Президент России — официальный сайт

Новости   /

Председатель Конституционного Суда Валерий Зорькин информировал Президента, в частности, об итогах деятельности Суда в текущем году.

Глава государства поздравил судей с наступающим Днем Конституции и 20-летней успешной практикой Конституционного Суда.

* * *

Д.Медведев: Добрый день!

Помните, как в старом советском фильме: «У нас существует предновогодняя традиция». У нас тоже существует предновогодняя традиция – мы отмечаем День Конституции. И в преддверии Дня Конституции традиционно проходит встреча Президента с судьями Конституционного Суда.

Говорить о важности вашей работы, наверное, даже не пристало. Сегодня в нашей стране это понимают все. Некоторое время назад ещё велись какие‑то споры по поводу того, является ли то, что делает Конституционный Суд, источником права.

Мы вообще любим спорить по таким вопросам. У нас это историческая привычка ещё с советского времени. Думаю, что сегодня для всех очевидно, что те решения, разъяснения, которые принимает Конституционный Суд, безусловно, являются источником права со всеми вытекающими отсюда последствиями.

За этот год мы с вами в разных форматах встречались. И в Кремле проходили встречи, и я к вам в гости приезжал. Мы достаточно продуктивно обсудили всякого рода события и правовые темы. Очевидно, что вопросов остаётся всё равно немало и в вашей деятельности.

Сегодня я хотел бы вначале привлечь внимание присутствующих не к вопросам, а скорее к промежуточным итогам работы Конституционного Суда, потому что мы будем отмечать 20 лет со дня создания Конституционного Суда. Я уже подписал соответствующее распоряжение. Я так понимаю, что в течение года будут проходить соответствующие научные, практические мероприятия. И в конце мы, что называется, окончательно встретимся, отметим соответствующее событие.

Думаю, что это как раз повод для того, чтобы задуматься в целом о месте Конституции страны в иерархии правовой системы, задуматься о том, насколько то, что говорили в 90-е годы, удалось воплотить в жизнь; является ли сегодня Конституция актом прямого действия, как мы любим говорить, или же существуют какие‑то проблемы в непосредственном применении Конституции; насколько адекватно воспринимаются правовым сообществом и в целом гражданским обществом решения Конституционного Суда, как они воплощаются в жизнь, насколько у нас отработана система взаимосвязи между теми решениями, которые принимает Конституционный Суд, и последующей правовой практикой как других судов, так и в целом органов исполнительной власти.

В общем, здесь целый комплекс проблем, которые, на мой взгляд, требуют более внимательного отношения, особенно при подведении определённых итогов работы за целых два десятилетия.

Работа Конституционного Суда – это не какая‑то застывшая конструкция. Совершенствуется и деятельность Конституционного Суда, и в этом году вносились соответствующие изменения в правовые положения, посвящённые Конституционному Суду. Я считаю, что всё, что мы делаем, а делаем мы всегда всё в согласованном режиме, – это хорошо, это важно для обеспечения правовой стабильности в нашей стране. Всё это направлено на укрепление авторитета Конституционного Суда, на то, чтобы Конституционный Суд занял подобающее ему место в системе органов власти нашей страны.

Мы небезразлично относимся и к тому, каким образом наша страна, правопорядок, который существует в нашей стране, воспринимается за границей. Мы довольно часто эти темы обсуждаем.

Мы довольно активно сотрудничаем с нашими зарубежными партнёрами. Причём это сотрудничество носит вполне практический характер, включая и наше сотрудничество по линии европейских институтов, Европейского суда.

Здесь многое сделано. Есть, безусловно, позитивные вещи, которые, в конечном счёте, направлены на защиту прав и законных интересов наших граждан. Есть и определённые проблемы, которые мы также периодически поднимаем, включая такую базовую проблему, как соотношение государственного суверенитета, с одной стороны, и компетенции наднациональных органов, включая судебные органы, с другой стороны. В этом плане сегодня в мире не всё так просто, как, например, это раньше было в соответствии с доктриной международного права в эпоху менее развитых международных институтов.

