Президент России — официальный сайт

Выступления и стенограммы   /

Вопрос: Мы прибыли сюда в качестве друзей России, и, конечно, многие вопросы для нас важны. Самый центральный – это, конечно, Ваш визит в Финляндию. Мы хотели бы от Вас услышать и о предстоящем визите, но еще больший интерес для нас представляет Ваше отношение к Финляндии, которое превосходит рамки одного этого визита.

В.Путин: Мы давно договаривались с Президентом Финляндии о моем визите. И я очень рад, что в самое ближайшее время эти планы будут осуществлены, потому что, скажу откровенно, я к Финляндии испытываю особые чувства, чувства очень теплые. И не только потому, что я жил рядом с Финляндией долгие годы, родился в Петербурге, но и потому, что достаточно долго профессионально занимался развитием финляндско-российских отношений.

В советские времена примерно 60 процентов финских товаров реализовывалось на советском рынке. Сегодня, по нашим приблизительным оценкам, но это, думаю, соответствует реалиям, около 50 процентов финских предприятий так или иначе связаны с российской экономикой. За прошедший год нам многое удалось сделать совместно. Мы увеличили наш торговый оборот на 49 процентов. По имеющимся у меня сведениям, из общего товарооборота Финляндии 7 процентов приходится на Россию. И это много, потому что, по‑моему, на Германию приходится 12–13.

Финские предприниматели очень хорошо знают Россию. И мы знаем, что финны очень надежные партнеры. Все это: хорошее знание друг друга, умение финнов работать в условиях рыночной экономики и взаимное проникновение – очень хорошие предпосылки для расширения контактов.

Но есть нечто важное, очень важное, что, собственно говоря, и лежит в основе такого положения дел. Это то, что было создано предыдущими поколениями политиков Финляндии и России, еще Советского Союза. Эту ситуацию можно назвать как высокий уровень доверия друг к другу. Это очень важно. Это создало очень хорошую базу. И мы должны этим очень дорожить.

Вопрос: Были ли у Вас, господин Президент, какие‑то пожелания в отношении Финляндии?

В.Путин: Вы знаете, я бы воздержался от каких‑то пожеланий. Я думаю, что это было бы невежливо. Но предложение могу сделать.

У нас, как вы знаете, самый низкий подоходный налог в Европе – 13 процентов вне зависимости от уровня дохода физических лиц. В Финляндии до 60 процентов. И только что принят налог на прибыль предприятий и юридических лиц – 24 процента, тоже один из самых низких в Европе. В Финляндии, как известно, свыше 40. Это хорошая предпосылка для размещения производства в России.

Я знаю о том, что в результате кризиса 1998 года некоторые финские предприниматели пострадали. Мы помним об этом и предпринимаем необходимые усилия для того, чтобы такое положение никогда больше не возникло. И должен вам сказать, что все наши действия направлены на то, чтобы гарантировать инвестиции в России – как российские, так и иностранные.

Вопрос: Как Вы оцениваете отношения России с Европейским союзом? Как Вы оцениваете «Северное измерение», его возможности для развития сотрудничества?

В.Путин: Россия – европейская страна, и поэтому европейское направление нашей внешней политики является одним из приоритетных.

После Второй мировой войны, возникновения блоков, в результате «холодной войны» Россия больше всего пострадала от разделения Европы, от этой изоляции. Мы хорошо усвоили эти уроки, и, конечно, все наши действия направлены сейчас и будут направлены в будущем на то, чтобы никаких разделительных линий в Европе не было.

«Северное измерение». Мы поддерживаем эту инициативу Финляндии, считаем, что она очень правильная. Но думаем, что вместе возможно просто активнее действовать для наполнения ее конкретным содержанием и с точки зрения проработки конкретных проектов, и с точки зрения привлечения финансирования.

Мы уже несколько лет говорим про это «Северное измерение». Все правильно там, но нужно, мне кажется, энергичнее действовать. В этом заинтересованы и Финляндия, и Россия. Вы знаете не хуже меня, что такое бюрократия, не только российская, но и европейская.

Вопрос: Господин Президент, страны Балтии в силу своего исторического опыта поставили в качестве цели вступление в НАТО. Почему России так сложно принять это?

