Президент России — официальный сайт

Выступления и стенограммы   /

В.Путин: Добрый день, уважаемые друзья, коллеги!

Сегодняшняя встреча во Владивостоке по своему формату и содержанию на первый взгляд мало чем отличается от подобных встреч и совещаний, посвященных проблемам социально-экономического развития территорий Российской Федерации. Вместе с тем она является все‑таки необычной. Причина этой специфики – в самом Дальнем Востоке. Он имеет огромное стратегическое значение для России. Гигантский и, думаю, еще не всеми осознанный и недооцененный ресурсный потенциал – это основная составляющая края. И в то же время это регион ярких и далеко не всегда приятных противоречий и контрастов.

Дальневосточный федеральный округ – это более трети территории Российской Федерации и одновременно самая низкая плотность населения. Это, как я уже говорил, природные богатства, но и огромные расстояния, необжитые и неосвоенные пространства и неразвитая инфраструктура.

В последние годы эта объективная специфика региона была усилена серьезными системными сбоями в механизме государственного управления. То, что я сказал выше, действительно имеет объективный характер. Такое положение складывалось не только в последние десять лет, а практически за все периоды освоения Дальнего Востока. Вместе с тем не будем забывать и об этих системных сбоях последних лет в механизме госуправления.

Следствием стала экономическая разбалансированность и социальное неблагополучие региона. Уровень рентабельности промышленной продукции здесь ниже среднероссийского, а доля убыточных предприятий самая высокая. При общем росте числа малых предприятий по стране в округе отмечается их сокращение. Здесь самые низкие темпы жилищного строительства, самая неблагоприятная ситуация с выплатой задолженности по заработной плате. Далеко не все благополучно обстоит и в сфере борьбы с преступностью.

Решение этих проблем требует целенаправленной работы со стороны центра и в то же время – поиска нестандартных схем решения финансово-экономических и организационных вопросов со стороны региональных властей.

В основе нового этапа освоения и комплексного развития Дальнего Востока должны лежать современные экономические принципы и рычаги, научно-технологическая база и кадровый потенциал края. Наши стратегические цели – хозяйственное оживление региона, его интеграция в национальное и мировое экономическое пространство. Мы должны продемонстрировать людям, которые здесь живут, перспективу, создать условия для их нормальной жизни и работы.

Для того чтобы подход к решению накопившихся проблем был комплексным, мы, несмотря на существенное сокращение числа федеральных программ (а у нас их осталось – по пальцам можно пересчитать), тем не менее сохранили целевую федеральную программу «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока», чтобы не упустить ни одного из наиболее существенных аспектов жизнедеятельности округа.

По моему указанию накануне были проведены совещания с участием руководителей министерств и ведомств по таким важнейшим вопросам, как развитие рыбной отрасли, жилищно-коммунальное хозяйство, подготовка к зиме, борьба с преступностью, вопросы финансирования. Я знаю, что это были достаточно продуктивные встречи. Подписаны соответствующие документы между ведомствами и краевыми властями. Результаты этой работы будут обобщены и будут учитываться при принятии решений текущего характера.

Это все – важнейшие составляющие жизнедеятельности края. Я думаю, что от обсуждения некоторых из них нам не уйти, конечно, и сегодня. Вместе с тем главный упор на сегодняшней встрече мы должны сделать на обсуждении таких вопросов, от решения которых зависит все остальное. От того, как мы будем решать эти проблемы, в значительной степени будут зависеть развитие промышленности и сельского хозяйства, уровень заработной платы населения, темпы жилищного строительства, уровень оплаты коммунальных услуг, создание новых рабочих мест. Будет зависеть социальное самочувствие людей, а значит, и будущее Дальнего Востока в целом.

К таким системным вопросам, которые влияют на все стороны жизни, относятся развитие железнодорожного транспорта, авиации, портовых сооружений, флота. Это вопросы связи и всей системы коммуникации, вопросы энергетики в самом широком смысле этого слова и энергоснабжения как субъектов хозяйственной деятельности, так и населения.

Основной объем инвестиций, предусмотренный федеральной целевой программой, пойдет на формирование топливно-энергетической и транспортной инфраструктуры. Успешная реализация программы должна к 2010 году обеспечить увеличение объемов валового регионального продукта в 2 раза. Должна обеспечить 600 тысяч новых рабочих мест. В конечном итоге все это должно привести к финансовой самообеспеченности региона.

Сегодня плотность железнодорожных путей на Дальнем Востоке в 3,6 раза ниже, чем в среднем по стране. Автодорог с твердым покрытием меньше почти в 5 раз. Слабое развитие транспортных сетей тормозит как формирование внутри- и межрегиональных экономических связей, так и продвижение сотрудничества с зарубежными партнерами.

Правительству, конечно, необходимо ускорить выработку единого согласованного проекта по развитию железнодорожных и автомобильных транспортных схем, ориентированных на формирование транспортных коридоров. Параллельно необходимо создавать современный дорожный сервис, добиваться безопасности перевозок.

Другая важнейшая задача – модернизация морских портов. Это потенциально сильные и востребованные звенья экономического потенциала Дальнего Востока.

Необходимо продолжать работу по техническому переоснащению аэропортов. Кстати, могу проинформировать Вас, что на модернизацию инфраструктуры дальневосточных аэропортов будет направлено более половины общероссийских затрат на эти цели.

По‑прежнему одной из серьезнейших остается проблема энергоснабжения региона и энергообеспеченности. Это еще одна причина, по которой Правительству сегодня следует поторопиться с разработкой топливно-энергетической стратегии. Нельзя и дальше мириться с практически абсолютной зависимостью Дальнего Востока от привозного топлива. Внимание необходимо сосредоточить на реализации программ по строительству на Дальнем Востоке новых энергетических мощностей. Кроме того, следует обеспечить гарантированное поступление нефти и газа в регионы Дальнего Востока. Решить эту проблему можно только с помощью создания разветвленной сети трубопроводов.

Реализация этих программ в комплексе может обеспечить региону столь необходимую энергетическую стабильность. Однако ее достижение невозможно, пока не будет снята проблема неплатежей за энергоресурсы. Несмотря на все меры по наведению платежной дисциплины, ситуация пока, к сожалению, кардинально не меняется.

Есть еще вопрос, который мы не можем оставить без внимания. Я имею в виду серьезную озабоченность миграционными процессами на Дальнем Востоке. Они требуют особого подхода, в том числе и со стороны силовых структур и ведомств. В разных регионах Дальнего Востока эта проблема смотрится по‑разному, но в целом она стоит достаточно остро.

Со стихийной миграцией, чаще всего незаконной, связан не только традиционный набор проблем: наркомания, проституция, преступность и контрабанда. На Дальнем Востоке миграция в силу своей массовости фактически ведет к вытеснению граждан России с рынка труда.

Закон о правовом положении иностранцев, как вы знаете, принят. Он принят в ходе острой дискуссии, но значительная часть его основных положений была разработана, кстати сказать, не в последнюю очередь имея в виду проблемы Дальнего Востока. Сейчас важно перейти к его практической реализации. Он способен стать действенным инструментом регулирования процессов на рынке труда. Хочу подчеркнуть и напомнить, что субъекты Российской Федерации сами в соответствии с этим законом имеют право определять размер квоты на привлечение иностранной рабочей силы. Эту возможность нужно использовать разумно и эффективно, учитывая, что право на труд – хочу это подчеркнуть особо – должно быть обеспечено прежде всего гражданам Российской Федерации.

Следующее. Развитие международного и приграничного экономического сотрудничества. Нам нужно проявлять больше творчества и инициативы в развитии экспорта российских товаров и услуг на рынке стран Азиатско-Тихоокеанского региона. В отношениях с нашими партнерами мы обязаны быть конкурентоспособными. Это диктуется не только экономическими интересами страны, но и вопросами безопасности и развития.

Результаты сегодняшнего совещания должны стать основой для нашей совместной работы по комплексному решению проблем округа. Хочу подчеркнуть, что они не только должны, но и обязательно будут постоянно находиться в центре внимания федеральных властей. Именно поэтому мы собрались здесь сегодня в таком составе, и, как мы с вами знаем, слава Богу, никаких крупных политических событий в стране не ожидается. Это рабочее, хочу это подчеркнуть, совещание текущего характера, которое просто должно нас настроить на постоянную, системную работу по развитию Дальнего Востока.

Чтобы внимание федеральных властей к проблемам Дальнего Востока не ослабевало, Совету Безопасности будет поручено подготовить специальное заседание по проблемам края.

Я хочу вас поблагодарить за внимание и передаю слово заместителю Председателя Правительства Российской Федерации Виктору Борисовичу Христенко, который ведет, кстати говоря, и программу развития Дальнего Востока, и дальше потом по плану. Пожалуйста.

В.Христенко: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Два года назад было принято решение о корректировке основной базовой программы, Федеральной целевой программы развития Дальнего Востока и Забайкалья, и эта корректировка была проведена с целью концентрации ресурсов на ключевых направлениях развития региона и активизации возможностей по привлечению внебюджетных средств.

Удалось ли за прошедшие два года кардинально изменить социально-экономическую ситуацию в сторону достижения заданных целевых показателей, о которых Владимир Владимирович сказал? Очевидный ответ, что по абсолютным значениям этих показателей мы еще далеки от цели вследствие той же самой недостаточности совокупно имеющихся ресурсов на всех уровнях и все еще низкой эффективности их использования. Но удалось ли в этих объективных условиях задать правильный вектор концентрации средств из подконтрольных государству источников? Получилось ли правильно выдерживать приоритеты, позволяющие не одномоментно, но поступательно решать проблемы России в этом макрорегионе? На эти вопросы мы должны ответить в своих выступлениях со своими коллегами по Правительству. Я попробую очертить общесистемные задачи и вопросы, а мои коллеги дополнят меня по конкретным направлениям и количественным характеристикам социально-экономической ситуации.

Два года назад на совещании в Благовещенске Президентом России была поставлена перед нами задача – обеспечить приоритетное социально-экономическое развитие Дальнего Востока. Чтобы выйти на ее решение, Правительству потребовалось приступить к пересмотру подходов к федерально-целевым программам в целом. Нельзя сказать, что эта работа завершена, но продвижение совершенно очевидно. И результат не только в сокращении количества таких программ, но и их внутренней переконфигурации.

В работе Правительства с регионами осталось только четыре федеральные целевые программы: Калининград, Курилы, юг России и Дальний Восток. При этом у нас сегодня есть только две программы макрорегионального уровня: «Юг России» и Федеральная целевая программа социально-экономического развития Дальнего Востока и Забайкалья.

Работа по Калининграду и Курилам – это, по сути, работа не с субъектами Федерации, а с особым типом территорий, имеющих геополитическое значение. Однако сокращение числа федерально-целевых программ – это только часть задачи. Вторая половина состояла в том, чтобы от посубъектного принципа формирования программ перейти к программно-целевому, а стало быть – пообъектному, в рамках обозначенных целевых приоритетов.

Более высокая эффективность Дальневосточной федеральной целевой программы по сравнению, скажем, с программой развития «Юг России» отчасти как раз и объясняется тем, что в последнем случае по чисто политическим мотивам во главу угла был поставлен или, точнее сказать, оставлен старый субъектный принцип. Это и есть реальная, а не декларированная приоритетность на сегодняшний день программы Дальнего Востока, и в определенном смысле это уже достижение.

К числу наших не мнимых, а реальных упущений я должен отнести сохранившийся в наших действиях синдром отложенных побед. Он связан с тем, что те или иные показатели любой федеральной целевой программы уточняются ежегодно исходя из возможностей бюджета. Грядущие годы обычно отмечаются в таблицах и текстах звездочками. Когда «звездные» годы наступают, обнаруживается, что средств не хватает, и необходимо корректировать расходы. Победа откладывается, но, мало того, приходится ужиматься. Но при этом, как правило, никто не знает, что же делать с тем огромным перечнем объектов, который зафиксирован в титуле. Начинается мучительный процесс согласований, в результате которых чаще всего выходят на пропорциональные урезания, а следовательно, на долгострой и на неэффективность.

Причина одна – нет сценария приоритетности при таком изменении финансовых условий прежде всего при определенных обстоятельствах: доделываем одни объекты, при других обстоятельствах работаем над следующими. Это то, что нам, по сути, еще предстоит сделать, предстоит достичь в ходе совершенствования механизма управления не только федеральной целевой программы Дальнего Востока, но и всех федеральных целевых программ, существующих сегодня в России.

Дальний Восток надо рассматривать как весьма контрастный и неоднородный макрорегион, Владимир Владимирович уже об этом сказал. Я бы рискнул выделить три типа таких территорий.

Первое – это сырьевые регионы, где и в будущем сохранится добывающая промышленность, обеспечивающая относительно высокие бюджетные доходы и доходы населения. В качестве особенных здесь, безусловно, необходимы меры по воспроизводству минерально-сырьевой базы в должных объемах.

Ко второй группе относятся относительно развитые регионы юга Дальнего Востока, где есть определенный уровень развития промышленности, относительно благоприятные условия для проживания населения и ведения сельского хозяйства. Это регионы, обладающие сравнительно выгодным экономико-географическим положением, способствующим развитию внешнеэкономических связей.

В таких регионах необходимы меры, направленные на стимулирование и развитие промышленности и развитие внешнеэкономических связей, в первую очередь со странами Азиатско-Тихоокеанского региона.

Забегая вперед, отмечу, что сегодня в рамках федеральной целевой программы «Дальний Восток и Забайкалье» и других программ, связанных с этой программой, мы отдаем приоритет, безусловно, южной части, южной территории Дальнего Востока, в том числе и потому, что экономический потенциал именно этого региона характеризуется наиболее высокими мультипликаторами осуществляемых нами инвестиций.

Третья группа включает в себя экономически отсталые регионы, значительная часть которых попадает к тому же в районы Крайнего Севера или приравненные к ним. Есть неплохой экономический принцип – работать надо там, где это эффективно, а жить там, где это комфортно. Я бы, правда, к этому добавил, что служить надо везде, где этого требует государственный интерес. В отношении дальневосточных районов Крайнего Севера нам еще только предстоит реально приступить к осуществлению особой социально-экономической политики, которая, безусловно, отличается от социально-экономической политики в целом по Дальнему Востоку и Забайкалью. Но и та, и другая политика должны быть сориентированы друг на друга.

Отход от субъектного принципа и переход к пообъектному позволяет нам в полной мере реализовать так называемый отраслевой принцип, но и здесь понятие приоритетности имеет свое особое значение. Совещание в Благовещенске два года назад задало необходимый формат для концентрации усилий на ключевом для Дальнего Востока и Забайкалья направлении – объектах инфраструктуры. Переход от многоотраслевой к инфраструктурной модели позволяет нам быть уверенными в том, что и геостратегические, и макрорегиональные, и социальные задачи государства будут успешно реализованы в рамках ФЦП по Дальнему Востоку и Забайкалью. Мы выделяем в качестве приоритета транспорт, энергетику, связь, то есть все то, что реально составляет каркас единого экономического пространства.

Поддержание и развитие инфраструктуры транспорта и энергетики в первую очередь является исключительной прерогативой федерального центра, потому что если это не будут делать федеральный центр и крупные российские корпорации, контролируемые государством, то вкладываться в инфраструктуру, исходя из стратегических и макрорегиональных интересов, не сможет, не захочет никто – ни местные власти, ни частные компании, ни даже наши уважаемые геополитические соседи.

При этом в ходе развития инфраструктуры не должны иметь определяющего значения административные границы между регионами. Тот или иной большой объект инфраструктуры, у нас таких примеров уже много, может оказаться на территории одного края, но при этом находиться на границе с соседней областью и работать на нужды третьего региона. Поэтому в развитии инфраструктуры не может быть местечкового подхода. В этом плане, социальном, сегодня в первую очередь в рамках федеральных усилий не объекты соцкультбыта строить, а строить объекты инфраструктуры, благодаря которым дети смогут ходить в существующие школы, а пожилые люди – лечиться в больницах. На следующем этапе можно будет выдвигать на передовой план иные системы жизнеобеспечения. Возможно, с учетом той остроты проблемы миграционной криминализации местной экономики надо вести речь и об усилении систем органов внутренних дел, но опять концентрируя усилия и ресурсы в конкретных узловых точках.

Я специально акцентирую на этом внимание, поскольку те самые и «звездные» годы, и вопросы, связанные с необходимостью вносить изменения, уточнения в программу Дальнего Востока и связанные с ней другие программы, – так или иначе вопросы абсолютно актуальные.

Сегодня на Дальнем Востоке мы имеем дело с неразвитостью инфраструктурных систем не в отдельности друг от друга, а именно в комплексе. Главным следствием в сложившейся ситуации является низкая конкурентоспособность продукции региона. Она обусловлена высокими энерготарифами и высокими транспортными издержками. Если в целом по системе РАО «ЕЭС России» тариф составил в июле нынешнего года около 60 копеек за киловатт-час, то для системы «Востокэнерго» – это уже 98 копеек. То есть в 1,6 раза больше среднероссийского значения. При этом по изолированным энергосистемам Сахалина, скажем, этот показатель – 1 рубль 17 копеек, а по Камчатке – 2 рубля 14 копеек за киловатт-час. При этом в настоящее время федеральный центр компенсирует часть разницы в энерготарифах. В целом помощь федерального центра для выравнивания энерготарифов, включая субвенции и перекрестное субсидирование, в 2002 году составит около четырех с половиной миллиардов рублей.

В свою очередь, наличие проблемы энерготарифов обусловлено двумя основными факторами. Во‑первых, большая часть регионов Дальнего Востока и Забайкалья имеет отрицательное сальдо между производством и потреблением первичных топливно-энергетических ресурсов и нефтепродуктов, а во‑вторых, существует необходимость переброски энергии и энергоносителей на дальние расстояния при отсутствии эффективной системы их транспортировки.

В текущем году на развитие дальневосточного ТЭК из федерального бюджета выделено около 1,8 миллиарда рублей, или 57 процентов от общего объема федеральных инвестиций в ТЭК. Этот уровень сохранен и в проекте федерального бюджета на 2003 год. РАО «ЕЭС России» на объекты Дальнего Востока и Забайкалья направляет в нынешнем году порядка 62 процентов своих инвестиционных ресурсов. На следующий год эта цифра не сократится. Если в этом году это около девяти миллиардов, то на следующий год это будет более двенадцати миллиардов рублей.

