Президент России — официальный сайт

Выступления и стенограммы   /

Вопрос: Господин Президент, мы с Вами встречаемся в Сочи. Вы здесь отпуск проводите?

В.Путин: Такой рабочий отпуск. Я работаю, это смена обстановки, а при смене обстановки всегда чувствуешь себя немножко по‑другому.

Вопрос: А что Вы делаете, когда меняете обстановку? Вы плаваете? Я слышал, что Вы очень хороший пловец…

В.Путин: Вряд ли я хороший пловец – это для меня физкультура. Но здесь я совмещаю отдых и работу. У меня регулярные встречи по вопросам внутриполитической жизни, а также международным вопросам. Но, конечно, здесь все‑таки по сравнению с Москвой юг, море создают определенную атмосферу и настроение хорошее.

Я занимаюсь спортом каждый день вне зависимости от того, где я нахожусь, где‑то час-полтора.

Вопрос: У всех в детстве бывает мечта. Я, например, мечтал быть доктором и стал в итоге журналистом. А Вы когда‑нибудь могли помышлять о том, что возглавите такую огромную страну, как Россия, что будете первым человеком в стране и хозяином Кремля? Это приходило Вам в голову?

В.Путин: Я не только не мечтал об этом, я даже никогда об этом и не думал, и прежде всего потому, что политика меня не очень привлекала: мне всегда казалось, что она связана с большой болтовней, за которой мало что стоит. Нужно много говорить, и то, что ты говоришь, иногда, а может быть, чаще всего – трудно реализуемые вещи. И именно это обстоятельство всегда меня удерживало от того, чтобы заниматься политикой. Поэтому я и не мечтал, и не думал об этом. Так сложилось.

Вопрос: А когда Вы оказались на самом верху, что‑то изменилось? То есть Вы лишились личной свободы или что‑то изменилось в Вашей жизни?

В.Путин: Да, конечно, очень многое меняется. Чувство ответственности прежде всего. Оно диктует очень многое в поведении, и, конечно, это связано с определенными ограничениями личной свободы.

Вопрос: А чувство одиночества у Вас бывает? Вокруг много людей, но все‑таки бывает такое?

В.Путин: Вы знаете, от первого лица государства – вне зависимости от того, маленькое это государство, среднее либо большое – всегда очень многое зависит, и поэтому много интересов скапливается в одном месте или в лице одного человека. И такая проблема существует. Нужно постараться держаться на определенном расстоянии от всех этих групп интересов, от людей. Но человек не может жить в безвоздушном пространстве, в изоляции. Поэтому я стараюсь поддерживать отношения с теми людьми, которые не ждут от меня каких‑то решений, связанных с исполнением моих президентских полномочий. Это прежде всего мои давние друзья со школьных либо с университетских времен.

Вопрос: О чем Вы сейчас мечтаете? У всех есть какие‑то мечты. Что Вы больше всего хотите: вернуть России ее былое величие или каждого россиянина сделать более богатым, процветающим человеком?

В.Путин: Я думаю, что если удастся достичь второй цели – сделать каждого человека, живущего в России и считающего ее своей Родиной, богаче, счастливее, – то в этом и будет проявляться величие всей страны.

Времена сильно изменились с тех пор, когда на карте мира было такое государство, как Советский Союз. Меняются приоритеты, ценности, и в современном мире главное, что должно быть сделано, – это упор на интересы конкретного человека. И в этом, прежде всего, задача государственной власти и государства в целом.

Вопрос: То есть получается, что былое величие, ракеты, мощь страны – это не главное. Главное то, чтобы каждый человек на улице был счастлив и процветал?

В.Путин: Абсолютно точно, именно так я и считаю, я в этом глубоко убежден. Просто, для того чтобы добиться этого счастливого состояния для каждого гражданина страны, сама страна должна быть на уровне требований сегодняшнего дня. Это касается прежде всего экономики, это касается социальной сферы, это касается безопасности, это касается определенного состояния Вооруженных Сил. Состояние обороноспособности страны, кстати говоря, крайне важно для стабильного развития государства. Все это должно развиваться соответствующим образом и в гармонии. Однако мы никогда не должны забывать, что является первичным. Первичным является состояние каждого конкретного гражданина страны.