В.Путин: НАТО зарождалась как ответ на угрозу со стороны Советского Союза. Советского Союза нет, никто не угрожает. Мы не считаем, что есть нечто такое, что является объективным фактором для расширения НАТО. На наш взгляд, правильнее было бы создавать единую архитектуру безопасности в Европе, которая не создавала бы новых разделительных линий.

Какие проблемы решает НАТО? От кого защищает? Ведь реальная угроза сегодня – это терроризм, распространение наркотиков, оргпреступность, торговля оружием. Вот то, что реально может угрожать нам сегодня. То, что реально и угрожает. Вот с этим и нужно бороться общими усилиями. И, повторяю еще раз, создавать единую систему безопасности, равную для всех европейских государств. Только тогда можно создать главную предпосылку развития Европейского континента как центра мировой силы – это добиться доверия между всеми.

Вопрос: Для создания единой системы безопасности необходим обмен мнениями, необходима дискуссия. Это, в свою очередь, предполагает более доверительный характер отношений между Россией и ее соседями. В данном случае я имею в виду государства Балтии. Происходит ли что‑то в этом направлении?

В.Путин: Да, конечно. Я думаю, что самым неправильным, ошибочным было бы предъявлять какие‑то претензии друг к другу и не вести диалог.

Я очень доволен своей встречей с лидером Литвы. И у меня очень позитивный диалог состоялся с Президентом Латвии. Когда начинаешь говорить, то понимаешь истинные проблемы своих партнеров, лучше вникаешь и понимаешь возможные пути решения этих проблем. И убеждаешься, что людей, которые заинтересованы и хотят развития межгосударственных отношений, их гораздо больше, чем тех, которые препятствуют этому.

Для русских в странах Балтии мы не хотим ничего другого, кроме общепризнанных европейских стандартов в сфере гуманитарных прав. Очень хороший пример дают нам скандинавские страны и Финляндия – пример использования языков национальных меньшинств.

Поэтому, если вспомнить о том, что сейчас происходит на юге Европы, скажем, в Македонии, мы понимаем, насколько это остро. Но я думаю, что здесь нам нужно подумать всем вместе о выработке каких‑то общеевропейских стандартов. Не должно быть разных стандартов для юга Европы, для севера, для востока или запада, если мы говорим о единой Европе.

Если 20 процентов мусульманского населения ставят вопрос о том, чтобы иметь пропорциональные представительства в органах власти и управления, в том числе в полиции, если ставят вопрос о том, чтобы язык меньшинства был признан государственным языком, и многими это в Европе поддерживается, то почему, скажем, русскоязычное население в некоторых балтийских государствах не имеет права поставить вопрос таким же образом? Чем они хуже? А в Латвии, по‑моему, за 30 процентов русскоязычного населения. И в Эстонии примерно столько же. Я точно не помню сейчас, но большой процент.

Я не говорю, что это неправильно применительно к Македонии. Я вообще сейчас не даю оценок. Но я говорю о том, что должен быть общеевропейский стандарт. Чтобы никто не предъявлял повышенных требований, не создавал проблем, но чтобы органы власти и управления, официальные власти европейской страны могли ориентироваться на эти общие стандарты.

И еще один момент, касающийся балтийских стран. К сожалению, до сих пор антироссийская риторика находится еще на достаточно высоком уровне. Думаю, что это было бы контрпродуктивно, если бы она со вступлением балтийских стран в Европу нашла бы постоянную прописку в европейских институтах. Это нужно когда‑то прекратить и перейти к конструктивному диалогу.

Вопрос: Если я правильно толкую Ваши высказывания, то решение вопросов русскоязычного меньшинства в государствах Балтии, когда оно произойдет, в значительной степени способно улучшить отношения между Россией и государствами Балтии? Хотя я полностью разделяю Вашу точку зрения о необходимости единых стандартов, но культура, история, уровень жизни государств настолько различны, что пройдет еще немало времени, прежде чем такие единые стандарты смогут работать.

В.Путин: Да, но если мы не будем думать о внедрении этих стандартов, то они никогда не возникнут. Все будут ссылаться на разницу в культуре, в уровне жизни и так далее. Мне с Вами трудно не согласиться, это, конечно, надо учитывать, но в международном праве, как правило, нет директивных норм, там даются только рекомендации, вырабатываются и предлагаются принципы решения проблемы.

