Президент России — официальный сайт

Выступления и стенограммы   /

Вопрос: Уважаемый господин Президент, если можно, первый вопрос от польского телевидения.

Когда‑то, еще в минувшей эпохе, говорилось, что между нами, то есть нашими народами, царит сплошная дружба и братство. Тогда были такие лозунги. Сейчас мы предпочитаем говорить о совместных интересах.

Господин Президент, чем в наших двусторонних отношениях Вы довольны, а что хотелось бы в этих отношениях изменить?

В.Путин: Прежде всего хочу сказать, что такая постановка вопроса мне кажется оправданной, она нас вполне устраивает. Если мы говорим об общих интересах, то, значит, строим отношения на прочном фундаменте. Только так и можно построить отношения на долговременную перспективу.

Не будем забывать, что нас связывают не только проблемы прошлого, но и очень много позитивного в прошлом. Достаточно вспомнить о дружбе Мицкевича и Пушкина. Надо сказать, что, несмотря на постоянную борьбу поляков за свою свободу и независимость то с западными соседями, то с восточными, симпатии к польскому народу в России присутствовали всегда, и люди беспристрастные это очень хорошо знают.

На базе этой взаимной симпатии и можно строить отношения прежде всего экономического характера, и здесь, конечно, нужно говорить о прагматическом интересе друг к другу. Сегодня товарооборот между нами составляет 5,5 миллиарда долларов, даже больше. Это значительная цифра. При этом мы должны иметь в виду, что во взаимной торговле наблюдается значительный дефицит с польской стороны. И это нас нисколько не радует, потому что это говорит о дисбалансе. Мы должны достичь баланса в этом отношении.

И Россия, и Польша должны быть взаимно заинтересованы в развитии прежде всего торгово-экономических связей. Именно этому аспекту нашего взаимодействия мы уделяли особенно много внимания в переговорах и с господином Квасьневским, и с новым Премьер-министром Польши.

Мне кажется, что если мы, опираясь на базу такого подхода, найдем правильные направления сотрудничества, то наше взаимодействие будет очень эффективным. А такие направления имеются. Это прежде всего инфраструктурные проекты, и в этом смысле Польша вполне может занять то место, которое она почти всегда занимала в истории, – моста между Востоком и Западом в самом хорошем смысле этого слова, и будет эффективно использовать это свое положение и с точки зрения развития энергетических программ между Россией и Европой, и с точки зрения транспортных программ, и с точки зрения поднятия на новый уровень некоторых отраслей экономики как Польши, так и России. Я имею в виду и сельское хозяйство, и горно-металлургическую промышленность, и так далее.

Есть, по‑моему, хорошая польская пословица: согласие строит, несогласие разрушает. Мы в России знаем об этом и стараемся не забывать.

Вопрос: Господин Президент, во‑первых, спасибо, что Вы нашли время для нас, мы знаем, как Вы заняты. Но у нас был общий друг, я дружил с Анатолием Собчаком. Один раз он мне сказал, когда мы говорили, что в России есть проблема, что в России есть свобода, но еще нет демократии, нет такого института.

Скажите, пожалуйста, один раз Вы сказали, что Вы за управляемую демократию. Вы не могли бы разъяснить это?

В.Путин: Я не помню, где я говорил об управляемой демократии, и мне трудно будет сейчас определить, дать определение этому термину.

Если Вас интересует мое отношение к тому, что происходит в России, как строится институт демократии, могу сказать, что здесь, на мой взгляд, нам не нужно придумывать заново колесо, нужно идти по тому пути, по которому идут все индустриально развитые и демократические страны.

Я думаю, что Анатолий Александрович Собчак говорил Вам об этом, а он говорил, видимо, об этом почти 10 лет назад. За это время, во‑первых, многое изменилось, но в целом он прав. Свобод много, институтов демократии мало. А к этим институтам относятся и свобода слова, и политические партии, действующие в свободном режиме, и так далее. Это все равно что, знаете, деньги есть, а эффективно работающей банковской системы пока не существует. Вот есть такие страны. И это говорит только о том, что они находятся в переходном периоде своего развития. Так же и со свободами, и с демократией.