Однако даже в результате всех предпринимаемых мер обеспечить полную независимость Дальнего Востока от поставок энергетических ресурсов из других регионов не удастся. Впрочем, вряд ли это и есть наша конечная цель, если мы думаем об интеграции между российским Востоком и другими регионами России.

На протяжении последних двух лет предпринимаются последовательные меры, направленные на развитие железнодорожной и автомобильной транспортных систем, модернизацию инфраструктуры аэропортов и портового хозяйства, а также стимулирование перевозок грузов.

Можно отметить, что свое определяющее значение в этот период сыграли меры тарифного регулирования. Я имею в виду первый этап унификации грузовых железнодорожных тарифов с первого июля прошлого года. Кроме того, использован дифференцированный подход к индексации тарифов. С июля 2002 года установлены понижающие коэффициенты для перевозки ряда грузов, включая каменный уголь, минеральные удобрения, горно-химическое сырье и черные металлы. Особое внимание уделялось перевозкам грузов в направлении портов Дальнего Востока. Установлены исключительные понижающие коэффициенты на перевозки черных металлов и некоторых других экспортных грузов. Это, безусловно, возымело свое действие.

Перевозки грузов Дальнего Востока и Забайкалья имеют устойчивую положительную тенденцию к росту. Только в первом полугодии этого года их рост составил более 21 процента. За аналогичный период объем перевозок внешних транзитных грузов увеличился на 30 процентов. Доля международных перевозок в целом в 1999–2002 годах в общем объеме перевозок возросла с 21 до 32 процентов. В настоящее время объем перевалки грузов через порты Дальнего Востока составляет ровно четверть от общего грузопотока через российские порты. Можно констатировать, что мы более эффективно начали использовать близость Дальневосточного региона к растущим рынкам АТР.

Мы часто говорим о ФЦП «Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Забайкалья», но не менее важна и та приоритетность, которая задается в отношении Дальнего Востока и Забайкалья другими программами и другими мерами, в частности, упоминающимися мною мерами тарифной политики. Я говорю и об отраслевых, и ведомственных инвестиционных программах. Нельзя обойтись какой‑то одной федеральной целевой программой. Объем предусматриваемых из федерального бюджета финансовых средств большой инвестиционной погоды в таком большом регионе никогда не сделает.

Координация всех этих инвестиционных усилий – продукт не столько работы Комиссии по ФЦП Дальнего Востока и Забайкалья, сколько результат работы Правительства и ведомств, включая координацию инвестпрограммы РАО «ЕЭС», МПС, «Газпрома», «Транснефти». На сегодняшний день именно это позволяет встраивать разноуровневые инвестиционные ресурсы в единую логику системных решений.

Я на этом бы завершил свою часть доклада и предложил бы перейти к анализу ситуации по конкретным направлениям.

Благодарю за внимание.

В.Путин: Я позволю себе два коротких замечания. Виктор Борисович обратил внимание на известную формулу, что работать нужно там, где эффективность выше, а жить там, где комфортнее. Это, безусловно, правильно.

Должен отметить между тем, что, к сожалению, этим принципом раньше не всегда руководствовались, и значительное количество наших граждан проживает еще в районах, которые мы относим к Крайнему Северу, в районах с тяжелыми климатическими условиями.

И Ваш тезис о том, что приоритет должен быть отдан развитию южных регионов Дальнего Востока, не должен восприниматься ни федеральным руководством, ни Правительством, ни местными властями как то, что мы имеем право забыть о нуждах тех людей, которые живут на Севере. Вот это ни в коем случае. Не должно быть ложного сигнала. Это первое.

И второе. Виктор Борисович отметил, что служить нужно там, где государству, Родине нужно. Это верно. Но где кому служить, я как Верховный Главнокомандующий определю сам. А вот как Правительство выполняет задачу, которая перед ним стоит в этом регионе страны, Виктор Иванович Ишаев не только как губернатор, но и как председатель Межрегиональной ассоциации Дальнего Востока и Забайкалья сейчас скажет в своем выступлении.

Виктор Иванович, пожалуйста, как это смотрится из региона.

В.Ишаев: Спасибо большое, Владимир Владимирович.

Мы искренне благодарны за то, что сегодня проходит совещание, что Вы прилетели сюда, на Дальний Восток. Есть возможность обсудить. Я думаю, что будут разные мнения, но уверен в одном, что будет польза. Это самое главное, основное.

Я согласен со многими положениями, предложениями и выводами. Но действительно, очень правильно Вы подметили, что Дальний Восток – особый регион. Развивался он, конечно, исходя не из коммерческой целесообразности, а поскольку выполнял геополитическую, геостратегическую задачу, которую ставили постоянно государство и правительство. Люди сюда ехали жить не потому, что они очень хотели, потому что здесь тепло, сытно или уютно. Была задача, поэтому люди приезжали, осваивали Дальний Восток.

Вообще с середины или, наверное, с конца 80-х годов XIX века и до 90-х годов ХХ века государство постоянно, внимательно следило и оказывало влияние на развитие региона. Причем модель‑то была очень простая: государство обеспечивало развитие региона финансовыми и материальными ресурсами, создавало благоприятный внешнеполитический и внутриэкономический режим для его развития, а регион выполнял свою функцию. В первую очередь эффективно выполнял функцию военно-политического форпоста страны на Тихом океане и занимался, а также снабжал страну ценнейшим промышленным сырьем, экспортной продукцией.

Эта модель существовала много-много лет. Но неизменными оставались принципы государственной политики в отношении Дальнего Востока.

Когда государство отказалось в начале 90-х годов от своих обязательств, вообще от проведения какой‑то акцентированной экономической политики на Дальнем Востоке, в Забайкалье, это привело к очень и очень сложным последствиям. К 2002 году промышленный потенциал Дальнего Востока уменьшился по сравнению с 91-м годом на 46 процентов. Это значительно ниже, чем в среднем по России. Объем валовых инвестиций сократился на 69 процентов, объем промышленного производства сократился на 60 процентов, объем инвестиций прямых – на 79 процентов, и вообще, если посмотреть Дальний Восток и его связи с Россией, они стали достаточно прозрачными. Сегодня экономика Дальнего Востока на внутрироссийском рынке просто обозначена.

Если посмотреть раньше, вот 90 процентов – это были поставки на внутренний рынок России, 10 – это экспортные квоты и немножко внутреннее потребление. Сегодня 25, причем я прошу обратить внимание, 25 необходимо поделить: 15 – это самопотребление, а внутренний российский рынок потребляет 10 процентов от той продукции, которую мы производим. Естественно, это ставит свои цели и задачи. Вот если вернуться к освоению Дальнего Востока, следующей табличке, мы с вами увидим, как выполнялись программы, которые были. Они выполнялись на 130 процентов, последняя программа выполнялась на 10 процентов, и в общем‑то, когда мы разрабатывали программу, мы говорили, что необходимо решить ряд задач.

Вообще, что такое программа? Это комплекс, конечно, целей, задач, выработанный механизм. А для чего? Ради решения конкретных, определенных задач. Главная задача для Дальнего Востока была, есть и остается – это создание равных условий социально-экономического развития региона, равных условий. В первую очередь за счет чего? Это решение проблемы тарифной политики, то, о чем Виктор Борисович очень хорошо говорил, это проблемы транспортных тарифов, это проблемы энерготарифов, это обеспечение устойчивой работы топливно-энергетического комплекса, это в связи с новыми целями и задачами структурная перестройка экономики Дальнего Востока. Она была сориентирована совершенно на другие цели и задачи. Если мы структурно не перестроим экономику, мы просто не выживем.

Что нам необходимо в этой ситуации делать? Разумеется, активно интегрироваться и участвовать в глобальных процессах, которые происходят в этом регионе. Но и самое главное, основное – не освоим мы Дальний Восток, если не сформируем постоянное население.

Вот эти вот цели и задачи, они присутствуют в общем‑то при всех программах. Давайте посмотрим, как выполняются основные цели и задачи, начнем с населения. Это, наверное, просто оценка, лакмусовая бумажка.

Мы совершенно недавно еще в Благовещенске говорили, Владимир Владимирович, что население теряется, 800 тысяч, миллион. Вот на следующем слайде мы показываем, что к началу 2002 года регион потерял по сравнению с 91-м годом один миллион 227 тысяч человек. Почему? Потому что людей не устраивают условия жизни. Если регион потерял в среднем 12 процентов, то вот ряд регионов, допустим, Якутия – 11,4, Камчатка – 20,3, Магадан – 57,1, Сахалин – 18,5, Еврейская автономия – 10,9, Читинская область – 12,9, остальные – ниже 10 процентов. То есть вот такие потери идут.

На следующем слайде мы можем посмотреть с вами – даже за время работы программы валовой региональный продукт сократился на 12,3 процента, то, о чем Вы говорили в своем докладе, что наши процессы на Дальнем Востоке идут хуже, чем в сравнении по России. И остальные показатели, вот есть Россия и Дальний Восток, мы видим, что у нас ситуация значительно хуже.

Вернемся к тарифной политике. Мы ставили задачу как‑то выровнять все эти вопросы. На сегодняшний день констатируем (просто цифры): электроэнергия на Дальнем Востоке в 1,7 раза выше, чем в среднем по России; тепловая энергия – в 2,2 раза выше, чем в среднем по России; стоимость топлива – в 1,8 раза выше. Вот идет разговор о компенсации – да, компенсация есть, но она решает проблемы практически на 10 процентов. Мы раньше говорили о создании единого оптового рынка электроэнергии, сейчас с Анатолием Борисовичем просматриваем вопросы, может, будем создавать его, какой‑то локальный, или выравнивать за счет финансирования, но за счет финансирования пока не получается. Причем 75 процентов себестоимости – это что? Это тарифы и ресурсы, два показателя. Конечно, экономика, она никак не может сравняться.

Что касается интеграции в АТР, то АТР развивается очень активно. Надо сказать, что их локомотив и рост товарооборота в северо-востоке Азии растет весьма и весьма мощными темпами, прирост составляет 27 процентов, а вот доля Дальнего Востока в международной торговле сократилась на 20 процентов и составляет всего-навсего около 0,3 процента в товарообороте, это мизерно мало. И то, что Вы ставите задачу увеличить, – я абсолютно с этим согласен, и мы должны в этом вопросе работать, то есть перестроить экономику, изучить эти рынки и за счет этого интегрироваться. Я думаю, что это правильный подход, и в задачах программы это установлено, необходимы решения и действия в этом направлении.

В общем‑то в целом экономическое развитие в регионе происходит не в связи с программными усилиями, оно все равно идет, экономика развивается, но практически автономно. Она реагирует на внутренние и внешние импульсы рынка. Вот она чем занимается.

Разумеется, ни в коем случае нельзя отрицать определенное влияние и полезное влияние программы на ситуацию. Федеральный бюджет по старой программе вложил 23 миллиарда рублей в ценах 2000 года, что составляет и выполнение 10,6 процента, федеральное выполнение – 10,4, то есть регионы вкладывали недостаточно. Надо сказать, что при недостаточном вложении регион был поддержан по ряду направлений, были решены определенные задачи.

Я хотел бы особо отметить роль правительственной комиссии, которую Вы уже здесь обозначали, Владимир Владимирович. Она сыграла важнейшую роль. Но и хочу покритиковать, что в последние годы она не работает.

Я убедительно прошу от Вас жестких указаний основному докладчику Виктору Борисовичу, чтобы начинал заниматься с нами реализацией вот этой программы.

Понимаете, вот такие сборы, решения, не обязательны ведь какие‑то мощные указания, они и дают движение. То, что здесь работали два дня Ваши министры, то, что работали губернаторы, они же находят решение многих вопросов. Я ведь уверен, что большинство людей желают сделать как лучше. Если комиссия начнет работать так, как она работала, обязательно эффект в этом вопросе будет.

Новая программа принята, цели и задачи те же самые. Программ стало семь. Виктор Борисович некоторые не назвал, я потом чуть-чуть остановлюсь. Давайте сравним старую программу и новую программу.

Старая программа стоила 80 миллиардов долларов. Считали в трех суммах, но я думаю, что порядок цифр, меня не обвинят, примерно такой. Новая программа в плане стоит 14 миллиардов. Старая программа плохо была выполнена, она была выполнена на 14,4 миллиарда долларов. За пять лет программа освоена на 14,4 миллиарда долларов капитальных вложений, это за пять лет. Новая программа на девять лет планирует 14,2. Это сразу говорит о том, что навряд ли мы выполним поставленные задачи, то есть для этого механизма я пока не вижу, может быть, я ошибаюсь. Затраты федерального бюджета в той, плохой программе за пять лет составили 1,44 миллиарда долларов, в новой программе планируется на девять лет 1,5 миллиарда долларов. Пересчет тройной, я еще раз говорю, обменный курс, средневзвешенный курс. Мы по всем курсам сидели и считали.

Вот важнейший приоритет любой программы – решение социальных проблем, хотя когда мы согласовывали новую программу, я согласен абсолютно с мнением Правительства: если мы направим усилия на решение только социальных проблем, а не на развитие экономики, мы просто задохнемся, мы ничего не решим.

На следующем слайде показано сравнение старой программы и новой программы. Здесь социальных проблем практически нет. Единственное, необходимо понимать, что все должно быть сбалансировано. Если мы не создадим условий для жизни людей, люди просто уйдут.

Потом я хотел бы буквально два слова сказать о чем, Владимир Владимирович, что ведь рассматривать Дальний Восток, его нужно рассматривать как элемент какой‑то государственной экономики. Это все‑таки подсистема в системе, и мы живем и работаем в определенных правилах и нормах. Просто позволю себе две цифры сказать, что вот сегодня развитие идет, приросты, мы просчитали где‑то за три года 106 процентов, но если посмотреть структуру прироста, то 40 процентов – это энергетический комплекс и металлургия. Резко растет экспортная квота, причем 32 процента прироста – это достаточно серьезно. Причем 32 процента по отношению к ВВП. В прошлом году он был 25, в позапрошлом году он был 22. Причем 53,7 экспорта приходится на ТЭК. Мы говорим о чем? Что вот этот рост все‑таки должен базироваться на базовых отраслях, которые сегодня присутствуют здесь у нас, на Дальнем Востоке. Причем, когда экспортеры развиваются, мы рассчитываем, что от них инвестиции пойдут как‑то во всю экономику страны. Но мы этого не увидели. Лишь 25 процентов общих инвестиций ушли в эти структуры. Причем вложения этих отраслей в финансовые активы выросли в пять раз и составляют 110 миллиардов долларов.

Если в целом по России инвестиции в основной капитал – 160 миллиардов долларов, то как раз финансовые активы – 110 миллиардов долларов. Это, конечно, сложно.

Немножко оригинальной политики. Все‑таки Россия сильная, когда сильные регионы. Будут сильные регионы, будет сильная Россия. Вообще государственная политика должна стимулировать субъекты Федерации, стремиться, как Вы отметили, к самодостаточности, в первую очередь финансовой самодостаточности.

Давайте скажем, наверное, Президент ставит задачу, чтобы регионы вначале хотя бы сами себя кормили. Не будем здесь говорить мудрыми словами. Если это не выполняется, то это сложно. Необходимо стимулировать всю эту работу в этом направлении.

Между тем роль субъектов Федерации постоянно и последовательно ограничивается, ограничиваются возможности проводить конструктивную, активную экономическую политику в регионе. Это очень и очень плохо.

Давайте посмотрим межбюджетные отношения. Мы провели анализ. 95-й год, федеральный бюджет: доходы – 51,8, грубо 52 процента, расходы – 47,9, грубо 48. Берем 2000 год. Доходы – 55,9, 56 процентов, а расходы на той же планочке – 47,9.

Давайте возьмем субъекты. Доходы – 48, расходы – 52.

Сегодня доходы – 44, расходы – 52. То есть профицит бюджета, о котором сегодня говорится, это да. Я хотел бы, чтобы профицит бюджета был за счет увеличения доходной части бюджета. А бюджет был бы в отношении регионов не фискальный, а стимулирующий, чтобы регионы работали и зарабатывали больше денег. Они должны стремиться к этому. Сегодня, если, значит, при этой системе, чем больше работаешь, забирают больше денег. Ни в коем случае! Я за то, чтобы центр обязательно консолидировал определенную часть, чтобы обязательно проводил политику выравнивания, чтобы он обязательно проводил политику в решениях федеральных целевых программ, которые бы решали и создавали приоритеты на территории государства. Но вот такая политика, она чисто фискальная.

Второй вопрос. Теряются доходы, теряются инструменты влияния на социально-экономическую ситуацию в регионах. И важнейшим из этих инструментов являются природные ресурсы. Коллеги будут говорить, я просто не хочу опережать, но здесь необходимо сохранить, наверное, вот ту норму Конституции и сейф с двумя ключами, то есть не надо отдавать в регионы, ну ни в коем случае не должно быть централизовано все, в центре говорить, что только центр правильно решает. Это должно так, как было, значит, принцип двойного действия, так он и должен сохраняться. Чрезмерная централизация, она здесь губительна. Поэтому вывод из регионов значительной части доходов и полномочий – это не есть метод усиления государственной власти, а, наверное, все‑таки метод ее ослабления.

Что касается еще раз Дальнего Востока, в заключение я хотел бы сказать, что программа развития Дальнего Востока и Забайкалья в целом – это экономическая политика России на Дальнем Востоке. Я постоянно говорю, может быть, уже несколько надоевшими словами, но я хочу еще раз подчеркнуть, это не политика развития Дальнего Востока. Это политика поведения государства на Дальнем Востоке, а мы всего-навсего его маленькая какая‑то часть.

Что касается значимости программы. Я согласен, что государственное финансирование любых целевых программ должно быть предельно точно сбалансировано, но оно должно сочетаться не только с реальными возможностями бюджета, но и со стратегическими приоритетами государства, то, о чем Вы сказали, Владимир Владимирович. Это я абсолютно здесь двумя руками «за».

Давайте посмотрим, как финансируется. Вот табличка есть, семь программ беру: Татарстан – 49 процентов от федеральных целевых программ финансирования; Башкирия – 32 процента; юг России – 7,2 процента. Короче говоря, развитие социально-экономическое Дальнего Востока и Забайкалья – 3 процента. Если перевести на душу, мы на самом последнем месте – 70 рублей на одного человека, на самом последнем месте. Причем разрыв в 45, в 25 раз. Если мы говорим, что приоритет, давайте посмотрим.