Что касается положения русскоязычных в странах Балтии, то я хочу сказать об этом. Я не намерен делать из этого проблему, которая мешает развитию межгосударственных отношений, потому что это пойдет во вред самим русским, проживающим в Прибалтике. И мы будем объединять свои усилия с теми здравыми политиками в странах Балтии, которые искренне хотят развивать с нами контакты.

Мы понимаем нашу взаимозависимость в экономической сфере, в сфере транспорта прежде всего. Конечно, мы сейчас строим порт в Приморске, в Усть-Луге, можем еще настроить большое количество портовых сооружений и в принципе ослабить свою зависимость от портовой инфраструктуры стран Балтии. Но мы не ставим даже такой задачи, мы хотим, чтобы наши отношения со странами Балтии были естественными и взаимовыгодными. Наши действия не будут направлены на то, чтобы действовать с позиции силы или поставить их в трудное экономическое положение. Нет, мы думаем, что если мы будем вести нормальный диалог, то от нашего участия в европейском разделении труда мы, если построим правильно совместную работу, только выиграем.

Вопрос: Господин Президент, Джордж Буш-младший уже полгода является Президентом Соединенных Штатов. Вы встречались с ним, в частности, в Словении. Какие выводы Вы сделали в его отношении, в отношении политики администрации Буша? И что эти выводы означают для будущего российско-американских отношений?

В.Путин: Прежде всего Президент Соединенных Штатов является серьезным политиком. Конечно, он должен исходить из существующих реалий, сложившихся в международных делах и складывающихся в экономике своей страны. Он, на мой взгляд, является удобным и содержательным партнером в диалоге и в решении самых серьезных вопросов.

Вместе с тем известна и справедливость выражения, что «короля играет свита». Конечно, он окончательное решение принимает сам, но у нас такое чувство, что его команда до сих пор не определилась в некоторых приоритетах. После того как это будет сделано и нам будут предложены варианты решения вопросов в сфере стратегической стабильности, в некоторых других вопросах, наш диалог примет предметный характер. Но сам факт того, что исполняются наши договоренности о проведении консультаций по этим сложным вопросам, мы оцениваем как положительный. И сам факт того, что именно Буш заявил о том, что не будет рассматривать Россию в качестве противника или врага, для нас тоже является важным основанием считать, что это тот человек, с которым, несмотря на жесткость его позиций по некоторым вопросам, можно вести диалог и договариваться.

Вопрос: Некоторые события последнего времени, в частности, переход телекомпании НТВ под контроль «Газпрома», вызвали предположение о том, что свобода слова, свобода прессы в России сужается. Каково Ваше мнение о событиях последнего времени в этом плане?

В.Путин: Существенные изменения, не существенные, а исторические изменения на пространствах бывшего СССР стали возможны исключительно благодаря расширению границ информационного общества. И в этом смысле наличие свободной прессы, ее развитие – это, вне всяких сомнений, одна из предпосылок сохранения демократии и свободы. Необходимое условие.

И поддержание прессы, без всяких сомнений, свободной прессы является одним из наших приоритетов. Вместе с тем по‑настоящему свободной пресса может быть только в том случае, если она опирается на собственную экономическую базу. Для этого должны быть созданы соответствующие экономические условия.

В то же время, если те или иные органы или средства массовой информации занимаются исключительно обслуживанием интересов конкретных олигархов, которые неизвестным или, точнее, полукриминальным образом сколотили свои состояния, то это ничего общего не имеет со свободной прессой. Это имеет общее только с защитой их экономических интересов.

Что касается перехода контроля над компанией НТВ к «Газпрому», то здесь совсем просто. Прежний владелец компании НТВ набрал кредитов более одного миллиарда долларов США, миллиард двести тысяч примерно. При этом львиную долю этих кредитов он получил либо напрямую от «Газпрома», либо под гарантии «Газпрома», около миллиарда, и ничего не отдал. Кстати говоря, очередной платеж, по‑моему, в размере около 200 миллионов долларов, наступает в очередной раз. При этом бывший владелец создал криминальную систему оплаты труда целого ряда членов журналистского коллектива в обход действующего законодательства. Пакетная система прямо платила в обход действующего законодательства в карман без всякого налогообложения. Счет оплаты конкретным членам трудового коллектива шел на сотни тысяч долларов в год.

И это, и кредитная история являются предметом разбирательства в Генеральной прокуратуре России. Это тоже ничего не имеет общего со свободой слова. Мы не будем позволять никому шантажировать себя через средства массовой информации либо с помощью других средств, а будем исходить из необходимости защиты интересов государства.

