Президент России — официальный сайт

Выступления и стенограммы   /

В.Путин: Большое спасибо. Я прежде всего хочу поблагодарить Президента Франции Жака Ширака за приглашение в Париж с таким кратким визитом. Действительно, ситуация в мире и наши двусторонние отношения развиваются очень энергично, интенсивно, и это вызывает необходимость наших консультаций при каждом удобном случае. Я благодарен, еще раз повторяю, за возможность с таким кратким визитом посетить Париж.

Наша встреча была действительно краткой, но исключительно насыщенной. Может быть, в таком неформальном режиме – незабюрокраченном – легче обсуждать многие вопросы, приходить к каким‑то решениям.

Российско-французский политический диалог сегодня активно развивается, как я уже сказал. Новый импульс получен в торгово-экономической и инвестиционной сферах. Но мне представляется, что в этой области существует определенный разрыв от того уровня политического взаимодействия, который сложился между Российской Федерацией и Французской Республикой.

У нас товарооборот сегодня неплохой – три с половиной, ну, наверно, по результатам оценки, мы придем к выводу, что это будет примерно три с половиной миллиарда долларов. Согласитесь, что все‑таки для России и Франции это маловато. У нас с Польшей сейчас почти 6 миллиардов. Я уж не говорю про Германию, с которой у нас объем торговли 20 миллиардов. Возможности Франции и России, конечно же, больше, чем тот уровень, который достигнут. И если мы будем двигаться по наиболее интересным областям сотрудничества, в которых заинтересованы народы Франции и России, то мы, безусловно, будем решать многие экономические и социальные проблемы нашего населения – населения России и Франции. Я имею в виду и безработицу, и уровень жизни, и так далее.

И в этой связи я, конечно, благодарен Президенту за то, что он поднял некоторые вопросы глобального характера. Но есть и другие вопросы, которых мы еще сегодня не коснулись, но они не менее важны. Это и сотрудничество в области энергетики, и в других высокотехнологичных областях.

Господин Президент затронул наше сотрудничество в сфере освоения космического пространства, и это имеет весьма приземленный смысл для экономик наших государств. Особенно в тех сферах, где и Россия, и Франция добиваются значительного результата. Думаю, что, если мы по этому направлению пойдем, только выиграем.

В отношениях с Францией Россия намерена и далее продолжать линию на упрочение и развитие привилегированных отношений партнерства. Мы высоко оцениваем инициативы Президента Франции господина Жака Ширака, направленные на сближение России и Европейского союза, в частности, на признание за Россией статуса глобального партнера ЕС, и предложения Президента о создании Совета внутренней безопасности Россия–ЕС.

Еще раз хотел бы подчеркнуть: Россия заинтересована в скорейшем создании в Европе единого пространства безопасности, общего экономического, культурного, образовательного и правового поля. Мы по‑прежнему считаем Францию важнейшим партнером в решении вопросов стратегической стабильности. Мы договорились – Президент сказал уже об этом, я хочу подтвердить, – мы договорились с Президентом Жаком Шираком о создании Совета по безопасности с участием министров иностранных дел, обороны, если потребуется – и представителей других министерств и ведомств.

Россия и Франция намерены более эффективно взаимодействовать в борьбе против международного терроризма. Я думаю, что тот Совет, о котором мы сказали, будет хорошим инструментом, наполняющим развитие отношений России как с НАТО, так и с нарождающимися структурами европейской безопасности. Для нас это представляет особый интерес, поскольку Франция является ядерной державой.

Разумеется, мы говорили и о тех проблемах, которые здесь упоминались. Это и Афганистан, и Ближний Восток. Должен сказать, что по ряду ключевых проблем международного характера, как говорится, позиции России и Франции близки или практически совпадают. Я хочу поблагодарить Президента за сегодняшний диалог. Он был важен и для меня, и для моих коллег. Мы продолжим сотрудничество с Францией по вышеуказанным направлениям в таком же конструктивном ключе. Спасибо большое.

Вопрос: Сегодня практически все центральные средства массовой информации Франции отметились статьями, в которых, не сказать чтобы очень положительно, были представлены отдельные аспекты политики России. Есть даже совершенно неприличные карикатуры. Как Вы относитесь к такого рода публикациям?

В.Путин: Средства массовой информации для того и существуют, чтобы высказывать различные точки зрения. И не думаю, что мы должны надувать губы и обижаться. Я думаю, что мы должны более убедительно доказывать свою правоту по тем или иным аспектам политики, которые вызывают сомнения.

