Президент России — официальный сайт

Выступления и стенограммы   /

Вопрос: Владимир Владимирович, я хотела бы поблагодарить Вас за согласие на это интервью и в начале представить наших коллег.

Это – Валерий Аршанский, главный редактор газеты «Мичуринская правда», Рауф Ахмедов, собственный корреспондент «Известий» по Центральному Черноземью, и обозреватель «Белгородской правды» Сергей Еремин. Меня зовут Елена Дергунова. Я работаю в Липецкой государственной телерадиокомпании.

Наша встреча проходит в Тамбове, где только что закончилось заседание президиума Государственного совета, посвященное вопросам медицинского страхования. Как Вы оцениваете его итоги? Ведь, если говорить честно, несмотря на то, что многие медицинские учреждения уже перешли на страховую схему, в больницах пациентов не любят, особенно пенсионеров. На все просьбы говорят: «Денег нет, лечитесь платно»! Что дальше?

В.Путин: Мы как раз и собрались сегодня с губернаторами, которые входят в президиум Госсовета, для обсуждения этого вопроса. Тема очень острая, злободневная, конечно, волнует миллионы людей. И понятно почему – потому что система здравоохранения наименее всего реформированная. Несмотря на то что там, и сегодня мы об этом говорили, происходят и положительные вещи, там очень много нерешенных проблем.

Мы обязаны обеспечить значительному числу населения, тем более малообеспеченным слоям, бесплатные, но качественные услуги. Для этого 10 лет назад и создавалась система бесплатного медицинского страхования. Я с Вами согласен в том, что она работает недостаточно эффективно. Главным образом это связано с недостаточностью финансовых ресурсов, которые имеются в этой системе. Сегодня, собственно говоря, у нас была рабочая встреча, в прямом смысле слова. Мы обсуждали подготовленные Правительством решения по медицинскому обслуживанию пенсионеров. Разговор в целом коснулся всей медицины и перспектив ее реформирования.

На сегодняшний день по так называемым койко-местам у нас в стране норма даже чуть выше нормы Евросоюза. По качеству же предоставляемых услуг мы отстаем очень сильно. Мы как раз обсуждали, что нужно сделать для того, чтобы эту ситуацию изменить. Прежде всего эта система должна быть самодостаточна. Разумеется, первые, о ком должно государство подумать, – это о малообеспеченных слоях населения, и в этом ряду пенсионеры на первом месте. Потому что они отдали годы своей жизни служению государству, им не на кого больше рассчитывать, кроме как на государство. И это наименее защищенные слои населения.

Поэтому первый шаг в этом отношении будем делать в направлении улучшения медицинского обслуживания пенсионеров. Каким образом? Признано целесообразным, чтобы Пенсионный фонд направил в этом году до 1,5 миллиарда рублей на улучшение медицинского обслуживания пенсионеров. Это не самое главное. Самое главное в том, что Пенсионный фонд сегодня – та организация, где лучше всего поставлен персональный учет. Это даст возможность выстроить систему персонального учета оказываемых медицинских услуг. С таким расчетом, чтобы в будущем перейти не на бюджетное финансирование койко-места или финансировать по количеству медицинского персонала, а финансировать то или иное учреждение по качеству и количеству оказываемых медицинских услуг.

Вот для того, чтобы это сделать, в качестве эксперимента будем проводить работу, направленную на улучшение медицинского обслуживания пенсионеров вместе с Пенсионным фондом. Предполагается, что деньги будут направляться в то или иное медицинское учреждение по представлению информации о количестве и качестве оказываемых пенсионерам услуг. Этот эксперимент будет проводиться примерно в 10 субъектах Российской Федерации. В том числе и в Черноземье. И в дальнейшем будем распространять такие принципы на всю страховую медицину, имея в виду, что это будет солидарное финансирование как со стороны центра, так и со стороны регионов.