Вопрос: Господин Президент, Вы как‑то говорили о том, что считаете примером немецкого Людвига Эрхарда или французского Шарля де Голля. Как Вы считаете, не изменились ли сейчас оценки, может быть, Петр I (Петр Великий) более актуален для России?

В.Путин: Вы знаете, в России кроме Петра Великого были и другие выдающиеся деятели, которые очень многое сделали для Российского государства: это Екатерина Великая, например, это Столыпин. И в Европе тоже кроме Эрхарда и де Голля много выдающихся деятелей, которые внесли огромный вклад в развитие собственной страны и Европейского континента. Думаю, что самое опасное – это какое‑то идолопоклонничество. Но мы не забываем и не намерены забывать выдающихся деятелей России. Мы, конечно, обращаемся сегодня к тому, что они делали, как они делали, но соизмеряем это с требованием сегодняшнего дня.

Цель одна – сделать Россию эффективным в полном смысле этого слова современным государством, надежным, эффективным партнером, который своим фактом существования и развития поддерживал бы европейскую цивилизацию и создал бы необходимые условия для достойной жизни собственных граждан.

Вопрос: В Европе обеспокоены отношениями между Россией и США. В свое время отмечалось, что если бы Россия, точнее Советский Союз, и США построили мост, то Европе оставалось бы лишь удивляться. Вы, господин Президент, даже в течение этого вечера неоднократно подчеркивали стремление России участвовать в европейском сотрудничестве. И здесь есть некое базовое противоречие.

В.Путин: В чем базовое противоречие?

Вопрос: В том, что если Россия и Соединенные Штаты построят между собой тот мост, о котором сейчас говорят и ходят слухи, то это ослабит положение Европы.

В.Путин: Не думаю. Я так не считаю. Вы сказали, что в Европе несколько обеспокоены отношениями России и США. Я бы хотел Вас успокоить. Россия, во всяком случае, не сделает ничего такого, что осложнило бы международную обстановку. И потому что сама Россия сильно изменилась. И потому что нам это невыгодно. Основная цель внешней политики России – создать такую обстановку вокруг нашей страны, которая бы способствовала решению внутриэкономических и внутриполитических задач. А это предполагает стабильность в мире, это предполагает доброжелательное отношение с соседями и с основными партнерами, к которым мы, безусловно, относим США.

Обратите внимание на наши шаги во внешней политике в сфере безопасности. Мы присоединились ко всем международным обязательствам. Нас долго подталкивали к ратификации Договора СНВ-2 по сокращению стратегических наступательных вооружений. Мы это сделали, наши партнеры американские – пока нет. Мы сегодня говорим: «Не надо размещать оружие массового уничтожения в космосе». Сегодня там нет никакого оружия массового уничтожения, не нужно делать этот первый и очень опасный шаг. Посмотрим, как на это отреагируют наши американские партнеры.

У нас нет таких компьютеров по моделированию ядерных взрывов, как у американцев, тем не менее мы отказались от ядерных испытаний. И мы не намерены осуществлять ядерные взрывы, во всяком случае, до тех пор, пока наши партнеры, прежде всего американские, не сделают этого. Мы предложили сократить наступательные вооружения до 1500 боеголовок. Но это имеет смысл, хочу подчеркнуть, только в случае сохранения либо создания мер доверия и контроля с двух сторон, в случае невозможности использования так называемого возвратного потенциала. То есть можно просто отвернуть боеголовку, рядом положить и в любую секунду поставить назад – такого не должно быть.

Мы не нарушаем никаких взятых на себя обязательств. Нас все устраивает. Нам говорят, что, скажем, что‑то устарело, как Договор по ПРО 1972 года. Это же не мы говорим, это нам говорят. Мы не согласны с тем, что этот Договор устарел, тем не менее, проявляя добрую волю, мы готовы к переговорам.

Конечно, возможен самый крайний подход, самый жесткий к переговорам по любому вопросу, что Америка настолько сильна, что не нуждается ни в каких переговорах и ни в каких договорах. Ну что же делать? Если так, мы только можем развести руками, но мы и в этом случае не будем раздувать никакой истерии.

