверное, более очевидна. Поэтому мы всё-таки пошли на определённый риск, решили провести этот форум в том режиме, в котором сейчас проводят. Но есть, наверное, свои преимущества, потому что с помощью наших партнёров, средств массовой информации России и международных, мировых агентств сегодня наша сессия транслируется на 70 государств мира по интернету. Практически все желающие, кто хочет услышать и увидеть, а таких наверняка будут сотни тысяч, если не миллионы, то они такую возможность будут иметь.

Поэтому, если вы не возражаете, то по нашей сложившейся традиции мы переходим к вопросам и ответам. Современные технологии, надеюсь, позволят, чтобы инвесторы, которые хотят задать вопросы, из разных государств, из разных мест могли это сделать. У меня только большая просьба, коллеги, к вам – представляться, как вас зовут и какие вы представляете финансовые организации, откуда вы вещаете, из какой страны, какую страну вы представляете.

Давайте начнём нашу дискуссию. Пожалуйста.

Я.Арнополин: Добрый день, господин Президент!

Меня зовут Яков Арнополин, из инвестиционного фонда PIMCO в Лондоне.

Владимир Владимирович, к Вам следующий вопрос. Заметили, что темы роста российской экономики за последние пять лет снизились на фоне демографических проблем, ослабления притока мигрантов и по-прежнему сравнительно низкого уровня прямых иностранных инвестиций. Дополнительные расходы на борьбу с вирусом могут стать причиной переноса реализации национальных проектов на более поздний срок. Соответственно, какие меры рассматривает Россия для достижения более высоких темпов экономического роста в долгосрочной перспективе?

В.Путин: Это, по большому счёту, ключевой вопрос, мы с этого начали. Я не претендую сейчас на совсем уж развёрнутый ответ, потому что он потребует много времени. Но хотел бы заметить, что спад экономики наблюдается не только в России, а во всём мире, во всей мировой экономике. В российской экономике этот спад, как известно, ниже, чем в экономиках других стран, в том числе в так называемых развитых экономиках.

За II квартал текущего года у нас минус 8 процентов было, в США, по-моему, 9, в еврозоне, по-моему, до 17 доходит: 14,7, и в некоторых странах до 17 и больше. Так что здесь нет ничего необычного, мы находимся в мировом тренде. Повторяю, даже несколько лучше выглядим, чем другие страны.

Правда, когда иностранные аналитики анализируют ситуацию, говорят, что это связано прежде всего со структурой российской экономики и у нас меньше пострадали те отрасли, которые являются флагманами развития нашей экономики. Я не думаю, что это так, потому что спад, скажем, на энергоносители (а мы знаем роль и значение энергокомпаний в нашей экономике) все-таки очень значительный. Тем не менее в целом показатель неплохой. Связано это прежде всего с достаточно устойчивой ситуацией в сфере макроэкономической политики последних лет.

Я обращаю ваше внимание на то, что Центральный банк перешёл к плавающему курсу рубля несколько лет назад. Это позволяет нам смягчать всё, что происходит на мировых рынках, в том числе на рынках энергоносителей. Мы, таким образом, в значительной степени, не полностью пока, но в значительной степени, что называется, отстегнули нашу экономику, её важнейшие показатели от колебаний цен на мировых рынках, потому что ввели ещё и Бюджетное правило и строго его соблюдаем. Мы сохранили и даже преумножили наши резервы в результате как раз этого решения по Бюджетному правилу.

На сегодняшний день у нас золотовалютные резервы, на середину октября, – 585 миллиардов долларов. ФНБ в долларовом исчислении, выражении, – где-то примерно 176 миллиардов. При этом мы остаёмся в рамках целевых показателей по инфляции – где-то в районе 4 процентов. У нас одна из наименьших в мире долговых нагрузок по государственному долгу – где-то в районе 3 процентов всего, а совокупный долг – в районе 17 процентов. Всё это даёт нам возможность чувствовать себя уверенно, в том числе развивать и строить планы по развитию российской экономики.

Безусловно, одним из важнейших факторов, Вы сейчас об этом сказали, является привлечение инвестиций, не только прямых иностранных, а инвестиций вообще. Мы исходим из того и рассчитываем, что те макроэкономические условия, о которых я сейчас сказал, они будут хорошим ориентиром для наших потенциальных партнёров.

Я вот на что хотел бы обратить ещё внимание. Проведённые не нами, а международными институтами опросы наших партнёров и вообще зарубежных инвесторов показали, что никто не отказывается от работы на российском рынке, а наоборот (сейчас не готов привести конкретные цифры, они есть в открытом доступе), количество тех компаний, которые планируют работать на российском рынке, увеличивается. Мы всячески будем стремиться к тому, чтобы создавать условия для всех наших инвесторов – и для отечественных, и для зарубежных. Мы тоже хорошо знаем, что основные инвесторы у нас откуда? Это Кипр, Нидерланды и так далее, это реинвестиции в наш российский капитал. И тоже хорошо. Мы не жалеем о том, что у нас свободное движение капиталов, мы его не ограничиваем и не собираемся ограничивать, это наша принципиальная позиция, так было и в период кризиса 2008–2009 годов, так и есть в условиях кризисных явлений, связанных с пандемией. Но и это тоже вызывает, надеюсь, доверие к российской экономике и к российской экономической политике, о чём свидетельствует и возврат капиталов уже в виде иностранных инвестиций.

Так что всё это настраивает нас в целом, несмотря на известные угрозы, на оптимистический лад. Смотрите, спад экономики у нас будет, конечно, но он будет значительно меньше, чем в других странах. Это будет где-то в пределах примерно 4 процентов в этом году, в следующем году мы планируем минус 4,2, не планируем, а ориентиры такие, а через год уже будет явный рост, в том числе будет и рост профицита. Я сейчас называл вам цифры, это дефицит и потом последующий профицит бюджета. В этом году где-то будет у нас 4,4 дефицит бюджета, в следующем году – 2,4, мы считаем, примерно, а в следующем году будет профицит где-то 1 процент. И, соответственно, рост экономики будет восстанавливаться в эти же сроки. В целом я скорее настроен оптимистично, чем пессимистично, и рассчитываю, что наши потенциальные партнёры это оценят.

Очень важным здесь является фактор, о котором Вы тоже упомянули, – достижение целей в рамках национальных проектов. Какие-то элементы мы действительно смещаем, как у нас говорят, вправо немножко по графику, но эти цели не отменяются. Более того, в тех проектах, которые Вы назвали, а именно в инфраструктурных проектах, а это имеется в виду строительство новых возможностей в рамках железнодорожных проектов, автомобильных дорог, они увеличиваются. В целом в этом году у нас плюсом ушло свыше 80 миллиардов рублей. Здесь ряд крупных инвестиционных проектов мы как планировали, так и будем реализовывать, причём, надеюсь, даже в некоторых случаях в сроки более ранние, чем планировалось до сих пор.

Если я ответил на Ваш вопрос, я буду очень рад.

А.Костин: Владимир Владимирович, если можно, добавочный вопрос.

В нашем экспертном сообществе активно дискутируется тема, может ли государство увеличить расходы на инвестиции. Даже такой ярый в прошлом сторонник экономии денег, как Алексей Кудрин, недавно в своём юбилейном интервью сказал, что надо и можно за счёт увеличения госдолга и за счёт более активного использования ФНБ.

Действительно, Вы назвали цифру госдолга 17 процентов, он один из самых низких в мире. По методике Международного валютного фонда, до 40 процентов долга считается в принципе приемлемым уровнем, который не является опасным. Не проводим ли мы слишком консервативную политику в этой области? Не могли бы мы всё-таки увеличить расходы именно на инвестиционные проекты в данном случае за счёт увеличения долга и, может быть, более всё-таки активного раскассирования Фонда национального благосостояния, который мы вроде на чёрный день храним, наступает вроде и время тратить его, наверное? Нет?

В.Путин: Вы спросили, могли бы мы увеличить расходы. Ответ положительный: могли бы. Вторая часть этого вопроса, которая не прозвучала, – нужно это делать сейчас или нет. Я Вам скажу, что мы это делаем. Это меры поддержки, о которых я много раз уже говорил и о которых, наверное, сегодня ещё пойдёт речь. Прежде всего это связано с поддержкой отдельных отраслей, с поддержкой граждан Российской Федерации, наших семей, прежде всего семей с детьми. Откуда эти деньги взялись? Они как раз из резервных фондов. Тот дефицит бюджета, который у нас есть, где-то в районе, по-моему, 3,9 процента будет по году. Почему он такой умеренный? Потому что мы используем наши резервные фонды, в том числе ФНБ.

Надо ли больше этого делать? Это вопрос, ждущий своего кропотливого исследователя в лице Правительства, Центрального банка, я внимательно за этим наблюдаю, мы вместе с коллегами корректируем наши действия. Раздувать расходы необоснованно – это значит сталкиваться с теми рисками, которые мы можем не просчитать.

Я только что говорил о строительном секторе. Да, мы понизили ставку по ипотеке до 6,5 процента. Рекордный за всю историю приток средств в строительную отрасль и рекордное количество взятых ипотечных кредитов гражданами. Но я упомянул и о рисках, рост цен, он возможен, мы должны за этим внимательно наблюдать. Так же и в других отраслях. Можно деньги вкачать, а потом возросшие цены и инфляция съедят все наши благие пожелания. Поэтому надо быть здесь очень аккуратными. Мы так до сих пор и действовали.

А.Костин: Спасибо большое.

Коллеги, пожалуйста, кто следующий? Пожалуйста.

К.Назли (как переведено): Добрый день, господин Президент! Благодарю за комментарии.

Меня зовут Каан Назли, я старший экономист и портфельный управляющий Neuberger Berman Group LLC.

Вопрос будет касаться национальных проектов и инфраструктуры. Вы подчеркнули, что эти проекты реализуются уже давно, с 2018 года, они важная часть экономического роста за последние два года.

Сегодня в связи коронавирусом, который меняет динамику во всём мире, я хотел бы задать вопрос: может быть, акценты сместились в рамках этих проектов? Может быть, больше внимания уделяется социальному неравенству, которое возникло из-за пандемии? Или проблемы изменения климата – это ещё один риск. Очень был бы рад Вашим комментариям по этому вопросу.

Спасибо.

В.Путин: Вы сказали о национальных проектах ещё раз, об инфраструктурных проектах в частности, и о возможном смещении акцентов в направлении смягчения проблем, связанных с социальным неравенством, с борьбой за сохранение окружающей среды. Безусловно, социальное неравенство, борьба с бедностью являются ключевыми задачами Правительства Российской Федерации и всего государства российского, это очевидная вещь, может быть, мы об этом ещё поговорим сегодня позднее. То же самое касается наших целей в сфере окружающей среды. Для нас это очень важно, для России, имея в виду, что 70 процентов территории Российской Федерации находится в северных широтах, значительная её часть, 60 процентов, – вообще за Полярным кругом. Там у нас люди живут, дома, производства, инфраструктура, которая может пострадать, в случае (я уже говорил об этом публично и совсем недавно) если будет таять – а она тает и будет продолжать таять – вечная мерзлота. Это для нас очень серьёзный вызов, и, конечно, мы будем уделять этому внимание. И, безусловно, будем сотрудничать с нашими партнёрами, в том числе в рамках Парижского соглашения, мы будем стремиться к тому, чтобы исполнить все свои обязательства. Я об этом тоже готов поподробнее потом рассказать.

Но это совсем не значит, что мы отказываемся от крупных проектов в рамках национальных целей развития. Это не в последнюю очередь, а может быть, даже в первую очередь касается инфраструктуры. Мы не отменяем все наши инфраструктурные планы, наоборот, некоторые даже сдвигаем, я надеюсь, что нам удастся даже влево сдвинуть, то есть осуществить эти крупные мероприятия даже раньше намеченных сроков. Я уже говорил, что мы, например, выделили в этом году дополнительно в общей сложности более 80 миллиардов рублей на эти цели. Мы будем и дальше реализовывать эти проекты.