Вопрос: А вот еще вопрос. Часть Вашей жизни прошла в защите коммунизма и коммунистических ценностей. Потом в один момент все поменялось – поменялась идеология и так далее. Мой вопрос таков: что же произошло? Была песня плохая – или певец?

В.Путин: Вся моя жизнь заключалась не в защите коммунистических идеалов. Я оберегал все‑таки, прежде всего, интересы страны. А коммунистическая партия была, по сути дела,– в последнее, во всяком случае, десятилетие существования Советского Союза – не столько идеологическая структура, сколько государственная. Она, по сути, подменяла собой государство. И для того чтобы сделать в Советском Союзе карьеру – любую карьеру, – нужно было быть членом коммунистической партии.

Сама по себе идея была красивой, она сродни христианству, на мой взгляд, или любой другой мировой религии. Она говорит о равенстве, братстве, счастье. Но способы реализации, достижения этих целей были абсолютно неприменимы.

Вопрос: То есть песня была хорошая?

В.Путин: Песня была красивая, но в то же самое время фальшивая, к сожалению…

Вопрос: То есть певцу не удалось ее спеть?

В.Путин: Нет, сама по себе теория была неэффективна, а цели, которые перед собой ставили коммунисты, – недостижимы. Тем более что в последнее десятилетие даже и эти первоначальные идеи в значительной степени выродились.

Вопрос: Я, конечно, не хочу выуживать из Вас какие‑то тайны, но когда‑то Вы работали в органах безопасности, в различных государственных структурах. Как выглядела для Вас Турция – как страна, к которой Вы относились с каким‑то сомнением, с опаской, с подозрением? Что для Вас тогда была Турция?

В.Путин: Для меня в тот период времени, скажу Вам откровенно, Турция была прежде всего страной НАТО, на которую Североатлантический блок делал ставку в этом регионе мира.

Вопрос: То есть практически враг?

В.Путин: Противник.

Вопрос: А мы на том берегу росли, слушая слова о том, как Сталин хотел у нас Карс забрать и какие‑то еще районы. Но сейчас это все кончилось, мы не растем на этих байках.

Куда мы тогда идем? К чему идут наши две страны?

В.Путин: К сотрудничеству и процветанию на пути этого сотрудничества. Потому что добиться процветания своих собственных граждан, эффективно развивать экономику можно, только объединив усилия. Это особенно актуально для таких стран, как Турция и Россия, потому что у нас в значительной степени общие интересы. Мы соседи по Черному морю. У нас сложная, но очень интересная взаимная история. Мы прекрасно знаем, что в этой истории было все: и войны, и периоды примирения, но сотрудничества, как ни странно, было гораздо больше.

Давайте вспомним 20-е и 30-е годы, когда молодая Советская республика оказала прямую моральную и политическую поддержку новому турецкому руководству. Давайте вспомним 60-е и 70-е годы, когда при содействии Советского Союза строились металлургические, алюминиевые и нефтеперерабатывающие предприятия. Нас очень многое объединяет. И я абсолютно убежден и хочу еще раз подчеркнуть, что мы еще большего сможем добиться сегодня и в будущем, если будем сотрудничать и объединять наши усилия.

Последние примеры крупных проектов – скажем, «Голубой поток» – говорят о том, что мы можем реализовать самые грандиозные, на первый взгляд вообще невероятные планы. И результаты говорят сами за себя: вот если в 1992 году, по‑моему, примерно у нас торговый оборот составлял 1,3 миллиарда долларов, к 2003 году он вырос до 6,8 миллиарда долларов, то есть почти шестикратное увеличение – невероятные темпы. А за первые 6 месяцев текущего года рост составил, как Вы думаете, сколько? Шестьдесят процентов. Это очень хороший показатель, говорящий о том, что у нас великолепные возможности в сотрудничестве.

И я уже не говорю об интересе к Турции со стороны российских граждан, которые с удовольствием ездят к вам отдыхать: там уже, по‑моему, почти полтора миллиона российских туристов в прошлом году побывало – миллион двести, что ли, или миллион триста. И к культуре Турции у нас большой интерес.