Вот я прошу последнюю табличку, среднегодовые затраты мы посмотрели. Раньше все‑таки тратили денег по факту, допустим, в год 257 миллионов долларов, всего затрат два миллиарда. А вот сейчас идет и идет снижение, и даже от положения программы мы сегодня идем грубо процентов на 70, даже на 65 процентов от прошлого года. То есть установки программы – даже они сегодня не выполняются. Я считаю, что мы должны в обязательном порядке на параметры программы выйти, иначе просто ничего не получится. В целом, подводя итог, я хочу сказать одно. Что программа необходимая, нужная, она поможет решить ряд проблем, поэтому необходимо усилить работу по ее реализации. Спасибо.

В.Путин: Спасибо, Виктор Иванович. Я должен сразу обратить внимание коллег на некоторые обстоятельства. По поводу политики государства в отношении различных региональных программ. Сколько в процентном отношении куда вкладывается и как это выполняется. Вот по поводу Татарстана, Башкирии и так далее. По поводу того, что там на 49 процентов выполняется. Понятно, да?

Должен сказать, что, к сожалению, это результат исполнения известного тезиса о том, что нужно брать суверенитета столько, сколько можно. И хочу напомнить, что еще совсем недавно ряд субъектов Российской Федерации абсолютно не находились в правовом поле России. И больше того, даже не направляли никаких средств в федеральный бюджет. По сути, они не являлись субъектами Российской Федерации. И, строго говоря, у нас не было единой страны. И только совсем недавно, полтора года назад, мы выровняли эту ситуацию, незаметно ни для кого, в спокойном рабочем режиме ввели часть субъектов Российской Федерации не только в правовое, но и во внутригосударственное поле, без всякого преувеличения можно так сказать, Российской Федерации.

Но за это время был сформирован ряд региональных программ, и я просто не имел никакого права подорвать эти программы и полностью сломать тот режим, который сложился в течение почти десяти лет, это было просто невозможно сделать. То, что мы сделали, – это уже большое достижение, и есть договоренности соответствующие, они выполняются региональными лидерами, я хочу это отметить, они выполняются этими региональными лидерами, но и федеральный центр должен выполнить ту часть обязательств, которые взял на себя. Поэтому постепенно эта разбалансированность будет выравниваться, она уже выравнивается, и постепенно это будет гораздо более гармонично. А то, что Виктор Иванович на это внимание обратил, это абсолютно верно.

Теперь еще одно позволю себе замечание по поводу объема вкладываемых средств: 80 миллиардов – исполнили 14, сейчас запланировали 14, Виктор Иванович по известному русскому принципу идет: да проси больше, дадут сколько смогут. Но хотел бы вот что заметить: все‑таки важны даже не эти абсолютные цифры, а как они используются. Здесь Виктор Иванович правильно некоторые вещи указал, такого системного характера. Важно, как эти средства используются, куда направляются, и важно, чтобы все эти проблемы решались именно при комплексном подходе. Виктор Иванович обратил внимание на два самые важные, одни из самых важных обстоятельств – это тарифы на электроэнергию, на железнодорожные перевозки и так далее. Здесь Министр путей сообщения есть у нас? Да, есть, Геннадий Матвеевич подтвердит. Я могу ошибиться, но, насколько мне известно, для железной дороги, для Министерства путей сообщения, перевозки являются рентабельными, если они осуществляются на расстояние не более 1200 км. Так? Все, что больше 1200 км, уже в убыток железной дороге. А у нас, скажем, перевозка угля на расстояние 3000 км осуществляется по тарифу на 50 процентов ниже существующего в стране. Так? Так. И если мы в таком же темпе и такими методами будем дальше продолжать, Министерство путей сообщения как хозяйствующий субъект свою деятельность прекратит и развалится, и последствия будут еще более тяжелыми.

Я не говорю, что мы ничего не должны делать по этому направлению, и полностью соглашаюсь с Виктором Ивановичем, что мы должны обращать внимание на эти вопросы. Но если мы исходим из того, что подход должен быть комплексным и политика государства должна находить свое отражение по всему спектру проблем, тогда, собственно говоря, не так важно, 80 или 14 (все равно написали – 80, исполнили – 14) , но чтобы исполнили тогда то, что пишут.

Я предлагаю дальше немножко изменить порядок нашей работы, и прежде всего я хотел бы послушать и предоставить возможность выступить нашим коллегам – руководителям регионов Дальнего Востока, а потом, после этого, уже руководители Правительства как бы свое видение дадут тем проблемам, ради обсуждения которых мы сегодня и собрались.

Кто хотел бы из руководителей областей, краев выступить?

Пожалуйста.

В.Штыров: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые присутствующие!

Действительно, в плане подготовки к этому совещанию здесь у нас произошла очень, я бы сказал, конструктивная работа с руководителями министерств и ведомств Российской Федерации, в результате которой мы нашли многие приемлемые решения. И мы отмечаем, что, пожалуй, никогда у нас не было таких конструктивных диалогов в духе взаимопонимания. Я думаю, что во многом мы увидели друг друга.

Но тем не менее мы все‑таки имеем некоторые вопросы, которые являются спорными и по которым мы не нашли удовлетворительных решений.

Я сейчас хотел бы коснуться только части этих вопросов, которые касаются межбюджетных отношений. По сути дела, наши проблемы, которые остались нерешенными, касаются фонда финансовой поддержки регионов. Здесь есть две группы вопросов: абсолютный объем этого фонда и методика распределения средств внутри фонда между отдельными регионами.

Если говорить об абсолютном объеме этого фонда, то так было закреплено раньше законодательно при принятии бюджетов, что вплоть до 2000 года, включая 2000 год, федеральный фонд финансовой поддержки регионов составлял 14 процентов от общих доходов бюджета без учета таможенных платежей. Начиная с 2001 года система расчетов объема величины фонда поддержки регионов изменилась, хотя формально провозглашалось, что там остаются 14 процентов, а по факту выходило, что он все время снижался в доле от общих объемов бюджета. По состоянию на сегодняшний день, скажем, в проекте бюджета 2003 года он составляет всего 11 процентов.

При этом я хочу подчеркнуть, что доходы в консолидированном бюджете Российской Федерации между регионами и центром все время делятся в пользу Федерации. Скажем, в тот же самый 2000 год, до 2000 года, эта пропорция была 50 на 50, а сейчас проектировка бюджета на 2003 год – она 63 на 37 в пользу федерального центра. Таким образом, вроде бы у центра возможностей больше, а в то же время денег дают меньше. На самом деле это имеет достаточно серьезные последствия. По нашему мнению, мы на уровне проектировок бюджета 2003 года недополучим примерно 30 миллиардов рублей. Так вот, мы хотели бы, чтобы мы вернулись к этому вопросу и закрепили, как это было и прежде, что фонд финансовой поддержки регионов составляет 14 процентов от доходов консолидированного бюджета без учета таможенных платежей. На самом деле Минфин и Минэкономики якобы согласны с этим, и это в протоколах наших написано, но тем не менее я вам еще раз говорю, что согласие, будем говорить, такого теоретического характера не подкрепляется на практике делами, и проект бюджета 2003 года содержит 11 процентов вместо 14. Поэтому мы просили бы все‑таки этот вопрос еще раз усилить, и, возможно, это было бы поручение Президента по итогам сегодняшнего нашего совещания.

Второе – методики расчетов распределения фонда поддержки между регионами. Для нас это крайне важный вопрос. Мы обсуждали эти вопросы с Министерством финансов, Министерством экономического развития, по многим вопросам нашли понимание, но, я подчеркиваю, понимание, но не решение вопросов. Да, согласились с нашими доводами о том, что, предположим, в формуле расчета коэффициентов бюджетной обеспеченности между регионами слишком большое значение имеет удельный вес заработной платы. А на самом деле для Дальнего Востока, как говорил здесь Виктор Иванович, решающее значение на самом деле имеют материальные затраты, и мы недополучаем просто на материальные затраты. И когда здесь говорилось о том, что в общем‑то топливно-энергетический комплекс Дальнего Востока, будем говорить, стабилизировался, но в то же время в нем продолжают оставаться негативные явления, например, за полгода задолженность предприятий ТЭКа за энергоресурсы увеличилась на 250 миллионов рублей. В чем причина? Да просто не хватает денег, потому что неверно рассчитывается сам фонд.

Мы также не согласны с тем, что в состав средств, которые считаются за регионами из фондов финансовой поддержки регионов, по каждому региону северному и дальневосточному включаются субсидии, которые дает федеральное правительство на завоз на Крайний Север и на компенсацию тарифов на электроэнергию, потому что это искажает всю картину. Получается, что у каждого региона бюджет вроде бы надутый. Вот раньше, если мы сравнили бы две цифры: прежние времена, когда эти суммы не включались, и сегодняшние, то окажется, что на самом деле наши регионы стали получать значительно меньше на текущие расходы.

Например, Сахалин. За пять лет его доля в фонды финансовой поддержки региона уменьшилась вдвое, Якутия – в полтора раза, и это по всему Дальнему Востоку. Их надо вывести за скобки, потому что совершенно иные эти затраты, и тогда мы как бы в расчетах сравняемся с другими регионами Российской Федерации. Мы сегодня недополучаем, скажем, из‑за таких вот разногласий в методиках, мы к 2000 году недополучили 7,5 миллиарда рублей, все субъекты Дальнего Востока.

Еще раз повторяю, Владимир Владимирович, да, действительно, министерства и ведомства Российской Федерации, Правительство Российской Федерации в целом в принципе признают, что существуют изъяны методики, что их надо решать, но это как бы отложенное решение: да вот потом, в будущем решим. Мы сейчас должны это решать, потому что это сегодняшняя наша жизнь, нам сегодня не хватает средств со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому мы просили бы, чтобы это все было закреплено в протоколах сегодняшнего совещания или поручениях.

Я также хотел бы поддержать выступление Виктора Ивановича Ишаева в части бюджетных полномочий. Я говорил о том, что за последние годы буквально на глазах у нас всех существенно изменилась доля распределения доходов, налоговых поступлений и налоговых поступлений, которые мобилизуются в бюджет между центром и регионами. Еще три года назад это было примерно 50 на 50, сегодня это уже 37 процентов региона и 63 процента – центр.

Мы понимаем, что да, существуют какие‑то общегосударственные задачи, что это надо и так далее, но ведь на самом деле во всем этом процессе надо всегда соблюдать баланс ответственности и возможностей. А здесь у нас получаются два разнонаправленных вектора: доходы уходят в центр, а расходы спускаются на субъекты Федерации. Федеральное Правительство, Государственная Дума принимают те или иные решения, которые мы должны финансировать, а доходы все время изымаются. Это первое. То есть наши, будем говорить, теперь полномочия не совпадают с возможностями, а отсюда и задержки в зарплате, невозможность финансировать правоохранительные органы и все остальное, и прочее.

Второе. Центр федеральный начал на себя брать не свойственные ему задачи. Ну скажите мне, пожалуйста: ну зачем федеральному Правительству финансировать строительство школ, больниц, медицинских центров и так далее? Зачем? Разве это ваша задача? Зачем тогда изымать у регионов деньги, чтобы заниматься нашими проблемами? Ведь существуют общефедеральные ключевые задачи, на которые надо концентрировать ресурсы центру, а нам решать свои задачи.

Ставится вопрос о том, что надо стимулировать территории по развитию налоговой, доходной базы и так далее. Но при таком подходе, когда каждый шаг, ведущий к повышению доходов, на территории оборачивается для нее исчезновением… она лишается всякой инициативы. Мои коллеги будут говорить в области природных ресурсов, но здесь наиболее вопиющая ситуация, особенно по распределению доходов в виде платы за природные ресурсы.

И, наконец, я хотел бы, Виктор Борисович, такое небольшое замечание сделать по поводу того, где кому жить. Надо иметь в виду, что Дальний Восток отличается от других регионов Российской Федерации. У нас есть ведь не только коренные малочисленные народы Крайнего Севера, у нас есть коренные многочисленные народы Крайнего Севера. Скажем, народ саха – 500 тысяч человек. С точки зрения науки этнологии, этнографии – это нация. Понимаете? Для них Владивосток покажется ужасным местом для жизни, и невозможно никуда сдвинуть. Поэтому на самом деле подход должен быть очень тонким, взвешенным, и все регионы должны получить достаточное развитие исходя из общегосударственных целей, но и исходя из целей национальной политики Российской Федерации. Это надо всегда иметь в виду.

Спасибо.

В.Путин: Большое спасибо, Вячеслав Анатольевич. Я буквально одно замечание сделаю по поводу тех проблем, которые Президент Республики Саха (Якутия) затронул. Вопросы очень важные, принципиальные. Я думаю, что они имеют отношение ко всем регионам Дальнего Востока, да и не только Дальнего Востока. Поэтому у меня просьба большая к коллегам: вот по этим проблемам больше не высказываться, чтобы просто время не терять, Президент Якутии ясно об этом сказал, всем понятно.

Хочу только обратить внимание на то, что Вы с первым заместителем Министра финансов Улюкаевым на этот счет говорили, есть определенные договоренности, насколько я знаю. Вопрос только в том, чтобы они исполнялись. Это первое.

Второе. Существует, как вы знаете, трехсторонняя группа (Совета Федерации, Думы и Правительства), которая должна определить вот те самые методики, о которых Анатолий Иванович здесь говорил о распределении финансовых потоков. Здесь совсем недавно был Миронов Сергей Михайлович – Председатель Совета Федерации. Он сам посмотрел все, убедился в наличии этих проблем. Уверен, что Совет Федерации, как верхняя палата, представляющая интересы регионов, будет соответствующим образом отстаивать в том числе ваши интересы.

Пожалуйста, прошу Вас. Министерство финансов.

А.Улюкаев: Спасибо. К сожалению, в том нашем совещании, предварительном, не все коллеги-губернаторы участвовали, в частности, якутский президент сам лично не участвовал, но его представитель принимал очень активное участие. И совместный протокол, в том числе с его участием, писался. А сейчас был воспроизведен как бы тот разговор, с которого мы начинали, начинали действительно вот с этих позиций. А потом мы сближались во время совещаний, и на финише у нас оказался документ, который во многом включает все эти моменты.

Я хочу только дополнительно прокомментировать два или три из них. Во‑первых, фонд в этом году составит ровно 14 процентов от всех налоговых доходов, за исключением налоговых доходов, связанных с внешнеэкономической деятельностью. Общий объем налоговых доходов у нас будет один триста, фонд финансовой поддержки будет 172. Вот я готов прямо сейчас любому губернатору после нашего совещания показать, у меня с собой все эти расчеты имеются.

Во‑вторых, пропорция у нас 44 процента. 44 на 56, в доходах в этом году. И это на один процент больше. Мы начали движение в ту сторону увеличения собственных доходов субъектов. В прошлом году у нас было, точнее говоря, в текущем, 43 на 57. В следующем уже 44 на 56. Может быть, не слишком быстрый темп, вы скажете, но тем не менее тенденция эта наметилась. А с учетом финансовой поддержки это уже пропорция в пользу субъектов: 52 на 48. И когда говорят, что вот давайте оставлять больше собственных доходов и меньше регулировать, это, к сожалению, было бы для Дальнего Востока убыточным в нашей наличной ситуации, потому что доля налогового дохода, который собирает округ в консолидированный бюджет России, – это 4,3 процента, а его доля в фонде распределения – 11 процентов.

Поэтому, если бы мы сейчас взяли и сказали: все доходы остаются на местах, перераспределять ничего не будут, – вы бы просто в целом пострадали как территории. Наверное, мы постепенно должны двигаться к этому, но не в одночасье.

Большинство позиций, о которых здесь говорилось, мы действительно зафиксировали, мы готовы проводить эту линию, чтобы и фонд финансовой поддержки в целом был действительно, четко следовал 14-процентной линии. Во‑вторых, мы готовы скорректировать распределение с учетом того, что доля фонда заработной платы, коэффициента, должна будет уменьшиться после того, как мы сможем от обязательств по единой тарифной сетке со следующего года в плане действий Правительства как обязательного мандата, который докладывается на территории, отказаться. Мы это обязательно сделаем, и тогда мы вернемся к прежнему коэффициенту 0,5, который гораздо больше устраивает дальневосточный и северные территории.

Мы также договорились о том, чтобы более точно учитывать отопительный сезон, температурный режим. Все мы это включили в протокол, и не только в протокол. Мы это обязательно сделаем. В сентябре состоится заседание трехсторонней комиссии, Виктор Борисович будет его проводить. К этому времени мы соответствующие подготовим расчеты и методики.

В.Путин: Спасибо большое. Игорь Павлович Фархутдинов явно недоволен, потому что он там нефть и газ рассчитывает качать, и ему такой подход не очень нравится, и я его понимаю.

Вместе с тем я, конечно, разделяю озабоченность руководителей регионов, не всегда это является справедливым. Хочу между тем отметить, что даже в рамках региона Дальнего Востока бюджетная обеспеченность, уровень экономического развития регионов очень разный. Конечно, очень разный, и нужно выравнивать его через федеральный центр. Другого просто пути нет.

Вот говорил Виктор Иванович, допустим, о тяжелой нагрузке с точки зрения энергетических тарифов. Но даже в рамках региона ситуация очень разная. В целом в регионе энергетика гораздо дороже, чем в среднем по стране, но, скажем, в Магадане она дешевле, чем в среднем по стране. Правильно? Правильно, и поэтому другого механизма, кроме как перераспределение через федеральный центр, нет. Он должен быть только более тонким, должен лучше реагировать на все нюансы текущей жизни.

В.Ишаев: Буквально одно слово, Владимир Владимирович.

В.Путин: Виктор Иванович, только коротко, потому что другим не хватит времени.

В.Ишаев: Вот и то, что говорит Вячеслав Анатольевич, то, что говорите Вы, мы все говорим одно: давайте стимулировать доходную часть, давайте работать над доходной частью, создайте механизмы стимулирования доходной части. Это разговор, чем лучше работаешь, тем хуже. Мы же тогда порождаем друг друга, вот в чем вопрос.

В.Путин: Правильно, и такие механизмы можно разработать, это правильно.

Пожалуйста, коллеги, прошу Вас.

М.Машковцев: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые участники совещания!

Для многих областей регионов Дальнего Востока одним из главных направлений экономики является рыболовство и рыбопереработка. Для некоторых областей это основное, единственное, на чем живут области, в частности Камчатская область (Корякия). И поэтому я бы хотел, чтобы сегодня на совещании были выработаны решения и даны поручения по нескольким направлениям и по улучшению нашего положения в рыбном хозяйстве.

Прежде всего это отказ от системы аукционов на продажу рыбы в воде. Два года работает страна по аукционам. Что дали эти аукционы? Прежде всего – это потеря рабочих мест на территориях.