Какие они? Они тоже хорошо известны, но я повторю их, пожалуйста. Это развитие так называемого Восточного полигона, возможности для БАМа (Байкало-Амурской магистрали), для Транссиба, для того чтобы предприниматели, которые планируют вкладывать свои деньги в разработку определённых месторождений, имели возможность вывезти эту продукцию на рынки Азиатско-Тихоокеанского региона, на перспективные, растущие рынки. Это, безусловно, развитие железнодорожной инфраструктуры и подъездов к Чёрному морю, к Азово-Черноморскому бассейну. Это развитие железнодорожной инфраструктуры в Центральном федеральном округе, в целом центрального транспортного узла. Это строительство новой автомобильной дороги Москва – Нижний Новгород – Казань, чтобы нам соединить эту магистраль, о чём мы договорились вместе с нашими казахстанскими и китайскими партнёрами.

Это крупнейшие, что в голову пришло сразу, я вам сказал. Но мы не ограничиваемся только этими проектами. Например, развитие транспортной инфраструктуры вокруг наших крупных городов-миллионников, вокруг Екатеринбурга, Краснодара и других крупных городов, – это тоже входит в наши планы инфраструктурного развития, имея в виду необходимость «сшивать» всю территорию Российской Федерации. Это касается морских портов, аэропортов и так далее. Всё это не откладывается, всё это будет реализовано.

А.Костин: Про один акцент, если можно, вопрос. За последний год наш банк привлёк порядка 850 миллиардов рублей в виде инвестиций для участия в концессиях, частных концессиях, в том числе платные дороги, аэропорты и так далее. Достаточно, мне кажется, успешный был опыт, и он в России развивался. Но сейчас мы видим, что Правительство несколько акцент хочет сместить и больше заменить частные концессии на концессии государственных предприятий, выпускающих инфраструктурные облигации. Например, «Автодор» получает концессию, поднимает облигации. Это, с одной стороны, привлечёт портфельных инвесторов, возможно, которые заинтересованы в такого рода облигациях, но, я думаю, лишит нас другой части инвесторов, которые предпочитают вкладывать напрямую в концессии. А у нас такие есть, в Пулковском аэропорту, арабские инвесторы и китайские, в платных дорогах европейцы есть. Как Вы считаете, всё-таки частные концессии имеют право на жизнь в России и будут ли они поддерживаться государством?

В.Путин: Конечно. Но главная-то наша цель – привлечение частных инвестиций, в том числе иностранных частных инвестиций. Здесь первый выступающий об этом упоминал, и я подтверждаю. Ещё раз, мы будем стремиться к тому, чтобы обеспечить их не безубыточное, а привлекательное участие в нашей экономике.

Когда мы говорим об инфраструктурных облигациях крупных наших компаний, имея в виду положительный опыт, скажем, той же самой компании «РЖД», которая выпустила бессрочные «вечные» облигации, люди с удовольствием вкладывают в эти инструменты свои деньги. И правильно делают, потому что это гарантировано государством, это крупнейшая компания, без эффективной работы которой невозможно себе представить, во всяком случае в нашей стране, эффективную, жизнеспособную деятельность всей экономики, это правильно. Но это совсем не исключает необходимости привлечения частных инвестиций, в том числе в инфраструктуру. А мы так и делаем.

Вы упомянули некоторых иностранных инвесторов. РФПИ работает активно, допустим, с нашими инвесторами из арабского мира. Я уже говорил об этом, хочу ещё раз повторить, уровень доверия к деятельности РФПИ, в том числе по этому направлению инвестиционной деятельности, достаточно высокий. Некоторые приняли решение автоматически вкладывать свои деньги в наши проекты, в которые вкладывает деньги РФПИ, до 10 процентов, сразу, автоматом. Поэтому ничего здесь не отменяется, наоборот, мы всячески будем стремиться к тому, чтобы сохранить интерес к такой работе.

Если Вы видите, что здесь есть какие-то вещи, которые требуют дополнительной настройки, скажите мне, пожалуйста, мы с коллегами это обязательно обсудим. У нас бывший министр экономики и мой бывший помощник по экономическим вопросам на связи, сегодня он Первый заместитель Председателя Правительства. Андрей Рэмович, можете что-то добавить?

А.Белоусов: Единственное, что никакие ограничения на уже существующие инструменты и институты не планируются. Более того, мы развиваем сейчас достаточно широкий спектр новых инструментов, в которых, конечно, роль банков будет ключевая, потому что они будут, собственно, эти новые инструменты выкупать.

И если уж говорить об инвестиционных инструментах, то наряду с «вечными» облигациями у нас сейчас запускаются «зелёные» облигации, которыми, мы предполагаем, будут финансироваться инвестиции в экологические проекты. Если я не ошибаюсь, пять траншей выпуска этих облигаций уже сейчас находятся на бирже. Мы сейчас прорабатываем вопрос субсидирования купонного дохода, поддержки этих облигаций со стороны государства. Параллельно с этим запускается ещё целый ряд инструментов, которые дадут возможность инвесторам снижать свои риски и стоимость инвестиций.

Важнейший из этих инструментов (действительно то, что Вы, Владимир Владимирович, упомянули) – это Соглашение о защите и поощрении капиталовложений. Снижение рисков означает снижение стоимости заёмных денег, это очень важно, в этом смысл, собственно, инструмента СЗПК. Мы сейчас наращиваем применение такого инструмента, как специнвестконтракты, которые, кстати, вызывают очень большой интерес у инвесторов, в том числе у зарубежных инвесторов для локализации здесь производства, и целый ряд других.

Поэтому всё, что касается инструментов и взаимодействия государства и частного бизнеса и поддержки частных инвесторов, мы здесь только наращиваем.

А что касается вложения в инфраструктуру, я могу просто сказать, цифры говорят сами за себя. У нас комплексный план, о котором говорилось, кроме названных проектов там у нас ещё и Севморпуть присутствует, и ряд других проектов, там всего девять проектов. Если в этом году мы тратим на него 365 миллиардов рублей из источников государственных денег, и денег прежде всего государственных компаний, то через год, в 2022 году, эта цифра вырастает до 562 миллиардов рублей, а к 2023 году это почти 600 миллиардов рублей. А всего с 2019 года это почти 3 триллиона рублей. Это огромные деньги, такие деньги никогда в инфраструктуру до сих пор у нас не вкладывались. Это кроме автомобильных дорог, которые мы сейчас выносим, что называется, в отдельное делопроизводство.

Спасибо.

В.Путин: Я хочу напомнить то, о чём сказал сейчас Андрей Рэмович, это инвестиционные соглашения, я об этом сказал и в своём вступительном слове, уже достаточно большое количество их подписано, на 900 миллиардов, по-моему, в общей сложности. Здесь самое главное, то, что берёт на себя государство, – неизменность условий реализации контракта на весь период его реализации и развитие инфраструктуры под эти проекты. Но я рассчитываю на то, что и наши партнёры, бизнес-партнёры, частные инвесторы будут выполнять, со своей стороны, взятые на себя обязательства.

А что касается СПИКов (специнвестконтрактов), действительно, это очень интересный инструмент не только для отечественных, но и для иностранных наших партнёров. Знаю об этом не понаслышке, много раз слышал и принимал участие в дискуссиях с нашими инопартнёрами по разным аспектам этих СПИКов. Но в целом мы приспосабливаем этот инструмент таким образом, чтобы он, безусловно, отвечал интересам развития, причём долгосрочного развития, российской экономики, реального сектора российской экономики и наших иностранных партнёров.

А.Костин: Спасибо, коллеги. Давайте дальше, идём дальше. Кто следующий? Пожалуйста.

Ф.Хофманн (как переведено): Добрый день!

Меня зовут Феликс Хофманн, я представляю Deka Investment во Франкфурте.

В России были реализованы фискальные и монетарные меры стимулирования, как и по всему миру. Как Вы можете обеспечить, что эти меры поддержат малый и средний бизнес, который напрямую пострадал от пандемии, а не крупные компании? Потому что, например, низкие процентные ставки как раз сейчас существуют, мы это видим.

В.Путин: Феликс, если можно попросить, повторите, пожалуйста, о каких мерах поддержки, используемых более широко во всём мире, Вы сейчас сказали? Какие, как Вы их назвали?

Ф.Хофманн: Позвольте мне повторить ещё раз вопрос. Были реализованы меры фискального и монетарного стимулирования в России, как и во многих других странах мира. Как власти могут обеспечить, чтобы эти меры поддерживали преимущественно малый и средний бизнес, который напрямую пострадал от пандемии, а не крупные компании? Например, от снижения процентных ставок выигрывают в основном крупные корпорации, например, мы видим это на европейском пространстве.

В.Путин: Что касается малого и среднего бизнеса, то значительная часть всех мер поддержки, которые реализуются Правительством Российской Федерации, как раз находится в сфере поддержки малого и среднего бизнеса. Мы с этого и начали все наши меры поддержки. Правда, они были довольно тесно увязаны с определёнными требованиями к представителям бизнеса, и главное здесь – это сохранение рабочих мест и уровня доходов своих работников. Я сейчас не буду перечислять все эти меры поддержки, их много, они все находятся в открытом доступе. Это и льготные кредиты для поддержания количества рабочих мест, это безвозмездные гранты на эти цели, это смещение вправо выплаты по налогам, и сейчас только что предложил дополнительные меры, связанные с продлением этого каникулярного периода. Это отмена избыточного давления со стороны административных органов, и я сейчас тоже предложил продлить этот срок отмены проверочных мероприятий ещё на достаточно длительный период, на следующий год. Поэтому здесь целый пакет, большой пакет поддержки, который прежде всего рассчитан был на малый и средний бизнес.

И только вторым шагом мы заявили и реализовали меры поддержки крупных предприятий, прежде всего в перерабатывающих отраслях производства. Мы и дальше намерены это делать, обязательно будем это всё таргетировать, будем самым внимательным образом к этому относиться.

Мы видим, что в целом, как я уже сказал, мы действуем весьма эффективно, но видим в то же время, что далеко не до всех доходят эти меры поддержки в силу целого ряда причин. Правительство, в том числе по моему поручению, думает, готовит дальнейшие шаги в этой сфере. Посмотрим, как будет развиваться ситуация. Мы прекрасно видим, отдаём себе отчёт в том, что в сфере общественного питания, в сфере услуг, прежде всего в сфере услуг, бизнес и сегодня находится в достаточно сложном положении, и обязательно будем на это реагировать. Так же как, впрочем, и на ситуацию на крупных предприятиях.

Но малый бизнес, безусловно, находится в центре внимания. У нас сегодня там занято где-то 20 миллионов человек, это большое количество людей. Мы планируем, что через несколько лет в этой сфере экономики должно работать как минимум 25 миллионов человек, но, естественно, чтобы добиться этих ориентиров, добиться реализации этих целей, нужно действовать целевым образом. Мы так и будем делать дальше. Я уже не говорю о целом пакете мер поддержки, который и до пандемии был реализован, он и дальше будет реализовываться, будем только наращивать эти усилия.

А.Костин: Через призму банковской деятельности как раз видно, что меры государства действительно были точечно даже в большей степени сфокусированы на малом и среднем бизнесе, а крупные компании скорее больше даже договаривались с банками, например по каким-то условиям и так далее. А государство даже в первую очередь опекало именно средний и малый бизнес, и я думаю, результат тот, что в принципе очень многие компании выжили и сегодня развиваются.

В.Путин: Не случайно Андрей Леонидович сейчас сказал о роли банков, она действительно была очень существенной. И банкиры на нас сердились на первом этапе, говорили, что мы значительную часть этих мер поддержки малого и среднего бизнеса переложили на плечи банковской системы, имея в виду отсрочки платежей по полученным кредитам и некоторые другие инструменты, которые мы использовали. Но, как мы видим, всё-таки эти решения были оправданы и банковский сектор не пострадал, сохранил своих клиентов, когда перенёс платежи по этим кредитам, ранее взятым, субъектами малого и среднего предпринимательства, и сохранил, повторяю ещё раз, значительную часть своих клиентов.

А.Костин: Мы на Президента никогда не сердились, может, на кого-то ещё, на чиновников.

В.Путин: Ладно.Во всяком случае, я это хорошо знаю. Но, мне кажется, это все-таки было обоснованным, и повторяю еще раз, не нанесло никакого вреда банковскому сектору, но поддержало в то же время субъекты МСП.

А.Костин: Коллеги, поехали дальше. Кто следующий? Пожалуйста.

Д.Буше (как переведено): Добрый день, господин Президент!

Меня зовут Дэмиен Буше, я главный инвестиционный директор Finisterre Capital, Великобритания, Лондон.

