Президент России — официальный сайт

Выступления и стенограммы   /

Д.Медведев: Добрый день! В Москве ещё рано, а здесь как раз самое время пообщаться.

Я предложил встретиться и поговорить с вами как с инженерами, имея в виду, что за последнее время в отношении инженеров и инженерной профессии происходят очень разные процессы. Находясь здесь, я уверен, что вы мне расскажете, что труд инженера уважаем и прилично оплачиваем. В то же время – я посмотрел данные – 75 процентов родителей не считают правильным давать своим детям инженерное образование.

Когда я учился, а это было относительно недавно, значительная часть моих товарищей выбрала инженерную профессию именно в школе. И я, кстати, тоже подумывал, но в конце концов тяга к юридическим знаниям переборола, хотя я ходил на курсы, готовился поступать в один из инженерных вузов Санкт-Петербурга, тогда Ленинграда.

Почему это произошло? По вполне понятным причинам. Падение престижа инженерной профессии было связано с общей деградацией системы образования и, конечно, с падением заработков инженеров, которые произошли повсеместно после распада Советского Союза.

Сейчас у нас существуют очень разноречивые тренды: где‑то нормальная зарплата – и есть возможность для того, чтобы молодой инженер, получивший хорошее образование, мог создать семью, мог зарабатывать деньги, естественно – получить жильё, а где‑то ситуация очень сложная, и люди, получающие приличное образование, не могут найти работу или достаточно быстро переквалифицируются из инженеров в представителей других профессий.

Основной вопрос – что с этим всем делать, и, собственно, ради этого я и попросил всех собраться, открывая этой встречей «продвинутый» разговор о месте инженеров в нашем обществе. На эту тему было написано много книжек в 50-е–60-е годы, но сейчас это всё уже забыто. Мы должны вернуться к этим истокам и поговорить прежде всего о том, каким образом обеспечить престижность инженерной профессии. Потому что (не буду говорить банальностей, вы все это отлично понимаете) без квалифицированных инженеров у нашей страны нет будущего. Страна не может развиваться только за счёт притока юристов и экономистов, при всём моём глубочайшем уважении к своим коллегам по юридическому или экономическому цеху. Все креативные решения, вся модернизация, о которой мы так много сейчас говорим, будет делаться только инженерами, представителями инженерных наук, точных наук, естественных наук.

Что для этого нужно сделать. Очевидно, что есть два момента, которые прежде всего могут быть названы: это инженерное образование, его улучшение, оптимизация и позиция работодателей. Вот два момента в отношении того, как должен оплачиваться, как должен формироваться труд инженера. И, наконец, третье – это позиция государства: что государство могло бы сделать для укрепления престижа инженерной профессии.

Вот всё, что я хотел бы сказать, а сейчас вы мне расскажете, что, на ваш взгляд, было бы правильно сделать как государству, так и образовательным учреждениям, то есть нашим инженерным университетам, институтам, и работодателям. Работодатель у нас здесь один присутствует, но такой, который десятерых стоит.

Пожалуйста. Прошу Вас.

В.Казина: Меня зовут Валентина Казина, «РУСАЛ Саяногорск».

В первую очередь надо обратить внимание на то, что в нашем регионе, который сейчас является основным по производству даже алюминия, нет высших учебных заведений и технических заведений для среднетехнического образования, то есть бывших техникумов.

Д.Медведев: Неужели нет вузов?

В.Казина: То есть вузы в больших городах, близлежащие к нам – это Красноярск, Томск, Новосибирск. Но надо учесть, что у нас, в Абакане, нет специальности, которую бы хотелось увидеть на нашем заводе.

Д.Медведев: Насчёт Абакана. Мне губернатор говорил о том, что практически четверть населения Абакана – это студенты.

В.Казина: Да. Но получается, они неспецифичны, допустим, для нашего производства.

Д.Медведев: А инженеров готовят в Абакане?

В.Казина: Да. Просто специфика у инженеров разная.

Д.Медведев: Конечно.

Реплика: Нам нужны инженеры-металлурги, а это только в Красноярске… Мы практически все красноярский заканчивали.

Д.Медведев: По сибирским‑то меркам Красноярск близко. Вопрос, мне кажется, не только в том, где находится вуз. Но не буду Вас перебивать, извините. И что о среднем специальном?

В.Казина: У нас в Саяногорске техникум есть, где обучают специалистов, техников – это электролизники, электрики. Я потеряла мысль.

Д.Медведев: Ничего страшного. Мысль, наверное, такая была, что проблема с вузами и со средними специальными учебными заведениями, которые приспособлены для Вашего производства. Что надо делать?

В.Казина: Во‑первых, я думаю, что нужен какой‑то союз государства и бизнеса, чтобы молодые специалисты хотели, допустим, вернуться назад, в Саяногорск, вернуться туда, откуда они приехали, а не оставаться в больших городах. Если есть филиал, допустим, в Саяногорске, значит, нет нужды ехать в другой город, более крупный.