Второе – это развал рыбоперерабатывающей и береговой промышленности, уничтожение целых поселков, для которых рыбокомбинат был поселкообразующим предприятием. Нет комбината – значит, людям и работать негде, и деться некуда. Из поселков не убежишь и никуда не уедешь, и как живут в некоторых поселках, даже трудно себе представить.

Третье – это огромные потери региональных бюджетов. То, что продается на аукционах, уже доходы с них ни в какие региональные бюджеты не попадают.

Четвертое, как ни грустно это признать: аукционы – это во многих случаях узаконенное браконьерство. Потому что, если предприниматель покупает на аукционе тонну минтая за 900 долларов, он платит дороже, чем можно получить за всю продукцию, выработанную из этой тонны минтая. Это значит, он собирается как минимум выловить вдвое больше, и все это понимают, и все на это закрывают глаза.

И пятое. Конечно, аукционы дали очень серьезную добавку федеральному бюджету, и вот это, пятое, следствие аукционов нужно обязательно сохранить. Деньги мы за природные ресурсы обязательно должны получать. Нельзя, чтобы у нас было, как до 2000 года, когда рыбу, квоты эти получали бесплатно неизвестно кто. Зачастую это были фирмы, которые, кроме печати в кармане, ничего не имели и после путины исчезали, вообще никому не отдавая никаких налогов. То есть это, конечно, достоинство аукционов, и это достоинство нужно сохранить.

Кстати, Сергей Михайлович Миронов после посещения Дальнего Востока заявил, что он убедился в пагубности аукционов для территорий и обязательно будет добиваться отмены аукционов.

Что мы предлагаем? Вместо аукционов ввести конкурсную продажу рыбных ресурсов на территориях. Платную, распродажа – значит, естественно, платная, за деньги. Выделяется территории определенное количество ресурсов, на территориях и проводятся конкурсы. Конкурсы отличаются от аукциона прежде всего тем, что можно учитывать и социальную нагрузку предприятий, и поселко- и градообразующие задачи, и то, что это действительно предприятие, имеющее серьезную переработку, скажем, солидный завод, флот, то есть предприятие, которое никуда не исчезнет, и в условиях конкурсов может обязательно быть уплата налогов, причем уровень уплаты. Не просто заплатил и не имеет долгов. Кто более эффективно использует тонну рыбы – тот должен иметь преимущество. И уровень платы должен определяться на территориях. Естественно, Правительство может установить минимальный уровень, скажем, на уровне стартовых аукционных цен, дав право на месте его повышать, причем тоже на конкурсной основе, в зависимости от того, какую нагрузку несет это предприятие. И половину доходов, полученных с этих конкурсных продаж, необходимо перечислять в федеральный бюджет. Но половину, а не больше, иначе тоже не будет смысла эффективно работать, эффективно загружать своих рыбаков. Вот этот принцип мог бы ликвидировать все недостатки аукционной системы, сохранив главные его преимущества – дополнительные доходы в бюджет, но это уже будут не только доходы в федеральный бюджет, но и доходы в бюджет территорий.

Мы бы хотели, чтобы это было тоже записано в виде Ваших поручений, Владимир Владимирович, Правительству. Потому что два года мы на правительственном уровне решения добиться не можем, нужно прямое поручение Президента.

И прямо связанный с этим вопрос: крайне необходимо, территории в этом году очень сильно потеряли из‑за аукционов, чтобы хотя бы 30 процентов средств, вырученных на аукционах, вернулись в этом году, хотя бы 30 процентов средств, как об этом уже договаривались, вроде как Правительством были обещаны эти 30 процентов, в этом году вернулись на территории, а в дальнейшем уже делить 50 на 50.

Вторая проблема, связанная с рыбой, – это использование испанских супертраулеров. Поймите нас правильно, мы не против технического прогресса, мы не за то, чтобы ловить дедовскими методами, но сегодня испанский супертраулер в наших внутренних водах, в нашей экономической зоне – это все те же недостатки, что и от аукционов: лишение рыбаков рабочих мест, лишение работы береговых предприятий. Потому что он все выгребает, все сам перерабатывает и все неизвестно куда продает.

Охотское море от супертраулеров просто катастрофически страдает. Можно привести его в ближайшее время к полному отсутствию основных продуктивных пород, прежде всего минтая. Эти супертраулеры должны работать вне пределов российской экономической зоны, то есть идти в Мировой океан, для чего они, собственно, и были построены. И вот тут мы готовы поддержать такую работу этих супертраулеров, но не в Охотском и Беринговом морях.

И третий вопрос, непосредственно с этим связанный, – это организация лососевой путины. Если для океанического рыболовства там терпимо, один раз установили ОДУ (общедопустимый улов), и дальше он в принципе большим корректировкам не подлежит тут, то по лососевой путине ОДУ – очень неточный показатель. Лосось – очень труднопредсказуемая рыба. А лососевая путина идет, там важны не только дни, а бывает, и часы. В этом году, к сожалению, впервые за многие десятилетия по инициативе Минприроды был проведен кошмарный эксперимент, когда запретили на местах регулировать ОДУ на вылов лососевых.

Я могу сказать на цифрах, что на этом потеряла Камчатка. Три тысячи тонн нерки камчатские рыбаки недополучили из‑за простоя в течение нескольких дней, пока согласовывали с Москвой. Могли бы не получить гораздо больше, потому что в этом году нерка вообще подошла как никогда. Абсолютный рекорд за всю историю. Вместо в среднем четырех тысяч тонн, которые вылавливала Камчатка, выловили уже 17 тысяч тонн. Могли бы выловить больше 20. А могли бы остановиться и на четырех, если бы, откровенно скажу, не наше самоуправство на месте. Потому что я знаю, Владимир Владимирович, Вы 7 августа проводили встречу с министрами и давали указание, но по результатам Ваших указаний я получил разрешение на продолжение лова позавчера, то есть 21-го утром, когда уже оно было бы абсолютно не нужно. Сейчас оно нужно, потому что оно легализовало то, что мы делали до получения этого распоряжения.

Необходимо вернуться к методу, который опробован и показал свою эффективность. Оперативные группы и оперативные штабы на территориях во время лососевых путин, пожалуйста, с представителями министерств, может быть, даже на уровне замминистра, но решать проблемы увеличения ОДУ на территории. Тут вопрос решают часы. Даже не дни.

И второе. Это же могло кончиться вообще экологической катастрофой. Сегодня Курильское озеро переполнено неркой более чем в два раза. Если бы мы пропустили всю нерку, которую должны были пропустить, если бы строго выполняли распоряжение действующее, оно было бы переполнено в четыре раза, и просто нерка исчезла бы, она сама себя подавила, как в 83-м году подавила себя на Камчатке горбуша. До сих пор у нас в нечетные годы горбуша не приходит. Немножко экологической катастрофы удалось избежать, но в два раза озеро переполнено.

Вот все, что я хотел сказать по рыбным проблемам. И еще один вопрос, уже не касающийся рыбных проблем.

Владимир Владимирович, Вы во вступительном слове очень точно сказали, что главное для нас – это топливная независимость, переход на собственные источники топлива. Камчатка уже через год могла бы на 90 процентов отказаться от привозного топлива. По плану наш газопровод, который строится уже с 99-го года, должно было в июле 2003 года закончиться строительство. Но сегодня это строительство зашло совершенно в тупик, там практически работа не ведется.

Поскольку это не касается общих интересов, я бы Вас просил по окончании совещания выделить мне две минуты, чтобы я Вам передал некоторые документы.

Спасибо.

В.Путин: Спасибо большое, Михаил Борисович. По поводу газопровода мы встретимся и поговорим, хотя я думаю, что здесь коллеги из соответствующих министерств еще скажут об этом.

Что касается рыболовства, аукционов и так далее. Можно, конечно, перейти к другой форме. Вопрос только в том, чтобы не было, как Вы правильно совершенно отметили, возврата к другим искажениям, с которыми мы тоже очень хорошо знакомы. Мы тоже с Сергеем Михайловичем говорили на эту тему – чем заменить аукцион, у него там свои есть идеи, чтобы какие‑то межведомственные комиссии распределяли за деньги, как Вы правильно сказали.

У меня только одно опасение, что членов этой межведомственной комиссии нужно будет отлавливать и через полгода регулярно направлять их в места не столь отдаленные. Вот в чем проблема, понимаете? У нас очень большое здесь своеобразие, мягко говоря, со всеми распределениями, связанными с материальными ресурсами. Как только чиновник начинает все это делать, все – пиши пропало.

Вместе с тем не могу не согласиться с теми озабоченностями, которые вы высказали. Надо подумать. Согласен, надо подумать. Во всяком случае, те квоты, которые должны определяться региональными властями, они должны идти к вам без всяких бюрократических проволочек. Вот то, о чем Вы сказали по поводу указаний вне рамок вот этой московской бюрократии – отдать вам то, что по праву с сегодняшнего дня принадлежит регионам, а разрешение пришло только два дня назад (и то пришло только потому, что я перед поездкой начал всех там трясти и спрашивать, как у нас в этом отношении дела, и там все это зашевелилось). Понимаете? Вот это абсолютное безобразие, и здесь совершенно точно должен быть наведен соответствующий порядок.

Что касается этих супертраулеров, честно говоря, даже в первый раз об этом слышу. Об этом говорим отдельно.

В.Цветков: Я прошу прощения, одну только реплику.

В.Путин: Понимаете, тогда коллеги не смогут…

М.Машковцев: По чиновникам. Не надо действительно отдавать чиновнику на откуп. Но вот как сейчас по Камчатке уже два года отработано. Областной совет контролирует. То есть полная прозрачность. Тогда можно найти выход.

В.Путин: Пожалуйста.

В.Цветков: Владимир Владимирович, я буквально, я следующий, мы расписали, кому что говорить, но тем не менее. (Смех в зале.)

В.Путин: Я не расписывал ничего.

В.Цветков: Я просто говорю, что я следующий. Но я хочу дополнить выступление коллеги. Еще один момент очень важный. Что нужно немедленно создать регламент прохождения документов в Москве. Во‑первых, четыре ведомства.

В.Путин: Разбюрократить нужно немедленно.

В.Цветков: Четыре ведомства. Госкомрыболовство, Минэкономики, Минприроды и Правительство. Все четыре ведомства как крепости. Бумага начинает движение, и три месяца как минимум, следовательно, можно прописать, чтобы создать регламент движения. По срокам, пускай она пропадает, так хоть ясно, что уже не тратим время, дальше не идем.

В.Путин: Эти бумаги, касающиеся прерогатив и прав регионов, должны просто чисто формально штамповаться там без всякого обсуждения и по срокам немедленно поступать сюда.

В.Цветков: Владимир Владимирович, я немножко о другом. Вот есть, например, проблема увеличения ОДУ (общего допустимого улова). Это касается в целом, постановлением Правительства делается. Так эта бумага, например, по региону идет по тем инстанциям, что я говорю. Я говорю, что, если уж запускается бумага, пускай она регламентом – неделю одно министерство, неделю другое, и либо тонет, либо уже выходит, чтобы не получилось так, что когда она выходит, уже все, проблема ушла.

И уже по очереди. Я буквально несколько слов по вашему замечанию Владимиру Борисовичу Христенко по Крайнему Северу. Я одно хочу сказать, что мы не согласны и считаем, что прогресс в Правительстве по отношению к Северу очевиден. Одно заявление Владимира Борисовича о том, что…

В.Путин: Валентин Иванович, не нападайте на него, он осознал уже, понял.

В.Цветков: Нет, я говорю, что одно заявление о том, что Правительство выделяет группу Крайнего Севера в отдельную тематику и намерено работать в этом, это уже многого стоит, понимаете? В то же время создан Северный совет, Вы в курсе дела. Правда, настораживает, что ни один губернатор в этот Северный совет не вошел. Ну ничего, я думаю, что надо приглашать будет в этот Северный совет, чтобы проблемы наши узнавали.

И второе, что мы тоже на месте не сидим, мы создали свою ассоциацию «Крайний Северо-Восток», возглавил ее Вячеслав Анатольевич Серов. Это все пять регионов Крайнего Северо-Востока, она и называется «Крайний Северо-Восток», так что мы готовы в Правительство. Мы отработали уже и документацию определенную для того, чтобы именно реализовать желание Правительства помочь Крайнему Северу. Так что в этом плане мы идем в одном направлении, надеемся, что это будет не так долго, как в принципе это обычно у нас происходит.

И по той тематике, что поручали мне коллеги, это Дорожный фонд. Откровенно говоря, очень серьезно и много поработали в этом направлении и нашли понимание с Алексеем Валентиновичем. Но здесь у нас отмена налога на пользователя автомобильных дорог по нашему округу не в полной мере компенсируется теми мероприятиями, которые Правительство прописало. Где‑то оно компенсируется процентов на 40–50.

Мы свою озабоченность высказали Алексею Валентиновичу, в целом нашли понимание и прописали в протоколе решение этого вопроса. Мы там прописали, что приняли к сведению, что увеличение ставки налога на прибыль до 18 процентов, индексация акцизов на нефтепродукты и передача их в размере 60 процентов, индексация земельного налога и так далее.

И в связи с отменой налога на пользователей автодорог и налога на владельцев автомобильных средств Министерству транспорта Российской Федерации и Министерству финансов Российской Федерации рассмотреть возможность полной компенсации выпадающих доходов территориальных и дорожных фондов на основании представленных ими расчетов. Мы предлагаем заменить всего одно слово: не «рассмотреть возможность», а «обеспечить». Мы понимаем понятие «рассмотреть возможность», Вы же тоже понимаете, что это такое.

Коль уж Правительство продекларировало, что оно полностью нам компенсирует, пусть это будет четко обозначено в протоколе. Это же справедливо, по всей вероятности.

В.Путин: Валентин Иванович, это справедливо, просто в рамках работы над бюджетом надо быть честным. Что же я Вам буду обещать, если есть определенное согласование позиций по этим вопросам в рамках подготовленного проекта бюджета? Я думаю, что на той же трехсторонней комиссии это подлежит обсуждению.

Поскольку вопросы, которые сейчас Валентин Иванович затронул, касаются транспортной инфраструктуры, то дальше я попрошу выступить Министра путей сообщения, а потом Сергей Оттович Франк – Министр транспорта.

Пожалуйста.

Г.Фадеев: Уважаемый Президент страны, Владимир Владимирович!

Уважаемые участники настоящей встречи!

В корректировке двухгодичной давности Федеральной программы экономического и социального развития Дальнего Востока и Забайкалья в области железнодорожного транспорта основное внимание уделялось и уделено усилению Транссибирской магистрали, завершению строительства БАМа, продолжению работ по сооружению Амуро-Якутской магистрали и созданию совместно с другими видами транспорта экономических условий для привлечения международного транзитного потока.

Общие объемы, прошу обратить внимание, капвложений в развитие инфраструктуры железнодорожного транспорта для Дальневосточного региона только за последние два с половиной года составили около 55 миллиардов рублей, в том числе четыре миллиарда – на строительство объектов непроизводственного назначения.

Не загромождая вашего внимания и времени на проделанной работе, скажу о главном, что ввод в постоянную эксплуатацию первой очереди совмещенного автомобильного и железнодорожного моста через Амур под Хабаровском, завершение работ по сплошной электрификации Дальневосточной железной дороги в этом году (это около трех миллиардов рублей только по этому году) – это будет означать перевод на электрическую тягу всей Транссибирской магистрали от Москвы до Владивостока, ввод уникального, не имеющего аналогов в мировой практике Северомуйского тоннеля на БАМе протяженностью 15 км мы планируем в следующем году, это тоже три миллиарда рублей (от сегодняшнего дня до пуска).

Мы получим на Дальнем Востоке, уважаемый Владимир Владимирович, две мощнейшие магистрали – Транссиб и БАМ, имеющие вместе 35 процентов резервов пропускной способности от максимальной, достигнутой за последние 10 лет.

Тут про звезды говорили, но я все‑таки позволю, это гордость России, мне думается, что с пуском в окончательном варианте этих двух магистралей Россия будет стоять на двух ногах перед Тихим океаном. Аналогов в мировой практике по таким магистралям у нас просто нет.

В целом реализация комплекса мер позволила железнодорожному транспорту удовлетворить полностью потребности Дальнего Востока в перевозках. Я назову две цифры. За последние два года темпы прироста отправления грузов в регионе составили 20 процентов по отправлению грузов и по грузообороту – 50. Это очень высокие темпы, очень высокие.

О проблемах транспортного обеспечения и как они на железнодорожном транспорте решаются. Естественно, географическое расположение региона, удаленность его от основных поставщиков товаров обязывает постоянно проводить исключительную тарифную политику по отношению к Дальневосточному региону.

Здесь Владимир Владимирович уже сказал на память о тех скидках, которые мы делаем для грузов в регион по углю. Я бы мог назвать еще вот такие, как на социально значимые товары для Дальнего Востока: зерно, мясо, соль, сахар, картофель, газы сжиженные, нефть, нефтепродукты, для жилищно-коммунального хозяйства мазут, скидки составляют 50 процентов с расстояния три тысячи и дальше, откуда бы они на Дальний Восток ни заявлялись.

В общем, те установки, которые Президент давал и постоянно обращает внимание, мы сейчас перерабатываем прейскурант, в котором учтены интересы грузоотправителей, или по крайней мере мы пытаемся это сделать, перевозящих грузы на значительные расстояния. Само построение тарифов в новом прейскуранте, а я так полагаю, что Правительство его должно рассмотреть в третьем квартале, видимо, если не в четвертом, то в крайнем случае с нового года он будет действовать, он будет способствовать снижению доли транспортной составляющей в цене товара по сравнению с действующим прейскурантом.

Принятое Вами, Владимир Владимирович, решение о переходе на единый внутрироссийский тариф при перевозке экспортно-импортных грузов дало в буквальном смысле слова вот такой взрыв в отправлении грузов на экспорт через морские порты. Если в прошлом году через припортовые станции Дальневосточного бассейна, к полугодию взять, приросли всего на один процент грузопотоки, то за шесть месяцев текущего года – 20 процентов, это все порты Дальнего Востока, где мы находимся.

Причем я хочу подчеркнуть: вот этот весь рост на Дальнем Востоке в отличие от западных портов не встретил ограничений по пропускным возможностям ни на железной, ни по морским портам, просто прекрасный баланс.