Вопрос: В Турции везде русские: в Бодруме, на всем побережье русские, в Анталье.

В.Путин: В этом году прошел фестиваль турецкой культуры в нашей стране. В следующем году будет фестиваль российской в Турции. Нам есть что показать друг другу и есть чем заниматься совместно.

Вопрос: А Вы были в Анталье?

В.Путин: Да, несколько раз.

Вопрос: Ну и как, Вам понравилось там?

В.Путин: Мне очень понравилось. Больше того, после первого посещения Турции мое представление о вашей стране коренным образом изменилось.

Вопрос: А как оно изменилось, в какую сторону?

В.Путин: В лучшую сторону, конечно. То есть стереотипы восприятия всех стран НАТО, а Турции в этом регионе мира как противника – полностью были уничтожены реалиями сегодняшней Турции и тем отношением, которое я увидел, – простых турок к россиянам, к российским гражданам, к русским, ко мне в частности.

Вопрос: То есть получается, что Ваше мировоззрение относительно Турции изменила Анталья?

В.Путин: В значительной степени – да. Вы знаете, я помню, мы с приятелем взяли маленькую лодочку и путешествовали по морю вдоль берега. На лодке были капитан и, по‑моему, два или три матроса. Очень простое судно. Но вот эти люди произвели на меня очень сильное впечатление. То есть это не политики, не бизнесмены, это самые рядовые граждане Турции – обычные турки, простые люди, но они были настолько доброжелательны, настолько были естественны в своих проявлениях чувства дружбы и какой‑то поддержки. Общение с этими людьми и было решающим в изменении представления о стране.

Вопрос: Это был где‑то 1990 год?

В.Путин: 1992 – 1993-й, по‑моему, примерно.

Вопрос: То есть «восхождение к Кремлю» еще у Вас не началось?

В.Путин: Нет, конечно. Я работал в Петербурге.

Вопрос: Еще вопрос. Практически за всю пятисотлетнюю историю российско-турецких отношений впервые руководитель России посещает Турцию, и Вы именно этот человек. Если бы Вы, предположим, были журналистом, как бы Вы сами оценили визит? Какой бы заголовок Вы дали в газету: «Исторический визит», «Визит, открывающий новую эпоху в отношениях, придающий им новый импульс»?

В.Путин: «К прогрессу и процветанию – вместе».

Вопрос: Это чуть длинно для газетного заголовка, нужно сокращать. Может быть «Стратегическое партнерство» или «К стратегическому партнерству»?

В.Путин: Вы знаете, чем меньше штампов, тем лучше.

Вопрос: Если отбросить шутки в сторону, то, насколько я понимаю, Вы согласны с тем, что действительно в наших отношениях была открыта все‑таки новая страница: мы отказались от прежних стереотипов, лозунгов и теперь вместе идем к более зрелому, более многоплановому партнерству?

В.Путин: Вы абсолютно правы. Это связано с тем, что кардинально изменился мир. А глобальные перемены приводят, в свою очередь, к изменениям в отношениях между странами. Нет теперь биполярного мира, нет двух систем, которые воюют друг с другом либо выжидают наиболее удобного случая для того, чтобы напасть и уничтожить друг друга.

Повторю: мы соседи, и у нас очень много общих интересов. И если мы будем объединять свои усилия, – мы выиграем, добьемся больших результатов и больших успехов. Такое понимание есть у нас, и мы видим, что такое же понимание есть и у наших турецких партнеров. И, кроме всего прочего, что тоже очень важно, как на мой взгляд, так и по мнению очень многих моих коллег, – что особенно в последнее время Турция демонстрирует свою независимость в полном смысле этого слова, и ее реноме на международной арене резко возрастает.

Вопрос: Вы уже упомянули о торгово-экономических отношениях. Я тоже смотрел статистические материалы. Там есть определенный дисбаланс, хотя торговый оборот составляет около 7 миллиардов долларов. Чем Россия намерена его восполнить: инвестициями, сотрудничеством в энергетической сфере или вы намерены транспортировать энергоносители через Турцию в Европу, в «третьи» страны? Каковы планы по расширению сотрудничества?

