Президент России — официальный сайт

Выступления и стенограммы   /

Н.САРКОЗИ (как переведено): Дамы и господа!

Господин Боррозу и я сам были очень счастливы встретить сегодня в Ницце Президента Российской Федерации господина Медведева в рамках саммита Евросоюз–Россия, в котором участвовали также господин Солана, госпожа Ферреро Вальднер, господин Кушнер, а также господин Лавров и очень многочисленная и важная делегация от Российской Федерации. С господином Баррозу и с господином Медведевым мы провели очень нужную дискуссию, откровенную, как обычно, и, я надеюсь, положительную дискуссию. Саммиты дают возможность обговорить вместе все волнующие вопросы для того, чтобы продвинуть мир, безопасность и развитие. Вы знаете мои убеждения, Европа и Россия должны работать вместе, это отвечает их интересам, это отвечает интересам России и отвечает интересам Европы.

Мировая история нам показывает, что нам совершенно не нужны конфликты, что нам не нужны противостояния, разделения, войны. Нам нужно собраться и действовать взаимно. Именно поэтому господин Баррозу и я решили подготовить этот саммит. Мы хотим поблагодарить господина Медведева за то, что он согласился в нём участвовать. Это не означает, что у нас нет разногласий, конечно же, было бы нелепо говорить это. Мы встречаемся именно для того, чтобы обсудить какие‑то проблемы, не только вопросы, где мы согласны, но и вопросы, где у нас расходятся мнения, для того, чтобы постараться найти наилучшие способы, для того, чтобы переступить через эти разногласия. Как же можно переступить через разногласия, если мы друг с другом не разговаривать? У нас и так немало поводов для непонимания в мире, чтобы добавить к этому ещё и отсутствие диалога. Я очень счастлив, что мне представилась новая возможность встретиться с господином Медведевым, потому что это человек, с которым можно договориться. О чём мы говорили?

Конечно же, в первую очередь о вопросе, который вставил клин между нашими странами, – это вопрос Грузии. Я сказал господину Медведеву – Российская Федерация выполнила большую часть обязательств, которые она на себя взяла, то есть прекратила огонь, потом вывела свои войска. Я говорю – главным образом они были выведены. Мы говорили об этом с господином Соланой, господином Кушнером, господином Баррозу, об этом мы говорили 12 сентября в Москве. Мы смогли послать туда наблюдателей. Это мучительный процесс, но что же, мы начали вести международные переговоры в Женеве по этому поводу. Я сказал господину Медведеву, что нужно было это сделать, что у нас уже есть прогресс в том, что касается вывода российских войск из двух мест в Осетии. Я говорю о долине Ахалгори в Южной Осетии и деревне Переви вне Южной Осетии. Мы говорили об этом вопросе, и господин Медведев сказал мне, что он сделает всё возможное для того, чтобы мы нашли решение этим проблемам, и что мы постараемся продвинуться вперёд, чтобы мы не ограничивались дипломатическими фразами между Евросоюзом и Россией. Это первый элемент.

Далее. Мы говорили, очень долго обсуждали все проблемы безопасности, общеевропейской безопасности, как теперь правильно говорить. Все участвовали в обсуждении этого вопроса: господин Баррозу, госпожа Вальднер. Господин Медведев выступил с целым рядом предложений. Мы говорили о развёртывании российских ракет, о возможном развёртывании. Я говорил господину Медведеву, в какой степени нас это озаботило. Надо сделать всё, чтобы избежать этого развёртывания до тех пор, пока мы не обговорим новые условия для обеспечения общеевропейской безопасности. Я предлагаю, чтобы в середине 2009 года мы снова встретились в рамках ОБСЕ, чтобы заложить основу безопасности не только в Европе, но и на европейском континенте, и немножко дальше: чтобы в этой встрече участвовали и Россия, и Соединенные Штаты. В рамках ОБСЕ в середине 2009 года это будет не заключительный саммит, но можно будет хотя бы заложить основы для того, чтобы найти договорённость между нами, чтобы мы не говорили о развёртывании ПВО, которое ничего не добавляет к безопасности, а только усложняет ситуацию.