Нам, конечно, нужно создавать прочную, надежно функционирующую правовую основу демократии. Демократия – это же не анархия, не вседозволенность. Это правила, прописанные в законах, принятых конституционно избранным представительным органом власти – парламентом страны.

По этому пути мы и двигаемся, двигаемся достаточно уверенно, последовательно. В прошлом году, как Вы знаете, в нашей стране был принят новый закон о партиях. Он направлен как раз на то, чтобы создать в России сильные общенациональные политические организации, представляющие интересы разных слоев и групп общества. Вот когда будет достигнут такой баланс между интересами различных групп и слоев общества, выраженными в позиции той или иной партии, можно будет говорить о строительстве основ демократии.

Разумеется, не в последнюю очередь мы должны обеспечить экономическую базу для свободных средств массовой информации, создать гражданское общество, помочь становлению новых функций профсоюзов, которые у Вас и у нас в свое время называли никак не иначе, как «школой коммунизма» (непонятно, какой школой они тогда были, когда работали под одной монопольно владеющей властью партией в стране), помочь становлению других институтов гражданского общества, общественных организаций. Это многогранная работа сразу по нескольким направлениям, но она не может быть построена иначе, кроме как в рамках действующего законодательства.

А.Михник: Если можно, это для Вас мой подарок. Это книга, которую я написал… Она была издана в Лондоне еще во времена Брежнева.

В.Путин: В 80-е годы, да?

А.Михник: Да. Это про церковь и про демократическую оппозицию в Польше и так далее.

В.Путин: Спасибо, с удовольствием посмотрю.

Вопрос: Где Вы видите угрозу для своей политики? Сегодня у Вас гениальный рейтинг. Никогда ни у кого, ни у одного Президента России не было ничего подобного. Но мы помним силы, которые мешали и Михаилу Горбачеву, и Борису Ельцину.

В.Путин: Вы знаете, я не стал бы говорить об угрозах, я бы говорил о проблемах, о трудностях. Мне кажется, что они у нас в значительной степени общие. У всех стран так называемого бывшего восточного блока есть некоторые проблемы общего характера. И это прежде всего восприятие населением своих взаимоотношений с государством, обязательств государства перед населением.

Когда‑то, совсем недавно, и у Вас, и у нас, когда государство монопольно владело всем, оно, естественно, и отвечало за все. И так продолжалось многие десятилетия. В России продолжалось гораздо дольше, чем в Польше, поэтому в России осознание того, что государство обязано решить все проблемы, имеет более глубокие корни, к сожалению. К сожалению, потому что сегодня в условиях рыночной экономики, а для всех сейчас очевидно, что нет альтернативы рыночной экономике и демократии. Другой путь развития – это просто стагнация, отставание во всем. Но понимание того, что рыночную экономику и демократию развивать нужно – это есть, а осознание того, что государство при этом не может нести ответственность за все – с этим как‑то трудно согласиться.

И вот это, на мой взгляд, очень серьезная проблема, на которую следует обращать внимание, но действовать здесь нужно очень взвешенно, тактично. Нужно, чтобы каждый рядовой, простой гражданин понял и стал сторонником идеи, согласно которой от его позиции, от позиции его семьи, от позиции региона, от позиции какого‑то района, от их вклада в общую работу, от качества их работы зависит и материальное положение конкретного человека, района, региона, области и всей страны. Должна наступить персонификация своего собственного вклада в общее состояние экономики и в благосостояние всего народа. Это достаточно длительный процесс и не простой.

Вопрос: Во всех странах, я бы сказал, посткоммунистических, есть ностальгия по эпохе коммунизма. И в Польше мы это видим, и в Восточной Германии. Скажите, пожалуйста, а Вы не боитесь, что в России есть силы и люди, которые просто против Вашей политики и рыночной экономики и, скажем, после 11 сентября, Вашей дружбы с Западом, с Америкой? Я читал, например, в коммунистических газетах, что Президент Путин – предатель Родины, капитулянт.