Вопрос: Вопрос к обоим президентам относительно сотрудничества России с НАТО. Об этом сегодня вкратце говорилось. Чем объясняется, что существует определенный скептицизм со стороны некоторых европейских руководителей даже на нынешнем этапе относительно возможности углубления сотрудничества с Россией? И механизм «двадцатки», о котором говорилось некоторыми лидерами Европы, не был поддержан всеми. Какова точка зрения Президента Франции? Предполагает ли он сделать конкретные шаги по улучшению работы этого механизма?

В.Путин: Здесь нет ничего необычного. Настороженность вполне естественна. Она возникла не вчера. Она возникла десятилетия назад. И она была связана с противостоянием двух систем, олицетворением одной из которых являлся Советский Союз. Немногие понимают глубину происходящих сегодня процессов. Требуется, видимо, время, для того чтобы люди осознали, что мир изменился настолько, что требует новой конфигурации в сфере безопасности с привлечением всех ведущих стран Европы, всех стран мира по объединению усилий всего человечества по нейтрализации новых угроз, перед которыми стоит сегодня мир. Это требует времени, терпения, настойчивой и профессиональной работы. Мы к такой работе готовы и в целом встречаем понимание со стороны наших партнеров. Уверен, что мы эти проблемы решим.

Вопрос: Вопрос к двум президентам. Вы о многом говорили: об Афганистане, о других уголках мира, но вы ни слова не говорили о Ближнем Востоке. Президент Путин пару слов сказал о Ближнем Востоке. Но я задаю вопрос: говорили ли вы вообще на эту тему? Ситуация чрезвычайно серьезная, мне кажется, что более серьезная, чем проблема Афганистана и проблема борьбы с терроризмом, которая связана также и с Ближним Востоком.

В.Путин: Разумеется, мы уделили достаточно времени проблеме Ближнего Востока. Я проинформировал господина Президента о моем недавнем разговоре с Премьер-министром Израиля. Наши представители и посол Вдовин находятся в постоянном контакте с руководством Палестинской автономии, и совсем недавно состоялась встреча Председателя Арафата с нашим представителем.

Все это было предметом обсуждения с Президентом Франции. Мне остается только согласиться с его мнением, что есть только путь возобновления переговорного процесса. Здесь никакого другого варианта не может быть предложено.

Вы знаете, я вспомнил свой разговор с Председателем Арафатом и сегодня рассказал об этом Президенту. Когда я со своей стороны, а руководство Франции – со своей уговаривали Председателя Арафата согласиться с предложениями бывшего Премьер-министра Израиля Барака. И услышали ответ, с сожалением: ну что ж, пусть Барак лучше уходит, хуже уже не будет. Не думаю, что сейчас Председатель Арафат думает так же. Я вспомнил об этом и рассказал о разговоре Шарону, предупредив его о слишком жесткой позиции самого Председателя Арафата сегодня. Мне кажется, что настоящая дипломатия, как мы хорошо знаем, – это путь компромисса, и нужно искать эти компромиссы. Мы готовы – Россия как коспонсор урегулирования, и Франция, Европейский союз готовы принимать в этом участие.

Вопрос: Считаете ли Вы, что Вам и впредь предстоит вести борьбу с терроризмом в Чечне?

В.Путин: Вы знаете, когда мы говорим о двойных стандартах, у нас и в прессе, и в политических кругах такой термин применяется достаточно широко. Что мы имеем в виду? Есть Афганистан, там действует всемирно известная теперь преступная террористическая организация «Аль-Каида», а ее прикрывает преступный режим – точнее, прикрывал – «Талибан». И все согласны с тем, что с этим нужно бороться, и мы это активно поддержали.

Та же самая «Аль-Каида», ее представители либо организации подобного рода, но в том числе «Аль-Каида», функционировали на территории Чечни. Ее прикрывал другой преступный режим, который способствовал тому, что на территории Чечни оказалось свыше двух тысяч похищенных людей из других территорий Российской Федерации. Там расстреливали на площадях без суда и следствия, в том числе и женщин. Там обезглавливали живых людей, хочу это подчеркнуть, и это всем хорошо известно.

Чем этот преступный режим отличается от «Талибана»? Ничем, только, может быть, тем, что он более кровавый. И мы имеем полное право применять к нему все доступные средства, если средств юридических недостаточно.

Кроме всего прочего, хочу подчеркнуть, что это была, есть и будет внутренняя проблема России, которую мы, конечно же, хотим решить. Сегодня мы имеем там дело с международным терроризмом, замешенным на сепаратизме, и теперь это даже трудно разделить. Это другая проблема, которая должна всех нас заставить задуматься о том, что происходит в мире, в Европе, и в России в том числе.