Сейчас есть, на мой взгляд, необходимость как минимум соразмерить возможности соответствующих судебных структур и посмотреть на то, как к этому относится доктрина, правовая практика и государственные структуры. Об этом мы говорим открыто и с нашими европейскими коллегами. Очевидно, что нам необходимо сохранить существующие возможности по защите интересов наших граждан. В то же время для нас задачей номер один является укрепление не международной, а национальной защиты, и именно это в полной мере соответствует доктрине государственного суверенитета, даже с учётом глобализации международной жизни и правовой жизни, которая происходит на нашей планете.

Поэтому, как мне представляется, эта тема тоже должна быть в поле зрения Конституционного Суда. Мы с Валерием Дмитриевичем [Зорькиным] её также неоднократно обсуждали, может быть, мы и сегодня некоторое внимание ей уделим.

Прежде чем передать слово Председателю Конституционного Суда, я хотел бы, пользуясь этой возможностью, всех присутствующих, всех судей Конституционного Суда поздравить с Днём Конституции и с предстоящими праздниками, хотя эта возможность у нас с вами ещё, надеюсь, случится незадолго до Нового года.

Те решения, разъяснения, которые принимает Конституционный Суд, безусловно, являются источником права со всеми вытекающими отсюда последствиями.

В.Зорькин: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Уважаемые коллеги!

Наши встречи в преддверии Дня Конституции, в преддверии Нового года стали традиционными, хотел бы подчеркнуть – именно не дежурными, а традиционными. Это хорошая традиция, которая приурочена к подведению итогов: как все это делают в конце года, так и Конституционный Суд.

Нам есть что сказать, в особенности учитывая, что в следующем году будет уже 20-летие нашей деятельности. С точки зрения истории государства, новой российской государственности, конечно, это мало, но с точки зрения поколения судей, которые пришли в Конституционный Суд, это уже много. Тем, кому было 35, теперь уже чуть больше.

Конституционный Суд, как и вся наша страна, находится на таком этапе, который, конечно, интересен, и всегда, наверное, будет интересен. С другой стороны, это и трудно, что мы живем в период, когда многие проблемы – и политические, и социальные, и экономические – отражаются через призму законов, правоотношений. И суд, проверяя конституционность нормативных актов, каждый раз принимая решение, будет одной стороне удобен, другой стороне – не удобен, и всегда будут споры, обсуждения. Такова участь любого суда, в том числе Конституционного Суда.

Хотел бы сказать, что с переездом в Санкт-Петербург, несмотря на мрачные прогнозы некоторых аналитиков, у нас резко увеличилось количество жалоб. Например, с 15 тысяч, как это было в Москве, до 17–19 тысяч ежегодно.

Д.Медведев: В Питере просто атмосфера такая – так и тянет обратиться в суд. Там люди такие, видимо, ориентированные на то, чтобы решать свои вопросы через судебные структуры.

В.Зорькин: На конец ноября, например, было 17 200 жалоб. С одной стороны, конечно, радует, что мы не остаемся «без пищи». С другой стороны, это много, и заставляет Суд проводить тщательный анализ, чтобы в поле зрения уже непосредственно решений Суда, определяющих судьбу закона, оказались наиболее значимые проблемы. Конституционный Суд – это ведь неординарная инстанция, как известно.

Хотел бы сказать, завершая статистические примеры, что в этом году мы приняли 1581 решение. Это постановления и определения, которые в той или другой степени определяют судьбу закона, потому что во всех них есть позиция Конституционного Суда, которая используется на практике, в том числе в законодательном процессе.

Важное значение для совершенствования деятельности Суда имело, Дмитрий Анатольевич, внесённое по Вашей инициативе изменение в Федеральный конституционный закон о Конституционном Суде, касающееся возможности так называемого письменного судопроизводства.

Многие это истолковывали как ограничение деятельности Конституционного Суда, но я хотел бы напомнить, что это было сделано по инициативе самого Суда. Мы с Вами обсуждали это и говорили о причине, которая побуждает нас к такого рода производству.