Д.Медведев: То есть первый вывод, Валентина Алексеевна, что необходимо укрепить филиальную базу.

В.Казина: Да.

Д.Медведев: Сделать так, чтобы эти филиалы, которые раньше были, которые частично закрыты, а где‑то их просто и не было, пришли непосредственно в места, где нужны инженерные кадры. И для этого требуется решение высших учебных заведений о создании филиалов.

Такие решения можно принять, хотя по количеству филиалов (я Вам могу сказать как бывший работник системы высшего образования) у нас всё в порядке, у нас огромное количество филиалов. Может быть, они, конечно, расположены не там, где надо, и, может быть, это не те филиалы, потому что у нас появилось большое количество филиалов так называемых новых университетов, которые готовят тех же самых юристов и экономистов. С этим уже просто полное перепроизводство, а инженерные специальности не готовят. Но для того, чтобы создать такие филиалы, нужна поддержка работодателя.

Олег Владимирович, Вы готовы такие решения поддерживать, если они будут приниматься, например, Красноярским университетом или каким‑то другим?

О.Дерипаска: Мы готовы. Здесь ещё несколько вопросов нужно решить. Нужно решить вопрос с жильём для преподавателей, потому что… преподаватель сюда не поедет. Почему они в крупных городах плодятся, эти филиалы? Потому что там вся инфраструктура создана. И, конечно, слишком запутаны вопросы финансирования, даже наше софинансирование не всегда эффективно, потому что это же казначейские все процессы, когда при высшем учебном заведении. То есть нужно создавать какие‑то формы.

Д.Медведев: Мне кажется, что формы‑то как раз существуют, ничего тут сверхъестественного нет, и университет как бюджетное учреждение всё‑таки имеет определённую самостоятельность в распоряжении деньгами. А это не просто бюджетное учреждение, которое существует только за счёт сметы, Вы знаете, университеты могут деньги зарабатывать (сейчас по новому закону), малые предприятия при себе создавать. Так что здесь простор есть какой‑то.

О.Дерипаска: Мы со своей стороны готовы. Какие, мне кажется, есть вопросы: вопросы жилья, здесь нужно платить чуть побольше преподавательскому составу. Стипендии и всё остальное – мы это решим, а потом как использовать специалиста?

Д.Медведев: Жильё ведь опять же в небольших относительно городах, тот же самый Саяногорск, – это всегда задача совместная, это задача муниципалитета и задача основного предприятия, которое является градообразующим. Собственно, это всё равно тогда возвращается…

О.Дерипаска: Вопрос ипотеки – мы опять‑таки обеспечим, допустим, первый взнос, дальше – ипотека. Она декларируется одна, а когда ребята приходят, возникают, они сами могут сказать, совершенно другие реальные ставки, комиссии и стоимость.

Д.Медведев: Ставки‑то, Вы знаете, отчего возникают. У нас ставка ипотечная не изолированная, она зависит от массы факторов, включая ставку рефинансирования. Хотя здесь, конечно, есть уже определённые проблемы, потому что ставка рефинансирования у нас низкая, я имею в виду текущая ставка рефинансирования применительно к условиям экономики нынешнего времени, а ставка ипотеки остаётся высокой, причём этот разрыв увеличился.

Я ипотекой занимался несколько лет назад, когда в Правительстве работал, тогда такого разрыва между ставкой рефинансирования и ипотечной ставкой не было. Мы всё время говорили, что этот разрыв должен быть 2–2,5 процента, а сейчас он не 2–2,5 процента, я думаю, что он сейчас процентов 5, если не больше.

Значит, жильё, услышал. Что ещё?

О.Дерипаска: Решение вузов об открытии филиала.

Д.Медведев: Истина всегда конкретна. В Саяногорске какого филиала‑то не хватает, кто может сказать?

Е.Щербаков: На самом деле в Саяногорске был в своё время филиал Красноярского университета. Потом в связи с объединением институтов в СФУ (Сибирский федеральный университет) требования изменились, то есть статус.

Д.Медведев: И они закрыли?

Е.Щербаков: Да, статус повысился, все филиалы были закрыты в своё время.

Д.Медведев: Знаете, если говорить о Саяногорске, в принципе, если вы обратитесь с таким ходатайством, я готов дать поручение Министру этот вопрос рассмотреть.

Пожалуйста.

Н.Стефаненко: У нас существует достаточно длительный опыт функционирования филиала Сибирского федерального университета, который готовит специалистов по специальности «гидроэлектростанции» – именно для гидроэнергетики. Именно филиал института готовит инженерные специальности, специалистов. И практически все специалисты востребованы и работают в гидроэнергетике. Очень много специалистов работает на Саяно-Шушенской ГЭС.