Я думаю, что господин Медведев скажет сам, что он об этом думает, но мне кажется, он положительно отнёсся к моему предложению. Конечно же, мы будем говорить об этом с нашими коллегами из Соединенных Штатов в ходе саммита НАТО в апреле и в ходе саммита в Кёльне и в Страсбурге. Это всё будет дополнительной возможностью для того, чтобы подготовить саммит ОБСЕ, например, в июне следующего года или в июле.

Видите, в ходе этого саммита мы не разрешили все наши проблемы. Конечно же, я хотел бы сказать и от имени господина Соланы, что Европа приветствовала мирную российскую инициативу по Нагорному Карабаху. Я поздравил с этим Российскую Федерацию, поскольку речь идет о Кавказе и о мире. Вдохновиться этим случаем и с таким же подходом отнестись и к Южной Осетии.

Мы также говорили о саммите в Вашингтоне, поскольку мы сразу же после обеденного перерыва туда отправимся. Я должен сказать, что технические, финансовые, экономические предложения России – очень качественные и что они очень схожи с европейскими предложениями. Я говорю, что они качественные, не потому, что они похожи на нашу точку зрения: они сами по себе качественные. Я с большим удовлетворением отмечаю, что российская сторона готова к тому, чтобы у нашего саммита были настоящие, реальные решения. Этот саммит не должен пройти бесследно. Я это говорю без агрессивности в отношении кого‑либо. Мы на одном корабле. В условиях глобализации мы сейчас сталкиваемся с серьёзным финансовым кризисом, и поэтому меры, которые мы приняли, помогли нам стабилизировать ситуацию, но пока ещё надо очень многое изменить. Надо изменить всё в долгосрочном порядке, в устойчивом порядке, надо принять решительные меры, и не потому, что сейчас ситуация слегка успокоилась, что можно вернуться к прошлому и поступать как ни в чём не бывало.

У нас есть также досье о четырёх общих пространствах, но господин Баррозу сам об этом скажет (он организует саммит в январе следующего года).

И, наконец, последний пункт, о котором я хотел сказать.

Я убеждён в том, что мы должны совместно работать в общем пространстве, экономическом пространстве, которое позволило бы нам создать взаимодействие, где все виды конфликтов будут полностью исключены, поскольку поставят под вопрос наши общие интересы. Поэтому я также обратился к Российской Федерации и попросил её очень открыто обсудить все проблемы с балтийскими странами, с Литвой, потому что она должна будет закрыть свою атомную электростанцию, и господин Медведев с большим пониманием отнёсся к моей инициативе.

Простите за то, что я долго об этом говорил. Я обобщил ситуацию, как мог, – и господин Баррозу, и господин Медведев выступят со своими предложениями.

Д.Медведев: Уважаемые дамы и господа!

Я, конечно, как гость должен сначала поблагодарить Президента Франции за тёплый прием, за прекрасную организацию встречи в таком красивом месте и за очень неформальную, дружескую атмосферу этой встречи. Наши переговоры были, как всегда, открытые, прямые. Мы говорили обо всех проблемах, которые нас волнуют, и, наверное, в этом как раз гарантия того, что мы можем договариваться по самым сложным вопросам.

Президент Франции уже сказал, о чём мы говорили, обрисовал повестку дня. Тем не менее я некоторые вещи всё‑таки позволю себе прокомментировать и начну как раз с темы, которая сегодня волнует всех нас, а сегодня наиболее сложной является нейтрализация негативного влияния глобального экономического кризиса. Уже сразу же после этой пресс-конференции (практически сразу же, если, конечно, нас не откажутся накормить обедом) мы поедем в Америку и будем говорить об этой весьма непростой теме. И здесь наши позиции с моим коллегой Николя и с другими коллегами в целом практически полностью совпадают: нам нужен полномасштабный адекватный ответ на те проблемы, которые существуют, – не просто набор деклараций, не просто рукопожатия и фотографии, а программа действий.