Я вчера, Владимир Владимирович, посетил Восточный порт, это самый мощный порт на Дальнем Востоке. Прекрасно работает, настроение просто исключительно хорошее. Они выйдут в этом году на 16 миллионов, 15 твердо, где‑то 16 на экспортной части по разным родам грузов. И они уже сегодня работают на удвоение экспортной части всего хозяйства, примерно три, максимум четыре года. И я хочу подчеркнуть, и наступает баланс со стороны железнодорожников по развитию подготовки к этому удвоению, и они сами, я вчера убедился, абсолютно подготовлены. Естественно, в дальнейшем после удвоения экспортных грузов через Дальний Восток могут уже возникать вопросы, но время, видимо, позволит рассмотреть и эту проблему.

Сейчас какие проблемы с обеспечением дальнейшего роста объемов экспортных перевозок – это через погранпереходы. Причем основной из них является недостаточная пропускная способность китайской стороны не по емкости, а по перегрузу на станциях с китайской стороны. В прошлом году Китай не принял экспорта три миллиона тонн с Россией, в этом не подтвердил два с половиной миллиона.

Но я бы не хотел говорить о китайской стороне, они там работают колоссально быстро, я думаю, через два года они уберут эту проблему, а хотел бы обратить внимание руководителей регионов. Мы сами помогаем Китаю в этом вопросе. Посмотрите, у нас затянулся вот этот сырьевой период экспорта лесных грузов. Но, понятно, Китай запретил вырубку на 10 лет, и хлынул лес с Дальнего Востока особо на Китай. Мы везем бревна туда, необработанную древесину, поэтому 29 процентов прироста экспортной древесины с Дальнего Востока, ну, подчеркивает, что это практически вся российская поставка на Китай. Требуется, чтобы на самом деле подойти внимательно: а что же мы делаем с лесом? почему мы его не перерабатываем?

Я бы хотел сказать, и не просто вот тут разобрался в этом вопросе, но хотел подчеркнуть: мы готовы сегодня участвовать в проектах по глубокой переработке древесины, и ту, скажем, неделовую древесину, которая может оставаться, учитывая, что Дальний Восток выбрасывает порожние вагоны на запад, в попутном направлении эту низкосортную древесину можно отправлять, я так, если с ходу бы сказал, где‑нибудь 40–45 процентов тарифа. И, пожалуйста, Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат можно загрузить, он сегодня простаивает. Если Президент, Владимир Владимирович, как‑то там подытожит – готовы, давайте будем рассматривать.

Мы сегодня готовы в этом же направлении рассмотреть льготные тарифы по поставкам рыбы с Дальнего Востока. Здесь происходят просто неимоверные перемены. Вот паромная переправа Холмск–Ванино, идут практически фуры. Частники закупают рыбу и начинают ее переваливать до Москвы в чем только угодно, естественно, в каком качестве и так далее. Мы готовы, сегодня в изобилии рефрижераторный состав, только в рефрижераторном составе иметь сегодня спецставки и двигать рыбу туда. Правда, сколько мы ни понижаем тарифы, минтай в Москве ни на копейку дешевле не становится. Поэтому здесь политики и государственные деятели должны вот с этой точки подумать, чтобы мы сами себе или народу привезли на самом деле с понижением вот этой ставки. У нас это не получается.

Я хочу сказать Президенту страны, что у нас в этом году просто хорошие взаимоотношения со всеми регионами, которые сегодня присутствуют в этом зале. Мы существенно пополнили местные бюджет и внебюджетные фонды, внеся за полгода три миллиарда рублей, и значительно улучшили социальную обстановку в регионах.

Я не буду детализировать, они свидетели. Мы увеличили, долги отдаем в пять раз больше, чем это было в прошлом году, то есть встали на нормальную ногу взаимоотношений.

И все же в развитии железнодорожной инфраструктуры Дальневосточного региона есть ряд вопросов, решение которых возможно исключительно на государственном уровне. Среди них особое значение имеет загрузка в дальнейшем, развитие железнодорожной инфраструктуры Дальнего Востока. Речь идет о восточном участке Транскорейской железной дороги с выходом на Транссиб.

Оценивая важное геополитическое значение для национальных интересов в России организации сквозного сообщения, я бы сказал, трудно переоценить ранее высказанную Вами, Владимир Владимирович, реальную перспективу формирования естественного транспортного моста между Западной Европой и Восточной Азией. После подписанной «Московской декларации» нашими проектными институтами мы провели обследование восточного участка Транскорейской дороги. Есть три варианта, я не буду в них вдаваться, они хорошо оценены, вырисовывается лучший вариант.

Но я бы хотел подчеркнуть и хотел просить позиции политического руководства. При наличии твердых гарантий со стороны Республики Корея и КНДР о направлении значительного потока именно на воссоединенную линию и с выходом на Транссиб я бы считал, что нам просто двумя руками надо браться за практическое осуществление этого проекта только при такой постановке вопроса.

Поскольку тут глубочайший интерес Китая, Японии, я считаю, просто сил Министерства путей сообщения здесь недостаточно. Я бы считал, что надо усилить координирующую роль Министерства иностранных дел о проведении переговоров с теми потенциальными международными участниками этого проекта. Считаю, для России это просто на самом деле та национальная идея, потому что 98 процентов грузов из Южной Кореи морем уходят в Германию. Мы могли бы естественно забирать чистую валюту в бюджет.

И далее: хочу обратить внимание на отсутствие у нас координации по принимаемым решениям, и как следствие – непродуманность в направлении государственных средств. Я особо хочу попросить: обратите внимание, губернаторы. У вас есть вопросы, вы их не назвали. За три года Министерством путей сообщения направлено более полутора миллиардов рублей на проведение проектно-изыскательских работ. По каким объектам? Железнодорожные пути к Эльге, к Чинейскому месторождению, прямому железнодорожному сообщению на Сахалин, второй очереди реконструкция мостового перехода через Амур, реконструкция восточного участка Транскорейской дороги. Это только ТО полтора миллиарда. Все сделано там с небольшими недоделками. Общий объем капвложений по этим объектам астрономическая сумма – 332 миллиарда рублей в текущих ценах. Фактические затраты Министерства сегодня на строительство подъездных путей к Чинейскому, Эльгинскому месторождениям уже составили 19 миллиардов рублей.

Выполнили все работы на подходах к Чинейскому месторождению, восемь миллиардов вложили, приняли, апробировали в прошлом году. Год уже заканчивается – ни одного килограмма руды не погрузили. Стройка оказалась никому на сегодня не нужна.

Я считаю, что практика, что Министерство путей сообщения сегодня якобы выполняет функции координатора экономического развития регионов, она просто ошибочна. Во‑первых, мы не обладаем механизмом управления макроэкономическими процессами в стране, и эти функции находятся вне его компетенции. Во‑вторых, попытки реализовать проекты производственной базы региона за счет средств железных дорог просто крайне неэффективны. Я пример привел по Чинею. А по Эльге затратили 11 миллиардов рублей, и тоже стройка остановлена. Вследствие отсутствия эффективного собственника, то есть мы не знаем, куда мы идем, кто собственник. И не только вот этот собственник, который лицензией сегодня на месторождение обладает, но он должен обладать соответствующими финансовыми ресурсами, чтобы он забирал эти стройки. У нас этого нет.

Вот сегодня, Владимир Владимирович, просто я себе пометки делаю, красной линией проходит – должен быть системный подход, координирующий подход. К сожалению, у нас сегодня этого нет. И я полагаю, что сегодня одним из выводов в области развития инфраструктуры транспортной должно быть очень мощное поручение Правительству. Я так считаю, вот здесь уже Виктор Иванович Ишаев сказал, мне известно, что Константин Борисович высказывался о том, что должна быть правительственная комиссия или при Правительстве, та группа, которая должна заниматься проектами на Дальнем Востоке. На самом деле есть возможность их продвигать. Вот то, что сегодня происходит, то и происходит.

Уважаемый Владимир Владимирович!

В текущем году железнодорожный транспорт полностью встал на рельсы регулируемой государством отрасли, полностью переданы в федеральные органы регулирующие функции по определению корректировки тарифной политики. У нас теперь Правительство тщательно анализирует инвестпрограммы и утверждает их, и, ради бога, все делается правильно, идет полным ходом структурная реформа. И я как бы подчеркиваю, что нам и на реформу нужны колоссальные средства, на инвентаризацию, регистрацию и так далее, не останавливаясь на этом. То есть всякий раз хочу подчеркнуть: должны быть иные подходы сегодня, нежели те, которые преподносились несколько времени назад.

Я сегодня хочу сказать, что мы обеспечиваем население в перевозках Дальнего Востока, подразделения Вооруженных Сил на Дальнем Востоке, я не говорю о самих железнодорожниках. Мы внимательно следим, у нас нормальная здесь обстановка. Заработная плата в полтора раза выше прошлого года. Причем это, я говорю, не добрый дядька отдает на зарплату. Мы увязываем с ростом производительности труда и только, и у нас хорошо работают железные дороги Дальнего Востока в этом направлении. Словом, мы не должны быть препятствием в тех программах, которые принимаются и будут приниматься по Дальнему Востоку.

И как бы за пределом моего выступления я хочу попросить Вас, Владимир Владимирович, снять с контроля. Вы давали поручения, чтобы разбронировать наплавной понтонный мост для установки через Амурскую протоку в Хабаровском крае. Мы это сделали. Бесплатно доставили, выгрузили в Красной речке и сдали Правительству Хабаровска.

Хочу подчеркнуть, пять тысяч тонн металлоконструкций, это мы, по сути, 10 составов оттуда привезли с Карымской. Я думаю, Виктор Иванович сам еще, наверное, поблагодарит всех участников. Спасибо.

В.Путин: Большое спасибо, Геннадий Матвеевич. Из того, что сказал Министр путей сообщения, а он говорил много важных вещей, я бы хотел буквально два слова сказать об одной проблеме, а именно: соединение Транскорейской и Транссибирской магистралей. Здесь есть проблема системного характера, связанная с загрузкой портов наших на Дальнем Востоке, и есть мнение, что с введением в строй в будущем этой линии она может как бы обескровить эти порты, снизить объем переваливаемых грузов, обрабатываемых грузов и так далее. Знаете, на что хочу обратить внимание: если мы это здесь не сделаем, все равно сделают, но немножко в другом месте. Это пойдет, это уже точно, чтобы все понимали, это будет сделано, но через территорию нашего уважаемого и горячо любимого соседа – Китайскую Народную Республику. Все равно выйдет на Транссиб, но в другом месте, и вот эта часть Дальнего Востока, и часть Транссиба просто не получат этих грузов. Эти планы есть, и они будут реализованы, если мы не войдем в этот проект и вовремя не застолбим там своего места.

А если это пройдет мимо нас, то мы и влиять не сможем на эти грузопотоки, и ничего не будем от этого получать. Но вместе с тем нужно вот ту тенденцию загрузки портов поддерживать, все равно поддерживать, иметь в виду эти обстоятельства с развитием железной дороги и поддерживать загрузку портов. Судя по тому, что сейчас происходит, в связи с изменением политики государства в этом отношении, это можно делать достаточно эффективно. Нужно продолжать это делать.

Что касается наших переговоров с партнерами и с представителями Республики Корея и Корейской Народно-Демократической Республики, то мы, конечно, это будем делать. Именно поэтому здесь по моему приглашению находится лидер Корейской Народно-Демократической Республики, с которым у меня сегодня во второй половине дня здесь и встреча.

Пожалуйста, Сергей Оттович Франк – Министр транспорта.

С.Франк: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые участники совещания!

Развитие транспорта всегда играло для российского Дальнего Востока исключительно важную роль. Конкретные направления работы определены принятой Федеральной целевой программой модернизации транспортной системы России. Дальневосточному региону посвящен особый раздел. Его мероприятия спланированы с учетом поручений Президента, данных два года назад в Благовещенске, и решений, принятых в этом зале в ноябре прошлого года на совещании с губернаторами под председательством полпреда Президента в округе.

С какими факторами нам придется столкнуться, реализуя эти задачи, реализуя программу? Конечно, это накопленное отставание в уровне развития транспортной системы Дальнего Востока. Конечно, это колоссальная территория и чрезвычайно низкая плотность населения. Конечно, это уникальность транспортной схемы каждого региона и отсутствие возможности находить какие‑то универсальные решения, которые подходят всем и решают абсолютно все задачи. Конечно, это финансовые ограничения.

Говоря о транспортных приоритетах региона, начну с проекта, который является одним из ключевых не только для Дальнего Востока, но и для всей России. Я имею в виду завершение строительства федеральной автодороги Москва–Владивосток на участке Чита–Хабаровск. Этот проект задумывался еще в 60-е годы, но по разным причинам не был реализован. Трасса Чита–Хабаровск соединит регион с опорной сетью магистрали России, свяжет населенные пункты с областными центрами. Это будет способствовать развитию прилегающих территорий и экономических отношений с Россией, с Китаем и Монголией. Очевидно и мобилизационное значение дороги.

Поэтапно вводимые участки трассы уже сейчас работают на регион. Ее сооружение и последующая эксплуатация создадут десятки тысяч рабочих мест. Годовое финансирование составит 4,5 миллиарда плюс 79 миллионов долларов среди займа Европейского банка. Целевая задача первого полугодия – обеспечение технологического проезда по дороге – выполнена. К началу 2004 года будет открыт сквозной проезд по трассе. Сейчас самое главное, сохраняя набранные темпы, вводить в строй ежегодно порядка 250 километров дороги. С учетом проектировок бюджета 2003 года мы готовим проект соответствующего постановления.

Получит дальнейшее развитие автомобильная дорога Большой Невер–Якутск–Магадан. Дорога Чита–Хабаровск лежит в полосе транссибирского транспортного коридора, где имеются или проектируются железнодорожные, трубопроводные, энергетические коммуникации и линии связи. Было бы непростительно формировать и обустраивать их порознь, неся дополнительные затраты и причиняя излишний вред природе. Нужно использовать комплексное проектирование, единые полосы отвода, другие формы координации.

Особого внимания требует вопрос согласованного развития дорожной сети Дальнего Востока и пограничных пунктов пропуска. Зачастую новый современный пункт пропуска не имеет элементарного обустроенного подъезда. Бывает и так, что на направлениях с растущим грузопотоком годами работают пункты, оборудованные по временной схеме. Такое положение не только приводит к экономическим потерям, но и подрывает престиж России.

Считаем целесообразным рассмотреть данный вопрос с участием регионов на заседании Правительственной комиссии по транспортной политике под председательством заместителя Председателя Правительства Христенко.

Особо важным видом транспорта для Дальнего Востока является гражданская авиация. После десяти лет спада авиаперевозок в регионе наблюдается существенный рост. В первом полугодии дальневосточные авиакомпании увеличили объемы перевозок на 10 процентов.

Государство придает развитию авиации на Дальнем Востоке первостепенное значение. Запланирована модернизация инфраструктуры всех десяти федеральных аэропортов, через которые выполняется 90 процентов авиаперевозок региона. В текущем году на модернизацию аэропортов Южно-Сахалинск, Николаевск-на-Амуре, Хабаровск, Богородское, Зональное, Благовещенск направлено более половины средств, выделенных на эти цели по всей России. Эта пропорция сохранена и в проектировках бюджета на 2003 год. До 2010 года на эти цели из федерального бюджета предполагается выделить около двух миллиардов рублей. Высоко оцениваем поддержку регионов в совместной работе.

Государство будет оказывать авиакомпаниям поддержку в пополнении парка отечественной техникой нового поколения. Механизм отработан: это частичное субсидирование кредитной ставки российских финансовых учреждений. В 2003 году на эти цели предполагается направить 300 миллионов рублей. Это позволит привлечь в отрасль инвестиции на сумму более 10 миллиардов рублей. В этой программе уже принимают участие дальневосточные компании, в частности «Дальавиа». Программа открыта для других авиаперевозчиков региона.

Разумно и рационально рассмотреть вопрос организации производства новой авиационной техники на имеющихся мощностях авиастроения Дальневосточного региона, и прежде всего разрабатывая и вводя новую концепцию, новые проекты региональных самолетов с другой топливной эффективностью, с другими эксплуатационными характеристиками, которые в том числе будут помогать формировать более приемлемые тарифы для населения.

Вопрос особой важности – развитие системы управления воздушным движением и транзитных полетов. Россия обречена быть крупнейшей транзитной и воздушной державой, поскольку она располагает самым большим в мире воздушным пространством. На Дальний Восток приходится более трети этого национального ресурса.

Завершая создание единой системы контроля воздушного пространства, министерство совместно с Минобороны проводит укрепление центров управления воздушным движением. В Магадане уже создан один из лучших в стране новых центров, на очереди Якутск, Хабаровск, Петропавловск-Камчатский. Инвестиции в эти проекты до 2010 года составят около 130 миллионов долларов, доходы системы за этот период превысят 180 миллионов. Обоснованность такого прогноза подтверждается реальной статистикой текущего года.

Уважаемые коллеги! На Дальнем Востоке имеется серьезный портовый потенциал. Сегодня он используется не более чем на 60 процентов. Но объемы торговли со странами Азиатско-Тихоокеанского региона растут и будут расти. В первом полугодии переработка грузов в дальневосточных портах увеличилась без малого на 20 процентов. Сказались, безусловно, меры тарифного регулирования. Наряду с этим существенно меняются структуры грузопотоков. Все больше экспортных наливных грузов тяготеют к дальневосточным портам, которые традиционно не предназначались для этих целей. Нужны дополнительные мощности для угля, удобрений, сжиженных углеводородов и контейнеров. Все сильнее влияет на грузопотоки Тихоокеанского региона реализация энергетических проектов на Сахалине.

С учетом этих тенденций проводится системная модернизация портов Восточное, Ванино, Владивосток, Находка. Она будет сопровождаться согласованным развитием припортовых станций и подходов к ним. Этой актуальной теме будет посвящена специальная коллегия Министерства транспорта и Министерства путей сообщения в конце октября текущего года.

В перспективе, очевидно, необходимо строительство новых специализированных портовых терминалов, в частности для экспорта нефти. Уже выполнена предварительная привязка глубоководного наливного порта, способного принимать суда грузоподъемностью до 300 тысяч тонн.

Разумеется, все аспекты трубопроводного проекта подлежат серьезному анализу, но очевидно, что стратегически для России важно иметь прямой выход трубы к морским коммуникациям. Опыт Приморска – лучшее тому подтверждение.

Однако развитие порта в индустрии не даст должного эффекта, если оно не будет сопровождаться мерами разумного тарифного регулирования.