Публичное производство не отменяется, но Суд уже существует 20 лет, наработано огромное количество правовых позиций по всем ключевым вопросам. С этой точки зрения, так как и в зарубежных нормальных конституционных судах, практикуется такой способ принятия решения, когда на основе предшествующих правовых позиций, когда более или менее ясна перспектива дела, не требуется особого дополнительного исследования, принимается решение на основе мнения сторон, изложенных письменно. Тем самым не сворачивается состязательность, она существует, но в письменном виде.

Надеюсь, что это позволит прежде всего именно гражданам больше получить доступ в суд вопреки некоторым оценкам, которые раздавались в адрес этого закона, потому что гражданину не потребуется ждать сверх меры.

Конституционный Суд – это очень неповоротливая машина, так устроен процесс. Каждое дело и решение – это целое исследование. Поэтому, мне кажется, такой способ приведёт к сокращению сроков рассмотрения, следовательно, мы будем укладываться в разумные сроки, как это существует во всех государствах.

Работа Конституционного Суда – это не какая‑то застывшая конструкция. Совершенствуется и деятельность Конституционного Суда, и вносились соответствующие изменения в правовые положения, посвящённые Конституционному Суду.

С точки зрения тех решений, которые мы принимали, хотел бы сказать, что по всем сферам законодательной деятельности, будь то социальное законодательство, процессуальное законодательство, и в особенности собственность, договоры, то есть частное право и так далее, у нас были соответствующие решения.

Особо я хотел бы отметить, что внимание общественности было приковано к решениям по смертной казни. Мы ещё в прошлом году вынесли решение по обращению Верховного Суда Российской Федерации. В этом году было ещё одно ходатайство, связанное с вынесением приговоров, относящихся к концу 90-х годов.

На этом примере можно проиллюстрировать, как Конституционный Суд находится в достаточно деликатной ситуации. С одной стороны, как известно, социальные опросы говорят об этом, общественное мнение не на стороне отмены смертной казни.

В подавляющем большинстве граждане считают, что в условиях достаточно высокой насильственной преступности нежелательна отмена такой меры наказания. Но, как известно, Россия ратифицировала Европейскую конвенцию и подписала шестой Протокол об отмене смертной казни, но не ратифицировала.

Мы находились в этом плане в достаточно деликатной ситуации. Учитывая развитие всего нашего правопорядка, отсутствие смертной казни в течение долгого периода, Суд пришёл к выводу о том, что смертная казнь неприменима и в условиях, когда суды присяжных созданы на всей территории Российской Федерации.

Хотел бы также отметить наше важное решение, которое касается как раз той проблемы, о которой Вы сказали, Дмитрий Анатольевич, в связи с прецедентной практикой. Обсуждался и до сих пор дискутируется [вопрос] – могут ли высшие суды, не только Конституционный Суд, но и Верховный Суд, и Высший Арбитражный Суд, принимать решения, имеющие прецедентное значение. Мы приняли решение, которое как раз легализует возможность высших судов в национальной системе принимать решения, которые имеют такое значение.

Суд вместе с другими судами и в целом российская национальная система судов находятся в сложном мировом и европейском контексте. Конечно, эта деятельность не является безоблачной. От России очень много жалоб в Страсбургском суде. Надо сказать, что Конституционный Суд более чем в 180 своих решениях ссылался на Европейскую конвенцию в качестве дополнительного обоснования для своей оценки того или другого закона Российской Федерации.

Конечно, возникают и проблемы – проблемы, связанные не с тем, исполнять или не исполнять решения Конституционного Суда, как иногда это представляется, а проблемы в том, где границы юрисдикции национальной и юрисдикции, скажем, Страсбургского суда.

Одно дело, когда разрешается конкретный, скажем, спор о праве между гражданином Ивановым против Российской Федерации, и другое дело, когда в этом решении даются так называемые рекомендации общего характера, в том числе появляются, например, выводы о том, что плохой закон, закон нужно отменить, изменить и так далее.

И тогда возникает вопрос, кто ставит конечную точку над «i». Сама Российская Федерация, которая определяет конкретные меры общего характера, или всё же мы имеем дело с наднациональным правосудием, которое заменяет конституционное правосудие? Проблема не так легка, как кажется на первый взгляд.

