Президент России — официальный сайт

Выступления и стенограммы   /

Вопрос: По горячим следам, по Совету Безопасности, хотелось бы услышать, какие решения были приняты по первому вопросу, по Каспийскому региону?

В.Путин: Конечно, я думаю, что основным организационным вопросом является создание координационной группы при Министерстве иностранных дел, куда будут входить не только представители и руководители различных министерств и ведомств, но и представители крупнейших наших компаний ТЭКа и транспорта. Потому что проблемы, которые мы сегодня обсуждали на совещании, касаются вопросов безопасности, нашего военного присутствия, касаются проблем, связанных с продвижением проектов, в которых заинтересована Россия в нефтегазовой сфере, и некоторых транспортных проектов.

Министерству иностранных дел поручено более активно проводить консультации с нашими партнерами – прикаспийскими государствами. Принято решение об учреждении должности представителя Президента по проблемам, которые мы сегодня рассматривали на Совете Безопасности, по прикаспийским проблемам. В каком ранге будет находиться этот чиновник, мы определим после формирования Правительства.

Вопрос: А кто это будет, уже известно?

В.Путин: Нет, пока неизвестно.

Вопрос: Каспийская проблематика достаточно широка – там и нефтянка, и транспорт. Он будет всем комплексом заниматься?

В.Путин: Он будет координировать весь комплекс проблем, но, повторяю, таким консультационным органом при Министерстве иностранных дел будет вот этот координационный совет с участием представителей крупнейших наших компаний.

Вопрос: Американцев мы тоже будем выдавливать?

В.Путин: Мы никого не будем выдавливать, мы будем со всеми сотрудничать. Мы будем уважать законные интересы всех участников этого процесса, не забывая про свои собственные.

ВОПРОС [о ситуации в Чеченской Республике]…

В.Путин: Надо сказать, что мы никогда не отказывались от политических процессов, от политических переговоров, я сам неоднократно об этом заявлял. Более того, я говорил неоднократно и могу подтвердить еще раз, что мы находимся в общем и целом давно в контакте с представителями Масхадова.

<…>

Для нас важен не процесс переговоров, а гарантии безопасности России. Для нас важно создать условия, при которых никогда и никто не сможет воспользоваться или использовать территорию Чеченской Республики в качестве плацдарма для нападения на Россию, а именно с этим мы столкнулись летом прошлого года.

Кто может дать нам такие гарантии? Никто, кроме нас самих. Поэтому мы будем усиливать действия наших Вооруженных Сил и правоохранительных органов, одновременно сотрудничая со всеми, кто готов к решению проблемы, и рассчитывая при этом на чеченский народ, который устал от бандитов и понял, что его, как в народе у нас говорят, сейчас просто подставили, использовали для того, чтобы решать какие‑то задачи и проблемы, которые не имеют ничего общего с интересами чеченского народа.

О выдвигаемых Россией условиях для начала политических переговоров было заявлено публично: безусловное и немедленное освобождение всех заложников, которые еще до сих пор удерживаются в некоторых горных районах Чечни. По нашим подсчетам, по мнению наших правоохранительных органов и специальных служб, их более двухсот.

[Второе условие – выдача бандитов.] Имена этих бандитов и террористов мы хорошо знаем. Если же господин Масхадов хочет все это делать, но не может, у него развивается такая, знаете ли, болезнь – политическая импотенция, – то мы готовы ему помочь. Пусть он тогда выходит на переговоры с соблюдением тех условий, о которых я сказал, но если он не может выдать бандитов и террористов, пусть вместе с нами ловит и ищет их и добивается того, чтобы те люди, которые терзают его народ, покинули территорию Чечни либо оказались за решеткой.

Вот где‑то месяц назад один из этих посредников, в общем и целом уважаемый мною человек, передал очередное предложение к этим переговорам. Ему точно и ясно было сформулировано то, что я только что изложил выше, наши условия. Было заявлено, что Масхадов готов с этими условиями согласиться, принять эти условия и выйти на переговоры. Мы сказали: нет. Пусть он изложит это письменно. Потому что все разговоры, которые велись до сих пор, нам хорошо известны. Они направлены и нацелены только на одно: втянуть нас в бессмысленные переговоры, использовать какую‑то паузу. Кстати сказать, пауз не будет. У нас 42-я дивизия там уже встает на место, на постоянной основе там уже расквартировывается. И будет там находиться всегда.

Он письменно изложил свою позицию, члены Совета Безопасности поправили ее и в письменном виде назад Масхадову передали. Там в общем и целом было изложено, повторяю, то, что я только что изложил, в качестве условий для ведения переговоров. Все, с тех пор все переговорщики исчезли. Уже месяц ни слуху ни духу, мы их не видим и не слышим. На этом все закончилось.

То есть, как только дело доходит до конкретных осязаемых вещей – всё, все сразу пропадают. Заниматься болтовней с ними никто уже больше не будет. Это все должны понять, должны избавиться от иллюзий.

