Президент России — официальный сайт

Выступления и стенограммы   /

В.Путин: Дамы и господа!

Мы коротко проинформируем вас о встрече и переговорах с Президентом Соединенных Штатов. Встреча была, по нашей оценке, по‑настоящему продуктивной и полезной. Как и на предыдущих переговорах в Любляне и Генуе, это был прямой и доверительный разговор. Сегодня российско-американское сотрудничество уверенно идет по нарастающей. Мы в полной мере учитываем произошедшие в мире глобальные изменения и последовательно укрепляем фундамент обновленных отношений. В наступившем веке наш стратегический приоритет – это долгосрочное партнерство. Партнерство, которое основано на единых ценностях мировой цивилизации. Партнерство, которое работает на общие цели глобального развития и прогресса. Именно в этом направлении мы намерены двигаться дальше. На ноябрь текущего года запланированы наши полномасштабные переговоры в США. Мы детально обсудим российско-американские отношения и наиболее значимые вопросы мировой политики. Соответствующие поручения о подготовке встречи даны нашим министерствам, ведомствам и экспертам, отвечающим за подготовку саммита.

Последствия трагических событий 11 сентября, политические, экономические и психологические, сегодня остро ощущаются во многих странах и практически на всех континентах. Думаю, ни у кого не осталось сомнения, что этот беспрецедентный вызов со стороны терроризма требует объединения усилий мирового сообщества в борьбе с новой угрозой. И на этот счет мы подготовили и сделали совместное заявление.

Мы обстоятельно проанализировали развитие российско-американского диалога по вопросам стратегической стабильности. Как вы помните, на встрече в Генуе была достигнута договоренность о совместной работе над взаимосвязанными вопросами стратегических наступательных и оборонительных вооружений. И, по нашей оценке, здесь есть продвижение вперед, в первую очередь это касается СНВ. Мы подтвердили наше взаимное намерение к сокращению стратегических наступательных вооружений. Теперь задача заключается в том, чтобы выработать параметры этих сокращений, выработать надежный и контролируемый способ снижения ядерных потенциалов России и США.

В вопросах противоракетной обороны мы также продвинулись вперед. Во всяком случае, я полагаю, что у нас есть понимание того, что мы можем достичь договоренностей с учетом национальных интересов России и Соединенных Штатов, с учетом необходимости укрепления международной стабильности в этой важнейшей сфере. В ходе встречи мы обменялись мнениями по острым региональным вопросам – Ирак, Ближний Восток, Балканы… Мы еще намерены поговорить о развитии отношений Российской Федерации с НАТО.

Особое значение мы придаем углублению делового сотрудничества России и США. В Любляне и Генуе мы договорились уделять этому направлению повышенное внимание. И эти договоренности работают. Существенно расширились российско-американские торгово-экономические и инвестиционные связи. В последние месяцы в Москву дважды приезжал министр торговли США Дональд Эванс. Мы принимали министра финансов Пола О’Нила и представителя США на торговых переговорах Роберта Зеллика. Должен сказать, что мы почувствовали ясный сигнал со стороны Президента Соединенных Штатов. Все наши партнеры проявили искреннее желание к развитию взаимоотношений. Активно продвигается российско-американский бизнес-диалог. Что особенно важно, к нему постепенно подключаются не только крупнейшие компании России и США, но также средние и малые предприятия. Мы договорились плотно поработать над планом конкретных мероприятий в сфере экономического взаимодействия. Более подробно будем обсуждать это в ноябре в Техасе. Благодарю вас за внимание.

Дж.Буш: Спасибо, Владимир. Моя администрация желает новых отношений с Россией, которые базировались бы на сотрудничестве и общих интересах, а не на конфронтации и опасениях взаимной уязвимости. Мы должны действительно выйти за рамки «холодной войны». И сегодня после моей третьей встречи с Владимиром Путиным за пять месяцев и после событий последних пяти недель мы можем сообщить о прогрессе в решении этой главной задачи.