Мы же не поддерживаем нигде сепаратистов, а проблема сепаратизма не только так остро стоит в России, как у нас в Чечне. Она и в Турции стоит, и других странах. А существует также борьба курдского народа за независимость. Мы что, забыли про курдский народ? А там сорок миллионов человек. Разве в Европе нет проблем, связанных с сепаратизмом? Ведь никто даже не задумывается о том, чтобы поддержать это. И правильно, потому что, если мы только попробуем это сделать, мы погрузим Европу в хаос. И Западную, а тем более Восточную.

11 сентября мир вздрогнул, потому что это действительно было дерзкое преступление против всего человечества. Но Россия вздрогнула еще раньше, когда сотни людей погибли в Москве и других крупных городах от взрывов жилых домов. Я вас уверяю, что кровь русских людей, которые погибли в Москве в это время, ничем не отличается по цвету от крови тех русских, которые погибли в торговом центре в Нью-Йорке, и, конечно же, никак не отличается от крови тех погибших в Нью-Йорке 11 сентября людей, которые представляют другие страны и другие народы.

Это наша общая проблема, и, я думаю, мы должны ее решать без суеты, без истерик, а с пониманием ответственности перед своими народами и государствами. Это не должно быть, по нашему мнению, предметом какого‑то торга или спекуляции. Поэтому в отличие от многих других ситуаций в мире, схожих или похожих, Россия предельно открыта для международного сообщества в решении всех проблем, перед которыми стоит и наша страна.

Нет ни одной международной организации, которая пожелала бы ознакомиться или принять участие в решении проблем в Чечне и которой бы мы отказали. Это и Красный Крест, и Совет Европы. Вот сейчас там находится очередная делегация Совета Европы.

Решать вопросы политического характера, конечно же, можно только политическими средствами, но не с бандитами. Они должны либо сидеть в тюрьме, либо быть уничтоженными. В таком ключе мы, налаживая политический диалог с населением и ведя непримиримую борьбу с террористами, будем продолжать действовать. Если же мы установим, что преступления совершаются российскими официальными лицами, в том числе военнослужащими, мы будем привлекать их к уголовной ответственности. Хочу вас проинформировать, что более двадцати человек из числа военнослужащих Российской армии уже привлечены к уголовной ответственности. На территории Чечни полностью восстановлено действие судебной системы, прокуратуры и других правоохранительных органов, и мы эту деятельность будем наращивать.

Вопрос: В Москве радио «Эхо Москвы» закрывалось, теперь ТВ-6 закрывается. Беспокоит ли вас состояние демократии в Российской Федерации?

В.Путин: Вы знаете, конечно, Россия находится в довольно сложном положении, поскольку переживает переходный период, пытается, не дай вам бог, как говорится, жить во времена перемен. И в этом большая мудрость китайского народа усматривается.

У нас много проблем. Я не сомневаюсь, что мы их решим. Одна из них – это становление гражданского общества и свобода прессы. Без этого не может быть демократического общества. Вопрос: как это сделать, что считать свободной прессой и как государству относиться к тем процессам, которые происходят в этой сфере?

Знаете (я вчера общался с представителями прессы), когда у нас человек украдет мешок картошки либо водки напьется и с соседом подерется, он или хулиган, или вор. Его сажают в тюрьму. А если человек украдет сотни миллионов долларов, он уже политический деятель, его трогать нельзя. Вот у нас таких деятелей оказалось в ходе перестройки экономики и перехода к рыночным отношениям очень много. С целью сохранить свое влияние на общество, на государство те люди, которые вызывали аллергию на Западе, кстати сказать, в течение многих лет и которых с легкой руки прессы у нас называют олигархами, подчинили себе общенациональные средства массовой информации. И там, где это касалось государства, государство пыталось что‑то себе вернуть. Там, где между ними начинается конфликт, в том числе конфликт материальных интересов, как это мы сегодня видим на примере ТВ-6, государство не вмешивается и вмешиваться не может. Потому что если компания в течение нескольких лет показывала убыток, то один из акционеров, видимо, вправе был возмутиться, поскольку не получает дивидендов. Непонятно, зачем он вкладывал туда деньги.

Мы не вмешивались, не вмешиваемся и вмешиваться не намерены. Насколько мне известно, руководство самой компании самостоятельно направило в Правительство и министерства просьбу отобрать лицензию, чтобы как‑то дальше трудовому коллективу, журналистскому коллективу принять участие в борьбе за эту лицензию. Я многих из этих журналистов знаю лично, отношусь к ним с большим уважением. Это действительно очень талантливые люди. И то, что будет зависеть от нас с точки зрения поддержания трудового коллектива, мы все сделаем.