И ещё чем этот опыт уникален и в какой‑то степени можно использовать даже эту базу для подготовки специалистов «РУСАЛа» –специалисты, инженеры проходят стажировку на Саяно-Шушенской ГЭС. И уже дальше они работают по специальности.

Д.Медведев: То есть Вы считаете, что у вас это осталось и в целом нормально работает?

Н.Стефаненко: Осталось. Частично идёт финансирование из федерального бюджета, «РусГидро» финансирует тоже. Поддержка нужна государственная этого филиала для того, чтобы он развивался дальше.

Д.Медведев: Здесь очень важно, вы сами это отлично знаете, сделать так, чтобы молодые специалисты (неважно, где они учатся, рядом с местом, где они работать будут, или тем более, допустим, в региональных центрах типа Красноярска) всё‑таки имели мотив возвращаться к тому месту, где они учились, или в тот город, где они родились. Для этого что нужно? Жильё. Что‑то ещё нужно?

Н.Стефаненко: В большей степени жильё и заинтересованность в работе.

Д.Медведев: Но система эта работает у вас?

Н.Стефаненко: Система работает, и уже больше 10 лет. В настоящее время, единственное, требуется поддержка для того, чтобы данный филиал развивался и готовил больше специалистов.

Д.Медведев: А какая поддержка нужна филиалу – преподавательскими кадрами или чем?

Н.Стефаненко: Чтобы бюджет был нормальный, чтобы можно было привлекать квалифицированных преподавателей, потому что многие приезжают, здесь достаточно сложно найти по всем специальностям, поэтому они приезжают.

Д.Медведев: То есть они приезжают, цикл лекций читают, зачёты, экзамены принимают и обратно уезжают.

Н.Стефаненко: И потом уезжают.

Д.Медведев: Вы знаете, проблема филиалов ещё в чем? Она заключается в том, что всё‑таки база филиала всегда слабее, чем база основного учебного заведения, если в это деньги не вкладывать. Я имею в виду просто исследовательская база, наличие соответствующего оборудования. Вот в это ещё нужно деньги вкладывать.

Н.Стефаненко: У нас достаточно хорошая база. В части гидравлической лаборатории, которая сделана и реализована на Саяно-Шушенской ГЭС, и других лабораторий по специальности «гидроэлектростанции». «РусГидро» вкладывает именно для того, чтобы готовить специалистов, которые дальше идут работать уже в гидроэнергетику.

Д.Медведев: Понятно. Ладно.

Пожалуйста, кто ещё хотел бы?

А.Дудин: На мой взгляд, чтобы на предприятия приходила молодёжь творческая, способная, необходимо, чтобы учебный процесс и обучение были тесно взаимосвязаны с производством. То есть, например, начиная с третьего, четвёртого курса (это, кстати, в нашем филиале производится) студенты проходят лабораторные работы именно на действующем оборудовании, то есть не вмешиваются в его работу, но максимально приближены. И потом, приходя на работу к нам…

Д.Медведев: То есть их никто не шпыняет, не гоняет, студенты – нормальная часть производственного процесса.

А.Дудин: Да, они проходят стажировку, получают квалификационные удостоверения.

Д.Медведев: Это нормальный, благожелательный климат и отношение к молодёжи.

А.Дудин: Да. Я сам учился в Новосибирске, то есть был оторван от производства, и, придя на производство после института…

Д.Медведев: Сколько Вы переучивались, когда пришли? Ну, или не переучивались, а интегрировались? Сколько потребовалось?

А.Дудин: Наверное, полгода. Да и процесс обучения происходит лучше, когда ты видишь то оборудование, на котором ты будешь работать.

Д.Медведев: 100 процентов, конечно.

А.Дудин: Тут есть ещё один немаловажный фактор. Чтобы привлечь молодых специалистов, чтобы они после окончания вуза не уходили в строительство, бизнес, как это было у меня… Когда я окончил институт в 2000 году, занялись энергетикой единицы из моих друзей, коллег, все остальные работают сейчас в других областях. Прежде всего – чтобы социальное пособие было достойным, чтобы была нормальная материальная поддержка. Сейчас в этом есть сдвиги в сторону улучшения.

Д.Медведев: Нормальная материальная поддержка, мы же понимаем, это просто нормальная зарплата, которая выплачивается инженеру. Вы затронули второй важнейший момент. Сейчас как, Вы прямо скажите, Вы довольны своей зарплатой или нет?

А.Дудин: Да, у меня достойная. Для данного региона…

Д.Медведев: Конечно, применительно к региону… А в 2000-м было не так?

А.Дудин: В 2000-м я пришёл в качестве дежурного машиниста.

Д.Медведев: Сейчас Вы кем работаете?

А.Дудин: Сейчас начальником смены станции. Да и сейчас даже у дежурного машиниста достойная зарплата для данного региона.