В.Путин: Вы знаете, во‑первых, в своем сегодняшнем положении я не имею права ничего бояться, просто запрещено по определению. Лучше тогда было не занимать этот кабинет, в котором я сейчас нахожусь.

Речь не идет о том, чтобы бояться или не бояться. Речь идет о собственном осознании того, что мы делаем, и осознании того, правильно мы поступаем, правильно ли я поступаю или нет. Я считаю, что абсолютно правильно. И проблема заключается и всегда заключалась, Вы знаете, в чем? В уважении к своему собственному народу. Это уважение должно проявляться в терпеливом разъяснении своей собственной позиции. Нельзя ни в коем случае считать, что все, что ты делаешь, однозначно и без всяких комментариев будет всеми восприниматься на ура. Нужно последовательно, настойчиво и, я повторю еще раз, терпеливо разъяснять свою собственную позицию, объяснять, почему ты поступаешь так, а не иначе, и в чем интерес страны в целом и рядового гражданина России при совершении тех или иных действий со стороны руководства страны.

Я абсолютно уверен, я знаю, что даже рядовой гражданин в состоянии понять интерес своей собственной страны, интерес своего собственного государства. Ну кто у нас заинтересован в конфронтации России со всем оставшимся миром и с одним из ведущих государств мира – Соединенными Штатами? Кто в этом заинтересован? Таких людей нет! Есть только группы лиц, которые руководствуются собственными интересами для того, чтобы как‑то вернуться к власти или прорваться к ней. Но это ничего общего не имеет с национальными интересами. И если прямо, ясно и четко об этом говорить, то количество сторонников не будет уменьшаться.

То же самое я много раз слышал о военных: что вот генералы в России недовольны тем, что делает Президент, и так далее. Я Вам могу сказать, что наши генералы ничем в худшую сторону не отличаются от гражданских. Это умные люди и уж тем более нисколько не глупее своих коллег в других странах. Они прекрасно понимают, что такое конфронтация и военное противостояние. Сегодняшние генералы прекрасно понимают взаимосвязь между развитием Вооруженных Сил, реальным состоянием Вооруженных Сил, их боеготовностью и социальной защитой военнослужащих и развитием экономики страны. Это понимание есть, я Вас уверяю.

Для того чтобы обеспечить военную составляющую на высоком уровне, необходим высокий уровень развития экономики. А чтобы обеспечить развитие экономики, нам необходимы благоприятные внешнеполитические условия. Для этого мы должны выстраивать свои отношения и с Европой, и с Соединенными Штатами, и со странами, которые находятся далеко от границ России, и с нашими традиционными партнерами – такими, как Польша, например. Такое понимание тоже есть.

Вопрос, может быть, в тактике. Здесь можно поспорить с тем, что что‑то можно сделать в одном формате, что‑то в другом, что‑то в третьем. Можно говорить о разных темпах, но это уже дело вкуса и, повторяю, тактики. На самом деле серьезных противников развития Россией отношений с ведущими государствами мира, с политическими организациями, в том числе и с НАТО, в России нет, потому что это не противоречит главному, ради чего должно функционировать любое руководство любой страны, – укреплению благосостояния своего народа и внешнеполитических позиций государства.

А.Михник: Многие люди спрашивают, думают, что Вы такой Президент, для которого нет рамок: ни левый, ни правый, ни западник, ни…

В.Путин: Это Вы вспоминали о нашем общем друге.

А.Михник: Да, я его очень любил и уважал.

В.Путин: Он был именно таким человеком, кстати сказать. Для него не существовало авторитетов ни слева, ни справа. Если он видел, что кто‑то ошибается из его традиционных союзников из числа тогдашней демократической оппозиции, в начале 90-х, он совершенно открыто и прямо говорил об этом, достаточно резко, практически всегда критиковал наш левый политический спектр. Это Вы знаете не хуже меня.