В этой связи я считаю, что мы действительно должны настаивать на полноценной повестке дня и на вполне серьёзных решениях, тем более что по‑крупному наши позиции практически у всех государств по этому поводу совпадают. Позиции же Евросоюза, позиции Франции, позиции Российской Федерации по вопросам преодоления глобального кризиса вообще очень близки. Поэтому вопросы реформирования международной финансовой системы – это, наверное, сейчас главный вопрос, и мы достаточно подробно его обсуждали, в том числе обсуждали и вопрос о том, что после Вашингтона.

Понятно, что мы не сможем сразу же подписать каких‑то новых соглашений, договориться о том, какие институты остаются, какие институты должны быть реформированы. Мы не создадим новый «Бреттон-Вуд» в Вашингтоне, но мы должны будем сделать какой‑то серьёзный шаг в этом направлении. Поэтому я полностью поддерживаю идею о том, чтобы после Вашингтона был следующий саммит – и без каких‑либо излишних проволочек, достаточно быстро. Мы готовы по этим вопросам коммуницировать с Европой. Я предварительно проводил консультации, мы говорили по телефону с Николя, я общался по телефону с другими европейскими коллегами. В этом смысле наши позиции очень близки или практически идентичны. У нас есть общая повестка дня, которая традиционна для таких саммитов, я имею в виду торгово-экономические, гуманитарные, внешнеполитические контакты.

Я вчера с бизнесом встречался. На самом деле у нас очень неплохой багаж даже за этот год накоплен. Товарооборот между Евросоюзом и Российской Федерацией растёт. Это уже огромные суммы, и удельный вес торговых отношений с Евросоюзом в нашей стране составляет более 50 процентов – это сотни миллиардов евро. Мне кажется, что мы должны думать об этом, когда принимаем решения по всем основным направлениям сотрудничества. А наши четыре общих пространства остаются: это свобода, безопасность и правосудие, экономическое пространство, внешняя безопасность, научные исследования и образование. Да, не по всем этим пространствам равномерное движение, где‑то что‑то замёрзло, но у нас есть возможности в полной мере разморозить сотрудничество в этих сферах. Я считаю, что это важно и для Российской Федерации, и для Евросоюза.

Есть и нерешённые проблемы, о которых только что говорил мой коллега господин Саркози. Мы обсуждаем их, стараемся находить развязки. Одной из тем – наверное, не доминирующей, но одной из тем – стали последствия агрессии Грузии в Южной Осетии. Я ещё раз хотел бы поблагодарить наших европейских коллег и лично Президента Франции за участие в преодолении сложностей в наиболее острый период, за содействие в выработке мирных договорённостей. И вот такая координация, которая в тот момент образовалась, показала, что никакой альтернативы такого рода полноценным, открытым, прямым переговорам, которые мы тогда вели, во‑первых, не существует.

И второе, что показали переговоры того периода, – что механизмы безопасности, существующие в Европе, не совершенны. Поэтому мы сегодня вернулись к идее глобального договора. Я рад, что эта идея находит всё больше поклонников среди лидеров Евросоюза. Новый договор о европейской безопасности, или договор о присоединении всех сторон к такому панъевропейскому пространству безопасности, мог бы стать принципом работы на будущее, сводом таких правил на будущее. И в этом смысле мы действительно рассмотрели идею проведения саммита ОБСЕ. Когда‑то эта идея была сформулирована мною, я хотел бы поблагодарить Президента Франции за поддержку этой идеи. Причём мы сегодня уже говорили не о том, чтобы провести этот саммит обязательно в конце следующего года, можно сделать раньше – можно сделать в середине. Главное, чтобы мы были готовы, чтобы на площадке ОБСЕ с привлечением всех европейских институтов, включая и НАТО, и Евросоюз, и ОДКБ, и СНГ, мы встретились и смогли обсудить все эти вопросы.

