Президент России — официальный сайт

Выступления и стенограммы   /

Вопрос: Мой первый вопрос касается ситуации в Ираке. Как мы знаем, события в этой стране приобретают все более драматический характер, особенно в свете того, что произошло в эти дни. Поэтому мне хотелось бы знать Ваше мнение по поводу того, что все‑таки сейчас там происходит? Действительно ли США сейчас «залезают» в Ирак и эта страна для них становится своего рода вторым Вьетнамом? Или это то же самое, что происходило, когда Россия была в Афганистане?

И хотел бы также спросить, рассматривает ли Россия возможность принять участие в урегулировании ситуации в Ираке с направлением туда своих войск, которые могли бы оказать помощь международным силам в этой стране?

В.Путин: Прежде чем говорить на эту тему, я бы хотел сказать, что мы выражаем соболезнование американскому народу в связи с жертвами в Ираке. Гибель людей – это всегда трагедия.

Что касается сути происходящих событий, то такой сценарий, такое развитие событий мы предвидели. Но я бы не стал это сравнивать с советским опытом в Афганистане по очень многим причинам, сейчас просто не хочу вдаваться в подробности. Но для того, чтобы ситуация не развивалась по этому сценарию, нужно добиться главного – объединения усилий международного сообщества в деле наведения порядка в Ираке. Это первое.

И второе: на этой базе необходимо создать условия для скорейшей передачи всей полноты политической власти в стране самому иракскому народу. Россия не заинтересована в том, чтобы консервировать этот процесс и ситуацию в Ираке. Наоборот, мы заинтересованы в том, чтобы проблема решалась и решалась быстро. Именно поэтому мы поддержали последнюю резолюцию Совета Безопасности ООН по Ираку.

Наша позиция заключается в том, что это шаг в правильном направлении, но он пока не является достаточным. Для того чтобы добиться окончательного единства международного сообщества по иракскому урегулированию, необходимо сделать и дальнейшие шаги, направленные на то, чтобы Организация Объединенных Наций имела больше возможностей напрямую регулировать политическую ситуацию в этой стране. И до тех пор, пока этого не произойдет, многие страны будут видеть для себя определенные ограничения в активном участии в восстановлении Ирака.

У нас есть хороший пример, пример в Афганистане, когда мы прошли совместно определенный путь политического урегулирования до того состояния, в котором сейчас находится ситуация в Афганистане. Мы вполне допускаем, что можно было бы в случае с Ираком пойти тоже по этому же пути. Мы готовы к этой работе, открыты. Мы понимаем, что нужно действовать аккуратно, нельзя создавать вакуум власти в Ираке. Но нельзя и затягивать ситуацию, потому что затягивание ситуации, затягивание процесса передачи всей полноты власти иракскому народу будет консервировать внутреннее сопротивление. Оно приобретает собственную жизнь, начинает действовать по собственным внутренним законам, набирает инерцию, и потом будет очень трудно бороться с этой инерцией.

Борьба с международным терроризмом будет эффективной только тогда, когда международное сообщество действительно объединит свои усилия, сможет объединить свои усилия.

Вопрос: А что касается направления туда контингента российских войск, что Вы могли бы сказать на этот счет?

В.Путин: Мы пока даже не рассматриваем такую возможность. Пока для этого нет условий.

Россия принимает участие в различных миротворческих операциях ООН, и для нас здесь нет ничего нового. В случае с Ираком, я уже сказал, последняя резолюция – это движение в правильном направлении, но этого пока недостаточно для того, чтобы мы смогли даже поставить вопрос о направлении войск либо принять какие‑то другие действия схожего характера.

Мы готовы сегодня к тому, чтобы работать в Ираке экономически. Мы готовы предоставить своих специалистов, которые годами работали в Ираке, к которым очень хорошее отношение в Ираке, которых рассматривают в Ираке как друзей. Мы знаем экономику Ирака изнутри, знаем технику, еще поставленную в советское время. Это, конечно, не новейшие технологии, но это то, что могло бы сегодня реально возродить Ирак к жизни. Мы это с нашими партнерами обсуждаем. Совсем недавно состоялась встреча наших представителей в Ираке с американскими партнерами, с иракскими мы в контакте. Мы надеемся, что этот процесс будет двигаться.