Д.Медведев: Нормально.

А.Дудин: Ну и, наверное, со временем необходимо постоянно увеличивать социальный статус инженера и доводить его до идеала. На мой взгляд, это европейская часть, не нашей страны, а Европы, развитых стран, чтобы, наверное, к этому стремиться.

Д.Медведев: А что для этого нужно?

А.Дудин: Не знаю.

Д.Медведев: Я всегда в пример одну вещь приводил, я говорил как‑то об этом. Просто мне врезалось в память, я, когда начинал свою карьеру в качестве юриста, начал общаться с иностранцами. Меня как‑то поразило, это, наверное, был конец 80-х годов, они все суют эти визитки. А у нас на визитках чего любят писать? Какой‑нибудь кандидат наук или доктор наук, ещё лучше, академик какой‑нибудь несуществующей академии, ещё что‑то. Вы все эти визитки видели, все знают. Меня, помню, немецкая визитка поразила: какой‑то там гражданин, не знаю, Шульц – дипломированный инженер, всё, и больше ничего. И это уже свидетельство его социального статуса. Меня как‑то тогда это здорово удивило, потому что у нас даже тогда к инженерной профессии уже было сложное отношение. Много шуток на эту тему было разных, сейчас уже в прошлом, может быть, осталось.

Вопрос престижа очень важен. Кстати, есть, конечно, нематериальные факторы, которые тоже имеют значение. Раньше много фильмов снималось на тему работы инженеров, но потом всё это как‑то тоже растворилось, и работники, которые приходили на заводы инженерами, в общем, становились скорее объектами всякого рода шуток и так далее. Это на самом деле ведь тоже влияет на людей.

Почему я сказал о том, что значительная часть родителей не хотят, чтобы их дети были инженерами? Потому что у них существует стереотип, кстати, может быть, сегодня не вполне точный и даже, может быть, совсем неточный, что человек, который избрал инженерную профессию, он может или в безработного превратиться, или у него будет низкая зарплата. Хотя на самом деле люди, которые живут там, где есть рабочие места, где есть крупные работающие производства, и обладают инженерной специальностью, у них как раз шансов получить работу гораздо больше, чем у юриста или экономиста, которые не имеют ни практики, ни места работы. Но этот стереотип укоренился.

А.Дудин: Надо его менять.

Е.Щербаков: На сегодняшний день многие уже принимают решение повысить свою квалификацию, уже будучи рабочими, понимают, что им уже необходимо это инженерное образование на сегодняшний момент. Потому что время не стоит на месте, то есть меняется оборудование на современное, которым надо умело управлять.

Д.Медведев: Знаете, главное, чтобы не было наоборот. А то, я как‑то помню, посещал ПТУ – одно из хороших современных ПТУ, входящих в систему крупной нашей российской нефтяной компании, и разговаривал там с дяденькой. Дяденька взрослый такой вполне. Смотрю, он не похож на молодого человека, сидит, что‑то ковыряет. Я говорю: «А Вы что здесь делаете‑то?» Он говорит: «Я здесь учусь». Я говорю: «А кто Вы?» Он говорит: «У меня есть высшее инженерное образование, а сейчас я рабочую профессию получаю». Это явное искривление. Потому что понятно, что он сделал это ради того, чтобы получить лучшие условия труда, зарплату, но при наличии инженерной профессии учиться в среднем специальном учебном заведении – это, на мой взгляд, абсолютно неприемлемо.

Е.Щербаков: Тут ещё кризис своё дело сделал.

Д.Медведев: Конечно.

Е.Щербаков: Многие поняли, что с образованием гораздо проще найти себе работу и удержаться где‑то, чем необразованному.

Д.Медведев: Надеюсь, да. Кризис имеет не только отрицательные моменты, есть всё‑таки и дисциплинирующее воздействие. Так, Олег Владимирович?

О.Дерипаска: Сейчас важно, чтобы рост начался. Наши новые специалисты должны приходить на новые производства, потому что на старых производствах происходит всё время процесс повышения производительности труда.

Д.Медведев: Я посмотрел сейчас Ваши проекты по развитию алюминиевого производства, там, конечно, производительность труда растёт революционными темпами. Должны быть квалифицированные люди, особенно под новые проекты.

А что ещё нужно сделать государству, работодателю? Пожалуйста.

Реплика: Мне кажется, очень важно, чтобы та отрасль, в которой мы работаем, развивалась. Это важно и для того, чтобы люди росли. У нас уже сейчас существует дефицит кадров, потому что, например, Богучанский алюминиевый завод надо строить, туда очень много квалифицированных людей забрали. Мы пока своих воспитываем, там Тайшетский пойдёт.

Поэтому, если промышленность будет развиваться, и это будут видеть люди, тогда и родители будут отдавать своих детей учиться. А если застой, понятно, что развития нет.