Государственная тарифная политика не может сводиться к простой калькуляции себестоимости перевозок и к прямолинейному учету тарифных расстояний. Безусловно, такой подход будет приводить к разрыву единого экономического пространства. Критерием является народнохозяйственная эффективность и оптимальная эксплуатация национальной транспортной системы. Не зря Витте говорил, что тариф не только для коммерции, но и для державы.

Из схемы, которая приведена здесь на карте, видно, что пока так получается не всегда при практически одинаковой сквозной тарифной ставке огромный поток грузов. На этом слайде, в частности, приведенная логистика по перевозке химических удобрений Зауральского региона идет в направлении китайских портов, но движется вокруг евроазиатского материка, а не через российский Дальний Восток, при этом несоразмерно велик импорт транспортных услуг. Россия теряет доходы и налоговую базу.

Помимо экспорта дальневосточные порты должны уделять больше внимания транзитным перевозкам. Хочу подчеркнуть, что развитие транзита – не прихоть и не самоцель. Транзит необходим России, чтобы оптимально загрузить транспортную систему, чтобы обеспечить ее устойчивое развитие.

В обозримом будущем внутренних пассажиро- и грузопотоков для этого будет недостаточно. Дальневосточные порты идеально расположены для транзита контейнеров, зерна, угля, также для пассажирских перевозок из северо-восточных провинций Китая, где проживает 100 миллионов человек, в США и другие страны АТР.

Первая портовая индустрия развивается прежде всего за счет частных инвестиций. В России такие значительные проекты, как новый балкерный терминал в порту Санкт-Петербург, терминалы порта Приморск, Каспийского трубопроводного консорциума в Новороссийске, реализованы при участии крупнейших российских экспортеров на условии равноправного частно-государственного партнерства. Такую линию будем проводить и на Дальнем Востоке. Государство может простимулировать интерес бизнеса к таким проектам, если продолжит совершенствовать режимы таможенной обработки транзитных и экспортных грузов порта.

Правительством разрабатывается концепция свободных экономических зон. Убежден, что создание припортовых зон свободной торговли должно стать одним из ее приоритетов. Подчеркну, речь не идет об офшорных зонах вокруг действующих предприятий. Особый таможенный режим должен распространяться только на транзитные грузы. Убедительный пример подают наши соседи. Особые таможенные режимы в портах стран Балтии, установленные после выхода из состава Советского Союза, позволили им при ничтожной собственной грузовой базе привлечь десятки миллионов тонн транзитных грузов, в том числе и российских. Примерно сходным образом действуют и в Китае.

Для морской торговли важны не только порты, но и флот. Министерство внесло в Правительство закон о Российском международном реестре судов. Его принятие – необходимое условие возрождения отечественного флота. Считаю, что портовые города Дальнего Востока являются наряду с Калининградом идеальным местом размещения и осуществления механизма Международного реестра. Введение механизмов Международного реестра должно сопровождаться мерами государственного регулирования, обеспечивающими приоритетную часть российских судоходных компаний в освоении энергетических проектов в рамках Концепции соглашений о разделе продукции.

Жизнеобеспечение Якутии, Чукотки, Магаданской области во многом зависит от ледокольного флота. Он обеспечивает устойчивую работу Северного морского пути в восточном секторе. Имеющее место ослабление морской активности в Арктике дало кое‑кому повод подвергнуть сомнению суверенные права России на ее арктический сектор. Необходимые дипломатические меры и другие аргументы государства должны подкрепляться ростом хозяйственной деятельности в зоне Северного морского пути.

В этом плане трудно переоценить ввод в эксплуатацию атомного ледокола «50 лет Победы», который придет на смену отслужившему свой срок атомоходу «Сибирь».

Уважаемый Владимир Владимирович, ваше поручение по этому вопросу, данное в июне при спуске на воду танкера «Усинск», выполняется. В проекте бюджета на 2003 год Минфином, Минэкономразвития, Министерством транспорта предусмотрены средства, необходимые для достройки ледокола, и он будет введен в эксплуатацию в 2005 году. И вопрос надежной эксплуатации Севморпути не будет вызывать у нас никаких вопросов плоть до 2020 года.

Уважаемые участники совещания, в заключение хотел бы остановиться на двух обсуждаемых крупных транспортных проектах. Один из них – строительство мостового перехода с материка на Сахалин. Сторонники этого проекта основные надежды связывают с предполагаемым переключением транзита контейнеров с морского пути на железные дороги Японии и с последующим выходом на БАМ. Между тем японские железные дороги предназначены в основном для пассажирского сообщения и не приспособлены для перевозки контейнеров международного стандарта. Поэтому вопрос не в строительстве моста, а в том, станет ли Япония кардинально переделывать свою транспортную систему ради сотни-другой тысяч контейнеров. Полагаю, ответ отрицательный.

Очевидно, что транзитные интересы России на Дальнем Востоке должны быть реализованы иными, менее капиталоемкими способами. Что же касается внутренних перевозок между Сахалином и материком, то их объема явно недостаточно для того, чтобы проект окупился в разумные сроки. Кроме того, в этом грузопотоке будет снижаться доля массовых грузов и расти объем грузов, тяготеющих к автотранспорту. Превращение переправы Ванино–Холмск в автожелезнодорожную, завершение строительства автодороги Лидога–Ванино и продуманное развитие дорожной сети Сахалина в совокупности обойдется на несколько порядков дешевле мостового перехода, а импульс для развития Сахалинской области и Хабаровского края будет куда мощнее.

Еще один крупный дальневосточный проект – это Транскорейская дорога. Владимиром Владимировичем совершенно четко сформулирован тот подход, что этот проект все равно будет реализован рано или поздно, и России выгодно, чтобы он реализовался по сценариям, благоприятным для Российской Федерации. При этом важно иметь в виду, что в его реализации переплетаются интересы двух корейских государств, России, Японии, Китая, США и ряда других. Поэтому весьма желательно, чтобы проект получил надежную правовую экономическую основу, например, в виде международного консорциума, только в этом случае за инвестициями обязательно последуют грузы, а окупаемость проекта не станет нашей головной болью, только нашей головной болью.

Очевидно также, что тарифы МПС не должны стать главной составляющей российского финансового участия в проекте, это может негативно отразиться на интересах отечественных грузовладельцев и будет провоцировать транспортную изоляцию Дальневосточного региона. Необходимо заранее иметь такую транзитную политику, которая сделает привлекательным транзит японских и корейских грузов, но не будет допускать разворота российских экспортных грузов на корейские порты. Но и, безусловно, необходимо форсировать модернизацию российских портов – это лучшая гарантия сохранения их конкурентоспособности в условии развития континентальных сухопутных путей.

Уважаемые коллеги! Убежден, что совместная работа по развитию транспорта станет важным стимулом роста и благополучия этого региона.

В.Путин: Спасибо.

Что касается флота – буквально одно замечание. Разбазарили сейчас флот, теперь, конечно, нужно восстанавливать. Именно для того, чтобы процедура банкротства не использовалась как инструмент хищения или конкурентной борьбы, сейчас разработан новый закон, новый проект закона о банкротстве, об экономическом оздоровлении предприятий, есть некоторые вещи, которые требуют еще уточнения, но надеюсь, что он будет доработан и принят Государственной Думой.

Кстати говоря, мы с Сергеем Михайловичем вчера говорили, что касается людей, которые там палаточный лагерь разбили, я готов с ними встретиться. Не со всеми, чтобы не устраивать новгородского вече, а с представителями для конструктивной беседы, пожалуйста, я готов.

Имея в виду, что вопросы энергетики для края являются принципиальными, являются одними из самых важных, я хочу предоставить слово Министру энергетики Российской Федерации, а затем председателю правления РАО «ЕЭС России» Чубайсу Анатолию Борисовичу.

Пожалуйста.

И.Юсуфов: Уважаемый Владимир Владимирович!

Уважаемые коллеги!

Здесь при обсуждении очень четко было подчеркнуто, что Дальневосточный регион является форпостом России в Азиатско-Тихоокеанском регионе, поэтому стратегия энергообеспечения восточных регионов страны находится в сфере постоянного внимания Правительства.

К сожалению, развитие топливно-энергетического комплекса этого региона не в полной мере удовлетворяет растущие потребности экономики региона, и, разрабатывая энергетическую стратегию России на двадцатилетнюю перспективу, мы рассматриваем необходимость широкомасштабного развития тех природных энергетических ресурсов, которыми обладает этот регион.

В сегодняшнем топливно-энергетическом балансе Дальневосточного региона мы видим острый дефицит энергетических ресурсов. Даже такие обеспеченные собственными ресурсами территории, как Республика Саха и Сахалинская область, обеспечивают себя только на 85 процентов энергетическими ресурсами собственного производства, а остальные территории этого федерального округа глубоко дефицитны.

Поэтому важнейшими приоритетами программы развития Дальневосточного региона, которые предусмотрены программой социально-экономического развития России на среднесрочную перспективу, являются следующие задачи. Это решение энергетической проблемы и ослабление зависимости региона от ввоза топлива, развитие транспортной инфраструктуры для усиления интеграции регионов Дальнего Востока с другими регионами России, а также развитие нефтегазового комплекса на шельфе острова Сахалин и в Республике Саха (Якутия).

Разрабатывая энергетическую стратегию, наши расчеты подчеркивают и доказывают совместно с учеными Академии наук, Сибирским отделением и Дальневосточным отделением Академии наук, что решать эти задачи развития топливно-энергетического комплекса региона необходимо в совокупности с соседним регионом, с Восточной Сибирью, которая также обладает уникальными природными и энергетическими ресурсами.

Одна из главных задач, которую мы ставим перед собой, это необходимость уделить особое внимание поддержке развития восточных газодобывающих районов. Это Ковыктинское месторождение в Иркутской области с запасами более полутора триллионов кубов газа, а также газовые ресурсы Республики Саха (Якутия).

Здесь нам необходимо приступить к формированию рынков сбыта газа, который будет добываться на этих месторождениях, как в контексте экономического развития регионов Восточной Сибири и Дальнего Востока, так и в логике выстраивания стратегии экономических отношений с государствами Азиатско-Тихоокеанского региона.

Правительством Российской Федерации совместно с акционерным обществом «Газпром» разрабатывается и в последующем будет реализовываться единая программа освоения газовых ресурсов в восточной части страны, которая будет предусматривать строительство соответствующей газотранспортной инфраструктуры и газификацию Восточной Сибири и Дальнего Востока.

Реализация программы потребует в течение ближайших 15 лет широкомасштабных инвестиций до 30 миллиардов долларов. При таких инвестициях бюджеты федеральные, местные и региональные получат доходы до 14 миллиардов долларов, и распределение их произойдет в соответствии с той формулой, которая сегодня существует. Две трети поступит в федеральный бюджет, треть налоговых поступлений поступит в местные бюджеты. Это обеспечит дополнительные рабочие места в регионе, дополнительную занятость. И освоение этой программы на экономически приемлемых условиях…

В.Путин: Извините, пожалуйста, Игорь Ханукович таким скучным голосом говорит такие вещи интересные. Вы скажите, в какой промежуток времени это планируется, понимаете, цифра 30 миллиардов долларов, время какое?

И.Юсуфов: Это заложена программа освоения газовых месторождений Восточной Сибири и Дальнего Востока на период до 2020 года, постепенное освоение каждого из газовых месторождений, постепенное выстраивание инфраструктуры транспортной и доведение ее до потребителей. Эта программа, она разбита на отдельные подпрограммы. Поэтому она обеспечит также потенциал спроса на газ в наших регионах, которые оцениваются в 10 миллиардов кубов в год. И это позволит нам в существенной мере обеспечить региональный баланс, обеспечить тот дефицит, который существует в настоящее время.

Однако здесь есть ряд вопросов при реализации этой программы. Первый, главный вопрос, который еще не решен, это цена газа, которая будет приемлема для экономики и населения восточных субъектов, так как это существенно повлияет на экономические параметры проектов развития газодобывающих районов.

Программа предусматривает необходимость достижения договоренности также между разными российскими проектами разработки газовых месторождений (Ковыктинского месторождения, якутских месторождений) об очередности поставок газа на внешние рынки. Здесь нам нельзя допустить конкуренции между российскими компаниями и возможного демпинга по цене.

Для решения этой стратегической задачи единственным решением является определение акционерного общества «Газпром» координатором проектов по реализации газа. Такое решение Правительством в виде постановления уже принято.

Также необходимо решить вопрос о едином экспортном канале из России по поставкам газа. Также принято решение, что этим единым экспортным каналом будет акционерное общество «Газпром», соответствующее решение в Правительстве сейчас готовится.

«Газпром» вместе с другими экономическими субъектами приступает к разработке двух крупнейших месторождений, в том числе Ковыктинского месторождения, на определенных условиях и договоренностях. Но, к сожалению, для окончательной реализации и принятия решений по этим проектам до настоящего времени китайская сторона не пошла нам на уступки по цене газа, которая приемлема для российских проектов, и предпочитает при этом отстаивать предложенную нам цену российского газа – около 30 долларов за тысячу кубов на границе Китая и России, тогда как приемлемость и экономическая эффективность реализации проектов начинается с 75 долларов и выше. Сегодня мы работаем. И правительственная делегация во главе с Председателем Правительства вчера завершила визит в Китай. В протоколе зафиксировано, что мы будем продолжать работу над объемами, которые подтвердит китайская сторона, над объемами газа, которые должны быть поставлены.

Для нас крайне важно также определить логику построения трубопроводных маршрутов по нефти и газу. В контексте правительственной стратегии ослабление зависимости восточных регионов страны от ввоза топлива, создание в России собственных экспортных направлений в отношении нефтегазового сырья, обеспечивающих самостоятельный выход России к морю, представлялось бы правильным определить государственными приоритетами строительство трубопроводной инфраструктуры, проект широтного газопровода до порта Находка, о чем говорил мой коллега, Министр транспорта, который обеспечит решение вопроса о газификации Дальневосточного региона.

Вторым широкомасштабным и важным проектом, который мы рассматриваем, при освоении нефтяных ресурсов Восточной Сибири и Дальнего Востока – является проект строительства нефтепровода от Ангарска до Находки. Стоимость этого проекта пять миллиардов долларов, протяженность четыре тысячи километров и пропускная способность 50 миллионов тонн. Из этого объема порядка 10 миллионов тонн будет перерабатываться на российских нефтеперерабатывающих заводах, в частности на Комсомольском НПЗ, остальные объемы будут поставляться на экспорт. Сейчас идут интенсивные переговоры с потенциальными потребителями этих нефтяных ресурсов. И то, что Министерство транспорта в составе Правительства работает над созданием портовой инфраструктуры и углублением порта, позволит принимать танкеры, которые будут с высокой эффективностью поставлять наши нефтяные ресурсы к берегам Соединенных Штатов, на китайский рынок, японский и в другие азиатские страны.

Сейчас ведем работу, и эта работа ведется вместе с регионами, с учеными, по экономическому обоснованию этого проекта.

Кроме того, существует ряд проектов в области топливно-энергетического комплекса в рамках существующих программ, которые здесь упоминались, а также в программе «Энергоэффективная экономика». Реализация и ход их исполнения обсуждались на совещаниях, которые предшествовали данному обсуждению сегодня.

Я хотел бы сказать несколько слов и о вопросах, которые имеют место в электроэнергетике. Это вопрос строительства новых энергетических мощностей, вопрос строительства линий электропередачи, которые снимут те проблемы энергодефицитности данного региона. Они имеют место в логике рассуждений по реформе электроэнергетики, которая должна иметь особую окраску для данного региона.

Думаю, подробно о них скажет руководитель РАО «ЕЭС» Анатолий Борисович.

Единственное, подчеркну тот вопрос, который поставил губернатор Камчатской области, – о возможности решения энергетической проблемы на Камчатке, о строительстве газопровода, который позволит нам снять проблему привозного мазута. Вопрос лежит в плоскости взаимоотношений нашей нефтяной компании «Роснефть» и администрации Камчатской области. Существует большая задолженность, накопленная за ранее поставленные объемы нефтяных ресурсов, в частности мазута, не урегулирована и существует проблема и необходимость выдачи гарантий, что деньги, вложенные компанией «Роснефть» на газификацию данного проекта, будут окупаться подтверждением финансовых гарантий и гарантией покупки того газа, который будет поставляться.

Спасибо.

В.Путин: Спасибо. Что касается Камчатки, мы сейчас с Машковцевым и с Богданчиковым поговорим отдельно, а вот развитие энергетической инфраструктуры, прежде всего газовой, – это, конечно, очень важный элемент развития региона в целом. Конечно, не в последнюю очередь мы должны думать о работе на экспорт, это правда. То, что касается позиции наших китайских друзей, партнеров, 30 долларов за тысячу кубов, я думаю, что это запросная позиция. Конечно, я бы на их месте еще меньше поставил цифру, но мы не должны забывать, что по такой низкой цене, а это почти ниже себестоимости, мы поставляли газ только в Республику Беларусь, имея в виду перспективы создания Союзного государства. С Китайской Народной Республикой у нас такой высокий уровень отношений, который не был достигнут за все предыдущие годы, но это все‑таки другое качество отношений, на союзное государство пока не тянет. Это экономический вопрос, нужно бороться за свои интересы и объективные факторы развития Азиатско-Тихоокеанского региона, в том числе и Китайской Народной Республики, темпы развития экономики там самые большие в мире, они, конечно, будут требовать энергоресурсов. Отсутствие таких энергоресурсов является объективным ограничителем экономического развития. И поэтому, несмотря на такую запросную позицию, нужно искать консенсус, и я думаю, что он будет найден. Но – и вот это самое главное – при всем интересе государства в целом и региона, конечно, в работе на экспорт мы не должны забывать о необходимости обеспечения энергоресурсами самого Дальнего Востока, это очень важные задачи.

Анатолий Борисович, пожалуйста.

А.Чубайс: Спасибо.

Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые участники совещания!

Для энергетиков Дальневосточный регион традиционно один из самых сложных и тяжелых. Вместе с тем надо сказать и о том, что в последние годы, а точнее, даже, может быть, уже в последний год, здесь явно наметилась по текущим оперативным вопросам тенденция к улучшению ситуации. Мы прошли прошедшую зиму без единого срыва во Владивостоке, без единого срыва в Приморье в целом, без единого срыва на Камчатке, да и в целом по Дальнему Востоку, мы решили вопрос стопроцентной оплаты реализованной электроэнергии, мы решили вопрос задолженности по заработной плате – очень тяжелый и острый, мы вышли на стопроцентные платежи в бюджет, и в том числе местные бюджеты, решили вопрос по реструктурированию накопленной задолженности в бюджете. Все это дает основание сегодня, может быть, немножко отодвинуть в сторону вот такие совсем уж текущие вопросы, а, действительно, затронуть вопросы, касающиеся стратегии и развития энергетики Дальнего Востока в целом.