Ну и потом, Вы же знаете, мы были категорически против решения иракской проблемы военными средствами, мы были против начала военных действий. Было бы с нашей стороны непоследовательно и глупо сейчас заявлять о том, что мы в данной ситуации готовы направлять туда свои войска. Но мы хотим, чтобы проблема решалась, решалась как можно быстрее, эффективнее, в интересах иракского народа, и будем действовать солидарно со всеми участниками международного общения.

Вопрос: Я хотел бы задать вопрос о Европе, тем более в связи с Вашим предстоящим визитом в Италию, где, в частности, пройдет и саммит Россия – Европейский союз.

Как мы знаем, сейчас речь идет о создании общего европейского экономического пространства, поэтому нам интересно было бы знать, имеет ли в виду Россия ограничиться только этим направлением взаимодействия с Евросоюзом или же она заинтересована и в политическом объединении, участии в политической интеграции?

И еще один вопрос. Что бы Вы ответили, если Вас в ходе этого саммита спросят: готова ли Россия перейти на торговлю энергоносителями с Европой в евро? И также, говоря о пространстве, ожидается ли решение, связанное с облегчением визовой проблемы?

В.Путин: Европа для нас крупнейший торгово-экономический партнер и наш естественный, самый важный партнер, в том числе и в политической сфере. Россия находится все‑таки не на американском континенте, а в Европе. Конечно, значительная часть нашей территории находится в Азии, но все‑таки Россия – это прежде всего страна с европейской культурой. Мы заинтересованы в развитии отношений и с нашими партнерами в Соединенных Штатах, и на американском континенте в целом, и в Азии, но, конечно, прежде всего с Европой.

Мы действительно сейчас много работаем над основными принципами единого экономического пространства. Мы по предложению некоторых наших партнеров делаем первые шаги в облегчении визовых вопросов. Например, по инициативе наших немецких коллег мы договариваемся об облегчении визовых режимов, на первом этапе – для определенных категорий граждан: это молодые люди, бизнесмены, политики.

Такие же переговоры о возможности подобных шагов в визовой сфере мы вели и с итальянскими коллегами. Для нас важно подключение России к Болонскому процессу и к созданию единого образовательного пространства. Надо сказать, что мы понимаем и те сложности, с которыми мы и наши европейские партнеры сталкиваемся в ходе этой работы. Многое зависит, конечно, и от нас. Россия должна соответствовать определенным стандартам. Нужно только иметь волю к решению этих проблем, нужно совместно работать, намечать общие цели и двигаться к ним.

Что касается продажи энергоносителей в евро, то теоретически это, конечно, возможно. Но, как Вы знаете, нефть, она продается через биржу в основном, а там все продается и покупается в долларах США. Так что это зависит не только от нас.

Что касается газа, то это предмет переговоров хозяйствующих субъектов: «Газпрома», их партнеров. Здесь я не вижу ничего невозможного. С учетом того, что валюта «плавает», это всегда вопрос экономической выгоды.

По поводу политической интеграции я, не вступая с Вами в дискуссию, все‑таки задался бы вопросом: с кем политически интегрироваться? Может быть, я не прав, тогда Вы меня поправите, но мне кажется, что российская позиция по многим современным, очень значимым международным позициям, проблемам с отдельными странами Евросоюза ближе, чем позиция отдельных стран Евросоюза между собой. На сегодняшний день мы готовы к диалогу со всеми странами Евросоюза в отдельности и с Евросоюзом в целом, но при этом, конечно, будем исходить из реалий и из наших национальных интересов.

Вопрос: Господин Президент! Я бы задал Вам вопрос, касающийся внутренних событий в России, но которые имеют международную огласку. Речь идет о ситуации, связанной, во‑первых, с компанией «ЮКОС», а также с теми перестановками, которые произошли в Администрации Президента Российской Федерации, прежде всего в связи с уходом в отставку Волошина. На Западе появились некоторые опасения, что в политике России появились авторитарные моменты, которые также могут повлиять и на изменения общего политического курса. Как бы Вы прокомментировали эту ситуацию?

В.Путин: Я не вижу оснований так думать. Если Вы посмотрите, что происходило в Соединенных Штатах за последние два года, то увидите, что к уголовной ответственности были привлечены руководители самых разных компаний общим числом около 20. Только по одной компании «Энрон» было возбуждено 20 уголовных дел. Аресты проводились прямо в офисах компаний с надеванием наручников и с демонстрацией всего этого действия по телевидению. Один из фигурантов дела, как известно, покончил жизнь самоубийством. И почему‑то не возникает сомнения по поводу того, что там происходит.