Д.Медведев: И нужно рассказывать всё‑таки о том, что в настоящий момент существует. Кстати, история жизненного успеха – есть такое понятие, её нужно продвигать на примере инженерных специальностей. Если вы считаете, что у вас хорошая профессия, хорошая специальность, у вас хорошая работа, нормальные условия труда, есть перспективы роста, об этом нужно обязательно тоже рассказывать.

А Вы что можете рассказать?

Е.Шематинова: В этой связи я хотела бы сказать, что, наверное, молодым специалистам, которые уже получили специальность инженера, довольно проблематично устроиться на работу, не имея опыта. И работодатель как бы прав, потому что он не может взять сразу на такую должность человека без опыта работы, но в то же время как ему получить этот опыт? То есть невольно он будет…

Д.Медведев: Замкнутый круг.

Е.Шематинова: Замкнутый круг получается.

Д.Медведев: Вы знаете, прозорливый работодатель должен всё‑таки понимать, что хорошие специалисты, опытные специалисты, профессионалы получаются из молодых. Их нужно выучить, желательно их уже подтянуть к производству на старших курсах, чтобы они практику проходили, чтобы они видели, как всё это происходит в жизни, и только после этого появится правильный специалист. А иначе как? Невозможно в стерильных условиях вырастить специалиста, и он потом придёт на производство и что‑то возглавит. Правильно?

Е.Шематинова: Конечно.

Реплика: Я знаю, раньше государство помогало, где‑то оплачивало стажировки.

Д.Медведев: Стажировки для кого?

Реплика: Для студентов вузов. Допустим, старшие курсы приходят стажироваться на завод, стажируются, какой‑то опыт получают, и потом они уже остаются.

Д.Медведев: А что государство должно оплачивать? Мне кажется, что в принципе в этом должен быть работодатель в большей степени заинтересован. Если это стажировка и потенциальный приход современных хороших кадров и на стажёра смотрят как на будущего специалиста, здесь, мне кажется, больше вопросов не к государству должно быть, а к работодателю, он должен издержки какие‑то компенсировать.

Реплика: Понятно, но если бы государство помогло, тоже хорошо. Из Красноярска надо сюда привезти, тут расселить преподавателей.

Д.Медведев: Вы имеете в виду создать какую‑то инфраструктуру? Ну, может быть, во всяком случае, общежитие какое‑то. Хотя обычно это же делается тоже на заводе. Вот если к Вам приезжают стажёры, они где живут? Если, например, приедет человек из Красноярска или откуда‑то, если он будет проходить стажировку, где его поселят?

О.Дерипаска: В гостинице.

Д.Медведев: В гостинице? А кто гостиницу будет оплачивать?

О.Дерипаска: Всё зависит от договорённости. У нас же выделенный поток, мы можем 10–12 человек в год подготовить, которые потом к нам придут тут и устроятся. Наш потенциал – сделать 40 человек, 50, они дальше пойдут, не будут только у нас, они увидят нашу практику, опыт – все вспомогательные подразделения, механики, служба автоматики… Имеется в виду пропускать через такие крупные компании на потоке специалистов, которые уже будут дальше в новых каких‑то проектах участвовать.

Сейчас мы из кризиса только выходим. Мы сегодня к Вам обратились по поводу завода. Мы в своё время, до кризиса, начинали Тайшет строить сами, и Богучаны, и Тайшет были заложены. Сейчас у нас такой удар был значительный, два с половиной года. Сейчас, если, конечно, опять привязывать к нам подготовку специалистов без расширения каких‑то потоков, это будет сдерживать экономику. Потому что сейчас если рост начнётся (мы видим, что в Сибири должен начаться промышленный рост), инженеров будет гораздо больше. И здесь мы начали программу, в этом году будем восстанавливать – программу строительства жилья. Надо же понимать, что если в Москве фонд занят на 70 процентов, у нас в городах фонд занят на 95 процентов. То есть человек даже приехать, снять квартиру не может, потому что …

Д.Медведев: Это где как, Олег Владимирович. Честно говоря, далеко не везде на 95 процентов. Есть же места, где как раз много людей уехало, выбыло. Так что это по‑разному.

О.Дерипаска: Там и роста нет.

Д.Медведев: Да, конечно, в тех местах, где развитие есть, как здесь, понятно, что укомплектован состав.

Вы знаете, у нас по инженерным цифрам ситуация очень странная. Мы выпускаем около 200 тысяч инженеров в год. Вообще‑то это немало. Но при этом, судя по тем данным, что мне дали, даже здесь, в Хакасии, существует около тысячи мест, где требуются инженеры, то есть потребность в тысяче инженеров не удовлетворена.

О.Дерипаска: Специальности не совмещены.