Через несколько часов после атак 11 сентября позвонил Путин и выразил свою поддержку, сочувствие, и, кроме того, он сделал кое‑что еще. Американские вооруженные силы тогда были приведены в состояние боевой готовности. Чтобы не усложнять наше положение, продемонстрировать солидарность, он дал распоряжение прекратить российские учения, которые в тот момент имели место. Америка, и особенно я сам, безусловно, запомним этот акт дружбы в час нужды.

В настоящее время создается широкая международная коалиция против терроризма. И Россия играет в этой коалиции полноправную и ответственную роль. Россия делится очень важной развединформацией о террористических организациях, разрешает пролет над своей территорией для гуманитарных миссий. И помогает также в дипломатической области.

Совершенно ясно, что Президент Путин понимает масштаб террористической угрозы. Совершенно ясно, что действительно есть очень многое, что могут сделать Соединенные Штаты и Россия вместе для того, чтобы победить терроризм. И те вызовы, цели, которые являются общими, позволяют нам заново рассмотреть и улучшить наши отношения.

Наши страны работают в области противодействия распространению ОМУ и уменьшения арсеналов оружия, оставшегося от бывшего Советского Союза.

Мы также пытаемся добиться прогресса для того, чтобы создать новые рамки стратегических отношений.

И сегодня мы обсудили значительные сокращения арсеналов наступательного оружия, в том числе в связи с ограниченными системами обороны, которые должны защитить от политического шантажа наши страны, от потенциальных террористических нападений. И наши страны должны иметь возможность защититься от новых угроз XXI века, включая баллистические ракеты дальнего радиуса действия.

События 11 сентября совершенно ясно показывают, что договор по ПРО времен «холодной воны» не позволяет нам защищать наше население, устарел и стал даже опасным, по моему мнению.

Экономическое сотрудничество и прогресс будут важной частью наших новых отношений. У меня нет сомнений в том, что если будут нужные стимулы, если будет приверженность верховенству закона, то в России возникнет и будет процветать новый класс предпринимателей. И я уверен в том, что американские бизнесмены, инвесторы могут содействовать этой тенденции. Президент Путин и я, разумеется, хотим, чтобы это произошло.

И наши новые отношения основаны на открытости. Я подчеркнул на переговорах, что война с терроризмом не может быть войной с национальными меньшинствами. Нужно отличать террористов от тех, кто пытается действительно добиться оправданных политических целей.

Мы также ищем пути для сотрудничества в содействии развитию свободных СМИ в России. И мы обменялись мнениями по этому вопросу. Мы оба видим большие возможности, видим, что из трагедии 11 сентября могут появиться какие‑то хорошие результаты. Мы должны непременно содействовать новым конструктивным отношениям между нашими двумя великими державами.

Вопрос: В Коммюнике [по итогам саммита АТЭС] не говорится об Афганистане. Тем не менее некоторые лидеры говорили здесь, что Америке нужно поскорее закончить этот конфликт. И, господин Путин, согласны ли Вы с Президентом Бушем, что ПРО после 11 сентября является опасным для мира? И готовы ли Вы к тому, чтобы изменить или отказаться от этого договора?

Дж.Буш: Я думаю, что я слушал дискуссию о нашей кампании против терроризма в течение трех или четырех часов. И, Вы знаете, существует очень большая поддержка нашей деятельности. Серьезная поддержка в разведдеятельности, в дипломатической сфере, в пресечении финансирования террористов. Серьезная поддержка наших операций в Афганистане.

Люди, собравшиеся на саммите, приехали сюда потому, что они хотели показать миру, что они не боятся террористов, что они не позволят террористам помешать этой важной встрече. Они приехали и для того, чтобы выразить солидарность с Соединенными Штатами. Я очень ценю поддержку, и эта поддержка является реальной. Она устойчива и серьезна. И народ Соединенных Штатов должен знать, что мы не одни, когда мы проводим эти операции. У нас имеется поддержка во всем мире.

В.Путин: Я бы два слова хотел сказать по первому вопросу. Во‑первых, я полностью согласен с позицией Президента Буша и считаю, что его действия были взвешенными и адекватными той угрозе, с которой столкнулись Соединенные Штаты. Это первое.