Уверяю Вас, у нас ничего экстраординарного не произойдет. У нас ситуация, может быть, даже сложнее, чем в других странах с устойчивой рыночной экономикой. Разница заключается в том, что людей с таким состоянием пока еще никогда не привлекали к уголовной ответственности в отличие от других стран.

Конечно, я понимаю, возникают, а кем‑то специально подогреваются, мысли о том, что все, что происходит, может привести, допустим, к деприватизации.

И действительно, сам процесс приватизации можно оценить достаточно критически, много было нарушений в ходе приватизации. И поэтому у нас постоянно муссируется разными силами вопрос о том, что целесообразно пересмотреть итоги приватизации.

Должен Вам сказать, что я категорический противник пересмотра результатов приватизации, даже если исходить из того, что эти результаты не являются идеальными, потому что, по моему глубокому убеждению, это приведет к серьезным негативным последствиям для экономики и, соответственно, как последствие, и для социальной сферы.

Поэтому никакой деприватизации и пересмотра итогов приватизации не будет, но все должны приучиться жить по законам, должны соблюдать законы страны. У меня такое впечатление сложилось, что в ходе приватизации, когда делили национальное достояние, национальную экономику на энное количество частей, те, кто это делал, между собой договорились жить по определенным правилам – по понятиям.

Им всем нужно учиться жить по закону.

Но поскольку тенденции такие в обществе есть – пересмотреть эти итоги приватизации, есть желание у любого административного органа, в том числе и у правоохранительных органов, как у нас говорят, «натянуть на себя» это административное «одеяло», то за этим, конечно, нужно внимательно смотреть и не допускать этого негативного развития событий. Я уверен, что нам удастся это сделать.

Что касается кадровых решений, то рано или поздно это все равно должно было произойти. Та ситуация, которую мы обсуждаем, она как бы явилась катализатором решения этих вопросов. Прежний руководитель Администрации Президента (он работал еще при первом президенте России, при Борисе Николаевиче Ельцине) – хороший управленец и очень порядочный человек. Но еще четыре года назад я представил ему человека, который должен будет сменить его на этом посту. Он это знал и, по сути дела, сам его готовил для своей замены. Люди, которые назначены, мне хорошо известны, люди либеральных, демократических убеждений, ориентированные на развитие демократии и рыночной экономики в России. У нас есть целый план продолжения реформ на следующий год и последующие годы, и мы будем его последовательно осуществлять.

Что касается дела «ЮКОСа», то те обвинения, которые прокуратура выдвигает против руководителей компании, они должны быть в публичном процессе доказаны прокуратурой в суде. И только после этого можно будет говорить о виновности либо невиновности тех людей, к которым претензии сегодня предъявляются.

Вопрос: Тем не менее складывается впечатление, в том числе на основании того, что говорят в деловых кругах, что те обвинения, которые выдвигаются против руководителей компании «ЮКОС», – это обвинения в тех операциях, в тех делах, которые в 90-х годах были совершенно обычным делом для всех российских компаний, и тем самым получается, что подобные обвинения можно было бы высказать не только этой, но и всем другим компаниям.

В.Путин: Ну почему же? Разве все обвиняются в том, что в ходе приобретения собственности были совершены какие‑то уголовные преступления вплоть до убийств? Думаю, что нет. Разве все обвиняются в том, что за последние годы уклонялись от уплаты налогов? Думаю, что нет.

Ну и, наконец, Вы знаете, есть очень важная составляющая – экономическая и социальная. Мы ведь хотим строить социальное рыночное хозяйство так, как это происходит в Европе. Это значит, что мы признаем, что частная собственность, рыночная экономика является гораздо более эффективной, единственно возможной по сравнению с административной экономикой, плановой экономикой. Это значит, что частный собственник ведет более эффективно хозяйство, но государство создает экономически эффективную и социально обоснованную налоговую систему и получает в доход государства больше ресурсов для решения социальных задач. Значит, во‑первых, мы должны создать эту экономически обоснованную, эффективную и социально ориентированную налоговую систему, а во‑вторых, все должны платить деньги, платить налоги и не уклоняться от уплаты. Вот сейчас один из фигурантов по делу пришел в прокуратуру и говорит: «Ну ладно, я раньше не заплатил, давайте сейчас заплачу, и забудем это дело». Так не бывает.