Вопрос: Вы вновь выразили свое сожаление, что уровень политических и дипломатических отношений между двумя странами гораздо выше, чем уровень экономических отношений. Почему?

В.Путин: Вы знаете, это даже не жалоба, это констатация факта, что у нас есть поле деятельности для конструктивной работы, которой мы, на мой взгляд, уделяем недостаточное внимание. Но, может быть, это и естественно, поскольку сначала, наверное, нужно было выстроить основополагающие элементы конструкции взаимоотношений между государствами, чем мы и занимались на протяжении последнего времени с господином Президентом.

Но позитивные тенденции в развитии экономических связей у нас тем не менее есть. Нам бы очень хотелось, чтобы наши двусторонние отношения встраивались в систему отношений России с Евросоюзом по тем основным направлениям, по которым мы договариваемся с Евросоюзом о совместной работе. Это, допустим, энергодиалог.

Крупнейшие французские компании уже работают в России в сфере энергетики, скажем, на Харьягинском месторождении работает одна из французских фирм. Сейчас они рассматривают возможность своего участия в Штокмановском нефтегазовом месторождении. Примерный объем инвестиций там должен составить от трех до пяти миллиардов долларов. Если мы, с одной стороны, в сфере энергетики, а с другой стороны, в высоких технологиях будем активно продвигать собственные национальные интересы, мы будем способствовать и развитию многопланового сотрудничества в Европе. Повторяю, это не жалоба, а констатация того факта, что еще многое предстоит сделать.

Вопрос: Какое значение придается культурному сотрудничеству на данном этапе взаимоотношений Франции и России?

В.Путин: Должен сказать, что мне всегда не только полезно, но и интересно встречаться с Президентом Франции. Он в числе первых лиц «восьмерки», Европы, является безусловным экспертом по очень многим вопросам. В том числе и по некоторым вопросам нашего культурного взаимодействия. Президент выступил с инициативой проведения ряда мероприятий. Я думаю, что он сам об этом скажет, и мы с удовольствием их поддержим. Вообще, культурный диалог между Россией и Францией – это предмет особого рассмотрения, и я без преувеличения скажу, и многие со мною согласятся, это предмет гордости и Франции, и России. Потому что взаимное влияние культур России и Франции друг на друга очень велико, народы Франции и России от этого только всегда выигрывали. Мы не забываем про это. Спасибо вам большое.

Вопрос: Что Вы можете сказать о деле Пасько?

В.Путин: О Пасько: я не хочу, чтобы сложилось впечатление, что мы уходим как‑то от этой проблемы. Эта проблема чисто юридического характера. Откровенно говоря, я так глубоко в нее не погружен. Знаю только, что господину Пасько предъявляется обвинение в связи с тем, что он документы с грифом «секретно» передал за вознаграждение представителям иностранного государства. Этот факт, собственно, даже и не оспаривается никем, по‑моему, даже его адвокатами. Хотя затрудняюсь сказать о деталях, не знаю просто. Но само содержание вряд ли уже представляет какой‑то государственный интерес. Поэтому я думаю, что это чисто уже вопрос формального характера, не считаю, что я должен вмешиваться в судебный процесс.

Если мы пойдем по этому пути, ничего хорошего в России мы не построим, никакого правового государства не будет. Потому что у нас, как и в любой другой стране, которая называет себя демократической, должно действовать разделение между властью и судом. Это, к счастью, независимые ветви власти. Если же на уровень Президента – главы государства – в соответствии с законом этот вопрос выйдет, а он может выйти в случае обращения господина Пасько с вопросом о помиловании, то он будет рассмотрен.

Что же касается судебной системы, то я думаю, что нигде, как во Франции, понятна проблема взаимоотношения с судами. Нравится это или не нравится, но суды решают так, как им представляется решать в соответствии с законом. Хотя, повторяю, некоторые решения могут вызывать какую‑то неоднозначную реакцию. Так, например, как в деле российской гражданки Захаровой, которой, как это нам ни кажется странным, отказывают в праве общаться во Франции с ее дочерью на ее родном языке.

Ну это уже ни в какие ворота не лезет. Отказывают ей в праве посещать православную церковь. Мы с господином Президентом говорили на эту тему. Он тоже развел руками и говорит: «Ну на первый взгляд дико, но, может быть, у них есть какие‑то причины на этот счет?». Нет, с трудом могу представить, какие причины могут быть, но отдаю должное тому, что в стране существует строгое разделение властей и исполнительная власть не может вмешиваться в деятельность судебных властей. Хотя мы, конечно, по дипломатическим каналам будем продолжать бороться за то, чтобы вопросы подобного рода, гуманитарного характера, решались с точки зрения не только закона, но и здравого смысла. Благодарю за внимание.