Вопрос: Владимир Владимирович, начинает набирать силу волна неплатежей бюджетникам. Здесь ситуация объясняется, с одной стороны, губернатором достаточно просто. Федеральный центр так отстроил межбюджетные отношения, что мы сами, в свою очередь, должны действовать по этой же схеме в отношении муниципальных образований. Мэры крупных городов обвиняют губернаторов в том, что те выгребают у них практически все деньги из бюджета. Им не на что содержать социальную сферу. Учителям и врачам, конечно, по большому счету все равно: как строятся межбюджетные отношения, с какого конца эта цепочка идет. Им самое главное, чтобы деньги платили вовремя, хотя бы те деньги, которые они сейчас получают. Как быть?

В.Путин: Прежде всего должен сказать, что в 63 субъектах Российской Федерации нет никаких задержек с выплатой заработной платы бюджетникам. В 63 из 89. Это ведь о чем‑то говорит. Говорит о том, что в этих субъектах правильно налажена бюджетная работа, правильно расставлены приоритеты, и нет противоречий между руководителями муниципалитетов и губернаторами. И если они есть, то эти противоречия не решаются за счет населения. Противоречия, наверное, всегда есть. Но решать их за счет населения, подставляя одного руководителя перед другим и перед населением, – вот этого делать нельзя.

Что касается перераспределения финансовых ресурсов в центр, то должен сказать, что смысл этого перераспределения как раз заключался в том, чтобы у так называемых субъектов-«доноров» получить определенные средства и раздать их сбалансированно, с помощью Министерства финансов, через различные инструменты на местах, с целью обеспечения финансовой возможности для выплаты заработной платы. Эта цель в общем достигается. Потому что я уже сказал – в 63 субъектах никаких проблем с выплатой заработной платы бюджетникам нет.

Вспомним, несколько лет назад эти проблемы были крупномасштабными и касались практически всей страны. Но сказать, что на этом можно тему закрыть, было бы неверно. Во‑первых, нужно все‑таки добиваться исполнения рекомендаций Правительства. Рекомендации касаются необходимости направлять на выплату заработной платы не менее 40 процентов своей доходной части. Значит, к сожалению, пока еще не все с этим справляются. Хотя в целом, как мне только что сказал Министр финансов, динамика положительная.

Но, повторяю, сказать, что «вот и все, проблемы нет», было бы неверно. К сожалению, существует очень много неясных, неурегулированных вопросов взаимоотношений между центром, субъектами Федерации и муниципалитетами. Именно для того, чтобы урегулировать эти вопросы и дать возможность муниципалитетам исполнять свои обязанности перед людьми в соответствии с имеющимися у них финансовыми возможностями, готовится пакет законопроектов о разграничении полномочий между федеральным центром, регионом и муниципалитетом. Имея в виду, что если вышестоящий уровень управления делегирует какие‑либо обязанности, связанные с расходованием средств, на нижестоящий уровень, то либо он не имеет права сделать это в директивном порядке, либо, если делает, то должен эти обязательства передавать вместе с источником финансирования, с деньгами. Это достаточно сложная, большая работа, которая потребует изменения огромного количества законодательных актов, но я надеюсь, что она в ближайшее время будет завершена.

Вопрос: Владимир Владимирович, людей волнует не только заработная плата, но и рост цен, в частности на энергоносители. Я работаю в Белгороде, но сам родом из Воронежской области. И вот, к сожалению, столица Центрального Черноземья подает далеко не лучший пример. Судите, пожалуйста, сами. В Воронежской области сейчас самая высокая в Центральном Черноземье стоимость киловатт-часа. Но этого мало. С 1 марта региональная энергетическая комиссия опять повысила цены, да еще как. Вот я приведу такие данные. На электроэнергию цены выросли на 13 процентов, несчастливая цифра. Но следующая цифра еще несчастливее. На газ тарифы выросли аж на 29 процентов. Почти на 30. И это несмотря на то, что Правительство России установило предел повышения тарифов в 20 процентов. Но, выходит, региональные комиссии Правительству не подчиняются. А завтра они могут взвинтить цены в других областях, в том числе в нашей, Белгородской. Скажите, пожалуйста, может ли федеральный центр избавить нас от такой напасти: навести порядок с тарифами на газ и электроэнергию? Спасибо.