Реплика: Не заплатил в 90-е годы?

В.Путин: Да не в 90-е, а сейчас. Вот сейчас ему предъявили конкретное обвинение. Он говорит: «Ну ладно, согласен, давайте сейчас заплачу». Вот такая торговля, такой сговор, он недопустим. Все должны раз и навсегда для себя понять: надо исполнять закон всегда, а не только тогда, когда схватили за одно место.

Но я считаю, что в этой части наш разговор нельзя признать корректным, потому что у нас в стране, так же как и в любом другом демократическом государстве, существует презумпция невиновности. И человек может быть признан виновным только по приговору суда. А до этого момента он считается невиновным. То, что я сейчас Вам излагал, это точка зрения Генеральной прокуратуры.

Вопрос: А Вы как считаете, Генеральная прокуратура не слишком проявила ретивость в этом деле?

В.Путин: Если Вы меня не будете перебивать, я выскажу свою точку зрения до конца.

Так вот это точка зрения Генеральной прокуратуры, а у подозреваемых и их адвокатов есть своя точка зрения. И они считают, что они невиновны. Окончательное решение может принять только суд. Высказывать до этого какую‑то точку зрения, особенно мне как главе государства, абсолютно некорректно, это может повлиять на решение суда в ту или в другую сторону. И то, и другое плохо.

Что касается деятельности правоохранительных органов, то они до тех пор действуют правильно, пока не выходят за рамки закона, но при этом, конечно, должны сопоставлять все свои шаги с реальными последствиями в политической сфере, в экономической. Но, повторяю, претензии к ним предъявить невозможно до тех пор, пока они действуют в рамках закона. И это неправильно – предъявлять к ним эти претензии, у них обязанность, это их долг реагировать на нарушения законодательства.

Но что я могу Вам сказать точно: мы будем укреплять институт собственности, будем разрабатывать систему защиты интересов прав собственников и инвесторов, мы будем продолжать дальше рыночные реформы и укреплять демократические институты – партии, выборную систему и так далее, и тому подобное. Все это вместе, в совокупности с реальным настроем государства на борьбу с коррупцией и преступностью, уверен, в конечном итоге создаст нормальную, благоприятную инвестиционную обстановку. Наши партнеры поймут, что они имеют дело с надежным партнером.

Вопрос: Свой вопрос я хотел бы задать как представитель открытого общества, как мы все журналисты считаем себя сторонниками открытого общества, поэтому этот вопрос касается ситуации с демократическими принципами и свободами, но прежде всего это касается тех слухов, может быть, Вы тоже о них слышали, которые иногда раздаются, в частности в журналистском сообществе, о том, что в Вашей стране не во всем пресса является свободной и испытывает определенные ограничения и не во всем независима от действия властей. Как бы Вы прокомментировали это?

В.Путин: Очень интересный вопрос. Вы хотите, чтобы я комментировал слухи?

Реплика: Если Вы их слышали, конечно.

В.Путин: Скажите, пожалуйста, где, Вы считаете, в какой стране пресса полностью от всех независима? Можете назвать мне такую страну на планете?

Мы можем легко перевести нашу дискуссию в философское понятие свободы. За неимением времени я просто изложу свою точку зрения по этому вопросу.

Я считаю, что для того, чтобы средства массовой информации были свободными, а это обязательный элемент демократического общества, они должны быть свободны экономически.

Они не должны зависеть от денежных мешков и бизнеса, которые рассматривают средства массовой информации исключительно как средство для решения своих групповых интересов. В этом смысле у нас еще не создано полностью таких условий. Во всяком случае, для всех. Кому‑то удалось найти себя в современной экономической ситуации и быть самодостаточным, эффективным экономически и независимым ни от кого. И это хорошие, настоящие первые ростки независимой прессы будущей России.

Кто‑то еще зависим от местных, региональных властей, кто‑то, может быть, от федеральных, кто‑то зависит от каких‑то бизнес-сообществ, конкретных больших фирм и спонсоров. Но что я могу точно Вам сказать, что для всех них гарантировано главное – свобода слова. Это непреложный факт, это то, чем мы сегодня дорожим, и то, что, безусловно, будем защищать.