<…>

На самом деле до сих пор его [А.Масхадова] просто пытаются использовать для решения каких‑то тактических задач. Но когда поймут люди, которые фактически его контролируют, что он не способен решать даже эту задачу, я боюсь, что и к нему они будут относиться по‑другому. Что касается того, как мы бы реагировали на то, что он мог бы ответить на те предложения, которые ему были сделаны – в письменном виде, хочу это подчеркнуть, в письменном виде, – если он ответит через месяц, мы будем готовы через месяц, если он ответит завтра, мы будем готовы завтра. Но хочу подчеркнуть главное. Главное заключается в том, что уже никто нас не обведет вокруг пальца, и мы никому не поверим, если будем иметь дело просто с людьми, которые воздух сотрясают пустыми разговорами.

Гарантии могут быть только одни: там навсегда остаются наши вооруженные силы, навсегда. И мы вместе с чеченским народом будем проводить политические процедуры и нормализовать там ситуацию – как в социальной, так и в политической сфере. Мы будем это делать вместе. И у нас есть все основания полагать, что у нас есть с кем сотрудничать, кроме Масхадова и кроме тех бандитов, которые на самом деле стоят за его спиной.

Вопрос: В том, что Вы сказали, есть внутреннее какое‑то противоречие. С одной стороны, Вы говорите, что Масхадов ничего не решает, его просто используют, с другой – говорите, что Вы готовы вести с ним переговоры, при этом определенные губернаторы, которые сроду на такие действия не пошли бы самостоятельно, не согласовав свою позицию с федеральным центром, типа Шаймиева, Тулеева…

В.Путин: Шаймиев и Тулеев к этому не имеют никакого отношения…

Вопрос: Они призывают к началу мирных переговоров с Масхадовым.

В.Путин: Во‑первых, я хочу Вам сказать, что Вы не очень внимательно слушали то, что я Вам сказал. Поэтому, если бы Вы слушали внимательно, Вы не усмотрели бы никакого противоречия. Я сказал, что, если он хочет выдать нам бандитов, но не может – мы предлагаем ему вариант выхода из этой ситуации: пусть идет к нам и вместе с нами борется с бандитами за интересы своего собственного народа. Так что здесь нет никакого противоречия.

Мы исходим из того, что он не может на самом деле, если уж по‑честному. Но тогда мы ему говорим: не можешь – иди к нам и вместе снами борись с бандитами и террористами. Но он и этого не делает. Ну а уж если он этого не может, того не делает, на это не готов, готов только языком трепать – не нужно нам таких переговорщиков, мы тогда и без него разберемся.

Вопрос: Маленькое уточнение. Каков в глазах России вообще статус Масхадова? Вы его считаете законно избранным главой субъекта или это человек вне закона, которого разыскивает милиция? Кто он?

В.Путин: Он для нас – преступник. И в отношении его действует закон об амнистии. Хочет воспользоваться – пусть пользуется этим, пока есть такая возможность. Он избран был вне процедур Конституции Российской Федерации, но мы исходим из того, что тем не менее он был избран. И если он готов воспользоваться теми возможностями, которые предоставила ему Государственная Дума Российской Федерации, приняв закон об амнистии, он должен это сделать.

Вопрос: Владимир Владимирович, Вы совершили поездки по трем странам: Украине, Великобритании и Белоруссии. Что для Вас было самым главным в каждой из поездок?

В.Путин: В каждой стране была своя доминанта. В Белоруссии это продвижение по пути создания Союзного государства, некоторые вопросы военно-технического сотрудничества, согласование экономической политики. В Великобритании это проблемы европейской безопасности и двустороннего экономического сотрудничества. На Украине это те же самые проблемы экономики, проблемы в области энергетики, ВТС и Черноморский флот.

Должен сказать, что определенное движение по некоторым из них было сделано, во всяком случае, на уровне договоренностей, понимания, куда мы должны двигаться, и, на мой взгляд, это важно.

Вопрос: И все‑таки если вернуться к Белоруссии. Президент Лукашенко на днях дал интервью о том, что идет размещение вот этой трехсоттысячной группировки. Вы уже давали какие‑то пояснения по этому вопросу. Но все‑таки конкретно что это за группировка, что значит «размещение», передвигаются ли войска?

В.Путин: Нет, конечно. Собственно говоря, это реализация договоренностей в соответствии с договором, по‑моему, 97-го года. Как раз там это межгосударственное соглашение прошло ратификацию в Думе. Но речь идет о чем? О том, что вооруженные силы Белоруссии и часть Вооруженных Сил в западной части Российской Федерации будут действовать скоординировано в известных ситуациях. Белорусские вооруженные силы будут подчиняться только своему министру обороны, российские – своему руководству.

Если белорусские вооруженные силы по каким‑то причинам будут нуждаться в поддержке соответствующих военных структур России, то эта поддержка будет оказана. Речь идет о согласовании действий вооруженных сил двух сторон в таких условиях, которые, как мы полагаем, никогда не наступят.