Президент России — официальный сайт

Выступления и стенограммы   /

В.Путин: Только что состоялась российско-германо-французская встреча на высшем уровне. Как вы знаете, это не первый саммит подобного рода. В марте 1998 года лидеры трех стран уже собирались в Москве. То, что мы встретились снова, сейчас, – это, конечно, не случайно. Это объективная потребность, обусловленная как высоким уровнем двусторонних отношений, так и осознанием общей ответственности за положение дел в Европе и, конечно, в мире в целом.

Накануне саммита Россия–ЕС 31 мая этого года в Санкт-Петербурге нам было очень важно обсудить ход подготовки к этому неординарному событию, сверить часы по всему комплексу отношений с Евросоюзом. Мы настроены на то, чтобы сделать предстоящий саммит историческим не только по составу участников, но и по характеру принимаемых решений.

Большое внимание в ходе нашей сегодняшней встречи мы уделили общей архитектуре международных отношений. В этом контексте особо подчеркивалась уникальная функция ООН как основного регулирующего механизма международных отношений. Было также высказано единое мнение, что нельзя достичь этих целей без позитивного взаимодействия на евроатлантическом пространстве.

Естественно, что в ходе переговоров мы не обошли и иракский кризис. Принципиальная позиция наших стран по этому вопросу не изменилась. Сегодня первоочередными задачами являются, конечно, переход к восстановлению в этой стране основ мирной жизни, решение гуманитарных вопросов. Полагаем, что все эти вопросы можно и нужно решать при центральной роли ООН. Мы также высказали единое мнение относительно того, что ситуация в Ираке не должна заслонять необходимость активных международных усилий по преодолению других региональных конфликтов. Говорили поэтому и о палестино-израильском противостоянии, продвижении к всеобъемлющему урегулированию на ближневосточном направлении в целом. Говорили о перспективах известной вам «дорожной карты». Обсуждали и проблему Корейского полуострова и ситуацию вокруг Северной Кореи. Разумеется, на переговорах обсуждались и другие представляющие взаимный интерес проблемы, включая двустороннюю повестку дня России и ФРГ, России и Франции.

В целом мы с оптимизмом смотрим на перспективы двусторонних отношений как с нашими немецкими, так и с французскими партнерами. Заинтересованность Москвы, Парижа и Берлина в развитии традиционных связей носит долговременный характер. Она не зависят от политической конъюнктуры, хочу это подчеркнуть. И мы убеждены, что поступательное развитие этих отношений имеет большое значение для укрепления европейской и международной стабильности.

Спасибо.

* * *

Вопрос: Складывается такое ощущение, что оккупационные власти в Ираке забыли о своей ответственности в стране. Мародерство, гуманитарная катастрофа, анархия… Каков Ваш взгляд на это? И как Вы считаете, достигла ли своей цели военная акция в Ираке?

В.Путин: Я позволю себе начать, если мои коллеги не возражают. Первая часть вопроса касается ответственности оккупационных сил за ситуацию в Ираке. Мы собрались здесь не для того, чтобы подвергать критике действия оккупационных сил. Нашу позицию по проблеме в целом вы знаете. Она, повторяю, не изменилась. Я не думаю, что члены антииракской коалиции забыли о своей ответственности. Наоборот, мне кажется, что они делают сегодня все для того, чтобы предотвратить гуманитарную катастрофу.

Другое дело, что масштаб проблемы настолько велик, что, думаю, эффективно справиться с этой проблемой они пока не могут, не в состоянии. Это реалии. Но они подписали соответствующую резолюцию ООН, недавно принятую. На них, в соответствии с Женевской конвенцией, лежит ответственность за обеспечение гуманитарной ситуации в стране. Мы очень рассчитываем на то, что это будет сделано.

Что касается того, достигнуты ли цели этой военной акции, то единственной целью, если говорить хоть о какой‑то легитимности, могла быть только одна – разоружение Ирака, поиск оружия массового уничтожения. Как мы знаем, ничего не найдено. И даже в самый последний момент в борьбе за свое выживание иракский режим не воспользовался этими средствами. Мы до сих пор не знаем, были ли у иракского режима эти средства массового уничтожения или нет. Но если даже в последний момент своего существования он их не использовал, то это говорит о том, что их либо нет, либо они находятся в таком состоянии, что их невозможно было использовать. Кстати говоря, возникает вопрос о целесообразности самой акции. А с чем мы боролись? Какую проблему мы собирались тогда решить?