Господин Президент, Россия быстро разработала и выпустила вакцину против коронавируса. Кажется, началась вторая волна пандемии. Последствия для России, видимо, будут такими же, как и для других стран.

Вопрос следующий: когда, Вы полагаете, начнется широкое распространение вакцины против коронавируса, так, чтобы российские граждане смогли почувствовать себя в большей безопасности? Кроме того, есть заинтересованность на экспортном рынке в вакцине. Какие страны могут стать первыми получателями вакцины?

Благодарю Вас.

В.Путин: Действительно, наши специалисты, ученые активно и, я бы сказал, в высшей степени эффективно прошли путь по созданию этих вакцин. Это говорит о том, что в России сохранены и развиваются соответствующие научные школы, созданные еще во времена Советского Союза. Можно только порадоваться, что нам удалось сохранить эти коллективы, их наработки, и они идут дальше.

Мы очень благодарны и Центру имени Гамалеи, и «Вектору» из Новосибирска. Действительно, это хорошие препараты. Главное заключается в том, чтобы они были безопасными и эффективными, и эти два требования обеспечены и в первом, и во втором случае: и в случае со «Спутник V», и в случае с векторовской вакциной. На подходе и третья вакцина.

Вопрос сейчас только в одном: обеспечить необходимый объем промышленного производства. Здесь есть определенные проблемы, связанные с наличием или отсутствием необходимого оборудования, «железа», что называется, для разворачивания массового производства.

В этой связи хотел бы сказать две вещи. Во-первых, прежде всего, мы должны будем обеспечить вакцинирование граждан Российской Федерации, наших людей, защитить их здоровье от этой опасной инфекции. Это первое.

Второе. Мы не просто не отказываемся, а мы с удовольствием будем и уже работаем на внешних рынках. Вы наверняка знаете, и я тоже об этом говорил, экспертами этот рынок оценивается, международный мировой рынок, примерно в 100 миллиардов долларов в годовом выражении.

Здесь мы готовы пойти вот по какому пути. Мы готовы и обеспечить продажу интеллектуальной собственности, и, что самое главное, готовы пойти на то, чтобы производить эту вакцину или эти вакцины на производственных площадках наших зарубежных партнеров, у них это оборудование есть. Не в ущерб, я хочу это подчеркнуть, вакцинации в самой России, поскольку мы еще должны приобрести или создать это оборудование, мы готовы работать с нашими инопартнерами.

Я хочу просто напомнить, что мы вообще готовы с нашими коллегами в научной сфере работать плотнее, чем это было до сих пор.

Знаем о том, что многие европейские страны уже заключили контракты на поставку вакцины из Великобритании. К сожалению, у коллег есть некоторые сбои. Они делают свою вакцину на основе аденовируса обезьяны, шимпанзе, а наши специалисты в Институте имени Гамалеи делают на основе аденовируса человека. Это является «ракетой-носителем», как говорят специалисты, для того чтобы доставить нужные компоненты в клетку живого организма человека. Действует это эффективно, слава богу, без сбоев. У нас нет ни одного серьезного сбоя в этой сфере.

Эффективно работает вакцина и «Вектора», и Института имени Гамалеи. Вопрос в налаживании массового производства. Уже во все регионы эта вакцина поступила. Надеюсь, что к массовой вакцинации мы сможем приступить в конце года.

Первым нашим партнером, который получил эту вакцину, является, как вы наверняка слышали, Белоруссия, с которой мы вместе работаем в рамках Союзного государства. Там работа с этой вакциной, насколько мне известно, идет успешно.

А.Костин: Спасибо.

Коллеги, давайте дальше пойдем. Кто хотел бы? Пожалуйста.

М.Вишневский (как переведено): Благодарю Вас.

Господин Президент, благодарю Вас за возможность выступить. Меня зовут Марцин Вишневский, я представляю Лондон, Великобританию, старший портфельный управляющий.

Вопрос о денежно-кредитной политике в России. Экономические чрезвычайные ситуации из-за коронавируса создали большое напряжение, и глобальное банки приняли более активные, агрессивные меры в отношении реагирования на подобные меры, и снизили до нуля ставки, и стали выкупать облигации государственные или другие ценные бумаги на рынках по процентной ставке, и изменили ключевые подходы к реализации режима таргетирования инфляции. И, в частности, ФРС США объявила о том, что переходит к таргетированию инфляции в среднем за период. Это значит, что за периодом, когда инфляция долгое время находилась ниже цели, должен следовать период, когда инфляция будет находиться выше цели, чтобы избежать потерь в экономическом росте.

Не считаете ли Вы, что такой подход оптимально применять и в России? Особенно с учетом того, что инфляция даже при значимом ослаблении рубля и действии других временных факторов сейчас находится ниже цели, и находилась в основном ниже цели, начиная с середины 2017 года, и банки будут более активны в поддержке восстановления экономического роста. Считаете ли Вы необходимым, чтобы в нынешних условиях Центральный банк стал более активным, чтобы он реагировал на более необычную денежно-кредитную политику, на нетрадиционные инструменты денежно-кредитной политики, чем те, что существуют сегодня.

В.Путин: Я уверен, что многие Ваши коллеги в России не только внимательно слушали Ваш вопрос, но и внутренне аплодировали ему, поддерживали, потому что у нас так же, как и, наверное, в других странах, постоянно идет дискуссия по этим вопросам.

Что касается нетрадиционных методов регулирования. Вы знаете, мы с определенной осторожностью, но пониманием относимся вообще ко всяким нетрадиционным формам, в том числе нетрадиционным бракам. Я говорю «с пониманием», хочу, чтобы Вы обратили внимание на это слово тоже. С пониманием, но настороженно. Почему? Потому что я как глава государства должен заботиться о решении демографических проблем, а нетрадиционные браки, как известно, детей на свет не производят.

А в этой сфере, о которой Вы сказали, нетрадиционные методы регулирования, наверное, в известных случаях хороши. Подходят ли они для нашей экономики, и именно сегодня – это вопрос. И мы очень внимательно следим за тем, что происходит в некоторых странах, какие меры там принимаются, насколько эффективны эти меры. Действительно многие центральные банки скупают государственные, правительственные облигации. Мне недавно сказали, что ФРС, например, даже скупает долговые обязательства некоторых крупных американских компаний. Надо проверить, так это или нет. Но это, по нашему разумению, все-таки не главная функция регулятора на финансовом рынке, в том числе не главная функция Центрального банка Российской Федерации.

К чему это приводит? Во-первых, это востребовано там, где явный дефицит ресурсов для развития. Но к чему это приводит? Чили, допустим, или Польша, наш сосед, эти инструменты применяют, как известно. Но пока мы видим, негативных последствий нет, это правда, мы внимательно за этим смотрим. Но дефицит бюджета, скажем, в Польше, если мне память не изменяет, где-то под 10 процентов, у нас в два раза меньше. В следующем году будет ещё в два раза меньше – 2,4 процента. Ну да, дефицит будет 2,4. Но это в практическом плане что означает? Происходит скупка государственных облигаций Центральным банком, но это эмиссия, мы же понимаем, это просто эмиссия. Она к чему ведёт? К увеличению денежной массы, может привести к росту инфляции, мы к этому должны очень внимательно относиться.

У нас действительно в рамках целевых показателей находится инфляция, где-то в районе 4 процентов, но опасность такая, во всяком случае для нашей страны, существует. А если растёт инфляция, то, значит, растут цены. А нужно же обеспечивать социальные обязательства государства. Это что означает? Это означает, что дефицит бюджета будет дальше расти. Ну хорошо, в Европе есть строгая, казалось бы, но всё-таки добрая тётушка, к которой всегда можно обратиться за помощью. Вы понимаете, кого я имею в виду, Федеративную Республику. Нам не к кому идти с протянутой рукой. Вот в чём разница заключается.

Поэтому мы должны всё-таки придерживаться тех правил, которые позволили нам сохранить здоровую макроэкономическую ситуацию в стране за предыдущие годы, именно для того, чтобы уверенность наших партнёров, в том числе частных инвесторов, сегодняшних и будущих, в российскую экономику, чтобы сохранить в них уверенность в фундаментальных основах здорового развития российской экономики. Исходя из этого мы и будем действовать, будем строить свою политику в этой сфере.

Я ничего не исключаю, но на данный момент времени такой необходимости у нас нет.

А.Костин: Спасибо.

Переходим к следующему вопросу, коллеги. Пожалуйста.

Ж.Ногейра (как переведено): Доброе утро, господин Президент!

Меня зовут Жоаким Ногейра. Я старший портфельный управляющий, Лондон, Великобритания.

С начала вступления в срок Вы продемонстрировали желание развивать рыночные отношения, открытую экономику. Пример будет следующий. Программа приватизации. Мы участвовали в приватизации «Совкомфлота», и вопрос следующий. Какие отрасли будут открываться для частных инвестиций, а в каких Вы будете действовать более осторожно? Какие будут оставаться в руках государства?

В.Путин: Я так понял, что Вы принимали участие в первичном размещении «Совкомфлота». Хочу Вас за это поблагодарить. Действительно, я уже говорил, 42 миллиарда привлекли, и хочу ещё раз обратить внимание наших зрителей, слушателей на то, что эти деньги пойдут не на выплату дивидендов или на какие-то другие благородные, но всё-таки не основные цели в данном случае. Выплаты дивидендов тоже очень важны для поднятия капитализации компании, но в данном случае все эти средства предполагается направить на строительство судов различных классов, на загрузку наших предприятий и, соответственно, на расширение возможностей российского перевозчика.

В «Совкомфлоте» было 100 процентов государственного участия, теперь этот пакет снизился. Сохраняется контроль со стороны государства, но тем не менее тенденцию мы показали. Мы в ближайшее время, на следующий год, планируем, что участие в приватизации так или иначе будет распространено примерно на 180–186 акционерных обществ с государственным участием и примерно на 86 унитарных предприятий. И ещё за казной 1000 с лишним, 1300, по-моему, различных хозяйствующих субъектов, которые тоже предполагается задействовать в рамках процесса приватизации.

Вместе с тем, хочу на это обратить внимание, есть как минимум два обстоятельства, которые мы учитываем или которые лежат в основе всех приватизационных процессов. Во-первых, мы исходим из того, что при любой приватизационной сделке мы должны обеспечить повышение эффективности работы предприятия, создание новых рабочих мест, новых инвестиций и технологий, вот это самое главное. И наконец, мы не можем не учитывать рыночные условия, при которых реализуются те или другие приватизационные сделки. То есть они должны быть и фискально выгодными, должны приносить какой-то доход казне.

Но повторяю, ещё раз хочу сказать, я назвал примерное количество предприятий, причём разного профиля и в разных отраслях, ограничений здесь мы никаких не делаем. Нет каких-то ограничений в соответствии с законодательством, с законом, действующим в России, и для иностранных инвесторов. Вы знаете, в некоторых проектах, которые носят общенациональный характер, нужно разрешение соответствующей правительственной комиссии, но запретов нет. И я очень рассчитываю на то, что наши партнёры это оценят и мы будем совместно работать, в том числе в рамках приватизационного процесса.

А.Костин: Спасибо.

Владимир Владимирович, у нас ещё есть очень хороший партнёр, инвестор. Екатерина Ильюченко, представляющая компанию Union Investment, – это отделение второго по величине немецкого банка DZ, но в силу неожиданных причин она сегодня не смогла присутствовать и задать вопрос. Она прислала по интернету и очень просила, чтобы этот вопрос озвучил ведущий. Зачитаю, их даже два.

«Во время каждого кризиса происходит обеднение населения. Количество населения с доходом ниже МРОТ не уменьшилось. Что среднесрочно может сломать этот тренд?» Что может сломать тренд увеличения людей с доходами ниже МРОТ?

И второй вопрос – эффективность госуслуг с ростом цифровизации. «Вы неоднократно подчёркивали необходимость внедрения искусственного интеллекта. С одной стороны, это несёт в себе плюсы повышения эффективности и скорости анализа проблем. Но с другой – является сферой потенциального злоупотребления информацией. С точки зрения защиты персональной информации пойдёт ли Россия по пути Китая или же это будет вариант регулирования, более приближенный к европейскому?»