Хочу подчеркнуть, что в данном случае речь идет даже уже не о нас, а просто о международной архитектуре безопасности. Это нужно понимать, потому что нам ракет хватит, чтобы гарантировать свою безопасность еще на многие десятилетия вперед, но для международного сообщества, для Европы, я в этом абсолютно убежден, важно, чтобы эта сфера была максимально прозрачной и понятной. Все должны знать, что там происходит, чтобы чувствовать себя спокойнее.

Вопрос: Господин Президент, когда два года назад Вы стали премьер-министром, одной из Ваших первых задач было урегулирование ситуации в Чечне. Как сегодня Вы оцениваете, насколько это удалось?

В.Путин: Я считаю, что все те задачи, которые ставились, на этот период времени выполнены. Я и не ожидал, что будет иначе. Все, что происходило, и то состояние, которое мы имеем сегодня, это ожидаемый результат.

Вы знаете, что Чечня превратилась в преступный анклав прежде всего потому, что на самом деле там начали управлять люди, которые с интересами чеченского народа ничего не имеют общего. Крупные бандформирования уничтожены, начинается социально-экономическое восстановление республики. Мы не можем и не будем его форсировать до тех пор, пока не решим задачу борьбы с оргпреступностью, потому что восстанавливать для того, чтобы завтра это было разрушено, не имеет смысла. Но тем не менее этот процесс начат, и усилия в этом направлении будут наращиваться.

Я уже много раз говорил об этом, но хотел бы для ваших читателей повторить некоторые базовые вещи. Как мы знаем, в 1996 году Россия, не признав самостоятельности Чечни, фактически предоставила ей полную государственную независимость. С территории Чечни были выведены все войска, демонтированы все органы власти, управления, полиции, суды, прокуратура. Все органы власти и управления России были демонтированы, и все сотрудники выехали с территории Чечни. Единственное, что Россия делала с 1996 по 1999 год, это регулярно направляла значительные суммы денег на выплату пенсионерам в Чечне. Правда, ни один рубль не дошел до пенсионеров. Все эти деньги, как потом выяснила прокуратура, все до последнего рубля, были украдены.

После ухода России с этой территории образовался вакуум – силовой, политический, идеологический, который мгновенно был заполнен фундаментализмом из ряда мусульманских стран. Вся территория республики была разбита на отдельные куски, во главе которых встали так называемые полевые командиры. Экономика и социальная сфера оказались полностью разрушенными. Единственным источником существования стал грабеж прилегающих российских территорий, постоянные преступления. Началось криминальное освоение экономики России со стороны Чечни, наркотрафик, наркобизнес, производство наркотиков и кража людей.

Поскольку Россия переживала такой малоприятный синдром после событий 1996 года, она на все эти преступления никак не реагировала. Все это, разумеется, только расширяло и радикализировало амбиции тех, кто заправлял на этой территории, и привело летом 1999 года к крупномасштабному нападению на соседнюю Республику Дагестан под лозунгом и с целью отторжения дополнительных территорий от России и создания мусульманского халифата от Черного до Каспийского моря – соединенных штатов ислама.

Но нападавшие просчитались, потому что мусульманское население Дагестана их не поддержало. А, напротив, взяло в руки оружие и начало организованное сопротивление. Для нас стало ясным, что эти люди – а в основном идеологи находятся за границей, но до сих пор воюют очень много наемников из некоторых мусульманских стран, – что они нас в покое не оставят. Для нас важнейшим является не допустить, чтобы эта территория использовалась как плацдарм для нападения на Россию и раскачивания ее изнутри. Россия этот опыт уже прошла и больше не позволит поступать с собой подобным образом.

И многие чеченцы нас сегодня поддерживают. Именно поэтому бандиты все больше и больше убивают своих собственных граждан, прежде всего тех, которые сотрудничают и прилагают максимум усилий для восстановления своей свободы.

Разумеется, решить политические вопросы можно только политическими средствами. И по мере созревания ситуации мы, безусловно, будем переходить именно к этому. Мы в конечном итоге должны будем там провести выборы, выбрать и главу республики, и парламент. Это дело будущего, надеюсь, не столь отдаленного.

Только что мы приняли решение и в соответствии с действующим в России законодательством передали в собственность республики муниципальную собственность: школы, больницы и прочие социальные объекты. И, соответственно, направили финансирование на их восстановление, поддержание и развитие. И будем и дальше привлекать местное население к управлению, будем передавать рычаги управления местному населению, потому что без чеченцев решить чеченскую проблему невозможно.