В.Путин: Действительно, региональная энергетическая комиссия напрямую федеральной энергетической комиссии не подчиняется. Хотя определенная взаимосвязь есть. Я сейчас об этом скажу.

Что касается повышения тарифов – это, действительно, одна из таких острых проблем. Я согласен с теми людьми, которые возмущаются необоснованным задиранием этих тарифов либо их несвоевременным повышением. Вовремя не сделали, а потом повышают на 40–60–70 процентов. Надо было делать это своевременно, малыми дозами и в соответствии с ростом доходов населения. Действительно, Правительство приняло решение о том, что цена на электроэнергию не должна повышаться более чем на 14 процентов по году, а на газ повышение не должно составлять более 20 процентов. Насколько мне известно, я не могу сейчас точно сказать, но как раз Воронежская область по электроэнергетике по году пока вписывается в рекомендации Правительства.

Что касается газа, то здесь, конечно, нужно посмотреть. Вместе с тем Вы, наверное, знаете, что «Газпром» продает газ внутри страны ниже себестоимости. У нас себестоимость примерно 770 рублей за тысячу кубов, а продает «Газпром» в среднем, я имею в виду доставку, за 550. Поэтому, если мы хотим развивать сеть газификации, если мы хотим газифицировать наши города и села, имея в виду, что население все‑таки должно получать газ по достаточно низким ценам, то какое‑то движение в отношении экспорта должно быть. «Газпром» существует благодаря экспорту. Вот я сказал, что газ внутри страны стоит ниже себестоимости – по 550 рублей за тысячу кубов, а эта же тысяча кубов продается на экспорт по 120 долларов. Разница огромная, как Вы видите. За счет этого «Газпром» существует. Если мы хотим расширять газификацию, мы, конечно, должны смотреть на цены. Но, без всякого сомнения, это должно происходить постепенно, плавно и в соответствии с ростом доходов населения. Иначе это делать нельзя.

Но может ли Правительство здесь навести какой‑то порядок? Сложно сказать. Я имею в виду действующее сейчас законодательство. Хотя не все, наверное, знают, что потребители имеют право обращаться в ФЭК – Федеральную энергетическую комиссию, если считают свои права нарушенными. Таких обращений нет. На демонстрации часто выходят, а своих прав в полном объеме люди как следует не знают. Есть мнение, что Правительство должно было бы получить рычаг, иметь возможность влиять на региональные энергетические комиссии, если те принимают необоснованные решения.

С такой инициативой выступила, в частности, партия «Единая Россия». В Ставрополе они, по‑моему, добились того, чтобы вернуть тарифы на уровень здравого смысла. Думаю, что это тоже можно рассмотреть.

Вопрос: По‑прежнему острый вопрос – пенсии. Что будет дальше? Чем отличаются государственные пенсии от накопительных? Может ли кто‑нибудь, говоря простым языком, «крутить» пенсионные деньги?

В.Путин: Что будет с пенсиями – прописано в законе. И пенсии будут повышаться. Совсем недавно, Вы знаете, произошло очередное повышение, индексация на 10,2 процента страховой части, в целом пенсия повышена на 12,2 процента. В соответствии с законом 1 августа должна состояться очередная индексация в соответствии с инфляцией – примерно на 6–7 процентов, но не базовой части, а всей пенсии. Не исключаю, что могут быть приняты дополнительные решения. Но в августе это решение состоится точно.