И в этом контексте я абсолютно согласен с тем, что до подписания специального глобального соглашения об обеспечении европейской безопасности мы все должны воздерживаться от односторонних шагов, которые влияют на эту безопасность. Россия как раз никогда такого рода шагов в одностороннем порядке не делала. Все те решения, которые нами готовились, в том числе и те решения, которые я озвучил совсем недавно, – это реакция на поведение отдельных государств Европы, которые ни с кем не посоветовавшись, по сути, договорились о размещении новых средств на собственной территории. Но если мы все живём в одном доме, давайте встречаться, давайте договариваться, именно в этом смысл этого нового соглашения. И мы готовы будем работать – уверен, что Евросоюз может сыграть здесь свою координирующую и очень конструктивную роль.

Мы обсуждали и другие вопросы традиционной повестки дня (их не так много, но они есть по всем четырём пространствам). Уверен, что такое рабочее продолжение этого обсуждения могло бы состояться в Москве уже в самом скором будущем, о чём, наверное, скажет несколько слов наш коллега Жозе Мануэл Баррозу.

Спасибо.

Ж.М.БАРРОЗУ (как переведено): Благодарю Вас.

Вы хорошо знаете, что Комиссия предложила продолжить переговоры между Европейским союзом и Россией. Мы полагаем, что эти взаимоотношения должны быть укреплены в рамках взаимозависимости, позитивной взаимозависимости. Вот почему я абсолютно удовлетворён результатами этого важного саммита.

Президент Саркози и Президент Медведев уже остановились на основных вопросах. Позвольте мне здесь лишь подчеркнуть экономические аспекты.

До подписания специального глобального соглашения об обеспечении европейской безопасности мы все должны воздерживаться от односторонних шагов, которые влияют на эту безопасность. Россия как раз никогда такого рода шагов в одностороннем порядке не делала.

Мы проводили обзор наших экономических отношений, они достигли потрясающих высот, и мы поддерживаем вступление России во Всемирную торговую организацию, мы поддерживаем предложение Президента Медведева относительно развития российской экономики, в частности желание России вступить во Всемирную торговую организацию. Мы также полагаем, что следует углубить наш диалог, особенно в энергетической области. Недавно мы одобрили Стратегию энергетической безопасности. Мы хотели бы сотрудничать с Россией в этой области. И, в частности, я полагаю, что это до саммита даст нам возможность разъяснить ряд важных принципов в этой области.

Основной политический вопрос – будущее отношений между Россией и Европейским союзом. Это будущее будет определяться экономикой, а именно экономическими обменами и диалогом, а не демонстрацией силы, партнёрством и многосторонней дипломатией, а не односторонними подходами, участием и лидерством в решении глобальных вопросов, в частности финансового кризиса. И об этом мы говорили, мы говорили об этом финансовом кризисе. Мы благодарим Россию и Президента Медведева за участие в решении этих глобальных вопросов.

Мы хотели бы работать с Россией по таким вопросам, как борьба с изменением климата. Эта тема реально входит в наше энергетическое досье.

Я хотел бы сказать о конкретных экономических вопросах. Например, мы приветствуем решение России отложить повышение экспортных ставок на продукцию для деревопереработки. Это особенно важно для наших государств-членов. Надеемся, что мы придём к окончательному решению вскоре.

Мы говорили о необходимости обеспечить передачу энергоносителей между Россией и Европейским союзом. Президент Саркози сказал, что мы поговорили о конкретном вопросе Литвы, сказав, что есть прогресс с точки зрения доступа Европейского союза к европейским энергетическим сетям. Мы полагаем, что сможем создать более крепкую, более твёрдую базу в энергетической области также.

Существуют широкие взаимоотношения в экономике, инвестициях между Россией и Европейским союзом. Именно по этой причине я объявил, что мы могли бы благоприятно высказаться на приглашение премьер-министра России господина Путина о том, что можно было бы возобновить контакты между исполнительной властью двух сторон: между Европейской комиссией и Правительством Российской Федерации. Мы готовы в начале следующего года приехать в Москву. Я также хотел бы поблагодарить господина Медведева за предложение по этому случаю встретиться и с Президентом.