Второе, и это очень важно знать всем: если мы начали борьбу с терроризмом, ее нужно доводить до конца. Иначе у террористов может сложиться впечатление, что они неуязвимы. И тогда их действия будут еще более опасными, более наглыми и приведут к еще худшим последствиям.

Теперь что касается Договора по противоракетной обороне 1972 года. Наша позиция хорошо известна. Я могу только ее воспроизвести еще один раз. Мы считаем, что это важный элемент стабильности в мире. Но мы согласны с тем – и об этом я тоже многократно говорил, – что мы должны думать о будущем, должны смотреть в будущее и адекватно реагировать на возможные угрозы будущему. Мы готовы обсуждать это с нашими американскими партнерами, разумеется, в том случае, если нам будут представлены определенные параметры для этого обсуждения.

Вопрос: У меня вопрос к американскому Президенту. Вы в последнее время очень часто и много говорите о том, что российско-американские отношения приобрели новый стратегический характер. Владимира Путина Вы даже называете своим другом. Не могли бы Вы привести конкретные примеры этих изменений в политической, военной и особенно в экономической сфере? Спасибо.

Дж.Буш: Я думаю, что первый символ наших новых отношений – это то, что он знает, что я не рассматриваю Россию как врага. Что мы не являемся угрозой для России. Я знаю, что он не собирается угрожать Соединенным Штатам. То есть это совершенно другое отношение по сравнению с тем, что было в прежние времена.

В прежние времена мы не доверяли друг другу. В прошлые времена дискуссии между нами были не столь откровенными и, наверное, были бюрократическими по природе. Сейчас у нас открытые, откровенные отношения, потому что мы не являемся угрозой для России. Мы пытаемся сформировать альянсы, найти точки соприкосновения, мы пытаемся вместе бороться с терроризмом.

Президент Путин был первым, кто позвонил, – так поступают друзья. Когда у нас наступила тяжелая минута, он позвонил. Для меня очевидно, что он понимает: мы развиваем новые отношения. Потому что опять‑таки в старые времена, если бы американские войска были приведены в состояние боевой готовности, то Россия немедленно отреагировала бы. Тогда пришлось бы принимать ответные меры и нам. И Россия в свою очередь реагировала бы на эти меры. Так что у нас было бы две проблемы: террористическая атака Америки и военное противостояние.

А здесь наоборот: первое, что он сделал – он воздержался от каких‑то действий. Так что Соединенные Штаты смогли уделять все внимание борьбе с террористической угрозой. Для меня это означает новые отношения, новую точку зрения. Это показывает, что он является человеком, который не боится США, но хочет сотрудничать с Америкой. То есть явно идет речь об изменении отношений.

Во‑вторых, я рассчитываю на совместную работу с ним в рамках новых стратегических отношений, на совместную работу по увеличению потока капитала из США в Россию. Потому что Россия обладает огромными природными ресурсами. Россия обладает и другими ресурсами – человеческими, интеллектуальными. Потому что там много талантливых предпринимателей. И я уверен, что США, наши и российские предприниматели найдут возможность работать вместе. Так что у нас много общего.

Но что нас связывает сейчас – это наше общее стремление победить терроризм. И он понимает то же, что понимаю и я: новые войны XXI века будут связаны с тем, что придется бороться с людьми, у которых нет своей страны, которые пытаются паразитировать, «впиваются» в какую‑нибудь страну. Но это настоящая угроза для обоих наших правительств. И мы вместе будем бороться с терроризмом.

И он активно участвует в коалиции. Я благодарен за его поддержку и его советы.

Вопрос: Вы сказали господину Путину, что Вы начнете к концу года процесс выхода их Договора по ПРО и дали ли Вы ему цифры по сокращению числа ракет?

Дж.Буш: Нет. Это ответ на второй вопрос.

Позвольте мне немного подробнее ответить. Я сказал господину Путину, что мы сейчас находимся в процессе анализа наших ядерных арсеналов и что я собираюсь выполнить обещание, сделанное во время своей кампании. Мы собираемся уменьшить наши арсеналы до уровня, который позволит, с одной стороны, сохранить мир, а с другой – будет соответствовать реалиям XXI века.