Д.Медведев: Не совмещены специальности. Очень важно ещё провести ревизию того, кого мы готовим. Потому что инженер – это всё‑таки абсолютно штучный продукт. Опять же, юрист может быть широкой ориентации, что называется, а инженер – это всегда штучный, адресный продукт. Он должен быть ориентирован на конкретное производство, тем более что всё‑таки инженерные науки тоже разные. В этом смысле, может быть, есть смысл провести такую ревизию. Но помочь в этой ревизии можете только вы, предприниматели, потому что государство не всемогуще, оно не знает, кому что нужно. Раньше, когда была плановая экономика, конечно, можно было сказать: здесь мы это строим, здесь мы это строим, поэтому сюда мы таких инженеров готовим из такого‑то вуза, сюда таких отправляем. А сейчас экономика рыночная, поэтому надо, чтобы компании, прежде всего крупные компании, и средние, конечно, даже маленькие компании, давали свои предложения о том, кого государству готовить. Тогда перекосов не будет. Потому что у нас действительно выпускается довольно значительное число инженеров, которые впоследствии своего места не находят. А здесь дефицит в тысячу человек, даже в относительно небольшой Хакасии.

А что хорошего‑то есть в жизни инженеров молодых и не очень молодых?

О.Деева: Я бы хотела вернуться ещё к вопросу о мерах, которые нужны для улучшения подготовки специалистов.

Д.Медведев: Давайте.

О.Деева: Я окончила наш Саяно-Шушенский филиал Сибирского федерального университета. Как уже было сказано, мы проходили производственную практику непосредственно на Саяно-Шушенской ГЭС, что впоследствии для меня стало очень богатым опытом, который теперь мне помогает в работе.

Д.Медведев: А сколько Вы практику проходили?

О.Деева: После каждого курса по одному месяцу летом проходили.

Моя младшая сестра пошла по моим стопам и решила также посвятить свою жизнь энергетике, но она выбрала другой вуз. И теперь столкнулась с проблемой, что устроиться на практику куда‑то, чтобы взяло предприятие, очень сложно.

Д.Медведев: А почему из её вуза не направляют?

О.Деева: У них просто даже нет такого, чтобы направляли.

Д.Медведев: А что это за вуз?

О.Деева: Абаканский Хакасский технический институт, также филиал Сибирского федерального университета.

И мы столкнулись с проблемой, что очень сложно устроить, и предприятия неохотно берут студентов. Мы объехали буквально вчера все предприятия, и только на одном (и то с помощью знакомых) нам удалось просто даже добраться до отдела кадров и заключить договор.

Д.Медведев: Ну это не очень хорошая информация. Потому что, по большому счёту, предприятия всё‑таки должны смотреть в будущее. А каким образом Вам удалось практику эту пройти? Тоже по знакомству?

О.Деева: Лично мне?

Д.Медведев: Лично Вам. Потому что Вы сказали, что у Вас всё нормально было, а у неё как раз не получается. То есть просто у филиала был специальный договор именно с самой ГЭС?

О.Деева: Да, с Саяно-Шушенской ГЭС, которая предоставляла нам рабочие места, и мы получали там опыт.

Д.Медведев: Конечно, здесь нужно и с вузами работать, нужно их, может быть, лучше ориентировать в пространстве, и с работодателями работать. Но по‑хорошему, сам человек, когда выбирает себе высшее учебное заведение, должен тоже понимать, кого оно готовит. Потому что можно же окончить потенциально любой инженерный вуз, потом начать стучаться во все места, а скажут: «Знаете, мы вообще‑то берём обычно из других вузов». Всегда же на предприятиях есть предпочтения. Я с кем бы ни встречался из руководства компаний, причём в самых разных сферах, они говорят: «Мы обычно берём из таких‑то вузов. Потому что считаем, что это правильные люди, у нас давным-давно с ними, с этими высшими учебными заведениями, договоры, там хорошие преподаватели, соответственно, хорошие студенты. Мы их сразу интегрируем».

Почему Вам легко было устроиться? Потому что это профильный вуз, и он там же находится, и на Вас смотрели как на специалиста, который реально готов к этой работе.

А зачем же тогда сестра в другой пошла?

О.Деева: Неправильный выбор сделала.

Д.Медведев: Понятно. Будем надеяться – устроится.

М.Мадист: Для того чтобы начать растить специалиста, нужно ещё, скажем так, его родить и вырастить. Насчёт вопросов материнства и насчёт материнского капитала. Получается, сейчас эти деньги выделяются после рождения второго ребёнка. И эта сумма, скажем так, недостаточна. Допустим, опять же, вернёмся к проблеме жилья. У нас в Саяногорске, где 300 тысяч – это четвёртая часть…

Д.Медведев: 365 тысяч, строго говоря.

Что можно на эти деньги здесь, в Саяногорске, купить? Четвёртая часть стоимости какой квартиры? Однокомнатной?