Что касается главного вопроса – вопроса разоружения Ирака, наличия или отсутствия там оружия массового поражения, думаю, что эти цели не достигнуты. И, кстати говоря, они не могут быть достигнуты без возврата в Ирак, как только это станет возможным, инспекторов Организации Объединенных Наций. Это рано или поздно должно быть сделано, потому что находки со стороны сил альянса не могут быть признаны легитимными, какими бы они ни были. Будут эти находки или нет, я бы на их месте уже давно бы что‑нибудь нашел. Странно, что до сих пор ничего не найдено. Но определить происхождение тех или иных средств массового уничтожения, если, повторяю, они будут найдены, могут только инспектора Организации Объединенных Наций.

* * *

Вопрос: Вопрос каждому из трех лидеров. Не вносит ли ваша сегодняшняя встреча раскол в международное сообщество?

В.Путин: Мы так не считаем. Я не случайно сказал, что это не первая встреча в таком формате. В 1998 году такая встреча уже была. Существует другой трехсторонний формат – Франция, Германия и Польша. И, насколько мне известно, очередная встреча в таком формате в ближайшее время тоже намечена. Должен подчеркнуть, что целью нашей встречи является не раскол международного сообщества, а, наоборот, поиск путей в совместной работе по строительству приемлемых для всех государств мира структуры и архитектуры международной безопасности в XXI веке. Эта встреча открытая. Должен сказать, что о ней было заранее известно. И другие наши коллеги тоже получали на нее приглашения. Правда, она организовывалась в достаточно короткие сроки, и мы не в претензии, если кто‑то из приглашенных не успел присоединиться. Но мы намерены работать дальше и в таком формате, и в более широком.

* * *

Мы, конечно, много внимания уделили Ираку. Это естественно. Но проблема Ирака была не единственной темой дискуссии. Их больше, мы об этом сказали. Нас очень беспокоит ситуация вокруг Северной Кореи, нас беспокоит конфликт на Ближнем Востоке в целом, вокруг палестины и так далее.

Я хотел бы два слова добавить по вопросу о том, достигнуты ли цели в Ираке. Мы не должны ни в коем случае позволить себе подменить понятия, не должны забывать, ради чего и вокруг чего крутилась вся проблема. Иракский режим никому не нравился, кроме самого Саддама Хусейна. Ведь не об этом же речь. Речь шла только о разоружении Ирака, об уничтожении оружия массового поражения, если оно есть. Разве у кого‑то были сомнения в том, что ведущие страны западного сообщества, самые мощные в военном отношении страны мира, могут продемонстрировать свое военное превосходство перед слабо вооруженной и средней по численности населения страной? Таких вопросов ни у кого не возникало.

Вот, на майке Вашего коллеги, который стоит напротив меня, портрет Че Гевары. Посмотрите, как он красиво выглядит. Это самый яркий представить теории экспорта социалистической революции. Мы же с вами не собираемся заниматься экспортом капиталистической, демократической революции. Если мы только позволим себе это делать, мир встанет на очень опасный, скользкий путь из нескончаемой череды военных конфликтов. Такого развития событий мы с вами не имеем права допустить. Говоря «мы с вами», я имею в виду не только тех, кто собрался сегодня здесь, в зале или за этим столом. Я имею в виду самые широкие круги международной общественности, в том числе и представителей так называемого антииракского альянса.

* * *

Вопрос: Вы сказали, что на оккупационных силах в Ираке лежит ответственность за гуманитарную ситуацию в стране и что они постараются решить гуманитарные проблемы. Но не кажется ли Вам, что истинные намерения этих оккупационных сил состоят не в налаживании нормальной жизни в Ираке, а в извлечении экономической выгоды из этой ситуации?

В.Путин: В данном случае, мне кажется, мы сталкиваемся с примером, когда люди ведут себя достаточно последовательно. И это несколько облегчает нашу задачу, поскольку примерно понятен ход мыслей и образ действий наших партнеров. Я думаю, что такая постановка вопроса имеет право на существование. Мне представляется, что, несмотря на всю важность экономических вопросов, мы должны сейчас думать прежде всего о решении проблем гуманитарного характера и вопросах нормализации общественно-государственной жизни в самом Ираке. Мы ни в коем случае не должны позволить себе перейти к элементам нового колониализма. Мы должны сделать все, обеспечить все необходимое, чтобы судьба Ирака оказалась в руках самого иракского народа. Для этого существуют принципы, опробованные практикой последнего времени, – варианты решения вопросов подобного рода. Мы обсуждали, конечно, эту тему, и господин Ширак приводил примеры решения вопросов подобного рода в новейшей истории. А схема простая – как, например, было в случае с Афганистаном: международная конференция под эгидой ООН, временная национальная администрация, которая должна подготовить всеобщие демократические выборы и провести эти выборы с тем, чтобы, повторяю, судьбу Ирака передать в руки самого иракского народа.

Но на первом этапе, конечно, администрация оккупационных сил должна решать первоочередные гуманитарные вопросы и вопросы организации жизни страны.