Разрабатывая эти вопросы, мы работаем в тесном взаимодействии с Дальневосточным федеральным округом, и предложения, которые я буду высказывать, нами обсуждены и согласованы с Константином Борисовичем Пуликовским.

В целом дальневосточная энергетика, как на слайде представлено, это не такая большая доля от общероссийской. По электроэнергии это всего 4,4 процента, по теплу это 5,4 процента. Но дело, конечно, не в процентах, а в стратегической значимости этого региона.

Структура энергетики Дальневосточного региона совершенно особая, которая не повторяется ни в одном из других регионов страны. Он выстроен так, что реально лишь четыре энергосистемы связаны между собой. Это юг Якутии, это Амурская область, это Хабаровский край и это Приморье. А все остальные энергосистемы являются изолированными, работают независимо друг от друга. И это, конечно же, накладывает очень серьезные ограничения на любые предложения по стратегии, которые должны делаться отдельно для единой части энергосистемы Дальнего Востока, а отдельно – для изолированных регионов.

Мы исходим из того, что стратегически в этом регионе будет рост потребления электроэнергии, причем достаточно существенный, а наши оценки его величины за десятилетие до 25 процентов. Я думаю, что это не абстрактные прожекты, это, в общем, реальность хотя бы уже потому, что последние два с половиной года в этом регионе уже по факту идет рост электроэнергии.

Действительно, справедливо говорилось о том, что здесь тяжелый фактор – это цена. Причины его достаточно очевидные. Вот здесь, на этих графиках, они коротко показаны. Если в России в целом тепловая генерация, то есть генерация собственно с использованием топлива, составляет 65 процентов, то здесь, на Дальнем Востоке, она достигает уровня 81 процента. Внутри этой тепловой генерации самая тяжелая угольная генерация в России в целом 28 процентов, а на Дальнем Востоке 77 процентов. А если еще и внутрь угольной генерации забраться, то сразу же становится очевидно, что значительную долю использованного угля дали привозные угли – более 36 процентов. Если посмотреть на цену тонны угля, которая используется на Хабаровской ТЭЦ или на Приморской ГРЭС, на Артемовской ТЭЦ, мы сразу же увидим, что в этой тонне угля, в этой цене одна треть – это собственно уголь, а две трети – это транспорт.

Это, конечно же, тяжелейший фактор, который утяжеляет всю структуру энергетики, а дальше перекладывается на потребителей. Именно поэтому, от этой проблемы отталкиваясь, нужно, определив особенности энергетики Дальнего Востока, выработать стратегию решения этой задачи.

Действительно, высокие тарифы, не буду повторяться с цифрами, они были уже здесь названы, абсолютно точно прозвучали и у Виктора Борисовича, и других докладчиков, ограниченность топливной базы и большой объем дальних привозных углей, климатические особенности совершенно очевидные, автономность значительного числа энергосистем и изолированная не только энергосистема, но и внутри параллельно работающих энергосистем, изолированные энергорайоны.

Исходя из этих особенностей, в нашей стратегии мы опираемся на пять базовых способов кардинального изменения структуры энергетики Дальнего Востока.

Первый, ключевой из которых, вот он здесь указан, – развитие бестопливной генерации, именно исходя из той структуры топливного баланса, из той доли угля, и это должно быть здесь стратегией в моем понимании, не только для нашей компании, но и стратегией государственного уровня.

Речь идет о гидрогенерации, речь идет о геотермальной генерации, а здесь для нее беспрецедентные возможности. Речь идет о ветроустановках, которые еще недавно считались экзотикой по причине высокой себестоимости, а по нашему убеждению, в ближайшие три-пять лет тенденция снижения себестоимости выработки киловатт-часа на этих установках сделает именно их существенным, серьезным фактором, особенно для изолированных районов Дальнего Востока.

Надо прямо сказать, что гидрогенерация среди всех видов бестопливной генерации здесь, на Дальнем Востоке, это абсолютно бесценный и просто колоссальный по объемам ресурс. Одну цифру назову: в целом Россия по использованию гидропотенциала существенно отстает, у нас в стране всего 20 процентов потенциально возможных для гидрогенерации гидропотенциалов используются, а вот здесь, на Дальнем Востоке, эта цифра совсем минимальная – три процента.

В то же время, как вы понимаете, это означает как раз здесь абсолютно беспрецедентные возможности стратегического развития гидрогенерации – бестопливной, потенциально дешевой. Именно в этом направлении, собственно, поэтому мы и движемся. Это, кстати, и решение проблем снижения тарифов, это и решение железнодорожных проблем, о которых здесь говорилось, по дальним перевозкам. И об этой стратегии я подробнее скажу позже.

Конечно же, здесь, на Дальнем Востоке, задача развития линии электропередачи, сетевых электрических связей является центральной в силу удаленности и требований по надежности. И ею мы занимаемся достаточно серьезно, здесь есть о чем сказать.

Нельзя бросать и существующие станции, которые при любом развитии гидрогенерации всегда останутся значимой долей в балансе. Их придется обновлять, понимая, что существующее состояние основных фондов на Дальнем Востоке в энергетике особенно тяжелое, особенно сложное.

И развитие собственной топливной базы при всей значимости гидрогенерации тоже не должно быть потеряно. Здесь стратегия – это развитие собственной угольной базы. Скажем, у нас на Лучегорском разрезе по факту прошлого года мы добыли 5,2 миллиона тонн, в этом году будет шесть миллионов тонн, через три-четыре года мы доведем добычу до 7–7,5 миллиона тонн. Газопровод и потенциал уникальный газовый Сахалина – это серьезнейший ресурс. Виктор Иванович Ишаев много этим делом занимается и для Хабаровского края. Сначала, видимо, для Севера: Николаева, Комсомольска, а дальше – собственно для Хабаровска, а стратегически и для Приморья, вплоть до, собственно, мест, где мы находимся, вплоть до Владивостока.

Исходя из того, что было только что сказано, исходя из того, что центральный вопрос – это гидрогенерация, без преувеличения можно сказать, что сердцевина всей стратегии развития энергетики по Дальнему Востоку, гидроэнергетики по Дальнему Востоку – это Бурейская ГЭС. Бурейская ГЭС – важнейший наш объект, крупнейшая станция на Дальнем Востоке в целом, станция, строительство которой идет ударными темпами. 30 июня будущего года – плановый день ввода первого блока Бурейской ГЭС в строй, и я убежден в том, что мы этот срок исполним. Скажу только об одном: полный ввод Бурейской ГЭС, всех шести блоков с мощностью 2000 мегаватт будет означать рост доли гидрогенерации здесь по региону в целом с нынешних 25 до 40 процентов. Одна станция радикально меняет всю структуру баланса электроэнергии и потенциально приводит к экономии на цене киловатт-часа до 15 процентов. Это стратегический объект, и мы будем заниматься им очень и очень серьезно.

Опираясь на Бурейскую ГЭС и всю схему выдачи мощности, мы, по сути дела, планируем резко укрепить все сетевые связи на Дальнем Востоке и на восток от Бурейской ГЭС, и на запад от Бурейской ГЭС, на восток вплоть до, собственно, сначала Хабаровска, затем Приморской ГРЭС, а затем и связи на юг вплоть до Владивостока со стратегическим использованием выдачи мощности для новых производств, о чем я скажу чуть позже.

Вот, собственно, основная идея по единой энергосистеме Дальнего Востока: гидрогенерация, сетевое строительство, развитие собственной угольной базы и потенциальная газификация.

По изолированным энергосистемам в каждом случае нужен абсолютно индивидуальный подход, там нет и не может быть никаких универсальных решений.

Я, наверное, не смогу сказать обо всех, но хотя бы два слова основных идей хотел бы высказать.

Камчатка. Сегодняшняя генерация на Камчатке сверхтяжелая, вся мазутная, Камчатская ТЭЦ-1, ТЭЦ-2, тяжелейшая схема завоза мазута с перевалкой в портах с Комсомольского НПЗ, либо с Ангарского НПЗ – уж совсем далеко, все это, собственно, и было одной из базовых причин всем нам хорошо известных проблем по камчатской энергетике.

Стратегия. Полное, 100-процентное, замещение мазута на, во‑первых, газ, Соболевское месторождение, находящееся на западе Камчатки, и газопровод, о котором говорилось. Там, действительно, Владимир Владимирович, есть текущие проблемы, и будет правильно, если мы получим импульс к их решению, но стратегически я абсолютно убежден, что эта задача должна быть решена и будет решена. И ТЭЦ-1 и ТЭЦ-2 не позже 2004 года должны быть полностью переведены на газ.

Другая важнейшая составляющая развития энергетики на Камчатке – геотерм. Еще недавно это была экзотика. В сентябре-октябре этого года мы вводим два блока Мутновской геотермальной станции. 25 плюс 25–50 мегаватт бестопливной генерации на самых современных технологиях, которые в идеале смогут работать просто в автоматическом режиме, обслуживаться вахтовым способом. 50 мегаватт для Камчатки – это серьезный объем, но если еще добавить строительство малых ГЭС, которое ведется на Толмачевском каскаде, это, собственно, и есть стратегия абсолютной независимости по топливу Камчатки, которая в моем понимании даст возможность всерьез подумать о цене. Напомню, сегодня Камчатка – самый дорогой в стране регион по цене электроэнергии.

Магадан. Здесь стратегия предполагает строительство Среднеканской ГЭС. Это тяжелый для нас объект, но тем не менее он продвигается. Широкое использование электроотопления здесь, на Магадане, – это такой серьезный фактор. Дешевизна сегодняшняя, относительная дешевизна, о которой справедливо говорилось, – это фактор существования существующей гидрогенерации Колымской ГЭС, именно она делает Магадан более дешевым. И, конечно же, укрепление сетевых связей, которое для Магадана крайне важно.

Сахалин. Стратегия развития предполагает здесь новое решение по второй очереди Ногликской газотурбинной электростанции с возможной второй очередью с парогазовым циклом. Электрические связи между центральным энергорайоном Сахалина и севером Сахалина.

И самая масштабная идея, может быть, она пока еще не до конца встала на ноги, но я хотел бы о ней сказать. В моем понимании идея крайне интересная, стратегическая – это идея строительства новой мощной ГРЭС на юге Сахалина с использованием газа Сахалинского месторождения, с кабелем постоянного тока подводным на юг до Хоккайдо и дальше до Токио. Проект проработан на уровне предТЭО нами совместно с компанией «Морубиди». ПредТЭО выполнено абсолютно профессионально. Мы предполагали, когда занимались им, полтора-два года назад в поддержку в виде известного японского двухмиллиардного кредита дешевого, оно не очень, как я понимаю, получается. Тем не менее считаю, что этот проект бросать нельзя, он имеет важнейшее значение и для развития газового комплекса, и для развития энергетики Сахалина, и для возможной связи электрической Сахалина с материком, решает еще целую группу вопросов стратегии и развития Дальневосточного региона. Проект бросать ни в коем случае нельзя.

Якутия. Здесь идет строительство Вилюйской ГЭС-3 – это в западной Якутии, которую абсолютно реально завершить в достаточно ближайший срок. Но, пожалуй, главное здесь – это развитие сетевых связей, в том числе острейший вопрос по Якутии – это масштабные ремонты и обновление существующих сетей, в Якутии, как нигде, это тяжелейший вопрос. Здесь есть на сотни километров одноцепные линии электропередачи на 110 киловольт на деревянных опорах, построенные 30, 40 лет назад, 50 лет назад. По всем техническим требованиям это на грани аварийного режима, и сюда придется вкладывать серьезные объемы дополнительных ресурсов.

Особый вопрос по Якутии, о котором я отдельно хотел бы сказать, о нем как‑то не очень принято говорить, – это вопрос, касающийся малой энергетики дизельных электростанций. Я считаю, что для Дальнего Востока в целом дизельные электростанции не могут быть отброшены куда‑то на второй план. В одной только Якутии это 98 станций, соответственно, 98 изолированных поселков, у которых вся жизнь зависит от работы этих станций, это то направление в энергетике, которое требует полного, стопроцентного технического обновления. Все существующие дизельные станции не только в Якутии, и в Хабаровске, и на Камчатке, и на Чукотке, как правило, чудовищно устаревшие. Нами совместно с Правительством Якутии выработана комплексная программа полной технической модернизации дизельных станций. Речь идет о переходе на современные модульные станции, которые фактически без фундамента можно ставить в зоне вечной мерзлоты. Речь идет о существенном повышении КПД, а это означает резкое сокращение объема завоза дизельного топлива по тяжелейшим транспортным схемам. Речь идет о сокращении цены эксплуатации, упрощении эксплуатации. Это современные модульные блоки, которые уже делаются, и буквально в этом году как результат реализации программы, которую параллельно утвердило Правительство Якутии и Правление РАО «ЕЭС», в поселке Ильдикан первая такая станция будет введена в строй. Считаем это направление очень важным для Дальнего Востока в целом.

Говоря об этой стратегии, конечно же, надо ответить на базовый сакраментальный вопрос: где деньги? Наши оценки. Общий объем всего того, что в нашу стратегию развития энергетики Дальнего Востока входит, оценивается цифрой 330 миллиардов рублей до 2010 года.

Из этого объема что может федеральный бюджет? Если трезво его оценить, без иллюзий, два процента. Считайте, что ничего. Что может РАО «ЕЭС» с учетом будущего преобразования компании? 23 процента. Львиная доля, три четверти источников финансирования – это только потенциальные привлекаемые частные источники. Ничего другого в стратегии нет и быть не может.

Как бы это экзотично ни звучало, мы считаем, что тем не менее эта задача не является неразрешимой, и стратегия ее решения пролегает через реформу энергетики, которая здесь, на Дальнем Востоке, должна быть абсолютно специфической, базироваться на тех принципах, которые постановлением Правительства №526 утверждены и заложены в законопроекты, обсуждаемые в Государственной Думе, и в то же время имеет очень серьезную внутреннюю специфику. Может быть, я сейчас не буду в нее погружаться, потому что совсем недавно в Хабаровске было крупное совещание, на котором мы детально обсудили особую схему реструктуризации энергетики на Дальнем Востоке. Здесь не будет конкуренции (некому конкурировать между собой), здесь не будет межрегиональной интеграции генерирующих компаний (это здесь неосмысленно), но здесь может и должно быть коммерческое диспетчирование, здесь может и должно быть отделение сетей от генерации. Все это предпосылки, которые реально позволят ставить вопрос о привлечении инвестиций.

Я понимаю, что, может быть, это все‑таки звучит немножко абстрактно, поэтому, завершая презентацию, хотел показать последний слайд и два слова о нем сказать. Для чего все это делается? Мы достаточно детально проанализировали правительственную программу развития Дальнего Востока и Забайкалья и проанализировали те потенциальные мощности, которые по всем отраслям, начиная с конверсионных, кончая рыбопереработкой, здесь, на Дальнем Востоке, планируется строить. Мы считаем, что предложенная программа, безусловно, в полном объеме обеспечит гарантированными энергоисточниками все то, что Правительством разработано. Но этого мало. Уже первые шаги наши по реформе энергетики реально создают интерес российских инвесторов. Могу сказать, что мы сейчас совместно с одной из крупнейших наших алюминиевых компаний ведем серьезнейший просчет крупного инвестиционного проекта, связанного со строительством алюминиевого завода в Приморье, основанного на использовании электроэнергии, вырабатываемой на Бурейской ГЭС. Причем речь идет не только, собственно, о строительстве завода, но и о финансировании или об инвестициях в завершение строительства самой Бурейской ГЭС со стороны той же самой компании.

Конечно, пока еще точка не поставлена, я не могу сказать, что семь миллиардов долларов мы уже собрали, но та серия переговоров, которая вот уже за четыре месяца нами проведена, дает основание здесь об этом сказать как о серьезном возможном проекте, кстати говоря, никак пока не учтенном в правительственном плане развития Дальнего Востока, но от этого не менее серьезном и не менее реальном.

Вот, собственно, основные положения нашего понимания стратегии и развития энергетики Дальнего Востока.

В.Путин: Большое спасибо, Анатолий Борисович.

Если абстрагироваться от того, что Анатолий Борисович достаточно изящно и талантливо обосновал еще раз необходимость реформирования РАО «ЕЭС»…

А.Чубайс: Были сомнения какие‑то?

В.Путин: …то можно сказать, что в целом он достаточно объективно оценил ситуацию в энергетике и нарисовал перспективы развития. Я бы хотел обратить внимание на те самые нетрадиционные источники электроэнергии, которые действительно здесь вполне могут быть востребованы: это и гидроэнергетика (ее, конечно, к нетрадиционным не отнесешь), но геотермальные источники, ветрогенерация и так далее.

Миронов Сергей Михайлович мне, кстати, рассказывал об опыте Чукотки, там по ветрогенерации. У вас там, по‑моему, как раз это применяется все шире и шире и достаточно эффективно. Вполне может быть использовано и в других регионах Дальнего Востока.

Но есть один момент, на который я бы хотел особо обратить внимание. Анатолий Борисович, Вы сказали по «ЛУТЭКУ» в этом году шесть миллионов тонн, да, и планируете выйти на 7,5. Это такая серьезная заявка, насколько я понимаю, и очень бы хотелось, чтобы эти планы были реализованы действительно так, как они были заявлены.

И по Камчатке у нас там планировалось введение, по‑моему, в апреле 2003 года, да?

Реплика: В июле 2003 года.

В.Путин: То есть в июле 2003 года.

Другой существенной частью инфраструктуры любого региона, любой страны являются информационные инфраструктуры. Поэтому я хочу сейчас предоставить слово Министру связи Леониду Дододжоновичу Рейману. Пожалуйста.

Л.Рейман: Спасибо, Владимир Владимирович.

Уважаемые участники совещания!

В рамках обсуждения сегодняшних вопросов вопросы связи и инфракоммуникаций занимают важное место. Это объяснимо. Ведь успешное опережающее развитие современной инфраструктуры связи, доступ к информационным ресурсам – это залог эффективного повышения экономического благосостояния общества с учетом географии Дальневосточного федерального округа. Такая система является одной из системообразующих для развития экономики округа.