М.Мадист: Двухкомнатной.

Д.Медведев: Двухкомнатной. С учётом двух детей, естественно. То есть в среднем двухкомнатное жильё стоит где‑то 1 миллион 200, или 40–50 тысяч долларов.

М.Мадист: Да.

Д.Медведев: Недёшево у вас на самом деле.

М.Мадист: Получается, что, допустим, женщина с двумя детьми будет в комнате, в коммуналке жить.

Д.Медведев: Знаете, на самом деле мы из чего исходили? Конечно, эта сумма материнского капитала очень по‑разному считывается в разных местах. В деревне, например, на эти деньги можно купить прекрасный дом. В Москве – даже четвёртой части квартиры, а то и восьмой части не приобрести за эти деньги, потому что это Москва. Но мы исходим из того, что сейчас эти средства можно потратить, допустим, на заключение договора ипотеки. Как минимум это первая часть. Я понимаю, что это, конечно, не моментальное решение проблемы, но это всё‑таки вступительный взнос, если к этому ещё добавить какие‑то определённые меры поддержки по линии производства, по линии предприятия. Я не знаю, есть ли ипотека у вас в Саяногорске. Вообще она используется или нет?

Реплика: Да.

Д.Медведев: Что нужно, чтобы заключить ипотечный договор? Сколько нужно внести процентов?

М.Мадист: Допустим, пусть ипотека, но опять же: женщина с двумя детьми, в отпуске по уходу за ребёнком, работает один муж. Как с двумя детьми?..

Д.Медведев: Как? Муж должен быть хороший, должен деньги зарабатывать. Если муж правильный, то он должен деньги в семью приносить.

М.Мадист: Всем по хорошему мужу. (С м е х.)

Д.Медведев: Это справедливо. Эта задача будет для государства, это правильно. На самом деле, не знаю, можно спросить, у нас здесь и губернатор. Просто интересно, Виктор Михайлович, я хотел бы уточнить у Вас, чтобы ипотечный договор заключить, сколько процентов нужно внести от стоимости жилья?

В.Зимин: 10 процентов. И плюс у нас есть ипотека, мы под готовое жильё сделали, продукт уникальный, но только когда готовое жильё, всего лишь пять процентов платят…

Д.Медведев: Я просто к тому, что если 365 тысяч – это даже не 10 процентов, это, Вы говорите, 25 процентов, то есть на эту сумму можно заключить ипотечный договор. Правильно?

В.Зимин: Да.

Д.Медведев: Тогда нужно платить, конечно, за ипотеку. И это уже вопрос действительно в значительной мере к государству, чтобы ипотечная ставка была ниже, чтобы она была по силу мужу, который будет за всё это рассчитываться.

А.Таскин: Я бы хотел просто расширить данное понятие. Если поднять станцию, обеспечить достойную зарплату, инфраструктуру создать, чтобы можно было обучать людей – всё это должен сделать, условно говоря, Олег Владимирович, то необходимо, чтобы наша компания была прибыльной. И хотя бы сохранить производство наше энергоёмкое или пытаться развивать. Но для этого должна быть прибыльной.

На сегодняшний день одна из самых серьёзных проблем – это необоснованное повышение тарифов на электроэнергию. За шестилетний период реформы именно на нашем предприятии уровень реальных цен на электроэнергию возрос в 5,7 раза. Если примерно посчитать, за это время порядка 70 миллиардов долларов. Вот если бы эти деньги мы… Я не знаю, куда они ушли, что на них построили?

А если данные деньги перенаправить и оставить, то можно построить всё что угодно, зарплату поднять…

Д.Медведев: Вы с Олегом Владимировичем договорились на эту тему выступить? Или нет?

А.Таскин: Нет. Просто я энергетик.

Д.Медведев: Вы главный даже энергетик, насколько я понимаю, правильно?

А.Таскин: Да. Это больная тема.

Д.Медведев: Больная тема и на самом деле абсолютно правильная тема. Я, собственно, приехал к вам и для того, чтобы повидаться с вами как с инженерами, поговорить о том, что государство могло бы сделать вместе с работодателями для повышения престижа инженерной профессии, развития инженерного образования в стране. Но вторая тема, по которой я приехал (мы перелетим сейчас как раз на ГЭС), заключается в развитии энергетики и в том, что с тарифами происходит. Потому что это проблема не только для Саяногорска, не только для алюминиевого комбината, это вообще проблема для всей страны.

Я не буду забегать вперёд, если захотите, потом посмотрите, будет прямая трансляция президиума Госсовета. Но у нас по тарифам происходят просто невообразимые вещи. В ряде случаев тариф уже приблизился к тарифам в самых сложных государствах Западной Европы. Такого никогда не было. И тому есть много причин. Как раз многие говорят о том, о чём Вы только что сказали, что если тарифы будут такими, то нам проще строить своё, чем отдавать это в систему. Ну, это, знаете, уже натуральное хозяйство, и вообще непонятно, что это для нашей страны будет значить. В общем, этим будем сегодня заниматься.