Вопрос: Сергей Иванов сказал недавно, что Россия будет усиливать свой ядерный потенциал, если НАТО не изменит свою наступательную доктрину.

Как Вы видите развитие взаимодействия с Соединенными Штатами, с Западом в целом в области безопасности?

И хотел бы также спросить, приняла ли также Россия изменения в военную доктрину, которая предполагает возможность нанесения превентивных ядерных ударов?

В.Путин: Что касается улучшения качественных и количественных показателей наших сил ядерного сдерживания, мы будем это делать вне зависимости от того, что делает НАТО. НАТО здесь вообще ни при чем. Все ядерные державы улучшают свой ядерный потенциал, и Россия будет делать то же самое. Но наша ядерная политика, в отличие, скажем, от политики Советского Союза, не направлена против кого‑то, она направлена только на укрепление нашей безопасности. Россия выступает за строгое соблюдение всех режимов нераспространения ядерного оружия и ракетных технологий.

Мы сами придерживаемся этих правил и надеемся, что так же будут поступать и другие. Поскольку мы наряду с Соединенными Штатами являемся крупнейшей ядерной державой, то, естественно, на нас лежит и особая ответственность за это. И в этом смысле Соединенные Штаты для нас естественный стратегический партнер. У нас есть план совместной работы, есть взаимопонимание по этому вопросу, мы в постоянном контакте, в том числе по самым чувствительным темам сегодняшнего дня, скажем, по системам противоракетной обороны. Мы чувствуем, что мы можем работать вместе. Мы намерены работать и готовы к такой совместной работе.

Что касается возможного применения силы в международных делах, то мы считаем, что это крайнее средство, мы противники применения силы в международных делах. Современное международное право установило четкие критерии возможности применения силы. Сила может быть применена исключительно по решению Совета Безопасности ООН.

Реплика: Превентивная?

В.Путин: Любая. И современная Россия ни разу не нарушила этих основополагающих принципов международного права.

Мы намерены придерживаться этих правил в будущем и всех призываем действовать аналогичным образом. Но если в международной практике, в практике международной жизни будет утверждаться принцип превентивного применения силы, то Россия оставляет за собой право действовать аналогичным образом для защиты своих национальных интересов.

Вопрос: У нас, Италии и России, сложились и складываются прекрасные отношения. Эти отношения наверняка получат дополнительное развитие.

Хотелось поэтому узнать, о чем Вы будете говорить в ходе предстоящих бесед с Президентом Итальянской Республики и с Председателем Совета министров Италии? А также хотели бы знать, что Вы скажете Папе Римскому Иоанну Павлу II, поскольку весь мир ждет получения ответа на вопрос: сможет или не сможет Папа посетить Россию?

В.Путин: Италия действительно является одним из наших привилегированных партнеров в Европе и мире. У нас нет ни одной проблемы, которая бы омрачала наши двусторонние отношения. Хочу это подчеркнуть: ни одной. Напротив, наши отношения развиваются очень интенсивно. На политическом уровне мы постоянно в контакте со всем руководством Италии. Мы консультируемся по международной проблематике, мы часто согласовываем свои позиции, учитываем интересы друг друга.

При непосредственном участии Италии и премьер-министра господина Берлускони произошло событие, которое я считаю действительно историческим, – это создание «двадцатки» Россия–НАТО, придание нового качества отношениям между Россией и НАТО. Я думаю, что это основа для развития новых отношений в целом между Россией и всем западным сообществом, и в этом значительная доля заслуги Италии. И отношения между Россией и НАТО, кстати, развиваются очень неплохо.

У нас уровень торгово-экономических связей достаточно высокий: после Федеративной Республики Германия Италия занимает второе место в Европе в торговых отношениях с Россией. Почти 10 миллиардов евро. В прошлом году рост торговли составил примерно 5 процентов, а за первое полугодие этого года – уже 6,9, по‑моему. У нас сейчас по инициативе премьер-министра Италии – активный диалог по созданию, расширению участия итальянского малого и среднего бизнеса в России. Уже шесть субъектов Российской Федерации активно ведут переговоры по этому вопросу и готовы предоставить хорошие условия для итальянских партнеров.