В.Путин: Мы должны диверсифицировать свои отношения. У нас много направлений совместной деятельности. Но энергетика, о которой Вы сейчас упомянули, – это только одно из этих направлений, хотя и очень важное, значительное направление. Мы и дальше готовы поставлять в Турцию энергоносители: и газ, и нефть, может быть. Мы готовы подумать о том, чтобы транзитировать через территорию Турции энергоносители в другие страны. Несколько наших компаний готовы принять участие в крупных проектах на территории Турции в сфере электроэнергетики. Мы готовы также расширять поставки машинной продукции в турецкую экономику.

Вопрос: То есть можно ожидать крупных инвестиций из России? Так это следует понимать?

В.Путин: Наши компании, я просто знаю об этом, заинтересованы в участии в приватизационных процессах на территории Турции. И это вполне реально. Мы можем сотрудничать также в сфере авиации, а также в военно-технической области: мы продолжаем бороться за крупный контракт на поставку вертолетов в Турцию и так далее. То есть у нас очень много сфер для объединения усилий.

Вопрос: Господин Президент, мы все говорим, что открывается новая страница, новый период в истории двусторонних отношений. И все равно, несмотря на это, когда речь заходит о том, чтобы как‑то поубавить международное давление на Северный Кипр, Россия использует свое право вето в Совете Безопасности ООН. Почему?

В.Путин: Вы имеете в виду вето, наложенное совсем недавно?

Вопрос: В Совбезе совсем недавно был представлен доклад об ослаблении санкций против Северного Кипра, а Россия и Франция проголосовали против.

В.Путин: Мы исходим из того, что эта проблема прежде всего внутрикипрская. И обе общины должны договориться между собой, найти компромиссные решения, на основе которых люди, проживающие на севере и на юге Кипра, на долгие годы будут жить в мире и согласии.

Для того чтобы создать такие условия, нужно минимизировать какое бы то ни было давление извне. Наше вето, которое мы использовали в Совете Безопасности накануне референдума на Кипре, было продиктовано именно этими соображениями. Мы не хотели, чтобы какое‑то решение, в том числе решение Совета Безопасности, оказывало влияние на внутриполитические процессы внутри самого Кипра. Насколько мне известно, кипрская проблема достаточно тяжелым бременем лежит на плечах турецкого народа и на экономике Турции, и Турция так же, как и другие страны, заинтересована в решении этой проблемы. И мы будем сотрудничать со всеми, в том числе и с Турецкой Республикой, в том, чтобы найти приемлемое для турок-киприотов и для греков-киприотов решение.

Вопрос: И турки говорят «да», турки хотят этого. А сейчас получается, что турки говорят: «Мы хотим воссоединиться, мы хотим жить вместе с греками», но потом греки говорят: «Нет, мы этого не хотим» – а наказывают за это турок.

В.Путин: Вы сейчас хотите меня втянуть во внутрикипрскую дискуссию. Я считаю, что не имею права на то, чтобы рассуждать об этой проблеме. А что касается нашего вето, то я Вас уверяю в том, что наше вето не вызвало негативной реакции, в том числе со стороны руководства Турции. Есть и «за», и «против». Это не было вето, направленное против турок-киприотов, – это было вето, направленное на то, чтобы помочь создавать условия, при которых турки-киприоты и греки-киприоты могли бы принять решение без всякого давления извне.

Вопрос: То есть получается, что если еще раз повторится такая ситуация, то вы не будете использовать вето?

В.Путин: Если повторится такая ситуация, то мы будем исходить из реалий того момента, в котором мы окажемся, и будем действовать исходя из интересов всех людей, которые проживают на острове.

Вопрос: Если не возражаете, перейдем к Кавказу, ведь Кавказ – это тоже один из регионов Евразии, евразийского пространства. А вот в этом регионе Россия и Турция – это два соперничающих государства или два государства, которые состоят в союзнических отношениях и могут вместе решать проблемы? Например, если по грузинским делам Турции предложат посредническую роль, какова будет реакция России?

В.Путин: Я исхожу из того, что и Россия, и Турция – это государства, которые больше, чем кто‑либо другой, заинтересованы в нормализации ситуации в этом регионе – на Южном Кавказе.