* * *

Вопрос: Прозвучали призывы в связи с бедственным положением Ирака списать долги этой страны. Что Вы думаете об этом? И как Вы представляете себе порядок и процедуру восстановления Ирака?

В.Путин: Что касается возможного списания долгов, то что здесь можно сказать… Кто‑то пострелял, кто‑то немножко пограбил и кто‑то должен за это удовольствие заплатить. Это всегда так бывает… Но, несмотря на эту иронию, должен сказать, что в целом предложение, по‑моему, понятное и имеет право на существование. Во всяком случае, Россия не возражает против такой постановки вопроса. Должен сказать, что Россия по общему объему списания долгов беднейшим странам мира находится на третьем месте после Франции и Японии, а по списанию долгов по отношению к своему ВВП – на первом месте. Мы готовы рассмотреть этот вопрос, но существуют определенные процедуры, выработанные Мировым банком и МВФ. Делается это в рамках Парижского клуба, в соответствии с этими процедурами, в ходе переговоров. Мы к этим переговорам готовы.

Что касается сути вопроса, то, насколько мне известно, сейчас не могу точно сказать, но, по‑моему, по уровню развития Мировым банком Ирак отнесен где‑то к уровню Алжира. Там существуют определенные процедуры для таких стран мира.

А что касается порядка восстановления ситуации в Ираке, то мы только сейчас об этом говорили, и я не считаю нужным повторять. Я согласен с тем, что говорил господин Ширак. Я думаю, что в принципе такой вопрос можно было бы начать обсуждать на «восьмерке» в Эвиане. Имея в виду особую ситуацию, Ирак не отнесен к категории беднейших стран мира. В таких случаях часто «восьмерка» подключалась. Если Франция как хозяин форума не против того, чтобы включить этот вопрос в повестку дня, мы не возражаем.

* * *

Вопрос: Устранение режима Хусейна Вы считаете позитивной стороной иракских событий. Означает ли это, что Вы считаете в принципе возможными подобные действия западных демократий по отношению к реакционным режимам?

В.Путин: Мне кажется, что я уже достаточно определенно высказался по этому вопросу. Сегодня на форуме «Петербургский диалог» господин Канцлер тоже касался этой темы. Он сказал, что изменение режимов в той или иной стране должно быть продиктовано импульсами политической жизни самого этого государства. Абсолютно с этим согласен. Только в этом случае изменения политического характера могут быть стабильными, эффективными, отвечающими историческим реалиям, опыту той или другой страны.

Должен сказать, что абсолютно одинаковой модели демократии не существует даже в западном сообществе. Принципы – да, но демократии везде разные. Если мы захотим подводить мир под какую‑то одну модель, то нам придется менять режимы в подавляющем большинстве стран мира. Не берусь сказать точно, но минимум процентов 80 стран мира будут затронуты такими преобразованиями. И, конечно, в наиболее тяжелых случаях мы будем в том или другом месте, раньше или позже, сталкиваться с такими же серьезными проблемами, какую мы имеем сегодня в Ираке. Мы просто рискуем втянуться в череду нескончаемых военных конфликтов. Это, на мой взгляд, крайне опасно. Гораздо эффективнее другой путь – путь совместного определения принципов решения вопросов подобного рода, сообща, целенаправленно. Уверен, что под давлением ведущих стран мира любой режим в сегодняшней ситуации будет мимикрировать во вполне приемлемом направлении. Абсолютно в этом уверен. И выбор в пользу войны – это самый худший выбор.

* * *

Вопрос: Не думаете ли Вы, господин Президент, что после Ваших острых слов про колониальный режим кто‑то из приглашенных не приедет к Вам на майский саммит?

В.Путин: У нас на конец мая запланирован саммит Россия–ЕС. Думаю, что саммит состоится в любом случае. В связи с 300-летием Петербурга мы планируем расширенный формат, и будем рады видеть всех, кого мы пригласили.

Что касается вопроса по сути, то я не считаю, что это какая‑то очень острая постановка вопроса. Я хочу подчеркнуть еще раз, что ситуация, с которой мы столкнулись в Ираке, должна быть как можно быстрее разрешена в соответствии с Уставом ООН и практикой, которую ООН применяла к ситуациям подобного рода в последние годы. Мы достаточно много об этом сказали – и я, и господин Федеральный канцлер, и господин Ширак. Такая практика есть. Чем быстрее мы пойдем по пути, предлагаемому международным правом, тем будет лучше. И чем дольше мы будем оттягивать решение вопроса в рамках ООН, тем больше это будет напоминать колониальную ситуацию. Здесь нет ничего особенного и ничего нового. Должен вам сказать, что так думаю не только я.