Так что пенсия будет расти, и в течение текущего года она должна вырасти в среднем на 265 рублей. Что касается накопительной системы, и не будет ли эту накопительную часть кто‑то «крутить», не пропадет ли она – у людей много опасений на этот счет, и в общем‑то справедливых опасений. Я имею в виду негативный опыт различных пирамид и всякого жульничества в сфере денежного обращения. Очень много у нас пострадавших людей от всякого рода махинаций. И такие опасения обоснованны. Что касается пенсии, накопительной ее части, – закон, как нам представляется, на данный момент, да и по практике его применения, в общем и целом получился достаточно хорошим. Он гарантирует человеку, что его деньги в ходе формирования этой накопительной части не будут утрачены. Государство гарантирует это. Другое дело, что каждому конкретному человеку предоставляется возможность накопительную часть использовать либо в государственных фондах, либо в частных. Частные фонды наверняка будут предлагать, уже сейчас предлагают, лучшие экономические условия. Они, конечно, более рискованные, но риск заключается не в том, что можно утратить, потерять сами накопления. Риск заключается в том, можно ли получить тот эффект от вложения в частный страховой фонд, который обещан этим фондом. Выбор конкретного гражданина: получит он какую‑то обещанную ему прибыль либо не получит. Но он рискует, повторяю, только доходами, не самой накопительной частью, а доходами от размещения этой страховой части.

Вопрос: Владимир Владимирович, вот еще мощная тема для серьезных опасений. Это новый закон об обороте земель сельхозназначения. Ну, в течение ближайших месяцев у нас, например, наверное, по Черноземью местные региональные парламенты свои областные законы примут. В нашу редакцию, в региональную редакцию, в корпункт поступило уже достаточно много звонков и писем от людей, которые просто-напросто боятся, что повторится ваучерная приватизация. Потому что теневой оборот крестьянских земельных паев, он уже в общем‑то есть. Где‑то его загоняют в качестве составной части уставных фондов акционерных обществ. Где‑то эти паи потихоньку скупают под видом переуступки, и так далее и тому подобное. А для Воронежской области вообще процесс может приобрести достаточно серьезные последствия и достаточно серьезные формы. Дело в том, что у нас, я бы так сказал, неприлично низкий уровень газификации сельских населенных пунктов. Это всего-навсего лишь 25–26 процентов. Большая часть сел, в том числе даже достаточно крупные города, поселки городского типа, остаются без газа. Что такое жить на угле, на дровах, мучиться все время с этими печками? Сейчас даже печника хорошего в селе не найдешь. Я думаю, наверное, все‑таки каждый из нас понимает, как только появится возможность продать земельный пай, ну кто‑то, конечно, продаст его за бутылку водки, ну за две бутылки водки, за ящик самое многое, а ведь многие просто-напросто избавятся…

В.Путин: Это смотря какой пай и какая водка.

Вопрос: Ну да. А ведь многие будут избавляться от земельных паев, потому что, ну, попытаются хоть какие‑то деньги выручить для того, чтобы газ к себе протянуть. Газификация идет очень узким фронтом, поэтому она достаточно дорога для каждого конкретного потребителя. Вот наши власти обращались неоднократно, в том числе на самом высоком уровне. Обещания есть, но, честно говоря, подвижек нет. Надо хотя бы миллиарда полтора-два внешней помощи. Но что‑то ничего не вырисовывается пока.

В.Путин: В чем вопрос‑то?

Вопрос: Я, извините, хотел бы дополнить вопрос своего коллеги. Каждый раз, когда я бываю у родственников в Воронежской области, то слышу охи, и ахи, и вздохи по поводу того, что в Воронежской области, действительно, даже райцентр не газифицирован, в то время как в соседней, Белгородской области, газ пришел уже давно даже в самые отдаленные хутора. О каком качестве жизни на селе и уровне жизни можно говорить, когда нет в селе газа? И, скажите пожалуйста, как скоро, с Вашей точки зрения, могут быть ликвидированы такие контрасты в уровне газификации, вообще в уровне жизни российского села?

В.Путин: Все‑таки Вы первый вопрос сформулируйте, пожалуйста, еще раз.

Вопрос: Идет оборот земель сельскохозяйственного назначения, паев, которые находятся у крестьян во владении. Ну, 5–6 гектаров сейчас у каждого. Поскольку газификация мизерная, практически в нашей области люди будут готовы избавиться и от этих паев, лишь бы получить хоть какую‑то денежку, чтобы провести к себе газ.