В.Путин: Что касается первой части вопроса, или первого вопроса борьбы с бедностью. Это очень чувствительная и чрезвычайно важная для каждой страны, для всех стран мира, и для России в том числе, тема. В условиях пандемии, я хочу обратить на это внимание не для того, чтобы сказать, что мы не хуже других, но это объективно: в условиях пандемии практически во всех странах мира увеличивается количество людей, живущих за чертой бедности. К сожалению, это имеет место и в России. Эти цифры хорошо известны, я тем не менее их повторю: у нас 40 с лишним миллионов жило за чертой бедности в 2000 году, и постоянно с тех пор количество людей, находящихся в такой сложной жизненной ситуации, уменьшалось. В 2015 году был, к сожалению, определённый всплеск – увеличение таких людей, с такими доходами, в России. Потом опять постепенно снижается. Это снижение по сравнению с предыдущими годами, если начать с 2000 года, в два раза произошло, даже больше чем в два раза. Но это совсем не значит, что нас эта ситуация устраивает. Конечно нет.

Вы сами упомянули привязку ПМ и МРОТ. Уже мы внесли поправку в Конституцию Российской Федерации. МРОТ (минимальный размер оплаты труда) не может быть ниже прожиточного минимума. Я исхожу из того, что Правительство обеспечит, безусловно, это конституционное требование – требование Основного закона страны.

Мы настраиваем целый ряд и других инструментов поддержки тех людей, которые нуждаются в этой поддержке, поставляем плечо тем, кто особенно нуждается.

И вторая мера – это, безусловно, придание более адресного характера различным инструментам, которые предлагает государство для того, чтобы помочь людям, оказавшимся в достаточно сложной жизненной ситуации.

Мы говорим о периоде пандемии. Я уже говорил об этом и хочу ещё раз повторить, значительная часть тех инструментов, которые были предложены, мер поддержки, рассчитана на кого? На семьи с детьми. Здесь целый набор. Я сейчас не буду повторять, формат нашего общения не позволяет вдаваться в детали, но это хорошо известно, это же всё открытые данные. Здесь и поддержка семей с детьми от нуля до трёх лет, от трёх до семи лет, а потом мы ввели ещё поддержку семьям с детьми до 16 лет и дважды выплачивали этим семьям по 10 тысяч рублей единовременно. Я уже не говорю о материнском капитале, который распространён теперь на те семьи, где появляется первый ребёнок, мы его теперь индексируем постоянно. В общем, это всё инструменты поддержки людей, которые нуждаются в том, чтобы государство подставило им плечо.

Что касается тех граждан, которые временно утратили работу, то и здесь мы предприняли необходимые шаги, в том числе увеличили пособие по безработице. Более широко стали применять так называемые социальные контракты, когда помогаем людям получить другие навыки, другую профессию и соответствующим образом найти работу. Социальные контракты позволяют людям принять участие в обустройстве своих городов, посёлков и так далее, выполнять пускай не очень, может быть, даже квалифицированную работу, но востребованную на сегодняшний день и обеспеченную финансированием. Будем развивать дальше индивидуальное предпринимательство и так далее. Там целый набор мер, которые мы сейчас задействуем, и будем дальше так делать.

Но, конечно, генеральный способ, путь решения проблемы – изменение структуры российской экономики, создание новых, хорошо оплачиваемых рабочих мест. И здесь, конечно, мы мягко переходим к другой теме, которую Вы затронули, а именно – цифровизации.

Инвестиции, прежде всего частные, конечно, изменение структуры на основе цифровых новых платформ и цифровизации экономики и жизни страны и государства в целом – конечно, это очень важная сфера. Мы не планируем здесь следовать каким-то уже сложившимся схемам. Вы сказали: хотим ли мы китайскую схему, связанную с защитой данных, или европейскую? У нас будет российская. Но эта сфера чрезвычайно важна, защита персональных данных. Это же права человека. Человек имеет право на то, чтобы защитить себя, свою семью от злоупотреблений в этой сфере. Мы будем действовать очень аккуратно, чтобы эта сфера деятельности не была у нас заморожена и позволяла развиваться и социальным направлениям развития государства, помогала бы развиваться экономике, здравоохранению, всем сферам нашей жизни. Но в то же время чтобы люди всё-таки чувствовали себя защищёнными.

Я сейчас не буду говорить об окончательных решениях. Мы думаем над этим. Но таких запретительных мер, которые бы свели на нет саму идею, мы, конечно, внедрять не намерены.

А.Костин: Владимир Владимирович, интересно, что Екатерина задавала вопрос о защите персональных данных в связи именно с госуслугами. Но ведь огромный объём информации по линии частных компаний. Недавний опрос общественного мнения в Америке показал, что только 14 процентов пользователей Facebook считают, что это компания, которая сможет уважать неприкосновенность их личной жизни.

У меня личный пример такой. Недавно зашёл в спортклуб, встал на беговую дорожку, говорит: «Выберите программу». Я нажал. Мне говорят: «Фамилия, имя, дата рождения, электронная почта». Я удивился желанию беговой дорожки так близко со мной познакомиться, пересел на велосипед, который был, видимо, старой модели и не требовал этого, нажал кнопку, поехал. Но в принципе тот объём информации, который с нас всё больше требуют частные компании, предоставляя какую-то услугу, огромен. Государство может как-то вмешиваться в этот процесс, регулировать объём информации и её использование частными структурами, которые в данном случае предоставляют свои услуги, негосударственные?

В.Путин: Я же только что об этом и сказал. Мы как раз к этому и будем стремиться, и я думаю, что мы сможем найти адекватное, сбалансированное решение. Имею в виду и наши технологические возможности. Вы встали на дорожку, начали, и от Вас требуют этот набор сведений, который вызвал у Вас вопросы и определённую обеспокоенность.

А.Костин: Бежать дальше не захотелось уже.

В.Путин: Да, бежать дальше не захотелось. Но я могу себе представить, что в Вашем кармане могли бы быть вместе с телефоном такие возможности, что Вы удовлетворили бы запросы тех, кто хочет что-то о Вас знать, и в то же время защитили бы свои персональные данные. Об этом, конечно, нужно подумать, работать нужно с нашими передовыми компаниями, которые, кстати говоря, очень эффективно работают не только в стране, но и на международных рынках, в том числе и в банковской сфере, по защите информации людей, связанных с банковской деятельностью. Вы знаете об этом и об этих компаниях хорошо знаете не понаслышке. Мне кажется, на этом пути мы найдём необходимый баланс интересов.

А.Костин: Ваша дорожка никогда не спрашивала Ваше имя, нет?

В.Путин: Я занимаюсь регулярно. Я привык сам спрашивать, а не отвечать на вопросы.

А.Костин: Правильно. Хорошо.

Коллеги, давайте дальше перейдём. Кто следующий? 

И.Тишин: Добрый день! Игорь Тишин, инвестиционная компания Harding Loevner, Нью-Йорк.

Владимир Владимирович, Вы часто упоминали о том, что внедрение цифровых технологий, искусственного интеллекта, инноваций в биологии имеет первостепенное значение для будущего российской экономики. В связи с этим хотел спросить: какая роль в этом развитии отводится малому бизнесу и частным компаниям? И, в связи с этим, планирует ли Правительство разрабатывать меры для защиты вот этих более мелких игроков, стартапов от конкурентного давления со стороны государственных гигантов, таких как Сбербанк и «Ростех»?

Спасибо.

В.Путин: Я частично уже, мне кажется, отвечал на этот вопрос в ходе ответа на предыдущие вопросы. Тем не менее готов к этому вернуться ещё раз. Мы считаем, что сектор малого и среднего предпринимательства, прежде всего в высокотехнологичной области, чрезвычайно для нас важен. Но здесь мне бы хотелось, чтобы мы мало чем отличались от того, что происходит в других экономиках мира, а именно, мне бы хотелось, чтобы наши крупные компании генерировали необходимость и создания вокруг себя целого кластера этих стартапов со стороны малого и среднего предпринимательства. Тем более что таких возможностей, особенно в интеллектуальной сфере, у нас очень много и достаточно. Для нас, мне кажется, важнее другое: важнее создать условия, при которых российская экономика будет генерировать потребность в продуктах деятельности подобного рода, вот что важно.

Вторая составляющая этого процесса – это, конечно, эффективно работающее антимонопольное законодательство и практика применения имеющихся нормативных актов. Мне кажется, что сегодня всё-таки эта сфера достаточно отрегулирована, и Сбер, и «Ростех», на мой взгляд, на это как раз и настроены, так они и работают. Несмотря на свои размеры и большие возможности, они всё-таки стараются привлекать к работе частные структуры. Я уж не говорю про Сбер, он же претендует на то, чтобы быть не просто банком, а целой новой системой, хотя требования к Сберу как к банковскому институту не отменяются, я тоже хочу это подчеркнуть, хочу, чтобы клиенты об этом знали. На него в полном объёме распространяются требования как к банковской организации, как к банку.

Но, разумеется, когда наращиваются возможности и направления деятельности, здесь, безусловно, встаёт вопрос о контроле со стороны государства, в данном случае о контроле со стороны Центрального банка, за деятельностью подобного рода, с тем чтобы минимизировать риски, которые могут возникнуть при реализации тех или других проектов. Мы это понимаем, знаем, рисков сегодня не видим никаких дополнительных. Но Центральный банк думает над тем, чтобы обеспечить интересы клиентов, над тем, чтобы обеспечить безопасность деятельности учреждений подобного рода в рамках создаваемых новых цифровых платформ.

Что касается «Ростеха». Вы знаете, даже в оборонной сфере «Ростех» привлекает частный капитал и частные компании, в том числе и высокотехнологичные. Здесь нет ничего необычного. Вот что необычное для нас – это то, что в некоторых случаях «Ростех» идёт даже на передачу контрольных пакетов в тех предприятиях, которые в значительной степени работают на цели поддержания обороноспособности государства. И до сих пор всё это было оправдано, аккуратно было сделано, но оправдано. Эти предприятия уже с частным капиталом, частные инвесторы обеспечивают необходимые финансовые вливания, инвестиции, переводят практически работу этих предприятий на новый технологический уровень и работают достаточно эффективно. Вот так аккуратненько будем действовать и дальше.

А.Костин: Возможно, ещё вопрос господина Тишина из Нью-Йорка вызван тем, что в октябре этого года в Америке был опубликован резонансный доклад профильного комитета конгресса, где четыре ведущие цифровые платформы – это, естественно, Facebook, Amazon, Apple и Google – обвинялись в том, что они используют свой неограниченный контроль над цифровой инфраструктурой для борьбы с конкурентами, в том числе и путём одностороннего регулирования рынка. А республиканцы даже считают, что большие цифровые компании участвуют в политической цензуре и не всю информацию предоставляют. Поэтому вопрос в Америке, я так понимаю, достаточно активно дискутируется. Я думаю, что поэтому вопрос и к России.

Вам спасибо за ответ. Я думаю, что ответ тоже понятен, как и вопрос.

Коллеги, переходим дальше. Кто следующий?

В.Путин: Надо сказать, что эти дискуссии понятны. Мы тоже за этим внимательно следим. Некоторые вещи нас тоже не могут не беспокоить. Но мы относимся к этому как к тому, что неизбежно появляется, должно появиться в современных условиях. Не видим здесь никакой чрезвычайщины. Конечно, внимательно следим за этими дискуссиями и при необходимости будем на это всё реагировать.

А.Костин: Хорошо, коллеги, дальше давайте пойдём. Ещё есть время. Пожалуйста.

К.Копф (как переведено): Добрый день! Меня зовут Кристиан Копф, я работаю в компании Union Investment.

Господин Президент, за 20 лет, прошедшие после Вашего вступления в должность, достигнутое Россией повышение качества жизни практически не вышло за пределы столичного региона, и в 60–100 километрах от Москвы люди не имеют подключения к газу в своих домах, хотя живут рядом с газопроводами, по которым газ поставляется на Запад. Когда они наконец смогут рассчитывать на газ и почему Ваша Администрация не смогла обеспечить этим людям достойную жизнь, почему не могли обеспечить баланс и что нужно сделать, чтобы переломить эту ситуацию?

Спасибо.