Мы существенную работу проделали по решению технических и конкретных вопросов. Это сложные вопросы. Но я честно могу сказать, что с двух сторон есть желание найти решение этих вопросов для того, чтобы укрепить это понимание о позитивной взаимозависимости между Россией и Европейским союзом.

Дамы и господа! Как нам напомнил Дмитрий Медведев, нам нужно уезжать в Вашингтон очень скоро. Надеюсь, что мы дадим Президенту России пообедать. Может быть, четыре вопроса будут заданы: два – со стороны европейской прессы и два – со стороны российской прессы.

Прошу вас.

Вопрос: У меня вопрос, наверное, к трём президентам. Дело в том, что, действительно, это первый саммит после событий на Северном Кавказе, и только что господин Медведев говорил о роли Франции, Европейского союза в урегулировании этого конфликта. Вы сами, господин Саркози, только что сказали, что без России Вы не видите своих отношений между Россией и Европой, и Европейская комиссия также якобы готова усиливать и углублять сотрудничество между Европейским союзом и Россией. Так всё‑таки было ли на сегодняшнем саммите что‑то конкретное по поводу нового соглашения между Россией и Европейским союзом? Был ли дан зелёный свет этому соглашению, и если оно всё‑таки будет, то когда можно ожидать его подписания?

Спасибо.

Ж.М.Баррозу: Мы приняли решение продолжать переговоры. Я не могу сейчас, в настоящий момент, сказать о дате подписания. Это договор, имеющий стратегическое значение. Мы рассматриваем его в качестве стратегического документа Европейского союза. Мы полагаем, что такое же значение он имеет и для России. Он исключительно сложен с точки зрения масштабов. Сейчас Комиссия имеет мандат на ведение переговоров от имени всего Европейского союза, и мы приложим к этому все наши усилия. Я уверен, что если будет добрая воля со стороны двух сторон, мы можем достичь существенного прогресса по этому Договору о партнёрстве и сотрудничестве России и ЕС.

Д.Медведев: Я добавлю только буквально несколько слов. Действительно, у нас возникла пауза в подготовке этого документа. Мы не были сторонниками этой паузы, но она возникла. Хорошо, что она сейчас преодолена. Надеюсь, что в самое ближайшее время начнутся переговоры по всем существенным условиям этого документа. На наш взгляд, он должен быть и содержательным, с одной стороны, а с другой стороны – достаточно жёстким по структуре, должен задавать рамку работы на годы вперёд. Когда будет завершена эта работа, я тоже не знаю. Хотелось, чтобы это произошло в обозримом будущем. В любом случае у нас есть действующий документ, мы пока живём на его основе, но чем быстрее мы выйдем на новый документ, тем лучше. Россия открыта к этой работе – готовы вкалывать, что называется, постоянно.

Н.Саркози: Никогда не было приостановления – был перенос на более поздний срок, именно так мы поступили. Мы ничего не приостанавливали, мы просто перенесли. Почему мы перенесли? Потому что было между нами разногласие: мы не согласны с тем, что Россия признала в одностороннем порядке независимость Осетии и Абхазии. Итак, у нас возникла кризисная ситуация такая – нам понадобилось провести диалог. Остались требования, с которыми я выступил от имени Евросоюза. Я, кстати, не понимаю, как можно выступить с таким предложением, если мы не встречаемся. Ещё раз повторяю, мы никогда ничего не прекращали, мы просто перенесли, потому что в таком случае надо было принимать. Если мы приняли решение в одностороннем порядке, надо было принимать и в одностороннем порядке решение для того, чтобы вновь начать переговоры. Я поговорил об этом с господином Баррозу. Я понимаю, что это немножко юридическое объяснение тому, что произошло, но я всегда выступал за то, чтобы диалог продолжался и что диалог не является признаком слабости. Если люди убеждены в том, что диалог важен, если у них есть смелость на проведение диалога, то всё нормально. Как же можно приостановить какой‑нибудь военный конфликт, войну, если нет диалога? Россия приняла решение о признании независимости Осетии – мы с этим не согласны, поскольку мы выступаем за принцип территориальной целостности Грузии. Поэтому все те люди, которые говорили о том, что не надо было эту тему обсуждать, они были неправы, поскольку так мы ни к чему не придём. С другой стороны, не забывайте о том, что Россия и Евросоюз – это близкие соседи.