В.Путин: Это не вопрос, а опасение. Что касается оборота сельхозземель, то над законом очень долго работали, и разработчики закона старались предусмотреть все возможные негативные последствия его применения. Принято решение, что региональные органы власти, областные либо республиканские, сами принимают решения: вводят они у себя эти правила или нет. Если региональные власти считают, что не время пока, что не стоит этого делать, то тогда этот федеральный закон в той или иной области, в том или ином субъекте Федерации приниматься не будет.

Но тот пример, о котором Вы сейчас сказали, на мой взгляд, подталкивает власти, чтобы принять закон о введении федеральных правил у себя. Почему? Потому что продать свой пай за бутылку или за ящик водки можно только в том случае, если человек не знает реальную ценность этого пая. А реальную ценность он будет знать только после того, как заработает этот федеральный закон. Это одна из целей закона: вывести из теневого оборота эти самые земельные участки, о которых Вы говорили. Разработчики думали и о другой проблеме. Проблеме, которая может вызывать опасения у руководителей крупных хозяйств, особенно Черноземья: не повлечет ли распродажа отдельных паев разрушение крупных сельскохозяйственных предприятий. Должен сказать, что предусмотрена целая система, которая гарантировала бы интересы не только отдельного человека, но и крупных сельскохозяйственных предприятий. Просто так продать этот пай нельзя, там нужно согласие трудового коллектива, там существует целая система защиты предприятия от недобросовестных скупщиков этих паев. Поэтому чем быстрее, как мне представляется, местные власти поймут необходимость внедрения федерального законодательства, ситуация быстрее станет прозрачнее, и этот теневой оборот земли быстрее выйдет на свет, и появится реальная стоимость этой земли, и тогда люди, если захотят продать, будут получать за этот пай реальные деньги.

Что касается газификации, то я уже коротко говорил, что мы будем работать совместно с регионами в этом направлении. Насколько мне известно, «Газпром» предусмотрел многократное увеличение для Воронежской области – где‑то на 10 миллионов рублей предусмотрено. Значительная часть ответственности лежит на самом регионе. В Воронеже и в Воронежской области в целом, что касается городского населения, газификация немножечко выше, чем в среднем по стране. А что касается села, то Вы правы, ниже, чем в среднем по стране. Соответствующий план существует, он будет реализовываться. Готов дополнительно с руководством области и с «Газпромом» обсудить этот вопрос.

Вопрос: В прошлом году собрали рекордный урожай. Продали с большим трудом. В этом году цены на топливо выросли более чем в два раза. Представьте себе, насколько вырастет себестоимость нашего хлеба? Нельзя ли нефтяникам зарабатывать деньги на экспорте, а не на крестьянах?

В.Путин: Проблема с продажами сельхозпродуктов, зерна, особенно зерна прошлого урожая, рекордного урожая прошлого года, конечно, существует. Как Вы знаете, Правительство приняло решение о соответствующих интервенциях. В основном это на практике коснулось и помогло некоторым хозяйствам Сибири. Черноземья – в меньшей степени. Здесь выиграли те, кто придержал зерно и дождался повышения цен. Но это, правда, могли сделать только такие хозяйства, у которых были оборотные средства и которые, не продавая зерно, имели возможность его хранить и готовиться к следующей посевной кампании.

Нам удавалось, мне кажется, Правительству удавалось, сдерживать цены на ГСМ в прошлом году, а в этом году они скакнули. Понятно почему: они резко подорожали на мировых рынках, и, естественно, что производители этих продуктов старались их продать там, где они дороже стоят. Действовать какими‑то чисто административными средствами не очень эффективно. Решать эту проблему нужно рыночными средствами. А одно из этих средств – повышение ставок вывозных пошлин. Правительство приняло сейчас это решение. Но у самого Правительства этот инструмент эффективного влияния на эту ситуацию законодателем изъят. И это можно регулировать по существующему порядку вещей, думаю, что, к сожалению, сегодня только решением Думы. Правительство подготовило соответствующие предложения, и эти предложения в Думу направлены. Надеюсь, очень рассчитываю, и будем работать с депутатами Государственной Думы в этом направлении, чтобы решение оперативно было принято.