В.Путин: Я в Вашем вопросе вижу некоторую политическую подоплёку, но ничего страшного здесь нет. Качество жизни россиян в 2000 году и в 2020-м кардинально отличается друг от друга, кардинальным образом. И уровень развития экономики совсем другой, уровень стабильности в экономике существенным образом отличается от того, что было в 2000 году. Я уже говорил об этом, у нас инфляция измерялась двузначными величинами, а в некоторых случаях даже до сотни, по-моему, доходило процентов в год. Сейчас у нас около четырёх процентов, и держится стабильно. У нас золотовалютные резервы, вообще резервы государства были 12 миллиардов, притом что внешний долг исчислялся, по-моему, 136 миллиардами, что-то в этом роде. А безработица была колоссальной. У нас совсем другая страна сегодня и другая экономика. Я уже говорил: 585 миллиардов долларов – ЗВР (золотовалютные резервы), а долговые обязательства совокупные – в два раза меньше, даже больше чем в два раза, а государственный долг вообще 3 процента. Это совсем другая страна и другая экономика, и уровень доходов граждан совсем другой.

Я уже говорил, у нас много людей ещё живёт за чертой бедности. По последним данным, где-то около 20 миллионов, а в 2000 году было 42 с лишним – в два раза сократили. В ближайшие годы мы сократим ещё, а я в этом уверен, ещё в два раза. Так что ситуация у нас всё-таки меняется, и изменилась существенно.

Что касается газификации. Не могу сказать, что я доволен уровнем газификации в стране, хотя она тоже развивается. Сегодня средний уровень газификации где-то под 70 процентов, а в Центральном федеральном округе – 85 процентов. В некоторых регионах, безусловно, нам ещё очень многое предстоит сделать. Поставки нашего голубого топлива на экспорт обеспечивают не только безубыточность работы «Газпрома», но и создают финансовые условия… Это очень важно, и хочу, чтобы и наши иностранные партнёры об этом знали, и гражданам хочу ещё раз напомнить. Поставки голубого топлива на экспорт, – а экспортные цены значительно выше, чем цены для внутреннего потребителя, значительно выше, – дают нам возможность в том числе реализовывать планы по газификации внутри страны. Они не только обеспечивают конкурентоспособность, дополнительные элементы конкурентоспособности для нашей экономики, с чем наши европейские партнёры не всегда согласны и стараются нам всякие палки в колёса вставлять, на мой взгляд, абсолютно необоснованно. Да, это наши естественные конкурентные преимущества. Почему же кто-то считает, что нужно его неестественным, нерыночным способом ограничивать? Я считаю, что это неправильно, несправедливо и абсолютно нерыночно, кстати говоря.

Но мы будем и дальше реализовывать программы внутри страны по газификации, без всяких сомнений. Соответствующие поручения, дополнительные поручения даны Правительству. Я жду конкретных предложений.

Главное здесь для нас – синхронизировать не только подведение магистральных газопроводов, но и синхронизировать это с возможностью регионов и муниципалитетов доведения этих трубопроводных систем до конечного потребителя, вот эту последнюю милю обеспечить. Мы, безусловно, будем в этом отношении работать.

Но, кроме всего прочего, для нас очень важно соединить, так скажем, западные и восточные провинции газодобычи между собой. Это перспективная задача, но она позволит нам эффективно работать не только на внешних рынках, но и позволит нам эффективно проводить планы по газификации страны. Это одна из приоритетных задач. И мы, безусловно, будем добиваться её эффективной реализации.

Спасибо Вам за вопрос.

А.Костин: Хорошо. Спасибо.

Коллеги, дальше. Кто следующий? Пожалуйста, давайте активно, времени не терять. Пожалуйста.

Д.Рид (как переведено): Добрый день, господин Президент!

Меня зовут Дэвид Рид, я представляю компанию Wellington Management Company.

Меняется режим налогообложения нефтегазовой и энергетической отраслей, и как налоговый режим в этих отраслях может стать более стабильным и предсказуемым? Какие перспективы в этом процессе, должны ли быть какие-то изменения в структуре налогообложения?

У меня есть и второй вопрос. Как Вы видите консолидацию развития электросектора, какую роль будут играть такие компании, как «Интер РАО» в консолидации сектора электроэнергетики. Спасибо.

В.Путин: Что касается изменений в сфере налогообложения в области энергетики, нефтедобычи в данном случае. Они у нас произведены, и в ближайшее время мы ничего такого серьёзного не планируем. Да, действительно мы перешли, у нас появились новые инструменты, такие как НДД, налог на дополнительный доход. С чем это связано в нефтяной сфере? Это связано с необходимостью устранить ранее выработанные меры поддержки и льготирования, такие элементы поддержки и льготы, которые на настоящий момент времени уже эффективными не являются. Конечная цель заключается в том, чтобы перенастроить налоговую систему таким образом, чтобы, как, если просто выразиться, не тянуть уже бесконечно отработанные и малоэффективные старые, выработанные месторождения, а наоборот, нацелить наши компании и их партнёров на то, чтобы развивать новые проекты, новые провинции, добиваться включения современных технологий, применения современной техники и технологий. Вот, собственно говоря, с чем связано. Это касается месторождений, которые, повторяю, уже долго эксплуатируются, это касается вязкой, сверхвязкой нефти и так далее. В целом это непросто шло, я знаю, у Правительства диалог непросто шёл с нашими нефтяниками, но, на мой взгляд, баланс в целом найден.

Да, конечно, там и в системе налога на дополнительный доход тоже происходят такие мелкие сдвиги. Связано это с тем, чтобы восполнить выпадающие доходы бюджета в связи с получением, как Правительство считает, необоснованного дохода в предыдущую пару лет. Я не думаю, что это является чем-то существенным для наших компаний, во всяком случае, это делается в диалоге с нашими ведущими добывающими предприятиями. И, повторяю, каких-то существенных, глобальных изменений мы здесь не планируем.

По поводу возможной консолидации электроэнергетических активов. И вторая часть вопроса была о роли какой компании?

А.Костин: «Интер РАО».

В.Путин: «Интер РАО». Что хотелось бы здесь сказать.

Электроэнергетика, я думаю, что можно условно разбить на две части этот сектор: это электрогенерация и сбыт, это одна часть. Почему? Потому что эта часть электроэнергетики работает в рынке целиком и полностью и должна подчинена быть полностью рыночному регулированию. Вторая часть – это передача электроэнергии и диспетчеризация, и здесь, конечно, с учётом особенно масштабов нашей страны и территории, – напомню, что Российская Федерация остаётся самой большой страной в мире по территории, – здесь, конечно, нужна поддержка со стороны государства определённая, определённый уровень регулирования должен быть достигнут. Поскольку это первая часть – генерация и сбыт, а именно ею занимается «Интер РАО», то здесь никакой необходимости я лично не вижу в каких-то серьёзных изменениях. Компания работает эффективно и демонстрирует хорошие показатели, я знаю, что у них есть планы развития своего бизнеса. Она занимается не только генерацией и передачей и сбытом электроэнергии внутри страны, но и достаточно активно работает на внешних рынках.

Что касается передачи и диспетчеризации, то мы уже провели некоторые изменения, Вы знаете об этом наверняка, мы консолидировали пакеты наших двух ведущих компаний. В целом, конечно, мы должны стремиться к тому, чтобы единые правила в этой сфере, в сфере передачи диспетчеризации, действовали на большей территории страны. И здесь тоже рыночными способами и методами, но всё-таки должны стремиться к тому, чтобы эта в данном случае обоснованная, так сказать, естественная монополия укрепляла свои позиции.

А.Костин: Спасибо.

Следующий вопрос.

С.аль Марар: Добрый день, Ваше превосходительство!

Меня зовут Саид аль Марар.

Хотел бы поблагодарить за эту уникальную возможность.

Вопрос будет следующий. Полагаете ли Вы, что выборы в США могут изменить глобальный политический ландшафт?

И второй: каково Ваше стратегическое видение будущего России после коронавируса в контексте иностранных инвестиций и торговли?

Спасибо.

А.Костин: Повлияют ли выборы в США на ситуацию после выборов?

В.Путин: В мире?

А.Костин: Для России в частности. Как изменится глобальный ландшафт?

В.Путин: Вы знаете, мне бы не хотелось затрагивать тему выборов в США, потому что, что бы я ни сказал, сейчас некоторые наши партнёры прицепятся к чему угодно, для того чтобы доказать мнимое вмешательство России в выборный процесс в Соединённых Штатах.

Скажу только в общих чертах, что, конечно, политика Соединённых Штатов в глобальном мире чрезвычайно важна, она влияет на весь мир. Соединённые Штаты – это большая супердержава, экономический супергигант. Безусловно, так или иначе это влияет на мир в целом.

Мы не знаем, каким образом и что планируют обе команды, досконально нам это неизвестно. Но хорошо известно, что, я уже об этом говорил, здесь нет никакого секрета, Демократическая партия придерживается более социализированного подхода к ряду проблем внутри страны и на международной арене. Она чем-то мне напоминает, во всяком случае, европейскую социал-демократию. Здесь возможны решения, которые потребуют, если они будут реализовываться командой господина Байдена (мы не знаем, что это будут за люди, но мы знаем их философию), если они будут реализовывать некоторые из своих планов, это потребует достаточно серьёзных бюджетных расходов в области здравоохранения, в других социальных сферах, в образовании и так далее.

Я здесь не вижу ничего плохого, я просто вслух рассуждаю, какие последствия могут быть. Это потребует дополнительных расходов с учётом того, что в Соединённых Штатах и так рекордный государственный долг. Мы, конечно, думаем, к чему это может привести, в данном случае речь о глобальной экономике. Поскольку Россия является частью этой глобальной экономики, то в том числе это касается и нас. Но в любом случае мы приспособимся, я в этом нисколько не сомневаюсь, потому что мы все взаимозависимы. Но всё-таки, я уже, по-моему, сказал об этом достаточно определённо, отвечая на предыдущие вопросы, всё-таки уровень суверенитета России в экономической сфере за последние годы в значительной степени увеличился, вырос. Хотя эта зависимость взаимная, конечно, до сих пор существует. Но, повторяю, мы всё-таки уверены в том, что мы справимся с любым развитием событий.

Что будет делать команда действующего Президента Соединённых Штатов Трампа, как она обновится после выборов, какие там будут тенденции, – сегодня мы их видим. Говорили, например, о поддержке со стороны ФРС отдельных отраслей экономики, даже крупных компаний, по выкупу, скажем, их долговых обязательств. Мы видим ставку сегодняшнюю ФРС, это тоже ведь влияние администрации, на это тоже надо обратить внимание. Мы видим возможности и стремление перевести часть производства из Азии на территорию Соединённых Штатов. Здесь есть наверняка и плюсы, но есть и те вещи, на которые мы должны обратить внимание, я имею в виду стоимость товаров, которые там будут производиться, и так далее.

Мы это очень спокойно, в рабочем порядке анализируем. Мы примем любое решение американского народа и будем работать с любой администрацией. Надеюсь, что решения в будущем будут взвешенные. В любом случае мы чувствуем себя спокойно.

И, кстати говоря, значительная часть нашей работы сегодня, она… Есть и минусы в работе со Штатами: действующая администрация 46 раз вводила новые санкции в отношении России – и наших юридических лиц, и экономических операторов. 46 раз – такого ещё никогда не было. Но в то же время 30 процентов за предыдущий год вырос товарооборот, как ни странно, несмотря на эти ограничения. Мы достаточно эффективно вместе поработали над стабилизацией энергетических рынков. Я знаю, что Президент Трамп – просто лично мы вели в трёхстороннем плане с Королём Саудовской Аравии переговоры по этому вопросу, лично Президент Трамп принял в этом активное и весьма эффективное участие и таким образом безусловно поддержал своих нефтедобытчиков, поддержал отрасль, мы стабилизировали цены, нам удалось это сделать совместно. Это тоже, конечно, говорит о том, что в тех ситуациях, когда мы можем объединить усилия, мы действуем достаточно эффективно. И есть сферы деятельности, в том числе и в экономике, которые представляют общий интерес для всех наших стран.

Что касается Объединённых Арабских Эмиратов, то у нас очень добрые, очень хорошие отношения с вашей страной, и с Наследным принцем мы эффективно тоже вместе работаем по стабилизации нефтяных рынков, и в области инвестиционной деятельности. Хочу Вас поблагодарить за то доверие, которое Вы оказываете своим российским партнёрам и всей российской экономике. Инвестиционная деятельность развивается достаточно хорошо, активно, затрагиваются новые и новые сферы взаимодействия. Мы сделаем всё с нашей стороны, хочу Вас заверить в этом, чтобы обеспечить не только эффективность, но и надёжность Ваших инвестиций.