Я думаю, что это единственно правильный подход к политике вообще. Мы начали сегодняшнюю беседу с того, что, видимо, самым правильным подходом является строительство отношений между нашими странами на базе прагматизма и прагматичных интересов друг друга к строительству этих отношений. Так же должно быть по всем другим направлениям. Нужно просто, мне кажется, не руководствоваться голыми схемами и говорить вообще, а говорить о конкретных вещах, и тогда будет все понятно.

Мы, знаете, очень часто привыкли оперировать какими‑то схемами, теоретическими понятиями, за которыми мало что стоит. Вот сейчас только мне один мой хороший знакомый рассказал прекрасный анекдот: «1 января провели социологический опрос по телефону. 13 процентов ответили «алло», 25 – «да», остальные затруднились ответить». (С м е х.) Ну и какие выводы можно из этого сделать?

Понимаете, если мы будем руководствоваться не такими исследованиями, а будем смотреть в корень каждой проблемы, изучать ее и принимать решения, исходя не из общеполитических соображений, а из интересов своей страны, то мы будем соответствовать тому уровню задач, на котором мы оказались.

Вопрос: Я помню такие дебаты, Вы еще молодой человек. Это дебаты между Солженицыным и Сахаровым. Как Вы думаете, эти дебаты актуальны еще для России или нет?

В.Путин: Что Вы имеете в виду?

А.Михник: Когда Солженицын писал письма вождям Советского Союза, там был такой тезис, что в России не будет демократического строя, а Сахаров Андрей Дмитриевич говорил, что нет, это нормальная страна и здесь демократия возможна, как и в других странах.

В.Путин: Ведь это все зависит от того, как понимать, что эти люди вкладывали. Может быть, они говорили примерно об одном и том же, но мы знаем различия и особенности взглядов Александра Исаевича Солженицына. Он человек, который очень любит русскую историю, опирается на нее в анализе сегодняшнего дня и в определении будущего страны, и я думаю, что это очень важно.

Вместе с тем мое личное мнение заключается в том, что при всем своеобразии России, так же как и любой другой страны, которое мы, безусловно, должны учитывать, при всем этом своеобразии, состоит в том, что есть некоторые общие принципы, без утверждения которых в теории и практике строительства нашего государства нам не обойтись. И если под этими общими принципами понимать основные принципы строительства демократии и свободы, то я думаю, что, повторяю, без этих общепризнанных принципов нам не построить нормального демократического государства.

Вопрос: Ваши противники много говорят, что ликвидация НТВ, газеты «Сегодня» и ТВ-6 – это практически угроза для свободы СМИ, для оппозиции и так далее. Как бы Вы могли это прокомментировать?

В.Путин: Если честно сказать, я даже не знаю, что случилось с газетой «Сегодня». Я первый раз слышу даже, что она прекратила свое существование.

Реплика: Да, конечно. Еще весной.

В.Путин: Я даже этого не заметил, если по‑честному. Что касается НТВ и ТВ-6, то, конечно, я не мог этого не знать, я знал и знаю.

Здесь существует несколько аспектов. Первый – чисто правовой. Когда я слышу такие разговоры, я не очень понимаю, чего от нас хотят. Хотят, чтобы мы внесудебным образом, используя так называемое телефонное право, вмешивались в прерогативу суда? Тогда, спрашивается, где демократия? И что лучше, и что хуже? Лучше, если административные органы подомнут под себя одну из независимых ветвей власти, судебную, и будут командовать и давать указания, что там делать? Разве это есть утверждение принципов демократии? Наверное, нет. Это касается НТВ и тем более касается ТВ-6, потому что там идет спор между абсолютно независимыми экономическими структурами, к которым государство не имеет практически никакого отношения.

Если говорить по существу, то мне кажется, что так же, как не было у нас твердой, устойчивой многопартийной системы, так же и свободная пресса, по сути, находится только в стадии становления. И в этом смысле нам нужно сделать главное: создать экономическую базу, на которой свободная, независимая пресса могла бы существовать самостоятельно.

Кстати сказать, без решения этой проблемы мы не сможем создать полноценного демократического государства. Это понимание у нас есть, и в этом не должно быть никаких сомнений.