А.Таскин: Спасибо.

Д.Медведев: Куда миллиарды ушли. Куда ушли миллиарды, Олег Владимирович?

О.Дерипаска: Вы правильно говорите. 70 миллиардов – это то увеличение тарифа, которое за пять лет реформы произошло, оно же к ним не попало, на Саяно-Шушенскую ГЭС. 70 миллиардов – рублей.

Д.Медведев: 70 миллиардов – это огромные деньги на самом деле.

О.Дерипаска: Для нашего завода просто можно было оплатить новую газовую станцию.

Д.Медведев: А сколько новый завод стоит? Вот Тайшет сколько может стоить?

О.Дерипаска: 68 миллиардов.

Д.Медведев: Так это, по сути, новый завод. Это стоимость нового завода.

О.Дерипаска: Да.

А.Таскин: Комплекса.

Д.Медведев: Всего комплекса?

О.Дерипаска: Да, всего комплекса. В поле, вот как Вы видели на фотографии Саянский завод, точно так же мы сделали подготовку площадки, планировку…

Д.Медведев: Так кто это присвоил? Шматко?

О.Дерипаска: Мне трудно сказать.

Д.Медведев: Сечин? Сечин, наверное, я думаю, всё‑таки.

О.Дерипаска: Игорь Иванович год или полтора, я не помню…

Д.Медведев: То есть если присвоил, то не всё.

О.Дерипаска: Нет, просто создан комплекс проблем… Помните, начиналась реформа: снизить тарифы, повысить доступность.

Д.Медведев: Да, лозунги‑то были все правильные.

О.Дерипаска: Да, а в итоге получилось… Это же не только у нас.

Д.Медведев: В том‑то и дело, что это не только у вас. Если бы только у вас, это была бы проблема скорее ваша, и нужно было бы у вас спрашивать.

О.Дерипаска: У них коммунальные платежи с 600 рублей в 2005 году выросли до четырёх тысяч.

Д.Медведев: Я посмотрел, вот можно сейчас даже проверить, у нас в Курской области 15 евроцентов за киловатт/час. Это Курская область, это центр России, европейская часть. Это выше, чем в любой стране Европы. Парадоксально.

О.Дерипаска: Здесь 1 рубль 20.

А.Таскин: А было 22 копейки.

О.Дерипаска: Неэффективное последнее звено.

Д.Медведев: Ладно, это тема не нашего с вами совещания. Просто хочу сказать, что я Вас услышал и сегодня об этом обязательно поговорим.

О.Дерипаска: Можно ещё по инженерам? Тут у меня ещё какая мысль возникла. С одной стороны, да, мы будем это развивать. У нас, конечно, чтобы принять даже одного человека на практику, нужно отвлечь мастера, специалиста, у него же собственный курс проблем. Когда мы готовим для себя специалиста, мы выделяем людей. Если сюда, на поток, в производственную практику, включать людей, это затратная вещь. Мне кажется, если с обеих сторон, с одной стороны, филиал, у которого нет подписанных соглашений о практике…

Д.Медведев: Насчёт филиалов давайте я последнюю вещь скажу. У меня скептическое отношение к филиалам, я вам по‑честному должен сказать, но не к инженерным, конечно, вузам. А вот эти все новые филиалы новых вузов, гуманитарных, это абсолютно бесполезные вещи, там фиктивное образование. И люди, которые их заканчивают, зачастую не только работу не могут найти, но и, откровенно говоря, я даже опасаюсь к таким людям обращаться, потому что непонятно, какое качество этого образования.

Но если речь идёт об инженерных филиалах, филиалах инженерных вузов, у которых есть нормальная производственная база, у которых есть нормальная инфраструктура, самое главное, есть нормальный работодатель, который готов помогать, – такие филиалы нужно приветствовать. Но эти филиалы должны создаваться разумно.

Здесь такой филиал явно должен быть. Так что если вы считаете это правильным, я готов поручение дать.

И в завершение я хотел бы сказать вот что. Во‑первых, тему инженеров и престижа инженерной профессии, развития инженерного дела в нашей стране я только начинаю, и в течение ближайшего месяца, надеюсь, у меня и встречи пройдут, и я проведу, естественно, несколько совещаний с членами Правительства на эту тему.

Я вас хотел поблагодарить за то, что вы мне рассказали о своих проблемах и о своих перспективах, что на самом деле тоже очень важно. Надеюсь, что у вас будет хорошее настроение и что работодатели будут вас радовать высокими заработками, а вы будете радовать работодателя ударным трудом. Ладно? Договорились. И семейных вам успехов, найти правильных мужей.

Счастливо!