А.Костин: Спасибо.

Пожалуйста, следующий вопрос.

Д.Перассо (как переведено): Добрый день, господин Президент!

Меня зовут Джанкарло Перассо, я главный экономист в PGIM в Лондоне.

Господин Президент, энергетическая стратегия России на период до 2035 года предусматривает в ближайшей перспективе наращивание добычи и экспорта нефти и газа, в ближайшие годы, в особенности за счёт освоения арктических регионов.

Такой сценарий вызывает два вопроса с нашей точки зрения. С макроэкономической точки зрения Россия увеличивает зависимость от нефтегазовых доходов в то время, когда многие другие страны-импортёры, например ЕС и Китай, проводят политику по сокращению использования этих видов топлива. А с точки зрения экологии добыча и потребление нефти и газа – это один из факторов таяния вечной мерзлоты, а также возникновения пожаров в регионах Крайнего Севера и других чрезвычайных явлений, которые оказывают значительное влияние на окружающую среду и инфраструктуру России.

Считаете ли Вы, что энергетическую стратегию следует пересмотреть таким образом, чтобы Россия смогла уменьшить свою зависимость от нефти и газа и также войти в число мировых лидеров в решении проблемы изменения климата?

Спасибо.

В.Путин: Уважаемый господин Перассо, безусловно, это, честно говоря, ожидаемые вопросы и, конечно, чрезвычайно важные. Всё человечество сейчас занимается обсуждением этих вопросов и ищет наиболее оптимальные подходы к решению тех проблем, которые с этой сферой деятельности связаны.

Первое, на что хотел бы обратить ваше внимание. Мы не увеличиваем зависимость российской экономики от нефтегазовой сферы, а наоборот, сокращаем её. И об этом говорят и реальные цифры, в том числе доходы российского бюджета, они в нефтегазовой части сокращаются, а не нефтегазовая часть доходов увеличивается. Да, она пока ещё очень значительна, но тем не менее. Нашей целью является, я уже об этом говорил, в том числе и с помощью всяких налоговых инструментов, перенастроить экономику таким образом, чтобы она стала более диверсифицированной. Это одна из наших генеральных задач, одна из наших основных целей. И в целом хочу сказать, мы тихонечко, аккуратно и плавно, но всё-таки движемся по этому направлению. И будем это делать дальше.

Вот только сейчас коллега спрашивал по поводу наших новаций в области как раз добычи нефти и газа, нефти в данном случае. И я сказал только что о том, что целью является перенастроить налоговую систему таким образом, чтобы развивать новые месторождения и привлекать новые технологии, новые инновационные решения. Да, они в том числе связаны с тем, чтобы сохранить, а при необходимости и увеличить добычу энергетического сырья, это так. Но мы действуем исходя из тех прогнозных оценок, которые дают международные, уважаемые всеми нами компании и аналитические центры по поводу потребления и структуры потребления энергетических ресурсов в ближайшие десятилетия.

Мы отдаём себе отчёт в том, что полностью в ближайшие десятилетия отказаться от углеводородов не представляется возможным, если не идти по пути резкого и трудноперевариваемого снижения конкурентоспособности. Это невозможно в ближайшие десятилетия сделать. И Вы, конечно, это понимаете.

Структура потребления будет меняться, но она будет меняться медленно. В этой связи мы понимаем, и как будет развиваться Азиатско-Тихоокеанский рынок, азиатский рынок вообще. Мы видим структуру потребления в Китайской Народной Республике, в Индии, в других странах Азиатско-Тихоокеанского региона. Мы понимаем, к чему движется Европа, но только бы очень хотелось, чтобы не вводилось никаких нерыночных ограничений на деятельность наших компаний. Наши европейские друзья и партнёры всё время говорят и гордятся своим рыночным подходом к развитию экономики. Я надеюсь, что эти правила будут носить универсальный характер и будут распространяться не только на участников собственно европейского рынка внутри этого рынка, но и на их партнёров за границами ЕС, в том числе и на Россию, имея в виду, что мы являемся крупнейшим поставщиком энергетических ресурсов на рынок Европы, а по газу, по-моему, свыше 70 процентов нашего экспорта приходится на Европу. Но мы расширяем наши поставки и в Азию. Имею в виду, что это перспективный рынок. И в Китайскую Народную Республику, и в Японию, и в Индию, и в другие страны этого региона, перспективного и растущего.

Кстати говоря, мы отчасти переориентируем это не потому, что нам чего-то с политической точки зрения не нравится в Европе, просто там рынок растёт, потребление увеличивается. Мы это видим и прогнозируем. Мы хотим быть готовыми к увеличению потребления.

В этой связи, что чрезвычайно важно, на мой взгляд, – это то, что мы отдаём себе отчёт в том, что структура будет меняться. Да, в отдалённой перспективе это неизбежно, и мы должны быть тоже к этому готовы. Во-первых, структура российской энергетики одна из самых «зелёных» в мире. Ведь значительную часть нашей энергетики составляет что? Гидроэнергетика и атомная энергетика, а потом газ. Он из углеводородов является самым экологичным, самым чистым из углеводородов.

Я уже говорил об этом, все же прекрасно это понимают. Хорошо покупать электромобили, а электричество вы откуда берёте? Не из розетки же. Электричество берётся из электростанций. Но, если электростанция топится углем или топочным мазутом, сколько бы электрических мобилей ни использовали, ситуация в целом на планете лучше от этого не станет, если первичный источник является серьёзным загрязнителем.

Мы и в России осуществляем очень масштабные планы по изменению ситуации к лучшему. Например, мы в ближайшее время планируем, что наши 300 крупнейших загрязнителей до конца следующего года должны обязательно внедрить наилучшие мировые технологии, которые позволят сократить выбросы в 12 городах до 2024 года существенным образом – на половину, а к 2030 году не только в этих 12 городах, но и по всей стране. Мы будем, разумеется, к этому идти.

Будем заниматься и водородной энергетикой, будем заниматься солнечной энергетикой, энергией ветра. У нас наши компании с этими новейшими технологиями не только развиваются в России, но и выходят уже на мировые рынки и достаточно успешно себя чувствуют. Мы будем оказывать им всяческую поддержку. В этом не может быть никаких сомнений.

А.Костин: Владимир Владимирович, а мы ещё с позиции банка видим, что большие инвестиции пошли в переработку нефти и газа в России. Как на Дальнем Востоке, так, кстати, и в Европе. Так что тоже будет баланс смещаться от просто экспорта нефти и газа в нефтепродукты и газопродукты.

В.Путин: Да. Но наш коллега, безусловно, прав. Я чувствую его озабоченность, связанную с тем, что значительная часть наших перспективных проектов переносится в Арктический регион. Мы отдаём себе отчёт в этом, уважаемый коллега, имея в виду, что работа в Арктическом регионе должна быть обеспечена с точки зрения соблюдения норм безопасности абсолютно. Там очень хрупкая экология, очень хрупкая природа. Мы должны сделать и сделаем всё, чтобы обеспечить соблюдение необходимых экологических стандартов. Но объёмы нашего производства будут всегда сопоставляться с потребностями мирового рынка.

А.Костин: Можно вопрос? Я тут недавно напал на такую информацию, что 10 лет назад в мире среди 10 крупнейших мировых компаний по капитализации четыре были нефтяные и только две цифровые. Сейчас одна только нефтяная осталась (Aramco) и шесть цифровых уже. В России у нас из 10 крупнейших по капитализации компаний восемь ресурсных, из них пять нефтяников, и только один «Яндекс» – цифровой. Вы через 10 лет видите, как изменится эта ситуация? У нас появятся другие крупные цифровые компании?

В.Путин: Я надеюсь. «Яндекс» у нас хорошо развивается. Надеюсь, что никаких некоммерческих, нерыночных инструментов в конкурентной борьбе с ним применяться партнёрами не будет. Но я не сомневаюсь, что и «Яндекс» будет расти, и другие наши компании – и Mail.Ru, и «Ростелеком», и тот же Сбер – имеют очень хорошие перспективы. Мы всячески будем способствовать их развитию.

А.Костин: Отлично. Спасибо.

Следующий вопрос, коллеги. Пожалуйста. Мы уже довольно долго работаем, но тем не менее ещё есть немного времени, прошу вас активно. Кто следующий?

Д.Роуз: Господин Президент, спасибо за ваше время.

Меня зовут Джеймс Роуз, я работаю в Лондоне, в GSA Capital.

Мой вопрос похож на последний.

(Как переведено.) Европейский парламент решил сократить эмиссию CO₂ на 60 процентов к 2030 году. Стремится ли Россия добиться той же цели?

Вы говорили про Арктический регион. Безусловно, многие компании оказывают негативное влияние на природу в Арктике. Это происходит не из производственной необходимости, а в целях минимизации издержек компаний. Могли бы Вы усиливать регуляторное давление на такие компании? Планируете ли Вы создавать новые компании или идти по пути трансформации уже существующих?

В.Путин: Создавать компании по освоению месторождений в Арктике?

Д.Роуз: Нет, скорее я говорю о выбросах в Арктике со стороны многих компаний, выбросов в принципе от компаний в Арктике.

В.Путин: Вы знаете, я не фиксирую того, чтобы наши компании были эмитентами газов в Арктике.

Что касается арктических проектов, то те из них, которые реализуются или реализованы в настоящее время, они реализуются на основе самых современных технологий. Возьмите, допустим, «Ямал СПГ» или «Арктик СПГ 2», которые реализует компания «Новатэк» со своими французскими и китайскими партнёрами. Ничего подобного там, никаких выбросов нет. Я там был и видел. Целый город построен в Арктике, это правда. Но это очень современные предприятия, отвечающие всем требованиям соблюдения экологических норм, всем абсолютно. Я здесь, честно говоря, вообще никаких рисков не вижу.

Что касается деятельности нефтяных компаний, то там первые шаги только сделаны и тоже на основе самых современных технологий.

Теперь по поводу европейских требований. Европа живёт своей жизнью и вырабатывает свои правила поведения и свои нормы, что, естественно, не подлежит никакому сомнению. Европа – крупнейший мировой рынок и крупнейшая экономика, одна из крупнейших экономик, объединённая Европа – одна из крупнейших экономик в мире и наш крупнейший партнёр. Мы взяли на себя обязательства в рамках Парижских соглашений, я уже об этом упоминал, в том числе это связано с сокращением выбросов в атмосферу по сравнению с 1990 годом. Мы так же, как мы выполняли Киотский протокол, мы так же, безусловно, исполним и все наши обязательства в рамках Парижского соглашения. Это не только дань уважения тенденциям в мировой экономике и в мировой политике. Мы заинтересованы в этом сами. Я уже говорил, и коллеги сегодня в ходе нашей дискуссии упоминали о вечной мерзлоте. Действительно, для нас это реальный вызов, мы это понимаем прекрасно, и мы будем это делать, будем сокращать эти выбросы. Я уже упоминал о наших планах в отношении сначала 300 эмитентов, многие из которых, кстати, работают на Севере, по оздоровлению 12 наших крупнейших городов, где работают эти предприятия, в ближайшей перспективе – год-два. Но затем, к 2024 году, к 2030 году и сокращение выбросов капитально по всей стране – мы будем это делать. Но, конечно, мы не можем ориентироваться исключительно на те нормы, которые там, в Евросоюзе, генерируются. Но я ещё раз повторяю: все задачи, которые перед собой ставят наши партнёры, я думаю, что они ещё должны будут посмотреть, насколько это эффективно работает.

Я вижу определённые сложности. В некоторых странах отказываются от атомной энергетики, отказываются от угля. Самый чистый углеводород – это газ, там почти выбросов-то никаких нет. Я не понимаю, почему в некоторых странах, которые борются за экологическую чистоту, поднимается вопрос об ограничении использования голубого топлива – газа. Ничем другим, кроме каких-то политических соображений, я объяснить такую позицию не могу. Если уж действительно кто-то борется за экологию, за сохранение окружающей среды, наоборот, надо делать всё для того, чтобы международные многосторонние газовые проекты осуществлялись, потому что это самый чистый углеводород и наиболее эффективный с точки зрения экономического использования.