Во‑вторых, я повторил то же самое, что сказал Владимиру в Словении. Я считаю, что Договор по ПРО является устаревшим. И что наступило время посмотреть, можем ли мы вместе выйти за рамки Договора по ПРО. То есть нам многое придется сделать до нашей встречи в Кроуфорде. Вернее, в Вашингтоне и Кроуфорде.

Он знает, как я рассматриваю Договор по ПРО, и вся Америка это знает. И весь мир хорошо это понимает. Это договор, который был подготовлен, когда наши страны ненавидели друг друга. Сейчас это не так. Сейчас, наоборот, мы находим возможности сотрудничать. И к тому же этот договор не позволяет миролюбивым странам создавать оборонительные системы и бороться с террористами, которые могут получить баллистические ракеты или оружие массового поражения.

Сейчас мы в новом мире, в новых условиях, в новом климате. И мне кажется разумным позитивно реагировать на эти новые условия. Мы продолжим совместную работу и посмотрим, сможем ли мы найти точки соприкосновения в отношении Договора по ПРО.

Вопрос: У меня вопрос как Президенту Путину, так и Президенту Бушу. Обращает на себя внимание тот факт, что между вами лично налаживается хорошее взаимопонимание по ключевым проблемам. Можете ли вы с уверенностью сказать, что вы и ваши команды действуют и будут действовать в том же ключе?

Дж.Буш: Очень интересный вопрос. Это человек, который понимает, как работает бюрократия. Но я могу заверить Вас, что госсекретарь понимает, как я рассматриваю этот вопрос, и он в тесном контакте со своим визави для того, чтобы найти точки соприкосновения, которые мы ищем. И мы уже говорили, Владимир об этом говорил, что мы послали нашего министра торговли, министра финансов, представителя по торговым переговорам в Россию для обсуждения того, как мы можем сотрудничать, как развивать движение капитала из США в Россию.

Так что ответ на Ваш вопрос: да, разумеется, такое отношение будет проходить красной нитью через все наше правительство. Это хороший вопрос, потому что иногда намерения верхушки не делегируются должным образом на другие правительственные уровни. Я уверен, что в этом случае все будет сделано правильно.

Мы не должны позволить бюрократам помешать развитию нашего многообещающего партнерства на рубеже XXI века.

Я думаю, что США и Россия обязательно должны сотрудничать. Это сотрудничество может сделать мир спокойнее и стабильнее. Думаю, когда мы найдем пути взаимодействия, оно будет способствовать и стабильности в Европе.

В.Путин: Во‑первых, я хочу подтвердить то, что Вы сказали по поводу качества наших отношений. Действительно, Президент Буш сказал много теплых слов в мой адрес, сказал публично, и я ему за это очень благодарен. Я чувствую его отношение вне рамок официальных мероприятий. Надеюсь, что он испытывает те же чувства, когда общается со мной. Это, кстати говоря, не мешает нам иметь свою собственную точку зрения и отстаивать ее по самым серьезным вопросам, защищая национальные интересы своих стран. В частности, по ПРО, Вы видите, у нас до сих пор продолжается дискуссия.

Я согласен с очень многими позициями, которые излагает Президент. С ними трудно не согласиться в таком сложном вопросе, как противоракетная оборона, Договор о противоракетной обороне. У нас есть общая платформа, на которой мы можем беседовать, рассуждать и предлагать решения. Мне, например, трудно согласиться, что какие‑то террористы захватят межконтинентальные баллистические ракеты и будут их использовать.

То есть у нас есть предмет для дискуссий, мы постоянно дискутируем друг с другом, и наши хорошие отношения не мешают этому процессу. В то же время если говорить о командах, то, конечно, бюрократическая угроза существует всегда. Вместе с тем хотел бы обратить Ваше внимание на то, что если мы говорим о команде, то это группа единомышленников, которую мы подбираем сами. А если так называемая команда делает что‑то отличное от того, что мы признаем за верный путь развития наших отношений, я думаю, что это не команда, а шайка. Мне бы не хотелось, чтобы нас окружали такие люди.

Спасибо.