Д.Медведев: Как это ни парадоксально звучит в этом зале.

Вопрос: Вопрос совместный, а не единый, это вопрос от имени журналиста Европейского союза. Я Вам задаю этот вопрос, господин Президент. Перерыв в переговорах по Договору о партнёрстве и сотрудничестве был в ожидании нормализации отношений на Кавказе. Вы чётко подтвердили в Ницце принцип территориальной целостности Грузии?

И вопрос Президенту Медведеву. Вы готовы признать территориальную целостность Грузии – или такой вопрос перед вами не стоит?

Н.Саркози: В том, что касается роли Евросоюза в военном конфликте между Российской Федерацией и Грузией, мы не ограничились тем, что мы что‑то приостановили или перенесли, мы сразу отреагировали – благодарю господина Медведева за то, что он это сказал, потому что, если был какой‑то фактор, который боролся за мир, это был как раз Европейский союз. Я никогда не говорил о военных каких‑то санкциях в отличие от некоторых. Я не уверен, что какая‑нибудь военная санкция или угроза военной санкции привела бы к положительным результатам. Я говорил, что диалог должен быть именно центральным камнем наших переговоров, и именно благодаря диалогу нужно попытаться разрешить эту проблему. Именно благодаря Европе мы смогли продвинуться. И это мы делаем не потому, что мы наивны, а потому что у нас огромная решительность как раз есть. Это первый пункт.

Далее. Проблема Осетии, проблема Абхазии не началась 8 августа 2008 года, я хотел бы просто об этом напомнить, поскольку в ООН уже давно ведутся переговоры по этому поводу: и об Осетии, и об Абхазии. Было российское присутствие в этом регионе и до развязывания военного конфликта. Поэтому я никогда об этом двусмысленно не говорил, господин Баррозу этому свидетель. Я всегда чётко говорил о том, что мы выступаем за территориальную целостность Грузии, мы выступаем против признания независимости Абхазии и Осетии. С другой стороны – я говорил, что Российская Федерация выполнила большинство принятых на себя обязательств. Я хочу сказать, что если мы хотим быть миротворцами, то надо говорить обо всём честно и откровенно, партнёрами надо быть честными, понимаете. И в том, что касается участия Российской Федерации в дискуссиях в Женеве, потому что если бы эта проблема не стояла, то почему Российская Федерация должна была в этом участвовать, как сказал об этом господин Медведев 12 сентября.

Так что есть разногласия. Надо найти способы для выхода из этой ситуации. Но в любом случае мне кажется, что нужно обсуждать проблемы. Я встретился с Президентом Грузии, я ему объяснил, какова стратегия Евросоюза. Мне кажется, что он тоже хорошо понимает ситуацию, поскольку, если сравнивать стратегии некоторых так называемых друзей Грузии и нашу стратегию, можно сказать, что наша более эффективна. И вы это великолепно знаете, потому что вы следите за событиями, не правда ли?

Разные агитации по поводу каких‑то возможных угроз, военных санкций и так далее, мне кажется, ни к чему не приведут. Все эти угрозы ни к чему не приведут ни Россию, ни Грузию, ни Евросоюз. Это не является нашей концепцией. Если у меня этого потребуют, то я чётко за это отвечу перед кем угодно. Если Европа не присутствовала в момент разжигания конфликта, то я думаю, что мы бы уже могли в настоящий момент говорить о диспропорциональной какой‑то реакции России. То есть была реакция на то, что произошло до этого. Мы приняли своё решение единогласно всеми 27 членами. Я об этом говорил господину Медведеву. Господин Баррозу и я сам очень чётко об этом говорили. Мы не изменили своего мнения, но если вы не ведете диалога, как можно быть миротворцами, как можно говорить, как можно ратовать за мир? Так что я ещё раз повторяю, что Российская Федерация выполнила большинство из взятых на себя обязательств, и именно это позволило нам продвинуться вперёд. Так что всякие угрозы, как я уже говорил, ни к чему не приводят, особенно в этом регионе мира. Так что мне очень приятно было, что задали такой вопрос.