И, наконец, третье обстоятельство – достаточно важное, на мой взгляд. После крушения Советского Союза и становления новой России начали происходить вещи, которые могли произойти только в стране с ослабленным политическим режимом, с неустановившимся политическим режимом. Создалась угроза развития России по олигархическому пути, когда отдельные люди, приблизившись к власти, а отчасти монополизировав ее, влияли на политические процессы в стране, руководствуясь не общенациональными интересами. И в обход демократических институтов, представительных органов власти, используя именно полученные материальные ресурсы в ходе приватизации или в ходе других процессов, далеко не всегда законным путем использовали их для решения своих групповых интересов.

Мы знаем, сколько по этому вопросу было истрачено чернил в средствах массовой информации на Западе, как много и с какой тревогой об этом говорили. У нас часто получается так, что человека, который напился водки и набил морду соседу, сажают на пять лет за хулиганство. А того, кто украл мешок картошки, сажают за воровство, он считается вором. Те же, кто украл или незаконным путем получил состояние, насчитывающее десятки и сотни миллионов долларов, – это уже политические деятели.

Эти люди ничего общего не имеют с демократией и, подчиняя себе средства массовой информации, защищают не свободу слова, а свои личные коммерческие интересы.

Повторяю, для того чтобы создать базу для по‑настоящему свободной прессы, нужно создать экономическую базу собственного развития. Над этим мы, конечно, и будем работать, укрепляя параллельно судебную, административную системы, создавая, повторяю, условия для того, чтобы журналисты могли исполнять свои профессиональные обязанности, не завися ни от кого.

Вопрос: Есть такая анкета, сделанная через нашу редакцию с московскими друзьями, где есть такой вопрос: Польше нужно иметь чувство вины, смотря на Россию, за историю? «Да» отвечают 30 процентов русских, «нет» – 33 процента.

За что же Россия может иметь претензии к Польше? Во‑первых, за недостаток благодарности к Красной Армии во время Второй мировой войны. И второе: за то, что в Польше есть чеченский информационный центр. Вы могли бы это прокомментировать?

В.Путин: Могу. Вы знаете, мой комментарий будет несколько неожиданным. Я предпочитаю любить Польшу за то, что Польша подарила человечеству Шопена. Я предпочитаю любить Польшу за Мицкевича. Я предпочитаю любить Польшу за польский дух и за польский характер. А озабоченность у меня сегодня вызывает то, что у нас есть, несмотря на высокий уровень товарооборота, дисбаланс.

Я считаю, что у нас столько много взаимных интересов, что мы вот эти проблемы сегодняшнего дня должны и можем решать вместе. Но если мы позволим себе, как на коммунальной кухне, ковыряться в каких‑то проблемах или проблемках, то мы не будем думать о будущем, а позволим проблемам прошлого дня, давно умершим проблемам, тянуть нас за рукав и не давать двигаться вперед. И это было бы очень грубой ошибкой.

Вопрос: Скажите, пожалуйста, я не знаю, кто Вас об этом уже спрашивал, какой Ваш любимый русский писатель?

В.Путин: Достоевский, Толстой – классики. Лермонтова очень люблю. Блока люблю стихи, Мандельштама.

Вопрос: Скажите, пожалуйста, были ли «внутрирусские» дебаты, Россия – это Европа или Евразия, или что там? С Вашей точки зрения, это евразийская страна или европейская? Я читал в русских газетах такой лозунг: «Президент Владимир Путин – это западник».

В.Путин: Вы знаете, я с большим уважением относился и отношусь сегодня к Лихачеву. Был в России, в Петербурге, такой ученый, общественный деятель.

И мне трудно не согласиться с ним в том, что суть любой страны, существо страны, существо народа определяется прежде всего культурой.

С географической точки зрения Россия, конечно, это евроазиатская страна. Но, несмотря на разный уровень материального благосостояния в ее восточной части или, скажем, в столице, уверяю вас, это люди одной культуры. И в этом смысле, а это, повторяю, на мой взгляд, и в этом я, еще раз хочу подчеркнуть, абсолютно согласен с Лихачевым, в этом суть вопроса. В этом смысле Россия, без всяких сомнений, европейская страна, потому что это страна европейской культуры. Сомнений быть не может никаких.