Мы лучше, чем кто‑либо другой, понимаем, что там происходит, и больше, чем кто‑либо другой, заинтересованы в нормализации, потому что мы соседи этого региона. Нас связывают с этим регионом очень многие нити совместной экономической составляющей, гуманитарной составляющей и так далее. И я абсолютно убежден в том, что для того, чтобы в интересах и России, и Турции, и всего этого региона решать эффективно накопившиеся там проблемы, мы ни в коем случае не должны допустить соперничества, тем более с участием внерегиональных держав. Мы вполне можем разобраться там сами и помочь этим народам решать эти проблемы. Это во‑первых.

Во‑вторых, если пробросить мостик от кипрской проблемы, могу Вам сказать, что, скажем, для наших турецких коллег и друзей наше вето по кипрской проблематике не было неожиданностью. Мы заранее проинформировали и посоветовались, в том числе и с турецким руководством были в контакте. Нам бы хотелось, чтобы над всем, что происходит в других чувствительных для нас регионах, мы работали вместе. Повторяю: уверен, что в этом случае мы добьемся лучших результатов.

Вопрос: И еще вопрос. Ирак был одним из ведущих союзников Советского Союза. Если бы Советский Союз в свое время не развалился, Америка могла бы оккупировать Ирак?

В.Путин: Если бы Советский Союз не изменился внутриполитически и сохранил бы свое существование в прежнем виде, то, конечно, нет. А если Советский Союз сохранился бы в рамках прежних границ, но изменился бы внутриполитически, то этого нельзя исключить. Потому что Советский Союз в измененном виде – если бы политическая природа Советского Союза изменилась так, как это произошло в России, – вряд ли стал бы союзником бывшего иракского режима, и развитие событий могло бы быть примерно таким, каким мы его сейчас видим.

Вопрос: Америка в Ираке «попала в болото»? То есть можно провести какую‑то параллель с той ситуацией, когда Советы были в Афганистане?

В.Путин: Проводить параллели – дело довольно неблагодарное. Давайте лучше попробуем проанализировать ситуацию такой, как она есть сейчас и в такой конкретной стране, как Ирак. Вы знаете нашу позицию: мы выступали против военной акции. Мы считали, что она контрпродуктивна, и я убежден: развитие событий сегодня подтверждает правильность нашей позиции. Вместе с тем случилось то, что мы наблюдаем сегодня.

Реплика: Вы оказались правы.

В.Путин: Мы видим, что американцы и Президент Джордж Буш добились определенного внутриполитического прогресса в Ираке: удалось сформировать современное действующее иракское руководство, и мы, конечно, хотим способствовать дальнейшей нормализации и укреплению внутриполитической ситуации в Ираке. Надеемся, что это будет происходить достаточно быстрыми темпами. Стремимся к тому, чтобы восстановить отношения с руководством Ирака, и, конечно, нас беспокоит волна насилия. Мы будем делать все от нас зависящее и в международных организациях, в рамках Организации Объединенных Наций, используя наши традиционные каналы взаимодействия с Ираком, для того чтобы ситуация там нормализовалась, и как можно быстрее. И самым главным признаком нормализации ситуации может быть восстановление – полностью и окончательно – суверенитета иракского народа над своей страной, над своими богатствами.

Вопрос: Но предположим, что на севере Ирака сформировалось самостоятельное независимое курдское государство. Какова будет позиция России? Сможет ли она этому воспрепятствовать? Что Вы будете делать? Пошлете ли Вы своих военных туда, чтобы этому помешать?

В.Путин: Посылать военных – это всегда крайняя мера и не всегда самая эффективная. Много других способов есть. Вообще лучше не доводить до ситуации, которая связана с необходимостью посылать военных, но наша позиция была и остается понятной и прозрачной: мы выступаем за территориальную целостность Ирака и против деления этой страны на квазигосударственные образования.

Вопрос: То есть вы абсолютно против?

В.Путин: Мы против.

Реплика: Здесь взгляды России и Турции совпадают.

В.Путин: Совпадают.