Поэтому я думаю, что мы в диалоге, несмотря на все сложности сегодняшнего периода, и связанные с экономикой, с пандемией, с политическими нашими спорами и противоречиями, всё-таки реальный экономический интерес, за которым стоит благосостояние миллионов людей и в России, и в Европе, – всё-таки это здравое понимание взаимных интересов пробьёт себе дорогу, как наши ледоколы пробивают себе дорогу в сегодняшней Арктике, и мы найдём общее сбалансированное решение.

А.Костин: Владимир Владимирович, смотрите, в XX веке человечество постоянно изобретало новые виды энергии и, в общем-то, шло от менее эффективного к более эффективному и пришло к ядерной энергетике, которая тогда казалась вообще неограниченной, её возможности были огромны. А сейчас, в XXI веке, мы как бы возвращаемся. У нас что? Ветряки в основном, в Исландии – вулканы. Солнце – там, где оно есть. Когда летишь на вертолёте над европейскими странами, как будто Дон Кихот появится сейчас, потому что одни ветряные вроде мельницы, не мельницы, ветряные станции. Неужели это единственный путь – идти по этому? Всё-таки, наверное, есть и другие возможности, более эффективные, потому что только очень богатые могут позволить себе такой вид энергетики на сегодня. Человечество, наверное, должно и дальше думать над тем, какие виды энергии могут использоваться помимо этих возобновляемых, которые нам уже известны сотни лет.

В.Путин: Спасибо Вам за пас, который Вы мне дали. Но я, честно говоря, не во всём здесь с Вами согласен. Я больше, может быть, даже, как бы это ни показалось странным, на стороне…

А.Костин: «Зелёной»?

В.Путин: Да, на стороне некоторых наших европейских партнёров. Уже Андрей Рэмович, Первый заместитель Председателя Правительства, говорил о наших «зелёных» облигациях. Это один из инструментов поддержки тех компаний, которые работают в сфере энергетики.

А.Костин: Облигации купим.

В.Путин: Но Вы сказали: солнце эффективно там, где оно есть. Оно везде есть.

Сейчас коллега говорил о нашей работе в Арктике, я тоже уже об этом упоминал. Как ни странно, для меня было странным, что солнечные батареи работают даже на обогрев некоторых инфраструктурных наших объектов в арктической зоне для, скажем, обогрева трубопроводных систем и так далее. И солнца хватает даже в Арктике для решения этой задачи. И не нужно дымить в небо и загружать дополнительно экологию тоннами выбросов. Это, кстати, тоже отчасти ответ на тот вопрос, который только что прозвучал. И это у нас происходит, мы это делаем сейчас. Газ добывают или нефть добывают, а трубопроводные системы обогреваются с помощью солнечных батарей. Мы это всё имеем в виду и работаем по всем этим направлениям.

А.Костин: Отлично.

Дальше пойдём. Кто следующий, коллеги? Пожалуйста. У кого силы есть ещё, давайте, пожалуйста.

Р.Роскоу (как переведено): Благодарю за то, что заслушаете мой вопрос.

Меня зовут Ролло Роскоу, я представитель компании Schroders, старший портфельный управляющий, Лондон.

Мне кажется, мой вопрос уже отчасти задали предыдущие спикеры. Я хотел бы задать вопрос о том, в какие сектора необходимо инвестировать средства? Будет ли это сектор, связанный с возобновляемыми источниками энергии, может быть, необходимо инвестировать в другие сектора более активно? Какие у России долгосрочные стратегии и планы по использованию возобновляемых источников энергии и снижению выбросов в атмосферу промышленных объектов? Может быть, солнечная энергия, энергия ветра будет также использоваться?

В.Путин: Вы меня, пожалуйста, извините, мне бы не хотелось повторяться, я, по-моему, прямо только что об этом говорил.

Мы будем работать над всеми этими направлениями: и водородная энергетика, и энергия ветра, и солнечные батареи. Наши компании некоторые работают, приобретают активы за рубежом, в той же Швейцарии, разворачивают производства и здесь. Только что я сказал о том, что мы используем энергию солнца даже в арктической зоне и будем действовать дальше. У нас есть планы по поводу сокращения выбросов внутри страны, мы будем использовать и вот эти «зелёные» облигации, и так далее, и так далее – целый набор инструментов.

А что касается того, куда вкладывать, мне кажется, что каждый инвестор решает для себя этот вопрос исходя из конъюнктуры сегодняшнего дня, исходя из перспективы и исходя из той нормы прибыли, которую можно извлечь, реализуя тот или иной проект в рамках инвестиционного проекта.

Я уже упоминал о работе РФПИ, Российского фонда прямых инвестиций. Должен сказать, – коллега из Объединённых Арабских Эмиратов представляет один из фондов, ведущий государственный фонд, он подтвердит – наш Фонд прямых инвестиций обеспечивает прибыль от вложений в Россию – сейчас не буду называть окончательных цифр, чтобы не ошибиться в этом, – но значительно выше, чем в других регионах мира. Вот и всё объяснение.

Если есть желание вкладываться в какие-то виды энергетики, мы только будем это приветствовать. Но что касается сектора углеводородов, то здесь у нас вообще, что называется, ворота открыты полностью, целиком. У нас все мировые компании работают, все. И американские. К сожалению, по политическим соображениям администрация сейчас ограничивает работу американских компаний – в ущерб им, надо сказать. Но это не наше решение. Во всяком случае, мы всегда были готовы работать и с американцами, и с европейцами, и с нашими друзьями из азиатских стран. Япония с нами работает, Китай, как я уже говорил, Франция работает, из Великобритании компании работают и, надеюсь, будут работать дальше. А куда конкретно вкладывать, они пусть сами для себя определяют.

Наша задача в том, чтобы обеспечить защиту их инвестиций и эффективное использование вложенных средств. Сейчас крупные проекты у нас намечаются тоже в арктической зоне, в Сибири, в Восточной Сибири. Я уверен, что это будет очень интересно для наших партнёров.

А.Костин: Хорошо, спасибо.

Дальше, переходим к следующему вопросу. Пожалуйста, коллеги. Откуда – из Европы, из Америки, из Азии, кто следующий? Пожалуйста.

А.Джоши (как переведено): Господин Президент, спасибо, что заслушаете мой вопрос.

Меня зовут Ариф Джоши, я представитель компании Lazard Asset Management, США.

Кажется, рынок согласен с Вами в том, что, если Джо Байден станет Президентом, стоимость доллара на мировых рынках снизится в отношении других валют. Это за последние десять лет был очень непростой период, и в результате у Вас будет возможность повысить курс рубля в отношении курса доллара. И каким образом это изменение курса позволит изменить то, как развивается российская экономика? Может быть, новые какие-то сферы будут, секторы, которые выиграют, которые будут более активно развиваться в будущем?

Спасибо.

В.Путин: Что касается новых секторов российской экономики, то мне бы очень хотелось, мы к этому стремимся, в начале нашей дискуссии я об этом говорил, что я очень рассчитываю на то, что это будет сектор цифровой экономики, цифровое развитие в самом широком смысле этого слова. Мы будем настраивать так и фискальные наши правила на то, чтобы выгодно было работать нашим партнёрам – и российским инвесторам, и нашим иностранным друзьям – именно в этих секторах, связанных с новыми технологиями и с новыми производствами.

Что касается того, что произойдёт с долларом после возможной победы господина Байдена, – нам трудно об этом сейчас судить. Потому что, я уже говорил, если будут реализовываться с социальной точки зрения очень выигрышные проекты, выигрышные программы, но с точки зрения сохранения устойчивости бюджетной системы, с точки зрения экономики в целом как это повлияет на доллар, сейчас очень сложно сказать – при том уровне долга, рекордном уровне долга, который сейчас имеют Соединённые Штаты. Какова будет политика ФРС, мы пока этого ничего не знаем.

Можно предположить, что будет, если команда Трампа останется, потому что понятно, что он делал за предыдущие четыре года, и, в общем, здесь какая-то предсказуемость сохранения той линии, которая уже нам понятна, она даёт больше возможностей прогнозировать то, что будет происходить. Безусловно, изменения, связанные с долларом – а доллар является не просто национальной валютой крупнейшей экономики мира, но и резервной мировой валютой, – безусловно, отразятся на всей мировой экономике, на всех странах, это совершенно очевидный факт, и на нас тоже. Мы это и имеем в виду.

Поэтому, как я и говорил, мы стараемся увеличить экономический суверенитет России. В целом благодаря здравой макроэкономической политике нам это удаётся. Нам удалось более или менее отстегнуть экономику страны от колебаний цен на мировых торговых площадках, от цен на сырьё, на нефть, на газ. Мы сохраняем устойчивость с точки зрения колебаний нашей национальной валюты. Центральный банк аккуратно, но принимает меры для сохранения устойчивости курса национальной валюты. Здесь, на мой взгляд, важен даже не курс, а важна предсказуемая стабильность этого курса.

Центральному банку вместе с Правительством в целом тоже удаётся это сделать. Это чрезвычайно важно. Мы надеемся, что, несмотря ни на какие возможные колебания в самих Соединённых Штатах, мы сможем сохранить такие позиции внутри страны.

А.Костин: Спасибо.

Пожалуйста, следующий вопрос. Пожалуйста, коллеги.

В.Путин: Потихонечку, наверное, заканчивать будем. Ещё пара вопросов.

А.Костин: Хорошо, Владимир Владимирович.

Т.-Б.Нгуен: Добрый день, господин Президент!

Меня зовут Тью Бик Нгуен, я из Taiping Asset Management, Гонконг.

Вы говорили про энергетическ е рынки и Азию. Это подводит меня к моему вопросу. В газовой промышленности Россия сделала ставку на азиатский рынок. Какова долгосрочная стратегия России в отношении азиатского рынка?

Большое спасибо.

В.Путин: Вы знаете, мы не то чтобы сделали ставку на азиатский рынок, нет, но мы исходим из реалий сегодняшнего дня, а они каковы, эти реалии?

Первая реалия – азиатские рынки активно развиваются. Несмотря на пандемию, несмотря на все сложности мировой экономики, связанные с этой пандемией, всё-таки рост в Азии продолжается. Я уже говорил: у нас, в России, по сравнению с другими развитыми экономиками падение есть, но оно по сравнению с другими меньше. У нас по году будет падение где-то 3,9 ВВП, а в других странах значительно будет больше. И другие сопутствующие элементы серьёзные. Падение экономик, по разным подсчётам, в районе четырёх, от 3,9 до четырёх с небольшим. Правительство считает одно, Центральный банк даёт другие оценки, а в других странах и развитых экономиках значительно сильнее.

А в Китае рост, может быть, не такой, как Китаю хотелось бы, но всё-таки это рост, и рост существенный. В этом смысле Китай остаётся драйвером развития мировой экономики, надо это признать. И уровень, объём китайской экономики по паритету покупательной способности стал больше, чем объём экономики Соединённых Штатов Америки. Кстати, на душу населения, конечно, в США значительно выше, но по объёму китайской экономики всё-таки в целом он существенный, серьёзный. У нас, кстати, на душу населения тоже, и падение значительно меньше составило. Там ещё меньше падение.

Но по объёму торговли, если сравнить с Азией или с Европой, Азия вышла у нас на первое место. Это же реалии сегодняшнего дня, поэтому мы ничего не переориентируем специально, тем более по каким-то политическим соображениям. Мы просто смотрим на реалии сегодняшнего дня, оцениваем перспективы и хотим быть готовыми к дальнейшему изменению.

Конечно, этим изменениям и этим нашим планам, безусловно, способствуют наши очень добрые партнёрские, а очень часто и дружеские отношения с нашими друзьями в Азии: и с Китайской Народной Республикой, и с Индией, с другими нашими партнёрами в Азии. Это очень добрый, позитивный, а часто даже дружеский, доходящий до союзничества политический фон. Конечно, он способствует и повышению уровня доверия, который лежит в качестве фундамента, и развитию экономических связей. Это ещё дополнительный плюс к тем объективным факторам, которые мы наблюдаем в мировой экономике, в данном случае применительно к её азиатской части. Надеюсь, что все наши планы будут реализованы совместно с нашими партнёрами.

А.Костин: Коллеги, прошу вас. Ещё последние два вопроса. Прошу вас. Кто следующий? Пожалуйста, кто ещё не задавал вопрос?