У нас была специальная конференция, посвящённая этому вопросу, в которой принимали участие Председатель Европейского суда, заместитель Председателя Европейского суда и судья от Российской Федерации. Оценки были разные, порой противоречивые, но, во всяком случае, они показывают, что это та проблема, вокруг которой надо не только дискутировать, но и достигать взаимного согласия, двигаясь вперёд в общем европейском поле.

Дмитрий Анатольевич, ещё раз хочу подчеркнуть, что надвигающееся 20-летие – это такая веха, как и в истории любого зарубежного конституционного суда, и нашего в том числе Конституционного Суда в европейском поле, это большое событие.

Хотел бы от имени моих коллег выразить Вам признательность за то понимание деятельности Конституционного Суда, которую мы осуществляем, и за ту помощь, которую Вы нам оказываете. Я имею в виду помощь не компанейскую, а в рамках прежде всего 80-й статьи – это официальное взаимодействие и действие Президента, обеспечивающее согласование деятельности органов государственной власти.

Конечно, здесь я не могу не подчеркнуть, что Президент, являющийся юристом, понимает как никто другой работу Конституционного Суда. Взаимодействие всех высших судов в этой сфере вселяет надежду, что судебная система Российской Федерации, несмотря на трудности и недостатки, будет укрепляться впредь с одной главной стратегической целью – это защита прав и свобод человека и гражданина, отстаивание конституционной законности в Российской Федерации во благо наших национальных интересов.

Д.Медведев: Хотел бы отреагировать на то, что Вы сказали, Валерий Дмитриевич.

Такой вроде бы теоретический вопрос, но мне в последнее время мало приходится с коллегами-юристами на эту тему общаться, я иногда скучаю о такого рода дискуссиях. Хотя, надо признаться, этот теоретический вопрос имеет абсолютно практическое значение по поводу того, до какой степени простирается компетенция Европейского суда, и может ли действительно всё‑таки Европейский суд или вообще международный суд в целом изменять национальное законодательство.

Когда наша правовая система была в «непричёсанном» состоянии, у меня самого возникал вопрос: а приживётся ли Конституционный Суд, будут ли его решения достаточно конкретны и исполнимы? Эти сомнения полностью развеяны 20-летней практикой деятельности Конституционного Суда.

Мне думается, что, конечно, в наших контактах с нашими зарубежными друзьями, с европейскими институтами мы прежде всего должны исходить из того, что мы передавали Европейскому суду в качестве соответствующих полномочий при заключении соответствующих соглашений и при подписании соответствующих законов со стороны Российской Федерации.

Как мне представляется, мы всё‑таки никогда не передавали такую часть своего суверенитета, суверенитета России, которая позволяла бы любому международному суду или иностранному суду выносить решения, изменяющие наше национальное законодательство. Кстати, такой позиции придерживаются и многие европейские страны, которые гораздо более тесно, чем мы, интегрированы в европейские же институты.

Это тема, которая требует дополнительного обследования, что называется, требует разговоров с нашими европейскими партнёрами. В ряде случаев это имеет абсолютно прямое и знаковое звучание в нашей стране. Мы на такие вещи закрывать глаза не будем. Хотел бы, чтобы присутствующие здесь судьи Конституционного Суда, главы Верховного и Высшего Арбитражного судов понимали мою позицию как Президента страны и как гаранта Конституции. На такие вещи мы будем реагировать.

Это, наверное, вопросы международные, и они, конечно, важные. Но ещё важнее всё‑таки заниматься повседневной деятельностью, которую, по‑моему, Конституционный Суд делает весьма скрупулёзно.

Я вспоминаю, что было лет 20 назад, когда вся наша правовая система была в таком «непричёсанном» состоянии, шли всякого рода обсуждения, скачкообразные изменения законодательства. У меня самого возникал вопрос: а приживётся ли Конституционный Суд в нашем государстве, будет ли он восприниматься людьми, будут ли его решения достаточно конкретны и исполнимы?

Эти решения исполняются. И эти сомнения полностью развеяны 20-летней практикой деятельности Конституционного Суда. Так что позвольте ещё раз поздравить вас с предстоящим праздником.

<…>