Неплохо идет сотрудничество в финансовой сфере. Российские и итальянские банки в прошлом году подписали Соглашение о совместной инвестиционной работе в объеме 1,5 миллиарда долларов. Мы неплохо развиваем наши отношения в сфере долговых обязательств. Италия согласилась на то, чтобы долговые обязательства, российские, вкладывались в совместные проекты.

Мы сейчас видим, что ряд итальянских компаний (это примерно семь ведущих итальянских компаний) уже работают и готовы к расширению своей деятельности по производству бытовой техники в России.

Традиционной областью эффективного взаимодействия является энергетика. «ЭНИ» работает с российскими партнерами давно, эффективно и надежно.

Очень важным считаем сотрудничество в высокотехнологичных областях. Здесь мяч, что называется, на нашей стороне. Мы должны ратифицировать соглашение о сотрудничестве в космосе. Мы будем работать в этом направлении.

Вот это тот неполный перечень проблем и вопросов, которые мы намерены обсудить и с Президентом Италии, и с премьер-министром. Уверен, что результат будет положительным, потому что эти переговоры подготовлены всем ходом предыдущего сотрудничества между двумя государствами.

Очень хорошую обстановку создает сотрудничество в сфере культуры.

И, конечно, в этой связи нам бы очень хотелось способствовать сближению позиции Русской православной церкви и святого престола в Риме. Конфессиональная ситуация в западном сообществе, в Европе, она очень разнообразная, и отношения Русской православной церкви и католической церкви не являются чем‑то уникальным. Взять для примера взаимоотношения святого престола и англиканской церкви. Я не буду вдаваться в детали, но Вы понимаете, о чем я говорю.

Моя личная позиция заключается в том, что мы все должны способствовать объединению христианского мира вне зависимости от каких‑то нюансов, которые делят христианский мир на различные церкви и конфессии. Сейчас христиан в мире насчитывается миллиард восемьсот миллионов примерно. Это то, что лежит в основе европейской культуры и европейской идентичности. Я уверен, что и Вы знаете, тенденции демографические, они не могут особенно радовать христианский мир.

Повторяю, мне кажется, что все мы должны способствовать объединению христианского мира. Поэтому свою задачу вижу не в том, чтобы обеспечить приезд Папы в Россию, а в том, чтобы способствовать вот этим шагам по объединению. Естественно, это будет возможно только в случае договоренности между церквами.

Для России это важно еще потому, что, на мой взгляд, это все‑таки дополнительный шаг по интеграции России в международное, в западное сообщество. Но мы хотим интегрироваться в западное сообщество, не теряя своего собственного лица, своей культуры, своей веры и своей идентичности, о которой я уже говорил применительно к Европе в целом. И поэтому здесь действовать нужно очень аккуратно, по известному врачебному принципу – не навреди.

Папа – человек очень мудрый, умный, мы с ним знакомы, и у нас будет о чем поговорить.

Реплика: Господин Президент, последний вопрос.

В.Путин: Пожалуйста.

Вопрос: Не мог завершить это интервью, чтобы не задать вопрос о Чечне.

Вы, когда стали Президентом, уже говорили на эту тему, Вы запустили процесс политического урегулирования, мы это знаем, Вы это обещали, Вы это сделали. Тем не менее остается проблема деятельности бандитских формирований там, в республике. Сейчас я хотел бы спросить: что бы Вы обещали в начале Вашего следующего срока президентства?

В.Путин: Я думаю, что об этом говорить преждевременно, о следующем сроке президентства, давайте лучше поговорим о Чечне.

Задачи на следующий срок будет ставить избранный в марте следующего года Президент, а кто будет избран Президентом Российской Федерации – это должны будут сказать граждане России весной следующего года.

Что касается Чечни, то я бы хотел сказать следующее.

Давайте вспомним, с чего мы начали – с нападения летом 99-го года крупных международных банд террористов на соседнюю Республику Дагестан с целью создания нового государства от Черного до Каспийского моря. Можно сказать, констатировать, что международный терроризм выплеснулся за границы Чечни с целью реализовать идею радикальных сил по созданию так называемого халифата.

Как мы понимаем, это никакого прямого отношения к Чечне не имело, это просто подтверждало факт того, что в Чечне обосновались международные террористы, свили там свое гнездо, сделали территорию Чечни своей опорной базой.