Д.Медведев: Скажу всего три вещи.

Россия полностью признает территориальную целостность Грузии с учётом ранее состоявшегося признания в качестве независимых субъектов международного права Южной Осетии и Абхазии. Это первое.

Второе. Считаю, что План Медведева–Саркози полностью, надлежащим образом, как говорят юристы, исполнен, за что я хотел бы отдельно поблагодарить наших европейских коллег.

И третье. Мы готовы и дальше в абсолютно конструктивном ключе обсуждать все вопросы, касающиеся урегулирования на Кавказе. Мы будем это делать, мы готовы обсуждать это прямо во время всяких разных, возможных встреч, глядя глаза в глаза, даже несмотря на то, что впоследствии это обрастает какими‑то несуществующими подробностями. Россия будет работать с нашими партнёрами.

Вопрос: Мой вопрос господам Президентам России и Франции. Собственно говоря, подробность. Этому саммиту предшествовали брифинги ваших помощников, на одном из них прозвучала мысль о том, что дальнейшие переговоры России и Европейского союза, плавное их течение зависит в значительной степени от прогресса будущих женевских переговоров, встречи грузинской, абхазской, южноосетинской, российской делегаций. Но даже если это не так, то какова система координат, в которой вы сейчас рассматриваете августовские события?

Чем дальше от них, тем больше возникает вот тех самых подробностей. Возникла версия о том, что российские войска всё‑таки собирались войти в Тбилиси, версия, которая, кстати, изобилует подробностями натуралистического плана. Возникли откровения наблюдателей ОБСЕ, прозвучавшие за последнюю неделю, которые утверждают, что они предупреждали о готовящейся грузинской агрессии, в ОБСЕ их не послушали. А теперь уже (обращу, кстати, внимание) не российская, а американская и британская пресса нашли детальки, связанные с тем, что на закрытых брифингах ОБСЕ как о факте западным дипломатам говорится о том, что Грузия нанесла первый удар.

Так вот в какой системе координат вы сейчас говорите об августовских событиях, как вы их понимаете сегодня? (Обоим президентам вопрос).

Д.Медведев: Понятно. Про систему координат мне, наверное, чуть проще отвечать. Мы остались в прежней системе координат. Исходим абсолютно из тех же представлений, которые были у нас и в августе текущего года, и до этого. Мы всегда хотели, чтобы проблемы, которые существуют на Кавказе, в том числе во взаимоотношениях между Грузией, с одной стороны, Южной Осетией и Абхазией – с другой стороны, – разрешались мирным путем. К сожалению, 8 августа эта система координат была сломана в одностороннем порядке тбилисским режимом. Последовала реакция России, мы вынуждены были вмешаться для того, чтобы защитить людей, для того, чтобы отстоять их право на существование просто как этносов, и для того, чтобы предотвратить гуманитарную катастрофу. Наше вмешательство было компактным и в этой ситуации абсолютно необходимым. Мы действовали в соответствии с нормами международного права включая Устав ООН и право на самооборону. После того как эти события прошли, мы вынуждены были признать два новых субъекта международного права и на этой позиции остаёмся до сих пор. Наше признание, я об этом ещё раз недавно говорил, скажу и в этом зале, остаётся окончательным и бесповоротным. Это не повод для игрищ – это выверенное государственное решение. Мы будем выстраивать полноценные отношения с этими новыми субъектами международного права.