Это же всегда было так. Это же вечный вопрос во внутриполитической жизни страны, тот, который Вы задали. Я бы, если сказать поточнее, определил это таким образом. Конечно, Россия – страна очень своеобразная, со своей собственной историей, с историей богатой, со своими особенностями. Но почти каждая страна имеет такие особенности. Россия в этом смысле ничем не отличается от любой другой европейской страны. Но это, хочу еще раз подчеркнуть, страна европейской культуры, а значит, это страна европейская.

Вопрос: А какое место Сталина в истории России?

В.Путин: Это такой несколько провокационный вопрос.

А.Михник: Немножко.

В.Путин: Ну не немножко. (С м е х.) Сталин, конечно, диктатор. Это без всякого сомнения. Это человек, который руководствовался в значительной степени интересами сохранения личной власти, и этим очень многое, на мой взгляд, объясняется.

Проблема заключается в том, что именно под его руководством страна победила во Второй мировой войне, и эта победа в значительной степени связана с его именем. И игнорировать это обстоятельство было бы глупо.

Вот такой неполный ответ вас должен удовлетворить.

Вопрос: Он ближе к Ивану Грозному, с Вашей точки зрения, или к Петру?

В.Путин: К Тамерлану.

Вопрос: Скажите, если возможно, Вы очень часто говорите про прагматизм, есть ли в Вашем прагматизме место для русской идеи? Какая может быть идея России постсоветской, без Советского Союза? Если это традиционный путь, это экспансия, Вы против политики экспансии? Как Вы думаете, где корни Вашего мышления о современной России?

В.Путин: Очень простой ответ, он просто примитивный. Это экономическое освоение огромных территорий, которые оказались под контролем Российской Федерации, и совместная с Европой и с другим цивилизованным человечеством работа по освоению этих территорий с одновременным поднятием на этой базе материального уровня благосостояния самого российского народа и естественная интеграция в политические, экономические и оборонные структуры цивилизованных стран.

Вопрос: А что Вы думаете про будущее СНГ?

В.Путин: Это прежде всего зависит от самих стран, которые образовались на обломках бывшего Советского Союза. Мне кажется, что многие из них, пройдя свой собственный путь развития, будут находиться в сфере влияния той же самой европейской культуры, о которой мы говорили, при всем их своеобразии. И мне думается, что мы должны этот элемент иметь в виду, использовать его. Это может быть очень существенным положительным фактором развития будущей Европы.

Хотя мне представляется, что некоторые вопросы, так скажем, институционного характера, корневого, мы достаточно последовательно решали на протяжении нескольких лет, и это создает хорошую базу для развития и рыночной экономики, и демократии. Разноскоростное у нас развитие со многими странами СНГ тем не менее. Ну скажем, в области развития рыночных отношений некоторые из этих стран продвинулись даже по отдельным направлениям дальше, чем Россия. Например, Казахстан. Там принят ряд законов, которые в общем и целом с точки зрения строительства рыночных отношений являются примером, в том числе и для России.

Что касается создания политической системы, я затрудняюсь сейчас сказать, как это в других странах, но мне думается, что принятый нами закон, о котором я уже говорил, закон о партиях, может быть образцом для многих других государств, если они сочтут это подходящим для себя.

Вопрос: А есть люди, которые говорят, что Закон о партиях может блокировать создание новых политических партий?!

В.Путин: Ничего подобного. Закон о партиях может блокировать только анархию в политической сфере. До тех пор, пока не будет создано нормальной жизнеспособной многопартийной системы, у нас не будет парламентской демократии в полном смысле этого слова. До тех пор у нас будут небольшие политические группы и ориентация при общенациональных выборах не на партийные ценности, за которые партия несет ответственность, а на конкретных лиц.

Я думаю, что для государств, которые находятся на переходном этапе своего развития, это еще более или менее приемлемо, но на длительную перспективу так не должно оставаться. Поэтому создание правовых условий для роста политического влияния на территории всей страны, создание общенациональных партий крайне важно. Без этого просто невозможно развивать парламентскую демократию.