Теперь мы знаем, что там в это время активно работала и «Аль-Каида», которая использовала бедственное положение населения для вербовки боевиков, для совершения терактов не только на территории Российской Федерации, но использовала их и в других регионах мира. На рынке в Грозном открыто продавали людей. В общей сложности более 2,5 тысячи людей было продано.

Надо сказать, что и чеченский народ прекрасно понял, что его используют для достижения целей, которые ничего общего не имеют с его интересами. Конечно, ситуация развивалась драматически. По‑другому и не могло быть, имея в виду многие годы господства террористов на территории этой республики.

Как Вы знаете, мы в этом году провели выборы, провели прежде всего референдум по конституции Чеченской Республики, в которой черным по белому написано, что Чечня является неотъемлемой частью Российской Федерации.

Напомню, что на это голосование пришло примерно 80 процентов всех избирателей, зарегистрированных в Чечне. Как мы с Вами понимаем, насильно человека на избирательный участок не приведешь. И примерно столько же, даже чуть больше, по‑моему, сейчас не помню точных цифр, проголосовало за конституцию на референдуме. Это только подтверждает мой тезис о том, что население республики чувствовало себя обманутым со стороны прежнего так называемого квазируководства. Мы поставили перед собой цель – помочь Чечне избрать своего Президента. И, конечно, деструктивные силы, террористы, пытались всячески сорвать этот процесс. Естественный путь к срыву этого процесса для бандитов и террористов только один – совершение новых преступлений и террористических актов с целью побудить наши Вооруженные Силы, побудить правоохранительные органы к ответным действиям, от которых могло бы пострадать мирное население, которое бы отвернулось от этого процесса и не пришло бы на выборы Президента Республики. С этой целью было совершено и известное кровавое преступление в Москве, связанное с захватом заложников в театральном центре на Дубровке.

Как Вы знаете, мы не поддались на эти провокации, мы не наносим никаких превентивных ударов, не бьем ракетами по площадям, не совершаем ответных действий массового характера и, напротив, все больше и больше привлекаем к работе против бандитов и террористов местные органы правопорядка, которые там созданы и все более и более успешно функционируют. Сегодня в Чечне работает министерство внутренних дел, прокуратура, адвокатура, нотариат, все органы власти и управления. Все органы власти и управления. Мы работаем практически со всеми политическими силами.

В ходе подготовки к президентским выборам мы активно работали и с депутатами парламента, который мы юридически не признавали, но который, как известно, несколько лет назад был в Чечне избран. И вот этот парламент, который мы, как я сказал, юридически не признавали, в соответствии со своими процедурами принял решение об импичменте гражданина Масхадова.

Как вы знаете, были проведены выборы Президента Чеченской Республики. Теперь там есть легитимная исполнительная власть, которая функционирует на основе принятой на референдуме Конституции.

Мы будем способствовать тому, чтобы все политические силы принимали участие в следующем этапе нашей работы по урегулированию в Чечне – по выборам в парламент и по подготовке и принятию договора о разделении полномочий между федеральным центром и Чеченской Республикой на основе широкой автономии для Чечни. Всем политическим силам, в том числе и депутатам бывшего парламента, будут созданы условия для участия в политическом процессе, и они тоже могут быть избраны в парламент, здесь нет никаких ограничений.

Мы рассчитываем таким образом расширить базу политической поддержки того процесса, который в республике происходит. Конечно, мы объективно оцениваем ситуацию и понимаем, что у нас еще много будет проблем, которые мы должны будем решать. Будут, конечно, люди, которые будут стремиться дестабилизировать ситуацию. Они есть и на территории Чечни, они обосновались и за границей, получают оттуда значительное финансирование и будут эти деньги отрабатывать, мы это прекрасно понимаем. И мы готовы к тому, чтобы решать и эти проблемы тоже.

Поэтому, я думаю, что за эти годы проведена очень большая работа. Думаю, что мы проявили и волю в борьбе с терроризмом, и добрую волю в нашей готовности работать со всеми политическими силами в Чечне, кроме самих террористов, разумеется. И, несмотря на все сложности, я все‑таки думаю, что перспективы у нас неплохие. Нам сейчас нужно заниматься продолжением политического процесса, восстанавливать экономику и социальную сферу. Мы чувствуем поддержку чеченского народа, будем работать вместе. Но с бандитами и преступниками будем бороться.

Спасибо. До свидания. (Говорит по‑итальянски.)