Вопрос: Вопрос о Чечне. Раньше Москва всегда критически относилась к Турции по Чечне. Звучали даже обвинения в адрес Турции: дескать, вы закрываете глаза на чеченцев у вас, вы помогаете чеченцам, даже в качестве противовеса обращались к теме Рабочей партии Курдистана (РПК), но потом эта критика прекратилась, наступил определенный баланс, были созданы механизмы. И как, с Вашей точки зрения, эти механизмы сейчас работают, и довольны ли Вы ими?

В.Путин: Прежде всего хотел бы обратить Ваше внимание на тот вопрос, который Вы задали по Ираку. Вы ведь не случайно поинтересовались, как Россия отнесется к возможному созданию независимого государства на севере Ирака? Мы понимаем, что это связано с теми озабоченностями, которые в Турции есть, прежде всего, исходя из внутриполитической ситуации. Турция лучше, чем многие другие страны мира, знает, что такое сепаратизм и терроризм. После крушения Советского Союза такие тенденции распада затронули и саму Российскую Федерацию. Как только государство ослабло, так сепаратизм во многих регионах, и не только в Чечне, поднял голову, но в Чечне приобрел наиболее острые формы, и стало это возможно, в том числе, в результате ошибок со стороны самой России.

Сегодня там ситуация нормализуется. Вы знаете, что на днях там прошли выборы, уже избран новый президент. Но международный терроризм пытается использовать эту ситуацию в своих целях. И то, что совсем недавно произошло у нас – Вы знаете, погибли два гражданских самолета, – и то, что международная террористическая организация, связанная с «Аль-Каидой», взяла на себя ответственность за этот террористический акт, лишний раз подтверждает то, о чем мы много раз говорили: о том, что сепаратисты на Кавказе, в частности в Чеченской Республике, действуют исходя из своих собственных интересов, а не из интересов чеченского народа и связаны с международным терроризмом. Вот это первое.

Второе. Действительно, некоторые общественные фонды в Турецкой Республике поддерживали отношения с сепаратистами в Чечне и с террористами, но мы знаем, что сама Турция страдает от терроризма. Мы хорошо помним последние террористические акты, взрывы в Турции. Мы знаем, что наши турецкие коллеги борются с этим, и взаимодействие между правоохранительными органами, между службами безопасности улучшается. Уверен, что оно приобретет новое качество, в том числе и на основе того политического доверия между руководством Турции и России, которое достигнуто сейчас и которое будет, уверен, еще раз подтверждено в ходе предстоящего визита моего в Турецкую Республику.

Вопрос: То есть можем ли мы сказать, что Вы поняты Турцией и Турция понята Вами? И можно ли сказать, что Вы удовлетворены той официальной позицией, которую занимает Турция в этом вопросе?

В.Путин: Мы удовлетворены официальной позицией и рассчитываем на то, что наше взаимодействие в этом направлении будет улучшаться.

Вопрос: Господин Президент, я, до того как сюда приехать, представлял Вас как человека с таким жестким выражением лица, в стальной оболочке, такого очень сильного, очень решительного, иногда грустного, который не улыбается, не смеется. Но сейчас я вижу: Вы нормальный человек, Вы смеетесь, как все. Какой Путин все‑таки настоящий – тот, которого мы видим в телевизоре, или тот, которого сейчас мы видим? Вы любите анекдоты рассказывать или слушать? Какой Ваш любимый анекдот?

В.Путин: Умные – я люблю слушать, смешные люблю, глупые и грубые – не очень. И вообще телевизионная картинка – это всего лишь картинка, жизнь намного сложнее и многообразнее. И любой человек в жизни интереснее, чем на телевизионном экране.

Реплика: Здесь я для себя понял, что хотя мы обсуждали очень серьезные темы, но, несмотря на это, все‑таки Вы обычный человек, как и мы все, и это очень приятно.

Господин Президент, спасибо, что Вы нашли время для нас.

В.Путин: Спасибо большое. Спасибо вам большое за внимание, за интерес к России, за ваши вопросы, за атмосферу, которую вы создали в ходе нашей совместной сегодняшней встречи. И я с нетерпением жду поездки в Турцию, в страну, которую я действительно за последние годы искренне полюбил.

Реплика: И мы Вас тоже ждем с нетерпением. Все наши главные редакторы уже наверняка заготовили заголовки для своих статей.

В.Путин: Спасибо.