Что же касается наших отношений с Евросоюзом по этому поводу и моих личных отношений с Президентом Франции, то я считаю, что Евросоюз сыграл абсолютно конструктивную роль, в нужный момент вмешался в течение этого конфликта, выполняя миротворческие функции, и помог восстановлению правопорядка. Хотя на самом деле, если вернуться к событиям августа месяца, вы знаете, что даже наша первая встреча с Президентом Франции, с моим коллегой Николя Саркози, произошла уже после того, как я принял решение приостановить операцию о принуждении Грузии к миру. Но на этом фоне, естественно, наши переговоры были гораздо более успешными и завершились, в общем и целом, тем урегулированием, которое существует. Ещё раз хотел бы повторить, и повторить ещё раз в этом зале, что мы довольны тем, как проходили эти переговоры. И я считаю, что все пункты Плана Медведева–Саркози в настоящий момент всецело исполнены.

Н.Саркози: Конечно, ничего в прошлом изменить нельзя, даже если я в американской прессе, знаете, на первой странице прочитал результаты исследования, проведённого журналистами. Причина возникновения этого конфликта – это не важно всё. Теперь что важно – важно найти решение. Есть вопросы, в которых Евросоюз хотел бы получить удовлетворение, – конечно, там миссия наблюдателей и так далее. Тут ещё надо провести дополнительные переговоры. И мы будем продолжать работать наиболее миролюбивым образом. Нельзя на Кавказе конфликты разрешать силой – их надо разрешать путём диалога и с помощью дипломатии. Вот такова наша позиция. Поэтому когда люди мне говорят: не надо было встречаться, – я уверен в том, что это те самые люди, которые говорят, что туда и не надо направляться. Когда господин Кушнер поехал туда, когда я решил поехать в Москву, то есть в первый раз с господином Кушнером я поехал, и вот когда мы решили с господином Баррозу принять это решение, мне многие главы государств говорили, что не надо было этого делать и даже не надо было организовывать этот саммит, что не надо было вести переговоры, что не надо было вступать в этот диалог. Это все разговоры велись в тот момент, когда конфликт был в самом разгаре. Так нужно ли прислушиваться к мнению этих людей?.. Я совершенно не жалею о том, что мы провели этот саммит, и о том, что мы провели эту дискуссию. Когда мы сталкиваемся с проблемами, надо разговаривать. Когда люди говорят, что те, которые ведут диалог, они страдают слабостью, то я с ними совершенно не согласен. Наоборот, нужно говорить, нужно размышлять, нужно обсуждать. Без этого мы оказываемся в тупике.

Вопрос возникает такой: хочет ли играть какую‑то важную роль Евросоюз, или он этого не хочет? Если мы хотим играть важную роль, значит, надо действовать и вступать в диалог, а если нет, то знаете, это как говорить над океаном. Европа должна существовать, реально существовать на политической сцене, и для этого необходимо брать риски. Это как раз мы и сделали с господином Баррозу. Я совершенно об этом не жалею, даже если я вижу, что у нас ещё немало работы, работы непочатый край. У меня совершенно нет никакого ощущения того, что я теряю свою территорию или теряю свои интересы. Я думаю, господин Медведев со мной согласен.

Вопрос: Вопрос к Баррозу. Вы сказали, что Вы 10 декабря встретитесь с далай-ламой. Китайцы сразу же отметили, что это будет проблемой для китайско-европейских отношений. Считаете ли Вы это проблемой и будете ли Вы встречаться с Ху Цзиньтао в этот уикенд?

Ж.М.Баррозу: Если это проблема, то это и решение, я в этом уверен. Я сделаю то, что я сказал, потому что я полагаю, что это стоит сделать. Я сделал уже достаточно для того, чтобы мы понимали друг друга. В Пекине принимали Баррозу, и это решение было весьма важным. Мы нуждаемся в Китае, чтобы решать мировые проблемы. Но есть и другие аспекты, есть другие мероприятия, другие решения, о которых я сказал в Польше. Мы уже говорили о пакете энергетики и климата, это чрезвычайно важная тема. Мы говорили детально с премьер-министром Польши, я встретился и с другими главами европейских государств для того, чтобы говорить о тех же вопросах. Кроме того, это будет праздник.

Дамы и господа, благодарю вас.

Я хотел бы поблагодарить мэра Ниццы за его прием. Нам очень приятно быть здесь. Спасибо.