Я.Граппенгиссер: Добрый день, господин Президент!

Якоб Граппенгиссер, компания East Capital. Я швед, но живу уже много лет в Москве.

У меня два вопроса. Первый вопрос насчёт Белоруссии. Видите ли Вы возможность углублённой политической интеграции России и Белоруссии и создания Союзного государства? И ещё: допускаете ли Вы сценарий новых президентских выборов в Белоруссии?

Второй вопрос насчет Нагорного Карабаха. В чём заключается, на Ваш взгляд, долгосрочное решение в нагорно-карабахском конфликте, которое устроило бы все три стороны, то есть Армению, Азербайджан и Республику Арцах?

В.Путин: Будьте добры, повторите, пожалуйста, вторую часть Вашего вопроса, по поводу Нагорного Карабаха.

Я.Граппенгиссер: В чём заключается долгосрочное решение в конфликте, которое устроило бы все три стороны?

В.Путин: Понятно.

По первой части Вашего вопроса, касающейся строительства Союзного государства: договор о создании Союзного государства был подписан в декабре 1999 года, если мне не изменяет память, и в значительной части он реализуется и реализован. Некоторые положения этого союзного договора пока не нашли своей реализации, не были реализованы до сегодняшнего дня. Это создание союзного парламента, избрание прямым тайным голосованием населения Белоруссии и России этого представительного органа власти, обозначение в совместном документе общих границ. В области экономики у нас на повестке дня стоял вопрос о создании единого эмиссионного центра, единой валюты и так далее. Это не сделано. Но в социальной сфере мы прошли достаточно большой совместный путь, и, на мой взгляд, это достаточно позитивно отражается на развитии наших стран, и позитивно отражается на социальной сфере обоих государств ‒ России и Белоруссии. Это касается и передвижения, это касается решения социальных вопросов, социальных гарантий, касается сферы рынка труда ‒ много конкретных совершенно вопросов, реализация которых, достижение целей по которым работают на благо и в интересах граждан наших государств.

Что касается политических вопросов, о которых я тоже упомянул, то, конечно, мы должны исходить из того, и я в этом согласен с Александром Григорьевичем Лукашенко, как складывается ситуация на сегодняшний день. В значительной степени это лежит на стороне самого белорусского руководства, но здесь нет ничего нового и ничего такого, что бы возникло в результате последних внутриполитических событий в самой Белоруссии. Этот процесс, повторяю, начался с конца 1999 года, в договоре о создании Союзного государства всё предусмотрено, мы не считаем, что нужно туда что-то вносить дополнительно. Вопрос заключается в том, реализовывать какие-то элементы этого плана, которые уже есть и существуют на протяжении двух десятилетий, либо пока от чего-то воздержаться. Во всяком случае, мы ничего не форсируем и будем исходить из реальных потребностей сегодняшнего дня, именно потребностей, и целесообразности реализации тех или других шагов. Что самое главное, без всякого сомнения, это должно быть сделано. Если будет что-то делаться, исключительно на добровольной основе с нашей стороны и со стороны наших белорусских друзей и партнёров, исходя из того, как обе стороны оценивают свои национальные интересы в той или другой сфере: в сфере политики либо в сфере экономики.

По поводу возможности или нет проведения президентских выборов в Белоруссии: это должен определять сам белорусский народ и руководство Белоруссии. Мы в эти вопросы не лезем.

На что бы я обратил внимание, это на то, что действующий Президент Александр Григорьевич Лукашенко объявил, уже сказал об этом публично и неоднократно, более того, предпринял конкретные шаги для реализации того, что им было сказано, а именно: о возможности внесения изменений в действующий Основной закон, в Конституцию, либо принятие новой Конституции, и, как он сам сказал, организации на этой базе выборов и в парламент, и президентских выборов. Я думаю, что это исходя из реалий сегодняшнего дня и из оценки внутриполитической ситуации. Это с его стороны значительный шаг навстречу его политическим оппонентам. Было бы правильно, если бы все, я хочу это подчеркнуть, именно все политические силы включились в этот процесс и огульно бы не обвиняли Президента Лукашенко в том, что он хочет что-то схитрить, а встроились бы в эту работу и влияли бы на те решения, которые могут быть приняты в ходе этого процесса. Это по первой части.

Теперь по Нагорному Карабаху. Как я уже говорил, и здесь тоже вряд ли скажу что-то новое, конфликт ведь начался с чего ‒ с этнических столкновений сначала в городе Сумгаите, в Азербайджане, потом в самом Нагорном Карабахе. И тогдашнее руководство Советского Союза не приняло никаких действенных мер, для того чтобы обеспечить безопасность людей. Армяне взялись за оружие и сделали это сами. Хорошо они поступили, плохо, но первоначально посылом к их действиям были именно эти негативные события на этнической почве. Это привело к чему? К тому, что сам Нагорный Карабах и ещё семь районов Азербайджана оказались под контролем Армении. Хорошо это или нет? Азербайджан о чём говорит? О том, что, во всяком случае, эти семь районов не имеют никакого отношения ни к этническому конфликту, ни к Армении, это исконно азербайджанские территории. И Азербайджан говорит: мы имеем право на то, чтобы вернуть эти территории и разбираться с Нагорным Карабахом. Вы понимаете, у каждого своя правда. И здесь нет простых решений, потому что узел очень сложно завязан.

Мы изначально исходили из того, что нужно говорить ‒ наша позиция является абсолютно открытой ‒ о возможности передачи Азербайджану пяти плюс двух районов с обеспечением определённого режима зоны Карабаха, взаимодействия с Арменией и так далее. В чём или где это долгосрочное урегулирование, как Вы спросили, ‒ сейчас я подхожу к самой сути Вашего вопроса ‒ в том, чтобы найти баланс интересов, который устраивал бы обе стороны ‒ как азербайджанский народ, к которому мы относимся с неизменным уважением, так и интересы были бы учтены армянского народа и государства Армения. С тем чтобы люди чувствовали себя в безопасности, но при этом были бы созданы ещё и возможности для эффективного регионального развития с разблокированием и развитием всех инфраструктурных возможностей, которые бы легли в основу эффективного развития как Азербайджана, так и Армении да и самого Нагорного Карабаха, где люди живут достаточно скромно. И дало бы возможности, в том числе многим из наших сегодняшних участников дискуссии, принимать участие в развитии этих территорий, инвестировать, а там есть куда инвестировать. Люди и в той, и в другой стране очень эффективные, очень талантливые. Этот конфликт, который длится уже три десятилетия, не даёт возможности эффективного развития обеих конфликтующих сторон. Но на первом этапе нужно прекратить боевые действия, прекратить гибель людей, сесть за стол переговоров и на основе предложений, которые были сформулированы Минской группой и сопредседателями ‒ Россией, Соединёнными Штатами и Францией, с участием других участников этой Минской группы, а там много стран, включая и Турцию, и ряд европейских государств, ‒ на основе этой совместной работы найти консенсус и баланс интересов. Это можно сделать.

А.Костин: Спасибо.

Коллеги, давайте будем завершать. Последний вопрос кто хочет задать? У кого вопрос есть? Если есть.

В.Путин: Есть ещё что-то?

А.Костин: Есть вопросы ещё?

Е.Ловен: Да, есть.

В.Путин: Пожалуйста.

Е.Ловен: Добрый день!

Меня зовут Елена Ловен. Я управляю фондами Swedbank в Стокгольме.

Я не хочу утомлять Вас, господин Президент, чтобы Вы повторялись много раз, отвечая на вопрос по климату, по Парижскому договору, но я хотела с Вами поделиться моей проблемой. Я управляю фондами где-то 15 лет. Они созданы 25 лет назад. Это фонды по России и Восточной Европе. Всё-таки вес нефти и газа и металлургов в рынке значительный, чтобы эти компании можно было избегать, игнорировать и инвестировать полностью в новую экономику, в «Яндекс», «Мэйл», Сбербанк. То есть мы по-прежнему зависим от доли энергетики не только в экономике, но и в рынке.

Мой вопрос такой. Я знаю, что у Вас нет прямого ответа, но всё-таки такие значимые компании, как «Газпром», как «Новатэк», как «Лукойл», как «Роснефть», ‒ насколько они серьёзно будут вкладываться в то, чтобы удовлетворить Парижскому договору, удовлетворить целям по углеродно-нейтральному миру через 30 лет? Я знаю, это долгий срок. Что для этого конкретно делается? Плюс занимаются ли они развитием какой-то новой green renewable energy в своих инвестициях по капиталу, как действует British Petroleum, Shell и другие компании сейчас? Что они конкретно делают и насколько это реалистично?

Спасибо огромное.

В.Путин: Вы сейчас спросили: насколько наши крупные, в том числе энергетические, компании будут вкладываться в проекты, связанные с сохранением окружающей среды? Они вынуждены будут это делать, потому что принятые в России законы будут заставлять участников экономической деятельности, наших экономических агентов придерживаться определённых, выработанных в законодательстве правил. И эти правила, переложенные в законодательные акты, в законы Российской Федерации, полностью отвечают требованиям Парижского соглашения. Мы и внесли эти изменения в наш внутренний закон, с тем чтобы поставить наших крупнейших эмитентов выброса газа в такое положение, при котором они обязаны будут следовать тем требованиям, которые сформулированы в Парижском соглашении.

И ещё раз хочу повторить: это нужно не каким-то нашим далёким иностранным партнёрам. Это нужно самой России. Это нужно нашим гражданам. Потому что проблем с экологией, отражающихся на здоровье граждан Российской Федерации, у нас ещё предостаточно.

Ещё раз повторю: мы будем настаивать и добьёмся сокращения эмиссии не только нашими нефтяными компаниями, но и теми, которые работают в сфере металлургической промышленности, в других направлениях и являются крупнейшими эмитентами. Мы будем добиваться этих положительных сдвигов не только от 300 крупнейших наших эмитентов и улучшения положения в 12 городах, которые требуют особого внимания, в крупнейших наших городах, но и по всей российской территории и во всей российской экономике. Соответствующие планы свёрстаны, есть программы, они закреплены в законе. Мы, безусловно, будем добиваться того, чтобы все намеченные цели в сфере оздоровления экологической ситуации были достигнуты.

Вам спасибо за вопрос, он очень важный.

А.Костин: Владимир Владимирович, несколько лет назад у Вас была встреча с руководством РСПП. Тогда совпало с моим днём рождения, Вы мне публично подарили вот эти часы замечательные, президентские. Они ходят очень точно, ни разу не ломались, но они показывают, что мы сегодня злоупотребили Вашим временем и значительно превысили первоначальный регламент. Но я уверен, что это пойдёт на пользу, что Ваша встреча сегодня с международными инвесторами, безусловно, будет способствовать ещё большему интересу инвесторов в этой ситуации, когда, повторяю, инвестиции нужны сегодня глобальной экономике, инвестиции нужны российской экономике.

Огромное Вам спасибо за очень подробное, интересное выступление. И ожидаем, что мы с Вами встретимся через год уже в другой немножко обстановке. Спасибо.

В.Путин: Как у нас в известной басне говорилось: кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку.

Я со своей стороны хочу поблагодарить Вас за то, что Вы организовали это замечательное мероприятие много лет назад и продолжаете его поддерживать, собираете заинтересованных партнёров со всего мира.

А наших сегодняшних участников дискуссии хочу поблагодарить за ваш интерес к России, к Российской Федерации, к нашей политике, к перспективам развития нашей экономики. И тем, кто реально работает здесь, хочу пожелать успехов.

Со своей стороны будем делать всё, что зависит от Российского государства, от официальных властей, для того чтобы обеспечить ваши интересы, ‒ не только сохранения ваших вложений, но и их преумножения. И постараемся сделать так, чтобы работа на российском рынке была даже более эффективной, чем в других регионах мира, так, как это удаётся делать до сих пор Российскому фонду прямых инвестиций в работе с их партнёрами из инвестфондов других стран. Я знаю, что не только прямые инвестиции таким образом, но и работа в реальном секторе экономики продолжается, и очень рассчитываю на то, что объёмы этой совместной работы будут только увеличиваться.

Позвольте пожелать вам успехов и выразить слова благодарности за сегодняшнюю весьма продуктивную и, на мой взгляд, для меня, во всяком случае, интересную беседу.

Спасибо большое.

А.Костин: Спасибо всем.