Вместе с тем Правительство ведет сейчас переговоры с нефтяными компаниями. Они прекрасно понимают свою ответственность. В общем и целом мы будем, говорю это открыто, усиливать соответствующее давление и рассчитываю на то, что результат все‑таки будет положительным.

Вопрос: Мы в Центральной России столкнулись с ростом преступлений на почве наркотиков. Может быть, пора внести в Уголовный кодекс изменения, которые очень жестко карали бы продавцов наркотиков?

В.Путин: Мы, когда хотим бороться с преступностью, то первое, что приходит в голову, – это, конечно, усиление, ужесточение наказания. Но, в общем, это до определенных пределов эффективно. Повторяю – до определенных пределов. Наступает какой‑то рубеж, после которого, увеличивай наказание или не увеличивай, толку никакого не будет. Хотя в данной области я с Вами согласен, что можно рассмотреть и эту меру ужесточения наказания. Подготовлен проект соответствующего закона, который повышает, ужесточает меру наказания, а именно: с 15 лет лишения свободы для наркодельцов до 20. Вместе с тем предусмотрено, что больные люди, те, которые стали жертвами этих наркоторговцев, сами наркоманы, которые нуждаются в лечении, – к ним будут применяться другие меры воздействия помимо лишения свободы.

И Вы, конечно, знаете о принятом решении создать отдельный федеральный орган по борьбе с незаконным распространением наркотиков и психотропных средств. Мы планируем сконцентрировать там и финансовые, и административные ресурсы для того, чтобы сделать деятельность государства на этом направлении более эффективной. Очень рассчитываем, что так и будет.

Вопрос: Владимир Владимирович, мы говорили в основном о социальных проблемах, но нельзя забывать о том, что уже третью неделю идет война в Ираке. Мы очень пристально следили за позицией России и особенно за Вашим выступлением в первый день войны. Позиция России была жесткой, и, как показали дальнейшие события, это было оправданно. Это доказывают страшные кадры последних двух дней, когда во время бомбежек гибли мирные люди. Похоже, что Америка терпит не только моральное, политическое, но и военное поражение. Что же дальше?

В.Путин: Вы затронули, конечно, очень важную проблему, которая сегодня находится в центре внимания всего мира и, безусловно, отражается на большинстве стран мира и на нас тоже. Россия действительно всегда выступала, и последовательно выступала, за мирное решение иракской проблемы. Согласен с Вами в том, что события последних дней, последних недель, особенно связанные с гибелью людей, подтверждают правильность выбранных Россией позиций.

Вместе с тем должен сказать, что по политическим и экономическим соображениям Россия не заинтересована в поражении Соединенных Штатов. Мы заинтересованы в том, чтобы перенести решение этой проблемы на площадку ООН. Вот чего мы добиваемся. И чем быстрее это произойдет, тем будет лучше для всех стран, которые вовлечены в этот конфликт. Я неоднократно по этому поводу высказывался, и в том, что я сейчас сказал, нет ничего нового. Но события действительно развиваются драматически. МИД России будет предпринимать дальнейшие усилия, направленные на то, чтобы вернуть решение этого вопроса в рамки СБ ООН.

Вопрос: Владимир Владимирович! Простите журналистское любопытство, но не могу не задать Вам чисто человеческий вопрос. Когда закончился первый год Вашего президентства, отвечая на вопрос, что Вы ощущаете, Вы ответили, что стали добрее. Не так давно исполнилось три года, как Вы работаете президентом. Что Вы ощущаете сейчас?

В.Путин: Происходит процесс накопления полезной информации. Ее систематизация. Более точные определения приоритетов государственного строительства, приоритетов экономики. Я думаю, что не только я, но и все мы становимся более технологичными и при выборе этих целей, и при достижении соответствующих результатов. Хотя, перефразируя известное выражение, чем больше сделаешь, тем больше приходишь к выводу о том, что еще очень многого не сделал. Но в общем и целом не могу сказать, что я удовлетворен. Но те первоочередные задачи, которые я себе ставил, – они достигаются. Это приводит к определенной внутренней стабильности. Но, я повторяю, возникает чувство того, что еще очень много нужно сделать.