Здесь уже говорилось об особенностях Дальневосточного федерального округа. Действительно, на территории 36 процентов России проживает всего-навсего пять процентов населения России. И, конечно, эти особенности, они накладывают дополнительные сложности на развитие инфраструктуры, в том числе инфраструктуры связи. Такая низкая плотность населения приводит к тому, что в небольших населенных пунктах, в поселках, в деревнях себестоимость создания инфраструктуры и потом эксплуатация этой инфраструктуры в разы выше, чем в городах. Это, конечно, сдерживает развитие инфраструктуры связи, базирующейся на строительстве наземных сооружений, особенно учитывая расстояния между населенными пунктами Дальневосточного федерального округа. Из 2659 сельских населенных пунктов округа 540 не имеют вообще телефонной связи. Справедливости ради надо сказать, что у нас во всех округах есть нетелефонизированные населенные пункты, но тем не менее это высокая цифра, с этим нельзя мириться.

Также есть определенные сложности и с распространением телерадиовещания. Сегодня 96 процентов населения, я могу сказать это на примере Хабаровского края, охвачены телевизионным вещанием. Но в то же время за четырьмя процентами населения, которые не охвачены, скрываются люди, проживающие в удаленных населенных пунктах, которые отрезаны, по сути дела, от информационных потоков, от информации вообще. Учитывая динамику развития и обновления российской группировки спутников гражданского назначения в последнее время, а у нас действительно за два года удалось запустить пять космических аппаратов, в том числе три очень современных космических аппарата, в интересах интеграции субъектов Российской Федерации, субъектов Дальневосточного в данном случае федерального округа в единое информационное пространство, в настоящее время начата реализация проектов по созданию спутниковой системы связи округа, и хотелось бы отметить ту поддержку и ту помощь, которую полномочный представитель Президента России в Дальневосточном федеральном округе Константин Борисович Пуликовский оказывал и на этапе проработки этого проекта, и сегодня оказывает на этапе реализации этого проекта.

Прежде чем проект был одобрен, он прошел апробацию на координационном совете губернаторов округа и на коллегии Дальневосточного федерального округа. По рекомендациям руководителей субъектов Федерации, округов в него были внесены коррективы, и далее он был утвержден государственной комиссией по электросвязи.

Стоимость этого проекта составляет более миллиарда рублей, финансирование проекта осуществляется за счет собственных средств компаний, которые принимают участие в реализации этого проекта, плюс кредитные средства российских банков, и очень важно, что в нем принимают участие и средства субъектов Дальневосточного федерального округа.

Проект отличается комплексным подходом к созданию универсальной системы связи, базирующейся на спутниковой технологии, и обеспечивает инфраструктуру, пригодную для организации самых современных региональных цифровых сетей инфракоммуникаций, телевизионного, радиовещания на территории всего Дальневосточного округа.

В отличие от традиционного подхода данный проект предполагает использование единой инфраструктуры спутниковой связи для предоставления всех видов услуг в интересах населения округа, в том числе и в первую очередь для средних и малых населенных пунктов, удаленных и на сегодняшний день не имеющих этой инфраструктуры.

Что дает создание этой сети? Во‑первых, эта цифровая телефонная связь во всех населенных пунктах – это возможность зоновой связи, то есть между населенными пунктами, междугородной связи, международной связи.

Во‑вторых, это передача данных, включая и корпоративные сети, и доступ сетей Интернет, и все услуги, которые на базе этого могут предоставляться.

Далее это возможность приема телевизионных, радиовещательных программ в малых населенных пунктах с помощью использования малых передающих устройств, и в этих населенных пунктах можно распространять как центральные программы, так и местные программы и окружные программы. Всего в рамках проекта в течение 2002–2005 годов планируется установить 900 земных станций спутниковой связи, в том числе 10 в субъектах Федерации Дальневосточного федерального округа и более тысячи приемных спутниковых станций в средних и малых населенных пунктах всего округа.

Реализация проекта на сегодняшний день уже начата. Я бы хотел привести в пример те работы, которые сегодня уже проведены, и сеть функционирует в Чукотском автономном округе. Вот здесь на слайде показано, что в 2001–2002 годах было установлено 43 земные спутниковые станции, которые обеспечивают прием двух федеральных и одной центральной телепрограммы, это ОРТ, РТР и СТС, трех радиопрограмм. И это все позволило обеспечить практически все население Чукотского автономного округа услугами телерадиовещания. Кроме того, жители Чукотки принимают местную телепрограмму и полностью владеют всей информацией о жизни округа.

Наиболее показательным результатом развертывания вот этой сети, которая здесь приведена на слайде, является то, что нагрузка телефонная внутри округа между населенными пунктами существенно выросла. Если в 2000 году она составляла 25 тысяч минут в месяц, то сегодня это более 85. Вот здесь приведена структура трафика, видно, что именно телефонная нагрузка между населенными пунктами Чукотки существенно возросла – в 2,5–3 раза. Объединение усилий на предприятии электросвязи операторов спутниковой связи позволяет решить важную задачу по повышению уровня образования в федеральном округе. В этом смысле я бы хотел привести в пример те работы, которые делаются в Магадане.

Уже реализован проект по подключению к ресурсам Интернет по высокоскоростным каналам в 19 из 29 школ города. Кроме этого подключены к Интернету школы в четырех районных центрах области. Таким образом, 1 сентября в 60 процентах школ, оборудованных компьютерными классами, эти классы будут иметь выход на глобальную сеть Интернет. И к концу года, в декабре, 100 процентов школ будут иметь выход в сеть Интернет, компьютерные классы. Это все делается также благодаря использованию ресурсов вот этой спутниковой мультимедийной сети связи, которая создается. И здесь я бы хотел отметить серьезную поддержку, которую Валентин Иванович Цветков, губернатор области, оказывает в реализации данного проекта.

Должен вообще в целом отметить большую заинтересованность руководителей субъектов Федерации в развитии телекоммуникационной инфраструктуры округа. Два года прошло с момента совместной коллегии, на которой были рассмотрены вопросы развития связи в Саха (Якутия), кое‑что было сделано, но, я бы сказал, не очень быстро развивались дела. Последнее совещание, которое было проведено Вячеславом Анатольевичем Штыровым в Министерстве связи, на котором были намечены вопросы развития, я надеюсь, даст положительный толчок и в развитии связной инфраструктуры республики, и в том числе позволит решить вопрос акционирования госпредприятия «Сахателеком» и с дальнейшей его возможностью интеграции в оператора «Дальсвязь».

Несколько слов о пунктах коллективного доступа в Интернет.

Они начали разворачиваться в 2001 году, и сегодня в России активно работает более двух тысяч таких пунктов, которые расположены в почтовых отделениях. Их в месяц посещает более 300 тысяч человек. То есть эта услуга пользуется очень большим спросом.

И здесь, в Дальневосточном федеральном округе, эти пункты, которые также являются частью федеральной целевой программы «Электронная Россия», разворачиваются достаточно успешно. Более половины узлов почтовой связи сегодня уже имеют такие пункты коллективного пользования. И мы планируем до конца года оборудовать все узлы почтовой связи и далее прейдем в будущем году на установку пунктов коллективного пользования в крупных почтовых отделениях.

Хочется сказать, что с помощью этих пунктов коллективного пользования можно не только обеспечить доступ населения к услугам Интернета, электронной почте, но также реализуется проект распечатки центральных газет через почту. Через час после появления газеты, так сказать, выхода ее в печать, она может быть передана на любое почтовое отделение и распечатана. Конечно, сегодня себестоимость такой газеты пока достаточно высока, это порядка 40 рублей, но мы надеемся, что с развитием этого проекта себестоимость газеты может быть сокращена практически в два раза, то есть до 20 рублей, и для сравнения я хочу сказать, что сегодня во Владивостоке по подписке «Аргументы и факты» стоят 12 рублей за экземпляр. Мы считаем, что это проект очень интересный, и будет он также развиваться и в тех регионах, где уже развернуты сети пунктов коллективного доступа в Интернет и спутниковые сети.

Реализация самого вот этого проекта создания единой информационной сети спутниковой позволит создать условия для нормального и гармоничного взаимодействия населения с органами исполнительной власти, законодательной власти субъектов Федерации и способствовать не только повышению уровня общения, но и значительному росту системы образования, доступности молодежи к информационным ресурсам страны и всего мира. Спасибо.

В.Путин: Спасибо большое. Я думаю, что все согласны с тем, что развитие системы связи в таком удаленном от европейской части страны регионе, как Дальний Восток, имеет первостепенное значение, и не только потому, что можно получать газеты в режиме он-лайн, но и по целому ряду соображений экономического характера, прежде всего занятости населения. А вот то, что население о нас с вами думает, для того чтобы сохранить баланс между исполнительными и представительными органами власти, скажет Светлана Петровна Горячева, депутат Государственной Думы. Пожалуйста.

С.Горячева: Спасибо, уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые губернаторы! Уважаемые присутствующие!

Я бы хотела достаточно коротко, может быть, остановиться на тех проблемах, которые именно волнуют и население, и Государственную Думу, наверное, и Правительство. Это проблемы охраны детства.

Почему? Потому что на самом деле с 2000 года доля пожилых людей в структуре населения Российской Федерации уже превышает долю детей до 16 лет. Это означает, что мы относимся к старому населению. Но возникает вопрос: а кто же будет через какое‑то время кормить наших стариков? Поэтому вопросы охраны детства выносятся на первый план, с нашей точки зрения, по нашему мнению.

Несколько слов скажу о детских пособиях. Действительно, нам пришлось развязывать этот непростой узелок, поскольку в 2000 году только в девяти из 89 субъектов Федерации не было задолженности по детским пособиям, и она росла как снежный ком. И вот тогда совместными усилиями Правительства, надо сказать большую благодарность Комитету по социальной политике Совета Федерации, но и Государственная наша Дума, мы стали глубоко думать: что же нам делать? И впервые в бюджете 2001 года был заложен фонд компенсаций, и 22,8 миллиарда рублей мы выделили целевым назначением на детские пособия непосредственно в федеральном бюджете, освободив от этой ноши субъекты Федерации, с тем чтобы они постепенно расплачивались с той задолженностью, которая возникала в течение ряда лет.

Нужно сказать, что такие поправки в закон мы внесли. Владимир Владимирович, я Вам благодарна очень, Вы подписали эти поправки. Сейчас уже эта обязанность возложена теперь на федеральный бюджет. На этот год мы вложили 23,9 миллиарда рублей, то есть еще увеличили. Более того, совсем недавно по инициативе Государственной Думы была встреча женщин – депутатов Государственной Думы с Министром финансов Кудриным Алексеем Леонидовичем. Мы договорились создать совместную рабочую группу. Почему? Потому что сегодня размер детского пособия – 70 рублей, вы сами понимаете, он уже мало кого устраивает. Нам нужно думать о том, как повышать его. Но для этого нам необходимо не просто, так скажем, на бумаге придумать красивые меры, а реально, финансово их обеспечить государством, и кое‑какие подходы предприняты, я на этом не буду останавливаться, мы записки свои направили уже в Министерство финансов, тем более будет создана рабочая группа. У нас есть, с тем чтобы в несколько раз нам особенно, разделив всех детей на тех, которые сегодня у нас являются маленькими, допустим, дошкольного или младшего школьного возраста, чтобы прежде всего поддержать их. Мы видим, что такая возможность реально у нас в государстве может иметься, и предложения свои по этим вопросам мы обязательно внесем.

Но параллельно с этим хочу сказать, что мы сегодня нарабатываем поправки в действующее законодательство, которые будут усиливать компетенцию органов социальной защиты, потому что, к сожалению, у нас в дни выплаты детских пособий увеличиваются потребление спиртных напитков и продажа спиртных напитков. Будем увеличивать здесь компетенцию этих органов, с тем чтобы в тех семьях, где деньги тратятся не по назначению, была возможность, может быть, через какую‑то другую систему, но все же именно детям вот эти деньги дошли в виде продуктов питания, одежды и так далее, и тому подобное.

Вы знаете о том, что все же государство увеличило начиная с этого года четыре вида пособий. Пособие по рождению ребенка в три раза мы увеличили – с 1500 рублей до 4500 рублей. Сейчас мы думаем над тем, как бы нам еще действительно стимулировать рождаемость. Допустим, увеличить пособие при рождении второго ребенка. Кстати, это опыт, который наработан в ряде зарубежных стран, но для этого нужны финансы. Поэтому мы не торопимся, а просто-напросто ведем консультации, с тем чтобы это стало, так скажем, не только на бумаге.

Скажу буквально несколько слов, не буду особенно долго задерживать ваше внимание, о программе «Дети России». Я очень рада, Владимир Владимирович, что с этого года она имеет статус президентской, мы с этим соглашались, потому что это повышает статус программы «Дети России». Из десяти подпрограмм остается пять подпрограмм. Но суммы не уменьшаются. Таким образом, мы сможем более насытить те подпрограммы, которые остаются. Это «Дети-сироты», «Дети-инвалиды», «Одаренные дети», «Здоровый ребенок» и «Профилактика и безнадзорность правонарушений».

Вот о чем бы мне хотелось сказать? Сегодня говорили о социальной сфере, но мне бы очень хотелось, чтобы депутаты от северных территорий очень активно работали через поправки, все же предлагали нам свои предложения, и хотя бы по одному объекту в эту программу «Дети России» для отдаленных территорий мы могли внести.

Я особо хотела поблагодарить Виктора Ивановича Ишаева и Сергея Михайловича Дарькина, потому что они очень активно работают, много очень объектов в программе «Дети России» именно от этих двух территорий. Но более того, так скажем, эти территории производят софинансирование, то есть наполовину, половину федеральный бюджет на себя берет, допустим, проблемы, другую половину возлагает на себя непосредственно субъект Федерации. И вот сейчас мы (даже больше половины, правильно, Виктор Иванович), но другие, к сожалению, это не всегда делают.

Но я хочу сказать, вот мы сейчас создаем первый опыт в Приморском крае, Владимир Владимирович, центр для одаренных детей-сирот и детей из малообеспеченных семей. Вот такие центры, я сказала у нас целая подпрограмма есть «Одаренные дети», мы могли бы создать и в других отдаленных территориях, тем более что, Вы сами знаете, проблемы пьянства, миграции населения, они существуют, и это очень-очень важно. Поэтому здесь, насколько возможно, нам бы хотелось, чтобы контакты были такие.

Скажу о той проблеме, которая тоже очень волнует Вас, она волнует и нас, проблема оздоровления детей, потому что у нас средства Фонда социального страхования сокращаются, к сожалению, и возникает эта проблема. Мы не случайно были с Валентиной Ивановной у Вас, Владимир Владимирович, поднимали эту проблему. Слава богу, она нашла благополучное разрешение все же, в Фонде социального страхования восемь миллиардов будут заложены на оздоровление. Более того, сейчас у нас 902 миллиона в бюджете отдельной строкой, на следующий год (уже я смотрела проект бюджета) один миллиард 200 миллионов, то есть еще увеличиваются средства. Более того, мы сейчас подготовили проект закона, он так и будет называться «Внесение изменений в закон об охране детства», с тем чтобы вот это оздоровление детей стало обязанностью государства. Это, по нашему мнению, тоже очень важно.

И заканчивая то, что я хотела сказать, то, что нас очень беспокоит, Владимир Владимирович, после того, как Вы дали поручение всем структурам заниматься безнадзорностью и беспризорностью, когда мы вникли в эту проблему, волосы дыбом встали. Мы увидели, что не только, так скажем, к сожалению, дети становятся не нужны родителям, у нас по России 190 случаев, выявленных правоохранительными органами, когда матери или близкие родственники продавали своих детей в сексуальное рабство, вот что происходит, и поэтому мы наработали проект закона. Он касается усиления уголовной ответственности за сексуальную эксплуатацию и растление детей, и 27 июня, невзирая ни на что, мы его приняли в первом чтении. Этот закон повышает возраст половой неприкосновенности детей, вводит специально две статьи для ответственности виновных за вовлечение детей в порнографию, за распространение порнографии среди детей, за сексуальное растление детей, за детскую проституцию. То есть это те меры, которые принимаются Государственной Думой и, по нашему мнению, должны способствовать хотя бы не улучшению такому серьезному, но хотя бы хоть какой‑то маленькой, может быть, стабилизации. Хотелось бы, чтобы наши усилия здесь были совместные, но я знаю, что Артур Николаевич хотел еще несколько слов сказать, если есть. Вот то, на чем я хотела остановиться.

В.Путин: Спасибо, Светлана Петровна, спасибо большое.

Я думаю, что нам нужно заканчивать, потому что мы уже более трех часов работаем. И у нас сейчас будет возможность еще с коллегами обменяться.

В.Штыров: Двум губернаторам‑то еще можно выступить?

В.Путин: Мы сейчас пройдем на обед и там будем общаться, еще поговорим. У нас на этом общение не заканчивается.

В.Штыров: Владимир Владимирович, на самом деле у нас выступление‑то общее, а не частное.

В.Путин: А будет общее.

Игоря Павловича я знаю давно и очень неплохо. Сейчас мы перейдем в другой зал, и он, я вас уверяю, скажет все, что хочет, за ним не заржавеет.

Чтобы подвести промежуточный итог в этой части, что бы я хотел сказать? Конечно, проблем гораздо больше в регионе, чем решений, мы даже все их и не затронули сейчас в ходе вот этого предварительного обсуждения. Но в то же самое время понятно, что это очень перспективный регион России, и эти перспективы будут реализованы, но реализоваться они должны, конечно, напряженной работой. Имею в виду, что это та часть Российской Федерации, где придется реализовать политику, которую немодно сегодня предъявлять, а именно политику преференций. Ничего с этим не поделать, и по‑другому нам никак не выстроить эту работу, она исторически по‑другому и не выстраивалась. Преференция по тарифам на железную дорогу, которая сегодня осуществляется, на электроэнергетику, на инвестиции, в целом на государственную поддержку. Эти преференции должны быть сохранены, и они будут сохраняться.

Планы по развитию региона Дальнего Востока, вы это знаете не хуже меня, и сегодня руководители федеральных ведомств и министерств подтвердили это, они, без всякого преувеличения, масштабные и грандиозные. Нам нужно добиться того, чтобы они были реализованы. Поэтому контроль за их исполнением будет организован самым надлежащим образом.

По нашей сегодняшней встрече будут оформлены соответствующие поручения Президента и Правительства Российской Федерации. Вместе с ними и вместе с вами мы будем работать над их реализацией. А по текущим вопросам сейчас еще продолжим нашу встречу в другом зале.

Спасибо большое.