Вопрос: И последнее уже. Что будет с Чечней? Я знаю, что все Вас об этом спрашивают.

В.Путин: Здесь нет ничего необычного. Мы знаем предысторию, знаем, как это все развивалось еще столетие назад. Я уже как‑то об этом говорил публично, мне остается только повторить мою позицию. Там, без всякого сомнения, мы наблюдаем гремучую смесь международных террористов и сепаратистов.

Что касается международных террористов, здесь, мне думается, не нужно ничего доказывать, они подлежат либо осуждению и изоляции, либо уничтожению. Что, собственно говоря, мы сейчас и наблюдаем, скажем, в Афганистане. И это ни у кого не вызывает никаких сомнений. И на территории Чечни – там произошел некий симбиоз сепаратизма и международного экстремизма, замешанного на крайних проявлениях исламского фундаментализма. Я думаю, что ни у кого нет желания поддерживать крайние формы фундаментализма.

Что касается сепаратизма, то и здесь есть вопрос, который, если его задать, ответа не имеет. На сегодняшний день с проблемами сепаратизма сталкиваются почти все страны мира, почти все, которые мы знаем, – это и такие крупные, как Индия, это и многие страны Европы. Даже не хочу их называть, чтобы не тревожить саму тему. Вы знаете эти страны и в Западной Европе, и тем более в Восточной.

И если мы только позволим себе поддержать сепаратизм в одном из регионов Европы, я не говорю о других регионах мира, попыткам передела границ не будет конца. Мы погрузим Европу в нескончаемый процесс дележа полномочий и территорий. Особенно это касается Восточной Европы.

Мы не поддерживаем этого в других странах и очень рассчитываем на то, что сепаратизм не будет поддерживаться и в России. Я сказал про Европу, но давайте отойдем немножко в сторону.

Курдский народ борется за свою независимость много лет. 40 миллионов человек! И они проживают в нескольких странах, в том числе миллионов двадцать в Турции, по‑моему, или около того. Ну и что? Вы что, поддерживаете отторжение территории от устойчивых национальных правительств? Это было бы крайне недальновидной политикой.

Ведь и терроризм, фундаментализм и прочие проявления экстремизма развиваются на тех территориях, которые оказываются неподконтрольными международно признанным правительствам. Вот этого мы ни в коем случае не должны допустить. Но это не значит, что мы не должны учитывать законных требований, интересов какого‑то народа, какой‑то группы населения и так далее. Это в полной мере относится, конечно, и к народу Чечни. И там проходят достаточно сложные процессы.

Армия, кстати, там фактически никаких боевых действий не ведет, там проводятся локальные операции. Но параллельно с этим идет и политический диалог с населением и с теми, кто хочет этого диалога. И только, конечно, на пути этого диалога и можно найти окончательное решение.

Мы по этому пути и намерены идти для достижения окончательного решения вопроса.

Вопрос: В Польше мне все говорили, чтобы я Вам обязательно сказал, что есть великое желание Папы Римского приехать в Москву. Что‑то от Вас зависит, господин Президент?

В.Путин: Вы знаете, если Вы обратили внимание, я с большим уважением отношусь к Папе. Я был у него в Ватикане и очень благодарен ему за то, что он меня принимал.

Вообще, не знаю, как для Вас покажется это, неожиданным или вполне естественным, но у нас даже чувство гордости есть, что один из представителей славянских народов стал Римским Папой. Это поляк, и нам это особенно приятно.

Но если речь идет о межгосударственных отношениях, здесь нет никаких проблем. Я готов его пригласить в любую минуту. Но Папа сам хочет, если уж ехать в Москву, чтобы это был полноценный визит, связанный с полноценными отношениями с Русской православной церковью. А это уже от меня, к сожалению, не зависит.

Вопрос: Вы первый раз будете в Польше?

В.Путин: Да, я с большим интересом жду этого визита.

А.Михник: Мы тоже Вас ждем с большим интересом.

В.Путин: Спасибо большое.